+++
"Ну, и? Что делать, онээ-сан? Дедуля ведь прав — Кенчику сейчас об этом лучше не знать — сплошные волнения получатся! Еще сорвется и — всё! — нет главной резиденции Ордена Драконов в Токио!"
"Лично я, Младшая, вижу только одну проблему для Кенчи — мы трое. По этому надо подстраховаться с этой стороны и сделать самое очевидное — сказать об этом змеюке и кошатине... Чтобы они не психанули, когда узнают. Не будем психовать мы — не будет психовать Кенчик... А там втроем и решим — говорить ему вообще об этом или не говорить. Только вот в делах деликатных у тебя получается лучше, так что урок политинформации для девчонок — берешь на себя!"
"Оке... И надо будет еще эту... селедку с яойным именем проверить — вдруг тоже залетела? И, по-моему, сказать Кенчику надо будет обязательно! Чтоб никто не смог его шантажировать, угрожая, что расскажет обо всем нам... а то дергаться будет!"
"Ну-у-у... а почему бы нам его не подергать? Пусть кое-кто у него будет старшой женой, а кое-кто — ЛЮБИМОЙ! Только надо все спланировать... а то будет, как в прошлый раз!"
Мисаки ленивым движением застегнула спортивную сумку с направленным микрофоном и по всем правилам, как учила Сигурэ, начала поэтапный несуетливый отход с точки наблюдения. Мужчина, сидевший рядом и никак не могущий понять, что ж его так беспокоит последние десять минут, окончательно успокоился после того, как исчез раздражитель, который смогло заметить только его подсознание.
"Хм... Мелкая, может, сэнсэя тоже как-нибудь проверить на тему залета? Тихо так, без палева?"
"Точняк! Это такая спецоперация интересная будет! А если еще использовать фломастер — такие перспективы для агентурной разработки открываются... м-м-м..."
"Таки авантюристка ты в душе, сестра! Наглядная иллюстрация к пословице про тихий омут и чертей"
"А еще про горбатых и могилу..."
"Мало нас Кенчик лупил, мало... И сэнсэй пожалела..."
"Хо-хо-хо..."
"Ой!"
"Ты чего, онээ-сан?"
"Слух, Младшая... а нам не надо ли провериться, а? Больно уж Занге пакостно улыбалась во время последнего пикника..."
+++
Уход. Нырок. Прыжок. Нырок. Прыжок.
Подставляться под эти оглобли я совершенно точно не собирался! Уж не знаю, с какого национального дерева слез этот "орангутанг" (когда его представляли, я благополучно пропустил мимо ушей его многоколенчатое имя и "страну изготовления", выцепив только стилевое направление — капоэйра), но дрался этот огромный "примат"... трудно. Весу в нем было под сотню кило и, вращаясь постоянно волчком, выкидывая ноги и руки, он представлял собой опасную и смертоносную мельницу.
В конце концов, мне ничего не оставалось, как обратиться к Подземному Миру... без ритуала, без подготовки...
Вштырило знатно:
— Апа-па-па-а-а-а! — И мощный сметающий удар-блок ногой.
Противник взвыл.
— Апа-па-а-а-а! — И сметающая подсечка против его подсечки...
"Орангутанг" катался по настилу площадки, схватившись за сломанную ногу.
— Иппон!
О начале поединка сообщали оригинально — выстрелом из сигнального пистолета. А об окончании — и это еще одна "фишка" этого сумасшедшего Турнира — на языке стороны-победителя... Как судьи умудрялись подстраиваться — понятия не имею.
Вообще-то, очень некрасиво я выиграл — голая сила против голой силы, никакого мастерства, техники... "без должной элегантности"!
С другой стороны, Призыв удалось выполнить буквально за три секунды! Но, опять таки, теперь, стоит мне "изгнать" пришлого, как все тело начнет ныть и болеть (а впереди еще несколько поединков!). Ну и такая мелочь, как обязанность всякого честного демонолога — накормить пришлого чем-нибудь вкусненьким...
Так что придется терпеть присутствие весь день! До самого вечера! Это, конечно, не инвалидность, но что-то где-то близко...
Чертова обезьяна!
Правда, с перепугу я очень сильного "рогатого" вызвал — оказалось, что "моя акума сильней твоя акума". Осталось только на экзорциста не нарваться.
+++
— ... такая леди делает в столь брутальном и грубом обществе... — Ворковал Апачай, уже минут десять "обрабатывая" одинокую женщину лет тридцати, сидевшую недалеко от компании мастеров. — Какое удовольствие культурной и образованной даме до этого замшелого ритуала взаимного нанесения увечий...?
Мастера Редзинпаку с крайне обалде... озадаченным видом следили за процессом вполне успешного и грамотного обольщения. В исполнении вдруг преобразившегося Апачая.
Статная женщина с каштановыми волосами, обрамлявшими красивое круглое, но чуть грубоватое обветренное лицо, слегка краснела... но не спешила вырывать руку, которой осторожно и невзначай завладел Апачай Хопачай. Она внимательно слушала комплименты, чуть склонив голову и прикрыв глаза. И уже давно оставила в покое древко своего копья с листовидным наконечником, за которое схватилась, когда на нее коршуном налетел огромный светловолосый атлет.
Она лишь короткими фразами задавала общее направление на редкость связанного и грубовато-изысканного монолога Апачая, вставляя короткие направляющие реплики своим низким хрипловатым голосом:
— Ваши предложения, господин Апачай?
— ... сдается мне, такая красота более уместна на ближайшем пляже, где ее сможет оценить не только такой проницательный человек, как я, но и остальные...
Лишь Старейший, ехидно улыбаясь, краем глаза следил за тем, как Сирахама Кенчи на первой площадке с задорным "Апа-па-па-а-а-а!" теснит своего очередного противника. При этом Хаято Фуриндзи с аппетитом уничтожал уже десятый стаканчик мороженного... Разносчик мороженного, кстати, быстро понял свою выгоду и появлялся рядом с завидным постоянством... еще и успевал пополнять и разнообразить ассортимент товаров, не предложив еще ни разу одного и того же мороженного. И, кажется, у него на трибунах уже были примечены несколько других точек с выгодной клиентурой — сладкоежками.
— Культурная программа? — Женщина заинтересованно стрельнула огромными карими глазами из-под пышных ресниц.
— ... а вы умеете кататься на доске, прекрасная Бальза? Не желаете ли научиться? Вы — на белой доске для серфинга в окружении океанских волн... в компании старательного инструктора... — Апачай прижал кончики пальцев к своей груди и чуть склонил голову. — Серьезный и плотный ужин на берегу океана после водных упражнений! Его можно будет закончить на мажорной ноте — бокалом-другим легкого вина под легкую закуску... исключительно, чтобы раскрепоститься, разумеется.
— Апа-па-па-а-а-а! — Кенчи, радостно прыгал по площадке, вставал на руки, делал сальто — праздновал очередную победу.
Судьи, проводившие поединок, махали на него руками, пытаясь вежливо согнать с помоста, чтобы освободить площадку для следующей пары. Пока — безуспешно — Кенчи веселился, как дитя.
— Принимается, господин Апачай! — Бальза решительно кивнула, Апачай с готовностью коснулся губами ее кисти, вскочил сам и помог подняться женщине.
— Господа! — Апачай гордо вздернул подбородок. — Постарайтесь не беспокоить меня по пустякам! Честь имею!
— Ну, таки... — Растерянно бормотал Кэнсэй, провожая взглядом две удаляющиеся фигуры. — Ну, таки... таки... да-а-а-а... счастливо, Апачай-ку... э-э-э... -сан...
— Гы! Апачай, зажги на пляже-на! — Гаркнул Сакаки, отсалютовав банкой ледяного пива... и — да — разносчик мороженного, разумеется, разносил и ледяное пиво. И в лице Сакаки тоже нашел выгодного клиента.
— Про обмен разумами — слышал. — Откровенно почесал в затылке Акисамэ. — Про обмен телами — тоже... Но с обменом своими личными тарака... э-э-э... демонами я сталкиваюсь впервые!
Мастера успели расслышать низкий хрипловатый женский голос, прежде, чем пара скрылась под трибунами, направляясь к выходу:
— ... красное сухое, разумеется. Мы же собираемся раскрепоститься, а не творить всякие безумства. Да, господин Апачай?
+++
Девушки, выяснив, на какой площадке будет выступать муж и любовник, расположились напротив второй. Они полностью игнорировали жалобные взгляды многочисленных мужчин, тут же окруживших небольшой, но очень красивый девичий коллектив. Дамы хладнокровно рассматривали поле и соседние трибуны, не удостаивая соседей и взглядом. Разумеется, во избежание увеличения компании за счет посторонних, плотно заставили и завалили ближайшие пластиковые сиденья многочисленными пакетами, коробками и сумками (идея пробежаться с утра по магазинам была принята единогласно... благо, единственный мужчина в голосовании участия не принимал, сбежав ранним утром на Турнир).
Время от времени, для отваживания особо наглых мужских особей эксплуатировались широчайшие познания Ее Высочества в специальной терминологии. Впрочем, и сами старались не упускать возможности попрактиковаться — знание это оказалось ценным и нужным. Такому не грех и научиться!
Ирина, оторвавшись от окуляров бинокля, бросила любопытный взгляд на перешептывающихся блондинок-близняшек и заметила, что Вика пребывает в каком-то хмуром и чуть-чуть подавленном настроении:
— Вик, ты чего...?
Фыркнула сестра Вики, Даша:
— Она Миу Фуриндзи вживую увидела... В общем, теперь понятно, почему Сирахама к Высочеству даже подкатывать не стал.
— О... — Вышеупомянутое "Высочество" встрепенулось. — На это стоит посмотреть... Где, Вик?
— Вон! — Непривычно задумчивая Вика невежливо ткнула пальцем. — Любуйся...
Ирина и Даша направили свои бинокли в указанном направлении.
— О-о-о... — Повторила Даша. — Какая миленькая соломенная шляпка! Ну-ка, ну-ка, сладенькая моя, подними головку, подними... дай посмотреть на твое личико... так-так-так... Ой, кака-а-ая-я-я краси-и-и... Ай! — Даша чуть не выронила бинокль.
— Ты чего? — Забеспокоились девушки.
Даша выглядела растерянной и слегка напуганной:
— Она... Она, кажется, почувствовала мой взгляд! Мне будто подушкой в лицо ударили!
— Вот как... — Ирина отняла от глаз бинокль и вежливо поклонилась в сторону противоположной трибуны.
Остальные девушки, чуть замешкавшись, повторили. Ирина снова подняла бинокль и проговорила:
— Ну, а ты чего ожидала? Легенды еще и не то про Цветок Редзинпаку рассказывали...
— Девочки, а зацените брюнеточку справа... — Посоветовала Вика.
— Или я ничего не понимаю в этой жизни, — Согласилась ее сестра. — Или легенды нагло врут про вражду и неприязнь между этими великими женщинами, которая началась, якобы, после первой же их встречи... Змея Феникса. Собственной персоной! И вы только полюбуйтесь, как миленько и оживленно они о чем-то щебечут!
— Сарафанчик интересненький, очень ей идет! — Оценила Ирина. — А костыли рядом выглядят очень многозначительно... Легенды, действительно, нагло врали!
— Девочки, а это кто?! Что за милашка? — Удивилась Даша, любопытство которой пересилило испуг и заставило поднять бинокль к глазам. — Что за новости?!
— М-да-а-а... — Протянула Ирина и явно процитировала кого-то. — "Туфта этот ваш тру-канон"!
Девушки тихонько рассмеялись.
— Площадка номер два! — На английском заговорили динамики стадиона. — Белый сектор: Ойг Радич. Раша.
— Никакого уважения! — Возмутилась соломенноволосая Даша. — Я сейчас же пойду к организаторам и выражу свое возмущение! Они у меня полное титулование проведут! Со всеми именами и регалиями!
— Кхм... — Осторожно заметила Вика. — Так-то оно так, но нас попросили не искать приключения...
— Дело государственного престижа, сударыни! — Веско произнесла Даша, поднимаясь и расправляя складки на платье. — Я не могу спустить такое пренебрежение! Гордость не позволяет! Он... он поймет! — И тихо-тихо буркнула. — Надеюсь... Иначе — моя попа в опасности...
+++
Посетителям ресторана, ближайшего к моей гостинице... и единственного в округе, который в столь поздний час принимал посетителей, наверно, было весело — ровно в полночь я заказал чисто мясную трапезу на пятнадцать человек и две бутылки водки. И — да — у меня на время тоже открылась своя маленькая черная "пищевая" дыра.
С животным рычанием, время от времени прерывающимся "Апа-па!", я уничтожил все мясо, "приговорил" полторы бутылки и только тогда почувствовал — отпустило! Правда, осталось ощущение, немного похожее на "ну, ты зови, если что".
А потом начались последствия...
Свою порцию впечатлений получили редкие прохожие на улице, когда увидели пьяно шатающегося подростка, на полном "автопилоте" ползущего по улице.
В свой номер я ввалился в час ночи. Пересилив себя, проверил "закладки", сделал неутешительные выводы, сбросил с себя одежду и рухнул на застеленную кровать...
Администратор гостиницы, когда я только заселялся, клятвенно обещал полную неприкосновенность номера на все время съема... К тому же и не было в гостинице нужного количества уборщиц для ежедневной чистки номеров.
Но пока я в поте лица "трудился" на Турнире, мой номер был кем-то старательно обыскан. И тут даже "наезжать" на администрацию оказалось не за что — все вещи остались на месте. Даже шнурки не пропали! Даже постель, которую я не стал заправлять, тренируя русскую безалаберность, была старательно и аккуратно застелена! Так что и "предъявлять" администрации, вроде как нечего!
Можно было б сходить к моим любвеобильным соседям — вдруг, их тоже обыскали? Но — в час-то ночи? За такое вполне можно было бы нарваться на прямой справа. От всех пятерых. И будут правы — уж по себе-то я прекрасно знаю "приятные" ощущения, когда кто-нибудь вваливается в самый интересный и, не побоюсь этого слова, ответственный момент...
И не хотелось никуда идти — так худо и "неклево" мне давненько не было. Подташнивало от голода (!), постреливало в голове, руки-ноги тряслись, я был весь покрыт липким холодным потом... Ну и прочие прелести — круги перед глазами, искорки, "вертолет" (куда ж без него, верно?), шум в ушах... Судя по всему, "жратву" благополучно забрали в Подземный Мир, а вот последствия от алкоголя... их оставили.
И? Как мне завтра в таком состоянии пройти хотя бы одну восьмую финала?
+++
Осторожный стук ноготками в дверь — я с трудом продираю глаза... Полвторого ночи... Ну, кого там...?!
Хм. Ну, не буду говорить, что это — неприятный сюрприз. Скорее, даже, наоборот. Но не в моем же состоянии!
— Кенчик... Ты спишь?
Что там Мисаки насчет моего "фейс-палма" говорила? Ничего удивительного, что он у меня так естественно получается — при таких-то веселых подружках!
Не дождавшись ответа, визитер проскользнул в номер... Интересно, я закрывал за собой дверь или забыл?
— Нет, змейка, не сплю! — А горло — как наждак, и язык распух так, что не говорю, а сиплю. — А вот ты чего не спишь?
— Ну, я подумала — у меня ж процедурки... то, да се... Ножки вот опять ноют — массажика требуют... Все три... и шесть задних. — Невинно сообщила девушка, уже находящаяся рядом с кроватью, но потом рассмотрела меня получше. — Та-а-ак... Ну-ка, глазики покажи. — На прикроватной тумбочке щелкнуло и свет больно ударил по глазам. — Не зажмурь, а покажи... Та-а-ак... У-у-у, какие у нас замечательные красные глазики — как жаль, что я не поклонница "Сумерек". Скажи "а-а-а"... ах, какой прелестный язычок, обложенный бурым налетом!
