Волчица и пряность. Том 23

— Хозяин, ещё вина! — подняла чашу Эльза, и сидевшая напротив Хоро округлила глаза. — Если просто скучно, можно остаться на постоялом дворе и спать. Ты что-то хотела мне сказать?

Насчитывавшая сотни лет волчица понурилась и надула губы, Эльза тихонько вздохнула: пристально смотревшая на неё Хоро вдруг показалась похожей на её детей.

— Ты, наверное, смеёшься надо мной?

Эльза, пусть и временно, была священницей.

— Смеясь над бедами других, я была бы недостойна служить Господу.

Несмотря на эти слова Хоро отвела взгляд, потом единым глотком осушила свою чашу и заказала ещё, словно собиралась посостязаться с Эльзой.

Хоро, пред которой когда-то преклоняли колени многие поколения селян, молясь ей или благодаря её, сидела сейчас, сжавшись, с чашей вина в руке и была похожа на деревенского старосту, из-за возраста впавшего в детство.

— Этот дурень совсем не понимает меня.

Даже манера Хоро говорить осталась той же. Но смысл её слов внушил Эльзе беспокойство.

— Что это значит?

— Ты знала, что его снова искали, чтобы разобраться с какими-то неприятностями?

— Неприятностями?

Сейчас Лоуренс был самым известным человеком в Саронии, его восхваляли, утверждая, что ему под силу любые проблемы — от противостояния торговцев до споров жён с мужьями, так что Эльза представить не могла, что было на сей раз.

— Я слышала, это связано с тобой.

— В самом деле? — Эльза тут же перебрала возможности. — Это насчёт установления пошлин?

— Не знаю точно, какая-то группа городских торговцев, столкнувшихся лбами.

— Несомненно, это оно.

Хоро нахмурилась, недовольная, вероятно, её хладнокровием. Но Эльза тут же вздохнула, заставив Хоро замереть на миг.

— Я из-за этого и не хотела оставаться в церкви. Это невыносимо.

Вот почему Эльза пришла пообедать сюда. В этот момент до неё донёсся шорох шерстяной ткани.

— О-о, — протянула Хоро.

При виде чужого унылого лица её собственное налилось жизнью, и пушистый хвост Хоро довольно завилял под юбкой. Эльза считала неподобающим подобное поведение, но её не рассердила откровенность заднего украшения Хоро.

— Они собрались в большом зале и обсуждают установление пошлин на многие товары, ввозимые в город. Проще говоря, их решение определит, будет ли в итоге цена на вино больше или меньше.

Хоро посмотрела на чашу в своей руке, усваивая объяснение Эльзы, а потом, приподняв подбородок, сделала большой глоток.

— Торговцы вином хотят снижения закупочных цен, а соперничающие с ними торговцы пивом хотят повысить пошлину.

— Мм.

— Каждый город сам выбирает, как управляться с такими спорами, у нас эту роль по большей части выполняет церковь.

Отчасти это могло быть связано с тем, что по легенде этот город основал святой, но главной причиной служило внимание церкви, которая не могла пройти мимо своей заинтересованности в больших доходах от пошлин.

— Кстати, хозяин тутошней церкви весьма противный. Если с ним просто пить, так в этом он неплох, но такие безмозглые дурни вряд ли тебе нравятся.

— Он не плохой сам по себе, только слишком любит покрасоваться...

Первоначально к Эльзе за помощью обратился собор епископата Вуаран. Потом туда же пришли Лоуренс и Хоро, с помощью которых ей удалось достаточно дорого продать гору, относившуюся к епископату. Когда об этом проведал епископ Саронии, он собрал ворох проблем города и свалил всё на Эльзу. Та не жаловалась на доставшиеся ей проблемы, но ей было неприятно от всего этого. Тем более что Церковь должна была по идее придерживаться бедности и скромности, и тем неприятней ей было иметь дело с проблемами, связанными с получением доходов.

Тут Эльза поняла, что она начала жаловаться, и в смущении дважды кашлянула, увидев перед собой улыбку Хоро.

— Кхм-кхм... В общем, на этой встрече все предъявят свои требования и попытаются убедить епископа принять их позицию, потому-то его туда позвали, ведь его голос звучит сегодня очень громко в Саронии.

Хоро чувствовала себя несчастной, может быть, потому что с ней не было Лоуренса, и ей было одиноко? Если всё было бы так просто, следовало бы всего лишь сказать об этом Лоуренсу, однако Эльза знала, что эти двое и прежде нередко ссорились, отказываясь потом говорить друг с другом, от чего каждый страдал сам по себе. Они были настоящей парой, однако Эльза надеялась, что они смогут больше думать о тех, кто их окружает.

— Я знаю, что это очень важно для города, и я получила большое возмещение за то, что его нет рядом, — гордо выпятила свою скромную грудь Хоро, Эльза дважды кивнула. — Но он неправ, что ввязывается в каждый раз.

— Вот как? Люди в городе очень обеспокоены этим делом, они должны его решить. Господин Лоуренс — чужак, и его посредничество как раз подходит, чтобы решать в интересах города. Полагаю, он хорошо справился с затруднениями, которые город доверил ему, и он стал героем в городе, ты как жена тоже очень гордишься, верно?

— Ты не ошиблась... — произнесла Хоро, неопределённое выражение её лица заставило Эльзу вздохнуть.

— Кроме того, я думаю, что господин Лоуренс таким образом старается показать тебе себя.

Когда они встретились в епископате Вуаран, для Эльзы оказалось почти невыносимым то, как Лоуренс баловал Хоро. Для Эльзы стало очевидным, сколь изо дня в день был усерден Лоуренс все прошедшие годы. Этой волчице, сохранившей своенравие девичьего сердца, такое не могло не нравиться, подумала Эльза.

И в этот момент Хоро очень тяжело вздохнула.

— Три раза подряд... Я на самом деле устала от этого.

Своим взглядом Хоро напомнила Эльзе старую собаку в деревне, уставшую от докучливой своры настоящих дьяволят — деревенских детишек-сорванцов. Эльза, наконец, поняла, с чего Хоро захандрила, выход, как ей показалось, был прост:

— Почему бы тебе не сказать ему всё прямо? Ты не новобрачная, только-только переступившая порог дома.

От простоты, с которой Эльза это предложила, Хоро снова сжалась и без заметного желания глотнула вина.

— Было бы просто, если б я могла. У него в голове сейчас горит огонь, который... зажгла я сама...

Приняв истинный облик, Хоро могла разгромить целую армию, но она по сути поджала хвост перед бывшим странствующим торговцем, это было просто нелепо, и Эльзе стало любопытно, каким образом волчица сама себе вырыла волчью яму.

— Что за огонь ты зажгла?

Хоро выпрямила спину, пожала плечами, отвернулась и, вздохнув несколько раз, произнесла:

— Мы с ним идём вместе благодаря твоей помощи.

Её слова удивили Эльзу, но ещё сильнее её удивило, что Хоро по существу благодарила её.

— Что у тебя за лицо... Я знаю, что ты его подтолкнула, благодаря чему мы смогли пойти по жизни вместе.

Когда они ехали в этот город в одной повозке, Хоро, как показалось Эльзе, было неловко разделять с ней общество, возможно в какой-то мере это было из-за того, что она чувствовала себя должницей Эльзы.

— Как бы то ни было, но мы вместе. Я так счастлива жить с ним, так счастлива, что просто глупо себя веду.

— Что ж... это верно. Честно говоря, господин Лоуренс тебя уж очень балует.

Волчица, прожившая сотни лет, ответила без стеснения:

— Ему это нравится.

— Неоспоримо.

Со дня создания их семьи прошло немногим меньше полутора десятка лет, но их отношения стали лучше, чем тогда, когда Эльза их впервые встретила.

Священница глотнула вина, чтобы смыть навеянную мыслями сладость.

— Но если я взяла его за руку, не должна ли я сказать, что увела его с того пути, которым он намеревался идти?

— Это... Может, и так.

Тут ближе к истине был образ Лоуренса, который не уставал спотыкаться на каждом шагу, но Хоро, похоже, думала иначе.

— Ты думаешь, это было ошибкой?

— Если бы он шёл по пути, которым шёл с самого начала, который был открыт перед ним, возможно, он бы уже был великим торговцем из тех, кто правит миром. Но я сказала, что с меня хватит сильных ветров и высоких волн, и взялась за его руку.

Жизни Эльзы и этой пары практически не пересекались, она лишь слышала, что Лоуренс разобрался со сложной ситуацией в одной большой компании, имевшей власть над всем севером, и что его звали в эту компанию. Если бы он согласился, его способности и мудрость Хоро могли бы позволить ему занять в одном городе место среди первых богачей.

Однако Эльза не могла себе представить Лоуренса землевладельцем, управляющим десятком тысяч людей. Для него было правильней управлять купальней в деревне горячих источников, но Хоро, любившая Лоуренса больше всего на свете, могла думать иначе. Эльза ощутила себя беспомощной и лишь пожала плечами — любовь воистину слепа. В этот миг Хоро произнесла ещё кое-что:

— Тогда... я действительно не смогла не сказать этого.

Должно быть, на лице Эльзы отобразилось — как ты могла быть такой глупой? — потому что Хоро оскалилась и недовольно зарычала, будто у неё что-то болело. Эльза вздохнула, коротко кашлянула и, глядя Хоро в лицо, произнесла:

— Господин Лоуренс наверняка считал, что быть с тобой для него важнее всего остального, поэтому он согласился на твою просьбу. Я не думаю, что он когда-либо пожалеет об этом.

— Я знаю! — прорычала Хоро, вспугнув несколько птиц.

— Я знаю, — сердито повторила она, чуть помолчав, и подпёрла голову руками. — Я давно не путешествовала, я словно застыла на это время... А теперь у меня было много времени подумать — и в повозке, и на постоялых дворах бессонными ночами...

Хоро опустила взгляд, будто теперь она говорила столу.

— Огонь каминов в чужих домах хорошо высветил мне морщины, появившиеся у него за годы, проведённые со мной. В нашей купальне я этого не замечала.

Хоро казалась всё такой же юной девушкой, какой Эльза увидела её впервые, и вряд ли это изменится к тому времени, когда Эльзе понадобится клюка, чтобы ходить. Для Хоро десять или двадцать лет мимолётны, как путь в несколько шагов. Для Лоуренса это было не так.

Они отправлялись в путешествие, чтобы воскресить чувства их первой встречи, но неосторожно подставленный свету огня профиль со всей очевидностью выдал неумолимость хода времени.

Эльза знала и про то, что Хоро всегда держит при себе перо и бумагу для записи повседневных событий. Она хотела с помощью записей как можно дольше задерживать безжалостный поток.

Эльза не могла ни улыбнуться, ни вздохнуть по поводу этого, она лишь накрыла своей рукой маленькую ручку Хоро на столе.

— Я обнаружила, что забрала у него кое-что очень ценное, — произнесла Хоро, глядя на их соприкоснувшиеся руки, потом она с кривой самоуничижительной улыбкой вытащила свою руку из-под ладони Эльзы. — Я тогда отправилась в ту компанию, Дива или как там её... Чтобы продать ту гору, что тебе нужно было. Такая большая компания, такая ослепительная. Там всё было таким деятельным и полным жизненных сил, там всё так сияло... И мысль, что я забрала у него этот мир... Мне вдруг стало так страшно.

Эльза была родом из маленькой деревни Терео, однажды она увидела огромную церковь в большом городе и поразилась вдруг возникшему в ней желанию достичь большего. Она могла понять, какое потрясение испытала Хоро в компании Дива.

Но это был лишь тлеющий уголёк мечты о том, что могло бы осуществиться. Если бы её удалось схватить рукой, мечта могла утратить большую часть своего сияния. Более того, если ради мечты избрать другой путь, совсем не обязательно будут достигнуты столь же плодотворные результаты, как на этом. Жизнь жестока, а пройти её заново невозможно. Можно лишь гадать о правильности выбора пути и продолжать идти по дороге, что лежит под ногами.

Бессмертная Хоро с некоторым отчаянием приняла эту неизбежность для себя, но она не смогла сохранить хладнокровие, когда дело коснулось её любимого спутника.

Что же до Эльзы, то она просто не могла себе представить, чтобы Лоуренс пожалел о выборе этой жизни, и он бы не хотел, чтобы Хоро терзалась сомнениями. Когда люди так сильно любят друг друга, они должны всем сердцем верить в счастье друг друга, это было даже обязанностью любящего человека.

Следуя своему священническому долгу, Эльза часто разрешала споры мужей и жён в родной деревне и тысячи раз сталкивалась с чем-то подобным. Как ты, прожившая в десятки раз дольше человеческой жизни, могла попасться в эту волчью яму? Этот вопрос чуть не слетел с её языка, но, похоже, Хоро и сама много думала, в чём она могла ошибиться.

Даже у Хоро были свои сложности.

Когда Хоро вытянула свою ладошку из-под руки Эльзы, та, подтолкнувшая когда-то эту пару к замечательной судьбе, против воли волчицы схватила эту ладошку и крепко её сжала, словно стараясь ободрить собеседницу. А потом отпустила.

— Я знаю, что ты пыталась сказать.

В городе говорили, что в этой паре Хоро держала в руках поводья, людям казалось, что сам Лоуренс не знал бы, что делать без неё, но оказалось, что это Хоро без него не могла обойтись.

Но в мире нет ничего идеального, и Лоуренс не был сказочным принцем.

— Это всё равно, что бездумно добавлять сахар в сладкую медовуху, — сказала Эльза, и Хоро откровенно смутилась.

— Верно. И он со счастливым видом приходит с невероятно большой сахарницей. И потом, то, что я ему сказала неправильно, должно было остаться в прошлом, когда он разобрался с теми дурацкими долгами. Но этот дурень хочет мне показать, что после истории с долгами его волшебное умение позволит стать ему великим торговцем с такой лёгкостью, с какой щёлкают пальцем.

Как бы по-детски это ни выглядело, но в результате этого разговора беспокойство Хоро рассеялось. Всё же она обладала истинно девичьим сердцем и была в этот момент искренне счастлива.

Но, размышляя о Лоуренсе, Эльза не могла не подумать, что агнца отличает не только доброта по отношению к другим, но и некоторая неуклюжесть в этой доброте и тупо-баранье непонимание женского сердца.

— А потом он вошёл во вкус и захотел решить вопрос с пошлинами, чтобы показать тебе, на что он способен? — спросила она, и Хоро тяжело, глубоко вздохнула.

— Так и есть...

Дело не в том, подумала Эльза, что Хоро не понимала, сколько мужчина будет красоваться перед женой, если её любит. Как служитель Господа Эльза считала, что для хорошей жены достаточно хранить верность и в нужный момент похвалить мужа. Это то, что она должна делать, но так было лишь в теории.

Сама Эльза тоже была замужем, её муж был невероятно хорошим, но скучноватым. Она представила, как её Эван в Терео каждый день делает что-либо подобное. В первый раз она была бы очень счастлива, во второй её улыбка будет уже натянутой, больше трёх раз ей этого будет уже не вынести.

— И само это было бы не так плохо, — добавила Хоро.

— Что ещё с ним случилось?

— Пока я ждала, прибежал тот из церкви и своим длинным языком похитил его.

Церковь в сочетании с длинным языком — ясно, о ком речь.

— Епископ?

— Мм. Этот, которого называют епископом, подкатил к нему с просьбой помочь и необычной наградой за помощь. И этот... — Хоро хотела отпить вина, но чаша была уже почти пустой, и она втянула остатки вина вместе с воздухом неприлично громко, а потом произнесла недоверчивым тоном. — Этот дурень сообщил мне, да, прямо так и сказал, что аристократом быть хорошо.