Не сказать, чтобы возвращение к каравану выглядело триумфальным — от слова совсем. В непроглядной ночной темени Анаурока с подвывающими ветрам шакалами и аплодирующими им клешнями да жвалами — приблудного мастера успели похоронить. А иначе почему за милю несло алкоголем?
На стоянке все спали, кроме пары невезучих и нервных дежурных у тусклого костра, не привлекающего внимания наземных хищников, которым был накрыт богатый стол в нескольких милях в стороне. Керрил спокойно остановился всего в ста ярдах от каравана, не насторожив ни полурослика Эрвона, ни приставленного к нему и устало клюющего носом полуорка Ксаноса, чей маленький фамильяр-смотритель просто-напросто филонил, по кругу облетая тёплый костёр вместо охранного периметра, где холод отмораживал жгутики с глазками. Им потом крупно влетит, но это уже были не проблемы полуэльфа, преспокойно воспользовавшегося своим шатром-самоуправцем со встроенной модификацией заклинания домика Леомунда.
Керрил, словно вино, выдерживал своё желание заняться доскональным исследованием мастерских трофеев. Он заметил крысиный хвост, но не принял приглашение. Отправив грозных призывников наружу охранять вечернюю добычу, мастер, за время короткого перелёта придумавший много всего, начал усердно воплощать задумки. Наперво вставил черепаховую жемчужину в основание центрального столба шатра, сконфигурировав усовершенствованную мобильную платформу так, чтобы силовое поле стало полом. Теперь шатёр-самоуправец не только лучше защищён, но и уподоблен ковру-самолёту — Керрил сделал его летающим шатром-самоуправцем. Типа кибитка, ага. Впрочем, мастер первичной целью имел — убрать мешающийся столб без нарушения конструкции. Поэтому вместо поднятия всего шатра, маленькая платформа уменьшилась вместе со столбом и приподнялась наверх, натянув потолок. Освободившееся пространство было невеликим по сравнению с тренажёрным залом, отгроханным резиденту в Эверлунде, тем более гарнизону в Хиллтопе, однако места для упражнений вполне хватало — улучшенное тело изнывало от необходимости нагрузок. Читавший волшебные Тома Силы и Выносливости, без проблем размялся, ещё не по привычке, но и не в новинку воспользовавшись в качестве силовых тренажёров малым элементом земли, а элемента воды мастер присовокупил туда, где требовалась эластичность — настоящий суровый маг! После изнурительной тренировки самое то "сожрать" витаминный солдатский паёк.
После физических нагрузок Керрил приступил к магическим, словно перчатки, натянув заклинание волшебных рук, побеждая немощную дрожь. Мастер целый час консервировал и плотненько складировал в сундук собранные магические компоненты, прикидывая вероятные микстуры, эликсиры и артефакты, которые можно изготовить из паутинных или ядовитых желёз.
Вскоре монотонная работа стала рутиной, и в неугомонной голове закрутился навязчивый образ кинжала ассассина из тинона и в качестве ручки скорпионий хвост с жалом — чёрное и золото будет самым выигрышным сочетанием (иллюстрация 033). Последователь друидизма в нём сильно скривился, когда маг смекнул ритуальный функционал: старик убивается тиноновым ножом в сердце, а затем его душа вставляется в новорождённого младенца уколом жала рукояти. Другой вариант использования — рокировка душ. С точки зрения простого смертного всё перечисленное — полный караул. И порядочные боги такие поползновения с душами пресекают — подобный артефакт первоочерёдный кандидат в шкатулочку какого-нибудь арфиста-хранителя на подобии Дрогана Дрогансона.
— Здравствуй, нетерез, — вслух проговорил Керрил, осторожничая.
"О, Боже!.." — донёсся в ответ телепатический ответ кинжала. То ли слишком бурная реакция превратила остальное в смазанный шум, то ли мастер облажался, зря перестраховавшись согласно одному из руководств по работе с опасными амулетами.
— Я не бог, но я помогу тебе уйти в загробный рай, — внятно поправил живой.
"...навигация... сокровища... фамильный склеп..." — различил Керрил, не умеющий толком обращаться с подобными артефактами, опасными своей телепатией и сокрытыми заклятьями. Вдобавок, мастер усматривал проблему в некотором сумасшествии души, слишком резко выдернутой из тела и долго не возвращавшейся в цикл перерождений.
— То не важно, главное — создать оружие против нежити и некромантов. Помогая — освободишься, — констатировал мастер. Выражение лица и голос выдавали сомнения.
"Помогу... Помоги... Я сделаю всё, что хотите, только освободите меня!.." — взмолился капитан.
— Капитан, пепел команды твоей в помощь тебе, на упокоение нежити и на погибель некромантам. Молись Амаунатору и аспекту его Латандеру — Лорду Утра. Услышь музыку чаш и Говори с Рассветом. Устремись на Свет Путеводной Звезды и обрати в прах свою бренную оболочку. И да обретёшь ты покой по воле Господа своего в чертогах Его, — распевно изрёк мастер Керрил. И ещё дважды повторил.
Ограниченный по времени, Керрил не придумал ничего лучше, как с толком отпустить пленную душу — с пользой для церкви солнцепоклонников и бойцов с нежитью. Правильно отпустить душу — безусловно. А не пользоваться её транзитным переходом через План Фугу, ради эксперимента создавая исключительные условия отправки прямиком в рай. Логичнее всего было бы идти проторённым маршрутом на месте закатного ритуала, однако мудрее проводить магическую тризну при живых и разумных свидетелях вместо мёртвых тварей.
Свет Путеводной Звезды — таково имя посоха-булавы, что будет отчасти напоминать оружие самого Латандера. Тут всё просто: солнечная пряжка пояса на пятку, самим ремнём овить рукоятку. Но сперва туда вставить заряженную черепаховую жемчужину с плетением заклятья нежити в прах, а в другой конец вмонтировать аккумулятор из той же связки — с заклинанием бум Хоризикаула по каждому удару. Сакральная сила молитвы и прохождение души впаяют магию в вещь.
Клинок Стихий — так будет зваться модифицированный кинжал. Сперва снять колпачок с ножен и засунуть туда черепаховую жемчужину уменьшения, чтобы кинжал стал ножичком и не топорщил тунику. Потом мастер около получаса катал между ладоней крупный кристалл алмаза, делая шар и трансформируя стихийную ману вплетением в заклятья планарной связи. С помощью своего феникса Керрил расплавил золото в балансире эфеса, оставив толстый обод, куда немедля вставил и закрепил алмазный шарик. Изъятый металл мастер-артефактор перевил с мифрилом, создав новую рукоять. Вместо герба на гарде и рисунка на лезвии мастер придумал разместить глиф Аркана, делая отсылку и к таинствам, и к имперским арканистам, и к магии в целом — без помощи "изнутри" подобного преобразования не получилось бы. Более крупное изменение возможно произвести только после высвобождения души предыдущего хозяина фамильного кинжала. Конечно, клинок сохранит возможность втягивать души, но мастер Керрил планировал помещать туда стихийцев, но пока не решил: всех четырёх сразу или по одному мощному в зависимости от нужд боевой обстановки.
Весь предрассветный зимний час заклинатель в поте лица корпел над магическим кругом, создаваемым в шатре (иллюстрация 035). В основе сигила на остекленевшем песке легли круги и триединство с огненной спиралью реинкарнаций с шестью поющими чашами, начиная с новенькой и самой крупной — и прямо у неё под боком чаша домашнего очага да три свечки в ряд. Внутрь чаш где щепоть, где горстку огненной крупы. По спирали в точках переплетения магии: где свечку, где самодельный факел, где огненные стрелы. Двенадцатью лучами солнца — двенадцать перьев феникса от знакомца Абада за рубиновую пыль. В центр магического круга — мумифицировавшийся труп капитана. Посох-булаву Свет Путеводной Звезды поставить на его солнечное сплетение и по всей длине зафиксировать струнами маны, как когда-то делал для бандуры Диикина — вторые концы к поющим чашам. Клинок Стихий воткнуть в ссохшееся сердце, нитями маны привязать к гарде колечки ножен — кончиком в рот. На то и другое сделать наговор великого волшебного оружия — и на посох-кобру тоже. Оплести четыре крушащих лезвия булавы-посоха заклятьем пылающего оружия, но не активировать. Накрутить колдовство огненных перьев и оставить дожидаться материального компонента. Высвободить магию призыва огненного элементала, но не дать развернуться. Сформировать плетение продуцирования пламени и сделать отводки с расчётными пропускными способностями. Притушить горение купленных перьев феникса, накрутив таймеры и для пущего эффекта из одноразовых жемчужин сделав регуляторы плавного увеличения их пламени...
— Доброе утро, мастер Керрил, — Катриана подоспела, едва полуэльф вышел из палатки с рулоном ковра подмышкой — вышел загодя до "театрального" представления. Глава каравана бросила возниц, в свете факелов и заклинаний света впрягающих призрачных быков в кибитки и обозы. Крайние кибитки уже начинали разъезжаться для построения вереницей, готовясь в полноте использовать короткий световой день.
— Здравствуйте... — проблеял её кузен, спросонья протрезвевший от вести о шатре по соседству и даже "проветрившийся" кольцом приятной помывки, но дыхание выдавало его с головой. Взгляды обоих прикипели к анимированному кольцу бесконечных головёшек на среднем пальце левой руки мастера, бывшего в ореоле золотистого света.
— Доброе утро. Чем обязан? — Неприветливо откликнулся мастер, успевший освободить стихийцев-охранников и отодвинуть свой "обоз", притягивавший взгляды куда надёжнее, чем красочные переливы в небе, где встающее солнце постепенно просвечивало слои пыли и песка. К слову, множество башмачных следов осталось в пыли. Чуть ли не каждый отметился у границы тревожной зоны, звоном бубенчиков предупреждавшей всю округу о нарушении — это не смогло сбить концентрацию мага.
— Мы пришли извиниться за своё неподобающее поведение с вами, — склонилась халфлинг. А ведь могла начать с претензий за рухнувшую на фураж мантикору, добитую полуорками и освежёванную кобольдом ради нескольких золотых монет супротив многих и многих десятков, что удастся выручить при продаже добытых из неё компонентов.
— Пожалуйста, простите нас, — нестройно произнесли брат с сестрой.
— Я такового не усмотрел, — коротко бросил мастер, активно жестикулируя для плетения нестандартного орба света.
— Прошу вас, м-мастер Керрил, — начал Ториас, сглотнув от вида и ощущения могущества заклинателя, одевшего на палец баснословно дорогое кольцо. — Я собрал все оговорённые украшения за бартер на портативное отверстие, — известил он, открывая объёмистый и тяжёленький сундучок, притараненный на летающем диске Тенсера. Конечно, ради имперских сокровищ они подсуетились, вдобавок, Дашная раскинула карты Таро на торговлю и обнаружила стену препятствия в виде несдержанного слова.
— Условием было время — до остановки каравана, — напряжённо ответил мастер, оттолкнув от себя пепельно-серый орб, зависший над шатром.
— Мы готовы платить этими украшениями за любой другой ваш товар, почтенный мастер Керрил, — вновь любезно поклонилась халфлинг в ноги.
— Мы? Катриана, я заплатил вам за попутку — этим вы сами исключили торговлю, — произнёс мастер, натужно коверкая от стандарта другое заклинание того же уровня сложности — магический круг против мировоззрения. Его необходимо было расширить и наложить на область в счёт сокращения времени действия.
— Прошу вас, мастер Керрил, вы теперь можете со мной торговаться, — сказал Ториас, дрожь которого выдавали колебания пламени факела в левой руке.
— Правда, что ли? Но вдруг мне опять приспичит отойти до ветру, а ты возьми да поставь мне могильную плиту — прямо торгаш мечты, — едко заметил Керрил, припадая на левое колено и возлагая руки на песок, чтобы от них побежали тонкие свечные огоньки сработавшего заклинания. Молодой халфлинг вспыхнул от пят до макушки, а сестра засопела, ради возможных сверхприбылей готовая терпеть причуды клиента и безалаберность подчинённых, вместо работы глазевших и прислушивавшихся.
— Я... я... — заблеял Ториас, ещё вчера выбитый из колеи и до сих пор не нашедший самоуверенность. Для Керрила он представлял печальное зрелище, с которым каши не сваришь — вместо тихой-мирной торговли только и придётся выручать из переделок.
— Упустил свой шанс. Всё, мне некогда, отойдите и не мешайте, — грозно приказал мастер, шокировав всех, когда шатёр-самоуправец свернулся и проплыл ему в руки, открыв площадку, подготовленную к ритуалу.
Резко развернувшись и накидывая капюшон, Керрил побежал прямо по воздуху, чтобы успеть занять своё место в начале спирали.
— Подождите! Что вы задумали, мастер Керрил?! — Крикнула очнувшаяся Катриана.
Но её не слушали, а бедин Зидан и вовсе с высоты верблюжьих горбов узнал солярный символ Ат-Ар Беспощадной, истинный Амаунатора, и сопоставил со временем рассвета за пределами низины морского дна — его окрик сопроводил стрелу, предупреждающе воткнувшуюся у ног Катрианы, решившей пересечь запретную границу. Кем бы ни был полуэльф для ибн Мувафака, маг собирался совершить священный обряд почитания солнца, а потому долг любого бедина защитить его. Зидан был слишком далеко от Керрила для чтения поверхностных мыслей, однако тут к гадалке не ходи — проводник спасал свою нанимательницу от коварства ненавистного волшебника.
Керрил не посмел уподобиться светилу, применив заклятье тело из солнца. Едва тонкий лучик иглой воткнулся в запылённый горизонт, отразив первый луч Солнца, как в тот же миг раздался хлопок в ладоши, от которых вниз брызнули искры пламени, зажёгшие свечи, факелы, оперенья стрел. Одновременно точно под указующим на рассвет лучом начало разгораться перо феникса, но другого, а не фамильяра, который в своём истинном обличье "родился" из запылавшей чаши домашнего очага.
Шаг, второй, третий — взмах, второй, третий. Феникс в атаке спикировал на макушку заклинателя, чтобы растечься пламенем по плащу. Огонь предстал фигурой величественной птицы больших размеров, словно бы обнявшей опекаемого полуэльфа.
На четвёртом шаге из рукава выпала извивающаяся кобра, которой Керрил хлестнул в сторону орба, постепенно охватываемого солнечным свечением. Дюйма не достав до него, истончившаяся плеть зажглась, превратившись в огненный бич-змею.
Бум-мс!
Кончик носа ударил по ободу самой большей чаши — по пояс полуэльфа. Искрами вылетело огненное зерно из чаши, обогатив тягучий звук праздничными нотками.
Бом-м!
Ещё один размеренный шаг и следующий взмах умной плетью, как надо ткнувшейся в обод поющей чаши, ответившей протяжным звуком с россыпью огненного зерна, красиво показавшегося из-за края и упавшего обратно с радостной дробью.
Очередной шаг и удар — язычки натурального огня пыхнули в ответ. Сигил имел два витка спирали, но заклинатель за один круг отбил все шесть чаш и начал повторно следовать тем же маршрутом. После второго удара по самой большой чаше плащ Керрила словно потух, однако продолжал излучать солнечный свет. И когда при обходе он повернулся спиной к замершему каравану, то все увидели поразительной красоты узоры, которые звук рисовал живым огнём по плащу (иллюстрация 36).
