— Ваша жалость не поможет! — зло проговорила она. — Моя дочь не заслужила этого. Кто угодно, даже вы, но не она!
Молча выслушав её, Эмма развернулась и вышла в коридор. Эти слова были неприятны и не справедливы — никто не заслуживает такого. И не имеет значения, насколько велик твой счет в банке и есть ли он у тебя: право на жизнь имеет каждый! Эмма спускалась в женскую раздевалку на первом этаже. Она не злилась на мать Ганны, нет, она искренне сочувствовала ей и понимала. И было неважно, что сама она так никогда бы не сказала. К своим однокурсникам Эмма присоединилась уже на перемене между первой и второй парами. Её соседка по парте сделала еще одну тщетную попытку, чтобы утолить свое любопытство, но Эмма лишь отмахнулась.
Занятия физкультурой в сентябре все еще проводились на свежем воздухе. Тренер Рейнольдс готов был гонять студентов и в дождь и в снег. Однако совет посчитал такие методы воспитания варварскими и пригрозил ему увольнением, что усыпило, но не искоренило в мужчине желание создать свою собственную "непобедимую армию". Поэтому, каждое занятие он начинал с двадцати кругов по стадиону.
Для многих студентов это было настоящим испытанием на прочность. Неженки падали после первых двух-трех кругов. Более стойкие держались около семи-восьми. Это было тяжело для непривыкших к нагрузкам, холенным и лелеяным с детства первокурсникам. Эмма и Яна рухнули на землю, минуя пятнадцатый круг. Мимо, распластавшихся на траве подруг пробежала группа девушек с перевязанными черной лентой запястьями. Эмма догадалась — все они были членами местной группы поддержки, которую возглавляла до сегодняшнего дня погибшая девушка. Все они скорбели по своему капитану. Одна из девушек отстала от группы, она махнула остальным, а сама подошла к двум отдыхающим студенткам.
— Рудова! — обратилась Кэтрин к Яне, Эмму же она не удостоила и взглядом. — Это так ты хочешь стать членом нашей команды?
Яна подскочила.
— У нас освободилось место, — сказала она так, будто это не её саму Ганна приняла в группу, сделав своей заместительницей, неделю назад. — Если все еще хочешь быть среди нас, тебе следует лучше стараться.
Кэйт указала на дорожку и побежала.
— А у неё был мотив, — пошутила Яна, но видя помрачневшее лицо подруги добавила: — Прости, я и забыла, что ты была там. Не понимаю, как вас с Демиеном вообще угораздило оказаться там вдвоем в такое время?
Эмма не ответила, вместо этого она тоже поднялась и спросила:
— Ты что пробовалась в группу поддержки?
— Да, а что? Ты против? — от Эммы не укрылись сердитые нотки в её голосе.
Девушки возобновили бег.
— Я хочу быть частью чего-то, понимаешь? А они поддерживают нашу команду по баскетболу. Они помогают мальчикам побеждать! К тому же я хорошо двигаюсь, — воодушевленно закончила девушка.
— Яна, для того, чтобы побеждать, нужен соперник. И я хочу сказать этим, что в академии две команды, — заметила Эмма, — а группа поддержки болеет только за ту, капитаном которой является Альгадо. Это несправедливо! Я уверена, что если бы не правила, то они так бы и назывались — "Группа поддержки Демиена Альгадо".
— Ну и что?! — вдруг закричала Яна. — Мне все равно, что вы там не поделили, и почему ненавидите друг друга! Мне он нравится! Ясно?!
От такого напора Эмма остановилась, а её соседка по парте побежала дальше, не оборачиваясь.
— Ясно, — ответила Эмма, глядя ей в след.
Что она еще могла сказать? Медленным шагом девушка направилась к разминающимся на площадке Лилиан и Морисе. Краем глаза Эмма видела, как готовились к предстоящей тренировке две команды парней. Виктор что-то объяснял Феликсу, Макс подмигнул, заметив её взгляд, и Эмма помахала ему.
— Как-то не правильно, что девушки поддерживают только одну команду, — повторила она подругам то, что недавно пыталась объяснить Яне.
— В смысле? — не поняла мулатка.
— Она имеет в виду, что они поддерживают только команду Альгадо, Лил, — разъяснила Мориса. — Феликс рассказывал мне об этом еще в прошлом году: их бывший лидер — Ганна Эстер — была по уши влюблена в Демиена. Они познакомились, когда она только поступила в академию, и после целых три года сохла по нему. Уж не знаю, что на него нашло, но в прошлом году они вроде как начали встречаться. Группа его поддержки — её идея.
— Надо же, любить кого-то так, а ему плевать, — вздохнула Эмма, наблюдая за скачущими вокруг Альгадо девочками. — И, похоже, вместе со своим постом, Ганна передала своей преемнице и любовь: Кэтрин Мидл так и ластится к нему.
— Да они все в той или иной степени влюблены в него, — соглашаясь с ней, заметила Лилиан. — И надо признать, он очень хорош... Я имею в виду, внешне, — поспешила уточнить она, почувствовав на себе недоумение подруг. — А почему ты сказала, что ему плевать на любовь Ганны?
— Он сам сказал, — ответила Эмма и рассказала этот короткий диалог.
— Он припечатал тебя к стене и наорал? — удивилась Мориса. — Феликс говорил, что он холодный как лед, и узнать, что он чувствует на самом деле невозможно!
— Видимо, эта ситуация все-таки вывела его из себя, — заметила Эмма. — Не каждый день на твоих глазах умирает человек.
К подругам подошла Вивиен Сион.
— Что на повестке дня? — спросила она присев, чтобы завязать шнурок.
— "Группа поддержки Альгадо"! — скривилась Мориса.
— Ого! — рассмеялась Вивиен. — А я и не знала, что название утвердили. Теперь это безобразие официально?
Девушки прыснули со смеху вслед за подругой.
— А вам не кажется, что пора исправить это недоразумение? — спросила Лилиан, потирая руки и кидая на подруг заговорческие взгляды.
— Хочешь собрать вторую команду? — загорелась Мориса. — У нас во Франции я была в группе поддержки три года.
— Отлично! — подбодрила Эмма. — Я — "за"! Пусть и у наших парней будет опора!
— Я с вами! — подняла руку в знак согласия подошедшая только что Ванесса Вега. Девушки переглянулись. Вместе их было пятеро человек.
— Не много для команды, — заключила Эмма. — Нас в три раза меньше, и программы нет. Да и я не особо гожусь для такого.
— Разберемся! — успокоила её Ванесса. — У меня есть несколько человек, которые с большим удовольствием присоединятся к нам. И того получится десять человек, а с Эммой — одиннадцать.
После сказанного староста пожелала подругам удачи и направилась прямиком к проректору по учебной части. Элеонор О'Рой дала свое согласие без возражений. В свете произошедших событий ей было не до того, что новообразованная группа будет поддерживать вовсе не ту команду, в которой играют её сын и племянник. Но, если бы Элеонор и имела возражения, она не хотела иметь дело с миссис Самантой Вега — матерью Ванессы, которая, как и родители Лилиан, Вивиен и Морисы, входила в совет попечителей.
— Согласуйте с тренером Рейнольдсом, — лишь сказала она, прежде чем довольная Несси скрылась за дверью.
Спустя час предприимчивая староста с воодушевлением рассказывала заговорщицам о том, что успела обойти своих знакомых и по предварительным подсчетам их новая команда имеет все шансы стать более многочисленной, чем конкурирующая.
— И того, шестнадцать, если учесть, что нам могут не разрешить взять еще пятерых сверх нормы, — подсчитала она.
— Пятнадцать, — виновато поправила Эмма. — Извините, но это не для меня. Я отлично езжу верхом, хорошо стреляю, но вот с выступлением на публике у меня нелады! Да, к тому же, если я займусь еще и этим, то времени на физику совсем не останется.
— А ты не пробовала еще раз поговорить с Элеонор? — спросила её Ванесса.
— Что ты?! — отмахнулась та. — Она мне уже дала понять, чтобы я не надеялась. Не хочу снова чувствовать себя полным ничтожеством.
— Ты знаешь, — староста задумалась. — Вот если бы кто-то из профилирующих преподавателей попросил за тебя перед ректором.
Эмма покачала головой.
— Если ты имеешь в виду Артура Шорса, то забудь!
— Артура Альгадо Шорса, — поправила Мориса. — Я думала, он заметил тебя. Вдруг и правда поможет?
— Нет, я не думаю, — ответила Эмма и покачала головой. — "Заметил он... ".
Она уже успела позабыть, всю эту историю. И вообще, старалась не думать о физике с тех пор, как выяснилось, кто её ведет. Но предположение Ванессы заставило посмотреть на ситуацию иначе. Возможно, когда она окончательно лишится стыда, она подойдет и попросит декана физмата о помощи. Ведь нет ничего страшного, попросить помощи с учебой у преподавателя.
Тем временем занятие завершилось. Студенты поспешили в раздевалки, дабы успеть привести себя в порядок к обеду. Наблюдая за происходящим в столовой, Эмма искренне удивлялась тому, как быстро все забыли о случившемся. Казалось, что никому нет дела до бедной девушки, но близнецы Сион заметили, что вечером должен собраться совет попечителей. Они будут обсуждать вопрос безопасности студентов и конечно это является следствием убийства Ганны на территории поместья.
— Мама сказала утром, — пояснила Вивиен.
— Ребята, — вдруг вспомнила Эмма, — нам надо поговорить об этом!
— О Ганне? — спросила Лилиан.
— О ней, и еще кое о чем важном, — ответила она, и друзья кивнули. — Вечером соберемся у меня в комнате.
— А я собиралась посидеть, продумать нашу программу для групп, — насупилась Лилиан, но Эмма сумела переубедить её, сказав, что её новости куда важнее прыжков на стадионе. В итоге все согласились. Было решено пойти к Эмме сразу после ужина.
* * *
Ровно в семь часов вечера, когда студенты академии ужинали в столовой, конференц-зал был заполнен. Комната для собрания совета попечителей и педагогического состава академии имела вход из кабинета ректора и еще один собственный.
Роман Соболев, сидящий во главе стола, нервно постукивал пальцами по коленям. Он только что сообщил совету попечителей все известные обстоятельства дела и теперь слушал, как его члены один за другим высказывали свое мнение. Родители были напуганы, некоторые хотели забрать детей и выйти из совета. Он выслушал каждого, и когда настала очередь отвечать, на помощь пришел его старый, неизменный союзник в лице одного из самых влиятельных и уважаемых людей, собравшихся сейчас в этой комнате.
— Дамы и господа! Я прошу минуту вашего внимания! — громко сказал Диего Альгадо.
Он поднялся со своего места и подошел к Соболеву. Ректор вздрогнул, когда его рука легла ему на плечо.
— Я собираюсь уточнить для вас то, что сейчас рассказал наш уважаемый ректор, мистер Соболев.
Двадцать три пары глаз уставились на него в немом ожидании.
— Начнем сначала. Вы, мистер Штандаль, — обратился он к седому французу, — высказались в пользу того, что во всем виновато руководство академии. Смею заверить вас, — он сделал паузу, обводя взглядом сидящих за столом, — это далеко от истины.
Все молча наблюдали, как Диего взял портсигар Соболева и закурил.
— Надеюсь, никто не возражает, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Итак, во-первых: академия не виновата в случившемся. Вина за убийство девушки целиком и полностью лежит на лицах его совершивших. Момент второй: это не академия выпустила из заключения опасных террористов, а государство не позаботилось о достаточной охране мест заключения. И, в третьих: это не академия пустила сюда преступников, а преступники проникли на нашу территорию, которая, к сожалению, имеет слабые места по периметру окружающему поместье.
Все молчали.
— Вот скажите мне, — спросил он, обращаясь в аудиторию, — кто может дать гарантию, что этого не может случиться за пределами нашей академии? Кто? Вот я лично не буду утверждать здесь очевидно ложные вещи. Все вы смотрите телевизор и в новостях часто мелькают случаи террора в школах и высших учебных заведениях. Я не буду говорить о проблемах, приводящих к такому положению вещей там, но я абсолютно уверен в том, что нашей проблемой, причиной приведшей к трагедии стала слабая охрана поместья! Стоит решить её, и никто больше не пострадает!
Вы все, конечно можете забрать своих детей и выйти из совета прямо сейчас. Но не стоит торопиться. Зачем срывать детей с места, где у них есть все условия, друзья и первоклассное образование? Зачем самим делать ошибки, выходя из совета?
— Мы не отрицаем, мистер Альгадо, — перебила его невысокая женщина лет сорока, с ярко красной помадой на губах и такого же цвета маникюром на длинных остро заточенных ногтях, — что руководство академии не совершало преступление лично, однако, какого черта дети делают в коридорах замка после отбоя? Что это за методы воспитания мистер Соболев, которые предполагают ночные дежурства молодых девушек в полном одиночестве? Моя дочь тоже староста и тоже дежурила этой ночью.
— Я в курсе, Саманта, что Ванесса, как и Ганна, находилась в здании академии, исполняя обязанности старосты. Но ваша дочь, в отличие от погибшей девушки не нарушала правил и патрулировала первый этаж вместе со старостой факультета "ЮПЭ", Уорреном Лемом. И, тем не менее, я соглашусь с вами. Пусть дети уже выросли, но все же пока они являются студентами, дежурства лучше поручить преподавателям.
— Но, — начала, было, женщина.
— Но это еще не все, что я хотел сказать! — отрезал он её на полуслове. — Вы думаете, я пекусь только о своей выгоде? Да, согласен, что довольно большая часть моего дохода сейчас зависит именно от прибыли приносящей каждый год платой за обучение студентов. Но дела мои всегда были и будут на высоте и без этого вклада. Я не нуждаюсь в деньгах! Это раз. А во-вторых, прежде чем обвинять меня в наплевательском отношении к студентам, вспомните, что мой собственный и единственный, горячо любимый сын стал вчера свидетелем части событий. Он, и еще одна студентка слышали разговор террористов. Я боюсь предположить, что бы случилось, если бы Демиен не среагировал, и они не спрятались под лестницей.
— В наших силах обеспечить должный уровень безопасности студентов, — заговорил Соболев. — Я предлагаю подумать о помощи властей Баварии. В свете данного инцидента они сами предложили нам свое участие на время расследования и по мере необходимости.
— Власти уже доказали свою некомпетентность, Роман. И у меня возникло встречное предложение, — сказал Диего Альгадо, обращаясь к совету. — Я готов предоставить для охраны поместья своих людей — столько, сколько потребуется. Все они прошли высшую подготовку, и я обещаю, что больше никто не сможет попасть в "Пятый Луч" или выйти за его пределы, без моего ведома. И, что немаловажно, я готов взять на себя все хлопоты. В том числе и финансовый аспект дела. Так что, вам остается только проголосовать.
После пятиминутного обсуждения предложения, члены совета приняли решение, и мистер Диего Альгадо вышел из кабинета ректора с гордо поднятой головой, неся за плечами очередную победу. Он быстро скрылся за поворотом, в то время как из уборной вышел ожидавший его сын. Но не успел парень сделать и шага дальше, как дверь ректората отворилась и оттуда вышли Соболев и преподаватель с лингвистического факультета.
