— Входи!
На сей раз в комнате не ощущалось ничего особенного. Дрианн уже натянул штаны, некромантка завернулась в одеяло. Оба взирали на меня с гордым вызовом и некоторой злостью. Ясное дело, помешал. Решив, что постельные предпочтения мага — его личное дело, и никто не вправе его судить, я постарался придать физиономии максимальную невозмутимость и произнес:
— Я пришел за вами.
Взгляд Дрианна принял вопросительное выражение.
— Да, за вами обоими, — пояснил я. — В лагерь пойдем. Сейчас мы все должны быть вместе.
Парень переглянулся со своей красавицей.
— Собирай ее, — кивнул я, поворачивая ключ в двери, чтобы выйти в коридор обычным способом.
— Лилла, — вдруг произнес мягкий, вкрадчивый грудной голос.
Я резко обернулся.
— Меня зовут Лилла, — повторила девица, уставившись на меня в упор черными, как сердце мрака, глазами.
Ну, надо же! Она еще и по-галатски абсолютно чисто говорит! Как целительна оказалась для нее любовь Дрианна!
— Отлично, Лилла, одевайся. И спускайтесь в подвал, — бросил я, в полном недоумении покидая комнату.
— Что вы об этом думаете, барон? — поинтересовался демон.
Я пожал плечами. А что тут думать?
— Это может сыграть нам на руку, — протянул Артфаал. — Девочка явно обладает серьезными познаниями в области некромантии. И есть шанс, что она поделится ими с юным графом Летаксом.
Стратегически это было верное предположение. То есть, оно имело право на существование. Только вот я был не очень высокого мнения о душевных качествах южанки, зато умственные способности предполагал отличные. Может, все будет наоборот? Возможно, некромантка переспала с магом, чтобы втереться к нему в доверие? В любом случае, выхода у меня не имелось. Дрианн с девицей не расстанется. Значит, придется забирать ее в лагерь. Там хоть под присмотром будет. Интересно, у некромантов бывают дети? Наверное, бывают. Как-то же они размножаются. А дети Дрианна и Лиллы будут некромантами? Некромантиками... Разозлившись на себя за дурацкие мысли, я отправился искать отца Дарсана, чтобы сообщить о нашем уходе, а заодно попросить у него теплую одежду для девчонки — зима скоро, а она в летнем костюме. Главный жрец обнаружился в трапезной. Он с аппетитом уписывал мясное рагу, запивая его кислым вином.
— Присоединяйся, сын мой, — радушно предложил Дарсан.
В животе заурчало: я почти сутки ничего не ел. Присев на лавку, я потянулся к блюду, распространявшему восхитительный аромат баранины и лука. Демон пристроился рядом, прямо на столе. Жрец пододвинул мне стакан с вином. За едой я рассказал о своем решении.
— Правильно, — одобрил Дарсан, — Пусть девчонка с вами будет. Времена нынче неверные.
— В каком смысле? — не понял я.
— Думается мне, без войны жрецов не обойтись.
Я чуть не подавился: то же самое говорил сегодня лорд Феррли, но я, признаться, понадеялся, что демон сгущал краски.
— Мать Лаурита, — продолжал между тем Дарсан, — похоже, она желает, чтобы ее богиня стала главной. И готовится к войне.
К несчастью, во время этих слов я сделал большой глоток вина. И от смеха поперхнулся. Прокашлявшись, спросил:
— Кто за нее воевать будет? Армия шлюх? Каким способом? Они вас, простите, отец, залюбят до смерти, что ли?
Жрец усмехнулся:
— Вот, все так и хохочут, мол, это не серьезно. А вы напрасно веселитесь. Лаурита хитра и умна. Нет, воевать будут не шлюхи. Но на те деньги, которые они жертвуют храму, главная жрица покупает наемников. Вот так-то. Да еще Варелия спит и видит, чтобы Морриган стала верховной богиней. Словно мы орки какие-нибудь. Скоро начнется заварушка.
В самом деле, Лаурита, помнится, говорила, что она заодно с повстанцами только до тех пор, пока это выгодно ее храму. Правильно. Теперь Падерика нет, значит, сопротивление ей не нужно. Заденет ли война жрецов простых обывателей? И будет ли она на руку нам? Это следовало обсудить с дядей Ге и остальными магами. Я поспешно распрощался с Дарсаном, принял от его помощника теплый полушубок из овчины и отправился в подвал. Там меня уже ждали Дрианн с Лиллой. Я отдал девчонке одежину и первым спустился в люк. Артфаал сидел на моем плече, устремив в темноту светящиеся глаза и время от времени издавая жутковатые звуки, отпугивающие крыс.
Переход был быстрым и спокойным. Чего не скажешь о появлении на поверхности. Выбравшись из люка возле храма Брижитты, мы двинулись в лес. Дабы не производить лишний переполох, я трижды свистнул калиновкой, потом немного подождал и повторил свист еще раз. Это был условный сигнал. Кусты раздвинулись, и вскоре на тропу вышел Лютый. Он широко улыбался, но при виде Лиллы его лицо искривилось, словно парня внезапно затошнило.
— Ну, и зачем вы ее притащили? — осведомился он. — Решили, что как зомби наш отряд будет выглядеть симпатичнее?
— Носферату, — вдруг поправила некромантка.
— Что? — Ом не сразу понял, потом резким движением вскинул арбалет. — Ах, ты еще и издеваешься!
— Опусти! — Дрианн загородил девушку своим телом.
— Отойди, ты что, не понимаешь, она — зло!
Глаза мага быстро темнели, словно небо, в котором собираются грозовые тучи. Руки взметнулись, готовые исполнить смертельный танец заклятия.
— Я тоже зло. Ты и меня убьешь?
— Отставить! — гаркнул я. — Ом, опустить оружие! Дрианн, хватит накаляться!
Медленно, скрестив взгляды — зрачок в зрачок — парни расходились в стороны. Арбалет Лютого опустился, Дрианн положил руки Лилле на плечи. И жест этот был исполнен такой нежности и заботы, что Ома внезапно осенило.
— Так они что... это самое?
Лицо его выражало бесконечное отвращение, а губы были не в силах произнести, что именно — "это самое". Не следует думать, что взрослый мужчина, видавший виды капрал, вдруг повел себя подобно стыдливой девственнице. Просто у него, как и у меня, не укладывалось в голове, как можно прикоснуться к некромантке. Как бы вам объяснить? Ну, вот вы станете целовать гиену в ее зловонную пасть? Или может, влюбитесь в палача? То есть, его кто-то тоже любит. Есть же у него жена, дети... Но на такое способна далеко не каждая женщина. Большинство испытывают к кату безотчетный ужас и брезгливость. А вампиршу, которая только что напилась чужой крови, вам приятно будет ласкать? Я хочу сказать, для меня некромантка, питающаяся чужими жизнями, хуже вампира, палача и гиены. Я понимаю, конечно, что она мертвечину не ест. Но она пожирает чужие души. Поднимает мертвецов и отдает им приказы. Противно все это. Ну, да ведь Дрианн — сам некромант, у него теперь другая мораль и нравственность. Может, ему все это приятно? Даже наверняка приятно. Парень он взрослый. Так что с кем спать — с Лиллой, гиеной, или палачом — решать ему. Лишь бы девица его вела себя прилично. В смысле, не пыталась колдовать.
— Пошли к дяде Ге, — сказал я Лютому, — разговор есть.
— Да уж, нам много чего надо обсудить, — пробурчал Ом, косясь на сверкающую глазами некромантку в объятиях Дрианна.
Старик обнаружился в одном из походных шатров, которые поставлял нам Стаад Торафсон. Бесконечно благодарный повстанцам за спасение своего единственного сына, торговец сделал нашу жизнь гораздо более приятной и уютной. Грациус с Дживайном хорошо потрудились над шатрами, делая их непродуваемыми, непромокаемыми и меняющими окраску. Сейчас, например ткань походных жилищ имела рыже-серый цвет, сливаясь с палыми листьями и стволами деревьев. Летом шатры приобретут сочную травяную зелень, зимой — станут белоснежными. Вот дядюшка и устроился в одном из таких убежищ, подстелив муринковый плащ и разложив перед собой хлеб, козий сыр, головки красного сладкого лука, полоски вяленого мяса и водрузив в центре большой кувшин с вином.
— Слава Лугу, ты вернулся, сынок! — обрадовался он — Я уж заждался! Садитесь, перекусим, да наконец выпьем за встречу. В прошлый раз-то так и не вышло у нас.
Мы устроились по обе стороны от дяди Ге и приняли из его рук доверху наполненные кружки. Лорд Феррли с комфортом устроился на коленях своего дорогого друга.
— За встречу! — снова провозгласил мой опекун.
Выпили.
— Теперь за новообретенных родственников! — дядя тут же снова налил нам вина.
После такого тоста мне ничего не оставалось, кроме как в подробностях рассказать Ому историю своего появления на свет. Лютый тяжело задумался. Лицо его побледнело, крылья тонкого носа гневно раздувались. Мы с дядей молчали, понимая, что сейчас чувствует капрал. Мой рассказ всколыхнул в нем воспоминания о детстве, снова возродил застарелую ненависть к Вериллию. Да тут еще и такая новость: брат объявился! Спустя некоторое время Лютый глубоко вздохнул и сказал:
— Конечно, Вериллий — гнида та еще. И поганит все, к чему прикасается. Но одним искусством он овладел в совершенстве.
— Каким? — заинтересовался дядя Ге.
— Детей делать! — усмехнулся Ом.
— Вот за это и выпьем! — облегченно рассмеялся старик, наполняя кружки.
— Не получится, — обреченно сообщил я.
Из-за деревьев выскочила горбатая фигура Копыла. Подволакивая ногу, волшебник заспешил к нам. Его появление могло означать только одно: в городе снова произошло что-то, требующее нашего вмешательства.
— Опять все насмарку! — расстроился дядя.
— Приятного аппетита! — с ехидцей произнес Вадиус. — У меня несколько новостей. С какой начать?
— С хорошей для разнообразия, — попросил Лютый.
— Они все плохие, — хихикнул маг. — Итак, начнем. Только что я разговаривал с Паларией. То есть, с ее фантомом, конечно. Завтра принц Келдин принимает присягу регентства.
Да, действительно, новость была неважнецкая. Теперь вполне официально во главе страны будет стоять беспомощная кукла, управляемая Вериллием. А все зверства храмовой стражи спишутся на Ридрига.
— По этому случаю на Площади Семи королей состоится всенародное гулянье, — продолжал Копыл, — и еще, первым своим указом Келдин дарует помилование бунтовщикам.
Разумно. Этот шаг явно предпринят для того, чтобы завоевать симпатии народа. Но почему Вадиус назвал эту новость плохой?
— Главным и единственным виновником бунта, мародерства и появления демона решено выставить вас, юноша, — Копыл ткнул в меня корявым пальцем. — Горожанам будет объявлено, что это вы, могущественный темный маг, вступили в заговор с демоном Варрнавушем, что повлекло за собой одержимость Верховного жреца. Вы подстрекали народ к бунту, взятию императорского дворца.
— А зачем мне это надо было, объяснят? — скептически поинтересовался я.
— Конечно. Вы стремились к мировому господству. Да, и еще: храмовая стража распущена, вместо нее будет организована тайная канцелярия. Город наводнят шпионы, доносчики. Вас будет искать весь Виндор.
Дядя Ге и Лютый смотрели на меня: старик встревоженно, брат — сочувственно. Я ответил им успокаивающей усмешкой.
— Ничего нового, так ведь? К этому и шло. Или он меня, или я его.
— Но и это еще не все, — Копыл состроил унылую гримасу, отчего лицо его, сморщившись, приобрело плаксивое выражение.
— Чем порадуете? — ухмыльнулся Лютый, — на нас идет войной армия горных троллей или появились сведения, что завтра мир погибнет?
Но Вадиус не принял его иронии.
— Принцессу Дарианну сегодня ночью тайно вывезли из дворца, — сообщил он.
Вот это номер! Действительно, хуже не бывает. Дарианна — единственная угроза власти Вериллия. Пока она при памяти, конечно. Ридриг болен, возможно, даже умирает. Келдин — не регент, а раскрашенное недоразумение. Верховный не мог не понимать, что, случись переворот, бразды правления перейдут в крепкие ручки принцессы. И принял меры.
— Куда?
— Этого мы не знаем. Но можем предполагать, — маг замолчал и принялся яростно тереть подбородок.
— Говори уже, не томи! — рыкнул мастер Триммлер, который подошел к нам и, бесцеремонно налив себе вина, присел, заинтересованно прислушиваясь к разговору.
— Дарианне удалось довольно долго изображать потерю памяти. Но потом, когда я сбежал, Вериллий, конечно, должен был понять, что сознание ее высочества в полном порядке, и принцесса просто ловко водит его за нос. Мы считаем, что он устроил Дарианне проверку. И убедился, что все это время его обманывали. Вот он и решил превратить ее высочество в безумицу... Задери его Хайнира! — злобно взвизгнул Копыл, заставив нас подскочить от неожиданности.
— Но зачем было вывозить девчонку? — спросил гном. — Мог бы и на месте ее покалечить, кого ему бояться?
— Верховный дважды не ошибается. Один раз он уже обжегся на мне, теперь собственным штанам не верит. Все маги Совета у него под подозрением. Палария в первую очередь. Она ведь единственная, кто остался в живых после вашего, юноша, выступления во дворе Счастливого местечка, — Вадиус изобразил нечто вроде реверанса в мою сторону. — Так вот. Он решил отрезать принцессу от всего мира. И в первую очередь от дворца, где еще осталось несколько сторонников императора. Мы с Паларией считаем, что Дарианна находится в секретных лабораториях магического университета.
— Погодите, — возмутился я, — так что же, вся профессура преданна Вериллию?
— Нет-нет, — нервно хихикнул Копыл, — вы, молодой человек, не ведаете, что говорите! Сразу видно, в университетах не обучались. Обычным профессорам и магистрам в секретные лаборатории доступ закрыт! Туда вхожи единицы: несколько магов Совета и ученые, работающие на имперских псов.
— А вы? Вы там были?
— Нет, — отрезал маг, — мне предлагали в свое время, но я нашел приемлемый повод для отказа, — он понизил голос до шепота. — Там творятся чудовищные вещи! Чудовищные!
Копыл плюхнулся рядом с мастером Триммлером, и, невзирая на его бурные протесты, вырвал из рук стакан с вином и залпом его осушил.
— Бедная девочка! — как-то по-женски запричитал он. — Такое юное, прелестное дитя! Такая смелая, умная, решительная! Я ведь любил ее как дочь! Его величество благоволил ко мне, и я частенько бывал при дворе. Этими вот руками, — Вадиус потряс ладонями перед лицом гнома, — охранные амулеты ей изготавливал! Игрушки магические делал: обезьянку, кукол... эх... как все было чудесно, пока не появился этот выскочка.
— Так, лирика потом, — решительно оборвал я захмелевшего мага. — Сейчас о деле. Что с ней могут сотворить?
— То же, что и с Ридригом. Превратить в безвольное, потерявшее память и разум существо. Через пару лет она тихо скончается якобы от наследственной болезни.
— Кому из магов это поручат, вы можете предположить?
Вадиус вздохнул:
— Боюсь, сейчас все будет проще и страшнее. Вериллий не доверяет никому, сам же из-за обета не может причинять вред членам августейшей семьи. Скорее всего, он поместит принцессу в одну из экспериментальных комнат. И один Луг знает, что произойдет с девочкой дальше.
— И что? — не понял я.
— По слухам, в секретных лабораториях есть помещения, воздействующие на человека, — терпеливо пояснил маг, — никто, конечно, толком не знает, что именно там происходит. Но через трое суток пребывания в таких комнатах сознание людей необратимо изменяется.
