— Не может быть! — оскалился молодой вождь. — Я сбегу отсюда. Сбегу и отомщу.
Печален был взгляд Сварг-гхора, когда он произнес:
— Что ж... ты молод. Надейся. Но помни: мы живы, пока сражаемся.
* * *
— Куда теперь? — спросил Лютый, с усмешкой наблюдая за перепуганными мятежниками, которые, забыв о цели своего прихода в храм, со всех ног улепетывали под защиту своих домов.
— Сейчас выясним.
Я подозвал Копыла, который уже успел бегло осмотреть Агниту, и, поставив ей диагноз "нервное и голодное истощение", давал Дейну рекомендации по уходу за девушкой.
— Вадиус, вы не могли бы послать свою астральную проекцию на улицу Благородства? Я хочу знать, нужна ли там наша помощь?
— Один момент! — маг уселся на крыльцо храма, не обращая никакого внимания на его зловещий вид, и замер, прикрыв глаза.
Вскоре он уже выглядел так, словно впал в спячку. Тело его сделалось неподвижным, лицо лишилось всякого выражения. Копыла можно было бы принять за мертвеца, если бы не слабое дыхание, еле заметно вздымавшее грудь. Прошла, минута, вторая, третья... Наконец Вадиус встрепенулся и открыл глаза.
— Я был в доме. Помощь отряда не нужна. Кажется, там Дрианн перебил всех, кого можно. Но герцог очень плох и требует вас. Следует поторопиться, юноша.
— Только меня?
— Во всяком случае, я так понял, — нетерпеливо взвизгнул маг, — повторюсь, он очень плох! Едва говорит.
— Я с тобой, — сказал Ом.
— Нет. Ты должен быть с отрядом. Командуй отступление, возвращайтесь в лагерь. Скоро город будет полон имперских псов, стражников и прочих шакалов Вериллия.
— Да кто из них после такого нос из дома высунет? — недовольно пробормотал Лютый.
Больше возражать он не стал, словно молчаливо признав мое право на главенство. Вместо этого проорал:
— Отряд! Стройсь! Слушай мою команду!
Я достал из кармана сложенную вчетверо карту и протянул ее капралу:
— Разберешься?
Тот кивнул и хлопнул меня по плечу:
— Ты сам там... не нарывайся.
— Стойте, стойте, юноша! — возопил Вадиус. — Вы что же, будете добираться до улицы Благородства по верху?
— Ну, а как еще? — огрызнулся я. — Карта-то у вас! Да я и не сориентируюсь во всех этих переходах. Заблужусь — потом мастеру Триммлеру придется снаряжать на поиски всю свою родню!
— Но накиньте хотя бы морок, что ли! — засуетился маг. — Нельзя же так безалаберно себя вести! Молодость, молодость... Погодите, юноша. Вы, наверное, переутомились. Сейчас-сейчас, я сам. Только соображу, что бы такое сотворить...
Мне пришла на ум интересная идея.
— Вадиус, а вы можете сделать меня бледным и прозрачным?
— Вас не могу, — захихикал Копыл, — а иллюзию — запросто!
Он помахал надо мной руками, пошептал, потом отошел и удовлетворенно заключил:
— Инфернальненько...
— Ты похож на призрак неупокоенного душегуба, — ухмыльнулся подошедший Александриус.
— Отлично!
Я совсем уже было собрался уходить, как вдруг понял, что нигде не вижу дядю Ге. Внимательно оглядел храмовый двор. Старик как сквозь плиты провалился.
— Вы мастера Генериуса не видели? — спросил я магов.
— Он сказал, что должен прогуляться, — спокойно ответствовал Вадиус.
— Как прогуляться? Почему прогуляться? Это же опасно!
— Не опаснее, чем на улицу Благородства, — парировал ехидный старикашка. — Не переживайте за своего опекуна, юноша. Он величайший маг современности. Если не принимать во внимание способности, приобретенные вами в Зеленом сердце, вам до дядюшки, как... до Абсолюта на карачках.
Ох уж, эти мне пожилые волшебники! Сколько спеси, сколько высокомерия! Все-то они знают, все умеют. Остается только удивляться, почему же они, при всей своей вселенской мудрости, допустили такой бардак? Расхлебывать который, между прочим, приходится нам, зеленым юнцам. Ворча про себя не хуже Копыла, я пожал плечами и, попрощавшись с товарищами, отправился в путь.
Отдалившись от ограды храма на пару фихтов, я убедился, что ни мне, ни дяде Ге, скорее всего, ничто не угрожает. По крайней мере, в ближайшие несколько часов. Даже если бы сейчас по Виндору проскакал отряд голых эльфиек на единорогах или промаршировал полк морских троллей, вооруженных пуховыми подушками — никто бы и внимания не обратил. И уж тем более никому дела не было до одинокого унылого призрака, скользящего по краю улицы. Город опустел, жители попрятались по домам, словно ненадежные крыши могли защитить их от исчадий мрака. Разоренные лавки и трактиры мрачно взирали на меня провалами выбитых окон. Тут и там лежали на мостовых тела несчастных, забитых или просто затоптанных неуправляемой толпой. И будь они все храмовниками — тогда бы еще куда ни шло! Нет, среди них попадались люди в одежде ремесленников, торговцев, моряков. Посреди дороги, в пыли, лежала, широко раскинув руки и устремив в небо мертвый взгляд голубых глаз, юная аристократка в роскошном платье, в недобрый час решившая отправиться на прогулку. Ее карета стояла тут же, с козел свешивался труп кучера. Великолепные серые лошади, напуганные запахом крови, прядая ушами, нервно переступали на месте, вскидывая изящные головы. Стражник... студент в синей мантии... жрец храма Пирия... Да что же это творится? Неужели боги отвернулись от Галатона? Неужели сбывается пророчество изначального: "Потомки тех, кто жил при Ридриге Первом, испытают на себе все беды, которые должны были произойти в течение тех пятисот лет. Все войны, болезни и катастрофы, которые должны были случиться в разные периоды истории Галатона, обрушатся на него в одночасье"? Я дошел до улицы Благородства. Те дома, что стояли вдоль широкой дороги, были разграблены. Выломанные ворота, выбитые двери... Некоторые особняки мародеры подожгли. Теперь вокруг пылающих зданий суетились люди, пытавшиеся залить огонь. Я хорошо помнил, где именно находится дом герцога Марслейна, ведь именно к нему мы бежали тогда, спасаясь от казни. Завернув за угол, я зашагал ко второму ряду зданий, стоящих поодаль от дороги. Здесь картина не была такой удручающей. Я не увидел ни одного трупа — то ли их уже убрали, то ли обитателям как-то удалось защитить себя. Впрочем, имелось еще одно объяснение, которое я предпочел не обдумывать. Любопытно, что на улице Благородства обнаружилась городская стража. Правда, смелых вояк было не так уж и много, и они пребывали в прострации, рассеянно шатаясь между особняками и перекликаясь унылыми голосами. Но все же я не стал рисковать и привлекать к себе их любезное внимание. Поэтому просто шагнул в стену ближайшего дома, встретившего меня роскошно обставленными комнатами, в которых царил мягкий полумрак — портьеры на окнах были наглухо задернуты. Я пошел сквозь стены, намереваясь выйти с обратной стороны особняка и таким же образом преодолеть следующий. По моим подсчетам, дом лорда Глейнора должен был стать пятым на пути. Молодой лакей, заметив, как я, распространяя легкое свечение, проплываю по коридору и впитываюсь в драпированный шелком простенок, громко икнул, уронил поднос с жалобно зазвеневшими чашками, и припустил наутек. В одной из спален обнаружилась возлежавшая на просторном ложе дряхлая старушка в чепце с оборками, которая, вопреки ожиданию, ничуть не испугалась. Она приподнялась на подушках и басом пропела:
— Лорд Майн, мой дорогой супруг, наконец-то вы пришли за мной!
Еле увернувшись от ее худеньких, но удивительно цепких ручонок, я просочился в следующую комнату. Там красивая зрелая женщина страстно целовалась с молодым парнем. Проходя мимо них к противоположной стене, я смущенно кашлянул, давая понять, что ничего не вижу, да и вообще, так, случайно зашел. Дама завизжала, а ее храбрый кавалер, упав на пол, ужом заполз под кровать. Правильно, вот пусть теперь посмотрит, с кем связалась. Детишек мне на пути, слава Лугу, не попалось. Не хотелось бы их пугать. Оказавшись на улице, я облегченно выдохнул и ввинтился в розовый камень следующего здания. Здесь, к моей великой радости, было пусто. Я беспрепятственно прошел сквозь дом. Третий особняк порадовал обилием хорошеньких служанок, которые так соблазнительно визжали при виде призрака, что мне сразу захотелось их утешить. В четвертом мужественный обитатель в форме полковника имперских ястребов — всегда знал: кого попало туда не возьмут! — чуть не прошил меня из арбалета. Я едва успел поставить щит и скользнуть в стену. Вскоре очутился возле знакомого мне дома. Здесь я спешить не стал и вдоль высокого забора прокрался к парадному входу. Так и есть! Дрианнова работа. Пространство перед воротами было завалено трупами. Грустные стражники, лениво переругиваясь, нехотя укладывали тела в повозку. Пройдя сквозь забор, я обнаружил, что и во дворе мой товарищ тоже потрудился. Слуги герцога подхватывали тела мародеров за руки и ноги и вышвыривали их за ворота.
— Что вы делаете? — злились стражники.
— Защитить нас не могли, так хоть могильщиками поработайте! — огрызались лакеи.
Решив, что бедным парням на сегодня хватит сильных впечатлений, я постарался снять с себя морок. Очевидно, у меня это получилось: при моем появлении никто не завопил, не забился в истерике и не упал в обморок. А может, слуги у герцога были под стать ему — не из робких. Самого Дрианна я нигде не заметил.
— Вы господин Рик? — спросил пожилой дворецкий, чем-то напомнивший мне Сэма Блитта. Тот тоже в любой ситуации умудрялся выглядеть и вести себя безукоризненно.
Я молча кивнул.
— Лорд Глейнор ждет вас. Следуйте за мной.
— Как он?
Лицо старика дрогнуло, выцветшие глаза заблестели:
— Очень плохо, господин. Поспешите, пока он в сознании.
Я вошел в дом, где поселилась беда. Она была во всем: в печальных взглядах слуг, в тонком аромате лекарственных трав, в следах крови на полу... Сам воздух был пропитан несчастьем и скорбью по хозяину.
Дворецкий провел меня на второй этаж, зашел в одну из комнат, мягко притворив за собой дверь. Вскоре он вернулся и жестом пригласил меня войти. Комната встретила меня густым запахом лекарств и хрипами раненого. Дживайн, сидевший у постели герцога, поднялся и двинулся мне навстречу.
— Что скажешь? — тихо спросил я, боясь услышать ответ.
— Мы пришли слишком поздно, — прошептал маг, — большая кровопотеря, пробито легкое. Я могу лишь облегчить его страдания, но спасти уже не в силах.
С этими словами Дживайн покинул комнату. Я подошел к кровати. Лорд Глейнор лежал с закрытыми глазами, похоже, он задремал. Его лицо было бледным, губы посинели. Грудь стягивала повязка. Не зная, стоит ли его будить, я опустился на стул. Неужели ничем нельзя помочь? А как же магия? Тут меня осенило: энергетическое вливание! Ведь я сумел помочь Лютому, тогда, на Южном континенте! И Дрианна спас, перелив в него силу некромантки. Конечно, оба они были поражены волшбой, а здесь ножевое ранение. Но быть может, если я поделюсь с герцогом своей энергией, его рана заживет? Только бы мы действительно оказались родственниками! Я сосредоточился и вышел в астрал. Вот она, аура лорда Глейнора, серая, с легким серебристым свечением. Напротив груди зияла большая дыра с почерневшими, словно обугленными краями. Энергетические каналы... жизненный канал оборван! Разве может быть такое? Ведь герцог еще дышит. Я попытался прикоснуться к обрывку тонкой ниточки, связывавшей раненого с жизнью. Но ничего не получилось, меня вынесло из астрала. Водворившись в тело, я задумался, все еще не желая сдаваться. К кому обратиться? Дживайн сказал, что он бессилен, Дрианн может разве что забрать жизнь, но никак не спасти ее. Дядя Ге куда-то исчез. Я попробовал вызвать Артфаала, но тот упорно не желал появляться. Скорее всего, он был так обессилен, что наша с ним связь нарушилась. Копыл? Точно, ведь он — лучший в Совете специалист по тонкой магии! Но Вадиус сейчас с отрядом, пробирается по сточным канавам, или, может быть, уже прибыл в лес Душегубов. Как с ним связаться? Только с помощью астральной проекции. Я никогда не переносил свое сознание в фантом, мой опыт ограничивался лишь сотворением иллюзий. Как это делал Копыл? Там, на ступенях храма, он сидел, отрешившись от окружающего мира, а спустя краткий промежуток времени с нами осталось лишь его недвижное тело. Сознание же отправилось на улицу Благородства. Я решил попытаться и, откинувшись на спинку стула, постарался придать телу максимально расслабленное положение. Затем снова вернулся в астрал. Оглядев свою ауру, отщипнул от нее кусочек. По всему выходило, что путешествовать должно астральное тело. Только следовало сделать его видимым, окружив фрагментом ауры. Получилось. Конечно, мой фантом был далек от совершенства — он вышел более бледным и искаженным, чем проекция, в которую воплощался Вадиус. Но узнать меня в этом колышущемся призраке было можно. Как теперь заставить проекцию перенестись к Копылу? Я начал представлять лицо мага, вспоминать его черты во всех подробностях, мысленно повторяя: "Мне нужно к нему, мне нужно к нему"... В какой-то миг все вокруг подернулось туманом, пространство исказилось и поплыло, а я обнаружил перед собой встревоженное морщинистое лицо.
— Что-то случилось, юноша? — проскрипел Вадиус.
Мы находились в лагере повстанцев. Усталые люди устраивались на отдых, и только Ом обходил свой отряд, расставлял караулы, распоряжался насчет выдачи провизии.
— Вы можете помочь герцогу?
— Если бы мог — помог бы, — грустно ответил маг. — Я осмотрел его, жизненный канал не подлежит восстановлению.
— Но он ведь еще жив!
— Только за счет внутренней энергии своего тела. Как только она исчерпается, лорд Глейнор перейдет в Счастливые долины. Так что не тратьте время зря, юноша, а лучше выясните, о чем герцог хотел с вами побеседовать. Это может оказаться важным не только для вас.
— Сколько ему еще осталось?
— Трудно сказать... Судя по тому, что я видел — несколько часов, не больше. Ступайте, ступайте назад, не теряйте ни секунды!
Я не заметил, как снова очутился в спальне герцога. Раненый все еще дремал, тяжело, со свистом выталкивая из себя воздух. Неужели ничего нельзя сделать? Эх, Райла бы сюда! Уж он-то сумел бы затворить эту рану... а может быть, попробовать самому? Ведь я тоже обладаю, пусть и частично, силой изначальных. Успокоиться... отрешиться... почувствовать бесконечность... прикоснуться к ней... ощутить Вселенную вокруг себя и внутри себя... услышать ее голос... Внезапно я вздрогнул и открыл глаза. Все кончено. Теперь уже точно. Я обратился к Вселенной и услышал ее ответ, так явственно, словно кто-то прошептал мне его прямо в ухо. Его путь окончен. В книге судьбы сделана последняя запись.
Будто услышав мои мысли, лорд Глейнор очнулся и произнес:
— Ты пришел... Рик... это хорошо...
Каждое слово давалось ему с трудом. Он говорил так тихо, что мне пришлось наклониться к нему ближе, прислушиваясь к прерывистому шепоту.
— Я умираю... послушай... ты должен возглавить повстанцев... спаси империю... уничтожь Вериллия...
Я открыл было рот, но герцог, собравшись с силами, продолжил:
— Твои возможности... сумеешь только ты... клянись...
