|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Люди не хотят жить вечно. Люди просто не хотят умирать.
Станислав Лем
1 глава
Мне приснился страшный сон:
Тронный зал и приговор,
Перезвон цепей могильный
И дорога на костёр...
Наталья Новикова (Тэм Гринхилл)
Будильник, одиноко стоящий на прикроватном столике, надрывался уже больше получаса. Я лежала на спине, сложив руки на груди, и с мазохистским удовольствием слушала раздражающий звон. Возможно, так однажды утром будильник, исправно сработав, будет звенеть, звенеть, звенеть, до тех пор, пока не сядет батарейка, потому что больше некому станет нажимать на плоскую кнопку, прекращающую его работу... Нервы не выдержали, и я с размаху стукнула по пластмассовой коробочке. Будильник свалился на пол и наконец-то заткнулся. Надеяться, что он сломался, было бы глупо и наивно: уничтожить это творение отечественной промышленности смогла бы разве что машина, прицельно переехав его раз пять. В комнате было темно и холодно, с открытого балкона просачивался запах дождя.
Согнав на пол Матильду — свою серую с полосками кошку, — я села на кровати: босые ноги попали в струю холодного воздуха, заставив поёжиться. Мне надлежало встать больше тридцати минут назад, когда будильник издал свою первую трель, а сейчас было начало девятого и до экзамена оставалось меньше часа... Хотя, зачем мне вообще теперь на него идти?.. Я не успею окончить институт, а если и успею, то не смогу применить знания на практике. Зачем тратить драгоценное время на бесполезную ерунду? Пренебрегая очевидной нелепостью собственного поведения, я торопливо засобиралась. В холодильнике не было ничего, кроме зачерствевшего и изрядно позеленевшего куска сыра. Я с отвращением захлопнула дверцу, сунулась в чайную коробку, но заварки не обнаружила. "После экзамена зайду в магазин", — подумала я, смирившись с вынужденной диетой. В конце концов, теперь можно ни в чём себе не отказывать... Распахнув дверцу шкафа, я наугад выудила из него длинную свободную юбку и мятую футболку (утюг за ненадобностью давно занял законную позицию в самом дальнем углу антресоли). Плюнув на спутанность волос, я не стала тратить время на причёску и, мельком глянув на своё растрёпанное отражение в зеркале, выскочила на лестничную площадку. Успешно забыв запереть дверь, я побежала вниз, проигнорировав лифт. Я ежесекундно рисковала свернуть себе шею, перепрыгивая через две, три, а то и четыре ступеньки. Подъездная дверь после моего удара, нанесённого с разбега, врезалась в стену и на обратном пути меня же чуть не пришибла. Немногочисленные прохожие (в основном, деловые старушки, спешащие в расположенную неподалёку поликлинику) провожали меня выпученными глазами и отвисшими челюстями. Я молнией пронеслась мимо домов, по узкой утоптанной тропинке и еле успела затормозить перед дорогой, едва не попав под колёса серебристо-синей Ауди. Взвизгнули тормоза, машина остановилась; из окна высунулась молодая светловолосая девушка.
— Вы с ума сошли?! Под колёса бросаетесь! — возмущенно выкрикнула она.
Я опёрлась на горячий гладкий капот, тяжело дыша.
— Пожалуйста, довезите меня до МГУ! Здесь недалеко!
— Опаздываете? — уже поспокойней уточнила девушка.
— Да! Пожалуйста, у меня экзамен через пятнадцать минут! — взмолилась я, беспардонно вваливаясь в салон.
— Сначала под колёса бросаются, потом ещё и вози... Ладно, так и быть, мне всё равно в ту сторону.
Девушка смело вдавила педаль газа в пол, и машина рванулась вперёд. Я вжалась в кресло и вцепилась в ручку двери, уже жалея, что села в автомобиль с сумасшедшим водителем за рулём. Ауди мчалась по довольно запруженной трассе быстрее ветра, упорно игнорируя другие машины и отчаянные сигналы светофора. Со всех сторон раздавалось бибиканье — на заднем стекле стоило повесить табличку "Глухой водитель-дальтоник"...
Девушка резко нажала на тормоз — я, будучи не пристёгнута, врезалась лбом в стекло. Хозяйка машины возмущенно охнула:
— Осторожней! Знаете, сколько стоит замена лобового стекла?!
Я вынужденно покачала головой, пытаясь развести глаза из кучки.
— Дальше нам не по пути. Я сворачиваю к Минской, так что выходите.
Я послушно открыла дверцу и вылезла из машины, которая тут же тронулась, мгновенно разгоняясь. Автомобили вокруг истерически сигналили, обтекая меня, застывшую в центре перекрёстка, сплошным потоком. Высадили меня прямо на площади Индиры Ганди — машина беззастенчиво остановилась где-то в процессе поворота на Ломоносовский проспект. Я запоздало спохватилась и, не убирая руки с набухающей на лбу шишки, перебежала на тротуар (за моей спиной с грозным гудком пронёсся грузовик — такой не то что раздавил бы — размазал!). Подняв к глазам левую руку, я с ужасом уставилась на часы: до часа "икс" оставалось пять минут. Обгоняя прохожих, я припустила к университету наискосок, дворами. Облаиваемая и преследуемая уличными собаками, я на крейсерской скорости вылетела к зданию, около которого, естественно, уже не наблюдалось ни одного студента. Дорогу ко входу мне преграждал невысокий заборчик из серии "по газонам не ходить", поскольку в надежде сократить путь я бежала по пересечённой местности. Неловко перелезая через него, я уронила сумку; та раскрылась от удара об землю, вываливая всё своё содержимое на асфальт.
— Ёклмн! — душевно выразилась я, сгребая всё барахло в охапку.
Молодые мамаши, сидящие на близстоящей скамейке, ошалело уставились на откатившийся к колёсам их колясок пистолет. Я подобрала его, смущённо улыбнувшись непрошенным свидетелям. Дедушкин пистолет, сохранившийся с войны, я с некоторых пор носила при себе для самообороны, если намеревалась поздно возвращаться домой через районные трущобы (счастье, что этого раритета не видела милиция — разрешение на ношение оружия я, конечно, не получала). С последнего раза я забыла его выложить, вот и опозорилась теперь, перепугав всю улицу... Покраснев до кончиков ушей, я поспешила взбежать по лестнице к дверям и скрыться от подозрительных взглядов за ними. Надеюсь, мамаши не окажутся чрезмерно бдительными и не вызовут милицию... Часы, висящие на стене напротив входа, показывали без одной минуты... нет, без пятидесяти секунд девять. На нужный этаж я почти влетела, а по мрачному коридору со стилизованными под камень стенами побежала со скоростью, ничуть не уступающей гоночному автомобилю. Навстречу шёл наш математик; по мере моего приближения он подозрительно присматривался ко мне.
— Стойте, куда вы так несётесь?! Разве можно так вести себя в стенах университета?!
Несмотря на то, что считала это вполне допустимым, я вынужденно затормозила в нескольких метрах от вожделенной двери, скользнула по полу, разворачиваясь лицом к возмущённому профессору. Не успела я и слова вставить, как он выдал новую тираду:
— И что вообще вы тут делаете?! У вас же экзамен!!!
Я вжала голову в плечи, одновременно пытаясь неопределённо пожать ими.
— Какая безответственность! Образование — это ваше будущее!
Ага, а успешно сданный экзамен — моя стипендия, — мысленно добавила я.
— Да что с вами говорить, уже третий курс кончаете, а на лбу девять классов написано.
— Вы же не будете утверждать, что я не знаю ваш предмет, — робко возразила я.
— До сих пор я так не считал, но экзамен покажет, что к чему.
Своим любимым жестом профессор пригладил усы, и, безнадёжно махнув на меня рукой, двинулся дальше по своим делам. Не отрывая взгляда от его удаляющейся спины и не веря ещё в своё освобождение, я сделала пару шагов назад и из-за своей обычной неуклюжести споткнулась на ровном месте, да так, что грохнулась на твёрдый пол. Голова закружилась, и перед глазами поплыли какие-то белые круги — я зажмурилась, тратя драгоценные секунды на ориентирование в пространстве.. Сзади кто-то протяжно ойкнул и, судя по топоту, убежал за угол. Взгляд сфокусировался, я торопливо вскочила, мельком удивляясь тому, что профессор уже исчез из поля зрения, и поспешно дёрнула массивную ручку двери в аудиторию.
— Ой! — поразилась я, едва переступив через порог.
Я не была в этой аудитории месяца два, но вроде не слышала, чтобы здесь делали ремонт. Обстановка теперь стала под старину, нормальные лампы на потолке заменили какие-то странные шарообразные светильники, с кафедры исчезли компьютер и микрофон — небось, установили какую-нибудь современную технику. Новые времена — новый стиль. За столом сидела экзаменационная комиссия — ни одного знакомого лица. Проверка, что ли, какая-то?
— Опаздываете... — несколько неуверенно возмутился один из экзаменаторов — пожилой мужчина, одетый в странный серый балахон (наверняка, новая мода).
Я виновато улыбнулась, в гробовой тишине положила на стол зачётку, с большим трудом выуженную из захламлённой сумки, взяла билет, сделанный из странной тонкой бумаги, и села на один из задних рядов. Бегло осмотревшись, я констатировала, что в аудитории нет ни одного моего однокурсника. В голову закралась мысль, что я что-то напутала. Она нашла подтверждение и в содержании вопросов билета. Может, конечно, это у меня сдвиг по фазе, но я не имела ни малейшего понятия, какое отношение имеет некая теорема Розеро к математике. Вопрос о практическом применении треугольников и пентаграмм тоже привел меня в замешательство. Изучать билет дальше мне расхотелось. Я сощурилась, приподняв одну бровь, и посмотрела на кафедру. Экзаменаторы скучковались и что-то оживленно обсуждали, то и дело кивая, как мне показалось, в мою сторону. Теперь я заметила, что и студенты бросали на меня со всех концов аудитории странные взгляды. В своей самой обычной одежде я действительно смотрелась здесь белой вороной: все вокруг нарядились весьма оригинально — девушки в плотные корсеты на шнуровке или сарафаны, свободные блузки или кофты с рукавом, расходящимся от локтя; юноши — в довольно однообразные рубашки светлых тонов с щеголеватыми кружевами на манжетах у некоторых. Я еще раз пробежалась глазами по тексту билета, написанному кем-то от руки перьевой ручкой, и, подняв уголок губ в кривой ухмылке, уставила тупой взгляд в противоположную стену. Экзаменаторы закончили свой консилиум, и один из них — тот самый седой дедок, что уличил меня в опоздании, — вышел за дверь. Для приличия я достала из сумки листок бумаги и ручку, сунула ее по привычке в зубы, задумчиво погрызла. Вкусно... Пойти, что ли, честно признаться, что не готовилась, да и билет не очень попался?.. Не объяснять же, что я наивно предполагала, что знаю предмет достаточно хорошо! Студенты почти перестали обращать на меня внимание, поглощенные экзаменом. Скрипнула дверь. "Старичок вернулся", — подумала я, лениво обращая взгляд ко входу. Это был действительно экзаменатор, но не он один: с ним вошли трое мужчин, одетых в плотно обтягивающие бёдра изумрудные штаны и такой же расцветки короткий плащ с серебристой оторочкой по краю, развевающийся, как крылья хищной птицы. На головах пришельцы носили береты, лежащие так ровно, словно их одевали по линейке. Маскарадный костюм какой-то! В завершение образа у каждого из них из-под плащей, сколотых на груди серебряной блестящей пряжкой, выглядывали тёмно-зелёные ножны с металлическими узорами, напоминающие по форме и размеру те, что носят офицеры на параде. Мне всегда было интересно, их кортики заточены или несут только декоративную функцию?.. Угрюмая группа выстроилась клином и слаженно поднялась по проходу ровно до моего ряда так, что впереди стоящий, отличный от остальных серебристой звёздочкой на берете, грозно навис надо мной. Я вопросительно посмотрела на него — вроде в параде участвовать не нанималась.
— В чем дело? — осведомилась я.
Возглавляющий процессию мужчина с непроницаемым лицом провёл в ответ у меня перед лицом раскрытой ладонью. Глаза непроизвольно закрылись, сознание ускользнуло, я безвольно уронила голову на сложенные на столе руки...
... Пришла в себя я внезапно — так, словно вынырнула из глубокого омута. Я сидела на неудобном стуле, руки были заведены назад и крепко связаны в запястьях; передо мной стоял широкий деревянный стол, на нём горела яркая свеча толщиной в два сантиметра, слепящая глаза, благодаря металлическому отражателю. Напротив меня в уютном кресле развалился тот самый странный тип со звездой "во лбу", действительно "горевшей" отражённым пламенем. Наверное, у него в кулаке был какой-нибудь дурманящий порошок; он распылил его у меня перед лицом — вот я и отключилась. Рядом у стены на еще одном стуле сидел молодой человек с вытянутым лицом, светло-коричневыми взъерошенными волосами и разбитой губой, его руки были связаны так же, как и у меня. Я из солидарности мысленно посочувствовала ему и остановила наконец взгляд на предполагаемом собеседнике.
— Где я? — глупо спросила я.
— Здесь вопросы задаю я!!! — вызверился мужчина, хищным взглядом пробегая по моему лицу.
— Знаю, знаю, — скучным голосом протянула я, — я тоже смотрела шпионские боевики.
— Не перебивать! — отрезал он. — На кого вы работаете?
— Я ещё не работаю, — осторожно ответила я. — Мне вполне хватает стипендии и переводов от родителей.
— Лжёте!
— Ну, ладно, ладно, вру. Иногда и не хватает — у друзей одалживаю.
Мужчина со всей дури стукнул кулаком о стол, заставив меня замолчать. Сзади — вне поля моего зрения — что-то тихо скрипнуло, послышалось несколько шагов по каменному полу.
— Барвлин, у нас там проблема вышла, подойди на секунду, — сказал кто-то, стоящий за моей спиной.
— Что у вас опять?! Хорошо, сейчас...
Косвенно представленный мне Барвлин (и что надо курить, чтобы так назвать ребёнка?!) неохотно встал и вышел, дверь недовольно хлопнула за его и моей спинами. Я поёрзала на стуле, безуспешно попыталась выдернуть руку из пут — только кожу ободрала. Каменный пол неприятно холодил босые ноги: босоножки бесследно исчезли; сырой сквознячок поддувал под юбку. Помещение, похоже, было подвальным: здесь не имелось ни одного окна, от стен веяло могильным холодом. "Вот примерно так и в гробу будет. Пора привыкать!" — оптимистично подумала я, щурясь от бьющего мне прямо в глаза света свечи. И фильмы, и книги врут всё — вовсе и не лампу на допросе в лицо направляют! Другого освещения в комнате не было, поэтому дальний угол тонул во мраке. От нечего делать я повернулась к собрату по несчастью. Он насмешливо на меня глянул, искривив губы в ухмылке.
— Что хихикаешь? Шпионку никогда не видел? — ехидно осведомилась я.
"Собрат" не ответил на издёвку, и я, быстро потеряв интерес к столь неразговорчивому субъекту, обратила своё внимание к потолку. "Может, это знаменитые подвалы Лубянки?" — размечталась я. Прямо день странностей! Чуть под колёса не попала, на экзамен опоздала — это ещё цветочки. Но кому понадобилось тащить меня в некий подвал, связывать, допрашивать?! Ещё какой-то побитый уголовник сидит в двух шагах и ухмыляется... Быть может, это сон? А что, очень похоже, у меня часто бывают совершенно реалистичные сны...
Извернув пальцы под невероятным углом, я ущипнула себя за ладонь. Эффекта не получила (да не очень-то и хотелось), зато указательный палец левой руки свело — я выпучила глаза, в которых на секунду потемнело, и, сжав зубы, попыталась разогнуть сустав. В этот совсем неподходящий момент вернулся Барвлин (интересно, это кличка, имя или фамилия?), с силой распахнувший дверь так, что она ударилась о стену и самопроизвольно захлопнулась за его спиной. Усевшись на прежнее место, он с донельзя недовольным видом уставился на меня в упор колким взглядом. Страдальческое выражение моего лица (сведённый палец всё не разгибался) явно повысило его настроение.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
