Интрига - повод влюбиться!

— Зачем вы так с ним? — Я подошла ближе и попыталась ухватить парня за руку и поднять. Шерман не позволил, становясь между нами.

— Он заслужил.

— Чем? — Просто вопрос, на который у собеседника не должно было оказаться ответа, но он последовал:

— Он хотел использовать тебя.

— Он? Для чего? — Предположение было настолько глупым, что смешок вырвался сам.

— Чтобы найти меня, — спокойно пояснил Шерман, не проявляя ни капли раздражения. — Идем, я отвык здесь находиться: слишком шумно в последнее время, а поговорить нам действительно нужно. Серьезно поговорить, без лишних свидетелей.

Шерман привел меня наверх. В небольшую холодную комнату с мерцающим полом и черными стенами. Посреди нее, уходя в плиты полы, стоял бокс отдыха. Сказать точнее я не могла: модель была мне неизвестна.

— Кто там? — тихо спросила, подходя ближе и пытаясь разглядеть обитателя сквозь покрытую изморозью крышку.

— Я, — даже не глянув на объект моего интереса, ответил Шерман, устраиваясь у стеклянной стены. Хотя вряд ли она была из стекла, но и на пластик не походила.

— Это невозможно.

— Что именно? — заинтересовался мой собеседник.

— Нельзя быть в двух местах одновременно, — неуверенно ответила, хотя насмешливый взгляд мужчины заставлял сомневаться в собственных знаниях. — Там кто-то другой.

— Там я. И прежде, чем ты скажешь, что это невозможно...

Договаривать он не стал. Вместо этого шагнул назад, натыкаясь... Нет, не натыкаясь — проходя стену насквозь, исчезая по ту сторону горы, падая вниз... Я подбежала ближе к преграде и забыла вдохнуть. Шерман стоял напротив. Стоял, хотя опоры у него не было. Стоял, хотя должен был кричать от боли или умирать. Сверху, рассекая голову незадачливого экспериментатора, висела сосулька. А он улыбался, смотрел, как рушится мой мир и улыбался.

— Все в порядке, — делая несколько шагов вперед и проходя сквозь меня, проговорил Шерман, замер у камеры и обернулся. — Насколько это вообще возможно в моем состоянии.

— В вашем состоянии? — Я старалась реагировать на его присутствие спокойно, но получалось из рук вон плохо. Стоило Шерману податься в мою сторону или посмотреть, я непроизвольно ежилась и старалась отойти.

— В нем самом. Подойди, посмотри, что от меня осталось. Не слишком привлекательное зрелище, но, может, шугаться перестанешь. Причинить тебе вред я не смогу.

— А Денис? — напомнила я, пытаясь понять, как собеседнику удалось с ним справиться, да и вздернуть меня на ноги, если он настолько бесплотный, как заявляет.

— Мне необязательно касаться, чтобы воздействовать, — пояснил собеседник. — Думал, тебе известно о силах рандле, а они вам даже этого не сказали.

— О силах... О рандле мало что известно. Предполагается, что их сила была схожа со способностями современных ксиерцев и, возможно, риентанцев. Но последние ее не демонстрируют. А вы?.. — Догадка была сумасшедшей, ведь рандле давно ушли в историю, но вдруг... Иначе как объяснить его слова?

— Я, — подтвердил мужчина, взглянул на меня, и замолчал.

Молчал он долго, словно раздумывал, говорить или нет. Я не настаивала — нашла какие-то коробки и села, прижав коленки к носу. Изо рта выскользнуло облачко пара. Температура падала, и мне становилось все холоднее с каждой минутой.

— Вы меня отпустите? — спросила тихо и стараясь не стучать зубами на каждом слоге. — Здесь очень холодно. Пара часов и мне придется вас потеснить, — без улыбки сообщила я, указывая на камеру. Шерман тяжело вздохнул. Наверное, по привычке, потому что вряд ли ему требовался воздух в таком состоянии.

— Не хотелось бы, — признал он. — Она рассчитана на одного.

— Тогда проводите меня к выходу. Если вы действительно хотели меня защитить, то отведите к людям... то есть...

— Я тебя понял. Ответ — нет.

— Почему?

— Потому что они тебя не отпустят.

— С чего вы взяли, что им вообще есть до меня дело? — Это 'им' я старалась говорить как можно спокойнее, но вряд ли мне удалось удержаться от сарказма в голосе.

— Потому что ты — одна из нас.

Часть 2. Поступки и их последствия

Медицинский центр не успел измениться за те несколько часов, что прошли с моего последнего визита. Белый, чистый и совершенно без запаха. Разве что суматохи такой не было. Хотя, кого я обманываю, ее и сейчас не было. Нас просто развели по кабинетам, а медики исправно обеспечивали вентиляцию, хлопая дверьми.

Со мной был тот же врач, что и в самый первый визит. Но он был не единственный, кто пришел поговорить со мной после возращения из лабиринта. Айсар Кирстейн, чуть более бледный и менее насмешливый, чем обычно. Он терпеливо ждал, пока доктор закончит обрабатывать мои ушибы, исчезавшие в считанные секунды после его волшебных прикосновений.

Шерман меня отпустил. Более того, провел почти к самому выходу. К тому, что осталось от парадного входа в его дом. Провел и оставил, предоставляя мне возможность набивать шишки и сдирать руки в кровь, перебираясь через пропасть и карабкаясь наверх. К тому моменту, как показался тот самый манивший меня свет, усомниться в моих злоключениях в лабиринте не смог бы никто. Подволакивая вывихнутую ногу, я вывалилась в один из изучаемых коридоров. Проем тут же закрылся, выполнив свою миссию.

Такую меня и нашли. Замерзшую, ушибленную и нервно кривящуюся при попытке встать на ноги. Вопрос, как я выбралась, не последовало. Но долго так не могло продолжаться и появление в комнате айсара Кирстейна стало вполне ожидаемым событием.

Он зашел вместе с доктором, но не проронил ни слова, не прерывая допрос специалиста. А врача интересовало все: где я так поранилась, чем... О прививках он не спрашивал: эта информация у него и так была выведена на планшетник, и он периодически сверял собственную память со строчками справки. Нахмурился, обнаружив что-то, и скинул информацию айсару.

Я не удержалась от фырканья: неужели не думали, что догадаюсь? Но если один отправляет сообщение, а у другого тут же звенит оповещатель, рассчитывать на совпадение не приходиться. Долго размышлять над странностями поведения врача мне не позволили, да и как думать о серьезных вещах, если от щекотки хочется на стену лезть?

Наконец, он закончил с моей ногой и выпрямился. На лице застыло дружеское участие, но вот его глаза мне не нравились. Прочитать эмоцию я не могла, но стоило только встретиться с ним взглядами, как хотелось убежать отсюда, из этой комнаты, с этой планеты, далеко-далеко...

— Зайран, хватит, — вмешался айсар Кирстейн, поднимаясь из кресла. — Если ты больше ничем не можешь помочь, изволь подождать снаружи.

Ксиерец неодобрительно поджал губы, отчего на коже проступили едва заметные чешуйки, и, кивнув, вышел.

— Аня, — негромко позвал мужчина. Я обернулась на голос и едва не уткнулась носом в его камзол. Засмотрелась на уход доктора, на его странную улыбку, с которой он уходил, и упустила момент. — Как вы?

— Лучше... чем могло быть, — припомнив, как выглядел Шерман в медицинском боксе, проговорила я. Он настаивал, чтобы я осталась, но... помог выбраться. Об одном только просил: не говорить никому о нем. И я обещала сохранить эту тайну.

— Это хорошо, — ксиерец улыбнулся и, не давая мне отстраниться, обнял, — что вы понимаете, как безответственно поступили.

— Да... — выдохнула, понимая, что спорить бесполезно. Да и не принято у нас было перекладывать вину друг на друга.

— Где вы были, Аня? — продолжал между тем допытываться айсар Кирстейн.

— В лабиринте, — без лишних подробностей ответила и попыталась отстраниться.

— Не убегай, — тихо попросил мужчина. Я почувствовала, как он вдыхает мой запах. Зря, даже после всех медицинских манипуляций из волос не вытравился запах пещер. Или ему нужен был именно он? Но зачем?.. — Кто был с тобой?

Он чуть отстранился, чтобы видеть мое лицо. Смотреть ему в глаза я не рискнула. Не потому, что сомневалась в своих силах или словах Шермана, но я не настолько хорошо врала, чтобы не выдать себя смущением.

— Денис.

Изучать туфли собеседника была так же интересно, как и необходимо.

— А после? — Я видела, как рука мужчины скользнула в карман брюк и как он извлек чистый платок.

— Я была одна.

— И не испугалась? Какая смелая девочка.

Ксиерец ласково коснулся тканью моей щеки, стирая то, что убирал доктор. Мягко, бережно, очень трепетно...

— Испугалась, — призналась и отвернулась. — Если можно, я бы хотела вернуться к себе в комнату. Отдохнуть и... вымыться. Платок я постираю и верну, — пообещала и протянула руку.

— Не стоит. У меня достаточно подчиненных, чтобы кто-то нашел время сделать это.

Клочок ткани исчез там же, откуда и появился.

— Можешь идти, — позволили мне и предупредили: — Буду ждать тебя с докладом. Думаю, четырех часов хватит, чтобы успокоиться и привести себя в порядок.

Понимая, что спором не добьюсь ничего, я кивнула и выскочила, пока куратор не передумал. В коридоре меня передернуло: опять айсар Кирстейн вел себя странно. Защищал от врача, а потом... Зачем ему играть со мной? Чего он хочет добиться?

Вздрогнув от пришедшего на ум, я бросилась к выходу. Если я и хотела кого-то видеть, то это были не ксиерцы, а значит бежать до самого крыльца и не останавливаться.

— Узнал что-нибудь? — Зайран вернулся, едва девочка скрылась в дверях.

— Она была не одна, — фыркнул Кики, усаживаясь на край стола. — Проверь, что на нем. — Платок перекачивал в руки 'медика'. — Кровь, полагаю, ты сам взял?

— Обижаешь, — ухмыльнулся ксиерец, обходя друга и занимая положенное ему по статусу место — за столом. — Результаты интересные, должны тебе понравиться.

— Даже так?

— Девочка меняется. Пребывание здесь ее меняет. Судя по пробам, началось это еще в дороге. Стресс или постоянный контакт с нашей расой, но результат на лицо. В ней становиться все больше от них. Как это использовать — думай сам, раз уж не хочешь выполнять приказ.

Несмотря на возвращение в общежитие всех не ксиерцев, очередь в душ собралась небольшая. Возможно, основной поток уже успел рассосаться. К моему появлению только три девушки ждали своей очереди. Стараясь не обращать на себя лишнего внимания, я прошла мимо них и пристроилась в конце очереди.

Девушки благосклонно кивнули, принимая меня в свои ряды, и продолжили совещаться. На повестке дня, судя по всему, были парни. А к какой именно расе они принадлежали было не столь важно. Зависть подружек распространялась на любого новозавоеванного.

— Я бы на твоем месте не расслаблялась, — фыркнула одна из подружек. — Майр уже на Кати засматривется.

— Майр? На Кати? — ее собеседница фыркнула и поправила прическу. — Как будто он станет на нее смотреть. Узнает, что хочет, и вернется. Замарашке ничего не светит. Разве что получит взыскание от наших 'хозяев', но кого это волнует?

Тихие смешки подружек не оставляли сомнений, что они не так уж безоговорочно и уверены в правоте красавицы. Или решились примерить на себя вариант с подставой, и он им не угодил?

Разошедшиеся дверцы двух кабинок лишили меня возможности дослушать содержательнейшую беседу. Бросив через плечо, чтобы приходили вечером 'на чай', девушка Майра скрылась из виду. Вторая таких заявлений делать не стала, дождалась, пока первая скроется, и с облегчением рванула мыться. Наверняка отмываться станет не только от пота.

— Ты из какой группы? — лишившись обеих собеседниц, оставшаяся в одиночестве девушка решила поговорить хотя бы со мной.

— Из восемнадцатой, — сверившись с данными браслета, ответила я.

— Я из тридцать седьмой. Они тоже. Меня Сашей зовут.

— Аня, — кивнула я. Мое дружелюбие за день слегка утомилось и было крайне необщительно.

— Приятно, — для проформы сказала девушка. — Ты давно здесь?

— Как и все, — пожала плечами. Если верить слухам, вряд ли сейчас на раскопках были старожилы. Разве что ксиерцы, но не о них же сейчас речь?

— Понятно, — разочарованно вздохнула Саша. — Знаешь что-нибудь?

— О чем? — Я не сдержала улыбку. Беседа больше походила на допрос, но без пристрастия, так что получалось даже мило.

— О ксиерцах, — подмигнула мне девушка. — Или о гробнице. Наши ночью ходили в самоволку — чуть вернулись. А сегодня говорят кто-то в лабиринте остался. Нас всех быстро вывели и назад отправили. Теперь не знаем, как там те, кто остался.

— Уже выбрались, — тихо ответила и непроизвольно провела по пострадавшей руке. И хоть следов на теле уже не осталось, одежду еще придется чинить. Но сначала постирать и высушить. Как раз успеется, пока вымоюсь.

— Ты была там! — Глаза собеседницы расширились то ли от восторга, то ли от страха. — Что внутри? Куда удалось попасть?

— Эта информация не подлежит распространению, — открестилась я от перспективы объясняться с айсаром Кирстейном. Сомневаться, что до него дойдут слухи, я даже стала. Но слухи ладно, а если он лично решит проверить, насколько они правдивы? Сболтну лишнее — и Шерман мне никогда этого не простит.

— Совсем-совсем? — С таким невинным личиком девушка должна была превосходно добывать информацию у сильной половины, но, к сожалению, я к таковой не относилась.

— Абсолютно, — холодно подтвердила и поспешила сбежать в освободившуюся кабинку. Благо, соседняя тоже освободилась и вперед очереди я не сунулась.

Первым делом бросила одежду в бак очистки и только после этого влезла в душ. Горячая вода брызнула и потекла сплошным потоком, смывая то, что не успели вытереть в медцентре. От внезапной догадки я едва не ударилась лбом о стенку кабинки. Археологу не обязательно знать историю места, достаточно земли, воздуха, грязи — хоть чего-то с места раскопок — и он уже сможет предполагать.

Я медленно выдохнула: оставалось надеяться, что Шерман догадался обо всем раньше и я не принесла наверх ничего из его комнаты. Иначе у ксиерцев появятся интересные данные, если, конечно, они у них уже не имелись. Вероятность, что нам не рассказали всего, стремительно росла.

Вздохнув, я медленно провела пальцем по сгибу руки и остановилась у запястья. Шерман говорил, что никто не заметит метку. Мне было странно об этом слышать, ведь я видела ее все время. Небольшой знак похожий на месяц. Он должен был позволить мне заходить дальше остальных, пробираться в саму гробницу и не страдать от ее охранников. Своеобразное предложение заходить в гости почаще, но я не собиралась принимать его так быстро. Кто-то может заметить.

В комнате было темно и безлюдно. Дверь исправно выполняла свои обязанности, не позволяя посторонним появляться в моем жизненном пространстве. Но вот на котов это свойство не распространялось. Наглая рыжая морда недовольно мяукнула, едва мы оказались наедине. И пусть за пределами гробницы Шерман не мог разговаривать, его негодование легко угадывалось и в кошачьей ипостаси. Разве что таким он был не страшным.

— Прости, нужно было смыть с себя следы гробницы.

Кот благосклонно кивнул, принимая оправдание, и запрыгнул на кровать. Свернулся в клубок, прикрыл глаза и вытянул вперед когтистую лапу.