Рассказ первый. Бешеный лев (общий файл)

Варвар не совсем понял, что ему сейчас попытались объяснить. Точнее совсем не понял этого... Он даже не мог что либо ответить.

— Ну в общем предложение сделанное тобой интересно,— не упускал инициативу Тади Буру, заметив замешательство собеседника, — Если ты ещё не раздумал, то жду тебя завтра, в своей усадьбе. Как я и обещал обсудим подробности. А теперь я покину тебя и предоставлю возможность подумать. Прощай! Скоро увидимся!

Представитель дома Юния не ошибался. Сердце варвара металось. Оно было полно сомнений и нежелания пятнать свою честь, но если он хочет преуспеть в своих начинаниях ему придётся иметь дело со знатью Империи. Так лучше уж это будет Тади Буру, чем кто-нибудь более ушлый.

"В конце концов я же не слуга дома Юния! — размышлял варвар,— Приказывать себе, я никому не дам права! Да и влиянию среди Племён я не лишился. У меня ещё остались там союзники и верный, преданный друг. Как ни как я же был знаменосцем Вождя, ещё до того, как он стал Великим и Бесстрашным. Быть может его отношение изменилось и он теперь боится моего влияния, но ведь Кумэ всегда слушал советы шамана! А тот в свою очередь всегда прислушивался ко мне... Так почему же не попробовать? Остановиться я успею... Пожалуй надо будет вызвать Каша сюда... Мне пригодиться его помощь".

Глава 12.

Полгода спустя. Где-то в Вечном городе, на одной из улиц, у небольшого поместья.

Ясный тихий день. Несмотря на то, что на дворе в самом разгаре должна быть зима. В Селенте, как и в Южных степях смена сезонов слаба заметна. Стоящий у входа в поместье человек это тоже подметил, пока был вынужден наблюдать за мирной жизнью улицы.

Мимо проходили люди. Бедные и состоятельные. Все спешили по своим делам. Иногда с характерным скрипом, по спинам булыжников, которыми была вымощена дорога, прокатывали кареты и экипажи.

Цокот копыт заставлял человека каждый раз оборачиваться и приглядываться к проезжающим. Он ждал. И вот наконец, через несколько часов томительного ожидания из проулка, пересекавшего улицу, на которой стояло поместье, выехал всадник верхом на усталой, загнанной лошади, что еле брела. Вид у путника был под стать. Покрытый грязно-коричневыми пятнами, походный плащ с капюшоном и весьма потрёпанное дорогой одеяние. Он медленно покачивался из стороны в сторону, сидя в седле, склонившись вперёд. На лице его была видна вся тягость многодневного пути.

Человек у входа в поместье насторожился, а когда всадник приблизился, облегчённо вскрикнул, подошёл к нему и помог спустится с лошади. Путник очутившись на твёрдой земле неуклюже пошатнулся. Ноги его за прошедший месяц совсем забыли для чего они созданы.

— С прибытием в Империю! — поприветствовал встречающий, путника и по братски обнял его.

— Было бы с чем поздравлять,— угрюмо ответил тот,— Надеюсь ты не зря вытащил меня... сюда... Дорога была дальняя...

— Каш, я знаю, что это был не лёгкий путь, но мне нужен верный человек здесь, в Селенте. А более подходящей кандидатуры, чем ты, во всём мире не сыскать!

— Мне кажется или это была лесть? — удивился Каш, впрочем, очень вяло.

— Это не лесть, — просто констатация факта. Пойдём,— на губах встречающего заиграла искренняя улыбка,— Приведёшь себя в порядок,— он указал на дверь ведущую в поместье.

И когда они переступили за порог Каш заметил:

— Неплохо ты тут устроился. Это твоё?

— Да,— помедлив ответил собеседник,— В некотором роде. Это здание предоставил мне один наш... союзник. На время пока я буду в Империи.

Каш хмыкнул, что-то себе под нос, но смолчал.

— Тебе это не нравится,— догадался собеседник.

— Да, это...— Каш не мог подобрал нужное слово,— Иначе... Чем, то к чему я привык.

Поместье своим внутренним убранством не выдавало какой-либо роскоши. Добротный, крепкий, двухэтажный дом из камня и дерева. Хорошо сложенный и качественно отделанный, но без излишеств. Общую картину дополняла скромная мебель и утварь. Тади Буру предлагал апартаменты и по больше и по роскошнее, но хозяин дома отказался.

— Мда,— подтвердил он,— Мы с тобой больше привыкли жить в палатках.

Каш кивнул, всё ещё не переставая хмуриться.

Хозяин дома не стал говорить, что это поместье, по сравнению с хоромами некоторых господ, — жалкая лачуга. У гостя ещё будет время, чтобы узнать об этом, а пока, необходимо заняться делами.

К вошедшим подошёл дворецкий. Он поклонился и сказал со всем рвением слуги желающего угодить хозяину: "Так это и есть ваш гость, господин Диро? Позвольте я возьму его плащ".

На лице Каша застыло удивление, его бровь взлетела вверх. Теперь уже хозяин дома скривил недовольное выражение. Вид у него был такой, будто его только, что облили грязью.

— Сколько раз я тебе повторял? Не называй меня господином! Я тебе не хозяин, а ты мне не раб!

— Прошу прощения, мастер Диро,— сразу уступил слуга,— Я не хотел вас обидеть. Но Тади Буру велел... — Собеседник хотел было сказать, что-то в своё оправдание, но его грубо перебили.

— Его здесь нет! Запомни уж, наконец то... — произнёс хозяин дома, усталым тоном человека, который раз за разом объясняет ребёнку, чего делать нельзя, а тот раз за разом именно это и делает.

Слуга опять низко поклонился, выказывая своё почтение и согласие с мнением господина. Взял плащ гостя и ушёл, скрывшись за дверью помещения для слуг.

Каш некоторое время стоял, не способный сдвинутся с места, будто поражённый молнией. Он застыл в недоумении и только пристально смотрел на своего друга.

— Диро? — спросил он и в голосе его сквозило сомнение: "Тот ли человек перед ним стоит, которого он хорошо знал когда-то, рядом с которым прожил столько лет и видел столько битв".

— Это длинная история... — поморщился собеседник,— Я как-нибудь расскажу её тебе полностью, но сейчас на это нет времени. Мне нужно ненадолго отбыть отсюда. Я хочу, чтобы ты остался и проследил за ситуацией здесь. Тот человек, Тади Буру, о котором тут, только что говорили, хитёр, как лиса и изворотлив, как змей и очень коварен. За те полгода, что я нахожусь в Империи он успел вытянуть из меня всё, что ему было нужно. Возможно он решит, что я уже стал бесполезен и попытается от меня избавиться. Вот почему мне нужна твоя помощь, старый друг. Я не хочу, чтобы, по возвращению, меня ждала здесь засада.

Каш снова задумался, но ответил быстро.

— Ты можешь рассчитывать на меня. Я сделаю всё о чём ты просишь. Но чует моё сердце, что это плохая идея. Почему ты просто не вернёшься домой?

Его собеседник напрягся при слове "домой" и через мгновение расслабился, до того как Каш смог уловить причину столь резких перемен.

— Я не могу этого сделать... — выдавил он из себя,— Не сейчас. Быть может, когда я вернусь... Но не сейчас. А пока... располагайся! Немного времени у нас ещё осталось, а узнать о Селенте тебе надо ещё многое.

Весь вечер и всю ночь они говорили: вспоминали прошлое, обсуждали недавно произошедшие в Империи и степях события, строили планы на будущее. Утром конюх снарядил коня. Настало время снова расставаться.

Глава 13.

Несколько недель спустя.

На горизонте едва начал проступать алый диск солнца. Ночная мгла ещё до конца не покинула этот мир, жадно впившись в край неба, что был противоположен расцветающей заре и в местных подворьях петухи ещё не поприветствовали новый день, а жизнь в провинциальной деревушке, на отшибе Селентианской империи, уже во всю кипела. Кто-то хлопотал по хозяйству, кто-то пас скот, все были при деле.

На дороге, проходящей мимо деревни, появился всадник. Мало кто заметил его появление и ещё меньше было тех, кто придал этому значение. Хотя, прибытие кого-то в такой захолустный край, как этот, было как минимум удивительно. Последним гостем этих мест был сборщик налогов, пронырливый и прозорливый тип. И то, он предпочёл давным-давно покинуть их. Сразу, как только удалось содрать подати с местного населения. Разумеется, после такого визита жители деревни старались не замечать проезжих. От греха подальше.

Но всадник оказался настырным человеком. Он подъехал к пастухам пасшим коров, на лугу, недалеко от деревни и обратился к самому, как ему показалось, старшему из них.

— Долгих дней вам,— поприветствовал путник,— Здесь ли живёт семейство Касариуса Тала?

Пастух осмотрел новоприбывшего недобрым, оценивающим взглядом, как бы желая, по одним ему ведомым приметам, понять, каких бед от него можно ожидать. Всадника этот взгляд раздражал. Причём не только теперь. На протяжении всей дороги он раз за разом сталкивался с ним, в каждом селении, видел на каждом лице, что ему встречалось. Это выражение загнанного, затравленного зверя. Ему хотелось спросить этого человека, глядя прямо в глаза: "Почему ты волком смотришь на меня? Я же ничего тебе не сделал!" — но он в который раз сдержался. Хоть выносить этот взгляд было противно и оскорбительно. Будто тебя заранее обвиняют в преступлении, которого ты даже не собирался совершать!

— И вам не хворать, ваше благородие, — с натянутой доброжелательностью ответил один из пастухов,— Как зовут вас, позвольте узнать?

Всадник нахмурился.

— Зови меня Диро,— ему всё ещё было непривычно это имя.

— Так вы из аристократов...

— Я такой же аристократ как и ты... — не дожидаясь пока крестьянин закончит свою мысль сухо бросил всадник.

Пастухи переглянулись.

— А прибыл в нашу глушь ты зачем, коль это ни секрет? — напряжение в голосе крестьянина исчезло. Похоже всаднику поверили. Да и манера говорить у парня сразу изменилась. Речь стала проще, исчезла манера заискивать перед господами.

— Я хотел повидать Касариуса... У меня к нему... дело.

— Так ты приятель его, что ли? — не унимался с расспросами пастух.

— Да. Можно и так сказать. Но вы до сих пор не ответили на мой вопрос. Здесь проживает Касариус Тал?

— Ага,— неохотно протянул пастух,— Здесь... Правда, старины Тала давно уж не стало... — на его лице появилась печальная ухмылка, но тут же исчезла.

— Как, не стало? — ошарашено переспросил всадник, до конца не веря прозвучавшим словам.

— Так, — со вздохом ответил собеседник,— Не выдержал бремени нашей жизни... — пастух опустил взгляд упиревшись им в землю.

— Помер с голоду... — пояснил второй пастух,— После того, как сборщик последнее отнял, в счёт уплаты налогов нашему господину.

— Как же это произошло? У него ведь была большая семья!

— Дак, сыновей в армию забрили*.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

забрить (устар.) — взять в солдаты, признав годным к военной службе.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Но ведь больше одного рекрута из семьи не берут. Таков закон.

— Закон... закон, что... А! — махнул рукой первый пастух.

— Барону нашему солдаты понадобились. Многие в дворянской грызне полегли. Вот он оставшихся и забрал. — ответил второй пастух.

— Треклятый барон со своими амбициями! — тихо, сквозь зубы процедил всадник,— А дочери? Тартия, Дия?

— Уехали в город. Искать лучшей жизни. Сразу после смерти отца. Матери же их давно уже не стало, задолго до этого. Так что их здесь ничто не удерживало, окромя могил. Да так там и пропали. Может, сейчас, прислугой у кого-то из знатных господ служат. А может... — пастух понизил голос и с печалью добавил, — Чего похуже...

— А дом... Остался ли дом?!

— Да, недалече, поскачешь по дороге, в деревне сразу приметишь. Тот, что заброшенный, — тот их был.

Всадник поблагодарил крестьян за помощь и помчался галопом в деревню.

Он ворвался в неё, нарушив привычный размеренный ход жизни, громким топотом копыт своего скакуна. Найти дом оказалось и правда, просто.

Подъезжая он увидел старый, поросший мхом и обвалившийся забор. Последние, чудом уцелевшие доски в котором давно покосились, покачивались на ветру и были готовы упасть. За ним стоял накренившись вправо остов небольшой хижины, заросший травой по колено и кустарниками по грудь. Крыша над ним давно обвалилась внутрь. Развалина смотрела на всадника чёрными провалами, что когда-то были окнами. Кругом царило запустение.

Путник смотрел и на его глаза наворачивались скупые слёзы.

Опоздал. Столько лет стремился попасть, но опоздал! Проклятье, сколько усилий, чтобы с достоинством вернутся сюда... и всё прахом! Разве, ради этого он подначивал Кумэ? Разве, ради этого он прошёл путь от последнего охотника до знаменосца Великого Вождя? Всадник выругался, его одолевала злоба. Но не на кого-то, а на себя. Столько сил, чтобы получить возможность найти это место и всё зря!

От раздумий путника отвлекли шаги. Тихие, почти не слышные, но годы жизни навострили всаднику уши и приучили всегда быть наготове. Он развернулся и увидел пожилую женщину в простом, старомодном и аккуратном платье, в руках у неё была корзинка. Она, наверное, шла мимо и остановилась, чтобы посмотреть кто приехал. Всадник спешился и подойдя, поприветствовал её.

— Доброго вам утра, матушка.

— И тебе утра доброго. — ответила она, мягким, чуть хрипловатым голосом,— Ищешь чтоль кого?

— Искал... — с горечью ответил путник,— Мне сказали, что тут жил Касариус Тал со своим семейством.

— Правду тебе сказали, — подтвердила женщина, голос её погрустнел, — Жил, но давно это было... Уж никого из них не осталось,— путник повесил голову,— А я смотрю они были твоими близкими,— путник кивнул,— Прими мои соболезнования... Если это тебе поможет, там на погосте, — она показала рукой,— Ещё осталась могила их младшего сына. Ты можешь её навестить.

У путника ёкнуло сердце.

— Как! Младшим же у них был шестой сын*?

— — — — — — — —

* Личные имена по заведённому у простых жителей обычаю получали лишь первые три ребёнка в семье. Остальные в качестве имени получали числительное, в соответствии с тем, какими по счёту родились. Сект — означает шестой.

— — — — — — — —

— Ошибаетесь, мил человек, — испытывая неловкость, поправила женщина,— Младшим у них был Квинт, пятый.

— А могила Тала?

— Дожди размыли, ухаживать же некому, теперь на месте могил Тала и супруги его ровное место. Время, всё смыло, даже холмов погребальных не оставило,— женщина горько вздохнула,— А вот могилу Квинта ты ещё увидишь. Его тело пару лет назад сослуживцы доставили сюда с отрубленной головой. Погиб он в сече. Но мы его как полагается похоронили. Со всеми обрядами и воинскими почестями.

— Спасибо матушка,— ответил путник, низко поклонился и распрощался с ней.

Сельский погост оказался маленькой площадкой неподалёку. Унылым и скорбным местом. Большая часть могил уже заросла. За некоторыми ещё ухаживали. Путник нашёл погребальный холм, у изголовья которого лежал небольшой камень с едва виднеющийся из-под мха надписью: "Квинтус Тал". Он склонился над ним и задумался. Всё что осталось от его прежней жизни, — это могила. Путник, в который раз проклял себя за нерасторопность. Если бы он не потратил столько времени, то мог бы успеть!