Рассказ первый. Бешеный лев (общий файл)

ВНИМАНИЕ!

Ну вот... теперь поздно =))))

Предыстория

Несколько недель мы двигались по Карнскому тракту, огибая горы и не встречая никаких преград или препятствий. У меня стало складываться впечатление, что все вокруг ведут себя слишком расслабленно и совсем не заботятся о безопасности. Тогда где же разбойники, которых так опасался Мако?

— А вы не боитесь, что на нас нападут? — спросил я однажды, не сдержав любопытства.

— Пока мы в Драконовых пределах нам ни что не угрожает.

Я задумался.

— А почему Драконовых?

— Ну как же, по имени Императора.

— Но ведь сейчас правит Император Тит!

— Значит по имени другого Императора. — подмигнув улыбнулся Сахиб, — О! Во всей истории Вильф был всего один человек столь могущественный и великий! Правда, у вас, о нём стараются забыть. Вот уж не знаю почему! Такими надо гордиться! Правил твёрдой рукою! Никому не давал спуску. Стоило, кому-то вторгнутся в его владения, как несчастный тут же узнавал его гнев. И никто не смел, сунутся к нему! Вот и осталось это в памяти людской. Даже сейчас разбойники побаиваются заходить сюда.

— Он был тираном, — отозвался на наш разговор Мако,— Скольких людей погубил, какая война после него началась! Не жалел, ни своих, ни чужих. Одним словом обрекал на гибель. Ей богу язык из железа, а сердце из свинца!

— А разве правитель должен быть иным?! — осведомился наш попутчик.

— О ком вы говорите? — не выдержал я.

— Невероятно! Вильф, ты что, никогда не слышал истории Мара? — воскликнул Сахиб.

— Сказка! — махнул по воздуху рукой Мако.

— На привале я расскажу тебе её! — пообещал купец из Алькара.

И вот что поведал мне Сахиб, когда мы разбили бивак.

Пролог

По мрачной узкой, грязной улочке, громко шлёпая по лужам, прошёл низенький, уже не молодой человек. Он был мало приметен. Годы напряжённой работы состарили раньше срока его лицо, хотя ему не было и сорока лет. Он спешил и то и дело запинался обо что-нибудь на своём пути. Нервничал. У него были на то причины. Пару часов назад в академию заявилась императорская стража. Они собрали людей и объявили, что "Именем Императора" их обвиняют в измене, распространение крамольных мыслей и участие в тайном обществе. Затем несчастных казнили, там же в академическом саду. Без суда и следствия...

Но человека беспокоило не столько то, что среди казнённых были его друзья и коллеги преподаватели, сколько то, что он сам был членом этого общества. А значит, прийти могли и за ним.

И сейчас ему приходилось пробираться по городу не самым приятным путём, что бы не быть кем-нибудь замеченным. Он шёл к старому покосившемуся дому на окраине, где собирались члены общества и хотел предупредить остальных об опасности.

Едва ноги вывели его из лабиринта переулков на освещённую дорогу, как в глаза ему ударил луч света, ослепив и остановив на какое-то время. Придя в себя, человек увидел удручающую картину. У входа в нужный ему дом стоял караул. Изнутри доносились крики, был слышен грохот посуды и ломающихся вещей. На заднем дворе лежали обезглавленные тела...

"Опоздал, — подумал человек,— Боже, за что же так? Мы же не делали ничего дурного! Кому может навредить кружок учёных обменивающихся своими мыслями?!"

Однако эта внезапная остановка спасла ему жизнь. Не будь её, он бы уже привлёк внимание караула. Человек развернулся и с досадой побрёл назад в тёмный проулок, постепенно всё прибавляя шаг и в конце концов, перейдя на бег.

"Император не остановится на достигнутом! — вдруг понял он,— Он пойдёт дальше и предаст мечу всех, кого заподозрит. А значит надо скорее скрыться самому и укрыть свою семью" .

Вбежав в свой дом, человек велел жене собирать вещи в дорогу, пресекая всякие расспросы.

— Но что случилось? — билась она,— Мы живём здесь уже пятнадцать лет! Всё это время мы были на хорошем счету и ни с кем не сорились! Ты стал уважаемым человеком. Что могло произойти?!

— Беспокойные настали времена и боюсь уважение нам не поможет. — отвечал он,— Пятнадцать лет назад я не знал, что нынешний Император дойдёт до такого.

— Но мы ни в чём не виноваты!

— Хватит причитать! Зови детей, мы уезжаем!

Но как только он шагнул через дверь, уводя за собой своё семейство, чья-то тяжёлая рука преградила ему путь.

— Мар Туммий Цицео? — грубым голосом спросил рослый стражник.

Человек оцепенел, встав на месте как вкопанный.

— Неее... Неее я... — слабым голосом протянул он.

Стражник недоверчиво взглянул на него, нахмурив брови. Он явно не поверил этим словам.

— Умоляю... Пощадите хотя бы мою семью... — обречённо попросил человек опустив голову.

— Нам приказано доставить тебя во дворец Его Величества Императора. Шевелись, Его Величество не любит ждать! — невозмутимо ответил страж.

Вот так он, Мар Туммий Цицео, ничем не приметный преподаватель из городской академии, оказался ведомым и не в тюрьму или на плаху, а к самому Императору!

Что могло его ждать там? К Его Величеству невозможно так просто попасть! Он не принимает просителей, а охрана никого не подпустит к нему без дозволения самого Императора.

Мар терялся в догадках. Нынешний правитель Силентиума, по ходившим в народе слухам, был беспощадным и бессердечным узурпатором. Впрочем Мар не знал, стоит ли этому верить, ведь он не встречал людей которые бы открыто высказывали эту точку зрения. Их просто не было... Толи вовсе не появлялись, толи уже исчезли...

Впервые о нём услышали пятнадцать лет назад, Мар хорошо это помнил,— тогда он получил приглашение преподавать в академии. И за это время будущий Император стремительно поднялся с самого низа до невероятных высот. Величие этого человека сделало его живой легендой и пробило путь к престолу. Он вызывал страх и трепет, восторг и уважение. Правда, больше о нем Мар ничего не знал. Ни из какого сословия, ни откуда он родом, даже его настоящего имени! К удивлению, хотя он был известен всем, от мала до велика, сам он оставался тайной... И поговаривали, что жестокость родилась на этот свет именно от него...

Дворец Императора — могучий Мармадол, встретил, перепуганного собственными мыслями Мара, невообразимой пышностью, помпезностью и роскошью. Буйством красок и цвета. Повсюду были ценные породы дерева, диковинные ткани и вещи из благородных металлов: серебра и золота. Драгоценные камни усыпали потолок, словно звёзды небо! А сам дворец, подобно его хозяину, возвышался над остальным городом, как горы возвышаются над равнинами.

Мара долго вели, пока очередная металлическая дверь, украшенная гравюрами и барельефами, прославляющими победы Императора, не распахнулась, явив взору просторный прямоугольный зал.

Вдоль всей его длинны, шли два ряда больших арок-окон. Вместо колон своды арок поддерживали статуи героев и святых. Сейчас окна были занавешены, что придавало светлому и богатому залу тревожный и траурный вид... Мару на ум пришло сравнение. Так завешивают окна, когда в доме кто-то умер. В конце зала высился громадный пьедестал с троном Его Величества. На нём восседал сам Император.

Строгий взгляд пронзительных глаз. Властные жесты. Крупный и мускулистый он излучал силу и уверенность. Тело его покрывали дорогие чеканные латы, специально выкованные для него. И что Мару показалось приметным, это были не вычурные парадные фальшь — доспехи, а настоящее боевое облачение. Зачем они ему здесь?

У подножья пьедестала стояла скромная скамья и стол, за которым сидел писарь с бумагами. Как только стража ввела Мара, Император прекратил диктовать и указал писарю на дверь.

— Проверь. Всё ли ты правильно записал? — спросил Император своим сильным голосом.

— Да, Ваше Величество. — покорным тоном ответил писарь.

— Хорошо. Тогда ступай и немедленно огласи это Вечному городу! Я хочу чтобы через час во всём Силентиуме знали о моём решение!

— Будет исполнено Ваше Величество. — также безропотно ответил писарь опустившись в низком поклоне и пятясь к дверям. В руках у него были толстые свитки испещрённые записями, а под глазами следы многодневной работы без сна и отдыха.

— Бедняга. Не хотел бы я оказаться на его месте,— подумал Мар, но тут же осёкся. Ещё неизвестно какая участь ждёт его самого и быть может испытание, выпавшее на долю писаря во много раз лучше того, что уготовила ему судьба.

— Ваше Величество! — стражники склонили головы,— Мы исполнили Вашу волю! Мар Туммий Цицео доставлен к Вам.

— Подведите его ближе! — потребовал Император. Стража тот час исполнила его приказ.

Он взглянул на Мара и у того по спине побежали мурашки. Тот был готов умереть прямо здесь и сейчас, лишь бы более не испытывать пытки этим тяжёлым взглядом. Впрочем, смотрел Император без особого интереса...

— Оставьте нас одних,— стражники переглянулись, пытаясь убедится не ослышались ли они,— Вы что не расслышали! Вон!!! — рявкнул, потеряв терпение Император и стражи след простыл.

Но откровенно говоря, Мар не был рад исчезновению конвоя. Он даже завидовал им. Они могли уйти, а он нет. Вдобавок присутствие стражи вселяло в него хоть какую-то уверенность. Ему так не хотелось оставаться наедине с этим страшным человеком.

Император покачнувшись поднялся с трона и на мгновение в его глазах промелькнула усталость от крайнего истощения сил. Промелькнула и тут же исчезла за обыденным тяжёлым взглядом.

— Мар Тиммий Цицео,— задумчиво произнёс Император, не спеша спускаясь вниз к своему собеседнику,— Мне говорили, что ты неплохо пишешь.

— Всё ради возвеличивания Вашего Величества мой Император,— голос Мара дрожал.

— Врёшь,— холодно и спокойно ответил Император,— Я прекрасно знаю все твои скабрёзные истории, что ты обо мне написал.

— Помилуйте Ваше Величество! Я больше никогда не буду писать! — Мара обуял ужас. Он упал на колени. Играться в кошки-мышки с голодным львом у него не было ни малейшего желания.

Император постоял некоторое время над распластавшимся перед ним человеком. Что-то обдумывал. Затем развернулся и пошёл к столу писаря.

— Бросишь писать? Это хорошо... Но сначала ты запишешь ещё одну, последнюю историю! — он указал на бумагу и перья лежащие на столе.

— Всё чего Вы захотите... — испуганно ответил Мар.

— Значит решено... — Император поднялся на трон,— Сядь за стол! — голос его снова стал твёрдым, — И пиши слово в слово за мной! Тебе ясно?!

— Да! Да! Ваше Величество...

Взгляд непоколебимого владыки Силентиума помутнел, углубившись в бездну прошлого. Его взору предстали события давно минувших дней.

Секст

Глава 1.

История эта началась много лет назад. В семье деревенского крестьянина родился шестой ребёнок. Мальчик, названный Секстом*. Ещё один голодный рот в уже и без того недоедающей семье.

Родители заботились о нём... если позволяло время и силы. Они были заняты хозяйством и тянули на себе всю семью.

— — — — — — — —

* Личные имена по заведённому у простых обывателей обычаю получали лишь первые три ребёнка в семье. Остальные в качестве имени получали числительное, в соответствии с тем, какими по счёту родились. Сект — означает шестой.

— — — — — — — —

— Будь благодарен, за то что имеешь. — всегда говорила мать, когда Секст пытался возразить,— Ты должен быть благодарен нам! — твердила она постоянно,— И должен слушаться нас.

Братья и сёстры в лучшем случае не замечали Секста, а в худшем откровенно подтрунивали и смеялись над ним. Он был для них обузой, за которой нужно было вечно следить и приглядывать, а то и отвечать перед родителями, если с ним что-то случалось. Так что они не жалели тумаков, чтобы заставить Секста сидеть смирно и не дёргаться, пока сами занимались своими делами. Мальчик рос тихим, запуганным и подавленным.

Окружающие относились к нему не лучше. Большинству было безразлично, а вот некоторые ребята, задиры и драчуны, как они сами выражались: его "любили". Особенно местная шайка хулиганов под предводительством сына мельника. Они часто устраивали "охоту" на Секста, а она всегда заканчивались побоями. Уж так повелось с давних пор в роду людском, что слабый и беспомощный, есть лучшая подушка для битья и лучший козёл отпущения.

И надо было такому случится! Этот мальчик полюбил... первую красавицу в деревне,— Лию. Полюбил искренне, всей душою. Секст пытался за ней ухаживать, показывал свою верность и преданность. Он даже просил её руки! Хотя ему было всего одиннадцать лет, а ей девятнадцать. Говорил, что подрастёт и они смогут сыграть свадьбу. А в ответ получал лишь усмешку и снисходительное сострадание, которые был готов принять за любовь. Он видел в ней своё счастье, дар богов за все те унижения и горести, что испытывал.

У Лии было доброе сердце, но со временем её всё больше тяготили отношения с Секстом. Подружки-завистницы всё чаще стали подшучивать над ней. Мол, вот и жених ей подходящий нашёлся: замученный, бестолковый юродивый. Но как бы Лия не пыталась отогнать от себя Секста, тот всё равно продолжал её любить. В конце концов, она вышла замуж за красавца-сына мельника.

Горю Секста не было предела. И когда он попытался излить душу ей, единственному человеку, который был ему дорог, она ответила: "Ну чего ты пристал?! Я же ничего тебе не обещала! Не плачь, найдёшь ещё себе невесту. А теперь отстань!" И ушла... ушла навсегда.

Переполненный чувством утраты, весь в слезах, Секст спрятался в старом сарае на краю деревни. Своём давнем укрытие, где он скрывался от мальчишек, что хотели его побить. Ведь те боялись старого обветшалого здания, которое как Секст полагал, могло защитить его от всех невзгод. Забившись в угол сарая, он рыдал и рыдал, не в силах остановится, до самой темноты... до первых звёзд...

И тогда появился он. Незнакомец. Странник с колодой карт. Дух. Он появился внезапно и казалось из ниоткуда, двигаясь абсолютно бесшумной поступью... а возможно он просто приснился опечаленному ребёнку.

Не видя мальчика, Незнакомец, тем не менее, точно знал, где он находится и без труда нашёл место, где тот прятался.

— Вытри слёзы малыш! У тебя впереди ещё множество поражений и разочарований. — произнёс Незнакомец склонившись над мальчиком.

Голос его был дружелюбен, мягок и весел. У Секста Незнакомец вызвал страх и недоверие, но одновременно с тем и неподдельное любопытство. Может это по-детски наивная интонация во взрослом, зрелом голосе, а может улыбка хитреца, спрятавшаяся под тенью капюшона.

Мальчик, открыв рот, с интересом разглядывал странного и нежданного гостя. На нём был походный плащ, такой, какие носят путники по всему свету, а так же капюшон скрывающий лицо. И поначалу Секст принял его за пилигрима, случайно забредшего в их края. Но взгляд... он чувствовал его, даже не видя глаз! Казалось, что из-под капюшона на него смотрят две глубоких чёрные бездны.

— Если вы ищете ночлега, то можете обратиться к моим родителям. Они живут в деревне. — кротко ответил Секст, указав в направление своего дома.