Волчица и пряность. Том 23

ИСУНА ХАСЕКУРА

ВОЛЧИЦА И ПРЯНОСТЬ

Том 23

(Хроника купальни 6)

Перевод с японского на английский — Жасмин Бернард

Перевод с японского на китайский — У Суньчжень

Перевод с английского — Google, О.М.Г.

Интерпретация Google-перевода с китайского — О.М.Г.

Иллюстратор — Дзю Аякура

Волчица и морское сокровище

Если стать птицей и взлететь над Саронией, этот город, процветающий за счёт торговли с внутренними частями страны, будет похож на россыпь грибов на золотисто-коричневом ковре.

Давным-давно в этом месте, в которое до того приходили только окрестные крестьяне обмениваться продуктами и прочими товарами, появился странствующий священник, он построил часовню, и с тех пор всё изменилось. Сюда стали приходить паломники, чтобы поклониться новой святыне, и тогда окрестные жители стали бывать здесь чаще, скопление людей привлекло торговцев, вскоре появились постоялые дворы, потом были проложены дороги и построены дома и, наконец, стена окружила новый город.

Город Сарония прославился своими ярмарками, проходившими дважды в год, осенняя ярмарка этого года была оживлённой, как всегда. Однако за пределами самого рынка, в торговых домах, от которых зависело само существование здешних ярмарок, назревала крупная проблема, из-за которой некоторые люди даже попали в тюрьму.

Однако пока вовлечённые в проблему люди кричали друг на друга и ссорились, пара путешественников, приехавшая в город, сумела найти ей решение, состоявшее из двух-трёх действий, решение, так походившее на чудо, что оно не могло не войти в летописи города.

Необыкновенная пара путешественников появилась в городе, охваченном бедой, — так начиналась запись об этом событии.

Далее повествовалось, как один из этой пары, мужчина, утверждавший, что в прошлом он был мелким странствующим торговцем, перед приездом в Саронию разгадал тайну проклятой горы и убедил компанию Дива купить её по высокой цене. И именно он, в прошлом блестящий странствующий торговец, сумел погасить накопившиеся во всей Саронии долги, не потратив ни монетки. В этих долгах и состояла проблема города.

Тем не менее, этот незаурядный человек, обладавший редкостной проницательностью, похоже, не смел и головы поднять перед своей молодой женой. Жители Саронии часто видели, как она вела его за собой. За каких-то, может, несколько дней по городу распространились слухи, что всеми хитрыми торговыми штучками этот человек был обязан своей жене. Возможно, эти слухи породило её до странности вольное поведение этой женщины, очень юной на вид. У неё были прекрасные волосы льняного цвета, янтарные глаза, говорила она с использованием устаревших слов и оборотов, говорила весьма мило и лукаво, но часто с глубоким смыслом.

Ещё она оказалась невероятной выпивохой, заставлявшей валиться перед её юбкой цвета граната любого дюжего мужчину, осмелившегося бросить ей вызов. Немудрено, что ей удалость добиться такого послушания от своего торговца.

Пара приехала в Саронию ранней осенью. С блеском решив проблему города, они с упоением принялись наслаждаться пребыванием в городе.

Да благословит их Господь...

Когда Хоро читала черновик записи столь памятных им недавних событий в Саронии, её ноздри раздувались от гордости. Лоуренс, пробежав глазами текст, пока Хоро читала, смог лишь спросить с натянутой улыбкой:

— Почему тебе отведено больше места, чем мне?

— Я Хоро, мудрая волчица. Тот, кто это написал, хорошо знает, кто я.

Обладая внешностью юной девушки, она была воплощением волчицы, о чём свидетельствовали пара остроконечных ушей на голове и хвост, росший от поясницы. В прошлом её почитали как богиню урожая, так что куда там Лоуренсу, владельцу купальни в деревне горячих источников равнять себя с ней. Она была очень гордой.

В последнее время Хоро пристрастилась записывать свои повседневные события, но её записи были далеки от того, что написал бы о ней и Лоуренсе кто-нибудь другой.

— Не знаю, может, это тоже включить в картину?

Похоже, фреска на стене в портовом городе Атифе заставила её войти во вкус такой роскоши как картины.

— Люди не смогут передать твою красоту, сколько бы они ни рисовали, — ответил Лоуренс.

Хоро на миг застыла от удовольствия, но тут же поняла, что Лоуренс её дразнит, и надула губки. Оба молча смотрели друг на друга какое-то время, а потом вместе рассмеялись.

— Давай вернём черновик и заодно поедим, — предложил Лоуренс.

— Мм. Неплохо иногда поесть рыбы.

К свежей рыбе Хоро пристрастилась тоже в Атифе.

Лоуренс взвесил в руке свой кошель и, заметив, как Хоро потянулась к деньгам, перехватил её руку. Она в ответ мило улыбнулась. При виде её улыбки ему оставалось только признать поражение.

Это было одним из тех самых повседневных событий для записей Хоро, и Лоуренс усмехнулся про себя, когда они выходили из комнаты на постоялом дворе.

Лоуренс с Хоро подошли к церкви отдать черновик в тот момент, когда завершилась обеденная служба, и толпа повалила из ворот. Несколько торговцев, узнав Лоуренса, приподняли шляпы. Эта известность заставила Лоуренса смутиться, зато Хоро гордо выпятила грудь. Она, что, хотела сказать — ты такой большой дурень, твои успехи — это только благодаря мне, так что ли?

Войдя в церковь, они встретили священницу, волосы которой были стянуты в тугой пучок, в руках она держала тяжёлую на вид книгу Священного писания.

— О, господин Лоуренс.

— Добрый день, Эльза.

Эльза была их старым другом, они познакомились много лет назад, когда Лоуренс, встретив на своём пути Хоро, согласился отвезти её на родину. Они сблизились с Эльзой настолько, что пригласили её свидетелем на свою свадьбу. А прямота и искренность натуры Эльзы делали её второй после Хоро женщиной, перед которой Лоуренс пасовал.

— Мы здесь, чтобы вернуть черновик летописи. Вообще-то, чем больше я его читал, тем в большее смущение я приходил.

— Ты это заслужил. Мне до сих пор с трудом верится, что всё получилось.

Для решения долговой проблемы всего города не понадобилось ни единого медяка. Это могло показаться волшебством, но, если развязывать узел за узлом, окажется, что никакого волшебства не было.

Лоуренс протянул стопку бумаги с черновиком летописи, и Эльза взяла её рукой так осторожно, будто там всё ещё таилось нечто таинственное.

— Но после этого дела тебе дальше будет труднее им помогать с подобными проблемами, так? — спросил Лоуренс.

После успешного решения одного дела с долгами Лоуренс, само собой, задумался, нельзя ли этот способ использовать в других аналогичных случаях. Долги являлись тем, что могло разобщать людей, и потому собор Саронии призвал разобраться с ними. Если в этом и можно было положиться на кого-то из служителей Церкви, так это только на Эльзу, способности которой в счёте и делопроизводстве сочетались с истинной, глубокой верой.

— Если серьёзно заняться, можно справиться в три дня, больших трудностей с этим быть не должно.

Судя по ясным глазам Эльзы, обладавшим медовым цветом, она не пыталась храбриться. Когда Лоуренс восхищённо кивнул, она добавила:

— Кстати, сегодня утром мне привезли кое-что интересное, что я хотела бы передать вам.

Хоро, зевавшая за спиной Лоуренса, заинтересовалась, но Эльза раскрыла тяжёлую книгу и то, что она достала, оказалось лишь тонкой книжкой, вложенной внутрь.

— Это копия перевода на общий язык, сделанного Предрассветным кардиналом. Я думаю, что он перевёл очень хорошо.

Слова "Предрассветный кардинал" прозвучали нарочито иронично. Она так странно отозвалась об авторе перевода Священного писания не потому, что являлась служительницей, посвятившей свою жизнь вере. Просто под званием уже широко известного Предрассветного кардинала скрывался Коул, мальчишка, с которым Лоуренс встретился почти двадцать лет назад. Потом Эльза на несколько лет взяла Коула к себе и многому научила мальчика — как следует есть за столом, как надо прокладывать жизненный путь.

Известность Коула сегодня не только вызывала у Эльзы вполне понятные чувства, но и казалась немного забавной.

Что же до Лоуренса, позволившего когда-то Коулу путешествовать с ним и Хоро, то он был горд узнать, сколь значимым человеком стал тот мальчик, и в то же время испытывал лёгкую горечь, потому что Коул ушёл от него вперёд.

Он со сложными чувствами взял тонкую книжку, Хоро, тут же шумно обнюхав её, произнесла:

— Что? Это разве не малыш отправил?

— Да, так, — подтвердила Эльза. — Я расспрашивала о нём проезжавших через город торговцев... Но они говорили разное. Одни — что видели в том или ином городе, другие — что боролся с определённой неправедной церковью, а ещё — что даже отстаивал веру на Святой горе, ну, просто герой из легенд, которому приписывают всё, что захочется. Быть слишком знаменитым — это и очень хорошо, и очень плохо.

Коул решительно покинул деревню горячих источников Ньоххира ради своей мечты и своих убеждений. Так началось его великое приключение, всколыхнувшее весь мир. И сейчас Лоуренс отчаянно пытался узнать, где Коул и что ним, и делал это не только из чувства беспокойства за него. Была ещё одна большая причина.

— Это называется "нет новостей", что само по себе — уже неплохая новость. А раз у нас есть сейчас эта книга, значит, он снова заперся в комнате и грызёт лук, чтобы отгонять сон, — заявила Хоро, выхватывая у Коула книжку с переводом и тряся ею перед его носом. — Видишь рядом с ним большую дурёху, кричащую со скуки?

Появившаяся на её лице озорная улыбка заставила Лоуренса пожать губы. Увидев это, Эльза тоже усмехнулась и произнесла:

— Теперь люди называют её святой Миюри. Они говорят, что она всегда улыбается и излучает сочувствие, подобно солнцу.

Услышав это, Лоуренс не знал, плакать или смеяться. Его беспокоило их место пребывания не только потому, что он относился к Коулу как к сыну, но прежде всего потому, что его единственная дочь Миюри покинула родные горы вместе с Коулом, чтобы разделить его путешествие.

Сначала, время от времени, от них приходили письма, это происходило всё реже, пока и вовсе не оборвалось, заставляя волноваться, уж не случилось ли с ними что-нибудь. Причём волноваться приходилось по двум причинам. С одной стороны, они могли встретить в путешествии опасности, с которыми не сумели бы справиться. А с другой — Лоуренс опасался, что их отношения брата и сестры, пусть и названных, могли измениться.

— Этот дурень так и не смирился, — сообщила меж тем Хоро Эльзе.

— Хотя у нас и трое мальчиков, — ответила та, — но, если бы они сказали, что переедут с жёнами жить в другие города, мне было бы немного тоскливо.

— Тут не о чем сожалеть. В таком случае ты смогла бы рассчитывать на заботу с их стороны, если довелось бы путешествовать в их краях, кроме того ты могла бы попросить прислать что-нибудь вкусненькое из тех мест, куда они уехали бы.

— Звучит не так плохо.

Взгляды на жизнь строгой, прямодушной Эльзы и жизнерадостной древней волчицы Хоро были во многом противоположны, но они запросто могли болтать на такую тему.

— Ты, давай, очнись, — Хоро хлопнула Коула книжкой по спине. — На нас лежит большая ответственность, мы должны подготовиться к церемонии закрытия.

— Подготовиться?.. Ты же попросту хочешь пойти в таверну выпить.

— Дурень. Я пью лучше любого в этом городе, поэтому мне придётся выбрать вино, которым будут всех угощать на этом празднике.

Выбор вина и впрямь являлся немаловажной частью подготовки праздника, и Эльза, вечно призывающая к воздержанности, не стала сейчас беспокоиться по этому поводу:

— Верно, я слышала, они каждый год спорят без конца, чей винный погреб выбрать, а в этом году госпожа Хоро сможет сберечь много времени, если выберет сама.

— Ты слышал, — гордо задрала подбородок Хоро.

Лоуренсу оставалось лишь присоединиться к вздоху Эльзы.

— Это не просто вино, — предупредил он, — его получили перегонкой перебродившей пшеницы. Будь осторожна, не пей слишком много.

— Дурень. Разве я могу выпить слишком много?

Как увещевания Лоуренса и Эльзы могли подействовать на Хоро, заявлявшее такое прямо в церкви?

— Чем это лучше закусить? Мясо, прокопчённое так, что потянет на кашель от одного духа, очень подойдёт... Но от сладостей на меду отказаться немыслимо, — по беспокойному ёрзанью хвоста Хоро под одеждой можно было судить, насколько она разволновалась. — Ты, давай, идём.

— Ладно, ладно, ладно. Госпожа Эльза, до свидания.

— Увидимся позже, — ответила Эльза и улыбнулась — немного раздражённо, но не без некоторой зависти при виде того, как Хоро тащила Лоуренса к выходу.

Некоторое время спустя уже Лоуренс на спине притащил на постоялый двор пьяно хихикавшую Хоро.

Весной и осенью в Саронии проводят великолепные ярмарки, привлекавшие торговцев со всего мира. Завершение осенней ярмарки отмечают большим праздником урожая, на котором воздают молитву за благоприятную погоду в следующем году, этот праздник давал торговцам редкую возможность продвинуть своё дело.

В свою бытность странствующим торговцем Лоуренс, конечно, нередко бывал на подобных праздниках во многих местах. Но он, в основном, был озабочен тем, чтобы, воспользовавшись общим оживлением, поднять цену на свой товар или добиться скидки на приобретаемый товар, не позволяя себе особо веселиться на празднике. В той жизни он смотрел себе под ноги, стараясь сделать побольше шагов и опередить других торговцев в очередном городе.

Спешка в его путешествиях стала ослабевать, только когда к нему присоединилась Хоро. Именно тогда он начал ценить окружавшие его виды, чего не позволял себе прежде, ощутил по-настоящему вкус воздуха вокруг, на что не обращал внимания до того.

Подготовка к празднику не была исключением. Держа в ладони руку Хоро, он ощутил, что этот праздник люди действительно ждали с нетерпением.

— Отличное место, здесь много разной пшеницы, — резюмировала Хоро на следующий день вечером, когда её похмелье отступило.

Она сидела под открытым небом за столом, стоявшим у входа на постоялый двор. Она держала в руке чашу с вином, но теперь это было слабое фруктовое вино, и пила его Хоро медленно, маленькими глотками, погружённая в свои мысли.

— Люди, избавившись от долгов, похоже, почувствовали себя свободней, мой товар продаётся неплохо.

— О-о! Та вонючая куча в повозке?

После того, как они стали в этом городе настоящими героями, как было Лоуренсу не воспользоваться этим? И он за один выход на рынок продал половину привезённого из Ньоххиры серного порошка. Он услышал, что некоторые горожане в честь праздника захотели выкопать большую яму, чтобы наполнить её горячей водой и устроить некоторое подобие купания в горячем источнике, а потому порошок можно было даже продать немного дороже.

— У меня, в самом деле, нет слов, — произнесла Хоро и, прикрыв глаза, позволила прохладному вечернему ветерку играть с её чёлкой, похоже, ей было очень уютно.