Приключенцы-диверсанты, выскочив из избушки на курьих ножках, со всех ног рванули на лужайку, где привязали коней. Отдышавшись, единогласно решили ночевать здесь. В избушке, конечно, комфортнее, но не в той же, где живёт ведьма. Сержанты разжигали костёр, лейтенант с гномом готовили крупу и вяленое мясо для каши, эльф отрешённо созерцал звёзды. Капитан командовал процессом, все были при деле. Понятно, что к ручью за водой послали Трамса. Аналитик, взяв котелок и подбодрённый напоминанием, что на Поляне безопасно, пошёл к ручью. Набирая воду, он ворчал:
— Безопасно, то безопасно, но в избушке-то пострашнее будет, чем в лесу.
— Разве? — Раздался мелодичный голос, Трамс поднял голову — прямо перед ним, на ветке склонившейся до самой воды, сидела обнажённая девушка. Она расчесывала свои, блестевшие в свете луны, сине-зелёные волосы длинными когтями. Девушка улыбнулась, похлопала своими шикарными ресницами и томным голосом спросила:
— Ну? И чего молчим? Язык проглотил, при виде моей не земной красоты, да?
— Я, я, я, — залепетал Трамс и, выронив котелок, вылил на себя воду, — Ой! Ой, ой, ой.
— А, — скривилась девушка, — Яой! Понятно. И не просто яой, а яойойой! Это, наверное, что-то особенное, очень большое, но вряд ли светлое. Тогда тебе по этой тропинке, там и будет тебе и яой и яойойой. Ну! — Грозно добавила она, махнув перед носом Трамса когтями. Бедный аналитик, забыв о котелке и воде для каши, со всех ног бросился по тропинке. Посреди лужайки, куда он выскочил, стоял джентльмен. На джентльмене был чёрный смокинг, белая манишка, белоснежные манжеты, но это всё было только выше пояса, ниже пояса не было ни чего. Нет, там было, но такое! Если б этого джентльмена показали по телевизору в мире Земля, то его бы показали сразу в двух телепередачах: — в передаче в Мире Животных, потому, что у него были поросшие шерстью козлиные ноги с копытами; А во вторй передаче — Очевидное-Невероятное он просто произвёл бы не бывалый фурор, размерами того, что показали бы. Джентльмен расплылся в улыбке и проблеял:
— Иди ко мне мой сладенький! Я так по тебе соскучился!
Трамс обозрел фигуру козлоногого, особенно то, что сильно выдавалось вперёд на нижней части и задрожал. А козлоногий протянув руки, начал приближаться к несчастному аналитику.
— Аааа, — заорал Трамс и рванул в обратную сторону. Но, пробежав метров двадцать, он выскочил на другую полянку, где стояли уже два козлоногих. Они оба пошли к перепуганному Трамсу, блея:
— Что ж ты, шалунишка, убегаешь, ты же хочешь!
— Хочешь, и молчишь!
— Мммм, — в ужасе замычал Трамс.
— Хочет и мычит, — проблеял один козлоногий.
— Так хочет, что аж мычит, — поправил его другой.
Трамс с криком развернулся и побежал в обратную сторону, но там его ждали уже три козлоногих. Так бегая по Лесу, аналитик выбежал на полянку, где козлоногих была целая толпа. Тут силы его оставили и он упал. Не в силах подняться, Трамс с ужасом смотрел на эту приближающуюся толпу. Козлоногие радостно блея, всё теснее и теснее обступали его...
Под деревом не дождавшись Трамса, решили уже пойти за ним. Но тут в Лесу, совсем не далеко, грозно рыкнул какой-то зверь. Рыкнул ещё раз, а потом жалобно завыл. Все сгрудились в кучу, выхватывая оружие. Только гном, быстро разувшись, достал из сапог свои портянки и замахал ими в сторону опасности. Портянками уже можно было ударить кого нибудь как палкой, потому что портянки уже не гнулись. В стороне, совсем противоположной той, куда направили свое оружие и портянки диверсанты, громко фыркнули. Там стояла обычная кошка, пепельного цвета (если сказать, что пепельной масти, Царапка очень обидится). Диверсанты-приключенцы сгрудились теснее и попытались вытолкнуть гнома с его портянками в сторону презрительно смотревшей на них кошки. Их испугала не масть кошки, а её размер. Кошечка была такая, что тигр рядом с ней выглядел бы котёнком. Кошка ещё раз фыркнула села и басом сказала:
— Маааууу!
Ветер шумел в вершинах деревьев, но внизу там, где среди стволов могучих великанов тянулся к восходящему солнцу зеленеющий подлесок, было тихо. По петляющей тропинке шла рыжая девушка. Она что-то весело напевала в такт мелодии льющейся из наушников плеера. Время от времени она протягивала руку и срывала с кустов сочные большие ягоды и, стряхивая утреннюю росу, с удовольствием их ела. Одета она была по походному в элегантный замшевый костюм от Риора, (двести золотых монет за походный костюм и ещё девяносто за курточку с капюшоном — это не каждый может себе позволить). Два изогнутых, парных адаманитовых меча в наспинных ножнах, гитара в чехле и не большая сумка через плечо — вот и всё, что было у девушки из имущества. Легко перепрыгнув, через ручеёк она остановилась. Тропинку солидно пересекали, важно переставляя лапы, три большие лягушки. Девушка удивлённо подняла бровь. Первая лягушка была синего цвета в жёлтую крапинку, вторая раскрашенная в цвета радуги, ну а третья вообще как пожарная машина — ярко красная. У каждой лягушки вдоль спины, шел хохолок из шерсти того же цвета, что и она сама. Девушка дёрнула острыми ушками, и произнесла:
— Дед, твоя работа? Что это у тебя лягушки под панков косят?
— Да неужто я бы такое безобразие учинил бы, — раздался слегка дребезжащий голос из кустов, и на тропинку вышел почти сказочный персонаж, похожий на лешего и водяного одновременно, одетый в подобие тирольского костюма.
— Дед, плохо прячешься, я тебя ещё милю назад засекла, — улыбнулась эльфийка.
— А вот и нет! — Самодовольно подкрутил тут же выросший ус этот почти сказочный персонаж, — Я за тобой от самой опушки иду.
— А если от опушки, то чего не показался?
— А проверял, не увязался ли за тобой кто? Тут вот всякие лиходеи повадились, вот отваживаю.
— Всё на тех эльфов, что меллорны сажали, дуешься? — Засмеялась девушка.
— Да, что на них дуться, тёмные они, слабо образованные, хоть и элфы. Лес, говорят, у тебя аморальный, даже малоноры выражаются.
— Аномальный, а меллорны вырождаются, — поправила рыжая девушка и, протянув руку, сорвала с куста ягоду.
— Вот я и говорю, аморальный, где ж это видано, чтоб земляника на кустах росла и со сливу была размером. Да энти элфы ежели такое увидят, так враз на слюну изойдут.
— А я люблю землянику, а нагибаться за ней некогда, спешу я. Вот Лес и попросила. А что со сливу так ты ж за мной от опушки идёшь, — опять засмеялась рыжая эльфийка. И кивнув головой каким-то своим мыслям, спросила:
— Ты Малка давно видел?
— Неделю назад гостил. Лягух видела? Он им наплёл, что в Париже зелёное уже не модно надо другие расцветки носить. А белыми и пушистыми быть старомодно. Вот они модницами и заделались. Тьфу, срамота какая! — Встопорщил уже не усы, а усищи владелец тирольского костюма, — Велел тебе передать, что он будет ждать на перекрёске, на следующей неделе, время ты знаешь.
— Хорошо, — Кивнула головой рыжая эльфийка. Потом открыла сумку и достала оттуда пятилитровую ёмкость.
— Вот, это тебе. Извини, ракетного топлива достать не удалось, — эльфийка передала лесовику фляжку. Он открыл, понюхал, лизнул и тяжело вздохнул. Девушка улыбнулась и шутливо погрозила лесовику пальцем. Глянула вперёд и снова удивилась, чуть дальше, тропинку переползали крокодилы. Крокодилы были таких же весёленьких расцветок, как и лягушки.
— Это, что, тоже Малк постарался, — спросила девушка.
— Неа, это они мигрируют, — ответил лесной дед, пряча фляжку.
— А чего так разукрашены, — кивнула в сторону крокодилов эльфийка.
— Мигрируют, прошлый раз вот также мигрировали. И надо же такому было случиться, пересеклись с носорогами. Носороги их не заметили и потоптали маненько, носороги же плохо видят.
— Но это проблема не носорогов, а тех, кто у них на пути, — засмеялась девушка.
— Вот им и посоветовали, раскрасится в яркие цвета, видно у твоего Малка, охальника, набрались. — Сказал дед, и на не высказанный вопрос девушки ответил, — Ну, понятно кто. Кто ж тут ещё шастать может. Забежишь к ним на Поляну? Правда, там у них сейчас гости. Но тебе там всегда рады.
— Непременно зайду, — тряхнула рыжей головой девушка, — А что за гости?
— Да, Альма каких-то диверсантов привела, к Чёрному Колдуну ведёт.
— А зачем?
— Это ты у неё спроси.
— Спрошу. Пойдём на Поляну?— Спросила рыжая эльфийка лесного деда.
— Ты иди, я позже наведаюсь, — и как бы извиняясь, дед добавил, — Дела у меня тут ещё есть.
— Тогда я пошла,— кивнула головой эльфийка, и весело насвистывая, продолжила путь. Но она не прошла и полумили, как её внимание привлёкли всхлипы и поскуливания, перекрывающиеся невнятным бормотанием. Девушка осторожно раздвинула кусты. И замерла от неожиданности, на поляне толпа козлоногих, одетых как джентльмены — выше пояса, и с ужасающими размерами того, что ниже пояса, пытались стащить штаны с толстенького коротышки одетого как рейнджер Объеденённого королевства. Всхлипывал и поскуливал коротышка. Он уже не отбивался, и только несогласованность действий, не позволяла козлоногим довести свое занятие до конца. При этом козлоногие матерились как стадо сантехников. Рыжая эльфийка хмыкнула и поманила к себе пепельноволосого мальчика сидевшего на ветке дерева, на противоположной стороне полянки. Мальчик одним движением перемахнул всю полянку и оказался возле девушки. Привстав на цыпочки, он поцеловал её в щёку и сказал:
— Привет, Мора!
— Привет Дени! — Потрепала мальчика по голове эльфийка и, указав на творящееся на полянке безобразие, строго спросила, — Это что?
— Яой! И не просто яой, а яойойой! — Важно и гордо ответил мальчик и, указав на коротышку, добавил,— Он очень сильно хотел!
— Яой таким не бывает, — хихикнула девушка, сверкнув золотистыми глазами.
— А каким? — Тут же с любопытством спросил мальчик, и его острые ушки с маленькими кисточками на концах повернулись к эльфийке.
— Рано тебе ещё, — засмеялась рыжая девушка. Мальчик обиженно надулся. Эльфийка засунула руку в сумку и достала шоколадку:
— Держи, это тебе!
Мальчик, тут же забыв обиду, схватил шоколадку, развернул обёртку и увлечённо захрустел. Эльфика прислушалась к бормотанию козлоногих, подняв бровь, спросила у мальчика:
— А текст для этих, откуда взял?
— Дед с Мехом чинили ходовую избушки, ну и уронили бронеплиту на ногу Меху. Вот он такое и говорил. И ещё такое, — мальчик щелкнул пальцами и козлоногие на полянке заговорили громче, выдавая даже не трёх этажные построения, а уже просто небоскрёбы. Эльфийка покачала головой:
— Силён Мех, такого и я не слышала.
— Нравится? Я тоже такого ещё не слышал! — С восторгом кивнул мальчик. Девушка строго на него посмотрела:
— Не красиво маленьким взрослых подслушивать! Особенно когда взрослым бронеплита на ногу упала!
— Я не подслушивал! — Возмутился мальчик, — Мех так орал, что вся Поляна и её окрестности слушали, и я не маленький, я старше Меха!
— Для сеиссшесс ты ещё очень маленький. А где Найтин?
— Она дальше, под деревом, остальных пугает, пойдем, посмотрим?
— А этого так и оставим? За собой надо убирать! — Укорила мальчика эльфийка.
— Пусть сидит, мороки сами утром развеются.
— Так не интересно. Учись! — Эльфийка подняла руку и сделала пальцами вращательное движение. Козлоногие перестали выстраивать многоэтажные выражения, взялись за руки и повели вокруг хнычущего Трамса хоровод, при этом напевая:
— В лесу родилась елочка, в лесу она росла...
Этого Трамс вынести уже не смог, он закатил глаза и рухнул в обморок.
Утро, избушка на куриных ногах. Франк и Дорн проснулись от какого-то шума. Вечером Альма уговорила их остаться ночевать в избушке, а не бежать в лес от страшной ведьмы. Одновременно раскрыв глаза, они увидели суровую наёмницу, которая стоя у печки, пекла блины, давая пояснения девушке или скорее девочке лет четырнадцати-пятнадцати. (Что-то многовато девушек развелось, ещё чуть-чуть и перебор будет). Обе девушки были одеты в сарафаны. Рыжие волосы Альмы и пепельные девочки были подвязаны, чтоб не мешать процессу блиновыпекания.
— Вот, главное в меру налить теста, тогда блин получится не толстым и не тонким, а в самый раз. — Объясняла девочке тонкости приготовления блинов Альма.
— Не верю своим глазам, Альма в сарафане и печёт блины! — Громко воскликнул Франк, — Ты же не любишь готовить, а в женской одежде я тебя впервые вижу!
Дорн промолчал, но его вид показывал, что он тоже очень сильно удивлён. Девушки повернулись, у обоих были зелёные глаза, только у младшей зрачки были вертикальные. Альма улыбнулась и сказала:
— Проснулись, сони. Вставайте, завтрак скоро будет готов. И сходите пока, проверьте как там наши подопечные, живые ещё? Не померли от страха?
Глядя на неё сейчас, трудно было поверить, что это один из самых умелых и опасных бойцов королевства и федерации, так — обычная крестьянская девушка, хозяйничающая в своей избе.
— Если встретите Царапку и Пушистика скажите им, чтоб щли домой, скоро завтрак будет готов, — проговорила девочка мелодичным голосом.
— И не пугайтесь их,— снова улыбнулась Альма. И девушки снова занялись своим увлекательным занятием. Быстро одевшись, девушки деликатно отвернулись, наёмники вышли на улицу.
— Ты что нибудь понимаешь? — Спросил Дорна Франк. Дорн промолчал и в ответ только пожал плечами. Впрочем, Франку и не нужен был ответ, он привык, что его друг не очень многословен.
— Мне кажется, я понял, — продолжил Франк, — Вот куда Альма иногда пропадает на пару месяцев, здесь её дом, и сейчас она пришла домой.
Дорн опять пожал плечами и направился по тропинке в сторону стоянки отряда, Франк последовал за ним. Подойдя к ручью, они умылись, потом Дорн, набрав воды в котелок, потерянный Трамсом, осуждающе покачал головой и пошёл по тропинке к лужайке под большим деревом, где они накануне оставили лошадей. Слегка задержавшийся Франк услышал тихий смех, серебряными колокольчиками переливающийся над водой. Подняв голову, в поисках источника этого чарующего звука, он увидел удивительно красивую девушку, сидящую на низко склонившейся ветке. Её нежная светло-изумрудная кожа была прикрыта зелёными, почти синими волосам, служившими девушке одеждой. Незнакомка с интересом смотрела на Франка, он же, впервые в жизни не нашёл, что сказать понравившейся ему девушке.
— Я... — С трудом выдавил он из пересохшего горла. Девушка как-то грустно посмотрела на Франка, и тихо спросила:
— Яой? Тоже?
Франк энергично замотал головой.
— Да? А почему молчишь? — Задала вопрос незнакомка.
— Вы, вы прекрасны, — произнёс Франк пересохшими губами, — Прекраснее вас я ни кого ещё не встречал!
Девушка улыбнулась и спрыгнула с ветки.
Дорн вышел на лужайку под большим деревом и удивлённо замер. Приключенцы-диверсанты сбились в тесную кучу и, пытаясь, спрятаться друг за друга, как флагами размахивали кто портянками, кто носками. Судя по их внешнему виду, размахивали они долго, и уже подустали. Но как только интенсивность размахивания падала, лениво наблюдавшая импровизированную демонстрацию пепельная кошка, взбадривала коллектив махателей поощряющим урчанием, больше похожим на угрожающий рык. Но близко к диверсантам не подходила, ядрёный запах портянок и носков окружал махателей как кокон. Казалось, что для того, что бы до них добраться, этот кокон придётся рубить топором. Дорн с укором посмотрел на кошку. Кошка посмотрела на Дорна и, встопорщила усы. Неожиданно кошка насторожила уши и стремительным текучим движением исчезла с поляны. Никто не понял, в какую сторону она прыгнула. Диверсанты перестали махать и тяжело дыша, опустились на траву. Дорн указал на вещи аналитика. Гном всхлипнул и сказал:
