Хакуби, подперев голову рукой, печально созерцал подрагивающую поверхность в своей рюмке. Вздохнул, выдохнул, опрокинул... как воду — даже не поморщился. Сейчас даже его очки свидетельствовали, как же грустно их хозяину.
— А ведь у меня старое больное сердце! — Чуть не плакал он... не прикасаясь, впрочем, к закуске, которую осторожно и незаметно, с двух сторон, пододвинули к нему его парни. — Такие деньги, такие деньги! Ну, вот зачем они ему, скажите? Он же молодой! Молодой! У молодых не должно быть денег! Деньги... они же развращают! Пусть вернет, а! У него же уже есть три невесты! Три! Ну, вот зачем ему нужны эти смешные желтенькие кругляшочки, а?! Четыре с половиной миллиона — это же почти пять!
— Хакуби, ты меня удивляешь! — Весело хлопнула женщина ладонью по столу, который час назад был молниеносно превращен из рабочего в праздничный. — Пятьдесят шесть! Вдумайся! Пятьдесят шесть композиций! Одного дуэта! Там каждая вторая песня — хит! К каждой третьей — сценарий-раскадровка видеоклипа! И бонус — внешность исполнителей! С тремя видеозаписями выступлений!!! А какой типаж! Какой типаж! Никто ж еще не запускал таких няшек! Хм... кстати... — Она обернулась к своему телохранителю, тут же вытянувшемуся по стойке смирно... — Сержант... есть некоторое сходство... Как там ваша сестра поживает? Миша, да?
— Маша, капитан, — Поправил тот. — Прекрасно поживает. О публичной жизни не мечтает, капитан! И английского языка не знает. И муж у нее ревнивый... И работа интересная... И детишки... двое!
— Ну-у-у... — Прищурилась Балалайка. — Тайные желания — они на то и тайные, товарищ сержант, чтобы о них никто не узнал... Но когда две красивые женщины откровенно поговорят друг с другом... о своем, о женском... И — чтобы военнослужащая императорской армии не знала языка армии вероятного противника... Хитришь, Алеша! Ой, хитри-и-ишь!
— Так точно, товарищ капитан! — Едва заметно улыбнулся сержант.
Алексей Тополев после выхода на пенсию по инвалидности, не в силах усидеть дома, работал телохранителем у множества людей во множестве стран, но эта... эта женщина была самой интересной его работой: такое погружение в роль, перешедшее в ярко выраженное раздвоение личности... и находящееся уже где-то на самой границе с сумасшествием! Но именно работая на нее он снова ощутил себя "при деле", "на службе", как в старые добрые времена!
— И печень у меня никуда не годится! — Не слушая, всхлипнул Хакуби и подвинул рюмку к одному из своих секретарей для наполнения. — А если завтра будет сто песен? СТО! Это же семь с половиной миллионов! Почти восемь! Ну, так же нельзя! Он же нас разорит! По миру пустит! С котомкой! И будем мы как Кот Базилио и Лиса... как там ее звали-то? Знаешь, Балалайка, а главный бухгалтер ПЛАКАЛ, когда подтверждал перевод...
Алексей Тополев прищурился и внимательно посмотрел на своего работодателя... Не то, чтобы он был поклонником косплея, но... Лиса Алиса... Да, в образе Лисы Алисы что-то было... Еще и родинку ей на щечку... Моэ!
"Ну все, Алексей Семеныч, ояпонился! А ведь ржал, как конь, когда поймал Гаврилова за собиранием фигурок аниме-персонажей! Видимо, сумасшествие капитана заразно!"
— ЭТО умеет плакать?! — Неподдельно удивилась Балалайка. Она даже застыла, потрясенная, перестав аппетитно хрустеть квашеной капустой. — Какая же у вас, китайцев-корейцев, мелочная душонка! А ведь есть... есть великие народы с широкой щедрой душой...!
— Во-о-от... — Хакуби снова медитировал над поверхностью водки в своей рюмке. — У народов с широкой щедрой душой вечные проблемы с двести восемьдесят второй статьей — сплошной экстремизм и разжигание... За это надо выпить, а? Виолончель?
— Ты сейчас договоришься, сморчок лысый! — Без особой угрозы осадила Балалайка.
— Между прочим, это я завуа... зауа... скрытый комплимент хотел сделать... Виолончели они такие... — Хакуби сделал волнообразное движение рюмкой сверху вниз. — Такие... Но не хочешь — как хочешь... Будешь треугольным музыкальным инструментом, Балалайка! С широкой... душой. А ведь пять — это же уже очень близко к пяти с половиной! А это уже почти шесть! Шесть миллионов! Ну, куда это годится!
— Пожалуйста, не расстраивайте капитана, Ма-сан! — Тихо и веско попросил Алексей, заслужив благодарную улыбку капитана и настороженные взгляды секретарей Хакуби.
Хакуби еще раз горестно-горестно, со всхлипом, вздохнул.
+++
Конечно, этот пляж не шел ни в какое сравнение с пляжем на острове Манагаха, откуда мы начали свое морское путешествие. Песок тут был более грубым, на пляже валялся мусор, выброшенный морем — водоросли, коряги, стволы деревьев... Зато тут не было людей и — подарок для некоторых городских жителей (и проклятье для других) — отсутствовала сотовая связь!
Всё Редзинпаку было в сборе. Когда мы с Мисаки рано утром (пришлось спать в лесу... снова в обнимку, снова в одном спальнике... и снова без продолжения — Мисаки после этой неправильной активации и многочасового перехода по джунглям сильно вымоталась... в том числе и морально... да и я был совсем не огурчик) вырвались из душных джунглей и вышли в указанную точку на побережье, веселье уже было в самом разгаре.
Редзинпаку играло на диком пляжу в Сепак Такро — волейбол ногами. О высоком и примерно равном уровне игроков говорил хотя бы тот факт, что ярко-оранжевый мяч из пластиковых лент уже три минуты находился в воздухе и ни разу не коснулся песка.
Апачай не был допущен к игре — во-первых, его преимущество в национальной игре было неоспоримым, во-вторых... у него по-прежнему были проблемы с "полегче" и после любого его удара мяч просто материализовался на площадке соперника... почти полностью зарываясь в песок.
Ну, я давно подозревал, что он имеет какую-то власть над подпространственными червоточинами местного континуума и ему, как любому уважающему себя Демону, подвластна телепортация... И, разумеется, он не может с ней "полегче" — потому что она либо есть, либо ее нет!
Остро переживающему свое подавляющее превосходство Демону Подземного Мира (его расстроенное "Апа-па!" мы услышали задолго до выхода на линию пляжа) компанию составляли Дайя и Хонока. Обе девушки внимательно следили за игрой, а Хонока еще и вела съемку огромным бронированным фотоаппаратом Кэнсэя... как она его удерживала-то?
Хонока, увидев нас, сорвалась с места и издалека защелкала фотоаппаратом. И запрыгала вокруг, рассказывая-рассказывая-рассказывая.
Игра, разумеется, была завершена. Старейший, констатировав, что теперь все Редзинпаку в сборе, вышел к кромке прибоя и, сложив ладони рупором, громко объявил этот пляж временным тренировочным лагерем Редзинпаку, хо-хо-хо! Океан, видимо, вняв, отправил особенно большую волну, которая с шумом разбилась о ближайшую скалу.
Миу с Ренкой подошли к нам и, никого не стесняясь, сначала поцеловали меня, а потом — Мисаки... Это было приятно. Чертовски приятно. А вот радостное "Вау! Братан, ты жжешь!" и щелканье фотоаппарата — раздражало!
"Глупый молодой дурак ты, Малыш!" — обязательно сказал бы в этом месте Старик.
Нас отправили переодеваться на "Кролика", который покачивался у самого берега. Миу и Ренка увязались за Мисаки... Ну, понятно — последние новости и сплетни — их же надо синхронизировать! По той же причине следом увязалась Хонока... правда, у меня сложилось впечатление, что присутствие мелкого электровеника девушками замечено не было — Хонока сидела мышкой. А когда Хонока переходит в режим "я — маленькая незаметная серенькая мышка", то даже я ее замечаю далеко не сразу!
А после того, как мы переоделись в "пляжное" и нас в кают-компании накормили легким завтраком, Мисаки попала в оборот. Впрочем, судя по эмоциям, она особо не возражала... хоть и стеснялась вначале.
+++
— А зачем тут взрывчатка, Сигурэ-сэнсэй? — Мисаки ткнула пальцем в прорезиненную сумку.
— Рыбку будем... удивлять.
— Как-то это неспортивно, Сигурэ-сэнсэй! — Улыбнулась дракошка, у которой с мастерицей оружия сложились довольно странные и непонятные отношения...
— Правильный взрыв... это... искусство... ученица! Займемся... инсталляцией? А потом... дам... на кнопочку нажать.
— Конечно! — Обрадовалась Мисаки.
— После... обеда... будь готова... подруга!
+++
— А теперь — вот так! — Хонока показала КАК, и Мисаки неуверенно попыталась повторить.
— Не так! — Возмутилась Ренка. — Очаровывай, дьяволица! Взгляд откровенней! Чтобы у этих кобелей из ушей пар пошел! И крышу сорвало! И тогда мы их... тепленькими...
Фотосессия "Пистолеты на фоне красивой дракошки". Руководил Кэнсэй, с фотоаппаратом бегала Хонока... правда, через некоторое время бразды правления как-то очень естественно перешли в руки моей реактивной сестренки. И она развернулась!
Мисаки в черном топике, супер-коротких джинсовых шортиках, черных беспалых перчатках и "джанглах" смотрелась... как и должна смотреться красивая девушка в таком раздолбайски-сексуальном прикиде. А уж после того, как вошла во вкус... после того, как Хонока разогнала всю мужскую часть аудитории, включая Старейшего и... меня.
Хонока еще и возмутилась, задвинув что-то про мужской эгоизм (с Мурасаки в аське переписывалась, что ли?), когда я заикнулся про то, что если и есть мужчины, которых Мисаки стесняться немного поздно, так это ее брат Ким Охаяси, отец Сатоши Охаяси и... я, Сирахама Кенчи — коварный похититель, пленитель и почти что официальный жених! А поскольку первый и второй тут, по вполне понятным причинам, отсутствуют, то...
Не помогло. Меня согнали из-под уютного тента и отправили успокаивать Апачая — играть с ним в Сепак Такро "один на один".
Через полтора часа, весь в синяках и шишках (да-да... то самое подпространственное "полегче" Апачая) я валялся на шезлонге под тентом и краем уха слушал, как Акисамэ, Кэнсэй... и Дайя Ниони все глубже погружаются в пучину дискуссии о биржевых сводках, котировках, "подогреве рынка", "шортах" и прочей невообразимой финансовой мути.
И с огромным интересом следил за фотосессией. Кажется, Мисаки раскрепостилась — во всяком случае, она больше не обращала внимания на мастеров, собравшихся под тентами всего в десятке шагов. И — самое главное! — перестала бросать на меня неуверенные вопросительные взгляды после каждой новой команды "встать вот так".
Более того, судя по эмоциям, Мисаки получала удовольствие от происходящего!
— Кенчи! Кенчи! — Девушки махали руками.
— Иди сюда, халтурщик! — Нетерпеливо пританцовывала Ренка. — Последний штрих! Мисаки... вперед! Покажи этим угнетателям!
Через секунду Мисаки оказалась у меня на руках.
— Отлично! Братан, стой так...
— Хм... Ренка-оне-сан... наверно, на твой день рождения я тебе подарю варежки! — Промурлыкала веселящаяся Миу, чуть наклоняя светоотражатель. — То-то мама удивится, когда ей такой заказ из Японии придет!
— Закажи сразу две пары! — Посоветовала Ренка из-за другого светоотражателя. — Уж поверь, тебе они тоже понадобятся!
— А интересная композиция получается. — Согласился Акисамэ из-под тента. — Обратите внимание, Дайя-сан: хорошо развитые мужские плечевые мышцы и мышцы спины, осанка... синяки, чуть-чуть прилипшего песка и мусора... и конечно же — эти многозначительные красноречивые царапины! На таком фоне изящные женские ручки с пистолетами смотрятся очень-очень-очень... Ми-тян, скрести руки у него спине... ага, вот так... стволы чуть вниз... да! Замечательно! Прекрасная композиция! Хонока, именно со спины фотографируй, там столько всего нафантазировать можно!
— Классно получилось, Акисамэ-сан! — Поблагодарила Хонока, щелкая фотоаппаратом. — Мисаки... ДАВАЙ!
В следующую секунду Мисаки впилась в мои губы...
— Аники, ЖГИ! — Приказала Хонока, включив покадровую съемку.
Ну... я и отжег.
— Тц... три пары... заказывай... — Недовольно проворчала материализовавшаяся за моей спиной Сигурэ, подхватывая, судя по звуку, у самого песка одну из "Сабель", выскользнувшую из ослабевших пальцев Мисаки. — Этой... тоже... понадобится... Нестойкая какая... ученица!
— Простите, Сигурэ-сэнсэй. — Пролепетала красная, как помидор, Мисаки, осторожно высвобождаясь из моих рук.
— Контролю... научу...
— Опасный старик! Зацени! — Хонока показывала Кэнсэю экранчик фотоаппарата.
— Ого! Жемчужина коллекции, Хонока-чан! — Похвалил Кэнсэй. — Обязательно защити водяными знаками — за права на эту фотографию издательства драться будут! М-да... выдержка подобрана просто идеально! Мастерство таки не пропьешь!
Кажется, приступ смелости и раскованности у Мисаки благополучно прошел, и она эдак невзначай спряталась за моей спиной... Захотелось набычиться, выпятить грудь и выдвинуть вперед челюсть...
+++
— Потому что апа-па-жара! Достали апа-па-суши! Сам апа-па сготовлю! Насяльника! Костер, угли, мангал! — Мастера не удивились, а вот мы с девушками только глаза вытаращили — Старейший вихрем МЕТНУЛСЯ собирать сушняк. — Маленький акума! — У меня в руках материализовалось пластиковое ведро. — Рыбка сгоняй! Вознеси хвала большой акума перед охота: рыбка будет — апа-па!
Если кого в Редзинпаку и надо понимать буквально и слушаться безоговорочно, так это Апачая.
Так что я, перед тем, как забросить спиннинг с борта "Кролика", как умел, "вознес хвалу" Главному Демону Подземного мира (представляя его себе в виде краснокожего Хаято Фуриндзи с зеленой бородой с огромными прямыми рогами и кольцом в носу).
И рыбка стала "апа-па"! Я даже не удивился, когда стал выдергивать из воды по одной-две увесистых рыбины за раз с интервалом в минуту!
А вот девушки, увидев такое морское изобилие и похватавши спиннинги, остались ни с чем, хотя и встали рядом на таком, якобы, "рыбном месте"... Только лишь Ренка вытянула одну рыбку в полторы ладони, которую отдала коту, с намеком усевшемуся на самом видном месте палубы и устремившему одухотворенный взгляд Сфинкса в морские дали.
Девушки, судя по эмоциям, даже слегка обиделись на удачливого рыбака, за десять минут заполнившего рыбой ведро. Ну, и, возможно, их обиду усиливал ведущийся в режиме он-лайн репортаж "Соревнование-рыбалка Редзинпаку", которую вела Хонока.
— Видимо, Точимару более серьезно отнесся к словам Апачая, чем мы, девочки. — Миу задумчиво смотрела на урчащего от удовольствия кота, расправлявшегося с еще живой рыбкой.
— Акисамэ-сэнсэй... а почему Старейший... ну-у-у...? — Я затруднился сформулировать мучивший меня вопрос.
— Хоть и не в моих правилах отвечать на такие... "вопросы", — Вздохнул мастер джиу-джитсу. — Все-таки отвечу. Правда, в том же стиле, в котором был задан вопрос. Потому что готовка от Апачая! Потом поймешь.
И началась "готовка от Апачая"!
Принесенная мною рыба потрошилась уже на берегу. Без ножей и других вспомогательных инструментов. Руки одного из Старших Демонов Подземного мира мелькали с удивительной скоростью. Апачай что-то бормотал-напевал себе под нос и пританцовывал под какую-то, только ему слышимую, музыку. На сунувшихся было помогать девушек Апачай, находящийся сейчас в режиме "грозный тайский берсерк", так цикнул, что те попрятались за спиной Старейшего, мощным непрерывным "фу-у-у-у" (в течение трех минут!!!) раздувавшего костер.
