Зверь лютый Книга 34. Движуха

Зверь лютый

Книга 34 "Движуха"

Часть 133 "И в полночь ваши денежки заройте в землю. — Где?!...".

Глава 675

"Движуха"... смешное слово. Из той, первой, жизни. Означает кое-какое активное движение. Чего-нибудь куда-нибудь. Правильно понимаешь, красавица: или — в чём-нибудь. Да, это мы с тобой движухой занимаемся. Такой... сенситивно затянутой. Ну-ну, не части. Но самая неизбывная движуха у тех, кто для этого предназначен. — Нет. Ты как-то всё... общечеловечески понимаешь. А я не про... некоторых, а про двигатели. И движители. Вот у них движуха — так движуха! И по скорости, и по размаху, и по продолжительности.

Отвлекаешься, девочка. И меня отвлекаешь. Дело надо делать. Двигать. А дело — здесь. — Да, и конкретно в... И вообще — на Руси. Разные Саксонии да Норвегии, Персии да Палестины — завиточки по краям. Довесочки да прикрасочки.

В марте-апреле 1169 г. мы с Боголюбским нехило порезвились в Киеве. Он — повенчался, я — обкорзнился.

Но это так, символизм. В реализме были приняты многие законы. Не было бы символизма венчания и всяких разных присяганий — не было бы и законов.

Но и принятие законов — виртуал. Реал — их применение.

"Бумажка сама по себе не ходит — у неё ножек нет" — извечное правило бюрократа.

Закон — аналогично.

Закон — способ решения конфликта между людьми. Когда уже есть "две точки зрения", когда носители этих "т.з." уже дошли до вражды, до мордобоя, пусть и не повсеместного, но частого, тогда приходит "закон" и говорит:

— Есть два мнения. Одно моё. Другое неправильное.

Это — мудрость. Такая... обще-много-народо-законо-вековая.

Там, где нет конфликта, где нет людей, которым новизна даёт существенную выгоду — тишина и покой, болото и благорастворение.

А вот где есть...

* * *

" — Я сойду с ума!

— Подожди! Я с тобой!".

"Люди мыслят стадом, стадом же они сходят с ума, а в сознание приходят медленно и поодиночке" — Чарльз Маккей.

Для установления единообразия мышления, с ума схождения и в сознание прихождения — и необходимо законодательство.

* * *

В летописях в ближайшие десятилетия появляется рефрен: "идучи не идут". Так пишут, например, в РИ о походе Залесских княжичей на Стрелку против мордвы и булгар в 1171 г. Бояре, созываемые князьями в ополчение, дружно кивают, обещают, но... "не идут".

— А пошёл бы ты, князь, в... в поход. Сам.

"Два мнения" — есть, конфликт — уже... Частота и острота проявлений растёт. И тут влезает "закон". Который сообщает, какое мнение — "правильное". По сути, мы всего-то на пару лет опередили это "идучи не идут". Легализовали уже созревшую к применению практику.

К примеру. Минские братья-князья вздумали собирать боярские хоругви для похода на Полоцк.

Ура! Война! Все — "за"!

Но... никто не пришёл.

— Дык... а с чего бы? Хто похочет — пущай. А у меня в енто лето — травостой вымахал. Уж и не упомню когда такое богачество было. Ежели б не покос — я б завсегда. Но травы-то — от бога. Как же ж пропустить такое? Господь-то того, обидится. За пренебрежение даром Его. Не, не можу. А по закону — государь боярству вольную дал. Я — в своём праве.

— Какой нахрен государь?! Боголюбский — враг!

— Кому? Мне?! Не, Боголюбский венчан на царство, на ём благодать божья почивает. Ты б... ета вот... съездил бы в Боголюбово да присягнул. А то, не дай бог, суздальские и сюда заявятся.

Тема в тех краях... "горячая". Прошло полвека с тех пор, как боголюбивый Мономах выжег Минск так, что "ни скотины, ни челядинца" не осталось. Лет сорок — после похода Мстислава Великого и высылки княжеских семейств в Византию. Снова нарываться... не хочется.

Уточню: слова — словами, а войска — войсками.

Стремительная "сдача" Волыни — очень весомый аргумент. На Туровских братьев, например, сразу подействовало. В сочетании, конечно, с письмами Евфросинии Полоцкой. Двое младших — Святополк и Михаил — приехали летом в Боголюбово, принесли присягу. И получили новые назначения. Один в Теребовлю на Волыне, другой — в Туров.

Бзды-ынь.

Такое — уровень ярлыков, выдаваемых ханами Золотой Орды русским князьям. Так Александр Невский был, в один момент, обойдён Батыем, который передал Великое княжение Владимирское его младшему брату Андрею.

Нарушение очевидного: "старший — главный". Вокруг этого строится вся здешняя жизнь. Нельзя, например, выдать замуж младшую дочь, не выдав прежде старшую. Это мы ещё до экономики не дошли: отобрать имение у брата — преступление. Не только имущественное, но и духовное.

— Нет! Там же брат мой старший князем сидит!

— Ты только что присягу принял. Обещался Государю "почитать в отца место". Вот его воля. Почитай и исполняй.

"Вам шашечки или ехать?" — или живём по "истокам и скрепам", или вытаскиваем "Святую Русь" из феодальной раздробленности, обламывая прорастающую удельщину.

Боголюбский, конечно, тиран-консерватор. По Салтыкову-Щедрину: "прогрессист и самодур". Но он настолько консервативен, что уже либерален.

— Почему нельзя? Мономах же так делал? Как и Креститель. Обратимся же, братия, к истокам и скрепам, к нашим отцам-основателям, к "Золотому веку" Руси нашей Святой. И воспоследуем.

"Присяга", "крестное целование" — маркер, "костыль для психики". Для его, этого Миши из Турова, души.

Принял присягу и изменил? — Враг, казнить.

Не принял? — Враг, казнить.

Принял, исполнил? — Молодец. Возьми с полки пирожок.

Что радует — у нас с Боголюбским здесь расхождений нет. Есть предпочтения по персонам, формам, задержкам при принятии решения, которое "окончательное, обжалованию не подлежит".

Забавно: я, похоже, обгоняю в жестокости, в этой части, самого "Бешеного Китая".

Я же был мирным весёлым приколистом и анекдотистом, донжуаном и бонвиваном! Все люди — человеки, давайте жить дружно!

"Я, ты, он, она! Вместе — целая страна,

Вместе — дружная семья! В слове "мы" — сто тысяч "я",

Большеглазых, озорных, чёрных, рыжих и льняных...".

А теперь первым делом прикидываю родство, свойство и сословную принадлежность. Древность рода и старшинство по коленам.

Как же эта "Святая Русь" меня... пере-вы-кол-пак-нула. Вот, даже "казнелюба" Боголюбского превзошёл.

Хотя понятно: для меня рюриковичи — "парни с ихней улицы". Даже не вспоминая, что они все — "представители паразитирующей на крови трудового народа класса крупной феодальной аристократии".

А для Андрея — родственники. Не "соратники" — он почти со всеми из них воевал. Но — противники, а не враги. Не — кровососы, мироеды и жрущая протоплазма.

Он почти всех русских князей "видел на острие меча". Это очень хорошо: позволяет ему быть более решительным. Хотя куда уж ещё...

Благочестник бы на эту роль не годился. По благочестию. Роман Подкидыш... годился бы. Но там уже клиника, там "постоянно плавал в крови".

Бедный Миша Туровский аж извёлся весь. То ли присягу нарушить, то ли выше старшего брата сесть. Всё пуговицы на своём парадном кафтане пооткрутил — так переживал. Но согласился. И по чувству: не хочу в изменниках ходить, и по смыслу, общему для всех братьев.

Туровским князьям довлеет "ублюдочность" их папашки. Стремление считаться "настоящими рюриковичами". И вытекающие из этого надежды на безопасность.

Я уже вспоминал, как в 1158 г., при их отце, Туров был осажден русскими князьями во главе с киевским. Осада — 10 недель — самая продолжительная в Древней Руси. Княжичи там были, тяготы и невзгоды тогдашние переживали. Получили личный опыт.

Присяга Государю, главе рода и государства, даёт защиту.

Зимой оба оставшихся брата приехали с семействами в Боголюбово, принесли присягу, получили новые назначения, Туровские дружины участвовали в походе на Новгород.

Русские города не в чистом поле ставлены. На путях. Так, чтобы добрый человек мимо не прошёл. Собирать Русь без того, чтобы пути-дороги взять, обустроить — невозможно. Припять, и Туров на ней, закономерно попали в поле моего зрения. Надо бы там бы кое-чего бы... уелбантурить. А возражунам... заелдырить. Но не сразу. О чём позже. Хотя с Мишой Туровским мы сразу принялись общаться дружески.

Я в эти княжеские дела не лезу: Боголюбский куда лучше меня всё и всех понимает. Почти всех князей старшего поколения знает лично. Причём — с позиции старшего. Они ему с порога кланяются: "у него борода седее".

По сути, он пошёл по пути наименьшего сопротивления: хочет князь присягнуть? — Пусть приезжает. Также и города, и бояре. "Добровольно и с песней".

Похоже на "Триумфальное шествие Советской власти". Эдакий аналог процесса установления Советской власти с 7 ноября 1917 до февраля — марта 1918. С феодальной спецификой и медленнее.

Меня такое несколько смущает. Боголюбский как-то ухитряется обходиться без тотального кровопролития. А должно быть.

Пётр I сперва тоже по-хорошему хотел. А получилось как всегда:

"В надежде славы и добра

Гляжу вперёд я без боязни:

Начало славных дней Петра

Мрачили мятежи и казни".

Может, ещё дождусь? А то как-то... не по канону: мирно и добровольно.

Совершенно добровольно решился вопрос с Фросей. Которая "Ярославна на забрале".

В конце весны 1169 г. в Новгород-Северском сыграли её свадьбу с Игорем Полковником. И молодые поехали. К отцу невесты. За приданым.

Остомысл... Говорят, что он тоже на себе все пуговицы открутил. И локти покусал. Потом сказал "Да". В смысле: забирай себе Червень. С Сутейском и Волынью.

* * *

Для точности: Волынь здесь — не княжество, а городок на левом берегу Западного Буга в устье речки Гучвы. Детинец (80х70 м) на оконечности мыса, защищён с запада валом, с востока — обрывистым берегом Буга. В 1018 г. захвачен польским Болеславом I Храбрым, возвращен Ярославом Мудрым, уничтожен в 1241 г. Батыем.

* * *

Народ правильно прозвал Ярослава Владимирковича — Остомыслом: умный он. Особенно, когда злобная супруга каждый день мозги выедает, а к границе подходят полки Искандера. Инициатором брака Фроси и Игоря был он сам, прежде ещё выгоды продумывал, планы планировал... Цена, правда, выше оказалась... Быват.

Голотурия отстреливается задницей, Остомысл — Червенским городами. Главное: создать тому "морскому огурцу" ощущение смертельной опасности.

Почему-то в создании "ощущения" сильно помог рассказ Остомышлёныша о его бобровом воротнике и подаренной Фросе соболиной шубе. Что Фрося рассказывала о нашем походе в парилку своему отцу — не знаю. О моём восхищении её вокальными талантами? Но тема в их разговорах всплывала.

Факеншит! Не надо обвинять меня в волшебности пениса! Типа: одной всунул — у другого пол-княжества отвалилось. Не пол. Меньше. И вообще: ассоциации у вас какие-то... из серии про "Изнасилование крупного рогатого скота со смертельным исходом".

Остомысл — умный. У него в голове — мозги. В отличие как у некоторых. Он в состояния подумать и просчитать вероятные последствия.

Понимаю, такое не всем свойственно. У нас, во всей тысячелетней истории Руси/России "умных" среди князей-царей — аж двое. Остомысл и Ярослав Мудрый (сильно посмертно). Остальные... как-то не поражают население и историков своими интеллектуальными успехами.

В произошедшем через два года — я не виноват. Честное слово! Всё шло как в РИ. Но они же и в РИ безобразничали! Ольга Юрьевна и Анастасия Чарова, княжич Володенька Остомышлёныш и полу-княжич Олежка, князь Галицкий и таковые же, но бояре... Они всё сами сделали! Сами злобу копили, ковы ковали, ножи точили... А что по "Святой Руси" ныне и "Зверь Лютый" ходит... Это надо знать. И предусматривать.

Начало лета 1169 г. У меня во Всеволжске "трёхслойный дурдом с вариациями". Новогородцы лезут на Белое озеро, в Саксине моих людей в зиндан вкинули, полон киевский расселить-раскассировать надо, у Трифены — любовник образовался, у Прокуя — моча в голову ударила, Марана троих зарезала — перитонит лечить учится, четвёртого ищет... Будни попаданца-прогрессора. Уже не конфетно-букетная стадия и даже не ранний токсикоз. С попадаловом уже смирился. Прогрессеришь себе. И понимаешь, что остаётся только бечь. В выбранном направлении с непрерывным ускорением.

Уточню для тех, кто физику в школе прошёл, но мимо: не с постоянной скоростью, а с постоянным ускорением. "Всеволжск взлетает как ракета".

Быстрее. Ещё быстрее. А иначе кранты и бздынь.

Чувство как у коня. Который тяжёлый воз на горку затащил. Вроде — всё. Можно покурить и оправиться. А фиг там. Теперь-то настоящая скачка и начинается, теперь того коня уже воз несёт. Догонит — хорошо, если только ноги поломает.

Я людей собирал, кормил, учил. Теперь они меня... как ту телегу... пока в болоте не загрузнет — всё в задницу пихает. Ускоревательно. Или правильнее: ускореяеющеее?

Вдруг сигналка. От Лазаря из Боголюбово.

В духе: "А! Всё пропало! Меня "сам" палкой бил! Басконю в поруб вкинули! Людей прогоняют! Майно отбирают! Николай предал! Терентий изменил!".

* * *

Как сказано в школьном сочинении:

"Муза Некрасова — олицетворение конца всему".

Неужели эта муза, пока Некрасова ещё нет, моего Лазаря посещает? Может, он тоже? Великий поэт? Из неопознанных?

* * *

Я несколько ошалел. Такое, на ночь глядючи, после трудового дня...

Понятно, что Лазарь — паникёр от рождения. По свойству своей православнутой психики и гормонального баланса. Но хоть что-то здравое в его словах есть? Собрался уже сигнальщиков звать — вдруг телеграф чего переврал? Бывает же такое.

* * *

Студенты, задержавшись в походе, отправляют родным телеграмму: "задержаны буранами сообщите в деканат".

Те читают: "задержаны баранами сообщите где канат".

У нас задержанный уже есть — Басконя. Осталось выслать ему верёвку. Бараны... вообще не проблема.

* * *

Тут в дверь — скыр-скыр. Скребётся кто-то. Курт только голову повернул и обратно на лапы уложил. Кто-то из своих. Ну и? — Николай идёт, повинну голову несёт. С такой же сигналкой в руках: Лазарь так перепугался, что и ему копию заслал. И не одну: скоро Терентий и Гапа прибегут.

— Ну, Коля-Николаша, рассказывай. Что это вы за хрень уелбантурили.

Николай присел на лавку, вздохнул тяжко. И — вывалил.

Историю, конечно, а не то, что вы подумали.

История — закономерная. Я людей учу, открываю возможности, даю в руки ресурсы, к делу приставляю. И они своё дело делают. В очень широком коридоре допустимого. Согласно собственным представлением.