Вновь пустившись в погоню и вскоре сровнявшись с Шоколадкой, как она окрестила животное, девушка направила своего жеребца так, что бы они шли вровень на достаточном для протянутой руки расстоянии.
— Эй, — крикнула Эмма всаднику, — ты как?
О неуместности вопроса она сообразила после, когда парень, сверкнув по ней напряженно-злым взглядом, процедил:
— Отлично.
Тем временем дорога внезапно закончилась: впереди была стена. Вот сейчас конь взметнется на дыбы, так как просто не сообразит свернуть, а его несчастный наездник на всей скорости вылетит из седла.
— Прыгай! — крикнула Эмма что есть мочи и, схватив его за руку, с силой потянула к себе.
Удивление наравне со страхом лишь на миг мелькнуло в этих серых как грозовые тучи глазах. Секундой позже парень перегнулся вправо и, высвободив ноги, схватился за шею уже её лошади. Эмма незамедлительно повернула и краем глаза увидела, как Шоколадка встала на дыбы. Говоря откровенно, они и сами чуть было не слетели на землю, уж слишком резким и крутым был поворот.
Как только конь остановился, парень спрыгнул на землю, а потом и вовсе свалился на траву. Ей и самой требовалось отдышаться, поэтому недолго думая, она присела рядом. Незнакомец лежал на спине, с закрытыми глазами. Его светлые, пепельные волосы разметались по траве длинными, немного вьющимися прядями; широкие скулы, небольшой, с легкой горбинкой нос, светлые брови и ресницы, немногим темнее их; картину завершали чувственные полуоткрытые губы, и девушка отметила про себя, что он симпатичный. С минуту она молча любовалась им, как вдруг, парень улыбнулся и произнес:
— Разглядываешь меня? — он поднялся и сел.
Теперь, была уже его очередь смотреть на неё, и Эмма почувствовала, что щеки предательски запылали.
— Э... ам, — начало еще то.
Собравшись с мыслями, она выдала все то же банальное: "Ты как? ". Он улыбнулся и, смахнув взъерошенные волосы назад, ответил:
— Отлично! Кажется, обошлось без переломов!
Только теперь отсутствие сарказма придало выражению правильное значение.
— Спасибо, — продолжил парень, протягивая ей руку, и она пожала вспотевшую ладонь, — Максим Сваровский, — студент второго курса социально-психологического факультета.
То ли это было следствием зашкаливающего уровня адреналина от пережитой ситуации, то ли его внимательный взгляд её загипнотизировал, — она не знала, но продолжала молча смотреть на него.
— Ну?
— Что ну?
— Хочу знать, кому я обязан своим спасением.
Пару секунд и до неё, наконец, дошло.
— А-аа, — стало даже смешно, и Эмма весело хохотнула. — Прости, это все шок.
Он понимающе кивнул.
— Эмма, Эмма Керн.
Он поднялся.
— Эмма значит?
— Угу.
— Новенькая? Поступила на первый курс?
— Да. Нет. Не совсем, — выпалила девушка на одном дыхании.
Максим вопросительно изогнул бровь и снова улыбнулся. Он протянул ей руку и когда их ладони соприкоснулись, словно мощный разряд, по её жилам прокатилась волна необъяснимого доверия; между ними возникла какая-то связь и Эмма почувствовала, что может и хочет рассказать ему все. Он слушал очень внимательно, лишь изредка задавая уточняющие вопросы; они двигались по широкой тропе к зданию академии уже минут тридцать. Шоколадка и Зефир, как, оказалось, звали её жеребца, шли следом.
К концу пути, когда перед их взором предстал огромный замок, не осталось ничего, что бы она еще не рассказала о себе, или того, что можно было вспомнить сейчас. И ей, обычно замкнутой и нелюдимой, это нравилось. Внутри как будто провели генеральную уборку: все дышало чистотой, каждая клеточка светилась доверием к новому знакомому. Но тут, увидев бегущую навстречу Кари, и рассерженную, стоящую поодаль, мать, Эмма поняла — пришло время прощаться. Максим молчал, и ей показалось — это потому, что она до смерти напугала его своими проблемами. А ей вдруг так захотелось подружиться с этим парнем.
— Прости, — виновато сказала она, — не стоило рассказывать об этом.
"Боже, ну почему он все время улыбается? — пронеслось в голове". И она сама, неожиданно для себя, расплылась в совершенно глупой улыбке.
— Не говори чепухи, — сказал парень. — Но теперь, ты просто обязана услышать и обо мне!
Эмма хотела немедленно заверить, что с нетерпением ждет его рассказ, но тут в неё врезалась сестренка и, обнимая, начала без остановки тараторить о том, как испугалась-рассердилась мама, о том, что дядя Сэмуэль до сих пор ищет её. Переведя дух, девочка, наконец, замолчала. Взгляд её перешел с Эммы на незнакомого человека — брови поползли вверх.
— Ооо...
Эмма прыснула, а Макс мило погладил её по макушке, представился, услышал "Кари" в ответ и, пожелав им хорошо обустроиться на новом месте, пошел прочь, уводя за собой фыркающую Шоколадку и Зефира.
Разочарование захлестнуло её. Эмма смотрела ему вслед так, будто больше не увидит, а он, видимо почувствовав её настроение, обернулся и крикнул:
— Увидимся, Эмма. И не забудь, — он подмигнул, — за мной автобиография!
На душе потеплело, и увлекаемая младшей сестрой, девушка улыбнулась своим мыслям: "похоже, что здесь будет совсем не плохо". Подхватив пару чемоданов, Эмма поспешила за шикающим ей Сэмом, понимая, что объясниться с матерью будет лучше, когда они окажутся дома.
На своей родине, в Польше, ей часто приходилось становиться свидетелем дружеских споров братьев. И, если через некоторое время крестный все еще умел находить веские аргументы в пользу своего мнения, то отец с пеной у рта начинал нести всякую чушь. В итоге Сэмуэль, обычно, соглашался со старшим братом. Такое поведение сначала удивляло девушку, но спустя время, она поняла, что крестный давал отцу иллюзию победы. Он соглашался с Эдуардом и вскоре они уже мило беседовали на отвлеченные темы, и оба были довольны.
Иллюзия победы, контроль эмоций. Человек, которому не нужно глупое превосходство, самодостаточный и очень добрый, близкий — вот таким человеком видела его Эмма, таким человеком являлся её крестный на самом деле. Он всегда знал, как поступить, что где сказать, а когда и промолчать. Эмма очень любила отца, но пример предпочитала брать с крестного. Вот и сейчас, когда дверь отведенного им дома закрылась за мамой и, подперев бока, миссис Керн потребовала объяснений, девушка смиренно попросила прощения и кивала на рассерженную речь Джессики.
В лучах этой покорности женщина быстро смягчилась и уже с интересом слушала историю приключений дочери, намеренно упрощенную — надо заметить, — но со всеми основными моментами. На той части, где Шоколадка встала на дыбы, мама издала испуганный возглас и прикрыла рот ладонью. Момент своего возможного падения девушка тоже решила опустить.
В довершение, неизвестно зачем, она выдала, что ей понравился новый знакомый. И, видимо не зря, потому что, услышав это, мать растаяла окончательно. Эмма решила, что пора спасаться бегством, пока той не пришло в голову провести глубокий анализ её чувств; чмокнув раздосадованную мать в щеку, она отправилась к себе в комнату, сославшись на усталость.
Их домик — небольшой, но уютный — имел два этажа. На первом располагалась гостиная, совмещенная с кухней и, собственно говоря, её новая комната. Второй этаж занимала одна большая комната, выходящая на балкон; в ней расположились мама с Кариной. Малышка пылко возражала: она всегда и во всем пыталась повторять за старшей, уже почти взрослой сестрой. Когда Эмма выбрала комнату на первом этаже, Кари с невозмутимым видом заявила, что будет жить с ней.
Получив дозу моляще-гипнотического взгляда дочери, Джессика с трудом уговорила Кари, посмотреть вторую комнату. Это помогло, и через полчаса сестренка взахлеб рассказывала Эмме о том, что их с мамой комната намного лучше, что она большая и с балкона виден замок, конюшни Сэма и даже стадион.
— А еще, — она сделала контрольный выстрел, — там, на балконе, растут розы в горшках.
Эмма заинтересованно кивала и улыбалась. Она даже подыграла девочке, сказав, что той досталась лучшая комната, но, единственным, что лишь немного заинтересовало её по настоящему — были розы. Нотка зависти подала голос и улетела прочь, когда девушка посмотрела на свой, выложенный красным кирпичом камин — вот это действительно стоит восхищения. Эмма узнала от крестного, что он в рабочем состоянии, так что зимой она будет жить в сказке, а розы — розы посадит сама.
Кари убежала наверх, и свободное время стоило провести с пользой, а именно, погрузившись в чтение учебника "Физика макросистем".
* * *
Весь следующий день — первый день новой осени — семейство Керн обустраивало дом. Джессика и Эмма наводили порядок, убирая, моя и чистя все и вся. Вечером снова пришел крестный. Он пригласил дам к себе в гости — на чай, и в который раз она поблагодарила бога за его врожденную проницательность, когда Сэм не стал настаивать на её присутствии. В дверях он обернулся и весело подмигнул крестнице.
Дом был в её распоряжении. Эмма открыла окно и прилегла на кровать. Учебник, который она собиралась читать, был забыт и мысли девушки унесли её куда-то далеко. В своем сознании она оказалась среди большого леса. Там не было ничего, и в тоже время что-то окружало её родным, знакомым теплом, наполнившим собой каждую клеточку, и ей не было страшно. Так тихо, спокойно, в городе этого нет: он наполнен звуками цивилизации, даже тогда, когда спит. Город не умеет отдыхать. Тишина...
— Гхм! — послышалось рядом.
От неожиданности Эмма подскочила и метнула в сторону нарушителя спокойствия увесистый учебник. На подоконнике, свесив ноги в комнату, сидел её новый знакомый. В руке он держал пойманную книгу.
— Хорошая подача! — пошутил он. — Тебе бы в нашу команду.
Макс спрыгнул на пол и, подойдя к девушке, вручил ей "снаряд":
— Прости, что напугал.
— Да уж, напугал! — согласилась Эмма.
Способ, которым парень проник в дом, застал её врасплох, чем вызвал недовольство.
— Как ты меня нашел вообще?
— Ну, ты же сама рассказала, что твоя мама получила должность помощника повара, — невинно улыбаясь, объяснил он, — а где располагается персонал поместья, я успел узнать еще на первом курсе.
Эмма слушала его с некоторой долей недоверия.
— А еще, — блондин улыбнулся, — по дороге сюда я встретил твою маму с сестрой и нашего преподавателя верховой езды. Он уже год борется с моим желанием — научится ладить с лошадьми.
Эмма рассмеялась. Перед глазами встала картина Макса с выпученными глазами на Шоколадке — таким она увидела его вчера впервые.
— Они не были против того, чтобы я немного показал тебе поместье.
"Ого! Мама отпустила меня на прогулку с незнакомым мужчиной?! — подумалось ей; она критически оглядела Макса. — Ну, может и не с мужчиной, но волне уже взрослым парнем".
Эмма была уверена, что на решение Джессики смог повлиять Сэм, и девушка пообещала себе, что после, обязательно, скажет ему спасибо.
— Прогуляемся? — парень галантно предложил даме руку.
Комнату покинули через окно — это было забавно. Прикрыв створки, они обошли дом, окунаясь в сумерки и легкий ветер, который то и дело сдувал челку на глаза её нового знакомого.
— Тебе нужна заколка, — предложила девушка, и услышала, как Макс хмыкнул.
— Я что — девчонка, чтобы с заколкой ходить?
— А с волосами почти до плеч ты на кого похож?
Они медленно шли по саду. В траве пели сверчки, и Эмма немного отвлеклась, когда он ответил:
— Это другое... Так носил прическу мой отец.
Тон его голоса был серьезным, а еще в нем скользила грусть. Эмма вздрогнула: она поняла, что встала на больную мозоль.
— Таким я запомнил его, перед тем... перед тем, как потерял их с мамой.
Они остановились, и Эмма почувствовала себя неловко.
— Прости, Макс, — услышала она свой голос. — Мне жаль.
— Да, мне тоже, — отозвался парень.
Взяв девушку за руку, он увлек её за собой на одну из скамеек, которых было много на этой аллее. Пауза длилась минуту, когда она осмелилась спросить его о том, что произошло. Макс не стал скрывать и рассказал все: и про жизнь с родителями в России, и про своего смышленого братишку, которого, находясь в полуобморочном состоянии, вытащил из горящего автомобиля под мольбы матери; и про то, как положив малыша на землю, рванул было за родителями, но не успел. На его глазах машина взорвалась — они погибли. Остались только он — подросток пятнадцати лет и годовалый карапуз.
— Три года я прожил в детском доме вместе с братом. Еще год у себя дома, забирая Ала на каникулы и выходные. На последнем году учебы в колледже, мой преподаватель по психологии — куратор группы и наставник — помог мне попасть под программу академии. Сам он тогда уже год работал здесь. Были тесты, разного рода испытания и, к моему великому удивлению, я прошел — меня приняли. Разве это ни здорово?!
— Здорово, — согласилась Эмма.
— Я тогда понял, что это мой шанс, понимаешь. Учиться здесь — значит положить крепкий фундамент для успешной жизни. А когда приехал, почувствовал — это мое место: леса и горы, будто родные. Даже не знаю, как это объяснить.
Он мечтательно улыбнулся, и тут же снова погрустнел.
— Что?
— Если бы Алек был рядом... Он уже год живет без меня. Этим летом я ездил домой и мы провели вместе целый месяц. Было так хорошо, а когда настало время возвращаться, он плакал весь день — просился со мной.
— Ты скучаешь?
— Да я с ума схожу! — признался Макс.
Он быстро поднялся. Ветер снова всколыхнул его светлые, цвета теплого льна, волосы; глаза горели.
— Думаю о нем каждый день! За этот год его научили читать, и я пишу ему почти каждый день, раз в неделю, отсылая все с самолетом.
— А забрать его можно?
— Шутишь? Это не законно.
— Но ты же его брат, и ты — совершеннолетний!
— Да, но я не работаю. К тому же, я уже спрашивал... Мне отказали.
— Но, почему?
— Потому что здесь некому опекать его, пока я учусь. Мне не дают разрешения, Эм, а такие вещи должны быть оформлены официально. Академия должна направить запрос о разрешении Алу находиться на территории поместья; должны быть назначены опекуны — люди, которые будут заботиться о нем: кормить, укладывать спать, заниматься его воспитание и просто приглядывать, в конце концов.
Эмма поднялась и взяла его под руку. Из её прически выбился локон и Максим одним быстрым, аккуратным движением заправил его за ухо.
— Вот если бы у меня была, скажем, — он сделал вид, что задумался, — жена...
Если бы девушка пила или ела, то подавилась бы насмерть. Видя, что его слова привели к предполагаемому результату, он весело рассмеялся. Эмма вскинула бровь.
— Это была шутка! — он все еще улыбался. — Слушай, это не изощренная попытка соблазнения! К тому же, есть одна девушка...
— Ооо, — удивилась Эмма.
"А что собственно тебя удивляет? — подумала она".
