— Это явный фейк! — Не сдавалась девушка, тыкая в отпечаток пальца, которым Апачай решил заменить печать. — У нормального человека не может быть пальца с рисунком...
— Знаете! — Веско оборвал я. — Вы только что оскорбили мастера Апачая Хопачая!
— Я... нет... я вовсе не имела в виду... — Залепетала испугавшаяся девушка.
Она явно запаниковала: оскорбление учителя перед лицом ученика — это очень серьезно и очень-очень вредно для здоровья. А я еще и соответствующую физиономию состроил — грозный и недалекий апа-па-боец...
— Вы! — Для большей убедительности я ткнул пальцем. — Вы только-только назвать мастер Апачай Хопачай, старсый насяльник Подземный Мир, больсой-больсой насяльник в наший забой — обычный человек! А ведь белый человек — как не стыдно, да!
Разговаривали мы отнюдь не вполголоса. А уж в конце я вышел на проектную мощность оперного певца, выступающего в средних и малых помещениях.
— Старший! Старший! — Воскликнул кто-то на хинди из-за спины.
Кто-то очень быстрый и шустрый проскользнул к девице, и листок со "справкой" от Апачая оказался в руках смуглого худощавого подростка в широких шортах и донельзя растянутой выцветшей майке. Парень внимательно осмотрел бумагу... держа ее вверх ногами. И лизнул отпечаток большого пальца Апачая!
— Ай!
Бумага выпала из его рук, а сам он закашлялся и схватился за горло, выпучив глаза.
— Ну что за бестолочь! — Рядом уже возвышался мужчина. Блондин, широкоскулое лицо, белые брюки и рубашка. Огромный. — Как маленький, чесное слово! Всё в рот тащит...
Он без усилий точным движением перехватил листок у самой земли и, отставив его от себя, внимательно изучил. Хмыкнул, приблизил к лицу... и осторожно, как заправский химик или фармацевт — махая кистью к себе — понюхал.
— Это подлинный отпечаток, госпожа Марта! — Он учтиво вернул листок опешившей девушке.
Одновременно он легчайшим шлепком в спину "запулил" все так же корчащимся парнем в сторону выхода:
— Брысь на улицу, мелочь! Из фонтана водички попей!
— Но — на принтере! — Всхлипнула Марта.
— О, госпожа Марта. — Заворковал блондин. — Вам незачем взваливать на свои хрупкие плечи груз ненужной ответственности! Вам всего лишь нужно вызвать вашего Ста... э-э-э... руководителя. Думаю, подобные вопросы — в его компетенции.
Появился руководитель. Этот персонаж ничем особым не выделялся — обычный клерк, с животиком, залысиной, в толстых очках на крючковатом носу, седой, как лунь — но по шкале "опасность" я бы его поставил где-то на уровне моих учителей.
— Марта, солнышко! Кто посмел тебя обидеть! — Всплеснул руками персонаж и напустился на блондина. — Как вам не стыдно! Большой, сильный — и обижаете маленькую беззащитную девочку!
Показательно: блондин непроизвольно сделал шаг назад, а его руки дернулись к голове в стандартной защите муай-тай. А персонаж, как курица-наседка, заквохтал над Мартой, которая, почуяв поддержку, заботу и железную защиту даже перед лицом адептов боевых искусств со всего мира, дала волю нескольким слезинкам... тщательно следя за тем, чтобы не попортить макияж.
— Так, Марточка, покажи дяде Константинусу эту злосчастную бумажечку...
"Бумажечка" подверглась тщательному изучению...
— Какому придурку пришла в голову идея лизать печать самого Апачая Хопачая! — Прорычал "дядя Константинус", напустившись, почему-то на меня.
Постаравшись не дергаться, я ткнул пальцем в сторону блондина.
— Вы! — Задохнулся от возмущения "дядя Константинус". — Как вы могли!
— Не я. — Вздохнул блондин, посмотрев на меня чуть укоризненно... Да сейчас! Буду я на себя чужу вину брать! — Мой ученик. Не досмотрел. Дикий он у меня. Настоящий демоненок! — Он чуть поклонился. — Я вижу, недоразумение улажено. Позвольте откланяться!
Да как же... просто понял, что Марту Джонсон сегодня в ресторан поведет явно не он!
Блондин развернулся и последовал к выходу. А "дядя Константинус" принялся смотреть другие бумаги:
— Ого... Косака Сигурэ! — Теперь очень внимательному изучению подвергся уже я. — Ну, похоже-похоже... Действительно, есть что-то от семейства кошачих... Так... О! Надо ж! Акисамэ Коэтсуджи! М-да! Сколько лет, сколько зим! Да ладно! Не верю! — Он уже читал очередную бумажку. — Ма Кэнсэй! МА КЭНСЭЙ! — Он очень-очень внимательно стал изучать документ. — Да, нет... удивительно, но — подлинная... — Столь же внимательно он посмотрел на меня и попросил. — А-а-а... э-э-э... скажите что-нибудь... ну...
Он замялся.
— И таки шо же ви хотите от меня услышать, господин хороший? И шо удивительного в том, что одного достойного человека обучает другой не менее достойный человек! Ну должны же достойные люди держаться вместе! Ну таки вот они и держатся вместе!
— Верю! — "Дядя Константинус" выставил ладонь. — Верю! Потрясающе! — Он поднял последнюю бумажку — Ой! Сакаки Сио! Ну, я вам скажу... Нет-нет, молодой человек! Манеру речи этого... достойного, вежливого и тактичного человека воспроизводить не надо... А что это за бумажечку это вы там держите, а? Показывайте уж! Показывайте! У меня насчет этой бумажечки очень-очень хорошие подозрения!
Я передал последний документ. Константинус прочел его, провел над ним рукой и хмыкнул:
— Ну, следовало ожидать... Следовало, да... Марта, солнышко — информацию с вот этой бумажечки внеси очень-очень внимательно... Мистер Сирахама, — Он схватил мою руку и мелко ее затряс... клешня у него, кстати, была железная — никакой возможности вырваться! — Позвольте первым приветствовать вас на Турнире!
— А проверять на подлинность...? — Поинтересовался я осторожно.
— Зачем? — Удивился собеседник. — Зачем?! Проведите над бумагой рукой!
Я провел. И ничего не почувствовал.
— И?
— Ах, да! — Он хлопнул себя по лбу, наконец отпустив меня... я стал украдкой разминать занемевшую кисть. — Вы же Его ученик! Марта, солнышко! Проведи рукой вот над этой бумажечкой!
— Ай! Кусается!
— Ну, конечно, кусается! — Довольная улыбка. — А мне уже даже интересно, что же это за стиль такой — "Сад разрушенных камней"...
+++
Турнир. Это был не турнир — это был...
"Забрали в дурдом —
Теперь не будешь голым
По лужам бегать"
Вот где-то так. А что? Вполне сойдет в качестве эпиграфа!
+++
Когда я подошел к огромному спортивному комплексу, то подумал, что попал на фестиваль косплея: самые разнообразные личности — девушки и парни — с невообразимыми прическами, в выдающихся цветастых одеждах. С металлическими вставочками, многочисленными висюльками... и — да! Да-да-да! — были там и бронелифчики! Ни Сирахама, ни Старик не были знатоками такого явления, как косплей. Но, все равно, некоторые персонажи вызвали стойкое чувство узнавания.
Людей было очень много. Правда, стрелочки-указатели оказались спасением — шествуя по тем из них, на которых было написано "Для участников турнира", я вышел в сравнительно малолюдный холл... Правда, концентрация косплееров (или кослпейщиков?) тут была даже больше, чем на главном входе!
Куда смотрят учителя этих клоунов?! И эти люди называют Редзинпаку "сумасшедшим домом"?!
— А вы, мистер, — Произнес сзади по-английски приятный женский голос. — Видимо, косплеите "Сильнейшего ученика"...?
Это кто там такая умная?! О-о-о... За спиной стояла... красавица. Русые волосы, серые глаза. Стройная и довольно высокая... Ан, нет — это она на каблучках. А я уж вытянуться хотел, чтобы на меня сверху вниз не смотрели...
— Сирахама Кенчи, не так ли? — Красавица прижала пальчик к подбородку. — М-м-м...
— Совершенно верно. — Я слегка поклонился.
— Мой любимый персонаж! — Обрадовалась девушка, прищелкнув пальцами. — У вас прекрасно получилось! Как вылитый! Хотя, конечно, настоящий был покрупнее, повыше и... представительнее, солиднее, что ли... Харизмы и мужской привлекательности — самую бы капельку!
— А вы кого косплеите, мисс? — Поинтересовался я, старясь держаться столь же светски... но, чувствуя, что, увы, не тяну — не получалось вести беседу столь же непринужденно, без напряжения, так же непосредственно.
К тому же я самую малость начинал свирепеть.
— Нет-нет-нет! Я никого не косплею! Я, вообще, не участник этого мероприятия...
— Жаль-жаль, — Я вздохнул. — Хотелось бы мне знать, что это за произведение, в котором автор решил выделить своих персонажей за счет их полной заурядности! Кстати... слухи о том, что я не могу ударить женщину — сильно преувеличены...
Вообще-то, я был кругом неправ. Девушка не только красива, подтянута и грациозна, но и одета со скромным вкусом. Голубая широкополая шляпка с синими цветком, бело-голубое очень простое платье матроска почти до колен (а не до начала ягодиц, как можно было бы ожидать в такую жару от обладательницы столь красивых ножек...), легкие синие сандалии на высоких каблучках, белая маленькая сумочка...
А еще она была умной и воспитанной девочкой:
— Ой! — Испуганно прижала пальчики ко рту. — Мне кажется, я вас чем-то обидела! Прошу простить, если так! — Она поклонилась. — Поверьте, я совершенно этого не хотела!
В эмоциях, конечно, не было столь уж сильного огорчения, как демонстрировалось, но некоторая досада на себя за возможную бестактность там все-таки присутствовала. Действительно, не хотела. А еще там было радостное изумление...
— Кенчи! — Я протянул руку.
— Дарья! — Представилась она.
Русская?
Она с легким приседанием тоже протянула мне ручку. И так у нее это естественно и отработанно получилось, что моя рука сама собой легонько подхватила пальчиками девичью ладошку, а голова сама склонилась, чтобы коснуться губами ручки. Был бы котелок или шапка, сорвал бы с головы... чтоб красивей получилось. Перед такой — грех не склониться!
Несколько минут мы потратили на то, чтобы уверить друг друга в том, что ничего такого не хотели, ничего такого в виду не имели, и вообще — мы такие бесконфликтные, коммуникабельные и учтивые представители высшего сословия...
— Приятное знакомство с интересным человеком! — Улыбнулась девушка... — Кенчи... А дальше?
Странно. Я ж уже назвался. Не запомнила?
— Ну, вы тоже представились только именем...
Она рассмеялась:
— Можно сказать, что я тут инкогнито. Якобы. Сбежала от батюшки. Якобы. С любовником. Ну... не совсем якобы, но пока — вилами по воде... Но батюшка, разумеется, в курсе дела. Да и все остальные — тоже.
— О! — Я сделал большие глаза (видимо, это от меня и ожидалось) и все-таки назвал фамилию. — Сирахама.
Девушка посерьезнела. Она, действительно, была удивлена... слегка. Или очень талантливо играла это состояние — "легкое ленивое удивление":
— Сирахама? Сирахама Кенчи? Вы не шутите?
— Нет.
— То есть все это, — Она обвела рукой огромный зал, заполненный пестрой толпой. — Не фестиваль косплея?
— Нет, Даша. Это — Турнир боевых искусств "Восходящие звезды... как-то там"...
— А вы будете участвовать. — Она не спрашивала, она утверждала. — В этих "Восходящих звездах... как-то там"...
Мне оставалось лишь кивнуть, просчитывая варианты своих дальнейших действий.
Во-первых, странно. Она меня знает, но почему-то связала свое узнавание с косплеем. Догадка была, но граничила с совсем уж бредовой невероятностью...
Во-вторых, похоже, девушка здесь оказалась совершенно случайно. По-хорошему, ее бы проводить до дома надо — до начала квалификационного отбора еще полтора часа, а криминогенная обстановка в "моем любимом Сиднее" такая, что эта красавица и до следующей улицы не дойдет... И хорошо еще будет, если ее просто ограбят! Правда, если она живет на другом конце города, то я рискую пролететь мимо Турнира и не выполнить задание учителей!
— Даша, вы далеко живете?
Нет, никаких планов на эту красавицу у меня не было. Да, безусловно, красива. Да, сексуальна и привлекательна. Но, нет — мой "зверинец" с легкостью перебивал ее неуловимо чужую и, чего уж обманываться, равнодушную в моем отношении красоту.
Разумеется, девушка совсем ни к месту вспомнила о том, какая она красивая и включила кокетство, наивно захлопав глазками:
— Мистер Сирахама, вы ведь не поухаживать за мной решили, нет? Учтите, что про любовника я не шутила. Мне, конечно, все вокруг твердят, что он совсем не ревнивый... Но лично я уверена, что в глубине души он у меня жуткий собственник... Прошу понять меня правильно — внимание столь достойного мужчины, как вы, мне льстит, но я вынуждена соблюдать некоторые нормы... Понимаете?
+++
— Ах, господин Фуриндзи, вы меня просто спасли! — Заломил ручки Константинус. — В этот раз количество участников просто зашкаливает! Без вас мы ни за что не уложимся в три дня!
— Ну-ну-ну! — Фуриндзи огладил бороду. — В Турнире должны участвовать только достойнейшие! Так что это я считаю своим долгом очистить соревнования от случайных людей!
— Господин Сакаки, господин Апачай! — Константинус простер ручку в "к-светлому-будущему-дорогу-указующем" жесте. — Пожалуйста, приступайте! Приступайте, голубчики!
— Апа-па-а-а!
Радостный Апачай в костюме "ангела любви", сильно вихляя бедрами, направился в зал. Только в этот раз Сигурэ ("Тренировка... должна... постоянной... быть...") еще и сделала ему макияж.
— А Кенчи... что? — Мрачно спросил Сакаки, проводив взглядом маленькие белые крылышки.
— Только что покинул здание под ручку с очень красивой русской барышней! — С готовностью отозвался Акисамэ.
— Охальник! Кобе... Легкомысленный мужчина! — Неодобрительно заметил Кэнсэй. — Как он это делает?! Если он рассчитывает, что я таки буду молчать из какой-то там мужской солидарности... Ну, я вам скажу, он ошибается! Как есть ошибается!
— Десять лет назад, когда ты женился в пятнадцатый раз, — Улыбнулся в бороду присутствующий здесь же Джеймс Шиба. — Вся Поднебесная то же самое говорила про тебя... Кстати, твой ученик слабоват — мой вот, к примеру, уже коллектив из шести девушек собрал!
— Ха! — Упер руки в боки Кэнсэй. — Просто пользуется объедками со стола моего ученика!
— Да ты...! — Возмутился Шиба. — А удар ногой с разворота не хочешь?!
— Хо-хо-хо! — Одной лишь интонацией Старейший пресек дальнейшие препирательства. — Сакаки — не откладывай на завтра то, от чего можно умереть со смеху сегодня... хо-хо-хо!
Очень хмурый Сакаки, все-таки допустивший час назад ошибку и проигравший в сто тридцать четвертом раунде "камни-ножницы-бумага", рыкнув, резко развернулся к выходу.
Края его коротенькой юбочки взметнулись диском, "засветив" спортивные трусы-боксеры на тумбообразных ногах. Накладные косички свистнули над головой ехидно улыбающегося Акисамэ, который, разумеется, ловко пригнулся. Ловко крутанув в пальцах пластмассовую волшебную палочку на манер ножа-бабочки, Сакаки буркнул, уже спускаясь по лестнице:
— Ща я вам принесу справедливость-на! По всей морде лица-на!
И — очень-очень тихо:
— Только бы Кенчи раньше не вернулся... Только бы Кенчи раньше не вернулся... Во имя Луны!
