— Бодрячком выглядишь, Рен...
Глупенький. Глупенький Кенчик!
— Тебе сказали, Кенчи?
Да, разговор будет тяжелым, но ей надо сразу расставить все точки. Вряд ли ему что-то ТАКОЕ говорили, но то, как чуть дрогнуло его лицо, свидетельствовало — он что-то ТАКОЕ подозревает.
— У тебя перелом...ы. — Он кинул взгляд в ванну. — Ерунда! Переломы срастаются! Тем более, в нашем нежном возрасте. Надо будет только более-менее ровненько ножки сложить, чтоб они у тебя кривыми не стали.
Юморист! Так и врезала бы!
— Я не чувствую ног, Кенчи.
Девушка старалась говорить спокойно. Она даже улыбнулась чуть-чуть его грубой шутке. Впрочем, она не обольщалась — ее так обкололи успокоительными и обезболивающими, что вряд ли она сейчас способна на сильные эмоции... Может, для того и обкололи?
А Кенчи, глупенький, все отказывался верить:
— Разумеется, ты их не чувствуешь! После таких переломов тебя должны были наркотой накачать по самые брови!
— Кен... — Ренка слабо вздохнула... ну, неудивительно, что слабо — на ней сейчас столько стягивающих бинтов. — Моя специализация в Ордене — боевой медик. Ирьенин. Я знаю, что мне вкололи, зачем вкололи, я знаю, зачем меня положили на "выпрямитель", я знаю, почему меня положили в физио-кокон, я знаю, зачем меня осматривали нейрохирурги, знаю, что в этой капельнице, я знаю...
Но накрутить себя, чтобы, наконец, сказать ЭТО, не получилось — Кенчи спокойно сунул руку в гель и переплел ее пальцы со своими. И старательно раздуваемый уголек контролируемой истерики, пшикнув, погас. И осталась лишь осатаневшая жалость к самой себе... Слезы снова подступили к горлу.
Нет! Это ничего не значит! Она ДОЛЖНА это сказать! Никто не говорил, что это будет легко! И висеть гирей-инвалидом на Кенчи она не собирается!
— Спасибо, Кен... Я не хочу, чтобы у тебя была невеста-калека. Как наследница Ордена Феникса, я официально объявлю о разрыве наших от...
Хлобысь!
Голова девушки мотнулась в сторону, она осеклась и ошарашено посмотрела в чернеющие глаза парня. Свободная рука неверяще коснулась горящей щеки. По поверхности геля пошли ленивые волны.
— Могу добавить. — Произнес безжизненный низкий голос.
Ей вдруг почудилось, что свет в палате померк, пропорции предметов "поплыли", а лицо Кенчи увеличилось и заполнило значительную часть поля зрения.
— Уже расклеилась, Змея? — Тихий шипяще-рычащий голос. — Сдалась? Я не ожидал такого малодушия от носительницы золотой татуировки Змеи Ордена Феникса! — Палец Сирахамы безошибочно ткнул в правую грудь, где пряталась "тайная" часть татуировки. — Ты забываешься, Змея — мы ОБА приняли решение и только ОБА можем его отменить. Если потребуется, я буду приходить сюда каждый день и лупить тебя отцовым ремнем! Если тебе нравится такое садо-мазо — без проблем! Я с радостью это обеспечу!
Послышался торопливый топот в коридоре, открылась дверь, две обеспокоенные мордашки сунулись в палату.
— Кенчи-и-и... — Очень неуверенно позвала Мисаки. — Ты... не обижай Ренку, ладно?
Было от чего испытывать неуверенность: пространство палаты оказалось заполнено клубами серовато-черной субстанции, похожей на расслоенный сигаретный дым. Над лежащей в ванне Ренкой нависал Сирахама, впившись взглядом в распахнутые глаза девушки.
А когда он посмотрел в сторону двери, и вовсе стало жутко — на заострившемся лице молодого человека не было глаз! На их месте шевелилась темнота с двумя оранжевыми искорками, которые, казалось, тлели с едва-едва различимым звоном-писком, отдававшим мелкой вибрацией в затылок.
— Вон!
Мягкая волна ударила в лицо, и Мисаки, пискнув, спряталась за спину Миу, которая, наоборот, следила за происходящим с огромным интересом и безо всякого испуга.
А Кенчи снова навис над Ренкой и, ни капли не заботясь о двух зрительницах, продолжал тем же тоном и тем же голосом:
— Если ты думаешь, что твои отнявшиеся ноги мне помешают, то ты ошибаешься! Я буду использовать тебя по твоему прямому назначению! Кроме которого ты, как глупая самка, не видишь других возможностей для самореализации! Трахать тебя я смогу и в таком состоянии! И буду трахать, пока из твоей дурной башки не улетучится эта поебень про жертвенность и невесту-калеку! Ты у меня разработаешь стиль боя на инвалидной коляске! Ты на этой коляске будешь передвигаться быстрее спринтеров! Я тебя ЗАСТАВЛЮ это сделать! А потом, бля, ты встанешь и будешь ходить на своих двоих! И воспитывать наших детей! — Пауза и — почти инфразвуком. — ТЫ. МЕНЯ. ПОНЯЛА?
Миу едва слышно одобрительно хмыкнула, и Мисаки несмело выглянула из-за ее плеча. Увиденное ее ошарашило: Ренка улыбалась! А второе-я тихонько произнесло: "Наш человек! Вот так вот и надо гасить наши бабские истерики! Под корень!"
Но теперь Ренка улыбалась не слабой натянутой улыбкой, которую девушки видели, зайдя ее проведать полчаса назад, а — счастливо и решительно:
— Я обещаю подумать над вашим нескромным предложением, Сирахама-сан!
Эластичные бинты сейчас сильно мешали Ренке — в кровь хлынул адреналин, сердце стучало в ушах, и хотелось дышать чаще и глубже. Полной грудью!
— Но я таки ловлю вас на слове, Сирахама-сан! Секс — каждый день! И не дай Ками я услышу от вас замечания о том, что в постели я, как бревно!
Темнота схлынула безо всяких спецэффектов. Раз — и нет ее! Только сейчас девушки ощутили, что она, темнота, оказывается, давила, будто вода на глубине! А сейчас — стало распирать от легкости.
Кенчи наклонился и нежно поцеловал Ренку. Через минуту оторвался:
— Молодец, змейка! Правда, молодец! Я тебя поставлю на ноги!
— Только попробуй не поставить, Сирахама! — Задыхаясь от иррационального восторга, прорычала Ренка. — Иначе я буду трахать тебя каждый день, если этого не произойдет, аната!
— Оч-ч-чень серьезная угроза! — Заметила Миу. — Придется постараться, Кенчи! Поскольку лично я рассчитываю примерно на ту же самую частоту!
— И я! — Осмелев, Мисаки вышла из-за спины Миу.
+++
— Северный мохнатый зверь! — Сакаки откинулся на спинку кресла. — Малышу армии на смертельные битвы вдохновлять!
— Чтобы поставить девочку на ноги — этого мало. — Кэнсэй из какого-то суеверия изо всех сил старался до конца быть пессимистом.
— Этот? — Сакаки кивнул на монитор. — Этот поставит! Ты чего такой недоверчивый... дедуля?
— Котики приезжают. Птички прилетают. — Объяснила Сигурэ, тягучей каплей мягко соскальзывая в комнату охраны из воздуховода.
Кэнсэй скривился. Жены звонили час назад. И голоса у них были обманчиво-ласковые. Правда, разговор был при Ренке, и девочка получила лишний повод посмеяться...
А глаза мастерицы оружия лихорадочно поблескивали, грудь высоко вздымалась... хвост костюма черной кошки возбужденно подрагивал.
— Тоже видела, Сигурэ? — Сакаки кивнул на монитор.
— Непосредственно. Кайф! Оргазм! Я сверху! — Она глубоко вздохнула, успокаиваясь. — Акисамэ где?
— Бегает по знакомым, выбивает и выпрашивает медицинское оборудование.
— Зря. — Мотнула хвостом "кошка". — Драконы.
— А это мысль... — Кивнул Кэнсэй. — Рю, кажется, скоро подъедет. Подойду — поговорю... "Здравствуй, козел!" — скажу...
— Тебе. Запретили.
— А? — Удивился Сакаки. — В смысле, запретили?
— Кэнсэй дракона — вжик-вжик, чик-чик! Да и ам-ням-ням-ням! — Объяснил Апачай, пританцовывающий в дверях. — Шашлык! Барбекю!
— А-а-а, — Сообразил Сакаки. — Старейшему надо создать у Рю Горо впечатление, что только его авторитет удерживает Орден Феникса от начала тотального геноцида хвостатых на материке.
— Ну, тогда я ему немного помогу! Вот сейчас возьму и позвоню на один мобильный! — Кэнсэй полез в карман. — Надо же идти в ногу со временем!
Мастера в комнате дернулись.
— Да расслабьтесь вы. — Фыркнул мастер Ма. — Я Акисамэ позвоню, напомню про то, что на виноватых не только воду возят, но и камни перетаскивают... Не собираюсь я этой старой ящерице звонить и "код смерти" по телефону отправлять! Ну, еще маленький звоночек своему ста-а-арому другу сделаю... о здоровье поинтересуюсь.
— А в Ордене Феникса правда умеют... через телефон? — С огромным интересом спросил Сакаки.
На это Кэнсэй только загадочно улыбнулся и сыграл бровями и усами.
+++
Сирахама второй раз сделал Ренке смачное "искусственное дыхание", во время которого девушка даже стала слабо отбиваться под смех подруг. После этого он попрощался с девушками ("Иди-иди... мы тут о своем... о детишках, о распашенках-чепчиках...") и с важным видом "пошел сдаваться Демонам Подземного Мира". Спустя пару секунд из коридора послышался звук падения "мешка с картошкой".
— Опять он до донышка выложился. — Почти по-кошачьи повела ухом Миу.
— Идите, подбирайте... — Фыркнула Ренка. — А то пройдет кто-нибудь из практиканток Акисамэ и подумает, что мужик валяется... ничей. И будет, как в анекдоте — "раз ничей, то я себе забираю". И попадет Кенчи в сексуальное рабство к персоналу клиники... одно хорошо, что в клинике, кроме папы и Акисамэ, других мужиков нет.
— Ну, как вариант, сможет массажистом подрабатывать... — Заметила Мисаки. — Как ты там говорила? Одинокие женщины потянутся в клинику? Ма-сан таки будет доволен пополнению бюджета!
Девушки весело рассмеялись. Атмосфера в палате кардинально изменилась. И Миу не преминула это отметить:
— Хорошо он тебя... успокоил.
— Говори уж прямо — мозги вправил! — Фыркнула Ренка.
— Какой нужный в хозяйстве мужчина... — Протянула Мисаки. — Все умеет: и массаж делать, и мозги вправлять, и девственности лишать...
Девушки снова рассмеялись. Как на прошлых "бабских посиделках" (термин, введенный в обиход, разумеется, Мисаки) — легко и беззаботно.
— Ну, все — идите! Идите! — Ренка помахала ладонью, поплескивая гелем.
— А ты? Скучно ведь!
— Мне-то? — Булькнула Ренка. — Неа! Он каким-то образом действие всех наркотиков нейтрализовал! Так что мне сейчас совсем нескучно!
— Может, Кэнсэю сказать? — Забеспокоилась Миу.
— Не кипеши, сеструха! Мне нужна эта боль! "Боль — она не просто так". Все, идите! Идите же! А то ведь по коридору и Апачай пройти может!
Девушки снова рассмеялись, но уходить не спешили.
— Ну, смотрите... там ведь и Сигурэ-сан может прогуляться...
Спустя секунду, оставшись в палате одна, Ренка заливисто рассмеялась, чуть не наглотавшись жидкости:
— А я... я выздоравливать буду!
Свидетели того, как ее сейчас будет корежить от боли, ей были не нужны. Но она почти с радостью ждала этого... Она выздоровеет, и будет трахать его... и мозги, в том числе, КАЖДЫЙ, мать-перемать, день!
+++
— Умница, доченька! — Умильно прошептал Кэнсэй, отключая камеру в палате дочери. — Настоящий боец!
— Апачай... твой выход! — Скомандовал Сакаки, деликатно (что стоило ему огромного усилия) не став заострять внимания на слезе, скатившейся по щеке мастера Ма. — Твой любимый боксерский мешок хотят от тебя спрятать!
— Апа-па! — Возмутился Демон Подземного Мира и исчез из комнаты охраны.
— Пойду... к Змее... поиграюсь! — Решила Сигурэ, втягиваясь в отдушину воздуховода.
+++
— Он про Хоноку так ничего и не спросил... — Вспомнила Миу, перекинув правую руку Кенчи через плечо и таща того по коридору. — А ты боялась!
Слева отозвалась Мисаки:
— Я не боялась! Это ты боялась! А я сразу сказала, что он не будет о ней беспокоиться: она, ведь, впереди ехала с Кисарой. Ну, что с ней могло произойти, верно? А мы об этом — ни словом...
Сзади полыхнула вспышка фотоаппарата и послышалось обиженное:
— Ап-па...
— Оп-па... — Поняла Миу. — Кенчик наш опять попал!
— Сбежать успеем? Я, вообще-то, рассчитывала перед готовкой ужина поваляться с нашей релаксационной подушечкой!
— Отдавайте аники, коварные похитительницы! — Возвестила Хонока, сидящая на плечах радостно улыбающегося Апачая. — Мы с Апачайчиком с ним играть пойдем!
— Бесперспективняк! — Оценила шансы сбежать Миу. — От Апачая еще можно было удрать и спрятаться, а от "демонического тандема"... бесперспективняк. Придется отдавать.
Глядя в спину Апачая, уносящего под мышкой обмякшего Сирахаму, и на Хоноку, размахивающую фотоаппаратом и что-то рассказывающей Демону Подземного Мира, Мисаки задумалась:
— А что будет, когда он узнает про сестру?
— Ничего не будет, — Ответила Миу, смотря туда же. — Мастера, наверняка, придумают, как подать новость... чтобы без лишних разрушений. Но Кисара перестаралась, по-моему — синяк на шее девочки отсюда видно!
— Пф! — Знакомо фыркнула Мисаки. — А что ей еще оставалось делать в раскачивающемся кресле в двадцати метрах над камнями?
— Ми-тян, а ты уже...?
— Обижаешь, сестра! Конечно, "я уже". — Мисаки помрачнела. — Дрон-подрывник, скорее всего. Прилепил заряд к штанге кресла... скорее всего, сразу после того, как они сели в кресла, и при проходе над опасным участком — взорвали. Судя по характеру "среза" — щелевой кумулятивный заряд.
— Ваши родственники?
— Наверняка. Но я еще соберу информацию. Узнаю... — Мисаки очень ласково улыбнулась. — Имена, фамилии, явки...
— Что будет, когда Кенчи и об этом...
— Порвет виновных, как тузик грелку! — Даже удивилась "глупому вопросу" Мисаки. — И не потому, что такой злой, а потому, что думает о будущем. О нашем безопасном будущем... "И воспитывать наших детей"... — Мисаки даже зажмурилась от переполнявших ее чувств. — Мр-р-р...
— Да, — Вздохнула Миу... и женская логика сделала очередной зигзаг. — Жаль, что нас этот "демонический тандем" перехватил!
— И я даже знаю, кто в этом виноват!
— Фасоль на ужин? — Оскалилась Миу.
— Замаскируем... а потом, когда все покушают, скажем!
+++
— Как жестоко! Самое интересное, что Акисамэ вообще не причем!
— Вот, Сакаки! Женщина, желающая отомстить мужчине — это страшно! Потому что месть по-женски — это мелко и крайне неприятно! Никогда не женись на женщинах, знающих твои кулинарные фобии... впрочем, рано или поздно эти фобии станут известны и тогда... Эх, знал бы ты, сколько раз мне подсовывали маринованных змей!
— А ты их не любишь, что ли? Под пиво же отлично идут!
— Ну, я ж не говорил, что я их не люблю. — Хитро шевельнул усами мастер Ма. — Я говорю, что мне их подсовывали, думая, что я их не люблю!
— Ты хочешь сказать...?
— Ага... Акисамэ абсолютно нейтрально относится к фасоли... а вот вареный лук он терпеть не может. Потому что думает о будущем!
— Нинтендо... есть? — Свесилась с потолка голова Сигурэ. — Танчики... со Змеей... погоняем... Или монстриков... зубы, щупальца... тентакли.
Сигурэ помолчала, видимо, наслаждаясь видом чуть подзависших мужчин и добавила:
— Куриные мозги... не любит... Сакаки...
— Фу-у-у. — Позеленел Сакаки.
— Вот, Сакаки! Ты теперь точно знаешь, кого ни в коем случае нельзя брать в жены! Сигурэ-доно! Какие-то "плей-стейшн" у Хоноки были... Но тогда ее надо будет привлекать к игре — она не допустит, чтобы это событие прошло мимо нее.
