Лэр Вивис замер, растерянно глядя на улыбающегося росса. Зуан едва слышно сказал:
— Поспеши.
После чего демонстративно отвернулся и отошел к бойцам помогать готовиться к утомительной гонке.
Какие еще доводы привел молодой аристократ, Зуан не вслушивался, но к назначенному сроку девушки были готовы к затяжному ночному спринту. С собой взяли только документы и действительно важные и дорогие вещи и украшения. Колонна разрослась вдвое, приняв в центр строя самых беззащитных и бесполезных в бою разумных: женщин, слуг и молодых аристократов. Их желание погеройствовать заткнул Нимарун одной короткой цветистой фразой.
Низкий заунывный вой звенящим эхом прокатился в ночи, вибрируя в удивительно холодном стылом воздухе. И такая тоска звучала в этом вое, такая безнадежность! Существо плакало во мраке, захлебывалось воем, скулило, но вызывало лишь безотчетный страх и липкий ужас.
— Гончие!
Тихий хриплый голос командира егерей всколыхнул тишину.
— Стая вышла на охоту!
Это была гонка со смертью. Ни единого лишнего слова, ни криков, ни споров или уговоров, отряд мчался молча, и лишь дробный топот разносился в ночной тишине, хриплое дыхание, скрипы кожи и шелест металла. А за ними, где-то там, во мраке, в полной тишине мчались преследователи. Их не видели, их не слышали, но их присутствие ощущалось всем телом, всей душой, оседая на чувствах морозным зяблым облачком. Изредка лунный свет освещал их: стремительные тела, мелькающие в траве и низком кустарнике, тени в близком лесу. Наездникам не было нужды подгонять животных. Умные звери чувствовали, ЧТО преследует их, и не хуже хозяев понимали, что их ждет, стоит только потерять скорость, оступиться и упасть.
Глава 21: Старые друзья и ошибки прошлого
Прошлое всегда следует рядом, напоминая о себе и предъявляя старые счета.
Тоненький серп молодой луны едва разгонял ночной мрак, кутаясь в пелерине пушистых облаков. Его меньший, алый собрат, едва выглядывал над пушистым ковром листвы молодого леса, присматриваясь к лежащему под его лучами миру, разливая красноватый свет на кроны деревьев, поля, дорогу и мчащийся во весь опор крупный верховой отряд, но не трогая то, что их преследовало. Худые, словно изможденные силуэты, скрытые призрачной дымкой, что стелилась вслед за ними по земле, резкие стремительные движения и неутомимость неживой твари.
Долгая ночная гонка отсеяла слишком медлительных и менее выносливых преследователей. Одни твари отстали сразу, соблазнившись вкусными запахами из-за высокого частокола постоялого двора, другие — продолжали погоню за резвой и беззащитной дичью, постепенно отставая, когда попадалась более заманчивая добыча. Но и убегающий отряд не обошелся без жертв.
Первым потеряли пожилого слугу на старой кляче. Даже наложенное шаманами убийственное заклятие не смогло придать животному скорости и ловкости. Лошадь попала копытом в ямку на дороге и упала, увлекая за собой еще двоих животных. Строй распался без команды, обтекая стороной упавших животных. Едущие в хвосте колонны россы на мгновение притормозили: Вихрь наклонился, подхватывая служанку, едва успевшую приподняться с земли, Зан, заехавший с другой стороны, успел поднять в седло паренька. Пожилому слуге помочь не смогли: упавшая лошадь привалила старика, и быстро на ходу вытащить его из-под павшей клячи невозможно. Останавливаться не стали. Лишь юная аристократка склонила голову, пряча слезы, когда ночную тишину пронзил полный боли крик и рев получивших добычу тварей.
Второй потерей стал молодой егерь, чуть выехавший в сторону. Призрак напал настолько стремительно, что глаз успел захватить лишь смазанную дымчатую тень, и молодой мужчина без единого звука исчез в зарослях кустарника вместе с ссауром. Получив добычу, из погони выбыли Призраки, оставив лишь Гончих и парочку самых упорных тварей преследовать непокорную добычу.
Не выдержала еще одна лошадь, и молодой аристократ оказался на дороге. Вспышки боевой магии, визг и рычание тварей, дикий крик и тишина.
Время перевалило за полночь. Животные начали уставать. Выносливые ссауры непроизвольно замедляли бег, лошади окончательно утратили последнее сходство с живыми существами: глаза помутнели и остекленели, кое-где лопнула шкура, пропуская сукровицу, некоторые уже почти не дышали, постепенно замедляясь, их движения становились рваными и судорожными.
— "Мы не можем дальше поддерживать такой темп!" — ментальный голос Нимаруна полоснул по нервам тревогой и угрюмой усталостью.
— "Есть варианты?" — пришел вопрос от Рин.
— "Сможете поставить защитный круг, пока нас не догонят?"
— "Сможем." — уверенно ответила девушка. — "Но придется обогнать отряд."
Плетение защитного круга по просьбе теллара она делала всю дорогу, тщательно выстраивая сложное каскадное заклинание, которому научил ее названный брат. Три круга защиты, и, как последний рубеж, уже привычное плетение силового купола. На то, чтобы развернуть такую структуру требуется время, пусть и небольшое.
— "Что ты задумал?" — спросил Зуан.
— "Нас преследуют только Гончие. Одна крупная стая. Остальные — отстали. А с Гончими..." — Нимарун на мгновение запнулся, — "а с Гончими я справлюсь."
— "Помочь?"
— "После."
— "Рраудхар. Ссауры не могут бежать еще быстрее. Нужна серия телепортов в зоне прямой видимости."
— "Сделаю." — дроу ответил незамедлительно. — "Сколько порталов?"
— "Запас времени в миат."
— "При такой скорости... в три прыжка успеем."
— "Начинай."
Зуан, Рраудхар, Ринор и Рин отделились отдельной группой, двигаясь чуть сбоку от основной колонны. Первый портал открылся практически сразу: сперва выходное окно, потом — входное, разом перенеся четверых всадников на поворот дороги. Второй прыжок вывел на границу скошенного поля, а третий — в его центр. Рин начала ставить якоря, едва ее ссаур вышел из портала, охватывая область, достаточно большую, чтобы вместить колонну целиком. Короткое заклинание выжгло растительность и оголило почву, подготавливая местность для наложения плетения, ведь руны не должны искажаться. Ринор, Рраудхар и Зуан в работу девушки не вмешивались, выполняя функции охраны. Когда рохр в руке Рин становился прозрачным, Зуан менял его полным. Первым встал на положенное место внешний круг, ограничив зону покрытия защитного купола. Следом за ним с небольшим интервалом развернулись два остальных круга, и мгновением спустя на земле появилась россыпь рун силового купола.
— "Готово!" — Рин сбросила картинку местности с пометкой защитного купола.
От Нимаруна пришло согласие, окрашенное усталостью. Из-за поворота дороги показались первые всадники, направляясь к кольцу крохотных едва заметных огоньков, ограничивших безопасную зону. Не смотря на усталость и страх, люди въезжали в защитный круг спокойно, четко следуя коротким командам Зарта, занимая свои места. Спешиваться запретили. Места внутри круга не много, ровно столько, сколько требуется, чтобы вместить верховых. И в случае неудачи, отряд сможет без лишних проволочек продолжить бегство.
— Все? — тихо спросила девушка, когда последний всадник пересек рунное кольцо.
— Все.
Рин прикрыла глаза, еще раз осмотрела плетение, проверяя, не повредились ли линии на выжженной почве, не найдя ошибок и повреждений, убрала стопоры, пуская энергию по плетению и активируя защитный комплекс. Золотой купол защитного поля развернулся с тихим хлопком, четко различимый во мраке ночи. Внешние линии никак визуально себя не проявили, но маги почувствовали их инициацию, оживились, всматриваясь в одним им видимые структуры. А из-за поворота появился белесый туман, стелясь по земле, быстро приближаясь к границе защитного круга.
Разговоры и шушуканье стихло. Десятки пар глаз пристально следили за наступающим маревом, пытаясь найти их — нежить, потусторонних тварей, что гнали их всю ночь. Туман подобрался к границе круга. Плетение недовольно загудело, и белесая дымка остановилась.
Оно появилось внезапно. Гончая ночи. Бледное худое существо. И не волк, и не пес. Тощее, словно голодало всю жизнь, и теперь, восстав из праха, пришло насытится. Тяжелый разумный взгляд золотых, пылающих огнем глаз. И жажда, неутолимая жажда в глубине, питающая пламя пожара в недрах существа, порожденного проклятием. Гончая молча смотрела на них, не шевелясь, не издавая ни звука. Она уже пожирала их... глазами. Во тьме, среди тумана, горели тем же голодным огнем россыпь таких же золотых глаз. Стая вышла на охоту. И стая была голодна.
Нимарун спешился. Гончие напряглись, их взгляды следили за телларом неотрывно, сразу выделив его среди большого числа вкусной добычи. Их притягивал именно он и никто иной. Остальные — лишь приятное дополнение к главному, столь желанному существу. И твари смотрели. Пристально и тяжело. Они не шевелились. Призраки смерти во мраке ночи. И только глаза жили своей жизнью. Теллар подошел к границе защитного круга. Существа не сводили с него взгляда. Они начали нервничать.
Нимарун пересек охранный круг и вышел к стае. Люди с молчаливым ужасом в глазах следили за телларом, они ждали нападения. Но стая не шелохнулась. Вожак тихо заскулил, не сводя взгляда с теллара, не в силах отвести, оторвать взгляд от бесстрастных синих глаз на лишенном возраста лице. И Гончие одна за другой ложились в траву, не отводя глаз от стройной фигуры. А вожак лишь скулил, но не мог противиться воле, сгибающей его.
Нимарун присел. Гончая, жалобно поскуливая, подошла к нему, ткнувшись носом в шею. Теллар погладил животное, почесал за бледным холодным ухом. На мгновение они так и замерли: стройный теллар и поджарая, тощая Гончая ночи. Но вот Нимарун одним движением встал. Стая мгновенно растворилась в траве. Молча. А он лишь смотрел им вслед. Вздохнул, тряхнул головой и вернулся в круг.
Зарт молча вытащил фляжку и сунул другу в руки.
— Пей.
Нимарун бледно улыбнулся.
— Знаешь.... Я всегда чувствую вину перед ними.
— Знаю. Пей!
В голосе Зарта прозвучал приказ. Нимарун отхлебнул, поперхнулся, закашлялся.
— Еще!
— Споишь.
— Тебя? Не смеши. Пей. Эти твари тянут из тебя жизнь. Стая получила такую подпитку, что ей и не снилось.
— Зато еще долго нападать не будут.
— Зачем ты позволяешь им к себе прикасаться?
— Мое присутствие им нравится. — бледно улыбнулся теллар.
— Ты хоть знаешь, кого так жалеешь?
— Знаю, конечно. Пожалуй лучше, чем кто-либо еще.
— Ним, мы все в те времена создали то, что создавать было нельзя. У каждого из нас на душе висит камень. И не один.
— Ты свой грех сумел изолировать. А я этого сделать не могу. — Нимарун отхлебнул еще, закашлялся, закрутил фляжку и вернул другу. — Благодарю.
Подошла Рин. Она лишь коснулась пальцами плеча Нимаруна, сбрасывая сгусток энергии. Теллар дрогнул.
— Благодарю, Рин.
Девушка улыбнулась, вложила ему в руки крупный, черный от переполняющей его энергии рохр.
— Не делай так больше. Я даже немного испугалась за тебя.
— Видела?
— Конечно. — Рин хмыкнула. — Ним, пора ехать дальше. Если моя карта не врет, до города еще зод. Как раз успеем к рассвету.
Нимарун позволил себе улыбнуться. Карта Рин была самой точной на этой планете, поскольку пополнялась и обновлялась с помощью висящих в атмосфере крохотных спутников, и теллар совершенно точно знал, что сейчас за ними следит как минимум три таких устройства, непрерывно сбрасывая информацию на росский корабль, откуда девушка получала ее на свой мобильный терминал.
— Лошадей придется бросить. — добавил Зуан. — Я уже приказал рассаживаться попарно. Трупы — сожжем.
Людей быстро распределили по ссаурам, стараясь не перегружать и без того уставших животных. Всадники покинули пределы защитного комплекса, построившись уже привычным порядком у дороги. Рин убрала энергию с плетения и вновь свернула его. Пригодится еще, а строить заново — утомительно. Перехватила удивленные взгляды телларов, смущенно дернула ушками, закладывая контур "Огненного Цветка".
— "Все, уходите."
Последними круг покидали Берг и Зарр. Шаманы сняли заклятие с коней, добивая тех, кто был еще жив. Больше четырех десятков лошадей. Прекрасные, породистые животные, ставшие жертвой обстоятельств, погибшие по ошибке своих хозяев ради их выживания. Тяжелее всего наложение такого заклятия далось Бергу. Степняк искренне любил животных, и сейчас не стесняясь ронял слезы. Глядя на смерть кочевников орк улыбался, видя мучительную гибель преданных лошадей — плакал как дитя.
Рин осторожно тронула старого шамана за плечо.
— Берг, пора.
Орк стряхнул слезу, тяжело вздохнул.
— Сделай как положено. Они заслужили.
Зуан тронул ссаура, подхватывая Рин и помогая ей сесть в седло перед ним, вернулся к отряду. Девушка прикрыла глаза, активируя каскад. И ночную темноту расколола феерия огня, в пламени которого рождался огненный цветок. Когда пламя угасло, на старом поле остался лишь оплавленный в стекло круг, над которым призрачно светилась простенькая иллюзия: мчащийся во весь опор прекрасный конь, к шее которого припадает всадник в плаще, а за ними стелился, словно живой, туман. В котором явственно мелькали худые вытянутые тени Гончих.
— Иллюзия продержится лет десять, пока не иссякнет вложенная в нее энергия. — едва слышно сказала девушка.
Берг улыбнулся.
— Порадовала старика.
— Да какой же ты старик, Берг? — хмыкнул Нимарун.
— Все-то ты видишь, Лорд.
— До рассвета совсем немного. — напомнил Зуан, поворачивая ссаура.
Нимарун едва заметно кивнул, направляя животного во главу колонны. Короткие команды разнеслись в воздухе, и отряд медленно двинулся вперед.
Часовой на воротах поежился. Ночь приближалась к концу, небо начинало светлеть и скоро огонь в огромных чашах вновь станет белым. Пройдет время тьмы, исчезнет ужас с равнин. Потянутся караваны. Те, кто сумел пережить ночь. Вой Гончей... они нашли кого-то в сумерках. Мужчина плотнее запахнул плащ. Тянуло холодом. Тонкие струйки тумана стелились по земле: они никогда не набирали силу над густым разнотравьем, стелясь низко, муторно, словно нежить пришла на равнины, принеся с собой морок собственного мира.
Гулко ударил колокол на носу воздушного корабля, пришвартовавшегося к шпилю городской башни в прошлом мунне. Огоньки защитных заклинаний пробежали по его снастям, всполохами очертили контуры надстроек и свернутых солнечных парусов, золотых днем и пепельных ночью. По улице прошла молодая женщина в простом платье с корзиной в руке и платком на голове. Помощница пекаря. Зеленый платок и невидимый сейчас серебряный знак гильдии. Часовой едва заметно улыбнулся одними уголками губ, представив эту женщину: темные волосы заплетены в тугую косу и убраны под платок, чтобы волос не попал в тесто; возле виска поблескивает желтыми каменьями знак Гильдии Пекарей, а на шее — желтый шарф. Башмачки стучат каблуками по камням брусчатки. Женщина спешит принести специи и масло в пекарню, чтобы начать замес теста. И утром, когда город проснется под гулкими ударами гонга, на прилавке уже будут ждать покупателя румяные булочки, ароматный хлеб и сдобная выпечка.
