Шанс на жизнь, шанс на смерть.

— Дайорасы? — вместо того кивнул он на пару наёмника. — Хорошее оружие, редкое, а главное дорогое. Станет неплохим трофеем. Только кто же выходит с дайорасами против меча?..

— Тот, кто умеет с ними обращаться, разумеется, — без эмоций ответил наёмник, презрительно глядя на вора. — А твоё обучение владению мечом ограничивается всё той же незаконченной школой, не так ли?

Издёвка на больную тему, пусть и произнесённая спокойным ровным тоном, подействовала на Кейрена, как красная тряпка на быка. Вся его наигранная выдержка испарилась в мгновение ока, и в следующий миг он уже нёсся вперёд, размахивая мечом, как знаменем победы. Первый его удар, естественно, был парирован, на второй Игнис поставил эффектный блок, на третий ответил так, что Кейрен едва успел уклониться. Наёмник управлялся со своей парой действительно очень профессионально, тогда как Кейрен орудовал мечом почти как простой дубиной: его атаки иначе как "бой деревенского мужика с медведем" было и не назвать. В общем, я, конечно, не ожидала увидеть в нём мастера холодного оружия, да и для вора это далеко не главное, но на его жалкие потуги фехтования без слёз смотреть было нельзя. А ведь из арбалета стреляет он классно... Пока Игнис играл с ним: защищался, практически не нападая. Может, это ему доставляло удовольствие, может, он хотел таким образом разрядиться, я знала только одно: скоро наёмнику надоест сие сомнительное развлечение, и тогда Кейрену не жить, а я, несмотря на свою к нему антипатию, смерти ему всё-таки не желала, а потому самозабвенно припала ртом к верёвке, пытаясь распутать её зубами — благо, руки были связаны спереди. Я старалась изо всех сил, но крепко затянутый двойной узел не поддавался. Зато тонкая ткань расползлась на ниточки под моим напором, и, приложив ещё усилие, я смогла разорвать путы руками. Тем временем Игнису поднадоело блокировать неумелые удары, и он перешёл в наступление, вынуждая Кейрена, не способного толком ответить, отступать. Развязка неотвратимо приближалась, а я всё никак не могла развязать ноги — руки замёрзли, и пальцы отказывались слушаться, а тугой узел никак не удавалось распутать. Уже начиная паниковать, я вспомнила-таки про имеющийся под рукой острый предмет, способный избавить меня от проблемы в секунду.

Игнису окончательно надоела драка — одним дайорасом он полоснул Кейрена по руке, другим — по бедру, одновременно лишая противника оружия и равновесия. Грозно нависая над повалившимся на землю вором, едва успевшим приподняться на локтях, он замахнулся для последнего удара, но я, освободившись окончательно, бросилась вперёд, загораживая собой несостоявшуюся жертву и уверенно подставляя меч под клинок наёмника. Скрежет металла о металл, мощная отдача от слишком сильного для меня удара, и всё-таки дайораса не достигла цели.

— Зачем под клинок бросаешься?! — раздраженно спросил у меня Игнис, опуская оружие.

— Так я же не шею свою подставляю, — миролюбиво уточнила я. — Не хотелось, чтобы ты его убил.

— Опять?! Что за идиотский гуманизм?! Он хотел меня убить, почему бы не отплатить ему тем же? Полесия, он не хороший человек, чтобы так его защищать, и ты сама это прекрасно понимаешь. Избавившись от меня, он силой склонил бы тебя к сотрудничеству, причём, как я понимаю, не только деловому. Давай решим эту проблему здесь и сейчас.

Не зная, что возразить, я только покачала головой. Игнис возмущённо закатил глаза.

— Почему? — лаконично уточнил он.

"А чёрт его знает..." — подумала я, но вслух сказала совсем другое:

— Наверно, его тоже судьба по головке не гладила. И у него были причины, чтобы стать таким. Наверно, мне его просто жалко...

Сзади еле слышно фыркнули — похоже, Кейрен не любил, когда его жалеют. А Игнис посмотрел мне в глаза — я ответила ему тем же. Не знаю, что он увидел в моих, а в его зрачках угасало алое пламя, возвращая радужке мирный зелёный цвет. Долгую минуту он молчал, и я уже боялась, что на этот раз наёмник меня не послушает и прибьёт-таки Кейрена, который, честно сказать, действительно нарывался. Однако Игнис улыбнулся мне, негромко проговорил:

— Есть в тебе что-то... необычное. И однажды я пойму, в чём дело. Или, может, ты сама расскажешь.

С этими словами он убрал дайорасы в ножны и, как ни в чём ни бывало, взялся за разведение костра. Что самое странное, на этот раз ни огонь в его глазах, ни остро наточенные клинки в руках меня ни капельки не испугали, будто я была уверена, что мне этот человек вреда не причинит. Хотя у меня и не возникало поводов для подобной убеждённости... Неторопливо убрав меч, я развернулась к Кейрену, успевшему подняться на ноги — серьёзно он не пострадал, только прихрамывал теперь, и кровь сочилась из неглубоких порезов.

— Спасибо, — неразборчиво буркнул он, не рискуя поднимать на меня взгляд.

— Не за что, — доброжелательно улыбнулась я и, посчитав свою миссию законченной, вернулась к своему одеялу — тело требовало законного отдыха.

Как оказалось через пять минут, тело требовало не только отдыха, но и согрева — несмотря на близость пышущего жаром костра, меня пробил озноб, не иначе как, на нервной почве... Когда сил сдерживать стук зубов не оставалось и Игнис, сидящий напротив и аккуратно подкармливающий огонь новыми ветками, начал удивлённо на меня коситься, я вспомнила о подарке Кирма и решила, что сейчас он будет как нельзя более кстати — принесёт так необходимое мне тепло и, возможно, хоть немного разрядит обстановку в нашей унылой компании.

— А давайте выпьем! — бодрым тоном предложила я, доставая на свет массивную глиняную бутыль, мысленно радуясь, что таскать эту тяжесть больше не придётся.

— Спасибо, я не пью, — равнодушно обрубил Игнис все мои миротворческие идеи. — Холодное пламя не любит огненной воды, — усмехнулся он и, посчитав трезвенника лишним на этом празднике жизни, ушёл к своей лежанке, расположившись к нам спиной.

— А я выпью, если ты не против, конечно, — вздохнул Кейрен, усаживаясь на одеяле рядом со мной.

Он был так расстроен своей неудачей, сидел так трогательно понурившись, что мне стало его действительно жалко. Я решила простить ему на время свинское поведение и подозрительные намёки и молча разлила настойку по кружкам. Пахнуло знакомым пряным ароматом, который уже и сам по себе растекался теплом в груди. Взяв одну из кружек в руки, Кейрен уныло поболтал её содержимое, проследив взглядом за случайным бликом, и залпом влил напиток в рот.

— Осторожно, настойка крепкая, — заботливо предупредила я, делая маленький глоточек.

Кейрен не ответил, молча сунул мне кружку под нос, требуя добавки. Помявшись, я пожала плечами, оставляя право выбора за собутыльником, и вновь наполнила посудину до краёв. Недолго думая, Кейрен опрокинул кружку и во второй раз, однако за добавкой не полез. Всё-таки градус у настойки был нешуточный — руку вора повело, и он чуть не стукнул меня кружкой по лбу, после чего сие страшное орудие я вынуждена была отнять. Кейрен тяжело навалился на дерево, силясь вернуть телу способность ориентации в пространстве. Он крутил головой, а взгляд его блуждал, пока не наткнулся на меня. Ценой неимоверного напряжения извилин, мой образ таки был осмыслен и найден в базе данный под названием "мозг".

— О, Леська! — радостно воскликнул Кейрен, широко улыбаясь и покачиваясь.

Хоть это сокращение мне и не нравилось, я не раз слышала его ещё в Москве и возмущаться не стала — что с пьяного взять. Воодушевлённый успехом, Кейрен продолжил поиск объектов для опознавания и довольно быстро заметил Игниса, не то действительно спящего, не то только делавшего вид. Лицо вора тут же вытянулось, улыбка сошла на нет: нерадостная реальность грубо вторглась в вызванную алкоголем эйфорию. Кейрен вновь перевёл мутный взгляд на меня и обличающее ткнул пальцем мне в грудь.

— Вот ты... и он..., — вор качнул рукой в сторону Игниса, — вы оба меня... это... прези... прези... презире... презираете, вот! — справился он наконец с заплетающимся языком. — А я... я ведь тоже не всегда был вором! Меня это... жизнь заставила!

Я могла бы ответить, что все так говорят и что в жизни всегда есть выбор, но до затуманенного алкоголем разума мои слова всё равно бы не дошли, да и не имею я привычки бить по больному месту из мелкой мстительности. А потому я молча смотрела в огонь и слушала сбивчивый рассказ Кейрена, с трудом вылавливая суть среди бесконечных запинок.

Родился Кейрен в семье потомственных магов, и поначалу никто не прочил ему иного будущего. Однако довольно быстро оказалось, что природа талантами его обделила. Магический резерв его был невелик, а сложные заклинания ему и вовсе не давались — формулы и расчёты, даже тщательно проверенные, обязательно содержали фатальную ошибку, приводящую результат к совершенно другому виду. Но в семье отказывались признавать даже саму возможность того, что ребёнок окажется неспособным к магии. В одиннадцать лет Кейрену пришлось поступать в Школу Магии, Знахарства и Прикладной Некромантии, где в то время уже учились две его сестры. На первый курс — или как там у них это называлось — его приняли без проблем, особо не интересуясь присутствием или отсутствием у него потенциала: минимальные способности к магии у него были, а остальное компенсировали известность и богатство рода, к которому он принадлежал. Такой ученик, прежде всего, играл на благо престижа Школы, а на остальное до поры до времени руководство закрывало глаза. Кейрен кое-как проучился пять лет, впереди оставалось ещё столько же, а сил уже не хватало и на выполнение стандартной программы, не то что на дополнительную специализацию, которой активно занимались остальные студенты. К началу шестого курса он так безнадёжно отстал от других, что его тихо исключили — неофициально, конечно, без огласки. Официальные исключения были делом редким и, как правило, показательным, а вообще такие прецеденты влияли на престиж и положение Школы слишком плохо. Позже, через год-два неподходящий студент как бы "погибал" на практике или при каком-нибудь несчастном случае. На уровне влиятельности Школы это никак не сказывалось, а бесталанный недоучка возвращался домой и пытался найти себя в другом деле. Только вот Кейрену оказалось некуда идти: его семью в полной мере устраивала "смерть" ошибки природы, юношу и на порог не пустили. Он остался у разбитого корыта: без дома, без денег, без работы. Всю свою сознательную жизнь Кейрен так старался соответствовать навязанному родственниками стереотипу, что посвящал бесплодным попыткам обучения магии всё своё время и теперь не умел ничего другого. Даже простая физическая работа была ему не по плечам: худощавый парень, не привыкший к труду, выдыхался слишком быстро, а желающих занять его место находилось слишком много. Не находя себе места в жизни, Кейрен начал воровать: сначала еду с прилавков на базаре — благо, при помощи элементарных заклинаний это оказалось несложно — потом кошельки у зазевавшихся покупателей. За этим занятием его и поймал дед — ещё не завязавший тогда почётный член гильдии воров. Буквально схватив мальчишку за руку, он увидел в нём достойного преемника и забрал с собой. В среде воров маги встречались довольно редко — им хватало работы и в легальном мире, а такие недоучки, неучтёнка, ценились очень и очень высоко. Кейрен втянулся в профессию быстро, и первым его самостоятельным делом стала кража нескольких магических книг из библиотеки родного дома. По ним он худо-бедно изучил телепортацию и установку порталов, после чего приступил к настоящей практике. Несколько дел на пару с дедом, несколько собственных заказов — и нового вора признали, оценили, дела и гонорары полились рекой...

— А теперь я сижу тут и рассказываю всё это человеку, который меня презирает, — сокрушённо вздохнул Кейрен, почти совсем протрезвевший за время своего рассказа. — Как будто оправдываюсь. Самому противно, веришь? А ведь мне моя жизнь нравится. У меня есть деньги, есть два дома: один в столице, другой в Приокеанске на побережье; есть убежище, есть женщины в разных городах, всегда готовые принять меня, есть работа, которую я люблю. Правда, сейчас меня ищут везде, но если я добуду ремадис и найду для него хорошего покупателя, то затаюсь на срок, достаточный для того, чтобы улеглась шумиха. Возможно, я даже смог бы как-то синтезировать его или делить и продавать как эликсир вечной жизни!

Золотой блеск в глазах Кейрена быстро потух; он выхватил у меня бутылку и залпом проглотил остатки настойки. Тут же вскочив, вор покачиваясь двинулся к своей лежанке, бревном повалился на неё и, кажется, мгновенно захрапел. За последние несколько часов я не сказала ни слова — Кейрен просто не давал мне этого сделать, а теперь и вообще заснул, не захотев услышать моё мнение. Спроси он меня, то узнал бы, что я вовсе не презираю его, а даже жалею, как человека цинично преданного всеми в нежном возрасте и не способного теперь желать чего-то, кроме материальных благ. Впрочем, вряд ли Кейрену пришлась бы по душе такая правда. Я заснула быстро, подгоняемая близостью утра — хоть для границы — царства вечных осенних сумерек — оно не наступит никогда, нам нужно двигаться вперёд.

12 глава

Ждет вода впереди,

Зелена.

Хоть глаза прогляди —

Нету дна...

О. Морозова (песня группы "Дорога Водана")

На этот раз, вопреки сложившейся традиции, впереди всех нёсся Кейрен, очевидно, надеясь разогнать бешеной скоростью похмельную головную боль. Уже через час сумасшедшей скачки мы смогли наблюдать удивительную картину: окрашенные унылыми осенними цветами заросли без перехода превращались в по-июньски свежий лес, на границе времён года ровным рядом стояли классические чёрно-белые столбики, вызывая ассоциации с таможенным контролем. Проход в Долину никем, разумеется, не охранялся и мы беспрепятственно въехали на новую территорию. Как только мы пересекли границу, Игнис слез с Арктура, достал из недр своей сумки знакомый плоский камень, бросил его на землю. В глазах наёмника вспыхнуло синее пламя, огонь заплясал на камне, который словно начал плавиться, испуская в воздух клубы чёрного дыма. Пахнуло озоном, меня обдало волной холода, а Кейрен, любопытно наблюдавший за действом с безопасного расстояния, подался вперёд: огонь взметнулся вверх, смешиваясь с дымом и принимая очертания лошади. Чёрное с синими проблесками облако уплотнялось, его поверхность становилась гладкой и упругой, как кожа. Ещё секунда — и перед нами стоял красивый статный конь с лоснящейся шкурой и роскошной ухоженной гривой, осёдланный и полностью готовый к пути. Не разделяя нашего восторга, Игнис вскочил на него и невозмутимо двинулся вперёд.

Узкая полоса леса, продлившаяся всего метров двести, заканчивалась огромным песчаным пляжем, за которым разливалось бескрайнее озеро — где-то вдали виднелись островки суши, но противоположный берег прятался за горизонтом. На самой опушке стоял небольшой бревенчатый домик с аккуратной пристройкой-сарайчиком сбоку. От избушки к нам бежал растрёпанный мужик в простецкой деревенской одежде; он приветственно махал руками и всячески старался привлечь к себе наше внимание. Мы неторопливо двинулись ему навстречу, справедливо ожидая получить от него какую-нибудь ценную информацию. В частности, судя по всему, для скорейшего пересечения Долины нам требовались плавсредства, которых на берегу видно не было, а кто как не местный житель мог подсказать, как и на чём здесь принято передвигаться? Добравшись до нас и с трудом отдышавшись, мужик густым басом проорал: