Храм Пустоты (ворм)

И насколько общественно-семейным достоянием является теперь его личная жизнь?

— Трек-листа о доставке посылки к письму приложено не было?

'Зная дядю, и его консерватизм...'

Лиза на миг задумалась, а потом фыркнула, и ударила его по плечу. Слегка покрасневшие щеки это не скрыло.

— Нет. — Сара запнулась. — И мне нравится моя фамилия!

Последнюю фразу она почти прокричала, к вящему удовольствию Матиаса. Что бы Сара не говорила, умение проматывать диалог наперед — это далеко не всегда благо.

Особенно, если от каждого его варианта ты смущаешься еще сильнее.

— Я рад. — Матиас покачал головой. — Приятное в сторону, твои мысли, чего от меня хотят? До ежегодных семейных каникул еще полтора месяца.

Эти каникулы занимали всего неделю, но съезжалась на них вся семья, без исключений. Даже сестры в свое время брали отгул в университете посреди семестра или экзаменов. Да что там — дядя однажды отложил переговоры по крупной сделке на несколько дней ради этого.

Целая неделя простого общения, обмена новостями, запоздалых поздравлений в честь дней рождения, совместных походов в церковь и на кладбище. Небольшой рукотворный праздник, начало которому положил еще Всеотец.

Если бы дядя просто соскучился — он бы подождал до этого дня.

— Ты отчитываешься каждую неделю, вряд ли это связано с Медхолом. Плюс, он просто позвонил бы тебе. — это было утверждение, а не вопрос. Каких-либо косяков по работе Матиас за собой не помнил, последняя накладка с поставщиками произошла еще в начале года. — Не знаю. Может быть все, что угодно.

От Лизы это слово прозвучало очень странно — слегка наивно, удивленно и непривычно. Девушка, кажется, сама удивилась такому выводу, но только пожала плечами, мол, никаких идей.

— Меня так и не поблагодарили за помощь с Элитой... — против воли Матиаса, это прозвучало слегка обиженно. Все-таки Кайзер мог бы сделать что-то еще, кроме как отправить Крестоносца за кейсом с виалами.

Со стола, на котором сидела Сара, раздался короткий смешок.

— Поздновато, не находишь? Уже год прошел.

Матиас кивнул. Звучало резонно.

— В новостях ничего нет?

Новая война между группировками, из-за которой понадобился дополнительный кейп, какая-то намечающаяся крупная акция...

Сара только отрицательно покачала головой. Ожидаемо, хотя и слегка разочаровывает. Учитывая, как тщательно девушка следила за происходящим в Броктоне, сам он тоже ничего не найдет. А значит, придется ехать в слепую, и надеяться, что никаких коренных переломов в его жизни не произойдет.

На этой мысли Матиас фыркнул. Можно подумать, его жизнь может стать еще более странной.

2.2.

Домашний кабинет Всеотца, а впоследствии и Макса Андерса был словно соткан из ностальгии. Он почти не изменился за два десятка лет — стены по прежнему скрывали книжные шкафы из темного дерева, а огромное окно во всю стену выходило в сад. Солнце теплыми лучами играло на широкой столешнице из лакированного дуба. Паркет из темных оттенков будил воспоминания, и парню показалось, что он даже заметил старую выщербину, оставшуюся после того, как он уронил статуэтку.

Когда-то он играл рядом с этим столом в солдатики, пока дядя занимался работой — у него на глазах была убита мать, и Матиасу было до одури страшно отходить от последнего близкого человека.

Дядя почти не изменился. Дорогой темно-синий костюм подчеркивал крепкую мужскую фигуру, а расстегнутый на все пуговицы пиджак делал плечи еще шире. На шее висел галстук — дядя не снимал ненавистную удавку даже наедине с собой, настолько глубоко вьелать привычка. С серебристым ноутбуком стол делила пепельница, и ряд широких сигар — одну из них Макс Андерс сейчас докуривал, пуская в потолок кольца дыма.

— Матиас. — спокойно кивнул ему мужчина. И, не давая перейти к любезностям, улыбнулся. — Ты ведь обижен, верно?

— Нет, дядя.

Кайзер прищурился.

— Когда врешь — смотри в глаза, а не вверх. Я знаю, что ты чувствуешь себя обиженным, и хорошо понимаю, почему. Можешь сказать мне это в лицо, я не оскорблюсь.

Матиас вздохнул.

— Я не услышал даже спасибо за то, что я сделал. За весь год!

— А то, что я не трогал тебя целый год, оставил с двумя десятками миллионов, доступом к личными юристами и полной свободой действий наградой уже не является?

Матиас заткнулся. Не замолк, не затих — именно заткнулся.

Дядя рассмеялся.

— Матиас, Матиас... Ты не меняешься. — Кайзер покачал головой. — Принимаешь все, что тебе говорят, как приказ и руководство к действию, даже не пытаясь увидеть за ними возможность.

Мужчина закурил, демонстративно — так, чтобы скрыть за дымом глаза. Парень знал, что увидит в них разочарование.

— Понимаешь, племянник, ты поставил меня в довольно щекотливое положение.

Матиас молчал, вопросительно смотря на мужчину.

— Ты нарушил прямой приказ и глупо, совершенно неоправданно рискнул жизнью. Тебя спасло только чудо. Это — ошибка, за которую я должен тебя наказать.

Матиас нахмурился.

— При всем уважении, дядя, до начала войны оставался день. От Броктона до Нью-Йорка пять часов езды, вы бы не успели...

Кайзер мрачно посмотрел на него, и Матиас смешался, почти обожженный резко посерьезневшим взглядом.

— С каких пор ты начал думать за меня?

— Я... — Матиас застыл. — Прошу прощения.

Дядя вздохнул, и махнул рукой — мол, прощаю.

— Дети... — Кайзер вздохнул. — Кайден добралась бы до Нью-Йорка за час.

Парень закашлялся.

— Но вы ведь расстались, разве нет?

Макс Андерс почти иронично посмотрел на него. Почти — потому что насмешка в его глазах была совсем не веселой.

— Так ты был обеспокоен моими хрупкими чувствами, племянник? — мужчина покачал головой. — Или ты считаешь, что я не найду способа убедить Кайден оказать мне — лично мне — услугу?

Матиас почувствовал себя идиотом, и ничего не ответил.

— Мальчишка. — наконец, бросил Кайзер. — Тебе хотелось доказать свою самостоятельность и гордо прийти с победой. Результат — у тебя выключился мозг и ты как последний баран побежал выламывать головой ворота. Если ты задумаешься хоть на мгновение, то сам придумаешь с десяток способов доставить подкрепление в Нью-Йорк из Броктона меньше, чем за три часа. Хоть бы и попросту арендовать вертолет.

Парень закрыл лицо руками, пытаясь спрятаться от нахлынувшего стыда. Это... это было правдой.

— Но я все равно победил. — слабо сказал он.

— Верно. Победил. — дядя снова закурил, выпустив изо рта пару толстых дымных колец. — И именно поэтому я не стал тебе ничего говорить.

"Пока я не напросился на комплименты."

Над широкой столешницей повисло тяжелое молчание. Матиас прятал взгляд, а Кайзер... Кайзер просто спокойно смотрел на него. Парень дернулся — на его плечо с глухим хлопком опустилась тяжелая рука.

— Не придавай этому слишком большого значения, племянник. Юность существует для того, чтобы совершать ошибки.

Матиас вздохнул.

— А вы тоже...

Макс Андерсон улыбнулся, и опустил голову, раздвинув уложенные лаком волосы на передней части головы.

— Видишь это шрам?

Среди черных, коротких волос, была словно скальпелем прочерчена линия, напоминавшая зылисину. Изогнутая, рваная и умело укрытая лаком — Матиас даже не замечал ее до этого дня.

— Вижу.

Кайзер кивнул.

— Когда мне было девятнадцать, в город в первый раз пришли Зубы. Они ограбили пару наших точек, убили несколько наших человек, обнесли ресторан... мы хотели крови. Отец был против, он медлил, ждал, пока подтянется и увязнет Протекторат... — Дядя ушел глубоко в свои мысли, а по губам скользнула слабая, но ясная улыбка. — Я собрал с десяток верных парней и пошел бить лица.

— И что случилось?

Кайзер вздохнул.

— Поначалу — ничего. Они были угрозой класса А, так что мы не сдерживались. Закатали в бетон два отряда Зубов, а потом оказалось, что зашли прямо в ловушку. Нарвались на кейпа-скрытника — его имя тебе ничего не скажет — с поддержкой. С силой слабой, но очень поганой. Там бы я и остался, если бы твоя мать не успела вовремя.

— А Всеотец?

Кайзер усмехнулся.

— Показательно выпорол меня перед строем за нарушение дисциплины.

Ясно. Все было ясно, и судя по смутной улыбке дяди — это были хорошие времена.

— Ты — мягкотел, Матиас. Слишком много думаешь там, где нужно действовать. Твое гипертрофированное чувство долга постоянно сталкивается со слишком развитой совестью, и вместо дела ты жуешь сопли. Ты трудолюбив и у тебя есть хребет, но всегда ищешь компромиссы и теряешь из-за этого время. Ты и твой стиль управления... вместе того, чтобы захватить и удержать территорию, ты пытаешься нащупать баланс между уже существующими игроками и выдоить прибыль из статуса кво. Доходишь до мышей. Само по себе это не плохо, особенно, если ты стоишь над системой, но ты органически не способен заставить свою структуру выйти за рамки привычной деятельности. Ты откроешь новый филиал, но не станешь перебивать контракты у конкурентов. Равновесие на стабильном рынке для тебя комфортнее даже его бурного развития.

— Это плохо?

— Нет. — дядя вздохнул, и закурил. — Ты — неплохой бизнесмен, прекрасный менеджер и хорошее лицо для пиара. Но твой потолок — это уход от налогов.

— Я...

Матиас не знал, что ответить. Это не было упреком — по крайней мере, не звучало как таковой.

— Я не укоряю тебя — переделывать характер уже поздно, и я не хочу это делать.

— Но Империя... вы говорили, что ее некому больше вверить.

Дядя рассмеялся.

— И ты думаешь, что я буду против воли впихивать тебе Империю, словно опостылевший груз? Умерь гордыню, племянник. Есть много людей, для которых это цель жизни.

— Если вы погибнете — Империя развалится. — очень уверенно ответил он.

— Верно. — Макс Андерс прищурился, и немного наклонился, широко улыбаясь. — Предположим, я умер. Твой анализ?

— Война между радикалами и умеренными. Первых возглавит Крюковолк или Штормовой Тигр, вторых — Чистота или Крестоносец.

— И ты сможешь их удержать?

Матиас замер. Сможет ли он... Волк — бывший турнирный боец, многократно отсидевший и понимающий только силу. Он живет по принципам, навязанным таким образом жизни, и требует от всех того же. Вдобавок к тому, он искренний нацист — а не использует идеологию как инструмент. Его подчиненные тянутся к примеру, и представляют собой уже, по сути, банду в банде.

— Не сможешь, племянник. Не сможешь. — Макс Андерс вздохнул. — Ты слишком мягок, и при этом чураешься лицемерия. Долго за моим именем прятаться не выйдет, Джеймсу это надоест, и его группа отколется. От молодого вожака потребуют крови — а ты не дашь ее пролить. Чтобы не злить Протекторат, как ты это объяснишь себе, и из-за своей совести, как это будет на самом деле. Компенсировать экономическими успехами тоже не сможешь — в рассыпающейся организации у тебя не останется на это ресурсов. Взвинтить идеологический потолок так, чтобы радикалам стало тошно тебе станет будет противно. Империя под твоим управлением — застывшая на уже захваченных территориях банда, не способная расширяться, и постепенно сливающаяся с Протекторатом, а не сила, контролирующая город. Это — провал и деградация.

Матиас вздохнул. Дядя не пытался его обидеть — он просто высказывал свое мнение, и оно очень напоминало мысли самого Матиаса. Он не знал, что думать. С одной стороны, это был провал. Ему четко сказали, что Империю он не получит, потому что у него слабый характер. С другой стороны — ему стало легче. Как-то резко и сразу, будто с горла спал затянувшийся поводок. Он боялся, что его заставят возглавить Империю.

Теперь этот страх исчез.

— Что тогда, дядя? — он встряхнул головой, и пытаясь привести мысли в порядок. Сформулировать предложение адекватно. — Если я не подхожу Империи, то... что?

Кайзер встал, и подошел к окну. Пепел от сигареты усыпал темно-синий костюм, но мужчина этого, похоже, не заметил.

— Напомни мне золотое правило менеджера.

— Каждый работник должен находиться на подходящем ему месте, выполняя сообразную его способностям задачу, принося максимальную пользу общему делу.

— Верно. — мужчина кивнул, все так же не оборачиваясь. — Чего не хватает Империи больше всего?

Матиас ответил, не задумывась.

— Легализации. Мы действуем как самая банальная организованная преступность, отбирая у государства большую часть его полномочий. Рано или поздно нас за это накроют. Броктон, конечно, не Нью-Йорк, но я бы уводил Империю сторону почти легального объединения белых кейпов, а не банды. Пусть даже ценой конфликта с радикальным крылом.

Кайзер улыбнулся.

— Как хорошо, что ты не получишь Империю, Матиас. — он покачал головой. — Не этого, точно не этого. Попробуй еще раз.

Парень вздохнул. Его домашнюю заготовку не приняли, а значит... не понятно. Он год находился в другом городе, что творится внутри структуры — не имеет малейшего понятия. Что может быть настолько нужно? Финансы? Медхолл был прибыльной компанией, особенно после того, как Матиас добился заключения контракта с правительством штата на снабжение медикаментами и перевязочным материалом в пару главных больниц. Плюс, после недавнего нападение Симург на Мэдисон СКП срочно понадобились расходники, и удалось продать несколько крупных партий — пусть даже по 'солидарной' скидке, это все равно оказалось очень прибыльно. Оружия? Сестры никогда на это не жаловались. Люди?

— Людей? — Матиас задумался. — Насколько я знаю, в Империю приходят или затравленные изгои, или профессиональный криминал.

Кайзер фыркнул.

— Только не говори это Джеймсу. — мужчина вздохнул.— Ты прав — нам отчаянно не хватает правильно воспитанной молодежи. Но это предмет совсем другого разговора, и не только с тобой. Подумай еще раз.

— Представительства в СМИ... — нет, не совсем. — Репутации?

Макс Андерс вздохнул.

— Не разочаровывай меня. Империя — самая известная белая структура в Соединенных Штатах. "Нацистский бренд", если так можно сказать, почти не нуждается в затратах на узнаваемость.

Матиас кивнул. Да, и правда глупо вышло.

— Информации? — стоп. Погодите. — Лоббирования в СКП.

На уровне Штата все и так было схвачено, на это работал Медхолл. На уровне страны — не слишком и нужно, и стоимость явно не окупит прибыль. А вот Протекторат и СКП... это совсем, совсем другое дело.

Дядя только кивнул.

— Верно, племянник. В Протекторате. Среди арбитров нашей маленькой игры в казаков-разбойников.

— Понимаю.

— Ты — молодой, сильный и не успевший запачкаться кейп. С достойным происхождением, превосходными характеристиками и железобетонной благонадежностью. У тебя еще нет правильной репутации — но ее мы создадим.

Парень кивнул, не давая себе ни обрадоваться, ни даже задуматься. Он займется этом, когда выйдет из кабинета. А пока...

— Понимаешь, племянник, наш мир устроен довольно забавным образом. Протекторат — малочисленен и сравнительно слаб, но при этом держит за яйца всех кейпов Америки. Держит, потому что монолитен, и потому что правила игры, которые он предлагает, устраивают всех крупных фигур.