Волчица и пряность. Том 23

— Да, вкусно пахнет, действительно будет жаль, если остынет.

Выражение лица Хоро хранило след беспокойства, словно ей казалось, что этот запах лишь снился, она нерешительно откусила кусочек, чтобы, наконец, убедиться, что всё происходит наяву.

— Если немного подождём, там будут играть музыку, сможем послушать, — и Лоуренс показал подбородком на вход в таверну, выходившую на реку, где группа людей настраивала инструменты, готовясь заработать этим вечером. С того места, где сидели Лоуренс и Хоро, было ясно видно, что к порту пропускного пункта постоянно подходили лодки, народу на них не терпелось сойти на берег и завершить день выпивкой.

В отличие от обнесённых стенами городов за речными портами следили не слишком сильно. И, судя по слабой заполненности таверны сейчас, здесь должно становиться тем оживлённее, чем позднее.

— Веселье вот-вот начнётся, — произнёс Лоуренс.

Хоро, откусившая за раз полфорели, раздавила зубами рыбью голову и посмотрела на Лоуренса. Проглотив, она за второй укус прикончила остаток форели и облизала губы.

— Меня сейчас стошнит, — сказала она.

По лицу Лоуренса пробежали выражения замешательства и отвращения, после чего Хоро покровительственно улыбнулась.

— Не из-за рыбы, из-за тебя, — добавила она и указала прутиком от форели на Лоуренса.

Прежде чем он успел спросить, Хоро осушила кружку с элем, простонала от удовольствия, ставя кружку на стол, и заказала ещё.

— Из-за кого ещё, если не из-за тебя? — снова сказала она и громко, без стеснения рыгнула.

А потом посмотрела на Лоуренса с таким довольным видом, словно сумела освободиться от чего-то, застрявшего в горле.

— Мне достаточно лишь проглотить то, что ты мне приготовил — и день прошёл, — Хоро взяла ещё одну форель, потянулась к ней губами, словно собиралась её поцеловать, и откусила большой кусок. — Предстоит новое путешествие только для нас двоих.

Она набила рот нежной форелью, не выронив при этом ни крошки. И, проглотив всё, немедленно запила только что принесённым элем.

— Ты специально отправился к этим полям, когда всё дело решала одна строка на пергаменте, специально, чтобы мы поучаствовали в этой захватывающей уборке урожая. Когда мы покинули Ньоххиру, ты выбрал движение по суше, чтобы сэкономить на этом, но теперь мы плывём к морю на лодке. О, нет! Наверное, тебя напугала боль в спине, и ты решил не экономить, — Хоро с самым невинным видом засмеялась, потом вздохнула и бросила взгляд на краски заката, но в этом взгляде уже не было давешней пустоты. — Я знаю, что ты специально так сделал, чтобы делать меня счастливой на всём пути.

Хоро прищурилась и наклонила голову, словно припоминая что-то, потом закрыла и снова открыла глаза.

— Это дарит мне такое счастье... даже, когда ты делаешь что-то, за что заслуживаешь взбучки.

Лоуренс, сдаваясь на её милость, поднял руки, и Хоро лёгким царственным жестом даровала своё прощение.

— В путешествии с тобой я счастливо провожу каждый день. Но, как ни странно это прозвучит, я счастлива и тогда, когда тоскую.

— Мм... мм? — вырвалось у Лоуренса.

Хоро заказала у проходившей мимо разносчицы ещё мяса, прежде чем продолжить.

— Не только тогда, когда мы только-только встретились, даже в купальне я этого не знала, — Хоро прикусила кончик прутика от форели. — Одиночество, тоска, неприятное ощущение, когда не знаешь, что делать в путешествии, это всё теперь делает меня очень счастливой.

— Э-э, значит... — озадаченно пробормотал Лоуренс.

Хоро застенчиво улыбнулась.

— Разве не странно? Грущу, если грустно, тоскую, когда тоскливо, но всё равно на всех этих подъёмах и спусках, даже если меня захватывает чёрная пропасть, в которой я сжимаюсь в комочек, всё равно я чувствую себя счастливой.

Лоуренс только растерянно моргал, он не думал, что Хоро лишь пыталась его утешить.

Принесли колбасок, Хоро отрезала свою долю и принялась медленно есть. Восхитительно густой жир колбасок всегда вызывает желание выпить эля.

— Возможно, только после встречи с тобой я научилась наслаждаться всем в моей жизни, — произнесла Хоро и откусила ещё колбаски с невинностью своей единственной дочери Миюри. — Это похоже на эль — одновременно горький и вкусный. То есть... К слову, я не собираюсь просить тебя остановиться. В конце концов, это ты после нашей встречи взял на себя заботы обо мне, стремясь сделать меня твоей парой.

Последнее прозвучало довольно нахально, но она имела в виду, что прирождённый торговец Лоуренс выполнял этот договор счастья между ними.

— Так что я хочу сделать заказ. Если у меня идут только счастливые дни, я счастлива, но я ещё хочу немного насладиться одиночеством рядом с тобой. Я хочу испытать чего-то ещё после того после того, как с уходом этой назойливой девчонки и прилипчивой пушистой белки вдруг кончились эти насыщенные дни, и я не знала, как мне отпустить это время. Нужно тщательно прочувствовать тоску, которую не выплакать, даже если весь день лить слёзы.

Лоуренсу это показалось неправильным, но он понял, что судил неверно, когда увидел музыканта, закончившего настройку своего инструмента, вероятно, каждый из музыкантов пел в своём определённом месте. Музыкант поприветствовал присутствующих, ожидая заказов.

В своих странствиях Лоуренс как-то услышал, что действительно стоят денег не те песни, после которых восторженно орут, а те, от которых льют слёзы.

— Рядом с тобой, — тихо завершила Хоро, — я могу плакать со спокойной душой.

Жизнь не состоит из одного счастья, но это совсем не то, о чём толкует Церковь — дескать, жизнь греховна сама по себе и потому наполнена страданием. Несчастье сопутствует счастью, будучи его противоположностью, а значит, в каждом проявлении жизни можно отыскать вдвое больше наслаждения.

— Хей, я бы хотела заказать песню, — позвала музыканта Хоро и показала подбородком на Лоуренса.

Давно приручённый Лоуренс быстро достал несколько монет и сунул их музыканту.

— Какую мелодию хочет услышать достопочтенная госпожа?

Этот музыкант отличался от тех, которые приезжают в Ньоххиру, от него исходило ощущение безрассудства, такой мог бы и на мелкую кражу в городе решиться. И Хоро произнесла:

— Я хочу такую весёлую и живую песню, что смогла бы пронзить мне уши.

Глаза музыканта чуть расширились, на губах показалась дерзкая улыбка, словно он принял вызов. В этот момент в таверну завалилась толпа моряков. Самое время зажигать.

— Тогда слушай мою песню, под которую затанцуют сами боги!

Громкая музыка заставила всех выпивох повернуть головы в его сторону. Вскоре самая восторженная часть из них затопала ногами в такт музыке.

Служанка-разносчица ужасно беспокоилась, что они разобьют террасу перед входом или выбьют сваи, на которых держалась над рекой таверна. И в самом деле, от покачивавшихся свай по реке распространялась рябь.

Праздник постепенно набирал силу, а Лоуренс и Хоро тем временем спокойно смотрели друг на друга.

— Чувствую, у меня будет звенеть в ушах, когда я буду ложиться спать, — устало пошутил Лоуренс.

Хоро, как ни в чём ни бывало, будто это кто-то другой заказал такую буйную песню, сказала в ответ:

— Чего ты боишься? Единственное, что не доставляет удовольствие, это похмелье.

Может, надо пить поменьше? — спросил взглядом Лоуренс, и Хоро, улыбнувшись улыбкой невинной девушки, кивнула, приподнялась и заказала ещё эля.

Путешествие Лоуренса и Хоро будет продолжаться. Каждый из них не будет одинок, сколь холодный ветер не подул посреди ночного мрака. И потому утром снова взойдёт солнце.