Интрига - повод влюбиться!

На уровне глаз зависла трехмерная модель общежития, в одной из точек которого мерцало яркое пятно, отмечая мое текущее местоположение.

— Какие комнаты отдыха сейчас свободны?

Программа подсветила требуемые помещения. Приблизив их, я с сожалением отметила, что ни виртуальной рыбалкой, ни стрельбой из лука не увлекалась. И если последнее оставило на мне свой долго сходящий след, то первое я и вовсе считала бесполезной тратой времени, ибо ни сам процесс (заметно ускоренный), ни результат (энное число звездочек в игровой профиль) не могли компенсировать затраченное время.

— Библиотека? — предприняла последнюю попытку наладить себе полезный досуг я. Конечно, если комната с маскарадом занята, то мероприятие все еще идет и можно было бы вернуться, но зачем мешать ксиерцам отдыхать?

— Сектор HL, помещение 16, — бодро отчитался синтезированный голос со знакомыми нотками. А до меня внезапно дошло, почему все голосовые программы заставляли моих более искушенных друзей хихикать. Еще бы они не хихикали, если знали исходники этих компьютерных всезнаек. Старые, добрые vocaloid-ы, просто в новой функции.

Посмеиваясь себе под нос, я переоделась, натянув на себя новый старый свитер, потертые джинсы и пушистые носки, и пошлепала в указанный сектор. На что еще употребить выходной, если не на сбор полезной информации. А даже если и бесполезной — все же лучше, чем сидеть в комнате и придумывать отговорки.

Библиотека пустовала. В третьем часу ночи, когда имелись и другие места для развлечений, а в коридорах патрулировали кураторы, библиотека не пользовалась популярностью. Тем не менее, хранитель знаний, он же архивариус на месте был. Ксиерец, как и положено представителю контроля. Он внимательно оглядел меня с ног до головы, попросил прикоснуться браслетом к считывающему терминалу и расслабился, узнав, что в моем личном деле нет нареканий, связанных с библиотекой.

— Выбирайте любое место, — предложил мне мужчина, поднимаясь из-за стола. — Вы предпочитается материальные источники, прямое погружение или информационные платформы?

— А вся информация продублирована во всех трех видах?

— Нет, — покачал головой ксиерец. — Информационные платформы — самый распространенный метод хранения информации. Он не требует особой транспортировки, количество использований не является ограниченным. Возможен автоматический перевод на язык реципиента. Прямое погружение доступно только в тех случаях, когда обрабатывалось сознание непосредственного участника событий. В этом случае вы прочитаете чужую память. К сожалению, я не рекомендовал бы вам этот тип, поскольку для вас могут оказаться неприемлемы рассуждения донора. Но если вы изучаете психологию рас, то именно эти записи могут стать для вас самым полезным источником. Что касается материальных носителей, — ксиерец указал на массивную стену с маленькой дверью в центре, — прежде чем разрешить вам пользоваться фондом, я буду вынужден проверить, знаете ли вы как обращаться с хрупкими материалами. Кроме того, должен предупредить, что любое повреждение материалов будет взыскиваться лично с вас. Суммы штрафов я вам отправил. Подумайте, хотите ли вы так рисковать.

Под внимательным взглядом ксиерца я открыла прайс и подавилась. Чтобы компенсировать один надрыв страницы, мне следовало продать себя на двадцать лет и отправиться колонизировать далекий космос в составе экспедиции очень дальнего следования. Обычно в такие рейды летали только матерые посетители отдела девиаций, но, увидев сумму долга, мне должны будут выдать почетное членство.

— Информационные платформы, — решение пришло незамедлительно. Ксиерец довольно усмехнулся и указал мне на свободные капсулы. — Любая. На три часа. Когда время истечет, вы должны сделать перерыв, — напутствовал меня архивариус. — Из камер есть доступ в сеть, но вы должны знать, что я буду видеть все ваши запросы и открытые страницы.

Последние слова мужчины заставили мое сердце сбиться с ритма, а ноги поспешить. Выход в сеть мне был очень полезен. В запрещенные места я и из дома не ходила, а значит, не будет ничего дурного, если архивариус будет видеть мои запросы.

Улегшись поудобнее, я выбрала среди вариантов 'подключение к сети' и нацепила очки, облегчая себе работу с интерфейсом. Теперь программа сама будет набирать сообщения и выбирать нужный мне пункт, ориентируясь на движения глаз.

Не удержалась! Первым делом зашла на свою страничку и проверила новости. Конечно, Каринка не удержалась: весь профиль пестрел совместными кадрами с Джун Хо, с оригинальными плакатами, которые в отличие от цифровых моделей можно было трогать и вешать на стену, и подписанной книгой. Последнее обстоятельство заставило меня еще раз напомнить себе, что не поехать с подругой на фестиваль было моим сознательным решением и перекладывать ответственность... Но я все равно завидовала, что у нее теперь будет подписанная 'Тиоли', а у меня только куплено право просмотра сериала неограниченное количество раз. И то, какой толк, если без подключения к сети вся моя кинобаза недоступна!

Несправедливость обнадеживала. Все же, пока существует привычный мир, будет и она. А вот если бы Каринка, в присутствии своего кумира вспомнила еще и обо мне... Личка открылась по мановению клика и заставила меня здорово струхнуть. Первым же посланием было чистосердечное раскаяние подруги, в котором она извинялась за то, что забыла сразу мне написать. А дальше шло изображение. Еще один плакат и книга. И умилительный нэко-стикер.

Мир раскололся на осколки. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Послание от мамы я открывала со стойким чувством надвигающейся катастрофы. И лучше бы интуиция меня подвела.

Они получили мое сообщение. Получили и очень расстроились, судя по дерганным строчкам письма, которое они зацифровали. Так, если верить тексту, его сложнее подделать, да и при наличии второго зрителя, он получит только уведомление о загрузке изображения и увидит его формат. Все же личная переписка не предполагала присутствие третьего.

'Дорогая Анечка,

Прости, что не сказали тебе раньше. Мы очень виноваты перед тобой, но поступить иначе мы просто не могли. Я представляю, каково тебе было, когда ты узнала правду. Я не сомневаюсь, что ты догадалась, что ни я, ни отец не имеем отношения к твоему рождению, но мы благодарны тебе за те минуты и дни, что ты позволила провести нам вместе с тобой. И я не могла сама это разрушить. Ты могла никогда не узнать о своем происхождении, и так было бы лучше. Но у тебя есть вопросы, и я не вправе их игнорировать.

Мы нашли тебя на Тар-Телереи. У отца была командировка, он взял меня с собой. В то время я еще пыталась забеременеть, но ты сама знаешь, что ни к чему эти попытки не привели. Ты всегда была и будешь нашей единственной дочерью.

На Тар-Телереи бурно шла колонизация. Местные жители не были довольны нашим вторжением, и то и дело на границах новооснованных поселений происходили стычки. Мы приехали на пару дней (отец должен был оценить степень износа очистителей), но попали в самое пекло. Телерцы выступили против нас, но дети природы ничего не могли противопоставить нашим военизированным подразделениям.

Я никогда не забуду тот день. И как возвращались поселенцы с кровавыми каплями на белой колониальной форме. Тогда во многих семьях было прибавление. Некоторые ради этого и ехали на отдаленные рубежи. Мы ехали за другим, но вернулись с тобой. Твой день рождения — это день, когда мы тебя забрали. Дастин сказал, что вытащил тебя из какой-то хижины на окраине поселения. Больше там никого не было. Жители ушли, а ты осталась. А он не смог пройти мимо.

Пожалуйста, не вини нас. Или, если не сможешь, постарайся простить.

И еще кое-что, твое имя — Анаири. Мы постарались оставить от него столько, сколько позволяли наши нормы.

С любовью, твоя мама'.

Я перечитала письмо дважды, прежде чем смогла оторваться. Анаири... Родное имя, которое всегда будет чужим. Но я буду о нем помнить, теперь — буду, потому что это такая же часть меня, как все остальные воспоминания.

Помедлив, я открыла поиск. О Тар-Телереи было мало информации. Имелась дата начала заселения, несколько изображений доколониальной планеты, текущие кадры, добытые со спутников, удручающе мрачные и заброшенные. Планету оставили, несмотря на ресурсы, на те астрономические суммы, которые вложили в колонизацию. По официальной версии, на Тар-Телереи произошел катаклизм, выведший из строя всю имевшуюся технику. По неофициальной, по тем заметкам в социальных сетях, которые прошли сквозь фильтр, катаклизм действительно имел место, но — волна разрушения, прокатившаяся по планете, была не единственной причиной остановки проекта. Эту гипотезу подтверждал и опыт колонизации других 'проблемных' космических тел. Извержения вулканов, землетрясение, падение температуры в глубокий минус или напротив взлет на запредельные для человека высоты, разрушение атмосферы и гибель всего живого — все это никогда не мешало колонизаторам добывать ресурсы и вывозить их партию за партией. Не помешало бы и на Тар-Телереи, если бы не одно 'но': судя по слухам, витавшим вокруг планеты, там вымерли люди. Не местные жители — колонизаторы, оказавшие не способны противостоять вырвавшейся из-под контроля заразе. Да и кто был бы готов, если ни в одном информационном файле специфические болезни Тар-Телереи не значились.

Базы медицинских служб за требуемый год оказались открыты. Закономерно, прошло более пятнадцати лет, и воспользоваться данными погибших не смог бы уже ни один мошенник. В год моего появления в семье Вирид, по всему Союзу фиксировались случаи неизвестного заболевания. Поскольку оно никак не передавалось, было принято решение не вводить карантин и не нагнетать обстановку, но запрет на посещение Тар-Телереи был введен незамедлительно.

Сейчас планета была незаселенна. На орбите оставили спутник, отслеживающий изменения на земной поверхности, но тем и заканчивалось участие Планетарного Союза в ее судьбе. Как будто ничего и не было. Дорогая ошибка, стоившая сотен жизней.

И болезнь, забравшая тех, кто сбежал с планеты. Она больше походила на проклятие, уничтожавшее носителя, но равнодушнее ко всем остальным. Симптомы не раскрывались, и я не могла сравнить их с теми, что видела. Но сомнение точило душу. Катаклизм, уничтоживший все высокотехнологичное производство, выведший из строя преимущество колонизаторов и запустивший механизм разрушения. О местных жителях не говорилось ни слова: за их судьбой Союз не следил. Но темпы умирания колонистов наводили на размышления. И мне нужен был Шерман. Прямо сейчас, пока я еще готова была спрашивать.

Библиотекарь не удивился моему поспешному уходу. Никакой заинтересованности ни во взгляде, ни в пожелании заходить еще. Если он и видел мои запросы — не придал им значения. Сам собой вырвался облегченный вздох.

Поймав указатель на ближайший выход, я быстро оказалась за пределами корпуса. Подумала и вернулась в свою комнату. Браслет следовало оставить там. А лучше — попросить кого-то надеть на руку. На ум пришла только Матильда, с остальными требовалось бы объяснять дольше. Ей же — она и сама влюбилась, поймет, почему не хочу таскать за собой поводок.

Мати была в комнате. Растрепанная, счастливая, купающаяся в счастье.

— Удалось очаровать? — подмигнула я. Девушка смутилась, покраснела едва-едва и мелко кивнула. Чуть-чуть, чтобы вышло загадочно. — Поздравляю! — порадовалась я за нее. — А можешь мне помочь?

Мати нахмурилась, но с готовностью втянула меня в комнату. — На маскараде я познакомилась с одним... — я замялась, — ксиерцем. И я бы хотела встретиться с ним через час. Он назначил встречу, и я бы очень хотела пойти... Но, — я покосилась на браслет, — я не хочу его выдавать. Понимаешь?

— Понимаю, — серьезно кивнула Мати и расплылась в улыбке: — Он того стоит?

— Еще как, — с облегчением выдохнула. Раз Мати улыбается, значит, я достаточно хорошо изображаю смущение. — Можешь одну ночь поносить мой браслет? А утром я вернусь и заберу его. Обещаю поделиться всеми подробностями!

— Ты сама это сказала, — поймала на слове девушка и потянула меня на выход. — Идем, нам нужна горячая вода.

Спустя полчаса, обогативших мой словарный запас больше, чем последние два года, я вышла из корпуса и, как ни в чем не бывало, пересекла освещенный участок дороги. Судя по отсутствию части транспортировочных машин, выходные были только у человеческой части волонтеров. Остальные исправно выполняли свой археологический долг. Они раскапывали уровень за уровнем, рискуя жизнью и легкими, в то время как мы изучали миллиметры тупиковых уровней, запечатлевая остатки оборудования или выбоины в стенах. Шерман, комментируя их попытки, высказался не слишком лицеприятно. Видимо, у них были шансы что-то найти.

Всю дорогу я оборачивалась назад. Пусть мы и придумали, как снять браслет, но на душе скребли кошки. Казалось, что за мной следят, хотя никого и не было видно. Впрочем, мне могло быть не по себе и по другой причине: поводок тоже гарантировал защиту. А сейчас, если со мной внезапно что-то случится, никто не узнает, где и почему.

Стараясь не забивать голову, я медленно выдохнула и поспешила убраться с дороги, пока меня не заметили. Пересменка. Если потороплюсь, то успею добраться до гробницы к началу следующей смены. Если предположить, что форма у всех одинаковая, то проникнуть будет проще.

Я успела. Пристроилась к последней группе и проскользнула внутрь. Рисковать и пробираться в центральные коридоры, я не стала: отстала на первом же повороте, уйдя в гостеприимно моргнувшую стену.

Вспыхнул свет, среагировав на мое присутствие. Заболели глаза, не в силах мгновенно перестроиться. Как бы реагируя на мой дискомфорт, яркость начала снижаться.

— Уровень освещения зафиксирован, — прошипел симулятор обнадеживающе.

И правда — стало полегче. Не операционная, но четыре-пять часов вечера.

Оставалось только ждать или идти. В первом случае Шерман сам меня найдет, когда почувствует вторжение. Но, помня о его недавнем состоянии, более вероятным мне казался другой вариант — найти его самостоятельно. Конечно, я могла и заблудиться, но тут уж без вариантов: или я найду, или меня найдут.

— И где же Шерман? — спросила я у самой себя, не ожидая ответа.

— Путь проложен, — симулятор был наготове.

Свет начал стремительно гаснуть, оставляя только один освещенный коридор. В местах, где свет гас, мне нужно было подождать, пока плиты перестроятся и откроют для меня лазейку.

Шаги отдавались эхом, и мне было не по себе. Даже зная, что охранная система не причинит мне вреда, идти одной, окруженной темнотой и неизвестностью, было тревожно. А Шерман не появлялся. Не появился он и тогда, когда я пересекла порог его добровольной темницы.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала в тишину и уселась на подоконник. Горы не ответили. Не ответил и последний повелитель моей расы. Наверное, и ему нужно отдыхать. Или же он был сейчас не здесь... — Шерман?

— Не сейчас, — хрипло ответил дух мужчины, поднимаясь из медицинского бокса. — Говори, что хотела и уходи.