Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Прохор, ты, что-нибудь понимаешь? — спросил комдив повстанцев, а у самого мешанина мыслей в голове.
— В сказку мы попали! Прохор от щелчка фотокамеры проснулся.
— Хороша сказка, да небось, ...с войнушками!
Махнул в сторону стоящих автомобилей, а нагайку так сжал, что побелели костяшки пальцев. В одном, открытом, сидели четверо в пятнистой форме и спокойно поглядывали по сторонам. Около четырёх грузовых крутилось ещё человек двадцать, с коханьем оружия.
— Нет, только собираемся воевать. Сюда идёт войско неприятеля, довольно многочисленное, но уступающего нам по оружию. Неделя по времени у нас есть, — совсем спокойно ответил майор.
— М-да. Это хорошо, что неделя, — Мелехов остыл. — Неделя — это прямо хорошо...
Развернулся, дошагал обратно до своих коней и махнул рукой. И к мосту потянулись, поспешая, казаки Громковской сотни. Любопытные и под пулемёты. Первым бегом прибежал сотник. С женой.
— Сотник тебя... — Мелехов не договорил. Ему навстречу шёл, родной брат Пётр. — Здорово, братушка.
Старшего брата заключил в объятия, и даже не удивился его появлению.
— Чуй, Гриша, а у тебя в голове не было посулов — "омоложение прошло успешно"? — старший брат смотрел со спокойной ухмылкой.
— Водились, Пётр Пантелеевич, — ответил. Спокойствие брата и ему передалось. — Вот тебе и побасёнка!..
Стали подходить казаки из его дивизии. Прямо волнами они на таможню накатывали. И они стали спрашивать, как их сюда всех занесло. Мелехов, как мог, отвечал. Казаки зачесали затылки. Но большинству предстоящий недельный отдых пришёлся по нраву... Поглядывая на брата, решился ехать в Каменскую.
— Так сколько тут до Каменской будеть? — спросил у, "ишь ты", майора.
— Десять вёрст от нас будет. Езжайте, мы за этой "бригадой" присмотрим. Накормим и попадалово у них сытным получится, — таможенник улыбнулся, Мелехов хмыкнул.
— Пётр, покомандуй, я к голове нонешнему заскачу. Поспрашай тута ишо. Бывай.
С ним поехали Прохор и Коршунов на коньке местных пограничников. Митрий уже изъяснялся нормально, но редко. Ехали, почти молча версты две, рассматривая окрестности. Слева была весенняя цветущая степь, а справа начались аккуратно распаханные поля в коробках лесопосадок.
— Ты глянь-ко, Митрий, как складно распахано, — Прохор не выдержал трёхминутной молчанки.
— Ага.
Коршунов с игнорированием смотрящий на всё и всех, при виде ладных полей оживился. Свернули с асфальта. Глянули на пронёсшуюся по дороге пятнистую машину, спешились, и, оставив коней пастись в щедрой лесопосадке, ступили на поле. Прохор опустился на корточки и разрыл землю руками.
— Глянько, пашеничка посажана. Эх, полюшко-поле...
Григорий, покусывая травинку, сорванной по ходу, молча слушая начавшийся разговор между Митрием и Прохором, пришёл к выводу, что непонятное пока можно выкинуть, а, если что, с земляками он тут не пропадёт. В толпе подошедших казаков он рассмотрел и своих хуторян-земляков: Христоню, Якова Подкову, братьев Шамилей, Аникушку. Даже Степана Астахова увидал. Да плюс повстанцы с других станиц и хуторов.
'Это нормально'. Затем все вышли к дороге, откуда послышался шум. В сторону Каменской ехала легковая машина, необычная.
Машина остановилась. Из неё, блеснув загорелыми ляжками, выбралась девушка в светлом платье до колен и туфельках, под цвет глаз. Синих.
— Товарищи, а куда эта дорога ведёт? — спросила, закрываясь ладонью от солнца.
— Товарищей выискиваешь? — Коршунов сердито скалясь, потянулся за нагайкой. — А мы тебя щас плетей!
— Митрий, прекрати! — одёрнул дружка Мелехов.
Девушка нагайки карателя не испугалась. Уперев руки в бока, незнакомка высказала, куда бы она засунула эту плётку Митьки, и какие были бы результаты. Потом ещё прошлась по "семейке" Коршунова. Да таким ядрёным матом, что казаки смутились, а Коршунов со всего маха уселся на землю и стал рвать с такой злостью траву и раскидывать её, что все поневоле разулыбались.
— Ой, а вы на актёра Петра Глебова похожи, что играл Григория Мелехова в "Тихом Доне"! Тут кино снимают? — девушка стояла уже рядом с Мелеховым.
'Ага. Как в 2014'...
— Я не Глебов, я — Григорий Мелехов. А дорога ведёт в Каменскую.
— Мелехов? Какую Каменскую? Тут Сальск должен быть... дальше последовал разговор "немого с глухим"...
— Куда мы, дядя Вася, попали? — девушка надула капризно губки. Степенный шофёр потускнел:
— Регина, давай назад в конезавод вернёмся.
— Ага, Марсов, меня съест, что зря съездила. Скажет, напрасно бензин спалили.
— А ты его матом, Марсова этого, — Прохор бесхитростно подсказал.
— А у кого я мату научилась? У директора Марсова и научилась... а потом любопытная девака уговорила Григория и Прохора поехать "в вашу Каменскую" на их "Ниве". — А этот хам пусть тут сидит, коней ваших охраняет.
Сели в машину, раз, и показалась Каменская, посередь полей и небольшой реки.
Пассажиры в "Ниве" с удивлением рассматривали станицу, похожую на перевалочный военный пункт.
— Ты смотри половина в давнишней форме, а половина в немецком камуфляже, — комментировал дядя Вася увиденных вояк. — Это ж, какой тут год?
— 1912-й. Вон на афише написано.
Изумлённые, поехали искать есаула Ястребова. Возле станичного правления, куда ехали по подсказкам Прохора, увидели интересный грузовик.
— "ЗИЛ" переделали в броневик. А откуда на нём взялись американские пулемёты? — недоумевал Василий Васильевич Васечкин, шофёр директора Марсова, служивший в 1961-63 годах, в ГДР.
Для казаков 'ЗИЛ' был простой железякой. Только большой. И занимательной. "Нива" остановилась рядом с грузовиком, пассажиры выбрались на асфальт. Прохор стал тут же его щупать, прицыкивая.
— Товарищ военный, а где можно найти есаула Ястребова? — девушка обратилась с вопросом к офицеру в защитной мешковатой форме.
— Моё почтение, сеньорита Лиэль, что уже не узнаёшь? — справился военный.
— Я не Лиэль, я Регина. Регина Дубовицкая, ветеринар конезавода ?159 имени Кирова.
— Вот мне везёт на этих "красных", — сказал военный. — Я есаул Ястребов. А это Григорий Мелехов и Прохор Зыков. Я прав? — Ох, уж этот, Борн, язви его в корень, дал почитать "Тихий Дон" с картинками, — тут же подивил всех Ястребов.
'И этот типок меня знает!' Последовала ещё раз немая сцена. Зыков с Васечкиным, отколовшись от коллектива, разглядывали кабину ЗИЛа. Прохор куце присвистывал.
'А Вася-то не Шумахер' — подумал комдив. Подумал, удивился и стал спокойно дожидаться. Только чего?
— О, а вот и сам милорд Борн припёрся, — воскликнул есаул.
Подъехал легковой автомобиль серо-зелёного цвета. Из него, под шум громкой музыки, выбрался плечистый дядя в чёрных очках, чёрной майке-фуфайке с короткими рукавами, защитного, оливкового цвета брюках, и в высоких серо-зелёных ботинках.
— Вот, так всегда — с понтами, с музыкой, бухой и с бабами. Опаньки, сэр Борн, у меня, что в глазах троится? Раз-Лиэль, два-Лиэль и три-Лиэль.
— Где, ты, Ястребов, третью Лиэль видишь? — выговорил дядя. И от дяди трепало многоаршинным перегаром.
— Вуаля! — Ястребов поручкался с Борном и указал на Регину, которая ходила вокруг броневика.
— Ляльки, вашему полку прибыло. Вы теперь — тройняшки, — провозгласил дядя.
Регина, увидев двух девушек одетых, как Борн, и с её лицом, даже глаза протёрла от изумления...
— Я — Лиэль, — отрекомендовалась правая.
— Я — Стелла. От левой.
— Я — Регина. Девушки, молча, глядели друг на друга. Смотрел и Мелехов. На центровую...
-... плохо выглядишь, кабальеро Борн, — донеслось до Мелехова. — Пил? И пил всю ночь, да?
— Пил... но по поводу. И у меня ещё два двойника нашлось. Чех, лётчик он, и англичанин-десантник; оба майоры. Фронтовики. Вторую мировую пережили, и пьют как русские... Ик.
— А....
— Ляльки будут медсёстрами. Ик, наверное, ...
— Везёт тебе, Роман Михалыч. А ко мне тоже интересные люди пожаловали. Борн, смотри! — Ястребов развернул Борна к Мелехову и Прохору.
Приехал в Каменскую совсем расквашенным от коньяка Шарпа. Тяпнул за ночь я немало — в голове шумело, и девушек я не слыхал. А тут, на тебе, ещё одна "Лиэль" припожаловала.! Регина Дубовицкая, да плюс Максим Галкин дома. Комик-шоу, блин!
— ...Борн, смотри. Командир I повстанческой дивизии Мелехов Григорий Пантелеевич и его ординарец Прохор Зыков. Угадываешь? — Ястребов победно это проговорил и соколом глядел на меня. И сил удивляться у меня не было, но молвил:
— Милости просим к нашему "Аншлагу", господа казаки.
Мелехов недоверчиво усмехнулся, и когда Ястребова позвали к телефону, он молча, стал меня разглядывать. Смотреть было на что — тактические очки фирмы MNW, кожаные пояс с Глоком, футляр с телефоном, запасные магазины в подсумке. Пять минут молчанки, и появился предовольный есаул.
— Ты, что, как пава плывёшь?
— Но-но, господин военный советник, как с полковником разговариваешь! ...Хотя ты вчера, сказывают, генералов Свиты ниже плинтуса опустил. Бессовестный!
— Сам такой. Дай похмелиться, полкан, и звёзды твои обмоем.
— Вот, казаки, посмотрите на этого молодчика! Припёрся из своего 2012-го и хамит предкам! Ладно, пойдём, попотчую вас, леди и джельтемены.
Прошли в ресторацию напротив правления. Полчаса беседы на разные темы и кушанье блюд казачьей кухни. Гости конечно поражались чудным событиям в их судьбине попаданцев из 1919-го и 1989-го в 1912-й соответственно. Ястребов с увлечением посматривал на Стеллу, балагурил да прибабасничал. У пассажиров "Нивы" зажатость после рюмашки водки прошла, разговор они стали поддерживать, и уминали кушанья за обе щеки.
— А тут неплохо, — Регина первая озвучила их ситуацию, Мелехов внимательно так на неё взглянул.
— А откеля вы нас знаете? — полюбопытствовал. И выяснил у сидевших за столом, что Ястребов видел Мелехова и Прохора в Вёшенской, куда прилетал в июле 1919-го, для согласования прорыва Донской армии на помощь повстанцам. Плюс, прочитанный есаулом роман 'Тихий Дон'. Ляльки и я — по роману и по фильму.
Объяснения, что мы из будущего гости как-то приняли. Мелехов и Прохор и вопросов почти не задавали. Уточняющих. И ещё — новость от Ястребова — около моста, где находилась таможня, собралось полторы тысячи казаков-повстанцев. Мелехов промолчал, а я ожил.
— Слушай, господин Ястребов, а давай и Мелехова сделаем полковником?
— Я — за! Пошли звонить в Ростов начальству.
— Зачем ходить, я по мобильному позвоню Зворыкину, — созвонился и получил втык от Зворыкина за то, что сбежал из Ростова. — ...да ладно вам господин генерал, я тут под Каменской нашёл полторы тысячи казаков, с боевым опытом. Они с 1919-го, некоторые воюют уже пять лет. ...командир у них боевой, говорю полный георгиевский кавалер. Да, да, надо дать, да... Есть. ...до свидания.
— Ну, ты наглец, Борн! Не ты нашёл, а я нашёл! — Ястребов обиделся.
— А надо было наливать больше.
— Алкаш!
— Мне ещё пятьдесят грамм положено, я ж воюю.
— Ты?!
— Я. Вот только, что с целым генералом воевал, — от наших ангельских душек — хохотня. — А вчера с целым выводком, ну ты знаешь.
— Ксантиппа ты в штанах, Борн!..
— Григорий Пантелеевич, поздравляю, ты теперь полковник, командир бригады. Возьмёшь бригаду? — обратился к Мелехову, и тот ажно зачесался.
— Враз охомутали. Горше не будя? А Прохор?
— Ато как уславливайся, Григорий Пантелеевич, — дипломатично отвертелся ординарец.
— На за ради за чин. Хм, то-то Пётр удивится.
'Спасибо за чин?' — догадывался.
— Согласие есть, пошли форму получать и довольствие. Борн, плати за обед.
— Йес, херр полковник.
— На за ради за снедь. Вкусно. Мужчины встали из-за стола. Ляльки зачирикали о своём девичьем за добавленном десертом, а мы прошли в правление...
Через час, Мелехов был одет в камуфляж, на погончике на его груди угнездились три звезды полковника, Прохора тоже переодели, а Васечкин возжаждал быть пулемётчиком на ЗИЛе-броневике. Его тоже переодели.
Позвонила с дома Эльза с чудным сообщением: — Борн, эти жандармы забрали "ЗиР", твой мотоцикл, книги твоей жены и все труды классиков марксизма-ленинизма! И они дали вексель на 30-ть тысяч рублей. А Ванечку пытали, откуда у него нелегальная литература. ...и Максима чуть в армию не забрали, -это уже она тихо-тихо сказала.
— Ладно, разберёмся, Эльза Густавовна, привет всем...
— Слышь, военный советник, а, что это у тебя за пистолет? — приблизился Мелехов. — Где бы пострелять из него?
Провёл его в тупичок за правлением. На глухой стенке нарисовал найденным мелом круг, типа мишени, вытащил Глок и протянул его новоявленному полковнику.
— Стреляй, тут пятнадцать, э, саженей будет, — Мелехов покрутил пистолет в руках. — Предохранители ищешь? Они в нём автоматические. Просто дави на курок до конца.
Мелехов так и сделал. Прицелился в круг. Бах, бах. Переложил Глок в левую руку и дострелял магазин до конца.
— Это, что в ём семнадцать патронов? — Полковник вытащил из Глока стоящего на затворной задержке магазин. — Хм, занятный пистоль. А это затворная задержка?
Я кивнул, не говоря ни слова, взял Глок и вогнал в него запасной магазин. Глок воткнул в кобуру.
— Хороша твоя шарманка, — позавидовал Мелехов.
Прибежали казаки караульного взвода. Посмотрели на нас, и безмолвно, ушли. Мы пошли за ними, нашли Ястребова. Тот командовал, с усладой поглаживая свои звёзды на погончике.
— Кабальеро Романус, вы чем заниматься будете-с?
— Под ногами путаться буду. Поеду, посмотрю таможню.
— Бывай, месье, ...подкинь Мелехова со товарищи до места...
Посадил в машину Мелехова и Прохора и "алга". В здании таможни, которая оказалась копией моей, попил вкуснейший кофе, заваренный Тарапунькой, посидел, поболтал о таможенных делах. Тарапунька жаловался, что нет переводчика с баского, я ему посоветовал Харламова-младшего.
Мелехова его казаки встретили, как Моисея евреи. "Полубог" местного масштаба.
Покой на таможне длился недолго. Пожаловали значительные чины — Зворыкин и туча свежеиспечённых полковников, командиров ещё неснаряжённых полков и бригад. Меня и Тарапуньку сдвинули, и стал я путаться под ногами уже ростовского начальства. Узнал "исторический" факт. Утром генералы Свиты ЕИВ хотели меня родимого съесть, но Зворыкин "съел" их. От павлинов только перья полетели, их всех председатель выгнал в шею. Оставил двух: Свечина и генерал-майора Зогина Эдуарда Николаевича. Зогин был "бывшим генерал-майором ГРУ, из августа 2013-го", и прославился мирным решением "рабочего вопроса". По его совету Дума Ростова пополнилась двумя новыми депутатами-рабочими, с зогиновской характеристикой: "они реально адекватные пацанчики". Генералу было 49-м лет, рост под два метра с комплекцией борца-супертяжа. Эдуард имел карие миндалевидные глаза и скуластое лицо.
Зворыкин с ним обошёл строй казаков Мелехова, уважительно посмотрели на его кресты, и председатель "толкнул" речь аля Сталин в 41-м. Казаки проорали "любо", и их стали переодевать в камуфляж...
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |