...Сегодня ее свадьба с Элл'Ситайаром. Скоро она произнесет слова брачной клятвы. А потом будет ночь любви. И она будет принадлежать другому. Всю жизнь. До самой смерти. Всегда... какое горькое слово. Он ведь знал, что так будет, и ни на что не надеялся, но почему же так ноет душа? Несмотря на всю опасность положения и ответственность за полторы тысячи первозданных, которую он добровольно взял на себя, Мэй'Клилли не мог не думать о Мелли. Но появившиеся вдали разведчики заставили владыку вернуться к насущным делам. Он вскочил на ноги и пересчитал быстро движущиеся крохотные фигурки: десять, слава Брижитте!
— Крепость занята первозданными, светлый тисс, — доложил Дэй'Арвио, молодой воин из Дома Бериллового солнца. — Их два десятка во главе с вашим дядей.
— Подъем! — крикнул Мэй'Клилли. — Построиться!
Вскоре войско стояло у серых стен, покрытых увядающими побегами розового плюща. Медленно распахнулись северные ворота, на ров опустился узкий деревянный мост. На крепостной площади молодых эльфов встречал Мэй'Аэлли, дядя владыки Дома Изумрудного листа, выполнявший обязанности коменданта. При виде подкрепления радость, засветившаяся было в его зеленоватых глазах, сменилась угрюмым удивлением.
— Приветствую вас, светлый тисс, — сдержанно обратился он к Мэй'Клилли, — прошу пройти со мной в штаб.
Уединившись с племянником в одном из донжонов, Мэй'Аэлли с горечью произнес:
— Не думал, что Светозарная пошлет нам на помощь детей...
— Мы не дети! — горячо воскликнул юноша, затем, словно запнувшись, тихо добавил: — и Светозарная нас не посылала.
— Объяснитесь, — потребовал комендант.
Торопясь и стараясь ничего не упустить, Мэй'Клилли пересказал дяде последние события.
— Это все объясняет, — холодно сказал Мэй'Аэлли, выслушав племянника.
— Объясняет что?
Вместо ответа комендант сделал приглашающий жест:
— Следуйте за мной.
Вдвоем они поднялись на южную стену. Осторожно выглянув между зубцов, юноша смотрел на человеческие владения. Впереди, насколько хватало взгляда, простирались майлы выжженной земли. От людских селений остались лишь пепелища. На расстоянии полета стрелы от крепости стоял военный лагерь. Судя по добротным шатрам и длинным обозам с провиантом, солдаты расположились здесь надолго. Дозорные внимательно наблюдали за стенами крепости, остальные воины занимались обыденными делами. Кто-то чистил оружие, кто-то занимался починкой одежды, кто-то просто дремал, сидя на солнце. В некотором отдалении от лагеря серьезный широкоплечий капрал заставлял свой десяток отрабатывать приемы рукопашного боя. Чуткому Мэй'Клилли хорошо слышен был его грубый голос, выкрикивающий команды. С наветренной стороны горели костры, над ними на треножниках возвышались большие, покрытые сажей котлы, от которых поднимался ароматный пар. Вокруг суетились два веселых парня, помешивая варево и перебрасываясь шутками. Мелькали между шатрами развевающиеся одеяния человеческих магов.
Юноша жадно вглядывался в картинки неизвестной ему жизни. Почему-то сейчас люди не вызывали в нем ни ненависти, ни желания мстить. Их простые, незамысловатые, какие-то обыденные действия не ассоциировались в сознании с образом безжалостного врага.
— Теперь понятно, почему они не стали атаковать крепость, — тихо проговорил Мэй'Аэлли.
— Почему? — не понял его племянник.
— Они знали, что подкрепления не будет. Война было затеяна лишь для того, чтобы руками врага избавиться от самых неугодных. Светозарная изначально не собиралась продолжать кампанию и сообщила об этом людям.
— Нет! — вступился за свою возлюбленную Мэй'Клилли. — Это сделал Элл'Ситайар!
— Уже неважно, — усмехнулся комендант, — главное, что предательство свершилось. Поэтому человеческие воины не тратят сил на штурм крепости. Они даже не попытались перейти через горы и атаковать с севера. Зачем? Мы настолько неинтересны врагу, что он даже оставил нам пути к отступлению. Люди просто наблюдают и ждут, когда мы, словно побитые псы, уйдем в Аллирил. Посмотрите на их лагерь, друг мой. Посмотрите внимательно и запомните на всю жизнь. Потому что так выглядит унижение.
— Но теперь у вас есть подкрепление! — воскликнул владыка, до глубины души тронутый болью и стыдом, звучавшими в голосе дяди. — Теперь мы можем напасть на людей!
Мэй'Аэлли долго молчал, глядя на воодушевленное молодое лицо, потом произнес:
— Нападения не будет. Вы должны покинуть Эллиар.
Юноша не поверил своим ушам:
— Покинуть Эллиар... Но как же возмездие?
— Возмездие? Воины илльф дрались как демоны и забрали с собой много людей. Но и человеческие воины сражались отважно и одержали честную победу. Так за что вы собрались им мстить? Разве это они предали свой народ? Нет, они всего лишь защищали свою землю.
— Но те убийства в мирное время...
— Уже искуплены кровью. Впрочем, сейчас я уже сомневаюсь в том, что вина за них лежит только на людях.
Каждое слово, произнесенное дядей, каплей кипящего масла падало на душу Мэй'Клилли, оставляя на ней саднящий след.
— Поверьте, здесь, в этой бесполезной крепости, у меня была возможность подумать, — добавил Мэй'Аэлли, и полушепотом закончил: — и многое переосмыслить.
— Законы чести... — возразил было юноша.
— Не требуют сражаться за предателей, — перебил дядя. — Ни в одном законе Аллирила не сказано, что из-за горстки подлецов должны гибнуть самые молодые и храбрые. Поймите, друг мой, это будет бессмысленная жертва!
— Кто говорит о жертвах? — вспылил Мэй'Клилли. — Нас полторы тысячи, и среди нас воины и маги! Мы разобьем людей!
— Посмотрите на лагерь. В нем две тысячи солдат. Два полка. Волшебников я насчитал два десятка. Да, человеческие чары уступают эльфийским, но не забывайте: на нашей стороне дети, пусть талантливые, зато неопытные. А там, — комендант кивнул на людей, — закаленные боевые маги. К тому же наверняка вооруженные сильными артефактами, зельями и амулетами. Кроме того, даже если нам и удастся одержать верх — придут новые войска. Я отправлял первозданных на разведку. В десяти майлах к западу стоят еще два полка. Императрица стянула в Лесной край войска. Правители никогда не доверяют друг другу безоговорочно. Так что, как видите, нападение на людей будет бессмысленной и глупой эскападой. Ступайте обратно, друг мой. Такие как вы нужны Аллирилу живыми. Живите, боритесь с предателями. Пусть справедливое возмездие настигнет тех, кто его заслужил. Ступайте обратно...
— Но тогда уйдем вместе! Подайте мне пример, дядя!
Мэй'Аэлли печально усмехнулся:
— Законы чести... воин либо покидает поле битвы победителем либо уходит в леса Брижитты. Мы вступили в этот бой, вы — еще нет. Это не ваша война, уходите.
Мэй'Клилли посмотрел в холодные глаза:
— А что сделаете вы? Теперь, когда знаете, что вас предали, бросили здесь без поддержки, объявили погибшими? Как только мы покинем Эллиар, вы распахнете южные ворота и примете неравный бой. Я прав?
— Все равно мы уже мертвы, — просто ответил Мэй'Аэлли.
— Наше войско остается, — твердо проговорил юноша.
— Ваше войско уходит.
— Вы — сын дома Изумрудного листа, и обязаны подчиниться решению владыки!
— Я комендант крепости Эллиар, и пока вы находитесь на вверенной мне территории, подчиняться обязаны вы!
Дядя и племянник — оба пепельноволосые, зеленоглазые, такие похожие, замерли, в бессильной ярости глядя друг другу в глаза. Неизвестно, сколько продлился бы этот безмолвный поединок, если бы на стену не взобрался один из охранников крепости.
— Светлый тисс! — на лице воина читались несвойственная первозданным растерянность и страх. — Там, над Аллирилом, светлый тисс...
— Что? — нахмурился Мэй'Аэлли.
— Я не знаю, что это, светлый тисс! Вам лучше увидеть это!
Все, кому хватило места, уже стояли на северной стене и смотрели в сторону Аллирила. Поднявшись наверх, комендант с племянником увидели странное зарево, занимающееся над лесом. Оно было зеленым, словно листва деревьев, оторвавшись от ветвей, поднялась в воздух и повисла густым переливающимся облаком. Оно навевало ужас — дикий, необъяснимый, инстинктивный, заставляло сердце болезненно трепетать в груди, парализовало разум. Чуткие эльфийские уши улавливали несущиеся из Аллирила звуки — крики птиц, вой и рычание зверей, скрип стволов... и стонущие голоса первозданных. Зарево ширилось, поднималось все выше, жадно охватывая все большую часть леса. Мэй'Клилли был уверен, что никогда не видел ничего подобного, и в то же время какая-то часть его проникалась узнаванием. Он терзал память в поисках слов для череды всплывающих в сознании смутных, словно пришедших из другой жизни, образов.
— Зеленый огонь, — тихо уронила стоявшая рядом Рил'Айэлле.
— Зеленый огонь... зеленый огонь... — подхватили эльфы.
Эти роковые слова перебегали от одного к другому, произносились снова и снова, и, наполняясь зловещим смыслом, проникая в разум, будто обретали собственную силу.
Мэй'Клилли развернулся и быстро побежал вниз по лестнице.
— Куда вы? — окликнул его комендант.
— В Аллирил, — ответил юноша. — Я должен быть там.
Вслед за ним устремилось все его войско.
— Но это безумие! — закричал Мэй'Аэлли.
— Вы ведь приказали нам уйти, — парировал Мэй'Клилли, шагая к воротам.
— Я отменяю приказ, — Мэй'Аэлли легко сбежал вниз и, опередив племянника, встал перед створками, рядом с которыми замерли двое стражей. — Крепость закрыта. Каждый, кто захочет выйти, сначала должен будет сразиться со мной.
— Там гибнут первозданные!
— Вы ничем не можете им помочь.
— Отойдите, — тихо проговорил Мэй'Клилли, поглаживая рукоять меча.
— Он прав, — к юноше подошла Рил'Айэлле, умиротворяюще прикоснулась к руке. — Он прав. С Зеленым огнем может справиться только Заклинающая лес. Только она. Лишь Светозарной под силу остановить бездушное божество.
Глядя в отливающие синевой, чистые глаза и начиная осознавать истину во всей ее безысходности, Мэй'Клилли спросил:
— А что же делать нам?
— Молиться, — печально вздохнула владычица Дома Рубиновой луны. — Только молиться.
В молчании стояли они на стене, наблюдая за тем, как зеленая муть разрастается над Аллирилом, слушая душераздирающую музыку смерти. Казалось, здесь, в Эллиаре, остались лишь тела, опустевшие оболочки. Души были там, где бушевал безжалостный монстр. Каждый из них не мог не думать о том, что возможно вот сейчас, в этот самый миг, умирает его мать, брат, возлюбленная... Каждый рвался туда, в гибельную круговерть, и понимал: это бесполезно. Все бесполезно. Глаза наполнялись слезами. Губы шептали молитвы — бессвязные, отрывочные, искренние в своей беспомощности. Но сердца еще хранили надежду. И в какой-то момент показалось, что она сбылась, что Брижитта услышала их горячую мольбу. Зарево над Аллирилом потускнело и перестало увеличиваться. Застыв бесформенным облаком, оно закачалось в воздухе, загипнотизированное чьей-то волей.
— Мелли, — боясь поверить своим глазам, спугнуть чудо, с робкой нежностью прошептал Мэй'Клилли.
Проходили секунды... минуты... Зеленое марево висело над лесом, словно раздумывая: подчиняться ли приказу Заклинающей. "Давай же, давай, убирайся в бездну", — сквозь стиснутые зубы цедил юноша, сжимая кулаки, будто стараясь передать свою силу Кай'Меллианир, в одиночку сражавшейся за весь Аллирил. Еще минута, и еще, и еще... Он потерял счет времени, каждое мгновение было настолько тягуче-томительным, что превращалось в вечность. Мэй'Клилли изнемогал под потоком вечностей, сходил с ума от невозможности действовать. К его руке осторожно прикоснулась рука стоявшей рядом Рил'Айэлле. Владыка Дома Изумрудного листа, благодарный за поддержку, сжал тонкие пальцы, словно в них заключалось спасение. Напряжение натянулось струной, зазвенело... и лопнуло. Зарево взорвалось новыми всполохами, вспучилось и потянулось во все стороны, вымещая, возмещая минуты бездействия. Мэй'Клилли закрыл лицо ладонями, пряча в них свои отчаяние и боль. Его возлюбленной больше не было. Из горла Рил'Айэлле вырвался стон, взметнулся, подхваченный сотнями голосов, полетел прощальной песней над крепостью Эллиар...
Много часов длилась агония Аллирила. Много часов стояли первозданные, не в силах отвести глаз от ужасающего и одновременно величественного зрелища. А когда все кончилось, когда последние языки Зеленого огня лизнули опушку и истаяли в воздухе, когда прекрасный волшебный лес превратился в черное кладбище деревьев, ворота крепости распахнулись. Из них вышли эльфы. Последние эльфы в этом мире. Полторы тысячи юношей и девушек и два десятка зрелых воинов. Они опустились на колени, прощаясь с Аллирилом. Из светлых глаз текли слезы, струились по совершенным лицам. Они оплакивали родных, друзей и любимых, свою жизнь, прошлое и будущее. Впереди высилось мрачное нечто, наполненное злом, позади лежали земли людей. Им некуда было идти, не за что сражаться, нечего защищать. У последних эльфов Аматы больше не было родины.
* * *
Даже на расстоянии я чувствовал тяжелый запах, исходивший изо рта Вериллия. Он как будто гнил изнутри — впрочем, может, так оно и было? Кожа волшебника имела землистый оттенок, белки глаз прорезала красная сетка лопнувших сосудов.
— Бездна тебя не пощадила, — невольно вырвалось у меня.
— Это лишь внешность, оболочка, мой мальчик, — он издал булькающий, больше похожий на кашель, смешок и сделал еще несколько шагов в мою сторону.
Несмотря на то, что Вериллий выглядел древней развалиной, двигался он по-молодому гибко и быстро. Я подался назад, сохраняя расстояние между нами. Следовало как можно дольше тянуть время, дав людям возможность покинуть опасное место. Вообще же, я еще не придумал, как действовать. Попытаться выведать у Вериллия какие-то тайны о бездне? Уговорить его закрыть разрыв, окно, или как там оно называется? Может быть, просто уничтожить колдуна — и окно само закроется?
Так или иначе, я решил поддержать беседу, тем более что маг не проявлял видимой агрессии. Хотя вот глаза его мне не нравились...
— Устроить убежище в храме Ат-таны было очень остроумным решением. Евлалия заколдована?
— Ну что ты, зачем такие сложности! — сказал Вериллий, остановившись и оставив попытки заключить меня в отцовские объятия. — Есть другое колдовство, действующее на нее безотказно — звон золотых монет. Для Евы нет ничего важнее богатства и власти. Кстати, она моя давняя подружка.
— И это ради нее ты выращивал дома яблоневые деревья? Ведь яблоко — символ ее богини.
— Скорее, благодаря ей. Простенькие заклинания жизни, которые я сумел перенять от эльфийской любовницы плюс благословение Главной жрицы Ат-таны. Деревья плодоносили круглый год.
Признаться, его ответ поставил меня в тупик и несколько обеспокоил.
— Разве благословение жрецов может иметь реальную силу?
— Далеко не всегда. Но случается, что оно совпадает с желаниями богов. Ат-тана — богиня плодородия, не вижу ничего удивительного в том, что она ответила на благословение. Не стоит считать богов мифом. А почему тебя это заинтересовало? Ах да, проклятие... Ева рассказала мне об этом неприятном случае с Лауритой. Не стану врать, сынок: проклятия жрецов тоже иногда сбываются, особенно если они произнесены перед смертью в адрес убийцы... Но тебе нечего бояться, с твоими-то возможностями. Или ты переживаешь за девчонку? Брось, Рик, она тебе не пара!
