— Ты жив, сынок? — прохрипел он, всматриваясь в пахнущий гарью полумрак.
Я подковылял поближе и остановился в десятке шагов от него. Маг выглядел неважно. Его пошатывало, руки дрожали, как у глубокого старика. Увидев мой силуэт, он радостно вскрикнул и побрел мне навстречу, причитая:
— Рик, Рик, ты жив, слава богам!
Когда до меня оставалась какая-то пара локтей, он замер, не решаясь подойти поближе. Я смотрел на его лицо — испачканное пеплом, худое, изможденное. Старое. Но глаза Вериллия изменились. В них больше не было безумия. На меня смотрел обычный человек — усталый, обессиленный, но почему-то счастливый.
— Прости, сынок. На меня что-то нашло, — тихо произнес он. — Если не хочешь встать на мою сторону, не нужно. Только живи, мой мальчик...
— Ты закроешь окно в бездну? — спросил я.
— Нет, — просто ответил Вериллий. — Бездна — это моя жизнь, все, что у меня есть.
— Тогда мне придется убить тебя.
Я поднял руки, такие тяжелые, такие неуклюжие, и попытался сплести заклятие. Бесполезно.
— Ты обессилен, сынок, — усмехнулся Вериллий, — как и я. Нам требуется отдых.
— Жаль, что не удалось тебя убить...
Я уселся на раскисшую землю и прислонился спиной к какой-то каменой глыбе, ощущая, что проваливаюсь то ли в сон, то ли в обморок. На самом деле я не чувствовал ненависти. Где-то в глубине души теплилось облегчение оттого, что у меня нет сил на расправу со стариком.
— Вижу, ты носишь ее медальон... — благоговейно проговорил маг.
Я опустил глаза: на груди поверх оборванной, закопченной мантии сверкал сапфировый герб рода Марслейн. Я носил это фамильное украшение не снимая, с тех пор как получил его из рук умирающего лорда Глейнора. Во время схватки медальон каким-то образом выбился из-под одежды.
— Она никогда его не снимала, — прошептал Вериллий. — Счастливец, у тебя осталась память о ней. Сынок, позволь мне прикоснуться к нему. Прошу тебя.
В этих словах была такая искренняя любовь, такая мольба, что я, немного поколебавшись, все же снял украшение и протянул отцу. Тот принял его на ладонь, осторожно и трепетно, как принимают величайшую святыню. Немного полюбовался, смигивая с ресниц слезы, нежно провел по сверкающей поверхности кончиками пальцев, приник губами:
— Моя Изабелла, у нас вырос чудесный сын...
Чувствуя себя неловко, словно подслушивал чужое объяснение в любви, я отвел взгляд. Когда снова обернулся, увидел счастливое лицо Вериллия.
— Я благодарю судьбу, что не убил тебя в припадке безумия, — светло улыбнулся волшебник. — Отец не может убить сына. Так же как и сын не может убить отца.
Что-то просвистело над головой, что-то простое как жизнь и неумолимое как смерть. Вериллий дернулся с каким-то изумленным криком, захрипел и упал на колени.
— Смотря какой отец. И какой сын, — ровно произнес Лютый, выходя из-за камня и опуская арбалет.
Он склонился над магом, заглядывая ему в лицо, откровенно наслаждаясь его страданиями.
— Ты еще видишь меня? — спросил он. — Я очень старался выстрелить так, чтобы ты умер не сразу. Чтобы у тебя было время осознать, от чьей руки ты подыхаешь. Уходя во мрак, ты будешь знать: тебя отправил туда Кай'Омлютаир, сын Кай'Анилаир из Дома Жемчужного тумана. И это — месть за гибель моей матери.
Глаза Вериллия невидяще уставились на Ома, медленно подергиваясь тусклой пеленой. Одна рука судорожно вцепилась в грудь, словно пытаясь выдернуть глубоко вонзившийся в нее болт, другая продолжала сжимать медальон Изабеллы. Он раскрыл рот, глотнул воздуха и с трудом выговорил:
— Рик, сынок... печати сорваны... ключ...
Старик силился сказать что-то еще, но из горла хлынула кровь, тело его содрогнулось в последней агонии, и Вериллий упал лицом вниз. Ом хладнокровно перевернул его, взглянул в потухшие глаза:
— Сдох. А про какие ключи он лепетал?
Я молчал. Все случилось так быстро, что я не успел даже осознать происходящее. Человек, которого я всей душой ненавидел, против которого столько времени сражался, за которым охотился в последние дни, мертв. Его больше нет. Не было ни облегчения, ни радости. Лишь острая боль потери. Умер мой отец. Злой, подлый, безумный, но любивший меня. Я только сейчас это понял... Мое сердце заходилось от жалости. Если бы не так... Если бы в бою, в момент одержимости бездной... Но его жизнь оборвалась как раз в то мгновение, когда он стал человеком. Можете смеяться, можете назвать меня сентиментальным идиотом, блаженным дурачком, мечтателем, но я видел его глазах отцовскую любовь! Я часто гадал, знает ли Вериллий о том, что я его сын? Выходит, знал...
К скорби примешивалось все усиливающееся чувство тревоги. Что-то было не так. Я огляделся. Небо начинало проясняться. Пробивающиеся сквозь толщу пепла и пыли солнечные лучи робко гладили разрушенный город. Что говорил Варрнавуш? Надо убить Вериллия, и бездна исчезнет? Он ошибался или врал. А может быть, он такого не говорил? Сознание с трудом справлялось с дурнотой. Тело покрыла противная липкая испарина холодного пота. Я чувствовал бездну. С гибелью Вериллия она никуда не ушла. Просто затаилась до поры, выжидая момент для решающего удара. Что еще говорил темнейший князь? Бездна прорывается через порталы, окна. "Называйте как хотите" — сказал он, или что-то вроде этого. Двери, это виделось мне как двери... двери могут быть запечатаны. "Печати сорваны", — сказал перед смертью отец. "Ключ", — было последнее его слово. Ключ от двери в бездну?
Я попытался встать, споткнулся, упал на четвереньки и подполз к телу Вериллия. Сначала осторожно разжал стиснутые пальцы, вынул из них медальон. Потом, превозмогая себя, принялся шарить по мантии, нащупывать карманы. Ничего. Рванул на себя грязную, залитую кровью ткань, обнажая грудь волшебника.
— Что ты там ищешь? Ключи? — спросил Лютый.
— Сдается мне... — прошептал я, не в силах поверить в увиденное, — сдается мне, он и был ключом...
На груди Вериллия багровел уже знакомый мне знак: четырехлучевая звезда. Словно выжженная на коже, она издевательски подмигивала нам, быстро покрываясь слизью, на которую распадалось тело.
Мы сами, своими руками, отрезали единственный путь к спасению мира.
* * *
Карета, запряженная шестеркой вороных, грохотала по мостовой, унося императрицу из гибнущего Виндора. Дарианна, вцепившись в бархатные занавеси, не отрывала взгляд от окна. Там, позади, горел и распадался в прах ее родной город, сердце империи... Там умирали ее подданные. Там остался Рик...
Копыл, сидевший напротив девушки, сосредоточенно шевелил губами, поддерживая над экипажем мощный охранный щит. Карета пронеслась через квартал магов и вылетела в Южные ворота. Вадиус облегченно вздохнул. Самое страшное осталось позади. Ему удалось спасти ее величество. Ну, а город можно будет отстроить вновь. Если Верховный маг сумеет справиться со своим мятежным предшественником...
Волшебник ощутил на груди настойчивую пульсацию связующего амулета. Надеясь услышать добрые вести от его высокомагичества, Копыл поспешно активировал амулет. Минуту он напряженно вслушивался в доносящийся из него тихий голос, потом взглянул на Дарианну.
— Ваше величество...
Императрица, кусая губы, молчала, боясь услышать самое страшное.
— Плохие новости, ваше величество. Получено донесение от нашего агента. Андастан развязал войну. Восточный Эмират пал. Войска некромантов движутся к границе Галатона.
Дарианна, обессиленно прикрыв глаза, откинулась на мягкую спинку сиденья. Все, что она с таким трудом создавала, восстанавливала и объединяла — рушилось, распадалось, уходило в небытие, подхваченное безжалостным вихрем судьбы.
Она еще не знала, что в этот момент по всему Галатону встают, подчиняясь приказу шеймидов, носферату. Имперские маги сумели обнаружить и ликвидировать лишь малую часть заготовок, созданных некромантами на территории провинций.
Она не знала, что в степях Орочьего гнезда вождь по имени Уран-гхор готовится к войне. Что орки вернули себе древнее шаманское искусство, которое рвутся обернуть против людей. Что к границам стягиваются орды могучих воинов верхом на огромных злобных зверях. Скоро Паргания захлебнется в крови, расплачиваясь за свое имперское пренебрежение к диким племенам.
Она не знала, что изыскания обезумевшего мага привели в действие магическую схему, способную уничтожить мир. Первой жертвой выпущенных на волю сущностей бездны явился прекрасный Аллирил, а последней мог стать Галатон.
Императрице казалось, что все кончено. На самом же деле все только начиналось...
Владивосток
Декабрь 2008 — июнь 2009
Глоссарий
Аллирил — лес у северной границы Галатона, владения эльфов.
Амата — мир, в котором происходит действие книги.
Амулет — в мире Аматы — предмет, обработанный с помощью магии и обладающий определенным волшебным действием. Как правило, делятся на охранные, приносящие удачу в каком-либо деле, или увеличивающие какие-то возможности человека. Могут быть сделаны из любого материала, но чаще всего для них используются металл, дерево и кожа. Магическая ценность амулета в большей степени зависит от силы работавшего с ним волшебника. Материал особого значения не имеет, за исключением паурония, который сам по себе несет магический заряд. Действие амулетов не безгранично. Они могут оказать серьезную помощь, но не всегда. Например, амулет, оберегающий от чужой магии, постепенно "выдыхается", становясь слабее. А амулет, увеличивающий силу удара, будет бессилен, если окажется на руке человека, не умеющего держать меч.
Андастан — страна на юго-востоке от Галатона.
Анимочары — чары, воздействующие на животных.
А'нхелли — добрые сущности, приближенные к богам, находящиеся у них на службе.
Артан — народная галатская игра с мячом, напоминающая лапту. В нее играют две команды, отбивая мяч битами.
Артефакт — предмет, имеющий собственную магическую ценность. Как правило, это либо старинные предметы, изготовленные великими магами прошлого, либо вещи, ранее принадлежащие богам, или демонам. Артефакт намного сильнее амулета, его чары не "выдыхаются", и он может действовать без предварительной магической обработки. Случается, что самые могущественные маги вкладывают в артефакты какие-либо дополнительные чары, как, например, произошло с когтем Угелука. В этом случае, артефакт становится вдвойне опасен.
Астентум — могущественный маг древности. Большинство созданных им артефактов погибли, либо находятся в частных коллекциях. А те, что чудом достались Галатону, до сих пор вызывают недоумение магов. Разгадать принцип их действия не может никто. К сожалению, записи и труды Астентума утеряны.
Безумные воины — второе название хх'раисов.
Белоглазые — так люди презрительно называют эльфов, имея в виду их удивительно светлые глаза.
Богатые земли — так орки называют граничащую с их владениями Парганию.
Бонниари — маленькие сущности огня, выскакивают из пламени, словно искорки. Чрезвычайно шкодливы, случается, что бонниари, вырвавшись из печки, даже сжигают дома.
Б'хойч — самоназвание гномов.
Быки, или имперские быки — тяжелая конница, вооруженная копьями.
Вайтари — водяные духи, живущие в реках и озерах Аллирила. Величиной с крупную рыбу, покрыты серебристой чешуей. Игривы, любят показываться первозданным. У эльфов даже существует традиция любоваться на закате вайтари, когда они подпрыгивают над водой.
Вельмизирское — игристое вино, производимое из винограда особого сорта, который выращивается только в герцогстве Вельмизир. Считается самым дорогим вином Галатона.
Виндор — столица империи.
Война жрецов — распри между жрецами двенадцати богов Аматы, за право назвать своего бога главенствующим. В результате победили жрецы Луга, что привело к периоду Единобожия.
Волшбинка — так в народе называют пауроний, имея в виду его волшебные свойства.
Вопрошающий — маг, умеющий по крови или останкам человека определять его прошлое, либо находить оставшиеся после волшбы эманации. Как правило, маги с такими способностями работают дознавателями в Совете, либо сотрудничают с Имперскими псами.
Вудерсы — разновидность фаари, живут в лесу, любят закидывать путников шишками, сухими ветками. На голове у вудерсов хохолок, напоминающий по цвету хвост енота, мордочка заостренная.
Вулкорки — звери, живущие в северных землях, похожи на волков, только гораздо сильнее и крупнее. Орки приручают их и ездят на них верхом.
Выворотни — подвид оборотней, обитающий в Аллириле. Выворотни большую часть времени живут как обычные звери, превращаясь в человека лишь в полнолуние. Для людей опасности почти не представляют, так как их укусы заразны именно для зверей.
Вьюга недр — загадочное явление, согласно гномической мифологии, происходящее глубоко под горами, когда недра гневаются на своих детей. Никто не знает, на что это похоже, но гномы упорно продолжают верить в нее.
Галатон, или Великая Объединенная Империя Галатон — самая могучая империя Аматы.
Глубинная радость — крепчайший напиток, изготавливаемый гномами. Людям пробовать не рекомендуется. Из чего он делается — тайна горного народа, которую они отказываются разглашать.
Гольтенвейер — так гномы называют свои родные горы — Золотую цепь.
Гриннали — разновидность фаари, селятся обычно по одному на больших лугах, полянах. Носят зеленую одежду, чтобы их было незаметно в траве.
Гхор — вождь, слово добавляется к имени орка, который становится вождем.
Дадда — бог-труженик, покровитель ремесел и ремесленников.
Дальние земли — так орки называют Галатон.
Диджах — одурманивающая сознание галлюциногенная трава. Ее высушивают, смешивают с табаком и курят. Привозят диджах, как правило, из Восточного Эмирата.
Дикие племена — так люди называют орков.
Домовица, или Хранительница очага — добрый женский дух, охраняющий дом.
Дракон — так называют воина, в совершенстве владеющего тем или иным боевым мастерством. Существует несколько степеней, присваивающихся воинам-Драконам. Серебряный дракон — мастер меча, Белый дракон — мастер лука, или арбалета, Зеленый дракон — мастер рукопашного боя, Золотой дракон — воин, умения которого включают абсолютное владение всеми видами оружия, и, наконец, Огненный дракон — воин, к умениям которого присоединяется еще и владение боевой магией. Получившему звание Дракона делают на груди татуировку — изображение дракона соответствующего цвета.
Единобожие — период, последовавший за Войной жрецов, когда единственным богом был объявлен Луг. Именно в это время преследовались маги, которые считались безбожниками. Единобожие было отменено Ридригом Просвещенным.
Журжень — восточное государство.
Зимняя сказка — праздник, каждый год отмечаемый в конце месяца Маннаина. Вообще, в Галатоне четыре сезонных праздника. Есть еще Летнее ликование, Осенний урожай и Весеннее пробуждение.
Зингвада — колония Паргании на Южном континенте.
Изысканные кавалеры, изысканные дамы — так в Галатоне называют приверженцев однополой любви.
