| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
До захода солнца оставалось совсем немного времени, но в преддверии праздника город не станет засыпать с наступлением темноты. Оставалось лишь молиться, чтобы Хоро, отоспавшись днём, не выпила слишком много вечером.
Хозяин постоялого двора принёс тёплого супа и ещё кое-какой еды.
— Мм, вчера я многовато выпила, так что это сейчас в самый раз, — объявила Хоро и с наслаждением принялась жадно поглощать суп из грибов и овощей. — Впрочем, кое о чём можно пожалеть.
— Мм?
Хоро поставила миску из-под супа на стол, тряхнула головой, взяла жареную сардину и откусила половину её с головы.
— О селёдке хотя бы. Кажется, в этом городе должно быть много всякой речной рыбы.
В море сельди так много, что люди говорили: ткни меч в воду — вытащишь с нанизанной рыбой, поэтому селёдку можно было увидеть на обеденных столах далеко от моря. К тому же сельдь была достаточно дешёвой, не было ненакладным есть её всю зиму, так что нередко даже не такие привереды к еде, как Хоро, к весне уже морщились при одном её виде.
Речная же рыба, при всём её разнообразии, не плавает в воде в таких количествах, как сельдь, кроме того, чем дальше от моря, тем труднее приобрести соль, так что речную рыбу не солят, а раз её нельзя хранить, то есть её можно только на небольшом удалении от рек.
— Я взглянула на реку у города и не заметила, чтобы там было много рыбы. Люди же часто говорят, что, как бы далеко ты ни был от моря, за тобой будут всегда следовать две вещи: луна и селёдка. Но тут всё равно лишь сардины, — и Хоро пожала плечами.
Лоуренс тоже откусил кусок рыбы, и горьковатый, хрустящий вкус заполнил его рот. Он как раз подумал, что рыбу стоило бы прожарить посильнее, когда Хоро обратилась к нему:
— Ты, вон то, еле видное, это не гора, которую видно из окна в нашей комнате?
— Мм? Да, точно, — Лоуренс потянулся было за третьей сардиной, горьковатый вкус рыбы ему понравился, но Хоро хлопнула его по руке.
— Как я слышала, по другую её сторону, не там, где мы ехали, есть особый пруд.
— Особый? — равнодушно переспросил Лоуренс и махнул хозяину пустой тарелкой из-под сардин.
— Там самая лучшая форель, но на рынке её в этом году нет, ни рыбки.
— Ага, — откликнулся Лоуренс.
Форель заворачивают в листья и жарят с грибами в соусе из сливок, рыба получается великолепной. Как владелец купальни он должен был заботиться о блюдах для гостей.
— Люди рассказывали, что форель там выращивали со всем старанием, но в этом году был мор, какая-то болезнь вроде.
— Пруд для речной рыбы, значит. Это не то, что в садках держать, это гораздо сложнее. Время от времени в Ньоххире находятся желающие попробовать, но у них не выходит.
— И вот почему есть только селёдка с сардинами? — посетовала Хоро, продолжая уписывать сардины, которые Лоуренс заказал для себя.
Если сочетать с элем, то, конечно, жирная форель подойдёт лучше.
К тому же торговая жилка Лоуренса также не давала ему оставаться безучастным.
— Говорят об этом, должно быть, в связи с праздником. Досадно.
Раз пруд устроили у горы, он, вероятно, был важным источником дохода местных жителей. Если мор был связан с болезнью, новых мальков жители решатся запустить нескоро, а значит, их ситуация будет неизбежно продолжать ухудшаться.
Ход мыслей Лоуренса прервал метнувшийся в сторону взгляд Хоро, словно что-то привлекло её внимание. Проследив за взглядом, он увидел Эльзу, легонько махнувшую им рукой.
— Надо что-то опять делать? — спросила Хоро язвительно, ожидая, что Эльза, появившаяся во время еды, непременно скажет что-то неприятное.
К тому же Эльза могла прознать, что Хоро, выбирая выпивку на праздник закрытия ярмарки, напилась до потери сознания.
— Как верный слуга Господа я обязана убеждать вас придерживаться умеренности, — произнесла Эльза и посмотрела на Лоуренса с видом — "это бесполезно". — Но сейчас я искала господина Лоуренса, чтобы попросить помочь.
— Искала меня?
В этот момент хозяин постоялого двора принёс ещё жареных сардин. Хоро одной рукой схватила сардину, а другую крепко сжала на воротнике куртки Лоуренса.
— У нас есть свои дела, если хочешь получить его в своё распоряжение, тебе надо предложить что-то взамен.
Лоуренс, как об этом было написано в черновике летописи, даже не думал сопротивляться. Он лишь сжался, словно был готов разделить участь обезглавленных Хоро сардин.
— Это будет выгодно и тебе.
— Мм?
— Хочешь жирной форели?
Она соблазняла рыбой ту, которая ела рыбу.
Лоуренс с Хоро переглянулись и приготовились слушать Эльзу.
Гора, которую Хоро заприметила через окно комнаты на постоялом дворе, была частью епископата Раден, куда более скромного, чем Вуаран, в котором Лоуренс, Хоро и Эльза раскрыли тайну проклятой горы. В епископат Раден входила всего одна небольшая деревня. Деревушка занималась весьма редким занятием — разведением речной рыбы. В ближайших к Саронии реках водилась только рыба с землистым привкусом, например, карпы, и потому жирную, крупную форель из деревенского пруда в городе очень хвалили, и её всегда не хватало.
К сожалению, несколько лет назад форель стала поражать какая-то болезнь, особенно разгулявшаяся в последний год — вся рыба в пруду передохла. Теперь оставалось лишь терпеливо ждать, когда вода в пруду полностью обновится. Может пройти много времени, прежде чем форель деревушки снова вернётся в Саронию.
Услышав про это, Лоуренс не сомневался, что дальше, скорее всего, последует вопрос Эльзы - можешь использовать свою мудрость, чтобы вызволить их из беды?
Однако найти другой, более быстрый способ восстановить жизненную силу пруда было сложнее его предыдущей работы. Если бы Лоуренс был бы способен на это, он давно стал бы владельцем самого крупного торгового дома. Однако, когда они вместе уже шли к Церкви, Эльза сказала совсем не то, что он ожидал.
— Ты хочешь, чтобы я придумал, как им занять денег? — переспросил он, соображая, что для потерявших своё дело селян заём был бы естественным выходом. — Ты хочешь, чтобы я просил за них в каком-то торговом доме? Боюсь, это было бы непросто.
Заём предполагает достаточно долгие отношения сторон после его предоставления, и мимолётный путешественник в качестве посредника выглядит неуместно. К тому же совсем недавно именно займы образовали паутину, чуть не парализовавшую всю торговлю в Саронии.
Лоуренс помог им распутать паутину долгов, и теперь от него хотят помощи в создании новых долгов?
Но Эльза покачала головой и сказала:
— Совсем нет. Они сказали, что торговые дома отказались давать им в долг, им остаётся просить только у церкви.
Лоуренс замялся с ответом, настолько странным было услышать такое из уст Эльзы.
Пусть положение священника для Эльзы было временным, но священник — это священник. Кроме того, она сыграла свою роль в урегулировании проблемы города, следовательно, могла иметь большое влияние в своём положении священницы.
Господь не оставляет людей без помощи, и желание Эльзы помочь им должно было встретить понимание у церкви.
— Ты хочешь, чтобы я проверил, есть ли у них возможность погасить долг?
Эльзу всегда отличала безупречная осанка, и пучок её густых волос на затылке остался идеальным после насыщенного делами дня.
Сейчас же она ссутулилась и сказала:
— Нет, с этим всё хорошо. Они испытывают трудности с прудом уже несколько лет, но благодаря своему трудолюбию они могут себя обеспечивать охотой на оленей и изготовлением кожаных верёвок и шнуров. Сарония — торговый центр, он купит сколько угодно верёвок и шнуров, так что заём им вроде бы не нужен. Другими словами... — Эльза посмотрела на Лоуренса, она, всегда такая сильная и непреклонная, казалась смущённой. — Другими словами я хочу попросить тебя найти способ для церкви одолжить им денег.
Волнение на лице Эльзы делало её похожей на маленькую девочку, которая пыталась говорить на чужом языке. Судя по всему, она не знала, понимает ли её тот, к кому она обращалась.
— Э-э, я имела в виду, что хочу тебя пригласить...
— Нет, я всё ясно услышал. Не волнуйся.
Эльза, кажется, хотела что-то ещё объяснить, но послушно закрыла рот.
Тем не менее, поняв каждое слово, Лоуренс не понимал смысла.
— Но ведь жители деревни уже просили денег? — немного растеряно спросил он.
Потом, после нескольких мгновений тишины заговорила Хоро:
— Твоя церковь и сама не против одолжить? Как и остальные, так? Это разве не тот случай, когда желание натыкается на нежелание?
Лицо Хоро выражало раздражение, потому что она знала, что очевидное может и не являться таковым, всё могло оказаться намного более сложным.
Эльза поднесла руки к груди, сделала несколько вдохов-выдохов, будто искала слова в своём сердце, и ответила:
— Сама я сочувствую желанию селян занять деньги в их обстоятельствах. И думаю, что церковь должна одолжить их им. Но... — она повернулась к Лоуренсу с совершенно расстроенным лицом. — Но Церковь не одобряет заимствования, а в обществе набирает силу мнение, что пороки Церкви должны быть устранены.
Её виноватый вид объяснялся тем, что эти слова против её воли косвенно упрекали Лоуренса и Хоро.
Хоро посмотрела прямо в лицо Эльзы.
Дело было в том, что действия Коула и Миюри вызвали серьёзные для Церкви потрясения по всему свету. При всей праведности очистки Церкви от вековых наслоений пороков и злоупотреблений многое в мире не может быть решено одними праведными словами. Один из очевидных примеров — разрыв между проповедуемой Церковью умеренностью и потоком загребаемых ею пожертвований. И если Церковь подвергается критике по любым вопросам, связанным с деньгами, подозрения вызывают даже достаточно невинные действия.
И за всей этой ситуацией в обществе незримо стояли Коул и Миюри.
— Это верно, но если всё будет сделано правильно, то не будет ничего плохого в займе, правильно? Если лихва с одолженных денег не будет чрезмерной, это не будет нарушением церковных правил, верно?
При всём отвращении Священного писания к ростовщичеству в нём же говорится, что должно отблагодарить за данные в долг деньги, даже если они были взяты на одну ночь. И богословы тоже утверждали, что Бог допускает благодарность за заём.
— Ну, если б обошлось без огласки, да. Но здешний епископ опасается, что если что-то пойдёт не так, мишенью станет как раз он.
Это было вполне понятно.
— И раз ситуация у селян не выглядит крайней, любое одалживание им может вызвать ненужное подозрение.
— Если всё так, тогда одалживать не надо, почему же тогда вы хотите одолжить? Если селян, разводивших рыбу, похоже, не беспокоит нехватка денег, — спросила Хоро.
Эльза посмотрела на неё, потом перевела взгляд вперёд, где уже показалась церковь.
— Вы бы могли составить собственное суждение, рассмотрев ситуацию непредвзятым взглядом.
Могла ли мольба селян быть прекрасной, как песня?
По крайней мере, Эльза знала Хоро давно, включая её истинную суть.
— Если ты хочешь получить мои уши, тебе надо будет позаботиться о прохладном эле.
Уши Хоро различали ложь.
Эльза вздохнула и, понурившись, продолжила идти к церкви.
Пока они от постоялого двора дошли до церкви, небо стало сиреневым, на улицах разожгли костры. Вечерняя служба тоже успела завершиться, можно было ожидать, что церковь уже закрыта, но двери её были распахнуты, внутри собралось несколько женщин. Одна из них стояла с благочестивым видом у самых ворот, поглядывая на улицу.
— Это они! — крикнула она, показав пальцем на троих приближавшихся к церкви людей.
Народ тут же посыпал из церкви. Их простая одежда, а также мощные руки и ноги вряд ли могли принадлежать городским жителям.
Лоуренс смутился, Хоро в замешательстве посмотрела на Эльзу. Та прочистила горло и громко объявила:
— Я привела великого торговца, спавшего Саронию от трудного положения! Дорогу, дорогу!
— О, великий торговец!
— Это он!
— Слава Богу! Слава Богу!
Толпа обступила их, будто встретила святого, Эльзе пришлось расталкивать людей, чтобы продолжить путь.
Лоуренса это немного позабавило, он вспомнил, как когда-то сам толкался, ведя борьбу за товары на рынке, однако Хоро, чувствительная к такого рода отношению, растерялась и даже немного испугалась. Потому Лоуренс обнял её за плечи и повёл в церковь за Эльзой.
В нефе внутри церкви, неподалёку от алтаря, на скамьях как попало расселось несколько мужчин. Они и вели себя весьма вольно: один взвешивал пшеницу, другой точил тесак, третий, сняв рубаху, чинил её. В довершение всего по проходу бродили козы.
— Уважаемый! — крикнула одному из мужчин Эльза. — Говорила тебе не приводить коз! Выведи их отсюда, привяжи позади церкви и возвращайся!
После нагоняя Эльзы мужчина, сам немного походивший на козла, тут же вывел своих подопечных наружу.
Эльза вздохнула, и в этот момент из коридора, ведущего в задние комнаты, показался епископ и поманил её рукой.
— Сестра Эльза, сюда.
Эльза, Лоуренс и Хоро двинулись туда, за ними потянулись и все остальные.
Подойдя к дверям какого-то зала, Эльза повернулась и сказала:
— Вы все, пожалуйста, ждите здесь.
Её жёсткий тон заставил толпу подчиниться, как стаю уток, и даже тихо переговариваться они стали, подобно уткам. В этот же момент епископ с умным лицом открыл дверь, впуская Лоуренса с Хоро, чьи плечи он так и не отпустил, и Эльзу. Войдя последней, Эльза остановила ладонью кого-то, шедшего следом, и закрыла дверь.
— Что тут происходит? — спросила Хоро, будто увиденное ею показалось ей каким-то кошмаром.
Сидевший за длинным столом седой старик поднялся, оказавшись довольно низкорослым.
— Люди нашей деревни причинили вам беспокойство, — с серьёзным видом произнёс он.
Судя по его словам, он мог быть старостой или кем-то ещё в этом роде.
— Староста, не волнуйся, они хорошо себя вели, — ответил епископ, на его лице не отразилось никаких чувств, как и подобает епископу города, процветавшего за счёт торговли.
— Спасибо, епископ, что ты таким терпением принял жителей деревни. Изначально я не собирался приводить столько людей...
— Прошу, не беспокойся. Здесь каждый агнец Божий является членом нашей общей семьи.
Сладкие речи — обязанность епископа, а обязанностью Эльзы было убираться в церкви, она поморщилась, как от головной боли, вспомнив, должно быть, коз, разгуливавших по нефу.
— К слову, а эти двое?.. — спросил старик.
— А, эти двое — торговцы, которые спасли Саронию, я говорила о них.
Став вдруг предметом разговора, Лоуренс быстро изобразил торговую улыбку.
— О-о, это вы. Рад встрече, рад встрече, — старик почтительно поклонился и представился сам. — Моё имя — Суарто. Я староста маленькой деревни из раденского епископата.
— Я Крафт Лоуренс. Это моя жена Хоро, — представился, в свою очередь, Лоуренс, и на лице Суарто отразилось облегчение, будто он встретил в чужой стране старого друга.
— Господин Лоуренс, острота твоего ума действительно производит впечатление. Я даже не знаю, как мне благодарить за помощь такого человека. Спасибо тебе большое.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
