'Батюшки, вот это кино!' Борисов меня наполовину стащил с дивана, сопит недовольно, и шлёпает по щекам: — Себя пошлёпай! — я обиделся и полез опять на диван, досыпать.

— Шатров просил помочь, Рома. Помочь надо, байбак ...!

Пришлось просыпаться. 'Так, я в полуспущенных труселях, ляльки вообще топлесс, дрыхнут. Что вчера было-то?' Борисов подал мне халат.

— Вы очень любезны, мистер.

— Пошли, Казанова! И давно ты так спишь? — спросил Борисов и пошёл к выходу.

— С... — В голове был сумбур, во рту это самое, — с-с детства.

— Что сразу с двумя?

— Не, на животе. А! Эти сами расколбасились, — ввернул неологизм молодёжи и меня пару раз валко шатнуло.

— Капец какой-то... Возлегли возле монарха!..

Вышли во двор. Солнышко ярко светит, птички поют. Вчерашние завезённые пожитки гостей испарились. Всё убрано и подметено. Ворота раскрыты, джип тихо работает на холостом ходу. В машину Борисов кладёт целую бухту верёвки. Умылся у колонки.

— Счас. И пошёл в маленький домик. Вернулся и застал у машины ошеломлённого Николаича в окружении клетчато-полосатой компании. Увидев меня, они рванули ко мне, как будто я им, что-то должен.

'Ой! Журналисты приехали, акулы, блин, пера!' Компания шустро окружила меня со всех сторон и стала совать визитки. 'Фу'...' Мне в нос попали их завезённые дорогой запахи.

— Господин Борн, дозвольте....

— Не "пдозволю"! Дайте хоть в себя прийти!.. Понаехали тута...

— Видите, барин гневается, молодое люди, — Борисов согнулся в полупоклоне. 'Ай, молодца, Борисов'. Молодые люди замерли с открытыми ртами. 'А что, вправду злой, даже вон халат опрыскал!'

— Ждите! И величаво пошёл переодеваться.

— Барин выйдет через десять минут, господа, — Борисов ещё ниже согнулся в поклоне; но на полдороге я остановился.

— А как мы поступим с предстоящей поездкой? — спросил и местное Солнце засветило мне в правый глаз.

— Дозвольте поехать с Эльзой, барин.

— Хорошо, товарищ Жуков. Мне ваш план нравится. Приступайте.

— Не извольте беспокоиться, хозяин, — Борисов забежав наперёд, открыл мне входную дверь. — Комедиант, бля, Борн, с тебя бутылка, — развязно нашепнул 'молодец'.

— Сам такой!..

Через десять минут вышел. Борисов уехал, корреспонденты завалили вопросами. Самый настырный стал допытывать, как я отношусь к теории Дарвина о происхождении видов.

— Ну, у нас как. Утром тебе говорят — вставай слон. Потом — иди есть свинья. А вечером — иди ко мне, мой зайчик.

Пресса офигела. Позади меня послышалось хихиканье. Обернулся. Лиэль стоит, снимает всё на видео, а Зося стоит с чашкой кофе. Помахал ручкой в камеру.

— А обезьяны у нас в цирке в штанах ходят, клетчатых, — подколола "клетчатых" Зося. "Усато-полосатые" засмеялись.

— Барышня, а если серьёзно? — не отставал настырный.

— И в полосатых тоже ходят. Теперь уже смеялись все. А я встал в позу Цицерона. Прокашлялся:

— А если серьёзно, то ничего эта теория хорошего не дала. Разные чудаки идеек ещё навыдумывали в довесок к этой гипотезе. Очеловечились до потери памяти, божественное происхождение в себе выбросили. И раз! — журналисты вздрогнули. — Мировые войны, революции, разруха, голод, эпидемии ...особенно народам России досталось.

— Почему? — Строчили в блокноты ростовские журналисты.

'А почему они без фотографов?' — подумал про себя. — А народ, у нас сильно продвинутый, любит в бунтах поучаствовать.

— Очищение необходимо в обществе! И революции нужны! — выпалил какой-то полосатый юноша, мечтающий участвовать в мятежах.

— Не умно, юноша! Ты это казакам скажи. Ага? — Лиэль светлые порывы юноши очернила, а потом ещё и вразумила. — Революции и гражданские войны это — грязь, кровь, вши и болезни. А ребёнку своему, как в глаза смотреть будешь. После тысяч смертей!

Всем стало неловко. На целых четыре такта...

— Барышня, а кофе угостите? — упористый принялся подбивать клинья к Зосе. Под четвертичный этот самый ритм. Он же — мужской кобелизм.

— Обойдётесь, — после продумывания ответа, независимо заявила Зося.

— А сигаретами?

— Сигаретами можно.

'Этот уже второй за два дня. Этак, при таких разбазариваниях, и курить придётся бросать'. Зося принесла блок "Петра I".

— А это ваши наложницы, господин Борн? — сболтнул лишнего настырный. Тут же блок из рук Зоси полетел в голову настырного.

— Ой, — ойкнул настырный, но блок сигарет поймал.

— Иди, давай отсюда, пока ветер без камней! У, бессовестный, ...павлин!.. — Зося неистовствовала, в выражениях не стесняясь, а одёргивать её я не спешил. Зося выговорилась, и ушла. И уши у прессы горели и свернулись тряпочкой.

— Всё господа, брифинг окончен.

Какой там окончен, полчаса ещё выставлял визитёров! За это время вернулся джип. Из него выскочила злющая Эльза, а весёлый Борисов опять укатил...

'Так есть не хочу, пить, брр, тоже не хочу'. Сунулся во флигель с расспросами. Меня послали. Зашёл на кухню. Ляльки сидели над бутылкой и ревели. И тоже послали. 'Горюют, тогда пойду трудиться'...

Разыскивал рабочую одежду, а отыскал борновскую заначку. В двух больших банках от детского питания таили злато и сьребро. 'А я-барин-то с золотом, обнаруживается!' Настроение вмиг улучшилось, но отыскавшее сокрыл. В глубине трусов, что на полке. И робу всё-таки разыскал, но дома потрудится, не довелось. Приехал Борисов и потянул меня в робе к Шатровым. Во дворе атамана стоял легковой автомобиль неизвестной модели. С мокрыми разводами.

— Это откуда? — вопросил и стал кругами ходить, рассматривать седан. Доставленное — Лада не Лада, но — баклажан, по цвету, точно.

— Нептун подарил!.. — от радостного атамана.

Но новости на этом не закончились. Оказывается, всё главное мы проспали. Шатрова подняли посередь ночи с вестью о том, что в окрестностях появилась, какая-то банда. Рапортичку доставили два измученных албанца из Корчи. Хмыкнул.

— ...Борн, не кашляй. Их городок на берегу бухты оказался. Я решил помочь, без доклада вышестоящему начальству. Обратился к Ястребову и Вилькицкому за содействием. Получил от них добро. В семь сорок, эсминец с сорока добровольцами под руководством Евсикова отправил на помощь...

А с Шатровым случился конфуз. Атаман вывалился из ялика. Шашка оторвалась и пошла на дно. Пришлось нырять.

— И вот итог купания! — Вдогон за тем, атаман написал нам цидулку, и с помощью приехавшего джипа авто вытащили.

— Втроём? — удивился такой прыти.

— Втроём, — Атаман засмущался. — Я, своими радостными криками всех распугал. А потом началось светопреставление. Вода сошла, сунулся в салон, а там, что-то белеет.

— Ага! Утопленник?

— Не ага, баба надувная, мля! — доложился Борисов. Смеялся я долго... — Борн, теперь понятно, почему Эльза злая домой вернулась?

— Понятно, господа-с. Тэкс, теперя обобщим последствия гидрографических изысков правителя атамана. Карта Сальского округа, э, дополнилась....

— Счас, мля, Борн, какую-то гадость вякнет!

— Дополнилась карта, э, Берегом Надувной Бабы!

— Мля, язва, мы её тебе отдадим!

— Расписочку, будьте любезны, с указанием дарителей попрошу-с.

— Злыдень, ты, Борн!

— Но-но, без оскорблений. И рассказал, как утром Борисов прогибался.

— Злыдень и злюка. Давай работать, господин белоручка!

— Весело взяли и весело понесли, — сказал и я попёр вымышленное брёвнышко.

— А это откуда? — у Шатрова и руки опустились. — А?!

— Из цирка, господин атаман. Клоуна привели на свою голову, мля!..

— Клоун, — произнёс и горестно вздохнул, — но без оной. И брёвнышко приобрело зрелую фигуру женского тела.

— Вот же умеет руками играться! Ты лучше скажи, ты знаешь такую фирму — Сарина Валентина? — Борисов указал на эмблему на радиаторе машины — Sarina Valentina. — Вроде Пиндосия?

— Нет, актёра только знаю, из ...САСШ.

— Актёра?.. А, из этих, — скривился Борисов.

— Из каких этих? — удивился атаман.

— Сверху — баба, а снизу — мужик, — Борисов это тоже пассами рук показал. — Во-от!

— Ой, господи!.. — атаман отломал на радиаторе эмблемку — Вот у вас и глобализация ...!

— И как же ты, атаман, будешь машину называть?

— "Чайка"! — атаман чайку узрел в небесах. — По-любасу!

— Да? Ну тогда я с Борисовым её членовозом будем прозывать!

— Злыдни, вы господа. И почему — членовоз?.. — человеку объяснили — атаман чертыхнулся: — Fuck off! — р-ры — кю!..

С базара вернулась семья Шатровых. У купцов была распродажа. И вопрос тот же: — А это откуда?

— Нептун подарил!

— Ура! Давайте её сушить!..

— Пусть детальки часа два в керосине покиснут, — когда машину скоречко разобрали, — а ты, Борн, нам с атаманом фильм какой-нибудь поставь. Роман Михалыч отгулы взял.

— С ледибойс? Какие отгулы?

— Абнаковенные отгулы. И просто с леди. Гы-гы! — Фраза получилась у Борисова с сальным намёком.

'Сала атаману энд Борисов!' Когда пришли к нам я им и включил. "Калигулу".

— Сдурел, мля?! — через три минуты просмотра. — Иди ...того, на атасе постой!..

Посидел, почитал. Ромку к Эльзе на мультики завернул. После просмотра Борисов — красный — вышел с вопросом к атаману: — А что это у тебя усы такие маленькие?

— Ну, чтобы не щекотали.

— Где?

— А у самого вон тоже лезут. Щекотун! — сообразил по-скорому бордовый атаман.

— Как, Борн, на нас, атаман, дурно влияет!

— И не говори, Николаич!

— Это вас резина подкосила.

— Злыдень! — в два голоса...

Отобедали у атамана. Стол для нас накрыли во дворе. На обед были — украинский борщ со сметаной, сало, отварная кура, биточки, салат из огурцов и томатов, компот из сухофруктов. Плюс штоф анисовки. Превосходный обед.

— Спасибо, хозяюшка, угощение на славу, — Борисов подошёл к ручке Кати, поцеловать. А за спиной — мне — сжатый кулак показывал.

— А как вам, Роман Михалыч? — атаманша ждала похвалы. Дождалась.

— Предостастоточно! — у Кати и глаза округлились... — Счёт потерян.

— Борн, где ты такие словечки выкопал? — с завистью спросил Борисов.

— В армии!..

До ужина "Чайку" собрали и завели. Седан исправно задымил, тахая двигателем.

— Вот, атаман, пользуйся! — заявил довольный техник — Николаич, с чистыми руками.

— А если в дороге, где сломается?

— Жаль сотовая связь не работает, мля, — Борисов по привычке достал мобильник. — О, заработала! Я сейчас. И увёл атамана.

Катя стала сливать мне на руки. А я её прельщал сделать обновы в дом: — ...ну, вот машина у вас есть, надо ещё мебель обновить. Диваны, кресла, спальный гарнитур поставить.

— Неудобно это.

— "Это", удобно, сударыня.

— Фу, бесстыдник, — догадалась Шатрова моему подтексту и мило покраснела.

— Берите, берите.

— Это сексодром, что ли? И чёрные шёлковые простыни, — молвила с прищуром.

— Да, весёлый денёчек с подполковником Садко получается!?.. Это, Зося, просветила?

— Лиэль это. Замуж ей надо.

— Да, у вас, женщин только одно "это" на уме!

И еле увернулся от выплеснутого на меня ведра с водой. Хо-хо. Новое тело себя в обиду не дало!.. Вернулся Борисов.

— Вот, полюбуйтесь, Катя, ещё один Казанова нарисовался, — заявил хозяйке.

— Катя, не поддавайтесь Борну, третьей лялькой в его кровати будете! — просветил 'Казанова'. Катя и ручками всплеснула. — Кобель, истинный кобель, мля. И злыдень.

— Мастера-кобели, куда вы дели моего супруга? — Катя упёрла руки в бока. — А?

— Шли назад с подарком, а его нарочный завернул. А вот подарок. Позвольте ручку, сударыня, — облобызал ручку, и вручил смущённой Кате борновское домашнее вино в бутылке из-под шампанского, замшевый чехольчик и мобильный телефон. С почтового склада.

— Пипец телефону, там игры есть...

— Какие игры? А что такое пипец, дядя Рома?

Я и не заметил, как Ромка подошёл.

— Пипец, тёзка, это — конец, — сказанул, а потом подумал...

— Кони и те тише ржут... И букву одну пропустили, — выдал нам — ржущим — Ромка и пошёл за свои знания в угол.

— Рома, Рома, чему ты ребёнка учишь, мля.

— Ребёнку всегда нужно говорить правду! А вот и ваш супруг, Катя! Что скажете, господин воевода?

— Господа, я вас обрадую, или огорчу, но завтра мы должны быть в Ростове. Вас хотят зреть, господа попаданцы, в полной красе.

— Поездом поедете?

— Счас, на джипе поедем...

Разошлись. Сборы затянулись до глубокой ночи. У Эльзы, на ночь, глядя, идеи, что нам брать в Ростов, сыпались, сыпались и сыпались. Снаряжались ехать я, Шатров, Борисов и Лиэль. Эльза и Зося оставались на хозяйстве.

Утро встретило бодрящей свежестью. Солнце, краешком своего диска. Ещё была лёгкая дымка и одуряющий запах цветов с палисадника соседей. На чётко-подстриженной траве медленно испарялись капли ночного дождя. Станица густо просыпалась. В джип доложили припасы, отъезжающие зябко передёрнули плечами и расселись по местам. Я — за руль, справа плюхнулся Шатров, за спиной умостилась Лиэль, рядом с ней — сонный Борисов. Жена атамана перекрестила нас, и я медленно, коров гнали на пастбище, выехал со станицы. Разговаривать не хотелось, каждый думал, что хотел, или дремал...

— Роман Михайлович, а вы заметили, что дорога не петляет? — с зевком спросила Лиэль.

— Заметил.

Замолчали, разглядывая окрестности. Округа, по которой ехал джип ошеломляла. Во-первых, чистейший воздух. Дышалось не только легко, но и умопомрачительно вкусно. Степной, горьковатый в середине лета, запашистый дух, перебивался крайне сильными запахами неведомых прежде цветов. Во-вторых, степь имела множество вкраплений, от ярко-зелёных до сизых, синих и оранжевых, по цвету — деревец и кустарников. Подложка у небольших и средних по размеру рощиц также была многоцветной. Калейдоскоп из южных, субтропических и тропических, видов флоры, дополнялся природой средней полосы России, Урала, Сибири и Приморья. И, в-третьих. Если бы среди нас был учёный флорист, он бы по составу этих рощиц, сразу бы сказал, что так не бывает. А если б ещё и землю копнул, там-то и там-то, то это его 'так не бывает' перешло бы в матюгальный 'так не бывает?!' А мы вот ехали спокойно. До поворота на Ростов.

— Скоро поворот, — сказал, и, — А это, что такое? Впереди справа появились каменные постройки неизвестного населённого пункта. Мужи достали пистолеты.

— Тёзка, сверни, проедем, посмотрим местечко, — скомандовал атаман, держа в руке солидное оружие — самозарядный пистолет Кольта-Браунинга, М1911.

— Откуда пушка? — спросил, поглядывая на дорогу и мощный пистолет.

— В Варшаве подарили, — обронил атаман.

На скорости проехали по безлюдному городку. Восемь улиц по восемь кварталов, замощённых брусчаткой с акациями, каштанами и тополями. Дома двухэтажные, разные по стилю и зодчеству, но с упором на эклектику.

— Южный городок, мля, — гукнул шмелем Борисов, и, сопя, анализировал виды. — Кусок какого-то крупного города. А где люди, спят что ли? ...Романус, помедленнее!

— Вон абориген нарисовался, — указал атаман.

Подъехали к заметному двухэтажному дому. На крыльце стоял зевающий мужчина в красном шёлковом халате с драконами. Зевок у него застрял на паузе. Ещё бы — шик-блеск приехал!