Храм Пустоты (ворм)

И все же, когда-нибудь, я отомщу. Я все еще главный бухгалтер, а Аристократ мне сильно обязан. Посмотрим, насколько далеко выродок сможет зайти, если против его продвижения будет выступать весь костяк отделения.

29 ноября 2009 года

Жизнь не лишена своеобразной иронии — тот, кто столько времени находил и наказывал за воровство, скоро присоединится к числу преступников.

Пятьдесят миллионов — вот сумма сделки, на которую согласился Аристократ. Сколько это? Немало. Не самые большие деньги, меньше десятой части той суммы, что прошла сквозь мои руки за долгие годы работы, и все же — немало. Крупнейшая разовая сделка в истории Элиты Нью Йорка. Этого хватит, с лихвой хватит, на новую жизнь. Новую личность, новый костюм и новый город. Этого хватит на свою корпорацию, свою организацию — свой город. Этого хватит на то, чтобы стать неподотчетным и самому принимать решения.

Я почти решился, дорогой дневник. И все же — сколь же все-таки страшно принимать такие решения.

31 ноября 2009 года

Молокосос без малейших навыков, поднявшийся только за счет удачи. Ублюдок, принятый в организацию, ставший полноценным членом меньше, чем за два года. Нахальная недоросль, которую не научили даже гладить костюм.

Аристократ сошел с ума. Они все-таки допустили его до этой сделки. Пацана, и пары лет не продержавшегося в среднем составе, ввели в тайну высшего круга. Похоже, его собираются продвигать еще выше — слишком мало у Элиты предсказателей. И мало то, что допустили, но ему поручили обеспечить безопасность посылки.

Это помешательство. Молодой идиот нас похоронит — всех нас, без исключения.

Я... у меня нет слов. Мое мнение больше ничего не значит за пределами бухгалтерского стола. Пятьдесят миллионов, сделка, которую готовили и проверяли так долго, может сорваться в последний момент — и все из-за кадровых перестановок. И ладно бы просто сорвалась, но успех теперь достанется Путеводцу. Иначе уже не бывает — Аристократ за своей болезнью потерял всю волю к управлению, передавая решения комитету. Комитету, в котором так много веса набрал этот ублюдок.

Я не могу и не желаю иметь к этому никакого отношения. Я умываю руки.

10 декабря 2009 года

Как я и думал, он облажался.

Путеводец может видеть будущее столько, сколько захочет — это не добавит ему ума. Аристократ заставил его извиниться передо мной и наладить отношения — ему не хотелось распрей и расколов среди своих. Я согласился, и сделал вид, что простил — шеф заслужил право уйти спокойно. Его болезнь становится только хуже, и он уже почти не появляется в отделении. Скоро он умрет, и филиал достанется Патрицию. Это еще не определено, но все это понимают. Радует только то, что наверху хватило ума не допускать до всех рычагов молокососа — главами филиала не становятся без должной проверки, и ему предстоит еще год доказывать свою полезность, прежде чем он сможет претендовать на такой пост.

Как бы там ни было, меня это уже не касается. Идиот совершил ошибку — даже две. Для начала, он решился посоветоваться со мной об обеспечении мер безопасности для посылки, надеясь на мой опыт. Глупо, он еще не понял, что доверять в таких вещах не стоит никому. Во вторых, в качестве главной дополнительной меры безопасности принят главный технарский сейф, с паролем, генерируемым из истинно случайных чисел. Взломать его почти невозможно — для этого нужно быть Дракон или Эйдолоном, и иметь пару часов времени.

По крайней мере, так все думают. Я создавал программную часть этого сейфа, и могу открыть его по щелчку пальцев. Остальные меры безопасности тоже известны, и посылка пробудет в сейфе как минимум одну ночь перед дальнейшей транспортировкой.

Все буквально идет мне в руки.

12 декабря 2009 года

Приближается час Х, дорогой дневник.

Вряд ли меня в чем-то подозревают, но все-таки, я не стал готовится к исчезновению. Никаких предупреждений, никаких взятых кредитов или проданной техники — жадность сгубила не одну кошку, и на фоне пятидесяти миллионов этот десяток тысяч не стоит ничего.

Просто в один день посылка исчезнет, а вместе с ней исчезну и я — получив деньги. И кинуть меня не выйдет, иначе информация о всем содеянном уйдет в открытые каналы, и всем станет плохо. Особенно — покупателю, так как он станет врагом всей Элиты. Срыв сделки таких масштабов — это объявление войны.

Я предложил купить посылку этой нацистской недоимперии, выскочке из Броктон Бея, Аккорду, и еще паре организаций. Посмотрим, кто сможет предложить больше, но время на исходе. У меня будет ночь и день, чтобы исчезнуть — на днях умрет Аристократ, и потеря посылки ненадолго забудется. Первая встреча произойдет в старом добром Хиллсайде, в двенадцать ночи. Вторая — тринадцатого в то же время. Третьей, надеюсь, не понадобится. Конечно, меня все ещё могут перехватить по дороге, но об этом я позаботился. Хотя такие меры и стоят дорого, но свои деньги отрабатывают. Храни меня господь, и...

Спасибо тебе, Путеводец. Надеюсь, за пропажу посылки тебя убьют больно.

* * *

В комнате повисла мрачная, сосредоточенная тишина. Сара взломала компьютер всего за полчаса, и его изучение оставило больше вопросов, чем ответов. Матиас, говоря откровенно, не знал, что и думать — слишком большое количество информации свалилось на него за последнюю пару часов.

Для начала, Сара оказалась кейпом. Это не то, чтобы что-то меняло, но проясняло многие вещи. Теперь Матиасу стало понятно, почему она так легко поверила в то, что за ней гналась полиция — сбежавший из дома кейп действительно стоит розыскных мероприятий, просто на всякий случай. К тому же, у нее не могло не быть туннельного видения — извечного и неискоренимого недостатка всех умников, работающих с информацией. Излишне концентрируясь на каких-то данных они начинали разрабатывать одну-единственную, самую вероятную версию, и находили тысячи безупречных аргументов, чтобы убедить себя в ее верности.

К тому же... ее родители только что заработали еще пару очков в копилку и без того длинного тюремного срока. Чтобы довести человека до триггера, нужно очень, очень сильно постараться — и у многих подобная моральная травма не проходит вообще.

Матиас вздохнул. Все это было очень интересно и, безо всякого сомнения, важно, но совершенно бесполезно прямо сейчас.

— Не могу поверить, что такой умный человек оказался таким идиотом. — Сара вздохнула, уткнувшись лицом в сложенные ладони. — Он был или замастерен, или...

Парень кивнул. Ему тоже было сложно принять такое. Рудольф Гайер оказался... мудаком. Или, высказываясь мягче, порядочной сволочью. В его психологическом портрете не было ничего удивительного — обычный менеджер, на старости лет засидевшийся на своем месте и упершийся в карьерный потолок. Достаточно высокомерный, чтобы считать свое мнение единственно важным, достаточно тупой, чтобы ревновать и завидовать молодому коллеге. Тщеславный, трусливый, жадный — все это совершенно нормально и не вызывает удивления. Сам Матиас никогда бы не доверил такому человеку проводить аудит, но, похоже, в профессиональной области Рудольф был безупречен — иначе не удержался бы на такой должности так долго. Впрочем, его сила наверняка не мало в этом помогла — умнику сложно напортачить в бухгалтерии. Дело было совершенно не в этом.

Просто Гайер оказался недалеким простаком, чьими руками из огня вытащили очень дорогие каштаны. С ним лично побеседовали, показали и предельно четко намекнули, как сорвать куш, провели за ручку к охраняемой комнате и сделали все, чтобы он смог провернуть кражу. Путеводец, работая на себя или на кого-то еще, сделал все возможное, чтобы остаться в стороне, в то время как посылка, чем бы она не была, оказалась украдена. Вряд ли его накажут — по его словам, Рудольф был представителем высшего состава Нью-Йоркской Элиты, а предусмотреть предательство человека с таким кредитом доверия попросту невозможно.

'Поправка — держать в уме вероятность предательства Крестоносца или Крюковолка.'

— Он пытался использовать прекога. — Матиас покачал головой. — Сомневаюсь, что даже под влиянием Сердцееда можно настолько оглупеть.

Сара согласно кивнула. Хорошие, сильные боевые прекоги никогда не имели рейтинга опасности ниже семерки, а реально — восьмерки. Их было мало, даже меньше, чем сильных козырей, но даже один такой кейп стоил десятка высокоранговых брутов или бластеров. Империи, владевшей изрядным количеством сильных шейкеров и изломов, отчаянно не хватало такого бойца.

— Твое видение ситуации? — Матиас посмотрел на задумчивую девушку, сосредоточенно покусывающую нижнюю губу. Раз уж она — умник, то ей стоит высказаться первой.

А он потом сверит их выводы, и попытается найти явные несоответствия версий — Сара легко может уйти в своих построениях слишком далеко от реальности. Это стоит иметь в виду.

— Борьба за влияние внутри кейповской ячейки. — девушка пожала плечами. — Старый лидер, Аристократ, постепенно отходит от дел и оставляет за собой вакуум власти. Два претенда — молодой, агрессивно рвущийся вверх сильный кейп, и старый зам, опытный, проверенный, но более слабый. Контракт на крупную сумму может сместить баланс сил и сильно продвинуть карьеру, за него начинается грызня. Молодого оттесняют от сделки, и дают понять, что дальнейший карьерный рост для него закрыт на какое-то время.

Матиас согласно кивнул, освежая воспоминания. Это звучало достаточно достоверно — Рудольф хотя и был лицом прямо в грызне не замешанным, но дал довольно-таки хорошую, хотя и очень субьективную характеристику происходящему. Конечно, он искренне считал, что что-то решает, но — нет. В борьбе между Патрицием и Путеводцем он оказался простой пешкой.

— Типичная ошибка в корпоративной войне. — парень кивнул. — Когда талантливая молодежь застревает на середине карьерной лестницы — организация лопается или костенеет.

Или инициативная молодежь отжимает себе отдельные проекты, приводит их к успешной реализации, и, набрав на этом вес, выделяют свои собственные структурные подразделения, самостоятельно находящие новые контракты. С Медхоллом этого еще не случилось, но вполне могло — этот процесс был одновременно бичем и прекрасным помощником крупных корпораций. Сам Матиас через пять-шесть лет вполне мог бы застрять в положении первого зама главы Нью-Йоркского филиала, если бы его карьерный рост не был исскуственно ускорен, а барьеры — убраны.

Сара, заметив, что он вынырнул из своих мыслей, продолжила.

— Путеводца это не устраивает. Хотя умирающий начальник и дал ему возможность проявить себя, он — угроза положению остальных глав отделов, так что после смены власти он снова окажется внизу. — Сара прищелкнула пальцами.

Матиас кивнул, и продолжил за нее.

— Он решает сорвать контракт — скорее всего, сняв с него сливки. — парень задумался. — Он или сам, или представляя чужие интересы, находит стрелочника, способного убедительно взять на себя вину. Достаточно глупого и жадного, чтобы пойти на преступление... и находит. Встречается с Рудольфом, спрашивает его совета об обеспечении мер безопасности, но на самом деле — почти впихивает ему ключи от сейфа.

Это звучало достаточно логично, чтобы быть правдой. Но... что это за посылка, которая стоит таких денег?

— Не только. — Сара задумалась, и с горящим, воодушевленным взглядом, продолжила. — Путеводцу нужен был не просто стрелочник — он отвечает за охрану сейфа, и несет за нее ответственность. Вором должен быть тот, чье предательство нельзя предусмотреть, и поставить ему в вину. Или...

Матиас продолжив, подхватив мысль.

— Наоборот, упрочнить его позиции — ведь если нельзя доверять даже самым опытным и проверенным членам организации, то его малый опыт перестает быть таким ярким недостатком. — парень покачал головой. — И Рудольф прекрасно подходит под описание. Главный бухгалтер с многолетним опытом и допуском ко всем секретам, к которому его, вдобавок, направил сам глава отдела.

Это... не гениально, нет. Но очень и очень просто — и почти недоказуемо. Если подобная афера удастся, то одним ударом Путеводец выбьет фундамент из-под ног целого слоя старых управляющих. А оплатит это, разумеется, компания — утерянными пятидесятью миллионами.

Такова она, суровая и жестокая правда корпоративной войны. Кто бы из менеджеров не победил, проиграет всегда компания.

Впрочем... этого было мало. За первым ударом всегда должен идти второй, добивающий и позволяющий окончательно перехватить инициативу, не дать блицкригу перейти в мучительную, истощающую окопную войну. Управлять должен один — и любая борьба между центрами силы должна быть максимально короткой.

— 'И кинуть меня не выйдет, иначе информация о всем содеянном уйдет в открытые каналы, и всем станет плохо. Особенно — покупателю, так как он станет врагом всей Элиты. Срыв сделки таких масштабов — это объявление войны.'. — процитировала Сара. — Если Рудольф умрет — а он уже убит — информация о его предательстве будет опубликована. И будет представлена так, будто он пошел на преступление по заказу покупателя, а не по своей инициативе.

Матиас кивнул. Система мертвой руки — лучшая гарантия собственной безопасности на переговорах. Фактически, Рудольф шантажировал покупателя перспективой войны с Элитой, если ему не дадут вернуться домой и отменить вброс основательно искаженной информации — сам Матиас делал бы это через дропбокс. Это...

Путеводец не просто подставил собственную компанию на пятьдесят миллионов. Он буквально ввязал ее в войну, чтобы под шумок захватить в ней власть — у сильного боевого прекога не будет с этим проблем. Особенно, если весь альтернативный центр силы будет уничтожен, ведь война все спишет. Ему остается только одно — выиграть эту войну. Или как минимум свести вничью, вовремя завершив свои дела.

Когда же исчезнут уроды, предпочитающие решать свои проблемы маленькой и победоносной войной?

'Погодите.' — похолодело в груди у Матиаса. — 'Я предложил купить посылку этой нацистской недоимперии'

Первым покупателем неведомой посылки должен был стать Кайзер. Покупателем, который так ничего и не получил — иначе бы он об этом узнал. Рудольфа убили в тот миг, когда он добрался до места переговоров, не дождавшись появления представителя Империи... или дождавшись?

'Судя по повреждениям там был хотя бы один — аэро— или теле— кинетик.' — прозвучал в его голове голос Николаса.

Не стычку ли Путеводца и Штормового Тигра накрыл Легенда, издалека увидевший вспышки?

Путеводца, успешно ее пережившего, убившего Рудольфа, и исполнившего все свои цели. Путеводца, удостоверившегося в том, что информационная бомба Гайера будет взорвана.

Путеводца, ради своих целей втянувшего его семью в войну.

Будто в такт мыслям Матиаса, его телефон завибрировал, и заиграла бессмертная мелодия Нино Рота.

Ему звонил Кайзер. И у Матиаса не было ни малейших сомнений в том, что ему хотят сообщить.

* * *