Спасти Ссср

Я сделан из такого вещества

Из двух неразрешимых столкновений

из ярких красок полных торжества

И черных подозрительных сомнений

Я сделан из находок и потерь

Из правильных и диких заблуждений

Душа моя распахнута как дверь

И нет в ней ни преград, ни ограждений

Я сделан из далеких городов,

В которых, может, никогда не буду.

Я эти города люблю за то,

Что люди в них живут и верят в чудо

Я сделан из недаренных цветов

Я из упреков, споров, возражений

Я состою из самых длинных слов

а так же из коротких предложений

Я сделан из бунтарского огня

Из силы и могущества горения

Я из удач сегодняшнего дня

но большей частью все же из падений...

Сергей Сарычев

Я сделан из такого вещества

Спасти СССР

Антисоветский попаданец

Аэродром "Каменный ручей" (Алексеевка)

Декабрь 1990 года

Экстренная встреча президентов США и СССР

Протокол не ведется

Декабрь — месяц тяжелый, а здесь — в особенности. Сырость, грязь, от океана постоянно несет соленую влагу, которая смешиваясь со снегом, превращается в нечто невообразимое. Низкое, серое небо, на дальнем горизонте уже светло. Хвостовые плавники невиданных здесь Боингов-707 в светло-синей окраске — как акулы в море.

— Михаил Сергеевич, вам нельзя идти одному

Генерал Вадим Медведев, он же возглавлял охрану Брежнева. Профессионал, и он прав, но...

— Вы что же, генсека будете учить?

— Михаил Сергеевич...

— Там меня не съедят. У нас с американцами — новые отношения...

— Правильно. Так ты их. А то вон что удумали — генерального секретаря жизни учить! Не бывать этому!

— Опять?

— Молчу, молчу. Сказать уж нельзя.

— Нельзя. У меня встреча с президентом США и ты тут под руку...

Трапа нет, к заднему люку самолета у самого хвоста — спустили временный. Около него — два сотрудника Секретной службы США, один открыто держит УЗИ.

Охрана отстает.

Десять минут спустя — сидим в президентском салоне, и пьем виски. Один на один. По моему настоянию — Брента Скаукрофта, помощника по нацбезопасности — Буш выгнал. Пошел на уступки, раз я пошел.

И для него и для меня эта встреча чрезвычайно опасна — по внутриполитическим причинам.

— Миша — Буш называет меня уменьшительно-ласкательным вариантом имени, так ему выговорить проще — ты пойми нас правильно. Никто не ставит под сомнение политику новых отношений между СССР и США. Но этот Хусейн... он же бандит. Форменный бандит.

— Джордж...

— ... ты неправ насчет Саддама Хусейна. Он не бандит. Он нацист. У него портрет Гитлера в кабинете. Он уничтожил больше двадцати тысяч иракских коммунистов, в Ираке эту партию так и называют — партия расстрелянных. Он бредит наяву.

Этого Буш явно не ожидал. Чтобы скрыть замешательство, он берет бутылку виски — добавить по стаканам. Потом берет щипцами лед, и щипцы его выдают — по стуку о край, я понимаю, что у него подрагивают руки.

— Миша... но почему вы дружите с ним?

— Мы с ним не дружим. Мои предшественники пытались продавать ему оружие — как и вы кстати. И исходя из этого, закрывали на все глаза. Но больше закрывать нельзя. Джордж, мы вскормили нового Адольфа Гитлера.

— Миша, вы же все равно... сотрудничаете с ним сейчас? Продаете ему оружие.

— Мы не сотрудничаем — резко говорю я — этот тип держит нас за яйца! Знаешь же, если ты должен банку сто рублей, то это твоя проблема, а если должен миллион — то это уже проблема банка. Мы поставляли ему оружие и закрывали глаза на то, что он делал с коммунистами, а он обещал, что когда-нибудь расплатится и будет вести себя прилично. Не случилось ни того ни другого, он теперь напал на соседей и вот — вот пойдет дальше. У него либо есть ядерное оружие, либо вот-вот будет. И он уже разрабатывает ракеты, способные достичь, в том числе Москвы.

Буш осторожно, словно это граната с выдернутой чекой, ставит на столик недопитый бокал.

— Означает ли это — осторожно говорит он — что СССР готов присоединиться к международной коалиции?

Я качаю головой

— У меня тоже есть обязательства, Джордж. И есть люди, которые не поймут резкого изменения нашей политики на Ближнем Востоке.

Буш кивает

— Понимаю. Но мы можем рассчитывать на благожелательный нейтралитет СССР в этом вопросе? Мы поймем, если вы сделаете жесткое заявление.

Я снова качаю головой

— Заявлениями тут не обойдешься, проблему Хусейна надо решить. Если это наша зона ответственности, решить ее должны мы.

Буш инстинктивно сглатывает, я вижу, как судорожно дергается его кадык.

— Это означает...

— Это означает, что иракский народ достоин лучшего правительства, чем у него есть сейчас.

— Мы не можем допустить второго Афганистана — задумчиво сказал Буш — только не сейчас, когда найдено решение по первому. Не сейчас, когда наши отношения только-только начали налаживаться.

— Его и не будет — сказал я — иракский народ сам должен решить свою судьбу. От вас мне нужно два согласия и одна помощь.

— Какие же?

— Согласие с двумя вещами. Первая — Ирак останется республикой, там не будет предпринято попытки восстановить монархию и иракские коммунисты получат широкое представительство в правительстве национального спасения.

Буш кивает

— Если они подчинятся резолюциям ООН и выведут войска из Кувейта, на это можно будет пойти. Мы и не думали вмешиваться в их внутренние дела, нам хватает арабов...

— Решение вопроса Кувейта возможно на межарабской конференции, но... скажем так — мы, то есть СССР и США будем играть на одну руку. Второй вопрос — долги перед СССР, безусловно, признаются и должны быть погашены.

Буш впервые улыбается

— Это несомненно. Мы не можем позволить себе, чтобы кто-то не погашал долги. Это все плохо скажется на мировой экономике...

Как ты запел.

-... А как насчет помощи?

— Остановите Мэгги. Пусть она умерит свой праведный гнев. Не педалируйте события. Нужно время на то чтобы со всем разобраться.

Джордж Герберт Уокер Буш, сорок первый президент США задумался. Он не срабатывался с Тэтчер в отличие от Рейгана. За десять лет премьерства Маргарет, и без того жесткая — изменилась и не в лучшую сторону. Она стала... безапелляционна, скажем так. Безапелляционна и фанатична. С ней тяжело иметь дело, потому что у нее фанатические убеждения ее папаши — проповедника методистской церкви, и огромный политический опыт, помноженный на десять лет премьерства. Относительный экономический успех, которого она добилась, делает ее еще более агрессивной. Дошло до того, что когда он крайний, раз был в Лондоне, с ним отказались встречаться некоторые люди, неофициально передав через Чарли Прайса*, что Маргарет замыкает все отношения с США на себя, и достаточно просто проявить какую-то личную инициативу, чтобы стать ее врагом. А у врагов Маргарет судьба незавидная.

Когда они говорили про вторжение в Кувейт — его снова поразила готовность Тэтчер развязать войну в одном из самых опасных мест этого мира, не задумываясь, что против них будет четвертая армия мира. У которой уже точно есть химическое и возможно, есть ядерное оружие. Плюс неопределенная позиция СССР — конечно, новые отношения есть новые отношения, но тигр травой питаться не будет. И сложно поверить, что в Москве не воспользуются возможностью устроить для США новый Вьетнам. Тем более, после того, как они устроили Советам Вьетнам в Афганистане.

Буш был директором ЦРУ одно время. Но это лишь научило его осторожности и осмотрительности — джунгли полны хищников. А вот Маргарет... она, похоже, искренне верит, что если ты выступаешь за правое дело, то тебе сам Бог помогает.

Чушь какая.

Джордж Герберт Уокер Буш ждал от своего московского визави всего чего угодно. Но только не такого — Москва сама убирает Саддама, после чего стартует процесс дипломатического урегулирования. Только не такого.

Но решение надо было принимать. Сейчас.

— Скажем так, Майкл — Буш поднял бокал и посмотрел его на просвет, как будто там был философский камень, а не виски и лед — остановить военные приготовления мы не можем, слишком многое поставлено на карту. Мы будем продолжать собирать группировку в Саудовской Аравии. Но я могу гарантировать, что мы не предпримем ничего без звонка тебе.

Я кивнул

— Как бы не повернулось дело, я могу гарантировать еще вот что. Интересы СССР будут учтены в любом случае. Свои деньги ты получишь. Это будет справедливо в обмен на справедливое отношение к нам.

— Сколько у меня времени? — спросил я

— Месяца... два. Дальше ситуацию... сложно предсказать. Мы по-прежнему не знаем, что у него в голове.

Я протянул руку

— На связи. Звони в любое время.

Президент США поколебался, но руку пожал.

Мы идем от самолетов — я и охрана. Чайка и несколько Волг, на которых мы приехали, впереди, прямо на бетонке. За спиной запускают двигатели — заправляться американцы отказались, сейчас полетят в Японию.

— Летим в Шереметьево — бросил я Медведеву — пусть собирают Совбез к нашему прилету...

Обязательства я на себя взял... конечно те еще. Но... а как было иначе? Надо быть нужным, надо решать вопросы — тогда тебя будут уважать, тогда к тебе будут прислушиваться. Если я уберу Хусейна, то окажу услугу, за которую попрошу услугу у США в свое время. Я даже знаю, какую — по Югославии.

Но пока надо решить, как убрать Саддама — при том, что нас в Ираке прессуют капитально, нормальной сети у нас там нет, Альфу как в Кабул в семьдесят девятом не пошлешь. Дураков больше нет. Сильно нам аукнулась та командировка. Сильно...

— И тебе не стыдно? Только что ты сдал капиталистам прогрессивного государственного деятеля, одного из наших главных друзей в третьем мире...

— Прогрессивного? Ты знаешь, что у него в кабинете портрет Гитлера висит? Ты знаешь, что Майн Кампф изучается членами иракской БААС в обязательном порядке**? Это, по-твоему, прогрессивный деятель?

— То, что ты говоришь — это ложь. Поклеп.

— Это правда. И я только что показал как надо отстаивать свои интересы. Свои, понимаешь? Возврат долгов Ирака под гарантии США — раз. Участие иракских коммунистов в переходном правительстве — два. Народ там настроен прокоммунистически, в основном, если все сделаем правильно, Ирак останется в лагере левых, и отношения будут даже лучше чем при Саддаме. Третье — на международной конференции по Кувейту я добьюсь того чтобы СССР признали одним из гарантов независимости Кувейта и направлю туда миротворческие силы — хоть роту, хоть батальон. А это значит, что СССР будет иметь долю в послевоенном восстановлении Кувейта. И в поставках туда промышленного и нефтедобычного оборудования. А там, глядишь, и пару скважин обломится. Ты хоть понимаешь, что это такое — наши войска на побережье Персидского залива?

— Все равно так не делается. Это не по-нашему.

— А как по-нашему? Выразить глубокую озабоченность по телефону? Словоблудием заниматься на пресс-конференции, пока американцы делают что хотят? Это — по-нашему? Или с Саддамом в десна — когда у него на руках кровь иракских коммунистов, которых он истребил?

— Ты оппортунист!

— От идиота слышу.

Когда президент СССР покинул борт номер один — президент США, немного подумав, подвинул к себе бокал и налил до краев. Его потряхивало.

Запускали двигатели.

В кабинет вошел советник по вопросам национальной безопасности Брент Скаукрофт, без спроса сел напротив. Налил и себе.

— Что он сказал?

— Он предложил разобраться с Саддамом

— Как?

Вместо ответа президент США провел пальцем по горлу. Скаукрофт побледнел

— Он что, того?

— Не знаю.

Буш сделал большой глоток

— А ты что ему сказал?

— Ничего. Приготовления продолжаются.

...

— Но если так подумать, если кто и может подобраться к Саддаму со спины, так это русские. Многим будет легче, если он уйдет.

— Подожди, подожди. Если Саддам по тем или иным причинам уйдет, но система будет жива...

— А если мы пойдем на поводу у Мэгги, то рискуем вторым Вьетнамом. Который мы не можем себе позволить! Мы только что разобрались с инфляцией и только что вышли на более — менее уверенный рост. Мы не можем отвечать за каждый угол этого гребаного земного шара. Если Мэгги забыла, что у нее больше нет империи, то пусть рискует в одиночку.

Самолет начал выруливать на взлет, их качнуло. Оба придержали свои бокалы

— Господи — сказал президент США — Мэгги говорила, что с Майклом можно иметь дело. Это же второй дядюшка Джо в костюме с Сэвилл-Роу. Если не похуже...

* Чарльз Прайс — посол США при Букингемском дворце, самый популярный посол США в Лондоне в 20 веке

** Это правда. В иракской БААС было семь ступеней членства, начиная с определенного уровня все должны были изучать труды нацистских идеологов, в частности Майн Кампф и Недочеловек Гиммлера

Нортхэм, штат Северная Каролина

Лето 202... года

Америка — она очень разная. И потому, когда говорят, что знают Америку, мне всегда хочется спросить, а какую Америку вы знаете?

Нью-Йорк — это одна Америка, глобальный хаб, перекресток миров и путей, средоточие цивилизации. Чикаго, где я живу — другая, это настоящая Америка, с политической мафией и великим бизнесом, с белыми и черными, Чикаго — это самый американский из крупных городов. Лос-Анджелес, или Лос, как зовут его мои армянские друзья — это третья Америка, это негры и мексиканцы, это дорогие виллы и бездомные на улицах. Ну а здесь — Америка провинциальная. Средоточие показухи, горя, нищеты и упущенных возможностей...

Этот городок, в котором когда-то был распределительный центр Уолл-Марта и крупный завод — сейчас не имеет ни того ни другого. Уолл-Март потихоньку гибнет под натиском Амазона и других магазинов интернет-торговли, завод давно закрылся, потому что его продукция не выдержала конкуренции с Китаем. На главной улице — восемь автомагазинов, но их продукцию никто не покупает по той простой причине, что американцы все чаще обходятся без машины. На стеклах машин — крики о помощи в виде написанных мелом огромных скидок, на стеклах бывших кафе — надписи rent, чуть в стороне шумит проходящая стороной междуштатная автострада, и все медленно умирает под палящим солнцем ...