Софист, часть 4. Мастер

Софист

Автор: E ea I

Фэндом: Forgotten Realms (Забытые Королевства), Neverwinter Nights (кроссовер)

Рейтинг: NC-17

Жанры: Гет, Драма, Повседневность, AU, Фэнтези

Предупреждения: OOC, ОМП, MC (Марти Стью)

Статус: завершён.

Примечание: Учтите, что это скучная жизнеописующая сказка с заумными описаниями и мудреными размышлениями по мотивам выдуманного мира.

Часть 4 — Мастер

Персонажи: Керрил (Софист), Ксанос Мессармос, Диикин Скалесингер, Катриана, Зидан

Аннотация: могущество пьянит, кого-то окрыляя на подвиги, кого-то зарывая в грехи. Ведомый высокими целями, герой бредёт по ухабам, стараясь пролезть в игольное ушко Прядильщицы Гобелена Судеб и нанизать на себя побольше бисера.

Глава 1 — Роковое знакомство.

— Привет, мужики, — просторечно поздоровался спешившийся всадник, обращаясь к четырём фигурам вокруг костра. Те не шибко удивились последующему исчезновению лошади. — Я мастер Керрил. Можно присесть к вашему камельку?

— И вам мир, — нестройно ответили хмурые бедины, оставшись сиднем сидеть.

— Пожалуйста, — повёл левой рукой тот, что был в зеленоватом бурнусе из толстой материи с тысячами странных пор, не просто так напоминающих иссушенный лист какого-то местного растения (иллюстрация 005). Этот смуглый человек смотрел наименее неприязненно, но не менее осуждал пылающую тунику с невероятно живой птичьей головой пониже ключиц незнакомца.

— Спасибо, — коротко кивнул молодо выглядящий гость и, не чинясь, устроился на пустом месте, куда ему указали. Буквально подтянул полы плаща вверх и сел прямо в него, словно на парящее над землёй кресло, чем вызвал ещё большее неодобрение со стороны зло прищурившихся бединов. — Я добавлю огонька?

— Валяйте, улугарр, — недружелюбно и даже презрительно ответил всё тот же, вновь усевшийся на обломок корабельного борта — спиной строго на север.

— Отведаешь дварфскую каменную древесину, Бха? — Произнёс гость, тепло обращаясь к своему фамильяру и пальцем щекоча того под клювом.

— Пха? — Пыхнула волшебная птица из огня.

— Ну, конечно это не каменный уголь, но ты сперва попробуй.

— Пых... — вздохнуло существо, согласившееся покинуть уютное место. И пламя буквально стекло вниз, чтобы через несколько мгновений ступить на подставленную ладонь — грозно выглядящим фениксом в фут роста. Светло-коричневатая туника перестала гореть, представ потрясённым зрителям совершенно невредимой. — Кха! — Феникс насмешливо дохнул язычком огня прямо в вылупившиеся чёрные зенки бединов.

И ласково названный Бха ловко спланировал с руки под котелок, поставленный кипятиться, едва солнце зашло за пелену туч, сгрудившихся у самой границы пустыни Анаврок. Это случилось минуты три назад, ещё через минуту скрывавшийся всадник явил себя, завернув по широкой дуге и подъехав к единственному костру в этих руинах древнего порта.

— Я ибн Наиб, — переглянувшись со старшим костра, первым представился самый младший, сидевший по правую руку от гостя и по левую от своего сородича:

— Ибн Забит, — вынужденно подал он руку, точно так же лишь обозначив рукопожатие большим пальцем. Дюжина лет разница между дядей и племянником. Оба были одеты добротно и тепло (иллюстрация 006).

— Ибн Мардан, — сухо и неприязненно представился сидевший напротив них и лицом на закат. Он смотрел не в чудные глаза северянина, а вожделенно зацепился за запястье полуэльфа, где край рукава вызолоченной тельняшки стягивал браслет с золотыми чешуйками и двумя узнаваемыми головами золотых драконов, выдыхающих пылающий круг золотого огня. Этот скользкий тип, едва отняв руку, моментально вернулся к тисканью рукояти короткого серповидного меча.

— Ибн Мувафак, — над костром подал мозолистую руку тот, кто среди этих четверых обладал, по-видимому, высшим статусом, будучи года на два младше предыдущего и на пять перед ним. Лет двадцати семи отроду. Итого гость оказывался самым молодым из присутствующих.

— Что же вы так невежливы, сыны Заместителя, Приказывающего, Воина и Преуспевающего? — Показав знание перевода с их языка мидани, Керрил прищурил глаза цвета глубокого синего океана с золотыми солнечными зайчиками.

— В Анаурох волшебники не в чести, — на том же общем наречии торговцев Фаэруна нейтрально ответил ибн Мувафак.

— Ясно, всё-таки мою копию и само содержание трактата "Экология Эльминстера" можно считать в целом достоверными, — уныло поджал губы тот, кто сознательно шёл на конфликт провокационной демонстрацией магии, ибо время простого и быстрого пути.

Среди прочего полезного материала в творении избранного богини Мистры приводилась рекомендация не демонстрировать свои таланты к магии при бединах, если дорога голова на плечах. Люди пустыни справедливо считают, что магия изуродовала этот обширный регион, и потому не терпят её использования, зачастую изгоняя из племени всех с даром — так утверждал книжный источник Керрила. Ибн Мардан, как видел и ощущал мастер, когда-то инициировался на колдуна, из-за чего стал вынужден подрабатывать проводником караванов, судя по ожиданию здесь в компании других. Справедливости ради стоит заметить, что все четверо устроились в одной общей палатке, составленной из трёх. Чёрная кошма из козьей шерсти, толстая и очень плотная, не продувается, не промокает и хорошо сохраняет тепло, что зимой здесь чрезвычайно актуально. Внутри всё застелено верблюжьими коврами. Собственно, три двугорбых корабля пустыни с любопытством косились на прибывшего мага, как и грузовой осёл, который не замедлил подставить бок к костру, начавшему буквально излучать тепло, когда феникс затрещал в нём древними древесно-каменными дровишками, превосходно накапливающими жар и медленно отдающими его.

— Вы хотите нанять проводника? — С дремучим акцентом вымучил вопрос ибн Мардан, имея явные бандитские намерения. Судя по косому взгляду других бединов, этот нарушил этикет или что-то подобное, но выручил их самих, отказавших бы в этом вопросе.

— Не к спеху. Сперва осмотрюсь здесь, — сказал мастер, сделав жест в сторону погребённых в песках кораблей (иллюстрация 007), разваленных и веками растаскиваемых на дрова и угли — что удавалось отломать или срубить. Неподалёку торчали верхушки тринадцати пирамид неизвестного происхождения из непонятного красного камня, в лучах закатного солнца выглядящего застывшей кровью, пролитой небесами.

— Что выгнало полуэльфа из лесу в Большую Пустыню? — Поддерживая разговор, с намного более лучшим выговором спросил ибн Мувафак, как подумал Керрил, просто из человеческой благодарности за тепло и быстро закипающую воду в котелке, куда ибн Наиб скупой ладошкой отсыпал сухую траву и листья для заварки чая, не промахнувшись, хотя во все глаза пялился на то, как феникс клюёт сегодняшние дрова и вчерашние угли, начавшие раскаляться и щекотать птицу взрывами искр.

— Зов приключений, — скупо улыбнулся полуэльф, пряча хитрый взгляд в огне фамильяра, чей редкий вид высоко почитался народом пустыни.

Бедины услышали "пинок" (от родителей, старейшины или учителя), по крайней мере, ибн Мардан невесело и понятливо скривился, меряя по себе. И замеченное при встрече облегчение на лице полуэльфа они восприняли по отношению к себе и своей стоянке, тогда как арканный иерофант на самом деле был счастлив оказаться в пустыне, бедной на жизнь и магию в необходимой и достаточной степени, чтобы привыкнуть к своей слишком быстро растущей чувствительности к окружающей среде. Правда, этот краткий миг выветрился. Молодой мастер только этим днём покинул дом, но ему уже тяжко приходилось без собственного места друидической силы. Только путешествие в Большой Пустыне могло помочь ему остаться свободно разгуливающим индивидуумом, попутно закалившись в беспощадности окружающей среды. Два начала, дар арканной и дар сакральной магии, нуждались в уравновешивании и развитии.

— Вы бывали в Землях Судьбы, Керрил? — Обратился ибн Забит, не в пример цивилизованным людям имевший усы не для завивок. Чуткое ухо полуэльфа заметило дрожь в голосе. Не из-за акцента и нежелания говорить на родном мидани.

— Я много учился и мало путешествовал. Не бывал и не планирую посещать Пылающий Мир, если вы о бывшей родине бединов Закхаре, — завернул эрудированный мастер, найдя ещё одно подтверждение правдивости копии трактата за авторством Эльминстера, ссылавшегося на материк — южного соседа Фаэруна.

— Значит, это колдовская фальшивка, — враждебно подтвердил свои домыслы горделивый бедин, тут же потеряв интерес. Его племянник погрустнел и тоже плохо отнёсся к упоминанию бывшей родины их народа.

— Пых-пых-кхы! — Возмутился натуральный феникс и полыхнул так, что все бедины мгновенно вспотели, словно прямо в своей тёплой зимней одежде побывали в жарко натопленной бане. Благо котелок уже успели снять, пополнить сладкими комочками сока какого-то растения, засыпать сухие листья и прикрыть крышкой, чтобы дать чайному отвару настояться.

— Конечно, Бха, если хочешь, то можешь сжечь, но учти — поджаркам будет уже всё равно на предъявленные доказательства, — на полном серьёзе заметил мастер, смотря только на свою огненную птицу, когтями разделившую окаменелую доску на несколько частей.

— Кха! — Высокомерно выдал феникс и выпрыгнул из костра, оставив там лишь остывающие угли. Всё его тепло теперь вновь предназначалось одному лишь старшему собрату.

— Ибн Наиб, налей всем, — холодно обратился старший костра, по-прежнему не собираясь осквернять мидани общением с чужеземцем.

Сын Воина благоразумно промолчал, иначе бы сдох. Сын Приказывающего упрямо промолчал, не собираясь извиняться перед священной птицей, пошедшей в услужение к ненавистному магу. Сын Заместителя смиренно промолчал, сходив за пиалой для гостя, которому черпанул в последнюю очередь.

— Какая-то у вас негостеприимная компашка, — скривился полуэльф, не глядя на оконфуженного молодца, сидевшего у котелка на корточках и смачно пёрднувшего, аж у самого глаза из орбит полезли. — Я понимаю, можно указующе махнуть левой рукой, но подавать гостю питьё этой же подтиркой для задницы... — Керрил осуждающе покачал головой, совершенно не сочувствуя так и застывшему бедину, чей кишечник изменил ему, полностью расслабившись — после соприкосновения пальцев при передаче чаши. — И даже не ополоснув пиалу, — мастер показательно выплеснул на угли поданную дрянь, вдобавок, просто брезгуя хлебать из того же котелка, где бедины варили свою мочу, осаждая желтизну какими-то местными ягодами и добавляя ещё мякоть с чем-то животного происхождения, чтобы верблюды и осёл после этого пойла становились здоровее и выносливее.

— Ат-Ар Беспощадна! — Проорал ибн Мардан, с выплёскиванием содержимого метая свою чашу и порываясь вперёд с выхватыванием серповидного меча с метательным ножом. Пара других с запозданием проделала тоже самое, с неохотой поддерживая убийственный порыв своего ретивого товарища.

Криво начавшееся знакомство перешло в стычку.

Керрил сделал то единственное, что мог осуществить моментально и к чему подспудно готовился — превратил парок с углей в дымно-кислотный туман. Мастер резко взмыл вверх из ядовито-зелёных клубов — между ног пролетела пара кинжалов и какой-то мешочек со зловредным волшебным месивом. И ещё кое-что Керрил умел делать быстро и превосходно: он превратил поверхность стоянки у костра в болотный аналог зыбучих песков и через несколько мгновений инвертировал, пленяя всех четверых магоненавистников. Обгаженный оказался пленён отвердевшим бетоном по шею, двое успели запрыгнуть на сиденья и вместе с ними провалились всего по пояс. А напавший первым удачно взмахнул рукой, схватившись за ногу подлетающего, однако встопорщившиеся чешуйки ободрали кисть до мяса — ибн Мардан завяз всего по колено. Злой кислотный туман быстро съел их шарфы на лицах — другие шмотки тоже сильно повредил. Все четверо обладали достаточным опытом, чтобы успеть задержать дыхание и зажмуриться, терпя жгучую боль. Обездвиженные не смогли укрыться от нокаутирующего удара боевым шестом по затылкам.

— Мда, Бха, если тут все бедины такие бедолаги — тяжко нам придётся с фанатиками... — посетовал молодой полуэльф, отменяя едкий кислотный туман, пока заклятье не убило его подопытных кроликов.

Не доверяя бединским верёвкам, игравшим роль дополнительных доспехов и утеплителей, арканный иерофант дюже сконцентрировался и поднапрягся, за четыре минуты переплетя четыре заклинания из второго круга ради того, чтобы ненадолго анимировать окаменелую древесину от древних кораблей. Толстыми оковами она со спины пленила руки и ноги до и после сгиба, голени и запястья, талию, торс, подмышками, шею, через рот грызлом. Големы из балок окаменелой древесины растянули пленников на столбах, составленных в углах квадрата, после чего безжизненно застыли. Извиняться за эту выходку мастер и не подумал, ещё по пути в Эскор решив захватить языка.

— Красавчики, прямо, — невесело хмыкнул Керрил, приведя их всех в чувство, предварительно не забыв к пупку каждого человека прикрепить золотистое зёрнышко. — Мычите-мычите, ослы, раз цивилизованным языком не захотели общаться, — укорил их полуэльф, испытывая отвращение к бединам и к подобным мерам укрощения, похожим на дрессуру. — Какие-то вы противоречивые в своей ненависти к магам: головы им рубите, а шмотки их носите... Хм? Что, не носите? А этот бурнус тогда как понимать? Хм, неужто считаете сакральным произведением? Правда, что ли? Аха-ха-ха!! Ну, что за идиотизм! Самые что ни на есть арканные предметы, бестолочи. Только одно у каждого из вас имеет флёр сакральной магии — это солнечные талисманы. Так что, бесчестный народ бединов, вам ли не знать, какие отбросы общества из окружающих земель вытесняются в вашу пустыню? Что ж вы их не перебьёте в первую очередь? По зубам дают, да? Хех, то-то и оно, лжецы. Повисите пока, подумайте о том, о сём.

Сделав им выговор на чистом диалекте жителей пустыни и отвернувшись, самоназначенный мастер с преувеличенным вниманием стал обсуждать со своим фениксом особенности древесины, вскоре придя к выводу, что построенные здесь корабли сперва спускали в пресную воду, проверяя плавучесть и ход, а потом вытаскивали на стапеля для единовременного окаменения с целью придания высокой прочности и цельности при сохранении большой лёгкости и плавучести всей конструкции.

Из этого материала мастер на глазах у пленников стал ваять себе походный набор посуды с символами пламени. Просто, быстро, изящно — магия!

— Ой, а про еду то я забыл... — спохватился Керрил. — И нечего злорадствовать, недоумки. Нереально предусмотреть всё и вся. Когда ягоды и фрукты висят вокруг, только руку протяни да сорви — при сборах в поход легко позабыть о еде. Конечно, месячный запас пайков я всегда имею при себе, но хочется же вкусного и свежего...

Почти естественным жестом приложив согнутый указательный палец к подбородку, вживавшийся в роль мастера юноша крепко призадумался, через некоторое время сообразив кое-что и решительно кивнув самому себе.

Приготовления много времени не заняли, включая бесцеремонный отбор бурдюков и фляг бединов, для которых жидкость — самый ценный ресурс. Первым делом мастер перенёс заклинания волшебной ягоды из свитков на краткосрочное хранение в крупные стеклянные бусины, а труху от свитков ссыпал в тигель. Затем из приготовленного на сжигание корабельного борта создал крынку и блин блюда, на который, как на поднос в один свой обхват, выложил из браслета-кладовой коллекцию не портящихся волшебных ягод: клубничку отложил направо, другую налево, третью оставил. Веточки смородины красной, чёрной, белой, малина красная и чёрная, грозди рябины красноплодной и черноплодной, вишня ворсистая, бордовая, красная — столько друид успел понаделать волшебных кустов в окрестностях деревни Хиллтоп, Храма Благодарения Истишиа и склепа друида Далесивэ с живущим под ним ропером Тризиром. Достав последними одну массивную веточку крупного винограда светлого и одну тёмного, Керрил срастил их, после чего стал аккуратно снимать виноградины и на их место прикреплять прочие ягоды, вытягивая веточки и создавая на блюде красоту.

Завершив укладку, мастер попросил устроившегося на колене феникса подержать крыльями колдовской тигель, куда кантрип волшебной руки стал порционно засыпать песок, собранный в десятке шагов. Пока варево готовилось, Керрил всё это время собирал дымок, закручивая его в вихрь и удерживая на месте.

Словно в насмешку над бединами, ягода слева отправилась в рот — ягода справа была брошена в маленький торнадо с локоть высотой. Прикрыв хобот ладонью, мастер надавил вниз, буквально впихнув в тигель со стеклом и вихрь, и нашинкованную им клубнику. Внутри всё перемешалось и забулькало. Сок стал интенсивно испаряться. Артефактор успешно уловил дымок, не дав вихрю совсем исчезнуть. Движениями вверх-вниз, чуть насмешивших мужчин, полуэльф вытянул стройный хобот, а облачную пенку снял и отправил в крынку, коснувшись бока, ставшего мелкопористым и вобравшим волшебные пары. Так повторялось многократно — целый час миновал. Напоследок в "ягодное стекло" мастер стал по одной отправлять заколдованные бусины, шепча заветные слова и тщательно размешивая солнечного цвета стеком, вытянутым из золотого пламени браслета на правой руке. Последним отправился кристаллик горного хрусталя для придания звонкости, прозрачности и долговечности за счёт заключённой в него мощи стихийной магии земли. Залив поверхность силовой плоскостью модифицированного диска Тенсера, мастер ловко перевернул вязкую субстанцию, и, словно кладя блин, накрыл ягодное блюдо. Выплеск магии левой рукой в дно блюда, одновременно правой организовать пресс с внедрением сплетённого в голове заклятья волшебной ягоды... И вот шедевр готов: сплющенные плоды казались выпуклыми, словно они были сочные и свежесобранные, хотя на самом деле все внедрены в древесный камень и стекло, идеально ровное, как будто вылитое и застывшее с зеркальной поверхностью.

— Отлично, поднос ягодных блюд почти готов, осталось завтра доплести до ума. Теперь вода. Простые фонтанирующие кувшины — безвкусная банальность. Надоело. Давно хотел изготовить — крынку многих напитков. Добавить эссенцию мяты, тысячелистника, чайного листа, ромашки... — мастер перечислял по мере выполнения дела, чутко отслеживая реакцию тех, кто магическим образом слышал родную речь и вынужденно наблюдал за манипуляциями экстраординарного ремесленника. — Теперь вино и ликёр из хелмторнки. Да-да, Бха, и тебе отолью — не захлебнись спиртом. Осталось залить холодной ключевой водой и готово — лёгкое тонизирующее винцо охладится в жаркую погоду. Теперь тухлая вода бединов. Пожалуй, до половины, чтобы освежить и удвоить объем. Простая колодезная, вкусная и без капли алкоголя — самое оно. Теперь моча бединов. Для чего, Бха? Если не будешь отвлекать меня, Бха, то крынка станет превращать эти отходы в ягодный морс, удваивая объем с пределом заполняемости доверху. Зачем? Всякое может быть в пустыне. Припрёт без воды остаться, а тут на тебе, из себя вылил и вдвойне получил. Хм, пожалуй, если нацедилось на донышке, то не выжить... Точно, добавлю чары, чтобы плюнуть и своей крови накапать с напёрсток — тогда крынка с залитым дном станет полной до краёв. Таким образом удастся избежать потребности в регулярных зарядках маной. Теперь слить и заполнить кипятком... Глинтвейн готов! Ммм, каков букет, Бха! Учись ценить! Готово! Осталось приготовиться на завтра и доделать плетения, чтобы составлять желанный вкус. Здорово я придумал, правда, Бха? С этой парой артефактов никакая жажда, голод или цинга не страшны. Ни к чему таскать с собой тонны продовольствия, утруждаться охотой с собирательством, выучиваться или молиться на создание еды.

Мастер специально демонстрировал лёгкость и мирный, созидательный характер магии, причём, особо не скрывая своё напряжение и трудности обращения с маной в регионе, в незапамятные времена проклятом фаэримами и более полутора тысяч лет назад подвергшемся ещё одной катастрофе на этой почве. Завершив работу с черновиками артефактов, Керрил подошёл к каждому из столбов, запоздало превратив грызла в толстостенные трубки с дырочками на язык и отводком в горло.

— Верно, бедины, сейчас буду заливать в вас волшебную жидкость. О вкусах не спорят, но отведать придётся всё. Первым пойдёт ещё парящий глинтвейн. Он обжигающе горяч и крепок. Его главное достоинство в том, чтобы растечься по жилам и согревать изнутри несколько часов кряду. Я не намерен вас убивать или зверски пытать, но и не собираюсь упускать шанса протестировать на вас зелья и чары — смекаете? Теперь по чашке морса. Он так же полон витаминов, но их предназначение лечить отравления и недуги желудочно-кишечного тракта...

Чашками глинтвейна, морса и вина мастер также напоил животных, ластящихся к нему — под ошарашенно-недоумёнными взглядами скованных хозяев, как выяснил Керрил, очень трепетно относящихся к вину, почитаемому священным напитком богов, используемым для ритуалов и медитаций просветления. Следом полуэльф скормил зверям по веточке волшебных ягод с блюда, чтобы насытились на здоровье. Хозяевам же пришлось проверенным образом шинковать в кашицу и кормить насильно. После этого считающий себя мастером разорился на четыре свитка очарования гуманоидов:

— Кстати, бедины. Вы уж потерпите с нуждами до рассвета. Ваши организмы стойки к магии, но я вас перекормил ею, — высказал он очевидную для него вещь. В результате получатся отходы, что помогут улучшить и закрепить плетения в крынке многих напитков и в подносе ягодных блюд, чтобы магией создавалась натуральная материя, а не квази-реальная со сроком существования в сутки. Но этого людям знать было вовсе не обязательно. — Я думаю, друзья, вам целесообразнее потерпеть, иначе мне придётся поутру сцеживать пинты вашей крови вместе с эфирной эссенцией выносливости — станете доходягами. Ну, это которые выглядят мускулистыми, но через милю пробежки начинают изнемогать от усталости. А ведь могли бы по-хорошему договориться, я бы даже заплатил вам за кормёжку и отходы по десятку золотых монет или подарил зелья лечения тяжёлых ран. Сами виноваты, поэтому вам же лучше сейчас по-доброму сотрудничать со мной, а не ухудшать своё положение.

Напоив и накормив, мастер решительно занялся следующим магическим производством, пока не угас творческий разбег и компоненты не выдохлись. Работая с местным песком, сдутым сюда с центральных областей пустыни, Керрил обнаружил его инертность и высокую сопротивляемость магическому воздействию. Арканный иерофант раньше уже использовал хворостины и палочки для хранения заклинаний, потом внедряемых в артефакты, но стеклянные бусины для этих целей использовал впервые, тогда как множество магов заколдовывали маленькие шарики на манер одноразовых свитков, позволявших применять разработанное ими плетение без лёгкого копирования конкурентами и врагами в свои книги заклинаний.

Походу дела Керрил смекнул идею массового изготовления заклинательных жемчужин, чтобы долговременно хранили в себе то или иное плетение — про запас и для быстрого применения в боевых условиях. Применение вложенного заклинания гораздо проще, несоизмеримо быстрее и дешевле. Тем более, что свитки, что бусины — эти хранилища одноразовые. К тому же, технология изготовления свитков разной ёмкости куда сложнее и нуднее, чем клепание шариков разных размеров. Правда, в это сырьё не втиснуть ледяную бурю или действующий круглые сутки доспех мага, но оголтелой мощи, подчас, и не надо вовсе.

Мастер вдохновенно соображал техпроцесс по ходу дела. Попросив фамильяра разлиться лужицей под большим колдовским котлом, полуэльф засыпал в него отборного песка, просеянного через сито ещё действующего летающего диска Тенсера. Для закрепления магии внутри инертного стекла необходимы якорные точки. Идеален резидуум, но дорог и редок. Сейчас его чаще всего получают из костей дракона — и они ещё остались от двух белых дракончиков. Не составило труда превратить заклятье тайного лезвия в тёрку для измельчения костей и выгнуть в ступку, чтобы потом измельчить в порошок пестиком, проводящим магию. Арканный иерофант много работал с деревом, а потому достал ветку вейрвуда, натёр в щепку и потом измельчил воздушным миксером в опилки. Мастер уже достал и покрошил кусок янтаря, но вовремя передумал ссыпать в стекольное месиво, интуитивно почувствовав, что он просто расплавится, испортив колдовские свойства стекла из местного песка, перемешанного с опилками и костным порошком. Вместо янтаря подойдёт алмазная пыль, как раз стекло сварится к моменту её готовности и засыпки.

Пока полуэльф выполнял нужную механическую работу по толчению и перемешиванию, он продумал детали следующего этапа, оформив витавшие вокруг мысли в конкретику. Сперва волшебное сито из грузовой платформы превратил в дуршлаг с дырочками разного диаметра и поместил в двадцати футах над собой. Между — прослойка воздушной стены. Подняв колдовской котёл заклятьем телекинеза, мастер вылил в дуршлаг стекольную патоку и активировал холодную ауру. Отправив феникса барражировать над подогреваемой стекольной массой и активировав со своего ремня холодную ауру с размахом всего в пять футов, полуэльф приготовился танцевать. Вскоре сверху начали падать разновеликие капли, медленно опускаясь в воздушной прослойке, по пути обретая шарообразную форму и остывая в нижнем слое. Керрилу оставалось только подставлять ладони, ловко выуживая из воздуха мутные шарики.

Разделив "добычу" на две неравных партии, мастер засыпал треть в большой котёл, "посолил" толчёным речным жемчугом, залил оставшимся винцом и колодезной водой из крынки и анимировал воду в маленького голема, начавшего крутить водоворот: так бусины сперва стёсывались до идеальных шариков, а потом жемчуг стал покрывать их поверхность ровным слоем перламутра, вытесняемого из тела водяного элемента за счёт центробежной силы и воли мага.

Оставив Ачамбха, к которому старший компаньон обращался уменьшительно-ласкательным Бха, подбадривать водяного элементальчика, мастер с некоторым удивлением обнаружил себя в поздней ночи. Как обычно, увлёкся и заработался, пропустив снятие показаний с подопытных. Впрочем, ничего страшного. Весь последующий час Керрил последовательно совершал диагностику того, как вспышки и потоки магических энергий повлияли на организмы распятых пленников, чьё мычание глушила магия. Эти сведения, будучи записанными и обработанными, понадобятся в том числе и для плетения индивидуально настроенных заклинаний, чтобы ненароком не навредить. После этого Керрил со спокойной совестью озаботился домом.

По первому впечатлению Керрила, местный древесный камень от засыпанных песком кораблей подходил идеально. Во-первых, ещё оставались целыми некоторые кубрики, камбузы, носы древних кораблей. Всего делов-то: выбрать подходящий посредством ещё при подъезде к костру разбросанных призрачных тайных глаз, срезать и транспортировать к покусанной кислотой палатке бединов. Во-вторых, данный материал изначально очень инертен к магическим воздействиям, всякие огненные или каменные шары подобный дом спокойно выдержит. В-третьих, формовка луковицей в тридцать футов диаметром очень аутентична и устойчива к ветрам — помимо прочих преимуществ. В-четвёртых, можно будет как уменьшать этот натуральный дом для засовывания в глубокий кармашек браслета-кладовой, так и увеличивать луковицу, вытягивая башенкой в три этажа. В-пятых, первым слоем "луковичного коттеджа" будет кров Леомунда; вторым — силовой домик Леомунда, включающий защиту подпола; третьим — заклятье скрытого особняка, позволяющее закамуфлировать коттедж под окружающую среду. В-шестых, корнями у луковичного дома тоже стоит озаботиться, но пока вопрос, что же лучше сделать — змей или хвосты скорпионов? В-седьмых, луковичными перьями тоже всяко следует занять, но и тут дилемма — хитрое опутывание или заклятье чёрных щупалец Эфарда, что будут виться и защищать от налётчиков? Создание луковичного дома растянется на много дней. С полчаса покумекав, мастер Керрил заключил, что спешить в этом деле особого смысла нет, но древесно-каменная луковица на что-нибудь да сгодится.

— Спокойной ночи, бедины, — пожелал им полуэльф за пару часов до рассвета, предпочтя не заметить состояния пленников, намеревавшихся его убить и теперь за это наказываемых. — Тренога — в луковичный дом! Бха, ты тоже давай, я там тебе удобное ложе организовал, — ласково обратился он к сонному фениксу, для которого между шестью каркасными колоннами в центре дома организовал очаг.

Арканный иерофант хорошо изучил подвижную медвежью морду у склепа старого геоманта, а также участвовал в магическом ритуале, в процессе которого был оживлён каменный голем. Однако сейчас он отринул эту логику друида и поступил как большинство волшебников — в качестве входа в цельный корпус дома создал тайную дверь измерений. Керрилу хватило получаса, чтобы сбросить неизрасходованные заклятья в экспериментальные жемчужные бусины и перед сном подготовить новые. Бывший человек с четвертинкой крови лунного эльфа, нежданно ставший полуэльфом, разумеется ужом вывернулся, но добился-таки настоящего эльфийского дремления, когда на полноценный отдых хватает примерно одного часа пребывания в особом медитативном состоянии. "Вторичные" полуэльфы, рождающиеся от матери-полукровки и чистокровного отца-эльфа, обладают таким же даром короткого отдыха, который некоторые лентяи считают сущим проклятьем и больше четверть своей жизни беззаботно дрыхнут.

— Доброе утро, лик Амаунатора и аспекта его Латандера, — бодрый полуэльф отдал приветствие первому лучу солнца, поразив бединов, натужно висящих на своих столбах и не смогших заснуть. — По завету твоему, Лорд Утра, минимум усилий для максимального результата, я приступаю к своему мастерскому ремеслу.

Защитившись от зловония, мастер доработал плетения крынки многих напитков и подноса ягодных блюд, успев до того, как диск светила оторвался от горизонта. Керрил успел насладиться первым завтраком во время своего первого рассвета в пустыне Анаурох, пока орда невидимых слуг за его спиной кормила ягодами и поила глинтвейном животных и людей, заслуживших поощрения своим терпением и стойкостью, а заодно нуждающихся в продолжении курса обследования, особенно ретивый колдунишка, напавший первым ради затмившей разум наживы.

— Итак, бедолаги-бедины. Пришла пора очарованья. Не бойтесь, мозги вам не изжарю, — "воодушевил" их заклинатель, нуждавшийся в подопытных людях как в следующей ступеньке после освоения приручения животных. — Начнём с простого рефлексивного обличья, — напряжённый и сосредоточенный мастер Керрил хмуро приступил к тесту и отладке заклинанья, благодаря которому каждый в округе видел в нём представителя своей расы и пола.

Собственно, последнее обстоятельство и нуждалось в доработке, чтобы все окружающие видели либо женщину, либо мужчину. Возиться с растениями и животными Керрилу было куда приятнее и сподручнее, однако он не собирался становиться лесным затворником и не хотел в будущем у какого-нибудь костра применять грубую силу, когда ради достижения целей можно обойтись толикой магии расположения...

Мастер тщательно продумал серию воздействий. После рефлексивного обличья прошло испытание заклинания прикосновения идиотизма, у всех вокруг мага временно понизившее критичность мышления. Очарование гуманоида первым досталось ибн Мардану, чьё имя оказалось — Шухрат, что означает Слава. Правда, в его случае получилось со знаком минус — ославился за причастность к колдовству. Используя заклинание для допроса, мастер выяснил культурные особенности народа бединов, а заодно подтвердил догадки про задуманное Шухратом предательство и убийство через заведение в смертельную ловушку в корпусе соседнего корабля. Сына Заместителя звали Тайсир — Помощь. Самый младший "идиот" быстро и тотально поддался магии очарования. Он с охотой выболтал значительно больше Шухрата, воспитываемого чисто в воинском ключе. Тайсир даже смог назвать сотню бединских племён — с отцом заучивал наизусть. Ибн Забит был третьим ребёнком в семье и носил имя Сабиль со сложным переводом — путь, дорога, источник воды. Ибн Мувафак имел имя Зидан — постоянно растущий. Если бы не ретивый Шухрат, с которым Зидан впервые встретился из-за серьёзной задержки каравана Катрианы, то этот опытный проводник без веской причины не стал бы нападать на одарённого с такими серьёзными артефактами и с благословенной птицей Ат-Ар Беспощадной — Жёлтой Богини солнца и всех бединов. Никто из четверых неучей до разъяснений мастера не понимал значение слова "фамильяр", иначе бы нипочём не стали не то, чтобы нападать на избранника феникса, а даже выказывать неуважение — они-то все хором подумали про захомутавшего птицу живодёра-браконьера.

Керрил очень удивился, когда по описаниям питомцев и деяний приручивших их бединов понял, что друидизм достаточно распространён в местных племенах, вынужденных выживать в суровых условиях и потому с почётом принимающих природную магию, не считая её за треклятое волшебство магов, превративших некогда цветущий край в беспощадную пустыню. Эти ведающие жизнью знахари, как выяснилось, часто заведовали изготовлением вина и зелий, начиная с выращивания и заканчивая традиционными обрядами. Поэтому виноградный напиток из мочи или тухлой воды вызывал зубовный скрежет и желание прибить за кощунственное святотатство. Керрил даже испытал определённое азартное удовольствие, когда задавил бединов логикой их собственного сбора мочи с последующим осаждением "желтизны и амбре" растительным компонентом для возможности вторичного использования воды в час нужды. Полуэльф не сдался перед мудростью разницы между земным и небесным, имея личный пример с Истишиа.

— Итак, друзья, а теперь слушаем внимательно и крепко запоминаем роковое внушение... Магия как меч - орудие. Магия всего лишь инструмент в чьих-то руках, умелых или не очень, добрых или злых, честных или подлых. Магия бывает арканной или сакральной от богов или природы. Рассказывайте об инструменте Магия всем встречным бединам, — грудным голосом вещал мастер четырём скованным людям, внедряя в зачарованные головы навязчивую идею. — Поняли?

— Истинно, шейх Керрил! — Стройным хором ответили повторно зачарованные бедины, только теперь не по очереди, а массовым вариантом заклятья из пятого круга.

Все четверо заискивающе глядели в синие глаза, сверлящие внушение в самые недра сознания и понимающие, насколько инвазивная телепатия повлияет на личности этих четырёх подопытных, сызмальства нелюбящих магию. Предвзят оказался даже Зидан, который ежегодно водит караван Катрианы через Большую Пустыню с крайней северо-западной точки на восток к Пограничному Лесу, где между гор Пустынного Зёва и Драконьих Вершин есть широкий проход в Долины. Там раньше располагался Эльфийский Двор, несколько десятилетий назад переехавший на благословенный остров Эвермит. Исход эльфов ещё продолжался, но давно замедлился и точно не был всеобъемлющим, однако всё равно после ухода из Долин там осталось неисчерпаемое количество эльфийских товаров, которые возить-не-перевозить.

— Отлично, сыны Ат-Ар. А теперь надо высморкаться и ещё один перерыв, — "раскомандовался" молодой полуэльф, вскоре покинув "кружок" бединов, чтобы довязать заклинания на артефактах и спокойно осмыслить добытые сведения.

Юный мастер Керрил отбросил мысли про не самую приятную обстановку и занялся своим ремеслом, обрабатывая вторую треть вчерашних шариков для одноразового сохранения заклятий на манер свитка. Он учёл прошлый опыт получения кривоватых шариков, поэтому сейчас до использования жемчужного порошка засыпал остатки вчерашнего крошева и накрыл колдовской котёл заклятьем фабрикования с простой задачей — формировать шарики. Было бы у него в наличии вдосталь речного жемчуга, порошка мифрила с цинком, костей дракона, резидуума и пыльцы фей, то перламутровые бусины получились бы многоразового использования и более ёмкими. Впрочем, мастер не унывал, получив бусины заклятий значительно дешевле чистых свитков заклинаний за счёт изготавливаемого за раз количества — разница на порядки. Свиток можно переписать в свою книгу заклинаний, а вот с бусиной такой номер пройдёт лишь у архимага или другого мастера, коих считанные единицы на сотню заклинателей. Однако на цену эти обстоятельства повлияют даже в сторону увеличения, поскольку высокий и постоянный спрос обеспечит народ, который сможет воспользоваться той же бусиной магического снаряда простым метанием — таких несопоставимо больше магов. Купил себе мешок одноразовых шариков с заклинаниями, и вот ты уже сам маг, напропалую кидающийся заклятьями начальных кругов. На рынке есть подобные артефакты, но их изготавливают из настоящих и крупных морских жемчужин, нанизывая ожерельем на волшебные нити маны на шёлковой или мифриловой основе. Из дерева во многих церквях делают чётки с таким же функционалом — хранение сил молитв. Однако эти производства не являются по-настоящему массовыми, поскольку ремесленники дрожат над каждым шариком — иногда не по одному дню. А смекалистый мастер Керрил получил многие сотни всего за несколько часов несложных манипуляций с доступными компонентами. Правда, молотый речной жемчуг был под завязку напитан стихийной магией воды мощности узла двенадцатого класса, песок из аномалии Анауроха обладал особыми свойствами — это ключевые слагаемые успеха Керрила. Наряду с тем крупным алмазом с большой палец, который зафиксировал в себе момент эволюции стихийного источника земли. В любом случае меркантильный мастер не собирался заваливать рынки своей "фабричной" продукцией, намереваясь тут и там постепенно продавать свои искусственные жемчужины-подделки по цене подлинников — да и самому ещё как пригодится! Керрил не забывал делать в лабораторном журнале пометки относительно формулы стекла, доводимой до совершенства.

Пока водный голем перемешивал разновеликие драгоценные шарики, Керрил находился в состоянии глубинного транса. Вместе с соплями он забрал зёрнышки, что зарегистрировали результаты воздействия магии из школы Чар на эфирное тело и солнечное сплетение. Следовало сделать анализ собранных статданных, выявив принципиальные различия и проведя параллели между приручением животных и очарованием разумных.

На людях пустыни Керрил применял распространённые плетения, проверенные да отшлифованные сотнями и тысячами магов, поэтому был уверен в сохранности основ личностей подвернувшихся подопытных. С этими бединами можно было разобраться в естественной сопротивляемости персон к подобным примитивным воздействиям на волю и разум. В первую очередь, это требовалось для осознания и организации собственной защиты против всего спектра такого рода воздействий. Главная загвоздка заключалась в том, что Магия — куда более изменчива, чем фундаментальные законы тяготения и иже с ними. То, что было верно тридцать с лишним тысяч лет назад или всего пару десятков, сегодня подчас — ложно. За последние две тысячи лет произошло целых два перерождения богини магии. Как показал измерительный инструмент, созданный в Хиллтопе, новая ипостась Мистры конфликтует с фантомом старой личности, что сохранилась в ткани глобального Плетения, пронизывающего эту реальность. Керрил хотел познать магию, изучая различия в заклинаниях по феномену обратной совместимости артефактов былых эпох. Как раз в Анаурохе сохранились области, где до сих пор действуют законы как тридцати тысячелетней давности, так и двух тысячелетней, и пятнадцатилетней — до Смутного Времени пятьдесят восьмого года, когда были украдены Скрижали Судьбы авторства самого Верховного Бога Ао...

Выйдя из познавательно-обучающего транса со своим Альтер-эго, Керрил убрал дом-Луковичку, чтобы пойти и закрепить "простые дружеские" отношения заклятьями ремонта одёжек бединов с последующей помывкой и одновременной стиркой деревянным колечком приятной помывки, с одеванием которого не возникло проблем — не пришлось никак угрожать. Затем в качестве второго завтрака накормил клубникой с принесённого блюда и напоил морсом из крынки, чтобы изнутри наполнить их организмы собственной магией, дабы понизить их сопротивляемость к ней. Неприятно вот так вот обходиться с людьми, но куда деваться?..

— Ну-с, товарищи, дабы не возникло лишних вопросов, скажу сразу и откровенно — желаемое от вас я получил с избытком и даже бесплатно. Урок хороших манер — преподал. Распространять свет среди неучей — наказал. Дальнейшая ваша судьба мне безразлична — Бог вам судия. Хоть один снова рыпнется — опять всех подставит, а мне как раз нужны "добровольцы" для экспериментальной отправки в Бездну, — застращал лукавящий тех, кто поверил в его силы провернуть такое при том, что они до сих пор ставили под сомнение сведения о фамильярах, просто-напросто отказываясь принимать за данность возможность столь тесных уз между ненавистным им магом и волшебным существом, благословлённым самой богиней Ат-Ар Беспощадной.

На самом деле мастер уже присмотрел себе местечко в одном из распадков между барханов, просто ему требовалось время подготовить свою Луковичку для приживления "вершков да корешков" из повторно анимированных столбов, кольца-оковы которых пока не ясно, чем станут, возможно и змеями, и скорпионьими хвостами со смертоносными и пробивными жалами с ядом. Пустыня не благоволила к постоянному оживлению, но превратить дом в волшебного голема, оживающего в случае надобности — пожалуйста. Задачка в самый раз для настоящего мага, не мыслящего комфортную жизнь без собственной башни с обороной из всяких конструктов и ловушек.

Гордые бедины смотрели шакальими взорами, справедливо воспринимая за унижение "взнуздывающий плен". Даже Шухрат, отрицал свою ошибку, отказывая в благодарности за полностью восстановленную конечность: применённое ещё вчера заклятье временной реверсии восстановило даже грязь под ногтями, которую сегодня вымыла малая элементаль воды из партии колец приятной помывки за авторством друида Фаргана. Мастер Керрил нарочно завёл речь об их освобождении, дождавшись окончания заклятья очарования и усилив откат с целью спровоцировать рецидив для разработки заклятья, полностью противоположного массовому очарованию — это когда окружающие набрасываются на заколдованную жертву, например, напавшая на мага банда головорезов растерзывает собственного главаря.

— Хочу сообщить вам о близости крупномасштабной войны с орками, которые всё активнее вырезают мелкие поселения людей в северной части Серебряных Маршей. Союзу Лордов не хватает еды кормить свой народ, им не до экспорта продовольствия. И ещё замечу, бедины, что вы так громко думаете, что заклятье обнаружения мыслей читает ваши думы словно открытую книгу, — такими простыми словами полуэльф ужаснул и без того запуганных людей, которых до печёнок продрала власть магии.

Между смуглыми людьми пустыни возникла перепалка взглядами о том, кто виноват в позоре на голову Зидана за вопиющее нарушение законов гостеприимства. Крайним оказался Тайсир, взявший пример с самого хозяина костра, принявшего к себе представителей других племён, желавших сделать свою жизнь вкуснее и сытнее за счёт специй и муки в обмен на железы скорпионов с пауками да прочими компонентами, ценящимися у волшебников. Как бы ни повёл себя младший, ответственность за него несут старшие. И Шухрат узурпировал право Зидана решать, вступиться за Тайсира или осудить его. Если немедля освободить, то по уходу чужака начнётся поединок чести, в результате которого Зидан пострадает, что было не выгодно Керрилу.

Пленники даже не догадывались, как морально мучается сам же заклинатель, заставлявший себя смотреть на себя со стороны других людей, копаясь в их расшатанных мыслях и чувствах о себе. Керрил так воспитывал в себе отвращение к соблазну применения простых путей со взломом чужой воли и навязыванием своей — это до добра не доведёт. Как маг, он прекрасно понимал, что в полевых условиях не приходится говорить ни о какой доскональности и углублённости исследований с целью стать экспертом в этой области магической науки, а как друид он радовался, что в лабораторных условиях практика будет с големами вместо людей или представителей других разумных рас.

Выяснивший и запомнивший реакции пленных, доморощенный мастер не стал пояснять им свои дальнейшие действия, достав ртуть, фосфор, порошкообразный алмаз и опал. Когда он начал чертить огнём глиф, то люди в ужасе задёргались и замычали, у младшего даже слёзы брызнули. Неучи перепутали отправку в Абисс, как чаще всего называли Бездну, с магическим символом согревающего сна, сплетённым с метамагией продолжительности и усиления коматозного состояния. Однако перед активацией этого заклинания Керрил воспользовался другими. Сперва из пятого круга — затуманиванием разума.

Когда густой синий туман укутал стоянку, напрочь подавляя волю бединов, предусмотрительно накормленных волшебством, только тогда настал черёд персональному очарованию, а затем чарам массового забвения Найло, затронувших последние двадцать два часа жизни людей, чтобы стереть событие встречи с неким мастером Керрилом. Второй раз осторожно укутав мозги тем же заклинанием, мастер стёр факт создания конкретных магических предметов. В третий раз распрямив извилины ещё более улучшенным забвением Найло, Керрил этим "пинцетом" убрал ещё одну ниточку к своей персоне. Таким образом сделав людскую память податливой, предельно сосредоточенный заклинатель хладнокровно повторил допрос с магическим подталкиванием к ответам на интересующие его темы, заодно перемешивая нынешние события с давно минувшими.

Напоследок заклинатель тщательно подготовился и совершил ещё одно роковое внушение, на сей раз о том, что в прошлый полдень всем четверым бединам напекло голову — лагерь накрыла одна из магических бурь. По окончанию внушения сработал огненный символ, погрузивший людей в беспробудный коматозный сон. Сам Керрил, сидя на плаще в самом центре, вошёл в транс, чтобы завершить серию чар заклинанием кошмара — ещё действующий туман забвения и область охвата символа сна распространили его и на бедных животных в целях достоверности произошедшего и неотделимости сна от яви.

Четыре с лишним часа должны были проспать бедолаги, а Керрил всего за час вдосталь поупражнялся в заклятьях из школы Иллюзий и Превращений, чтобы создать достоверный эффект зарождения такого феномена Анауроха, как буря магии, иногда скрывающаяся во внезапно разражающейся буре, когда с неба низвергаются струи ливня, как из ведра, или песчаная стена врезается во всё и всех на своём пути. Заклятья ливня, ледяного шторма, грозовой бури оставили характерные следы. А потоки и порывы ветра, гейзеры, статический клей, бумы Хоризикаула и каменные снаряды оставили дорожку к красным пирамидам. Опытный маг при желании сможет различить обман, но не эти четыре невежды. В преддверии настоящего самума Керрилу не потребовалось ломать голову над хитростью для гадалки Дашнаи, что во время остановки на ночь однозначно своим пасьянсом на картах Таро обнаружит подлог, а вместе с ним и вероятного автора. Маленькая колдунья из легконогих халфлингов успешно отыграет роль оракула, но вряд ли решится сдать собрата по магии, особенно в свете мощи практикуемых им заклинаний.

Заметя следы своего присутствия, мастер Керрил, дополняя картину несчастий, напоследок забрал чёрную кошму Зидана и столь же добротного качества ковёр Сабиля, остальные тоже основательно так раскидал и присыпал ледяным крошевом с песком. По здравым размышлениям дом Луковичка — полный отстой. В пустыне, чтобы не знать проблем, надо либо сойти за своего с ног до головы и в речи, либо располагать к себе с первого взгляда, для чего магу следует иметь вошедшие в фольклор шатёр-самоуправщик и ковёр-самолёт — лучшие атрибуты путешественника по открытым пространствам. И особливо следует заняться подобающим оружием. Собственно, юный мастер расположился в низине за красными пирамидами в противоположной стороне от валяющихся бединов и, передохнув в дремлении да набравшись новых сил и заклинаний, принялся за кропотливую "перепрошивку" трофеев — мастерская работа требовала усидчивости и высокой концентрации. Требовалось поднатужиться, чтобы успеть обернуться к подходу каравана Катрианы, с которым ехал кобольд-бард Диикин, прятавший в лютне сердце летающих городов древней Империи Нетерил. Мастер Керрил собирался присоединиться к веренице фургонов и проследить за судьбой артефакта.

Глава 2 — Встреча заново.

Норовисто бугрясь, ковёр-самолёт совершил на дальних подступах приветственный облёт, чтобы и гость разглядел стоянку, и бедины приготовились к встрече. (иллюстрация 008) И себя показал, и свою ручную птицу — кречета с благородным солнечным оперением (иллюстрация 009). В пустыне вообще соколы и кречеты приручаются повсеместно, чтобы помогали охотиться и предупреждали о опасностях.

На сей раз защитный шарф Керрила, при первом знакомстве бывший толстой налобной лентой, теперь соответствовал бединским обычаям, будучи повязанным для защиты от песка, жары и холода (иллюстрация 010). Куфия — универсальная и одна из самых необходимых деталей одежды для всех, кто живёт или странствует по пустыне, особенно южной её части, хотя вот у собравшихся здесь проводников эти головные уборы обладали довольно неплохим плетением контроля температуры и простенькой волшебной защитой уровня толстого кожаного шлема.

Доставшаяся магу копия трактата об этом регионе, как выяснилось, была неполной и неточной. Поэтому на второй заход мастер прикрыл магический агрегатор на шее и оставил тунику свободной и неподпоясанной, спрятав примечательно волшебный ремень под ней. Тельняшку сделал более свободной, на манер рубахи из золотой парчи, чтобы магические браслеты скрылись в просторных и длинных рукавах с плотными манжетами. Но плащ остался на "заграничный" манер, подчёркивая необычность внешности для бедина. Их кожа более темна, а глаза не бывают такими сочно синими да с золотыми искрами, словно солнечные зайчики на водной ряби. Керрил также сменил для феникса иллюзию орлана на более совершенную версию с обликом кречета — эта маскировка лучше прежней легла на пламенного фамильяра.

— Мир вам, о, мужчины, — откинув капюшон и убрав ткань с лица, вежливо поздоровался гость, когда слез со своего волшебного транспортного средства. Как и в прошлый раз, он специально подгадал момент, когда компания собралась у костра.

— И вам мир, о, гость, — дружелюбно ответили посветлевшие люди, уставшие не только от тягостного общества друг друга, но и от ликвидации последствий "магической бури", на что у опытных проводников имелись наборы травок и других даров пустыни, помогающих прояснить сознание и взбодрить измученный организм. После совместного кошмара на "общую тему" всем четверым было в тягость общаться друг с другом, но с кем-то новеньким и признаваемым за своего...

— Позвольте представиться — мастер Керрил, как в подобных случаях говорят, ибн Анорач, — представился сирота, поставив в тупик и насторожив то ли званием, то ли приставкой "мастер", поскольку сразу напрашивалось — в чём? Не маг ли?

— Зидан ибн Мувафак, — встав, представился старший, занимавший северную оконечность серпа сидящих у костра людей, час назад встретивших рассвет. Однако не последовало продолжения имени в виде длинной родословной до шейха или племени. — Приятно познакомиться, Керрил ибн Анорач, — как и в прошлый раз, прижал он большой палец, обозначая традиционное рукопожатие бединов, предпочитающих скрывать силу. Его аура ещё помнила вчерашнее агрессивное многоразовое магическое очарование, сегодня вызвавшее лёгкую приязнь при близком контакте. — Позвольте представить вам. Это Сабиль ибн Забит, его племянник Тайсир ибн Наиб. А это Шухрат ибн Мардан, — махнул он левой рукой напротив себя. Обычно в шатре северная треть — это мужская часть, а на юге — женщины. Поэтому: — Присаживайтесь, о, мой гость, — указал он на место между собой и Сабилем, который локтем подтолкнул племянника передать ещё горячий кофейный напиток со своей чашкой "костровому шейху" Зидану, чтоб он лично налил дорогому гостю, а младший занялся готовкой чая, прихлёбывая который, приятно беседовать.

— Приятно познакомиться, — вернул любезность замаскировавшийся маг, цепко глядя и чутко внимая, чтобы убедиться в том, что люди его не помнят.

— Кажется, я вас уже видел, — подозрительно высказался угрюмый Сабиль.

— Здорово, что мираж предупредил вас обо мне, о, проводники, — он выразительно глянул на последствия "бури", внутренне досадуя на свои скудные познания в Школе Чар. — Я ведь верно понял ваш род деятельности? — Переводя тему в нужно русло, деловито уточнил Керрил, не заостряя внимания, что вообще-то миражи на краю пустыни да со стороны зелёных кущ реальны только в случае вмешательства магии, что накануне и приключилось с бедолагами, к утру успевшими справиться с последствиями и сейчас устало встречавшими новый день.

— Всё так, Керрил, — подтвердил Зидан. — Куда путь держите?

— К племени Анкэбут, — что в переводе означало "паук". Они оседло жили на Равнине Стоячих Камней, разводя одноимённых насекомых и занимаясь ткачеством, редко кого пуская к себе, чтобы не выдавать секретов производства. — Как говорят, кошму готовь с лета, а шатёр с зимы. Хочу прикупить для себя самый лучший летний шатёр из паучьих нитей, — пояснил Керрил, удобно сидевший на краю парящего ковра, на другой стороне которого лежал рулон свёрнутого зимнего варианта. Из переделанной бединской кошмы.

— Хвала небесам, вам повезло встретить меня, Керрил. Угощайтесь, — сказал широкоплечий, подавая напиток после того, как сам выпил в знак отсутствия отравы.

— Спасибо, — мастер принял неполную чашку, как подобает бедину. Ему потребовалось очень много времени, чтобы настроиться на непринуждённый лад и вот сейчас вот как ни в чём ни бывало улыбаться в глаза вчерашним жертвам своих практических "занятий" в Школе Чар. Что такое лицемерие для тысячеликого?..

— Я несколько лет каждую зиму сопровождаю караван Катрианы через Равнину Стоячих Камней. Эти улугарры всегда заезжают на торжище племени Анкэбут, — словоохотливо и откровенно поделился Зидан, теперь халфлингов презрительно назвав чужаками, а полуэльфа признав за своего из-за превратного понимания, будто бы тот реально родился в пустыне. Зимой солнце днём не испепеляет, поэтому можно путешествовать, соблюдая распорядок дня, привычный туземцам. — В этом году они что-то сильно задерживаются.

— Понимаю, — кивнул гость, допивая горечь третьим глотком. — На севере неспокойно из-за участившихся орочьих набегов. Дороги небезопасны.

— Это печальная новость, — понурился Зидан, чья нервозность даже проявилась закушенной губой. На беды чужого края ему было плевать — в своём бы выжить.

— А вы, Керрил, только за одной покупкой вернулись в Анаурох? — Пытливо спросил Сабиль.

— Отнюдь. У меня для племени Анкэбут есть чудесные краски... Ой, извини, Абад, вот, поклюй, ты заслужил, — мастер суетливо оставил чашку в знаке "хватит кофе", и из левого рукава ссыпал в правую ладошку огненной крупы — для фамильяра.

К слову, имя Абад означает "вечный", тогда как Ачамбха переводилось как просто "феникс". Керрил смело продолжил праздновать рассветное наречение своего огненно-пернатого спутника, умасливая его откликаться по-новому. Его собственное имя Керрил было созвучием чондатанского и эльфийского, а вот Абад — мидани и чондатанского, в переводе на последний — почка, бутон, приятель. Мастер и не рассчитывал, что дремучие бедины оценят его лингвистические экзерсисы.

Дальнейший разговор переключился на кречетов. Бедины вообще обладают даром рассказчиков, зная многочисленные истории о том, какие события происходили в древние времена. Большинство историй из их уст — это необычные и зачастую поучительные рассказы о поведении верблюдов и охотничьих птиц, о чудотворном лечении лекарственными травами, которые они применяют в своей семье. Многие бедины обладают настоящим поэтическим талантом, часто используя его для особых случаев, таких как свадьбы или ритуальные праздники. Их желание выговориться вполне соответствует суровому стилю жизни, когда выживать приходится ежечасно.

Проводникам было не до поэзии, зато истории о соколиной и кречетовой охотах последовали одна за другой. Всё это спокойное повествование шло под бодрящий и согревающий чай на основе трав пустыни Анаурох, обладавших особым ароматом. Вкус хабака немного напомнил полуэльфу шалфей. При первом знакомстве отвар был приготовлен из совсем других трав, как показал допрос, призванных заставить ненавистного мага забыть все свои заклятья. За что боролись, на то и напоролось.

— Благодарю за ваш чай. Я тоже не чужд трав. К сожалению, в путешествие не взять всех гербариев, но кое-какие веточки для полезного отвара я с собой взял, — порадовал гость бединов, заждавшихся ответной любезности гостя. — Если позволите, Зидан, я сделаю лесной отвар схожего тонизирующего действия.

— Пожалуйста, Керрил, мы будем рады испробовать улугаррский рецепт, — вёл разговор "костровой шейх".

— О, почтенные, тогда полагаю, пора обсудить травы... — вставший демонстративно обеими руками полез в рюкзак на ковре-самолёте — так обычно шныряют в волшебных мешках с огромным внутренним пространством. У всех четырёх бединов имелись такие же, но скромнее, скромнее.

— Непременно, — кивнул Сабиль любимой теме. — Как я погляжу, травничество всюду в почёте.

— Естественно! Все ж лекарства под ногами растут — отдай травке поклон да собери на пользу, — открыто улыбнулся Керрил, достав несколько мешочков с сушёными листьями и цветами. Самогипноз помогал не вспоминать лица и мычание пленников, общаясь с этими людьми, словно ранее ничего не произошло. Рефлексии можно и позже предаться. — Надеюсь, любезный Зидан, вы будете щедрым во время пути?..

— За хорошее вознаграждение... — таким же намёком ответил Зидан, готовый к халявному путешествию, сидя на ковре-самолёте. Все у костра понятливо посмеялись.

Благодатная почва фитотерапии заняла аж ещё один час времени ожидания, пока на вертеле готовилась свежезамороженная рыба — ловкость рук и никакого мошенничества! Бедины присовокупили своё мясо под шашлык. В общем, коротали день в приятной для всех обстановке, хотя каждый то и дело поглядывал по сторонам. Даше подозрительный Шухрат более-менее расслабился и трепал языком о том, каких рыб видел и пробовал в том или ином оазисе. Теперь, когда Керрил обладал недостающими вводными данными, он легко втёрся в доверие и водил простофиль за нос, демонстрируя примитивные трюки с ножичками в обмен на приёмы людей пустыни: он один, а их четыре.

Раз достали оружие, то его надо применить — все пятеро отправились на охоту, чтоб и на обед сыто поесть мелкой дичи, и на ужин осталось. Никто не удивился, что самым успешным оказался Керрил с Абадом. Мнимый кречет и предупредил об опасности — после обеда накроет песчаной бурей. Словно ответ на вторжение снегов, самум дал отпор, устроив страшные осадки в виде снега, дождя и песчаной пыли. Ожидавшийся Керрилом караван и без того должен был замедлиться сугробами и заносами, а теперь быкам будет ещё труднее тащить застревающие кибитки да обозы.

Люди укрылись в походной роскоши полуэльфа. Хозяин шатра-самоуправца с удовольствием смотрел, как завистливо восхищаются бедины, наблюдая "распаковку и установку". Простой квадрат в дюжину футов стороной (иллюстрация 011). Посреди резной столб в виде змеи, свернувшейся внизу кольцами и носом поддерживающей свод, где посередине находился солярный символ о дюжине лучей, которые сейчас были полупрозрачны для естественного освещения, а ночью будут давать волшебный свет. Шерстяная ткань была лишь подкладкой меж слоями шёлка, вышитого золотым орнаментом. Ковёр-самолёт растянулся вширь и длину, чтобы устлать половину пола у задней стенки для сиденья и сна на тёплом и мягком вместо ледяного песка. Снизу он эффектно подсветился свисавшими по углам "штучками": золотисто-дымчатыми кристаллами руахтопаза внутри вязаных сеточек с маленькими кисточками на концах. Подъёмную силу обеспечивала стёжка металлическими нитями и глиф в качестве узора, а вот камни давали защитный купол воздушной стены, обеспечивали лётные качества, послушность и растяжимость. Бединов, которые теперь сами стали гостями, хотя их собственная палатка примыкала к северному боку волшебного шатра, большего всего впечатлила прислужница: необычный магический конструкт на основе комбинации заклятий вызова малой воздушной элементали и волшебного лакея — под женскую форму аутентичного дымного ифрита. (иллюстрация 012) Поражённым простакам много и не надо было — поверили, тем более, ожидая застать кого-то подобного, не единожды фигурирующего в фольклоре бединов. А вот чашей домашнего очага их было не удивить — у Зидана имелась и применялась для обогрева их общей примитивной палатки.

Пока отряжённый Тайсир в одиночку занимался стряпнёй, четверо остальных по-быстрому подготовили животных к ненастью, после чего удобно устроились на ковре наблюдать и слушать забаву Керрила — охотно участвуя. Севший на обломок корабельного борта, мастер смекнул залегендировать свой недавний трофей в виде поющих чаш. Сперва просто отбивал по бокам в ритме хлопков бединов — Сабиль под незамысловатый мотивчик даже начал певучий речитатив на тему любви пришлого воина к первой дочери шейха. Звуковые волны заставляли дым причудливо колыхаться, создавая впечатление чарующего танца служанки-ифрита. Керрил стремился познакомиться с эпосом бединов, потому благополучно запустил эстафету выступлений, а сам отбрехался тем, что обладает музыкальным слухом, чтобы аккомпанировать любой простой мелодии на поющих чашах и сафаиль Лавиалис, а также умеет художественно свистеть, что ещё более сказочно влияло на существо из дыма. Современная эльфийская погремушка отличалась от некогда найденной под водой старинной поделкой тем, что вместо сосуда представляла из себя кольцо с более крупными, чем боб, музыкальными инструментами, собираемыми в "погремушечный оркестр". Разумеется, мастер сам её изготовил — на собственный манер. В общем, бедины всё больше проникались доверием и симпатиями к полуэльфу, старавшемуся быть компанейским.

Созвучный имени Сабиль инструмент в итоге повесили на вход, вопреки традициям и в угоду непогоде смотревший на запад вместо востока. Конечно, шатёр-самоуправец обладал чарами гашения внешних звуков и тревожной сигнализацией, просто эльфийский артефакт мог присоединяться, усиливая и расширяя эти волшебные свойства. Обед прошёл в тишине — во многом из-за устроенной Керрилом полуденной молитвы Ат-Ар Беспощадной. Бедины шептали своё, а скрывающийся мастер нагло теребил заранее подготовленные чётки, в разновеликие жемчужные бусины сбрасывая заклятья. Разумеется, он не оставлял себя совсем безоружным, а кантрипы и первые два круга не опустошил полностью лишь потому, что уже истратил силу амулета, когда придумал для создания шариков постоянного хранения структуры заклятий использовать черепаший панцирь и мидий-жемчужниц, зачарованных на завязь временного водяного узла. Собственно, данные чётки представляли собой набор атакующих заклинаний перспективного волшебника седьмой ступени посвящения в таинства — всего двадцать четыре жемчужины. И таких Керрил заготовил более десятка, собираясь создавать как тематические, так и всякую солянку.

После трапезы Сабиль и Зидан разделили часы дежурства, пока остальные дремали — всласть, что называется. Внутри волшебного шатра ни шума, ни ветра, слоёная ткань едва колыхалась от мощных порывов, гасимых силовым полем заклятья.

Места на пружинистом ковре всем хватало, а уж изогнувшийся край под голову так вообще обеспечил удобства. Керрил по праву хозяина занял свой северо-восточный угол. Он вполне выспался всего за час, но повалялся в раздумьях, дожидаясь, когда усатый заснёт с дежурства. Заклинатель прикрылся шарфом и неслышно для заступившего на смену нашептал мираж аркана — заклятье пятого круга из школы Иллюзий. Благополучно одурачив Зидана, Керрил взялся доделывать своё замечательное оружие — посох Кобру.

Подходящую змею мастер выявил и поймал ещё позавчера, когда силой друида просканировал всю округу, как раз перед злополучным для бединов знакомством. Идею оружия и магических плетений Керрил подхватил у самих жителей пустыни. Так, например, Тайсир носил волшебную верёвку, оплетающую и запутывающую врагов. Его дядя Сабиль ходил и даже спал обмотанным верёвкой-убежищем: она вытягивается вверх столбом, верхний узел превращается в тайную комнату в подпространстве — аналог области внутри переносного отверстия. Оба они владели серповидными мечами — хопеши (иллюстрация 014). Однако младший в левой помогал себе нагайкой, а Сабиль орудовал кнутом — в правой руке. (иллюстрации 015 и 016) Нагайку не имел только Шурхат — вроде как холостому не положено. Керрилу не составило особого труда добыть небольшие отрезки верёвок, но пришлось покорпеть над тем, чтобы скопировать себе их чары и восполнить утрату своей магией. Посох из корабельной окаменелой древесины ещё вчера был выделан и анимирован мастером, а пойманная кобра "надута" древесной смолой родного треанта. Сегодня настала пора вставить черепашьи бусины заклятий и трансмутацией соединить все составляющие в целостное оружие, которое будет способно как уменьшаться, оплетая предплечье наручем, так и удлиняться, впиваясь в жертву или самостоятельно корректируя курс в случае промаха на фут. Змеиные клыки мастер усилил своими стрелами — пронзающей и ядовитой, а язык снабдил заклятьем верного удара. Оплётку Керрил сделал не из кожи, а из сплющенной металлической проволоки с придающими ей гибкость чарами, дабы посох-Кобра был крепче и смертоноснее, а также успешно соединялся с заклятьем огненного бича, проводил электрическую петлю Гедли, выдыхал аналог заклятья огненных рук, плевался огненным снарядом Келгора или кислотной бомбой, усыплял, уменьшал, ослаблял — все соответствующие черепашьи жемчужины заклятий отдохнувший мастер вставил внутрь древесно-каменного хребта. Если маг одновременно применит луч ослабления и соответствующую возможность оружия, то наносимый укушенному вред сложится максимизированным. Убийственное оружие, а главное гибкое и дистанция дальше ожидаемой противником. (иллюстрация 017) Вот только потребуется уйма скрупулёзной возни с магией: во-первых, перфекционисту Керрилу было интересно заниматься ремеслом создателя артефактов; во-вторых, вне лаборатории за час да на коленке подобный шедевр не склепать — за те же сделанные впопыхах ковёр и шатёр мастер то и дело внутренне стыдился.

— Эх, переменчива погода в Анаурохе. Вроде утром так ясно было над нами, а сейчас всё в пыли, — посетовал Керрил, засунув обратно свой нос.

— О, почтенный Керрил, этот самум скоро сменится морозом. Бухта Эскора делает такой изгиб местности, что ветра с Высокого Льда кажутся восточными, но продирающий холод выдаёт истинное направление, — охотно пояснил Зидан, с прошлого аванса обещавший ждать караван Катрианы до Макушки Зимы.

— Давайте ещё раз попросим Хани станцевать? А я спою что-нибудь, ведь свою очередь пропустил, — справедливо предложил Тайсир, чтобы убить скуку. Казалось бы, у костра их кружок был даже теснее, чем в шатре, но стены и потолок — давили.

— Племяшка лучше меня умеет выступать, — поддержал его Сабиль, зевнув.

— Может армрестлинг? — Порекомендовал Шухрат, вспомнив словечко из чондатанского ради "клирика Ат-Ар", называющего себя послушником Латандера — утреннего лика богини солнца бединов. Колдунишка выживал хитростью, вот и сейчас задумал как следует присмотреться, что там на по-женски безволосых запястьях такое одето, что слегка топорщит рукава золотой рубахи забугорного кроя и материи.

— А я предлагаю попрактиковаться в мидани и общем, о, сыны Ат-Ар. Игра простая. Я называю слово, например, даргам, и перевожу его на общий — лев. Следующий произносит слово, начинающееся на последнюю букву предыдущего слова — это "м", например, малляз, и переводит его — волк. Следующий уже на "з" и так по кругу. В этой партии ограничимся только существительными, повторяться нельзя. Каждый начинает с десятью серебряными и кладёт в призовой банк один золотой. За подсказку в переводе или следующем слове можно заплатить монетой. Если никто не может подсказать следующее слово, то играющий платит в банк серебряную монету и говорит слово не на последнюю букву, а на предыдущую — для даргам это "а". Если не знаете, как перевести на общий — тоже монета подсказчику или в банк с передачей хода следующему по кругу. Потратил все серебряные — выбыл из игры. Потратил на свой ход весь песок из часов — выбыл, — автор затеи быстро соорудил воронку. — Победитель получает все деньги. Согласны?

Ответив на несколько уточняющих вопросов по правилам, Керрил запустил интеллектуальную игру, достаточно увлекательную и весьма полезную для бединов, любящих рассказывать истории, а тут ещё и корыстный интерес, и времени навалом, и поупражняться в языке можно. Для Керрила естественное взятие языкового барьера — главное препятствие перед успешной мимикрией под бедина с эльфийскими корнями. Высокая приспособляемость — одна из гарантий выживания, как в растительном царстве, так и в животном, и в обществе разумных.

Слово за слово, и вот уже служанка, словно доказывая, что она настоящая ифрит, начала судействовать, запоминая, отмеряя лимит времени на ход и помогая с переводом вместо Керрила, скрывающего свои волшебные умения.

— Ставлю один сребренник, что Сабиль обнищает, — начал подогревать азарт первым вылетевший Керрил.

— Ставлю два на затык Зидана, — охотно поддержал Тайсир. Своего дядю.

— Ставлю три на обнищание Зидана, — усугубил Шухрат.

— Повышаю ставку до четырёх серебряных монет, — перебил их Керрил, нагнетая азарт, поскольку датчик в миле от шатра засёк приближение вереницы кибиток, двигающихся несмотря на пылевую бурю — тягловым животным одели специальные мешки на головы.

В итоге победил Сабиль — деньги тотализатора ушли Шухрату. Тревожный сигнал нарушения периметра прозвучал как раз в радостный момент загребания звонких монет...

Глава 3 — Торговое партнёрство.

— Халфлинг, халфлинг... — внезапно Хани стала перечислять тех, кто первым пересёк её тревожный контур, расширенный волшебной погремушкой до ста ярдов.

— Слава небесам, мой!.. — Облегчённо выдохнул Зидан, дождавшийся каравана.

— ...кобольд, полуорк... — меж тем продолжала колдовская служанка шатра-самоуправца.

— Кобольд и полуорк?! — Вскочившие бедины недоумевали — скупо, первым делом проверив оружие и на второе повязав куфии.

— В девяноста одном футе от входа, — бесстрастно ответила Хани, указав направление дымной рукой.

Керрил не отставал, вытряхнув из правого рукава — плеть в виде извивающейся кобры, что было воспринято внимательными бединами очень уважительно — хотя самих магов они презирали и убивали. Из левого же рукава полуэльф вытряхнул и сразу подбросил кошель, набитый золотом — это сто монет таксой проводнику, по весу и звону принявшему плату без счёта. Когда все люди высыпали из волшебного шатра, хозяин развеял мираж аркана. К этому моменту мастер еле успел завершить плетение чар и навести лоск на посох-Кобру, отвлекаясь на игру в слова. Он вышел последним, уставшим вусмерть, словно и не отдыхал вовсе: столь быстрое создание столь мощного артефакта в столь неподходящем месте отняло слишком много энергии, магической и физической. А если все чары не закрепить в течении суток, то медяк цена мусору.

Как спозаранку и сообщало заклятье предчувствия, караван не останавливался, торопясь сойти в низину Замершего Моря, чтобы максимально воспользоваться магическими эффектами выносливости и дать тягловым животным отдохнуть подольше. Если бы караван сейчас встал в Эскоре, то упрямых быков было бы уже не сдвинуть до самого утра. Поскольку в Хиллтопе полы кибиток были залиты каменным утеплителем, то ночная стужа пустыни стала гораздо менее страшной — можно спать.

— Привет, я мастер Керрил, — последним представился он, закутанный в плащ и куфию — отличное сочетание вещей!

— Привет, а я Катриана, — поздоровалась она на бединский манер. Её рост был таков, что макушка упёрлась бы в рёбра полуэльфа. — Зидан сказал, вы отправитесь с моим караваном до торжища Анкэбут?

— Хотелось бы, — кивнул Керрил.

— Сто злотых за попутку, — потребовала она, хмуро глядя из-под накинутого капюшона, чтобы исходящие от волшебного плаща потоки морского бриза отметали песчинки и от лица тоже.

— Встречное предложение.

— Ладно, мастер, на остановке поторгуемся. Спешите собраться, — махнула ручкой халфлинг, с попутным ветром поспешив в свою кибитку. Эта их "первая" встреча прошла скомкано.

Следом за ней последовал незнакомый Керрилу полуорк. Любопытный Диикин увязался за знакомым ему Ториасом, вместо приставаний к странно одетому незнакомцу, который попрощался с тремя клиентами халфинга и быстро вернулся в свой шатёр непривлекательной расцветки окружающей пустыни. Кузен Катрианы остался поторговаться, предлагая Сабилю пыль появления, пыль исчезновения, удушающую пыль, мешочки колючих заграждений да всегда и всюду пользующиеся спросом зелья лечения, которыми в Хиллтопе затарились весьма прилично. Предлагались ещё и диковинные кольца приятной помывки, помимо колец защиты в обмен на скарабеев того же функционала, но на шею. Ториас уже замолвил за себя словечко Зидану, чтобы подвёз щуплого халфлинга на своём двугорбом верблюде, а вот Диикин эту фишку прослушал и просто не задумывался, как будет догонять удаляющийся караван из трёх кибиток и двух обозов между ними — видимость в гонимой ветром пыли едва ли превышала десятую долю мили.

Керрил, видевший всё вокруг благодаря одной из пяти подвесок на магическом агрегаторе, отметил ошарашенное выражение на морде кобольда, когда шатёр-самоуправец, вопреки порывам нещадного ветра, спокойно свернулся, подобно зонту, зашнуровавшись и уменьшившись до ярда в длину. Бедины же завистливо восхитились, на эти несколько мгновений прервавшись с помощью в сборке шмоток Зидана, спешно отъезжающего, и торопливой торговлей с предприимчивым Ториасом. Полуэльф уже сидел, скрестив ноги, и свернувшийся шатёр-самоуправец упал прямо ему в руки, чтобы немедля оказаться в вещмешке, убранном за спину под плащ. Глаза Диикина ещё больше расширились от удивления, когда сказочный персонаж из драконьих баек совершил вираж на мифическом для кобольда ковре-самолёте и на скорости лошадиной рыси устремился к заглавной кибитке с Катрианой и её воином-погонщиком Фуртеном. Магия чётко очертила воздушный купол, защищавший седока от заслонивших небо песчинок. Самум даже не помышлял стихать, год от года отвоёвывая милю за милей.

Последняя кибитка проехала стоянку бединов. Видневшееся в окне личико Дашнайи печально проводило потенциальных клиентов, которым она могла бы погадать. Ворожея оживилась сразу же, едва зонт шатра свернулся. Новый, непредугаданный ею объект пробудил жгучий интерес прорицательницы, однако все видения на его счёт словно ветер с песком выметал. Сбоку от возницы кибитки гадалки сидел сам полуорк Ксанос, кутавшийся в плащ и где-то благоразумно заныкавший свой приметный посох с черепом. Колючий взгляд Мессармоса вожделенно проводил полёт волшебного одноместного ковра, а потом случайно встретился с зенками кобольда, сразу сообразившего беду и стремглав кинувшегося догонять караван, сверкая пятками да струнами своей фильдеперсовой лютни.

Вторая кибитка, напоминающая тюремный дилижанс, принадлежала двум братьям — Биргену и Фуртену. Первый был старше на несколько лет и вымахал на целый фут выше и плечистее брата, на вид лет тридцати. Их портретное сходство было поразительным — оба усатых и с одинаково торчащими патлами. Братья, предпочитали одеваться в красное, что скрывало кровь — свою и врагов. Когда мимо пролетал ковёр-самолёт, заинтересованный Бирген, как обычно, пробормотал что-то совершенно невнятно для всех окружающих, кроме мистически связанного с ним брата. Высокий халфлинг не разговаривал, как предположил Керрил ещё будучи деревенским парнем, по той причине, что был связан с младшим братом ритуалом фамильяра, обычно объединяющим мага и ручного зверька. Фуртен присвистнул и первым приветственно помахал рукой.

Облетая вереницу спереди, Керрил, придерживая кречета левой рукой и правой управляя ковром, подмигнул Катриане, вогнав в уныние будущих растрат — если по обоюдному согласию не удастся выйти в ноль. Сделав полный круг над первой кибиткой каравана, ковёр-самолёт пристроился рядом с козлами, в роли которых выступали ступени кибитки. Купол воздушной стены сместился, охватив всех трёх.

— Итак... охотитесь за чарами, мастер? — Спросила опытная воришка, вроде как успевшая ловко спрятать волшебное зеркальце. Она чуть повела бровью на слегка небритое лицо, показавшееся из-под куфии. Все-таки полуэльф — эльфийского нонсенса на произошло.

— Для милых дам предпочитаю Кер, — высокопарно продекламировал Керрил, глубокомысленно улыбнувшись. Халфлинг дала точный перевод эльфийского имени. Просто Кер — просто заклинание. — На ковёр комфортный хотите перебраться? — Керрил развязал крендель из ног и свесил их с края ковра, похлопав по крохотному месту для выпуклой попки.

— Хм? — Катриана удержала крепкое словцо, подбирая цензурный ответ. Халфлинг и без великанских подкатов находилась в раздражённом состоянии.

— Ещё один чароплут на наши головы, — пробурчал возничий, которым выступал воин по имени Венлос.

— Ещё одна плешь, проеденная шибко большим умом, — не остался в долгу молодой полуэльф, пребывавший в стрессе из-за всей этой дурно пахнущей истории с четырьмя бединами. — Простите, миледи Катриана, я ненароком обидел вашу грелку.

Венлос побагровел, а миловидная миниатюрная женщина скупо улыбнулась, поведя носиком-пуговичкой и поправив чёрные волосы, выбивающиеся из-под капюшона:

— Ваша куртуазность сродни бычьей.

— Сколько пошлости, — посетовал полуэльф, оголодавший по женским ласкам и весьма изнурённый ремеслом.

— И как прямолинейно, — тут же пожаловалась торговка фыркнувшему соседу. Много и многих повидавшая караванщица лицезрела усталого от бединского общества хлыща, собранного папочкой в дальнюю дорожку, что было близко к истине. Если бы местные жители только знали перевод имени того, кого приветили...

— О, Катриана, вы не оставляете мне выбора! Я перехожу к более решительным действиям.

— Слышь, сэр чувак, не мешай рулить быком! — Высказался возничий, хлестнувший скотину так умело, словно погладил.

— Вы хотите сделать мне предложение, мастер? — Кокетливо улыбнулась Катриана, дразня плешивого соседа, ненароком обозвавшего её быком.

— Причём, строго ограниченное по времени, — Керрил продолжил лёгкий флирт, постепенно отходя от напряжения и удерживаясь от поглаживания предплечья, под рукавом обвитого изделием, которым хотелось гордиться даже в его промежуточном состоянии.

— О, я вся заинтригована, — хлопнула она пушистыми ресницами на своём кукольном личике, определённо заметив топорщившийся наруч.

— Полагаю, что догадываюсь о том...

— Ах, какая фраза, о, начинающий философ, жаль блокнотик не при себе, — поцокала языком Катриана, пытаясь поскорее отшить. Ей реально было важнее достать зеркальце и высматривать дорогу на несколько сот футов вперёд, но выдавать наличие подобного артефакта было ей не с руки — летун сворует и будет таков.

— Действительно, жаль, — согласился Керрил, собираясь с делом. — Значит, я вас правильно понял, что вы хотите с меня сто злотых за попутное путешествие по Анауроху при собственных харчах, ночлеге и защите? — Уточнил он, имея в заготовках множество мешочков по сотне медяков, серебряных и золотых монет — самые распространённые круглые суммы.

— Правильно, — кивнула глава каравана, богатеющая с золота олухов.

Бросив ей мешочек, идентичный плате проводнику, Керрил подогнул краешек ковра и отчалил, вернувшись к лагерю бединов. Полурослик продолжал торговался, теперь с Шухратом, пока дядя с племянником помогали навьючить вещи Зидана на его верблюда, не шибко желающего куда-то переться, особенно навстречу порывистому и холодному ветру, нещадно хлещущему пылью. Мастер задержался взглядом на приторачиваемом коротком луке, оценив наговор и выделку чьих-то пожелтевших рогов. Куфия и самум не способствовали разговору, однако поблагодарить за усмирение животины можно и выразительным взглядом, а криком договориться:

— Привет, давай я подвезу? — Предложил Керрил, опустив ковёр до уровня двух футов над песком.

— Эгей, привет! Да не вопрос, — халфлингу было жутко интересно полетать на невиданном транспорте, сулящем комфортную поездку.

Сидящий Керрил выпрямил ноги, давая ковру команду удлиниться до пят, а потом свернул ноги кренделем, освобождая место новому седоку — он был готов только для обнимаемой дамы играть роль спинки кресла (между прочим, сам мастер опирался на плащ).

— А у вас случайно нет ромовой сигары? — Тут же спросил успевший подвыпить халфлинг, устроившись с вытянутыми ногами поперёк транспортного средства, подогнувшего край вверх.

— Э... вряд ли.

— Ну, понятно. Я пристрастился к ним в Амне, видите ли, и осенью они у меня закончились. С каждым днём всё ужаснее хочется... — Тряхнув чёрной чёлкой, он отбросил кручину и, в третий раз глянув по направлению полёта, продолжил: — Прошу простить мои манеры, сэр. Меня зовут Ториас, а вы?..

— Мастер Керрил.

— Рад познакомиться, мастер Керрил. Может ли Ториас чем-нибудь помочь вам?.. — Правильно понял он приглашение прокатиться на ковре, словно привязавшегося в тридцати футах над центральной кибиткой каравана.

— Я хочу заключить бартерную сделку. Вы мне всю имеющуюся у каравана незаколдованную бижутерию (кольца, ожерелья, серьги, браслеты, броши и тому подобное), кроме личных предметов караванщиков, а я вам портативное отверстие, — предложил Керрил.

— Такую редкость... — выпучил глаза халфлинг, который не один год пытался купить у племени Анкэбут платок с чёрной дырой грузового подпространства. Паутину фазовых пауков для шёлковой подложки ещё надо умудриться правильно собрать и обработать — таких мастеров днём с огнём не сыскать. — Конечно я согласен, но... понимаете, я не могу обещать за караван сестрицы. Ну, я имею свой приработок, вот, например, а?.. — Он неразборчиво прошептал командное слово, достав из потайного глубокого кармана своего жилета горсть сверкающих побрякушек.

— Разумеется, эта твоя цена обмена несоразмерна. Можешь убедиться в качестве платка, я сейчас его достану, — предупредил Керрил.

Удлинив ковёр ещё сильнее, чтобы между сидящими влез сундук, Керрил сделал хитрый жест левой рукой, выдернув хранилище из Астрального Океана, где пришлось складировать дыру из-за конфликта неразрешённой проблемы вложенности пространственных карманов. Сейчас мастеру уже не требовался этот артефакт — свой аналог в браслете куда лучше и функциональнее. Халфлинг при появлении секретного сундука Леомунда сразу подобрался, изменившись в лице на более угодливого продавца. Но потом он вновь заёрзал и заозирался, хотя из-за поднятого ветром песка и пыли видимость едва ли превышала полтысячи футов, для зоркого глаза.

Мастер специально целую минуту тихонько рылся в своём сундуке, загородившись крышкой от любопытного молодого полурослика. И вот клюнула нужная рыбка, полезшая нагло и в лоб. Керрил резко выбросил руку вперёд, словно бабочку поймав магический сгусток "ока". Дальше оставалось только дёрнуть за ниточку, применив спонтанный призыв и вместо твари выудив зеркальце из рук начинающей волшебницы, оказавшейся то ли недоучкой, то ли самоучкой. Керрил сам был не прочь подглядывать за другими, но по отношению к себе такого не терпел, естественно. Кузен Катрианы не успел понять, что произошло — трофей мигом отправился в браслет-кладовую.

— Анаурох не такая пустынная, как кажется, — пояснил свои действия мастер, деактивировав подвеску с истинным зрением, позволившим как засечь наблюдение, так и разглядеть все магические предметы на Ториасе. Захлопнув сундук и отправив его обратно, он развернул лучший контейнер контрабандиста: — Вот портативное отверстие для нашей сделки.

— Впечатляет... — растёр он ладони, активируя колечко идентификации.

Ториас пристально всмотрелся в расстеленный на ковре платок с чёрной дырой, и Керрил счёл возможным подшутить, дав ковру команду сбросить халфлинга внутрь хранилища. Очень полезный опыт для понимания сути портативного отверстия и объёмов внутреннего пространства. Только через минуту с лишним из непроницаемой дырки показался чёрный хвост, стянутый на макушке золотым кольцом.

— Это было очень, очень неожиданно, мастер Керрил, — увидев улыбочку, признался смущённый Ториас, применивший внутри кольцо приятной помывки.

— Зато крайне познавательно, Ториас, и шикарный заряд бесстрашия перед разговором с Катрианой, — подмигнул Керрил, наклоняясь и протягивая руку помощи.

— Ваша правда, мастер Керрил, — с возросшим пиететом согласился выбравшийся полурослик.

— Не волнуйся, Ториас. Если прямо сейчас начать лететь с хвоста к голове, собирая плату, то сестрице ничего не останется, как присовокупить побрякушки из своей кибитки. Заодно легализуешь имеющиеся волшебные штучки, типа от меня получил, — расписал Керрил. — Чую, что с тобой мне будет дела вести куда проще, чем с неприветливой Катрианой, как ты считаешь?

— Вы меня поймали, мастер, — хмыкнул легконогий халфлинг, подёргав мочку. И широко улыбнулся. — По рукам!

— По рукам, — пожал он руку авантюрного полурослика. — И давай на "ты".

— Лады, Керрил, — добавил воришка вторую руку. Ториас подумал, что наконец-то получит признание, доказав, что может торговаться не хуже старшей кузины.

— Если завершим честную сделку до стоянки, я в счёт нашего партнёрства сделаю этот платок тайной подкладкой к твоему ёмкому жилету и обеспечу кольцом связи, — пообещал Керрил, сворачивая выставленную на бартер волшебную вещь.

— Ну, хммм, Керрил, а чем же я смогу быть полезен тебе за такие щедроты? — Ториас нервно задёргал мочку, только теперь другого уха.

— Считай это проверкой и моим вложением на будущее. Разумеется, Ториас, если понадобится что-то помимо торговли "припасами", то это пойдёт отдельным договором, — добавил довольный Керрил, лихо вырулив ковёр к вознице кибитки Дашнайи. Новые рынки сбыта для его изделий — чем ни повод для хорошего настроя?

— Я мигом, мастер, — кинул рисковый Ториас, ловко соскакивая с ковра-самолёта, словно всю жизнь так делал.

— Ториас, — окликнул его Керрил, и подбросил выпавшее из рукава зеркальце. — Вручи гадалке презент, — хмыкнул Керрил в вытянувшееся лицо. Кузен узнал вещицу сестрёнки. Керрил не сомневался, что Дашная поймёт намёк, перестанет пытаться раскладывать на него карты и даже не попытается применять свой хрустальный шар.

Халфлинг не задавал лишних вопросов зачем да почему. Такой деловой подход вполне устраивал мастера артефактов, собирающегося зачаровать всю выкупаемую бижутерию, чтобы поиметь сверхприбыль в девяносто процентов к десяти закупочно-производственным. Для пущего удобства осталось только создать либо "двухдырочный" подпространственный карман для приёма платежей и передачи товара, либо секретный сундук Леомунда с двумя "шнурами" для выдёргивания из Астрала. Первое удобнее — второе проще в реализации. Но и то, и другое не требовалось вот прямо сейчас вынуть да положить — время обдумать имелось.

Пока Ториас базарил с Дашнайей, Керрил "познакомился" с Ксаносом и Йензином, управляющим быком. Проигнорированный Диикин проигнорировал факт его игнорирования, потому что мастер просто не мог не подрулить к необычному тягловому животному и не погладить его бок и голову. Есть спектральные волки и рыси — почему бы не быть призрачной породе быков? Арканный иерофант и с этого очередного раза не понял, каким образом их вывели. Возможно, уже очень давно — волшебная способность прочно закрепилась. Одно точно: как зимние волки могут выдыхать мороз, так и эти быки постоянно пребывают в призрачном виде — как соответствующее заклинание из второго арканного круга. Во-первых, это даёт им необычное сцепление с поверхностью, позволяя не проваливаться в песках и дорожной жиже, за счёт чего они меньше устают и лучше тянут громоздкие жилые кибитки. Во-вторых, всякие броски змей, скорпионов да насекомых-паразитов эти призрачные быки просто не замечали. Конечно, требовалась особая упряжь для них. А вот питались они вполне обычно для крупного рогатого скота. Ещё и большого хищника могли помочь угробить, взяв на рога. В общем, погонщики их холили и лелеяли, не имея запасных, кроме обозных. Как поведал (вновь) разговорённый Урибин, возничий обоза с фуражом для призрачных быков, эти редкие животные стоили дороже рыцарских лошадей!

Явно в отместку за зеркальце, Катриана всего одним словом "маг" испоганила зародившиеся было приятельские отношения между Керрилом и Зиданом, который почувствовал себя в высшей степени обманутым: и афишировать плохо, и скрывать дурно — магов бедины не переваривают в любом виде. Подобное неизбежно произошло бы, но полуэльф надеялся, что уже после того, как он изучит роговой лук и пригласит бедина ночевать с ним в шатре для закрепления приязни оргией с куклами — теперь гордый сын Ат-Ар из принципа откажет. Ссаживая Ториаса на крышу первой кибитки, Керрил про себя подумал, что всё имеет свою цену и последствия.

— Зидан, подскажи, а далеко до ближайших развалин? — Спросил мастер, подлетев к проводнику, чей верблюд на спуске лихо обогнал всю вереницу и благополучно занял положенное ему первое место.

Смуглолицый вздёрнул нос, проигнорировав "коварного обманщика", которому Ат-Ар Беспощадная обязательно отомстит самым-пресамым беспощадным образом. Керрил и не надеялся на ответ, зато теперь не он будет виноват. Червяк совести бедина разбужен, руки полуэльфа развязаны. Впрочем, что толку, когда арканный иерофант и без того намеревался собирать по пути максимум полезного и необычного. Друидизм поможет ему разобраться с местным растительным и животным царствами, а выверенные местные рецепты — дело наживное. К тому же, общение с природой предполагает медитацию, которую можно легко устроить на ковре-самолёте, заодно тренируя эту магию в движении. К тому же, он позже отдаст собранные экземпляры своему домашнему треанту — уж он наверняка и охотно изучит, а потом в алтарном зеркале "провидит" распространённые способы применения — всё равно стоймя стоит на месте. Там глядишь, и деревенский травник приобщится, и гамадриада день скоротает.

Ситуации с Зиданом позлорадствовал Венлос вместо Катрианы, запершейся с кузеном в их кибитке. Не удостоив злопыхателя и толикой внимания, Керрил совершил вираж на крышу первой кибитки и выудил второй секретный сундук, приготовившись ссыпать туда купленные безделушки, которые собирался неторопливо превратить в очень дорогие — каменьев хватило бы на целую королевскую сокровищницу, ну, на один стенд в ней точно. Кстати говоря, именно в этом сундуке часть места занимал самодвижущийся пень. Его резервуар уже был превращён в палату-кладовую для хранения образцов растений Анауроха. Древесный дух-кладовщик обеспечит им необходимый уход и неконфликтных соседей на полке. Осталось понаделать и расставить ящики с песком да индивидуальные горшочки. Кормить рассаду не требовалось, поскольку у пенька синелиста имелся корешок от планарного дерева, который уже несколько дней благополучно питался субстанцией Астрального Океана. Он поддержит жизнь растений, тем более, пустынные обитатели сами по себе неприхотливы. Керрил подумал, что даже если вон тот или тот кактусы окажутся лишь замороженной жвачкой для верблюда, то в том же Эверлунде за экзотические или декоративные колючки на подоконник домохозяйки выложат приличные деньги, особенно, если друид поработает над способностью кактусов стреляться иголками по ворам — цены им не будет!

Для ещё одной очистки совести Керрил спокойно подлетел ко входу и молча воспринял попытку впарить ему всего порядка тридцати вещиц, включая одно сверкающее ожерелье и три жемчужных к двум золотым, остальное — медь с бронзой. Существенная часть выложенного в оплату была из памятного рейда известного деревенского парня, спасшего рабов от гноллов. Самая лакомая доля осталась в запаснике шибко ушлой караванщицы.

— Вот наш товар, мастер Керрил, теперь ваш товар, — подчёркнуто вежливо вела дело Катриана, умевшая, когда нужно, глотать раздражение и улыбаться тому, кто воспринимал халфлингов всерьёз, а не видел в полуросликах лишь детей и воров.

— Партнёрство всё ещё может продолжиться, Ториас, только выполни обещанное, — отметил полуэльф, с толикой сочувствия глядя на повесу, схлопотавшего от старшей сестры не одну затрещину — поделом. Тряпка, а не мужик. Керрила бы устроила и сестра, не будь она такой правильной и законопослушной.

— Я глава каравана, уважаемый мастер Керрил, мой юный кузен не имеет права заключать сделки от моего имени и не владеет информацией обо всех обязательствах по поставкам, — изрекла она истину в последней инстанции, пока Ториас стоял с повешенной головой и теребил мочку уха, не смея вякать. — Согласитесь, мастер, это является справедливой рыночной ценой, — повела она рукой, ещё раз представляя содержимое шкатулки. Опытная караванщица догадывалась, для чего мастеру понадобилась вся эта бижутерия, примерно представляла навар артефактора и не желала упускать свою выгоду, однако лишь мысленно признавая ошибочность своих первоначальных оценок навязавшегося попутчика, действительно оказавшегося мастером магии, а не фигляром из-под мамкиной юбки. — Взаимовыгодное сотрудничество...

Керрил слушал её в пол уха. У него уже была одна "бродячая лавка" для сбыта его продукции, он просто хотел диверсифицировать точки сбыта и покупок, особенно деликатного толка. Молодой халфлинг показался ему перспективным малым, в отличие от более законопослушной сестрицы. Однако, увы, ему катастрофически недоставало воли, а без неё просто идиотизм соваться в теневой замес проезжаемых городов:

— Уговор дороже злата, — невежливо перебил мастер, потерев виски. — Это тебе компенсация стараний, — в рекламных целях мастер подкинул Ториасу несколько минут назад сварганенную древесно-каменную пуговицу с магической жемчужинкой в центре, что раз в декаду отремонтирует подранные коленки. Халфлинг поднял лицо: — Сожалею, Ториас, но не может идти речь о взрослой торговле, пока ты наркозависимый алкоголик, ссышься с неожиданностей и тебя тиранит какая-то баба, — резко отчалил он, чтобы зорко пронаблюдать издали за аурой и поднятыми вихрями внутри сознания юноши, публично пристыженного и признанного непригодным к делу. Либо ветреность кристаллизуется сейчас железной волей, либо Ториас фуфловый кандидат в сбытчики щекотливых артефактов.

Глава 4 — Большой Бум.

В низине на дне когда-то созданного здесь Узкого моря всё покрывала толстая и бугристая корка льда с песком, что превращало переход на колёсном транспорте в адское испытание для колёс и осей. Если присмотреться к кочкам, похожим на бородавки посреди хаоса глубоких старческих морщин, то некоторые напоминали морских звёзд и черепах, движущихся чрезвычайно медленно по ухабам, со второго взгляда оказывающимся рытвинами. Собственно, на пути морозных животных можно было различить трещины с ладонь или около того. Если прислушаться, то в них кто-то шуршал, скрежетал или чавкал, кто-то таился от стылого ветра или выжидал удобного момента для нападения. На любителя густой зелени сей пустынный песочно-серый пейзаж наводил тоску — исследователь Керрил старался не унывать.

Ныне эта колоссальная впадина звалась Замёрзшим Морем, имела довольно чётко выраженные границы и никогда не оттаивала — даже знойными летними днями. Всё дело в громадной туше Высокого Ледника, разлёгшегося на приполярном севере. Холод постоянно стекает с него в эту низину, без устали закручивая вихри, поднимающие в высь клубы пыли, отвращающие солнечное тепло. Ввиду слоистости атмосферы и подчас противоположности течений в них, над Замёрзшим Морем постоянно держится пелена взвешенных частиц, обрушивающихся самумами то в одну сторону, то в другую. Солнце едва освещает этот морозильник, а недавно начавший убывать месяц Селуне можно было различить лишь по светлому пятну — никаких звёзд даже для вооружённого магией зоркого глаза полуэльфа. Если где-то на этой территории и возникали просветы, то лишь для того, чтобы спустить вниз столб космического холода — или драконью тушу.

Не желая заморачиваться тягостным налаживанием межличностных отношений и не имея насущной цели для приложения своего мастерства артефактора, Керрил, как обычно, решил экстремальным образом постичь глиф Звука на одной из случайно найденных им поющих чаш. Мастер представлял риски и счёл их совокупность наименьшей для прикинутого варианта сегодняшнего действа — эта тематика была ему гораздо ближе и понятнее чужих устремлений и чаяний. Как говорится, чужая душа — потёмки. Поэтому оставшиеся часы до астрономического заката где-то там за горизонтом полуэльф отрешённо сидел на ковре-самолёте, что летел в сотнях футах с ветреной стороны каравана, упрямо плетущегося немногим быстрее рослого пешехода. Якобы призванная им с дубовой ветки орава древесных духов вполне успевала прочёсывать местность на скудные образцы всяких лишайников, морозоустойчивых кактусов и прочих редких представителей растительного царства Анаврока. Пока они работали, Керрил преспокойно предавался размышлениям в лучах ревниво-завистливого внимания, чего греха таить, приятно греющего душу юного мастера.

Целый час полуэльф ставил цели и обмозговывал всякие вариации осуществления. Итогом планирования стала очередная задача превозмочь себя, продравшись через какофонию. Мастер, не мудрствуя лукаво, решил сыграть бесконечную математическую константу, выражающую отношение длины окружности к её диаметру. Эта гармония лежала в основе основ, и её использование само напрашивалось из-за инструментов — поющих чаш. Только их было пять, а закодировать требовалось десятеричную систему счисления. Керрил решил поступить по-простому: расставить поющие чаши по размеру и начать простой отсчёт очередной цифры посолонь. Мало того, не только разминка для ума, но и полноценная физическая нагрузка, и магическая до кучи — пять чаш как четыре стихии плюс чистая магия. Каждый шестой удар змеиным посохом мага о металлический бок необходимо сопровождать волшебством: сперва пропустить через инструмент пять кантрипов, потом пять заклинаний из первого круга. Главное так рассчитать первый удар, чтобы последний пришёлся на чашу с глифом звука. Тогда активации магического символа на дне аукнется в магическом кругу на земле, который, в свою очередь, проштампует дно оставшихся четырёх чаш глифом звука, способным от невинного удара ложкой убить всех собравшихся за пиршественным столом. Во-вторых, резонанс магии позволит полуэльфу досрочно выйти из угнетённого состояния, не просто покрыв энергетические затраты на очередной этап создания посоха-Кобры, но позволив сделать задел на ночное сотворение лука-колчана снайперской Кобры для левой руки, чтобы высвободить одну из подвесок магического агрегатора под более насущный амулет приватных бесед.

Чтобы основательно проникнуться магией звука, ритм ударов бойка по чашам должен повторять сердечный пульс ударника. Вдобавок, важно место проведения "концерта". На первый раз нужна область с чётко выраженным Плетением предыдущей богини Мистры, поскольку магия в чаше создавалась в её эпоху. С этим никаких проблем нет по той простой причине, что нынешняя богиня едва справляется с цивилизованным миром — ей и её божественным союзникам ещё долго будет не до хаоса обрывков магических каналов в Анавроке. Собственно, последнее обстоятельство стало одним из ключевых в выборе между занятием авантюризмом в заманчивом Высоком Лесу либо в недружественной Большой Пустыне. Если бы только вычеркнутая из жизни эльф Аяла Копьё Ветра не была так влюблена в дварфа Дрогана Дрогансона...

В вечерних сумерках, быстро наступивших в гигантской низине на дне бывшего моря, Керрил сверился с призрачным хронометром, скрыто прилепленным над солнечным сплетением, и совершил лихой вираж в обратную сторону — на северо-запад. Один из магически зрячих датчиков, следовавших параллельно каравану на удалении в милю, помог засечь подходящее место — идеальное на данный момент. Вызванные его неожиданным поведением волнения среди караванщиков мастера не взволновали — плата в сотню золотых зафиксировала обособленность "случайных" попутчиков.

Подобрав и выровняв площадку размягчением твёрдых пород с последующей инверсией на отвердевание, мастер вытряхнул посох-Кобру и стал проводить через этот магический инструмент энергию Аркана, змеиным носом вычерчивая разработанный в уме несложный магический круг. Расставив поющие чаши по специально очерченным местам, заклинатель потратил ещё четверть часа на то, чтобы увеличить каждую на строгий коэффициент, сделав их все примерно со свой рост.

Размерив дыхание специальными упражнениями и сверившись с хронометром, Керрил призвал летучую мышь, установил с ней магическую связь для расширенного восприятия звуковых волн, засунул ей в желудочек древесно-каменный тотем аспекта животного со своим уменьшенным старым простым шерстяным плащом и присобачил призывника за своей спиной в качестве держателя плаща, приказав твари отпрянуть прочь по его сигналу. Завершив с ней возню, воспользовался заклинанием магической памяти, чтобы досконально запомнить весь процесс и в дальнейшем разобрать всё по полочкам. Затем выпил самое своё сильнодействующее обезболивающее средство, потом активировал истинное зрение, единящее и нос-усиковое кольца на подвесках магического агрегатора. Что важно, мастер выпил собственное зелье медвежьей выносливости, чтобы в результате комплексного решения задач стать качественно здоровее — это в идеале. Начертив метамагический символ продлённого заклинания, Керрил применил на себя регенерацию, способную за минуту превратить кровавую лепёшку обратно в здоровое тело, а благодаря установленной связи ещё и на летучую мышку распространившуюся — вместе с фамильяром на плече. Встряхнув за хвост свою новенькую змеиную плеть, ещё не прошедшую боевого крещения, полуэльф размахнулся ею и одновременно с ударом головой-билом запустил таймер на груди, начиная магический ритуал.

Бом-м-м!

Поворот по движению солнца, взмах и выпад змеиной плёткой по третьей чаше — бум! Следующая — бам! Четвёртая по счёту, следующая, пятая, девятая...

Применив интеллект на стадии подготовки, мастер во время отработки плана полностью отдался наитию. От каждого удара магией глифа звука мозг едва ли не взрывался, зубодробительная боль крошила эмаль, кости трескались, хрящи хрустели, сосуды лопались, глаза вытекали. В считанные мгновения всё регенерировало обратно, чтобы лопнуть при следующей активации глифа. На четвёртый удар со стихией воздуха и потом ещё раз на нём же рвалась сердечная мышца Керрила, страдающего в центре магического построения. Благодаря ускорению драконьих тапок, он, через миг оклемавшись, успевал продолжать: как заведённый, ритмично крутился и ударял чаши, пропуская боль сквозь себя и с криком выпуская её через посох-Кобру, шмякая то улучшаемой змеиной башкой, то челюстью по металлическому боку или ободу, то макушкой, то носом или каким-нибудь боком грохал — делая злее и выносливее.

Мастер Керрил отсчитал лудольфово число до шестидесятого дробного знака! Самоистязатель наверняка знал, что на последнем ударе его насмерть разнесёт в клочья... Конечно, оставался последний тик регенерации, но арканный иерофант ещё во время планирования придумал, что в последний миг превратится в водяного архона.

Теория подтвердилась практикой — всю воду звуковым резонансом разнесло по капелькам тумана! Сознание полуэльфа ещё не успело адаптироваться к поплывшей форме, как аморфное тело расширилось, заставив Керрила осознать себя облаком, которое звуковые волны стали возносить, словно водружая на положенное место на небосводе.

Звук последнего удара не в ширь разошёлся, а мощно резонировал строго вверх согласно особенностям атакующей магии глифа: одно большое бледно-белое кольцо в окружении пяти малых — целая их вереница распространилась в зашторенное небо. Звенящие кольца первой волны погрузились в первый слой пыли и песка. Туго скрученная магия дестабилизировалась и лопнула, распространив вибрации вширь. Вторая шестёрка, третья: по небу, как по воде, разбежались концентрические круги. И словно небесный ковёр выбили — всё посыпалось вниз. Столп Звука пронзил небеса на мили вверх, прояснив участок неба в диаметре десятков миль, где сразу стала рисоваться клякса текущей розы ветров. Посреди образовавшейся в центре чистоты и потрясающей глубины открывшегося космоса заискрилось в свете Селунэ и россыпей звёзд — кучевое облако.

В дополнение к имевшемуся ледяному, Керрил успешно и столь же болезненно покорил аспект пара, экстремальным образом научившись превращаться в облако — аналог заклятья газообразного облика. Кошмарный мороз в небесах обратил все капельки воды в снежные кристаллы. И проку с такого сомнительного достижения, когда могучие ветра, дующие на разных высотах в разные стороны, грозились в считанные минуты разнести частицы глупого мага по всей пустыне и за её пределы?

Фамильяр Абад испытывал все те же муки и ещё на первом волшебном громыханье опал лужей огня под ноги старшего страдальца. Феникса вознесло мокрым пеплом, который на высоте полыхнул раскалёнными искорками, стремящимися возродиться. Одной искорки хватило, чтобы растопить несколько ледяных кристалликов, запечатлевших частицы феникса. Запустилась цепная реакция объединения мокрых снежинок. Стали расти центростремительные силы притяжения, противостоя раздирающим ветрам. В мгновение ока осознавший себя разум Керрила-облака, борясь за выживание, действовал по плану, воспользовавшись порывами для своей выгоды: архон завертелся смерчем, втягивая в себя всё своё — до последней капли-снежинки. Ему и не надо было собираться до последнего кусочка — хватило ранее возникшего чувства роя...

Керрил с Абадом успели вернуться в свои первичные обличья, когда небеса перестали осыпаться стенами песка, но внизу ещё окончательно не осела подушка пыли, чтобы открыть обзор каравану и прочим тварям, привлечённым ритмичным звуком, в том числе разносимым настом морского дна, трещины по которому расползлись от эпицентра на многие и многие мили, вызывая локальный катаклизм пищевой цепочки. Выдув напополам с фениксом заранее приготовленную склянку зелья монументального спокойствия, флакон эликсира ясности ума и крынку лекарственного глинтвейна, мастер применил телепорт обратно в центр магического круга.

Вернувшийся заклинатель первым делом подобрал своё усиленное оружие и ошмётки летучей мыши, которая успела покинуть границы начертанного, а потому, получив из-за установленного канала взрывное эхо, просто шмякнулась комком плоти — материала для создания артефактного плаща превращения в летучую мышь или стаю мышек. Затем Керрил торопливо отменил увеличивающие чары и спрятал магические чаши в браслет-кладовую. Верхний слой породы с ровно светящимся глифом звука заклинатель срезал силовым полем, поднял на мобильной платформе, размягчил в глину и выдавил в простую форму гигантской древесно-каменной чаши, легко расставшись с неудачным проектом дома-Луковички. Пользуясь ещё активным и полным сил магическим кругом, Керрил внедрил в чашу заклятье железо-дерева, навсегда трансмутировав вещество. Направленное звуковое копье из этой гигантской чаши легко пробьёт крепостную стену десятифутовой толщины — какой-нибудь воинственный король может заплатить за Крушителя Цитаделей несколько миллионов золотых монет! Главное суметь сбыть сей товар. В общем, Керрил был в своём репертуаре: минимум усилий — максимум результата, остальное — издержки производства.

Уменьшив артефакт до размеров таза, Керрил убрал его к остальным, и из браслета драконьего багажа на правом запястье вытащил скрученный ковёр-самолёт. Блаженно развалившись полулёжа на летающем коврике, вымотавшийся, но крайне довольный собой мастер, утопая в кусочке глубокого звёздного неба, вывалил на магическое блюдо всю коллекцию настоящих волшебных ягод и, объедая гроздь волшебного винограда от треанта Вершка, неторопливо поплыл в сторону вынужденно застопорившегося каравана, нежданно-негаданно пропылённого с головы до ног и жаждущего некоему Керрилу совсем не золота отсыпать, а пи

* * *

— молчать в тряпочку и осторожничать заставлял масштаб произведённого магического воздействия.

Керрил и рад был бы вкушать дивные ягоды ежевики или клубники вместо варварского пожирания дорогой коллекции, однако бледнолицый мастер сделал выводы после насильственного кормления бединов и сейчас сам давился со вполне определённой целью: удвоить только что достигнутый эффект, осуществив рывок до качественного улучшения выносливости своего организма, взбудораженного и пока ещё податливого благодаря деструктивным растрепываниям на клочки с последующей тролльей регенерацией до исходного состояния. "Обжираловка" быстро сморила молодца, успевшего вырулить в спокойную воздушную лакуну на высоте примерно двух с половиной сотен своих ростов: зачем маяться с шатром-самоуправцем, когда под боком горячий феникс жмётся, а в крови плещется согревающий глинтвейн? Представив новое созвездие своих заклятий и наказав охранять себя посоху-Кобре с капитально перетряхнутыми мозгами и капитально вбитой магической начинкой, измождённый полуэльф благополучно погрузился в грёзы эльфийского дремления, стремясь не убрать на задворки кошмар пережитых терзаний, а наоборот по горячим следам извлечь уроки и новые знания, прокручивая в подсознании минуты ужаса, подлежащего переосмыслению, принятию, пропусканию через себя и отпусканию, дабы потом никогда не запинаться об этот эпизод. Он уже не увидел, например, как слишком мощные ветра всего за четверть часа затянули прореху, вновь зашторив небосвод, в засушливой пустыне воспринимающийся гораздо ближе и отчётливей, чем даже у гор.

Глава 5 — Приятные находки.

За время дремления молодой организм, напичканный волшебными ягодами, полностью оклемался и оздоровился, заживив мелкие раны и окрепнув, закрепив превосходный результат магического ритуала в виде возросшей выносливости и сопротивляемости к вредоносным звуковым воздействиям. Ковёр-самолёт весь прошедший час с кепкой послушно барражировал над караваном, к этому времени из змейки образовавший продуманное построение: дугу из трёх кибиток и маленький пятачок сбоку с приставлением уголка из двух обозов — для огораживания животных. Уже полыхал костёрчик, свет которого загораживал ледяной гребень с кривой трещиной, обитатели которой подверглись жестокой экзекуции полуорками, которым наконец-то разрешили отлить. В качестве столов вытащили ящики со жрачкой, "старички" каравана расставили несколько складных табуретов-треног. Диикин уже начал тренькать, отрабатывая свою баланду (иллюстрация 018), но после концерта Керрила его жалкие потуги вызывали лишь настороженные шиканья.

Тревожились небезосновательно: хищные твари опоздало сползались на "музыкальный пир", а вокруг ковра-самолёта кружила мантикора (иллюстрация 019), уже отхватившая по клыкам и крылу звуковыми копьями от посоха-Кобры, сторожившего с налитыми кровью глазами и трепещущим раздвоенным языком, диво как похожим на камертон. Голова неопределённого человекоподобного зверя, тело льва и кожистые крылья дракона; спина сущего монстра изобиловала изогнутыми заусенцами, а длинный хвост заканчивался булавой с кластером порочных и смертоносных шипов, половина из которых уже отсутствовала — была отклонена воздушным куполом или остановлена бронированной одеждой беспокойно дремлющего полуэльфа. Атаковать тряпку у чудовища не хватило извилин.

Аккуратно погладив фамильяра, прикрытого плащом, и отправив феникса Абада досыпать на План Огня, плохо выспавшийся Керрил приласкал сторожа по капюшону, без усилий превратив мантикору в объект всех своих бед — надо же было на ком-то сорваться? Напрягшись и сконцентрировавшись, мастер с трудом сбросил с себя злобу, с некоторыми сомнениями перелив агрессию в кобру-защитницу.

Создатель артефакта был очень доволен эффективной ночной службой посоха-змеи и своей работой по встряхиванию одеревеневших мозгов, чтобы получить преданного голема-животного с необходимо и достаточно высоким интеллектом псевдо-разума — как у волшебного лакея. Прямо на парящем ковре сделав себе крынку морса и освежившись кольцом приятной помывки, нашедший равновесие эмоций Керрил упрочил физические достижения заклятьем реутилизации и, не обращая внимания на вьющегося рядом монстра, сложил руки биноклем, чтобы улучшить свою дальнозоркость активацией подвески магического агрегатора.

Как он и предполагал, на месте "звучного" ритуала уже копошились подоспевшие гигантские скорпионы, потревоженные осыпавшимися жилищами под толстой коркой дна Замёрзшего Моря и что-то не поделившие с нежитью, к ночному празднику "продолбившей" выход на поверхность. Полуэльф чувствовал в себе молодецкую удаль, но здраво рассудил, что ещё успеет размяться со змеиной плёткой — в текущую свару точно рано встревать. Над битвой скорпионов с мумиями и костяками парил большой белопёрый кондор — соарер. Кстати говоря, молодая мантикора близь ковра всерьёз пока не атаковала, дожидаясь свою товарку, летевшую с севера в попутном потоке — вместе с ещё двумя голодными монстрами. Если бы тварь не отхватила по рылу от стражника Керрила, то ой как не сладко пришлось каравану, спешно приготовившемуся к круговой обороне — рогатый лук Зидана и малые арбалеты халфлингов уже пролили первую кровь.

Мастер-артефактор приметил главное для себя — белошёрстного констриктора. Его ещё справедливо называли снежной змеёй, потому что из-за врождённой магии эту гадину окружала шкура из ледяных кристалликов, создающих постоянный эффект измороси и помогающих легче сновать в снегах. Обычно этот констриктор водится в Высоких Льдах, внезапно нападая из-под пушистых сугробов. Однако они и на дно Замёрзшего моря заползали, рыская в снежных песках. Эта магическая тварь наоборот была вспугнута "концертом" и давала дёру из неблагоприятной среды — извивающуюся белую полоску было легко обнаружить. Пока его не опередили местные хищники, Керрил, сверзив раненную мантикору разрядом молнии в роскошно подставленный ею правый бок, стремительно полетел прямиком за живой заготовкой для создания ещё одного своего уникального оружия — морозного лука-колчана коварного Снайпера.

Пока ковёр-самолёт двигался к цели на скорости галопирующей лошади, мастер окружил себя кольцом свечных огоньков от заклятья защиты от злого мировоззрения, затем силовым полем улучшенного доспеха мага и защитой от стрел. Без проблем успел вложиться в ещё один круг язычков пламени — заклинание стихийного щита огня. Керрил сдерживал себя, стараясь действовать с хладнокровной продуманностью. Разумеется, он понимал желательность объяснений и координации с караваном, однако общение с Магией нравилось ему куда больше взвешивания обычных слов, а пикироваться с Катрианой имеет смысл лишь во всех смыслах — такой вот каламбур. Мужчина прекрасно знал способы сбрасывания стрессового напряжения, намеренно томясь и предвкушая...

Друид да сроднённый со стихией воды без проблем приручил подхваченного белошёрстного констриктора, выуженного прямо из-под тупого носа зубастой мантикоры. Задетое матёрым монстром свечное пламя полыхнуло факелом, болезненно опалив толстую шкуру, испещрённую многочисленными рубцами. Выдающиеся когти чудовища не смогли продрать плащ уклонившегося молодца, успевшего хлестнуть коброй. Неловкий удар спас самостоятельно извернувшийся артефакт, ткнувшийся в живот и выпустивший копьё звука, израсходовав третий из десяти имевшихся зарядов. Бум Хоризикаула по удару волшебной плети пробил бы пресс существа, но удача благоволила герою — выпущенное заклятье уровня третьего арканного круга изнутри взорвало желудок зверя, издавшего ужасающий рёв боли и гнева.

Шаркнув ковром по песку и вынырнув из-под туши мантикоры, успешно отстрелявшейся шипами, полуэльф скривился от жгучей боли в пригвождённой ядовитым шипом кисти — благодаря недавно пережитому заклинатель совершенно не сбился с колдовства. Керрил воздел посох-Кобру вверх, на сей раз в чистый воздух, чтобы через инструмент выпустить — сферическую волну звука. От заклятья пятого круга все три мантикоры зубодробительно клацнули пастями — одной не повезло откусить собственный язык. Керрил по себе знал, какова ошеломляюще парализующая сила звукового удара, и у мантикор не было защиты против такого рода магии: все три рухнули оземь, а одна неудачно сломала переднюю лапу.

Совершив на ковре-самолёте воздушно-акробатический трюк мёртвой петли, Керрил, прижимая левой рукой молоденького констриктора, испуганного рыками хищных мантикор и доверчиво жмущегося к опоясавшему полуэльфа посоху-Кобре, помчался к месту ритуала. Избавиться от шипа и яда не составило для него никакого труда, неприятная боль померкла перед растущим боевым азартом.

Рискованно маневрируя в ночной темени между гребнями застывших волн песка со льдом и наметённых за столетия дюн, Керрил умышленно дразнил собой трёх монструозных преследователей, не удаляясь от них свыше дальности подготавливаемого заклятья. Гонка должна была продлиться несколько минут, которые мастер очень постарался употребить с толком, попутно гася желание кобры броситься добивать мантикор. Первым делом, он положил перед собой послушного констриктора, изогнув по форме будущего изделия, а потом моментально обратив плоть в лёд и спрятав в глубоком кармашке. Оставшееся время заклинатель детально представлял в воображении и, подобно мантре, вслух проговаривал всю волшебную формулу впервые применяемого заклятья цепной молнии из шестого арканного круга, настраиваясь на ощущение электричества, собираемого из окружающего Плетения и накапливаемого в ауре перед высвобождением этой смертоносный магии — аж волосы дыбом встали, всюду.

Лихо вырулив на поле кровопролитного боя извечных противников — гигантских скорпионов и подоспевших из глубин пауков, походя давящих "расходную" нежить, — Керрил завернул манёвр крутого виража, резко двинув ребром ладони, объятой болезненно колкими молниевидными разрядами. И вот из пальцев мага с громыхающим треском вырвался сноп молний. Первой целью была матёрая мантикора, разъярённая и ослабленная ужасным внутренним кровотечением. Изжарив мозги твари, цепная молния перекинулась на ближайшего соседа, попав в крыло и спалив там все нервы — жертва рухнула прямо в паучий капкан. С той же силой разряд перескочил на третью мантикору, по локоть обуглив переднюю лапу и тоже сверзив задёргавшегося монстра. Воинственный скорпион инстинктивно ударил ядовитым шипом на своём изогнутом хвосте, пронзив тушу насквозь. Собственно, по оружию соседнего гигантского насекомого и пробежался электрический разряд, начав своё смертоносное громыханье между разномастными монстрами — в совокупности двадцать две цели поразила цепная молния! Поражающая воображение смертоносность вызвала лихую ухмылку на юном лице полуэльфа, вдохнувшего свежий озон с амбре горелой плоти и вскипевшей крови.

Только старшая мантикора издохла от первого удара цепной молнии, а вот её детям-подросткам, многим огромным паукам и скорпионам этого электрического укуса оказалось недостаточно для моментальной гибели. Керрил не обратил внимания на подранков, вырулив к схватке гигантов. Окружавшее мастера факельное пламя ещё пуще раззадорило задетых вожаков скопища пауков и скорпионов, чьи соседствующие сети нор оказались соединены разрушениями от звуковой волны. Правда, оба монстра впали в ступор, решая трудную задачку, кого им теперь атаковать. Этим мигом и воспользовался полуэльф, обрушив на более опасного для него паука столп пламени — смертельно задело и воевавшего с ним скорпиона, не говоря уже об испепелённой мелочи под их лапами.

Обуздывая азарт тренировкой, Керрил спрыгнул с ковра-самолёта и впервые, но без напряжения применил заклятье огненного бича, выросшего аж на двадцать пять футов, чтобы милосердно добивать им, заодно учась стегать столь неимоверно длинным волшебным кнутом. Посох-кобра ревниво сжал предплечье, высосав ещё жизненных и магических сил на поддержание всех своих свойств — недочёт проявился из-за несвоевременного попадания крови владельца в следствие того ранения в кисть...

Раздавая хлёсткие удары направо и налево, мастер успешно маневрировал во всех трёх измерениях, уходя из-под атак огромных насекомых. Учившийся драться понимал свою неуклюжесть в полёте, но не перед пауками же тушеваться, правда? Стоя на земле он бы ощущал себя уверенней, однако, подобное самоограничение могло сыграть с ним злую шутку в бою с каким-нибудь летающим противником, более умелым бойцом в воздушном пространстве.

Керрил вскоре убедился в нужности анализа запомненного эпизода из памяти и в собственной удачливости, увидев подтверждение некоторым ощущениям в тот "танец под музыку". Под настом в слое забетонированного ила укрывался корабль, некогда бороздивший облака, но рухнувший вместе с городами Империи Нетерил. Пока оставалось загадкой, когда именно команда "ожила", но точно относительно недавно, о чём свидетельствует требующая время мумификация матросов, оказавшихся запертыми внутри корабля. Прорытые вокруг туннели скорпионов с глубокими лазами пауков обложили судно, как сливающиеся реки скальный остров.

Разумеется, Керрил помнил, какой бойни ему удалось избежать в Фейвилде. Был соблазн проверить себя на выносливость, но здесь и сейчас он точно не собирался устраивать ничего подобного, имея куда более целесообразные и грандиозные планы по ремеслу артефактора. К тому же, куда приятнее издали отстреливаться ледяными стрелами из теоретически уже почти созданного лука, нежели подпускать ближе и неумело отхлёстываться только-только изготовленным и улучшенным резонансным посохом-Коброй на пару с огненным бичом. Конечно, с партией бойцов было бы проще обезопасить территорию, но от каравана никто не отщепился и сам скрытный Керрил никого не прихватил себе в помощь. А потому мастер, будучи в пустыне, легко и непринуждённо начал превращать породу в селевые пески, заваливающие разверзшиеся пропасти и лазы насекомых, трудившихся над ними многие века, как вдруг явился какой-то забугорный прыщ и без зазрения совести порушил старания сотен поколений. Керрил не сожалел, что "прополол" сорняки, но ему было неприятно как двигаться меж трупов, так и думать над тем, как с ними поступить.

Погребённый в застывшем бархане корабль манил неизвестностью. Звуковой удар расколол его панцирь, и сейчас можно было стать первым его исследователем за многие века, заполучив в свои загребущие лапы всё самое ценное...

Хрустя хитином мелких белесых скорпионов, набрасывающихся и безуспешно пытающихся пробить или окислить улучшенные драконьи тапки, полуэльф достал из рукава древесный листочек. Зажав его между ладоней, он сконцентрировался, проверяя себя намеренным игнорированием мелкой швали, и зашептал в большие пальцы формулу разового предвосхищения. Магия предсказаний подтвердила — грузовой шаттл. Он явно рухнул между морской и воздушной пристанями. Раз корабль камнем ушёл на дно ещё плескавшегося в тот момент Узкого моря и глубоко погряз в прибрежном иле, значит, был битком набит чем-то крайне тяжёлым. У летающего города, рухнувшего поблизости, нет ресурсов типа железной руды, а дварфы бы сырую не поставляли — металл в слитках. Собственно, ужасна участь безымянного города нетерезов: судя по невпопад торчащим в нескольких милях отсюда скалистым образованиям и видневшихся сверху расходящимся буграм, некогда срезанная и превращённая в летающий анклав макушка скалы кувыркнулась от перевеса одного края и упала едва ли не плашмя, развалившись на части и ударной волной закатав свой гружённый челнок в грязевой холм. Иначе бы это судно лежало сейчас разбитым и на поверхности подобно кораблям у причалов Эскора, теперь стопроцентно ясно, отчего раскиданным — поднятая рухнувшим городом волна воды имела размеры цунами. Собственно, бетонная обёртка — это ключ к разгадке содержимого трюмов.

Мысленно рассуждая, Керрил не забывал ни срезать ценные железы, жвала, когти и шипы крупных особей пауков и скорпионов, ни орудовать теперь уже единственной огненно-змеиной плетью, при каждом ударе с грохотом вспыхивающей Бумом Хоризикаула: скелетоны разлетались по косточкам, а поджигаемые мумии валились мешками. Привлекали внимание и окаменелости жителей дна Узкого моря, которыми насекомые совершенно не интересовались, повсюду встречая их в своих тоннелях. Где-то прекрасно сохранившиеся раковины моллюсков, где-то удивительные окаменелости, исследование которых может приятно скрасить досуг мага.

По измышлениям Керрила получалось, что в шаттле не только цемент перевозили. Металлические слитки, каменные блоки или кирпичи? Они бы наверняка рассыпались и перемололи нутро корабля во время "закатывания" в донную грязь, тогда бы экипаж не выходил сейчас хорошо сложенной нежитью. По всей видимости, владыка летающего города задумал грандиозную стройку из плит и блоков натуральных пород типа мрамора с золотыми прожилками. В этом случае арканист не мог себе позволить тратиться на чары уменьшения и облегчения, батрача на стройке крепости или же сберегая "магическую девственность" камня. Может быть слитки и везли, по каким-то причинам расщедрившись для них на прочные ящики, окованные железом и железом прикованные. Наиболее вероятно, что под завязку загрузили мешки цемента, серую пыль которого столь легко спутать с той, что Керрил сам недавно сбросил с небес, укрыв ею многие мили окрест. Эти мысли отвлекали полуэльфа от темы ночного побоища, ведь с одной стороны он понимал необходимость убийств, а с другой ему это претило.

Собственно, мумии и скелеты наверняка ожили потому, что к концу Войны Богов в Смутное Время не только богиня магии Мистра заместилась смертной почитательницей, но и нынешний Лорд Мёртвых, который тоже пока ещё не в полной мере освоился со своими божественными обязанностями — вот и встают неупокоенные где ни попадя.

Собственно, отправленная на разведку партия призрачных тайных глаз, которым темень не была препятствием, вскоре подтвердила мысленное заключение — грузовик таки перевозил в трюмах строительный цемент исключительно высочайшего качества и необычных свойств. Если бы не близость места проведения ритуала, то бетонный панцирь вокруг корабля так и остался бы целым и невредимым, но именно этот "холм", именно этот корабль являлся центром аномалии в Плетении, эдакой луковицы со слоями из всклокоченных нитей, помнящих различные законы магического мироздания — разных богинь магии.

Керрил хмыкнул на пришедшую в голову ассоциацию — в каждой жизни должно быть хоть немного дождя. Повезло в том, что судно лежало на боку и лопнул панцирь у трюма. Перешагнув сгоревшую мумию и протиснувшись в щель, Керрил проник внутрь через палубный люк. Транспортник был сделан из уже знакомого мастеру окаменелого дерева, спокойно выдержавшего нагрузки ударной волны и кувыркания, разве что мачты обломились — если они вообще были у летающей посудины.

Нутро корабля представляло собой причудливо застывшую бетонную субстанцию. Помещения за переборками главного трюма сохранились куда лучше. К сожалению, единственный груз шаттла — цемент. Всюду цемент, мелкая взвесь которого, поднятая "концертом", всё ещё осыпалась. Полуэльфу тут не нужно было притворяться бедином, однако он всё равно натянул и куфию на нос, и спокойно воспользовался волшебной брошью-заколкой в виде солнца о дюжине лучах, чтобы создать вокруг головы шлем из силового поля. Собственно, даримая этим артефактом защита и сработала, когда выскочивший из-за угла скелет-маг выпустил пару сгустков волшебного огня заклятья магических снарядов. Арканный иерофант в своё время заполучил расширенные возможности обнаружения нежити, но только тут представилась возможность как следует попрактиковаться и освоиться, сверяясь с показаниями арканных датчиков, проникших почти всюду. Поэтому Керрил пропустил первую атаку и тщательно прицелился, прежде чем махнул рукой со змеящимся огненным бичом, взорвавшим очередную черепушку, в глазницах которой испускали, если так можно выразиться, омерзительное бледное гнилостное свечение загробного мира — это живого не пугало.

Следовавшая за мастером орда невидимых слуг с лакеем во главе тут же "обшмонала" очередного поверженного скелетона, сложив на мобильную платформу искусно сделанное бронзовое колечко с характерным имперским узором. Там уже лежал ножик, пуговицы необычной формы, пряжки, необычные застёжки на месте ширинок, уцелевшие подмётки ботинок, серебряный кулон и ещё несколько медных колец эпохи расцвета Империи Нетерил. Легкодоступная магия мифалларов позволяла обычным ремесленникам изготавливать удивительные украшения прямо по воображаемым эскизам, что по нынешним меркам воплотить крайне проблематично даже специалисту в школе магии превращения. Неторопливо плывущий в воздухе мастер подумал было прикинуть, какую сделать ценовую накрутку за древность, когда припаяет свой недавно изобретённый жемчуг и выдаст достоверную подделку за шедевр нетерезов, однако отбросил эту варварски дебильную идею — несравнимо интереснее и полезнее изучить былой функционал и полностью восстановить на нынешней ткани магии. Барахло караванщиков Керрилу теперь нафиг не нужно было! Не зря же интуиция подсказывала ему срок — до остановки. И если теперь правильно себя повести, можно все репутационные потери сбагрить Катриане, а портативное отверстие ой как пригодится для загрузки трофеями!

Кубрик оказался более богат на личные вещи корабельной команды, хотя большинство шмоток в персональных сундучках истлело напрочь, разве что пуговицы остались, хитромудрые пряжки да необычно технологичные застёжки, которые легко открывались, столь же легко защемляя достоинство. По нынешним меркам украшения сравнительно богатые — бронзой под благородное золото. Это носили низы общества Империи, обычные трудяги, матросы да солдаты, попытавшиеся спрятаться внутри корабля, когда тот полетел вниз и носом протаранил море — тут к гадалке не ходи. Ударная волна от чуть отставшего от грузовика падения летающего города выбила дверцы люка в трюм — и завертелось. Керрил отвратно разбирался в кораблях, а потому не мог представить полную картину катастрофы и понять, куда же делась вода, исчезнувшая достаточно быстро, чтобы трупы не успели сгнить и вообще хорошо мумифицировались.

Простые кубики игральных костей и какой-то разновидности игры в крестики-дырочки, волчок и фишки от каких-то незамысловатых игр типа нард, фигурки животных из детских рук детишек членов экипажа, бумажная труха, подмётки с гвоздиками к рассыпающейся в руках коже ботинок, потерявшие силу солярные талисманы...

Всякие волшебные вещицы хорошо сохранились, но могли работать лишь в области действия городского мифаллара. И это было здорово для Керрила! Мастер мог спокойно изломать некоторые образцы в процессе изучения, а потом сделать внешне похожие копии и прикрутить жемчужину или кристаллик с той же приятной помывкой, а в гребни сунуть завивку, покраску, отращивание, выравнивание, мойку и кондиционирование волос — на что хватит фантазии и смекалки. Что уж говорить об утвари с камбуза — её сейчас вполне можно выдать невеждам за добычу из особняка вельможи или купца. Ториас бы мог всё это сбагрить...

Луки и стрелы ссохлись — непригодны, а кованные дварфами наконечники до сих пор идеально вострые. Оружие явно табельное — такие одинаковые и безыскусные мечи сейчас не стали бы зачаровывать аналогом заклятья волшебное оружие, тем более массово (иллюстрация 020). Но тогда, видимо, городские мифаллары позволяли арканистам и не такое проделывать без особого труда и затрат. Если изучить, можно переплавить в новые волшебные мечи или поверх "иссохших нитей" маны сплести магию заново.

Керрил не ожидал у очередного мертвяка, раздолбанного из-за угла звуковым ударом посоха-кобры с критическим попаданием по башке, найти алебарду с ортодоксальным восьми-лучевым символом солнца, искусной гравировкой и элегантной обтяжкой перекручивающимися лентами (иллюстрация 021). При ближайшем рассмотрении — офицерская. Дисфункция плетения авторской метки не позволила узнать мастера или присвоенное им название, а вот качественно вложенный волшебный эффект алебарда совершенно не утратила. Собственно, Керрил выдвинул объяснение восьми лучам солнца вместо семи или двенадцати, как изображалось солнце Амаунатора — главного бога Нетерила. Артефакт создавал "завесу чадящего факела" уровня четвёртого арканного круга, эдакая растерзанная в клочья огненная стена с удушливым чёрным дымом с действием на манер зловонного облака — трудно выводимая магическая копоть отлично подходит для клеймения пиратов.

Левитация помогала избежать мародёру несуразных наклонов коридоров, тогда как нежить была вынуждена считаться. Полуэльф в уме отметил, конечно, что грузовик не пассажирский корабль, но экипаж из десятков людей — это чересчур. Загадка.

Каюта капитана не шибко отличалась от таковой за старпомом. Журналы сохранились благодаря собственным охранным чарам. С непривычки мастер целых четверть часа изучал древний глиф опеки, таки интуитивно уловив соль и логически победив его при активном истинном зрении. Как и ожидалось исходя из конструктивных особенностей корабля, он перевозил грузы. Последними числились сотни мешков с цементом (более десятка уцелевших Керрил уже прибрал себе, благополучно скинув в едва сдуру не проданное портативное отверстие). Ранее грузовик перевозил зерно, необработанный хлопок и лён. Исследователь хмыкнул, увидев запись с объёмами — навоза. Поскольку мастер имел представление о торговом деле, то после пролистывания данного журнала лишний раз уверился — весь этот товар не более чем ширма. Именно с такими подозрительно непримечательными, законопослушными и скромными "работягами" все века и у всех народов поставляется контрабанда или не афишируемый перечень элитарных товаров для узкого круга лиц. Вот и хромающее объяснение нарочито большого количества на борту дюжих ребят с оружием.

Капитанская рубка оказалась замурована. Возможно, как подумал при первом взгляде, сработала защита самого ценного груза данного корабля. Но какое сопротивление может оказать окаменевшее дерево арканному иерофанту? Пол стал стеной — её участок летающий мастер и вскрыл своим коронным заклинанием. Керрил не удивился обнаружившейся металлической решётке, по которой до сих пор струилась магия — арканисты халтуру не делали. Холодный голубой цвет здешней маны отличался от лунного оттенка у нынешних изделий.

Мастер сконцентрировался и вгляделся истинным зрением, но всё равно потребовалось убрать ещё пару участков между несущими балками и провозиться не один десяток минут, чтобы в итоге решиться потратить корешок планарного дерева, соединить с таковым от фелсула, прикрепить сизаль из вейрвуда, оплести им ожерелье из пустых черепаховых жемчужин, больше походящих на мандаринки, и банально "обесточить" крутую защиту капитанской рубки, высосав всю магию в ёмкие аккумуляторы. Древесина осыпалась пеплом от перегрузок моментального "пробоя", зато появился короткий момент времени, пока встроенный источник вновь не запитал ячеистую структуру. Керрил немедля ткнул пальцем в ячейку внутри целой древесины и путём корней прошмыгнул вовнутрь. Мигом сориентировавшись, прихватил примеченную добычу и был таков — выскочил обратно тем же путём.

Выяснение обстоятельств отняло время и магию, о чём Керрил не пожалел. Человек умер мгновенно в тот миг, как арканист Карсус перехватил контроль над Плетением богини Мистры. В руках он держал испортившийся модуль управления летающим кораблём — он напоминал уменьшенную версию мифаллара внутри оплавившейся оправы контролирующего контура (иллюстрация 022). Внутри шарика из чистого и сильно уплотнённого резидуума маячила пленённая искорка серебряного огня истинной магии, оставлявшая за собой разноцветные отрезки и дуги, когда отражалась от внутренних стенок по безвозвратно искорёженному внутреннему плетению. Поистине — это бесценная находка! Крошка исконной Мистрил ещё от предыдущего перерождения! Она окупала все кошмарные страдания, пережитые мастером Керрилом на ритуале причастия к глифу звука. Не став варварски избавлять шарик от кажущейся бесполезной оправы, он отправил его в золотое пламя браслета на правом запястье.

Мумифицировавшийся труп капитана до сих пор освещался и освящался — поясом путеводного света. Поэтому всплеск некромантии не сумел поднять его нежитью, как корабельную команду. Оружие мужчина имел — вельможное, подчёркивающее как мирный характер задач, так и его благородный статус. Мастера Керрила ждал большой сюрприз, едва он вынул кинжал из ножен (иллюстрация 23). Чёрный сверкающий металл был покрыт золотой гравировкой — стальной сплав под названием тинон! Суть не в том, что кинжал предоставлял ускорение да мог вырастать коротким или длинным мечом на усмотрение владельца.

Тинон притягивает к себе души, которые недавно покинули своё тело. Если тиноновое оружие само убивает или касается существа, когда оно умирает, то душа затягивается внутрь оружия, вместо того, чтобы совершить обычное путешествие для своей финальной награды в раю небесного покровителя. Душа остаётся внутри до тех пор, пока оружие не уничтожается или пока оно не коснётся другого умирающего существа (обычно в этом случае новая душа заменяет старую или одна поглощает другую). Тиноновое оружие ловит душу любого существа, которое умирает, касаясь оружия. Это означает, что, если благочестивый владелец оружия погибает, оно притянет его собственную душу. Таким образом в дальнейшем можно применить заклятье реинкарнации, возродив благородного, а можно поработить его созданием нежити.

Человеческая душа капитана томилась в его же клинке все века, прошедшие с того мирового катаклизма. "Предсмертный" всплеск магии повысил духовную ёмкость тинонового оружия — державший клинок полуэльф ощутил потустороннюю тягу.

Мастер быстро и бережно вставил кинжал обратно в ножны, пока не представляя, как поступить со столь бесценной находкой, как душа благородного нетереза. Керрил не забыл снять со среднего пальца правой кисти мертвеца кольцо бесконечных головёшек, где сверкающий рубин представлялся в виде кометы с полыхающим хвостом из золота поверх серебрящегося сплава мифрила и огненной меди (иллюстрация 24). Изначально пламя из благородного металла было неподвижным, а магия давала возможность бросаться в противника головёшками, как соответствующее заклинание из пятого круга — ёмкости хватало на десять зарядов. В момент гибели Мистрил и капитана металл ожил, а бросаться стало возможно по одной убойной головёшке либо раз в минуту бесконечными часами напролёт, либо за минуту выпускать десять штук и ожидать естественной перезарядки — всего час вместо прежних суток. Собственно, клинок духовного наследия помогал нацеливать и ускорять лавовый снаряд с кольца, которое вряд ли работало на территории летающих городов Империи Нетерил — теперь то уже всё равно. Кольцо не представляло угрозы носителю, его можно было смело одевать, что Керрил и проделал. Целесообразнее для левой руки, чтоб иметь возможность моментально спрятать его или вынуть из кармашка в браслете, хотя можно было бы надеть на шею посоха-Кобры, дабы змея могла харкать головёшки, однако это снизило бы спектр применения артефакта как универсального проводника.

Проклёпанные кожаные доспехи капитана корабля составляли единый комплект со штанами, бутсами, поножами, наручами, наплечниками, шлемом с плюмажем — всё сделано изящно и добротно. Вряд ли униформа, скорее сделанный на заказ показатель достатка.

Как только что перед проникновением вовнутрь кубрика уничтожился корешок, превративший черепаховые жемчужины в ёмкие аккумуляторы, так и человек помер от вспышки сырой магии, ненароком улучшив свои артефакты, плетения в которых стали податливыми в отсутствие божественной воли, поддерживавшей незыблемость законов. Впрочем, одежда Керрила была лучше трофея по всем показателям, исключая необходимые корабелу встроенные заклинания свободы передвижения, отклонения арбалетных болтов, левитации, подводного дыхания, плавания, щита.

Древний комплект брони тянул на гигантскую сумму в сотни, если не миллионы золотых монет. Однако весь его перекрывал всего один золотой амулет в виде расставившего ноги и руки мужчины поверх пентаграммы в двойном кольце с пятью рунами (иллюстрация 25). Раньше он служил якорем измерений, не дававшим выдворить, вызвать или телепортировать носителя, а также позволял на короткое время защититься от всех заклинаний до третьего уровня включительно малой сферой неуязвимости — это вложенное заклинание стало действовать постоянно. Керрил с придыханием разглядывал это сокровище, даже губу закусил от желания немедленно приделать его к броши в ущерб её аэродинамическим свойствам метательной звёздочки. Подобная операция вообще не требовала спешки из-за чрезвычайно кропотливости при объединении плетений — только усидчивость и многодневный труд позволит одно вплавить в другое с сохранением всех качеств обоих. Правда, и с физическим соединением возникнут проблемы, поскольку использовалось — тёмное золото, сплав обычного с урдрукаром. Эту "сталь разума" можно найти лишь в самых глубоких местах Подземья; урдрукар имеет природную устойчивость к магии прорицания и чрезвычайно ценится теми, кто не желает быть найденным.

Мастер не ошибся и в своих наиболее вероятных оценках роли капитана как тайного поставщика действительно редких и ценных артефактов от производителей Делзун к владетельным имперским заказчикам, конкурирующим и наверняка враждующим между собой. На среднем пальце левой руки иссушённого трупа был одет любопытный перстень с миниатюрной шкатулочкой (иллюстрация 26). По логике подобного рода перевозок на высшем уровне, перевозчик вообще не должен знать о содержимом контейнера. Вдумчивый осмотр это подтвердил. На пирамидальной шестигранной крышке было выдавлено шесть рельефных рун. Три залиты застывшим сургучным составом на основе крови — дварфской. Либо растопить и набрать шифр, либо заполнить оставшиеся три подобным составом на крови заказчика и только тогда набирать код. Та ещё головоломка... Была бы, не умри носитель при уникальном стечении обстоятельств. Магический замок вместо двух имевшихся шаблонов запечатлел аурный слепок умершего носителя перстня. Поскольку изделие хоть и было штучным товаром, но маскировалось под достаточно широкое производство, поэтому имело соответствующим режим с одним единственным владельцем (кто бы не носил!), для удобства которого всякие коды излишни — он сам по себе ключ, как в случае с секретным сундуком Леомунда. Оставалось благодарить судьбу, что при "спонтанной перекодировке" не сработала дезинтеграция содержимого контейнера. Проверяя логические выводы, Керрил с замиранием сердца осторожно сковырнул красные окаменелости с трёх рун и, не снимая кольца с мертвеца, аккуратно поддел пирамидальную крышечку о слегка выдвинутое чёрное лезвие кинжала. Заточённая в тиноне душа чуяла руку живого и хотела освободиться — этого желания хватило магическому замку для открытия.

О, скупердяям из каравана и не снились подобные сокровища, что Керрил вытряхнул из контейнера! Оправдались затаённые подозрения мастера — к счастью иль сожалению. Весь "деликатный" товар являлся всего лишь заготовками для мастера-артефактора с мифалларом под боком.

Сразу бросались в глаза агрегирующие ожерелья, в каждом по три металлические нитки каменных бус, позволявших одномоментно применять сразу три заклятья. Причём, металл — любимый нетерезами сплав огненной меди, по свойствам не уступающий самородному мифрилу, но обладающий изысканным бронзово-золотистым оттенком. Собственно, мастер Керрил думал, как настоящий волшебник, когда изобретал свой искусственный жемчуг в качестве вместилищ заклятий. Мастера древности переплюнули его в этом искусстве и масштабах. В древней Империи вообще была своя особая система магии, отличавшаяся большей модульностью конструкций — дошедшая до сего дня метамагия тому наглядный пример.

Найденные бусы, по мнению юноши, были слишком элегантны для ношения мужчиной. Вполне вероятно, этот товар мог предназначаться гарему владетельного арканиста, только-только вознёсшего к небесам свою летающую глыбу. С учётом наличия у благородного мужа подвески якоря неуязвимости, то в бусины планировалось засунуть заклятья до третьего круга включительно. Их вполне хватит для управления челядью, скорее всего, даже не в городе с его мифалларом, который может всем посвящённым предоставлять определённый набор заклинаний подобно стихийному узлу, а для проживания на земле и помыкания рабами, обеспечивающими едой летающих баловней судьбы. Рассматривая детали, Керрил не стал здесь и сейчас углубляться в доскональное изучение с теоретическими выкладками для проверки магией школы Прорицаний.

Среди ожерелий выделялся мультиплексирующий агрегатор (иллюстрация 027). Та же трубчатая ёмкость, только крышки-полусферы с обеих сторон говорили о вставке сюда отдельных футляров для свитков, а не встраивание чар в сам трубчатый корпус. Вся удивительная суть волшебного изделия скрывалась в трёх подвесках: к каждой крепилось по три "бубенца", внутрь каждого можно было поместить амулет, причём, не только из разряда мелкой бижутерии. Три мультиплексирующие конструкции позволяли обращаться к трём подвешенным к ним бубенцам как к единому предмету, за одну команду активируя сразу все три — это открывает поистине убойный спектр возможностей! Схожие элементы объединяли три нити бус, но применяемая с них магия не могла столь широко варьироваться. Керрил только при повторном их осмотре обнаружил гениальность мастера: если отсоединить нити бус, то ожерелье превратиться в пару браслетов-мультиплексоров. А одно из них могло вообще расцепляться посередине, сохраняя функционал даже при использовании в качестве двух браслетов с тремя нитками — тремя одновременными заклятьями! Собственно, к бусам комплектом шли зеркальные кулоны, в которые, по всей видимости, должны были помещаться портреты любовниц лорда-арканиста для удалённого общения или подсматривания (иллюстрация 028).

Следующим изделием мастер Керрил с опаской взял в руки страшную мечту некроманта — плетёный браслет из черных тиноновых бусин, каждая из которых предназначалась для пленения души. (иллюстрация 029) Впрочем, арканный иерофант хмыкнул, это всего лишь магический инструмент, зависимый от владельца. Тиноновые бусины — идеальные тотемы! Особенно для превращений в драконов, магических зверей и насекомых колоссальных и миниатюрных форм — достаточно поместить в браслет душу новорождённого представителя нужного вида. Ещё прошлой весной эта находка могла пригодится, но сейчас Керрил не видел в ней особой нужды — уже сам достиг. Но вот любой оборотень удавится за этот браслет, особенно полный пойманных душ.

Далее мастер заинтересовался причудливым перстнем, где центром служила отбеленная кость золотого дракона, а вокруг к ней прижимались кончики лент красного золота (иллюстрация 030). Назначение можно было только предполагать, например, нечто вроде заготовки капитанского артефакта, превращающего обычное морское судно в воздухоплавательное. Или какое-нибудь ядро управляющего контура.

И на десерт два кольца, элементные ауры которых уравновешивали друг друга (иллюстрации 031 и 032). Пламень и лёд. Мастер Керрил с трепетным восхищением взял в руки эти шедевры дварфских мастеров Делзун. Одно из сплава на основе синего льда, что само по себе нонсенс! Другое из сплава на жарком железе. Кольца стихий. Сами по себе, без заклинательной начинки, они обладали элементными аурами и облегчали для носителя манипуляции со своими стихиями — огнём и холодом. Их материалы и качество ковки позволяли вмещать заклятья вплоть до девятого круга! Впрочем, логика оформления подсказывала конкретное назначение: обжигающее и замораживающее облака из восьмого арканного круга. С мощью мифаллара эти заклятья выгодно усилят друг друга при обороне города: обледенение под днищем, испепеление ревущим пламенем в верхней полусфере. Холод будет опускаться вниз, жар разряжать атмосферу и подниматься — взаимное усиление для принудительного приземления вражеского анклава. Продуманная не только оборона летающего города, но и атака. Например, если создать морозильник над летающим городом, то нисходящий холодный поток воздуха будет прижимать его к земле, одновременно взвихряя воздух вокруг — так можно создать око бури и помешать взлёту крылатых всадников. А если снизу создать восходящий поток раскалённого воздуха, то получится разрушительный смерч, что закрутит летающий остров, запульнув в дальние дали. Керрил еле усмирил своё взбудораженное воображение. Оба кольца стихий нейтрализуют силу друг друга.

Оставив на мумифицировавшемся трупе лишь нательное бельё да пояс путеводного света, мастер создал голема из цемента и льда, чтобы пленил в себе мёртвого капитана, как в саркофаге. Попрятав всю остальную скудную добычу с матросни и солдатни, которая после придания лоска окажется на богачах и знати современных королевств, Керрил приказал орде невидимых слуг складировать на мобильной платформе все останки, обобранные ими внутри погребённого корабля и снаружи.

Керрилу потребовалась всего минута, чтобы из бетонных наплывов в главном трюме организовать ровную площадку. Ещё несколько на вычерчивание магией круга с двенадцатью огненными язычками-лучами, почти в точности воспроизводя священный символ Амаунатора, часто встречавшийся вышивкой на лохмотьях, гравировкой или рисунками. В этот магический круг живой, выказывая дань уважения мёртвым, стал самолично аккуратно раскладывать останки, которые примерно за месяц вполне могли собраться и вновь подняться, а может и раньше — мастер не являлся знатоком некромантии.

Большой бум мастера на древние штучки завершился через пару часов от входа в расщелину холма, на время загороженную им ледяной стеной, за которую успело проникнуть несколько крупных фазовых пауков, пока их менее одарённые сородичи деловито скручивали в коконы как своих, так и скорпионов с мантикорами, которых полуэльф обобрал, включая обрубание хвостов — из них отличные булавы получатся! Пауки с собак размером успешно заблокировали норы скорпионов и эффективно охотились на немногочисленных слетевшихся и сбежавшихся падальщиков, довольствовавшихся мелочью и огрызающихся друг на друга, за что сами и становились жертвами.

Арканный иерофант воспользовался природным аналогом арканного рефлексивного обличья, став своим для каждого зверья. И принялся управлять наколдованной похоронной ордой невидимых слуг, завершивших работы внутри корабля и ставших снаружи собирать кости, которыми живность брезговала из-за "запаха" некромантии. Зачем лишний раз убивать? Себе же создавать лишнюю работу по отделению человеческих останков. Сытый хищник — безопасный хищник. Совсем без хищников тоже нельзя — нарушится равновесие.

Когда волшебные слуги завершили сборы, до астрономической полуночи оставалось очень мало времени. Керрил толково им воспользовался. Он ещё будучи внутри корабля создал грузоподъёмную и долговечную мобильную платформу, загрузив всякими дверьми, переборками, столами, ящиками, сундуками, мешками. Выгреб вообще всё, что можно было унести или утащить. Наружу через щель не пропихнуть, не воспользовавшись хитростью с портативным отверстием — на это требовалось время.

Отдавая дань невинно павшим в те далёкие времена расцвета человеческой цивилизации, уставший Керрил ровно в полночь вынул свою жемчужину с огненной стеной и, пользуясь могуществом кольца стихии огня, скрутил посолонь спираль огненной стены, став её жестами раскручивать. Погребальный костёр заполыхал с треском и жаром, нестерпимым обычным существам, но вполне выдерживаемым мастером. За неимением святой воды Латандера — и так вполне сойдёт за склеп, очищенный и освящённый огнём...

Вскоре огненный глиф испепелил все останки и прожог над собой борт корабля до бетонной корки вокруг него. Из ещё горячего пепла Керрил, поколебавшись, интуитивно решил изваять не обелиск по типу нетерских четырёхгранных с пирамидкой наверху, но палицу, по своему обыкновению, странную — вытянутую до эдакого боевого посоха (иллюстрация 033). Доделанным дрыном да как размахнуться, да как обрушить сверху по скелетону — все кости шрапнелью разлетятся. Не для себя будет волшебное оружие, но напарнику или товаром в церковь непримиримых борцов с нежитью. "Из праха сделано в прах обращать", — подписал мастер зримой частью магической метки.

Если начал с заката, то, будь добр, доведи логику до конца...

Глава 6 — Тризна по имперцу.

Не сказать, чтобы возвращение к каравану выглядело триумфальным — от слова совсем. В непроглядной ночной темени Анаурока с подвывающими ветрам шакалами и аплодирующими им клешнями да жвалами — приблудного мастера успели похоронить. А иначе почему за милю несло алкоголем?

На стоянке все спали, кроме пары невезучих и нервных дежурных у тусклого костра, не привлекающего внимания наземных хищников, которым был накрыт богатый стол в нескольких милях в стороне. Керрил спокойно остановился всего в ста ярдах от каравана, не насторожив ни полурослика Эрвона, ни приставленного к нему и устало клюющего носом полуорка Ксаноса, чей маленький фамильяр-смотритель просто-напросто филонил, по кругу облетая тёплый костёр вместо охранного периметра, где холод отмораживал жгутики с глазками. Им потом крупно влетит, но это уже были не проблемы полуэльфа, преспокойно воспользовавшегося своим шатром-самоуправцем со встроенной модификацией заклинания домика Леомунда.

Керрил, словно вино, выдерживал своё желание заняться доскональным исследованием мастерских трофеев. Он заметил крысиный хвост, но не принял приглашение. Отправив грозных призывников наружу охранять вечернюю добычу, мастер, за время короткого перелёта придумавший много всего, начал усердно воплощать задумки. Наперво вставил черепаховую жемчужину в основание центрального столба шатра, сконфигурировав усовершенствованную мобильную платформу так, чтобы силовое поле стало полом. Теперь шатёр-самоуправец не только лучше защищён, но и уподоблен ковру-самолёту — Керрил сделал его летающим шатром-самоуправцем. Типа кибитка, ага. Впрочем, мастер первичной целью имел — убрать мешающийся столб без нарушения конструкции. Поэтому вместо поднятия всего шатра, маленькая платформа уменьшилась вместе со столбом и приподнялась наверх, натянув потолок. Освободившееся пространство было невеликим по сравнению с тренажёрным залом, отгроханным резиденту в Эверлунде, тем более гарнизону в Хиллтопе, однако места для упражнений вполне хватало — улучшенное тело изнывало от необходимости нагрузок. Читавший волшебные Тома Силы и Выносливости, без проблем размялся, ещё не по привычке, но и не в новинку воспользовавшись в качестве силовых тренажёров малым элементом земли, а элемента воды мастер присовокупил туда, где требовалась эластичность — настоящий суровый маг! После изнурительной тренировки самое то "сожрать" витаминный солдатский паёк.

После физических нагрузок Керрил приступил к магическим, словно перчатки, натянув заклинание волшебных рук, побеждая немощную дрожь. Мастер целый час консервировал и плотненько складировал в сундук собранные магические компоненты, прикидывая вероятные микстуры, эликсиры и артефакты, которые можно изготовить из паутинных или ядовитых желёз.

Вскоре монотонная работа стала рутиной, и в неугомонной голове закрутился навязчивый образ кинжала ассассина из тинона и в качестве ручки скорпионий хвост с жалом — чёрное и золото будет самым выигрышным сочетанием (иллюстрация 033). Последователь друидизма в нём сильно скривился, когда маг смекнул ритуальный функционал: старик убивается тиноновым ножом в сердце, а затем его душа вставляется в новорождённого младенца уколом жала рукояти. Другой вариант использования — рокировка душ. С точки зрения простого смертного всё перечисленное — полный караул. И порядочные боги такие поползновения с душами пресекают — подобный артефакт первоочерёдный кандидат в шкатулочку какого-нибудь арфиста-хранителя на подобии Дрогана Дрогансона.

— Здравствуй, нетерез, — вслух проговорил Керрил, осторожничая.

"О, Боже!.." — донёсся в ответ телепатический ответ кинжала. То ли слишком бурная реакция превратила остальное в смазанный шум, то ли мастер облажался, зря перестраховавшись согласно одному из руководств по работе с опасными амулетами.

— Я не бог, но я помогу тебе уйти в загробный рай, — внятно поправил живой.

"...навигация... сокровища... фамильный склеп..." — различил Керрил, не умеющий толком обращаться с подобными артефактами, опасными своей телепатией и сокрытыми заклятьями. Вдобавок, мастер усматривал проблему в некотором сумасшествии души, слишком резко выдернутой из тела и долго не возвращавшейся в цикл перерождений.

— То не важно, главное — создать оружие против нежити и некромантов. Помогая — освободишься, — констатировал мастер. Выражение лица и голос выдавали сомнения.

"Помогу... Помоги... Я сделаю всё, что хотите, только освободите меня!.." — взмолился капитан.

— Капитан, пепел команды твоей в помощь тебе, на упокоение нежити и на погибель некромантам. Молись Амаунатору и аспекту его Латандеру — Лорду Утра. Услышь музыку чаш и Говори с Рассветом. Устремись на Свет Путеводной Звезды и обрати в прах свою бренную оболочку. И да обретёшь ты покой по воле Господа своего в чертогах Его, — распевно изрёк мастер Керрил. И ещё дважды повторил.

Ограниченный по времени, Керрил не придумал ничего лучше, как с толком отпустить пленную душу — с пользой для церкви солнцепоклонников и бойцов с нежитью. Правильно отпустить душу — безусловно. А не пользоваться её транзитным переходом через План Фугу, ради эксперимента создавая исключительные условия отправки прямиком в рай. Логичнее всего было бы идти проторённым маршрутом на месте закатного ритуала, однако мудрее проводить магическую тризну при живых и разумных свидетелях вместо мёртвых тварей.

Свет Путеводной Звезды — таково имя посоха-булавы, что будет отчасти напоминать оружие самого Латандера. Тут всё просто: солнечная пряжка пояса на пятку, самим ремнём овить рукоятку. Но сперва туда вставить заряженную черепаховую жемчужину с плетением заклятья нежити в прах, а в другой конец вмонтировать аккумулятор из той же связки — с заклинанием бум Хоризикаула по каждому удару. Сакральная сила молитвы и прохождение души впаяют магию в вещь.

Клинок Стихий — так будет зваться модифицированный кинжал. Сперва снять колпачок с ножен и засунуть туда черепаховую жемчужину уменьшения, чтобы кинжал стал ножичком и не топорщил тунику. Потом мастер около получаса катал между ладоней крупный кристалл алмаза, делая шар и трансформируя стихийную ману вплетением в заклятья планарной связи. С помощью своего феникса Керрил расплавил золото в балансире эфеса, оставив толстый обод, куда немедля вставил и закрепил алмазный шарик. Изъятый металл мастер-артефактор перевил с мифрилом, создав новую рукоять. Вместо герба на гарде и рисунка на лезвии мастер придумал разместить глиф Аркана, делая отсылку и к таинствам, и к имперским арканистам, и к магии в целом — без помощи "изнутри" подобного преобразования не получилось бы. Более крупное изменение возможно произвести только после высвобождения души предыдущего хозяина фамильного кинжала. Конечно, клинок сохранит возможность втягивать души, но мастер Керрил планировал помещать туда стихийцев, но пока не решил: всех четырёх сразу или по одному мощному в зависимости от нужд боевой обстановки.

Весь предрассветный зимний час заклинатель в поте лица корпел над магическим кругом, создаваемым в шатре (иллюстрация 035). В основе сигила на остекленевшем песке легли круги и триединство с огненной спиралью реинкарнаций с шестью поющими чашами, начиная с новенькой и самой крупной — и прямо у неё под боком чаша домашнего очага да три свечки в ряд. Внутрь чаш где щепоть, где горстку огненной крупы. По спирали в точках переплетения магии: где свечку, где самодельный факел, где огненные стрелы. Двенадцатью лучами солнца — двенадцать перьев феникса от знакомца Абада за рубиновую пыль. В центр магического круга — мумифицировавшийся труп капитана. Посох-булаву Свет Путеводной Звезды поставить на его солнечное сплетение и по всей длине зафиксировать струнами маны, как когда-то делал для бандуры Диикина — вторые концы к поющим чашам. Клинок Стихий воткнуть в ссохшееся сердце, нитями маны привязать к гарде колечки ножен — кончиком в рот. На то и другое сделать наговор великого волшебного оружия — и на посох-кобру тоже. Оплести четыре крушащих лезвия булавы-посоха заклятьем пылающего оружия, но не активировать. Накрутить колдовство огненных перьев и оставить дожидаться материального компонента. Высвободить магию призыва огненного элементала, но не дать развернуться. Сформировать плетение продуцирования пламени и сделать отводки с расчётными пропускными способностями. Притушить горение купленных перьев феникса, накрутив таймеры и для пущего эффекта из одноразовых жемчужин сделав регуляторы плавного увеличения их пламени...

— Доброе утро, мастер Керрил, — Катриана подоспела, едва полуэльф вышел из палатки с рулоном ковра подмышкой — вышел загодя до "театрального" представления. Глава каравана бросила возниц, в свете факелов и заклинаний света впрягающих призрачных быков в кибитки и обозы. Крайние кибитки уже начинали разъезжаться для построения вереницей, готовясь в полноте использовать короткий световой день.

— Здравствуйте... — проблеял её кузен, спросонья протрезвевший от вести о шатре по соседству и даже "проветрившийся" кольцом приятной помывки, но дыхание выдавало его с головой. Взгляды обоих прикипели к анимированному кольцу бесконечных головёшек на среднем пальце левой руки мастера, бывшего в ореоле золотистого света.

— Доброе утро. Чем обязан? — Неприветливо откликнулся мастер, успевший освободить стихийцев-охранников и отодвинуть свой "обоз", притягивавший взгляды куда надёжнее, чем красочные переливы в небе, где встающее солнце постепенно просвечивало слои пыли и песка. К слову, множество башмачных следов осталось в пыли. Чуть ли не каждый отметился у границы тревожной зоны, звоном бубенчиков предупреждавшей всю округу о нарушении — это не смогло сбить концентрацию мага.

— Мы пришли извиниться за своё неподобающее поведение с вами, — склонилась халфлинг. А ведь могла начать с претензий за рухнувшую на фураж мантикору, добитую полуорками и освежёванную кобольдом ради нескольких золотых монет супротив многих и многих десятков, что удастся выручить при продаже добытых из неё компонентов.

— Пожалуйста, простите нас, — нестройно произнесли брат с сестрой.

— Я такового не усмотрел, — коротко бросил мастер, активно жестикулируя для плетения нестандартного орба света.

— Прошу вас, м-мастер Керрил, — начал Ториас, сглотнув от вида и ощущения могущества заклинателя, одевшего на палец баснословно дорогое кольцо. — Я собрал все оговорённые украшения за бартер на портативное отверстие, — известил он, открывая объёмистый и тяжёленький сундучок, притараненный на летающем диске Тенсера. Конечно, ради имперских сокровищ они подсуетились, вдобавок, Дашная раскинула карты Таро на торговлю и обнаружила стену препятствия в виде несдержанного слова.

— Условием было время — до остановки каравана, — напряжённо ответил мастер, оттолкнув от себя пепельно-серый орб, зависший над шатром.

— Мы готовы платить этими украшениями за любой другой ваш товар, почтенный мастер Керрил, — вновь любезно поклонилась халфлинг в ноги.

— Мы? Катриана, я заплатил вам за попутку — этим вы сами исключили торговлю, — произнёс мастер, натужно коверкая от стандарта другое заклинание того же уровня сложности — магический круг против мировоззрения. Его необходимо было расширить и наложить на область в счёт сокращения времени действия.

— Прошу вас, мастер Керрил, вы теперь можете со мной торговаться, — сказал Ториас, дрожь которого выдавали колебания пламени факела в левой руке.

— Правда, что ли? Но вдруг мне опять приспичит отойти до ветру, а ты возьми да поставь мне могильную плиту — прямо торгаш мечты, — едко заметил Керрил, припадая на левое колено и возлагая руки на песок, чтобы от них побежали тонкие свечные огоньки сработавшего заклинания. Молодой халфлинг вспыхнул от пят до макушки, а сестра засопела, ради возможных сверхприбылей готовая терпеть причуды клиента и безалаберность подчинённых, вместо работы глазевших и прислушивавшихся.

— Я... я... — заблеял Ториас, ещё вчера выбитый из колеи и до сих пор не нашедший самоуверенность. Для Керрила он представлял печальное зрелище, с которым каши не сваришь — вместо тихой-мирной торговли только и придётся выручать из переделок.

— Упустил свой шанс. Всё, мне некогда, отойдите и не мешайте, — грозно приказал мастер, шокировав всех, когда шатёр-самоуправец свернулся и проплыл ему в руки, открыв площадку, подготовленную к ритуалу.

Резко развернувшись и накидывая капюшон, Керрил побежал прямо по воздуху, чтобы успеть занять своё место в начале спирали.

— Подождите! Что вы задумали, мастер Керрил?! — Крикнула очнувшаяся Катриана.

Но её не слушали, а бедин Зидан и вовсе с высоты верблюжьих горбов узнал солярный символ Ат-Ар Беспощадной, истинный Амаунатора, и сопоставил со временем рассвета за пределами низины морского дна — его окрик сопроводил стрелу, предупреждающе воткнувшуюся у ног Катрианы, решившей пересечь запретную границу. Кем бы ни был полуэльф для ибн Мувафака, маг собирался совершить священный обряд почитания солнца, а потому долг любого бедина защитить его. Зидан был слишком далеко от Керрила для чтения поверхностных мыслей, однако тут к гадалке не ходи — проводник спасал свою нанимательницу от коварства ненавистного волшебника.

Керрил не посмел уподобиться светилу, применив заклятье тело из солнца. Едва тонкий лучик иглой воткнулся в запылённый горизонт, отразив первый луч Солнца, как в тот же миг раздался хлопок в ладоши, от которых вниз брызнули искры пламени, зажёгшие свечи, факелы, оперенья стрел. Одновременно точно под указующим на рассвет лучом начало разгораться перо феникса, но другого, а не фамильяра, который в своём истинном обличье "родился" из запылавшей чаши домашнего очага.

Шаг, второй, третий — взмах, второй, третий. Феникс в атаке спикировал на макушку заклинателя, чтобы растечься пламенем по плащу. Огонь предстал фигурой величественной птицы больших размеров, словно бы обнявшей опекаемого полуэльфа.

На четвёртом шаге из рукава выпала извивающаяся кобра, которой Керрил хлестнул в сторону орба, постепенно охватываемого солнечным свечением. Дюйма не достав до него, истончившаяся плеть зажглась, превратившись в огненный бич-змею.

Бум-мс!

Кончик носа ударил по ободу самой большей чаши — по пояс полуэльфа. Искрами вылетело огненное зерно из чаши, обогатив тягучий звук праздничными нотками.

Бом-м!

Ещё один размеренный шаг и следующий взмах умной плетью, как надо ткнувшейся в обод поющей чаши, ответившей протяжным звуком с россыпью огненного зерна, красиво показавшегося из-за края и упавшего обратно с радостной дробью.

Очередной шаг и удар — язычки натурального огня пыхнули в ответ. Сигил имел два витка спирали, но заклинатель за один круг отбил все шесть чаш и начал повторно следовать тем же маршрутом. После второго удара по самой большой чаше плащ Керрила словно потух, однако продолжал излучать солнечный свет. И когда при обходе он повернулся спиной к замершему каравану, то все увидели поразительной красоты узоры, которые звук рисовал живым огнём по плащу (иллюстрация 36).

Третий круг — третье перо феникса разгорелось лучом солнечной фигуры на стеклянном песке, светлеющего с востока на запад по строгой "линии горизонта". Поверх начинала разгораться спираль стены огня, пока ещё полыхавшей чуть выше голеней. Мастер Керрил продолжал отбивать ритм мелодии приветствия восхода Лорда Утра, стараясь не порвать горящие струны, вибрирующие в такт чашам — у Диикина от их вида и мелодичного звучания едва глаза на лоб не вылезли и прослезились.

Огненная феерия с очередным басовым ударом дополнилась гулом пламени призванной элементали огня (иллюстрация 037). На следующем ударе она сориентировался и, ответив на с клёкотом полыхнувший плащ, начала петь гимн пламени, что стало разгораться под ней, казалось, стоящей на цыпочках на кинжале с ярко сверкающим алмазным шариком, откликающимся на каждое её завораживающе плавное движение.

В начале третьей минуты и на девятом круге огненная элементаль начала вворачиваться в чёрный кинжал, золотая вязь которого и алмаз ослепительно засветились. На последнем звучном ударе по шестой чаше огонь притушил ветер потустороннего крика — то душа сбежала из загоревшегося оружия обратно в бренную оболочку, тленную. Мумифицированное тело захрустело в медленных шевелениях, сжав челюсти на кончике ножен: противоестественный процесс мучителен сам по себе, а тут ещё и пряжка пояса путеводного света припекала нежить мощью святости.

Обход круга по десятому разу: теперь при каждом ударе огненной плетью высвобождался бум Хоризикаула, отчего громкость звучания стала оглушающей, а из поющих чаш стали вырываться вверх белесые круги волшебных звуковых волн. Струны маны тоже завибрировали гораздо сильнее и отчётливей, начав раскачивать булаву-посох и передавать ей вибрацию.

— Капитан! Пепел команды твоей в помощь тебе, на упокоение нежити и на погибель некромантам! Услышь музыку чаш и Говори с Рассветом! О, божественный Амаунатор и аспект его Латандер — внемлите мольбам смятенного верующего! О, благородный нетерский имперец, устремись же на Свет Путеводной Звезды и обрати в прах свою бренную оболочку! И да престанешь ты перед волей Господа своего в чертогах Его, — распевно изрёк мастер Керри аки заправский жрец. — Следуй в небо!

Бум-м!

Вылетевшая огненная крупа не опала, а устремилась во след сжимающейся волшебной струны, осыпав сокрушающие лезвия оружия, которые заполыхали стихийным огнём ранее наложенного заклятья.

— Следуй в небо!

Бом-м!

Мастер громко повторял повелительное указание перед каждым ударом, обрывающим привязь булавы-посоха, прямо через распростёртую мумию погрузившейся уже на фут ниже плоскости сигила — от вибраций волшебно эластичных струн, сохраняющих натяжку. Искры огненной крупы рисовали причудливый узор созвездий на оружии из пепла нежити, куда эти зёрнышки навсегда вплавлялись. С последним ударом о поющую чашу мастер Керрил крутанул кистью, бросая переставшую пламенеть кобру в только вчера созданную поющую чашу. Он остановился у изголовья "ложа" мертвеца да так там и опустился на колени, сложившись в три погибели:

— Покойся с миром! — Пожелал полуэльф мёртвому человеку и левой рукой схватил ножны, а правой выдернул кинжал, вытянувшийся длинным мечом и под действием спущенного заклятья трансмутации обрётший новый герб. Захлопнулась и алмазная ловушка, пленив огненную элементаль.

Больше не было "гвоздя", державшего рвущуюся душу прикованной к магическому кругу. По команде мага сигил мгновенно активировал встроенную функцию — стянул в центр весь огонь. Образовался столб пламени с оказавшемся осью булавой-посохом, в четыре крушащих лезвия которого воткнулось по паре перьев феникса, раскрасив серость прожилками причудливого огненного узора — оставшиеся четыре пристали к конечностям души для имитации ангела. Потом сработала другая часть магического круга — глиф звука активировал свои подобия на дне поющих чаш. И чётко проявившаяся в огне человеческая душа сорвалась в небо огненным всполохом в лифте белых колец. Внизу остался прах да драгоценное стеклянное крошево между поющих чаш, стоящих посреди крупных осколков обсидиановой дорожки спирали.

— Мир тебе, о Амаунатор! Сыны твои день-деньской радуются лику Солнца! Да смилуется Лорд Утра! — В завершении обряда, перекрикивая звон, воскликнул Керрил, в сопровождении своего фамильяра отпуская восвояси огненную элементаль и вкладывая меч в ножны с ловким зацеплением за пояс под туникой уже в виде ножичка.

Почти одновременно с мастером почти то же самое воскликнул негодующий Зидан, стоявший на коленях у круга из пятнышек спичечного пламени и обращавшийся к Ат-Ар и лику её Беспощадному. Внезапно для себя богохульствующий бедин, проклинавший святотатца именем своей блудливой богини, оказался перед Керрилом, спектральной рукой дёрнувший человека малой телепортацией в одну из точек фокуса магического круга для физического контакта с ним с целью имитации главного ведущего обряда.

Астрономическое событие отрыва солнца от горизонта завершилось в миг, когда взмывающая в небо огненная душа достигла половины расстояния до песчаных облаков... Чтобы потом всполохом света устремиться в двенадцати-лучевой портал, неожиданно для всех открывшийся в подсвеченном слое песка и пыли — горизонтальные лучи светила образовали как бы свой собственный слой из света.

С трепетом возликовавший Зидан лишился чувств от явления солярного символа из компиляции Латандера и Амаунатора, а не Воплощения Ненависти, чествуемой бединами за Ат-Ар Беспощадную — бедину открылась божественная истина.

Каждый на промёрзшем песке ощутил прибыток сил и божественное благословение Солнца — сроком аж до зимнего солнцестояния. Мастер Керрил укрывался своим плащом с разросшимся пламенем феникса да вне магического круга, потому не попал в створ плотного луча сверху. Всё внимание досталось: реликвии Свет Путеводной Звезды; поющим солнечным чашам, из которых теперь можно было извлекать — светомузыку, отгоняющую нежить; огненной змее в чаше — посох-кобра Усман обрёл имя вместе с надёжным закреплением всех вложенных в него свойств да устранением брака в виде вампирской подпитки от носителя. Ну, и привалило счастья очнувшемуся Зидану, который самим богом Латандером оказался инициирован клириком, получив божественное откровение, вообще-то, предназначавшееся тому, кто провёл обряд, и нёсшее особые блага типа уже имевшейся у мастера Керрила заклинание-подобной способности тела из солнца.

Арканный иерофант почитал светило, но не собирался становиться просветлённым жрецом-солнцепоклонником, однако не хотел и отказываться от "дармовщинки" божественного поощрения — артефактам. Бедину быть мудрым клириком Латандера во всех отношениях лучше, целесообразнее и правильнее, тем более ему проще будет выполнять божественную миссию — у Керрила своя есть. Для новоявленного клирика и священное оружие, а мастер за счёт бога завершил посох-кобру и сделал добавочный и ещё не завершённый клинок стихий. В целом, Керрил следовал догме культа Лорда Утра, придавая большую важность не строгой приверженности правилам, церемониалу и диктату старших, а помощи окружающим, пусть на возмездной и выгодной для себя основе да подчас вопреки желанию "жертв" его "произвола".

Лишь полуорки да кобольд продолжали стоять, с разинутыми ртами наблюдая божественное чудо создания звёздно-солнечной реликвии — все путешествующие через пустыню халфлинги сложились в почтении. Невольно вовлечённые в ритуал, все они стали донорами тонких энергий, что скрутились в спираль и влились в реликвию, наделив её эпическими качествами — не хуже вымученного мастером посоха-кобры Усман. Без божественной помощи создание артефактов подобного уровня длится долгие месяцы с тратами сотен тысяч золотых на компоненты к закрепляемой магии.

Полный бодрости и с восстановленными заклятьями, Керрил первым отошёл от гипнотического влияния удачного сакрального ритуала. Привычен, ведь не раз уже был свидетелем явления той или иной божественной воли с Пантеона Богов Фаэруна.

— Софист! Софист, твоя Софист, да?!.. — Диикин тоже очнулся и на радостях узнавания побежал к полульфу. Полуэльф не оценил порыв, взмахнув рукой с потоком ветра, ударившего поднятым песком и повалявшего худого кобольда, чья волшебная бандура издала жалобный протест на кувырканья.

— Не смей осквернять солнце, отродье подземелий! — Сердито воскликнул Керрил, тем самым для всех молящихся разрушая сакральную атмосферу и возвращая в холодрыгу утра на дне Замёрзшего Моря.

Зидан, услышав эту фразу, пружинисто поднялся, обеими руками выдёргивая и оборачиваясь с реликвией наперевес во всей её завораживающе грозной мощи звёздного огня — яркий солнечный свет словно лучом сверху выделил десятифутовый круг с человеком и ещё в радиусе пятидесяти стало светло, как в безоблачный день.

— Во истину Ат-Ар Беспощадна! — Хмуро изрёк бедин, придавленный откровениями и возложенным повелением господа своего Латандера, призвавшего бороться против Воплощения Ненависти, за века обращения к ней лишившей силы Амаунатора, подвергшегося проклятьям, забвению и умиранию. — Спасибо, мастер Керрил.

— За что, дурак? Ты отказал мне в указании руин и теперь в наказание будешь до конца дней своих скитаться по ним, — испытующе произнёс мастер, мгновенно нашедшийся с ответом.

— Вы кощунствуете, мастер Керрил, — широкоплечий бедин стиснул рукоять булавы-посоха, обращаться с которым ему ещё предстояло учиться. Колючий взгляд Зидана выдал прояснение сознания на события в плену мага, пришедшего гостем к костру четырёх бединов в Эскоре и после их подлости могшего просто убить всех, но вместо этого совершившего насилие, благом ставшее для самих подопытных.

— Я Мастер Магии, — на огорошенных глазах свидетелей продолжил он пикировку с пафосом и свысока, плащ реял от силы. — Это для тебя само по себе кощунственно.

— Нет, — варвар яростно засопел растревоженным быком. — Уже нет.

— Но для других бединов — да. Так и я вижу в действиях по своему плану твоё наказание инициированием боевым жрецом, призванным уничтожать нежить повсюду в Большой Пустыне. Глупо отрицать факты, наказанный Зидан ибн Мувафак.

— Всё по воле Латандера! — Согнул своё бедин с фанатичным взором и без знания догм веры, в которую оказался внезапно посвящён, приняв безоговорочно.

— Заблуждаешься — в Подземье нет его, — указал маг перстом на поскуливающего кобольда, обнимающего свой музыкальный инструмент и выглядящего ни за что побитой собакой. Керрил хотел в зародыше подавить глупую фанатичность бедина.

— Латандер немилосерден! — Прорычал Зидан универсальную отговорку, переиначенную с отмазки "Ат-Ар Беспощадна". И сам понял, какую глупость сморозил со злости на коварного мага.

— Ошибаешься — над лесами солнце приветливо и ласково, — припечатал полуэльф, коварно улыбаясь своей безоговорочной победе. Будь Диикин в здравом уме, он бы сразу обнаружил фальшь.

— ...! Спасибо за уроки, мастер Керрил, — деревянно согнулся новоявленный жрец, опёршись правой рукой о поставленный вертикально посох-булаву. Откровение или борьба с прежними убеждениями, оказавшимися дико ложными?..

— Мудрые слова, клирик, — выдохнул Керрил, перестав подавлять. Победа лишила его шанса завести друзей. — А теперь, Зидан, наберись смирения и вместо зубовного скрежета поступи по-умному. С группой единомышленников ты лучше справишься с божественной миссией, поэтому сгоняй в Эскор и завербуй себе команду послушников, наверняка видевших знамение. Заодно вместе заскочите на место кремации экипажа грузового корабля, — махнул он рукой в сторону вчерашнего ритуала, — и помолитесь там за их упокой и о видениях прошлого времён расцвета церкви Амаунатора в его Империи Нетерил. Я здесь подожду и вещи твои постерегу — за этих не поручусь, — пренебрежительно махнул он рукой на пристыженных халфлингов, которым даже в голову не взбрело вернуть мешочек со всеми бывшими в нём золотыми монетами да присовокупить богатый подарок в счёт отмены фатальной сделки.

— Мой караван дождётся проводника, свято чтящего договорённости, — жёстким тоном отчеканила Катриана, униженная и обломанная на плюшки, но знающая себе цену и, в отличие от опекаемого родственника, не пасующая перед трудностями, конечно же, временными...

Это навьючивать верблюда долго и сложно, а отцепляется груз в пару движений — ещё бы не научиться сбрасывать лишний вес при собственной жизни на кону. Керрил же поспешил с установкой шатра, чтобы центральный столб вошёл в лунку от реликвии и силовым полем подхватил слой песка для процеживания на волшебные компоненты. Тем же необычным обсидианом стоит поскорее покормить посох-кобру Усмана, а восполненные силы потратить вовсе не на изготовление псевдо-разумного змеиного лука с толикой божественного урона, хотя кое-что можно смело потратить на этот артефакт. Нет. Вечерня была, заутренний молебен был — дело сталось за полуденным. И вновь не для себя, но с дальним расчётом и сиюминутным опытом. Почти весь материал из остатков магического круга должен пойти на седьмую поющую чашу — по семи нотам человеческого слуха. И в полдень надо не просто произвести настройку чаш по нотам, но при помощи подготовленного сигила фабрикации перераспределить всю эту прорву вещества для формирования сперва собственного оригинального комплекта чаш радужных нот, а всё остальное на копии для церкви Амаунатора ака Латандера с вручением божьему избраннику — Зидану. В противном случае все эти поющие чаши так и останутся сборной солянкой, а вот от объединения и сами выиграют, и мастеру помогут наделить тетиву будущего лука свойством музыкальной струны, дополняющей выстрелы... пока не ясно — чем. Хотелось бы сверхзвуковой скоростью, но и просто звуковое кольцевание в дополнение к обледенению будет просто отличным результатом для снайперского лука-колчана Громового Льда!

Глава 7 — Рок Катрианы.

Виноградный сок да крупная клубника, сперва обмакнутая в мёд, а потом в толчёные орешки — что ещё для счастья надо? Ответ очевиден — голубое небо, а не песочная хмарь, даже сильно поредевшая по сравнению со вчерашним днём. Полусонный полуэльф смежил веки от наслаждения очередной ягодой в ароматном меду.

Мысли лениво перекатывались с одного боку на другой. С одной стороны, Катриана с Ториасом достаточно "размягчились", чтобы из них верёвки вить. С другой же — где взять на них время и силы? Утренняя дилемма вновь встала во весь рост.

Погладив ту сторону нагрудного амулета, что прижималась к телу рисунком символического дерева, Керрил поблагодарил домашнего треанта Вершка и Пращура Деревьев, в уме пересчитав оставшиеся бутылочки с зельями и эликсирами, помогшими принять дальновидное решение из меркантильных соображений.

Керрил не с бухты-барахты решил почитать именно Латандера, однако лишь в том ключе, чтобы не прослыть безбожником. Оптимистичный и жизнерадостный бог импонировал человеку, в том числе тем, что управлял божественными сферами атлетики и творческих начинаний и что относился к солнцу, которому поклонялись бедины.

В нескольких прочтённых мастером трактатах о древней Империи Нетерил упоминался Амаунатор как главенствующий бог-покровитель всей страны, что должно было помочь читателю правильно толковать письменность и культуру нетерезов и оценивать найденные реликты. Жалкий имперский транспортник показал Керрилу всю значимость Амаунатора для жителей Империи Нетерил. Нетрудно было прийти к выводу, что спасшиеся жители вместо молитв стали слать своему небесному покровителю ужасные проклятья, ведь он не спас даже свои соборы, построенные на летающих макушках гор и рухнувшие вместе с городами, когда отказала вся магия мира. Боги бессмертны, но проклятое забвение для них должно быть сродни погребению заживо.

Всего тринадцать лет прошло с Кризиса Аватаров, когда смертные стали богами. Они заняли места убитых, получив их портфолио — контроль над сферами человеческой жизнедеятельности и церквями. Керрил ещё с обряда очищения светом Селуне был озадачен тем, что есть богиня луны, но нет божества солнца — Лорд Утра правит лишь восходом. Он обращался к Пращуру Деревьев, от которого узнал о том, что отвергнутый верующими бог солнца Амаунатор после глобальной катастрофы создал аспекта, взяв от себя часть и воплотив эдакую воображаемую личность того, каким иногда хотел быть — так появился Латандер. Само существование аспекта закрывало возможность другим богам примерить на себя солнечную мантию Амаунатора.

Всего тринадцать лет прошло с Кризиса Аватаров, когда все жители Уотердипа удостоились милости видеть и слышать Лорда Ао. Всевышний Бог тогда чётко утвердил прямую зависимость между числом верующих и силой бога. Соответственно, простой пахарь может веровать в Чонтии, при этом, он будет посещать храм Илматера, моля его об избавлении от боли в суставах, или ежегодно в день рождения сына приносить дар церкви Латандера. Поэтому самые ценные для бога "единицы" — это его священнослужители: клирики, монахи, паладины. Они преданно служат только одному своему богу.

Душа капитана-дворянина сама по себе ничтожна для бога. За века заточения он давно отрёкся и проклял всех богов, игнорирующих его молитвы. Керрил видел, как жители деревни Хиллтоп приобщаются к церквям и какие всплески силы веры происходили при явлении частиц божественной воли Чонти или Илматера. В последний раз он даже нагло воспользовался этим, создавая многоэтажный донжон замка. И вот мастер измыслил от искры надежды на высвобождение разжечь пожар веры, превратив Отрёкшегося в Преданного, чтобы корыстно воспользоваться этой силой ради опыта закрепления магии в артефактах. Мастер даже придумал яркий ритуал, чтобы пробудить в малочисленных зрителях нужные эмоции и настрой, фокусирующиеся на ведущем фееричное действо и духовно обогащающие его.

По замыслу Керрила, закостеневшая душонка должна была в любом случае вернуться в своё мумифицированное тело, чтобы достоверно убедиться в том, какова мощь пряжки пояса путеводного света, созданного в церкви Амаунатора и до сих пор хранящего его святую силу. Мастера не слишком волновали духовные переживания нетереза, поскольку он гарантировал его переход из тинонового кинжала в мумию, а из уязвимой к огню оболочки в посох-булаву. Керрил не думал, что одной души будет достаточно для пробуждения Амаунатора, но предусмотрел мизерный шанс того, что его аспект Латандер откликнется на мольбы, обращённые к его первичной сущности. Он надеялся на бога, но сам не плошал, гарантировав, что сконцентрированной в магическом круге энергии и её качества хватит, чтобы превратить оружие не в реликвию, но в многозарядный артефакт по типу большинства такого рода изделий, распространённых на Фаэруне — Дроган Дрогансон с Отшельником у реки и другими магами нехило зарабатывают на эксплуатации зарядных машин.

Хоть мастер и надеялся зафиксировать то, как божественная сила навечно запечатлевает магию внутри изделия, однако для него стал полной неожиданностью тот солнечный портал в небесах. Хоть Керрил и надеялся сделать из Зидана клирика, доказав родство сакральных сил природы и богов и имея фразы, чтобы окоротить фанатика, однако благодарность за уроки едва не выбила его из колеи. Сиюминутный замысел оборачивался перспективой долгосрочного и плодородного сотрудничества. Керрил в этот момент даже не понял, что казалось слаще: ягода или мысль о союзе с самой обширной и богатой церковью Фаэруна? Именно нежданного союза, поскольку усердно развивающийся арканный иерофант просто не мог стать священнослужителем, понимание чего Латандер и продемонстрировал, даровав Керрилу не только пример применения магии божественной перманентности, но и способ правки допущенных ошибок в плетениях Усмана. Неслыханная честь и никакого упрёка за эксплуатацию в своих интересах, поскольку оказались учтены нужды и самого бога.

Керрил понимал, что вновь оказался в свете божественного внимания, заручился поддержкой и должен доказать свою состоятельность и пользу церкви Латандера, гармонично переплетая некоторые свои личные интересы, при этом, не переступая дорогу. Мастер понимал, что благодарить следует треанта Вершка и Пращура Деревьев, чьё благословение получило сваренное на алтаре зелье мудрости совы, вместе с зельем хитрости лисы временно сделавшее полуэльфа гениальным мудрецом, который вроде как сосредоточивался на сиюминутной выгоде, но интуитивно обеспечил и долгосрочные преимущества.

Лакомства закончились, и полуэльф отложил эту благодатную тему, дабы позже взглянуть на неё под другим углом и выработать линию своего поведения.

Четверо бединов прибыли через пару часов после полудня. Наблюдая за сборами каравана, Керрил позволил себе насладиться вспоминанием лица Катрианы, как громом поражённой в момент понимания всех последствий действий мастера. Он тогда встретил всех четверых мрачных бединов: с одного шоры бог сорвал, с других по цепочке само пало наваждение. Забытое оказалось возвратным вместе с образами более чем полуторатысячелетней давности: с морем, заливными лугами, плодородными равнинами и густыми лесами на месте нынешней беспощадной пустыни. Всё это помогла сделать магия мифалларов, которые после глобального сбоя перестали работать. И всё в Анаурохе не просто вернулось на круги своя, как однажды уже случалось десятки тысяч лет до появления Империи Нетерил, а с ухудшением состояния. Памятуя о просьбе указать на ближайшие развалины, Зидан не посмел проигнорировать явно направившегося к ним мага и сам подрулил к нему раньше, чем подъехал к хвостовой кибитке гадалки. Мастер торжественно вручил каждому бедину набор из семи вложенных друг в друга чаш радужных нот с символикой четырёх сторон света. Пятым был объединяющий их всех храмовый набор, уменьшенный для удобства перевозки — всего пять вместо сперва задуманных десятков одинаковых комплектов и не считая оригинальный набор самого мастера. Керрил этим роскошным даром для их культа наложил моральное обязательство одариваться в ответ — всеми артефактами, найденными во встреченных по пути рассадниках нежити. Вместо их продажи Катриане.

Мастер не долго сидел без дела. Скрывшись от посторонних глаз, он несколько минут уделил ковру, в очередной раз тщательно вплетая в него метамагически усиленное и особо модифицированное заклятье полёта, чтобы ещё больше нитей маны закрепилось в физической основе. С новым опытом Керрил хотел сделать настоящий ковёр-самолёт, а не многозарядный ширпотреб, который как всегда в самую нужную минуту окажется разряженным и не полетит.

Вскоре колёсный караван тронулся в вековых сумерках дна Замёрзшего Моря. А сбоку от него поплыл другой, волшебный, вокруг которого сновали зелёные призраки, чутко находящие и выкапывающие из пыли местные образцы перекати-поле или песочно-ледяного корня. Удобно возлежащему на ковре-самолёте мастеру также вспомнилось выражение морды лица Ксаноса, когда Керрил прямо указал Шухрату, что надо развить дар, но сам мастер не намерен возиться с обучением бедина, дескать, пусть пристаёт по данному поводу к караванному колдуну (который сам едва-едва досрочно окончил школу мастера Дрогана, не получив оттуда всего желанного, кроме сертификата колдуна, признаваемого лишь в трёх городах). А уж прозрачный совет поучиться играть на чашах у барда... Диикин не сам допёр до разгадки, а уразумел лишь когда Зидан и его команда обратились к кобольду с просьбой позаниматься с ними музыкой.

Прошёл всего час хода, но долго предаваться праздности управляющего сборщиками Керрил не мог себе позволить: во-первых, активное движение туда-сюда на большие расстояния да с грузом быстро сокращало срок действия призрачно-зелёных помощников; во-вторых, слишком велик оказывался соблазн поскорее овладеть новыми метамагическими навыками. Он с момента становления арканным иерофантом мог спокойно игнорировать материальные компоненты к заклинаниям, хотя зачастую тратил все предписанные волшебной формулой либо легко доступную часть из перечня давно и другими подобранных к заклятью материалов — ради достижения лучшего результата. Пора было учиться отказываться от вербального и соматического компонента заклинаний, чтобы в уме приготовить заклятье быстро и незаметно для противника, который не получит и шанса определить, что же мастер колдует. Заодно надлежало ступить на путь учёбы выделения из себя духовной эссенции, столь необходимой для полноценного оживления артефактов, вместе с интеллектом получающих способность к телепатическому общению с пользователем.

Мастер не любил применять некротическое заклятье спектральной руки, создававшееся из собственных жизненных сил, но теперь их у него было достаточно. Вдобавок, это заклятье поможет сделать из одноразовых "жемчужин" ценность и для магов, которые при надлежащей сноровке смогут вынуть заклинание сразу в свою память и потом переписать в книгу заклинаний. А ещё регулярный отъем жизненных сил и последующее их восполнение волшебными ягодами и соками поможет повысить общий их объём, как ежедневные отжимания и гантели развивают мышечную силу.

Скрывшись в летающем шатре, поднятом на безопасную, удалённую и спокойную от ветра высоту трети мили, Керрил приготовился к действу. Сплетая заклинание, полуэльф не эстетично и болезненно буквально отлил желтовато-красную руку, вложив в неё больше половины своей жизненной энергии — более чем на восемьдесят заклятий с нулевого по четвёртый круг с учётом артефакта их восстановления по второй круг включительно. Перетерпев боль, удобно усевшийся мастер наложил на оранжево-зелёную руку через неё саму же — заклятье магической памяти, удержавшееся благодаря моче. Взяв наколдованной рукой одноразовую жемчужинку, Керрил стал совершать вокруг неё магические пассы двумя своими руками, внятно проговаривая формулу кантрипа морозного луча. Вокруг кистей заклинателя сразу засветились нити маны, чтобы вместе с капелькой жизненной силы впитаться в бусину. С чувством, с толком, с расстановкой Керрил за две с лишним минуты обработал двадцать две жемчужины. При помощи магического агрегатора восстановив в памяти все кантрипы, весь первый и второй круги заклинаний, мастер разогнал кровь по жилам несколькими минутами специальных упражнений. Затем применил второе заклятье магической памяти на подпитанную магией спектральную руку и продолжил закачивать заклятьями следующую партию одноразовых жемчужин искусственного происхождения. Для удаления всяческих авторских следов достаточно будет прокипятить результат в бычьей моче — всё рано она сейчас вся в песок уходит.

Когда кончились все заклинания по четвёртый круг включительно, спектральная рука обладала как раз столькими жизненными силами Керрила, сколько максимально могло получиться при стандартном применении этого заклятья — хватило бы ещё на четыре бусины. Наколдованная третья рука только держала разновеликие бусины, не совершая никаких движений и просто физически не обладая возможностью для проговаривания магических формул. Согласно сути заклятья спектральной руки, при её отмене она возвращает заклинателю все потраченные на неё жизненные силы. Поскольку призрачное вещество дополнялось материальным, то создавалась исключительная ситуация с этой третьей конечностью, наработавшей некий навык на манер обучения музыкальным переборам лютневых струн. Ради этого Керрил совершил противное, но необходимое действие — выпил свою кровь с мочой.

С облегчением дождавшись, когда заклятье регенерации отработает положенную ему минуту и восполнит потери жизненных сил, мастер вошёл в транс, раздавил между пальцев только что созданную бусину магической памяти, затем ещё одну с кантрипом обычной магической руки, взявшей крупную и бугристую жемчужину. Третьей тестовой пробой стала бусина заклятья реутилизации, что превратила все содержимое желудка и пищевода полэльфа в питательные вещества, отправившиеся в кровь. Только после этого Керрил стал замедленно проговаривать и плести заклятье малого очищения разума из пятого арканного круга, чутко прислушиваясь к своим внутренним ощущениям — итог привёл его в восторг! Ещё пяток таких сеансов — и он таким экстремальным способом натренирует крепкое тело. Только теперь, сделал он себе в уме заметку, в каждом следующем подходе должны быть подготовлены как простые заклинания, так и с отрабатываемой метамагией бесшумности, неподвижности и обеих сразу. Сотни повторений сами по себе помогут отточить навык, но весь комплекс мер доведёт его до автоматизма ходьбы или дыхания. А если правильно составить программу тренировочных обучений, то можно заодно подтянуть себя в Школах Чар, Иллюзий и Некромантии, где есть вполне приемлемые заклятья луча антинежити и ослабления, а также касание вампира, высасывающее у другого живого существа его жизненную энергию для лечения мага. Без умения вытягивать духовную эссенцию не сотворить аналоги знаменитых эльфийских лунных клинков, передающихся в роду и накапливающих в себе способности от каждого владельца. Так же есть целый класс артефактов, которые делаются под кого-то конкретного или запечатлеваются на кого-то при первом использовании, что обеспечивает эффективную защиту от воров и обуславливает похороны вместе с волшебными вещами: мертвец высасывает свою духовную эссенцию и встаёт при ограблении могилы, а душа уходит в загробный мир с действующими там призрачными артефактами-аналогами.

Выработав всю магию, мастер выглянул из шатра, убедившись, что караван пылающей змейкой полз себе и полз за солнечно светящейся головой на двугорбом верблюде. Зидан то и дело поглядывал наверх, наблюдая песчаный багрянец вечера и две тёмные точки, словно привязанные, летящие строго над центральной кибиткой. Что думал бедин, осталось загадкой, а Керрил своё дело сделал. Музыкальную церемонию чаш новоявленные культисты должны сами для себя разработать вместе с определением времени её проведения — это их прерогатива и даже обязанность как будущих священников, если, конечно, они хотят полноценно состояться в этом качестве. Мастеру ещё не хватало только руководить ими при исполнении священных ритуалов — больно надо!

Спрятавшись в шатре, устланным песком, полуэльф с нетерпением разделся, моментально убрав всю одежду в брошь-заколку, годную как в роли фибулы для плаща, так и для сжимания на затылке пучка его струящихся медных волос длиной чуть ниже плеч. Миг — и вот вместо полуэльфа стоит вихрастый человек со смешно смотрящейся блямбой артефакта, вполне себе крепко засевшего в каштановых волосах. Ещё днём (заодно с формовкой чаш) вплавленное в эту брошь изображение полуэльфа поверх пентаграммы сменилось на человека. Каменные гантели, штанга, перекладины уже были сооружены из призванных элементалей и ждали, когда ими воспользуются в шатре, спокойно увеличенном вдвое. За человеком последовал архон, точно так же плотно тренировавшийся с полной отдачей в течении получаса: сперва в аспекте воды, потом льда, потом в недавно обретённом облике пара пытался справиться с детской фунтовой гантелькой в промежутках между поднятием горсточек песка. За элементом воды последовал архон огня, с которого к концу жёсткой тренировки на силу и выносливость градом катился огненный пот — песок стекленел. Пусть Керрил мог свободно превращаться в любое не магическое животное не меньше кошки и не больше быка, он всё равно любил сову и волка, для которых имел волшебные образы снежных тварей — сегодня он при помощи фамильяра-феникса впервые потренировал и пламенные ипостаси огнепёрой совы да огнегривого волка. Арканный иерофант хоть и делал упор на развитие магии, но нельзя было просто так взять и забыть о друидизме, чья энергия тоже нуждалась в высвобождении — иначе Керрилу грозил застой и деградация навыков.

— Опять мальчик?.. Что привело Вас в повозку Дашнайи? — Круглое личико выразило недоумение раскладу карт и почтение мастеру, тайно проникнувшего за порог и отразившемуся в зеркальце.

— Приветствую вас, Дашная, — Керрил скинул невидимость и вновь обрёл плотность и объем. Он сберёг зелья, но испытал заклятья с жемчужин. — Мне вчера показалось, что вы ждёте меня. Простите мою занятость...

— Верно, верно. Хорошо, очень хорошо, — гадалка суетливо навела порядок на столе, начав быстро-быстро тасовать колоду, стреляя глазками то на гостя, то на зеркальце с отражением статного красавчика, по меркам людей. — Позволь Дашнайе подготовиться, и мы посмотрим, мальчик, что тебя ждёт в будущем, — мягко пролепетала женщина, которой выпадала карта встречи не с мужем, но мальчиком. Вот он и явился. Вот она и величала так Керрила, возбуждённая предстоящим погружением в тайны чужой судьбы. К слову, расклад ею не был окончен, когда к ней вошёл Керрил, но выкладываемые карты повторяли прошлый пасьянс, повлёкший выдворение Диикина из тепла в холод.

— О, извините, Дашная, я надеялся, что переданное вам зеркальце Катрианы будет точно воспринято вами в качестве просьбы отказаться от ворожбы обо мне, — произнёс гость, уверенно стоя у порога.

— Точно, точно, без вас всё равно толку чуть, — натянуто улыбнулась гадалка, замедляя темп тасования карт и смиряя свои колдовские силы. — Дашная хотела поговорить об этом подарке, мальчик, ты правильно зашёл. Проходи, проходи, не робей, у гадального стола нашу беседу не подслушать и не подсмотреть, пол тёплый, ковры мягкие. Дашная бережёт тайны и здоровье клиентов.

— Собственно, до зеркальца мне нет дела, уважаемая, — в тон таинственной мягкости её голоса улыбнулся парень. — Мне интересна ваша специализация гадалки, Дашная. Я бы хотел образовать с вами магический тандем и стать ведомым источником магии, когда вы сделаете по паре раскладов о мантикоре и супруге того нетерского капитана, — сказал Керрил, выложив глаз и золотое колечко, принадлежавшие обозначенным. — В качестве платы вот эти вот бусы с одноразовыми заклятьями, — мастер выложил на стол пример своих изделий, которые раньше хотел официально сбывать через караван и пока ещё не отказался от этой идеи, предпочтя и тут договариваться в обход строптивой владелицы.

— Очень интересно, очень... — круглое личико отражало раздумья. Носик пуговкой морщился, редкие болотные глаза блестели в свете чаши домашнего очага. Ловкие пальчики словно жили своей жизнью, щёлкая бусинами с заклятьями, достаточно распространёнными, чтобы иметься в коллекции её свитков или числиться в содержании колдовской книги. Внезапно её озарило: — Дашнайе честь стать учителем мастера на его пути самосовершенствования, — со всем почтением произнесла халфлинг, стоявшая перед столом, за которым клиент устроился в позе лотоса без жалоб на плохую подвеску и старые рессоры, плохо справляющиеся с поездкой по твёрдому и неровному дну Замёрзшего Моря, часто подметаемого стылыми ветрами с северного ледника.

— Спасибо, — признательно кивнул полуэльф, скромно улыбнувшись подобной оценке его сегодняшних трудов, которые можно было продать за несколько тысяч золотых, беря в расчёт цену свитков с соответствующими заклинаниями.

Дашная тоже улыбнулась, а потом вдруг прикусила губу, экстренно подобрав слова, как умеет делать каждая опытная гадалка:

— Мастер, мальчик. Мальчик мне выпал на картах. Расклад прервался, но я и так вижу, что вы хотите испробовать секса с халфлингом... — оставила мини-женщина недосказанность, с придыханием глядя на реакцию привлекательного клиента.

— Правда, — Керрил не опустил лукавые глаза, заалев кончиками ушей, не скрытых головным убором в виде простой ленты.

Ворох мыслей и эмоций взвихрился внутри профессиональной гадалки, актёрски скрывающей истину. Подобно рыбаку, мастер пришёл на выручку:

— Я знаю, что считывать информацию о каком-то месте проще, лично находясь там. Мне известно, что ворожить о ком-то проще, имея личные вещи или части тела. Я предположил, что мы сумеем сработаться на мантикоре, а потом погрузимся в атмосферу половых отношений, усилив колдовской эффект силой эмоций и сохранив достаточно воли и концентрации, чтобы суметь заглянуть глубоко в прошлое, — объяснил Керрил, уже имевший секс с феями и видевший в Дашнайе не девочку, но соблазнительную женщину, пусть и ростом по пояс. По словам Куадки, халфлингов вообще часто заказывали всякие извращенцы, отцы для обучения своих едва начавших созревать отпрысков или патроны, желавшие заработать на смазливых юнцах — дамы за сорок тоже хотят молодняк.

— Правда, правда все мужики кобели-извращенцы, — Дашная эротично облизнулась, с замиранием сердца предвкушая потрясающе необычный опыт ворожения. Ей самой и в голову не могло прийти гадать во время соития, однако сама развратная идея вполне укладывалась в известные ворожее методики отождествления себя с объектом поиска супротив школ очищения сознания. Для волшебников больше подходило последнее, а колдуны иначе черпали свою силу, увеличивая эмоциями волю к успеху заклинания. — Я согласна при условии, что на втором раскладе по кольцу ведомый юноша Керрил уменьшится в мальчика, — часто-часто дыша, произнесла Дашная, повелительница судеб и сосунков. Пусть Катриана удавится!..

— Поиграем так и так, — скабрёзно ухмыльнулся парень, после относительно долгого воздержания готовый на возбуждающие переживания интимных забав.

— Какой развратный мальчишка... Позволь Дашнайе приготовиться, сядь сюда на пятки и уткни свой пошлый взгляд в книгу, — поведя рукой от своего места на стопки фолиантов, томным голосом повелела она, угадав с желанием Керрила кое-что почитать, но не с его возможностью видеть затылком спешные переодевания милашки, сразу раскрывшей одну из поз, в которой им обоим будет приятно начать тр

* * *

...

Наступила полночь.

Изгиб каравана светел общим ужином за бренчанием кобольда, старательно копирующего драконий выговор, некогда декламировавший для репертуара личного шута свои любимые песни. Но никто не веселился и не потреблял пенного из дубового бочонка — все были вынуждены терпеть общество друг друга. Глава каравана Катриана на сей раз поступила умнее, не допустив отделения четырёх бединов в отдельный междусобойчик, но обычно говорливые и много рассказывающие проводники ныне молчали в тряпочку, переживая за свою изменившуюся судьбу. Новоявленным священнослужителям требовался храм, что служил бы им базой и новым домом для семей — их предстоит оторвать от племён и самим уйти. Могло и так сложиться, что они разбредутся по своим, чтобы раз в год собираться всем месте и сколько-то месяцев вместе шнуровать Анаврок — привычная картина будущего враз рухнула для этих людей пустыни. Путей перед послушниками образовалось избыточно, они запутались, мучаясь выбором, испрошенным богом. У одного только Зидана отсутствовали сомнения и терзания — сам Латандер призвал его на службу. Однако он мучился маршрутом. В низине Замёрзшего Моря имелись не одни грандиозные руины, но гораздо больше их валялось южнее караванной тропки между Пиларом Таурос, ещё называемом Драконьим Пиком, и хребтом гигантов на Равнину Стоячих Камней, где много декад предстоит извиваться, змеёй огибая препятствия. Зидан с уверенностью мог провести только одним заученным путём, относительно безопасным и проезжим. Шаг влево или вправо подчас смерти подобен. А за ним караван. Неопределённость страшила похлеще мантикоры.

Осмотревшись сверху и не увидев опасностей, мастер расстелил на своём ковре-самолёте спальные принадлежности, будучи слишком уставшим, чтобы по-эльфийски грезить наяву. Керрил думал, что вполне может выделить три часика полноценного отдыха под заряженным артефактом ловца снов, чтобы пообщаться со своим собственным послушником, у которого вроде как наладилась жизнь в его приёмной семье, не просто обосновавшейся в Эверлунде, а ставшей местной знаменитостью в свете их обновлённого особняка — во всех смыслах. Слава богу, Сильванус Отец Дубов воспользовался предоставленной возможностью организовать в парковой роще своё святилище, тем самым спасительно затенив семью Каллуна вместе с их домом.

— Мастер Керрил, хвала Н-Асру, вы спустились с небес на землю! — В чувствах высказалась Катриана, помянув бога смерти, с которым по ночам блудит Ат-Ар.

— Здравствуйте, мастер Керрил! Хотите ли прикупить ядовитых желёз стингеров? — Кузен желчно вторил кузине, злость победила робость. Остальные караванщики держались у костра в дуге из кибиток, свежуя этих самих отвратительных гибридов краснокожих людей, сочленённых в области пояса со скорпионьим телом на месте, где должна была быть голова насекомого. (иллюстрация 038)

— И вам доброй ночи. Что же вы такие непочтительные карлики? — Холодно спросил Керрил, только минуту назад сгоравший от угрызений совести, что проспал битву, не предусмотрев стычку и потому не дав соответствующих указаний кобре.

— Какое может быть почтение к попутчику, который не вступается на защиту общего проводника? — Обвинила взвинченная Катриана, у которой все сроки горели и лучшие сделки срывались — конкуренты и клиенты ждать не будут. -Это по вине ваших ритуалов проходной участок превратился в кошмарный — вы за это несёте всю ответственность, — справедливо выпалила она, перед этим долго и тщательно прокручивая в голове данную тираду — минимум полчаса с момента окончания схватки.

— Какая нелепость! Бедины вчера задержались на несколько часов, решив сунуться в туннели скорпионов и набедокурив там, а когда их за это дело утащили на расправу, то виноватым оказываюсь я. Бединов ещё можно понять — им выжившие арканисты и пришлые негодяи привили магоненавистничество, но вы-то с чего вдруг наезжаете с таким самоубийственным апломбом? — Осведомился Керрил, имея запас времени, пока несколько призрачных тайных глаз осматривали местность в поисках следов отхода. Он намеренно не стал напоминать о сотне золотых откупными, сочтя себя виновным в недогляде за бединами, над которыми ненароком взял моральную ответственность, когда согласился с лестными словами Зидана, поблагодарившего за уроки сразу после инициации.

— Все вы, маги, так и норовите захапать мой караван! Каждый со своей колокольни подваливает. Что бывший до вас "попутчиком" красный волшебник Сзарен, что до него негодяи, даже этот говнолицый Ксанос что-то пердел на эту тему и Дашная после вас начала козу корчить! Не позволю!! Это мой караван — в нём вся моя жизнь! — Выговорилась закипающая Катриана, носом чуявшая всяких говнистых дельцов, желающих приспособить её бизнес под свои нужды.

— Конечно, — холодно ответил уличённый Керрил, глядя сверху вниз. Щёлкнул бы ногтем по грани наставленного полурослой женщиной клинка, чтобы угрожающий промежности короткий меч вырвало из руки халфлинга, отбросив на десяток с лишним футов, однако именно такой реакции от него и ждали, что самое обидное. — И с вашей отставкой или смертью всё развалится, Катриана. Только я тут причём? Ещё позавчера я дал понять, а вчера конкретно высказался.

— Тогда какого рожна цену себе набиваете и спускаетесь уже после шумного боя? — Насупилась встрёпанная Катриана, понявшая, что зря вспылила и стала угрожать заточенным мечом, но не могущая уронить лицо перед другими халфлингами. А вот Ториас был не согласен с такой оценкой ситуации, его просто бесило, что возвеличенный им авторитет не прошёл поверку делом — пасанул в самый нужный момент.

— По себе других не судят. И это я платил вам за попутку, а не наоборот, потому это я вправе требовать с вас отчёта, караванщица Катриана, какого рожна вы дали стингерам уволочь всех четырёх проводников?! — Надавил мастер, сумев это сделать без повышения голоса. Халфлинги стали казаться ещё меньше, а их дорогое волшебное термобельё не было рассчитано ещё и на выстуживание холодной аурой. Обуявший Ториаса гнев грел лучше вина.

— Варвары в ярости безрассудны! Они сами виноваты, ещё и набедокурили, как вы сами сказали! — Торговка точно знала, что лучшая защита — это нападение. Она высказалась в запале чувств, ведь после битвы сама объясняла своим вполне живым сородичам, что стингеры хотели заполучить бединов живыми, но стань цена захвата выше, то монстры бы не пожалели сил убить халфлингов и разграбить караван, а так все живы и ещё есть шанс на спасение — когда кое-кто всё-таки соизволит спуститься сверху.

— Эти варвары поколениями выживают в Анавроке, а ваши двое отчего тогда на месте?! Как я понял по благословению на промазавших стрелах, прошедший молниеносный захват стал следствием религиозной вражды между последователями Латандера и Талоны — это совсем не попытка захвата и разграбления каравана. А вот следов продаваемых вами громовых камней да всяких волшебных мешочков я что-то не заметил, все ваши снаряды из пращей и стрелы с болтами без магической начинки, трухи свитков тоже не видать...

— Когда это вы успели осмотреться, когда с нами языком чешете?! — Вновь выпалила Катриана. Чисто из принципа — чтобы перед своими сохранить лицо. Ториас успел узнать родственницу достаточно, дабы после этих слов вновь обелить облик Керрила.

— Повторяю для "глухо-глупых" — я Мастер Магии. Я приобщён к Высокому Искусству, которое во всех смыслах зовётся Тайным, а всякие дешёвые трюкачества — это удел циркачей и шарлатанов, — бросил ей в лицо оскорблённый Керрил, сразу увидев подтверждение своим догадкам. Все эти кибитки, которые в караване упорно зовут фургонами, когда-то на самом деле были цирковыми, как и призрачные быки. Вероятно, даже, что Катриана колесит тем же маршрутом, что и в детстве, только ныне в ином качестве. Скривился и Ториас, которого "нагуляли" в Амне да оставили там, а кузина нашла да взяла на содержание, заодно пытаясь перевоспитать порядочную личность.

— Да неужели вы забыли про вчерашние свои "концерты", мастер?! — Женщину задели за живое слова про циркачей и шарлатанов. Ну хоть голым мечом больше не размахивала.

— Боги сильны своими поклонниками. Без почтительных зрителей бы не получилось создать реликвию — посох-булаву Свет Путеводной Звезды. Печально, что на следующую же ночь после этого вы предали Амаунатора точно так же, как его прокляли выжившие нетерезы, сотворившие Ат-Ар Беспощадную.

— Вы такой же предатель! — Не понимая всей сути сказанного, Катриана по инерции напала огульно-базарными обвинениями, не терпя нравоучительный тон, которым сама обычно погоняла Ториаса, сейчас притворяющегося мышкой.

— Ат-Ар Беспощадна, — с издёвкой чуть поклонился Керрил. И через голову халфлинга громко обратился к прислушивавшимся свидетелям перепалки: — Эй, двое, что помогали вчера бединам. Хотите поучаствовать в их спасении?

— Диикин идти с великий герой хотеть приключения! — Тут же откликнулся кобольд, тем не менее, прячась за ящиками, игравшими роль трапезного стола. Другого ответа от него и не ожидалось. Сердящаяся Катриана аж задохнулась от такого наглого манипулирования нанятыми ею работниками.

— Ба! Эта пустыня — противное место, заполненное лишь песком да смертью, а жилого места и вовсе днём с огнём не сыщешь! В большой компании, очевидно, проще выжить, — загадочно сказал Ксанос, естественно, мечтавший избавиться от приставучего кобольда. То ли отказал, то ли согласился.

— Тогда собирайтесь тщательней, ибо наверняка предстоит делать стоянку, чтобы вырвать бединов из скабрёзных рук старой карги, — произнёс мастер и отступил обратно на ковёр-самолёт, в мгновение ока преодолевший десять футов вертикально вверх, а потом ещё и ещё, доставив хозяина к шатру и гружённой мобильной площадке.

— Фигляр, — Катриана поставила в словесной дуэли точку победителя.

На самом деле она не была деспотична и умела держать нос по ветру, просто судьба повернулась к каравану "роком" с момента, когда халфлинги стали судачить о треанте Эйвэ и всех тех, кто через него захаживал в гости к гамадриаде Далесивэ. Безусловно, представлявшийся мастером был для Катрианы весьма загадочен, но она много повидала в жизни, бессознательно вписывая его в прежний опыт. Халфлинг видела перед собой юного полуэльфа, судя по небритости, вряд ли отсчитавшего хотя бы пару десятков лет. Его необщительность и замкнутость говорила ей об уединённом образе жизни. Добротная одежда из никогда прежде невиданной ею ткани идеально скроена по фигуре, выдавая безупречный вкус опекуна. Молодец привычно носил тунику на выпуск и не заимел характерных привычек относительно плаща — вряд ли он когда-либо в своей жизни носил меч или кинжал дольше часа. Ещё Катриана обратила внимание, что мастер словно стеснялся показывать свои артефакты, как тот же Диикин — в противоположность Ксаносу, кичащемуся шмотками и волшебными побрякушками. Конечно, росшая в цирке караванщица навидалась и наслушалась обо всяких предметах: некоторые обладали таким умом, что могли в два счёта свести дебет с кредитом, а мудрый совет других не всякий старец способен выдать. Некоторые говорящие артефакты совсем не стремились быть на виду из-за противления частой смене владельца — так гласили истории или скальды их ведающие. Одно живое оружие у Керрила имелось, разумность других скрываемых артефактов объясняла особенности поведения "мастера", включая как по нотам исполненный ритуал упокоения души благородного имперского капитана. По сложившемуся у Катрианы мнению, полуэльфа воспитывали послушным и часто балуемым ребёнком, который предпочитал отступать, встречая отпор своим прихотям. Поэтому женщина, которой лет через семь грозил выход из репродуктивного возраста, сочла необходимым преподать несколько уроков отправленному в мир юному зазнайке, пока кто-нибудь другой не сделал то же самое, но в куда более жестокой и болезненной форме. Катриана увидела лишнее подтверждение своим мыслям, когда летающий шатёр-самоуправец сверху высыпал свой песочный балласт. Близко, но с такой невероятной поправкой на ветер, словно реально были намерения просто-напросто в отместку завалить оппонента "весомыми аргументами". Ториаса только дурак не втопчет в грязь, но с его кузиной такой номер не пройдёт. Вот проигравший, по её мнению, сорванец и прибёг к грубым мерам, пытаясь возвыситься хотя бы в собственных глазах, понимающих вину труса, подикась, мастурбировавшего в момент нападения, подглядывая в таки украденное зеркальце за сексом Катрианы с возницей её фургона Венлосом.

Чтобы забрать всё барахло, Керрилу не оставалось выбора, кроме как опорожнить портативное отверстие на пол шатра и сгрузить туда же всю прочую громоздкую тяжесть. Потом в четыре угловых столбика ему пришлось наспех вставлять свои черепаховые жемчужины и объединять их чары уменьшения и облегчения, дабы через четверть часа быть вынужденным при всех разложить на песке платок с чёрной дырой, увеличить портативное отверстие до максимально шести футов диаметра и опустить туда шатёр, уменьшенный тютелька-в-тютельку, что называется. К этому времени "бравая" команда была в сборе — полуорк Ксанос и кобольд Диикин. Первый хотел разжиться сокровищами и знаниями, но на самом деле желавшая передохнуть от него Катриана, превращая своё поражение в победу, взыграла на амбициях полуорка и благополучно сбагрила от себя подальше этого зазнайку, рекомендованного уважаемым дварфом, а на поверку оказавшегося говнистым колдунишкой-недоучкой. Второй просто жаждал повидать мир во всём его многообразии и непременно рядом с кем-то способным его защитить от напастей, особенно в свете того, что его чуйка кричала о схожести мастера с неким Софистом, организовавшим освобождение этого кобольда из драконьего рабства и не получившего за это обещанную награду.

Глава 8 — Галопом по туннелям.

— Ксанос, ты умеешь уменьшать свой посох? — Мастер остановил нагруженный пассажирами ковёр-самолёт перед неприметным лазом под твёрдый наст дна Замёрзшего Моря. И первым сошёл с тряпки.

— Нет, — ответил тот, слегка замешкавшись. Колдун ждал совсем другого вопроса — про своего фамильяра. Небольшой бехолдер с его голову размером идеален для осмотра всяких найденных лазов и пещерных комплексов.

— Тогда передай мне.

— Ещё чего! — Ксанос отодвинул свой трофей от загребущей руки.

— Верну перед боем. И если кто из вас тугодумов ещё не понял, то поясняю: либо вы подчиняетесь командам, либо выметаетесь, — непререкаемого заявил мастер.

— Диикин готовый отдавать твоя бандуру! — Возликовал драконий бард, похожий на гору ожившего тряпья.

— А ты, кобольд, вообще либо не коверкай при мне общий язык, либо заткнись к чертям собачьим. Держи свою бренчалку под боком, но если хоть раз тренькнет по пути — я тебя первым прибью, кобольд. Я жду, Ксанос, — настаивал Керрил.

— Сперва объясни толком, — начал уступать полуорк, не выдержав взгляда полуэльфа и злобно покосившись на смиренно сопящего Диикина, заворожённо пялящегося на огненную игру металла волшебного кольца.

— Не вашего ума дело, — надменно бросил Керрил, желавший сразу наладить в команде армейскую дисциплину, чтобы разительно отличаться от рубахи-парня.

Резко потянувшись, он схватился за костяное древко и моментально засунул в тайный кармашек браслета на левой руке. Ксанос злобно оскалился, но атаковать не решился, отлично помня вчерашний звучный огненный ритуал. Не обращая на полуорка внимания, полуэльф превратил ковёр в палас, парящий в футе над ледяными песками.

— Теперь ложитесь на ковре, руки по швам, — скомандовал мастер. Конечно же, Ксанос пихнул локтем Диикина, освобождая себе место, которого и без хватало вдосталь. — Плотно зажмурьтесь и родных глаз не открывайте, — приказал мастер, и пришлёпал к их лбам вернувшиеся из дозора тайные призрачные глаза, скрестив усики маны на затылках и протянув потом к закрытым векам для соединения с естественными органами зрения и закрепления на голове.

Себе он тоже такой приделал, на основе увиденного датчиком составив в голове примерный план логова стингеров. Напарникам с непривычки и незрелости передалась просто зрительная память конкретного глаза, отчего дыхание обоих тут же сбилось, а сердцебиение участилось.

— Не открывать глаза! — Грубо закрыв лица ладонями, пугающе прошипел мастер, не сбираясь выступать нянькой, объясняя, что прямой взгляд куда легче ощутить, чем опосредованный, да и просто от раздвоения зрения голова закружится да скрутит острый рвотный спазм. — И цыц мне тут! — Скомандовал Керрил, сопровождая приказ магической гарантией двеомера немоты. — Мы пока ещё никуда не летим.

— А как Диикин драться? — Протявкал недоумённо кобольд, в голове которого замеченные магическим глазом стингеры распластывались перед героем по одному его слову.

Хмурый Керрил не удостоил его ответом, лишь поджав губы на то, как легко бард разгрыз паутину заклятья. Полуэльф тоже устроился поперёк ковра, но с вытянутыми руками, и дал тряпке команду скататься и сжаться: две длинных сосиски спина к спине, сбоку пельмень. Котелки в вещмешке кобольда и прочие углы рюкзака полуорка в ногах кобольда. Активировав способность пояса создавать улучшенную сферу невидимости, которая также прятала звуки и запахи, мастер вслух дал ковру-самолёту команду на старт. И понеслась "душа в рай".

Ковровый болид лихо полетел под самым потолком туннеля, прокопанного стингерами на месте недавних подвижек и оседаний породы, случившихся из-за мощных звуковых вибраций трёх волшебных обрядов на закат, рассвет и полдень. Отрезая лишние пути к побегу, мастер вытряхнул из рукава пару одноразовых жемчужин с заклятьями сжижения земли и камня, под конец действия магии инвертирующих её действие для надёжного затвердевания породы — отступающие долго скрестись будут.

Управляемый мысленно, ковёр-самолёт двигался точно к цели, минуя ненужные развилки и осторожно огибая патрульных, что не поднимали тревоги за отсутствием даже дуновений. Пролетели поворот в спальни членов колонии, пролетели над засадами из числа зарывшихся в песок стингеров, отлично чувствующих топот двуногих, пролетели всевозможные ловушки, одной из которых была зала с мантикорой, содержавшийся тут в качестве цепного пса и палача. Мастер благополучно вырулил мимо всех дверей, сосчитав по пути каждый канделябр и факел из числа вечно пламенеющих нетерских артефактов, расхищенных из какого-то упавшего города нетерезов. Тихо, мирно, быстро — необычное наблюдение дерзкого и незаметного проникновения будоражило сознание и кипятило кровь адреналином.

Внезапная для "пассажиров" остановка произошла после спуска по спирали на нижний уровень, перед залой с коридором, охраняемым парой стингеров с алебардами да парой нетерских статуй, настроенных на срабатывание при пересечении границы, зримой в магическом спектре в виде прозрачной пелены тревожно-красного цвета.

— Поднимайтесь и взводите арбалеты, — скомандовал Керрил, первым вставая на развернувшемся ковре и всучивая ошалелому полётом Ксаносу его "ненаглядный" костяной посох. — Куда попёр, идиот?! От ковра не отходить!

— Моя шататься отлить... — попытался оправдаться Диикин, которого действительно повело от перестройки восприятия с тайного призрачного глаза на нормальное зрение.

— Я предупреждал, — безжалостно бросил Керрил, прокляв кобольда очередной немотой, усиленной, потому что прошлую кобольд практически буквально разгрыз в два счёта, видимо, наловчившись во время рабства у белого дракона. — Ещё раз при мне исковеркаешь язык, кобольд, и я сделаю тебя подобием молчуна Биргена.

Высказав эту поистине кошмарную для барда угрозу, мастер замахнулся и ударил другого подчинённого правым кулаком под дых, ощутив, как по жилам руки заструился огонь, а нервы защекотал электрический ток, тоже сошедший с одежды и браслета. Ксанос с пробитым прессом и стихийным уроном согнулся в немом изумлении и боли.

— Я сказал взводить арбалеты, сучара, а не колдовать! — Зло прошипел Керрил в сипевшее лицо на голову более рослого полуорка. — Вот болты, — мастер вытряхнул из рукава пару разрывных собственного производства, но экспортного качества.

Мастер демонстрировал совсем другой подход и обращение с командой, нежели от него ожидали, "путая" с другим своим знакомым. Керрил не собирался объяснять, что заметил признаки практики шаманизма и наличия духовных сущностей, для которых применение защитной магии равнозначно навешиванию на себя ярмарочных гирлянд и которые точно обнаружили бы призрачные магические конструкты визуальных датчиков мага, используй он стандартное заклинание со стеклянными шариками в качестве материальной основы. Находясь в сотнях футов, Керрил чувствовал, как за дверьми дальше по коридору полно нежити и готовится серьёзная волшба школы Некромантии.

Пока подчинённые злобно взводили арбалеты, командир скатал палас и спрятал его от греха подальше. Затем соорудил из песка кучку-голема ростом себе по колено.

— По этим двум стингерам будете стрелять аз арбалетов только по моей команде "огонь", ты в левого, ты в правого. Ксанос, когда я вломлюсь в те двери, незамедлительно стреляй по мне огненным шаром из своего посоха, — начал мастер раздавать указания. Последнее вызвало живейший отклик в жаждущем мести полуорке, Диикин по другой причине выпучил зенки — думал о героическом самопожертвовании. — Потом задействуй скорость своих портков и беги за мной. Твоей третьей целью, Ксанос, будет алтарь. Он в той зале где-то на возвышении. Я снимаю с тебя немоту. Используй по нему своё собственное заклятье магических снарядов одновременно с таким же заклятьем из посоха. А ты, кобольд, после первого арбалетного выстрела бренчи и сражайся, как хочешь, только у нас под ногами не путайся. Итак, целься!

Заклинатель вскинул руки, соединив верхние фаланги больших пальцев и продев их в ободок кольца, расширившегося как для великана. Мизинцы с безымянными Керрил поджал, а оставшиеся сдвоил и направил в постовых. Отдав команду голему на выход из зоны невидимости под обстрел статуй, напряжённый мастер скороговоркой зашептал боевую формулу заклятья огненных стрел. Интуиция и наблюдательность не подвели Керрила — нетерские статуи выстрелили из золочёного металла щитов именно заклинаниями огненных стрел. Мастер смело и пружинисто шагнул вперёд, применяя силу пламенеющего кольца, чтобы одновременно с созданием собственных огненных стрел перехватить контроль над двумя летящими в его песочного голема:

— Огонь! — Приказал мастер стихии и своим подчинённым.

Хитрость удалась! Он мог создавать максимум пять, но жестом из сдвоенных пальцев определил три, чтобы в нужный момент разделить указательные и средние, перехватив чужие огненные стрелы в футе от их цели. В каждого охранника полетело по паре огненных стрел, а усиленная кольцом нечётная устремилась строго по прямой и чуть вниз, чтобы попасть в самый низ закрытых ворот и попытаться поджечь их за счёт щели с полом, чтобы огонь от сквозняка перехлестнулся на другую сторону.

Нестройно щёлкнула пара арбалетов, кобольд и полуорк промазали от волнения и перенапряжения, но направление всё-таки выдержали, а потому каменные осколки от разрывных наконечников поразили скорпионьи хвосты сзади и выбили дробь по деревянным створкам с рунным кругом, бездействующим от неумения им пользоваться и отсутствия у стингеров контролирующего амулета-ключа. Невидимость спала.

Ворота распахнулись изнутри — толпой упырей! Керрил на ускорении уже рвал жилы вперёд, поднимая клубы песка своими чешуйчатыми драконьими ботинками. Кольцо бесконечных головёшек помогло ему не только сотворить одноимённое заклинание прямо на бегу, но и преодолеть лимит на число одновременных снарядов, однако ему не удалось направить в верховного шамана у алтаря на возвышении больше одной головёшки из суммарных двадцати трёх — остальные разлетелись по его упырям да подручным стингерам с неказистыми в их руках массивными дварфскими молотами. Воспламеняющие взрывы да пущенный колдуном огненный шар испепелили нежить и поджарили уродливых стингеров. К сожалению, верховный спасся мантией заклинаний и комплексом защитных чар против огня. Если бы Ксанос вместо пальбы вдаль точно выполнил приказ бить в командира, Керрил бы из угодившего в плащ шара извлёк великую огненную вспышку, приумножив урон от обоих заклинаний и нанеся вред колдующему жрецу Талоны.

Полуорку хватило ума припустить в коридорчик, когда неустанно шевелившийся песочный голем остекленел-таки от спровоцированного второго залпа охранных статуй. Ксаносу хватило прыти не попасть под широкий веер цветных брызг, световой волной разошедшихся от волшебного музыкального инструмента в руках кобольда. Попавших под эту атаку раненных постовых оглушило, не дав им возможности атаковать пробегающего мимо врага.

Шаман вместо немедленной ответной атаки по врагу понадеялся на прорву слуг и поспешил священнодействием активировать алтарь по полной, ища поддержки в божественной силе. Загорелись три золотых капельки на фиолетовом треугольнике символа Талоны (иллюстрации 039 и 040). И божественная энергия пролилась сверху в виде светового столба цвета брызнувшей крови — достаточно для поднятия орды нежити.

Зажмуривавшийся Керрил ничуть не пострадал от "дружественного" огня в лицо и не смутился истошным криком приготовленного в первую жертву Тайсира ибн Наиба, из торса которого алтарь стал что-то вытягивать в виде молниевидных нитей. Мастеру хватило подаренных врагом секунд, чтобы из левого рукава вытряхнуть в ладонь бусину малой телепортации. Из правого рукава полуэльф вытряхнул посох-кобру, отбился от выпада опалённого стингера и мгновенно переместился за спины стражников и шамана, немедля направив раструб змеиной пасти на главного врага, с которого ранее была сорвана малая мантия заклинаний. Протянувшиеся трубой сорок четыре кольца копья звука воткнулись в панцирный зад верховного и сбили очередное его шаманство, оглушив. Благодаря защитному плащу проигнорировав тычок брошенного сноровистом стингером копья, Керрил, сосредоточенно расходуя огненную силу нетерского кольца, сумел не просто на законных основаниях вместо трёх прожигающих лучей создать пять, но и в запале совместил их все в один ослепительно яркий поток, который беспощадным солнечным светом пронёсся из змеиной глотки Усмана по пятам звуковой трубы и насквозь прожёг скорпионью часть шамана, упёршись в алтарь Талоны. Из-за попадания алебардой по правой руке заклятье мастера дёрнулось вверх и спалило позвоночник человеческой части тела стингера. Через миг в раскалённую священную глыбу врезались с боков и полностью развалили её суммарно пять сгустков волшебного огня от Ксаноса, по сути, нанёсшего добивающий удар и вместо Керрила ставшего фигурировать во всех прорицаниях в качестве разрушителя данной святыни Леди Яда — типа героем стал именно полуорк.

Не просто церемония, но магический обряд был варварски нарушен, что не замедлило сказаться на раскрошившихся в песок алтаре и двух нетерских обелисков по бокам от молитвенного возвышения. О последних мастер и подосадовал остро, так и не успев разобраться в их функционале и роли. Никто по ним даже не целился, а они взяли да в кучи пыли осыпались, отчего-то самоликвидировавшись. Правда, толк от этого был — не последовало никакого разрушительного или хаотично-искажающего выброса магии или смертоносных божественных сил. По счастью, самый главный здесь стингер оказался верховным жрецом и начинающим шаманом, активно увлекавшимся некромантией.

— Добровольцы, выручайте спасаемых — я займусь обороной! — Поспешил выкрикнуть Керрил непререкаемым тоном, чтобы не кинулись на сбор лучших трофеев с насквозь прожжённого стингера. В доказательство он взмахом витиеватой волшебной палочки пустил малую бурю снарядов Исаака — пурпурные сгустки добили всех врагов.

Мастер знал, что некогда им самим зачарованная бандура выведет постовых из строя минимум на треть минуты. Этого времени вполне бы хватило, чтобы добить, но Диикин без прямого приказа предпочёл ломануться в святилище Талоны, чтобы своим бардовским умишком запечатлеть скоротечный бой. Восхищённому идиоту хватило прыти сдвинуться в сторону, когда полуэльф с эффектно развивающимся за спиной плащом совершил длиннющий прыжок, ловко перекатился через голову и одним выпадом Усмана превратил в кашу мозги ближайшего из постовых, бежавшего на осквернителей и достаточно опытного, чтобы воспользоваться фактором неожиданности вместо тупых выкриков. По второму из другого конца волшебной палочки Керрил выстрелил несколькими самонаводящимися магическими снарядами — самым распространённым заклинанием на Фаэруне.

Победитель вприпрыжку промчался по коридору. Оставалось мало времени на перепрограммирование нетерских статуй для помощи в защите от стингеров, как показывали оставшиеся на карауле тайные призрачные глаза, от общего зова валом поваливших к святотатцам, к счастью, кроме народившейся летом малышни и их нянек, скрывшихся в секретных тоннелях за якобы непролазным песчаным обвалом.

Керрил по здравым рассуждениям отбросил идею с охранными статуями, просто-напросто выключив их — на это ему точно хватило знаний и умений. Вместо возни с неизвестной магией мастер приспособил под местные условия и стал реализовывать одну из своих заготовок на подобные вот случаи. Керрил вызвал большого двенадцатифутового ледяного элементала, приказав ему стать мутной стеной поперёк прохода в зал, откуда вызванная следом пара элементов грязи начала вытаскивать дорогие нетерские статуи в коридорчик с убитыми постовыми. Стингеры точно разобьют лёд, тем самым из одного большого породив более мелких и агрессивных элементалов льда.

Мастер как раз в начале коридора в святилище сооружал стеклянную стену из песочной грязи двух элементов для защиты напарников, высвобождающих бединов, когда первые стингеры начали долбиться в ледяную стену за его спиной. Керрил хладнокровно доделал работу, целенаправленно замуровав себя в пещерном зале. Затем стал ссыпать из рукава жмени огненной крупы, веером рассыпая их по песчаному полу, побольше в дальние углы. У него имелось в запасе порядка минуты, чтобы успеть наложить на себя улучшенные доспехи мага и реверсивную защиту от стрел, окружить кругом против злого мировоззрения и стихийным щитом огня.

Керрил затылком видел, что за стеклянной стеной у него за спиной на него уже смотрят и что-то кричат, долбясь кулаками. Поэтому, дав растрескавшемуся элементу льда команду разделиться на малых, полуэльф специально напоказ задрал тунику спереди, активируя с пояса конус морозного дыхания белого дракона. Он имел шикарный шанс превращения прохода перед собой в общий могильник-морозильник, но мастеру было не с руки палить превосходное владение водой, вдобавок, ему следовало как следует впечатлить зрителей за стеклом, чтоб подмоченный авторитет мастера Керрила стал непререкаемым. Поэтому вместо выдыхания второго конуса мороза и метания бурдюка с водяной бомбой и ледяными цветами, прекрасно зарекомендовавшими себя в поселении гноллов, полуэльф взмахнул правой рукой с плетью, создавая длинный огненный бич-змею, а после применил заклятье тела из солнца, породив в умах бединов ассоциацию с аватарой солнечного бога Амаунатора.

С грохотом взорвав башку ретивого стингера с алебардой дешёвой людской ковки, Керрил вложил всю свою волю и умение управлять огнём в то, чтобы создать из аркана над собой петлю, какой часто ловят скот. Спокойно восприняв несколько касаний стрел и брошенных пилумов, проскрежетавших по каменной шкуре и загоревшихся от пролёта через испускаемый фигурой огонь, мастер, сосредоточенно крутя петлю огненным бичом, возвёл вокруг себя ревущий круг огненной стены в восемь футов высотой и четыре шириной — и для этого стихийного заклинания он тоже воспользовался мощью нетеркого трофея, способного потягаться силами с легендарным Кольцом Зимы.

Благодаря заклятьям видя всё вокруг и обладая приличной ловкостью, полуэльф стал вертеться в своём кругу огня, уклоняясь от совершаемых вслепую выпадов алебардами да копьями. Жгучее пламя опаляло каждого сунувшегося в него идиота и мешало целиться лучникам, не говоря уже о том, чтобы стингеры могли ударить ядовитым жалом на хвосте. Но солнечный круг отнюдь не мешал самому друиду ощущать сгустки жизненных сил и стегать стингеров своим длинной и громкой змеиной плетью, калечащей хитиновые части тел тех умников, кто стремился преодолеть толстую стеклянную стену. Впрочем, опытный взгляд бединов видел отвратительное умение обращаться с кнутом, попадавшим лишь благодаря магии да воле самого псевдо-разумного оружия с рефлексами и охотничьими навыками кобры. Умелый бы боец да с таким чудесным оружием никогда бы тут не допустил своего окружения, загромождая единственный проход валом искалеченных трупов полулюдей-полускорпионов.

Шло время, в залу набивалось всё больше разъярённых особей, начавших засыпать песком тускнеющую стену огня да брызгаться кислотным ядом через неё -защита Керрила справлялась на отлично. Вроде прошла всего минута объективного времени, а субъективно многократно больше. Пару раз одинокий боец уже применял диссонансный удар Усмана, оглушая и отбрасывая от себя восьмёрки окружавших его алебардщиков и копейщиков, совместными усилиями изнуривших заклятье каменной шкуры. Оба раза стена огня красиво наклонялась наружу, распускаясь эдаким подсолнухом, опаляющим стингеров, безуспешно теснящих одного единственного полуэльфа. На третий раз выдыхающийся Керрил бросил посох-кобру подле себя, чтобы банально выпрыгнуть из слаженной атаки и с яростным рёвом взорваться огненной вспышкой, сохранив великую про запас.

На спёкшийся в стекло песок мастер приземлился уже огненным архоном, на пару мгновений застывшим на месте и спокойно пропустившим сквозь своё огненное тело обычный пилум и пару простых стрел, чтобы потом с торжествующим хохотом хлопнуть в ладоши, заливая всю залу огненным дождём, давшимся в этой форме без предварительного заучивания заклятья перед сном. Попавшиеся в эту адскую ловушку пламени стингеры были обречены сгореть или задохнуться. А в панически отступивших в предыдущий зал со спиральным подъёмом наверх полетел огненный шар, который догнала пара прожигающих лучей из ладоней и один изо рта — все ожгли свои цели.

Осталась сущая малость. Потренировавшись в продуцировании и метании добивающих сгустков пламени, истощённый и усталый Керрил из облика огненного архона стал обратно полуэльфом и еле призвал к себе воздушную элементаль, без принуждения, но за вознаграждение перламутровой пылью добившись от прекрасной девы очищения спёртого, задымлённого и вонючего воздуха до уровня утренней свежести. Затем жестами велел всем убраться из коридорчика обратно в святилище, четырежды хлестнул змеиной головой и пятым ударом примерно в центр квадрата разбил собственную стеклянную стену, на удивление, в огне дюже закалившуюся вместо бесславного расплавления.

После вида лопающихся от жара глазных яблок, взорванных или перемолотых внутренностей, валявшихся повсюду обугленных частей тел... После жаркой драки Керрилу пришлось очень-очень сильно постараться, чтобы подавить в себе человечность и вместо ободряющих слов поддержки и похвал заговорить резко и надменно, словно десятки лет кряду только тем и занимался, что потрошил колонии монстров, поклоняющихся Талоне:

— Итак, товарищи спасатели, я что-то не вижу своих законных трофеев с верховного жреца, м!? — Охватил он строгим взглядом пришибленного мощью Ксаноса, восторженного могуществом Диикина и согбенных бединов, болезненно квелых, но вполне способных самостоятельно передвигаться и бубнить молитвы посланнику божьему Керрилу. Его право распоряжаться подобным тоном признали — оба невнятно забубнивших индивида поспешили выполнить грязную работу. — А вы, дурные фанатики, вы на своего бога Амаунатора молитесь вместо расшибания лбов перед его обычным почитателем.

— Вы необычный, мастер Керрил, — с религиозным трепетом и дрожью в голосе попытался оправдаться Зидан, как старший в клире, теперь уже действительно сплочённом клире, верующим в Латандера как преемника строгого и взыскательного Амаунатора, угробленного своим Воплощением Ненависти Ат-Ар Беспощадной, судя по блуду с богом ночи и смерти, являющейся креатурой богини тьмы Шар.

— Но совершенно точно всего лишь из числа прихожан, почитающих светлых богов, а посему ваше идолопоклонничество передо мной — это предательство бога, — мастер жёстко окоротил их религиозный порыв, утверждая себя в качестве светского магократа. — Вот, вместо развешивания бестолковых словес распейте зелья исцеления болезней и нейтрализации ядов да скорее отрабатывайте помощь сбором моих трофеев.

— Они все ваши, мастер Керрил, — вновь с подобострастием заговорил Зидан, который должен был видеть мучения всех своих послушников перед тем, как его самого принесут в жертву старой карге Талоне. — Вы спасли наши жизни и души от кошмарной участи, наша благодарность безмерна... — он не постеснялся и не счёл унижением проползти и поцеловать носок ботинка. Однако Керрил разгадал манёвр и отступил со словами:

— Не вынуждайте меня зарубать у вас на носу, бестолочи коричневые, что подобное почтение должно выказывать исключительно церковным святым, — грубо обозвал их говном Керрил, ещё больше развеивая тот ореол, что сам же себе и создал в их глазах. Перестарался "малость". — Алтарь Талоны уничтожил Ксанос, поскольку Диикин за его спиной оглушил ретивых постовых. Они же вам первыми дали свои лечки. Поэтому всё — измеримо. Так что кончайте тут сопли и слюни по песку размазывать да живее за работу — собирайте и вырезайте из трупов всё ценное! — Махнул он рукой на стингеров. Самому было ужасно противно этим заниматься. — И ещё вы, четверо "солнечных" дебилов, уже пропустили один закат и вон как за это поплатились, если ещё и рассвет под землёй проведёте — позавидуете страстным объятьям Талоны, — мастер, видя, что вновь переборщил, но теперь с отрезвлением, демонстративно зацепил на шее призрачный амулет, прилепленный к солнечному сплетению и спокойно прошедший сквозь тельняшку с туникой, да сверился с этим магическим хронометром в виде святого символа Амаунатора. — У вас ровно три часа на обчистку логовища стингеров! И советую выместить зло на здешней мантикоре — всё равно трофеи понадобится стаскивать в её просторный вольер, — добавил меркантильный маг, про себя радуясь, что созданную им вчера реликвию убитый местечковый верховный жрец не успел осквернить. Мужикам, обидно просравшим свободу и чуть не пополнившим коллекцию упырей, ну просто очень хотелось либо самим себе лоб расшибить, либо кому-то другому череп раскроить. Не давая им слова вставить, полуэльф продолжал вещать без запинок: — А за выказанные мне почести я отплачу вам ещё одним советом: алтарь разрушен, но вы воздайте на том месте хвалу богине за все недуги, ведь борьба с ними закаляет вас, затем сволоките туда мертвецов со всей этой пещеры и сожгите во славу Амаунатора в лице Латандера.

— О, мастер Керрил, вы очень великодушны, — без издёвки подал почтительный голос Сабиль ибн Забит, более старший и умудрённый жизнью, чем играющий желваками Зидан, перестаравшийся с пресмыканием перед магом. — Спасибо вам всем за спасение, — трижды поклонился он в пояс, за ним это нестройно повторили остальные бедины, после этого поспешившие исполнить поручения.

— Я не собираюсь заниматься грязным потрошительством, мастер, — высокомерно скривился норовистый Ксанос, приволокший двуглавую булаву жреца Талоны и пренебрежительно покосившийся на высокоморального Диикина, поспешно доставившего его ядовитую железу, потрёпанный комок сердца из человеческой половины тела, половые органы, лёгочные мешки, мочевой пузырь — старательно подражал бединам.

— Диикин сделал! — С угрюмой радостью отчитался кобольд, весь извазюкавшийся в телесных жидкостях со смирением перед грязной работой и с решимостью отрабатывать свою свободу, попутно перекусывая вражеской селезёнкой и почками.

— Микстуры не из воздуха берутся, Ксанос, — спокойно напомнил ему о прописной истине Керрил, чей взгляд неверно истолковали. — Кстати, вам обоим, добровольцы, причитается премией по одному полезному артефакту, который вы станете постоянно носить на себе. Если не сыщете такой для себя — это будет исключительно вашим промахом, — пожал плечами полуэльф, намекнув на их провальные выстрелы из арбалета по неподвижным и крупным мишеням.

— А вы будете просто смотреть на нас и сортировать поднесённое? — Состроить подобную морду лица ещё надо было постараться.

Ершистый дерзко намекнул на то обстоятельство, что Керрил молча наблюдал за работой других. Обзавидовавшемуся полуорку неоткуда было знать о незрячести полуэльфа, в это время сосредоточенно производившего удалённый контроль призрачных тайных глаз и в непривычном формате общавшегося с окружающей средой. Ксанос справедливо считал себя выше Диикина. Видя бединов и помня свои подростковые унижения, он решил для себя не сдаваться без боя — всему есть цена.

Бедный Диикин даже прокусил себе язык, чтобы не ляпнуть лишнего по поводу и без. Угроза немоты для барда сродни адской муке. Тяга кобольда к приключениям и новым впечатлениям пока ещё сильно перевешивала суровость окружающего мира и попутчиков. Диикин мирился со своим положением, чувствуя свою нужность и стараясь быть полезным, чтобы занять более достойное положение.

— Ну вот ещё терять время и глохнуть от трескотни шута горохового! Я займусь инспекцией сокровищницы этого племени стингеров, что за той железной дверью — больше ей негде находиться, — намекая на ту единственную, мимо которой пролетали, деловито сообщил Керрил, стараясь соблюдать серьёзность и не жалеть о своём слишком жестокосердном подталкивании Диикина на учёбу словесности у Ксаноса или кого-нибудь из бединов.

Уходя обшныривать галопом пещерный комплекс, Керрил надеялся, что более сильный полуорк поможет хилому кобольду, за что в ответ получит в услужение его намётанный на сокровища взгляд. А вот найти в этом "захолустье" что-то действительно ценное лично для себя мастер и не помышлял даже, собираясь прихватить с собой лишь имперские древности, а всё остальное барахло, ну, не даром же говорят, что труд облагораживает, а совместный ещё и сплачивает. К тому же, препарирование бывших захватчиков должно было помочь хоть как-то поднять самооценку бединов и дать им время собраться с разбежавшимися мыслями и противоречивыми чувствами — вдали от главного раздражителя.

Поднимаясь по спирали, играющей роль рупора с нижнего яруса на верхний, Керрил расслышал подтверждение правоты выбранного курса:

— У каждого свои недостатки, — мудро ответил Сабиль на крик души обиженного Диикина. Рядом с младшим родичем бедин чувствовал себя самым уверенным из всех.

— Вот чего его выперли из леса, — вполголоса неприязненно бросил Шухрат.

— И слава А... Амаунатору! — Запнулся Зидан. — Мне ночью снился бог Латандер. Он поведал, что жёлтая блудница — это Воплощение Ненависти Амаунатора. Поклонение ей делает душу Лживой, а обычные верующие... души простых бединов в Долине Фугу — это Неверующие, из которых предыдущие боги смерти строили Стену вокруг Города Мёртвых... высоченные штабеля мучеников... Беспощадно! Никакой настоящий бог не забирал и не забирает души бединов в своё благословенное царство — всех судят за поклонение ложной богине! Но теперь пролился свет надежды! Поэтому, Шухрат, ради нашего народа, ради себя и своих предков мы будем повиноваться Керрилу, даже если он вдруг прикажет вылизать зад. Ты понял?!

— Понял, святейший Зидан, — сглотнул бедин, ужасаясь многовековой лжи, хоть и недопонимая всего того кошмара, что Латандер успел показать своему клирику.

Дальше мастер не стал подслушивать, упрекнув себя в неправильной интерпретации поведения Зидана. Добровольная помощь Латандеру оборачивалась в нечто уму непостижимое. Керрил тоже сглотнул комок в горле и поспешил за трофеями, волевым усилием отодвинув трансцендентное и сосредоточившись на невидимом полёте, чтобы не задерживаться в схватках с мечущимися стингерами, ликвидировать которых будет полезно оставшимся внизу соратникам — сообща они в два счёта расправятся.

Собственно, единственным по-настоящему полезным для Диикина артефактом сыскался только серебряный амулет здоровья, защищающий от болезней, ядов и других ослаблений (иллюстрация 041). Кому как не жрецам Талоны делать наилучшие волшебные вещи против болезней? Для блюдущего свой внешний вид Ксаноса нашлась шикарная броня пожирателей золота из шкур одноимённых тварей, которые обладают эффектным блеском и невероятными защитными свойствами, к слову, весьма посредственно усиленными кустарной магией. Один отказался от жезла молний, другой от алебарды Удар Талоны, выкованной дварфом-кузнецом Раджахаром, верящим, что богиня болезней и ядов благоволит тем последователям, которые причиняют своим жертвам наибольшие страдания. Самое занимательное в том у этой алебарды, что она могла уменьшатся в томагавк, который, если застревал в теле, то сочился кислотой — постоянно. (иллюстрация 042) Ещё была та двойная булава с верховного жреца, одновременно бывшего и вождём, а также простенькое колечко повышения общей сопротивляемости и с того же дурня эльфийские ботинки — далеко же занесло бедолагу-лесовика и наверняка по пьяни! Ядовитые стрелы, как носящие эманации благословения жреца Талоны, Зидан сам догадался спалить вместе с трупами в знак очищения огнём.

Под руководством Сабиля шестеро грамотно обложили мантикору. Надежда на целованный посох-булаву полностью оправдались. Прикрытый парой щитоносцев, Зидан сперва сделал выпад, оглушив как раз на время, которого хватило для замаха из-за спины — череп лопнул незрелой тыквой. Больше было страхов и криков по поводу её шипов, клыков и когтей, да ещё бардовского треньканья, реально раздражающего монстра и воодушевлявшего своих. Диикин и Ксанос могли только завидовать слаженности и выносливости бединов, сноровисто обиравших стингеров и их логово, хотя тоже совершенно не выспались да ещё были знатно потрёпаны при захвате и в плену. Вкупе с откровениями Зидана это заставляло двух неверующих глубоко задуматься над выбором религии по сердцу.

— Что-то не так, мастер Керрил? — Беспокойно спросил Зидан, ощущавший нутром близившийся рассвет.

Вусмерть уставший Ксанос, плётшийся позади ломящегося от скарба силового поля грузовой платформы, оставил при себе колкость про "что-то забыли". Диикин тоже шаркал сонным тоже сгибаясь под не понадобившимся грузом котелков и тоже помня поворот как тоже бывший житель Подземья. Одни истинно верующие бедины ощущали прилив сил, даже под торосами дна Замёрзшего Моря.

— Пора определяться с насущным будущим, — заявил Керрил недалече от вновь открытого выхода норы. — Я не желаю возвращаться в караван и понимаю, Зидан, что ты имеешь с Катрианой договорённость. Но эта торговка пожалела тратить свой товар на спасение нанятого ею же проводника, хотя прекрасное знала, что оглушительный хлопок громового камня способен сбросить с глаз пелену ярости. Караван при свете Ат-Ар почитал её сынов, но стоило светилу отвернуться на ночь, как они вас предали стингерам Талоны — смекаете? Расплата той же монетой справедлива и богоугодна — это не месть. Всё ваше барахло навьючено, а я ещё в Эскоре взял образцы шерсти и вместе с вами смогу призвать ваших вьючных животных, — уверенно сообщил мастер, способный это сделать без них и даже из-под них. — Я вам четверым настоятельно рекомендую на этом рассвете молиться Лорду Утра об указании направления, где вам надлежит в качестве домашней твердыни возвести новый храм, откопать заброшенный или явиться в действующий для прописки. Эм, получилось так, что моя судьба оказалась крепко связанной с вами, и, чтобы мне от вас отцепиться, надо принести щедрый дар храму и невредимыми доставить туда вас, неофитов. А вы двое сами решайте, с кем быть, — обратился Керрил к Ксаносу и Диикину, утомившему Зидана расспросами о Долине Фугу и богах. — Но если вдруг тоже не вернётесь в караван Катрианы, то знайте, что на торжище племени Анкэбут наши дорожки однозначно разойдутся, — изрёк Керрил судьбоносный монолог, от и до владея инициативой разговора.

Он специально прозрачно намекнул бединам на такое вот признание своей вины перед ними за "издевательство очарованием", сохраняя свой авторитет и статус толкователя воли Амаунатора, который век до этого молчавшего на мольбы — отвечал его аспект Латандер либо Шар, ответственная за появление Воплощения ненависти. Лорд Утра и принял душу того нетерца, ради сохранения и преумножения его истовой веры вынужденный частично имитировать Амаунатора, аспектом которого являлся. А с полуорком и кобольдом тоже был весьма приблизительный расчёт мастера, но не на частично разгаданное трансцендентное, а на вполне простые и приземлённые вещи. Сперва Керрил показал, как солоно им будет с таким командиром, как он, потом помог уразуметь пользу от взаимовыручки и дал прочувствовать удовлетворение от трудно доставшегося заработка по сравнению с подачками из милости. Он расплатился с наёмниками за бединов, кобольду и полуорку отдав заинтересовавшие их жезл и алебарду, а с клира, чтобы не вгонять в ещё больший долг перед собой, стряс волшебные верёвки, сделав Зидана и Шухрата обязанными перед Сабилем и Тайсиром.

— Великий герой и Диикин — это судьба, — выкрутился смекалистый бард, проглотив глагол, который не умел склонять, и построив фразу аки пафосный скальд. Ящеровидный крысохвост готов был много вытерпеть ради сцен, подобных наблюдаемой схватки худощавого одиночки против полчищ широкоплечих стингеров. Или вот как сейчас: геройский пророк делает судьбоносное заявление, а дюжие парни раболепно внимают его роковым речам, карающим и милующим величественней драконьей пасти.

Полуорк невольно хмыкнул, следом улыбнулись и бедины, уже бывшие в курсе ультиматума Керрила и приветившие оптимистичного и смешного кобольда, привыкшего валять дурака перед драконом.

— Гха! Я же говорил, что в большой компании проще выжить, — высокомерно изрёк колдун, за одну эту вылазку заработавший как за сотни походов охранником каравана Катрианы. Керрил не стал обращать внимания, что в прошлый раз Ксанос подразумевал численность, а сейчас — рост.

— Как первый из неофитов, скажу за всех, мастер Керрил, — взял слово плечистый ибн Мувафак, высоко оценивший таланты соратников и не гонящийся за пальмой первенства. — Мы согласны с вами и обсудим с вами ответ на наши истовые молитвы, но если такового не будет — ведём дальше караван Катрианы, — почтительно произнёс Зидан, ещё и как воин уважая мощь мастера.

— Разумеется, — сразу всем ответил Керрил, держа лицо, что за шторкой куфии давалось легко. — Похвально, Зидан, продолжай ставить бога выше смертных и считать злыми всех тех, кто получает удовольствие от чужого унижения, — отметил Керрил, про себя подумавший, что вновь сделал неверное суждение о Зидане. Подобные досадные ошибки могут в будущем дорого обойтись. Ещё раз окинув взглядом всех подопечных, Керрил сам себе кивнул и направился трусцой к самому восточному лазу из этих нор стингеров, пусть он и будет в утренних сумерках просматриваться от стоянки каравана. Получится поистине божественная Милость в случае указания молящимся бединам направления к храму их приписки.

Глава 9 — Прихоти Судьбы.

Сливовый сок да крупная красная малина, в которую налит липовый мёд, с горкой присыпанный сверху толчёными кедровыми орешками — что ещё для счастья надо? Ответ очевиден — весёленькое кучевое облачко на голубом небе, а не слоёное песочное тесто небесного торта в глубокой тарелке Замёрзшего Моря. Полуэльф смежил веки от блаженного вкуса очередного лакомства.

Полулёжа смакуя завтрак (остальные удовлетворились стаканом морса и гроздьями румяного винограда, а полуорк и вовсе проблевался от подробностей про ингредиенты, хотя летом сам удобрял навозом колючие лозы), Керрил старательно не думал о миловидно кукольном лице Катрианы, искажённым моментом осознания всех злополучных последствий действий мага. После несвоевременного перегона и ночного боя устали не только халфлинги, но именно они могли себе позволить проспать утреннюю церемонию встречи солнца. Пара дежурных увидела, но не придала особого значения кучкующимся вдали бединам, в итоге устроившим коллективные моления Латандеру. Венлос и Йензин подняли тревогу лишь тогда, когда мул неожиданно подал голос, столь же внезапно оборвавшийся. В общем, полусонная хозяйка каравана, вместо кружевной ночнушке под меховым плащом облачившаяся в кожаные доспехи по одной волшебной команде, всё равно выглядела по-детски изумлённой — в самые первые мгновения. Последующие же её не красили. Преданные ею проводники предали её в ответ, бросив караван предателей, слава Тиморе, не посреди пустыни, а всего в паре дней пути от начальной точки в Эскоре. Караван не продержится неделю ожидания новых проводников в Эскоре, если кто вообще решится переться к этим древним руинам. И Катриана уже поняла, что у неё остался ужасный выход: спускаться по краю пустыни к Чёрным Пескам, откуда Зентарим проложила свою дорогу через Анаврок — совершенно жестоко и беспощадно (иллюстрации 043 и 044). Это влиятельная торговая организация магов, прогибающих под себя целые королевства и даже регионы; они разве что бельё не сдерут с халфлингов за право "попутного" проезда в пыльном хвосте их каравана — Ат-Ар Беспощадна!

Собственно, в качестве своего ответа неофитам бог позволил им услышать истовые молитвы о ниспослании помощи, обращённые к Лорду Утра из храма в оазисе Зелёной Пальмы, стоящего на страже темницы старого лича Кель-Гараса, недавно обрётшего возможность вернуть свои силы, малой части которых хватило не только на осушение оазиса, но и постепенное превращение племени своих тюремщиков в своих мёртвых прислужников. Более того, на памяти Зидана оказался инцидент между тем оседлым племенем бединов, считающимся проклятым из-за этой своей миссии по караулу темницы с личем, и караваном Катрианы, год от года пересекавшим пустыню вблизи той изобильной и полноводной долины. Керрил, сразу согласившийся принять участие в уничтожении нежити, без труда обернул факт прошлого конфликта против карликовых торговцев, сделав упор на то, как обозная обуза может фатально задержать прибытие помощи и что у мастера уже есть волшебные крынка и блюдо вместо мешков с мукой да турнепсом. А в качестве аргумента выделения каравану одного проводника в лице младшего бедина Тайсира верховодящий хитрец, для своего колдовства нуждавшийся в моче призрачных быков, предложил всей группе скрыться в сфере невидимости и самим увести верблюдов, призвав лишь двух осёдланных сородичей мула для, к слову, совершенно не умеющих ездить верхом Ксаноса и Диикина, которым было не место на козырном ковре-самолёте. Соответственно, на месте моления осталась иллюзия, ставшая имитировать уход всех бединов, чтобы подлинники сами воочию пронаблюдали и выслушали всё то, что Катриана о них думает и говорит за глаза. После подобного Зидан уже не сомневался в решении расторгнуть свою сделку с ней и оставить её караван на произвол су... на милость Ат-Ар Беспощадной. Гадалка Дашная опоздала со своим разоблачающим иллюзии вмешательством, чем только углубила пропасть падения Катрианы в глазах бединов, худо знакомых с культурой "заграницы" Анауроха и плохо понимающих темперамент этой волевой женщины — на чём и сыграл мастер.

Керрил по себе знал, насколько тернист путь к звёздам. Зидан тоже не был сволочью. Оба, не сговариваясь, оставляли путеводную ниточку для каравана. Правда, усталый бедин думал днём сегодняшним, выбирая широкий и ровный путь, годный для проезда, а вот мастер давал ориентир куда более "прицельно": солнечный кречет сопровождал группу, первично, конечно, высматривая опасности и всякие необычности для сбора или более пристального осмотра с быстрого и манёвренного ковра-самолёта. Керрил, в отличие от Зидана, точно знал, что рисковая Катриана раскошелилась на зелье ускорения в утробу призрачным быкам и бросила свой караван догонять прытких проводников, пока их следы не замело.

До полудня мастер глубоко задумался о заклятье, которым насквозь прожёг верховного жреца. Изначально всего лишь второй круг, но с учётом обращения к внутренней сути огненного архона и пользования силой да практически метамагической способностью кольца бесконечных головёшек повышать круг более слабых огненных заклятий — вышел ущерб полноценного четвёртого. Заклинание прожигающего луча действительно улучшаемо до сопоставления со столпом пламени, вместо поражения приличной площади наносящим концентрированный вред участку с ладонь. Беда в том, что на самом деле данная лучевая атака является потоком концентрированного пламени, которое распространяется со скоростью на уровне брошенного камня и на расстояние порядка полусотни футов. Подлинный луч сравним с молнией, только без указания точки пробоя, откуда разряд электричества заземлится или рассеется. Это значит колоссальные расстояния. Изобретаемое же мастером улучшенное заклятье получалось подобным стреле в плане дальности и скорости распространения, однако на пределе контролируемого расстояния луч с руку толщиной буквально распушался небольшим облаком ревущего пламени. Оставалось как-то так доработать плетение, чтобы сделать его вполне самостоятельным заклинанием. Собственно — прожигающее копьё! Жарче столпа пламени, но и полностью спастись можно на рефлексах — просто увернувшись. Однако мастеру этого было мало. Взяв за основу те же головёшки, он наметил в голове черновой вариант заклятья для шестого круга — прожигающий частокол, наводящийся на цель в узком створе конуса вместо манёвренных шаров из пятого круга. Впрочем, заклинателю и этого показалось мало. Вот только дальнейшая теоретическая модернизация упёрлась в необходимость трансмутации: то ли огня в свет, то ли света в огонь, чтобы добиться настоящей лучевой атаки на дальность целой мили или даже двух. Относительно распространённое лучевое заклятье дезинтеграции уже воплощает в себе принцип разрушающего света из школы превращений, но оно не обладает нужной дальностью. Для стабилизации луча, как мастер наметил, понадобится создавать какое-нибудь волшебное семя разрушения, огня или света, а можно и рубин взять в форме шестигранных столбиков с палец размером, хотя и найденная заготовка кольца от дварфского мастера из народа Делзун в Гонтлгриме более чем сгодится для создания ежесуточно самозаряжающегося артефакта с этим эпичным заклинанием Руин. Вот только торопиться не стоит. Сперва надо раздобыть знания по созданию из магии этих так называемых зёрен или источников либо потратить своё время и силы на опасные эксперименты по материальной кристаллизации энергии. Собственно, ответ, очевидно, связан с резидуумом и известен любому арканисту с собственным мифалларом...

— Мастер Керрил, я думаю, пора делать остановку перед полуденным почтением Жёлтого Бога, — обратился к нему повернувшийся Зидан, воспользовавшись случаем и мельком покосившись назад, якобы только на парящий позади летающий диск со всеми их шмотками, позволившими разгрузить корабли пустыни для ускорения их хода. В нескольких милях позади грохотали колёсами кибитки каравана, поднимая облака пыли в попытке сократить фору.

— Тогда, Зидан, перерыв получится часа полтора вместо получаса, — не сразу ответил мастер, всплывший из своих раздумий, хотя со стороны казалось, что просто мирно дремлет, тогда как люди вынуждены клевать носами на спинах верблюдов да мулов.

— Всё верно, — согласился бедин, тем не менее, признавая старшинство Керрила и продолжая восседать на плывущем корабле.

— И?

— Не отстающий караван Катрианы преподнесёт щедрые дары в качестве извинений. И все смогут вдосталь поторговаться, мастер, — начал красиво говорить новоиспечённый клирик, несколько часов кряду ломавший голову над ситуацией. Говорил на родном мидани. — Животные — обуза для нашей миссии. Оставив их каравану вместе с нашим запасом воды и проводником в лице Тайсира, мы впятером поместимся на летающем диске и прицепом к вашему благословлённому ковру-самолёту, почтенный мастер Керрил, сможем прилететь в оазис Зелёной Пальмы при вашей максимальной скорости уже к полуночи, а не к ночи блуда Ат-Ар. Мастер Керрил, простите...

Если прикинуть по карте, то по прямой от Эскора для юго-восточного края Замёрзшего Моря порядка ста шестидесяти миль. Ещё столько же на диагональ между гор и оттуда ещё двести сорок до точки въезда в Барьерный лес. Максимальная скорость ковра-самолёта равнялась вложенной в него огромной скорости фантомной лошади — порядка сорока пяти миль в час, что где-то раза в полтора превышало длину бодрого дневного перехода каравана. Упомянутый оазис Зелёной Пальмы на момент утра лежал примерно в двухстах сорока милях по направлению к южной оконечности хребта, обеспечивающего подножья изобильем талой воды. Примечательно, что всего в трёх переходах каравана находился лагерь Ао, где культисты этого безответного к молящимся смертным божества богов делали чудесное вино, о котором, как некогда подслушал юный Керрил, упоминал археолог Гаррик (товарищ мастера Дрогана, вызванный им по весне в Хиллтоп для экстренных раскопок в близлежащем леднике). Благодаря своему треанту и бдительным совам, Керрил так же знал, что караван Катрианы вёз тонны продовольствия именно для народа на раскопках мистера Гаррика — и полновесные мешки золотых монет для скупки их находок. Поэтому Катриана просто не могла делать гигантский крюк и положилась на удачу, имея в качестве ориентиров — горы. Однако в уме мастера Керрила все эти сведения сводились к тому, когда же явит себя медуза Хьюродис, чтобы забрать так нужный ей мифаллар? И не она ли причастна к внезапной активности лича, которого проклятое племя бединов стерегло в оазисе Зелёной Пальмы, оказавшегося неподалёку от маршрута к культистам?

— Ну? — Дозволил полуэльф высказать дерзкое предложение, хотя на самом деле испытывал уважение к Катриане и не собирался бросать её караван без настоящего проводника, даже если бы хозяйка сдалась — от её поставок зависело много жизней.

— Извините, я полагаю, что всякие пустые сундуки старинной работы для того храма будут менее значимы, чем продовольственные припасы на зиму. Почтенный мастер Керрил, вы могли бы сторговаться... — Зидан многозначительно замолк. Он держался на верблюде одними молитвами, видимо, они же помогли ему набраться смирения. Договороспособность — необходимое качество для будущего верховного жреца.

— Хм... Скажи, Зидан, а вы, каждый из четверых, готовы оставить свои прежние семьи? — Пытливо уточнил мастер, смекнув зайти с неожиданной стороны.

— Нет, — твёрдо ответил мужчина, с вызовом глянув в необычные синие глаза полуэльфа. Просто судьба так распорядилась, что все они иначе заботятся о них, чем соплеменники.

— Насколько я понимаю логику вещей, мужчины того оазиса отвели жён и детей в безопасное место. Некоторые из воинов уже погибли, оставив вдов и сирот. Если вы станете их кормить, то они будут принадлежать вам. С учётом обстоятельств, у них может появиться иррациональное желание любой ценой удержать вас, из-за чего вы опоздаете забрать своих близких — их преданность перейдёт к другому кормильцу из племени. Конечно, вы можете заявить на них свои права и умотать одновременно с уходом каравана или чуть позже, но вы сами сказали мне, что услышанная вами молитва была коллективной. Откуда, по услышанным вами словам, там каждую ночь берётся нежить? Встают прежде убитые. Значит, лич первым делом уничтожил тамошний клир, чтобы не осталось проводников божественной силы для изгнания нежити и свершения обрядов кремации без страха родить привидение. По моему уразумению, новый клир, чтобы утвердиться на том осквернённом месте, должен не только победить лича, но и минимум месяц молиться и освящать храм заново, иначе это сделают мужики из племени. Отсюда следует, что вы никогда не сможете назвать тот храм ни своим домом, ни твердыней своего клира. А раз так, то и рвать жилы нет причин. Поэтому, мужики, если хотите гарантированно и законно тр

* * *

много баб, то придумайте план получше. Мой развёрнутый совет будет стоить всех ваших трофеев в данном приключении с нежитью, — грустно усмехнулся мастер, с любопытством наблюдая за терзаниями между сексом и златом.

— Почтенный мастер Керрил, — почти без раздумий взял слово Сабиль, кстати, и замутивший всю эту историю с гаремами каждому неофиту. — Вы можете скупить провиант...

— Могу, конечно, но тогда я вместе с вами окажусь вовлечён в коррупцию на чужих бедах, что рано или поздно раскроется, нивелировав подвиг спасения, — жёстко отреагировал Керрил, хотя имеющий честь бедин предлагал ввиду иное — милостыню. Просто мастер был против прихотливой судьбы, то ли вменяющей к нему в зависимость будущее многих, то ли наоборот противостоящей попыткам создать сторонних героев, размазав их славу по каравану Катрианы словно масло по хлебу.

— За половину добычи, — вставил своё слово Шухрат, приложивший неимоверные усилия для подавление своей вспыльчивости, а чести у скрывающегося колдуна и без того было меньше всех.

— Торг неуместен, — настоял на своём Керрил, не зачётший прогиб. На шмотки ему было плевать, по большому счёту, юноша прощупывал границы своей власти.

— Мы согласны выслушать ваш совет, милостивый мастер Керрил, — переглянувшись со всеми своими, сдался Зидан, сохраняющий надежду на справедливость полуэльфа.

— Так-то лучше, — довольно улыбнулся Керрил. — На самом деле всё просто. Сабиль и Шухрат остаются вместе с ездовыми животными и большей частью поклажи Тайсира и Зидана. Караван Катрианы придёт в оазис, где наша встреча и торг свершатся естественным путём и прилюдно, когда, надеюсь, мы уже будем победителями. В качестве дара храму я преподнесу свой ковёр и шатёр, — спокойно сказал мастер.

Для сохранения эффекта сюрприза Керрил не стал говорить, что вознамерился вместо ценных именно своей древностью предметов и цемента, обладающего сильным свойством противостоять магии, подарить ещё и крынку с блюдом, самим процессом создания связанных с этими четырьмя бединами и заполнение которых столь не эстетично — новые версии артефактов будут совершеннее. И мастер наконец-то понял, как благополучно сбагрить волшебные изделия из ворованных у бединов вещей, дабы уже следующие сделать из купленных на рынке совершенных материалов, чтобы была грузоподъёмность и вместительность с удобствами особняка. Бедины просветлели от озвученной щедрости, мастер не преминул упрочить отношение к себе, как к мудрецу:

— Пока Сабиль будет в храме за старшего, остальные трое с их помощью сгоняют за семьями, обернувшись к Макушке Зимы. У меня есть аналоги, но сугубо индивидуальные. Разумеется, каждому под моим командованием будет за участие положена премия — пример вы все видели, — махнул он рукой на Ксаноса и Диикина. — Я могу распространить это и на остающихся с караваном проводников, но с парой условий. Во-первых, если те предоставят мне на обмен по плащу нимфы. Во-вторых, если каждый наймит согласится на время моего над ним командования променять все свои доли трофеев на плащ летучей мыши, носитель которого может на несколько часов в сутки превращаться в одноимённого зверя.

— Диикин мечтатель! Летучая мышь — это жизнь всегда и всюду! Ксанос согласится? — Удачно подобрал слова изнывающий от молчания кобольд, доказывая, что не даром бард, что подчиняется полуэльфу и что хочет дружить с полуорком.

— Такая способность поможет выживанию в критических условиях, — согласился полуорк, одобрительно глянув на подлизу. — Но важность моей помощи неоценима!

— Вот именно, полуорк, ей нет цены, поэтому возвращай-ка назад алебарду-томагавк, — Керрил не замедлил с игрой слов, откровенно потешаясь над вспыльчивым гордецом, без всякой задней мысли.

— Ксанос шутить... мастер! — Нашёлся Диикин, не пожелавший расставаться с жезлом молний и всё ещё находящийся под действием принятых зелий, подаренных ему Дашнайей. Керрил сам для плодотворных раздумий в полёте принял эликсиры совиной мудрости и лисьей хитрости, раза в полтора более мощные, чем произведённые караванной гадалкой зелья для повышения интеллекта и обаяния. — Твоя правда?

Полуорк высокомерно промолчал. Но полуэльф не сводил с него колючего взгляда, бедины тоже обернулись на него в ожидании ответа.

— Да, — наконец-то выдавил из себя Ксанос, который имел толику благоразумия. — Ксанос Мессармос — мастер выживания. Я обязательно выживу и добьюсь такой власти, что уже вы будете у меня в подчинении отдавать причитающиеся артефакты.

— В зародыше удавит конкурента Груумш, — серьёзно ввернул фразу Керрил, взяв на заметку прорвавшиеся желания Ксаноса, опешившего от изнанки своих грёз. Следуя интуитивному порыву, мастер безжалостно ударил в трещину: — Прямо строчка из театральной афиши комедии про деревенского королька и помыкающего им подлизу-шута, раздувающего непомерные амбиции венценосного мыльного пузыря. В версии спектакля для взрослых — подлиза в куче смыслов, — намеренно опоганил и опошлил Керрил. А потом подсластил горькую пилюлю: — Не в обиду сказано, но народная мудрость не зря глаголет: "Всяк сверчок знай свой шесток!" Так что смотри, Ксанос, рискуешь быть превращённым в жабу, а рептилии ими чавкают на завтрак, обед и ужин. Кстати, раз скоро делаем получасовую стоянку, найдётся пара желающих выдавить волшебный обед для нас и верховых животных?..

Керрилу было всё равно, кто, но судьбе стало угодно, чтобы приспичило Шухрату. Мастер нашептал ветру послание для стеснительно отошедшего в сторонку:

"После молитвы пошепчись с Диикином. Настоятельно посоветуй ему загладить оплошность перед Ксаносом каким-нибудь бесценным подарком для соратника. Ещё скажи, Шухрат, что ты сам готов передать Дашнайе благодарность Диикина за подаренные ею зелья. Не упусти шанса завернуть своё колдовство на приемлемую в среде бединов и потребную для клира стезю оракула. Этим заслужишь моё прощение и снищешь свою славу".

Впрочем, Керрил не преминул уязвить начинающего колдуна, когда этот "официант" принёс поднос со своими испражнениями вместо активации блюда прямо там же за верблюдом. А ещё он воспользовался шансом сильнее обтесать ершистого Шухрата, изменив ему хват крынки за горлышко и положив сверху свою ладонь, чтоб принудительно создать волшебный тандем и вложить в колдуна-самоучку кантрип луча тепла, который вырвался из его ладони и вскипятил мочу, дабы затем задействованная магия артефакта создала в нём крайне питательный и во всех смыслах согревающий глинтвейн — в том числе пары. "Познай добродетель смирения", — передал он мысль рокового внушения перед разрывом волшебного контакта, ибо предвидел, что иначе этот человек и сам горя хлебнёт, и всех снова подставит своим неподобающим поведением и горячими суждениями.

— Так, а теперь вставайте, дурни, — приказал Керрил неофитам, только-только усевшимся воздавать хвалы полдню. — Утром вы устроили такую форменную какофонию, что бог даже слушать вас не захотел, вместо личного ответа продемонстрировав слаженность молитв проклятых, — выдал он на грани богохульства. — Зидан, ты старший в клире и всегда ведущий. Бери южные чаши и быстро садись передо мной, лицом на юг — к Жёлтому Богу. Сабиль — запад, Тайсир — север, Шухрат — восток, — раздал мастер непререкаемые команды, указывая посохом-коброй. — Я дам вам простой порядок музыки-мантры. Зидан начинает с нотной чаши "до", на четвёртый счёт Сабиль продолжает ударом по боку нотной чаши "ре", на четвёртый счёт Тайсир — "ми", на четвёртый счёт Шухрат — "фа", затем на четвёртый счёт снова Зидан продолжает цикл нотной чашей "соль", Сабиль — "ля", Тайсир — "си". На второй счёт после "ля" и тридцатый от начала вы все четверо обводите билом круг по ободу нотной чаши "до", потом снова ритм — на каждый четвёртый счёт следующая нота. Пауза в два счёта и вторая минута второго цикла с самого начала. На последнем цикле пауза между витками в четыре сердцебиения и после обвода обода сразу удар по боку. Утром и вечером по четыре минуты, днём двенадцать. Будете ориентироваться по моему метроному — за него отдельный счёт выставлю. И помните, неофиты, в полдень время не просить, а молиться на радость, славу и почтение свету, — привёл мастер простую систему, упорядочивающую "оркестр". Свершившись с нагрудными часами, он добавил: — До начала моления сто семнадцать, сто шестнадцать, сто пятнадцать...

И Керрил с опорой о голову посоха-кобры, свившего у его ног кольца, подпрыгнул вверх, исчезая в подпространстве. Он собирался воспользоваться благоприятными возможностями, чтобы улучшить извивающуюся под музыку змею, занявшись в этом закутке — магией. С первым поющим звуком мастер, как в прошлую ночь, принялся втискивать заклятья из памяти в одноразовые жемчужины, на сей раз сильно напрягаясь и тратя на треть меньше времени — четыре секунды вместо шести.

Усталый, но довольный, полуэльф позволил себе пару минут отдыха. А потом, пока длилась отвечающая его интересам молитва, мастер поспешил сделать жидким древесный камень с кораблей в Эскоре, в качестве муки добавил того особенного дварфского цемента и размял в руках полученное тесто. Далее он раскрошил кристалл льда своих экскрементов в форме ледяного архона, и вместе с крошкой внедрил в тесто заклятье тела в лёд. Затем большую часть спрятал про запас, достал ценнейший монокристалл чистейшего алмаза, запечатлевшего силу прогресса источника стихийной магии земли, и слепил вокруг него шарик, на последнем этапе оплетя твердеющее тесто узлом волшебных верёвок от Сабиля и Тайсира. Результат засунул в глотку артефактной змеи, инициировав глотание и вовремя выпрыгнув обратно на песок из выворачивающегося наизнанку подпространственного кармана. Так он добился того, что превратил закрома верёвки в аналог драконьего зоба, только с тюремным уклоном. Для ледяного пленения посоху-кобре достаточно будет куснуть жертву, для мучения подойдёт растрескивание глыбы от звука, а для уничтожения пленника — достаточно раскрошить или испарить простым заклятьем прожигающего луча. Изначально этот трюк планировалось применить для заточения медузы Хьюродис, но в свете новых сведений...

Глава 10 — Крутая щедрость.

Всласть подремавший Керрил, приласкал фамильяра и при помощи подвески магического агрегатора взглянул круговым зрением, убедившись, что четверо завернувшихся в кошму ещё дрыхнут, лёжа на летающем диске Тенсера позади ковра-самолёта. Обладая обширной практикой полётов в форме совы, мастер прекрасно знал о воздушных течениях, а потому отправил в полёт своего феникса, закамуфлированного обликом кречета, чтобы тот отыскал попутный поток, а засыпающим на ходу пассажирам приказал укутаться потеплее. Керрил не являлся жрецом Амаунатора или Латандера, но у него появились плохие предчувствия. Сама логика подсказывала, что лич мог выявить факт ответа на молитву бединов и готовился нанести ночью удар по зданию церкви, где могли укрываться раненные воины племени. Кровь из носу стоило прибыть до заката — мастер Керрил перед сном приготовил подходящий набор заклинаний.

С учётом длительности светового дня порядка семи часов, из которых осталось немногим более полутора, нетривиальная задача троекратного увеличения скорости решалась вызовом знакомой воздушной элементали с оплатой быстрого пути какими-нибудь женскими румянами или лучше пудрой.

Исхитрившись, Керрил оставил на летящем ковре-самолёте кольца посоха-кобры, а сам скрылся в тайном закутке. Убедившись в наличии доступа к тюремной ловушке в глотке змеи, мастер поспешил достать колдовской тигель, чтобы пофантазировать на тему одного из рецептов знакомого травника из совместно организованной компании Бархатные Ручки, занимающейся косметическим улучшением и ухаживанием за женскими телами: сведение шрамов и родимых пятен, подтяжки и увеличение грудей — крема и мази. Пока в тигле кипело, Керрил по-быстрому сварганил кристально-каменную заготовку для сердечника улучшенной лампы лекарского духа — напоенный силой стихии Земли изумруд облепил размягчённым в глину нефритом, облучённым той же мощной энергией. Слишком "тугой" материал и недостаток времени потребовали применения заклинания ваяния, но это влияние уже было учтено в плане разработки очередного шедевра в счёт чужих энергий. Одного раза мастеру не хватило, чтобы понять все нюансы того сакрального способа, каким намотанная или вложенная в вещь арканная магия делается перманентной.

— Эй, засони, подъём! — Крикнул Керрил, оборачиваясь назад после прощания с чудесной воздушной элементалью, кокетливо крутившей вихри бёдер всю путь-дорожку и мелодично смеявшейся на потуги плотного облака пара принять на ковре-самолёте форму куба, пирамидки, тетраэдра, шара, цилиндра или конуса — получалась одна клубящаяся размазня.

— Ба, ещё же светло! — Возмутился Ксанос, заразный дварфским паразитом "ба".

— Уарх! Диикин... молчать... опять... — сжался кобольд под льдом пронзительного взгляда синих глаз с испепеляющими золотыми искорками.

— Мастер Керрил, вы воистину великий маг, — спросонья произнёс Зидан, продрав глаза и увидев знакомые очертания милях в десяти по курсу полёта. Елейная капелька вежливости должна была умаслить мага.

— Уже прибыва?.. — Запоздало удивился заразительно зевнувший Тайсир. И тут же заполошно всплеснул руками, забыв, что, вообще-то, летит аж в паре фарлонгов над Равниной Стоящий Камней, с высоты полёта птицы и в закатных лучах выглядящей просто потрясающе — чистое небо над равнинами было просто обалденным!

— Ат-Ар Беспощадна, — кивнул Зидан, успев удержать начавшего заваливаться неофита, у которого дыхание спёрло от действительности, сюрреалистичной для него.

— Воистину Беспощадна, спасибо, Зидан, — благодарно произнёс Тайсир, вцепившийся в старшего, в свою очередь, схватившегося за кошму, реющую на воздухе из-за беспечного откидывания (благо скорость сейчас оказалась сопоставима с бегом человека, а спереди от порывов тугого ветра защищала дуга воздушной стены). Керрил про себя подумал, что разговорные обороты трудно будет вытравить, особенно когда сами священники не замечают, что их уста изрекают.

— А когда же дадите нам выспаться, командир? — "Возбухнул" Ксанос, чувствуя себя смелым из-за ощущаемой скрытой мощи кристалла, вынутого из обломков подаренной ему башенки, из-за которой случился весь "сыр-бор" в Хиллтопе. Даже в таком капсулированном виде мифаллар делал заклятья колдуна-недоучки мощными на уровне игрока высшей лиги.

— Отдохнёте на том свете, — мрачно пошутил Керрил, сам вкалывающий без продыху. И со словами: — Я пить хочу, — он подкинул ему крынку, а следом вытряхнул из золотого рукава бинокль, по-походному складной и плоский (иллюстрация 045). До сих пор не дошли руки зачаровать, но и без этого мастер усилил дальнозоркость подвеской на магическом агрегаторе, успешно вглядевшись в поганую ситуацию.

— Пфр!

— Да-да, фырчи сочнее, эмоции делают букет ярче, — едко сказал Керрил. А потом милостиво стал описывать, что видел в дорогой бинокль: — Итак, у храма бродит порядка десяти потрёпанных зомби из числа стариков, пока ещё избегают прямых лучей солнца. Повсюду валяются кости, значит, некто выходит из гробницы и по ночам создаёт скелетонов, о которых местные ранятся и гибнут. В северной расщелине, которая, скорей всего, ведёт к гробнице, тьма сгущена, вероятно, готовится серьёзный рейд по захвату храма в отместку за дошедшую до бога молитву.

— Простите, почтенный мастер Керрил, позвольте спросить, — произнёс Зидан. Он не был лизоблюдом, просто совершал свой личностный подвиг смирения в угоду успеха миссии, порученной самим божеством.

— Не трать время на лишние слова, клирик, — оборвал его полуэльф, ещё недавно благоволивший такому вот очень вежливому обращению.

Зидан громко засопел, но сдержался да так и оставил праздный вопрос при себе. Неоднозначно изменчивый мастер его бесил, не внушал доверия и вызывал противление грубому подавлению воли. Зидан никогда и не думал посвящать себя религии, веруя, но не истово, зная традиционные обряды, но без их сакральной кухни. Для простого бедина, ещё недавно специализировавшегося на вождении караванов через Большую Пустыню, было сложно ещё так вот сразу выстроить логику: Лорд Утра ненавидел нежить, алтарь сработал и без священников, отсюда следует, что лич будет хотеть во что бы то ни стало осквернить намоленный храм, где его филактерия может быть гарантированно уничтожена без участия клириков — самим богом; всплеск антагонистичных некромантии сакральных сил однозначно привлёк внимание могущественной нежити, недавно выбравшейся из заточения и торопящейся войти в прежнюю силу. Мастер Керрил, к слову, подумал, что данный храм Латандера появился уже после заточения лича и популярностью не пользовался, иначе бы нежить давно истребили.

— Слушай, тупорылый, а ну взял свой костяной дрын, создал с его помощью волшебную руку мага и вернул мне мою крынку! — Раздражённо бросил Керрил, точно зная, что именно так этот артефакт умеет повисать рядом с владельцем, а значит, эту способность можно использовать и в других целях.

— За-абери, — протянул клыкастый, про себя желая ему захлебнуться. Сильные эмоции соответственно подстёгивали и колдовство — этот урок Ксанос ещё не усвоил.

— Смешной ты, Ксанос, — ловко принимая початую крынку. — А теперь прикажи незримой руке приставить к нёбу черепушки посоха мощи тот наикрутейший кристалл и готовься сверху "ебашить нежить" аки воплощённая Ат-Ар Беспощадная, — Керрил с наигранной ухмылкой процитировал незабвенного эльфийского лейтенанта, вскинув левую бровь на зубовный скрежет Зидана и хмурое негодование Тайсира, молчаливо выступающих против кощунственной узурпации магом прерогатив и образа Жёлтого Бога. Мастер, считал, что лучше пусть они от него испытают подобные провокации, чем потом глупо подставятся и огребут на орехи.

Как и предполагалось, даже от простого соприкосновения костяной основы чар посоха с несовершенно инкапсулированным мифалларом, огоньки в глазницах и вокруг черепа стали зримо интенсивнее и насыщеннее. Ксанос не смог удержать глаза, полезшие на лоб от ощущения нарастающего могущества — не даром этот кристалл был спрятан в фигурке башенки. Ранее таивший его Диикин почувствовал себя в высшей мере обманутым: ведь он сам разбил эту древнюю статуэтку, но потом побоялся очистить "сверкающий камушек" от шелухи и хранил в своей лютне, не подозревая о чудесных свойствах, лежавших за гранью его способностей определения магии. Пресекая возможный град вопросов и отвлекая внимание, мастер Керрил постарался заговорить тоном генерала, серьёзно и деловито:

— Зидан, на тебе общение с местным шейхом и организация коллективного закатного моления. Здание храма огромно, наос всяко просторен и свободен. Я там начерчу глиф поющего солнца и расставлю храмовые чаши на постоянной основе. Место шейха у алтаря, а ты сам перед началом залезешь в центральную чашу и начнёшь водить по ободу древком посоха-булавы — оборот за священных семь тактов со стартом на ночной части и под общий распевный ритм "А-ма-у-на-а-то-ор". В остальные шесть чаш надо успеть поместить смертельно или тяжело раненных бойцов, я туда же вложу имперские алебарды из логова стингеров. По ходу молений люди будут исцеляться и вставать, пусть соплеменники объяснят им жестами, чтобы повторяли за тобой. На четвёртой минуте твоей задачей, Зидван, будет молиться о благословении Детей Солнца и освящении их оружия для священной борьбы против нежити. Я начну отстукивать мгновения за дюжину секунд до старта музыкального моления в честь бога и заката. Тайсир, ты станешь ходить по внутреннему кругу глифа, начиная с закатного положения на девяти часах. Я буду на первый звук "А" ударять в бок большей чаши, ты на "у" шлёпаешь по ней же ладонью. Следующее "на" я ударю по чаше перед тобой на одиннадцать часов, ты следом на "то" стукаешь кулаком в бок своей чаши на девять часов. Дальше размерь четыре шага для перехода посолонь на одиннадцать часов и в этой позиции повторяем бой "А-ма-у-на-а-то-ор". Ксанос, я до окончания закатной молитвы даю тебе кольцо бесконечных головёшек, чтобы ты с летающего диска взорвал огненными шарами или расстрелял огненными стрелами всю обозримую нежить и потом встал снаружи закрытого храма, испепеляя всякого, кто подойдёт или устремится вовнутрь. У тебя будет четыре минуты на возврат, потом пеняй на себя. Диикин, четыре такта времени перехода между чаш я доверю тебе играть простой мотив: высокая верхняя струна, басовая нижняя струна, дважды центральная. Лады переставляй в тоне торжественно-грозного марша на смертный бой — у вас с Тайсиром на репетицию десять минут полёта и пока я в храме готовлю церемонию. Если во время молитвы трижды слажаешь, рептилоид, то я тебя потом напрочь выгоню из группы, а если испортишь звучание четвёртой минуты — сбагрю в мёртвые шуты личу. Готовьтесь, времени в обрез, — сурово приказал мастер, раздав всем ценные указания.

Сам Керрил тоже поспешил с приготовлениями, вытряхнув из рукава тигель и ссыпав в него золотых монет — некогда подаренный богами "денежный" сплав наилучшим образом подходил в качестве чернил для вычерчивания магического круга. Поскольку ранее мастер сделал и румяна, и пудру, а воздушная элементаль выбрала последнее, то рубиновый состав тоже отправился в колдовской тигель — красное золото в тон рассветов и закатов. Внутрь смеси Керрил заложил заклятье цветных брызг -церковный ритуал сделает его перманентным либо сам мастер по-своему справится с этой посильной задачей.

О, Ксанос действительно поразительно был похож на гневного бога, под грозную музыку Диикина метающего карающие огненные шары, которые с ревущим гулом летели вниз аж с тысячи футов и накрывали взрывным пламенем большущие радиусы. Правда, какая-то сильная нежить, порождающая себе подобных у самого входа в созданный прямо в скале склеп, выдержала целых два огненных вала и скрылась с площадки — все новые создания мёртвого некроманта обратились в пепел. Тупорылый колдун сам себе работёнку нашёл, когда глупо бросил ещё пару огненных шаров близь храма, чтобы накрыть взрывами сразу восьмерых зомби — и испачкать стену копотью да остекленевшим песком. Естественно, местные бедины от такого страху спохватились крепче запереться в храме да повыхватывали оружие. Под крики Зидана, усиленные драконьим бардом, мастер на ковре-самолёте вместе с прицепом влетел в громадный круглый диск храмового уловителя солнца, возвышающегося над скалистым утёсом, к которому и примыкал этот храм весьма необычной архитектуры. (иллюстрация 046) Ранее выпустивший зрительный датчик и сделавший разведывательный круг Керрил экзаменовал себя на точность и скорость создания двери измерений, помогшей эффектно вылететь прямо над внутренним алтарём, откуда нежить точно не ждали.

Ещё и целой фразы не было произнесено, когда мастер Керрил, придерживаясь театральности, позвал своего фамильяра. Феникс Абад громким клёкотом и ярким светом привлёк к себе внимание, в корне перевернув вторжение на прибытие помощи, только этим утром запрошенной. Один нерадивый тут же попал под беспощадный огонь, но даже пушок под носом не воспламенился, остальные бедины инстинктивно шарахнулись прочь от благословлённой птицы, начавшей нарезать круги по центру людной части храма перед ступенями к алтарной площадке. Отцепив летающий диск Тенсера, мастер спокойно и отстранённо начал готовить очередное представление для "дойки" щедрого бога — укрепления святости храма и посвящения местных бединов в священнослужители.

Сперва мастер возвёл обод тонкой воздушной стены, дабы чуть подсветить огороженную область и защититься от сквозняков. Расстелив в центре свиток с действующим заклинанием календаря Харптоса (иллюстрация 047), Керрил сосредоточенно вылил на него из тигля сжиженный металл и сразу отлетел, чтобы сверху на лужицу красного золота спикировал Абад, тут же растёкшийся жидким пламенем, по пути обронив в руки мастера пучок из дюжины настоящих перьев, выменянных на рубин у другого феникса с Плана Огня. По-королевски восседающий на ковре мастер не тормозил, задав транспорту спиральную траекторию и начав активно жестикулировать, рисуя на исшарканном мраморе храма сложный магический круг с треугольной симметрией и множеством отдельных мелких элементов, требующих от него огромной сосредоточенности и от жидкого фамильяра разделения на множество частей. (иллюстрация 048) Рядовой маг не в состоянии вот так вот филигранно и смекалисто управлять заклятьем ваяния, вместо трёхмерной формы продавливая плоскую, что и позволяло обойтись без первичной отсыпки волшебным песком или вождения кистью с чернилами на крови дракона. Опытные же маги предпочитали анимировать специальные мелки, безукоризненно выполняющие сложные геометрические построения.

Едва растёкшееся золото вновь отвердело, мастер применил размягчение земли и камня с инверсией, чтобы выдавить "пупырчатую" линзу с ободом по краю солнечного круга со стилизованными под пламя двенадцатью лучами святого символа бога Амаунатора. Когда осело облако порошкообразного топаза и хрусталя, "фигурно разлитый" феникс слился воедино, прижигая крошечные кристаллики к мрамору, и взлетел птицей, устремившейся к специально отставленной на полу волшебной крынке с загодя подлитой туда забористой бражкой фермера Хола из Хиллтопа — заслуженная премия огненному алкоголику. Полуэльф же тем временем облетел круг, в чётком порядке расставив на горизонтальные площадки семь храмовых чаш радужных нот, выросших до минимум четырёхфутовых громадин, увеличивающихся по дюйму от предыдущей: большая в центре, "си" на рассвете и выше посолонь. Все размеры были строго подогнаны под четыре фута с игрой на гармониях золотого сечения и лудольфова числа (отношения длины окружности к длине её диаметра). Выдержать все пропорции — адская мука. Особенно с учётом поджимающего времени заката. Керрил надеялся, что божественное благословение поможет обороть болезненные последствия.

Не собираясь упрощать себе задачу, мастер сузил обод воздушной стены, превратив её в направленный вверх столп, охватывающий центральную чашу и взвихряющийся ввысь, не доходя всего десяти футов до высоченного потолка. Поймав взгляд и махнув рукой конкретно Тайсиру, дескать, начинай обход, Керрил водрузил на феникса колдовской котелок, куда со звоном отсыпал из рукава ещё семьсот золотых монет чеканок разных королевств и лордств, включая часть недавно добытого имперского золота. Быстро связав семь пучков по дюжине паутинных нитей, мастер растворил их в закипающем золоте, взял голой рукой пучок пламенеющих перьев феникса и, размешивая ими заложенную паутину, растворил всё в золоте. В это "металлическое зелье" Керрил внедрил заклятье падения пера, которое без закрепления спадёт через сутки. Дальше гениальному мастеру оставалось разделить расплав на семь частей и заклятьем фабрикования сформировать семь тонких корон о двенадцати зубцах, объявших пуза поющих чаш, словно бы оказавшихся на золотых кострах. По ходу дела, хоть феникс выдул остатки из крынки, полуэльф заполнил её из фляги и выплеснул красное вино на дно центральной чаши. Наколдованное обычно нельзя использовать для другого колдовства, но в данном случае это даже стало непременным условием, как и то, что дальше туда было вылито подлинное и годами выдержанное вино — вместе с осадком.

— Минутная готовность! — Оповестили всех уста, проявившиеся на тунике полуэльфа, заранее взведшего сей громкоговорящий будильник одним из своих старых свитков с соответствующим заклинанием, вот и пригодившимся.

Мастер Керрил был целиком и полностью сконцентрирован на подготовке обрядового действа, просто не замечая обращений к себе. Ему пришлось поторопиться с пунктом плана, где значилось создание над центральной чашей миража клепсидры, что каждодневно отсчитывала бы точное время астрономических солярных событий: рассвет, полдень, закат. Только капель показушник пустил не сверху-вниз, а снизу-вверх, для чего он ранее и делал воздушный столп с хитрой внутренней плотностью. Церковь Латандера вообще падка на водные инсталляции, и Керрил очень рассчитывал поразить божество, честно заслуживая исполнение своих желаний.

Подлетев и выстлав ковром-самолётом пятачок перед самым алтарём, полуэльф с горящим плащом, по которому, как и в прошлый раз, разлился огонь его необычного фамильяра-феникса, водрузил на длань крынку и блюдо, сложился в подобающую позу да коротко и вольно взмолился:

— О, Латандер, в закат молюсь о рассвете сил! Прошу, прими подношения, чтобы опекаемые Дети Солнца были напоены и накормлены для борьбы за справедливость!

Облобызав подножье-запястье алтаря в виде раскрытой ладони, мастер приподнялся, поцеловав край, а затем встал и наклонился, чмокнув в середину щедрой руки бога. Сделав шаги назад и сойдя с ковра, мастер по-солдатски резко крутанулся — пылающий плащ эффектно взметнулся. Дюже сконцентрированный Керрил не посмотрел в десятки лиц и даже не заметил жарко спорящих бединов рядом с собой. Он уткнулся носом в четырёхдюймовый зелёный шар, зажатый меж двух ладоней. Мастер стал чеканить шаг с востока на запад, сперва шепча тайное заклинание цикла энергий, центрируемое на нефрите в его руках. Затем вложил в спрятанный внутри шара изумруд — заклятье лекарского духа. Когда он спустился с лестницы и встал на более всех вытянутом восточном солнечном языке-луче, над его головой приятно зелёным засветился шар, испускающий живительную энергию. Мастер остановился, а вот нефритовый шар сделал плавный вираж на север — его несла призрачная кисть заклятья спектральной руки.

Из золотого рукава тельняшки выпал прямо в ладонь барабанный сафаиль Лавиалис, который когда-то применялся Керрилом на праздник Самхейн в логове ропера — музыкальный артефакт пропитался незыблемостью стихии Земли и оттого поразил глубиной звучания всех собравшихся в храме Латандера. Выверт рукой с волшебной погремушкой — удар снизу-вверх. Литавры, барабаны, гонги, ксилофоны, бубны — словно ноту сыграл оркестр из дюжины ударных инструментов, следом имитировавший собственное эхо. Слева направо. Сверху вниз. Справа налево. Каждым ударом звуковой акцент делался на каком-то одном музыкальном инструменте в тональности, желанной исполнителю. Вытягивающаяся спектральная рука продолжила раскручивать спираль, отбивая ежесекундный ритм и отмечая узлы волшебного рупора усилителя мелодичного голоса полуэльфа.

На третьем витке мастер обеими руками взялся за приносящий удачу барабанный сафаиль Лавиалис, усилием сконцентрированной воли управляя третьей рукой, повторяющей спираль над чашами, в которых стонали стремительно излечивающиеся бедины, больше всех пострадавшие в битвах с нежитью и уже не надеявшихся пережить грядущую ночь.

Вдох:

— А-ма-у!..

Выдох:

— На-а-то-ор!

Мастер Керрил был замкнут на себе, следуя внутреннему ритму. Первый проход он приноравливался, погружаясь в медитативное состояние.

Вдох:

— А-ма-у!.. — Неподвижное и бесшумное заклятье создания воды удалось втиснуть в три секунды за счёт стихийного посвящения.

Выдох:

— На-а-то-ор! — Неподвижное и бесшумное заклятье лечения мелких ран удалось и втиснуть в четыре секунды за счёт обширной практики косметических операций, и впихнуть в алмаз вместо чаши, чтобы подпитать силой изнурённого лекарского духа, светившего для всех в радиусе восьмидесяти футов.

Заклинатель даже не слышал, как по ободу скрежетнул Зидан, не ожидавший выплеска в чашу множества пинт ключевой воды, и как испуганно сфальшивил Диикин. Какое уж тут для них артистичное самовыражение, когда поддерживаемый темп идеально годился для галерных рабов и когда кружилась голова с непривычки к подобному размеру дыхательных тактов?

Когда кончились метамагические заготовки, полуэльф уже находился в трансе, что помогло ему с каждым ударом по шести чашами применять кантрипы заживления гематом и ссадин — без жестов и слов. Предварительно установленная с фамильяром канальная связь работала в обе стороны, и Абад не пропустил нужного момента для активации шейного артефакта — он восстановил старшему собрату все потраченные заклятья с нулевого по второй круг включительно.

Предельно сконцентрированный мастер Керрил не знал, насколько пришли в себя и что делали излеченные. Он не слышал и шлепков Тайсира по ледяной воде, выплеснувшейся из центральной чаши с мёрзнущим в ней и насквозь промокшим Зиданом. Однако одарённый заклинатель воспринимал магию и стыдился перед божественным слушателем за приглашённых им музыкантов, из рук вон плохо молящихся и сердца в дело почти совсем не вкладывающих. Испытываемые чувства не помешали организатору сакрально-магического действа продолжать темп отбивания нефритового шара и после израсходования простых заклятий. Благодаря трансу и спектральной руке, Керрил сумел овить центральную чашу заклятьем контроля температуры. Было чрезвычайно трудно при вызванном фамильяре родом с Плана Огня обращаться к сути внутреннего архона Воды, но феникс сейчас был в жидкой форме, а потому...

К концу второй минуты на дне шести чаш забились фонтанчики ключевой воды, а в центральной родился источник не чистого спирта, но ранее выплеснутого туда красного вина.

Начало четвёртой минуты Керрил обозначил лёгким притоптыванием: выпустил в ранее зачарованное золото магического круга то же самое заклятье цветных брызг, красочно подсветивших воду, собравшуюся в углублении с чашами. Затем по внешнему кругу солнца дирижёр создал заклятье тонкой воздушной стены с направленностью потоков вниз и внутрь. И лишь в самые последние мгновения садящегося солнца Керрил разок помолился за себя.

Он не просил усилить магию, ибо ещё не выбрал весь имеющийся потенциал. Он не просил улучшить характеристики, ибо уже получал сей дар от Латандера. Он не просил метамагию, ибо сам с интересом и успешно шагал к избавлению себя от необходимости применения соматических и вербальных компонентов.

Амбициозный мастер Керрил помолился об архимаговской способности тайной досягаемости, когда внешний аурный слой расширялся до тридцати футов, чтобы применять некоторые заклятья без необходимости физического касания. Он знал, что Латандер не терпит школу Некромантии, к которой относилось заклятье спектральной руки, но был уверен, что божество оценит созданный с её помощью "душ наоборот": выбиваемые ударами капли с поверхности чаш были лёгкими, как снежинки, и вместо выплёскивания на пол поднимались вверх, гонимые ветерком столпа воздушной стены. Сверху они закручивались шапкой кучерявого облака и в красивом танце кружились вниз, низвергаясь ливнем у самого пола по краю волшебного круга из переливающегося радугой красного золота, разбрасывающего зайчики по всему храму, который к этому времени оказался избавлен от подтачивавшей его негативной энергии лича и насквозь пропитался живительной силой — всё благодаря глифу звука и теперь уже перманентно светящемуся сердцу будущей лампы целителя. Создаваемая капель уже сейчас вплетала в ритмичный темп свой малиновый перезвон упорядоченного хаоса, а уж когда люди выйдут за пределы этой водяной инсталляции, так вообще получится услада слуха на манер журчания ручья. Излишки разбавленного красного вина, к слову, впитывались в линзу пола посреди наоса, как в губку и на манер зацикленности магии в памятной комнате внутри ранее успешно пройдённого лабиринта, служащего отборочным экзаменом юных дарований для поступления в учебные заведения арканистов Империи Нетерил. Разумеется, полуэльф на бога надеялся, а сам не плошал, поместив спектральную руку на западный язычок-луч и начав с двух точек вливать в магический круг свою ману и жизненные силы, чтобы таким хитрым образом принудительно растянуть собственную ауру и чтобы в случае одобрения его действий искра божьей воли навсегда запечатлела тут всю сотворённую магию, попутно заново освятив храм вместе с алебардами бойцов — заодно закрепив способность архимага нестандартным образом. Без божественной воли весь этот волшебный спектакль — будет одноразовым.

Щедрый и утопичный Лорд Утра по достоинству оценил дары и старания...

Когда после захода солнца у истощённого Керрила подогнулись ноги, феникс Абад запахнул полы его плаща и с божественного благословения вырос до драконьих размеров, завернув своего любимого полуэльфа в бодрящий огонь. Божьей волей возрождённая дверь измерений приглашающе открылась на крышу, выпуская птицу на волю. И над оазисом проклятых людей взошло своё собственное крылатое солнышко, начавшее полыхать в громадном каменном кольце над храмом, достойным украшать собой любой крупный город Фаэруна. Абад бы и рад грациозно заложить вираж и начать величественно кружить над зданием, позволяя Керрилу наяву грезить о звёздах, но этот аванс им получен... за молитвенное обещание до самого рассвета полыхать в центральном архитектурном элементе — выжигать искусственное солнышко.

Полноценного солнышка не вышло, но тускло пылающий магматический шар вполне получился. Своевольный мастер счёл, что просто глупо противостоять естественному циклу смены дня и ночи, но защитить храм от посягательств следовало во что бы то ни стало — щедрость за щедрость, как он истолковал. Чувствуя себя отдохнувшим, полуэльф в форме огненного арахора развёл очередную кипучую деятельность, первым делом проникнув в непубличную часть храма, оставшуюся закрытой после смерти клириков, утащенных нежитью в склеп. Опорожнив там шатёр от груза, Керрил оставил себе лишь пару мешков с древним дварфским цементом да наиболее сломанные образчики мебели — сам обновит до лучшего состояния. Трофеи от стингеров тоже выложил, чтобы старинный храм после починки и доделки мог сразу вместить сотню боевых жрецов. Как по заказу, что ещё раз доказало факт провидения, нетерских охранных статуй было ровно три — на каждый ярус западного выступа. Их прицельные огненные стрелы сразу доказали свою эффективность против нежити, под руководством дряхлого, но умного лича грамотно распыляющей живые силы защитников по всему периметру. Керрил и всяких своих жемчужин щедро отсыпал на нужды храма, побегав для их распределения.

За полчаса до полуночи суетливый огненный архон превратился в левитирующую магму и смешался вместе со своим фениксом в один плотный шар, помимо прочего ежечасно продуцирующий четыре пламенных плевка на верхушки четырёх обелисков, возвышавшихся квадратом вокруг высоченной башни с ободом уловителя солнца. Мастер так делал, чтобы позже суметь создать над их верхушками негасимые костры — для начала. Периодически шар из Керрила и Абада расширялся в сферу, внутри которой мастер творил магию. Сперва простое: соединить чешуйку красного дракона с рубином и залить смесью золота с алмазной крошкой; вложить в бутон сорта огненной розы; на манер чашелистиков украсить и защитить дюжиной пламенеющих перьев, выторгованных за рубин у вызванного с Плана Огня феникса — залог успеха в добровольности передачи.

Керрил целиком и полностью ушёл в работу, всё своё внимание отдавая творческому труду во имя бога творческого потенциала и в доказательство того, что как никто другой достоин божественных милостей. Поэтому он не знал, чем заняты остальные, но у него и в мыслях не возникло, что кто-то сможет ослушаться его приказа.

Как Ксанос нехотя бросил кольцо бесконечных головёшек в пылавшее над алтарём солнышко в ярд диаметром, так и Керрил нехотя пожертвовал им, оплачивая божью щедрость в виде непрошенного у Латандера, но полученного от него усиления лечения и ускорения заклинаний, что в совокупности позволяло мастеру применять теперь любое заклинание аки полубог — за пару мгновений. За исполнение грёзы любого заклинателя просто грех не расплатиться сполна. Вот и выкладывался архон огня по полной, создавая критическую массу материала для подновления кладки героической бригады строителей этого храма на задворках цивилизации и накапливая магию для сотворения и закрепления четырёх первоклассных источников огненной магии по имеющемуся в артефакте скованному образцу. Не мудрствуя лукаво, Керрил готовил колоссальное увеличение могущественного кольца головёшек c выворачиванием вовнутрь рубина для его служения в качестве внешнего алтаря храма и внедрением истончившегося ободка в каменную породу храмового уловителя солнца, чтобы утром приласкать первый луч, освятив ночной труд. С божьей помощью арканный иерофант надеялся зачаровать рубиновый алтарь ещё и на испускание по неприятелям и нежити могущественного заклятья солнечного луча, которое ему самому пока было не под силу запомнить и применить.

Мастер Керрил не впервой пахал на износ. Он уже имел опыт строительства храма на новом месте. Тот был посвящён стихийному Лорду Воды, а здешний в честь солнечного божества из Пантеона людей. Тот строился несколько суток практически с нуля, а здешний нуждался лишь в косметических доделках усовершенствованным заклятьем особняка с комплексом магического оснащения. С благословения божьего модернизация здания давалась куда легче обычного — оно словно само желало измениться, доморощенному архитектору оставалось следовать интуиции. Продолжение серии заклятий домика Леомунда, крова Леомунда и особняка из пятого круга чудесным образом само сплеталось — замок Леомунда, шестой круг. Лишь маг с развитым интеллектом и воображением мог представить в уме генплан подобного сооружения — или просто воплощать божью волю, подспудно учась и восхищаясь...

Час восстанавливающей медитации Керрил провёл, сидя на увеличенном изумруде верхнего алтаря, созданного из кольца того самого нетерского капитана, хотя ещё прошлым днём маг не собирался расставаться с этим бесценным артефактом.

Уж отгудели поутру звонкие чаши, когда из-за гористых складок небо над долиной прорезал первый луч солнца золотого. Преломившись в рубиновом алтаре, он пролился двенадцатифутовой лентой огня, раздвоившейся на север и юг. Две одинаково крупных огненных птицы синхронно вспорхнули, чтобы хвостами накрыть волшебную дорожку и начать прокладывать волшебный путь, плавно огибая узкие бока башни, дабы полыхающие лучи солнца вновь слились в воздушную площадку за обращённым в долину широким циферблатом — заарканили башню. Одна из птиц начала кружить спираль посолонь, другая обратилась пламенной человекоподобной фигурой, соткавшей огненную паутину и рассеявшей по ней огненную крупу, золотой порошок и алмазную пыль. Под действием воли и магии россыпь сложилась в участок неба с созвездием Кэлтроп, похожим на три стрелы с соответствующим названием среди бединов — Стрелы Ат-Ар. К этому же моменту феникс завершил четыре оборота и поместил в центре спирали свою драгоценную ношу, раскрывшуюся пышной алой розой — священным символом Чонти, чтобы клирики бога солнца могли привечать богиню плодородия, последние века год от года сдававшей пескам свои позиции. Торжественно проклёкотав, птица потянула волшебный солнечный мост на восток — к скалистому утёсу, у подножья которого приютился храм Владыки Зари. Архон же зашагал в противоположную сторону, стеля перед собой дорожку к верхней трети башни, где он создал себе постоянную анаурокскую резиденцию со всеми удобствами, включая секретные винтовые лестницы и место под лаборатории, а также усладой взора в виде изображённого на стене глифа цикличности изменений внутри пузатого ствола стилизованного огненного дерева (иллюстрации 049 и 050). Одновременно вокруг четырёх обелисков зазмеились вверх спирали заклятий солнечных лестниц, которые у самых пылающих пирамидок сгладились в огненные ленты, полого выгнувшиеся и слившиеся с отстоящей от башни воздушной площадкой: перекрёстком восьми дорог, компасом восьми направлений, розой восьми ветров.

Зрелище порадовало око божье, но не в силах и знаниях выпотрошенного мастера Керрила было ещё и ублажить церковь арканным порталом внутри обода башенного уловителя солнца, но обещание своё он выполнил, создав солнцеподобный шарик, подчинённый циклам небесного светила. Теперь остаётся только победить обосновавшуюся неподалёку нежить, чтобы высшие клирики Латандера смогли безопасно и безошибочно телепортироваться сюда и включить достроенный храм в общую сеть церквей Лорда Утра, дабы богом забытый оазис проклятых людей превратился в серьёзный центр солнечной религии.

Глава 11 — Высшая договорённость.

Забронировав свои "апартаменты" и совершив свою собственную заутреннюю благодарения, полуэльф под клёкот кружащего в небе Абада, превратившегося в кречета, и хлопки раздуваемого ветром плаща бодрой походкой сошёл по горящей дорожке, чтобы поклониться алой розе. От неё к юго-западному обелиску и спуск по спирали на террасу первого яруса, чтобы пройти на западный край, откуда открывалась панорама долины, ныне высушенной некротическими силами и разоряемой нежитью.

Зелёные пальмы торчали сухими столбами, озерцо являло собой ямину, ирригационные каналы перешли в состояние грязных и вонючих рвов, плодородный слой почвы был иссушена негативной энергией до состояния серого песка. Ещё виднелись квадраты на месте палаток, по большей части транспортированных в соседнюю долину, где, как видел фамильяр мастера, копошились женщины и дети достаточно многолюдного племени, насчитывающего порядка трёхсот человек, большая часть из которых были выходцами из других племён, ведущих кочевой образ жизни вместо здешних проклятых.

Первое нападение могло быть внезапным, но не сокрушительным — долина опустошалась планомерно. Священники Латандера смогли выгадать достаточно времени, но всё равно люди недооценили угрозу. И вот пришли давно схороненные старики и ранее павшие. Осознавшие опасность бедины убегали впопыхах, похватав, что под руку пришлось — что могло помочь выжить в беспощадных условиях Большой Пустыни. С тех пор прошло дня четыре, или пять.

Прошедшая ночка, как заключил Керрил, смотря глазами Абада, стала ещё более тяжёлой — для спасшихся гражданских. Коварный лич отправил своё мёртвое воинство не на захват вдруг заново освящённого и ощетинившегося храма, стоявшего на пути из расщелины со склепом и почти что захваченного. Нет. Древняя нежить оклемалась и около полуночи отправила скелетонов на пополнение своих рядов за счёт женщин и своих сил за счёт невинных детей.

Насколько мастер мог судить поутру, Ксанос успел стать настоящим героем, благодаря своему фамильяру-бехолдеру заметив движение и накопление скелетонов на верхнем плато, откуда те устроили спланированный набег. Благодаря своевременному предупреждению, с полсотни воинов племени, которые излечились в время ритуала и насытились с подношения храму, совершили ночной марш-бросок на выручку своим жёнам и детям, оставив храм Владыки Зари на защиту всего дюжины бойцов, включая прилетевших.

Для одних сегодня была бессонная ночка, которая перешла в суматошный день с трудностями обратного переезда и доставки пострадавших и трупов, щедро облитых винной водой из нового храмового фонтана. Другие же обладали благословлённым оружием, после которого поверженная нежить уже больше не поднималась, благодаря чему бойцы благополучно отбили новую волну, нахлынувшую примерно во втором часу ночи. После схватки шестеро бывших послушников храма Владыки Зари, что исцелись в чашах и пополнили ряды инициированных богом священников, остались дежурить, дав шанс выспаться своему шейху и гостям-спасителям.

Повторно осмотрев долину с высоты крыши первого и наибольшего яруса наоса, Керрил в который раз подтвердил народную мудрость, что утро вечера мудренее — все вчерашние планы к чертям собачьим. Поленившись лопатить их заново, полуэльф по-простому закусил бутербродом из хлебца с вяленой рыбкой и экспериментальным сыром, поросшим плесенью благородного происхождения. Вкус, конечно, специфический, но в самый раз для разнообразия диеты.

Керрил уже и не чаял увидеть маленького смотрителя, самим фактом своего появления из храма давшего понять мастеру, что страдающие хроническим недосыпом подчинённые наконец-то озаботились поиском командира — и часа не прошло с рассвета. Но ещё целых пять минут полуэльф стоял лицом на север, позволяя могильному ветру трепать полы его плаща в бессильной попытке вновь задушить святость храма Владыки Зари или напугать самозваного провозвестника, воодушевившего людей скорым избавлением от лича, скольких таких смельчаков уже пережившего за свои века!..

— Здравствуйте, мастер Керрил. Я Али ибн Масуд, шейх Мурабит, — подошёл бедин, первым обратился и представился. Лидер бединов, Стоящих на Страже.

Остальные его соплеменники остались стоять внизу, глазея на статую нетерезов, сейчас имевшую статный облик золотоволосого молодого человека в каноничной одежде с золотой окантовкой. Латандер возвышался в величественной позе, придерживая стоящий у ног золотой щит, высотой чуть выше пояса рослого атлета. Больше всего усердия мастер истратил на иллюзию, чтобы статуя казалась настоящим борцом с нежитью.

— Приветствую, шейх Али, — обернулся полуэльф, отвечая на приятно крепкое рукопожатие мозолистой руки мужчины, которому всего тридцать недавно исполнилось.

— Вы прибыли в оазис Зелёной Пальмы в момент великой опасности и спасли от поругания храм Владыки Зари. Честь Вам и хвала, мастер Керрил, — поклонился он, заложив левую руку за спину, а правую прижав к сердцу.

— Последнее богу преподносите, — мудрёно выразился арканный иерофант, отказываясь от славы. Шейх ещё что-то имел из слов, но мастер перехватил инициативу разговора: — А в счёт первого будьте лаконичны в рассказе о личе, о племени и о вас.

— Хорошо, — почтительно согласился лидер, готовый прогнуться в этой малости, чтобы позже стоять на своём. — Хоть об этом не говорят чужестранцам, я полагаю, будет честно рассказать вам, — произнёс бедин, встав рядом с собеседником, левым боком на север. — Эта легенда много столетий передаётся в нашем племени от отца к сыну. Она гласит, что лич Кель-Гарас был рождён во времена Империи Нетерил. Ещё тогда он стал злобным некромантом, избранным учеником бога Джергала. В те времена, как говорят, он был могущественным богом тьмы и зла, а в наши дни считается, что сила его померкла, если Джергал вообще ещё существует...

— Писец Обречённых — фаталистический сенешаль Лорда Мёртвых, ведущий записи о последнем расположении всех духов умерших людей, — преподнёс справку мастер. — Боги бессмертны, их просто иногда забывают. Продолжайте.

— Говорят... — Али испытывал те же проблемы, что и Зидан в своё время. Но лидер племени справлялся со своими эмоциями гораздо лучше бывшего проводника. — Говорят, Кель-Гарас использовал данную ему силу для попытки захвата Империи. У него было множество соперников, обладающих не меньшим могуществом. Исчерпав силы при жизни, он обратился к смерти. В процессе ритуала его душа была заключена в жезл Порчи, который он всегда держит под рукой, ибо этот жезл можно использовать против него. Соперники Кель-Гараса прознали про это и похитили жезл. Они совершили над ним великий ритуал, который вогнал Кель-Гараса глубоко под землю.

— Полагаю, это заклятье заточения, девятый круг. Позапрошлая смерть Мистры дала ему шанс выбраться. Сразу или позже?

— Хм... По легенде говорят, Кель-Гарас выбрался из столетий заточения, когда магия Империи истаяла, — подтвердил шейх, оставляя при себе недовольство прерыванием и честно повествуя лаконично. Вопреки деяниям и показанному могуществу, человек рядом с полуэльфом не ощущал никакого трепета, наоборот, проникался спокойствием и уверенностью.

— Ясно, — через длительную паузу произнёс Керрил, которому внимательный Али дал время поразмыслить и растереть меж пальцами пару незнакомых бедину листиков. — Бессмертную форму лича с божественной протекцией Лорда Мёртвых не смогли бы уничтожить только на заре Империи Нетерил. Возможно, случился фатальный сбой заклятья круга магов. Возможно, ему помогли... Высока вероятность, что этому личу порядка пяти тысяч лет, — задумчиво заключил мастер, слабо представлявший себе подобный возраст, большую часть которого Кель-Гарас провёл заточённым в одиночной камере. — Извините, Али, продолжайте.

— Оказавшись на свободе, он вернул себе жезл, а затем выстроил резиденцию, откуда собрался править. В конце концов, мой народ, бедины, встали у него на пути и остановили, но цена оказалась высокой. Многие тысячи бились с непобедимым личем только для того, чтобы превратиться в нежить и пойти против своих же... — поведал Али с болью, выдавшей личное горе. Весь ужас легенды повторился в миниатюре.

— Насколько мне известно по достоверным хроникам, это вы вторглись на его территорию. Ваш народ вскоре после падения Империи Нетерил и образования Большой Пустыни перекочевал сюда порталом откуда-то с песчаного архипелага Закхары. Как говорится, историю пишут победители... Как Кель-Гарас был сражён?

— Мой предок нашёл темницу, созданную нетерийцами и скорее всего похожую на ту, в которой в своё время содержался и сам Кель-Гарас, — сдержанно ответил Али, забыв о лаконичности.

— Продолжайте, пожалуйста, — спокойно поторопил скептичный мастер. Он отлично видел, как почитали того предка — лишь нежить наследила к могильнику, расположенному в самом углу долины и напротив входа в неё, словно приглашение разграбить.

— В ней был узник. Он называл себя "Фаэримм" и не был похож ни на что, виденное моим предком до того. И он обладал силой столь же великой, как у Кель-Гараса. Именно эту силу мой предок и выторговал...

— И за ценой не постоял — ненависть всех бединов к магам на веки вечные, — презрительно подытожил мастер, подняв правую руку в призыве дать ему высказаться. Из левой ветер унёс обломки ссохшегося листика. Продолжил Керрил уже без издёвок, спокойным тоном, хотя построение фраз выдавало истинное отношение к открывшейся ему правде жизни: — Выторгованная сила всего лишь сродни иммунитету к некромантии, как у продающегося в добрых церквях пояса путеводного света, аналогична жреческой способности изгонять нежить да драконьей сопротивляемости магии. Представитель расы фаэриммов, которые дважды превращали Анаурох в непригодную для жизни пустошь, за пустяк получил народ, что стал продвигать их интересы — искоренять наземную магию, тем самым мешая восстановлению региона над местами обитания представителей его расы. Я не нашёл в бединах следов волшбы и поначалу грешил на воспитание, но доказательств этому не выявил. Оказывается, автора этих хитроумных чар убили за дни до этого... Скажу более того, фаэримм должен был все эти века иметь возможность воздействовать на потомков того обиженного на магов простачка, чтобы через вас, как оседлых проводников крови, постоянно получающих приток свежей ото всех краёв, влиять на весь народ бединов в Анаурохе. Зря не верите, — произнёс мастер, лично проделавший подобное с гноллами, завязав эпидемию болезней на жизнь одного конкретного вожака. — Доказательство тому интуитивное сопротивление пагубному воздействию со справедливым именованием Мурабит проклятым племенем, которое одним своим существованием препятствует возрождению бога Амаунатора, ради чего ваш народ и кочевал сюда из жаркой Закхары. Как ни цинично и не больно правда глаза колет, шейх Али, но в случае с вами и вашим родом-племенем можно было бы и опоздать со спасением... Полагаю, что вы отправили женщин и детей к темнице фаэримма? И что в случае ночного прорыва в ставший беспризорным храм намеревались отправиться туда сами вместе с оставшимися бойцами, поскольку кровные способности от предков доказали свою эффективность против нежити гораздо лучше веры в Латандера, утреннего аспекта Амаунатора, кем-то и в Закхаре представленного. Только правда в том, Али, что светлые боги — милостивы к верующим. Если всё племя Мурабит встанет под опеку Латандера и займётся беспощадной борьбой с нежитью, то всё искупите, особенно если лично вы, Али, заведёте себе гарем из женщин всех павших соплеменников и настрогаете десятки сыновей со способностями, что будут обеспечены силой веры в Латандера... Там ведь похоронен ваш родоначальник — гробница Аль-Рашида? — Резко меняя тему, Керрил махнул рукой на запад, вскрыв всю злую насмешку древнего фаэримма над человеком с именем Возвышенный Благоразумный, как гласила каменная плита перед входом в могильный курган.

Потрясённый бедин в ответ лишь что-то промычал, с трудом выдерживая истину. Само солнце подтверждало слова загадочного чужестранца, прямо в беседе с шейхом сложившего мозаику подлинной картины прошлого, когда племя Мурабит обесчестили кошмарным обманом поистине ужасающего коварства и масштаба. Сам Керрил был крайне недоволен, что в своей безудержной погоне за способностями и артефактами оказался вовлечён в распутывание узла застарелой проблемы целого региона вместо того, чтобы тихо-мирно скрываться в Большой Пустыне. А потому, очаровав шейха, без зазрения совести стал читать его мысли, чтобы лучше понять реакции бедина на свои слова:

— Наверняка есть легенда о нём. Дескать, пал в последнем бою, потому что оружие против нежити подвело его и вообще оно не имеет власти в руках людей вашей крови, поэтому пращур похоронен вместе с ним. Бедины в большинстве своём воины-варвары, но в вас я ощущаю колдовской дар, извращённый, видимо, под способности от фаэримма. Не мудрено, что магический инструмент подвёл обманутого мага... Али ибн Масуд, вчера все в церкви, а вы в особенности, ощутили явление божьей воли. Ответьте мне здесь и сейчас, Али ибн Масуд, лично вы готовы присягнуть на верность Латандеру, представляющему Амаунатора на Фаэрунском Пантеоне Богов — да либо нет? — Вопросил Керрил, не оставляя ответ на волю случайной мысли в чехарде внутри головы Али.

— Да, — словно сигая со скалы, выдохнул поджарый боец, воспитанный лидером, но ставший им преждевременно в связи с убийством нежитью старика отца. Кризис веры и в этой долине разъедал сердца и души жителей порчей от Воплощения Ненависти Ат-Ар Беспощадной.

Керрил прикрыл глаза, выдерживая длительную паузу вовсе не для того, чтобы подольше продержать лицо вождя у своих ног. Мастеру нужно было самому собраться с мыслями и чувствами да сформулировать их в нечто удобоваримое на пользу себе и богу. Магия ранее выпитых зелий ощутимо помогала с этими архиважными задачами.

— Что ж, судьба ваша определится этим полднем в том Колесе Солнца: будете ли вы все прокляты великим богом либо благословлены им на путь исправления ошибки пращура — Беспощадны оба варианта. Оракул нового местного клира сейчас на учёбе, шейх Али, поэтому я постараюсь вместо него дать вам совет, как надлежит поступить. Встаньте, Али...

Растерев ещё один компонент для достижения более ясного и точного прорицания, мастер медленно продолжил свою речь:

— Нас здесь дюжина осталась, между прочим, священное число лучей солнца Амаунатора. Я скоро вновь отправлюсь восстанавливаться медитацией после праведных трудов, остальные одиннадцать должны сходить почтить Аль-Рашида и опустошить саркофаг, вернувшись до начала полуденных молений. Когда возвратитесь, пусть Ксанос сторожит выход из расщелины, а Диикин пусть возьмёт оружие вашего пращура, отнесёт на алтарь длани и под свою музыку поёт о том, как оно славно будет уничтожать нежить в руках паладина Владыки Зари. Если этот бард не сумеет впечатлить бога за полуденный час, то пусть оставит на алтаре свой волшебный инструмент — имеются более достойные играть на нём. Если Диикин откажется пойти на такое, тогда я сам что-нибудь придумаю с этим оружием по пути к личу. Мы после обеда пойдём к нему всей дюжиной либо всемером — это второе священное число Амаунатора. Что касается вас... У храма четыре обелиска с лестницами в небо, по возвращении разбейтесь попарно — вы с Зиданом. Надлежит соблюсти сакральный смысл: все в этот мир пришли нагими — нагими и возвращаться должно. Огненный путь будет жечь стопы — ветер сдует пепел неверующих. Поскольку этот храм строился для бойцов с нежитью, с собой в путь следует взять оружие — освящённые алебарды и посох-булаву. Дозволяются талисманы и любая другая освящённая богом вещь. А вы, Али, понесёте на руках останки своего пращура, Аль-Рашида. Шестеро неофитов пусть выстроятся стражами шести боковых дорог и пусть, как сердце им подскажет, почитают алый цветок в качестве символа жизни и плодородия. А вы с Зиданом поднимайтесь дальше, до вышнего алтаря: он с юга, вы с севера. Вы пока ещё не власть духовная и власть светская, но уже сейчас готовитесь к этим ролям. Вы, Али, положите останки на рубиновый алтарь и божитесь за весь род свой, моля перепоручить забытую миссию или возложить новую. Жрец Зидан должен молиться о вступлении в права и обязанности главы храма Рассвета Амаунатора, чтобы ровно в полдень посвятить лично вас, Али, в паладины солнца посредством удара углом посоха-булавы вдоль хребта, согнутого в покорности перед почтенной волей господа. После завершения священного обряда у кольцевого алтаря ввосьмером поочерёдно входите в огонь, он перенесёт к алтарю длани. Искупайтесь в чашах, испейте вина из ладоней и черпаните его блюдом и крынкой, а на обед для двоих наймитов помойте порченные продукты в чашах с водой и вином... В гробницу я отправляюсь в два по полудни.

Мастер Керрил взял на себя смелость говорить так, словно он высший иерарх церкви Латандера. Он вынужденно брал ответственность — оплачено! Сердце полуэльфа билось неровно и быстро, сопротивляясь искушению сменить верование, влившись в религиозные ряды Латандера тем самым высшим иерархом, почитаемым и богатым.

— Если после нашего сейчас разговора все остальные вам поверят, если вы благополучно посетите могильный курган своего пращура, если сдюжите страдания огненного пути, если ваши чувства и помыслы будут искренни при обращении и на последующей исповеди, если хватит мужества попытаться одолеть Кель-Гараса при поддержке, которую не дождался или не доискался ваш предок... Это ваша судьба и вам должно вершить её, Али ибн Масуд. Будущее многих зависит от исхода сегодняшнего рейда. Запомнили?

— Я запомнил, почтенный мастер Керрил, — выгнул спину воин.

— Учтите, шейх Али, вы всё ещё можете откочевать или снять с себя бремя власти, отправляя племя в свободное плаванье — без долгов и обязательств. Этим варианты не ограничиваются.

— В побеге нет чести, — заявил мужик, играя желваками и прожигая немигающим взглядом чёрных глаз.

— Смотря как обосновать и обставить. Зыбучие пески — предательская почва, но для продвижения вперёд надо на что-то полагаться и что-то оставлять позади, — перефразировал мастер громкие мысли самого Али, всё ещё убеждающего себя в верности выбора. — Я лишь хочу донести до вас, шейх Али, что вы не в ловушке выбора. Как лицо заинтересованное, я осветил лишь свою выгоду.

— В чём она состоит? — Ожидаемо зацепился главенствующий над сотнями. Масуд воспитал отличного сына, толерантного не только к представителям разных племён, но и рас.

— В секретности. Если всё племя Мурабит причастится, то не будет смысла собирать здесь сторонний народ для обеспечения храма и обучения войска паладинов. Укромная долина имеет один вход — его легко контролировать. Вы уже твёрдо встанете на ноги, когда враги Латандера прочухают об этом месте, а я прилично обогащусь, занимаясь здесь любимым ремеслом — снаряжая святое воинство артефактами. И вы сами сможете прилично зарабатывать плетением невесомых кольчуг и ткачеством — летающих ковров.

Умный человек увидел намёки, внутренне смирившись с лямкой шейха ещё до встречи с мастером Керрилом. Во благо своего племени, которое разучилось кочевать и не знает Анаурох. В беде людей не оставят, как бедин вчера уже убедился, но сурово спросят и взыщут по всей строгости, но справедливо. Это всяко лучше смерти, особенно когда некромант неволит или извращает человеческую душу.

У рекламирующего нужный выбор мастера уже были наброски рецептов для озвученных изделий. Проще всего с кольчугами: навалить готовых колец в винную чашу и собирать те, что вылетели, пропитавшись чарами невесомости; очистить их путём перетирания с песком и антикоррозийным лаком — дальше только сплести. Ковры сложнее и дольше: овечью и верблюжью шерсть вымочить в винной чаше, пока не оно не воспарит во время молений; сделать пряжу; ткать ковёр с окуриванием ладанкой с особой смесью трав; сложить стопку ковров, вымочить её в крови животных, чья шерсть состригалась на пряжу, и применить прут орды слуг; пропитанные кровью ковровые рулоны сунуть в бочку с вином из храмовой чаши и выдержать, пока "пельмени" не всплывут; выстирать, "посолить" мокрые ковры пыльцой фей, скрутить, применить прут воздушных прогулок, вскипятить в лёгкой воде из храмовых чаш и хорошенько отпарить ею же на специальной решётке, пока ковёр не взлетит вместе с придавливающими его мешками с песком по весу и числу будущих пассажиров. Минимум четыре месяца на партию из дюжины, но зато качество отменное — испортит лишь размыкание Морденкайнена из девятого круга. А если брать шерсть, кровь и души грифонов да вместо волшебных палочек лично вплетать колдовство анимации, то такие ковры-самолёты будут действовать даже в поле антимагии.

Возможность продолжения мирной жизни и щедрость убедили Али ибн Масуда не только перейти в личное услужение, но подвести под церковь всё племя. Во-первых, мастер Керрил говорил про ошибку пращура и личную исповедь, но ничего не сказал сыну про покаяние за грехи отцов, поскольку потомки за грехи дедов не в ответе, но обязаны принять и разобраться с их наследием. А во-вторых, упоминалась власть светская и власть духовная — никакой магократии или олигархии. В сложившихся условиях не верить мастеру Керрилу означало не верить Латандеру.

Через несколько минут судорожных раздумий шейх Али перевёл взгляд с пылающего Колеса Солнца, как чужестранец переименовал эту обновлённую конструкцию, обратно на давно небритое лицо молодого полуэльфа. Человек протянул руку, отдавая дань уважения традициям чужака из Серебряных Болот:

— Благодарю за посредничество, мастер Керрил. Рано делить сокровища неубитого дракона, но я хочу заранее знать, как по гроб жизни не остаться обязанным лично вам, — сложил он предложение, точно зная, кто вчера на ночь глядя оставил для него зелье ясных мыслей, половину которого шейх прямо в процессе пития решил оставить на утро — и не прогадал.

— Хм... — полуэльф даже не думал в этом ключе, бросая камень в будущее. Но вот его попросили подобрать сейчас, хотя имелись ввиду, конечно же, материальные богатства склепа лича, которые мастер уже считал своими. — У меня в разработке находится ещё одно судьбоносное дело. Послезавтра утром я отбуду вместе с двумя наймитами, а перед этим хотел успеть возвести две арочные фортификации. Вход в долину обязательно надо перегородить до прибытия народа, со второй можно погодить... Со мной всякое может случиться, шейх Али. Я хочу продлить род, — вздохнув и смежив веки, решился Керрил, в свою очередь, сигая с собственной "горы" в "пропасть".

Бастард эльфийского дома Аластрарра мог разбрасывать своё семя без оглядки на человеческую ипостась, что была сотворена вместо естественного рождения. Становление полуэльфом тоже было связано с магией, однако от реальной женщины-эльфа Аялы Копьё Ветра из благородного дома Аластрарра. Последнее обстоятельство означало, что ниточку судьбы можно было продеть в ушко иглы. Если бы ещё Керрил обладал роскошью стратегического планирования уклада своей жизни...

— Тайно, — продолжать говорить мастер. — В вашем племени найдётся три девственницы, шейх Али?

— Да, — игранул он желваками, поняв, куда клонит полуэльф и чего ему это будет стоить. Бедин совершенно не испытывал перед магом того же пиетета и трепета, как перед духовенством храма Владыки Зари, которые героически пали в неравной борьбе с нежитью.

— Каждая станет плодовита и будет потом нести вам лишь одарённых мальчиков, шейх Али. Я полагаю, завтра поутру вам стоит слетать на ковре-самолёте за своим племенем. Вечером следует открыто организовать приватный ночной церемониальный обряд, когда девственницы будут держать вам свечи, шейх Али, пока вы на ковре-самолёте у алтарной длани оплодотворяете трёх других женщин, предварительно каждую с головой погружая в винную чашу для омовения и после каждой полностью окунаясь в чашу большего треугольника. Я обеспечу беременность мальчиками с одновременным рождением на осеннее равноденствие. Во время соития со мной они будут видеть во мне вас, Али ибн Масуд... Три года растите детей в любви и заботе, дальше судьба всех шестерых связана с храмом Владыки Зари. Так надлежит поступать всем в племени — всех первенцев мужского пола с четвёртого года жизни должно передавать в храм на воспитание в служении. За дюжину лет они возмужают в этих стенах, а в пятнадцать будут признаны совершеннолетними и вольными самостоятельно выбирать свой дальнейший жизненный путь, — смиренно произнёс Керрил, согласный сам подать пример в качестве обеспечения союзных отношений с аспектом бога, заведовавшего сферой Времени.

Произнесённые слова отчасти примирили шейха с принятием подобного решения. К слову, подобные практики не единичны на Фаэруне.

— Остальные мальчики будут мужать в храме по три года, начиная с двенадцати полных лет. Эти правила должны быть торжественно применены завтра, сразу после полуденной церемонии всеобщего освящения и причастия к религии Латандера.

— Я понял и согласен, — лаконично ответил Али, перестав щуриться. Вождь понимал, что здесь и сейчас участвует в закладывании новых традиций.

— Надеюсь, мы станем соратниками, Али, — несколько пафосно изрёк Керрил, в свою очередь, инициируя рукопожатие, уже третье по счёту — в знак скрепления.

— Приложим все усилия, Керрил, — в тон ответил человек в самом расцвете сил.

Как обладателю колдовской крови, Али для продолжения рода не всякая дева годилась — до встречи с Керрилом. Недавно ставший шейхом ещё был холост и бездетен, поэтому затея с большим гаремом оказалась горячо поддержана его либидо. Превращение проклятья его семьи в благословение гарантированно сплотит всё племя вокруг вождя, позволив пирмирить бединов с ранее запретным или чуждым. Присвоение себе жён и детей погибших мужчин позволит Али объявить всех мальчиков своими первенцами и сбагрить строптивцев в храм, а ущемлённых в правах женщин и девочек запрячь за прялки и ткацкие станки, на первых порах кормя их за счёт продажи части имущества и шмоток их мёртвых мужей и отцов — такова суровая практичность жителей беспощадной пустыни. Шейх даже не подозревал, что мастер намеревался воспользоваться возможностью поэкспериментировать с заклинание подобными способностями, которые у нормальных ремесленников вырабатываются годами труда, а в случае с Али можно было обойтись как с артефактом: внедрить в готовую основу заклятья ремонта, чтобы махом паять сотни кольчужных колец, тем самым завязав на главу племени всё производство и четверть дохода.

За сим они разошлись: шейх к широченной лестнице с южного бока и ведущей вниз, мастер к солнечной спирали у обелиска с северной стороны для подъёма. Керрил хотел подольше насладиться организованным ночью тренажёрным залом, но ему пришлось ужать программу. Конечно, после отдыха следовало бы заняться переделкой жилых блоков под заранее непредусмотренные обстоятельства. По секретному пути из своих покоев в спортзал мастер благополучно смекнул, как одним махом гениально решить обе архитектурные проблемы.

Керрил недавно делал палаты и подземелья, сливая лишний камень в сосуд с расширенным пространством. Сейчас надо точно так же увеличить площадь храма за счёт скального утёса. Только ёмкости надо сделать из глины да с добавлением двафрского цемента — куда деваться ради блага и безопасности "объектов" вложения усилий? Временное решение, естественно, но на то и расчёт. Мастер придумал вылепить ёмкость по форме профиля будущей секции стены у входа в долину, а затем просто напрячься изо всех сил да вывернуть чары наизнанку, как он уже давно и часто поступал с заклятьем размягчения земли и камня. В таком случае сам сосуд окажется в центре стенного блока и будет вечно стягивать породу, что придаст монолиту особую прочность. Более того, боевые выщерблены станут задерживать пыль и песок, чтобы со временем затянуться — многие башни магов могут похвастаться схожим функционалом реконструкции. Одна беда: предстоит телепортироваться в Эскор и оттуда в логово ропера Тризира, чтобы, согласно прежним договорённостям, взять стройматериалы необходимого качества и заодно отдать оставшиеся полмешка цемента для заказа такого же или лучше.

Обустраивая этот храмовый комплекс по высшему разряду и потакая любви церкви Латандера к пышности, мастер Керрил намеревался сделать его многолюдным, собрав сирот и наставников со всех уголков Фаэруна, где почитают Лорда Утра. Возможно, это укладывалось в какие-то планы бога, потакающего самозваному священнику и толкователю воли господа. Сам артефактор хотел под прикрытием влиятельнейшей и широко распространённой церкви кардинально расширить рынки сбыта своих волшебных изделий, а также увеличить ассортимент и скорость доставки редчайших или вовсе уникальных компонентов к заклинаниям — с эксклюзивными правами фабриканта артефактов залезть своей загребущей лапой в богатейшие церковные ресурсы.

Строительные и прочие работы могли немного обождать, ибо мастер Керрил нуждался в глубокой медитации, чтобы переработать свои планы с учётом вскрывшихся фактов. Готовясь к процессу, полуэльф сам себя похвалил за отличное достижение, избавляющее его от ежесуточной бездарной потери шести-восьми часов на сон.

Отдохнувший молодой мастер решил в полдень рискнуть изрядно потратиться перед рейдом, не собираясь упускать единственного шанса обрести опыт сакрального развития огненного узла первого класса до второго. Алгоритм гениально прост. Сперва задействовать имеющийся источник и вызвать простейшего огненного элемента с костёрчик размером. Затем, имея в запасе железы гигантских огненных жуков, разделить одну пополам и вызвать крупную особь. Уменьшить, отбежать по огненной дорожке на максимальную дистанцию в тридцать футов от огненного узла и поместить насекомое внутрь элемента. Удалённо скреплять магию уменьшения до предпоследнего момента жизни огненного жука, а затем на последнем вздохе инвертировать заклятье. Костёр вспыхнул взрывным образом, вынуждая раздуваемый источник поглотить суть огненного жука — за его счёт развиться, став на одну ступень мощнее. Три рубиновые спицы зафиксировали "клубок", чтобы сослужить роль опоры — как прут для юного деревца или плетень для лозы.

Этим расчётливым действом мастер Керрил доказал, что бог не зря исполнил мечту мага.

Закрепляя освоенное заклинание, маг обуздал источник стихийной магии огня, сковав излучаемую им энергию площадкой заклятья солнечного моста с шириной в дюжину футов. Пылающая лента протянулась на восток, на отсечке по большей части золотого сечения разделившись на тропки в фут шириной. Красивый веер ленточек, словно радуга от призмы, протянулся к скале, образовав дугу полукружья из пока ещё воображаемых келий для уединённых молений.

Вскоре от северо-восточного обелиска точно так же выстлалась горящая дорога, разветвившаяся для завершения полукружья на двадцать четыре места по двадцати четырём часам в сутках. Работая в храме Истишиа, мастер уже применял трюк, когда заклятья в обеспечение постоянной работы подключались к источнику стихийной энергии. Это проще придания им перманентных свойств, но и менее надёжно — на первых порах и так сойдёт!

Едва полуденный час истёк, как двадцать две тропки померкли, сохранилась только пара самых крайних, чтобы по очереди вести отсчёт часов до следующего полдня, перемещаясь по дуге к наивысшим точкам под центральным огненным путём на скалу, протянувшимся от звёздно-цветочной площади — Варда Кэлтроп.

Глава 12 — Крипта Кель-Гараса.

— Бу!

— Ба! — Ксаноса словно ужалили, настолько неожиданно подкрались к сторожу.

— Скучаешь? — Осведомился Керрил, незримо улыбаясь под завесой куфии.

— Я выманиваю нежить, — скорчив рожу невозмутимости, заявил колдун, важно опёршись на свой посох, этим днём ещё ни разу не выстреливший никаким заклятьем.

— Мм, — протянул Керрил.

И в близи пронаблюдал за действием охранной системы храма, специально возведённого у выхода из северного ущелья и как бы собой перегораживающего путь для нежити из крипты Кель-Гараса.

Вот очередной бредущий скелетон почуял живых и шустро бросился к ним. Вот сработал охранный периметр. Вот алтарный рубин сформировал солнечный лучик, который ударил в огненный обод Колеса Солнца, воспламенился и отразился в макушку северо-западного обелиска, уже оттуда свободно наведясь на нежить прожигающим солнечным копьём. Ослепительно вспыхнуло полусферой в шесть футов, и вместо кучки пепла на месте скелетона остался ярд мутной блямбы спёкшегося песка. Эрзац заклятья Руин, что изобретал мастер, но и такой промежуточный результат бил на полмили вместо жалких десятков или сотен футов составляющих его заклятий. С божьей подсказкой осталось немного доделать плетение, надо только пару раз выделить место из-под заклятий шестого круга да несколько часов транса, но, увы, время и магия — роскошь. И да, следует соразмерить траты сил с противником — примитивному скелетону хватило бы и одного палящего лучика.

— Что вы хотите? — Напряжённо спросил полуорк, перестав моргать. Ему было всего семнадцать полных лет, при этом он был раза в полтора шире и на голову выше командующего им полуэльфа, а уж амбиции пёрли через край, но были и смекалка — привыкание к ярким вспышкам поможет быстрее справиться с подобного рода ослеплениями.

— Узнать, как ты видишь своё будущее, — сказал мастер на северном наречии, желая определиться с тем, как поступить с Ксаносом. Чуть ранее он стартовал проведение рекогносцировки, тайком от слепошары прикоснувшись к спрятанной под свободной туникой пряжке пояса и отправив в могильное ущелье несколько тайных призрачных глаз.

— Когда-нибудь будете вспоминать дни нашего путешествия и радоваться знакомству с будущим героем, — на полном серьёзе заявил варварский колдунишка.

— Не многовато ли о себе возомнил? — Приподнял Керрил бровь.

— Величие — моя судьба. Никто не встанет на пути воли Ксаноса! — Пафосно изрёк наймит. — Я знаю, вы будете сомневаться во мне. Никто не верит в мою судьбу, но я вам покажу! Я буду много работать, буду делать всё, чтобы достичь цели.

— Что бы это ни потребовало?

— Ха! Не бойтесь, командир, я знаю свои пределы. Но я не откажусь от пути власти. В любом случае моё желание будет исполнено — таков путь моей жизни! — "Зазвездился" юноша.

— Власть над кем или чем? — С лёгким любопытством уточнил почти ровесник, в то же время пытаясь думать, как бы улучшить алгоритм срабатывания защиты, чтобы также не простаивали три статуи с огненными стрелами, чей радиус поражения был просто несопоставимо мал — впечатляла их экономная эффективность.

— У нас есть более важные заботы, — уклонился от ответа Ксанос, издали заслышав счастливого Диикина, который этим полднем горько плаксивым отказом от своей волшебной бандуры заслужил милость Латандера, снявшего с посоха Гнев Пустыни ограничения на доступность вложенных чар только лишь магам. Бард как ужаленный вертелся средь группы бединов, вышедших из храма без четверти два.

— Бойтесь желаний своих, ибо они могут исполниться, — процитировал Керрил предостерегающую поговорку. И резко сменил тему: — Насколько я понял, Ксанос, ты уже выучил популярное заклятье кислотной стрелы Мельфа?

— Ба, конечно! Я много читал и наперёд продумал своё развитие, — ответил недоучка, не заметивший язвительного смысла вопроса.

— Значит, ты упустил уникальную возможность разучить гениальную разработку древних магов Закхары — огненную спираль. Эффект возгорания цели в сочетании с раскручивающимся от неё заклятьем луча прожигания, причиняющего урон всем окружающим в радиусе десятков футов — это идеальное оружие против окружающих себя нежитью некромантов. Увы, Ксанос, пока черед Али быть героем-властителем. Поэтому вынь-ка кристалл изо рта черепа своего посоха и временно отдай шейху, чтобы тот сам вставил его в центр огненного вихря на верхушке своего родового посоха Гнев Пустыни. Завтра поутру, Ксанос, заберёшь обратно, улучшенным, — подсластив горькую пилюлю, приказным тоном изъявил Керрил свою командирскую волю.

— Ба! Улучшение должно быть достойно моего величия! — Вынужденно подчинился ревнующий Ксанос.

Полуорк буквально шкурой ощущал мощь полуэльфа, чего ещё вчера не было и что лишний раз подтверждало рост силы Керрила, когда сам колдун, как он считал, топтался на месте. На самом деле вчера он обрёл достаточно плотности ауры для удержания в ней ещё одного заклятья второго круга — супротив шестого у своего признанного командира. У Ксаноса не было ни опыта, ни знаний, ни времени, чтобы суметь без наставника приспособить плетение волшебника под колдовское применение.

— Хватит для власти над городом, — успокоил его исполнитель желаний, подставляющий его вовсе не из зловредности или ненависти. — Послезавтра мы уходим, Ксанос, успей в счёт платы взять с Али наставления по управлению варварской яростью, — дал Керрил совет, надеясь, добрый.

Разумеется, мастер не оставил дело на самотёк, подсказав Али зажать посох между ног, а сверкающий шарик между ладоней — и таким образом вставить на место когда-то там находившегося кристалла, уничтоженного в последнем бою Аль-Рашида, хранившего в нём куда более действенные заклинания, чем сохранившееся в черенке плетение огненных стрел — четыре за раз. Предположения Керрила оправдались: вставка даже инкапсулированного мифаллара в древний артефакт пробудила волну магии, не только укрепившую способности Али, держащего боевой посох мага, но и вдохнула колдовскую жизнь в обрывки плетения огненной спирали. Феникс подстегнул процесс, клюнув в центр крюкообразного обломка верхушки и огненной лапой ускорив вращение магических энергий, чем способствовал возрождению плетения огненной спирали.

Керрил, когда тайком изучал трофей и краем глаза наблюдал за потугами Диикина, отплясывающего вокруг алтарной длани, вознамерился было вставить в центр огненного вихря Гнева Пустыни шестигранный рубиновый "карандашик", чтобы стрелять либо шестью прожигающими лучами, либо одним прожигающим копьём. Однако, ставший крюком обломок кольца наверху посоха подходил куда больше для зацепа шей или конечностей, а восстановленная огненная спираль должна была бы сыграть роли циркулярной пилы и зажигалки — это сработает против любого противника, даже у огненного элементаля срежет конечность. В планах на завтра мастер наметил превращение загогулины Гнева Пустыни в обоюдоострое серповидное лезвие. Хоть шейхам и положено восседать на подушках среди одетых лишь в бусы наложниц, но Али он прочил другую судьбу — истреблять нежить в группе налётчиков Зидана. Племени Стоящих на Страже требовался именно боевитый лидер, поэтому преобразованный в глефу Гнев Пустыни будет отличным оружием для такого человека, как Али ибн Масуд. Если б ещё хоть треть планов исполнялась, как задумывалось...

— Диикин должен стремиться лучше петь, играть и танцева-ать! Диикин должен стремиться лучше петь, играть и танцева-ать! — Неустанно ликовал кобольд, наяривая на трёх струнах и отбивая ногами чечётку, поднимавшую клубы пыли. Драконий бард уразумел истину: — Диикин должен стремиться лучше петь, играть и танцева-ать!!

— Ба! Да заткнись ты уже, мелюзга, достал орать и кривляться! — Не выдержал Ксанос, срывая злость за то, что все нагло пользуются Его суперкрутым кристаллом.

— Ты забываешься, наёмник. Я ваш командир и это я раздаю приказы, — одёрнул его Керрил, обозначив положение дел.

— Великий Герой Керрил жутко арканить рад! — Тут же "отблагодарил" его высокоморальный Диикин. И тут же захлопнул пасть обеими руками, смекнув, что на радостях сморозил.

— Ты стал умнее, Диикин, но нежить смертельно впечатлит, — невесело хмыкнул он на каламбур, — лишь сила бума Хоризикаула или железного рога Балагарна — без них ты будешь нам только вредить, — произнёс мастер, смягчив своё отношение — пряник после кнута в самый раз для дикаря, как бы там ни было, вызывающего симпатию и побуждающего улыбаться.

К сожалению Керрила, зимнее солнцестояние неуклонно приближалось, вынуждая его спешить, неразборчиво к методам и безжалостно ко всем, включая и в первую очередь — к себе. Пичкавший себя стимуляторами полуэльф имел всего три пути: либо развиваться ускоренными темпами, либо травмировать свой организм резким отказом, либо пережить долгий период реабилитации и ещё более длительный срок покорения следующей вершины.

— Диикин мышка, — почти прошептал кобольд, глядя виновато и заискивающее. Он не знал ни одно из перечисленных заклинаний.

— Учи бединов, мышка, и учись у них сам, — мягко напутствовал Керрил, привечая грозный отряд, терпеливо ожидающий сигнала продолжать рейд.

Командир отошёл чуть вперёд, чтобы повернуться к ущелью пылающей спиной. А дальше мастер нарисовал в воздухе голубоватый и замысловато выглядящий знак, узнанный лишь Ксаносом — метамагия усиления заклинания. Во второй руке у него раскрылся первый фут свитка с фразой-активатором заклинания, произнесённой на никому неведомом эльфийском наречии, заворожившим тонкий слух драконьего барда.

— Добрый день, — раздался у каждого в голове чистейший голос Керрила, вдруг ставший идеально внятным, понятным и без какого-либо акцента.

В следующий миг каждый осознал, что мастер применил заклятье телепатической связи, охватившей весь отряд. Каждый ощутил некую волшебную связь и переданное знание о том, как чувствовать и пользоваться, едва сосредотачиваясь на этом волшебном ощущении. Тут же раздались возгласы "громких" мыслей, ставших достоянием "гласности".

— Тихо! — Телепатически гаркнул Керрил, натянув паутину общей связи, чтобы соответствовать образу сурового командира, выражаясь приличным языком, а не только что "озвученным" матерным сумбуром. — Телепатическая связь общая, как если бы все находились в одной комнате и говорили на одном и всем родном языке. В логове полно тайных ушей, а сказанное телепатически не удастся подслушать. При телепатическом общении можно самому заблуждаться, но не врать другим участникам. Ввожу правило пользования: для получения права "мысленного голоса" надо чётко проговорить про себя магический термин — "чат". На кого я указываю рукой, тот пробует телепатически сказать всем нам: "Привет", — скомандовал напряжённый мастер, в свою очередь, тоже привыкая и к самой связи, и к её модерированию.

Постепенно каждый, кто с первой, кто со второй попытки, сумел разобраться и произнести первое слово. С четверть часа не жалко было потратить на ознакомление и привыкание к болталке или чату, как звучало распространённое сокращение на сленге магов. Керрил специально не акцентировал внимания на увеличенной скорости мысленного общения по сравнению даже с жестами, специально концентрируясь на калибровке магической сети, чтобы в неё не просачивались всякие громкие мысли, а "озвучивались" исключительно чётко и однозначно проговорённые про себя фразы, что по времени приравнивалось к обычной речи. По истечении четверти часа отряд вполне освоился с интуитивно понятным способом пользования магической связью, и командир отменил правило для всех, кроме барда, не обладавшего достаточной дисциплиной ума и постоянно про себя что-то напевавшего.

— Итак, вводная. Наша задача сделать бросок к личу, сметая по пути всю нежить. Я — проводник. Вперёд меня никто не лезет. Зидан, в первом зале есть четыре статуи — разбей их, стоящие дальше горгульи оставь. Ксанос и Диикин — вы на подхвате, первыми в бой не рвитесь. Али, на тебе с неофитами главная задача по истреблению нежити, саркофаги вскрывайте строго по моей отмашке. Снаряжение нежити и сундуки пока что оставляем нетронутыми — каждый миг дорог. Однако помните: скорость важна, но жизнь ценнее. Вся эта крипта служит одной цели — ослабить врагов лича на пути к нему. Действуйте адекватно. Ну, с богом! Шейх, командуйте, — и он выразительно глянул на бедина, подтверждая верховенство светской власти над духовной даже в священном походе.

— Амаунатор суров! — Понятливо выкрикнул Али, имевший основания полагать, что вне вотчины лича он сильнее, а внутри победить не сможет. Увы, нагрянувший в его родную долину помощник принудил его именно сунуться в логово нежити, а не ждать, пока рисковый искатель приключений выманит Кель-Гараса наружу. Вождь племени честно не понимал важности уничтожения материального тела именно внутри крипты. Всё равно ведь филактерию-скипетр можно уничтожить лишь в храме, так какая разница, где её отобрать?

Зидан тоже был вынужден считаться с установками мастера Керрила, а потому:

— Амаунатор! — Громогласно откликнулись семеро бединов, лишний раз оповещая лича о начале рейда по его душу.

Шестеро, по сути, вытащенных вчера на закате с Той стороны, смотрели на Керрила, как на земное воплощение бога солнца, в чьих глазах отражалось звёздное небо (иллюстрация 051). Они точно знали, чьими стараниями были исцелены всего за несколько минут, включая отрастание пальца, уха, новых мышц на месте выдранного нежитью мяса. Они совершенно не разбирались в магии, которая сейчас столь эффектно и эффективно усиливала зрение полуэльфа, но даже Зидан пал ниц, когда мастер применил всеобщую совиную мудрость, обеими руками за счёт жертвы пары кантрипов быстро нарисовав два разных магических символа. А у Мессармоса подвели дрожащие коленки, когда огонь феникса перетёк на внутреннюю сторону плаща, образовав у наброшенного капюшон эдакий козырёк-клюв, словно маской закрывший лицо. Лишь колдовской фамильяр-бехолдер Зог не преклонился, поскольку являлся левитирующим шаром. Керрил счёл такую реакцию знаком чуть задержаться, хотя намеренно лишь в самом конце активировал свойство волшебных ботинок — каменная шкура сделала его пылающей гранитной статуей с птичьим лицом.

— Встаньте, Зидан и Али! Обличённым духовной и светской властью над бединами грех преклоняться — только перед Богом и в храме Его пред паствой иль народом, — пророкотало пламя того, в ком окружающие увидели ангельского посланца божьего — самозваного. Мастер подчеркнул это интуитивное знание заклятьем всеобщей лисьей хитрости, чтобы впредь ни один эпатажный заклинатель не смог никого из них смутить подобным образом. — Я могу временно дать вам тайные глаза для лучшего видения или попытаться навсегда выжечь их у вас над переносицей татуировкой Очи Солнца. Произнесите ваш выбор мысленно, — предложил им заклинатель, вдохновлённый собственными заклятьями и давешним успехом с огненной спиралью.

— Очи Солнца, — заявили они почти хором, синхронно переглянувшись.

Первое слово произнёс Зидан, знакомый с этой темой со слов Диикина и Ксаноса, успевших рассказать, как смотрели ими во время миссии по спасению четырёх бединов из плена стингеров. Али же подхватил мысль, тем самым признавая ряд вопросов, где главенство у духовенства. Шестеро повелись на символизм, но им никто не предлагал татуироваться. К тому же, мастер и не собирался наносить татуировку в привычном понимании, а хотел воспользоваться живой кожей на манер свиточного пергамента, оставляя богу право поддержать потом эту инициативу Керрила или же позволить временным символам отработать и исчезнуть с лиц.

— Сердце и щит слева, воля и оружие в правой. Плечом к плечу, — высокопарным тоном произнёс мастер, глянув сперва на аббата, как величают глав церквей Латандера, потом на шейха.

Они поняли и правильно встали перед Керрилом, хотя тот вроде как только что передавал право командовать шейху. Усилием воли создав волшебную руку, полуэльф вытряхнул в неё из рукава шкатулку, откуда извлёк щепотки золотого песка, рубиновой пыли и порошка резидуума. Затем сунул руки под тунику, коснувшись глаз драконьей пряжки, после чего приказал:

— Лизните, — подставив им подушечки своих больших пальцев, которыми потом собрал драгоценную смесь — остатки отправились в клюв фениксу. — Закройте глаза и приготовьтесь к острой боли. Выстоите — надолго обретёте Очи Солнца, — нечеловеческим голосом изрекла огненная маска птицы. Впечатлённые люди молча повиновались, даже не вздрогнув, когда нестерпимо горячие пальцы залезли под их сдвинутые на затылок головные уборы так, чтобы отставленные большие с силой надавили чуть выше переносицы.

С громким клёкотом огненный клюв раскрылся и повернулся на бок, распахнувшись неестественно широко и затем ткнувшись точно в ногти больших пальцев заклинателя, на которых к этому моменту засветились с трудом созданные из маны и порошков стилизованные правый и левый золотые глаза с рубиновыми зрачками и двенадцатью лучами радужки из резидуума. Оба человека застонали и дёрнулись, сумев выдержать выжигание — без позорного крика. Призрачные тайные глаза как минимум на месяц запечатались третьими на лицах Али и Зидана. Феникс Абад дополнительно лизнул пламенным языком каждую татуировку, когда его собрат убрал обугленные пальцы. Керрил с облегчением достал и коснулся каждого лба янтарным жезлом с исцеляющим нефритовым шаром, затем сам поправил их куфии, надвинув на брови:

— Можете открывать родные глаза, соратники. Первое время каждое Око будет прозревать на несколько минут, когда обслюнявите у себя соответствующий большой палец и мазнёте им знак, — пояснил мастер, за огненной маской очень даже и не слегка оробевший от силы истовой веры и преданности в двух взглядах сильных личностей, готовых как беспрекословно подчиняться чужестранцу, так и беспощадно убивать его после первой же ошибки. Предотвращая любые дальнейшие разговоры, Керрил резко закруглился: — Всё, нельзя больше терять время — бегите все за мной!

И пылающая фигура в "гранитном" плаще развернулась кругом, помчавшись так быстро, что бросившиеся стремглав бойцы заметно отставали, а Ксанос и вовсе пробороздил мордой песок, когда слишком резво взял с низкого старта, до сих пор не удосужившись натренировать полную власть над собственными штанами с магией ускорения. Керрил же намеренно отложил на период этого забега облачение в доспехи мага, защиту от стрел и прочие подспудные заклинания — в том числе ради улучшения своей боевой формы и необходимой практики применения магии во время движения.

Узкое ущелье впечатляло крутизной стен и глубиной провала, через который был перекинут каменный мост, возведённый волшебством и по задумке долженствующий являть собой окаменевший хребет с рёбрами. В конце высилась отвесная стена, некогда бывшая идеально ровным срезом. В ней были в буквальном смысле вылиты ниши с позже сделанными зарешеченными окнами-воздуховодами и колоннами в три человеческих роста. Строительство фасада явно не было завершено, хотя многие элементы не пощадило время, а другие — люди. Некогда громадное крыльцо вовсе разрушено несколько дней назад, но для неустанной нежити разбор завалов не стал серьёзной проблемой. Стоило мастеру пересечь мост, как его постигло первое разочарование — дешёвой страшилкой:

— Иди навстречу смерти, смертный! — У всех в головах пророкотала занявшая весь громадный проём дебелая иллюзия гигантского каменного лица с близко посаженными прищуренными зенками и вытянутым носом. Даже только что вбежавший на мост Диикин не струхнул, интуитивно догадываясь, что его запугивают ликом какой-то веками обветриваемой статуи.

Прихожий холл встретил обшарпанностью стен, некогда имевших богатые фрески золотом, а ныне ходячие скелеты-прислужники ещё не убрали паутину после зачистки крипты лича от засилья вездесущих пауков. Волшебный огонь негасимо пылал в волшебных чашах, в древности заколдованных пеплом кремированных в них младенцев. Их свет порождал пугающие тени, но чего-то им не доставало — пугающая сила померкла вместе с понижением значимости и силы Джергала. В глубоких нишах стояли статуи великанских размеров — эти без капли магии. С юга и севера высились литые квадратные колонны из огненной меди, так любимой нетерийцами. На одной сохранились лишь руны, переводящиеся очень коротко: "Кель-Гарас, жрец Джергала и служитель темнейшего пути". Другая же была испещрена символами, повествующими о безымянном и могучем жреце Джергала, о его проклятье и пророчестве: "Нетерил вернётся! Я верну его и буду править в нём!"

Под шум разбиваемых статуй мастер Керрил внимательно присмотрелся, различив искажения более древнего текста, утратившего былой смысл и шанс прочесть про помощи магии прорицания. Обе колонны играли какую-то важную роль в магическом комплексе, но у хозяина ещё не достало сил и ресурсов для подготовки их активации. Керрилу много чего не хватало для понимания всех предназначений этого холла. При других обстоятельствах он бы истребил нежить и надолго задержался для изучения.

— Ждите, — коротко обронила пылающая под плащом фигура и протиснулась между перегородившей следующий проход горгульей и стеной.

За холлом находился коридор, по странной логике являвшийся склепом с полками для мертвецов, частью взломанных и веками служивших для размещения паучьих коконов, а частью открытых недавно самим возрождающимся личем. Мобильные датчики Керрила обнаружили у стены между нишами — магическую ауру. Лишь личное присутствие помогло сколько-то разобраться с находкой.

Потайная дверь!

Сделана на манер заклятья двери измерений, только упрощённая до уровня узловых дверей за счёт короткой дистанции и применения пряжи Теневого Плетения богини Шар, тысячелетия успешно маскирующей своё творение под школу Иллюзий. Полуэльфу было боязно и противно ею пользоваться, но отсутствовали весомые причины сомневаться в конечной точке магического перехода — и у второго тоже.

— Туда Али с неофитами, сюда Зидан с остальными. Очи Солнца увидят теневые двери. По моему заклятью в сторону вон той нежити обе команды врываются в магические переходы и крошат скелетов-лучников, — приказал ведущий, как-то так само собой узурпировавший право командовать.

Ненавидящие нежить хмурые бедины только кивнули, без возражений и лишних слов распределившись вдоль стен влево и вправо от ловушки с горгульями. Сам мастер встал между ними у самого края видимой им области срабатывания ловушки, рассчитанной на тупорылых болванов. Тип магии легко определялся косвенно — по характерным следам на полу. Видящий всё в истинном свете мастер сомневался, что сумеет с такой же простотой выявить механические ловушки, однако сложные механизмы подвержены сильному влиянию времени, а лич вряд ли стал тратить силы на поднятие захоронений со строителями в качестве ремонтников.

Керрил уже один раз провернул трюк ловли и оборачивания чужого заклятья из родной для него стихии. Вот и сейчас не упустил шанса пощекотать нервишки под присмотром одиннадцати персон, только теперь вместо огня куда более быстрое и строптивое электричество. Весь расчёт строился на подготовке, скорости реакции, таланте обращения с магией, интуиции и смекалки изобретателя заклинаний.

Достав из-под шарфа очередной магический свиток собственного производства месячной давности и приказав волшебной руке держать его развёрнутым, Керрил сложил ладони и зачитал формулу заклинания, на последнем звуке раскинув руки в стороны — вперёд выгнулась электрическая петля Гедли. С ней мастер и шагнул вперёд, чтобы таким хитрым образом заарканить чужой разряд тока из пастей горгулий и резко соединить запястья, чтобы отшвырнуть от себя колючее электричество разрядом ветвистой молнии.

Над шатким мостом посреди следующей залы крипты Кель-Гараса с грохотом сверкнула молния заклятья уровня четвёртого круга, хотя мечталось о целом снопе разрядов уровня эдак пятого. Ветвисто расширившись, молнии поразили свежих зомби, сляпанных на скорую руку из позавчера захваченного "материала", задачей которого было не самим подставляться на хлипком мосту, а дождаться, когда под стрелы с двух сторон выйдет живой противник.

Первый залп мёртвых лучников достался защищённой огненной фигуре, а дальше скелетонам стало не до стрельбы — с боков в П-образную комнату с пропастью ворвались две группы воинов. Зидан с Али своими могущественными посохами с первого удара расколошматили нежить, но оба не умели обращаться с таким типом оружия — победили только за счёт волшебных качеств.

Следующий удар нанёс ускоренный Ксанос, варварски замахнувшийся полуторным мечом ковки кузнеца Фионы из Хиллтопа, пока его волшебный посох висел у плеча, прикрытого кожаной бронёй, блестящей золотом в неровном свете огненных чаш. Не всем хватило нежити:

— Круто ходить — кости дробить, — смело пропел Диикин, браво тренькнув на волшебной лютне. Бард смог уловить общий настрой, не получив нагоняя за строфы вслух — кобольд гордо раздулся.

— Там упокоены тёмные жрецы, — сказал в чат более дисциплинированный Зидан, проходя мимо Керрила и ощутив его вопросительный интерес к целенаправленно идущему клирику, пока ещё не обученному премудростям и молящемуся по наитию.

— Зефил, Амадус, Исирааль, Квэ-Маш — жрецы Джергала, за свои прегрешения выбравшие передачу собственных тел и душ в защиту сей крипты, — не сходя с места, своими словами-мыслями перевёл Керрил старонетерийскую надпись, выгравированную на плите перед входом в боковую усыпальницу. — Такие дела для Али, — настоял на своём мастер, оставляя священнослужителя самостоятельно найти объяснение.

Будучи под действием заклятий мудрости и хитрости, Зидан спустя примерно минуту догадался о том, что ни к чему зазря разжигать межрелигиозную рознь, но другие причины остались им не распознаны. Али тоже смог уразуметь, что дело совсем не в осуществлении мести жрецам Джергала и не в их грешности перед своим богом.

Пока другие разбирались с обнаружившимся зомби-лордом и мумиями, нарабатывая свой опыт борьбы с ними, мастер благополучно уменьшил и забрал с собой все четыре трупа горгулий, окочурившихся за тысячелетия нахождения в каменном состоянии без какой-либо подкормки — сдохли ещё до строительства крипты. Как показало усиленная метамагией идентификация, этим окаменелостям действительно было порядка пяти тысяч лет, что подтверждало ранее сделанные выводы. Как мельком подумал Керрил, наверняка Кель-Гарас вытащил этих раритетных особей из своего прошлого логова, приспособив пугала под электрические ловушки. Полуэльф же вознамерился отдать их большую часть знакомой аберрации — эксперту по оживлению камней. Им обоим выгода, как бы ни хотелось друиду стереть ропера в порошок. Стреляющиеся молниями летающие охранники очень пригодятся храму Владыки Зари, в башне которого мастер устроил собственные апартаменты.

В следующей зале созданных в скале подземелий тоже находились окаменевшие экспонаты — четыре монстра с более мощной магией другого рода, нежели воплощение электричества. Стоящему в коридорчике мастеру не потребовалось сходить с места, чтобы уменьшить и забрать двух ближайших к нему. Враждебная магия ловушки сработала, едва сократилось расстояние — Керрил с кривой улыбкой воспламенился. Каменное крошево плавилось и стекало быстрее, чем могло нанести урон. Короткой телепортацией заклинатель вознамерился таким же образом обезвредить двух других — четыре неведомых монстра наградой за четыре горгульи.

Однако на него неожиданно набросился главный сюрприз, поджидающий в тени на той стороне залы и поначалу принятый Керрилом за очередную теневую дверь. Мастер и не надеялся на такую удачу!

— Незваный гость в моём древнем обиталище! Оставайся тут, друг... остава!.. — Пафосно воскликнул клон Кель-Гараса, сразу же обрушивая на любезно телепортировавшего к нему врага вызванную шипящую изумрудную сферу едкой кислоты, благополучно и безвредно слившейся по плащу на пол — уже кипящей. Восстанавливающий свою силу лич хотел из безопасного места выявить сильные и слабые стороны противников, истощив их принуждением к расходованию сильнейших заклятий, бьющих его карты.

Керрил предпринял магические усилия для идентификации врага и наложенной на нём магии, потому в ответ он из-под плаща вскинул руку, выбрасывая свой змеиный посох. Псевдоразумный артефакт хищно метнулся на созданного некромантией клона лича, который в насмешку над солнцепоклонниками стремительно извлёк огненный свет молота бога смерти, чередуя арканный выпад с сакральным. Керрил принял на себя и этот удар, экзаменуя себя и окружавшего его фамильяра, ради нового опыта пробуя "на вкус" сакральную энергию Джергала. Третьей атаки нападающий совершить не успел: мастер применил рассеивание магии и захватил бесценного пленника в ледяной каземат внутри глотки кобры, которой достаточно было ужалить мумию в ногу, чтобы её всю сковал лёд, одновременно затянув внутрь кристалла.

Впервые осуществляемый процесс требовал серьёзного контроля и напряжения со стороны Керрила, бегом подобравшего посох-змею, вновь под рукавом обвившую предплечье наручем. Мастер читал, что демонологи часто пихают в разные магические предметы всяких демонов и дьяволов, но не имел соответствующих знаний — со стихийными духами совсем другие принципы призыва и пленения. Нежить — ещё одна статья. Арканный иерофант уже работал с нежитью, выручая своего собрата-друида от проклятья шамана, поэтому он сумел справиться с брыкающимся клоном, сумев подавить его сакральной силой природы.

— Победа?! — Поражённо раззявил пасть восторженный Диикин, которого Ксанос придержал за шкварник.

— Всего лишь клон, результат некротического аналога заклинания дуэт из шестого арканного круга, — спустя несколько вдохов и выдохов телепатически пояснил мастер, разряжая обстановку. — Молодец, Ксанос, и чтоб не лез в нарушение приказа — пни под крысиный хвост, — жёстко среагировал командир, обезвреживая статуи, едва не выпустившие по кобольду какую-то неопознанную бяку.

— Не на-ай-яйс! — Проскулил обиженный кобольд.

— Теперь спокойно проходите, — проводник отдал отмашку, аккуратно забирая каменные фигурки полезнейшим кантрипом волшебной руки, незримой обычному обывателю.

И первым двинулся дальше по коридору крипты, обшарпанной временем и фазовыми пауками, способными питаться душами, которых привлекали естественные эманации могильников, помогающие им проявляться для того или иного влияния на живых.

— Завал свежий, — высказал своё мнение Зидан, когда все перебежали в следующий коридор, где с юга громыхала огненная баррикада, а с севера дверь была заперта обвалом потолка. То ли ловушка для отъёма времени, то ли заначка на будущее, то ли лёгкий обходной путь — предположений можно навалить кучу.

— Здесь есть обход, — мысленно "выговорил" Али, махнув рукой на обнаруженную им теневую дверь.

— Выбор сложный всегда — сдаваться нам нельзя! — Музыкально забряцал Диикин, простивший заслуженный пинок и восторженно глядящий на ревущее пламя с грохотом сталкивающихся огненных шаров. Керрил не стал радовать барда, продолжавшего своими куцыми мозгами думать так же, как и говорил раньше, хотя при телепатической связи не надо было заботиться о падежах, склонениях и прочей лингвистике.

Мастер целых полминуты стоял недвижно, словно бы в нерешительности, вот и заговорили подчинённые. Конечно, меркантильный Керрил подумал над захватом уникальной силы нетерских пьедесталов, стащенных высвободившимся личем с какого-то рухнувшего с небес анклава. Эти сторожевые артефакты чуть ли не ежесекундно швырялись огненными шарами. К сожалению, они были встроены в пол, что делало их извлечение нетривиальным.

Ещё с полминуты Керрил обдумывал преданность бединов. Али с детства считает власть бременем, а борьбу с нежитью — навязанной обязанностью, из-за которой его долгие годы школили, а соплеменники иногда смотрели, как на прокажённого. Как и Зидан, он мечтает путешествовать по Анауроху, поэтому столь просто согласился. Можно смело утверждать, что два сапога пара. Эксплуатируя мечты обоих, мастер Керрил рассчитывал не беспокоиться об их преданности, однако он трезво смотрел на вещи — под разными углами. Как кочевники дерутся за стойбища, а после ухода с них хоть трава не расти, так и эти бедины будут "дружить" с чужестранцем, пока он с ними щедр — и вообще пока с ними. Последнее Керрил не мог им обещать, хотя называл соратниками, которые сейчас честно старались соответствовать этому термину. Вариативные планы мастера предусматривали стратегию на далёкое будущее и тактику на ближайшее время, и в этом свете жадность выходила боком.

За это время к заклинателю вернулась пара тайных призрачных глаз, ранее отправленных в свободное плавание для сбора разведданных без необходимости сосредотачиваться на их полёте и картинке.

— Там дальше расположен зал с толстыми колоннами. Через двойную стену рассеяния магии мои датчики проникнуть не могут, но я сам чувствую и вижу сильную нежить. Страж тьмы — отраженье паладина света. Али, кажется, его сделали из твоего родича, — задумчиво добавил Керрил.

— Дядя Хаммад!.. — Горько и гневно выдохнул племянник, ставший шейхом после того, как предыдущий кандидат сгинул в гробнице.

— Зидан, кто возьмёт его на себя? — Керрил сбагрил проблему на плечи священника, в чьи обязанности входило духовное здоровье.

— Я изгоню нежить, эфенди, — ответил бедин, обратившись вежливой формой и как к офицеру, и как к знатной особе, судя по тону, равной повелителю-султану.

— Эту цель осилишь с Гневом Пустыни, Зидан, — обернувшийся мастер многозначительно поддержал выбор клирика, ещё пока слишком слабого для столь мощных созданий. Сам Керрил тоже не был привычен к телепатическому общению, потому тоже часто одёргивал себя и вовремя придерживал язык, но не мимику и жесты. — Разоблачённого перенесёшь здесь, Али, — и вручил ему свёрнутый платок, выдернутый из-за пояса под туникой.

Этот бедин уже развеял над долиной пепел своего родоначальника, дядя тоже будет удостоен солнечно-огненных похорон. Возможность оказать последние почести дорого стоила...

— Идём в обход через обнаруженную шейхом дверь.

За ней в коридоре поджидала орда скелетонов, которых споро покрошили рвавшиеся в бой неофиты, заодно потренировавшиеся в молитвах остановки кровотечения на месте выдернутых стрел, запутавшихся в их одеждах и не смогших нанести серьёзного вреда. Остальные берегли магию и силы. Неунывающий Диикин считал данное приключение лёгкой прогулкой и даже похихикал над Ксаносом, который шёл так, словно это он разгромил тут всех скелетонов силой своего взора красновато-карих глаз.

Керрил не доверял ни одному теневому переходу, поэтому и следующий тщательно проверил, проникнув силой друида в каменную толщу и только после этого дал отмашку.

Выбежавший из теневой двери клирик сориентировался в мгновение ока и, замахиваясь до того выставленным на манер пики волшебным посохом-булавой, кинулся с новым для себя боевым кличем:

— Ама-у-у!

Рядом его во всю глотку поддержал Али, с пылающим посохом-крюком обрушившийся на вставшего на пути скелетона.

От сокрушающего удара реликвией черепушка нежити лопнула спелым арбузом, а выставленный щит разлетелся вдребезги, однако нежить успела сделать замах мечом, отлетевшим вместе с костяной рукой, но успевшим порезать левое плечо — варвар в ярости не заметил раны. С этим он справился на отлично, отпихнул второго и высвободил изгнание нежити в нескольких шагах от стража тьмы — у ожившего мертвеца подкосились ноги.

Гнев Пустыни усилил и сфокусировал колдовские способности яростного бедина, не заметившего попадания стрелы в ребро и второй в бедро. Посох ярко вспыхнул, и башка слетела с плеч — нежить рухнула ничком, прогрохотав стильными чёрно-серебряными латами и рогатым шлемом комплекта доспехов (иллюстрация 052). Вместе со стражем тьмы от общего изгнания зацокали по полу кости худосочных скелетонов, наскоро поднятые и потому слишком слабые для противостояния начинающему клирику с мощным артефактом в руках да со значительно повышенной мудростью, улучшающей связь с божеством и проводимость его сакральной магии. Шестеро бединов споро сокрушили оставшуюся нежить.

Когда Тайсир остановил кровь, Али, как единственный родственник, начал споро снимать с трупа Хаммада латы — под шёпот заупокойных молитв семёрки священнослужителей.

— Шейх Али, "снаряжение нежити и сундуки пока оставляем нетронутыми", — наябедничал Диикин, процитировав в чат своего командира, умудрившись воспроизвести вместе с интонациями.

Эхо собственного телепатического звучания повергло барда в шок — Керрил позволил себе улыбнуться.

— Фамильное, — лаконично прокомментировал шейх складывание в чёрную дыру пары дядиных скимитаров.

Мастер видел, какой взгляд бросил человек на кобольда, который аж хвост поджал и затравленно покосился на Керрила, молчаливо одобрившего действия Али и не пожурившего Диикина за подражательство, которое внутри телепатической связи получилось отменным.

В следующей зале оказался тайный переход в сокровищницу, где среди деревянной трухи находилась не одна груда нетерийских злотых, сейчас ценящихся в разы дороже номинала. Ксанос не понимал, как можно такие сокровища оставлять нетронутыми? Диикин тут же сравнил богатства лича в пользу своего старого хозяина. Бедины много рассказывали у костра, а в деле предпочитали боевой язык жестов и звуковых сигналов, часто сопровождая ими телепатические высказывания, от восприятия которых Керрил отгородился. Меркантильный полуэльф хотел захапать, но душа почему-то не лежала к обретению этих сокровищ.

Далее по пути Керрил забрал ещё пару мёртвых горгулий, заколдованных стрелять молниями, а затем на целую пару минут встал в проёме, чтобы в редчайшем месте в полной мере разглядеть и прочувствовать магию, а заодно дать шпионящим тайным призрачным глазам осмотреться на нижнем ярусе крипты Кель-Гараса, куда вела спиральная лестница. Мастер гнал всех вперёд, целенаправленно держа в стрессовом напряжении, но тут был вынужден задержаться, так сказать, по техническим причинам — подогнать генплан и дать соратникам подготовиться. У лича имелось вдосталь времени, чтобы к этому моменту измыслить сонм козней своим убивцам, хотя каждая лишняя минута могла обернуться гениальным озарением.

Кель-Гарас и сердце крипты своей построил так, чтобы иметь возможность поиграть с врагами в кошки-мышки, изматывая ловушками и подпитываясь от алтаря Джергалу. Керрил и без этого строил всю стратегию рейда на марш-броске с атакой сходу, изменять ей не имело смысла, а вот тактику следовало подправить и донести её до всех. Будет жаль, если последняя теневая дверь окажется с подвохом, но тогда уже скорость не будет играть первостепенную роль и можно будет выработать новый план атаки Кель-Гараса, слава светлым богам, не успевшего вернуть все свои силы.

— Итак, внизу находится храмовое святилище Джергала. Там полно призраков и аллипов. Придерживаемся следующей тактики. Зидан, пойдёшь первым, соберёшь всю нежить на себя и сожжёшь, Тайсир поддержи старшего божественным изгнанием. Напротив выхода с этой лестницы будет теневая дверь в каменный мешок перед возвышением личного саркофага Кель-Гараса, туда же ведут оба боковых ответвления с ловушками. Мы идём напрямик. Я первым приму удар и буду совершать развеивание магии, контратакуя заклятья лича. Ксанос, ты идёшь за мной на пятый счёт, отходи влево и сразу в лича метай с посоха огненный шар, затем огненные стрелы, свою кислотную стрелу и магические ракеты. Али, ты за ним следом и вправо, с посоха сразу в лича бросай огненные стрелы и огненную спираль, затем беги и атакуй кровного врага — в первую очередь пытайся выбить жезл Порчи. За Али и влево вбегаешь ты, Зидан, бросаешь перед нами с посоха заклятье нежити в прах и потом обрушиваешь на лича огненный удар, дальше буги и вплотную атакуй лича на пару с Али. Неофиты вбегают и сразу бросаются в ближний бой к мёртвой свите и не мешаются лидерам. Последний вбежавший алебардщик орёт боевой клич и присоединяется к другим — кроме Зидана и Али к Кель-Гарасу никто не суётся ближе сорока футов. Диикин, мышкой караулишь момент и хватаешь для меня упавший жезл Порчи. Всем ясны задачи?

Выслушав подтверждения и чётко распределив направления движения для вбегающих в теневую дверь, Керрил поделился с наживкой зельем ускорения, наложил на клирика круг против злого мировоззрения и посторонился, чтобы Зидан первым вошёл в святая святых крипты Кель-Гараса. Он, как и все последовавшие за ним, сразу ощутили давящую на психику атмосферу Смерти, словно они воплоти вошли на План Фугу, куда стекаются души мёртвых — таково свойство этого пространственного кармана с засекреченным алтарём божества смерти.

По огромному полукружью лестниц Зидан промчался метеором, подстёгиваемым животным ужасом. Клирик с бешено колотящимся сердцем завладел вниманием обитавшей здесь бесплотной нежити. Добежав до стоящей на одном колене гигантской статуи бога в золотых элементах доспеха, новоявленный клирик по-хитрому завернул спираль на площадке перед этим ликом с изумрудными глазами. В зеркально полированных гранях отразилось пламя особо вредной для нежити способности тела из солнца, на пять футов во все стороны окружившее жреца Латандера. Пара призраков с противным криком-стенанием отшатнулась подпалёнными, безмозглые же скелетоны презрели вредоносный огонь и всё равно набросились на живого врага, а скелетов-лучников сшиб Ксанос в своих ускоряющих кожаных штанах — добивал их Али. Зидан же, отмахиваясь от крадущих годы жизни бестелесных врагов, стал размашисто орудовать реликвией, благодаря своей мускулатуре и выносливости справляясь с этим весомым аргументом, вопреки логике гулко сокрушающим нежить направо и налево, особенно когда ту ошеломило неумелое изгнание молодого Тайсира.

Конечно, жалкое подобие пламенного боя Керрила со стингерами и упырями, однако главное — результат. Впереди финальная битва.

Глава 13 — Безжалостный к Кель-Гарасу.

За не содержащей подвохов теневой дверью Кель-Гарас уже поджидал гостей своей крипты, собираясь сосредоточить все атаки на главной цели, явившейся по его филактерию в ответ на молитву бединов. После провёрнутого им фокуса с храмом Владыки Зари лич подготовился ко встрече максимально серьёзно, справедливо полагая, что можно наплевать на мелочь, сосредоточившись на уничтожении сильнейшего, представляющего серьёзную угрозу для нежити, в который раз вынужденного тратить время и силы, приспосабливаясь к законам магии, изменившимся за время его заточения.

Пара крупных алмазов безжалостно отправилась на создание параболы стен рассеивания магии, чтобы обе сходились у теневой двери, оказывая двойное воздействие на всяк входящего. Уникальной красоты вручную огранённый лазурный сапфир (иллюстрация 053) принял в себя магию полярной стужи, с метамагией усиления способной понизить температуру до абсолютного нуля. Для иллюзии, что и остальные сюрпризы можно будет легко развеять соответствующим плетением из третьего круга, хитрый лич на пол языка параболы умеючи прикрепил ледяную бурю, которая в сочетании с охлаждающим заклинанием из седьмого арканного круга действовала как под метамагией усиления — самой нежити холод был совершенно нипочём. По тому же принципу легло заклятье тьмы, совершенно не мешавшее нежити ощущать живых, а рядом сфера тишины, накрывавшая каменный мешок до углов. Если бы ещё только механик починил прочие ловушки...

Кель-Гарас насколько мог с пользой потратил имевшееся время, к моменту вторжения разобравшись с некоторыми особенностями допотопной "современной" магии в достаточной мере, чтобы сплести поправки в потребные ему заклинания, не все из которых, к сожалению, он был способен применять так скоро после снятия более чем полуторатысячелетних оков. Если бы не принадлежность врага к непримиримой с нежитью церкви Латандера, как и грезил лич, бывшего бледной копией издохшего Амаунатора, Кель-Гарас бы попытался пообщаться, но что толку от фанатика веры? Лишь отличные стражи тьмы да сосуды для его клонов! Жрец-некромант не считал выскочку ровней, но справедливо полагал, что столкнулся с кем-то себе подобным, кто шёл по пути священника и потом свернул на стезю мага, добившись больших возможностей. Кель-Гарас при жизни не смог стать архимагом, а после смерти дважды не успел стать архиличем. Он не хотел и в третий раз лажануться, потеряв такого хорошего кадавра, какой получился из бывшего главы местного храма Владыки Зари. Лич готовился встретить врага во всеоружии из желания сокрушить козявку истинным могуществом — слом и порабощение подобных личностей невыразимо сладко!

Первый тревожный звоночек для Кель-Гараса прозвенел, когда пропал его дубликат, сделанный из трупа клирика солнца. Не уничтожен или выведен из строя — просто исчез в бою.

Нельзя было измерить всю ярость лича, когда вбежавший в теневую дверь враг, походя раздавив брошенный под ноги мешочек с шестью жемчужинами рассеивания магии, успешно справившихся с тремя заклятьями отложенного действия, явил не только супернатуральный характер обеих согревающих аур огня, окружавших фигуру и взаимно усиливавшихся для противостояния космическому холоду, но и проявил некогда вожделенную Кель-Гарасом способность тайной досягаемости архимага, бесхитростно дотянувшись до впопыхах установленных кристаллов, отключив их и нагло стырив! Не на шутку разгневавшийся лич не мог потерять холодного рассудка и с устрашающим криком:

— Умри! — Стремительно наставил указательный палец, с которого собрался выпустить свой самый разрушительный козырь на данный момент — лучевое заклятье дезинтеграции. (иллюстрация 054)

У пожадничавшего на кристаллы мастера Керрила душа в пятки ушла, когда разъярённый лич с криком наставил на него палец, оправившись от заточения явно быстрее и измыслив применить свой козырь — заклятье перста смерти. Мастер был защищён от подобного, но всё равно иррациональный ужас объял полуэльфа, а времени размышлять не имелось вовсе. Словно под заклинанием замедления, Керрил под маской Абада лицезрел, как вместо предполагаемого им заклятья из пальца вырывается изумрудно зелёный луч дезинтеграции, в мгновение ока преодолевая десятки ярдов до цели — до него. Ловкий и скорый полуэльф на инстинктах сделал рывок, отодвигая туловище с траектории смертоносного заклятья и локтями сдвигая плащ за спину во спасение любимого фамильяра. На себя времени ему катастрофически не хватило! Зелёный луч прошёл сквозь тунику и тельняшку, ударив в бок живого тела и попытавшись целиком обратить его в пыль. Керрил стойко принял вызов, в полной мере осознав, что не зря столько вытерпел ради чешуи дракона белой стали, ещё перед бегом в крипту предусмотрительно активированной под каменной шкурой с драконьих ботинок. Однако это не помогло ему полностью избежать ущерба и дикой боли: дезинтегратор попал и обратил в пыль сперва чешуйку, потом пласт мяса под ней, правое нижнее ребро, часть диафрагмы с лёгким и почку — вместо прицела в сердце и в какой-то ладони от солнечного сплетения!

Керрил и не такие муки испытывал, потому не только не свалился в обморок от болевого шока, но ещё и сумел в достаточной мере сохранить концентрацию, чтобы в последний миг успеть разрушить Кель-Гарасу плетение смертельного облака. В тот же миг из теневой двери нервно выпрыгнул Ксанос, из-за стен развеяния магии потерявший телепатическую связь с эфенди, как бедины именовали его командира. Полуорк выпучил зенки на толпу приближающейся нежити, но не потерял самообладания и не ослушался приказа, изнурив личевскую малую мантию заклинаний огненным шаром, вылетевшим из глазницы черепа его посоха.

Кель-Гарас не повторил ошибки, имея в запасе мгновенное заклятье снопа молний, который с высоты ступеней пьедестала с саркофагом и запустил поверх своих мёртвых защитников в пошатывающуюся фигуру под каменной шкурой, не поддавшейся стенам рассеивания чар из-за их неприспособленности для влияния на действующие артефакты. Истекающий кровью враг задёргался и как подкошенный свалился на пол, в тот же миг огненный шар безвредно стёк по защитному заклинанию высшей нежити, как и прилетевшие сразу за ним более быстрые огненные стрелы. Кель-Гарас не имел глупость бить огнём солнцепоклонников, а потому с победным хохотом выпустил одно из часто применяемых им и мгновенно создаваемых заклинаний — искрящаяся сфера с треском электричества полетела добивать валяющегося врага и заодно поджаривать остальных визитёров, чтобы следующие теряли мораль при виде обугленных друзей. Лич в уме уже препарировал труп могущественного посланца божьего, чтобы самому его занять, наконец-то став архиличем. Да что там?! С таким кадавром сразу в демиличи! И валить

* * *

того божественного придурка, что посмел занять вожделенный Кель-Гарасом трон Лорда Мёртвых!

Мастеру основательно досталось от заклятья четвёртого круга. Нескольких секунд передышки ему хватило, чтобы встряхнуть рукой, извлекая из браслета крупную одноразовую жемчужину реверсии времени. Терпя страдания, видевший обстановку Керрил наскрёб достаточно концентрации, чтобы применить рассеяние магии на искрящуюся сферу, по сравнению с молнией летевшую как черепаха. Усилий критически раненного хватило лишь на дестабилизацию с преждевременной детонацией, но это и стало большой удачей: весь вражеский ток стёк на толпу его скелетонов и мумию, которая одна единственная пережила "дружеский огонь". Сразу после этого застонавший мастер раскрошил стекло с перламутровым покрытием: реверсия времени да при резонансе с вшитым в одежду аналогом полностью исцелила и полуэльфа, и феникса, в жидкой форме критически пострадавшего от снопа молнии.

Лич едва не вышел из себя от ярости, когда половина его крохотной армии полегла от его же собственного заклятья, а вторая обратилась в прах от способности могущественной реликвии в руках нового главы храма Владыки Зари. Кель-Гарас уж и забыл, когда в последний раз испытывал азарт боя и страх за своё существование: посланец ненавистного бога применил излюбленное у его адептов заклятье реверсии времени и тем полностью восстановился, словно и не было попадания дезинтегратора и молнии. Холодный разум не оставил высшую нежить, но едва лич беспрепятственно применил массовое проклятье нависших клинков, охватив уже восьмерых из дюжины грабителей его крипты, как на нежить обрушилась ещё одна партия огненных стрел, предваривших огненную спираль и огненный удар, сорвавший с лича малую мантию заклинаний. Кель-Гарас, имевший на себе превосходную сопротивляемость с некогда благоприобретённым иммунитетом к огню, зловеще рассмеялся, стоя в клубах пламени.

Вскочивший на ноги Керрил оборвал гогот излишне самонадеянного Кель-Гараса вместе со сплетаемым им заклинанием древнего аналога современных чёрных щупалец Эварда. Ксанос же выпустил свою кислотную стрелу, но полуорк теперь был не у дел — коллар лича обеспечивал постоянную малую сферу неуязвимости от всех простых заклятий по третий круг включительно. Одновременно раздался зычный клич Заккара:

— Амау!

Все алебардщики слаженно выстроились дугой у пьедестала бородатого лича, в своих золотых регалиях, потрёпанной временем мантии да приличествующим королю жезлом смотревшийся грозным и величественным повелителем молний. Однако ослабленный Кель-Гарас подготовил всего лишь аналог электрической петли Гедли, а не смертоносное заклятье цепной молнии, сейчас бы убившей всех. Молниевидная дуга от нежити даже Зидана не скинула со ступеней, хоть и оставила ему рваный ожог поперёк лица, изуродовав харю, не прикрытую куфиёй.

— Амау-Амау! — Скандировали семеро бединов, морально поддерживая двоих.

Однако они успели всего пару раз выкрикнуть боевой клич веры, когда Кель-Гарас приставил к коллару свой жезл-филактерию и на колоссальной от себя дистанции создал восемь сильных вурдалаков с мощной мумией-лордом во главе. Так что бедины с алебардами были вынуждены оборонять спины своих лидеров. Благо Ксанос успел ослабить нежить очередным огненным шаром, сумевшим обуглить несколько ниточек ветхой мантии.

Не помогла личу ни туманность кладбищенской ауры вокруг головы, ни темнеющая вокруг всей фигуры аура террора с пугающими призрачными видениями — воспламенённые верой Зидан и Али игнорировали эти воздействия.

Ни удар пламенем, ни удар звуком, ни сокрушающий удар — лич защитился от этой жреческой реликвии. Некогда сломанный им Гнев Пустыни тоже не мог навредить Кель-Гарасу, мгновенно и всецело заинтересовавшемуся новой сверкающей вставкой в навершие посоха. Устрашающе насмехающийся лич рубящим жестом применил очередное заклятье и потянулся за крутой цацкой...

Древнее существо недооценило своего кровного врага, благодаря именно этому сверкающему кристаллу сохраняющего в его крипте всю ту силу, что ненавистный фаэримм некогда продал человеческому отродью: удар Али отсушил Кель-Гарасу всю хваткую кисть, во всех смыслах — осыпалась прахом вместо выхватывания потрясающей драгоценности. Однако и напавшим знатно досталось от внезапно возникшего вокруг лича барьера бритвенно острых клинков, моментом пустивших кровь живым, отважно встретившим напасть и не собиравшихся бежать сломя голову — лучше сложить её в честной схватке.

Именно в этот момент вражеского удивления мастер Керрил, действовавший строго по ранее составленному плану и несколько набатных ударов сердца тщательно вспоминавший полную луну на обряд очищения, в один решающий момент слил эту силу по волшебным прожилкам от плеч в ладони и молча выпустил из рук болт мерцающего лунного света, наповал поразившего лича Кель-Гараса: нежить буквально швырнуло на ступени.

Всё ещё ускоренный Зидан, который, в отличие от Керрила, сохранил чары совиной мудрости и лисьей хитрости, вовремя сориентировался, воспользовавшись предоставленным ему шансом и направив очередной размашистый удар по филактерии: посох-булава легко смахнул пару летающих лезвий и высек из ступени раскалённое каменное крошево, магией звука буквально вышибив жезл Порчи и попутно лишив врага второй кисти, не защищённой старинным тряпьём с могучей магией брони. На удачу Кель-Гараса, его филактерия отлетела в стену с помпезными рельефами и надписями да рухнула между ней и персональным саркофагом. Однако Али тоже не зевал, с размаху ударив удачно для него упавшего лича: прирождённый воин зацепил крюком шею окладисто бородатой нежити, зубодробительно саданув сверкающим кристаллом по челюсти.

Нынешний кадавр Кель-Гараса был не лыком шит, а потому поваленный лич в отместку за покорёженную челюсть и расставание с филактерией подло пнул во второй раз замахнувшегося Али прямо в пах да с поддержкой заклятьем прикосновения вампира, преодолевшим кровную сопротивляемость человека и поразившего смятые чресла поистине адской болью. Мгновенно скрючившийся бедин покатился с лестницы, потеряв сознание от удара затылком о ступень — удачно не размозжил башку об угол!

За это успешное действие Кель-Гарас в следующее мгновение круто поплатился: Зидан воткнул ему в морду лица все четыре заострённые лезвия святого посоха-булавы, одновременно всаживая в черепушку перья феникса, впрочем, не возымевшие эффекта из-за короны. Обувь лича делала его старые кости металлическими, а пергаментную кожу каменной, потому погнувшийся и потрескавшийся череп нежити выдержал удар реликвией — просто рожа стала жутко обезображенной.

В этот момент подбегающий к ступеням мастер Керрил, сумевший оклематься и вновь должным образом сконцентрироваться, развеял барьер клинков, секущих клирика Латандера, и следом применил своё коронное заклятье размягчения земли и камня, превратив ступени под личем в зыбучие пески. "Увесистый" Зидан и сам намеревался надавить всем телом на посох-булаву, поэтому не преминул так и сделать, смекнув прыгнуть сверху на корпус лича, целиком погружая мертвяка в ловушку, быстро сцепившуюся крепче былого. Почти в десятке мест истекающий кровью бедин про себя чертыхнулся, прокляв Керрила за приказ высвободить способность обращения нежити в прах на жалкую мумию с несколькими зомби и скелетами — вместо лича. Об имеющемся в его арсенале сакральном лечении новообращённый не вспомнил.

Вопреки всеобщим ожиданиям, Кель-Гарас легко и быстро выбрался из отвердевшей ловушки, без всякого для себя риска применив малую телепортацию в собственноручно созданном пространственном кармане своей же крипты. Кошмарный лич возник сразу у постамента с массивным саркофагом, за которым обнаружился юркий кобольд, прямо на пылающих глазах Кель-Гараса схвативший жезл-филактерию и при внезапном появлении "покорёженного" лица лича громко обгадившийся от испуга. Однако Диикин был привычен к внезапным страшилкам своего бывшего хозяина, белого дракона Тимофаррара, а потому вместо остолбенения в панике кинулся наутёк, банально не подумав бросить опасную добычу.

Керрил присел к Али, которого пара бойцов уже привела в чувство, отпаивая из драгоценной бутылочки лечения лёгких ран. Они беспрекословно подчинились мастеру, приказавшему "открыть пах", зажатый руками болезненно скрюченного человека. Лечащий свет от янтарного жезла всем живым в округе принёс толику облегчения, а когда нефритовый шар на его верхушке коснулся болезного места, высвобождая усиленное заклятье лечения серьёзных ран, то боль и вред как рукой сняло — Али аж прослезился от облегчения.

— Сорви корону и добей! — Гаркнул Керрил в лицо посмотревшего на него Али, указав своим жезлом на лича, уже частично восстановившего кисти и между выпадами Зидана пытавшегося применить культями какое-то зловредное массовое заклинание, но не успевающего.

Руку мастера вновь, словно кровеносные сосуды, объяли прожилки лунного света, собравшиеся острием нефритового шара и во второй раз успешно поразившие нежить, при падении заполошно вскинувшую культяпки и таки отбросившего от себя Зидана волной пепельного песка. Личу не повезло шмякнуться головой о рельефную стену так, что с помятой башки сорвало-таки золотую корону. После этого Керрил бросился на перехват запуганного кобольда, тогда как Зидан, поднявшийся с переломом левой руки, отважно поспешил наперерез могучему Кель-Гарасу, тоже быстро очухавшемуся и бросившемуся вернуть сворованную филактерию. Главный клирик не был глух и туп, а потому с кличем:

— Ама-у-у!

Зидан обрушил на едва поднимающегося врага огненный удар, на сей раз поразивший цель, лишённую могущественного артефакта. Не зевал и Ксанос, но его огненные стрелы вновь натолкнулись на малую сферу неуязвимости, защищавшую лича ото всех заклятий третьего круга и слабее. Откуда-то сбоку прооравший клич "Ама-у-у!" пепельноволосый неофит тоже проявил себя, когда завидел бледно-голубую магическую руку, схватившую корону. Бедин, уже расправившийся со своим противником, смекнул метнуть свой короткий изогнутый меч — попал и отбил подальше!

Меж тем серьёзно подготовленный мастер раскошелился на заклятье малого очищения разума и вместо взбалтывания собственных мозгов дотянулся аурой до почти буквально слетевшего со ступеней Диикина, ошеломляющим образом избавив кобольда от панического ужаса. Керрил предусмотрел, что сознание лича может рано вернуться в филактерию и наложить чары приказа на первого взявшего жезл, а потому приготовил свою версию приказа из четвёртого круга с не противоречивым смыслом — однако такие меры не понадобились. Не обращая внимания на шум и крики, напряжённый мастер попросил крысохвостого барда:

— Диикин, пожалуйста, немедля вложи жезл в этот защитный футляр!

Оказалось, что округлый низ его янтарного дрына снимается, словно пробка, а очень толстая ручка внутри была сделана полой, напоминая тубус. Растроганный магией и признательный Диикин повиновался. Внутри что-то чавкнуло, когда Керрил надавил крышкой со стороны боевой части жезла-булавы. Прямо на глазах у забывшего о личе кобольда из горлышка "футляра" полезла серебристая хрень, в которой он ну никак не мог узнать живицу серебристой осины, смешенную с мёдом из нектара волшебных цветов, освящённым соком треанта, опилками из корня фелсула и древесины той же серебристой осины, порошками из нефрита и изумруда, древним дварфским цементом, мякотью ягоды волшебного винограда и жидкой унцией благословлённого вина из храмовой чаши. Тем более глаз кобольда не мог заметить на "дне" футляра крупную черепаховую жемчужину с вложенным в неё заклинанием регенерации, более мелкую с защитой от духов и вокруг неё совсем маленькие с доспехом мага, проворным отступлением, зрением при слабом освещении, светом, мужеством, сопротивляемостью. Нет, Диикин лишь видел, как все это странное вещество с шипением переплетается с ожившей янтарной крышкой, пустившей мучительно извивающиеся жгутики-корешки, которые, выглядя заживо поджариваемыми червями, оплели оголовье и внедрились во внутрь и в сами стенки футляра. Прямо на восторженных глазах у барда из двух крутых жезлов получился один эпический.

Тем временем обрызганный кислотой Зидан со всей дури обрушил посох-булаву на поднимающегося лича. Подпалённая мантия Кель-Гараса вновь прикрыла места поражения проявившимся силовым полем каменной шкуры, остановив сокрушительный удар, но всё зловонное туловище нежити встряхнуло гулким бумом — спешно изъятое из заваленной секции кольцо полной защиты от звука улетело тогда вместе с пальцами и зажатым в них жезлом Порчи. Второй удар Кель-Гарас, израсходовавший слишком много своей магии и не успевший отладить и зарядить оружие из своего прежнего арсенала, успел-таки предотвратить наговором удержания гуманоида, парализовавшего необученного клирика, но это всё, что ослабленный лич смог сделать до того, как его филактерия оказалась под мощным прессом лечебных энергий, вредящих нежити.

Финальный удар личу нанёс Али, с разбегу замахнувшийся Гневом Пустыни и с кличем "Амау!" удачно попавший по ненавистному врагу. На сей раз раскрученная огненная спираль распилила шею, и обугленная голова лича от удара "багром" слетела с "тронного" возвышения, поскакав по площади перед ним со звуком гнилого ореха.

— Амаунатор! — Победно взревели бедины.

Они просто не знали, что лич мог тут же возродиться из жезла мумией с заранее определённым набором заклинаний аж до шестого круга магии включительно. И так бесконечное число раз, ибо сам бог Джергал когда-то защитил его бессмертную душу и даровал своему избранному чемпиону многие знания и силы. Как Кель-Гарас всем этим распорядился — вопрос отдельный. Однако на этот случай догадливый и предусмотрительный Керрил отлично подготовился — на основе сведений от шейха Али и своего личного опыта изнурения нежити-ревенанта.

Едва кадавр-вместилище лича был катастрофично испорчен и как только филактерия наполнилась вернувшимся в неё сознанием Кель-Гараса, мастер устроил пойманному арканисту шоковую терапию, направив в захваченный жезл Порчи сильное лечение серьёзных ран, активировав вложенную черепаховую жемчужину регенерации и направив вовнутрь всё волшебство своего мощного творения, чтобы максимально быстро и полно изнурить некротическую магию филактерии энергией-антиподом. Увы, к концу своих стараний Керрил был вынужден констатировать, что не ему тягаться с древней мощью жезла Порчи: все его "хитромудрые" приготовления оказались не способны навсегда сдержать постоянно истекающую некротическую мощь филактерии лича. Для этого нужна была сила великого бога, каким некогда был сам Джергал, или круг архимагов с ритуальным заклятьем заточения. За неимением лучшего в качестве временной меры сдерживания подойдёт текучая святая вода или всё новые и новые бутылочки с зельями лечения — винная чаша посреди наоса храма Владыки Зари при условии ежечасных музыкальных биений-молений. Всего день пролежать да ночь продержаться — до идеальных условий вызова Латандера...

Пока целиком сконцентрированный на деле Керрил препятствовал попыткам Кель-Гараса вырваться, Али помог всем раненным переместиться поближе к лечебному излучению от полуэльфа, а потом по наущению Зидана раздел бывшего главу местного клира бога Латандера, осквернённого вселением Кель-Гараса, и вместе со спиленной башкой поместил останки в портативное отверстие — для священного обряда очищения и кремации на рубиновом алтаре.

— Эфенди, каковы будут дальнейшие указания? — Обратился шейх, терпеливо ждавший, когда же, наконец, мастер прекратит являть собой статую.

— Корону пси-пламени мне. Коллар неуязвимой мощи Сабилю. Превосходные ботинки горгульи Зидану. Кольцо звукового иммунитета — Тайсиру. Кольцо опознания и ветхую мантию — Шухрату. Содержимое кармашков мантии — Диикину. Плащ защиты — Ксаносу. Я своё уже взял, — подытожил Керрил, и с закрытыми веками увидев на лице шейха смиренное согласие с непонятным распределением сокровищ, ведь для Али и его народа главное заключалось в полном избавлении от лича.

Беззвучно и без жестов создав идеального лакея с незапоминающимся лицом, мастер ещё какое-то время продолжал стоять, но занимаясь теперь вовсе не сдерживанием сущности лича, а размышлениями по вписыванию вскрывшихся фактов в ранее намеченный план действий. Пока бедины разбирали премиальные, фантом споро и подчистую собрал крошево от жемчужин и кровь полуэльфа, а потом взял протянутый ему сосуд и брызнул кислотой на те места, уничтожая всяческие следы, которые опытный некромант способен обернуть против него — мало ли.

— Идёмте, — скомандовал мастер. По пути он не стал жадничать, осушив пару склянок с улучшенными совиной мудростью и лисьей хитростью.

— Ба! А как же сундуки с золотом... — поспешно урвавший обувку Ксанос просто не мог поверить, что всё остальное будет брошено в крипте.

— Тебе мало или завидно? — Резко перебил его мастер, из-за принудительного обрыва не смогший вновь подключиться к телепатической сети, что все ещё поддерживалась между всеми остальными участниками рейда и активно ими использовалась.

Если бы Ксанос не возмутился, Керрилу пришлось бы что-то ещё придумывать, а так он воспользовался наконец-то представившимся случаем, взяв быка за рога:

— Ладно, варварский колдун, твой посох может быть улучшен до текущего уровня этих двух, но за последствия я не ручаюсь. Хочешь больше могущества и власти, Ксанос? — Спровоцировал его мастер, потерев свой висок от колющей боли, возникшей из-за повторного питья сильнодействующего препарата.

— Ба, я ведь уже говорил вам, командир, что это цель моей жизни! — Повёлся одержимый силой полуорк. Несмотря на действие заклятий повышения интеллекта и интуиции он не распознал суть подвоха.

— Великий Герой, победа и дом — счастье во всём! — Ликующе пропел бард, предвкушающий свою собственную гору сокровищ, что будет крупнее драконовской — когда опорожнят кармашки древней мантии. За большие заслуги и удача благоволила ему, не забывшему поцеловать талисман богини Тиморы, как делали многие путешественники из уже встреченных им по дороге из деревеньки Хиллтоп.

— Мастер Керрил, а как же разрушить алтарь бога смерти? — Переглянувшись с Али, требовательно спросил Зидан, когда мастер прошёл мимо возвышения с оным.

— Джергал, Лорд Конца Всего, Писец Обречённых, Безжалостный — это бог судьбы, церемониального погребения и страж могил, сенешаль Лорда Мёртвых, — без эмоций откликнулся Керрил, настраивавший себя на общение с оным. — Встаньте кучно в проходе и ради всего святого молчите в тряпочку да смотрите в пол.

— Писец... — начал было Диикин, но его одёрнул Ксанос, наслушавшийся в Хиллтопе историй о пришествии богов в эту захудалую деревеньку и нашедший, на ком можно вымещать своё зло за то, что его самого осадил командир.

— Зидан, возьмись сверху. Йакзан, — обратился мастер к пепельноволосому неофиту. — Снизу. Молись о призыве лечения — это сдержит повторное появление Кель-Гараса. Как выдохнешься, меняйся с другим неофитом. Все стойте здесь, я вернусь за ним через несколько минут, — непререкаемо известил их Керрил. — Времени мало, — обронил он напоследок, отказывая в разъяснениях. Он знал, что так с соратниками не обращаются — Керрил выдерживал дистанцию ради более крепких связей между неофитами и Али с Зиданом.

Бединам жутко не понравилась перспектива дальнейшего развития событий, однако они подчинились, держа в руках плод лёгкой и столь долгожданной победы, достигнутой под руководством чужестранца, не собиравшегося становиться их лидером или чествуемым в веках героем.

Только недавно переживший тяжёлый бой полуэльф пытался морально подготовиться. Любое общение с богом — это всегда событие из ряда вон выходящее. Дерзкой была задумка, которую следовало реализовать перед общением с Латандером. Самый рациональный план использования крипты круто противоречил эмоциональному, а учитывающий обе стороны медали был шибко сложен и рискован — мастеру не привыкать расщёлкивать подобные задачки в рекордные сроки ценой своего здоровья. Вот только ещё надо выпить эликсир величия орла для укрепления воли, и не пожалеть потратить четыре своих алмаза взамен двух с сапфиром, чтобы по имеющимся ниточкам ещё больше расширить переделанный аналог заклятья дворец Морденкайнена, в котором Кель-Гарас обустроил своего логово и саркофаг. Пусть охват скальной части склепа будет длиться менее суток, пусть перенос объединённого носителя чар внутрь пространственного кармана "оттопырит" его менее чем на час, пусть придётся выжать себя похуже лимона — Керрил желал справиться ради схожих с Ксаносом устремлений...

Мастер видел, что статуя бога защищает собой древний портал в виде чёрного солнца о восьми лучах. Он мог вести как в какое-то место на Плане Фугу, где по-прежнему обитал данный полубог, так и куда-либо ещё, в какое-нибудь место, важное для Джергала или его церкви на момент сооружения. Этим обстоятельством и собирался воспользоваться арканный иерофант.

Скрывая от свидетелей внутреннюю дрожь и естественный страх перед смертью, полуэльф преодолел две ступени, поднявшись на портальную площадку. Преодолевал трепет, нервы и страх, когда вставал на малый изогнутый луч, сейчас обращённый на восток, когда касался возвращённым себе жезлом Порчи находящегося прямо перед ним колена великанской статуи, по бокам которой стояли колдовские жаровни, отбрасывающие зловещие тени. Деактивировав каменную шкуру, поправив живую маску из фамильяра-феникса и выпустив из правого рукава посох-кобру, мастер Керрил раздавил ногой крупную жемчужину призыва, направляя всю высвободившуюся магию в древний глиф и пользуясь ею как трамплином для умножения собственного заклятья призыва с чётким обозначением посыла:

— Внемли посреднику, Джергал!

Сила ушла в никуда без видимого эффекта. Керрил надеялся, что бог проявит интерес к сигналу из столь древнего оплота его былого величия. Не призыв с подчинением — приглашение!

Через несколько томительных ударов сердца в центре магического круга проявилась эмблема бога в виде черепа со свитком во рту (иллюстрация 055). Ярко мигнули и ровно зажглись рубиновые глаза статуи, поднявшейся с колена и перехватившей громадную секиру. Вставая, изваяние бога раздавило пяткой одноразовую жемчужину, тут же уменьшившись до роста заклинателя, посмевшего обратить на себя толику божественного внимания. Яростно вспыхнули кристаллы, прожигая взглядом дерзкого мага, выдержавшего испытание взглядом смерти — с предательской дрожью коленок.

Фраза брошена и услышана, повторять ни к чему.

— Молви, смертный бессмертный, — когда уже не чаяли услышать, вдруг раздался безжизненный бестелесный голос, отозвавшийся потусторонним эхом сухого шёпота давно покинутого склепа. Аж мурашки расплодились и разбежались по всему телу в попытке выдавить позорные нечистоты.

— Корень проблем солнцеликого в амбициях смертных и бессмертных, — смекнул Керрил, прямо на ходу переиначив речь на идеальный вариант, вольно или невольно подсказанный самим божеством, действующим посредством своей статуи многотысячелетней давности. Лишь благодаря предельной собранности и недавно обретённой способности усиленного лечения мастер сдерживал появление лича, рвавшегося из его рук к собственному богу. — Душа преступника на суд потерпевшего, а слепок — занимательной игрушкой тьме изначальной, — без пауз продолжил Керрил, держа оные в руках своих. — Бессмертные смертные — вот из тем общих одна. Схема стара — найм почтальона. Изволите, о Джергал?

— Полномочия? — Безжизненный и формальный вопрос. То ли ни к чему не обязывал, то ли взыскательно требовал — интонации совершенно не читались.

Как подумал Керрил, ответивший на зов Джергал скорее испрашивал подтверждение прав и обязанностей законного посредника.

— Инициатива снизу-вверх, — с трудом владея собой, ровно озвучил мастер заготовку ответа, с убийственной смелостью намекая, что Джергал сейчас всего лишь полубог, а Латандер великое божество, и что кто-то первый, а кто-то второй. — Всегда имеет смысл сверить списки убывших и прибывших, — почти откровенно подольстился мастер, нахально подсказывая стопроцентно обоснованную и неподозрительную причину обмена посланиями, которой Писец Обречённых сам должен был не раз пользоваться в качестве формального повода для встречи — по мнению Керрила. Правда, сейчас для Джергала это — акт доброй воли, не подкреплённый ответными обещаниями. Латандер славиться как щедростью, так и нетерпимостью к нежити — двоякий результат. А вообще пути Господни неисповедимы — обычный смертный даже под зельями и с артефактами не в силах постичь их.

— Законно, — через долгую паузу изрекла статуя некий звук, понятный каждому присутствующему. То ли общее наречие наземных торговцев, то ли родной для каждого — аналогия с телепатической связью. Мастеру не хватило знаний и опыта понять. — Стоимость найма?

— В нём самом. Позвольте воспользоваться алтарём, — стараясь не распластаться ниц, полуэльф вежливо поклонился богу, не разрывая зрительного контакта и шевеля правой рукой. В оной держал за хвост недостающую до пола, извивающуюся и шипящую кобру, в приказном порядке раззявившую пасть.

Восприняв молчание за знак согласия, дико напряжённый и вспотевший Керрил сжал змеиный хвост, направляя посох, который смог растянуться на многие десятки футов, ползя к Ксаносу за посохом. Гипнотически медленно поднявшись перед ним с раскрытым капюшоном, псевдо-живой артефакт завораживающе медленно укусил древко повыше хвата самого полуорка, еле отцепившего свою дрожавшую руку: то ли с пониманием, в какую жопу угодил своим согласием на улучшение этого трофейного посоха, то ли с предвкушением величия и платы за услугу богу. Стремительно укоротившись, посох-кобра Усман быстро пополз вместе с ношей к алтарю, на который и был водружён посох мощи.

Керрил ещё раз сжал хвост, чтобы вытянувшаяся змея-посох выплюнула истрескавшуюся ледяную статую ещё действующего и сопротивляющегося клона Кель-Гараса. Пленник тут же смог сбросить заклятье оледенения, однако большего сделать не успел — Джергал вмешался. И лежавший на алтаре череп посоха буквально высосал из дёрнувшегося трупа клирика Латандера какую-то серую тень, словно содрал похоронную вуаль. Рыжий огонь в глазницах и вокруг навершия колдовского посоха сразу изменился в цвете, став чернильно-пурпурным. Все летавшие вокруг черепушки огоньки собрались у макушки, словно туда воткнули писчее перо. Олицетворяя символ бога, во рту черепа появился свиток старого пергамента из человеческой кожи, а чернила свили ручеёк печати, что полагается иметь каждому порядочному письму.

Мастер Керрил, скрепя волю и выдавливая из себя остатки лечебной магии для сдерживания мятежного духа Кель-Гараса, от ощущения близости Джергала ещё пуще затрепыхавшегося в своей филактерии, деактивировал змею обратно браслетом на правую руку и сумел распознать момент, чтобы вновь заговорить, привлекая внимание начавшей затухать воли Джергала, собравшегося отправить её в другое место:

— Посредничество со смертными тоже насущно, о Джергал. Прошу, позвольте изложить суть... — вновь и ниже поклонился проситель, держась за янтарный жезл обеими руками.

Вся соль в правильной подаче материала: так всегда было, есть и будет. И Керрил был ужасно доволен, что до сегодняшнего дня успел улучшить выносливость и стал способным выдерживать подобные высоты концентрации, в противном случае либо Кель-Гарас из своей филактерии создал бы себя-нежить, либо пространственный карман прохудился...

— Излагай, — спустя томительную паузу издал дозволение Джергал, умудрившись замогильным голосом ничуть не выразить законный нейтралитет и усталость от обязанностей. Наглец и неудачник были ему глубоко безразличны.

— Законная оплата задержания преступника забрана. На правах организатора спасательного рейда и по ранней договорённости — вся крипта теперь моя. Я сегодня прорицал о поклоняющемся вам ордене Компаньонов Бледной Маски, борющемся с не санкционированно существующей нежитью. О Джергал, ради этого правого дела прими в жертву всю эту крипту и позволь мне вместе со всеми одиннадцатью соратниками телепортироваться отсюда в близлежащий оазис Зелёной Пальмы, — испросил Керрил, из собственных интересов старавшийся именно в таком виде исполнить мечту местных жителей о тотальном избавлении от ярма "Кель-Гарас", вместе со склепом чтоб пропал пропадом.

— Отправляйтесь, — отпустил Джергал всё тем же пугающим потусторонним голосом, из собственных соображений благословив латандеритов дополнительным изгнанием нежити, а шейху подарив навык святой мести нежити. — Сила, успех и радость столь же преходящи, как слабость, неудача и нищета. Только смерть абсолютна и последует в свой назначенный час, — напомнил свою догму Джергал, словно предупреждая дерзкого смертного бессмертного (под это определение подходили и эльфы, и архоны, и драконы). Он оценил не ум или мудрость посредника, как тот надеялся, а его магические изыски, железную волю и лидерские качества — последнее молодой полуэльф даже не пытался пестовать в себе за их ненадобностью одиночке.

Керрил мгновенно ощутил, как частица духа принявшего подношение Бога воспользовалась переданным правом и взяла на себя управление магическим кругом, стабилизируя границы передутого пространственного пузыря и познавая магию позвавшего его мастера. Статуя Джергала застыла, стоя в ожидании.

— Спасибо! — Трепещущий перед смертью полуэльф мгновенно поклонился в пояс и так попятился с площадки. А затем развернулся и нервно стал сыпать распоряжениями: — Ксанос, Зидан, Али — скорее заберите с алтаря посох с почтой Латандеру и разоблачённый труп Его священника, снятое оставьте. Йакзан и Хуттаб, берите Диикина под ручки. Тайсир, возьми жезл и тонкой струйкой обливай Порчу серьёзной лечкой, — он вымученно протянул оный в правой и выпрыгнувшую из рукава бутылочку в левой. — Заккар, бери Тайсира под левую руку, я под правую. Диргам, ты между Ксаносом и Зиданом. Али будет справа от меня. Все строимся в тесный круг, переплетаем руки, закрываем глаза и представляем храм на востоке от нас!

Безжалостный Бог действительно только позволил, не оказав никакой поддержки сверх стабилизации карманного измерения с пожертвованной ему криптой. Керрил лишь благодаря теплу и посильной подмоге фамильяра Абада смог в должной мере сосредоточиться и объять всю группу своей способностью тайной досягаемости, как феникс тепло окружал самого полуэльфа. Поймав нужную эмоцию единения, мастер выпустил заклинание телепортации, перенося всех вместе с собой — и без того истощённая аура от такой нагрузки израсходовала ману из всех оставшихся в ней заклинаний и сожгла для переноса всех спутников большую часть жизненных сил мага.

— Прибыли!.. — С громадным облегчением выдохнул Керрил, рухнувший бы, не будь опоры по бокам.

В ответ неразборчивое мычание и запах нечистот, неприличных для храма.

Позже Керрил констатировал, что и лич в своей филактерии полностью выбился из сил, прекратив зазря долбиться наружу. Иначе бы точно вырвался в этот момент и прикончил всех до единого. Давая чуток роздыху, мастер первым разорвал круг и принялся авторитарно раздавать очевидные указания:

— Жезл в священное вино, все остальные трофеи по чашам вокруг. Али, немедля освобождай и возвращай мою переноску, Гнев Пустыни положи на этом луче. Зидан, готовьте покойников к закатному отпеванию и кремации на рубиновом алтаре. Неофиты, в ирригационных рвах пока полно доступной илистой глины, до церковной службы соберите двадцать четыре мешка и разложите их вокруг фонтана Клепсидры. Диикин, на тебе сочинение к заутренней баллады, как если бы повествование шло от моего лица и все обращались ко мне только одним словом "эфенди" — исполнишь здесь сразу после восхода солнца. Ксанос, устройся на восточном луче и в посте медитируй до рассвета: укротишь тело — повысишь свой предел выносливости. Я тоже буду здесь до начала предрассветного часа, займусь глубокой медитацией. Нас не тревожьте, но обязательно обеспечьте музыкальное сопровождение вечерней службы.

Сунув протянутый платок обратно за пояс, Керрил, ни на кого больше не обращая внимания от всепоглощающего желания поскорее предаться блаженному "взвешиванию", влил всё снаряжение в элементную форму пара, сымитировав заклинание газообразного облика. И просто-напросто повалился на пол, выстлавшись до своей водной инсталляции и отдавшийся ей, позволив затянуть себя вовнутрь и начать щекотать "душем наоборот". В последний момент из плаща выпорхнул феникс Абад, величаво задал вираж и влетел в дверь измерений над дланью, чтобы оказаться в Кольце Солнца и вдосталь размять крылья над храмом и долиной оазиса Зелёной Пальмы да начать игриво шугать местных соколов, использующихся для охоты и связи.

После морального и магического истощения Керрелу жуть как хотелось просто лечь, забыться в полусне и чтоб не кантовали. А ещё лучше отдаться рукам массажистки, чтобы под приятную мелодию блаженно втирала ароматные масла. Собственно, в форме облака нет головы и тела, чтоб болели, а расслабляющую роль сыграют качели фонтанной системы. Радикально меняя род деятельности, Керрил собрался до самых проводов заката тупо наслаждаться винными парами и всласть наиграться капельками, прежде чем выспаться прямо в этом облике перед работой. Ему показались неимоверно далёкими планы в форме же пара всю ночь заниматься переделкой короны для превращения трёх зубцов-перьев в двенадцать солнечных язычков с обелением чёрного камня во лбу при сохранении волшебных свойств — совсем нетривиальная задача для решения в совершенно неподходящем теле идеальны для развития мастерства артефактора. А ведь ещё предстояло отремонтировать и перешить манитии, свести черепа с коллара для нанесения солнц Амаунатора, создать блочные сосуды для возведения капитальной стены с аркой у входа в долину — это помимо одухотворения и воодушевления, необходимых, чтобы наконец-то заняться плодотворным сотворением лука из змеи, пойманной несколько дней назад. Всё это позже — сейчас потребный отдых!

Глава 14 — Схождение Солнца.

Время полночь. Время таинственное. Время таинств.

Всё гениальное — просто. Эту истину мастер Керрил познал аж с двух сторон.

Сперва сам придумал — способ расширения области охвата тайной досягаемости. Для растяжки достаточно было предельно вымотанным расшириться в пар и отдаться круговороту в системе фонтана — подняться на "лифте" вверх и стечь по стенке вниз. Так охватывался и радиус наружу, и вся площадь внутреннего круга. Насыщенная магией аура более плотное и неподатливое образование, чем истощённая. Из-за этого время отдыха растянулось, но как же было лениво уходить с массажно-щекочущего "насеста" наверху клубящегося фонтана Клепсидры!

Потом осмыслил чужое. После неги Керрил занялся плотным изучением трофеев. Вскоре он был поражён гениальностью древних мастеров, изготовивших мантию на пике рассвета магической науки Империи Нетерил. Керрил в своё время прибёг к сложнейшему технологическому решению, создавая свои собственные уникальные одежды, тогда как решение стоявшей задачи по защите крылось во взаимодействиях с аурой: древняя мантия арканиста моментально определяла детали производимой атаки и точечно противодействовала ей, сбивая с толку своей малой насыщенностью магией и эффективностью. Секрет даже не в наложенных чарах, а в способе плетения этого стародавнего фильдепересового шика — вязь сама срабатывает при соответствующих возмущениях в состоянии ауры носителя, живого или мёртвого. А золотые руны по красной окантовке зело как облегчают плетение маны, правда, для заклятий живого арканиста — школа Некромантии вовсе не была представлена на трофейной мантии Кель-Гараса.

Корона пси-пламени заинтересовала Керрила не иммунитетом к огню, а защитой от псионических воздействий, оставивших в школах Аркана такое наследство, как телепатия, телекинез, телепортация, левитация. Согласно заметкам знаменитого Эльминстера, псионика — это наука о силе разума. Псионик способен превратить в мусор все запомненные заклинания мага, несмотря на весь его дисциплинированный ум. Мастер Керрил вживую не сталкивался с иллитидами, расой прирождённых псиоников, держащих в страхе всё Подземье, но описаний в паре имевшихся бестиариев хватало, чтобы всерьёз опасаться. Арканный иерофант был профаном в псионике, а потому высоко оценил добытую личем корону, созданную парой подлинных мастеров древности, не просто защитивших разум носителя, но и сделавших проникновение рискованным на поджаривание собственных мозгов псионика. Вот только последний функционал оказался выведен из строя пережитой псионической атакой, спасшей носителя, но уничтожившей когда-то заключённого в центральный камень огненного существа-псионика, придававшего артефакту дополнительные свойства по применению заклятий короны пламени из пятого круга и короны яркости из шестого. Первое действует в радиусе всего десяти футов, сжигая всех иномирян, нежить и злых фей с дополнительным влиянием в виде кипячения мозгов псиоников. Второе ослепляет в радиусе двадцати футов, выгоняя всю нежить с причинением вреда, а также дополнительно ослепляя разум псиоников. К сожалению, центральный и оба боковых камня были трансмутированы Кель-Гарасом в обсидиан. Видимо, действуя второпях, лич варварски осквернил добрую корону заклятьями из школы некромантии и низвёл её активную защиту разума до пассивной. Обратная трансмутация невозможна без умения создавать нужные магические зерна — если верить заклятью из Школы Прорицания. Мастер Керрил не стал унывать, смекнув гениальную идею встретить рассвет в облике пара, чтобы мельчайшие капельки воды запечатлели приход Латандера — за счёт количества в какой-нибудь одной да проклюнется что-нибудь этакое!..

Собственно, снятый с шеи лича коллар, как и корона, тоже некогда принадлежал кому-то из иерархов церкви Амаунатора, а потом был переделан Кель-Гарасом под себя путём простого превращения рельефа солнечных полушарий в черепа. Центральное звено имело знакомые чары малой сферы неуязвимости и дополнилось личем постоянным истинным зрением, а четыре пары блямб по бокам являлись вместилищами заклятий уровня третьего круга, причём, они сами собой подзаряжались дважды в сутки — в сумерки перед рассветом и после заката. Когда-то каждый из девяти соединённых цепью медальонов был ещё и хронометром, показывающим астрономическое время для конкретной географической точки, а может даже и летающего города. Эти чары были безжалостно порваны и хирургически выкорчеваны во время переделки артефакта под хранение заклятья поднятия нежити. Как заключил Керрил, золото коллара тоже было проще простого "размочить" в святой воде да "размягчить" под звуки закатного гимна дневному светилу, чтобы заново изваять "солнышки", очищая их от некромантии с вынужденной потерей привнесённого прежним владельцем истинного зрения — функции хронометра под громадным вопросом. Для интенданта Сабиля в самый раз будет.

В сравнении с мантией, колларом и короной могли бы встать лишь ботинки личного производства Кель-Гараса. Этот человек в бытность живым клириком-магом досконально изучал горгулий, быть может, именно он и вывел подвид с металлическим каркасом-скелетом. Собственно, тому лишнее подтверждение те шесть реквизированных трупов с ловушками-молниями — электричество накапливалось внутри костей. Керрил даже захотел побиться лбом о стену, когда задался простым вопросом: если есть трансмутация дерева в железо, то почему не быть заклинанию превращения костей в железо? Кто-то очень постарался искоренить это знание, а кому-то не хватило времени и материалов воспользоваться им для создания армии непобедимых скелетов, которые бы полторы тысячи лет назад просто выкосили всех мигрантов с Закхары...

Кольцо защиты от звука отличалось большой хитроумностью, по мнению Керрила. Оно внутри оказалось полым с мембраной, делавшей его похожим на обычный золотой перстень, только без герба. Кольцо принимало звуковую волну и вырабатывало внутри себя другую — гасящую. Опять же, данное творение арканистов взаимодействовало с аурой, моментом перехватывая вредоносное воздействие ещё на подступах к защищаемому телу.

Кольцо опознания — из той же школы древних мастеров Империи Нетерил времён перед её падением. Страдая головной болью, Керрил радовался за себя — заклятья помогли ему запомнить главные особенности магии, вложенной и в этот артефакт, который тоже был нечета поделкам современников.

Действительно, полуэльф вполне понимал негодование полуорка, получившего в награду жалкий современный плащ защиты, взятый Кель-Гарасом трофеем с клирика — вместе с его телом. Этот артефакт и рядом не ваялся с уровнем остальных. Керрил распределил его из-за солнечных узоров золотого шитья, чтобы тем самым обозначить причастность полуорка к церкви Лорда Утра — и для провокации, разумеется.

Наскоро разобравшись с добычей, полуэльф устроился на крыше храма в позе лотоса — насущная медитация для отдыха и познания через сбор окружающей энергии.

Посвежев и коротко размявшись, Керрил смекнул поступить с мешками куда проще первоначального плана. Из двадцати четырёх он слепил шесть — как раз на шесть заклятий особняка из пятого круга. Причём, мастер двигал мешки, тренируя силу в облике пара, и лепил тоже, желая получить: посередине арка, по бокам пары секций стены в шесть футов толщиной и почти шестнадцать высотой с зубьями в виде изгибающихся лучей солярного символа Амаунатора, угловая башня.

Занятия магией в газообращной форме дело чрезвычайно трудное. Однако когда-то Керрил уже был крошечной капелькой, недавно испытал ощущения в виде колоссального облака. В храме же он был гигантским — благодаря особенностям собственноручно сделанной водной инсталляции. И полученный водяным архоном опыт работы и отдыха помог постичь эти достижения с точки зрения друидизма, выстроив в единую линейку способностей принимать крошечную, небольшую, обычную, огромную и колоссальную дикую форму — весь спектр размеров от мала до велика, от таракана до дракона! Увы, облако не в силах двигать горы. Через четверть часа поползновений Керрил вновь стал полуэльфом и собственноручно проделал работу с мешками.

— Молодец, Ксанос, — ободряюще произнёс Керрил, довольный жизнью и делом.

Чтобы не случился конфуз, за словами последовало дело: через лёгшую на шею руку в спинной мозг полуорка ушло заклинание реутилизации, превратившей все отходы в полезности, быстро всосавшиеся в кровь и насытившие организм витаминами для укрепления мышечного каркаса. Помогая Ксаносу, Керрил пожалел лишь о том, что поздно смекнул этот простой метод и не применял на себе — теперь уже поздно развиваться таким образом. Набросив на широкие плечи плащ с внедрённым заклятьем щита и дружески похлопав практически осчастливленного полуорка, испытавшего эйфорию и прилив сил от всплеска гормональной активности, Керрил продолжил:

— Молча если посидишь тут до конца заутренней и примешь кристалл у барда после его баллады, то станешь в глазах окружающих более харизматичным парнем, — посулил посредник, не желавший, чтобы почтальон куда-либо делся с поста и после не возмущался эксплуатацией подаренного ему Диикином же сверкающего кристалла. Если это испытание поможет ему стать более волевым — пусть тоже станет платой за убогое обхождение во время рейда в крипту.

Пока посыльный бегал за вождём, мастер занялся выуживанием трофеев, "отмокавших" в чашах, и затаскиванием мешков на грузовую мобильную платформу, попутно всё ещё думая над преобразованием Гнева Пустыни из посоха в полеарму с серповидным лезвием из обломка обода (иллюстрация 056). Самая простая модификация не требовала больших вложений и обещала высокую отдачу. Однако был вариант уменьшить древко и отлить из него рукоять, а из загогулины с добавлением жидкого металла сформовать лезвие — хопеша (иллюстрация 057). Привычная бединам форма вполне позволяла крутить огненную спираль. Но род Али отказался от Гнева Пустыни. Чисто психологически он не сможет на него положиться, даже после доделки ожидая, что это оружие когда-нибудь вновь "подведёт" владельца...

— Мир вам, Керрил, — Али церемонно поприветствовал на заграничный манер.

— Мир вам всем, — ответил мастер на общем, с толикой удивления приняв крепкое рукопожатие.

— Приглашаю разделить с нами утреннюю трапезу, — на родном мидани сказал шейх, тем самым выказывая огромное уважение и с попыткой принять чужестранца в свои ряды. А может наоборот — полуэльф был слишком благодушно настроен для чтения поверхностных мыслей или подобного напряжения.

— Премного благодарен, шейх Али, но у меня нет времени, а Ксанос уже сыт. Я и вам настоятельно советую позавтракать манной небесной — дел до рассвета невпроворот.

— Мы в вашем распоряжении, эфенди, — отдал честь Али, ожидавший подобного разворота событий, но не тона, с каким это было сказано.

— Свои трофеи нужно одеть. Сааб, прими, — обратился мастер к коренастому неофиту, передавая тому стопку с отремонтированной и высушенной мантией, вчера на закат облучённой благословением. — Али, принимая о нём решение, надеюсь, ты понимаешь, что на момент нашего вчерашнего разговора все были при своём оружии?

Беря протягиваемый посох, бедин молча кивнул, колыхнув торжественно одетой праздничной куфиёй, свободно ниспадающей на спину и плечи. Он не уловил намёка, но разъяснений не последовало.

— Хорошо. Возьми себе в помощь Зидана и Диикина. Положи Гнев Пустыни на какой-нибудь валун скалы. Когда Свет Путеводной Звезды зажмёт сверху сверкающий кристалл, поднимай полеарму вверх, пока тот не отцепится. Когда бард приспособит сверкающий камень к своему инструменту для улучшения его звучания на время церемониальной игры, помогите ему временно приделать к хвосту и вот эту мою погремушку. Затем временно дайте Диикину кольцо опознания, откройте свои Очи Солнца и втроём по-быстрому разберитесь со всем содержимым тайных карманов древней мантии арканиста. Проводите Диикина на самый верх храма. Пусть он всю вынутую из мантии чернь и зло в одиночку сожжёт поутру на рубиновом алтаре и пройдёт через огонь для игры в этом зале.

Говоря это с многозначительными интонациями, Керрил с интересом пронаблюдал эмоции на скупом лице бедина, по счастью, посчитавшего жреческую инициацию отродья подземелий — богоугодным завоеванием, а не осквернением или богохульством. Сдвиг сознания уже произошёл в Али, а вот помощник Сааб наморщил лоб, думая, что под шторкой куфии это будет незаметно для Керрила, решившего сосредоточиться и обойтись без всякой магии при оценке чужих эмоций и мыслей.

— Я займусь веером малых скитов и символической фортификацией на входе в долину, — через паузу добавил Керрил.

— Символической? — Переспросил напрягшийся шейх.

— Если кто задастся целью проникнуть в долину, то сделает это по скалам или воздуху — нет смысла городить мегалитическое сооружение и запираться как у бога за пазухой, — ответил Керрил, чуть улыбаясь глупости вчерашних планов. — У огненного прохода достаточно будет трёх дозорных — истинно верующие в Латандера пройдут безвредно. Фонтанчик бесконечных вод я при входе обеспечу, чтобы караваны и кочевники не беспокоили запросами воды.

— Будь по-вашему, — церемонно согласился шейх с навязываемыми решениями, противоречащими открытости оазисов и насаждающими изоляцию с переориентацией на культуру пришлых. Пока что будущее ему виделось в мрачных оттенках.

Поскольку племя будет производить ковры-самолёты, то, как рассчитывал Керрил, сформируется бойцовская каста лётчиков. Людям в любом случае предстоит взаимодействовать с кочевьями близь гнёзд нежити, в том числе будет традиционное общение, конечно же, с риском быть предательски зарезанными неверными сынами Ат-Ар Беспощадной. Этого мастер пока не стал разъяснять, как не спешил строить грандиозные и далеко идущие планы относительно северного ущелья. Туда, кстати, уже добрался призрачный тайный глаз — обломок моста вёл к зёву колоссальной пещеры на месте с потрохами исчезнувшей крипты Кель-Гараса. Конечно, в Подземье подобные каверны не редкость, но всё равно — удивительно! Пусть и страшно, особенно из-за потусторонних завывающих звуков, порождаемых "разгульным" ветром. Вот и ответ покладистости шейха, что-то понявшего из вчерашней встречи с Джергалом.

— Это неверный ответ, шейх Али, — спустя почти полминуты молчания, вновь заговорил Керрил, решив дать некоторые пояснения. — Оазис Зелёной Пальмы издревле занят вашим племенем Мурабит. Это уже ваш дом, вам здесь жить и хозяйствовать на счастье и благосостояние народа. Но отныне это вы будете при храме, а не он рядом с вами. И Очей Солнца — пара, чтобы видеть в комплексе да решать и действовать, как один. Я-то сейчас дострою это здание, но вам его заполнять и молиться: то ли бединов со всех краёв собирать и селить здесь, то ли организовать престижный монастырь для служения Латандеру молодых бединов по три или дюжине лет кряду с возвращением в родное племя, то ли принимать чужеземных сирот и наставников богоугодных искусств. Мужской монастырь с общеобразовательной школой? Детский учебный центр для церкви или региона? Кузница церковных кадров из молодёжи? Орден борцов с нежитью при постоянных членах и временных из числа самых достойных среди страждущих? Ваша жизнь и вам решать, как служить Богу и о чём молиться.

— Даже о вашем невозвращении? — Дерзко сверкнул глазами смелый шейх, припомнив недавние ультимативные указания о девственницах и сочтя себя очарованным на выдачу согласия. Он усматривал не одно противоречие. И он не был импульсивен с этим вопросом к могущественному, но ещё такому сосунку...

Арканному иерофанту снизошло озарение. Причём, не от пока ещё идущего к своему утру Латандера, а от пребывающей в летаргическом сне воли Амаунатора, что в предрассветных сумерках из Астрального Океана дотянулась до способного и желающего её услышать.

Представления мастера Керрила оказались недостоверны, как когда-то пунктуационная ошибка в договоре между богами сделала Амаунатора ответственным за всё Время, поток которого неофициально хранила богиня магии Мистрил, ради спасения Плетения от арканиста Карсуса принёсшая себя в жертву и переродившаяся как Мистра. Амаунатор — Бог Солнца, прозванный Небесным Бюрократом! Хоть и предан забвению, но по-прежнему имеет сферы влияния: бюрократия, договоры, закон, порядок, солнце, управление; заклинательные домены: закон, благородство, планирование, солнце, время. Да, многие смертные почитали Амаунатора как Хранителя Времени, однако этот Бог никогда не пытался перейти дорогу Мистрил и официально присвоить себе эту сферу влияния, хотя соответствующим доменом обзавёлся. Опасно иметь заблуждения перед встречей с богом Латандером, своевольным аспектом Амаунатора, ценящего строгое следование планам, с чем у приспособленца Керрила имелись явные проблемы. Вот и сейчас перед полуэльфом оказался тест: либо взять много и отстать от кормушки в наказание за чрезмерную инициативность, либо довести уже намеченный план до конца, разгребая последствия. Такие, например, как окончательная ликвидация мстительного Воплощения Ненависти Ат-Ар Беспощадной. Как месть фаэриммов за срок и убийство своего сородича или их пристальный интерес к магии арканного иерофанта. Как проблема с шейдами города Тултантар, которые хотят вернуться на Фаэрун, которым будет угодно существование нежити-нетерезов и которые люто ненавидят фаэриммов, фактически победивших Империю Нетерил, толкнув высшего арканиста Карсуса на отчаянный шаг, приведший к катастрофе космологического масштаба.

— Кому?.. — выдохнул Керрил с закрытыми глазами, экстренно соображая, чтоб и овцы были целы, и волк сыт.

— Латандеру! — С вызовом бросил бедин, всю жизнь поклонявшийся Латандеру и слушавший множество россказней об Ат-Ар и Амаунаторе, которые не отвечали на молитвы. Свой тест Али провалил.

— Дескать, звал на разборки с личем, а спаситель устроил бурную деятельность по своему усмотрению и выгоде супротив церкви и воли бога? — Сухо уточнил Керрил.

— Да, — с апломбом ответил Али, спевшийся с Зиданом, который разгадал те слова об изначальной тьме — Керрил говорил с Джергалом о богине Шар. Сам клирик в этих стенах не мог открыто сомневаться и обвинять. И ещё все девять бединов жаждали откровений о том, какая всё-таки на самом деле связь между Латандером и Амаунатором? Аспект, правопреемник, перерождение?..

— Что ж, шейх, раз из всех молитв Богу вас больше волную я, значит, вы не готовы принимать решения о судьбе аббатства и оазиса, — чуть покачал головой полуэльф. — Если вы ещё не поняли, Али, то ради сохранения позиций вам с Зиданом вместе надлежит возлагать пленный жезл на длань алтаря и первыми обращаться к Латандеру. И я вас обрадую — Амаунатор услышал ваши молитвы. Вы пока недостаточно чутки, чтобы воспринять послание бога, проклятого и отвергнутого последователями... — сделал он паузу, похожу на драматическую. — Не будет стены на входе в долину, я уйду сегодня поутру и позже дострою этот храм до аббатства Око Солнца, а потом без вышнего приглашения уже не вернусь в эту долину. Как говорится, насильно мил не будешь, а я хочу жить и работать в благодушной среде.

С печалью в голосе констатировал мастер, поздно сообразив очевидные вещи и вынужденно отправляя в утиль заметку о создании святилища Воды и благоустройства скалистых склонов оазиса террасами кофе — превращения долины в круглогодично плодоносящий райский сад. Несмотря на отступление, внутри Керрила было радостное облегчение и предвкушение процесса решения грандиозной задачи! Конечно, по меркам кандидата на скорое вхождение в высшую лигу заклинателей. По счастью, теперь будет проще завладеть вниманием Латандера, чтобы добиться больше потребного. Для великого божества пустяк, а скромному мастеру радости полные штаны — и без всякого кукушкиного разбрасывания своего семени да насаждения своей воли. А ещё полуэльф устыдился своих отброшенных намерений, ведь изначально направился в Анаурох совсем с иными устремлениями и чаяниями. Как мудро говорят сельчане, лучше синица в руках, чем журавль в небе.

Без неприязни и с пониманием отнёсшись к Али, вроде как добившемуся желаемого, Керрил спокойно завершил "совещание" и разошёлся с бединами, чтобы отбуксировать глиняные изделия к себе... в башню, где израсходовал на них весь оставшийся цемент, рассыпав внутри и оставив до прекращения действия заклинаний — теперь это заготовки шести будущих крыльев аббатства к седьмому из шатра-самоуправца. Связавшись по амулету со своим домашним треантом, обеспечивающим надёжные тылы, мастер Керрил попросил его закупиться ингредиентами с золотого дракона и оставил приказ для ропера Тризира приготовить чистого золота на колдовской чан объёмом. По идее оно будет залито в трупы каменных горгулий в качестве живительной крови с целью их преображения в големов для охраны шести "гнездовых" крыльев аббатства Око Солнца. Оставшееся время вместо несостоявшегося создания скитов и стены могучий заклинатель потратил на поиск кое-какого доказательного аргумента. Керрил с большой осторожностью достал испорченное устройство управления летающим кораблём и наколдовал на повреждённый обод простейший кантрип света, а дальше мастер воспользовался крыльями феникса, "пролившегося" на плащ и продублировавшего лётные возможностей мага.

Мастер быстро понял всю поспешность своих суждений с несбыточностью идей соорудить святилище Истишиа на месте крипты, а также оправданность перестраховки с крыльями Абада. То ли законник Джергал замёл следы силой первозданного Хаоса, то ли это естественное следствие подобного выдирания куска материального мира. В общем, образовавшаяся на месте крипты Кель-Гараса каверна представляла собой очередную аномальную область Анауроха, где Пряжа и её Теневое Плетение висели густыми ошмётками, даже просто так ощущаемыми, не говоря уже про наблюдение допотопным инструментом.

Смекалка в который раз не подвела Керрила: с помощью необычного осветительного прибора из искры древней магии Мистрил мастер впервые смог воочию наблюдать за мировым магическим Плетением и его Теневым Плетением. Видеть, а не ощущать, вытягивая ману откуда-то из окружающего пространства. Потрясающий опыт!

Восторженный Керрил счёл за благо, что отдалил достройку аббатства. После решения первостепенной проблемы с медузой Хьюродис можно будет основательно заниматься зданием, строя в удовольствие, продуманно и красиво. И попутно исследовать сверхлюбопытную аномалию — уж прямо сейчас невтерпёж! Азарт решения глобальной задачки настолько захватил мастера, что он оторвался и успел к рассвету лишь благодаря жажде феникса Абада, страждущего напиться солнечного вина.

Церемония моления в храме уже вовсю шла, когда газообразный мастер Керрил просочился в наос к облюбованному фонтану. Пред алтарной дланью дружно молились восемь бединов, согласно религиозным традициям церкви Лорда Утра, одевшихся нарядно и кричаще богато — явно с чужих плеч. Девятый Тайсир, играющий на чашах лишь в одном кольце, оказался достаточно сообразительным, чтобы вовремя вынуть со дна центральной, винной чаши и должным образом шокировать Порчу имевшимися в "футляре" заклятьями лечения. У шейха и аббата, принявших этот артефакт с филактерией Кель-Гараса, хватило мозгов активировать свечение лекарского духа и регенерацию примерно за четверть минуты до астрономического первого луча — к этому моменту Керрил занял своё место.

Долгие минуты по храму гуляли звуки ритмичных молений, капель да светомузыка чаш. Но вот наконец-то первый луч солнца золотого коснулся верхушки Кольца Солнца, и по нему, как по пылающей дороге, снизошёл на бренную землю аватар Латандера, по пути с изрядной ненавистью раздавив своей божественной пятой колдовские причиндалы некроманта.

Всё, как на иконах: голубоватый тельник с короткими рукавами, богато и стильно расшитый безрукавный камзол с имитацией наплечников, ниспадающая за спиной накидка с капюшоном, ботфорты и портки в тон, пояс с солнцами и булава при нём, на мускулистых руках широкие наручи-браслеты, на голове золотой обруч совсем не для держания треплемых ветром золотых волос, мужественное лицо с белозубой улыбкой под янтарными очами (иллюстрация 058). Вот только сошедшее Солнце в лице рослого человека не улыбалось, как на иконах, скорее хищный оскал и карающий пламень в глазах.

Зидан и Али правильно молились о каре личу и завершении миссии рода и всего племени Мурабит, о даре богу и храму, о скверной ереси и смятении в душах...

— Что за авантюру ты тут смеешь без меня устраивать, самовыдвиженец в божественные посредники?! — Гневно вопросил ослепительный аватар, когда в обжигающем сиянии божественного ореола снизошёл до полуорка, схватил мерзкий посох с черепом и мельком глянул на свиток послания от Джергала, после прочтения осыпавшегося пепельной пылью.

— О светозарный Латандер, — зашуршал клубящийся пар-Керрил на общем наречии. — Я ратую за скорейшую отмену Воплощения Ненависти. Сперва в счёт подношения, потом под угрозой изничтожения теней, — с трудом изрёк мастер, устлавшись по низу фонтана и укрыв собой согнувшегося в три погибели и трепещущего Тайсира.

— Сама богиня, все её ухажёры и рать избранных до сих пор не смогли изничтожить их! А ты что имеешь за душой? — При всех требовало ответа высшее божество, чьё давление никого тут не оставило на ногах и никому не даровало умиротворение.

Керрил едва сохранял сосредоточенность, лишь потом при анализе своих текущих ощущений нашедший подтверждение тому, что боги способны одновременно общаться с тысячами своих священнослужителей. Аватар Латандера, едва сойдя с длани, с каждым присутствующим в храме заговорил так, словно бы только к нему первому и обратился. Разительное отличие от всего лишь проводящей божью волю статуи Джергала.

— О, Боже... Свежий взгляд на серебряную искру не привитой паутины в действующем прототипе проявителя... — сумел выговорить водяной архон в аспекте пара, когда тиски ослабли. Вероятно, лишь пестуемое океаническое спокойствие помогало Керрилу не свалиться в штопор, размазавшись по полу для самозабвенного лобызанья ног Вышнего Бога.

— Изъяснись в полноте, — повелительным тоном произнёс аватар Латандера, загораживающий собой весь обзор. Керрил словно бы остался в храме один на один...

— Простите... Я думаю, она долго изучала и подбиралась к своему внезапному ребёнку. Я не могу расставить историческую последовательность событий, но точно выявил следующие этапы интриги. Божественный договор с ошибочной точкой, чтобы создать напряжение. Находка на исконно эльфийских территориях достояния переселившейся расы создателей, поклонявшихся изначальной, а не божественной магии. Нападение на преемников магии сауроидов другой расы создателей — фаэриммов. Далее одним просчитанным ходом тьма руками смертного низвергла солнце и магию. Амаунатор не мог повторить трюк с жертвой Мистрил ввиду куда большей катастрофы с всепоглощающим распространением власти тьмы... Я думаю... Полагаю, Амаунатор по тому злосчастному договору потерял всех почитателей и небесных союзников, оставшись мучительно гаснуть в забвении... Богиня в тот момент не успела или не смогла завладеть паутиной целиком, однако дитя переродилось уже в "новой нормальности", когда тень была уже не только её частью от рождения, но и частью её творения с контролем у тёмной матери... Я убеждён, что не изобрёл колесо и пришедшие ко мне идеи стары. Вероятно, всё это просто оказалось потеряно, а я нашёл, поскольку здесь в паутине полно дыр и сейчас сознание вознесённой смертной не до конца синхронизировано с развоплощённой бессмертной, посмевшей противиться воле Всевышнего Лорда Ао... Позвольте, о Латандер, мой фамильяр Абад одолжит прототип Зидану и Али, чтобы вы своими смертными Очами Солнца смогли взглянуть на обрывки обеих паутин в аномальной каверне на месте крипты Кель-Гараса. Если... Простите... Если бы у феникса были зёрна света и огня, он бы мог попытаться на практике реализовать угрозу, показав обе идеи избавления от теней, — вымучил Керрил более-менее связное изложение из того сумбура, что клубился в "голове".

— Изволю! — Постановил Латандер и чуть напрягся, божественной волей или как-то иначе получая в руках упомянутые магические зёрна, за которыми феникс, трепеща, не замедлил спланировать во всей своей красе, с благоговейным ликованием приземлившись на подставленную левую руку Лорда Утра, бесхитростно восхитившегося величавой огненной птицей, так нахлебавшейся вина, что теперь море по колено. — А что за подношение ты упоминал, Керрил? — Более мягким, но не менее взыскательным и полным божественности тоном осведомился Латандер, пристально глядя, как пролетевший сквозь водяной пар феникс обзавёлся браслетом на лапе.

— Извините, о Латандер... Организация судьбоносного подношения — это моя забота... — произнёс крупно клубящийся пар, подбирая слова так, чтобы не упоминать о молитве — это прерогатива священнослужителя Лорда Утра. — Пожалуйста, пока избранные вами бедины бегут к месту, позвольте драконьему барду исполнить для вас балладу о рейде к личу, а я ему аккомпанирую... — почти что подольстился архон Керрил, в большей мере из своекорыстия, чем ради блага кобольда.

— Одобряю, — смилостивился Латандер, сократив свою ауру с объятий всего храма до радиуса в шестьдесят футов и слабой напряжённости. Личные беседы перешли в общую. — Встань, нанятый провожатым почтальона, — и он вернул Ксаносу посох, обзавёдшийся на лбу черепа глифом с золотым солнышком. — Какую награду ты хочешь за свои услуги, Ксанос Мессармос?

— В-власти... — смог проблеять нервно трясущийся полуорк, перед богом во плоти трепетавший аки лист на ветру.

— Харизмы тебе не занимать, — скупо улыбнулся щедрый бог, трижды потрепав его по плечу. — Ступай со сцены, Ксанос, здесь сейчас Диикин Скалесингер будет нас занимать, — по-человечески произнёс Латандер, пружинистой походкой матёрого воина с интересом подойдя к оробевшему кобольду, чей дёргающийся хвост устроил дробь завлекательной прелюдии.

Дружелюбный Латандер лично взял щуплого барда под мышки и мягко спустил с алтаря, куда тот ступил из завесы огня да так и остался. Одобренный и ободрённый Диикин прямо на глазах расцвёл и с невообразимым воодушевлением выскакивающего из груди сердца бросился на освобождённое место. За вечер и ночь он вымучил всего пару достойных куплетов-четверостиший да две повторяющиеся строчки припева. Бард с подаренным ему божественным вдохновением прямо на бегу вприпрыжку сочинил третий куплет. Керрил, подыгрывающий Диикину, тоже кое-где и вполне благозвучно импровизировал, хотя слышал ночную игру кобольда и на свой вкус, пока нежился, успел прикинуть ноты для чаш и свои гимнастические выкрутасы с жонглированием "падающими вверх" каплями и струями им же самим построенного светомузыкального фонтана — уникального в своём роде.

Давать представление самому богу — да какой бард или танцор об этом не грезит?! Конечно, Латандер привык к совершенно иному уровню мастерства, но лиха беда начала! Сам маленький крысохвостый ящер забавлял его не меньше, чем когда-то белого дракона веселили кривляния его личного шута из поклоняющегося ему племени кобольдов. Вероятно, жизнерадостного бога смешила сама ситуация, впервые случившаяся на его долгой памяти — рождённый для пещер кобольд стал священником-солнцепоклонником! Диикин заслужил жиденькие аплодисменты Латандера, едва не переросшие в бурные овации от пребывающих в религиозном экстазе людей.

Керрил готов был попросить Диикина исполнить кое-что из того, над чем потешался его бывший хозяин Тимофаррар, но ускоренные богом бедины к этому моменту завершили спринтерский забег, достигнув каверны — и сразу стало не до музыки. Аватар Лорда Утра сосредоточился на татуировках и глазных яблоках своих верующих, а водяной архон напрягался управлять огненным фамильяром, сравнительно легко показав всем заинтересованным ракурсы для наблюдения Плетения богини Мистры и Теневого Плетения богини Шар.

Сложности начались, когда сверх сосредоточенный Керрил ненароком выпарил всю воду фонтана, пока тянулся к сути своей элементной формы огненного архона с целью найти управу на родственное зерно огня и выдать верный импульс, чтобы спалить ближайшие лохмотья Теневого Плетения.

Успех!

Рано радоваться! Нужным образом полыхнувшее магическое зерно огня выжгло всего лишь порядка фута в радиусе.

А дальше Керрил потерял счёт времени, решая следующую задачу. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он догадался обратиться к им же самим встроенному в фонтан заклятью цветных брызг, простым перебором спектра определив то единственное состояние, которое облучило проходящие сквозь второе зерно нити магии, ставшие сиять на подобии солнца, по определению не отбрасывающего теней.

Участок теневого рванья попросту исчез!

Очистился конус, по площади не шибко превосходящий сожжённую кляксу.

Ужас какое дико неэффективное использование и непрофессионализм! Сгорающего со стыда мастера утешало лишь то, что многое ли ожидалось от первого применения да посредством фамильяра? Хорошо ещё, что с благословенья господнего удалось явить хоть какой-то результат!

— Я впечатлён, мастер Керрил, — так и остававшийся перевоплощённым заклинатель удостоился высокой оценки от бога, как до того Диикин купался в аплодисментах Латандера. — Ты уж не серчай на моих ребят, Керрил, — по-свойски продолжил светозарный аватар, резко меняя тему на шибко волнующую Зидана и Али, — избранники ещё не скопили мудрости, а соратникам ещё предстоят совместные дела, — произнёс бог, со смешинкой в голосе похлопав по спине поперхнувшегося Ксаноса. Никто не ожидал подобного панибратства, хотя ученик Дрогана Дрогансона с запоем читал о Смутном Времени...

— Я сам виноват, о Латандер, что вместо насущного разговора предпочёл лишний час понежиться в фонтане Клепсидры, — самокритично выговорил мастер, спешно наводя порядок с испарениями, заволокшими весь наос и повалившими из храма, как дым от пожара.

— Отлично, — растёр ладони человек-аватар. — Что ты решил относительно моего храма? — Испытующе осведомился Латандер, способный одновременно находится во множестве своих аватар.

— Откликнуться на грёзы Амаунатора о летающем острове... С зёрнами воздуха я смогу сплести четырёхслойный воздушный узел, что охватит и подымет к облакам всё аббатство Ока Солнца. Дальше проще: связать первоклассные источники для манёвров да модернизировать заклятье фантомной лошади до облачного дракона, который повезёт островок на себе; зелень, микроклимат, жильё семьям и стойла для крылатых. Племя бединов Мурабит станет первым кочевым по небу Анауроха.

— Поддерживаю, — Латандер с серьёзным выражением лица утвердил план своим веским словом. — Амаунатор любил семеричность, я дозволяю тебе выбрать семь зёрен, — снизошёл бог до хотений и без того обласканного им мастера Керрила, нашедшего древнюю душу и отправившего к нему того, кто уникальным исключением продолжал истово верить в своего Жёлтого Бога, будучи заключённым в фамильный клинок — явлен первый лучик грядущего Рассвета!

— Структура, мораль, разрушение, жизнь, отражение, контакт, транспорт, — с паузой на раздумья перечислил Керрил, полагаясь на интуицию с логикой и скудный опыт использования. Произнёс он эти слова на языке, родном для водяных архонов.

Умея делать зерно жизни, можно заново проанализировать действия ропера Тризира по созданию каменного голема — сотворить зерно анимации. Керрил и сам после экспериментов со спектральной рукой был близок к формированию чего-то подобного — крайне полезно сравнить собственные достижения с дарёными знаниями, чтобы вычленить недостающие элементы для самосовершенствования. После приспособления капитанского кулона малой сферы неуязвимости и после изучения коллара с той же функциональностью — нужно лишь время на теоретические изыскания, чтобы выделить и самому сделать зерно защиты — по образу и подобию применённых нетерезами. С зерном трансформации артефактору просто грех не разобраться самому, а упрощённый аналог зерна укрепления Керрил давно уже сам использовал для создания своих изделий. Знание о сотворении магического зерна контакта даст простор для изучения с целью воссоздать ряд семян с влиянием на разум. По уже опробованному зерну огня реально восстановить способ создания зерна энергии — любого нужного типа. Аналогично по зерну света — зерно начал. Понимание принципов создания магических зёрен позволит сформировать множество других, таких как: оберег, лечение, призыв, выявление, предвиденье, сокрытие и другие, мыслимые и те, которые ещё никем и никогда не создавались — грёзы любого нормального мага.

— Структура — это отношение порядок-хаос, мораль — добро-зло, — полувопросительно произнёс бог, впервые слыша о таких и милостиво определяя их своей божьей волей, но не создавая — это вторжение в сферы Мистры. — Да будет так, — утвердил Бог своё желание даровать "смертному бессмертному" запрошенное. — Учти, мастер Керрил, без благозвучной колокольной звонницы над фонтаном эта композиция незавершённая, а в зале с плохой акустикой толку от всего этого чуть, — строго заметил взыскательный даритель. — У кого-нибудь есть ещё мольбы ко мне?

Вопросил Великий Бог, представая из себя трансцендентное духовное существо, выпрашивать у которого что-либо ещё никто не посмел, даже утопающий в факторах и модификаторах мастер Керрил, на которого изучающе воззрился насквозь просвечивающий солнечный взгляд, вроде как намекая на плату за великолепную заготовку для создания из жезла эпичной реликвии, достойной руки Господа. Латандер усмехнулся, глядя, как арканный иерофант смешно вспучился в своей газовой форме, когда догадался, что бог заранее предвидел запросы полезного и необходимого ему смертного — божеству воинов и аристократов просто не положено знать о тонкостях магии, если предварительно не была проведена консультация с богом знаний Огмой. Приветливо подмигнув, щедрый Латандер продолжил:

— Хах! Ладно, друзья, заводите гаремы из трёх жён и плодитесь да размножайтесь — ибо угодно это вашему Богу! — Напутствовал лучезарный Лорд Утра. И озарившее всех солнце с бодрой улыбкой вбежало в рассвет — дарить радость жизни другим страждущим просветления.

Глава 15 — Переходная ночь.

Фантомный корабль пустыни резво шаркал по пескам, тяня за собой "прицеп". В кои то веки Великий Великодушный Ксанос Вежливо Попросил — всё с большой буквы — о вызове летающего диска Тенсера для него и Диикина, едва ли не впервые названного им по имени. Оба не спавших всю ночь сразу провалились в сон, едва прилегли на козью кошму, в которую заворачивались по пути в оазис Зелёной Пальмы и которую Зидан подарил вместе с грудой намытой еды и другими походными мелочами, спешно собранными Али в дорогу дорогим друзьям, пока "самый главный друг" копошился в своей башне, сперва закрепляя в голове воспоминания последнего получаса, а затем в удобной обстановке пока ещё лаборатории под рубиновым алтарём сбросив большинство заготовленных заклинаний в свои черепаховые жемчужины.

Квази-реальный верблюд индифферентно относился к встречным колючкам. Есть, пить и отдыхать ему не требовалось. Двеомер шагал без устали, стягивая расстояние в три караванных перехода в одни сутки. Он мог уложиться в пару часов сумасшедшей скачки, но спешка была без надобности седоку. Натуральные верблюды укачивали непривычных ездоков, а волшебное творение несло полуэльфа ровно, словно дварфский поезд по рельсам. На Равнине Стоячих Камней даже зимним днём было жарковато и душно по сравнению с сумеречной холодрыгой Замёрзшего Моря, где даже в полдень дыхание оседало изморосью, вынуждая тратиться на согревающие средства для себя и живого транспорта, если имелся — фантомный верблюд ни в чём таком не нуждался. Он просто шёл себе и шёл, даря своему наезднику-создателю возможность применять орду зелёных духов для попутной сборки образцов растений, насекомых, мелких животных и минералов.

Мастер Керрил пребывал в глубокой задумчивости о так называемых сказителями "эпических" заклятьях. Он сумел всего за час напряжённых трудов воспроизвести зерно огня. И теперь то перекидывал это ослепительное и раскалённое семя между ладоней, то растирал между подушечками пальцев, то клал под язык, то сохранял внутри ауры и доставал оттуда. В яркий полдень у мастера получилось-таки сотворить зерно света, в итоге оказавшееся даже проще энергетического — просто на процесс "вызревания" деструктивно влияла его стихийная инициация и наличное зерно огня.

С точки зрения практики заклинаний выводы мастера Керрила были неутешительными. С зёрнами следовало работать как с артефактами. Собственно, все каменные бусины в ожерельях и кольцах дварфов народа Делзун, чтобы были обнаружены у капитана нетерского летающего транспортника, рассчитаны на помещение в них таких вот магических семян. В случае сочленения простых заклятий с зёрнами последние выступали усилителями и аккумуляторами, позволявшими применять свет с кольца или тепловой луч на протяжении многих суток или лет. Само по себе, скажем, зерно огня представляло собой сжатый огненный шар, но в отличие от соответствующего заклятья из третьего круга оно легче поддавалось масштабированию и могло быть легко видоизменено хоть в стену или площадь огня, пламенеющую около суток, хоть в огненный вал для выжигания полей. Готовое зерно можно вложить в кристалл, но нельзя записать в свиток — со всеми вытекающими последствиями. Например, требовались дорогущие компоненты в виде того же чистейшего рубина специальной огранки, чтобы оплести созданное зерно огня всеми необходимыми факторами, триггерами срабатывания и прочими узлами маны, капитально заботясь о стабильности магической конструкции в ходе её разработки. Конечно, модульность построения позволяет относительно легко провести расчёты и распределить заклинательную нагрузку на ритуал со многими участниками, как практикуют высокие эльфийские маги. По легенде так создавался знаменитый мифаль Миф Драннор и в незапамятные времена транспортировался благословенный остров Эвермит из мира Фейвилд в мир Торил. Но это ж надо каждый раз на подготовку тратить невообразимые ресурсы, пусть и действуя по известному рецепту, а потом каким-то образом согласовать усилия десятков или сотен участников! Спроектированное на зёрнах заклятье так просто не запихнуть даже в развитую ауру, а если захочется что-то поменять в плетении — то все предыдущие траты и труды насмарку.

Несмотря на все сложности, для мастера-артефактора эти магические зёрна — подлинный кладезь эпических возможностей. Без всякого преувеличения! Созданный с ними волшебный предмет окупится сполна. Тот же посох-кобру Усман можно было создать куда более совершенным орудием, а главное — полностью собственными силами, а не с "дружеской припиской": "Изготовлено солнцепоклонником для пользования солнцепоклонником". К тому же, с зёрнами внутри это оружие считалось бы самодостаточным големом и продолжало действовать в антимагическом поле, но уже созданная Керрилом кобра Усман совершенно необщителен и в запрещённых для магии местах будет становится обычной кривой палкой. Вставить какое-либо зерно в Усмана уже не получится — эта сила затмит прочие или вовсе покорёжит всю магическую начинку до мусорного состояния. И в снежного констриктора тоже нет смысла пихать зёрна, выпячивая какой-то один функционал в ущерб универсального разнообразия.

Неторопливо плывя по Анауроху, мастер Керрил набросал в своём походном журнале черновой план, согласно которому имеющееся у него ёмкое кольцо-колчан войдёт в глотку будущего снайперского лука-колчана Громового Льда: короткий и длинный, ёмкость в тысячу стрел, совершенная тетива, меткий выстрел, дальний выстрел, бесшумный выстрел, воздушный туннель, скоростная стрела, ледяная стрела, звуковая стрела. Конечно, можно вбухать ресурсы и создать убойный лук, воспользовавшись объединением зёрен трансформации, транспорта, разрушения, анимации и льда, но таким уже не поохотишься на зайца или тетерева к ужину. С другой стороны, только изначальная и основательная пропитка магией обеспечит работоспособность Артефакта в любых условиях и мирах...

С великим интересом и великой осторожностью скормив зёрна огня и света своему фениксу, Керрил к обоюдному удовлетворению занялся приглаживанием пёрышек и распитием вина с Абадом, почти на сутки ставшим значительно ярче и жарче — смертоноснее в разы. В самый раз для зачистки всяких подземелий — и для охраны стоянок.

Собственно, мастер решил вовсе остановиться и воспользовался простейшим домиком Леомунда, оставив сладко дрыхнущих наёмников досыпать снаружи под присмотром его любимого фамильяра. С таким мощным защитником можно было самому перекантоваться слабым, чем полуэльф и воспользовался после недавно достигнутого им эльфийского волшебного дремления, всего за час обеспечивающего полноценный суточный отдых с восполнением сил после очередной напряжённой тренировки со сбросом заклятий в искусственный жемчуг.

Пока Диикин вместо вдохновенного сочинения виршей угрюмо метался в поисках хвороста для поварского костра, а скалящийся Ксанос "любезничал" со своим могущественным посохом, побывавшим в руках двух богов Фаэрунского Пантеона, тоже проснувшийся Керрил незримо для обоих усердно выполнял растяжки и комплекс упражнений из некогда прочтённых Томов Силы и Выносливости, теперь уже не имеющих былой силы воздействия на организм, но по-прежнему сохраняющих актуальность и способствующих поддержанию достигнутой формы. Захваченный магическими открытиями, Керрил был совершенно не в настроении общаться с попутчиками. А потому, быстренько перекусив финиками и орехами, втихаря взятыми из подаренной расщедрившимися бединами груды провизии, мастер до самого заката погрузился в транс, чтобы спроектировать и взрастить настоящее магическое зерно укрепления.

По здравым размышлениям мастер-артефактор решился-таки провести сложнейшую операцию по сплетению зерна сразу в посохе-кобре Усмане. Керрил много чего напихал с обоих концов оружия, тем самым невольно сделав середину уязвимым местом — свободным от плетений. Поэтому единственный возможный и даже зело необходимый вариант — это эмпирическим путём отыскать наиболее подходящее место и свить там зерно укрепления. Для большего эффекта арканный иерофант, встречая закат под куполом домика Леомунда, сам превратился в кобру, применил свою вымученную способность чешуи дракона белой стали и полинял, сбросив шкуру для физического воплощения и фиксации действия магического зерна укрепления на всём посохе-кобре Усман, который, когда отлежится к утренним сумеркам, станет практически неразрушимым. Вот что значит смекалка архимага!

— Амау! Великий Герой пробудился от эпического сна, оля-ля! — Воскликнул искренне возрадовавшийся Диикин, до того несколько долгих минут печалившийся на закат. — Завтрашний ужин готов! Диикин на всех сделал плов, — заявил кобольд, раздувшийся от гордости за вымоленный талант полиглота, позволивший не коверкать язык и помогший договориться с фениксом. Правда, назвать эту студенистую размазню пловом язык лишь у фантазёра мог повернуться.

— Привет, — сразу с обоими поздоровался Керрил, даже не подумавший грубить кулинару, чья еда свиньям бы впрок пошла. Ну, и со вчерашнего постившийся полуорк готов был хоть самого кобольда зажарить и сожрать. — Я уже поел щербета и фиников, Диикин, для меня вообще не готовь, — охладил его пыл взыскательный полуэльф. — Собирайтесь, ночной переход будет такой же медленный и молчаливый, — подчеркнул Керрил. — На вас вся местная шушера, в крайнем случае феникс поможет победить, — кивнул он на шакала, подбиравшегося к стоянке и обуглившегося с одного плевка.

— Диикин так старался... — приуныл кобольд, который более не собирался лебезить и пугаться сюрпризов необъятного наземного мира. После лича и Джергала его испугать — это надо постараться.

— Я доем, — снизошёл до него Ксанос Великолепный, которому еда бединов пришлась не по вкусу.

— В пути, — отрезал Керрил, поглаживая Абада и вместе с ним на сгибе локтя садясь на волшебного верблюда, неподвижно пролежавшего несколько часов кряду.

— Разумеется, — важно произнёс Ксанос, захотевший оставить последнее слово за собой. С подчёркнутой вежливостью и без паразитного "ба". Его мечты сбывались наяву, поэтому командиру можно простить грубое обхождение — всё равно недолго ему осталось командовать.

Посадив фамильяра на голову невозмутимого верблюда рулить, освещать и согревать, полуэльф отрешился от окружающего и целиком сконцентрировался на своём артефакте, начав вдумчиво и придирчиво вминать свою празднично белую чешую из дикой формы в змеиную шкуру, частями увеличивая и уменьшая её тело, чтоб впритык подогнать "обновку", идеально срастив с имеющимся покровом и оплетя магией зерна укрепления, создаваемого в месте по золотому сечению, ближе к голове. Для надёжности и возможности управлять на расстоянии, заклинатель "ловил" огненные отсветы на чешуйках, раз в четверть часа заново вкладывая заклинание камуфляжа. Также Керрил, становившийся поджарым до болезненной худобы, в который раз рисковал растрачиваемым здоровьем, попутно напитывая змею своей духовной эссенцией, получая её в точности как для заклинания спектральной руки. Мастер в том числе добивался, чтобы не шибко умная кобра могла действовать, как его третья и вооружённая рука. Желательно, чтобы не в пределах шестидесяти футов, а на расстоянии в четыре раза дальше от хозяина, и чтобы ещё в пять раз свыше этого выполняла какой-нибудь простой приказ типа приползи-ударь-укуси на уровне фамильяра обычного мага. Жертвуя защитой от воров, Керрил прекрасно понимал, что после этих его манипуляций обращаться с данным оружием сможет любой другой арканный иерофант. С этим фактом придётся мириться. Зато у обычных магов, клириков и друидов Усман так и останется обычным волшебным наручем в виде змеи.

— Трёхчасовая стоянка, — Керрил оповестил наёмников о своём намерении отдохнуть перед началом рассвета, очень позднего на этой широте, да в зиму, да всего за пять суток до зимнего солнцестояния двадцатого найтола.

— Диикин будет приветствовать Рассвет, — твёрдо и без заминки выдал кобольд, хотя за ночь в конец измотался долбить по струнам, вышибая из бандуры конусы цветных брызг.

Разученные звуковые атаки Диикин несерьёзно потратил на прытких койотов из стаи в семь особей, что, как рой мотыльков, налетела с плешивых предгорий, стоило ближе к полуночи выйти на каменистый участок пустыни и оставить мокрое место от дикобраза с двух кобольдов массой. (иллюстрация 059) Счастье ещё, что эхо грохотаний не спровоцировало обвал. Кобольд пока ещё слабо ориентировался в пространстве Наземья, потому часто промахивался в, казалось бы, беспроигрышных ситуациях. Зато каждый посвящённый солнцу прекрасно ощущает близость восхода, полудня и заката, а инициированные самим богом интуитивно знают время в точности до минуты:

— Когда он наступит, жрец Диикин?

— Через два часа и семь минут, — без раздумий ответил неофит. — Ой-ёй, Диикин стал клепсидрой?! — Изумлению крысохвостого не было предела.

— Сперва завтрак сготовь, кобольд, — позавидовавший слуге Ксанос высокомерно обронил приказ. Своими успехами он гордился, а на счёт кобольда справедливо полагал, что за него кое-кто похлопотал без всякой на то причины.

Ксанос тоже без дела не сидел во время пути. Он жутко проголодался, обуздывая свои ускоряющие штаны в гонке за явно издевающейся над ним худющей и прыткой драконной (иллюстрация 060). Эта изящная чешуйчатая кошка с перепончатыми крыльями была дитём львицы и слабейшего, но и самого любвеобильного подвида из металлических драконов — латунного. Сам ящер-отец был неизвестно где, а его "кошачий" выводок прятался от стылого зимнего ветра в песках у подножья возвышавшегося южнее скального клыка, ожидая тепла палящего солнца для возможности комфортно устроиться на верхушке — ксановский фамильяр шароглаз Зог разглядел их временное укрытие и ненароком привлёк внимание. Слава богу, вместо где-то тревожно похрапывающего латунного дракона на беспечную добычу спланировала то ли его дочь, то ли любовница. Обнаружив путников, она попыталась громовым рыком устрашить и ослабить бравых ребят, любезно согревших её тепловыми лучами, огненными руками и поджигающими спиралями. Лишь подпалины, оставленные огненными стрелами из глазниц черепа на верхушке могущественнейшего посоха, заставили драконну перестать дразниться, увиваясь вокруг лакомого верблюда. Получив ожоги, чешуйчатая тварь вынужденно убралась подальше, но не перестала следить за волшебным кораблём пустыни, медленно шаркающим по едва угадываемой дорожной колее от фургонов и обозов, время от времени протискивающихся между громадами валунов или по краю расщелины, на дне которой тёк мутный ручеёк с верхнего водопоя. Лишь когда опасность её детёнышам удалилась от заветной тропки к логову, молодая драконна повернула назад, чтобы удовлетвориться койотами или кем покрупнее, пришедшим на запах крови и вряд ли имеющим при себе убийственные артефакты.

— Твоя чавкалка "финиками", колдун, а то на моих харчах боровом станешь, — показал зубки Диикин, ловко схвативший за хвост наглую крысу, коих тут вместе с другими грызунами водилось неожиданно много для пустыни.

— Сам жри, — скривился полуорк, ещё год назад сам с удовольствием питавшийся пещерными крысами.

Пока окультуривающийся кобольд по-человечески пожал плечами и показал, как надо чавкать сырым "блюдом", поскольку теперь был согласен готовить исключительно для "Великого Героя", а на всяких помыкающих им, зазнавшихся и неблагодарных полуорков Диикин ссал с Хребта Мира.

— Осталось недалеко, — вставил свою реплику измотанный мастер, махнув на их пяток, что до цели перехода виляли между холмов, обветренных столбов и нависающих утёсов. — Отдыхайте пока, отряд, фамильяры покараулят наш покой, — посоветовал им мастер, а затем отпустил свой блестящий белой новизной посох-кобру: змеиная голова упала, а он пропал, скрывшись в пространственном кармашке по размеру небольшой комнаты, достаточной для полноценного человеческого отдыха. Под артефактом ловца снов время обычного сна сокращалось до трёх-четырёх часов.

Керрил не являлся чистокровным эльфом, а потому, даже имея в достижениях волшебное эльфийское дремление, время от времени нуждался в нормальном человеческом сне. К тому же, ему хотелось морально расслабляющего сновидения, а также требовалось пообщаться с юным послушником Пращура Деревьев на ветвях лесного божества, для которого Лорд Утра тайно передал привет. Более того, практичный мастер заодно хотел поставить эксперимент, когда тело, находясь за сотни миль от сознания, первым "встретит рассвет".

Глава 16 — Лагерь Ао, двор.

За всеми перипетиями последних дней мастер Керрил совсем выпустил из виду конечный пункт нынешнего перехода. Он просто не подумал, что за трое суток может случиться ещё какая-либо катастрофа. А вот поди ж ты! В блюде дальнего ясновиденья отразились стервятники, поклёвывающие трупы рабочих, ещё недавно кропотливо занимавшихся археологическими раскопками. Судя по виду тел, они минимум сутки пролежали на солнце и ветру, что означало — время нападения примерно совпадало с рейдом в крипту Кель-Гараса. Значит, кто-то пристально следил за оазисом Зелёной Пальмы, но вместо помощи личу решил нанести упреждающий удар в другом месте...

У мастера Керрила были совершенно другие планы на сегодняшний день, он и заклятья подготовил, исходя из того, что к полудню вырастит минимум четыре магических зёрна: познанный огонь полыхает внутри, в долине есть исходящий из воздуха волшебный водопад и освещаемые солнцем монолитные скалы обдувают нещадные ветра — все четыре элемента хорошо выражены тут. После вчерашних трудов над змеёй мастер по здравым рассуждениям решил, что быстрее и проще доделать чёрный клинок вельможного капитана нетреского грузового корабля, нежели затевать долгую и сложную работу над ледяным констриктором. Потом Керрил думал изучить местный храм, пока наймиты вливались бы в коллектив археологов и участвовали в изучении отрытых руин, привлекая медузу Хьюродис наживкой в виде сверкающего кристалла, в который раз взятого у Ксаноса. Учёные-волшебники обязательно бы распознали и захотели "распаковать" мифаллар, тем самым дав магии провидения отвечать взыскующим со всей ясностью — сам рыбак оставался бы при этом в тени. Увы...

Керрил покосился на Ксаноса. Полуорк в своей золотисто сверкающей кожаной броне да с излучающим мощь посохом вышагивал так, словно это он тут самый главный, а не олух, тренирующийся владению кожаными штанами ускорения, пока кобольд восседал королём на насесте прицепа. Пацан желает власти? Пацан её получит — полуэльф скупо и грустно улыбнулся.

Когда неслаженная группа преодолела распадок камней, мастер остановил фантомное животное и, достав из рукава немного шерсти, счёсанной с корабля пустыни бедина Зидана, шествующего сейчас с караваном Катрианы, силами друида отыскал в ближайших десятках миль пустыни свободно пасущегося верблюда и призвал кряжистого красавца, заросшего зимней шерстью да с гордо стоящими горбами (иллюстрация 061).

— Мне надо до заката отлучиться, наймиты. Грузите своё барахло на этого верблюда и ступайте до селения — оно примерно в двух милях впереди, — непререкаемо сказал Керрил, оставляя двоих перед нудным подъёмом меж утёсов. — Ксанос, ты за главного, — добавил мастер, растерев меж пальцев свою искусственную жемчужину с заклятьем хитрости лисы — добавочный интеллект полуорку отнюдь не помешает.

— Ладно, — сделал тот Величайшее Одолжение, двинув ушами к затылку, словно поумневшие мозги распёрли лоб и выкатили глаза, обнажив клыки.

— Диикин хочет с тобой, о Великий Герой, — поканючил бард, только что задиравший нос и довольно "мурлыкавший" новые куплеты баллады. — Как же я буду слагать эпическую балладу?..

— Истинный бард и муравьёв воспоёт богами — поучись на Ксаносе, — Керрил улыбнулся под куфиёй, понукая своё заклятье начать переступать по воздуху, поднимаясь вертикально вверх. — И вот ещё что, наймиты, ни слова о караване Катрианы и обо всём, начиная с Эскора. Я ясно выражаюсь?

Ксанос и Диикин неприязненно переглянулись, последний театрально издал самый тягостный и горестный вздох, на какой был способен. Но Керрил не сжалился, быстро скрывшись в сфере невидимости и припустив скакуна во весь опор — под полсотни миль в час. Мастер направился к верхушке той самой скалы-клыка, откуда открывался изумительный вид на часть Равнин Стоячих Камней, зажатую между внушительным горным хребтом и примерно в шестидесяти милях от него величественной грядой из четвёрки гор мили в две высотой, вытянувшихся миль эдак на тридцать с гаком. Именно эти горы и горячие потоки создавали "трубу", засасывающую холодный воздух с Высокого Льда в центральные части Анаврока — здесь насквозь продувало.

Собственно, отпустив потускневшего фамильяра Абада отдыхать на домашнем Плане Огня и настроив провидческий инструмент для наблюдения за колоритной парочкой путешественников, мастер Керрил начал сброс в более простые жемчужины десятков заклятий уменьшения и зарядку более сложных многоразовых черепаховых жемчужин, а потом стал корпеть над созданием энергетического зерна земли, намереваясь вставить этот "фундамент" в яблоко нетерского тинонового меча, магически перековываемого в Артефакт — Клинок Стихий. Это следует сделать до начала исследования руин величайшей человеческой цивилизации, чтобы подчерпнутые там идеи сразу преломились в контекст желаний Керрила, а двое из Подземья пусть побудут приманкой: вдруг у медузы сдадут нервы, и нападение произойдёт вне подготовленной ею такой очевидной ловушки с нежитью?

— О, ещё один пришелец из других земель. Вы, как я вижу, тоже пришли в одиночку. К нам не так уж часто приходят маги, а тут двое в одни сутки, — разговорился загорелый привратник-копьеносец.

— О чём ты это бормочешь? — Неудобно сидя сверху, обронил Ксанос, полчаса назад расквасивший нос шибко разговорчивому Диикину, воспринятому местным жителем за приживалу или слугу мага — он всяких навидался. Акцент жутко извращал смысл.

— Вчера утром приполз полумёртвый человек, искал целителя. Я помог ему добраться до храма, чтобы там ему смогли перевязать раны, — услужливо и чуть более внятно ответил человек, добротно экипированный — уровень телохранителя.

— Зачем он искал целителя? Может, его хотел съесть дракон? — Диикин встрял в разговор, несмотря на давешнее внушение кулаком.

Последствия мордобоя новообращённый священник Латандера сумел сам исцелить, а потому сейчас тщательно принюхивался к странному и кажущемуся смутно знакомым запаху человека, не свойственного людям, доселе им встреченным. При этом кобольд со вздрагиванием покосился на главного привратника — бывший драконий раб никогда в жизни не забудет ощущений от пристального взгляда рептилии. Некогда его так застращали для сохранения секрета перевоплощения дракона в человека, что и сейчас Диикин страшился выдавать свои знания.

— Понятия не имею. Он был не в лучшей форме, чтобы болтать, но, если учесть, в каком состоянии он сюда добрался, может, ты и прав, — вежливо покивал привратник, желавший хоть с кем-нибудь новеньким почесать язык. Он бы и рад расспрашивать, но хитрая выучка диктовала самому трепаться: — Я его с тех пор не видел, но никто не говорил, что он умер, так что я думаю, ты можешь найти его там, если захочешь, — довольно понятливо говорил привратник на общем наречии торговцев, обращаясь именно к высоко сидящему и косясь на мелкого спутника.

— Ты знаешь что-нибудь про этого раненного человека? — Родил мысль Ксанос, всё-таки боящийся вот так вот остаться лишь с жалким кобольдом наедине с неведомой опасностью. Он хоть и бравировал тогда на рейде против лича, но в одиночку ни за что бы не пошёл его грабить и гробить.

— Я думаю, это один из волшебников, которые проводили раскопки в развалинах в Долине Ветров. Э-э-э... зовут его Гаррик или как-то так, — почесал репу страж.

— Это случайно не Гаррик Халассар? — Севшим голосом уточнил Ксанос, помнивший беседу своего мастера Дрогана и Катрианы, направлявшейся с тщательно упакованным продовольствием из Хиллтопа, как раз для многолюдной бригады археологов в Долине Ветров.

— Да-да. Он глава всей этой братии... как там они себя называют? Археологов? Как бы там ни было, похоже, они попали в переделку, — сообщил он очевидность, не сказать, чтобы, припомнив про начальника экспедиции, но точно дозированно выдавав информацию, явно в расчёте на ум волшебника, а не колдуна.

— Тебя это не беспокоит? — Напряжённо спросил Ксанос, ткнув пяткой посоха по любознательной тыковке кобольда, уже раскрывшего пасть для следующего вопроса.

— Есть малость, — с пофигизмом вояки ответил мужчина, специально держа копьё так, чтобы сопящий кобольд не приближался слишком близко. — Мы послали нескольких наших ребят проверить, не нужна ли чародеям помощь, но они ещё не вернулись, — добавил привратник, ничуть не сожалея о судьбе сбагренных.

— И много там этих волшебников? — Пренебрежительно к собратьям по профессии уронил Ксанос, вернув себе самообладание на почве своего превосходного эгоизма.

— Кажется, их там около дюжины. Они регулярно приходят сюда, чтобы купить припасы у Мушарака, но больше мы их не видим, если честно, — словоохотливо поведал привратник, век бы не видавший пронырливых магов. И переложил с плеча на плечо древко своего внушающего уважение оружия, с одного конца имевшего наконечник-копьё, а с другого глефу, на зеркальной полировке которой не только сверкало солнце, но и, порой, пробегали язычки пламени (иллюстрация 062).

— Кто такой Мушарак? — Помяв губы, вымучил умный вопрос Ксанос, со шмоток меж горбов верблюда видевший рынок и прохаживающегося там типа, с интересом пялившегося на самого шикарно разодетого наездника.

— О, он торговец одного из пустынных племён, открыл тут лавку — обтекаемо ответил страж, выдавая, сколь много подчерпнул за долгую службу, прежде чем с какого-то перепугу осел в этой глухомани мировых задворок. — И... в общем, он хобгоблин, так что не удивляйся, когда его увидишь, — запоздало признался привратник, поняв, что гость уже видит местную "достопримечательность". — Он не такой уж плохой парень, — добавил мужчина, не желавший драк. Он вёл себя уверенно и даже безмятежно, но чем-то заслужил пристальное внимания "божьего барда".

— Ты знаешь, что ищут волшебники? — После некоторых раздумий требовательно спросил Ксанос, которому заклятье лисьей хитрости качественно добавило ума.

— Думаю, они ищут реликты древних цивилизаций, — ответил шибко грамотный и осторожно любопытный стражник. Вполглаза слушавший Керрил позже даже подумал, а не тот ли это латунный дракон, что по молодости заделал детишек с львицей? Но если верить бестиарию, то психотип не сходился, а лично явиться и проверить мастер не мог себе позволить — пытался обуздать ветер. Гидроманту ой как нелегко приходилось с неродной стихией, но вроде медленно, но верно справлялся с задачей.

— Что это за Долина Ветров?

— Ну, если ты пройдёшь в поселение, то увидишь странные знаки на склоне горы к северу от храма. Они там были уже, когда аоисты сюда пришли, как мне сказали, — вылил он кучу слов и все не о том. — В любом случае, возле водопада есть проход в тоннель, который ведёт прямо на ту сторону горы, — поделился информацией стражник, безбожно польстив утёсу. — А потом ты сразу попадаешь в Долину Ветров. Кажется, так бедины называют это место. Говорят, там полно развалин и всего такого... Думаю, именно это и привлекло сюда волшебников, — учтиво поделился с полуорком якобы чисто человеческий мужчина, несколько раз сдерживавшийся, чтобы не пнуть кобольда, страх потерявшего.

— Почему ты живёшь в пустыне? — Ксанос из каких-то своих соображений устроил ему едва ли ни форменный допрос.

— Я-то сам сюда попал, поскольку мой хозяин, бывший последователь Вокин, привёл меня сюда. Он искал для себя новой веры и нашёл её в Ао. Когда мой хозяин принял своё новое призвание, он освободил меня, — с долей уважения говорил молодой человек, выращенный хозяином из парнишки в статного молодца, хорошо образованного и снаряжённого. — Мне некуда было идти, так что я решил остаться здесь и работать стражем. Работа то жаркая, то холодная, всегда пыльная, но могло бы быть и хуже, — знающе сказал страж.

— Расскажи мне про это место, — повелел Ксанос, переваривающий услышанное и ленящийся спускаться с жировых горбов.

— Ну, это пустыня, господин, то жарко, то холодно, полно песку и мало воды, — решил пошутить человек. Но под взглядом колдуна "исправился": — А, понимаю, то есть, рассказать тебе про поселение, — потерял он всякое уважение к заносчивому колдунишке при крутой цацке. — Ну, не смогу тебе рассказать много нового. Аоисты построили храм, — продолжал он осыпать чужестранца словесным песком. — Там Настоятель принимает верующих, которые пришли для созерцания... или как там они называют. С другой стороны, — он лениво махнул туда примечательным оружием на плече, — у нас есть чудесный источник, который снабжает нас водой. И мы служим торговым перевалочным пунктом для бединов и караванов купцов... В общем, тут не так уж плохо, если не считать скорпионов, — и он пнул одного от себя прямиком к кобольду, который, вопреки ожиданию, с голодным оскалом захрустел маленьким хвостатым насекомым, бывшим для Диикина вкусным деликатесом.

— Расскажи мне про этого бога Ао, — выдал Ксанос следующую команду, действительно проявляя определённое любопытство, вспоминая слова книг и всезнайки Керрила, как-то упоминавшего Лорда Ао.

— Тут мало что можно сказать. Я не то, чтобы очень верующий человек. Если этот Ао и существует, то ему абсолютно наплевать на всех, кто ему поклоняется. Так что его последователи собираются, чтобы "созерцать природу безразличия" и всё такое. Полно мудрёных обсуждений, мирных медитаций... Ну, и так далее. По крайней мере, у них всё тихо-мирно, — с намёком произнёс дерзкий стражник.

— Мне пора, — известил Ксанос, не придумавший новых вопросов.

— Правильно, — поддакнул привратник. — Если захочешь поговорить с раненным, то он в храме. Если захочешь оставить верблюда, то у храма его никто не тронет, а Ясемина за монетку покормит и причешет. Удачи тебе, — вполне искренне пожелал гостю предупредительный стражник, лыбясь.

— Это и есть место, куда хотел попасть Великий Герой? Это всё не такое большое. Диикин очень разочарован... Это просто я так не отмечу в эпической сказке. Диикин думает... — что там думает кобольд не дал узнать зычный базарный возглас зазывалы, мимо которого не пройти — местный рынок располагался у входа в селение:

— Добро пожаловать в Универсальный Пустынный Магазин Мушарака! Я — Мушарак, единственный владелец и выгодополучатель единственного средне-анаврокского торгового центра, — запудривал мозги уродливый хобгоблин (иллюстрация 063 и 064). Волшебные короткие шаровары по колено и широченный пояс дополнялись ботфортами и шипастой перевязью через плечо с наплечником, широкие браслеты наручи дополняли собирательный образ торговца, которому было не холодно и не жарко демонстрировать всем бугрящиеся мышцы под красной кожей. Сумерки в пустыне — всегда отличное время для общения. — Чем могу служить, господин? Показать тебе выбор разнообразных товаров, которые Мушарак продаёт по смехотворным ценам?

Ксанос скривился на манеру речи — Диикин такой же достал его.

— Ты точно хобгоблин? — Брякнул полуорк, впервые видевший воочию представителя данной расы.

— Ой-ой-ой, какая наблюдательность! — С долей ехидства воскликнул купец, прекрасно видевший клыкастые мордасы полуорка, в чём-то похожего на него самого. — Поверь мне, у меня, Мушарака, тело хобгоблина, ум эльфа и сердце дварфа. Не волнуйся, их прежним владельцам была предоставлена хорошая компенсация, — раскатистым голосом хохотнул делец.

— Где ты брал эти детали? Диикин хочет использовать тонкие пальчики, как у гномов, — живо поинтересовался бард.

— Ты путешествуешь с кобольдом-бардом и думаешь, что торговец-хобгоблин это нечто странное? Всякое в мире бывает, — наставительно произнёс Мушарак, намётанным глазом определив, что перед ним зелёный мальчишка, а вторым глазом под волшебной повязкой, что он экипирован по высоким стандартам. — Если бы у меня были лапы полурослика, то я был бы самым удачливым парнем во всех Королевствах! — Смешливо заявил делец, тоже желавший поговорить хоть с кем-нибудь новеньким в этом приевшимся "болоте". — Ну, в любом случае, что тебе там ещё хотелось знать? — Снизошёл Мушарак, но не из желания угодить гостю, а получше рассмотреть диковинку, каким-то чудом умудрившуюся добраться до середины Анаурока. Его сородичи будут рады подкараулить и "предоставить хорошую компенсацию".

— И как ты живёшь рядом с этими аоистами? — Полюбопытствовал Ксанос, косясь на десяток с лишним колоритных людей, подчёркнуто безразличных к Высокому гостю.

— Да они довольно любопытная маленькая община, покуда они держат свои верования при себе и платят мне за припасы, которые покупают, — во все клыки улыбнулся хобгоблин. И поимел глупость расхвастаться: — С их стороны было очень любезно предоставить торговлю водой с бединами мне. Я-то думал, что они поднимут скандал, но они только посмотрели на моего охранника Людо и пожали плечами. Скажи: "Привет, господин, Людо", — обратился Мушарак то ли к своему главному охраннику, то ли к зырящему на него кобольду. Бугай недалёкого ума что-то грозно проворчал. — Видишь? У нас всё пока так здорово получается. Так мило. Итак, теперь тебе наверняка захочется посмотреть мои товары и купить что-нибудь, правда?

Ксанос не имел сотен денег за душой и не видел особых богатств рынка. Наспех сколоченные прилавки с цветастыми тентами выдавали богатство купца, завёзшего сюда древесину. Были ещё мешки с каменным углём и корнеплодами, бочки с водой, маслом, керосином, дёгтем, пшеничным зерном и крупами, съедобная ботва каких-то местных растений и блёклая чешуя неведомой рыбы, рулоны походных ковриков, палаток и шатров — бывших в употреблении. Никакого крытого склада как такового не имелось, ценности хранились в шкатулках и ящиках под тентом, а ещё в подсумках и кошельках Мушарака, носящего на себе много волшебной бижутерии. К слову, бединский термин "мушарака" или "ширкат-уль-амвал" означает отношения, установленные сторонами путём взаимного договора, обладающего строго определёнными чертами — на это обратил внимание лишь Керрил.

— И что ты такого продаёшь? — Соизволил спросить Ксанос, показательно брезгливо оглядев скудный "Универсальный Пустынный Магазин Мушарака". Торговец решил воспользоваться лопоухостью клиента:

— Если хочешь, я могу достать... Ну, если ты, конечно, не собираешься покупать у аоистов вино. Эта Ясмина может быть просто невыносима, а их Настоятель — ещё хуже! — В "дварфских" сердцах высказался хобгоблин, по меркам людей и эльфов — сущий урод. Ксанос клюнул:

— Расскажи, — повелел он, пытаясь по-королевски вертеться на своём "троне" для осмотра небольшого плато, занимаемого лагерем аоистов — примерно в две трети от оазиса Зелёной Пальмы. И торговец был рад завлекать ради бесценного куша:

— Бывали ли у тебя в жизни мгновения, когда тебе казалось, что вся Вселенная вдруг замерла, а сам ты стоишь в одном шаге от ответов на самые глубокие вопросы бытия? Приходилось бы тебе стоять на краю обрыва в горах, когда туман клубится повсюду, а когда восходит солнце, он исчезает, а сам ты чувствуешь, что узрел само совершенство? — С романтичной поэтичностью вещал хобгоблин, от которого подобные речи можно было ожидать услышать в последнюю очередь.

— Диикин чувствовал себя так не один раз, — похвалился кобольд. — Однажды прежний хозяин разрешил ему сесть на его голову, а сам дышал льдом на человеческих рыцарей. Это как смотреть на маленькие статуи, — пояснил довольный собой бард.

— Ты сидел на голове дракона? — Скептично сказал Мушарак, не поверив россказням.

— Ну, Диикин сочинял для мастера песню и сказал, что Диикин должен всё правильно-правильно понять. Как там оно пелось в этой песне?.. — Кобольд постарался припомнить своё же творчество да так, чтоб было не стыдно петь те детские куплеты.

— А... спасибо, я тебе поверю на слово. Петь сейчас не нужно, — отрезал хобгоблин, возвращая тему в нужное ему русло. — Я не то, чтобы поэт, друг мой, но первый глоток этого вина изменил мои взгляды на жизнь. Я тогда осознал, что смогу жить в этом заброшенном месте и всё равно быть счастливым. Вот как оно хорошо.

— И во сколько ты оценишь бутыль этого вина? — Спросил Ксанос.

— Я умею убеждать людей, но эти аоисты меня просто не слушают, — ответил хобгоблин на интонации полуорка. — Впрочем, ты можешь попробовать, — добавил он, искусно беря парнишу на слабо. — Я за такую сделку щедро заплачу. Как на счёт, скажем, двух тысяч монет... золотом?

— Этого недостаточно, — отвернулся посланник богов.

— Да я членов своей семьи продавал дешевле! — Праведно возмутился Мушарак. — Как ты можешь просить больше? Нет, так дело не пойдёт. Две тысячи злотых — это всё, что я смогу тебе обещать. Я же тебя не прошу дракона убить!

— Хах, — Ксанос приуныл, вспомнив битву демонфеи с белым драконом и поняв, что и теперь мечтать не приходится. — Ты продаёшь членов своей семьи? — Презрительно бросил молодой полуорк с трудным детством, зацепившись за это восклицание.

— О, добрый Дувокри! — Всплеснул ручищами хобгоблин, явно досадуя на себя за импульсивные слова. — Нет! Это просто выражение такое, — выкрутился хитрец. — Да и нет у меня родственников, даже если бы я был склонен их продавать, — чутко распознал он реакцию Ксаноса. Мастер Керрил потом оценил эту реакцию крайне подозрительной и не вязавшейся с распознанным уровнем артефактов Мушарака. — Хотя, вот я сейчас об этом подумал, кто же захочет купить хобгоблина? Нет! это плохая идея. Даже я так низко не пал бы!

— Ты такой же злой, как и твои родичи, — констатировал Ксанос, не поверив.

— Клянусь Великим Дувокри, я так не думаю! Большинство моих сородичей, — он излишне изящно всплеснул рукой на Людо, — едва-едва могут связать предложение из четырёх слов. Я не претендую на особую добродетель, но я и не стану бить тебя в спину кинжалом, чтобы только проверить заточку клинка, — яро обеливал себя Мушарак. — Я не более чем скромный и мирный торговец, хоть и лучший в этой части света. Ну, ладно, может я и не скромный. Я ещё, конечно, стяжатель, но какой же хороший купец этим не страдает? Так что я прямо от души отрываю две тысячи золотых. Так ты попытаешься это для меня сделать или нет?

— Я сделаю это, — заявил жадный до наличности Ксанос.

— Прекрасно, если ты в этом преуспеешь, я буду молить Дувокри, чтобы он защитил твою жизнь от мошенничества. Чем ещё могу быть полезен? — Услужливо развёл руками хобгоблин, намекая на товар.

— Кто такой Дувокри, которого ты часто поминаешь? — Поинтересовался Ксанос, которому нравились взгляды украдкой, которые на него нет-нет да бросали аоисты. А ещё он тупо тянул время.

— Дувокри — это хобгоблинский бог обмана, — бесхитростно поделился Мушарак, достав из мошны костяную фигурку божества. — Я храню тут своего идола и приношу ему небольшие дары, чтобы он охранил меня от таких надувал и жуликов, как я сам, — произнёс Мушарак, тем самым в очередной раз доказывая мастеру Керрилу, что его голова не в ладах с языком или даже нечто похуже.

— Кто такая Ясемина? — Зевнув, продолжил лениво допытываться Ксанос.

— Ясемина — это женщина из бединов, которая живёт тут с аоистами и готовим священное вино. Не знаю, что она тут забыла, но она всецело предана Настоятелю, хоть и не разделяет веру. Её дурацкие и жалкие житейские воззрения довели её до того, что она тут готовит вино, которое аоисты считают чуть ли не священным. Ты себе представляешь, она с них даже денег не берёт за вино!? Она из этих тупых дуридов, которые слоняются повсюду и пытаются спасти каждую травинку-муравинку. Дураки совершенно не понимают самого главного — цены золота! Они с настоятелем два сапога пара, — выболтал своё мнение хобгоблин, сильно обиженный на обоих.

— Расскажи про Настоятеля, — бесхитростно приказал Ксанос, а торговец с готовностью продолжил, словно уже лелеял барыши с проданного вина:

— Мы с ним уже несколько лет в одном поселении живём, а он всё ещё отказывается назвать мне своё имя. Это уже превратилось в какую-то игру. Я ему задаю каверзные вопросы и смотрю, сумеет ли он выкрутиться. Это может дать тебе некоторое представление о его характере. Он просто поглощён своей религией, а я этого не выношу. Дувокри не приемлет таких высказываний.

— Что такое стяжатель? — Спросил невнимательно слушавший полуорк, поглощённый своим величием и лебезением мускулистого типа, подобные ему орки часто издевались над маленьким и хилым полукровкой.

— Скажем, тебе захотелось приобрести товар, которого у меня не нашлось. Я постараюсь связаться с некоторыми друзьями и поискать что-нибудь, что ты сочтёшь достойным своих денег, — с готовностью ответил Мушарак. — Если тебе понадобится что-нибудь быстрее, чем мои друзья смогут это достать, я могу прогуляться по окрестностям и посмотреть, что можно найти. Там можно найти плащ или, на худой конец, доспехи.

— Уууу... Может ты найдёшь Диикину волшебную флейту, которая кидается большими-большими Огненными Шарами? Диикин тогда будет просто прекрасным спутником Великому Герою... — поделился мечтой бард, завидуя смертоносному посоху Ксаноса.

— Флейту Огненных Шаров? Не сильно надейся. Есть у меня по этому поводу серьёзные сомнения, — во все клыки улыбнулся Мушарак. А мастер Керрил взял на заметку идею дудочки, способной, подобно палочке мыльных пузырей, выдувать огненные сферы или мелкие метеоры Мельфа из второго и третьего кругов соответственно.

Дальше разговорчивый хобгоблин провокационно черпанул кружкой из бочки с водой и сделал пару глотков — третий щедро пролился на волосатую грудь. Увы, оба путешественника набрали полные фляги разбавленного вина из фонтана Клепсидры, вот только вода оттуда пролилась не на броню задиравшего нос Ксаноса, а красноватыми каплями взлетела вверх — вместе с бровищами хобгоблина. Он попытался выяснить о чуде и даже предложил сотню золотых монет за фляжку, но Диикину была дорога память о ней и сам напиток Лорда Утра, а Ксанос взвинтил цену до тысячи, но сумел лишь невнятно промямлить в ответ на вопрос о происхождении напитка. Хитрый Мушарак на это расщедрился на дегустацию глоток-на-глоток, но затхлая вода против священного вина не прокатила.

Разговор сам собой заглох. И Ксанос отправил меланхоличного верблюда к хаотично разбросанным палаткам и небольшим шатрам. Обитатели были подчёркнуто безразличны к гостю — ни слова в ответ на приветствия и вопросы, как в рот воды набрали. Полуорк объехал небольшой храм с колоннадами по бокам и ярусно-пирамидальным строением, намереваясь бесплатно напоить живого верблюда у водопада, низвергающегося прямо из воздуха в бассейн, выложенный цветной каменной плиткой и оборудованный широкой лестницей для удобства крупногабаритных купающихся. Однако ухмылка быстро сошла с уст Ксаноса, ибо "с неба" лилась солёная морская вода, непригодная для питья. Она просачивалась в песок, чтобы малость очиститься и поддерживать уровень болотистого пруда в нескольких сотнях ярдов от чудесного водопада. А питьевая вода добывалась в старом и единственном колодце посреди занесённого песком плато. Совершив круговой обход и гордо проехавшись мимо Мушарака, не преминувшего показательно сделать ещё один освежающий глоток воды из своей бочки, Ксанос с играющими гормонами решил попытать счастья и даже спешился, поведя верблюда за волшебные уздцы.

— Мир вам, странники. Вы выглядите так, как будто пришлось преодолеть долгую дорогу, но впереди ещё больший путь, — женщина опередила с приветствиями, улыбаясь под тагельмустом. Это ещё один распространённый среди племён пустыни головной убор в виде отреза ткани длинной до тридцати футов. Он оборачивается вокруг головы тюрбаном с эдакой вуалью — это и шлем, и защита лица от ветра с песком. (иллюстрация 065)

— Добрый день, красавица, — обратился клыкастый парень к стройной женщине, для племён бединов слишком рослой, да и кожа с металлическим оттенком. — Это твоя роща силы? — Решил он блеснуть своими знаниями о друидах, подчерпнутых из Хиллтопа. Ксанос проигнорировал выпад на свой пропылённый вид и как должное принял слова о ещё большем пути — Великом и Всеславном.

— Меня зовут Ясемина, — представилась девушка, которая не желала флиртовать с клыкастым парнем. — Это моя роща, простая и скромная. Да, мой виноградник не похож на большие сады плодородных земель. Воистину, если бы я не упросила эти хрупкие растения взойти тут на песках, они бы даже не принялись.

— Так это из них ты делаешь вино, Ясемина? — Ксанос не оставлял надежды очаровать собой привлекательно высокую девушку, фигурой напоминавшую сокурсницу Мишу, с которой у полуорка не сложилось переспать. (иллюстрация 067)

— Я любовно забочусь о лозах, и вино из их плодов высоко ценят местные поклонники Ао. Среди скрытых друидов моего народа существует древняя традиция... вино священно и используется только для медитации и редких ритуалов, — произнесла она, недобро сощурившись на хмыканье Ксаноса, видевшего, как бедины купаются в вине. Диикин тоже хотел что-то вякнуть, но сумел вовремя одёрнуться и не проболтаться на запрещённую Керрилом тему. — Аоисты приняли этот обычай, и я рада делать для них вино.

— Как мне получить немного этого вина? Хоть глоток на пробу? — Достаточно вежливо попросил Ксанос.

— Боюсь, это невозможно. Тебе надо будет поговорить с Настоятелем в храме, но я уверена, что он ответит отказом, — непреклонно заявила женщина, ещё одним намёком для парня усадив перед собой великолепного леопарда с прекрасно маскирующим песочным окрасом (иллюстрация 068).

— А что женщина из бединов делает среди поклонников Ао? — Не унимался Ксанос, лишь бросив свысока взгляд косой на кошака.

— Я в долгу перед ними, — подумав, согласилась ответить Ясемина, перенеся вес на обе ноги, чтобы лишний раз не подчёркивать соблазны своих бёдер в облегающих кожаных штанах — драться с огненным колдуном вблизи виноградника не входило в её планы. — Когда я была ещё маленькой девочкой и жила с бединами моего племени, я заблудилась в пустыне. Аоисты нашли меня и спасли от верной смерти. Они помогли мне выздороветь, и я осталась тут, чтобы помогать им. Они высоко чтят вино пустыни, — подчеркнула она специально для Диикина, посматривавшего на большие дубовые бочки, хранившиеся прямо на открытом воздухе ввиду необходимости суточных перепадов температур для созревания данного сорта вина.

— Расскажи мне про Долину Ветров, — попросил Ксанос, поняв, что нахрапом эту красотку не покорить. Он решил, что стоит собрать доступную информацию, чтобы мастер Керрил оценил старания наёмника, подарив или дав попользоваться своей фигуркой потаскушки — кольцо приятной помывки не давало всех наслаждений.

— Мой народ знал о Долине Ветров задолго до того, как сюда пришли поклонники Ао. Наши легенды говорят, что это место смерти.

— Хммм... — подал голос кобольд, поняв, что полуорк сдулся, пялясь на достоинства красотки. — Почему они его так называют? Диикин думал, что там будет много ветров. Почему они не зовут Долиной Смерти? — Довольно внятно говорил тот, кто ещё пару дней назад вовсю мекал на общем наречии, но после дара щедрого бога...

— Это мне не ведомо, — более благожелательным тоном ответила Ясемина, с любопытством глядя на диковинного кобольда. — Я полагаю, мои предки не были столь мудры, как ты, малыш, — улыбнулась она под вуалью тагельмуста.

— Вот теперь ты просто смеёшься над Диикином, — уличил её бард. — Он над тобой тоже посмеётся в своей эпической песне, погоди ещё! — Пригрозил обиженный Диикин, которого все тут недооценивали и который никак не мог забыть друида из Хиллтопа. Иногда скучавшая без бесед Ясемина решила дополнить рассказ:

— Когда сюда пришли аоисты, мы первое время избегали их, думая, что они потревожат древнее зло, которое почиет здесь. Оказалось, они не исследователи, а просто... просто хотят тут жить. Так мы приняли аоистов. Но наши сказания достигли ушей чародеев в дальних странах. Они пришли сюда, чтобы проводить и исследовать руины... Вероятно, они уже нашли что-то, чего совсем не хотели найти.

— Ты что-то ещё такое знаешь об этой долине? — Заподозрил Ксанос.

— Один из них вчера вернулся из долины — в одиночку, и он был ранен. В долину отправились другие, чтобы узнать о произошедшем, но ни один из них не вернулся, — нейтральным тоном говорила Ясемина. — Всё это наводит меня на мысль, что нечто случилось с волшебниками, которые проводили там раскопки, — говорила она так, словно стоявший перед ней парень туп, как пробка. Может, пренебрежение отвадит его? — Уповаю только на то, что это не поставит остальных под угрозу.

— Как можно добраться до той долины?

— Возле водопада за храмом есть проход в горе. Он приведёт тебя в то место, которое мы называем Долиной Ветров. Если ты ищешь то место, где волшебники проводили раскопки, нужно будет поговорить с раненным в храме... если вы ещё не говорили. Я сама там никогда не была, — отрезала Ясемина дальнейшие расспросы на эту тему и мудро укорив намёком на то, чтобы странники проведали волшебника.

— Мне пора идти, — не будь дураком, Ксанос отчалил от неприветливого берега.

— Воля твоя. Да пребудет с тобой мир, путник, — попрощалась друидесса, ласково поглаживая своего питомца, с кулинарными намерениями изучавшего кобольда, одновременно похожего и на ящерицу, и на крысу — такого деликатеса облизывающийся леопард ещё не пробовал в своей жизни.

Полуорк горделиво прошествовал к храму, рядом с которым попытался оставить и верблюда, и кобольда, но последний отказался, сославшись на то, что всем тут пофиг на них и на это барахло — это обязательно будет отражено в его эпическом сказании.

Глава 17 — Лагерь Ао, храм.

Храм встретил Ксаноса и Диикина не умиротворённой тишиной, как ими ожидалось, а стонами и возгласами: один из последователей Ао истязал себя, другая ёрзала на костяном фаллосе. Ещё двое были пёстро одеты и молча молились, сидя на пятках перед кафедрой, за которой стоял лысый и кряжистый тип в серых и невзрачных одеждах да шептал догмы о величии и глубине безразличия. Невысокие стены были задрапированы белой тканью с типичным бединским узором цвета тёмного хаки. Пол засыпали выровненным и каким-то образом сцементированным слоем песка. При входе лежал запылённый ковёр, огромный и явно достойный шатра шейха большого племени. По углам стояли подставки с большими гонгами со странной львино-драконьей мордой посредине каждого образца искусства — всё сделано с особым тщанием и умением, хотя не шедевр не тянуло. Слева от входа размещался стол с бочкой вина, справа возлежал на подушках перебинтованный человек, шедший на поправку. Судя по бутылочкам и белой полоске на пальце, он явно заложил верное кольцо ради лечебных зелий, благодаря которым уже завтра рассчитывал избавиться от лубков на левой ноге и от ниток на зашитом брюхе, а сегодня имел силы заняться приготовлениями к заклинанию, судя по всему, сохранённому в памяти, но не в ауре, что уже свидетельствовало о достаточно высоком уровне мага, ведь обычно применённые заклятья выветриваются из головы вплоть до краткого описания их действия — бесноватая прихоть богини магии Мистры. Этот черноусый волшебник был так увлечён писаниной для астрономического и магического расчёта сегодняшнего десятиминутного ритуального применения заклинания послания из четвёртого арканного круга, что совершенно не обратил внимания на вошедших и совсем не ощутил шпионаж.

— Вы Гаррик Халассар? — В лоб спросил Ксанос, имевший достаточно ума, чтобы дождаться, когда волшебник допишет уравнение, но недостаточно воспитания.

— А? Да, меня зовут Гаррик, а ты кто? — Маг вынужденно отвлёкся от своих расчётов, чем был весьма не рад.

— Я Ксанос Мессармос. Мой учитель, мастер Дроган, упоминал вас, отправляя меня в поход, — приглушённо сказал полуорк, присвоив себе заслуги одиночного прохождения через пустыню. Он старался не коситься на девиц, спятивших умом, а не фигурой. Молодому полуорку пока хватило силы воли отложить сексуальный вопрос.

— Тогда я очень рад, что тебе удалось меня найти, Ксанос... Да это же мифаллар?! Откуда?! — Волшебник с выпученными глазами уставился на сверкающий кристалл во рту черепа на посохе, ещё и рукой с пером указал, словно желая дотянуться.

— Не важно, — неприязненно и резко отрезал Ксанос, прижимая посох к себе.

— Сейчас не важно, — подчеркнул колко смотрящий Гаррик, бывший не в лучшей форме, но с ясной головой. — Ты мне потом расскажешь, — уверенно заявил археолог. — Интересно... может быть твоё прибытие и нападение на нашу экспедицию как-то связаны? — Начал он давить парня интеллектом и ответственностью. — О, да! Она, должно быть, почувствовала, что где-то неподалёку появился этот кристалл, и решила, что мы его нашли. Это единственное логическое объяснение, — заключил Гаррик, бывший недалеко от истины.

— Но кто она и как она могла ощутить это малый-малый кристаллик? Диикин думает, что старый человек просто долго-долго на солнце пролежал рядом с шалавой, — сказал кобольд, по седине на висках заключив о возрасте за сорок, что весьма солидно для людей, по разным причинам редко доживающих до пятидесяти и выше. Ксанос же сопел и пыхтел, что-то соображая.

— О, ты верно думаешь, что я с ума сошёл, — горько хмыкнул археолог. — Прости меня. Мне нужно сосредоточиться, подожди минутку, пожалуйста.

— Пожалуйста, — чисто по-человечески пожал плечами кобольд.

— Что тебе известно об этом кристалле? — С норовом потребовал Ксанос, не дождавшись конца минуты. Его просто распирало желание узнать, что так упорно замалчивал мастер Керрил, активно пользовавший мифаллар направо и налево.

— Хорошо, я думаю, у меня есть некоторые кусочки информации, которые вместе могут кое-что объяснить, — всплыл из своих размышлений волшебник, досадно отложив пожёванное перо и подкрутив длинные усы. — Этот предмет — могущественный артефакт времён древней цивилизации Нетерил, — начал волшебник без всякого стеснения и утайки от аоистов, вроде как совершенно безразличных ко всему на свете. — Именно её я тут и исследовал — развалины их империи. Хотел бы я знать, для чего они применяли мифаллар, но этого теперь никто не знает. Я читал только, что, когда один из мифалларов повредили, это привело к ужасным разрушениям.

— Как его можно повредить? — Тут же насторожился нынешний владелец.

— Я нашёл только несколько древних рукописей, которые описывали мифаллар как объект в области использования магии и могучих волшебных предметов, — тихо говорил Гаррик, пристально всматриваясь в посох, особенно на неожиданный для него солярный символ во лбу черепушки и знак свитка Джергала. К слову, Диикин в то же время пялился на раскрытый медицинский набор, умозрительно сравнивая с имевшимися у него комплектами более худшего качества. — Одна из древних книг повествовала о маге, который пришёл в дом своего врага и разбил мифаллар об пол, уничтожив тем самым всё на многие мили вокруг. Судя по всему, они весьма хрупки, — заключил тот, кто бы очень-очень удивился, узнав, что эти мифаллары в рабочем состоянии имеют диаметр в десятки футов!

— Ой-й-й! Диикину стало вдруг так страшно... — у кобольда всамделишно задрожали коленки. — Он там в холмах несколько раз играл с этим кристаллом в лови-поймай...

— Примерно месяц назад, — продолжил Гаррик, скептично отнесясь к выдумкам барда, — мои исследователи обнаружили в развалинах портал. Мне кажется, что нетерезы использовали его, чтобы перемещаться между своими городами.

— Вы смогли им воспользоваться? — Ксанос не выдержал, когда излечивающийся археолог опять впал в задумчивость.

— Я не сумел пока активировать портал, но мне кажется, что я был к тому близок. Куда он ведёт? Понятия не имею, но вчера утром я получил на это намёк. Перед самым рассветом в портальной комнате появилась странная фигура, закутанная в тёмный плащ, а с ней — армия демонов. Они разорвали моих друзей в клочья с ужасающей скоростью. Один из них схватил меня и почти вырвал все внутренности, но я бросил в него склянку алхимического огня, а он швырнул меня в колонну. Они решили, что я мёртв, но я каким-то образом сумел прийти в себя.

— Она пришла через портал? — Ксанос сумел зацепиться мозгом за важную деталь.

— Она, а мне кажется, это была женщина... так мне показалось по её голосу, лицо её было скрыто... пришла сверху по тоннелю, вырезав лагерь рабочих... Она пыталась использовать портал, но не думаю, что она в этом уже преуспела. Она говорила о том, чтобы добраться до места бесконечной мощи, но она была зла. Она сказала, что рассчитывала найти там мифаллар и что она не может позволить ему находиться в руках кого-то ещё, — человек предавался тягостным воспоминаниям, то и дело касаясь вспоротого демоном живота или бедра, сломанного об угол нетерской колонны. — После того, как демоны обыскали трупы, а я притворился мёртвым, — продолжил Гаррик, умолчав о том, что, как минимум, во спасение проглотил колечко, вышедшее естественным образом лишь недавно и бездарно проданное храмовой сиделкой за несколько бутыльков и аптечек. — Она разозлилась проклятьями и сказала, что больше она выжидать не намерена. Она собирается рискнуть, — вспоминал археолог, в котором волшебник на трезвый рассудок стал сомневаться, а не разыграно ли было это смертоубийственное представление? Слишком много вопросов при нехватке ответов терзали ум Гаррика, оказавшегося без журнала и прочих привычных вещей.

— Так она ушла, а портал остался? — Озадачился Ксанос.

— Она приказала своей армии искать небольшой круглый кристалл, а сама направила своё внимание на то, чтобы активировать портал. Как только чудовища ушли, а она отвлеклась, я по-тихому пополз оттуда и с трудом добрался сюда... Когда я убегал, то слышал звуки драки и нашёл местного верблюда, который был ранен и пал в шаге от селения, — Гаррик скомкано закончил болезненные воспоминания.

— Зачем ей мифаллар? — Ревниво спросил Ксанос, тот ещё собственник.

— Возможно, она ищет мифаллар для своих злодейских целей или опасается его, — налил воды археолог. — С учётом всего её могущества может оказаться, что единственный способ победить — использовать твой мифаллар, — волшебник ещё раз указал на сверкающий кристалл, желая захапать на исследования и одновременно боясь им заниматься.

— Гаррик пойдёт с нами? Диикин впишет его геройство в отдельную драму!

— От меня там будет мало проку, но я могу сделать кое-что полезное для вас. У меня есть одно заклинание, которое, хоть и требует некоторого времени для настройки под Анаурох, затем поможет мне связаться с Дроганом. Возможно, он пошлёт помощь или даже явится сюда сам.

— Великий Герой справится без всегда раненых стариков! — В ответ на отказ заявил Диикин. — Эпичную балладу ждёт ещё более эпичное продолжение!

— Помощь мастера Дрогана не будет лишней, — заступился ученик за учителя, чем заслужил уважительный взгляд одного из друзей дварфа.

— Я достаточно хорошо его знаю, чтобы сказать: когда с магией всё настолько серьёзно, он точно придумает что-то, что может помочь. Мне осталось немного доделать, так что, если у тебя нет больше вопросов, я продолжу.

— У меня есть ещё вопросы, — отозвался Ксанос, нервно тиская посох.

— Быстро спроси их. Время сейчас дорого.

— Где находится портальная комната?

— Она была последним местом, которое мы начали обследовать, так что сможешь найти её, если просто будешь идти вперёд и вперёд. Это неплохая идея, поскольку, в руинах до сих пор, должно быть, рыщут эти демонические твари. Ещё вопросы? — Нетерпеливо произнёс Гаррик, желавший успеть воспользоваться благоприятным расположением звёзд.

— Как мне привести портал в действие?

— Я и вправду не знаю. Там есть колонны с разными кнопками. Они, наверное, должны его активировать... Честно говоря, я был слишком осторожен, чтобы экспериментировать, — посетовал археолог, скромно умолчав, что консилиум магов просто не смог прийти к согласию — всем хотелось урвать себе побольше тайн и не делиться с другими. — Если нам повезёт, эта женщина тоже не догадается, как его активировать. Но времени у тебя мало!

— Откуда ты знаешь Дрогана? — Ксанос вошёл во вкус ведения допросов.

— Сейчас не самое подходящее время для воспоминаний, но, думаю, тебе следует знать, что Дроган некогда спас меня из лабиринта. Я проводил исследования, которые касались нетерийцев (да-да, я знаю, что нездорово ими увлечён) и нашёл небольшую коробочку-головоломку, — тяжко вздохнул он, вздрогнув от воспоминания о пережитом отчаянии.

— У Диикина тоже есть коробочка-головоломка! — Похвастался кобольд своей странной добычей из кармашков в рукавах мантии лича. Кубик с повторяющимися на гранях рунами (иллюстрация 069).

— Она похожая! Где ты её нашёл, любезный бард? — Оживился "наркоман".

— Не дам, секрет Великого Героя! — Кобольд пожалел, что достал, и быстро упрятал обратно.

— Она опасна, как ты не поймёшь? Мне тоже казалось, что это просто любопытная игрушка, но, когда я поиграл с ней, меня засосало в сложный лабиринт, где я блуждал в течение нескольких месяцев, покуда меня не нашёл и не освободил Дроган.

— Интересно, — протянул Ксанос. Взгляды скрестились на кобольде.

— Это трофей Диикина, так Великий Герой сказал! — Он готов был твёрдо отстаивать своё добро.

— О, да... Нетерезы были столь могущественны, что даже их игрушки могут подчинять сознание и держать его в плену. Представьте себе общество столь богатое и могущественное, что оно могло себе позволить тратить время и деньги на изысканные развлечения, которые длились бы дни и даже месяцы до тех пор, пока не наскучили бы. Там, должно быть, было просто прекрасно жить. Но как бы там ни было, Дроган очень стар и опытен в разгадывании загадок и работе с магией. Когда он освободил меня, мы стали друзьями. Вот и всё, что я могу рассказать, — Гаррик подкрутил чёрный ус.

— Я хочу поговорить с мастером Дроганом, — заявил Ксанос, по-мальчишески кусая губу от терзающих его мыслей и желаний. Он ещё не начал познавать горе от ума, и ещё не скоро терзания от свершения наилучшего решения станут горем отсутствия выбора.

— Ты шутишь?! Сейчас у твоего врага только небольшое преимущество во времени, — возмутился археолог, благополучно навязав свою драку едва обученному юнцу в том числе и потому, что уже несколько раз ловил ощущение, что его разглядывают со стороны Настоятеля аоистов. — Если ты будешь сидеть здесь и ждать, пока я подготовлю заклинание, ты можешь дать ей достаточно времени, чтобы победить всех нас. Она находится на незнакомой территории, подходящей для засады, и рядом с ней нет её армии. Тебе следует идти немедленно и быстро!

— Не вам приказывать мне, мистер Гаррик, — ершисто "отшил" его Ксанос. — Нам ещё надо отдохнуть здесь после ночного перехода.

— О, извини, конечно, я думаю, Настоятель не будет против, если вы поспите рядом со мной. Я как раз к вечеру завершу приготовления для связи с Дроганом.

— Добро пожаловать в скромную обитель нескольких последователей Ао, господин, — со смирением в голосе откликнулся Настоятель. Дурной тон было его проигнорировать, войдя сюда. Но никого это не смутило, а его самого, кажется совсем не обидело.

— Кто ты? — Дежурно осведомился Мессармос, поняв, что больше от археолога ничего не добиться, а так хотелось. Полуорк сожалел, что не успел достаточно выучиться, чтобы знать нетерский язык и читать написанные на нём древние трактаты.

— Моё имя не важно, как и все остальные детали той жизни, которую я оставил, прежде чем прийти сюда. Как и Бог, которому я поклоняюсь, я очень ценю тайну частной жизни, — выдал на-гора священник.

— Расскажите про Ао, — попросил жадный до знаний Ксанос, переключив интерес и подойдя ближе к кафедре, как бы случайно встав у женщины верхом на костяном фаллосе и не особо скрывая, насколько топорщились его штаны, прятавшие солидное мужское достоинство.

— Так мало и так много тут рассказывать, я даже не знаю, с чего начать. Нет ли чего-нибудь конкретного, что тебе хотелось бы знать? — Любезно и приглашающе к беседе спросил Настоятель, в чьих интересах было расширение клира.

— Кто такой Всевышний Лорд Ао?

— А, вы уже слышали о нём? Это хороший вопрос. Не так уж много известно про Господа Нашего Ао. Его называют сверх-божеством великого космоса... Но что это означает на самом деле? Отец ли он всех остальных богов? Или просто более могущественен, чем они? Некоторые утверждают, что Его просто не существует. Воистину, мы даже и не знали об Ао до его появления на Фаэруне во Времена Невзгод.

— И за это вы поклоняетесь ему? — Искренне не понимал Диикин, точно знавший, за что выбрал Лорда Утра и что не предаст его ни за что.

— Но сказано так же, что Ао — тот, кто изгнал богов с небес, и тот, кто пустил их затем обратно. Тот, кто обладает такой властью над богами, достоин созерцания. Не так ли?

— Так зачем же тогда было уходить сюда? — Недоумённо спросил Ксанос, читавший о местах, где разворачивались основные события Смутного Времени в конце пятидесятых годов.

— Это место достаточно удалено и спокойно для того, чтобы нас не беспокоили и не отвлекали от наших медитаций. Мы медитируем и обсуждаем преимущества Господа Нашего Ао в надежде, что в один прекрасный день мы окажемся достойными Его внимания. Это поселение так же свободно от преследований со стороны тех, кто не понимает нас и нашего пути. Поскольку некоторые последователи Ао служат ему... необычными способами, лучше для нас быть подальше от других людей.

Ксанос что-то невнятное промычал, зато Диикин сказал:

— Ближе к этим хобгоблинам?

— Нет, что ты. Ну, взгляни, например, на Рификна. Он приходит к чистоте сознания через боль. Он когда-то был последователем Ловиатар, но затем решил, что церковь её слишком зла. Он искал равновесия.

— Это верно, — хрипло откликнулся указанный аоист. — Я могу понять многое, чего я никогда не знал, но понимание приходит только во время концентрации, когда боль бьёт по моим нервам.

— Теперь он занимается самобичеванием и медитирует на Ао, а такая практика запрещена во многих странах. Рифкин, вероятно, наиболее необычный случай, но я уверен, что ты понимаешь, что я имею ввиду. Это место — наше Святилище, — заявил Настоятель. Мастер Керрил на это имел свои мысли, но тщательно обдумывать их ему было некогда.

— Почему ты поклоняешься Ао? — Спросил Ксанос, алея щеками и ушами, но не отходя от бывшей жрицы богини любви.

— Ты имеешь ввиду, почему я лично это сделал? Я не хочу говорить об этом. Я утратил веру в нечто великое, а любопытство и инстинкт самосохранения привели меня сюда. Я всегда буду благодарить за это Ао, — фанатично изрёк лысый человек.

— Что тебе даёт служение Ао? — Допытывался Ксанос, сам пока не определившийся, к какому богу пойти служить, а ему хотелось только самого верховного и властного, разумеется. Пользу от "доения" богов он отлично узрел и жаждал не ошибиться с выбором — единственным и бесповоротным.

— Если ты имеешь ввиду преимущества сакральной силы, то очень мало. Нам не дарованы заклятья или двеомеры, ничего. Мы веруем, что однажды Ао услышит нас и вознаградит за нашу преданность. Когда придёт этот день, мы обретём истинное благо понимания. Через понимание придёт истинный мир и покой... А именно их мы и ищем. Другие боги требуют веры, но что они делают, кроме того, что разделяют нас? Ао превыше всех их, и именно ему мы внимаем, — Настоятель молитвенно сложил руки, давая знак, что ответил и не желает общаться с дурнем, но Ксанос превратно понял.

— Мне хотелось бы задать ещё несколько вопросов.

— Я расскажу тебе все, что ты хочешь узнать об Ао, но не буду отвечать на личные вопросы, — мягко, но твёрдо ограничился Настоятель.

— Разве ты не боишься, что и вы теперь под угрозой нашествия демонов?

— Если исследователи выпустили в мир нечто, что уничтожило их, мы можем только молиться, чтобы оно не последовало сюда вслед за выжившим... Ибо нам нечем защитить себя. Но если так суждено, да будет так. Разумеется, тут в пустыне много опасностей. Мы знали об этом, когда пришли сюда, — менторским тоном пояснял лысый священник Ао, порой, заговаривающийся или намеренно путающий времена.

— Зачем вы используете вино в ритуалах? — Допытывался Ксанос, в моменты увлечённой учёбы, порой, забывавший о своей спеси, а вежливость он почти вымучивал из себя — учитель Дрогансон тут превзошёл себя.

— Мы позаимствовали эту традицию у бединов. На самом деле, это единственная наша истинно аоистская традиция... Мы её очень высоко ценим, — подчеркнул Настоятель. И упредил следующий вопрос: — В любом случае, вино для нас делает Ясемина. Это часть ритуала, которому мы следуем. Конечно, я рад, что она с нами, хотя она вольна уйти в любой момент.

— А я могу попробовать это вино?

— Оно священно для аоистов и применяется в наших священных ритуалах. Ясемина его делает только для аоистов, считая, что обязана нам жизнью. Это её свободный выбор, — строгим голосом ответил главный священник, не сказав прямо ни да, ни нет, но жирно намекнув на нежелательность дальнейших разговоров на эту тему.

— Эм, а что вы думаете о Мушараке? — Почесал репу полуорк, верно истолковав посыл и родив умный вопрос о другом.

— Признаю, я бы никогда не подумал бы, что хобгоблин может оказаться торговцем... Но, кажется, Мушарак и вправду заинтересован только в этом. Как говорят бедины, он много лет торговал среди их племён, пока не осел здесь. Теперь он ведёт торговлю и с бединами, и с проезжими караванами. Это, кажется, означает, что мы больше не можем торговать водой в обмен на инструменты и припасы, но, я полагаю, так это и должно быть.

— Почему вы больше не можете торговать водой? — Озадачился Ксанос, который вырос в пещерах и для которого было в порядке вещей, что туннели к водным ресурсам зачастую кем-то да контролируются, а на поверхности воды вдосталь — было до Анауроха. Поэтому мысль о торговле водой не вызывала у него отторжения, и для кочевников в порядке вещей, что постоянно живущие у водных источников ими и распоряжаются.

— Ну... Потому что ею торгует Мушарак. Нам нет никакого смысла делать это, если он уже ею торгует, — сказал Настоятель так, что сложно не понять его истинное отношение к сложившемуся положению дел.

— Он делится с вами своими доходами? — Ксанос почесал подбородок и пузо, заурчавшее обеденную оду. Вопрос чисто для того, чтобы получить основания требовать больше за свои услуги.

— Нет, конечно, нет, — настоятель дал ожидаемый Ксаносом ответ. — Он ведь не аоист... Он использует наше поселение ради собственной выгоды.

— Если он использует ваше поселение и вашу воду, вам тоже должна доставаться прибыль, — произнёс Ксанос, за время жизни в деревне Хиллтоп и обучения у мастера Дрогана заимевший больше представления о пошлинах и налогах. — Вы ведь не бесплатно берёте его инструменты и еду?

— Я... думаю, да, — признал человек, который в силу возраста и белой кожи должен был знать о людских поселениях и торговле за пределами Анауроха. — Впрочем, я сильно сомневаюсь, что Мушарак на это согласится.

— Вас же больше!

— Мы мирные верующие, насилие неприемлемо, — укоризненно покачал головой священник, чья вера вызывала тучи вопросов.

— А договориться?

— Он не аоист и открыто глумится над нашими верованиями. Если он останется с нами, я рассчитываю, как минимум, на терпимость, если не больше.

— Так зачем вам путаться с ним? — Наскрёб вопрос Ксанос, едва не предложивший прогнать хобгоблина взашей, чтобы самому получить компенсацию побольше двух тысяч злотых, а то и каким ценным артефактом.

— Я не смогу созерцать природу безразличия, если я не буду его практиковать... Неважно, как тяжело это может быть, — убеждённо сказал священник, далеко не такой безразличный, как стремился показать себя.

— Так его присутствие вредит вам или на пользу? — Недоумённо спросил колдун.

— Его присутствие приносит пользу караванам и бединам. У нас также есть возможность покупать у него товары, хоть теперь, когда мы не торгуем водой, у нас не так уж много денег, чтобы это делать.

— А почему вы тогда не безразличны к деньгам? К одежде?

— Все мы стремимся к святости Ао, — воздел руки безразличный к волосам на голове за их неимением.

— Ладно, мы поговорим с ним об этом, — пообещал "великодушный" Ксанос, засомневавшись в своих способностях уладить вопросы вот так вот сходу.

— Как пожелаешь. Что касается нас, то мы готовы мириться с Мушараком.

— Спасибо, Настоятель. Мы перекусим и приляжем отдохнуть до заката, — сообщил Ксанос, поставленный мастером за главного. — Диикин, а ну сваргань пожрать.

— Диикин...

— Я главный, — полуорк нетерпеливо перебил кобольда.

— Диикин помнит слова Великого Героя, — угрюмо выдал бард. — Диикин обязательно напишет в своей эпической балладе про эпического тирана и проглота, гадящегося в штаны.

И с хитро поднятым хвостом кобольд поспешно покинул храм, но вовсе не для готовки чего-то там съестного для Ксаноса, а чтобы разузнать ассортимент Мушарака и поторговаться за известные барду товары. Однако ему пришлось повременить со своими планами и срочно заняться спасением провизии, поскольку оставленный у храма верблюд бесследно исчез, а на его месте оказалась свалившаяся с горбов куча шмотья двух путешественников, где уже копошились скорпионы и какие-то жуки.

Глава 18 — Артефакт Каукаб.

Пока компаньоны мололи языком в лагере поклонников Ао, мастер Керрил в это время выворачивался наизнанку, добиваясь первых успехов на ниве применения зёрен энергии.

Горный клык, как острие меча, концентрировал всю силу земли на своей макушке. После траты нескольких кристаллов у мастера наконец-то получилось с корундом из пещеры ропера: заклинатель смог так вытащить из камня силу стихии, чтобы попутно смочь создать из неё зерно земли. Поместив его себе в ауру, Керрил сосредоточился на своих ощущениях и стал неторопливо колдовать, секундное дело превращая в десятиминутное ради лучшего познания тайн Стихии Земли.

Керрил, выйдя из транса и для разминки побоксировав с воображаемым противником, применил левитацию и без зазрения совести сровнял лежбище какого-то дракона в идеально ровную площадку. Затем кристаллическим ломом с прошлых опытов отсыпал магический круг призыва четырёх стихий и выжег его в камне при помощи фаэрцресс так, как сперва подглядел весной за горной экспедицией Дрогана, а потом летом разучил инструкцию в библиотеке мастера.

Заняв положенное место в глифе, арканный иерофант взял в правую руку чёрный клинок со сверкающим алмазным яблоком эфеса, в левой сжал зерно земли и спонтанно слил природное заклятье для совершения стихийного призыва. С грохотом камнепада перед полуэльфом о пяти с половиной футах возникла громада большого тела каменного элементала аж о шестнадцати футах в высоту. Скованный волей Керрила, подчиняющей составляющей заклятья и магического круга, великан мог лишь злобно наблюдать, как призвавший профессионально рисует мечом в воздухе метамагический символ усиления. Вскоре мастер хлопнул левой ладонью по бриллианту, и готовая вязь голубого цвета оплела клинок, окрасившись в коричнево-зелёный цвет засиявшего зерна земли. Элементал если и осознавал враждебные действия, то без прямой атаки на него не мог сбросить чары и ответить. Призывник оказался обречён: клинок вырос до двуручной махины и вонзился точно в каменное сердце большого земляного элементала, сразив наповал и в то же мгновение затянув его суть внутрь тинонового сплава, пленяющего души и духовные образования стихий. Планарная ловушка захлопнулась.

С зёрнами огня архону этой стихии не потребовалось мучиться. Керрил на создание следующего магического зерна потратил порядка десяти минут в попытке сберечь драгоценные жизненные силы. Без друидических приёмов полуэльф бы давно превратился в сухую вешалку по примеру подавляющего большинства магов, на этот раз тоже пришлось поправлять пошатнувшееся здоровье витаминной микстурой, деревенским салом с сыром и несколькими минутами регенеративной медитации — такова была плата за работу в полевых условиях.

С полученным зерном огня Керрил поступил точно так же, как с вымученным земляным — вызвал большого элемента огня и "сразил его в плен". Следующее точно такое же мастер сплёл внутри центрального камня короны, захваченной с лича Кель-Гараса. Умелый и талантливый заклинатель, насилующий себя улучшающими зельями, потратил около часа, занимаясь обратной трансформацией и переформатированием некромантии. Слишком много было завязано на этом камне, чтобы благополучно заменить. Слишком мало опыта и знаний, чтобы реставрировать начинку или реверсировать для неё время. Смекалистому мастеру пришлось выкручиваться и тратить драгоценные силы на внедрение последнего имевшегося у него рубина по той же схеме, как хрусталь встраивается в древесину для её трансмутации в прозрачное состояние или порошок железа в стекло для превращения хрупкости в броню.

Полдень — лучшее время для создания зёрен света. Мастер Керрил, покрутив колёса да попрыгав сальто назад, создал целых два, помолившись Лорду Утра до, между и после — это уберегло от исхудания. Осторожно ополовинив алмаз, напоенный силой света артефактор повторил процедуру преображающего внедрения с двумя боковыми кристаллами короны, после чего вызвал огненного элемента на полтора фута выше себя и водрузил на него венец о двенадцати лепестках, словно бы оберегающих голову носителя. Ткнув пальцем в бордовый кристалл по центру, пребывающий в трансе мастер Керрил без всяких эмоций применил черепаховую жемчужину с заклятьем реставрации и активировал комплекс чар для привязки огненного элемента к венцу, если быть точным в терминах, изначально бывшему тиарой, а не короной. Лишь благодаря своим зельям сконцентрированный заклинатель сумел интуитивно распознать, сообразить и железной волей не упустить ни одну ниточку маны из так и норовящего распуститься плетения, которое до конца не понимал, надеясь на помощь "правопреемника" Амаунатора, жрецу которого ранее принадлежал артефакт.

После завершения работы над солнечным венцом пси-пламени ни о каком продолжении деятельности уже не шло, хотя ещё утром была надежда, что получится создать и зерно воздуха, воспользовавшись перьями обожествлённой совы Уллю, отправившейся в фамильяры самому Пращуру Деревьев. Нет, у арканного иерофанта иссякли магические и моральные силы. Наевшись печёной картошки, полуэльф комфортно разлёгся на своей плетёной кушетке, чтобы немногим более часа грезить наяву, глядя в близкое небо и обдуваясь ледяными ветрами, несущими предвестников завтрашней бури из страшной смеси песка и снега.

Отдохнувший мастер Керрил запаздывал к обещанному сроку, однако не мог не сделать кое-что, например, покормить драконну и вместе со встающим на крыло выводком спровадить в Дом Природы — этот нейтральный и бесконечный план бытия часто служил местом жизни призываемых заклинателями животных и растений. Поступил так ради тренировки обратного призыва и аргументов при разговоре с латунным драконом, совершенно не спешащим проявлять себя.

Например, Керрил теперь хотел постоянно носить венец, который не мог быть спрятан под куфией, тем более использоваться для его прижатия в качестве эгаля — слишком заметно и амбициозно. Для целей сокрытия идеально подходил тагельмуст, которым ловко пользовалась местная друид. Вот мастер и занялся доделкой платка до универсального головного убора пустыни: вытянул в шарф — тагельмуст, расширил в платок — куфия. Для этой работы Керрил вызвал из Астрального Океана свой тайный сундук с хранилищем образцов кактусов. В защищённом от ветра помещении мастер растянул платок вертикально и призвал на обе его стороны по пауку золотопряду (иллюстрации 070 и 071). Задав каждой самке плести свой волшебный узор, мастер отработанным способом из унции мифрила запустил протяжку прядильной нити, которую начала оплетать третья самка, как и другие, напоенная зельем выносливости. Древесный дух аккуратно сматывал получающийся "кабель", служа промежуточной катушкой, таявшей по мере сматывания на веретено — такой вот хитрый способ внедрения. Получался тонкий и прочный металл с громадной восприимчивостью к магии. Ему легко можно придать свойства паутины, включая цвет под золото, а волшебство проведёт сам узор по образцу и подобию такового на мантии мастера-нетереза. Однако будет не только защитная плёнка каменной шкуры, включая открытую область глаз, но магия задаст и размеры платка: от носового до длинной ленты тагельмуста с замысловатым и древним узором.

Пока ускоренные паучки послушно ткали, а фамильяр Абад надзирал над ними, будучи отправленным вместе с сундуком в Астральный Океан, где мысли воплощаются легче лёгкого, мастер выдул очередную пинту "лёгкой воды" и стал на обдуваемой верхушке скалистого клыка готовиться к плетению зерна воздуха. Сперва Керрил подозвал местного сокола и, шепча на друидике заветные слова, соорудил к нему эмфатический канал, чтобы приобщиться к его ощущению воздушной стихии и не сожалеть потом об этом "расходном материале". Отпустив жертвенную птицу кружить над скальным клыком, специальным образом медитирующий полуэльф принялся, как чётки, теребить совиные перья, вспоминая свои первые радости полёта в дикой форме птицы, а также джинна, который сплёл в Хиллтопе по его заказу стихийный узел воздуха, самого слабого первого класса.

Менее часа подготовки ради десяти минут напряжённого труда, чтоб без осечки!

Без раздумий и сожалений Керрил призвал вихрь большого воздушного элементала, чтобы точно так же проткнуть тиноновым мечом его средоточие сил.

Действуя по накатанной, водяной архон вслед за трудной работой всего за десять минут без всяких проблем создал ещё одно зерно энергии — водной. Покамест просто сохранил в ауре, намереваясь вместо призыва подчиняемого элемента создать своего, изначально и абсолютно подконтрольного себе конструкта, дабы избежать своеволия — доделанного Артефакта.

Как своекорыстный почитатель, Керрил помолился Амаунатору, провожая живописную зарю и набираясь необходимого настроя для создания зерна укрепления, на всякий случай предусмотренного перед расслабляющей медитацией. Три больших элемента да с тремя зёрнами еле влезли в Клинок Стихий, а ведь ещё предстояло запихнуть Воду. Поэтому для баланса сил в конце работы обязательно надо вложить в гарду зерно укрепления, причём, оно должно быть настолько сильным, чтобы скрепить все пять, включая себя, а на такое придётся существенно потратить своих жизненных сил, как никогда близко подступая к щуплому телосложению большинства магов. Более того, надо будет направить силы зерна укрепления не в само лезвие, а укрепить уже имеющиеся в нём чары, как бы делая тиноновый сплав пятым стихийным элементом, чтобы задействовать всю мощь пентагона. Иными словами, сделать его надо до зерна воды, а вставить сразу после него и потом делать отладку прямо в ходе зачистки руин от демонов и нежити, что на предстоящую ночь, как пить дать, окажется поднятой и направленной на лагерь аоистов.

Мастер Керрил крепко задумался, как бы так сплавить наймитов в портал, а самому остаться и пронаблюдать, что за ловушку устроила медуза, а эта хитрая тварь просто обязана попытаться разделить отряд, в первую очередь разделавшись с самым сильным. Потом уже Хьюродис вряд ли поведёт себя сверх оригинально и наверняка привычно сделает окаменение взглядом, чтобы отобрать посох-почтальон с вожделенным мифалларом во рту. А дальше уже забота копии Кель-Гараса, что он станет сулить новому носителю, дабы успешно доставить послание Латандера к Шар. Конечно, план кажется паутинкой, но ведь всем известно, что её нити прочнее стали — правда?

Едва поместив в ауру созданное зерно укрепления, во многом равносильное заклинанию круга эдак седьмого, мастер Керрил на несколько мгновений позабыл, как дышать — настолько отличалась мощь воздействия на него самого! В сочетании с зерном воды, аура обрела физически ощущаемую плотность и повышенное осязание, словно водный архон разлился по всей поверхности, став, словно пальцами, воспринимать все неровности скальной макушки. Более того, благодаря влиянию зёрен повысилась управляемость аурой, чем мастер не замедлил воспользоваться, вогнав себя в транс и начав варьировать дистанцию своей тайной досягаемости.

За четверть часа Керрил подустал напрягаться, но таки выяснил, что сжимание повышает плотность, а вместе с ней растёт и сила заклятий, применяемых и действующих в её пределах — за счёт "таяния" зёрен. Как будто он волшебник или друид не двенадцатых ступеней посвящения, а семнадцатой! Понимая риски, Керрил всё-таки не упустил уникального шанса и целый час напряжённо работал над собой, в итоге выстроив пять градаций радиуса по дюжине футов до нуля, исключая свободное распространение тайной досягаемости на рассеяние порядка шестидесяти футов. К концу занятия он был уверен, что в следующий раз ему хватит только одного такого же мощного зерна укрепления, а в перспективе и без костыля получится натренировать регулирование радиуса, как душе угодно. Где б ещё время взять на тренировки?

— Амау, Великий Герой, Великий Герой едет! — Запрыгал Диикин, радуясь запоздалому появлению верблюда с оным.

Остальные двое у ворот тоже смогли сквозь сияние черепа на посохе разглядеть никак не освещённую фигуру, приближавшуюся из расщелины в утёсе, отломившемся от хребта из-за повального падения громадных плит летающих городов Нетерила.

— С великим опозданием, — пробурчал себе под нос полуорк. — Если это он, — добавил Ксанос, поскольку плащ скрадывал фигуру, а вот на голове был весьма заметный тюрбан вместо привычной и запомнившейся куфии.

— Одиночки в пустыне настолько редки, что этот волшебник может оказаться вашим нанимателем, — поделился мыслями болтливый стражник, кажется, вечно стоящий на своём посту.

— Это точно Герой! Эпично загадочный, эпично таинственный, эпично крутой! Великий Герой! Хуз-зах! — Эпично музицировал эпичный бард на трёх эпичных струнах, эпично светящихся в эпичной ночи.

— Почему ты решил, что это едет волшебник? — Хмуро спросил Ксанос, выспавшийся и отожравшийся да со своим обычным уровнем интеллекта.

— Понятия не имею. Но если учесть, что вы его ждёте и что настоящие верблюды так ровно не возят, а монструозные тени должны были бы ползти со стороны долины... — разумно сказал бесстрашный стражник, грамотно стоявший чуть в стороне от факела, чтобы не являть собой отличную мишень для ночных стрелков.

— Добрый вечер, — поприветствовал всех въехавший в освещённый круг. У Ксаноса сомнений не осталось — голос и одеяния от шеи совпадали точь-в-точь. — Угомонись, Диикин, — строго бросил мастер, и как по волшебству бард как в рот воды набрал, заткнувшись на полуслове.

— О, первый вежливый пришелец за этот месяц. Добрый вечер, — с улыбкой отозвался усталый стражник. Но уже в следующий миг он вздрогнул, оказавшись в кругу рывком образовавшегося неяркого аквамаринового света, казалось, источавшегося самим воздухом, а не магом, и почти не мешавшего смотреть в тёмную даль. Одновременно сразу посвежело и дохнуло морским бризом прямиком из тропиков.

— Докладывать новости, мастер? — Сухо осведомился Ксанос, видя, как съёжилось пламя его такого крутого посоха.

— Какая главная? — Поинтересовался Керрил, мазнув взглядом по загадочному стражнику, находящемуся в перевоплощённом состоянии. Подвеска магического агрегатора давала круговой обзор, позволяя не пялиться глазами на объект внимания.

— Мастер Дроган обещал скоро прибыть на помощь, — произнёс его самый усердный ученик. И три пары глаз пристально уставились на седока.

— Хм, неужели вызов и телепортация сюда дешевле найма этого бравого бойца? — Взыскательно и с подтекстом спросил мастер, кивнув головой в сторону стражника с наконечником глефы кверху.

— Э, это простой стражник, а мастер Дроган опытный специалист и знаток... — ученик стоял горой за доброго учителя, лишь вдали от него оценив всю мудрость и ум старого дварфа, учившего выживать.

— Я думаю, Ксанос, сэру Стражу настолько лестна такая твоя оценка, что он даже соизволит открыть ворота, — скупо улыбнулся Керрил под "лицевой занавеской" тагельмуста, в огненном свете от черепного навершия посоха (иллюстрация 072) слегка переливающегося золотом таинственного паутинного узора на непонятного происхождения атласной ткани цвета натуральной умбры. Безымянный стражник всё подмечал. — А у тебя, Диикин, какая главная новость?

— Мушарак мне за нижнюю игрушку дал кольцо кочевника и пообещал найти женщину-менестреля из моего народа! — Мечтательно заявил обманутый простачок, грезящий не только о музыкальном дуэте (иллюстрация 073 и 074). И Диикин активировал волшебно-таинственную синюю светимость своей покупки, чтобы не выбиваться из светящейся компании.

Кольцо кочевника в каких только руках не побывало, у последнего носителя остались характерные следы от касания к четырём золотым шарикам мифрилового кольца, дававшего сохранять по одному заклятью с первого по четвёртый уровень — сочетание мастерства дварфов-кузнецов и людей-арканистов. Некий красный волшебник Йохан Кист из Тэя нашёл древний артефакт и присвоил себе его авторство, качественно навесив заклятье ложной ауры Нистула. От археолога Гаррика не могла укрыться истинная древность, несмотря на подделанные чары...

— Арканисты были слишком умны для бестолковых игрушек. Тот кубик раз в сто дороже кольца, — Керрил подивился эпичному провалу барда, за бесценок сплавившего тренажёр умственных сил. Лопухнувшийся даже споткнулся, но не упал, а только клацнул пастью.

— И вы такое сокровище доверили кобольду, мастер?.. — Стражник удивился не меньше окружающих, но куда лучше сохранил самообладание.

— Как говорится, расплатился, не глядя, и удача героев улыбнулась наёмнику, — свысока ответил Керрил, скользнув взглядом по примечательной глефе-копью, под виверновской кожаной обмоткой которой пряталась драконья магическая письменность, обуславливающая волшебные свойства вещи, пленившей драконье дыхание: со стороны копья оружие било струёй огня, со стороны глефы распыляло конус взрывоопасного усыпляющего газа.

— Чтобы эпично обгадить, — неприязненно вставил Ксанос, мстя за что-то.

— Добро пожаловать в Универсальный Пустынный Магазин Мушарака! Чем могу служить, господин великий маг? — Подольстился хобгоблин, слышавший весь разговор у насквозь просвечивающих ворот из скрещённых кольев. В руке он держал волшебный фонарь, пламя внутри которого пылало зловеще скорбной маской, рассеивающей невидимость и прочие "воровские" иллюзии. (иллюстрация 075)

— Хм...

Керрил замер в некотором ошеломлении и недоумении. Пока неверно понявший заминку торговец, чувствуя, как под ногами земля горит, расхваливал великую мантию искателя приключений, сплоховав на распознавании скромных одежд всадника, предлагал за бесценок плащ движения и редчайшее собрание свитков рук Бигби, мастер пристально изучал хобгоблина, пользуясь преимуществами своей тайной досягаемости.

Прорвавшиеся и обращённые в шутку слова об уме эльфа и сердце дварфа оказались истиной. Сходу и без препарирования мастер затруднился определить, производилась ли трепанация черепа и вскрытие грудной клетки или как-то иначе от эльфа и дварфа в хобгоблина пересадили суть мозга и сердца, но чужеродные духовные эссенции в этих местах точно проглядывали. "Друзья" Мушарака были действительно могущественными, раз смогли сотворить этого агента, а главное выпустить для успешной торговли и вылавливанию явно имперских реликтов. Безупречностью тут не пахло, противоестественная химера намеренно подставлялась. Керрилу стоило больших усилий, чтобы его яростное негодование осталось внутри. Слава богу, ему достало чувствительности и интеллекта, чтобы сделать вывод — применены слепки душ на манер копии Кель-Гараса.

— Пожалуй, я отоварюсь у вас, Мушарак, — натянуто произнёс мастер, экстренно соображая, как лучше всё обставить.

— Да-да, конечно, господин! Что вас заинтересовало у Мушарака? — Уродливый бугай-торговец не сочетался с профессией так же, как гном в роли великана.

— Но вы не внушаете мне доверия. Эй, сэр стражник, не желаете заработать авантюрин, засвидетельствовав честность торговой операции? — Обратился он к перевёртышу, открывшему одну створку ворот и поспешившему выйти из области аквамаринового бриза. — А Ксанос пока за вас покараулит.

И метко подбросил ему красный шарик с песчано-золотыми блёстками — в торговле часто служит заменой двадцати пяти золотых. (иллюстрация 076) Подсвеченный кантрипом света полудрагоценный камушек звёздочкой пролетел много более сотни футов и был ловко пойман. Из того же рукава в ладонь полуэльфа упала многоразовая черепаховая жемчужина, выпустила из себя единственный заряд диска Тенсера и отправилась в другой кармашек браслета-кладовой под рукавом на левом запястье.

— А что вы хотите купить, мастер?.. — Любопытство и тяга к обладанию камнем пересилили, и стражник ненадолго покинул пост, вроде как сдав его дёрнувшему щекой полуорку, послушно отправившемуся к воротам.

— Я тороплюсь и хочу затариться водой, — сообщил мастер, спешно переделывая в уме одно из шести высших своих заклятий из шестого круга. Как гидромант, ему это давалось относительно легко, почти как спонтанный призыв или лечение. — Всей, что у торговца в наличии. Почём вы продадите всю вашу воду, Мушарак?

Керрил повернулся к хобгоблину, приказав фантомному верблюду лечь на живот, и начал выставлять на голубовато светящийся диск склянки из-под зелий, заполненные его мочой, быстро узнанной. Обычай путешествующих бединов не вызвал никаких подозрений, как и количество, и сама тара из-под микстур — лишь понимающий хмык-взрык клыкастого хобгоблина. Мастер намеревался по-другому использовать этот десяток с лишним пинт прогнанной через организм волшебной и простой жидкости, но подвернулся лучший вариант, в том числе сулящий большие преимущества Клинку Стихий.

— За один гранат вся наличествующая у меня вода будет ваша, господин Мастер, — не моргнув глазом, быстро выдал стяжатель.

— Вот это вся? — Тяня время и блюдя честность сделки, уточнил Керрил, поведя рукой дугой, указав и на бочку, и на самого ошивающегося рядом с ней купца, а заодно создавая невидимого слугу.

— Если надо, зачерпнём ещё из колодца, но это отнимет время, господин Мастер, — ушлый торговец знал своё дело.

— Большего мне не надо, Мушарак. По рукам? — Полуэльф честно пожал загребущую лапищу хобгоблина, передав платёжный камешек. — Сэр страж?

— Свидетельствую, — нехотя подтвердил он, пятой точкой чуя подвох, но не видя.

Керрил специально неторопливо доставал из рукава бутылочки со всем своим запасом концентрированных кислот и ядов, пропуская мимо ушей словеса Мушарака, у которого достало ума прикрыть крышкой и сил одному приподнять целую бочку воды с прилавка.

— Вашу ёмкость мне не надо, — очень неприветливо и напряжённо бросил раскошеливающийся всадник.

За минуту мастер успел переплести заклинание на извлечение водного элементала. Едва Мушарак обернулся с объяснением желания подтащить поближе к господину его покупку, как жестокая магия обрушилась на хобгоблина, издавшего душераздирающий вопль. Из правого рукава приезжего пружинисто вылетело нечто, похожее на верёвку, быстро связавшую Людо.

— Стоп! — Стражник тут же взял оружие на изготовку.

— Вода, — полным магической силы голосом вымолвил мастер, находясь в зримом голубоватом мареве магии, наставив обе руки и жестикулируя, словно тяня или вытаскивая нечто из Мушарака. И действительно: на красной коже волосатого торса и руках выступили и стали отделяться крупные капли воды, сверкающей в свете от костра, фонаря и прочих источников. — Всю воду свою Мушарак продал мне. Торгаш получил за неё хорошую компенсацию, — вернул Керрил слова корчившегося хобгоблина, сказанные им в контексте про ум эльфа и сердце дварфа.

Проскрежетав зубами, стражник положил древко обратно на плечо, став играть желваками, следить за извлечением воды из тела торговца и думать о последствиях своего соучастия — хобгоблина он презирал.

С другой стороны от верблюда на эпическое представление вылупился бард, потрясённый кошмарной жестокостью мучений обманщика; крысиный хвост полуприсевшего кобольда выписывал нервные кренделя.

Каждая вещь на Мушараке была волшебной, но в безводной пустыне и помыслить было нельзя о серьёзной атаке стихией воды. Дварфское сердце помогало стойко держаться хобгоблину, но против разносторонне развитого гидроманта да внутри ореола его ауры архимага силы оказались неравными. Дикий крик вскоре превратился в хрип, успев всполошить всё поселение аоистов, на поверку оказавшихся не такими уж и безразличными. Ни Людо, ни Мушарак, ни пара ночных хобгоблинов-охранников, остановленных драконьим усыпляющим газом из оружия стражника — ничего не смогли поделать с казнью своего главаря. Нерадивый делец аж полминуты сопротивлялся усыханию, а потом в считанные мгновения осыпался кучкой песка, рядом с которой возвысился худой элемент воды с Мушарака ростом.

— Честная торговая операция не ради наживы, но во имя торжества справедливости, — во всеуслышание и пафосно заявил полуэльф своим музыкальным голосом, сильно похожим на эльфийский говор (кто хоть раз слышал — сразу узнали). — Диикин! Твой кубический тренажёр ума вон там, забери его обратно, а нетерское кольцо верни обманутому владельцу — вон тот усач с характерным следом на указательном пальце левой руки, — громко приказал "шибко внимательный" мастер. — Как возьмёшь своё и отдашь чужое, мой наёмник, быстро с Ксаносом к водопаду. По моему скромному мнению, сэр страж, этот хряк наследует лишь товары и остатки Мушарака. Если "друзья" мертвеца будут спрашивать, то смело говорите, что стяжательство на чужих верованиях и бедах — занятие не богоугодное и караемое высшей мерой, — изрёк Керрил, уделив толику внимания и Усману, приказав замаскированной кобре тюкнуть упомянутого хряка Людо по голове, чтоб агрессивный боец со звоном вырубился от греха подальше, а змея смогла вернуться обратно к хозяину.

Мастер был достаточно опытен в магии, чтобы из кантрипа света в считанные мгновения получить фиери файр — безвредный магический огонь высветил самого спешно вышедшего из храма Гаррика и его руку. По мнению Керрила, археолог заслужил большую награду, когда решил помочь кобольду разобраться с аптечкой. Сам начинающий жрец Диикин в награду Гаррику помолился об излечении и дал отпить из фляги "летучего вина", обладающего целебными свойствами и отчасти уменьшающего вес, чего вполне хватило для снятия лубков — хотя бы в целях самостоятельного справления нужд.

Пронаблюдав немного, как Настоятель взывал к безразличию, разгоняя толпу от злого мага, "абсолютно никак" не связанного с Ао, Керрил улучшил контроль над своим водным подчинённым путём создания телепатической связи и незамедлительно отдал мысленные команды: забрать всю воду из бочки, забраться на диск Тенсера и опустошить расставленные там бутылочки, характерно окрасившие кристально прозрачное существо из воды, чистой лишь материально. Эфирно водный элементаль заполучил половину от всех выдающихся волшебных свойств улучшенного тела хобгоблина: сила, выносливость, ум, харизма, регенерация. Кто-то хорошо постарался над созданием этой химеры. Керрил подозревал агентов Тултантара.

Мастер был слишком поглощён подготовкой к дальнейшим своим экстренным действиям, чтобы остаться разбираться с последствиями только что свершённого деяния, привлёкшего внимание всех и каждого в Лагере Ао — зачем встревать не в своё дело? Лихо проскакав на волшебном верблюде мимо с великим трудом сдержавшегося Настоятеля к указанному месту встречи со своими подавленными зверством наёмниками, Керрил оставил кобру сторожить себя. Усман тут же зарылся в песок, а полуэльф немедля принялся выращивать из обычного водяного элемента — большого.

Ядовитая солёность была даже впрок. Объёмов пруда и количества ежесекундно низвергающейся воды вполне хватило, чтобы мастерски управиться с задачей всего за полминуты. По счастью, никто не преследовал шустрого мастера, а потому никто и не разглядел, как он достал из-за пояса чёрный нож с золотой гравировкой и сияющим алмазом в качестве балансира на эфесе. Зато все жители лагеря сразу обратили внимание, но неверно интерпретировали, как весь круг света вокруг заклинателя в мгновение ока собрался в зерно воды, втиснутое в кристалл за долю мгновения перед тем, как увеличившийся меч пронзил водное средоточие большого элемента, отчётливо просматривавшегося в створе водопада. Существо не было призвано, как три предыдущих, его создали-извлекли на материальном плане Торила, а потому этот водный элемент, мягко говоря, не очень подходил для планарной ловушки.

Предусмотрительный мастер предполагал самую вероятную проблему, с которой может столкнуться, а потому заранее подготовился, создав из монетарного имперского золота крестообразную ленту, которую срочно достал и приложил к дрожащему алмазу, грозящемуся выйти из-под контроля и лопнуть в тот же самый миг, как завершится контроль Керрила над водным элементом, магически созданным из тела живого существа.

Четыре золотых ленты двумя дополнительными ободками скрепили бриллиантовый балансир и оплели сгладившуюся рукоять, как обычно обворачивают эфес выделанной кожей, и с двух сторон крест-накрест перевили гарду и лезвие, соединившись попарно. Ещё через несколько чрезвычайно долгих мгновений мастер доставал из ауры, а потом сперва превратил зерно укрепления в подобие рисового, вытянул в иголку и воткнул в центр гарды, с двух сторон хлопнув белыми чешуйками на ладонях — получились шляпки-клёпки. В тот же миг невидимый слуга откупорил алхимический флакон с добытой фамильяром из Астрального Океана серебристой субстанцией, в чём-то родственной духовной материи и потому сразу же втянутой тиноновым мечом, пока так и не возвращённым к натуральному размеру.

Торопясь, Керрил вытряхнул из рукава в ладонь золотой "колпак", изнутри обложенный драконьей чешуёй белого, красного, зелёного, синего цветов. При помощи всё того же заклятья ваяния эта деталь была приделана к балансиру эфеса для образования идеального золотого шара, капитально инкапсулирующего перенапряжённый алмаз планарной ловушки. Следующим шагом стало возвращение меча к натуральному размеру, тем самым создавался баланс между уменьшенными и увеличенными элементами, а дальше:

— Вода — балансир стихий. Нарекаю свой Клинок Стихий именем Каукаб. — на друидике властно произнёс мастер, воспользовавшись бединским словом, в разных контекстах означающим звезду, воду, меч, росу.

Хотя предельно сконцентрированный Керрил активировал "светящееся" свойство солнечного венца пси-пламени временно раздвигать Теневую Пряжу, чтобы исключить влияние Шар на сотворённый Артефакт, тьма сгустилась вокруг фигуры артефактора. Это так рождающийся Каукаб, словно душу из мира, вытянул из округи весь лунно-звёздный свет и природную энергию вместе с маной из пронизывающих Торил незримых сосудов-нитей Плетения богини Мистры, также смотав в себя ману из заклятий фантомного верблюда с диском Тенсера и хапнув прилично из расположенного высоко в воздухе водяного узла, а ещё львиную долю жизненных энергий самого полуэльфа — уникальное сочетание факторов позволило суетливо начатому процессу успешно завершиться. По достижении вымученного результата Керрил, валясь без сил, испытал огромное моральное удовлетворение и высшее удовольствие от своего творческого искусства.

Из-за поспешности теперь тинон, как определил Керрил, будет вытягивать не всю душу целиком, а только лишь кусочек, делая Клинок Стихий — вампирским. В любом случае соседство четырёх стихий было губительно для почти любой смертной души, что засосалась бы внутрь лезвия. Квази-оживлённость оружия не только предотвратит бессмысленную гибель существа внутри плена чёрного металла, но и с каждой успешной атакой будет вытягивать лишь жизненные силы с их дальнейшей передачей держащей руке, а душа убитого отправится на План Фугу, как и положено законами мироздания.

Разумеется, у Керрила получился не знаменитый лунный клинок от эльфийских мастеров. Конечно же хотелось бы, чтоб со временем, с числом жертв и умениями владельца Артефакт Каукаб мог обзавестись дополнительными способностями, вытянутыми из убитых и отпечатавшимися в магии клинка. Но увы, в непредназначенный для этого клинок больше ничего не влезет, как не пихай, к тому же, новые характеристики могут раз и навсегда нарушить успешно достигнутый и с трудом закреплённый баланс стихий, на страже соблюдения которого будет намертво стоять псевдо-сознание от того водного конструкта, наречённого Каукаб.

Источник водопада, некогда заблокированный и осквернённый в той мере, чтобы вместо вкуснейшей питьевой воды цедить ядовитую солёную, в следствии процессов при создании могущественного Артефакта оказался освобождён от многовековой "пробки" и загрохотал с прежней полноводностью, подтвердив подозрения мастера Керрила, сверху опознавшего данное плато за некогда летающий остров. Собственно, потому и в перестроенном из развалин храме так было хорошо медитировать на спокойствие и безразличие — в нём тысячелетиями поклонялись Лорду Воды, олицетворяющему спокойствие и безразличие океана. Это был не просто остров-город, а летающий храм Истишиа, имевший огромные резервуары питьевой воды для её доставки летающим городам Империи Нетерил с искусственным орошением посевов благословлённой водой. Катастрофа застала тот момент, когда шла перекачка водных ресурсов между анклавами... Сам Истишиа инициировал мастера Керрила гидромантом, поэтому за всё благодарный ему "смертный бессмертный" пообещал себе попозже вернуться сюда и прогнать осквернителей-аоистов, расчистив и возродив храм Воды — каждое племя кочевников почтёт за честь и святой долг прийти поклониться Лорду Воды.

"Мастер-создатель, здравствуй..." — пришло телепатическое приветствие от Клинка Стихий. Великолепный образец искусства благородных магов сильнейшей в истории империи людей сдюжил модернизацию, оживляющую не шестым магическим зерном жизни или анимации, но триединой духовной эссенцией от слепка изуродованных душ. "Здравствуй, Куакаб", — поприветствовал Керрил, более-менее оклемавшийся за получас лежания в потоке, начавшим топить лагерь якобы ко всему безразличных, спешно переселяющихся в чужой храм, от прибытка чистой воды начавший "оживать".

Глава 19 — Долина Ветров.

Артефакт был сделан мастером Керрилом для себя при том, что он лишь чуточку владел техниками ближнего боя ножом и кинжалом — точно не мечом. Смешно? Как бы не так! Нетерский кортик у прошлого владельца являлся статусной частью обмундирования — им и остался. Артефактор спланировал его использовать в качестве магического жезла для облегчения призыва и управления стихийными элементами. Сам по себе Клинок Стихий позволял на суточный срок вызывать малого элемента любой из четырёх стихий — в один день хоть все четыре подряд. Однако главное преимущество заключалось в том, что при совершении заклинания призыва одного стихийца посредством Каукаба появлялось сразу четыре — от мизерных в 1 фут до большого размера в шестнадцать в зависимости от круга заклятья. Правда, после призыва рослых, начиная с пяти футов, Клинок Стихий на пропорциональное количество минут переставал наносить вред любой стихийной магией.

Собственно, опасения мастера Керрила подтвердились: на вторую ночь все трупы рабочих на раскопках в Долине Ветра поднялись нежитью, образовав дополнительное изнуряющее препятствие. Но не тут-то было! Полуэльф совершенно не эффективно, но очень эффектно взмахнул иллюминирующим коротким мечом, и с него слетели четыре сгустка, разросшихся до маленьких двухфутовых элементальчиков: каменный принялся отдавливать ногу первому попавшемуся зомби, огненный неторопливо пополз вверх по второй, воздушный заскочил на плечи танцевать, водяной стал брызгаться кислотой. Керрил не остановился, взмахнув ещё раз, но вместо заклятья призыва он словно бы стряхнул иллюминацию с лезвия, и вперёд улетели ещё четыре таких сгустка: всего в один фут и напоминающие бешеных ёжиков из волшебного ёжащегося мешочка, используемого для распыления внимания врагов. На шестой счёт иллюминация клинка обрела прежнюю силу, и Керрил опять смахнул её: пределом для мастера стало двадцать четыре сгустка таких мизерных стихийцев, дружно атаковавших неповоротливых зомби, удачно подсвечивая нежить своим тусклым свечением рыжего, белесого, зелёно-коричневого и аквамаринового. Эта мелочь исчезала либо после своих успешных атак в количестве от одной до шести, либо после слияния с крупным собратом для его исцеления, либо через минуту времени после сбрасывания с Клинка Стихий, получившегося выше всяческих похвал!

Не бедные зверушки шли в бой калечиться и умирать за призвавшего их любителя природы, а вредоносные воплощения стихийных сил. Со стороны получилось красивое и красочное зрелище, а, главное, тупая нежить не лезла на заклинателя, напряжённо занимавшегося тонкой калибровкой Артефакта и задания шаблонов поведения мизерных элементов, подконтрольных Каукабу.

— Ну, чего рты раззявили, наймиты? — Строго вопросил Керрил свою команду, так и стоявшую у края разорённого лагеря археологов по прошествии полутора минут от начала боя. — Арбалеты в руки и как в тире спокойно расстреливайте тех, на кого мелкие бросаются.

— Диикин чувствует, что может изгнать нежить, — испытывая омерзение к ней, хмуро известил новоявленный жрец солнца, отцепляя от вещмешка свой соразмерный арбалет. Ночью он теперь чувствовал себя неуютно и ощущал упадок сил, крепясь, чтоб не ударить в грязь лицом перед взыскательным командиром.

— Помолишься, когда орда невидимых слуг стащит мертвецов в кучу, — нейтрально ответил Керрил, собиравшийся успеть разобраться с наземными раскопками и устроить погребальный костёр до того, как звёздное небо полностью закроют облака. Вообще-то заниматься этим есть забота Гаррика Халассара, как начальника археологической экспедиции, но получивший обратно своё заветное колечко мужчина ссыканул идти в Долину Ветров (Смерти), наводнённую демонами и нежитью да в компании этих нелюдей, во всех смыслах.

Как было видно при свете звёздного купола, участвовавшие в экспедиции волшебники разбили площадь плато с руинами по секторам. Керрил не представлял, как должны были напасть демоны, чтобы им не сумели оказать организованного сопротивления? Полуэльф полагал, что Гаррик ошибся: Хьюродис вместе со своей армией явилась сюда именно через портал и лишь поджидала удобного момента для нападения. Да, вполне вероятно, медуза просто отыскала работающий имперский портал, наиболее близко находившийся к месту, где засветился искомый мифаллар. Это означает, что место действительно незнакомо ей — было. К сожалению, северные ветра, конечно, уже задули все следы и скоро заметут все труды, а Керрил серьёзно истощил свою магию для ворожбы на тему случившегося — маловажно.

Отдельный вопрос с демонами, чьи клыки и когти оставили явственные следы на людях. Никого из одарённых магией среди нежити не имелось, что наводило на определённые мысли. Все волшебные вещи тоже оказались изъяты, вместе с монетами и другими ценностями — вплоть до ремней на спадающих у зомби штанах. Вообще эта полевая практика Хьюродис в школе Некромантии очень дурно пахла, особенно в свете того, что солнечная эльфийка Аяла Копьё Ветра занималась возвращённым в тварный мир личем Бельфероном, которого медуза назвала своим отцом. Арфист-скаут вообще тогда провалила своё задание, чем нарушила рискованный план Керрила, и теперь была вынуждена каким-то образом расхлёбывать последствия, возненавидев благодетеля как злодея. С другой стороны, эти занятия Хьюродис хорошо укладывались в вынашиваемый Керрилом замысел. По правде говоря, мастер слишком часто вынужденно импровизировал, подстраиваясь под изменяющуюся обстановку, однако и в таком образе действий имелся свой кайф — и свои неблаговидные компромиссы.

Пока к занятому настройкой командиру лезли всякие сумбурные мысли не по делу, его подчинённые щёлкали арбалетами, кряхтя на взводе. У Диикина быстро задрожали руки с непривычки. Он не смог себя заставить шмонать трупы в поисках забытого демонами, поэтому плёлся в хвосте и скорбно шептал Латандеру непрерывно повторяющуюся молитву охранения от нежити.

— Великий Герой, можно кремировать... — разрешил Диикин голосом, лишённым былого задора. Молитва за упокой груды мёртвых тел выпила из барда-клирика все моральные соки. Хоть ветер уж унёс струнный плач, но скорбная мелодия всё ещё звучала в головах. У барда было достаточно мозгов, примеров и сил, чтобы молиться под лютню.

— Не стой столбом, Ксанос, — полуэльф грубо вывел полуорка из задумчивости. — Заклятье огненной спирали идеально подходит, — сухо выразился Керрил, который в качестве заклинателя сам всё ещё пребывал в отвратном состоянии, что естественно после крутого завершения творения Артефакта и долгого часа его кропотливой "отделки" — измотанной оказалась едва ли не каждая клеточка и ниточка полуэльфа.

Безбородый командир едва не перегнул палку, стимулируя щетинистого наймита:

— Сейчас, — выцедил полуорк, мнящий себя великим и желавший вежливого с собой обращения, но не смевший ослушиваться — пока.

Ксанос до сих пор не переступил через свою гордость, чтобы напрямую спросить Керрила, знал ли тот о мифалларе. Впрочем, у Мессармоса не имелось никаких сомнений, что его вероломно поимели втёмную и ещё не раз в

* * *

. Однако в памяти полуорка ещё свежа была жизнь в Подземье, и нынешнее обращение он раньше бы воспринял за благодать, делающую его сильнее и опытнее — приближающую к заветной цели. Терпел.

— Посохом закрути и брось, зря что ли инструмент тебе делал? — Едким смыслом, но сухим тоном подстегнул мастер самость амбициозного юноши, по всем тестам мастера Дрогана имевшего очень хорошие показатели интеллекта, но не столь выдающиеся, как у его первого ученика.

Скрежетнув зубами и едва не раскроив губу собственным клыком, начинающий карьеру колдун взялся за посох обеими руками, как за оглоблю какую. Усиливая контраст с исчерпывающе мягкими объяснениями мастера Дрогана, мастер Керрил жёстко прокомментировал начало потуг, ибо только так с этим типом получалось наиболее быстро, доходчиво и результативно:

— Ты колдун или знаменосец имени себя, что ль? Смешон маг, что даже не может ощутить сопротивление магической паутины, когда сматывает из неё ману на свою огненную спираль. Жалок и смешон, — "ласково подбодрил" мастер своего наймита. От подобной издёвки оскалившийся Ксанос впал в ярость. — Пали нежить! — Неожиданно рявкнул Керрил.

И подстёгнутый колдун с видимым усилием провернул очередной круг черепом-навершием, запылавшим нестерпимо ярко и наконец-то обзавёдшимся лучами спиралей. Вспотевший Ксанос на очередном витке с криком ярости сбросил с посоха массивное заклятье, с ревущим гулом пролетевшее десятки футов прямо в центр отвратительной груды изуродованных тел, опасно зашевелившихся под действием простой иллюзии. Огонь поджог центр и взметнулся почти на три роста полуорка. Каждый луч спирали возвысился огненной стеной в рост колдуна. И было этих лучей не пять, и даже не семь или восемь, а все девять! Вскоре от кучи трупов осталась лишь горка пепельного праха.

Мастеру наконец-то удалось успешно провести давно зревший эксперимент: опирающемуся на трезвый ум волшебнику нипочём не повторить этот трюк варварского колдуна, превратившего свою ярость в силу заклинаний. Сам тяжело опёршийся на посох Ксанос оказался впечатлён собственным творением. Диикин даже оценил крутизну соратника какими-то виршами на родном кобольдском. Керрил специально мотивировал обоих своих спутников на упорное и быстрое развитие по своему подобию. Жизнь часто бьёт суровее и больнее, но, как говорится, тяжело в учении — легко в бою.

— Тщательно обдумай это на досуге, Ксанос, — полуэльф по-товарищески потрепал полуорка по плечу, не собираясь всё разжёвывать и отрыгивать ему в готовом виде, тем самым лишая радости открытий и достижений с чувством благодарности суровому преподавателю.

— Я запомню, — выдохнул Ксанос, ощущавший усталость после подъёма сил и эмоционального всплеска, напитавшего пламя дикой яростью. Так всегда бывало, когда он или окружающие его в детстве орки пользовались варварской яростью.

— Диикин не хочет зачищать демонов, — обречённо пожаловался кобольд, сильно струхнувший от вида зашевелившихся мертвецов, которых он только что отпел. Это взрастило в нём зерно сомнений, подорвавшее веру в себя и бога.

— Тогда зачистишь нежить — некоторые рабочие определённо находились в руинах, — заключил мастер, шагая по направлению ко входу в подземелья, куда вели обрезанные верёвочные лестницы.

Мастер Керрил слышал рассказ Гаррика и напомнил о его словах, но до сих пор не расспросил об этом своих наёмников и вёл себя так, словно ему была неинтересна узнанная ими информация — они тоже по разным причинам не горели желанием поведать её грубому командиру. К тому же, визуальные датчики Керрила уже добрались до места побоища, ставшего демонической столовой — в открытом археологами подземелье отсутствовала нежить.

— Диикин не уверен, что справится, — тихо добавил кобольд, в супер-рекордные сроки освоившийся с торговым наречием.

— Ну, тогда ложись вон там и жди рассветной встречи с Лордом Утра, — нейтральным тоном выдал полуэльф, холодно глянув на жестоко воспитываемого нытика.

— Амау! Бог правда-правда придёт к Диикину? — Искренно обрадовался бард, тут же повиновавшийся, разлёгшись на песке.

— За ночь тебя заметёт бархан, ты задохнёшься в нём и как раз к заре отправишься душой к Лорду Утра, а Ксанос с удовольствием поджарит зомби-кобольда, — зло пошутил Керрил, глянув на клыкастое лицо полуорка, в свете пламенеющего черепа да с нижнего ракурса выглядевшего поистине демоническим.

— Диикин не хочет умирать!.. — Обиженно воскликнул кобольд, не смогший поверить в предательство "Великого Героя", но теоретически столкнувшийся с этим.

— А если я прикажу? А если Бог прикажет? — Выставил мастер акценты, заставляя умишко кобольда лихорадочно соображать. — Нормальные личности не хотят умирать, но готовы это сделать в борьбе: я за свободу, Ксанос за власть, а Диикин за что готов умереть? Пусто? — Сощурившись, Керрил развернулся, картинно взмахнув трепещущим плащом, тут же прижатым ветром к спине. — Идём, наёмник, тут пустое место, — высокомерно изрёк полуэльф мелодично ледяным голосом.

— Нет, — нашёл в себе волю полуорк, решившийся на откровенный разговор.

— Не-ет? Не идём? Не наёмник? Не тут? Не пустое? Не место? — Издевательски зачастил он вопросами, стараясь сыграть эту гнусную роль правдоподобно, ибо близилась развязка всей эпопеи.

А потом, увидев нужную реакцию, Керрил резко переобулся, повернув ситуацию вверх тормашками:

— Не тужься, Ксанос. Раз вступился за легкомысленно поверившего в иллюзию Диикина, то и дальше так поступай с друзьями. Мне будет совсем не до вас при стычках с многочисленными врагами. Из-за риска угодить под мою массовую атаку лучше бы вам тут остаться и не мешаться, но тогда вы вообще без шанса на трофей. Если идёте следом за мной и имеете в запасе защитную магию, то у вас есть час, чтобы подготовить и активировать её, — изложил мастер своё мнение, усилием воли и подаренной Латандером автоматической метамагией облачаясь без слов и жестов в улучшенный доспех мага, защиту от стрел и энергий, большую сопротивляемость. А "шестёрка" из бычьей силы, кошачьей грации, медвежьей выносливости, лисьей хитрости, совиной мудрости и величия орла всё ещё держалась с зелий, без помощи которых глупо было затевать столь капитальную переделку Клинка Стихий, как и без круга против злого мировоззрения, сохраняющегося в дремлении, как и вся наложенная магия.

Облапошенный Диикин аж прослезился, пока внутри разжигался эмоционально-религиозный пожар, в котором сгорели все прежние обиды на Ксаноса Великодушного. Пристыженный клирик не мог и слова вымолвить, но отыскал силы вскочить вместе с пузатым вещмешком, чтобы успеть сготовить харчи для полуорка.

После небольшой передышки команда из трёх существ двинулась к громадной расщелине, образовавшейся посреди Долины Ветров, видимо, на месте замка владетельного арканиста, сгинувшего вместе с мифалларом.

Глава 20 — Подземелья Долины Ветров.

— Диикин, хватит пялиться на моё оружие — врагов прозеваешь, — приструнил Керрил мелкого, запахнув плащ, раздутый порывом ветра, гулявшего меж полуразвалившихся стен, кое-где ещё пока образовывающих тихие углы, в одном из которых команда устраивала привал.

— Диикин боится, что Великий Герой носит врага с собой, — довольно смело и певуче ответил жрец Латандера, при отпевании трупов понявший, а на отдыхе осознавший, что отныне тоже в состоянии чуть-чуть приказывать.

— Спасибо, я уже в курсе, — недовольно ответил полуэльф, играя желваками под шторкой тагельмуста. Ксанос высокомерно хмыкнул, промолчав.

Даже слепой бы заметил следы мелких элементалей всех четырёх стихий, вырывавшихся из яблока эфеса, пока воля владельца "грезила наяву", как точно характеризуется способность эльфийского дремления. На сей раз эти духи улепётывали от стоянки и где-то поодаль "резвились" с насекомыми, грифами и между собой. По следам — за час сбежала дюжина, первой утекала вода. По кобольду — выплески носили хаотичный характер, вероятно, серийный: сбегал водный элемент, следом вырывался его огненный антипод, от возросшего противостояния освобождался усилившийся ветер, за ним выкатывался неповоротливый камень. Керрил придумал, как подступиться к проблеме и воочию пронаблюдать, но пока даже не представлял, как однозначно выявить и устранить дефект в плетениях. Удручённый мастер был вынужден отложить капитальные разборки с капризничающим Клинком Стихий Куакаб — впереди ожидали Подземелья Долины Ветров.

Слаады — амфибии-монстры, с клыками и акульими зубами, с когтями и саблевидными костями из запястий. (иллюстрации 077-079) Призрачные тайные глаза, созданные поясной пряжкой, разглядели множество лягушачьего красного мяса, немного массивных синих квакш и тощего серого заклинателя, кукующего в портальной зале с группой захвата, мающейся бездельем — пинали головы людей и брюшки формиан. (иллюстрация 080)

Гигантская разновидность муравьёв с антропоморфным строением торса отважно защищала проём в полу длинного холла перед портальной залой, обороняя этот старый вход в свой муравейник. Всеядные насекомые не проигрывали демонам только за счёт количества особей, которые слаады пожирали с куда большим удовольствием, чем трупы людей или своих сородичей. Не проигрывали, но истощались: насекомые постепенно уступали амфибиям — битва вяло текла на территории формиан. Если судить о ходе стычек, то слаады, тоже комфортно чувствовавшие себя в полной темноте, просто-напросто развлекались с обречёнными насекомыми, бьющимися неумело из-за отсутствия должного руководства, вероятно, убитого одиночной вылазкой медузы. Второй призрачный тайный глаз из ременной пряжки мастера Керрила продвинуться далеко в муравейнике тоже не смог — какое-то воздействие опять внезапно дестабилизировало магический датчик.

Не надо иметь степень магистра, чтобы с собранными сведениями догадаться о сути ловушки Хьюродис. Хочешь по-быстрому? Милости просим по прямому маршруту, которым повезло (или не очень) двигаться археологам, скрупулёзно срисовывающим отовсюду каждую закорючку, под страхом атаки насекомых и под надзором конкурентов на реликтовые артефакты нетерезов. Можно не сомневаться, что серый слаад, являющийся сильным колдуном, применит "фокус" своей хозяйки, призвав к себе десятки двуцветных сородичей — в имеющемся бестиарии подробно описаны эти широко используемые монстры. Хочешь обшнырять руины? Пожалуйста, иди на свой страх и риск. В любом случае, придётся выложиться, показав свои слабые и сильные стороны — терпеливо поджидающей Хьюродис.

Как решил Керрил, самое главное заключалось в том, что, когда один из призрачных тайных глаз проник в руины и пролетел по маршруту археологов, то по самый нос закутанная в плащ фигура словно бы обменялась любезностями, показав себя-приманку в ответ на вспышку магии, возникшую в момент рождения Клинка Стихий Каукаба. С горой трофеев и разодетых трупов заклинателей медуза, змеиными глазами завидев из тени капюшона чужую следилку, демонстративно поторопила ручных демонов, последней зайдя в древний круг телепортации, загрохотавший засверкавшими молниями. Видимо, пробои магии из-за каких-то дефектов, возникших от мириад причин — вот и мышеловка взведена.

Самое мерзкое заключалось в том, как счёл Керрил, когда проанализировал разведывательную информацию, собранную за получас, что сами по себе слаады, как гласили бестиарии, весьма устойчивы ко всем стихийным воздействиям, вдобавок, обладают настолько сильной регенерацией, что могут прямо на глазах исцелить рану от простого меча, пока тот находится в замахе для следующего удара. Затевая работу над Клинком Стихий, мастер даже не предполагал, что этот его козырь будет крыт ещё до завершения работы над Артефактом, прямо-таки чудесно показавшим себя в борьбе с зомби и отвратно на отдыхе! Столько сил угрохать в меч, которым и махать нет умения, и его магические свойства оказались нивелированы Хьюродис ещё до его создания — уму не постижимо!..

— Эй, вы, ко мне, на колени, — грубо подозвал полуэльф своих наймитов, сплачивая их общим чувством к командиру, чтоб расставание прошло без сожалений. Скрипя зубами, те подчинились. — Сесть на пятки, упереть руки в землю, закрыть глаза, — выдал инструкцию заклинатель, представлявший, как будет глючить вестибулярный аппарат каждого из них.

Керрил прилепил им на лоб по вернувшемуся датчику, тем самым инициировав передачу визуальных данных, собранных этими великолепными шпионами. Милосердными касаниями к затылкам полуэльф предотвратил рвотные позывы, оставив полуорка и кобольда бороться с головокружением и потерей ориентации в пространстве — сей полезный опыт может когда-нибудь им пригодиться.

Пока подопечные умозрительно путешествовали по легкодоступным коридорам подземелья нетерского комплекса, мастер потратил время на обдумывание тактики и стратегии касательно обнаруженных и сносно сохранившихся подземелий. Арсенал подготовленных заклятий, разумеется, предусматривал вероятную осечку с наскоро сварганенным Клинком Стихий, поэтому — методичное уничтожение малых групп противника с применением огненных возможностей по образу и подобию разборок в логове стингеров.

С гневным отвращением переступив частично обглоданные человеческие трупы, Керрил призвал фамильяра, как уже повелось, пролившегося жидким огнём на плащ. Под прикрытием пламени Абада полуэльф перешёл в облик огненного архона, оставшись одетым во всё прежнее, рассчитанное на такое вот ношение — сохранив всю ранее наложенную магию. По ходу движения прямо по коридору архон активировал венец, эффектно образовавший вокруг огненной головы настоящую двенадцати-зубовую корону из пламени, которая взметнулась над заклинание подобной способностью тела из солнца, распространившей огонь на пять футов вокруг — зрелище сильно впечатлило Ксанса и Диикина, которые, казалось бы, должны были уже привыкнуть. Под этим пламенным прикрытием белая кобра облачилась в огненный бич, а в левой сработало заклятье, раскалившее чёрное лезвие примерно до температуры плавления свинца. Элементная аура огня быстро заставила наёмников выдержать дистанцию минимум в двадцать четыре фута, она же стала эдаким кругом регенерации для восьмифутовых огненных элементалов, призванных соответствующим заклинанием посредством огненного бича-кобры. Таким образом через Усмана всего трёх удалось запрячь на подмогу, зато одинаково огненных и подчинённых напрямую мастеру вместо ненадёжного клинкового посредничества...

Диикин оказался не шибко счастлив смотреть на воплощение крылатого Лорда Огня в окружении свиты подданных элементов, уже показавших возможность сбегать из-под контроля — повар от испуга пролил тогда котелок на костёр. Ранее оскорблённый до глубины души бард разочаровался в светлом образе Великого Героя, поступающего коварно и гнусно, пусть и во имя правого дела. А ещё от его головы с богохульной короной исходил слепящий свет. Очень скоро кобольду пришлось ещё и морщиться от совсем не сладкого запаха палёных трупов, но и эта мелкая неприятность не смогла испугать кобольда.

Диикин только недавно осознал всю разницу между каким-то белым драконом и подлинным Великим Божеством. От рабства одного он избавился, только чтобы вскорости пойти в услужение другому — добровольно. Что тогда в предгорьях он не мог решиться умереть за свободу, что теперь был готов исполнить приказ встать перед кем-то на колени. Коли умирать, то и не за музыку, на процветание которой бард даже недавно пожертвовал на алтарную длань свой чудесный струнный инструмент. "Тогда ради чего?" — задался вопросом Диикин. Теперь он мог ответить. Ради Лорда Утра готов был умереть его новообращённый почитатель — ради бога... Эта высшая идея не понималась Диикином до конца, но сам факт приверженности ей нехило вдохновлял на подвиги с лютней в руках: только бы завершить сочинение о Двуличном Герое, и тогда он легендарно воспоёт Эпичного Латандера — желая вовеки веков быть подле своего Замечательного Бога!

Диикин с Ксаносом не зря храбрились, следуя в паре шагов от жгучей границы огненного воздействия — шесть омерзительных воплей уродливых слаадов не смогли ввести их в ступор или оглушить. Оба притаились за углом, с ужасом и невольным восхищением запечатлев момент, когда пламенный лорд взмахнул своим огненным бичом-змеёй и с громким хрустом насквозь пробил грудную клетку ближайшей демонической лягушки-мутантки, вспыхнувшей так, словно она целиком была облита алхимическим огнём.

Троих красных слаадов задержали огненные элементалы, а вот двое накинулись на коронованного лорда и облажались, не сумев различить его поджарую фигуру внутри "жирной кучи пламени" и не достав до неё почти фута. Скрывавшийся за пеленой огня архон не замедлил этим воспользоваться, прыгнув к монстру вплотную и вскрыв брюхо Клинком Стихий. Стоявший на полусогнутых лапах слаад возвышался на целый фут над преображённым Керрилом, ловко поднырнувшим под замахнувшуюся перепончатую конечность, чтобы след за раскалённым мечом уже крыло феникса резануло демона — подмышкой. Заживо жарящийся монстр издал душераздирающий вопль, бездарно спалив свой драгоценный язык. Архон развернулся, позволяя фениксу огреть слаада вторым крылом, превратившим того в горелый шашлык, замертво повалившийся на пол. Видя всё вокруг, Керрил не терял контроль над обстановкой и танцующим движением присел, сделав неуклюжую подножку демону, опрометчиво бросившемуся в кострище. Высвободившись из предыдущей жертвы, ползучий бич овил другого слаада и впился ему в шею ядовитыми змеиными клыками, туго сжимая свои огненные кольца.

Тем временем огненные элементалы сдавали позиции демонам, которым не могли нанести почти никакого вреда, а сами в полноте огребали от их выдающихся когтей. Эти слаады поступили умнее сородичей, быстро воспользовавшись своей врождённой способностью призывать себе подобного — и вот чудищ снова шесть. Мастер Керрил не стал тратить огненный шар или какое-либо другое заклятье, обойдясь имеющимся оружием — когда ещё представиться шанс попрактиковаться с натуральными демонами?

Избегая атак призванных демонов, архон, ускоренный волшебной обувью, вклинился в бой к центральному своему огненному элементалу, бесхитростно отрубив около сгиба конечность размахнувшегося слаада, а бичом-змеёй, словно нагайкой, долбанув по спине соседа справа. Псевдо-живая кобра сама скорректировала удар, врезавшись в поясницу, хрустнувшую и обуглившуюся вокруг места попадания. Почти издохший огненный элемент получил передышку и лечение в пекле короны пламени Керрила, увеличившийся фамильяр которого решительно вспорхнул с плаща, чтобы с вострыми когтями и клювом обрушиться сверху на голову противника дальнего элементала: из-за активации Абадом такой же способности тела из солнца со стороны показалось, что король породил дитя.

В считанных ярдах позади дверь в коридор, решётчатая перегородка посреди квадратной комнаты всего в две коридорной ширины. Не мудрено, что в этой тесноте одному из призванных слаадов удалось совершить мощный прыжок, острыми спинными пластинами боднув пламенеющую фигуру, обзор которой со спины закрыл взлетающий феникс. Каменная шкура спасла Керрила от костяных выростов, но сила толчка вмяла его в стену, едва не оглушив и чуть не поломав все кости. "Коронованная куча огня" свалилась в углу, с непривычки выронив меч, тогда как бич-змея хвостом овивал руку и просто самостоятельно удлинился с целью доконать-таки зажатого им демона, со смертью которого поджаренный до хрустящей корочки "таран" отправился восвояси, не успев отмутузить архона до исчерпания ресурсов его защитной магии.

Тем временем однорукий слаад совершил яростный удар наотмашь по огненному элементалу, которого сзади окончательно порвал ранее призванный им демон, следом накинувшийся на феникса, в пылу сражения больно огревшего его по морде своим огненным крылом. Абад выцарапал красные буркала своего противника и предотвратил его волшебный вопль одномоментным склёпыванием драгоценного языка. Зубы лягушки пробороздили клюв, обуглившись. Израненный слаад попытался смахнуть с себя огненное существо, подняв когтисто-перепончатые лапы, но те наткнулись на лавовую броню и заживо поджарились. Собственно, вот тут феникс и взмахнул крылами, задев соседей в стремлении "приласкать" открывшиеся бока лягушачьего демона, в итоге погребённого под лавой сжиженного фамильяра. Этим подсказанным манёвром Абад избежал многочисленных ударов и одновременно атаковал по ногам всех окружавших его красных слаадов. Через несколько мгновений "танцующий" безрукий остался вдвоём со своим обгорающим призывником против четверых, двое из которых тупо глазели на огненное буйство. Удар бичом положил конец демоническим мучениям.

Из желания сохранить хоть какие-то трофеи со слаадов, пылающий Керрил торопливо покинул поле сумбурного боя, не забыв захватить оброненный меч. Наёмникам пришлось отбежать обратно, потому что дверь дальше чуть ранее завалило по вине тряски от кое-как сработавшего круга телепортации. Тем более, "коронованное пламя" и без этого собиралось выйти обратно в коридор, приведший его в примечательную комнату, где стояли знакомые статуи с золочёными щитами. Магическое плетение в них давно закоротило, зато действовали другие фигуры, похожие на жирных горгулий и стреляющие магическими снарядами по всем, кто пересекал центральную область — это был уже второй подобный зал. В этом же помещении располагались саркофаги с нежитью, естественно, безжалостно разодранной прихвостнями расхитительницы гробниц. Керрил ошибся, думая, что его огненная магия вдохнёт "жизнь" в стрельцов огненными стрелами. Однако огненная чувствительность обличья архона помогла понять, с чего потом начинать их ремонт.

"Признаю, я постыдно обронил тебя, Каукаб, но и ты, выпав, позорно не удержал заклятье. Впредь, когда не занят контролем призванных или экспортированных элементов, держи наложенную на тебя магию. Уразумел, Каукаб?", — осведомился Керрил у своего Артефакта, находящегося на стадии обучения и притирки с хозяином. "Да, мастер-создатель", — телепатически ответил интеллектуальный клинок, врождённо испытывавший безграничные пиетет и преданность своему творцу. Пока не проявлялись остаточные следы от сущностей эльфа, дварфа, хобгоблина, которые, как теперь догадался архон, были притянуты духами трёх других стихий, ставая в оппозицию к главенствующему водному конструкту. Мастер ума не приложил, как сдержать или, что важнее, обратить этот процесс вспять — если ещё не поздно!..

Предупредив Диикина и Ксаноса, чтобы те опять шли по периметру, перелезая через статуи, Керрил неторопливо двинулся дальше через дверь, вернувшись к месту старта исследований одного из крыльев обширных подземелий.

Археологам просто повезло обычным простукиванием обнаружить тонкую стенку породы, закупорившей переход, когда исчезло сооружение в центральной части летающего острова. Однозначно, во время синхронизованной процедуры перекачки воды между воздушным храмом Истишиа и низко парящим анклавом владетельный арканист обязан был находится у своего мифаллара. Когда сердце города засбоило из-за глобального катаклизма с мировой магией, лидер доказал свой профессионализм, в воцарившемся хаосе при нерабочем Плетении и мёртвой Мистрил открыв-таки на какой-то из планов бытия зёв портала, превратившего падающий остров в бублик и каким-то обратными завихрениями занёсшего на него формианов, образовавших тут колонию. Что сталось с провалившимся в портал имперским замком — риторический вопрос. А вот бывший летающий остров благодаря такому вот портальному выверту затормозился у самой поверхности и тем спасся от тотального разрушения. Однако, судя по дошедшим легендам бединов, они, придя сюда, никого из людей не застали, как и гигантских муравьёв, к тому времени, наверняка обосновавшихся под землёй, подальше от выеденной порталом пропасти, нещадных ветров и палящего солнца. Маги из археологической экспедиции не зря сторожились при входе, а вот уже внутри — совершенно напрасно. К сожалению, полуэльфу не хватало интеллекта и времени втиснуть в эту стройную картину некоторые факты.

Мастер Керрил не миндальничал, на первый раз проносясь по древним коридорам без разглядывания фресок и глифов, по всей видимости, настроенных на волшебное поле мифаллара и потому сейчас бездействующих. Он старался не бежать, но и не плестись, боясь испортить остатки былой роскоши собственным пламенем, которое можно будет погасить лишь после тотальной зачистки. Благо, огненная форма и заранее подготовленная магия позволяли сейчас арканному иерофанту детально запоминать все происходящее и одновременно думать о разном.

Следующая встреченная группа слаадов состояла из шести особей и оказалась единственной такой большой, исключая тех, кто находился в портальной зале. Огненный шар предрешил исход резни.

Далее в узком переходе встретилась четвёрка синих слаадов, более уродливых и жирных, отличавшихся от красных подобно тому, как лягушка отличается от жабы. Эта группа поджидала авантюристов, и по заведённой тактике первым делом призывала своих низших красных сородичей из Абисса, где они все обитали. Оставалось благодарить судьбу, что эти демоны не могли алгебраической прогрессией заполонить руины: способность призыва у призванного слаада подавлялась магией призвавшего.

Как говорится, сила есть — ума не надо. Вбежавший в узкий коридор огненный архон воспользовался теснотой и своими усиливающими преимуществами, применив огненную вспышку, сильно обжёгшую всех восьмерых слаадов. Оба следовавших за ним огненных элементала, спустя миг, бросили по огненному шару, чьи волны пламени отразились от стен и повторно накрыли демонов. Прожаренные тушки повалились на пол, а на головы победителей осыпались камни со сводчатого потолка, всё сильнее разрушающегося от времени вместе со всеми встроенными механизмами систем жизнеобеспечения высокоразвитой цивилизации. Очередное сотрясение, как ощущал огненный архон, вызвал сильный порыв ветра, гонимого надвигающейся бурей.

Керрил, естественно, обращал внимание на некогда работоспособные латные конструкты — магических стражников, стоявших по углам коридоров или у опустошённых саркофагов. (иллюстрация 081) Удивительная чеканка и гравировка доспехов приличествовала какому-нибудь бронзовому охраннику-статуе перед мэрией крупного города, а не голему в запылённых и тёмных руинах. К сожалению, оживлявшая их магия иссякла. У очередного "пустотелого латника" в руках оказался не меч или алебарда, а дварфская секира с лезвием в виде дуги в три четверти круга. Она-то и сохранила магию, подспудно анимируя латы, напавшие на проходящих мимо них нарушителей — демоны разгромили конструкта и забрали оружие. (иллюстрация 082) Но оно им не помогло — четыре огненных существа отомстили.

Даже когда в коридорах слышались звуки сражения, зелёный слаад, нечуждый магии, продолжал изучать одну из заслуживающих внимания комнат, поживившись найденными тут трофеями. Имея на спине четыре выроста-бивня, жадный до магии демон на манер юбки напялил на себя волшебный женский плащ с дивным паучьим узором, потускневшим в солнечном свете, излучаемом архоном. (иллюстрация 083) Слаад загодя ощутил жгучую ауру и встретил врагов ударом молнии — постоянная магическая защита нетерского артефакта проявилась малой сферой неуязвимости от колдовства уровня третьего круга и слабее. Сберегая волшебный предмет, сотканный куда более мастерски, чем намотанный на голову тагельмуст, мастер Керрил воспользовался тайной досягаемостью и накинул на шею демона аркан электрической петли Гедли, а извивающаяся в его руках кобра Усман исторгла из пасти звуковое копьё.

Живучий зелёный слаад устоял! Однако его сильно шатнуло и оглушило. Пока монстр считал звёздочки перед глазами, архон расщедрился на контрольный выстрел вторым копьём звука из десяти зарядов своего оружия, желая сохранить ценное тело демона как можно более целым, ведь в нём волшебно: кричащий язык, сопротивляющаяся энергиям шкура, регенерирующая кровь с отличными свойствами — жалко палить.

Минуты шли за минутами, отсчитывая сроки действия заклинаний на проносящемся по руинам огненном вихре. Монументальные колонны стояли тут и там, поражая бурное воображение гигантизмом утраченного архитектурного шедевра. Керрил стал прекрасно понимать археологов, вдумчиво и осторожно изучавших как сами нетерские развалины, так и возможности отколупать полудрагоценную облицовочную плитку. Для обдирания руин они не поскупились на десятки пар рабочих рук, намереваясь сказочно обогатиться — не получилось. Можно было бы удивиться, что за прошедшие века — это первая экспедиция, пробравшаяся сюда, однако всё объясняют состоявшиеся в Смутное Время "перевыборы" Мистры, снявшие здесь напряжённость Плетения с опасностью попадания на другой план бытия — где почил в бозе здешний арканист.

Пробежав закрытую тайную дверь, Керрил про себя потёр руки: вряд ли демоны смогли обнаружить и проникнуть туда, а это означало сохранность древних артефактов. К сожалению, это означало ещё и то, что Хьюродис просто не посчитала нужным обходить эти руины, по-видимому, имея доступ к настоящему кладезю древних богатств, для поднятия которых ей и нужен мифаллар. Значит, снаряжение у медузы — отменное.

За очередным перпендикулярным поворотом коридора огненного рейдера встретил очередной паралитический вопль слаадов, к которому примешался металлический скрежет механоида. Керрил отправил вперёд обоих своих призывников. Выдохшиеся за предыдущие схватки огненные элементалы применили огненные вспышки и пропали, вернувшись на План Огня. Одновременно с их атаками Керрил стегнул своим огненным бичом-змеёй, вытянувшимся на несколько ярдов и раскрывшей пасть, из которой на манер драконьего дыхания вырвался пламенный конус заклятья огненных рук. Миг спустя возвышавшийся за спиной архона феникс Абад взмахнул крыльями, своим порывом обжигающего ветра пустыни усиливая это пламя. Командная атака изжарила группу слаадов. Правда, один избежал смертельного огня, нырнув обратно в комнату. Керрилу не составило труда ударить бичом так, чтобы раскрывшая капюшон голова Усмана совершила вираж к демону, с громким треском сломав ему пару рёбер. По сердцу обломок кости промазал, а вот объятый пламенем и подвижный посох-кобра — нет. Только прошлой ночью доделанный артефакт показал создателю, что не лыком шит. Некогда побеждённая вампирская особенность неожиданно вновь проявилась, но уже в куда более полезном качестве: сожранное сердце демона, как дрова костёр, подпитало магию оружия — восстановился один из двух ранее потраченных зарядов копья звука.

Один из летевших впереди призрачных тайных глаз проник в помещение, поэтому Керрил знал о том, что только что убитые слаады не просто устроили здесь сортир. В этой комнате умер хозяин хранителя щита — большого металлического конструкта, который веками сторожил скелет, пока сюда не припёрлись демоны. (иллюстрация 084) Троих красных механический гигант убил, а потом серый шарахнул по нему молнией и долбанул молотом богов, обокрал мертвеца да оставил его серьёзно повреждённого защитника своим сородичам для глумливых развлечений. Интерес Керрила к действующему конструкту оказался столь велик, что он даже поколебался несколько раз — как можно пройти мимо столь притягательной древности?! Но и терять время было непозволительно, потому архон привычным мысленным приказом браслету достал одну из жемчужин, в огне ладони и ауры начавшую размягчаться, и бросил мелкий комочек в плечевые пластины дрыгающегося конструкта. Как заклятья лечения помогают живым существам, так и волшебство ремонта восстанавливает механических големов — сочленение руки с торсом исправилось. Существенно это не помогло, но надежды Керрила оправдались: красное свечение из-под загаженных глаз стало подмигивать голубоватым. При возвращении сюда появилась надежда на диалог, если этот хранитель щита имел и не утратил способность говорить на доступном владельцу языке.

С трудом одёрнув себя от распирающего любопытства заглянуть в ещё одну давным-давно закрытую тайную дверь, Керрил призвал ещё трёх огненных элементалов и ворвался в вытянутый холл с расщелиной по центру. Плохо иль хорошо, но чуть ранее это решили сделать и формианы: две группы по семь особей стали теснить шестерых синих и красных под командованием колдующего зелёного. Заявившийся на огонёк архон не собирался жалеть никого из враждующих. Он был бы не прочь перехватить трюк своего фамильяра Абада, но не стал рисковать сходу воссоздавать заклятье магматической ямы, которое бы не просто затопило расщелину в полу, а убило обе воюющие стороны. Вместо этого Керрил метнул в кучу-малу огненный шар, за ним повторили рослые элементалы, правда, пока они скручивали пламя меж ладонями, подгоревшие слаады по приказу зелёного командира призвали себе подобных демонов. Свеженькие шесть красных монстров бросились на новых врагов, грудью приняв на себя все три смертоносных снаряда и повалившись кеглями. Зелёный колдун не имел при себе ничего ценного, а потому феникс Абад по эмфатической связи получил разрешение показать атаку огненной струёй, облившей демона подобно ведру алхимического огня, разъедающего на манер кислоты — слаад рефлекторно отскочил от стены и тем спасся.

Момент был слишком прекрасен, чтобы упускать его: архон, глубоко вдохнувший собственного пламени, выплюнул второй огненный шар, в быстром, но не долгом полёте раздувшийся аж до целого ярда в диаметре. На сей раз наученные болезненным опытом слаады подпрыгнули, загородились или ещё как защитились от взрывной волны, хотя вал пламени всё равно их всех огрел по самое не балуйся. К сожалению, этой атакой убило всего двух призывных красных слаадов с раскуроченной грудью. Благодаря венцу, демонические вопли разъярённых красных и синих монстров не возымели действия, но вот зелёный слаад ответил более результативно — ударом молота богов.

До белых костяшек сжав оба своих оружия, волевой Керрил сам сдюжил атаку сакральной магии из четвёртого круга и фамильяру помог, чего нельзя было сказать о попавших в радиус поражения огненных элементалах, порванных в клочья. Второе такое заклинание зелёный слаад не успел завершить — вытянувшийся на десятки футов изворотливый огненный бич-змея пробил ему грудную клетку и схарчил сердце. В тот же момент рассерженный своей неудачей Абад, стоявший за спиной собрата, взмахнул крыльями, выстреливая по остальным живучим демонам веером из дюжины огненных перьев, в гигантской форме значительно более мощных: пять пролетело мимо прытких слаадов, зато в обоих крупных синих попало по два — сразу четверо врагов в минус.

Керрил кинулся навстречу оставшимся красным слаадам, один из которых имел глупость ударить по протянувшемуся мимо него огненному бичу со змеиным телом: чужое псевдо-живое оружие он рассечь не сумел и выдернул не из держащей руки, а из тела своего командира. Усман ударил глупца в спину, в итоге определив направление удара архона, раскалённым клинком отрубившего когтистую перепончатую лапу поджаристого призывника и неуклюжим взмахом вострого лезвия криво вспоровшего бок следовавшего за ним слаада. На оставшегося красного демона напал феникс, мощно клюнувший в плечо монстра, слишком рано взмахнувшего рукой.

Демон с выпавшей требухой сделал свой последний удар, попав по плащу, даже не прогнувшемуся под левым кулаком так же, как и под пинком развернувшегося однорукого, чей обрубок столь же бесславно ударился о каменную шкуру, а брызнувшая демоническая кровь испарилась, не замарав ядом. Клюнутый слаад наотмашь ударил феникса по шее, но лишь сжёг свои перепонки и обуглил когти о лавовую броню, существенного вреда не причинив.

Жар от пылающего огня стоял такой, что у стойких слаадов полопались буркала — даже под защитой век амфибий. Через примерно четверть минуты пребывания в беспощадном пламени демоны оказались неспособны продолжать биться и были легко ликвидированы.

Мастер не сожалел и не мешкал, отправляя в расщелину посреди зала крутящийся шар заклятья пламенной сферы, которую специально готовил для расчистки коридоров. Против формианов она оказалась куда более эффективной. Не приходилось надеяться на разум насекомых, инстинктивно пугающихся огня. Керрил не мог себе позволить роскошь внезапного удара в спину, поэтому расщедрился на одноразовую жемчужину, перегородившую широкую расщелину в полу каменной стеной в жалкий дюйм толщиной. По крайней мере, нападение не будет внезапным. Если муравьиноподобные твари начнут долбится и проломят, то пусть пеняют на себя — ради безопасности посвящённого воде храма и в случае отсутствия договороспособного лидера полуэльф готов был безжалостно устроить тотальный геноцид формианов данного муравейника.

Не оглядываясь на Диикина и Ксаноса, презревших сбор трофеев и стрельбу из арбалетов да тупо пялившихся на скоротечные бои "коронованной кучи" пламени, Керрил, хладнокровно застывший на пару мгновений ради облачения в одну из двух подготовленных меньших мантий заклинаний, подбежал к ещё не заклинившемуся механизму опускной перегородки.

В портальной зале его поджидало каждой твари по паре — с серым кардиналом во главе. Металлическая дверь ещё опускалась, когда вытянувшаяся Усман по заранее отданной команде прицельно выплюнул копьё звука по командующему колдуну — акустические кольца прихватили с собой немного пламени. Спустя удар сердца архон первым сориентировался, исчезнув в малой телепортации. Миг спустя по тому месту шарахнуло три молота богов, которые помяли и застопорили дверь, гулко отозвавшуюся гонгом — мощная вибрация вызвала сильный обвал в правом проходе. Красные и синие призвали сородичей.

Имевший ослепительную ауру серый слаад-лорд обладал хорошей реакцией, но её не хватило, как и удачи: отрубленная лапа с нетерским кольцом на пальце упала на пол вместе с перерубленным жезлом, которым демон рефлекторно защитился, как-то умудряясь видеть сквозь пелену пламени. От удара об пол кристалл, похожий на морковку из мориона, светящегося тьмой Абисса, разбился, убив надежду мастера Керрила как-нибудь позже восстановить магию жезла призыва красных, синих и зелёных слаадов. (иллюстрация 086) Осколки истощили каменную защиту архона и посекли серого слаада, но это были лишь частицы нагрянувшей беды — вырвавшаяся из кристалла магия породила всплеск необузданного хаоса фаэрцресс. Огонь магии моментально разделался с меньшей мантией заклинаний, спасшей носителя, а вот демону конкретно так не повезло: его ноги в местах попадания пылающих чёрных осколков изошлись жуткой бородавочной пеной, кристаллическими или костяными наростами, струпьями и прочими кошмарами мутанта — регенерация слаада обернулась против него самого.

Мысли невероятно быстрее слов. Посох-кобра Усман немедля тюкнулся головой об пол, генерируя круговую звуковую волну для отбрасывания врагов от Керрила; побочным эффектом стало то, что магию огненного бича порвало на лоскутки пламени, оторвав и отбросив во все стороны вместе с уже испущенным огнём солнечного венца пси-пламени и заклятья тела из солнца, явив скрытого в пламени разодетого архона. Ближайших слаадов повалило с ног и обожгло, у дальних тоже некоторые клыки болезненно раздробились.

Оба зелёных демона устояли, пробороздив каменные плиты пола, и атаковали своей демонической магией, из боязни задеть своего командира ударив вместо молота — разрядами молний. Керрил проигнорировал заклятья уровня третьего круга и специально помедлил, давая дальним монстрам время приблизиться к нему. Прибережённая для финала великая огненная вспышка зверски изжарила плоть сразу всех слаадов — на пол повалились обугленные трупы и пепел. При смерти остался валяться лишь живучий серый тип, которому хватило всего одного добивающего удара — Клинком Стихий воткнулся в мозг через глазницу.

За сим расчистка открытых археологами подземелий Долины Ветров от слаадов победоносно завершилась — распределённые по нетерским развалинам призрачные тайные глаза из драконьей пряжки не обнаружили более никого из демонов.

Глава 21 — Умники и умница.

— Эээ... босс? Уже всё? — Осторожно спросил Диикин, выглядывая из-за Ксаноса, целую минуту тишины сомневавшегося, опускать ли левую перегородку, через верхнюю решётку которой из портального зала громко вырывался огонь, от вибрирующего жара которого полопались некоторые камни.

— Вероятно, — спокойно произнёс приведший себя в порядок полуэльф, выйдя из опасного коридорчика с опорой на песочно-пятнистый посох-кобру и в своей обычной коричневой гамме цветов с глубоко синими глазами, искрящимися золотом. Скрытый под намотанным тюрбаном тагельмуста венец создавал вокруг приятное дневное освещение, убирающее тени и страхи — супротив былому распространению могильной скверны лича Кель-Гараса. — А где собранные трофеи? — Осведомился хмурый командир, успевший пока разжиться всего четырьмя языками слаадов, плюс прихваченный труп серого лорда.

— Ммм... Диикин едва поспевал за Великий Бойцом! Хуз-зах! Ксанос едва скрежетал за Великим Огнём, — выкрутился кобольд, сыгравший ноты для "хамлом".

— Не было команды, — нашёлся Ксанос, глянувший на плечо мастера, где сидел его вдвое уменьшенный фамильяр, мирно себе пламенеющий факелом.

— Да, как не было команды, так и не сложилась она, — едко переиначил смысл Керрил. — Раз вы не захотели собирать свою добычу...

— Диикин хочет!.. — Вклинился кобольд, вышедший вперёд и влево, чтобы видеть, что же там в портальной зале за кавардак да что за круг из шести обелисков, смутно ему уже знакомых. Для Ксаноса же стал высматривать его небольшой ручной бехолдер Зог, тихой сапой юркнувший внутрь.

— Поздно, — припечатал мастер, внутренне кривясь циничности поступка. — Я сам всё соберу, примерно за час. А вы тут караульте формианов и круг телепортации. Команда ясна, да?

— Да, — кисло согласились наёмники.

— Хорошо, — сухо произнёс полуэльф, концентрировавшийся на слугах. Две спектральные руки и орда невидимок, выплывших вместе с ним из портальной залы, начали активно потрошить поджаренные трупы слаадов, правильным образов вырезая языки с гландами, сердца и прочие части демонических тел, в той или иной мере концентрировавших в себе магию и потому пригодных в качестве волшебно-алхимических компонентов. — И ещё вот что, наёмники. Я вам обещал платой плащи летучей мыши по приходу к торжищу племени бединов Анкэбут. Однако среди нетерских трофеев с серого лорда слаадов нашлись для вас более ценные и насущные предметы.

Керрил протянул руку и раскрыл свою холёную ладонь, показывая и вкратце рассказывая свойства, выясненные при помощи одноразового прута определения, которые он делал для себя охапками. Мастер слышал про заказанную у хобгоблина Мушарака дудочку огненных шаров. Судьбе было угодно услышать желание любимчика:

— Полагаю, барду следует повысить свою боевую полезность этим кулоном огненных шаров, — нейтральным и едва ли мелодичным тоном сказал полуэльф, большим пальцем прокатив ажурный кулон, специально сделанный на манер ловушек для блох какого-нибудь выпендривающегося деревенского баронета — из золота и алмазов. (иллюстрация 087) — Этот амулет может выпускать как слабые одноимённые заклятья уровня едва дорвавшегося до них мага, так и достаточно сильные, словно с рук волшебника-универсала. Ксаносу наоборот стоит обзавестись защитным кольцом.

Из-за катастрофы или ещё по каким причинам кольцо защиты от магии было безымянным и не повествовало краткую историю или авторское описание. (иллюстрация 088) Потускневший сплав с фиолетовым камнем — это изделие нетерезов на голову превосходило современные аналоги, повышавшие лишь сопротивляемость враждебной магии, а тут ещё имелся ежесуточно восстанавливающийся заряд заклинания развеяния и с ним на пальце становилось немного легче колдовать. В самый раз новичку — или подмастерью. Себе же мастер захапал и вовсе неожиданную находку, тоже нетерскую и тоже с того серого слаада — между прочим! Это была отделанная рубиновыми бусинами золотая фласка, имевшая размер зрелого лимона и содержавшая в себе масло превращения камня в плоть, изготовленное более полутора тысяч лет назад и за это время совершенно не выдохшееся. (иллюстрация 089) Мастера в первую очередь заинтересовал состав препарата, а не вложенное заклятье, но для выявления всех компонентов с их пропорциями потребуется куда более тщательный алхимический анализ вещества, нежели примитивное заклятье идентификации из первого круга.

— Берёте вместо ранее мной обещанной вам платы? — Требовательно спросил.

— Да-да, Диикин так мечтал о такой вещице! — Сверкая глазами, радовался незамысловатый и предсказуемый кобольд. — С кулоном огненных шаров Диикин всем покажет, где раки зимуют! — Ликовал бард, где-то успевший нахвататься крылатых выражений и ума для их корректной вставки в свою речь, ставшую гладкой после милостивой щедрости Латандера. Простачок нипочём не сможет догадаться, что огонёк, мистически фосфоресцирующий внутри полого кулона, является стеклянной бусиной тайного глаза, втиснутой мастером вовнутрь артефакта для удалённой слежки на протяжении суток и в качестве маячка для определения направления поисков.

— Беру, — поделился сноб своим царским словом, аккуратно взяв древнее драгоценное кольцо. — Мастер Керрил, по чём вы продадите мне плащ летучей мыши? — Ожидаемо спросил Ксанос, уже встроивший этот волшебный предмет в свои планы по достижению мирового величия.

— Сперва его сделать надо, потом подсчёт расходов и оценка качества работы, — деловито пояснил Керрил, по своим тягостным соображениям не став упоминать о пожеланиях клиента. И хмыкнул: — Как сказал бы Диикин, будет время — будет пища.

— Хуз-зах! — Живо отозвался кобольд, даже трижды моргнувший от удивления.

По известным причинам Керрил поспешил налево, но не успел он и трёх шагов сделать, как в радужном мареве, в котором проглядывались ночные виды Эскора, появился некий дварф, ещё летом не способный целиком запомнить заклятье телепортации из пятого круга. Если бы мастер не подслушал о предполагающемся появлении этого персонажа, то на опережение медузы уже выстрелил бы копьём звука.

— Ага! Вот вы где, я так и думал! Вы не представляете, какое облегчение — видеть вас, — искренне обрадовался дварф, которого двое из трёх ещё ни разу не видели в полном боевом облачении, а вот оружие всех удивило. (иллюстрация 090)

Чешуйчатый доспех, невиданный для мага, но уместный на клирике; в левой руке магический компас и в правой волшебный посох с магически пылающим фонарём, разбрасывающим священный свет от четырёх голубоватых шариков в клетке, которые высвечивали всё вокруг, как если бы все глядели истинным зрением. Выявленная интенсивность магических ореолов вокруг прокисшего полуэльфа стала сюрпризом для трёх его окружавших и для него самого совершенно нежеланной демаскировкой всех имевшихся на теле артефактов, мощь которых от этого света Мистры не смогли уберечь заклятья ложной ауры Нистула. Причём, сам держатель посоха оставался как бы в тени "коварного" фонаря. Керрил знал, что этот дварф после профессионального труда в храме Истишиа заработал улучшенное зрение, поэтому усомнился в выборе посоха — поход в горы близь Хиллтопа совершался с другим оружием.

— Мастер Дроган, вам удалось вырваться оценить моё величие! — Ревниво произнёс Ксанос, у которого лишь посох мог похвастаться потрясающим магическим ореолом, однозначно затмевающим все прочие волшебные изделия. Ну, ещё бы!..

— О, да, я это сделал, хоть и было нелегко, — важно заявил дварф

Дроган умело спрятал жгучий интерес к синеглазому полукровке, скрывающему лицо за вуалью тагельмуста, распространённого у бединов не меньше куфии, особенно среди северных кочевников. Более чем двухвековой Дроган умел задавать вопросы вовремя, поэтому покамест проигнорировал и посох с мифалларом во рту черепа с божественным символом Латандера на костяном лбу да флёром "духов" Джергала.

— Когда Гаррик связался со мной, я был по уши поглощён решением своих собственных неприятностей. Наш недруг, который стоит за всем этим, уже несколько дней охотится за мной, как я и ожидал от неё. Дьяволы и демоны и всё такое... Ну, вам уже пришлось на них тут насмотреться, — убравший компас и вместо него затеребивший бороду дварф кивнул головой на место казни сожжением, при этом многозначительно скосив глаза на Керрила, в подлинной личности которого не сомневался — вопреки отсутствию любых намёков на человеческую сущность с превалирующими склонностями к друидизму. — Она, наверное, думала, что я вновь стал хранителем мифаллара, который вроде бы спрятал у себя Диикин, а им, оказывается, ты с чего-то вдруг столь опрометчиво и открыто пользуешься, Ксанос, — пожурил учитель, менее месяца назад самолично выдавший полуорку сертификат об окончании своей школы выживания, известной в определённых кругах.

— В вашем кругу знакомых я лишний. Пойду собирать законные трофеи. Никому без меня тот круг телепортации не запускать, — непререкаемо отчеканил Керрил, нетерпеливым жестом отправляя вперёд свою высвеченную ораву сборщиков, вьющихся вокруг полупрозрачного голубоватого летающего диска Тенсера.

— Тема Хьюродис чрезвычайно важна! Нам всем следует её обсудить, — с мягкой жёсткостью мастер попытался призвать горячую молодёжь к рассудку. Он сам умел пользоваться и часто прибегал к заклятью альтер, видоизменяясь до неузнаваемости, а потому не стал открыто вскрывать подлинную личность полуэльфа. — Извините, я же впопыхах не представился — мастер Дроган Дрогансон, рад знакомству, — протянул дружелюбный старик свою руку в мозолях и застарелых алхимических ожогах.

— Мир вам, мастер Дроган, я мастер Керрил.

Из уважения к старости полуэльф представился по-бедински, но руки в ответ не подал, потому что не желал получать или предоставлять очередной сюрприз от физического контакта с магом-клириком Мистры и тем более не хотел водить дружбу со стародавним любовником своей безответной любви, даже спасибо не сказавшей за спасение. При нежеланных свидетелях — исключительно сухие деловые отношения.

— Буду через час, и я с вами уже расплатился, — непонятно к кому конкретно обращаясь, с намёком настоял на своём Керрил, всё равно собиравшийся при помощи свойства своего магического агрегатора восстанавливать плетения низших кругов и потому спокойно потративший натренированное заклятье малой телепортации, без всяких побочных спецэффектов переместившись сразу вовнутрь пока не заваленного прохода по левую руку от себя и со стороны входа в эти осыпающиеся подземелья.

Возглас дварфа потонул в шуме падающих камней, вызванных постукиванием свёрнутого в завитушку хвоста посоха-кобры. Керрил активировал одну из подвесок шейного артефакта и начал стремительный облёт маршрута, по которому ранее воинственно шествовал в своей стихийной форме огненного архона. Мастер предвидел скоротечность встречи; он сам бы на месте Дрогана поспешал не спеша, торопясь первым атаковать змеиноволосую чертовку Хьюродис, каким-то образом доставшую именитого дварфа в Сандабаре — обжитой людьми исконной вотчине кряжистого народа Морадина из рассеянных по всему северу Фаэруна осколков некогда великого клана Делзун. Никто из мужчин даже предположить не мог о мотивах женщины, в том числе, мстящей всем Арфистам в лице Дрогана.

Всё ещё опоенный зельями Керрил сосредоточенно совершал ускоренный вояж по подземелью, потроша приготовленные резервы и заполняя опустошённую в свои храмовые запасники портативную дыру. Пустые доспехи, целые и повреждённые статуи со щитами, подтаявшие друзы ледяных кристаллов, мутировавшие для жизни под землёй растения и грибницы — разве что из стен ничего ещё не выколупливалось. Рейдеру оставалось лишь потирать руки, радуясь, что нерасторопные прихвостни Хьюродис оказались демонически тупоголовы, а ей самой недосуг было метаться по развалинам, раздавая "ценные" указания. И ещё Керрилу захотелось побиться головой об стену за то, что позорно облажался со своими предыдущими выводами — и занятость подгонкой Клинка Стихий не оправдание!

Дочь лича Бельферона просто не могла не являться специалистом в школе Некромантии, а потому это не медуза практиковалась в явно ученическом поднятии зомби — это какой-то новообращённый ею в высшую нежить маг из состава археологической экспедиции. Когда визуальный датчик только достиг портальной залы, круг телепортации уже действовал, значит, кто-то из свиты медузы мог уже пройти в него.

В первой засечке Керрил планировал задержаться не менее четверти часа. Он нутром чуял, что очередная активация обелисков в количестве шести штук, изначально предназначавшихся для межпланарных перемещений, сотрясёт руины до значительного их обрушения. Что не получится успеть собрать сейчас, то утратится безвозвратно. Полуэльф вытащил из-под трупа слаада плащ арахниды, снятый с невезучей жрицы дроу, века назад пришедшей сюда не с поверхности, а через муравейник. Судя по этой шмотке, владелица сдохла где-то в этих подземельях века назад, когда большая часть ловушек ещё действовала, поджидая всяких олухов. Её высохший труп наверняка стал трофеем некромантки, не преминувшей бы выпотрошить нежить на знания. Убрав плащ, мастер Керрил при помощи магических инструментов споро разобрал зелёного слаада на ингредиенты и приступил к поверхностному изучению помещения.

Зала с высокими арочными сводами имела по бокам пару скамей. Напротив входа покрытая письменностью и магическими символами монументальная колонна. Мастер применил заклинание, давшее перевод, поскольку этот язык ещё не был забыт — ещё имелись "смертные" носители. Пафосная надпись гласила: "Вся сила да будет дана вечному правлению Империи Нетерил. Да не разделит никто наши общие знания и силу. Твори свои заклятья, чтобы они могли быть усилены. Примени на эту сферу самые могучие защитные заклинания, наделив ими её. Да будет явлено наше Высокое Искусство!"

Собственно, по центру явно церемониально-заклинательного помещения была выложена из неизвестного люминесцирующего синего материала мозаика в виде большого круга с узором магического сигила. (иллюстрация 091) Беда была в том, что часть мозаики оказалась разрушена выпавшими с потолка каменными глыбами. В центре сил и орнамента размещался чудом не задетый пьедестал со знакомой Кериллу золотистой площадкой из огненной меди, над которой парила голубая сфера, наполненная чистой маной. Торопившийся мастер не имел времени строить теории, но и слепо не доверился интуиции, как обычно поступал в подобных случаях.

Мастер сперва положил спектральные руки, а потом пронаблюдал, как мана перетекает внутри в ответ на движения его собственных ладоней и крыльев феникса. Керрил попытался изъять могущественный артефакт, но сфера сидела на месте, словно влитая — словно составляла единую и неделимую конструкцию с пьедесталом. Керрил не ощущал связи пьедестала и сигила, но они ж не спроста так расположены. Пришлось застыть с руками на сфере и сосредоточиться на всестороннем обдумывании загадки, ибо страсть как хотелось забрать с собой вообще всю эту комнату.

Послание на колонне напоминало напутствие перед или по завершению процедуры инициации, скажем, ученик становился полноценным арканистом — для становления архимагом сие помещение слишком заштатное.

Сигил может как продуцировать сферу на пьедестале, так и выполнять иные функции, например, по структурированию тонких тел кого-либо для, на вскидку: придания заклинание-подобных способностей, подготовки к иному миру, усиления или лучшего вмещения высших заклинаний. Просто неумно городить такие сложности для одной лишь метамагии усиления, как можно понять текст на колонне.

Мастер Керрил однозначно чувствовал наличие как минимум одного магического зерна, но оно было не из числа им созданных или известных по милости Латандера — ощущалось специфично и незабываемо.

По симметрии узоров на сигиле можно предположить места под шесть зёрен, часть из которых может являться защитными. Проблемы с идентификацией, скорее всего, проистекают из того обстоятельства, что зёрна могут быть объединены: мастер сам такое провернул с четырьмя энергетическими стихийной принадлежности.

По сложности запутанной магической начинки сферы можно предположить наличие не одной связки магических зёрен — что-то вполне могло укрываться от пока ещё не достигшего степени магистра или архимага.

Если обратиться к тексту на колонне и к логике модульности магической науки Империи Нетерил, то для реализации помещения в сферу заклинаний чего-либо подходит лишь одно зерно — транспорта. На его основе можно сделать аналог заклинания перманентности, который накладывается на предмет до его наделения постоянными волшебными свойствами. Итого — транспорт-защита.

Напутствие на колонне требует вкладывать самые могучие плетения, значит, начальный уровень первых трёх кругов однозначно выпадает. Но можно счесть слова об усилении как подсказку для применения метамагии именно к этим низшим уровням, которыми должен владеть подмастерье.

С другой стороны, безусловность явления Высокого Искусства можно истолковать, как получение результата сообразно вложенным заклятьям. Частичное нарушение целостности сигила может пагубно сказаться, сведя любые усилия к невозможности добиться наивысшего эффекта из заложенных нетерезами вариантов.

Кстати, если учесть многофункциональность изделий арканистов, то просто сфера для хранения защитных заклинаний — мелковато для них. Если предположить, что круг телепортации отправлял в другое измерение, а расставленные в этих подземельях саркофаги содержали трупы убитых в другом мире нетерезов, которых по каким-то причинам невозможно было воскресить, то инициация должна была не только дать защиту, но и вооружить перед отправкой. Об этом косвенно говорится в первом же предложении о вечном правлении Империи Нетерил, чьи летающие города однозначно летали над Побережья Мечей и Высоким Лесом в многих сотнях миль от нынешней пустыни Анаурок — колыбели той древней цивилизации.

С учётом, что эльфы учили людей магии и сами у них многое переняли, то можно предположить, что защитный орб может трансформироваться в какое-то оружие, заранее вложенное в него.

Нельзя забывать, что нетерезы поклонялись Амаунатору, а этот бог любил цифру семь. Отсюда получается одна центральный диполь зёрен, с двух сторон от которого по три пары защитных и боевых заклинаний. Как мастер уже выяснил на собственном опыте, соединение многих магических зёрен по-хорошему следует укрепить — соответствующим зерном. Керрил его уже не одно сделал, но если предположить его сцепку со специализированной трансформацией, то магу, едва начавшему работать с плетёными модулями, результат подобного объединения практически не распознать.

Потратив несколько минут и заработав сильную мигрень, Керрил сгрыз медовое яблоко и продолжил скрипеть мозгами, переводя теорию в практическую плоскость.

Момент обвала части потолка на сигил маловажен. Сюда добрались тёмные эльфы, включая мага или ненавистную жрицу Ллолс, но "воз и ныне там", как говорят на деревне — либо с тех пор новый артефакт зародился. Это тоже не столь важно в условиях спешки и необходимости умерить аппетит в желании прихватить ещё и мозаику сигила в её нынешней форме, а не жидкой смесью сырья. Главное же сейчас в том, что хоть арканная ипостась, хоть сакральная — для активации этой сферы любая магия сгодится.

Как чередовать? Ясно только, во-первых, что вкладывать заклятья должен один и тот же маг. Во-вторых, есть лимит времени — художества зелёного слаада уже пропали. У демона не получилось активировать процесс финального преобразования, видимо не достало нужной магии. Вопрос в том, применял ли он атакующие заклятья? Ведь из того же текста колонны можно предположить, что не должно быть разделения между атакой и защитой. И раз о последней прямо указано, то именно третье защитное заклинание должно вызвать срабатывание триггера по завершению создания артефакта. Однако чередовать атаку и защиту нельзя, ведь в послании на колонне чётко сказано, что "сила будет дана". Значит, не инициируемый тут нетерез выбирал себе оружие — только защитную составляющую. Отсюда получается, что сия сфера подготовлена со времён полёта города и что большинство под самыми могучими защитными заклинаниями понимают лихую атаку. С учётом внезапности катастрофы выходит, что подготовка к процессу в этой зале осталась незавершённой. То есть, оружие в сфере точно существует, но не факт, что его потом удастся преобразовать обратно в магический шар с тремя ячейками для хранения защитной магии — что логично. Собственно, естественно, ведь над пьедесталом именно сфера — внутри нет кристального шара. Магические шары вообще ценные инструменты, но более-менее распространена лишь методика работы с ними применительно к школе Прорицания.

Керрил досадно сморщился — он до сих пор не обзавёлся собственным магическим шаром. Хотел ведь променять своё блюдо на хрустальный шар гадалки Дашнайи из каравана, но постеснялся соваться к ней со своей дрянной поделкой, заточенной скорее как то злополучное зеркальце, посредством которого Катриана проездом через объятый бурей Эскор разглядывала впередилежащую милю.

Через миг полуэльф воспрял духом, сообразив по своему личному опыту, что некогда именно церковь Истишиа производила лучшие хрустальные шары, чистейшие, как слёзы младенца. Весь тот многовековой опыт рухнул "в грязь" вместе с падением Империи Нетерил, однако хитромудрый мастер Керрил загорелся идеей немедленного создания шедевра на стыке стихий, хотя намётанным глазомером видел, что хрустальный шар в зале телепортаций и данная сфера — стыкуются идеально!..

Смекалистый мастер решил выделить побольше времени и рискнуть обойтись подручными средствами, заодно превращая процесс создания в экстремально тяжёлую тренировку — только такие и дают толчок к дальнейшему развитию. У Керрила ещё оставалось достаточно "чистых" жемчужин, сваренных из стекла на основе местных песков, а также имелся хрусталь, правда, без запечатлённой в нём силы стихии земли — эти уже закончились. Впрочем, это даже и к лучшему.

Керрил поспешно извлёк колдовской котелок и закрепил на треноге так, чтобы фениксу было удобно прижиматься спиной ко дну. Полуэльф сунул в котёл то своё блюдо, созданное для слежки за муляжом статуэтки башни с поддельным мифалларом, которую он ранее успешно сбагрил Хьюродис, совершив обмен на окаменевшую Аялу. Потом точно по диаметру сферы отмерил разномастных жемчужин, чья черепаховая скорлупа пойдёт лишь на пользу дела. Одну бросил с заклинанием сжижения, что при высвобождении в колдовском котле превратило его содержимое в кашицу.

Приняв стихийную форму водяного архона, мастер за пару минут аккуратных манипуляций получил в котле кристально прозрачную жидкую субстанцию, возгонкой отделив осадок, чтобы заморозить его, трансмутировать заклятьем чистого камня и обратно растопить в общее варево. По наитию, Керрил истратил заряд черепаховой жемчужины с временной реверсией, чтобы затем логически объяснить повышение стерильности путём выявления уязвимостей, выпавших в осадок, подвергшийся повторной обработке по той же схеме возгонки, отделения, заморозки, очищающей трансмутации и сжижения массы обратно в котёл.

Следующим этапом полуэльф около десяти минут ваял магическое зерно укрепления, коря себя за недальновидность — это следовало сделать ещё до входа в подземелья! Затем Керрил потратил единственное заготовленное заклинание регенерации, перешёл в форму огненного архона и в ускоренном темпе создал магическое зерно энергии огня. Только с этой парой зёрен в ауре да при совместных с Абадом усилиях мастер имел принципиальную возможность создать сверхплотный и сверхгорячий сгусток огня. Собственно, всего за минуту обоюдного концентрирования усилий удалось достаточно плавно довести температуру в магическом котле до почти трёх тысяч градусов, едва не расплавив этот сосуд, раскалившийся до покраснения, чего крайне сложно достичь из-за повышенной рунами тугоплавкости.

Это была не только напряжённая тренировка в продуцировании мощного огня, не только попытка временного усиления внутреннего источника стихии огня до уровня водного, но и просто лишь с таким жаром артефактор, задействовавший повышающие восприятие подвески, смог ощутить и распознать, когда в кипящем веществе начались ключевые физико-магические процессы, главным образом связанные с очищением — это согласовалось с главной догмой Лорда Огня. Не зря истратилась сила зёрен!

Для одномоментного застывания однородного вещества в монокристалл мастер применил хитрость, подчерпнутую из работы над фортификационными блоками: вместо экстремального охлаждения аспектом льда, всё равно бы породившего неравномерность, Керрил воспользовался чудовищным давлением, организовав его инвертированием расширения пространства, созданного в граните, наполненном стихийной силой земли. Супер-взрыв этой раскалённой бомбы был произведён в горловом каземате посоха-кобры Усмана — в качестве закаливающего испытания на прочность.

Ценой наступившего измождения, таки испорченного колдовского котла, двух смен стихийных форм, двух магических зёрен, всего запаса хрусталя, заклятий и некоторых других ресурсов, а также кратковременного и подобного жабьему раздутия глотки у едва не лопнувшего посоха-кобры, Керрил получил-таки заготовку магического шара, обладающую превосходными качествами, среди главных: стерильность от чар и эпичный потенциал.

Через полчаса от входа в примечательную залу мастер Керрил, помолившись за успех Латандеру, с замиранием сердца пропихнул своё изделие внутрь сферы. И в следующий миг выпустил сохранённое в одноразовой жемчужине и только сегодня вечером подготовленное заклятье малой мантии заклинаний, весьма востребованной в пылу боя, что доказала её меньшая товарка. Также сдавил шарик с эфирным образом, которым манкировалась демонфея Дж-На в битве с белым драконом Тимофарраром. Третье — барьер клинков, применявшийся личом Кель-Гарасом. Отличный набор защитных заклинаний из трёх разных школ магии благополучно внедрился — и оп-ля...

Битком набитая сфера не смогла получить полноценную подпитку от повреждённого сигила, не говоря уже о вовсе отсутствующем городском мифалларе, поэтому она втянула в себя специально подставленные спектральные руки, державшие артефакт за бока и проводившие через себя жизненные силы заклинателя, начавшего спонтанный слив заклятий второго круга в восстановление собственного здоровья, с катастрофической скоростью падающего до нуля!

Имевшейся в сигиле энергии и выносливости Керрила хватило.

Скоротечные преобразования завершились, действительно явив Высокое Искусство — полный успех!

В руки полуэльфа упал лёгкий мифриловый посох с золотистой отделкой огненной медью; наверху шар с полупрозрачными чашелистиками в угоду царившей в ту пору эльфийской моде (в Нетериле или другом мире); из шара выходили два щупальца на манер бычьих рогов, но из металла и гибко шевелящихся. (иллюстрация 092) Посох заклинателя по одноимённому заклинанию, аналогичному мечу Морденкайнена: посох мог летать рядом с владельцем, защищая его крушащими, колющими или хлёсткими ударами, будучи способным из верхнего шипа отращивать огненный бич и также неограниченное число раз создавать мощные порывы ветра — идеальное сочетание для борьбы с пернатыми врагами летающего города. Название предлагалось по названию города, который маг должен был защищать, но из-за особенностей финальной стадии оно стало по имени владельца — посох заклинателя Аркана.

Ликующий мастер не преминул воспользоваться добычей для метамагического усиления лечебных заклятий, заодно убедившись в правоте древнего текста. А потом трансформировал в магический шар, сохранивший все три защитных заклятья, что приятно удивляло, способных высвобождаться одномоментно. В магический шар можно было вложить не только высшие заклятья, но и на основе магических зёрен! А ещё он прекрасно подходил для ясновидения и прорицания, как и надеялся Керрил, когда жертвовал в котёл своё волшебное блюдо, сыгравшее положительную роль. Последним мастер и воспользовался, задрав тунику и приставив кристальный шар к драконьей морде пряжки, чтобы легче лёгкого подключиться в одному из призрачных тайных глаз в портальной зале: Ксанос чуть ли не рылом упёрся в схожую сферу на подобном же пьедестале, Диикин был у него на побегушках, Дроган молился Мистре о прозрении места назначения последнего перехода из этого круга телепортации.

Чертыхнувшись, измождённый Керрил глотнул из фляжки с вином и зажевал жёсткий кусок копчёной колбасы, затем восстановил потраченные заклинания из второго и ниже кругов и поспешил завершить облёт, грабастая латные доспехи, уменьшая и складывая в портативную чёрную дыру всех статуй и в темпе потроша трупы.

За первой примеченной тайной дверью мастера встретил механоид — миногоны вообще часто создаются для охраны склепов. Этот конструкт был проще ранее встреченного хранителя щита и без специальных инструментов мага-механика принципиально не поддавался перепрограммированию. В этом големе, кстати говоря, был запечатан дух слаада, собственно, издавшего свой козырный мозголомный вопль, который полностью блокировался венецом на голове полуэльфа. Керрил не преминул воспользоваться только что обретённым артефактом, отправив его молотить миногона по сочленениям ног со спины, а сам нанёс по нему первый удар — особо разрушительным для механизмов копьём звука.

Посреди зала удачно зияла расщелина второго входа в муравейник. Перелетев её во избежание удара громадным мечом со слабым волшебным усилением, берегущий силы Керрил стал играть с тупым миногоном в кошки-мышки, подстегивая Усманом, оставившим на броне большущие вмятины от применяющегося по удару бума Хоризикаула. Новоприобретённый посох показал высший класс Высокого Искусства, когда пара его острых жгутов проникла вовнутрь механизма и что-то там повредила хаотичными изгибаниями — миногон застопорился.

Смирив дыхание и возбуждённость короткой схваткой, Керрил осмотрел помещение, похожее на усыпальницу. По счастью, экспедиция дроу не добралась до этой залы, а формианы брали только то, чтобы им необходимо, как, например, посох и палочки мага из его саркофага, а также шлемы — остальное их не интересовало. Они побывали тут века назад, поскольку из-за доступа воздуха истлела кожа доспехов, которые носила вся упокоенная здесь команда — прямо в руках полуэльфа рассыпался ножной браслет ликантропа. (иллюстрация 093) Зато много чего ещё уцелело, включая десятки наличных золотых монет чеканки местного двора и драгоценных камней слишком правильной и одинаковой формы — без следов обработки.

В саркофаг паладина положили некогда его именной, а ныне безымянный комплект из мифриловых щита и меча с отделкой огненной медью. Высокий и узкий щит обладал свойством зеркальности — отражал некоторые заклятья подобно зеркалу. Посвящённый Амаунатору мог бы из этой реликвии получить трансформу в заострённый обод, который метался на манер бумеранга — чакру. Эфес длинного меча с широким лезвием был стилизован под феникса, порождающего эффект пламенеющего оружия, а в руках истинно верующего в Амаунатора — давало крылья пламени. Благородство и статус выдавало выполненное в ранее уже виденном Керрилом стиле руническое кольцо сопротивляемости магии с постоянно действующей малой сферой неуязвимости. (иллюстрации 094-096)

В саркофаге по соседству покоился выдающийся воин, тоже предпочитавший щит и меч. Щит был изготовлен из серого сплава со стилизованной фигуркой из огненной меди, дававшей носителю магию полёта на огненных крыльях. Меч и вовсе воплощал в себе идею, ещё только витавшую в голове мастера Керрила: эфес с тайным лезвием, задающим лучевидную форму огненному клинку — великолепное сопряжение пары заклинаний! Хочешь — включай, хочешь — выключай! Этот воин тоже происходил из благородной семьи, нося на шее амулет, по свойствам идентичный трофею с капитана грузового корабля в Замёрзшем Море, но рисунком разительно отличавшийся от того. (иллюстрации 097-099)

Напротив воина похоронили тело лучника. По кренделю составного композитного лука вообще нельзя было сразу понять, что это за диковинное оружие и как натягивать тетиву — для этого требовалась недюжинная сила, которую магия лука превращала в наносимый стрелой урон. Зная секрет, можно было трансформировать натянутый лук в витиеватый щит, чтобы биться вплотную, вытянув из-за пояса одноручный топорик, блистающий идеальной полировкой и огнеподобным узором, при активации создающим эффект пламенеющего оружия, наносящего дополнительный урон огненной стихией. Этот рейнджер добился своего положения, будучи выходцем из простолюдинов, как и его ближайший товарищ. Для полётов этот герой использовал кольцо со стилизованным крылатым существом. (иллюстрации 100-102)

В саркофаге командного мага отсутствовал его посох, но этим оружием маг не ограничивался. Его расовое происхождение выдавал изогнутый нож с костяной ручкой, золотом и округлыми рубинами, определяющими заряды магии огненных серпов на манер заклятий улучшенных снарядов Келгора и падающих звёзд с кометными хвостами. На ручке не просто так изображался старичок с коротким луком в руках — оба предмета просто вкладывались один в другой, без сложной высокоуровневой трансформы. В саркофаге так же обнаружился фиал с вытянутым горлышком при стеклянной пробке с каким-то шаром внутри и приплюснутым пузом, в котором переливалась странная розоватая то ли эссенция, то ли эликсир. Деревянный удобный тубус с богатой золотой отделкой содержал несколько свитков с заклятьями, видимо, весьма распространёнными в империи: заклятье девятого круга школы иллюзий и фантомов — фатум, заклятье восьмого круга школы иллюзий и фантомов — подобие, заклятья восьмого круга школы чар — слова силы "окаменение" и "ослепление". В ворохе сгнившей кожи и ткани нашлась цельносозданная колбочка, в её центре было приколото магией чьё-то уменьшенное сердце — закалённое алхимическое стекло препятствовало идентификации и вообще любому проникновению магии внутрь сосуда. Но и без того логика с интуицией подсказывали, что данное средство просто не успели применить для воскрешения — вся команда героически пала и была увековечена в данном зале славы. Напоследок Керрил нашарил браслет, который лишь идиот воспримет за аналог бездонной фляги — слишком жирно располагать такое на запястье. Он был сделан из трёх металлов. (иллюстрации 103-107) Внутри содержался — сироп с жидкой маной, который от маленького глотка давал эффект в виде восстановления одного из ранее применённых заклятий, а большого и затяжного хватало на какой-нибудь круг из трёх самых низших, причём, не тупо все подряд, а лишь ранее израсходованные, что означало большую гибкость и полезность этой алхимии! Собственно, интуиция прямо-таки кричала, а после проливания капли стало однозначно ясно, что флакон содержит запас эликсира для ручной фляги, крайне полезной в затяжных поединках или изнурительных походах по кишащим монстрами катакомбам.

Когда-то все четверо носили кольца троллей, даривших их ловкость, выносливость и регенерацию, а также имевших способность отращивать подконтрольных троллей. Последнее свойство и сгубило качественные изделия, после глобального сбоя магии попытавшихся прорасти в троллей, но в итоге высохших в труху. Примерно та же участь постигла горгульи бутсы. Нетерезы носили ёмкие пояса путеводного света, но их тайные кармашки оторвало в Астрал, а солнечный свет погас вместе с силой Амаунатора, большей частью покинувшей и кулоны, и фибулы — к тому моменту давно покойных героев. Мастер Керрил прозевал ушные гвоздики ментальных посланий, поскольку поторопился взять собранное слугой в свои руки — сила солнечного венца пси-пламени спалила всю четвёрку серёжек. Вот каков оказался суперкрутой головной убор — несовместим с артефактами ментальной связи. Обидно даже как-то...

Невидимые слуги выгребли из саркофагов все осколки стекла, металлические нити, пуговицы, пряжки, клёпки — вообще всё, включая останки, которые Керрил намеревался отдать кремировать на рубиновом алтаре аббатства Око Солнца, отдавая дань уважения павшим. Мастер не мог не уделить несколько мгновений на сожаление о пространственных карманах в походных сумках и подсумках, которые были значительно более ёмкими и удобными, чем чары расширения пространства, однако имели существенный недостаток — в случае повреждения физического якоря эти мешки отправлялись в свободное плавание по Астральному или Эфирному Океанам вместо со всем содержимым. Поломанного миногона Керрил тоже прихватил, поднатужившись и спихнув его в свою чёрную дыру, которую надо будет завтра обязательно опорожнить, иначе чары уменьшения прекратят своё действие и пространственный карман попросту лопнет, опорожнившись во всё тот же Астральный Океан — ищи-свищи потом это добро.

За второй тайной дверью обнаружился выводок василисков. (иллюстрация 108) Шестиногие ящеры с шипованной спиной и светящимися зловеще зелёным светом буркалами выжрали в камне лаз, проникнув в секретное помещение и обжив его. Керрил уже однажды испытал на себе взгляд окаменения в исполнении медузы, а при входе сюда на него "глянули" аж пятеро особей — одна коварно выдохнула невидимый парализующий газ. Торопящийся мастер был слишком уставшим, чтобы оказать должный отпор магии. Конечно, он заранее позаботился о своей защищённости. Разумеется, по результатам первой встречи с Хьюродис он имел определённые соображения относительно взгляда окаменения. Естественно, он решил воспользоваться выпавшим случаем отрепетировать смертельный сюрприз и заодно задёшево разжиться формой элементала земли, чтобы когда-нибудь потом, как и в предыдущие разы, стать архоном данной стихии, приобретя соответствующие способности стихийного мага-геоманта.

Керрил не просто поддался окаменению, а воспользовался ослабленным состоянием стихийных элементов воды и огня, подняв селевую волну и подтолкнув её вглубь себя, обретая стихийную форму земляного элементала. А ведь ранее он не думал, что не осилит подобное так скоро после становления водным стихиалом с последующей балансировкой огнём. Однако вчерашняя успешная и трудоёмкая работа над зёрнами земли и воздуха помогла мастеру уяснить, что не так страшен чёрт, как его малюют — архимаги так вообще мастера элементов! Чем Керрил хуже?!..

Пока заклинатель внезапно "окаменевал", являя собой мраморный манекен из королевской сокровищницы, его фамильяр порывисто пришёл на выручку, как он интуитивно чувствовал, спасая старшего собрата от неминуемого поедания, о котором Керрил попросту позабыл — василиски так трапезничают! Абад натужно разросся и легко растёкся лужей магмы, в которой завязли лапы колючих рептилий, исторгших ужасные скрипуче-скрежещущие звуки. Ни один не смог подобраться к вкусной добыче.

Глаза василисков обладали значительно более слабым воздействием, в отличие от взгляда медузы, который превращал в камень не только само живое тело, но и всё снаряжение жертвы. Однако затеянное Керрилом действительно было опасным для него, ведь окаменелое тело полуэльфа вскоре впитало в себя все-все артефакты и принялось хаотично вспучиваться, натужно преображаясь в земляного элементала, больше напоминающего шевелящуюся кучу булыжников, вовсю брызгающуюся кипятком.

Вскоре василиски погибли в магматической яме, а "куча-мала" ещё какое-то время шевелилась, трескаясь и сливаясь — собираясь. Способность принимать форму стихийного элемента и заклятье изначальной формы — это не одно и то же, хотя приводят к одному результату. Без сторонней помощи гидромант был не в состоянии стать ни пиромантом, ни геомантом, ни аэромантом. Как ни крути, но обретённый первым элемент воды внутри Керрила всегда будет превалировать над другими. Пиромантом ему никогда не стать, лишь вернуться, так сказать, к статусу-кво, какой наблюдается у магов-универсалов, тем не менее, имеющих определённые предпочтения и практику. К примеру, будь Керрил пиромантом, то поджаривал бы красных слаадов с одного огненного шара, а в форме огненного архона и серый обуглился с того же заклинания. Однако этого не происходило. А приобретаемая форма обычного земляного элементала значит меньше формы архона земли, и сейчас вся её полезность сводилась лишь к гарантированной невосприимчивости к чужим способностям и заклятьям окаменения.

"Благодарю. Всё нормально. Лежи, Абад..." — ответил Керрил своему фамильяру по эмфатической связи. Меркантильный мастер лишь несколько секунд взвешивал все за и против, а потом без сожалений уплатил цену в виде ценнейших шкур, желёз и глаз василисков, обрекаемых к сгоранию дотла, несмотря на то, что принадлежали они — заматеревшим монстрам. Арканный иерофант стремился соблюдать внутреннее равновесие, а потому, едва подумав о его нарушении, развил эту мысль до идеи восстановления баланса сил. Гидромант, познавший аспект пара, сразу из элементала земли превратился в водяное облако и распластался над фениксом, чтобы его жаркий огонь буквально выпарил воду, высушив до состояния — воздушного элементала!

За всё приходится платить. Керрил убедился в этом, когда, поспешно вернувшись в облик полуэльфа, устоял на ногах лишь благодаря тому, что опёрся под вовремя подвернувшийся под руку посох заклинателя в форме летающего магического шара. Керрил ещё трижды убедился в этом, когда получил сохранённую в магическом шаре историю событий в портальном зале с точки зрения кобольда и когда на другой ладони растаяла пара магических датчиков, передавших ему информацию о соседнем помещении и о происходившем в этом, пока полуэльф тратил время на познание новых форм.

Ксанос разгадал-таки задачку, призванную лишь затормозить вероятного недоброжелателя или преследователя. Полуорк лично всматривался в сферу, показывавшую ему одну из шести одинаковых комнат, где Диикин на полу умно оставил углём свои каракули, между прочим, поначалу приняв эти комнаты за — туалетные! Разглядев и узнав очередную комнату, показанную в сфере, полуорк лично бежал к колонне с пластиной, активируемой прикладыванием либо правой, либо левой ладони — осечек шесть Ксаносу потребовалось для понимания этой логики. Таким образом самонадеянный умник привёл-таки в действие все шесть обелисков, горделиво запустив круг телепортации по истечения часа. Во-первых, Керрил запропостился. Во-вторых, мнивший себя умником мастер Дроган иначе не сумел узнать о конечной точке, куда ушла Хьюродис, потому дал отмашку активировать, но пока не уходить. Увы добропорядочным умникам, злокозненная умница запустила обходной протокол запуска, а вместе с ним и ловушку, в числе прочего имевшую триггер самоуничтожения телепортационной установки, что в сложившихся условиях означало оседание подземелий, ниже которых обосновались формианы — им тоже наступал конец. И как только самоуверенный дварф попытался оперировать нестабильно действующей магией обелисков круга телепортации, так сразу попался в каверзный капкан нетерезов.

В данной секретной секции до василисков обитал сфинкс, точнее — андросфинкс: крупный и великолепный лев с человеческим лицом и орлиными крыльями. (иллюстрация 109) К мудрому умнику приходили "поболтать", рассказывая о иных мирах. Но не только. Представитель славящейся своими загадками расы служил сепаратором, отсеивающим годных к работе в соседней зале. Там на почётном центральном месте находилась удивительное механико-магическая машина (иллюстрация 110). Судя по всему, минуту назад ещё бывшая работоспособной — глыба пристукнула механизм. Как гласила знакомая уже письменность на колоннах, этот агрегат производил некие камни силы, в один момент производившие два действия — выпускали защитное и атакующее заклятья. К сожалению, из-за тряски подземелий начинался крупный обвал, угробивший древнее чудо техники.

Каменный андросфинкс был слишком широк для выхода из места прописки через узкую теневую дверь — призвали или сам телепортировался. Пока город летал, он не знал голода и недостатка в общении и почтении. Но вот, казалось бы, благословенный богами летающий остров упал наземь. Магический зверь оказался в ловушке. Да ещё и поплатился за свою беспечность и с годами выработавшееся чувство защищённости. Дежуривший здесь подмастерье, видимо, тот самый, который создал себе хранителя щита, вероятно решил покормить андросфинкса, но тут-то и произошла глобальная катастрофа с магией. Мало того, что человек вместо овец призвал василисков, так ещё заклятье нарушилось, навсегда оставив тут этих монстров, одолевших сфинкса. Подмастерье сбежал, да совесть заела. Он совершил подвиг, срочно изготовив масло возвращения камня в плоть, но по неизвестным причинам погиб до того, как спас сфинкса. С его смертью василиски не отправились восвояси. Всеядность всеядностью, но обычные камни их голода не удовлетворяли, а магия не давала умереть. Естественно, свихнувшиеся рептилии пытались грызть окаменевшего по их вине сфинкса, да его природная броня на зло им усилилась в форме камня — многочисленные царапины и даже борозды испещряли лапы величавого андросфинкса.

Хранитель щита в пролёте, чудо-машина по обогащению сломана, сам измождён для колдовства. Выбор между тем, кого спасать, каждый миг грозился деградировать с четырёх до одного. Дистанции тайной досягаемости вполне хватило Керрилу, чтобы за момент выпустить на фигуру сфинкса заклятье уменьшения. Прихватив крылатую эту статуэтку, крупный феникс Абад исчез, вернувшись отдыхать на План Огня. В тот же миг мастер сориентировался по шару, сжал черепаховый шарик и совершил телепорт к мастеру Дрогану.

Дварф оказался неспособен ни выйти из магического круга, ни пройти живым в спасительные кольца портала в его центре, будучи привязанным шокирующими цепями молний ко всем шести обелискам. Едва Ксанос и Диикин скрылись в телепорте, как Дрогану достался двойной магический урон, наповал сразивший старого авантюриста.

Появившись, разумеется, вблизи действующего сигила, хладнокровный и отлично подготовленный Керрил выпустил из жемчужин каскад заклинаний рассеяния магии, убирая остатки волшебства вырубившихся обелисков. Миг спустя он тайной досягаемостью применил каштан реинкарнации из числа заготовленных ещё к прошлой встрече с Хьюроис. Не прошло и пяти минут со смерти Дрогана, как полуэльф вернул душу дварфа в тело, которое подхватил при помощи своего Артефакта Усмана, успешно проглотившего дварфа, едва вдохнувшего, как получившего по лбу вывалившимся с потолка камнем.

Несколько попаданий весомыми булыжниками и их осколками не смогли сбить концентрацию мастера Керрила просто потому, что временно неспособный колдовать применил второй из двух запасённых черепаховых шариков с заклятьем телепортации. Предусмотрительный полуэльф благополучно покинул прямо под ним и на него проседающие развалины древней и высокоразвитой цивилизации, не забыв о предварительной команде своему волшебному поясу окружить носителя сферой невидимости — и не бросив на произвол судьбы тот хрустальный шар, что откатился от упавшего пьедестала.

Глава 22 — Мистический теург.

Появившись посередь приёмного холла своей храмовой резиденции, Керрил сразу же укутал успешно прихваченную вместе с постаментом сферу платком с чёрной дырой и покинул помещение, чтобы сохранить чистоту будущих исследований на предмет читабельности школой Прорицания следов совершённой только что телепортации из нетерских руин.

В аскетичных лабораторных условиях тревожно поглядывая на свой магический шар, полуэльф удивился специализации добытого изделия, чутко отреагировавшего на желание заклинателя обозреть местность с высоты птичьего полёта — пожалуйста! К сожалению, этот шар созерцаний был заточен исключительно на показ происходящего "там и сейчас". Несколько экспериментов показали, что этот инструмент видит сквозь иллюзии и барьеры — это крайне важно для настройки конечной точки телепортации в другое измерение. Керрил сделал вывод: вычитание времени в пользу пространства, замкнувшегося на Торил из-за древней катастрофы с магией. Раздавив бусинку с кантрипом магической руки для удержания шара созерцания рядом с самостоятельно парящим шарообразным посохом заклинателя с целью сравнительного анализа, Керрил применил ещё одну жемчужину, отрядив себе в помощь орду невидимых слуг — для выгрузки статуй из портативного отверстия.

Не теряя больше времени, мастер по очереди прикоснулся своими руками к магическим шарам, настраивая их на своих временных компаньонов, которые должны доставить мифаллар медузе, не вызывая у Хьюродис подозрений в том, что она его добыла, а не ей преподнесли на блюдечке с голубой каёмочкой, дабы передать богине Шар послание, касающееся ложных верований бединов Анаурока. Керрил прекрасно понимал, что без заинтересованности и содействия богов не получится организовать людей на восстановление этого региона — на излечение этой опухоли на лице Фаэруна...

Портал выбросил Ксаноса и Диикина в какую-то извилистую расщелину, представлявшую собой странные городские развалины. Казалось, что удар летающего города оземь выдавил каменную породу скального основания через дома, словно фарш через отверстия в мясорубке. Смотрящий сквозь шары Керрил во встреченных статуях сразу узнал окаменевших стингеров из того племени, что атаковало караван. Здесь были их лучшие бойцы, судя по броне и оружию — детали экипировки выдавали принадлежность к тому племени.

Чем дальше вглубь пробирались два храбрящихся индивида, за которыми удалённо следил разгружающийся Керрил, тем наблюдателю явственней становилось, что они движутся по тайному месту "славы" медузы Хьюродис, куда она издавна стаскивала своих жертв, словно какие-нибудь кубки за победу в королевских состязаниях. Здесь был и великан, и какие-то громадные монстры, и химеры, и виверны, и мантикоры, и даже уворованные окаменелости из крипты Кель-Гараса — гуманоидов всех рас и национальностей тоже стояло вдосталь.

Любительница всё делать чужими руками и на сей раз не изменила своим привычкам, сформировавшимся из-за скрытного образа жизни и стеснённости в выборе средств. Играя на грани фола, Хьюродис привлекла к своему "залу славы" местных жителей — асаби. (иллюстрации 111 и 112) Ящероподобные злыдни — это всё, что осталось от деградировавших сауроидов, расы создателей, владевшей целым материком более трёх десятков тысяч лет назад. Да и как не взвыть от извечной жизни в рабстве? Керрил подозревал, что нерадивым расхитителям гробниц медуза уготовила "местечко у параши" — в своём пока ещё не летающем анклаве.

В скором времени Керрил осознал, что переоценил свои силы и недооценил искусство нетерезов. Ксанос, не будь идиотом, жахнул из посоха огненным шаром. Естественно, мелкий кобольд тоже решил самоутвердиться, воспользовавшись своей новой смертоносной игрушкой. Зародившееся внутри кулона пламя моментально ликвидировало шпионский глаз, исторгнув их себя постороннюю материю и магию вместе с крутым огненным шаром.

Мастер уж было испугался, но новенький нетерский инструмент, к завершению создания которого Керрил лично приложил руку, и не думал "слепнуть", заимствовав ракурс от своего "сородича": два шара стали показывать местность с одной и той же точки, разнясь в полноте и качестве отображения. Время и пространство — оба шара хорошо дополняли возможности друг друга. Полуэльф не запрыгал от счастья подобно барду, сдержанно радуясь, будучи приятно удивлённым последствиями своего интуитивного изменения физико-магических свойств самого материала искусственного шара посредством заклятья временной реверсии, которое, кстати говоря, могло бы пригодиться для полного исцеления Дрогана. Поклонение Истишиа и Латандеру принесло свою преимущества. Хотя назвать это поклонением язык не поворачивался — высокооплачиваемый труд по квалифицированному свершению богоугодных дел.

Тем временем на эхо битвы Ксаноса и Диикина с неожиданно встреченным отрядом откликнулась вторая группа рептилоидов, судя по амуниции, работавшей на какого-то археолога и только этой ночью "запущенной" в это укромное место.

Попавшие в переделку товарищи на сей раз пустили в ход огненные стрелы и аккорды сна. Ксанос чётко усвоил уроки Керрила, действуя споро и мощно, вот только собственных силёнок у него было маловато — действовавший в рассыпную третий отряд он бы не сдюжил. На счастье полуорка и кобольда, оказалось только два отряда асаби. Керрил даже улыбнулся тому, как дружно Ксанос и Диикин шмонали трупы рептилоидов. Увы, подслушать их реплики полуэльф не мог — пока обессилен.

Науськанный мастером Дроганом, Ксанос, едва заметив наверху странного алтарного возвышения какую-то фигуру в плаще, сходу атаковал её...

...Волшебное подобие лича Кель-Гараса имело достаточно: ума и времени, чтобы разгрызть скорлупу инкапсуляции мифаллара; воли, чтобы ослушаться приказа вернуться в руку бывшей хозяйки посоха, у которого предыдущая носительница, демонфея Дж-На, успела кастрировать шпионское хозяйство, но оставила шипы для руки вора; терпения и смекалки, чтобы воспользоваться взглядом окаменения для проникновения внутрь вожделенного мифаллара. Для создания новой филактерии у некротического подобия лича отсутствовало самое важное — душа...

Мастер Керрил ещё не освоился с шарами, чтобы вместе с изображением настроиться на приём звука. Но тут и без слов была понятна реакция медузы, с хохотом отбросившей свой капюшон и... подавившейся от внезапного потемнения сверкающего мифаллара. Хьюродис попыталась выдернуть вожделенный артефакт изо рта черепушки, но в итоге изъяла посох, обломав костяные иглы, впившиеся в кисть окаменевшего Ксаноса, поражённого предательством собственного оружия и рефлекторно разжавшего пальцы — иначе быть бы им сейчас обломанными.

Триумф победительнице испортили два божественных послания, которые содержал в себе этот своеобразный "почтальон". Теперь забота о доставке легла на Хьюродис, поскольку обработанное самим богом Джергалом подобие его бывшего избранного жреца Кель-Гараса явно сделало ставку на богиню Шар, не собираясь отдавать какой-то там медузе столь ценный мифаллар, после реставрации и усиления способный стать инструментом порабощения всего Фаэруна. Разъярённая медуза, добывшая артефакт, но не способная им пользоваться по прямому назначению, забыла о двух дураках, поспешив телепортироваться, вероятно, по свербящему мозг настоянию неимоверно усилившегося подобия Кель-Гараса, который умел выжидать и не пропустил свой шанс.

Полуэльф перевёл дух — двух бедолаг не придётся по кусочкам складывать. Вот есть и маслице возвращения камня в плоть. Отлив половину для будущих изысканий, Керрил в безопасном месте попробовал на себе магическое снадобье, рискнув сделать глоточек из браслета-фляжки. Собственно, его содержимое прекрасно подходило не только для восстановления израсходованных заклинаний, но и годилось для устранения последствий магической немощи или перенапряжения — у продукции нетерезов никаких побочных эффектов! Если не считать рвотный и слабительный.

Чувствуя приятную боль "магических мускулов", мастер Керрил оборол смешные последствия, настроился и плотно поужинал. Затем в трансе перебрал детали, собрался, применил с пояса сферу невидимости и покинул резиденцию, с ещё одной черепаховой жемчужины высвободив фантомного вороного коня.

Поздняя ночь. Оазис Зелёной Пальмы почивал, мученически перенося завывания громадной каверны на месте крипты Кель-Гараса. Буря ещё только подбиралась сюда, но ветер уже свистел и завывал, и гигантская пещера усиливала этот гул, направляя по расщелине, как по большой трубе. Спал и караван Катрианы, судя по следам, только вчера прибывший к входу в укромную долину, оставшуюся без фортификационных сооружений. У халфлингов встала проблема с проводником дальше по пустыне. Никто тут пока ещё не знал, что транспортируемые ими продукты нужнее здешним живым, чем тамошнему праху. Сделав круг, мастер Керрил пустил коня в галоп, намереваясь ещё до рассвета "высадить" лишнего "пассажира" рядом с его другом Гарриком, оказавшимся запертым в храме-острове вместе с прочими обитателями Лагеря Ао, теперь уж точно прозревшими, церковь какого бога посмели занять.

Считанные на пальцах минуты скачки на высоте птичьего полёта, и вот невидимый всадник поворачивает фантомного коня в одну из выветренных ниш, левой рукой вкладывает в рот выскользнувшей из правого рукава тёмной кобры перламутровые бусинку и шарик, а нечто напоминающее грецкий орех засовывает в кольца змеиного тела. Опёршись о голову Усмана, Керрил оттолкнулся вверх, исчезнув в тайной комнате.

— Очнулись? — Полуэльф подал голос, когда Усман прожевал тяжёлое лечение и малое очищение разума, проглотив эти заклятья для пленника.

— Где я? Холодно... — Дварф был едва живой, но вполне способный соображать.

— Каземат, — ёмко ответил Керрил.

— Жив... Благодарю за спасение моей жизни, мастер Керрил, — нашёл дружелюбие оптимист, не спешащий выносить суждения.

— Это пустяшная плата за идеальное исполнение пункта моего плана, — отдал должное мастер.

— Плана?.. Надо как можно быстрее помочь Ксаносу и Диикину справиться с Хьюродис, — сказал тревожащийся Дроган, слышащий голос собеседника, но ничего не видящий и пошевелиться не способный.

Прожжённый авантюрист не поддавался панике, хотя после общения с упомянутыми наёмниками больше не верил в идентичность личности Керрила и одного из своих талантливых выпускников. Даже понимая своё бедственное положение, он стремился исполнить поставленную цель с фанатичностью, присущей клирикам. Дроган перешёл из церкви Мистры к Дагмарену, что выразилось в другой укладке бороды и отсутствию символики богини магии в пользу брошки в виде открытой книги. (иллюстрация 114) Но смятение в душе было столь велико, что появились суицидальные устремления.

— Вы вмешались не в своё дело и совершили суицид. У меня есть другие предложения, — сдержанно сказал Керрил, держащий руку на пульсе Ксаноса и Диикина, представлявших для него интерес и в качестве состоявшейся наживки, и как индикаторы на поступки командира-самодура, и примерами того, каким образом представители разных рас могут ужиться вместе и с окружающими.

— Как к узнику? — Прохладно уточнил дварф, сконцентрировавшийся на дипломатическом решении проблемы. Пленный Дроган не испытывал обречённости.

— Реинкарнация и воскрешение имеют кардинальные различия. Ещё есть шанс остаться для прорицателей мёртвым, возродившись под другим именем. Если не интересует, то я высажу вас рядом с Гарриком Халассаром у руин Долины Ветров, — спокойным тоном изъяснился Керрил, не собиравшийся действительно пленять Дрогана или принуждать его к чему-либо. Просто поддерживал реноме маски мастера Керрила.

— С чего вы взяли, что я совершил суицид? — Спустя полминуты молчания, спросил Дроган неровным голосом.

— Фонарь, — коротко ответил Керрил. Умному хватило понять.

— А вам какой интерес? — Неприязненно спросил мужающийся старик.

— Разномастный — от торгового до научного. Я могу дать вам час на раздумья, мастер Дроган, но это обернётся мучением для вас, что душой с Дагмареном, а сердцем с Мистрой, — произнёс прозорливый полуэльф, внутри сильно терзающийся.

Он мог очернить эту откровенно недолюбливаемую им богиню, опошлив хлёсткой фразой "вся в мамочку" или ещё какой желчью. Мог привести довод о том, что некогда абсолютно нейтральная Мистрил просто не поделилась властью, тогда как ставшая нейтрально-доброй реинкарнация с именем Мистра вознесла на Пантеон своего первого Магистра, сумевшего соблазнить Леди. Азут сейчас пашет, как проклятый, спасая шаткое положение за увязыванием противоречий между назначенной правопреемницей и прежней личностью, в своём истовом желании возродиться ненароком поднимающей толпы нежити. Однако таинственный мастер Керрил был выше этих грязных методов богини Шар, утешающей отчаявшихся прямиком в мстители. Как бы он не ревновал, Дроган Дрогансон заслужил почтение и помощь — ради счастья Аялы. Керрил был не из тех, кто строит своё счастье на чужом горе.

— И?.. — Издал многозначительный вопрос напряжённый дварф, переживающий крушение идеалов и личную трагедию, но державшийся молодцом — ещё горчила его предыдущая ошибка с эмоционально поспешным суждением.

— И у меня имперским трофеем есть сердце гуманоида, которое планарные путешественники из нетерского анклава брали с собой в рейды для воскрешения в чужих мирах своих павших соратников. И недавний пример взаимодействия с успешным образчиком имперской медицины в части трансплантологии. Но я бы всё-таки ограничился выбором консервативного сеанса омоложения плоти с применением связки магических зёрен жизни и укрепления. Вы слышали о мистических теургах, мастер Дроган? — Вроде как резко сменил тему Керрил, по-прежнему говоря ровно и спокойно, как океан с рябью ураганного шторма. Ох как нелегко это давалось, но молитвами Истишиа...

— Да... — вскоре раздалось в ответ.

— Некоторые затевают стройку донжона квадратного сечения, а потом то навешивают балконов с флигелями, то делают вовсе круглую башню. Некоторые в одной башне живут в роскоши, имея гарем, штат слуг и прочие радости жизни, а в башне по соседству копят книги да корпят за тайным искусством или молитвами. Есть такие архитекторы, что между соседними башнями ставят перемычку и строят на ней третью, а есть и другие, которые объединяют архитектуру двух башен, делая свободными переходы между ними на всех уровнях... Арканисты собой доказали, что важна не столько высота построения, сколько площадь. По моему мнению, это верно и в наше время. Мастер Дроган, я могу провести вашу инициацию на мистического теурга, способного запечатлевать в себе арканные и сакральные заклятья пятых кругов без долевого разделения, как это у вас сейчас. После этого я внедрю в вашу ауру специально настроенное магическое зерно трансформы для самостоятельного изучения вами в целях повторения и углубления преображения тонких оболочек до уровня кантрипов. Полагаю, святейший Дагмарен со всем вниманием отнесётся к этому уникальному опыту своего жреца: и вам это поможет иначе взглянуть на магию как таковую, и мне профит к портфолио.

— А что касательно торговли? — С долей обречённости и смирения спросил Дроган, тянущий время, выясняющий цели тюремщика, ощущавший своё подвешенное состояние и склоняющийся к плаванью по течению в интригующие мистические дали. Жилка старого авантюриста всё ещё зудела, как и стыд за суицидальные наклонности — мог ведь спокойно дождаться другого мастера.

— Нетерские кольца и амулет с малыми сферами неуязвимости и делзунские заготовки магических агрегаторов тубусом и ожерельем в обмен на: дюжину ярдовых кубов колокольного сплава, детальные чертежи и характеристики разнообразных форм колоколов, сотни фунтовых слитков огненной меди и золота, глыбы мифрилового гранита на парочку ростовых статуй, несколько фунтов резидуума и пыльцы фей, стерилизованный на персоналию баррель крови взрослого золотого дракона и пинту с его человеческого обличья, всю золотую чешую с линьки. Срочность исполнения заказа — не позднее двадцатого найтола, — Керрил обозначил жёсткие рамки в три дня.

— А дальше Фаэрун падёт перед Хьюродис, управляющей невообразимой мощью мифаллара? — Горько спросил арфист, по сути, проваливший свою миссию.

— Вы переоцениваете эти предметы. На момент катастрофы у двух с половиной тысячелетней Империи Нетерил летали всего сотни городов и кое-где действовали анклавы с мифалларами. Площадь данного государства так и не преодолела отметку в пятую долю от Фаэруна, в итоге повторив судьбу "братской" империи сауроидов. Я повторюсь, Хьюродис больше не ваша миссия — это моя задача и моя ответственность перед богами, — говорил знающий. Керрил специально использовал драконик, чтобы сказанное на этом языке не вызывало сомнений.

— Она так не считает, — бросил дварф, сдержав матерное словцо. Достала!

— Прошу прощения, но именно поэтому наша с вами беседа проходит сейчас в таком формате, когда школа Прорицания ответит — Дроган Дрогансон мёртв. Вы отважно пожертвовали своей жизнью, и я предлагаю вам шанс начать другую — новый том саги об авантюрном дварфе. Я за день управлюсь с приготовлениями. Авансом выделю полезные нетерские артефакты и предоставлю на осмотр делзунские. В ваших же интересах растрясти кубышки и уложиться в срок с поставками, поскольку самое ценное в данной сделке — это драконья благодарность и своевременная информация о неизбежной войне.

— С точной информацией о войне её можно предотвратить, — убеждённо заявил пленный высокий арфист, у которого всё близился и близился срок окончания магического прояснения сознания.

— Не в случае тайных козней ради сокрушения порядка и подрыва всего сущего, — прозрачно намекнул мастер на богиню Шар, покровительствующую летающему городу Тултантар, спасшемуся от падения на Плане Тени. — Весь мой заказ пойдёт на оборону оплота во вражеской вотчине. Дату не назову, но, как видите, я поторапливаюсь и потому неразборчив в методах достижения целей и хватаюсь за любой шанс... Вы не пленник, мастер Дроган. Хотите — я помогу вам отправиться в Дом Дварфов. Хотите — сейчас просто подлечу и сразу отпущу с клятвой не мутить мне воду в Анавроке и скорее разобраться в том, какая же богиня щемит сердце — небесная или земная...

— Ну, всё-всё, уговорил, чертяка! — Сдался Дроган, дав себя втянуть в очередную авантюру. Одинокому старику нечего было терять, кроме свободы, на которую никто и не покушался, тем более, с гнусной целью одушевить им змеиный артефакт. Он успел изменить своё мнение на первоначально подсказанное интуицией, узнав в Керриле своего бывшего ученика, идущего тем же путём, что предлагал тут самому Дрогану.

Вскоре всадник продолжил свой ночной вояж. Его первой остановкой стал круг призыва четырёх стихий на макушке скального зуба, что располагался в нескольких милях от лагеря аоистов и не был обозрим оттуда, тем более во время снежно-пылевой бури. Здесь-то посреди магического построения и воткнул мастер своего Каукаба, вызвав четырёх его элементалов для дремления в их компании с целью привести в гармонию собственную энергетику, опасно расшатанную после заполучения двух новых стихийных форм вопреки планомерному развитию — "башня" грозилась развалиться. Безымянному дварфу, вышедшему в комнату отдыха "над" ледяным казематом в глотке змеиного артефакта, представились многие возможности, однако старый дварф предпочёл смирно сидеть и глядеть через "окна" змеиных глаз, дымя любимой трубкой и тягостно обдумывая то, как он дошёл до ручки... посоха-кобры.

Глава 23 — Знакомство с Андрентайдом.

Казалось бы, Керрил вытряс из Хьюродис фору, однако так и не сподобился сгонять к окаменевшим Ксаносу и Диикину. Вместо этого мастер целый день провозился с Дроганом, сперва разминая его старческое тело, без души пребывавшее в вегетативном состоянии и оттого гораздо более податливое на омоложение с коррекцией лица и фигуры. Затем он в изнурительном многочасовом трансе создавал персональное зерно трансформы — конкретно для магического средоточия дварфа.

Пока изменившийся Дроган крутил учебным посохом, тягал гири аки богатырский молодец всего ста лет отроду да пристально изучал предоставленные артефакты, полуэльф сперва полчаса медитировал, очищая разум ото всех мыслей, а затем в глубоком трансе обдумывал свои дальнейшие действия с учётом новых обстоятельств и других точек зрения на прежние.

Будто мало пахал на других, Керрил встретился во сне со своим юным учеником Тарлансбом, наконец-то наладившим свою жизнь у приёмной семьи в Эверлунде. Не дурачился, а сам вкалывал пять часов кряду и безоговорочно верившего ему мальчика припахал. Конечно, в сновидениях ты царь и бог, однако сила внушения — великая! Разумеется, мастер не говорил Тарлансбу про самогипноз, а всерьёз и церемонно провёл сложный обряд инициации на арканного иерофанта, хотя кандидат не удовлетворял минимальным требованиям развитости арканной и сакральной составляющих до второго круга заклинаний. Во сне можно, в том числе научить доспехам мага и магическим снарядам — первейшие заклинания волшебников. Конечно, Керрил прекрасно понимал, что обрекает послушника на очень длительное развитие, вопреки планам его приёмного отца и сварливой жены, желающей женить приёмыша не на своей дочери, а на какой-нибудь другой пассии да чтоб сразу, едва появится пушок на подбородке. Они то думали, что талантливый подросток при нынешнем темпе за два-три года уже освоит заклинание железо-дерево из шестого круга, ан-нет — вместо этого он только-только начнёт осваивать третьи заклинательные круги, естественно, не считая профессиональных навыков размягчения древесины.

И вот спустя сутки с момента окаменения двух сдружившихся, но боящихся в этом признаться, их забрала с собой третья группа рабов-асаби, посланная разузнать, что сталось с двумя предыдущими, отправленными на окраину руин нетерского города. Не без труда и лишь издали разглядевший отряд расхитителей, Керрил лишь игранул желваками, предполагая подобный пессимистичный оборот, хотя до последнего надеялся, что в этой части Равнины Стоячих Камней поднимется ветер и занесёт все следы на песке или что рабовладелец окажется менее настойчивым. Однако ни дуновенья, и хозяин вооружённых асаби попался настырный и безжалостный. Оно и понятно — в кои то веки наткнулся на перспективные раскопки! Плохо это или хорошо для мастера Керрила — судить было пока рано. Диикин и Ксанос точно будут не в восторге, но им полезно прочувствовать контраст между свободой под чьей-то пятой и рабством, в котором наверняка запрягут расчищать подземелья — задаром.

Керрил не рискнул совершать телепорт из-за пределов Анаурока — одной гигантской и разнородной аномалии на теле Фаэруна. Он не стал телепортироваться и на знакомую окраину этого региона. Тащить тяжёлого полуорка долго будут, а Хьюродис будет готовиться к получению максимального эффекта конкретно в самую длинную ночь в году — так что время ещё имелось. Первым делом мастер скорректировал намётки в продуманный алгоритм действий, согласно которому создал магическое зерно трансформы, теперь уже для личного пользования, и добавил к нему в пару зерно укрепления.

К сожалению, Керрил успел только поблагодарить треанта за лечебные снадобья и сбор ингредиентов, необходимых для всяких зелий и эликсиров, приготовить которые мастер тупо не успевал. Имелось и ещё одно место, куда обязательно следовало заглянуть, поэтому мастер вместо телепорта в Эскор навестил служащего ему ропера Тризира, насобиравшего чуток золотой руды и нарастившего кучу мелких соляных кристаллов для оптимизации мощных чар под дешёвые носители. И уже от него, ещё больше устрашившегося босса, явившегося повелевать в форме земляного элементала, через водяной узел водным же путём водяной архон переместился в верховья речки Ледяного Копья.

Знал бы хиллтопский лорд волков Фарган, с каким огромным удовольствием его несостоявшийся друг и наставник обратится в поджарого снежного волка и со всех лап помчится к Эскору по снежному насту, оставляя позади живописный северо-восточный хребет Нетерских гор. (иллюстрация 115) Но этот друид мирно спал в постели с женой Фионой, ни сном, ни духом не ведая, что весь день творилось внутри почтенного треанта Вершка, тихо радовавшегося визиту своего домовладельца. Ничего не заметила и гамадриада, сперва кувыркавшаяся со своим мужем-полуэльфом, а потом отправившаяся в странствующую половину своего дома для удовлетворения своей похоти с псевдо-живым телом лунного эльфа, ненасытным к прелестям бытия после многих веков призрачного существования — Эйвэ находился где-то в северной части Высокого Леса.

Пушистое утреннее одеяло сверкало в лучах мириад ярких звёзд, наперебой мерцавших в попытке привлечь к себе внимание в утренних сумерках, с ленивой неотвратимостью приближавших погожий солнечный день. Снежному волку хотелось выть на луну от переполнявшего его счастья: как же мало было надо — просто вырваться побегать вдосталь! Через снежные поля и по сугробам в рощицах, через овраги и по лощинам, мимо нор и берлог — по дикой природе вдали от цивилизаций. Просто дико нестись вперёд, ощущая напряжение мышц и пьянящую зимнюю свежесть, полную разнообразных запахов добычи — дышать-не-передышать!

В порыве чувств снежный волк разогнался, что было мочи, а потом взвился ввысь гигантским прыжком — снежная сова расправила крылья. Взмах, другой, третий — арканный иерофант упивался счастьем стремительного полёта, когда все перья трепещут от силы встречного ветра, мышцы гудят от бешеного притока крови, лёгкие горят и сердце вырывается из груди. А под тобою россыпи бриллиантов, подмигивающих с разлапистых ветвей сосёнок, словно приглашающих к столу отведать белок, любезно откормленных орехами.

И вот уж Эскор показался на горизонте. С большой неохотой мастер Керрил продолжил следовать плану, применив ранее подсмотренный у Аялы трюк — заклятье аспекта птицы превратило сапсана в сапсана. Пока животная обёртка разума рвалась вперёд, высокоразвитое сознание смиряло эмоции, постепенно успокаиваясь до хладнокровного состояния, необходимого для концентрации на телепортации в "пригород" имперских развалин, дабы сохранить своё прибытие в секрете.

Как ранее уже выяснил мастер, занесённые песком руины древнего города теперь были по всему периметру укрыты пологом против подглядывания — даже с таким мощным инструментарием, как хрустальный шар из портальной залы другого летающего города. Более того, Хьюродис прошлой ночью "доставила божественную почту", надо полагать, удачно, раз уже в эту начала "приручать" мифаллар, чьё магическое поле распространилось на все руины, которые вздрагивали от каждого импульса уплотнения. Для могущественного существа, совершившего круговой облёт, не составило труда определиться с месторасположением источника волнений, даже начинающий чисто логически вычислит месторасположение.

Хьюродис надёжно укрылась вместе с мифалларом в совершенно непроглядном центре городских руин, занавешенном высококачественными миражами с душком Теневого Плетения. Такое за сутки трудно наворотить одной, тем более, ещё вчера мастеру Керрилу показались подозрительными эти скалистые образования, органично вписывающиеся в окружающий ландшафт Равнин Стоячих Камней. С учётом обстоятельной подготовки к триумфальному возвращению, парящий сапсан-Керрил заключил, что сердце сего города давно служит тайной базой шейдов Тултантара, однако максимум вглубь — со Смутного Времени, когда богиня Шар из-за "рокировки" Мистры упрочила свою божественную силу и влияние Теневого Плетения на этот первичный материальный план смертных. С учётом хобгоблина Мушарака тайная сеть купцов-осведомителей лишь вершина айсберга из тех, кто встал на секретную службу осколку древней империи людей. Амбициозные и высокомерные шейды должны были потирать руки на упадок всех цивилизаций материка, ведь: развалились или раздробились государства эльфов, в конце первой половины этого века вовсе объявившие всеобщий Исход на свой остров обетованный; большинство подземных городов-цитаделей дварфов остались лишь в легендах, а в их наземных форпостах правящие элиты — люди; орки так вообще одичали до варварства уровня кобольдов, но и плодятся они дай боже так размножаться дварфам, эльфам, гномам. С учётом пика противостояния людей и орков, эта конфронтация и вообще идеи Обальда Многострельного о своём королевстве выглядят слишком подозрительно — уж больно удачно всё складывается для обратившихся ко тьме нетерезов с их претензиями на мировое господство. Не зря говорится — в тихом омуте черти водятся...

Без всякой мороки с магическими шарами — эхолокация аспекта летучей мыши помогла вычислить асаби, которые упорно тащили две каменные статуи. За отпущенную им пару часов, прошедшую с момента прошлого подглядывания за ними, эти невольники добрались к стоянке своего хозяина. Однако тот уже свернул её, с большей частью припасов и барахла перебравшись из пещер близь городского периметра внутрь подземелий, открывшихся этим вечером из-за обвала. Они куда больше подходили, как с точки зрения комфорта, так и по причине студёных зимних ночей — новой владычице анклава требовалось много рабов.

Дважды перевоплощённый мастер Керрил едва не опозорился, когда через обрушившуюся часть стены влетел в подземный комплекс, на удивление здорово сохранившийся. Здесь было просто засилье пауков! Воины-асаби почти буквально прорубались сквозь тела гигантских пауков-меченосцев, когда вторгались в их дом. Ёжащиеся от холода сонные рабы, среди которых большинство составляли люди, но были и полуорки, и полуэльфы, и халфлинги, приходовали трупы насекомых и сдирали паутину в местах, где им указали будущие лёжки. На всех невольников ошейников не хватало. Десятки персон находились в виде каменных фигур, специально принявших позу, удобную для перевозки вповалку с наименьшими шансами обломать конечности, но не носы или уши — эти травмы "красовались" почти на всех рабах.

Заправлял всем царственный ящер, отличающийся ото всех других асаби более совершенным строением тела — другой подвид. (иллюстрация 116) К нему обращались — хозяин Аштара, причём, магия мифаллара уже проявила себя, обеспечив всеобщее понимание языков. Этот "принц" себе под апартаменты захапал большой холл с действующими прудиками с поступающей из труб более-менее чистой водой. Пока Керрил осторожничал, толпа рабов содрала всю паутину. За ажурной оградой меж высоченных каменных вазонов водрузили и застелили кровать, а также установили прядильный станок "любимой" рабыни — темнокожей девушкой из рашеми с грубо высеченным лицом и ну очень округлой попкой. Пока личная помощница устраивала быт других людей, бывалый расхититель руин древней цивилизации людей раскрыл соглядатаю загадку отсутствия ящиков с награбленным добром: Аштара обладал целой коллекцией нетерских колец-сундучков и ёмких шкатулок-сундуков, хранимых в поясе многих кармашков и имевших несколько степеней защиты от взлома: слово, слюна, символ.

Андрентайд — так Аштара в своих репликах именовал сей имперский город, сохранившийся очень хорошо. Вероятно даже, что он использовался и после падения, пока не оказался в забвении, будучи лишённым путей снабжения и магии, обеспечивавшей его жизнедеятельность, процветание и могущество. Большой сам по себе и с развитыми подземными уровнями, Андрентайд вмещал многие десятки тысяч жителей, служа витриной: как в смысле уклада жизни, так и в смысле торговли — активно подгоняемые рабы расчищали одну из подземных рыночных площадей. Умный Аштара, к слову, устроил своим апартаменты в ближайшей перемычке между периферией и самым центром города — это огромная удача, как самого благородного асаби, так и для неприметной летучей мышки, чтобы не казаться белой вороной, залетевшей с небольшой стайкой сородичей.

Маскировавшийся мастер Керрил, пока ждал отряд асаби с окаменелым Ксаносом и Диикином, перебрал в уме множество вариантов того, как ему будет лучше поступить в сложившейся ситуации. С одной стороны, он сам и в одиночку хотел исследовать Андрентайд, собрав всё лакомое от щедрот шейдов, всяко прошвырнувшихся по развалинам сверху донизу и заселивших пустующие площади новыми монстрами, в частности, приносящими ценный ресурс — паутину. С другой стороны, чем больше посторонних будет копошиться в развалинах, тем проще притвориться одним из них. В-третьих, высший приоритет имела Хьюродис. Подыскать лучшее место, проследить за действиями, подготовиться к реализации подходящих к положению задумок и претворить одну из них в жизнь наилучшим образом, а главное — вовремя.

Как говорится, дело мастера боится!

Как говорится, на ловца и зверь бежит!

Случай представился на утренней заре, вместе с прибытием совсем не торопившихся возвращаться воинов-асаби, согретых волшебными кольцами и амулетами, позволявшими батрачить и в пекло днём, и в стужу ночью. Несмотря на усталость и недосып, Аштара, закусывая поджаристой ногой "разбившегося" раба, разбирал у себя в "покоях" только что собранные и доставленные ему предметы, как с толикой магии, так и просто изящные или чем иным привлекательные для торговца. Безоружные невольники, обретаясь в строго очерченном магией лагерном контуре, из последних сил готовили жратву и обслуживали асаби, которые тоже валились с ног от усталости после бурной ночки впечатляющих открытий и боёв с пауками за тёпленькое местечко. И вот отряд асаби наконец-то доволок две свежие и необычные статуи, непохожие на нетерские стилизации просто потому, что арканистам приелись идеальные статуи из разных пород камня и они по моде последних лет делали окаменелым людям и зверям пластические операции, придавая им черты вытесанных или вылепленных произведений искусства. Были и другие образцы "скульптурного искусства", но Аштара изволил "познакомиться" с полуорком-колдуном и кобольдом-бардом.

Коридор в холл между внешним кольцом и внутренними городскими улицами так удачно был изогнут, что мастер весь извёлся и едва не выдал себя, пока ждал очередной встряски. Шестеро конвоиров уже зашагали обратно, когда от мифаллара пришёл очередной импульс. Испуганная маленькая летучая мышка с писком сорвалась в полёт, завладев всем вниманием прямоходящих ящеров, не заметивших у себя за спинами перевоплощения другой маленькой мышки в большущую мышь, способную колдовать.

Сильное обрушение на самом деле произошло от действия заклятья размягчения земли и камня, узконаправленного на стыке стены и арочного свода коридора, дабы сломать как можно больше. Призывная козявка скрылась за углом, где героически погибла, став проводницей второго такого же заклинания, на сей раз, наискось затронувшего каркасную опору, сползшую вместе с солидной частью потолочных перекрытий, капитально заваливших изгиб коридора. Мастер не стал специально разрушать магический контур с рабами. Волшебный периметр сам захлопнулся в новом пространстве вокруг носителя управляющего артефакта, дав рабам шанс сбежать от запертого хозяина, оставшегося лишь с шестью воинами-асаби и двумя статуями.

Пока пыль оседала, большая летучая мышь воспользовалась бывшей "под лапой" нычкой из паутины и пары выдранных глаз фазового паука, чтобы превратиться в это магическое насекомое, обладающее поистине потрясающей способностью фазироваться — проходить сквозь стены и другие препятствия путём смещения на Эфирный план бытия. Пока Аштара пребывал в бешенстве, матёрый паук бесшумно фазировался в его "апартаменты", спокойно оставив позади Ксаноса и Диикина, которым полезно будет оказаться вдвоём в рабских ошейниках — запасные у опытного рабовладельца всегда при себе имеются. Пока все асаби толклись у завала в коридоре, насекомое спокойно сосредотачивалось у закрытой железной двери, концентрируясь на преобразовании заклинания первого уровня в способность фазироваться, которую паук был способен применять ограниченное число раз в день, тогда как закрытых дверей предстояло преодолеть — уйму.

Если бы мастер Керрил лично перевоплотился в паука, то получилось печально — первый опыт всегда означает неуклюжесть. Тем и прекрасно заклятье аспекта, что прибавляет к высшему сознанию слой низшего, отвечающего за телесные функции. Нетривиальным было именно сопряжение собственных сил с заклинание-подобными или супер-натуральными способностями принимаемой формы.

Второе фазирование впустую истратило ещё и заклятье, но всё-таки перенесло в коридор, куда ранее уже была отправлена пара разведчиков, сожранных пауками, растревоженными дрожанием города и потому свирепыми. Как надо у Керрила получилось с третьей попытки, обстоятельно сделанной в совершенно спокойной обстановке у ближайшей двери с табличкой "1334 Восточный Путь Вандерберка".

Активированный мифаллар, в первую очередь, не всеобщее понимание обеспечил, а захлопнул двери и зажёг всюду свет, вероятно, помогший асаби найти проход в подземный ярус. Поэтому же и пауку не составило труда разглядеть на подсвеченном потолке целый паутинный город, мало пострадавший от волшебного огня факелов и свечей.

Размеры имели значение: заявившийся фазовый паук был не меньше ощетинившихся сородичей, а угрозу излучал куда большую. Беда для самца заключалась в том, что в просторном помещении обосновалось сразу две самки, и обе королевских размеров и ума. Перевоплощённый Керрил последовал инстинктам, проигнорировав обеих. Матриархат матриархатом, но в час невзгод каждый сам с усам.

Декор следующего помещения во многом соответствовал имперской моде тех лет, повторяя руины предыдущего города, где Керрил разжился посохом-шаром. Однако Андрентайд сам по себе был крупнее. Растущее население постепенно обжило всё доступное пространство, включая подземелья, как решил Керрил, некогда-то возводившиеся для других целей.

В огромной комнате, где очутился незваный фазовый паук, стояло несколько массивных шкафов из магически обработанной древесины, сохранившейся и по сей день, чего нельзя было сказать о книгах: одни качественные обложки остались, а страницы испортились, где-то сгнив, а где-то высохнув до ломкости или праха. Без специальных методик лучше не трогать ветхие тома. Здесь же стоял мольберт и огромный стол, поросший каким-то светящимся зелёным лишайником. А за каждое массивное кресло с солярными символами на спинке и нарочито простой резьбой можно на ярмарке тщеславия в Амне выручить по чистейшему медовому бриллианту с коренной зуб размером. Керрил не увидел никаких ковров, картин, статуэток и прочих мелочей, дарящих уют. То ли жители сами забрали, то ли всё это рассыпалось в пыль и было убрано соответствующим заклинанием.

Причина отсутствия паучьих гнёзд на полу обнаружилась во втором помещении, набросившись на непрошенного гостя с криком, неожиданно являвшимся рекламным слоганом:

— Вы любите свой дом и имущество? Идите в Универмаг Големов на северо-западной улице Визиря! У нас есть защита, необходимая вам! — Восклицал нападавший хранитель щита. Механический увалень был сделан по одному лекалу с тем бедолагой, над которым поглумились демоны под Долиной Ветров.

Не будь идиотом, Керрил сперва подумал о переходе на потолок — перевоплощённое в паука тело само стремительно взобралось на удобный "паучий пол". Не сказать, чтобы местные жители тоже обрадовались гостю, но сразу кидаться не стали и даже ответили на пару примитивных вопросов.

Естественная вентиляция тут работала и без мифаллара, иначе бы давно всё задымил веками коптящий колдовской котёл, забытый "включённым" или сам "включившийся" по каким-то причинам. В этом же помещении стоял и алхимический стол, на котором нечем было поживиться. Это лишний раз подчёркивало и версию об эвакуации после жёсткой посадки, и мародёрство шейдов, побрезговавших "безделушками". Кровать и печь, служившая не только и не сколько обогревателем, убеждали во мнение о перенаселённости Андрентайда, во многом уцелевшего благодаря количеству находившихся в нём арканистов, сумевших сообща "посадить" анклав.

Группка огненных жуков за дверью не застала врасплох. Не удивили и зелёные деревья, кроны которых облюбовали пауки. Эта империя людей имела тесные связи с империей эльфов, занимавших территорию Высоколесья и некоторые окрестности, поэтому в умении нетерезов хорошо обращаться с растениями нет ничего удивительного. Вообще же всюду к стенам крепились красивые вазы в виде раскрывшихся бутонов — в некоторых до сих пор росли какие-то лозы, вьюнки и благоухающие цветы. Объяснимы были и клети с малыми огненными элементалами, которых в древности подкармливали опусами, позорно выдворяемыми из Большой Библиотеки, рядом с которой, видимо, поселился один из практикующих архивариусов. Собственно, именно эти озлобившиеся стихийцы пользовались заложенной в них охранной способностью, регулярно призывая тех самых огненных жуков, бывших основным блюдом в рационе раскормленных гигантских пауков, также время от времени лакомившихся охотниками за сокровищами древней империи или разведчиками, выходившими на след базирующегося где-то здесь тайного общества.

"Раскидываться" мозгами не пришлось. Местные пауки с энтузиазмом восприняли приглашение к трапезе, выраженное пробой Керрилом своих паучьих сил и возможностей: сперва выплюнул комок колдовской паутины, затем бросил сеть из брюшных желёз — сильные огненные жуки оказались пленёнными. Самому мастеру было противно осознавать своё участие в трапезе насекомых, но вот аспект фазового паука считал это в порядке вещей — насущной потребностью. Керрил поймал себя на мысли поедания волшебных желёз этих жуков, обычно шибко вредных для потребления внутрь из-за опасности поджарить себе желудок. Ради закрепления образа он пошёл на это — огненная сущность архона и связь с фениксом позволили съесть этот деликатес. Вторую огненную железу мастер эксперимента ради захотел присовокупить к своей паутинной, воспользовавшись силой посаженных в ауру зёрен трансформы и укрепления, но передумал шокировать местных, выбиваясь из ряда вон — ресурсы надо беречь. Оставив дамам сердца жуков, фазовый паук закусил ганглиями.

Не отходя от кассы, так сказать, мастер Керрил воспользовался благодарностью насекомых и без всяких магических выкрутасов стал черпать из кладезя знаний всю доступную информацию, дёргая за ниточки — включился в разговор с умной королевой. Он лишний раз предупредил о двуногих, что скоро пойдут убивать и сжигать. И сам постепенно выудил интересующие его сведения об окружающих "уличных коридорах" и подстерегающих на них опасностях, правда, приходилось немало напрягаться для правильной интерпретации — не "светская беседа" за кружкой пива.

Как удалось выяснить, в библиотеке жили демоны, судя по всему — мефиты. Пауки избегали соваться туда. На ближайшей площади, северней этой, находился склеп с нежитью, тоже совсем не жалующей пауков. Район западной площади оказался самым богатым на растения и воду, охраняемую одним из гигантских и непрошибаемых двуногих — наверняка ещё одни древний конструкт. Среди больших неживых двуногих имелся один особенно сообразительный — в помещении с ним вообще никого из пауков никогда не водилось. К слову, этот уникум находился за ближайшей дверью. Мастер на удачу спросил о ещё ком-нибудь необычном, и с некоторым удивлением разобрал ответ о какой-то гигантской крысе, которая очень громкая и неуловимая. Где она сейчас — никто из "опрашиваемых" пауков не представлял. Фазовый продолжил тему опасностей. Та же западная область была самой гибельной из-за соседства с обиталищем странных и сильных живых двуногих с магией и способностями, похожими на таковые у фазового паука — с ними местные насекомые старались не связываться. О двуногих со змеями на головах пауки не имели представления, но Керрил именно на них списал вчерашнее происшествие, запомнившееся королеве: в какой-то момент бац — главный выход на поверхность закрылся светящейся стеной. Там часто шастали странные двуногие, но тем же путём заходила двуногая еда, и сами пауки часто выползали оттуда поохотиться в сумерках. Так было всегда, сколько жирующая здесь королева себя помнила и что усвоила от других. Всё изменилось вчера: начались страшные толчки, закрылись пути, пожар пожрал молодняк и коммуникации, вторглась толпа двуногих.

Столь долгий и обстоятельный допрос оказался возможен лишь благодаря друидическим приёмам, которые пришлось применять по ходу дела. Поэтому оба участника устали. Наевшаяся оболочка паука устроилась на дереве, а сознание Керрило принялось спокойно размышлять.

Мастер не знал, но интуитивно предполагал, что пульсация мифаллара может быть связана с сердечным ритмом Хьюродис. Для Керрила стало логичным предположение, что медуза заранее готовилась (или её готовили) к взаимодействию с сердцем и магическим средоточием летающего города. Едва заполучив мифаллар, она практически сразу начала ритуал, на результате которого скрестились сразу несколько сторон, по своим соображениям желавшие получить некротический аналог живых эльфийских мифалей, по образу и подобию которых обученные люди сделали свои бездушные инструменты, в чём-то уступающие Артефактам Высокой Эльфийской Магии, в чём-то превосходящие. Проблема заключалась в конфликте между заинтересованными, по-разному видящими будущее. Мастер Керрил понимал своё шаткое положение, проигрышное из-за незнания процессов создания филактерии и починки мифаллара, не говоря уже о порядке изготовления некро-мифаля. Только срок — зимнее солнцестояние двадцатого числа. И то не факт, что на самую длинную ночь не назначен какой-то другой ритуал: тот же призыв летающего города Тултантар или захват всего аномального региона Анаурока — Теневым Плетением Шар, что потом разрастётся раковой опухолью и захватит весь мир.

Следующей темой стало — куда пойти в первую очередь? Можно к барьеру вокруг секции с мифалларом, но смысла нет, потому что: во-первых, нереально сразу раскусить преграду искушённых в магии арканистов; во-вторых, без знания тонкостей ритуала можно по недоразумению просто-напросто испортить "компоненты". Склеп сразу отменяется, поскольку мастер не искушён некромантией для допроса мёртвых. База шейдов? На месте тултантарского принца-некроманта Керрил бы убрал отсюда ключевые фигуры, оставив расходный материал, наверняка состряпанный здесь же из бединов и прочих бедолаг — неудачные опытные образцы однозначно скармливали паукам. Можно быстро получить крохи информации, выдав себя и тем подтолкнув противников к осуществлению альтернативного комплекса мероприятий. Большая Библиотека? Непременно надо посетить, несмотря на риск завязнуть в реставрации непригодных книг и поисках иглы в стоге сена. Вряд ли что ценное сыщется в публичном месте да после неоднократных визитов сюда расхитителей из другого летающего города, однако проверить следует обязательно, тем более, когда есть шанс умножить усилия...

Кратко и опосредованно, необходимо и достаточно познакомившись с Андрентайдом, паукообразный мастер Керрил фазировался в библиотеку, предварительно смекнув озаботиться предупреждением для себя и непрошенных гостей — он выпустил нити паутины через верхнюю решётку опускающейся перегородки между городскими кварталами. Вряд ли Ксанос с трусоватым Диикином станет ломится в запертую дверь или сунется туда, где столь явно полно свирепых пауков, тогда как на самом деле — каменный дворецкий всех прибил.

Глава 24 — Библиотека Андрентайда.

Опасения не подтвердились — в общей зале мефиты отсутствовали, кроме одного. Древний мефит праха мигом напал заклятьем ранящего шёпота, лопнувшего одно из буркал формы насекомого. Рывком подбежав к врагу, фазовый паук стремительно проткнул его передними конечностями и ловко перекусил шею жвалами — испытания естественного оружие прошли успешно. Получив сдачи и потратившись на лечение морды, Керрил остался доволен исходом скоротечного боестолкновения — форма насекомого получилась приличной.

Паук спокойно осмотрел помещение, куда попал. Слева находилась закрытая дверь, а вот справа был коридорчик, в конце которого махал крыльями ещё один демонически бессмертный отщепенец, тоже попавший впросак после аварийного захлопывания всех дверных створок Андрентайда и тоже с подавленной волей безразлично трепыхавшийся в отсутствии врагов. На сей раз Керрил осторожно подкрался и первым атаковал, прицельно спрыгнув с потолка и насадив мефита на все восемь лап, словно фрикадельку на вилку. Увы, из фазового паука вышел отвратный балерин — туша болезненно плюхнулась на задницу, не сумев порвать демона на куски, чтобы развести лапы в стороны и устоять. Мастер досадно поморщился на промах — перемудрил сам себя.

Мягкий свет, казалось, исходил отовсюду, создавая комфортные условия для чтения. Керрил не смел и надеяться на удачу, однако подспудное влияние ремонтируемого мифаллара заодно починяло и книги на полках, оснащённых специальными чарами, аккуратно возвращающими заплесневелые тома к читабельному состоянию. Пока налицо полезная тенденция. Слишком медленно, но неотвратимо. О полном восстановлении библиотечного каталога речи не шло, как и о массовом возврате фондов в пользование, особенно с учётом беззубо улыбчивых полок. После более пристального осмотра, к сожалению, с большой долей вероятности Керрил мог утверждать, что множество стеллажей с книгами безвозвратно утеряно по вине времени и защитной магии, превращавшей полки с книгами в мефитов и элементалов праха — драконья доля фондов библиотеки безвозвратно убита.

Вернувшийся в первую залу арканный иерофант переступил всеми четырьмя парами ног, размял хелицеры и педипальпы. Он отнюдь не был обожателем этих насекомых. Однако имел опыт их разведения и применения. Подсознательно Керрил люто ненавидел демоническую богиню-паучиху Ллолс, но также знал, что рано или поздно ему самому предстоит обрести способность принимать форму насекомого, чтобы взглянуть опасности в глаза, чтобы лучше узнать своего врага, чтобы самому делать наилучшую пряжу и ткать более совершенные артефакты. А со способностью фазирования полезность этой формы паука возрастает неимоверно — надо заполучить!

Наконец-то собравшись и решившись на ответственное растрачивание жизненных сил, Керрил заперся в исследованной части библиотеки, облепив двери паутинами. Переминаясь с ноги на ногу, волнующийся мастер дождался момента встряски и обратился к силе сохранённых в ауре магических зёрен трансформы и укрепления, облегчавших срастание с аспектом фазового паука и расширение используемой в данный момент друидической способности дикой формы до обращения в насекомых...

Повалявшись несколько минут в прострации и с трудом собравшись с силами, мастер худо-бедно применил на себя заклятье аспекта фазового паука, обзаведясь такой востребованной прослойкой, без которой восемь лап путались и абсолютно не держали импульсивно приобретённое тело. Сам себя измучивший жадюга-Керрил немного размялся, притираясь к "костюму". Время было дорого, но тупо подыхать — глупо.

Достаточно освоившись и прикинув план действий, хитрец открыл дверь на подземную площадь перед входом в библиотеку. Добежав до железной створки, как на зло, оказавшейся запертой, Керрил, лишившийся магических зёрен, целых несколько минут и пару кантрипов потратил на то, чтобы обломанная челюстями веточка разрослась деревянным ключом, отпёршим замок. Убедившись, что дверь начала беспрепятственно открываться вовнутрь, вор терпеливо выждал минуту — с грохотом шагающий каменный голем никак не отреагировал на появление щёлки.

Это была нежилая мастерская, поставлявшая големов в разрекламированный универмаг. В центре в знакомом стиле из синего материала был выполнен круглый сигил, на котором размещался верстак с недоделанными деталями металлического голема. Ничего ценного в помещении не имелось, даже волшебный материал сигила то ли не аккумулировал ману, то ли её из него изъяли. Охранял мастерскую шедевр для личного пользования: великан в дюжину футов, созданный из составленных по фигуре каменно-металлических пластин, чернённых, в том числе, тиноном, пленявшим чей-то дух. Последнее неимоверно расширяло возможности применения: хочешь — вставил дворецкого, надо — поместил воина, по желанию и душой балерины можно оживить.

После осмотра место предстоящего сражения, фазовый паук подбил "дружественную" королеву с прихвостнями расквитаться со всеми демонами. Подготовив поле битвы, Керрил вернулся в библиотеку, широко раскрыв дверь, и прошёл вглубь к следующей, за которой действительно обнаружилось множество мефитов. Поймать одного из демонов точным плевком паутинного кокона не составило труда. Пеленать не понадобилось, как и охотиться за другой наживкой — грозные вопли демона всполошили всех древних мефитов праха, находившихся в этом помещении. Благополучно харкнув кислотой в пойманную жертву, Керрил сразу же дал дёру из прохода, избежав атакующей магии демонов.

Прицельными плевками из-за косяков Керрил выманил первую группу тварей, способных своими размашистыми ударами повредить драгоценные фолианты. И привёл подневольных городу демонов прямо к "чистюле". Ловко избежав удара просвистевшей руки, фазовый паук сделал вираж за широкую спину голема и ломанулся обратно, показываясь перед преследователями во всей атакующей красе. Керрил встал на линии между входом и големом, чтобы без зазрения совести фазироваться: выпущенная одним из мефитов кислотная стрела зашипела на грудных пластинах голема, а хитрец появился за спиной этого весьма шустрого нетерского гиганта, на глазах мефитов раздавившего в лепёшку одного из их братии. В то же время у прохода образовалась толкучка — стремившиеся попасть внутрь демоны мешались друг дружке. Этим и воспользовалась поджидавшая в древесных кронах достаточно умная королева с присными: в ту сторону развернулось сразу несколько ловчих сетей, в которых крылатые твари моментом запутались и повалились на пол, став лёгкой добычей.

Тем временем, начавший заварушку фазовый паук сбежал через стену с потолка на потолок. И тут же затаился в кронах, поскольку среди древних мефитов праха затесался большой элементаль праха — горбатый циклоп порядка десяти футов роста. Этот громила с трудом протиснулся в дверной проём библиотеки. И применил отвратительную магию тумана разума, заволокшего поле битвы, где пауки одерживали верх. Мастеру ничего не оставалось, как воспользоваться единственным и действенным средством — друидическим приёмом совершить спонтанный вызов ещё одной группы пауков.

Следующую такую же сложную партию Керрил, вернувшись в библиотеку, выудил из обнаружившихся развалин замшелого садика, но на сей раз, он отвёл их к тупорылому хранителю щита, чтобы проредить и тамошних пауков, свирепо набросившихся на летающих мефитов. Топавший следом и довольно шустрый элементаль праха на сей раз пронёсся в числе первых, чтобы первым же огрести по мордасам железным кулаком хранителя щита и сковать голема боем.

Самая жуть ждала в самом последнем зале библиотеки: целых три элементала праха в окружении десятков древних мефитов праха. Одна группа по количеству как три предыдущих! Мастер не стал бесполезно арканить ближайшую особь — всё равно все заметили его: кто помчался к нему, кто стал колдовать. Керрил без сожалений расстался с заклятьем паутины, в облике фазового паука она получилась усиленной достаточно, чтобы оплести и затормозить элементалей праха, а также выманить из-за стеллажей более мелких мефитов, своими габаритами чуть уступавших кобольду — крайне опасны численностью. С трясущимися поджилками фазовый паук повёл всю ораву в ту злополучную комнату с покоцанным хранителем щита, чтобы пробежаться дальше, где заклятьем очарования выманил на поле боя одну из королев с её свитой — вторая сама атаковала налетевших мефитов. Лихо пробежавшись по потолку, Керрил харкнул в одного из элементалов праха плевком, заклятьем превращённым в могучую кислотную стрелу. Стены были достаточно высоки, а окисляющийся монстр достаточно туп, чтобы прыгать. Когда библиотечные монстры набились в помещение, мельтешащий Керрил благополучно совершил длинный фазовый переход на площадь перед библиотекой и запер железную дверь.

Таким образом хитрый мастер благополучно и безопасно для книг избавился ото всех древних мефитов праха и элементалов праха "чужими жвалами", заодно сократив число гигантских пауков и уничтожив одного конструкта, мочившего всех, кого ни попадя. Свалка та ещё вышла! Керрил прошмыгнул в Большую Библиотеку и закрыл двери изнутри, дополнительно залепив крепкой паутиной из своих желёз — бережённого бог бережёт.

Расслабляться рано. Наступал ответственный момент реализации очередной сумасбродно гениальной идеи, которую предстояло приспособить под нынешние нужды.

План Тени издревле служит связующим звеном между Праймом и его альтернативными версиями — тенями. Хотя, например, и Фейвилд тоже можно смело назвать альтернативной версией этого мира, но он огромнее и вообще никак не стыкуется с Планом Тени. Как бы то ни было, энергию и материю Плана Тени маги Торила давно научились использовать, как использовали пограничный Эфирный, Астральный или стихийные планы бытия. Так, например, опытный иллюзионист может на манер невидимого слуги создать иллюзорную копию себя, которая бы отличалась плотностью и действовала самостоятельно. В отличие от заклятья проекции из пятого круга более мощное заклинание дуэта из шестого может из пряди волос и энергии Плана Тени создать полноценную копию мага, разделив его здоровье и сохранённые в памяти плетения. Дубликат будет даже иметь несложные волшебные предметы из числа имеющихся, но не сможет применять для колдовства теневые копии магических компонентов. Буквально позавчера мастер нашёл древний свиток заклятья подобия из восьмого уровня. Оно не выделяет часть, а полноценно создаёт копию мага, подобную ему в уровне развития на три пятых и способную применять по назначению копии магических компонентов, исключая экстраординарные или уникальные вещи.

Керрил достаточно мнительно относился к применению чужих заклятий. Он сделал себе венец, волшебный солнечный свет которого делал невозможным манипуляции с тенями. Мастер не был бы мастером, не придумай он свой выход из ситуации.

Треанты умеют выделять из себя древесных духов, действующих на манер невидимых слуг, и способны создавать лесных стражей для защиты. У треанта Вершка было время освоить заклинание порождения Богуна — небольшой растительный гомункул на манер фамильяра, но с постоянной телепатической связью. Заботливый треант понимал, что домовладелец всегда будет нуждаться в зельях. Но Богун не был в состоянии сделать их. Да и сам треант мог приготовить только промежуточное снадобье, содержащее лишь природную магию — лечебная всегда самая востребованная. У Вершка было достаточно времени, мотивации и помощников, чтобы совместить заклинание создания Богуна и лесного стража, получив уровень сложности пятого круга — сакральное заклинание порождения собственной копии. Эта аналогия заклятья проекции могла проводить заклинания, как если бы был установлен волшебный канал. Для треанта, друида и гамадриады этих созданий-помощников более чем хватило.

Естественно, тайно возвращавшись на сутки домой в Хиллтоп, Керрил перенял новое и заклинание, очень сильно помогшее ему в работе над телом мастера Дрогана, пока его душа "резвилась" на планарных ветвях треанта Вершка. Естественно, мастер разглядел потенциал и усовершенствовал это заклятье до шестого круга, исходя из того принципа, что почти каждое растение можно размножить вегетативно. Для его использования, правда, надо принять древесную форму, и тогда каждая сброшенная ветка обернётся древесной копией с кожей-корой. Принцип как в заклятье дуэта, только одновременно можно распределиться на множество "себя". Керрил в теории мог вегетативно размножить себя на двенадцать копий, одетых в лесную простоту, а не как в раздвоении заклинания дуэт с копированием несложных артефактов. Пока каждая такая древесная копия и полчаса не продержится, а ежели не успеет вернуться или окажется "убитой", то заклинатель окажется без какого-нибудь пальца, но, если всё-таки вернётся, тогда приживится обратно, подобно садовнической прививке — со всеми вытекающими отсюда преимуществами. Естественно, мастер продвинул идею ещё дальше, взяв за основу почкование, которое будет сродни заклинанию подобия, только сложности седьмого круга и до четырёх почек — по числу конечностей. Последнее, правда, было сырой теорией, а вот предпоследнее можно и проверить...

Мастер Керрил устроился в середине первой залы Большой Библиотеке, дождался прохождения сотрясающего город импульса мифаллара, сбросил маскировочный аспект и применил заклятье вегетации. Дубок вырос до самого высокого потолка! С четырёх могучих стволовых ветвей облетело по три ветки. На пол ступили человекоподобные существа, в разных пропорциях спонтанно получившие способность колдовать по три заклинания лечения разной силы. Непрофессионал не отличил бы их от обычных лесных стражей. Арканный иерофант прямо в процессе ритуального применения дорабатывал заклинание. Разумеется, он стремился к идеалу, но не мог с первого же применения изобретённого заклятья добиться идеального сходства со своим человеческим или эльфийским обликом для всех трёх копий — двенадцать не вышло. Всё на пользу дела!

Что дерево может лечить лучше всего? Верно — другое дерево. А что чинить? Правильно — изделия из дерева. Бумагу изготавливают из древесины. И древесные копии Керрила, обладая его интуицией, умом, опытом и сообразительностью, приступили к осмотру корешков с попытками реанимации самых разных книг, оставляя перспективные на потом. Самому же Керрилу, увы, оставалось покачивать ветвями да надеяться, что Хьюродис окажется слишком поглощена работой с мифалларом, чтобы с его помощью отслеживать численность и состав "текущего населения" Андрентайда.

Много ли можно успеть за двадцать минут? Достаточно, чтобы поочерёдно начавшие обратно приживляться "ветви" смогли за четыре минуты сделать Керрила почти что экспертом по реставрации ветхих книг! Всего двадцать с лишним экземпляров удалось вернуть к читабельному состоянию. Заодно при внимательном осмотре дальних помещений обнаружился почти десяток пригодных к чтению фолиантов, где-то возвращённых чарами библиотеки, где-то просто созданных из первоклассного пергамента и настолько обшарпанных, что сохранились на полках. Ещё был обнаружен золотой кубок Латандера. Именно Латандера, а не Амаунатора. Нашедшая его копия Керрила правильно заключила, что этот приз для Диикина. Собственно, в самой глубине валялся старый скелет, среди его костей нашлись превосходные перчатки монаха из ордена Солнечной Души... Как ни хотелось взять, Керрил согласился с решением оставить их вместе со скипетром воскрешения. Также были обнаружены завалявшиеся свитки с заклинаниями, достаточно простыми, чтобы остаться забытыми — это поощрение Ксаносу. В самой дальней комнате Большой Библиотеки мастер ещё фазовым пауком заприметил излучающую силу колонну с парой крупных фолиантов напротив друг друга. В колонне обнаружился взломанный сейф, разумеется, пустой. Одна из книг на постаменте у колонны оказалась бессодержательной — все чернила выцвели. Вторая была тщательно проиллюстрирована — роман с говорящим названием "Любовь попрошайки". Обе книги ослепительно сияли в спектре магического зрения.

Переварив полученный опыт и покумекав над поправками в заклинание, Керрил поднатужился и с неторопливостью треанта повторил вегетацию на том же самом месте, где обрёл дикую форму фазового паука. На второй раз он создал целую дюжину копий, сделав упор вместо лица на соответствие древесного скелета и моторики человеческим, а также на мхе в качестве мышечного наполнителя и метафоричного сравнения с губкой, впитывающей вместо воды — знания. Толпа копий быстро рассосалась проглядывать и запоминать реставрированные кладези знаний. Сам дубок никуда не делся, став тщательно готовить заклинание магической памяти, чтобы суметь запомнить все-все знания, восстановленные и собранные копиями в Большой Библиотеке Андрентайда. Да, книги будут складированы в "дупло", но подчерпнутыми сведениями надо воспользоваться сейчас, без выхода из формы дерева в ипостась полуэльфа, тем более человека, официально числившегося героически погибшим и отпетым всей деревней Хиллтоп вместе с толпами освобождённых гноллами рабов.

Особое внимание заслужило всего несколько томиков.

От одного из внешне сильно потрёпанных изданий исходил гнилостный запах, оправдывающий заглавие — "Творение Лича". Текст в сухой, прямой и жёсткой форме доходчиво описывал процесс, с помощью которого могущественный волшебник мог превратить себя в лича. Керрил с трудом поверил, что данная практика продления существования на Прайме была в Империи Нетерил распространённой достаточно, чтобы эту книгу так обтрепали читатели. Лич-солнцепоклонник — нонсенс... Когда разложение государства идёт с самых верхов, то его падение — закономерный результат.

Ещё один том оказался замусолен от корки до корки и так, что содержимое едва угадывалось. Зато личный глиф-подпись Великого Карсуса читался без труда на копии его труда — "Механика полёта". Сразу понять смысл изложения не представлялось возможным из-за сплошного жаргонного языка, даже схематичные иллюстрации и примеры модульных глифов не позволили хотя бы в общих чертах представить идею отрыва вершины скалы с дальнейшим её переворотом и левитацией с принципами регулирования высоты относительно уровня мирового океана — нынешний мастер магии у нетерцев сошёл бы за подмастерья.

Нашёлся ответ и на третий вопрос из числа приоритетных для Керрила. Фолиант с заглавием "Храм Ветров — обряды и ритуалы" нашёлся на полке в закрытой комнатке. Проклёпанная мифрилом шкура, пергамент из тончайшей кожи какого-то волшебного существа... Проявляющиеся чернила мерцали в такт импульсам от мифаллара, что хоть как-то объясняло наличие этого руководства в Большой Библиотеке. Пафосным слогом книга описывала ритуал Трёх Ветров. Пока владетельный арканист занимался с мифалларом на вершине Храма Ветров, секрет его манипуляций запечатывался за храмовыми Воротами. Пройти мог только Дающий Ветры: Тёмный, Мёртвый, Мудрый. Собственно, они хранились: у Мастера Таинств, у жрецов и у архивариусов. Инструкции и протоколы на всякие экстренные случаи, такие как: нечаянное самоуничтожение арканиста, критические сбои в работе мифаллара, чрезвычайные и военные положения.

В том же хранилище среди прочего удалось обнаружить "Руководство Каббернаки для мифала". В этом плохо упорядоченном да лишь местами восстановленном альманахе описывались основные термины и приёмы для городских пользователей магической силой. Мифал — это большая полустабильная сферическая область, содержащая различные виды магии, свитые между собой. В искусственных условиях законы магии изменяются или подстраиваются под текущие нужды тех, кто находится внутри сферы. Каждый мифал — порождение мифаллара, полностью им контролируемое. В приложениях имелся перечень летающих городов с местами расположения их мифалларов для ориентации на них гостей — в Андрентайде он находился на вершине Храма Ветров.

Отыскался и томик о Тултантаре, определённом в тексте как город-соперник Андрентайда. Многословная обличительная речь больше смахивала на клевету и пропаганду якобы "оболганного" величия местного Мастера Таинств, который первым открыл Теневую Ткань. Он назначил дуэль своему бывшему ученику, присвоившему лавры первооткрывателя. Эпилог обещал продолжение.

Также почти стопроцентно оказалась раскрыта личность какой-то невезучей крысы, что упражнялась в перевоплощениях, когда магия — пропала. Изнывающий от безделья и наверняка сошедший с ума Даггет Филс за восемьсот тридцать один полный год от Падения так и не стал поэтом, судя по сборнику его сочинений, снабжённым зарядами заклинания ужасающего смеха Таши:

Я чую запах твоих ног.

Он ещё не выветрился.

Хотя ты была здесь много лет назад.

Теперь здесь только пыль и тени,

А живот мой

Скребёт

Землю...

Только зря извёл альбомную тетрадь, засунутую на самом видном месте в надежде, что какой-нибудь расхититель гробниц прельстится вложенной магией.

Дубовый треант обзавёлся и такими книгами, как: свод законов Андрентайда, ледниковая флора и фауна, звёздные карты, гиблые катрены мёртвого оракула, путеводитель с перечнем популярных летающих городов и их достопримечательностей, зачитанные до дыр романы с поэмами и повестями.

Мастер Керрил, когда к нему вернулись все "ветви", без труда разгадал предназначение фолиантов у той загадочной колонны в последнем зале библиотеки. Там избранные читатели могли в буквальном смысле прожить приключения персонажей и на свой манер переписать или дополнить сюжет того или иного произведения. Даггет являлся последним автором, натужно увековечившим свой посредственный роман о любви попрошайки. И этим "актом изощрённого вандализма" Филс существенно облегчил задачу по извлечению Ветра Мудрости.

Собравшись, стоящий посреди библиотеки дуб, скрипя ветвями, стал ужиматься в человекообразное существо, медленно попёршееся в дальнюю комнату. Керрил уже израсходовал большую часть заклинаний, поэтому сейчас мучился с выбором. В битком набитой памяти едва удалось выудить пример Гаррика Халассара, застрявшего в лабиринте какой-то нетерской "игрушки". Мастер хоть и мало читал, но понимал законы героико-драматургического жанра и любовного романа. Трусоватый Даггет, за века так и не рискнувший покинуть родной Андрентайд, мог с одинаковым успехом описать и проиллюстрировать как разного рода постельные сцены, так и боевой замес — в качестве эпизода для "живого" участия предполагаемого читателя. Успех Керрила, как он думал, во многом зависел от выбора формы для погружения "в чтение": сумеет победить врагов протагониста — сумеет выйти, нет — может застрять "в сюжете" навсегда, став одним из второстепенных персонажей. Но мастер не был бы гениальным, не высмотри он выгоду — упущение столь козырного шанса он бы себе нипочём не простил.

По внутренним часам время неумолимо близилось к полудню. Хаотические толчки всё больше напоминали выравнивающееся сердцебиение. Благодаря руководству, мастер утвердился во мнении, что единственным шансом вмешаться будет для него момент завершения ритуала создания филактерии из мифаллара, покорение которого сделает Хьюродис уязвимой на длительный срок. Приведённые в руководстве лича формулы оценки мага и предмета для внедрения души позволяли точно высчитать временной отрезок, для тупых прилагались сравнительные таблицы, убедительно доказывающие, что если кто и сможет внедрить свою душу в мифаллар для создания филактерии, то только божественная сущность...

Ограниченный во времени и форме, мастер Керрил за час ещё сильнее "высох", прежде чем завершил процесс генерации магического зерна транспорта. Только ощущая в себе эту волшебную силу, арканный иерофант решил рискнуть задействовать золотой кубок Латандера, транспортировав из себя столовую ложку квинтэссенции. Изъяв изо рта-дупла кристально прозрачный шар, дубовое деревце обратилось в воздушного элементала — Ищущего Ветры. Выжав из себя чайную ложку квинтэссенции с другими свойствами и перемешав обе в кубке, Керрил закупорил его дубовым листом и отставил в сторону — в любом случае пригодится. Завершив приготовления, он начал чтение...

Пыль покрывала страницы этого непритязательного любовного романа. Короткая история о сэре Уильяме, который желал, чтобы его любовница Джендра полюбила личность, а не титул, семимильными шагами приближалась к трагической развязке...

Читающий Керрил, вдруг осознавший себя в туманном лесу, не смог уловить момента перехода, настолько искусным был книжных дел мастер, изготовивший сей артефакт. Полное погружение в реальность: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус, интуиция — все чувства убеждали подлинности окружения. То ли сон, то ли явь.

Принципиально не интересуясь представленными автором волшебными предметами, способными стать наградой "на вынос", если бы прототип лежал в сейфе, Керрил заглянул в шар, нехитрыми манипуляциями затуманив его магией, чтобы вглядеться и увидеть, что представшая перед ним пещера вела в какую-то гробницу, охраняемую парой нечистых жриц, поклоняющихся дьяволу, о чём свидетельствовала символика и само омерзительное существо из Ада. Монстр в главной зале гробницы высасывал душу из жертвы, находящейся на последнем издыхании. Когда-то отвергнутая Уильямом знатная матрона вместе с дьяволом за спиной вершила месть. (иллюстрация 117) Мастер Керрил ощутил сильную реакцию рыцаря, в качестве которого он как бы сейчас был — железная воля удержала его от опрометчивых поступков.

Воздушный элементал бесшумным сквозняком проник в пещерный ход и на предпоследним витке лестничного спуска выпал в осадок, став раскалённым кислотным паром. В таком виде он и ворвался в гробницу да с посохом наголо. Обрядив носителя в три защиты, волшебное оружие, повинуясь посылу, метнулось атаковать правую цель, стоявшую открыто на пути в следующее помещение, откуда доносился гул женских грудных песнопений во славу дьявола. А само ядовито-зеленоватое облачко метнулось к другой заклинающей противнице — за вычурным коробом с саркофагом внутри.

Несмотря на предосторожности Керрила, жрицы сразу решили, что к ним вломился враг, однако мастер сумел поразить их — во всех смыслах. Правую удивило преобразование шара в посох, парой рогов-пик пробивший обтягивающую кожаную броню и прямо в теле наколдовавший огненные бичи, нанёсшие потрохам серьёзный вред. Передняя не успела сообразить, когда ей в лицо прилетела кипящая кислотная бомба — дезориентированная и деморализованная жрица задохнулась от растворившего лёгкие вдоха ядовитых и горячих паров кислоты смертельно поцеловавшего её элементала.

Выдернутый жрицей враждебный посох не захотел "отбрасываться", затормозив бросок левитацией и, крутанувшись, совершив сдвоенный хлёсткий удар огненными бичами, прервавшими лекарские пассы жрицы, довольно опытной, раз сумела начать спонтанное исцеление. Посох заклинателя дёрнулся, во второй раз полоснув нечистую даму парой огненных бичей, совсем не таких ярких и ожигающих, какие получались у Керрила с посохом-коброй Усманом в руках. Недавнее драматическое приобретение доказало свою полезность, заняв врага собой до момента, когда облачная фигура из горячего кислотного пара не харкнула во второй раз, ошеломив врага адской болью. Взяв свой посох, мастер виртуозно управился с ним, совершив выпад к шее, которую металлические рога-жгуты тут же обвили, начав испепеляющее удушение.

Следуя стратегии блицкрига, мастер Керрил без обшаривания трупов ворвался в церемониальную залу с подиумом и колоннадой, где вершили своё нечестивое дело поклонницы дьявола — пока рыцарь вынужденно смахнулся с прихвостнями предательницы. Умножая страхи и муки Уильяма, только его и ждавшая великая матрона нанесла последний штрих на холст, отправив дьявола в экстаз от поглощённой души девственницы Джендры Галлендт — никакое воскрешение не вернёт в тело пожранную душу.

Керрил лишь с посохом заклинателя Аркана смог осуществить давно придуманный тактический приём: выдувая горячий аналог заклятья дыхания Местила, он махнул артефактом, применяя его способность высвобождать мощный порыв ветра, раздувшего и без того немалый конус до облачных клубов, к сожалению, быстро остывших. Несмотря на распыление на больший объем, жёсткость ветра усилила проникающие свойства кислотного аэрозоля: ближайшего нечестивого рыцаря опрокинуло безликим — неприкрытое забралом лицо разъело до затылка; нечестивые жрицы успели рефлекторно прикрыться щитами и смогли устоять в сильном ветре, ослабевшим на большом удалении. Элементал усугубил чужую аховую ситуацию, на эмоциональной волне слепой ярости Уильяма наколдовав мощный прообраз заклятья кислотного тумана, центрированного на дьяволе, чьё "застольное" смакование столь бесцеремонно прервали. Тяжёлая непроглядно-зеленоватая туча замедлила врагов, по сценарию Филса, обязанных нападать на героя — а потому действовавших против инстинкта самосохранения.

Сам элементал перемещался без труда и вреда для себя, хорошо ориентируясь в наколдованном мареве — супротив врагов. Когда великая матрона сумела призвать великое рассеивание магии, изничтожив кислотный туман, то никого из её нечестивых сестёр уже не было в живых — это они вместо своего исцеления помогли дьяволу. Нечестивая матрон начала самоисцеление. Глупая дамочка не потрудилась сместиться, и мастер вновь метнул свой посох заклинателя подобно копью с парой огненных усов — артефакт вновь стал выполнять свою работу по отвлечению внимания живучей дряни.

Взревевший в тумане дьявол спрыгнул с возвышения, специально раздавив труп Джендры. Увы, Керрил уже к этому мигу завершил приготовление стихийного аналога заклятья едкой сферы и не изменил намерение, поэтому кипящий шар изумрудной кислоты обрушился на адскую сущность, облив и начав быстро растворять и раздавленный труп под его лапищами — горечь сэра Уильяма сработала прямо как метамагия усиления. Увы, монстра успели подлечить, за разливаясь по плитам пола, кипящая кислота вгрызлась и в ботинки бронированных крестоносцев, в один присест сожрав подмётки вместе с портянками. Взвихрявший туман барьер клинков вокруг элементала начал сечь прыткого и очень нелюбящего холода дьявола, вызвавшего себе на подмогу аж трёх дьявольских ос, бесславно лишившихся крыльев за миг до того, как исчез кислотный туман.

Керрил был слишком сосредоточен на ведении боя, чтобы воспринимать адскую сатиру, подкашивавшую сэра Уильяма. Мастер не поддался и касанию слабоумия, когда крупный баатезу выдрал из него клок, о концентрированную кислоту стесав до основания свои когтистые пальцы. Имея опыт разделения на множество капель, элементал с риском и вредом для себя ответил на атаку превращением в вихрь кислотного шторма, закрутившегося вокруг толстокожего дьявола, отчасти регенерирующего ущерб от щита стихии льда и барьера клинков, кроваво полосующего его волшебно-прочную шкуру.

Стоило умертвить дьявола, как его призыв отменился, оставив мастера Керрила досадовать, что сразу не сообразил — пентаграмма или врата для вызова этой адской твари могли находиться в другом помещении.

Исхудавший вдвое элементал не ринулся на единственную оставшуюся в живых, как того желал отупевший сэр Уильям, а собрался с магическими силами, вобрав в себя волшебство, имевшееся в луже кислоты, послужившей для него лечебным зельем. После этого исцеления Керрил решил вновь стать чисто воздушным элементалом и поспешил к постаменту, где великая матрона пыталась совладать с хлещущим её огненными бичами посохом заклинателя. Она имела меж грудей бесценный артефакт, являвшийся искомым "сюжетным" ключом — писчее перо уже порядком поистрепалось от кислоты и подгорело от неразборчивых ударов огненными бичами. Жрица смогла вытерпеть очередной удар и успела обрушить на обидчика молот богов, но даже не сорвала малую мантию заклинаний. А вот Керрил, бросившийся в ноги матроны на постаменте, добился своего, когда схватился за лодыжки с применением аналога заклятья электрической петли Гелди — матрону оглушающе прошибло током. Схватив свой посох, заклинатель воспользовался беспомощным состоянием женщины и ударил в шею, пробив шипом трахею — изогнувшиеся металлические рога хищно вошли ей в мозг со стороны затылка.

Не оглядываясь и не вглядываясь ни во что, кроме двери, мастер прямиком к ней и направился, по дороге лелея перо меж ладоней. Керрил превосходно умел обращаться с перьями, но в измождённом состоянии ему пришлось несколько минут возвращать писчему инструменту вид новенького — мало ли! Только после этого Керрил позволил себе открыть дверь в комнату вызова дьявола и взглянуть на ещё один светящийся фолиант, покрытый кровавыми пятнами жертвенной крови.

Религиозный трактат "О природе Ада" одним своим видом вселял страх в слабые сердца, благо время сэра Уильяма вышло — Керрил перестал ощущать присутствие этого героя романа "Любовь попрошайки". Вообще-то мастер полагал, что сразу всё добудет — писчее перо и чернильницу. Однако одна "книжная" история оказалась хитро вложена в другую — там и предстояло добыть недостающую чернильницу для составления рассказа о захвате Ветра Мудрости. Керрил использовал ещё не все свои тузы в рукаве, а потому, скрепя волю и сосредоточившись, принялся читать повествование о Девяти Кругах Ада и Асмодеусе, архидьяволе и вседержителе Баатора, имеющего строгую организацию супротив демонического хаоса Абисса...

...живой воздушный вихрь осознал себя посреди кипящей лавы со смертоносными огненными гейзерами, стоя на квадратном "причале-острове", по периметру которого торчали колья с насаженными на них телами, изувеченными пытками. Все изуродованные мертвецы внешне являлись дубликатами человека, бившегося с суккубами посреди этой площадки. Повествование само подсказало имя — архимаг Карсус.

Измождённый узник ада отбивался от толпы обнажённых женщин с кожистыми крыльями и хвостами — мужчина уже был ранен. Убийственно обворожительные красотки имели все шансы победить, грамотно натравливая в ближний бой своих призванных товарок. Правда, против архимага эта тактика не срабатывала — круг смерти знатно прореживал толпу суккуб. Опытнейший заклинатель скупо и точно отмеривал магию, за время "вечного" наказания приспособившись всячески избегать излишних и крайне болезненных мучений, следующих за проигрышем. Он вполне крепко стоял на ногах благодаря сочетанию заклятий устойчивости камня и каменной шкуры, защищавшей от нападок суккуб, старшая из которых носила вычурный плащ — реально отсутствовавшая в сейфе награда читателю сего опуса.

Мастер Керрил следовал той же стратегии блицкрига и тактике ведения схваток без выхода за грань воздушного элементала. Ищущий Ветры берёг козыри, но выбирать не приходилось. Чтец, так сказать, прочитал наискось предсказуемое произведение, решив не искушать судьбу с беседой и сходу применив по архимагу великое пробивание заклятий. Сразу же с двух сторон доставшие мученика суккубы рано обрадовались беспомощности их цели, потому что следом Керрил метнул посох, обрушившийся на них вместе с валящим с ног порывом ветра. Крылатых сдуло, а вот устоявший Карсус умеючи отбил чужое оружие, но потерял драгоценные мгновения инициативы — элементал шарахнул по нему цепной молнией, от человека разбежавшейся по размётанным дьяволицам. Серьёзно раненный архимаг пережил этот удар и даже вновь подставил своё оружие для защиты от пары огненных бичей. Интеллектуал мгновенно контратаковал мощными чарами солипсизма. Однако мастер и без этого ощущал всё окружение — за иллюзию разума. Карсусу не удалось убедить железную волю безымянного гостя в нереальности любой ситуации. Воздушный элементал создал арку молнии, частично отведённой в пол через подставленный посох — разряд испепелил кисть Карсуса, лишённого авторским произволом умалишённого романиста большей части своего могущества — Даггет Филс просто не мог вообразить истинную силу отнявшего у богини магии контроль над её собственным Плетением. После того, как волшебный посох воткнулся в шею архимага, Керрил сбил его с ног. Удача оказалась на стороне воздушного элементала — рухнувший Карсус сломал шею.

Керрил не мешкал, изымая с трупа чернильницу — мало ли как время в книге искривляется по отношению к реальности?! Втянув немного паров, воздушный элементал определил состав чернил — на основе крови самого архимага, что совсем не удивительно, ведь она пресыщена магией, подобно драконьей.

Мастер Керрил немного промешкал, прежде чем решиться: сцедить кровь из сонной артерии свежего трупа Карсуса, откромсать голову мертвеца, проломить и достать мозг архимага, обжечь череп в лаве до почерневший кости, поместить в сосуд из черепа пепел от сгоревшей кисти, сконденсироваться туманом и сцедить своих соков — чтобы из всех этих компонентов в адском кабинете Карсуса получить квинтэссенцию для рискового смешивания с чернилами с целью увеличения их объёмов. Следуя логике произведения, Керрилу пришлось, скрепя волю, сдирать кожу с мертвеца, чтобы к своей выгоде реставрировать книгу, испорченную тленом и жаром. После этих небыстрых манипуляций мастер Керрил прочитал "Исповедь архимага Карсуса", большую часть которой составляла магия провидения и заложенное в артефакт Великое Искусство арканистов, а не жалкий умишко Даггета Филса.

Карсус не признавал за собой преступлений, разве что надменность, самоуверенность, безрассудство. Как говорилось в фолианте, амбициозный архимаг хотел стать единым целым с Магией, вроде как не подозревая, что Плетение и есть сама Мистрил. На какой-то момент ему удалось задуманное — человек увидел душу мира! Но, как женщина, за которой подсматривает в окно нежеланный поклонник, так и Мистрил изгнала великого Карсуса... Она всех изгнала — всех арканистов Нетерила...

Возможно, душа Карсус сейчас на самом деле прозябала где-то в Аду. Мастер Керрил сильно сомневался, что такой знающий и опытный архимаг не сможет выйти из затруднительного положения или что он до сих пор не стал лакомой пищей того же Асмодеуса. Вообще все архидьяволы должны были выстроиться в очередь на съедение души Карсуса, побывавшего богом и потом низвергнутого с небес вместе со всей его империей, давно духовно разложившейся от всемогущества и вседозволенности власти.

Подготовившийся воздушный элементал на третий раз чётко уловил момент своей транспортировки — теперь из мира книжных грёз в реальность. В правой руке писчее перо неведомой птицы, в левой чернильница-непроливайка из неизвестного кристалла — обе принадлежности Писаря выглядели иначе своих книжных прототипов. (иллюстрация 118)

Лишь благодаря посоху заклинателя, вокруг которого вертелся вихрь воздушного элементала, измождённый Керрил сохранил вертикальное положение. Ремонт книги из натурального пергамента описать можно лишь парой фраз, когда сам процесс очень трудоёмкий и затратный, особенно в облике воздушного элементала, пусть телом и подходящего для того же сдирания кожи, её выделки и сушки.

Крепясь из последних сил, мастер продолжил исполнять дерзкий план отжима всех возможностей — до последней крупицы резидуума! Ловкости формы хватило не пролить ни капли чернил мимо кубка. Затем Керрил стал взывать к своей сущности огненного архона, нагревая собственное тело, а вместе с ним и золотой кубок Латандера с уникальной субстанцией, перемешиваемой в нём писчим пером. Пилюлю вдыхания всех паров сгущаемых чернил подсластила активация способности предмета, качественно изготовленного из чистейшего золота — по команде создался круг исцеления, благостно воздействовавшего на Керрила, в обязательном порядке применившего и другую возможность — артефактор направил испускание света вовнутрь для освящения чернил с целью установления большего числа связей с добрым повествованием. Пока перо вращалось посолонь, а кубок в другой руке крутился коловрат, отрешённый от механической работы Керрил пытался фантазировать на заданные темы, чтобы и себя не обделить, и чужих книжных персонажей не обидеть...

...Невинная юная девушка купалась на речке и вплетала в каштановые волосы лесные цветы. Молодой рыцарь захотел напоить коня, торопливо срезая путь в своё загородное имение. Любовь поразила его с первого взгляда, убив воспоминание о светской львице, что намеревалась погостить в рыцарском замке, дескать, проездом и всё такое... (иллюстрации 119-121)

Импровизирующему мастеру некогда было думать над витиеватостью вписываемых строчек и высоком слоге. Его предположения оправдались лишь частично: в тексте книги-первоисточника не появилось пробелов из-за неполного восприятия очередным читателем неинтересных ему абзацев, однако ближе к концу романа появились вставки из чистых страниц. Мастер воспользовался ими, продолжая делать междустрочные акценты, оставлять нотабене и расширять посредственный текст Филса за счёт места для колонтитулов — аккуратно расходуя чернила.

Рыцарь Уильям стал паладином света, его невеста, по умолчанию считавшаяся Даггетом человеком — лесной нимфой. Оба к моменту развязки обзавелись множеством сильных артефактов, найденных ими в кустах, пока владевшими ими эльфы предавались любовным забавам. Мастер осовременил рассказ, вписав его в реальную историю, приключившуюся в Аскалхорне с потомками имперцев из Нетерила, которых на беду свою приютили эльфы в своём Высоком Лесу, полнящемся древними загадками и артефактами, некогда вознёсшими людей над облаками и ставшими причиной их катастрофического падения.

Мрачную гробницу воздушный редактор безжалостно переиначил в кошмары, снившиеся героям, на самом деле в финальном эпизоде находившимися на вершине плато, где нечестивцы вместо книг на полках складировали трупы, а ковчеги для создания, зарядки и хранения могущественных магических изделий обратили в банальные саркофаги для своих нечестивых нужд. Все исправления воздушный элементал делал быстро, самим собой высушивая чернила, чей свет постепенно передавался всей рукописи.

Однако "прочитать" волшебный текст модифицированного романа сразу после его правок Керрил не решился. Он здраво подумал, что во всех отношениях правильнее будет перейти теперь к написанию второй книги — заполнить страницы фолианта со спрятанным внутри Ветром Мудрости.

Воздушному элементалу сейчас нечем было биться с "воображаемым" противником за обладание чем бы то ни было — все силы заклинаний были трансформированы для пополнения чернильницы и реставрации рукописи Карсуса. Но вместо силы магии оставалась сила разума, что повышало ставки в этой азартной игре, некогда придуманной скучающими архивариусами Андрентайда. Главное, чтобы фантазия не обратилась в фантасмагорию...

"...подозрительно встретил... слабый и безобидный... признан за своего... хоть и мечтал о броне... обучал премудростям... вместе раздували паруса... показывал процесс образования атмосферного электричества... покорно выполнял на корабле самую грязную работу... прилежно учился метать молнии, но сил доставало лишь на дуги меж рук... Подражая эльфийскому дремлению, оба на полтора часа предались грёзам о бескрайних просторах Плана Воздуха... Мудрый архон ветра пробудился единственным на борту и спокойно утвердился в своём праве..."

Изящным росчерком пера воздушный элементал перевёл всю битву в область трансцендентного сна, во время которого хитрый гость исподволь поглощал сущность Ветра Мудрости, становясь архоном воздушного элемента — с огромным риском самому быть пожранным. Оставалось проверить, как перенесённое на страницы воображение обратится в реальность...

Корабль — был. Воздушная фигура "капитана" — была. Вместо неба нутро зябкого облако — было.

Керрил долго кружил вокруг да около агрессивного существа, пока не догадался исправить описку, обернув посох в шар и с глаз долой поместив внутрь себя. Только после этой хитрости Ветер Мудрости признал в воздушном элементе своего "младшего сородича".

Мастер полностью отработал свой собственный сценарий, реализовав кое-что и сверх оного — изнутри произведения всё лучше виделось. Ветер Мудрости тоже честно следовал написанному, в итоге оказавшись обманутым: гость за час отдыха полностью восстановился и за оставшиеся полчаса абсорбировал сущность соседа, прилежно зависавшего в грёзах до решающего момента.

Пробуждение победителя получилось с куда более глубоким подтекстом, чем вкладывал Керрил. Воздушный элементал довольно долго и очень мучительно перерождался в мудрого архона ветра, вырываясь из облаков подобно младенцу из материнской утробы. (иллюстрации 122 и 123)

Керрил крупно вздрогнул, внезапно осознавая себя в комнате Большой Библиотеки Андрентайда с кристально прозрачным шаром в одной руке и сферой с грозовым вихрем в другой. В воздухе залы ещё витал запах озона от молнии, ударившей в читателя или вместе с ним вырвавшейся из фолианта, осыпавшегося пеплом, мгновенно раздутым взволнованным дыханием архона, не сразу догадавшегося взглянуть на своё отражение в шаре. Бурная фантазия и рядом не валялась с реальностью, исказившейся в големоподобное существо с вырывающимся из металла электрическим ветром и с рогами на манер имевшихся у посоха заклинателя, "грезившего" вместе с владельцем... (иллюстрация 124)

Выбравшийся из фантазий персонаж едва не впал в истеричный смех сквозь слёзы — довы

* * *

!..

Переполненный энергией, выуженной из артефакта, отоспавшийся мастер целых полчаса извёл на насущную медитацию, призванную утихомирить мощь и очистить сознание для идей разделения объединённой сущности архона земли и ветра на составляющие элементы — прочь панику! Древний фолиант обладал лишь ограниченным исполнением желаний — это следует учесть и для оставшегося.

Керрил был готов отказаться от некоторых излишеств типа водного пути в пользу супернатуральной способности истинного зрения, ведь у него и без того есть путь-корень, а отныне и "перенятые" у Мудрого Ветра экстраординарные способности быстрого полёта, ускоренности, языка солнца и луны. Осталось "переписать" тело из солнца, чтобы добиться супернатуральной способности универсального изменения ауры для энергетического излучения любого из стихийных типов — для элементалиста в самый раз. Осталось "вырасти", получив способность менять план бытия для благополучного бегства из Андрентайда и "раскошелив" сказочного принца на ритуал вечной свободы, не говоря уже о вожделенных возможностях инициации на архимага, как вероятнее всего поступили с самим Карсусом — в раннем детстве. Только так можно будет "оправдать" запланированное обретение заклинание-подобных способностей, по одной на круг: ремонт, малая телепортация, паутина, быстрый полёт, дверь измерений, телепортация, регенерация.

После успокоения и раздумий мастер взялся за создание ещё одного магического зерна транспорта, на второй раз уложившись в дюжину минут и обойдясь без подрыва собственного здоровья, вообще без траты украденных сил — Керрил с новыми знаниями и возможностями легко преобразовал одно из подготовленных перед сном заклятий телепортации. Дремление за книгой действительно продлилось час, а вот переживание всего остального сюжета уложилось в считанные минуты реального времени. Заполучивший одну из трёх глобул с ветром и обрётший ту же самую мощь, вполне успевал обернуться до заката.

Смахнув опереньем писчего инструмента несколько предложений и абзацев, чтобы внести новые правки в любовный роман Филса, мастер Керрил, охваченный жаждой стать завершённым элементалистом, скорректировал повествование и, перейдя в стихийную форму, погрузился в чтение переделанного произведения...

— Всё кончилось, не как в прошлый раз, верно? — Счастливо улыбнулся сэр Уильям Рэй обрётший некоторую степень свободы благодаря открытой концовке. В сине-голубых доспехах защиты от огня герой выглядел куда мужественнее, чем какой-то зелёный табард поверх рваной кольчуги. — Она жива! Её лицо прекраснее, чем я мог вообразить, и в битве я сохранил глаза, чтобы лицезреть его! Джендра, возлюбленная моя, это Ищущий Ветры — наше спасение! — Представил он "автора", появившегося после падения дьявола, смертельно простудившегося и окислившегося.

— Мой возлюбленный, сэр Уильям, говорит, — робко начала девушка с оглядкой на своего мужика, по-прежнему державшего щит и меч, по-умному списанные с недавних трофеев мастера Керрила в Долине Ветров, — что это вы посвятили его в наследные принцы. Я всегда буду благодарна вам за это. Его спасение было величественным, ведь я считала, что люблю щедрого нищего юнца, — поведала смущённая Джендра.

— Уловка, уловка влюблённого, милая Джендра, с помощью которой твоё сердце завоевал я, а не титул, стоящий перед моим именем. Я знаю, отныне и всегда ты будешь любить меня таким, какой я есть на самом деле! — Пылко выразил герой желание самого мастера Керрила.

— Что ж, всё хорошо, что хорошо кончается? — Взгрустнул уродский архон, позавидовавший судьбе своих же героев.

— Со мной всё в порядке, Ищущий Ветры, но я чувствую, что у тебя не всё хорошо. Ты всё ещё ищешь Ветер Мудрости? — Уточнил Уильям, следуя логике древнего испытания.

— Мои поиски не ограничиваются им, — подтвердил мастер. И нагло намекнул о награде: — Я только что видел, как сила и красота творят чудеса — это будет не лишним подспорьем в моей одиночной миссии...

— Тогда у меня есть парочка фамильных секретов, как стать сильным богатырём. Я с радостью предлагаю их тебе вместе со своей благодарностью и дружбой. От тебя я получил величайшее счастье среди всех, что способен получить человек, и я этого не забуду, — пафосно заявил сэр, наконец-то убравший щит за спину и меч в ножны.

— Возлюбленный мой, сэр Уильям, — робко начала Джендра, которая в написанной Даггетом книге была плохо раскрыта, — сказал, что вы посвятили его в принцы. За это я всегда буду благодарить вас. Без моего благородного рыцаря эта история могла оказаться очень трагичной. Спасибо вам... — и она подарила Керрилу целомудренный поцелуй в щёчку, рассыпчатую у осыпающегося элемента земли — незавершённой трансформы архона.

Вскоре мастер уже корпел над изменением основной части второго манускрипта, вдумчиво переписывая всё в угоду себе. Естественно, Девять Кругов Ада — это место отбывания наказания за грехи. Главные вопросы в том, какие считать самыми страшными? Какие лишь выглядят безобидными, но приводят к кошмарным последствиям? В контексте стоящих перед мастером Керрилом задач обмакнутое в чернильницу перо осуждало Карсуса не за его дерзкий поступок, приведший к глобальной катастрофе, а за попустительство, приведшее к полному краху Империи Нетерил, обладавшей развитыми наземными городами.

Кто такие фаэриммы? Это черви. Пожиратели мертвечины и производители почвы. Некогда предтечи-ящерицы лишили фаэримов корма — когда миллионами приносили людей в жертву своему тщеславию и могуществу. Спустя многие тысячелетия уже сами люди стали по собственной воле обращаться в нежить, провоцируя ещё более древних червей вновь вылезти на поверхность для уничтожения ходячих и летающих мертвецов.

Так ли это было на самом деле или нет, мастера Керрила не особо волновало. Он превращал Карсуса не в главного злодея, а в жертву эпохи. Не одного его так воспитали, что при всём своём уме Карсус не распознал порочности имперского уклада жизни и ужасного падения морали и нравственности среди правящих элит. Керрил напирал на недопустимость нежити, тем более, среди поклоняющихся богу солнца, бывшего слишком формализованным и тем уязвимым для изощрённых умов арканистов, эксплуатирующих бога — это само по себе звучит парадоксально и кощунственно. Главная особенность работы Керрила заключалась в том, что в религиозном трактате не должно было упоминаться имени того, кто был заключён на следующем уровне "игры для ума".

У Ада — Девять Кругов. Ошибкой будет требование раскаяться во всех мыслимых и немыслимых грехах, будучи запертым лишь в окружении лавы. Корпевший над своим опусом "выживший нетерез" сравнил расплавленную породу с разложением вокруг арканистов, часто оказавшихся менталистами, которые по роду специализации лазили в чужих головах. Был слеп? Закрывал глаза? Использовал в своих интересах? Сами разлагали? Им всем надо покаяться. Исповедуйся о том, какие богомерзкие идеи видели у других или сами выдумывали, особенно касательно создания филактерии из мифаллара, что возможно лишь в случае, когда сверхмогущественный артефакт вдруг станет настолько слабым, что покорится воле мага и вместит его духовную сущность, дабы потом мифаллар заработал в полную силу, превратив лича в божественно всемогущего демилича. Как можно... стать и противостоять? Вот что должна отражать исповедь.

— Если ты ищешь того, кто тут однажды пострадал, то его уже нет. Мои сёстры забрали его на небеса и утешают его поныне, — первой обратилась архангел, едва прибывший приблизился к ней.

— Кто здесь был? — Устало задал Керрил насущный вопрос. Все трупы по периметру оказались с разными лицами — Потерявшиеся в Поисках или просто умершие от чтения?

— Его звали Карсус, Архимаг Нетерила. Возможно, ты его знаешь, — любезно отвечало небесное существо добра и порядка, которому в Аду было не место и которое издревле враждует с элементалями и элементными архонами, как пособниками Хаоса. С джинами, на которых походил "недоделанный" архон воздуха, ангелы тоже были отнюдь не в любовных ладах. — Он потворствовал разложению Империи, за это преступление дьяволы держали его здесь и мучили много веков.

— Почему твои сёстры забрали его? — Придирчиво уточнил автор текста, не имевший намерений отправлять Карсуса в Рай.

— Мои сёстры? — Чуть удивилась архангел, над которой довлел сценарий поведения создателя фолианта. — Они забрали его искупать свои грехи. Новые законы написаны, а старые отброшены. Если покаяться, то грехи жизни будут прощены.

— Мне хотелось поговорить с ним, — честно признался мастер, написавший всё так, чтобы мученик воспринял его не за очередного мучителя, а за избавителя.

— Он с тобой хотел поговорить, вот почему я до сих пор здесь, ожидая твоего возвращения. Он попросил поблагодарить тебя за всё, чему он научился у тебя. Если ты ищешь Мудрый Ветер, он сказал, что будет там, когда ты найдёшь его, — оповестило райское существо, распространявшее благодать настолько сильно, что вся лава вокруг оказывалась стоячим болотом.

— Передайте ему, пожалуйста, что во многих сакральных делах свидетели недопустимы, — поделился мудростью архон земли, вновь ошибившийся в своих предположениях — следовало прочитать исправленный текст перед заполнением чистых страниц спаренного фолианта.

— Он предвидел подобный ответ. И сказал, что ты больше него достоин обладать великим умом, и предупредил, что всё горе от ума, и пожелал, чтобы ты на своём пути не совершал трагических ошибок.

— Спасибо и прощай.

— Прощай, Искатель, — изрекла архангел и растворилась в световой вспышке, ни мгновением дольше не задерживаясь в Аду. Оба — Гонщики.

Мастер Керрил, не будь дураком, намотал на ус намёки. Сберегая время, он поспешил оставшимися на донышке чернилами подправить рукопись, оправдавшую ожидания по концентрации идей превращения мифаллара в филактерию и мерам противодействия этому процессу на разных этапах. (иллюстрация 125) Правильно составленная исповедь архимага способна улучшить чтецу умение колдовать, а уж в вымышленном мире да с придирчивой редактурой, призванной выудить все доступные крохи знаний побывавших здесь до Керрила и оставивших персональные отпечатки...

...и вновь лишь посох заклинателя помог устоять Керрилу, пожертвовавшему почти всей вынутой из книги силой и мощью металлического элементала с электрической кровью в угоду гармонии четырёх базисных стихийных элементов. (иллюстрация 126)

Благодаря двеомеру ограниченного желания, меркантильный мастер не только стал чуть привлекательнее, ощутимо сильнее, гораздо умнее, весьма и весьма начитанней и опытнее в колдовстве за счёт знаний других, но и транспортировал в себя всю магическую начинку фолианта, сделав его совершенно обычной книгой с нечитабельной мешаниной из содержания трёх абсолютно разных текстов — уже через несколько мгновений лишённый магии материал обратился в пыль по примеру соседа.

Голова мастера кружилась от объёма втиснутых знаний и трещала от способности понимать язык солнца и луны, а стихийная форма изобиловала кусочками элементов и дрожала от слабости, словно Керрил без продыху вкалывал портовым грузчиком месяц напролёт, попутно исповедуя биндюжников и ведя несколько партий в шахматы. Зато после всех пережитых сегодня истязаний и хитросплетений арканный иерофант наконец-то достиг десятой ступени посвящения в сакральные таинства, а за счёт обретения великого ума и мудрости раньше времени стал способен удерживать в себе заклятья аж из восьмого круга! И некоторые из них он уже вынес из книги, например, магия чёрной памяти навсегда превращала существо в книгу, повествующую правдивые воспоминания обо всех событиях, которые жертва считала значительными — такая вот ловушка от архивариусов.

Вот только за всеми этими геройствами на лезвии бритвы — лажанувшийся Керрил опоздал...

Глава 25 — Броневой Дворецкий.

Хьюродис имела свои представления и желания. Она очень долго жила, скрываясь от организации Арфистов, победившей её отца Бельферона. Учитывая, что он лич, который никак не способен зачать жизнь, медуза появилась в результате его экспериментов. Трудно даже представить, не то, что описать её детство — годы скрытного прозябания тоже наверняка текли безрадостно. В Хьюродис выросла чудовищная жажда власти. Умеющая думать, научившаяся ждать, идущая на компромиссы — сегодня "дочурка" лича оказалась как никогда близка к заветной цели.

Керрил побился затылком о подпираемую колонну, вихрящейся шевелюрой выщербив каменные крошки. Карсус не сомневался в том, что если удастся ослабить мифаллары до уровня задрипанного ожерелья огненных снарядов, то — ух!.. Страницы исповеди не вместили его ярости, когда он догадался, какую услугу оказал всем владетельным конкурентам, когда мифаллары забарахлили, а потом и вовсе отказались работать из-за подправленных богиней законов магии.

Технология создания мифаллара такова, что в этом процессе никак нельзя превратить его в филактерию: если сделать это на начальной стадии, то на этом его создание и остановится — сил у такого достанет разве что на шлюпке облака бороздить.

Мифаллар — искусственный источник магии, которая при концентрации в одном месте начинает притягивать к себе другу магию, словно магнит. Как всякое искусственное сооружение, мифаллар можно реконструировать, подстроив под новые законы подобно тому, как просевший дом переносят на новый фундамент, делая его ещё лучше и крепче пострадавшего жилища. (иллюстрации 127 и 128)

Последствия поступка Карсуса привели к тому, что стало возможным превратить выведенный из строя мифаллар в филактерию, а потом пересобрать его и активировать на мощность выше прежней — стать богоравным! Собственно, некий владетельный Лорд Тень, управлявший Тултантаром и работавший с демипланами, как раз смог измыслить условия угнетения мифаллара вне Прайма, а потом вернуться на Торил уже в качестве богоподобного существа. Карсус попытался опередить его, но в итоге невольно запер среди теней — ценой глобального катаклизма. Катастрофа унесла миллионы жизней, тысячи скрывавшихся от смерти магов Нетерила отправились на План Фугу, разбились сотни городских и замковых мифалларов, реконструировать которые оказалось некому, незачем или не по силам. Вот и сохранили выжившие умники свои мифаллары до лучших времён, которые пришли к их потомкам или последователям — после Кризиса Аватаров с очередной сменой богини магии.

Имея заклинающих помощников и выполнив все подготовительные шаги, медуза Хьюродис вполне могла наплевать на создание наиболее благоприятных условий, начав ритуал своего превращения в нежить одновременно с попытками пробудить мифаллар пульсациями собственной жизни, переливаемой в гигантский кристаллический шар. Она рискнула — и оказалась в дамках.

Керрил, бравший самого себя на измор, оптимистично хмыкнул, сообразив, что его долгожданное вхождение в высшую лигу заклинателей прошло незамеченным. Просто вовремя оказался в тени антипода Хьюродис, сделавшейся могущественней в то же время, что и он, да схожим методом — используя наследие древней империи. Осталось пойти и померяться х

* * *

, тьфу ты, конечно же — артефактами!

Беда в том, что характер пульсаций изменился, подтвердив выкладки исповедовавшегося Карсуса, по версии которого шар из резидуума для реконструкции должен быть помещён в циклотронный обод, где уже в виде энергии его следует разогнать на максимально возможные обороты — скорость определит итоговую мощь искусственного источника и размеры мифала. Кто бы ни помогал Хьюродис проводить ритуал, им может быть даже больше выгоден не летающий город под управлением некро-мифаля, а демилич, властвующий во всей Большой Пустыне. Если уж быть совсем пессимистом, то богине Шар будет совсем не западло удовлетворить "просьбу" Латандера избавить Анаурок от воплощения ненависти Ат-Ар Беспощадной — сунув свою креатуру в медузу Хьюродис и породив меньшее божество у себя на посылках!

Мастер пытался не унывать, будучи всё ещё заряженным счастьем и удовлетворением скоростью и самим пройдённым путём от простого гидроманта до полноценного элементалиста, для которого огненные руки или струя воды теперь столь же просты, как кантрип магического болта, а всякие лучи тепла и холода, статическое поле или огненный щелчок он теперь может применять несчётное число раз. Конечно, этими элементарными трюками лича не уничтожить, зато теперь Керрил, как мастер артефактор, сможет доделать ту замечательную пару колец из тайничка благородного капитана, вместив в них эпические зёрна энергий наряду с заклятьями обжигающего и морозного облака из восьмого круга. Конечно, полноценное заклятье желания из девятого круга ему не удастся воплотить в реальность, но уж сформулировать ограниченное желание из седьмого — запросто! Найти бы ещё время выспаться полноценных часиков восемь, а то и десять — иначе колдовство обернётся изощрённым самоубийством.

Керрил решил, что по любому следует выспаться. Даже если Хьюродис успеет за эти часы воссоздать мифаллар — его можно попытаться разбить тем жезлом из филактерии Кель-Гараса.

Думать становилось всё тяжелее, набухшая голова полуэльфа пресытилась пищей для ума, новые мысли начинали вызывать рвотный рефлекс. Вяло блуждающий взгляд Керрила устало перевёлся с книжных полок на пустую чернильницу, перо и кубок. Все три предмета исчерпали заряды... Собственно, добытые из книги писчие принадлежности предназначались для записи желания. Только новые чернила надо правильно приготовить, составив рецепт в согласии с поставленными целями, да поискать, на что наносить текст заклинания. В любом случае пригодятся и частицы книг, веками исполнявших на своих страницах желания тысяч индивидуумов, десятки из которых превратили в чёрные книги, чтобы узнать все их секреты. Собравшись с силами, архон собрал в себя библиотечную пыль и остатки волшебных фолиантов, после опустошения рассыпавшихся в труху и прах, а потом утрамбовал всё это в золотой кубок, в котором готовились те самые чернила, что помогли мастеру транспортировать в себя всю силу, некогда вложенную в артефакты древним арканистом и сонмом пользователей.

"Не было б печали, да теперь надо искать безопасное место для ночлега. Хоть в гроб залазь... О!" — полусонно зевающего Керрила осенило. Да, жадность фраера сгубила, как говорили некоторые имперцы. Керрил собирался оставить кубок призом Диикину, но захапал себе вместе с перчатками покойного монаха. О создании своих собственных мастер не думал, пока не пощупал качество кожаной выделки и чар: сам не оденет, но из собственного паучьего шёлка соткёт себе по примеру. Стоило архону поднапрячься, чтобы выудить из глубин браслет со многими кармашками, как стихийная форма начала вся сползать, грозясь откатом назад — мастер урвал непомерно! Железной волей Керрил пропихнул внутрь себя писчие принадлежности, кубок, перчатки и скелет носившего их монаха, посох заклинателя в форме шара и глобулу с Мудрым Ветром, дальше засунув их в надёжный браслет-кладовую — мудрый архон ветра несколько бесконечно долгих минут боролся за сохранность текущей формы. Удержал, но теперь однозначно во сне вернётся в свой истинный облик, вызвав у контролирующей мифаллар Хьюродис приступ аллергической чесотки пятой точки — в инсценировку побега Мудрого Ветра ей не даст поверить магия мифаллара. Пора было шуршать баиньки...

Напустить газу.

Просочиться.

Объять.

Мастер счёл себя жертвой насмешек судьбы и тугодумом, когда сообразил в комнате могучего дворецкого заглянуть в каморку, где думал найти чулан, а обнаружил саркофаг да горшок с цветами, за которыми некому больше ухаживать, кроме каменного конструкта, за день успевшего прибраться в своей вотчине до первозданной... до вчерашней чистоты. Керрил обозвал себя тупицей, когда струйкой воздуха пошарил в чужом гробу и обнаружил кольцо создателя големов, напичканное шестерёнками и прочими запасными частями. (иллюстрация 129) Ему было всё сложнее думать, но мастер решил во что бы то ни стало домыслить ситуацию, тратя время.

Бережно сложенные останки в гробу выдавали хрупкого человека. Вряд ли боевой — точно колдун. На столе почившего инженера-конструктора осталась грудина от хранителя щитов. Материалы, использованные для создания каменного голема, расхаживающего сейчас по мастерской — дороги и редки, однозначно лучше заготовки торса хранителя щита. Вряд ли эта модель потоковая — определённо для личного пользования. Истинное предназначение — сокрыто... Этот мнимый дворецкий — удивительно сегментирован! Более того, будучи незримым газом, архон распространился по всему помещению, включая сочленения каменного голема. Будь конструкт цельным, то внутри мог бы вполне спокойно поместиться человек, оказавшись, как у бога за пазухой — когда дворецкий состыкуется и раскроется в полную броню! Конечно, если догадка не плод сонного сознания и нет переоценки ума держателя универмага, имевшего мастерскую в немноголюдной части Андрентайда...

Долго и по мере сил обстоятельно обдумав и припомнив детали внутренностей голема, Керрил решился действовать обманным путём — дрыхнуть в гробу со скелетом жуть как не хотелось. Для начала пришлось обозвать себя идиотом за идею смириться и применить способности, сунувшись в гроб и елико возможно переняв облик почившего, восстановив по костям. Изменчивый ветер рвался на волю, с трудом принимая человеческое обличье, так и норовящее сорваться на истинный облик Керрила, крепившегося изо всех сил и сверх оных. Тем более, начатое с обмана дело — обманом и закончится. Громада отгрохала ещё десяток обходов зала, прежде чем крепившийся Керрил решил действовать.

— Хооозяааииин!? — Скрипуче протянул конструкт, когда из закутка внезапно вышел полупрозрачный и вихрящейся человек с кольцом на левой руке.

— Ш-ш-ш... — прошелестел Керрил, как мог, стремительно преодолевший десятки разделявших их шагов, сходу применяя специальную способность кольца.

Каменный дворецкий застыл посередине развернувшегося голубого глифа, его оплели ленты нетерильских магических символов, настроивших конструкта на доступ для ремонта без затрагивания его охранных установок. Керрил без проблем отыскал с изнанки неприметные выемки и бесстрашно сунул руку между сочленениями, поместив туда кольцо, с первого раза вошедшее в пазы. Ободок мини-устройства сам расцепился, вставившись в отверстия. Контакты замкнули контур, подалась магия, закрутились шестерёнки — блямба на кольце заработала механическим сердцем.

И каменный голем действительно хитро ужался, не раскрывшись ни железной девой с отравленными шипами, ни идеальным латным доспехом, приглашающим залезть в него. Опытная модель, как джинна в бутылку, затянула "пользователя" за руку, моментом разместив в раскрывшейся внутренней полости, имевшей амортизатор в виде силового поля великих доспехов мага, а также бытовые удобства из заклятий контроля температуры и реутилизации отходов жизнедеятельности. Ещё бы добавить: круговое зрение, воздушный фильтр, слух летучей мыши, паучий тремор-сенсор и прочие навороты, которые стареющий мужчина просто не успел встроить в пестуемого дворецкого, даже имени ещё не получившего, поскольку кропотливый труд над грубо высеченным лицом только планировался.

Использованная древним големостроителем тиноновая руда не только придавала конструкту стильно мрачный чёрный цвет, но и проводила духовную сущность! Это позволяло преспокойно и привычно колдовать прямо изнутри оживлённых доспехов! Более того, талантливый нетерез явно намеревался воспользоваться одним из немодных, но известных в его империи способов продления жизни в вечность, переселившись душой — в своего голема. Маги становятся личами ради бесконечного изучения Магии в ущерб мирским заботам, а этот фанатичный конструктор, работавший с бездушным металлом, возжелал стать каменным человеком, видимо, вдохновляясь примерами других. Увы, его мечтам не суждено было сбыться. Он корпел за верстаком над витиеватой внешней обшивкой будущего парадного хранителя и вовсю пользовался сигилом, когда его убило глобальное "короткое замыкание" Плетения.

"Убирайся вон из меня... Ты не мой старый хозяин..." — ментально завопило творение мастера-конструктора, благодаря тинону, легко обеспечившего телепатический контакт. Находясь в стихийной форме, Керрил едва расслышал этот мысленный возглас и попытался ответить, как мысленной, так и обычной речью:

"Спокойно, Дворецкий, мой выход из себя ненароком сотрёт твою личность из этой оболочки", — устало предупредил поморщившийся архон, благодарный древнему мастеру за то, что тот не реализовал сцепку со стихийными сущностями. У Керрила не отнялась энергия, а управлять движением брони он не особо и намеревался, справедливо предположив, что в опытный образец будущего сосуда для человеческой души и тела не станут встраивать функцию самоуничтожения или защиты от несанкционированного использования. Хотя был у Керрила соблазн вернуться к обычному виду и поковыряться в древнем устройстве, но где бы взять силы на волевое усилие? Он едва держался в форме архона, согласный уже и на то, чтобы венец на

* * *

спалил плетёные мозги дворецкого, правда, велик был риск остаться навеки запертым внутри брони...

"Пожалуйста, выходите не из себя, а из меня. Тем, кто беспокоит моего творца, здесь совсем не рады. Пожалуйста, оставьте меня", — чётче и вежливей изъяснился дворецкий, которому вложили ума побольше, чем обычно бывает у заклинания лакея. Не способный самостоятельно избавиться от "жильца", он самовольно протопал к лично сделанному им гробу, убедившись, что там на месте всё, кроме кольца создателя големов, без секретных команд не запускающего механизмы функционала, спрятанного в ходячей броне.

"Иди к верстаку. Повинуйся своему новому хозяину, Дворецкий", — попытался приказать мастер.

"У меня уже есть старый хозяин. Пожалуйста, оставьте меня", — вновь заладил своё недоделанный каменный голем, запечатлённый на творца. Обладая двумя думающими Артефактами, Керрил столкнулся с реальной проблемой смены привязанности. Дворецкий явно намеревался зудеть до победного — как тут выспаться? А командных слов и фраз он не ведал.

"Тебе он настолько дорог?" — вымучил реплику архон, полусонный и с едва варящей головой.

"Я любил его... Я очень скучаю по нему... Он дал мне жизнь и цель... Я должен был говорить с ним, но потом он умер... Это было очень давно. Я похоронил его здесь, в магазине, с его творениями, и я постоянно слежу за ним", — дворецкий сформулировал свой ответ под гнётом программных установок и логических цепочек.

"Во-первых, данное место не на улице визиря, здесь не магазин с творениями твоего творца големов, а мастерская конструктора на северо-востоке от Храма Ветров и на этаже входа в него", — Керрил вымучил логическое умозаключение.

"Нет, это Универмаг Големов..." — запротестовал Дворецкий. "Пожалуйста, оставьте меня, кем бы вы ни были", — завёлся конструкт, пока тугодум соображал правильный аргумент.

"Здесь нет никаких витрин и товара. Здесь находится верстак с частями конструкта. Всемирный сбой Магии: свалил Андрентайд с неба, разбил старый мифаллар, убил твоего творца прямо за верстаком и повредил твои мозги, Дворецкий. Это непреложная истина неоспоримых фактов", — измученный пытался давить логикой этого голема, вновь ставшего мерно вышагивать по периметру помещения, но теперь часто сбивался с шагов, ставших короче — он ведь ужался.

"Всемирный сбой Магии невозможен", — заявил голем.

"Каково имя Матери всей Магии?"

"Богиня Мистрил, это все знают..."

"Богиня Мистрил умерла, как и твой старый хозяин. Её реинкарнация носила другое имя. Ныне на этом месте находится смертная, возведённая в ранг богини самим всевышним Лордом Ао. Ты сам можешь узнать имя носящей титул Леди Тайн, если уберёшь всё с напольного сигила, встанешь в центр и спросишь у Магии её имя", — рискнул мастер.

"Я сам не могу обращаться с магией. Через меня это всегда делал старый хозяин", — понуро и тревожно ответил Дворецкий, с каждым оборотом шестерёнок механического сердца всё лучше и живее себя ощущавший.

"Значит, проводя сырую магию из сигила ко мне, ты сможешь выявить разницу между тем, что было раньше, и тем, что есть теперь", — через минуту убеждённо вымучил Керрил, смачно зевнув напоследок. Он был доволен тем, что хоть и поздно, но смекнул, как во время отдыха отменно насытиться маной, укоротив время сна, необходимого организму заново настроиться и отгладить взаимодействие своих органов и систем на клеточном уровне.

"Я не могу обращаться с магией. Пожалуйста, оставьте меня", — упрямо повторил Дворецкий.

"Старая магия из кольца работает сейчас в твоём механическом сердце. Новая потечёт ко мне через жилы в твоих каменных ногах. В разных местах тебя окажутся обе разновидности. Тебе не надо уметь обращаться с магией, Дворецкий, достаточно ощутить её, как ты ощущаешь вращение своего сердца", — через минуту констатировал мастер, умышленно делавший подлог между чистой магией и продуцированной мифалларом. "Давай договоримся, Дворецкий. Ты заклиниваешь столом одну дверь наружу, а креслом другую, чтобы никто не помешал тебе четыре часа тихо стоять в центре синего круга сигила и сосредоточенно ощущать магические токи. Если за этот период Дворецкий не ощутит разницу, то новый хозяин неправ и покинет его через четыре часа", — вымученно завернул Керрил.

Ещё немного поприпиравшись, логический модуль конструкта оказался в тупике единственного выбора, удобного оккупировавшему его архону. Вскоре Керрил блаженно заснул в благостном потоке магии, утолившей жажду деструктивных порывов к отмене стихийной формы.

Сначала сновидения не получились осознанными. Пару раз ветер выносил сознание Керрила на поверхность, пробуждая со студёной моросью наведённых кошмаров или пеной внутренней борьбы стихий, в итоге разведённых по углам и тем распявшим прыткого покорителя, зря возмечтавшего о легкодоступности и усилении заклинаний стихийного воплощения — вся обретённая мощь внутренних источников направилась на поддержание порядка между ними.

"И чего, дурак, не изучил получше Клинок Стихий?" — с этой мыслью Керрил отказался принимать форму архона, оставаясь простым элементалом из-за угрозы нарушения гармонии четырёх стихий при исключении из симметрии источника одной из них. Способность друида к тысячеликости позволит в широкой степени варьировать внешний вид, как и никуда не денется способность защищаться чешуйчатым облачением. За что же боролся мастер? Например, за возможность исключить случайный характер вредоносности заклинаний, минимизируя или максимизируя их по своему усмотрению. Главное — за возможность не умереть вслед за уничтожением текущей стихийной формы.

"Ну, как оно?" — сладко зевнув, лениво спросил сонный Керрил, начав ёрзать в довольно тесной, но достаточно уютной для ветра полости. Городской каменный голем, напоенный "чистенькой" магией по самую макушку — это вам не какой-то шерстяной спальный мешок на дне Замёрзшего моря. "А в ответ тишина, лишь мерное тиканье хронометра, ритм которого определяет механическую жизнь", — выдал сентенцию счастливый жизнью Керрил, поняв, что до означенного ими самим срока в четыре часа ещё девять минут и двадцать шесть секунд.

Воздушный элемент поигрался мускулами, притираясь к такой удачно человекоподобной форме внутренней полости Дворецкого. Не будь идиотом, Керрил осознанно присосался к резервуару с маной. Конечно, можно было бы всего за минуту создать магическое зерно света, а за следующую — жизни. В любом случае пригодятся. Керрил ещё вчера смекнул, что Мудрый Ветер имеет в себе зерно контакта. Логично, что Мёртвый Ветер и Тёмный Ветер тоже имеют соответствующие магические зёрна. И в каждом из трёх, судя по первому, должна быть ещё пара зёрен из трансформы и транспорта. Задачка по инвертированию жизни в смерть и света во тьму представляется интересной и полезной с тем учётом, что творить их "по правилам" Керрилу представлялось омерзительным занятием. Однако бабушка на двое сказала, сумеет ли он исполнить функцию ковчега, правильно соединив недо-ветры для прохождения магического барьера вокруг Башни Ветров — ещё даже не лицезрел его!

Вместо того, что потенциально может понадобится, мастер за оставшееся время воплотил приснившееся ему масштабируемое заклинание космического спутника, над которым самолично трудился в последнем и единственно осознанном сновидении. Подарок ли от Латандера молитвами Диикина, отложенный фактор сказочного архимага Карсуса из библиотечного фолианта или плод своего ума — пока не суть важно, ведь ничего другого во сне придумать не удалось, а наяву нет времени рассуждать — надо добывать две глобулы других Ветров.

Зерно энергии тока — в сигил. Зерно трансформы — в сигил. Зерно транспорта — в сигил. Заклинание вертикального подъёма — в сигил. Благодаря Большой Библиотеке Андрентайда мастер Керрил стал настолько умел в колдовстве, что смог удержать в себе диполь из магических зёрен отражения и укрепления с коэффициентом четыре — для крайне желательного усиления эффекта заклинания глобулами трёх Ветров. В качестве вместилища — синий материал самого сигила, чья роль исполнена.

Керрил несколько часов сна исподволь ощущал рабочий сигил ремесленника и его магию, на которой Дворецкий честно сосредотачивался и которую проводил через себя к своему "постояльцу". Этим обстоятельством мастер и воспользовался, когда оплёл всю синь вещества заклятьем фабрикования с заданной формой шара. Не звёздный металл, кующийся из метеоритов и лучше бы подошедший к задумке, но сплав мифрила и добываемого только на Высших Планах аврорума (знать бы раньше!), предметы из которого обладают свойством сливаться воедино, будучи расколотыми — применительно к задумке мастера это поистине ужасало... Но деваться было некуда: во-первых, более простой вариант уже либо вовсе не сработает, либо частично, что тоже равносильно провалу; во-вторых, с энергетической ёмкостью упрямого Дворецкого мастер Керрил творил магию словно не сам по себе, а с магическим кругом из нескольких магов уровня мастера Дрогана — или как дома в компании треанта Вершка...

Тик-так. Тик-так. Тик-так...

Мысль быстрее неповоротливого каменного голема. В долю мгновения, следующего за последним мигом обговорённого с Дворецким периода, честно дождавшийся Керрил запустил всё это дрожащее от мощи магическое плетение. От моментального магического иссушения возникло чувство сродни свободному падению. Керрила сам не ожидал такого эффекта от срабатывания спаренных заклинаний и расходования обоих зёрен, изъявших из его ауры большой объем энергии. Дворецкого же опустошило под ноль, даже его сердце замерло, отчего начался стремительный процесс схлопывания внутренней полости с её опорожнением, слава творцу, вместе с размыканием и раскрытием сегментов — кольцо создателя големов вывалилось в область поясного отдела. Высвобожденный из капкана герметичной брони воздушный элементал вздохнул полной грудью и обеими руками подхватил спасительный шар, ярко светящийся густым синим цветом, словно патока — настолько тяжёлым оказалось давление сконцентрированной в нём магии, обычно в сыром виде имевшей голубой оттенок. Не мешкая, Керрил взвихрился — "око бури" бесследно проглотило артефакт.

Виновато и с сожалением глянув на изуродованный пол, мастер сосредоточенно завращался, легко и непринуждённо воплотив идею священного веретена богини Чонти в создании магического зерна жизни — всего за минуту и без всякого вреда собственному здоровью! А вот с переводом подаренной Латандером теории зерна отражения в практику возникли ожидаемые трудности, вылившиеся во все те же примерно десять минут сосредоточенного плетения.

"Я знаю, окаменелость, ты слышишь мудрого ветра", — начал обращение Керрил, понявший, как правильно общаться с Дворецким телепатически и где для этого надо коснуться, однако предпочётший потратить заклятье послания. Удушив жадность, он без зазрения совести смухлевал, выдав себя за подлинного Мудрого Ветра, чтобы потом не подкопаться к сделанному им акценту. "Мне недосуг спорить или базарить попусту, Дворецкий. Мне без надобности сосуд для продления собственной жизни в механическом теле конструкта. Мне понравилась концепция псевдоживой брони, но недоделанная, сбойная да без исключительной лояльности ко мне одному — такая даром не нужна. Я уважаю жизнь, даже такую механическую и ущербную, как ты. Поэтому оставляю тебя в умиротворённом состоянии. Надеюсь, что мои уроки не пройдут даром и что никто не помешает тебе ощутить пульсацию магии нового мифаллара и накопить её в себе достаточно для возвращения к активной деятельности и помощи страждущим. Спасибо за приют и прощай, безымянная личность дворецкого".

И мастер вышел тем же способом, что и вошёл в мастерскую, но через другую дверь. Керрил точно знал, что для колдуна Ксаноса данное оживлённое облачение подойдёт замечательно, но ему придётся делить своё здоровье с думающей бронёй, которая теперь с места не сдвинется без чужих жизненных сил для запуска механического сердца и которая примет своим временным управляющим любого, кто так или иначе пропитает тинон духовной эссенцией. После рекламы, создаваемой хранителями щита, рабы Аштара непременно... Легки на помине!..

Глава 26 — Мёртвый и Тёмный.

— Атака, газы! — Предупредительно выкрикнул Ксанос, когда его обдало ветром из замочной скважины и всех щелей. От местной "паучатины" полуорк уже с обеда маялся несварением желудка, жалея зелья на такую мелочь. Потому не было ничего удивительного в том, что он внезапно пёрднул — просто так удачно совпало.

— Ты совсем дурак или круглый? — Дерзко и обиженно бросил державшийся позади Диикин, горько переживавший попадание в рабство, когда лишь в прошлом месяце с таким трудом вырвался из первого, казавшегося пожизненным. — Диикин слышал и нюхал, как старый белый дракон газует... — неприязненно пояснил кобольд, но был грубо прерван.

— Заткнись, дебил! Сам виноват, что у меня живот пучит, — рявкнул полуорк, ещё в первый день знакомства возненавидевший этого крысохвостого барда, но вынужденный терпеть и даже, порой, считаться.

— Диикин не понимает, почему Ксанос постоянно его обижает. Диикин думает, что если перестанет постоянно помогать Ксаносу, то Ксанос перестанет его постоянно обижать, — заключил кобольд, не только сильно поумневший с той первой их встречи на подножьях Нетерских гор. Становление жрецом Латандера придало кобольду уверенности, ускорив процесс закаливания внутреннего стержня личности.

— Идиота кусок, вместо балаканья поковыряйся в замке — дверь заперта, — в приказном порядке выдал поручение злящийся Ксанос, подёргавший за ручку-кольцо. Он по-прежнему считал себя главным, не желая признавать, как сильно облажался, когда ослушался их бывшего нанимателя мастера Керрила из желания выпендриться перед бывшим учителем Дроганом. И супер-посоха лишился, и свободу потерял. — Ну? — Грозно обернулся он на ковыряющегося в зубах кобольда, который в ответ сытно рыгнул на Ксаноса, прекрасно относясь к диете из вкусненьких пауков, настолько больших, что всего самого лакомого было вдосталь — поварёнок даже впрок запасся.

Незримый мастер Керрил не стал досматривать идиллическую сценку "Король и Шут, будни в рабстве", миновал рунный обелиск в кругу пока ещё не работающей внутригородской телепортации и стремительно просочился в Башню Склепа, куда двое авантюристов, видимо, поостереглись соваться. Увиденное удручало не только обилием мумий, бесцельно шатающихся тут и там, но и состоянием магической оснастки, без присмотра жрецов расплётшейся в угрожающе плачевное состояние, смертельно опасное всякому дураку.

Некогда величественный зал обветшал, вся ценная утварь и убранство отсутствовали. Тут и там виднелись растерзанные магией или нежитью пауки, лохмотья их пряжи свисали по углам. Энергия мифаллара пробудила силу расставленных по залу ковчегов, куда по прежним замыслам клали подношения мёртвым, сиречь, церковникам. Теперь массивные ковчеги порождали нежить, будучи осквернёнными теми, кто покидал упавший Андрентайд и похоронил в них жертв трагедии, включая местных клириков — по мнению Керрила. Испортилась и другая волшебная система, ныне ставшая ловушками, бьющими разрядами молний всякого живого, кто ходит мимо выложенных дорожек.

Как и шейды до Керрила, он не стал осквернять, расхищая уцелевшее или забытое впопыхах. Какой прок зазря переводить силы и время? Целесообразность победила отвращение, и мастер взвихрился в полёте, светясь молнией, пойманной в силки вихря воздушного элементала. Ветер свободно прошёл сквозь ажурную решётку одной из запертых деверей в конце зала, легко взлетев по лестнице на второй ярус Башни Склепа.

Ему предстал крохотный филиал ада. Повсюду маячили горящие люди, заживо обугливавшиеся, но не умирающие.

— Горе!

— Гнев!

— Насилие!

— Адюльтер!

— Спесь!

— Для этого мы горим, не умирая... — как мантру, прочитал заклинание один из выживших из ума страдальцев, наверное, участвовавший в обряде кремации, когда случилась мировая катастрофа.

Зомби сам воспламенился и пустил огненную дорожку, выросшую стеной пламени.

— Скорбь!

— Убийство!

— Апатия!

Остальные бедняги продолжали выкрикивать грехи, за которые, как они считали, их обрекли здесь на вечные муки. Повсюду валялось сломанное оружие с бронёй разных эпох и виднелись следы копоти от сгоревших пришельцев, по всей видимости, заявлявшихся сюда с открытого всем ветрам верхнего яруса. Туда порывисто и устремился сверкающий Керрил, притормозив с пролётом частично обрушившихся лестничных пролётов. Мастер не только заинтересовался тем, как имперская магия вновь нарушала геометрию пространства, перенося с северной оконечности башни на южную, но и выкроил время настроиться на грядущую встречу с Мёртвым Ветром, на которого хотелось бы иметь громадьё планов.

На третьем этаже действовала какая-то странная магия. После медитации Керрил идентифицировал её за Теневую, хаотично убиравшую на План Тени и возвращавшую оттуда ажурные перегородки, делящие зал на пчелиные соты, внутри которых обретались скелеты и костяные големы. По стенам огромного зала тянулись двери в усыпальницы богатых или родовитых горожан Андрентайда — прах дедов и кости отцов. Керрил даже не думал там шариться.

Для воздушного существа тривиальным оказалось проникновение через решётки, только нервы всё равно напрягались из-за того, что в момент перехода оказывался велик риск срабатывания магии, ненадолго смещавшей стены на План Тени — появляться там мастер сейчас совершенно не планировал! Особенно по частям.

Архитектура верхнего яруса поражала и подавляла своим гигантизмом — раньше. Ныне отсутствовали полы продуваемых этажей, когда-то дотягивавшихся до солнца, сейчас огрызки громадных опорных колонн кутались в романтично звёздную ночь, словно стесняясь своего уродства. Некогда живые деревья веками простояли здесь окаменелым напоминанием былого величия этого места отдохновения и почитания. От падения города обрушились мостики к соседним развалинам. Керрил подумал, что этот наземный этаж некогда был проходным перекрёстком с квадратным прудом в центре и обелисками телепортации по периметру. Ныне здесь властвовал лишь Мёртвый Ветер.

Тёмная безликая фигура человека-тени просвечивалась крохотными молниями, а вокруг шатались зомби, на удивление одинаковые — магия. Воздушный элементал, вовсе не притворяющийся Мудрым Ветром, которым вроде как стал после поглощения книжной сути в Большой Библиотеке. Он мог бы спокойно приблизиться для атаки исподтишка, однако из-за магического зерна жизни его издали квалифицировали как врага. Так и не сдвинувшийся с места Мёртвый Ветер выпустил под себя мертвенно-зелёный сигил, нестабильный, но, тем не менее, создавший по всей площади ещё зомби, потянувшихся защищать центр или атаковать врага.

Мастер, применив чары для идеально запоминания следующих минут жизни, рывком набросился на оппонента, да тот не принял приглашение закрутиться в смерч, оставшись крепко стоять, напрочь игнорируя назойливого сородича, к которому зомби потянули свои уродские конечности, попросту стёсываемые вращающимся электризованным ветром. Керрилу пришлось потратиться, чтобы не терпеть терзания окружившей его нежити, мешавшей сосредоточиться на магическом зерне отражения, настраиваемом таким образом, чтобы, как в кривом зеркале, жизнь отражалась смертью и наоборот. Мёртвый Ветер так удачно и долго изображал из себя бездвижного мертвеца, что мастер сперва расщедрился на воздушную стену, окружившую их кольцом и отталкивающую медлительных зомби, а потом периодически вынужденно отвлекался, чтобы выпустить порыв ветра, отбрасывавшего нежить на несколько ярдов и тем дававшего более трети минуты на изыскания с зерном отражения.

В какой-то момент мигающий сигил Мёртвого Ветра исчез совсем, и молнии Мудрого Ветра поранили "собрата". Керрил ещё был не готов к ликвидации подопытного, потому выпустил из себя ранее пойманный на первом ярусе разряд электричества, разошедшегося раскручивающейся спиралью, поразившей всю толпу зомби — над структурой заклинания ещё работать и работать! Увы, Мёртвый Ветер не прекратил созывать нежить со всего этажа к себе на защиту, а вскоре этот его интересный сигил вновь засветился в ночи, делая его неуязвимым к любому вреду. Мастер воспользовался этим обстоятельством, туже сжав своё тело-смерч для более тесного контакта, и чтобы втиснутая вовнутрь вторая воздушная стена надёжно оградила заклинателя, дюже сосредоточившегося на требующейся ему модификации зерна отражения — как нутро ни противилось возиться с некротическими силами!

Второй цикл завершился неудачно — поставленная цель осталась недостигнутой. Зато Керрил не прозевал очередную стадию и вовремя отпрянул от Мёртвого Ветра, расширившись и с разгона собственным телом разметав зомби, как палую листву — некоторые слетели с башни. Мастер воспользовался короткой передышкой, чтобы отложить одну задачу и настроиться на другую. На третий цикл он вновь стиснул тёмную фигуру в объятьях смерча, однако, на сей раз переделывал зерно для отражения от ветра.

В середине пятого повторения воздушного элементала буквально отшвырнуло от Мёртвого Ветра — чего довольный мастер и добивался. Решив самую главную задачу, Керрил вернулся к менее приоритетной, но тоже нужной и важной.

Десятый цикл завершился неудачно. "Стёрлось" и зерно отражения, и туго сжатый Мёртвый Ветер. Ничуть не расстроившись и с облегчением подхватив глобулу для ковчега в Храме Ветров, Керрил взвился ввысь, залетев на одну из обломанных колонн и продолжив там корпеть над задачкой. Момент ликвидации Мёртвого Ветра подсказал мастеру верное направление действий, к тому же, для нового зерна отражения следовало задать кривизну нужного толка сразу на этапе создания — этим и занялся воздушный элементал, более не напрягаясь из-за разбрёдшихся внизу зомби, но и не расслабляясь — потеря бдительности дорого обойдётся.

Между тем ровные пульсации магии перестраиваемого мифаллара постепенно набирали обороты. Медленно, как маховики мельничных жерновов. Керрилу оставалось уповать на амбиции Шар и Хьюродис, чтобы завершение ритуала вхождения в божественную силу демилича пришлось на самый благоприятный момент в самую длинную ночь в году.

Сделал дело — гуляй смело. Так и Керрил огляделся на небесные красоты и окружающую разруху только после успешного завершения работы над зерном отражения — выполняемая в удовольствие кропотливая работа с магией растянулась на целый час вдумчивого прядения и переплетения узелков.

Звёздный купол манил своей обманчивой близостью. Керрил ещё в оазисе Зелёной Пальмы влюбился в ночное небо Анаурока, и сейчас всей душой захотел жить над облаками, имея собственный летающий анклав с рощей. (иллюстрации 130-132) Он позавидовал нетерезам и возжелал собственный замок вместо резиденции в башне аббатства Ока Солнца, которое, по понятным причинам, будет ограничено территорией окружающей пустыни.

Ветряное желание ветреной натуры быстро сдулось логикой: утопии всегда манят недостижимостью, да и окружающие руины центральных городских кварталов уныло свидетельствовали о плачевном итоге. Понадобятся огромные ресурсы и много декад переработки нетерской механики полёта, чтобы несколько систем дублировали друг друга и отказоустойчивость оказалась высоченной — вплоть до гипотетического убийства очередной Мистры и работы в области без магии или даже в поле антимагии. От всего не уберечься, разумеется, но соломку подстелить сам бог велел. И пышно цветущая паранойя...

С четвёртого яруса Башни Склепа можно было спокойно спуститься в город, чем мог воспользоваться и Аштара для обхода завала. Мельком подумав об этом, мастер сконцентрировался на ощущении напряжённости магии в двух зонах. Ветра своими завихрениями выдавали там наличие сокрытой Башни Мастеров Таинств и Храма Ветров, где вовсю раскочегаривался реконструируемый мифаллар, уже создавший сферу мифала с внедрёнными чарами утайки зоны от прорицающих взоров.

В условиях нависшей угрозы срыва всех сроков, Керрил на месте медузы заперся бы за барьером и прикладывал все усилия, чтобы успеть. Мастер надеялся, что Хьюродис сейчас вынуждена следовать этой логике, оставлявшей много простора для её недругов, находящихся снаружи и не скованных магией ритуала. Увы, мудрый умник до сих пор колебался с тем, какой вариант предпочесть: куда ни кинь — всюду клин.

Рыпаться и освистывать всех в Башне Мастеров Таинств не стоит до тех пор, пока Андрентайд не взлетит, нарушив привычное сообщение с Тултантаром натоптанными тропами на Плане Теней. Раньше предпринятия Хьюродис серьёзных попыток отрыва города от поверхности нет резона соваться к мифаллару, прорываясь через Храм Ветров. Основываясь на этом и присмотрев среди развалин подходящее укрытие, воздушный элементал слетел с насеста.

Зажавшийся в углу паук с арбуз размером встал в защитную стойку, решив дорого продать жизнь внезапно появившемуся в его логове фазовому пауку на порядок его большему. Зря он боялся. Керрил пробросил к нему магический канал, без лишних усилий подчинив своей воле. Соглядатай и наживка для одного из слетевших с башни зомби шустро побежал вон из руин какого-то особняка, освободив логово старшему брату. Керрил в дикой форме насекомого вновь заглушил праздно-меркантильный интерес в пользу дела. Пробравшись в не имевшую окон детскую гардеробную, где все наряды давно истлели, мастер заперся, достал синий шар с обеими добытыми глобулами и принялся настраивать.

Арканный иерофант по горячим следам занялся встроенным зерном отражения, чтобы отправляемый на орбиту спутник, если он вдруг решит сверзиться на поверхность, "отражался" от воздушной атмосферы планеты, как от батута — вечно оставался на орбите Торила. Город потерянных душ — крохотный домен для новой божественной сущности без шанса войти на Пантеон Богов Фаэруна. А над всем Торилом лишь один Всевышний Ао — пусть Шар выроет подкоп под свою же могилу.

Через тройку часов и несколько всплесков бурной деятельности комната была вся оплетена паутиной, плотно опутывавшей шар, две сферы, неустанного дёргающегося зомби — имелся и кокон с призванным мелким воздушным элементом. И все нити пульсировали сочно-голубыми потоками маны, внимательнейшим образом изучаемой фазовым пауком, достаточно ловким, чтобы шастать туда-сюда в им же созданном хитросплетении. Здесь можно было найти и другие предметы с тварями, такие как: дорого выглядящие чернильница и перо, золотой кубок, кристаллическая сфера, несколько кусков льда, дохлая и живая летучие мыши, мёртвый стервятник и здравствующая ворона. Где-то в неприметном углу за всем этим бредом абстракциониста наблюдал давешний паучок, глаза которого искрились магией истинного зрения, а лапы то и дело дёргали за паутинки, словно маэстро виртуозно играл токкату и фугу Судьбы Андрентайд на клавишах рояля Рока.

(Примечание автора: Иоганн Себастьян Бах,

токката и фуга в де минор, орган

https://youtu.be/Nnuq9PXbywA)

Малыш продолжал бдеть и после зари, когда умаявшийся ткать магию большой фазировщик где-то поблизости заныкался для интенсивной умственной деятельности по анализу собранных данных и сведению их к общему знаменателю — сделанная во сне заклинательная разработка оказывалась далековата от реальности. Постоянные городские встряски не добавляли оптимизма Керрилу, вступившему в свой собственный цейтнот. Радужное начало в мастерской големов обернулось кропотливой перепрошивкой начинки для того, чтобы встраивание в голубой шар глобул Ветров оказало задуманный эффект, а не тупо высвободило странные смерчи или какую-нибудь супер-бурю, переправляющую пески пустыни в верхние слои атмосферы, чтобы те отражали что ни попадя куда ни глядя. За своё творение мастер Керрил мог ручаться, но состыковка с неизученными творениями арканистов — та ещё головная боль.

А ведь ещё требовалось не профукать заклятье желания, чтобы на зазря заложить Магии писчие инструменты. Через день уже двадцатое число с зимним солнечным солнцестоянием, а мастер ещё не готов исполнить обязательства, взятые на себя перед богами Джергалом, Латандером, Шар. С последней он не встречался и не собирался ей показываться, ибо внимание Леди Потери всегда чревато. Но если уж на то пошло, "потерять" всё-таки придётся — такова плата. Мастер Дроган уже умирал за это правое дело, поэтому открылась возможность сохранить другие жизни. Над этим и бился мастер Керрил, пытаясь совместить несовместимое. Но вскоре вынужденно признал своё поражение — одно с другим казалось ему принципиально несовместимым.

Время неумолимо.

Фазовый паук решительно вернулся в закуток, чтобы вместе с помощником выудить все предметы, выкинуть добитого зомби и бесхитростно намотать на вихрь призывника всю полнящуюся магией паутину — потом ценное добро будет обязательно распутано и пущено в какое-нибудь дело. Намотав на отыскавшийся прутик немного своей особенной, фазовой паутины, Керрил превратился в воздушного элементала и постарался выудить из влитого в стихийную форму истинного облика браслеты, откуда аккуратно извлёк колдовской тигель. Туда строго по рецепту накапал ртути, насыпал порошкообразного фосфора, алмазной пудрой воспользовался в качестве абразива для стирания в пыль опала, этой же смесью проделал отсебятину — превратил в кашицу несколько вызревших стручков сон-травы. Мастер отдельно смолотил в пыль чёрную линзу обсидиана, предварительно зачарованную на постоянную темноту. В готовую чернильную смесь, перемешиваемую маленьким вихрем, Керрил размотал половину мотка собственной паутины. Из оставшихся нитей помощник свил метамагические символы усиления и продления, которые вместе с пыльцой нескольких волшебных цветов мастер сунул в колдовской тигель, сопроводив внедрением заклятья глубокого сна.

Завершив создавать снотворные чернила, Керрил подхватил своего соглядатая и уменьшил его, чтобы протащить через все препоны Башни Склепа и выпустить искать "короля и шута", посчитавших каменного дворецкого мёртвым и вместе с кольцом-сердцем ушедших в лёгкую разбираться с остальными сторожами ценного имущества, которое вожделел их рабовладелец Аштара.

Придерживаясь генеральной линии о побеге Мудрого Ветра, захватившего силу Мёртвого и направившегося за силой Тёмного, мастер с брезгливым отвращением конвертировал зёрна жизни и отражения в мёртвое зерно, отчасти придавшему Керрилу свойства Мёртвого Ветра. В процессе Керрил смекнул уточнение и провозился с зерном тьмы, чтобы сымитировать зарождение нового Тёмного Ветра, самого себя пригласившего на поминки старого.

Начало дня — отличное время наведаться к шейдам. Первый этаж Башни Мастеров Таинств сразу настраивал на аутентичную атмосферу загадочности. Многочисленные книжные полки подсвечивались с изнанки мира, тот же электрически-голубой цвет освещал закуток с некогда простой и доступной подмастерьям алхимической лабораторией. Лестница сразу за дверью предполагала наличие подвальных помещений, но путь туда не был тривиальным. Засохший скелет дерева дополнялся изувеченными защитными статуями, у которых со щитов содрали драгоценную огненную медь. По бокам от глухих железных дверей на следующий этаж стояли сигнальные системы.

В этом же помещении нашлась та самая неправильная крупная крыса, дрыхнувшая у огонька женственной элементали. Хотелось бы сказать, что весь такой умный и сочувствующий Керрил совершил акт милосердия, когда закрутил беднягу в своём вихре и с трудом уменьшил. Но нет, то был жестокий расчёт, когда вослед мастер применил заклятье оглушения-ослепления и малой телепортацией забросил Даггета в клеть к огненной элементали, запертой эдаким маяком в теневой клети посреди залы. Затем Керрил выдул поток воздуха, ещё один, третий. Он намеренно раздувал огненную элементаль, пока её жар не стал так силён, что бешеная крыса с окурком хвоста наконец-то сумела отыскать слабое место и выгрызла себе путь на свободу, чтобы не изжариться заживо, хотя бедняга Даггет столетиями размышлял, а не отправиться ли ему в посмертное путешествие на План Фугу... Аналог кузнечных мехов вдохнул достаточно сил огненной элементали, чтобы пленница вырвалась вслед за крысой — путь из клетки увёл обоих "друзей" на План Теней.

Пыхнув заметающим следы развеянием магии, мастер не колебался, ну в самый последний раз взвешивая все за и против. Разумеется, у Керрила промелькнула идея притвориться крысой и поторопиться наверх, чтобы в который, наверное, уже раз вызвать издевательское срабатывание сигнальных фонариков, заставивших бы патрульных оторвать ленивые задницы от извечных игр в карты или кости. Нет. Мастер Керрил придержался генеральной линии о взбрыкнувших Ветрах.

Вот где Керрил пожалел, что на "вы" с Планом Тени. На следующем этаже башни совмещение Прайма и его Тени было настолько тесным, что даже в солнечный день тут царили тени, лишь сгущаемые брызгами голубоватых шарообразных огней, хаотично возникающих в ответ на потуги Хьюродис приподнять свой стольный град, Башней Мастеров Таинств пришпиленный к собственной Тени. Весь открывшийся Керрилу этаж представлял собой лабиринт, часть которого находилась в Тени. Вроде бы ничего сложного, поскольку островки реальности прекрасно просматривались вплоть до дальней ступенчатой пирамиды на этаж выше, казалось бы, ни на чём не державшийся. Как и в случае с клетью в холле башни, свободное пространство некогда являлось частью этой реальности, которую позже выдавили на сопредельное пространство. Как и в случае с перегородками в склепе, через убранное пространство можно было беспрепятственно перебраться — по границе с транзитивным Эфирным Планом.

Керрил, сиганувший через пропасть тени, услышал громкий "глыг" молодого воина, прошедшего через появившиеся кольца теневого портала и увидевшего прыть неизвестного существа, сильно смахивавшего на его босса или кого-то другого ему знакомого и страшного. Конечно же, для пряток от шейдов идеальным вариантом являлась бы эфирная прогулка, когда маг целиком смещается на Эфирный План, как сами шейды ступают в серости Плана Теней — из них обоих Прайм по-своему наблюдаем. Однако вот как раз с Планами мастер Керрил пока был не в ладах, только-только начав познавать Эфир в ипостаси фазового паука. Поэтому попёр в наглую, душа жадный интерес к книжной полке, скелету и наглухо запертым створкам какой-то портальной двери, коих тут стояло несколько на этаже.

Из-за поднятой тревоги на широкой лестнице уже поджидали воин с поварской колотушкой на длинной ручке, отбивавшей на боках замшелой крысы сразу по девять тумаков (иллюстрация 133), и маг с волшебным посохом, примечательным лишь излучающим тень кристаллом в извращённой древесине темнодерева. Сволочь разглядел фигуру в тёмном мареве инвертированного заклятья свет, не признал босса и выстрелил пятью самонаводящимися магическими снарядами, по изящным дугам нацелившихся во все отростки вихрящегося туловища. Не мудрствуя лукаво, фальшивый Ветер углом согнул перед собой заклятье щита, нивелирующего весь волшебный огонь снарядов, и без остановки вклинился между людьми, раскидав их и проникнув на следующий ярус.

Пока одни очухивались, а другие не прочухали, гуманный Ветер "отрыгнул" колдовской тигель и сунул туда маленький пальчиковый вихрь, всосавший достаточно чернил, чтобы на обратном вращении да под повышенным давлением внедрить в выщербленный пол метамагически продлённое заклятье символа сна. С учётом свойств красящего вещества, "каракули" ещё и темень вокруг себя будут создавать на всё время действия магического усыпления — должно протянуть несколько суток и выстоять против площадного великого развеяния магии, буде кто найдётся способный применять его среди оставшихся на базе шейдов. Неимоверно расщедрившись, Керрил даже воспользовался одним из кристаллов лича Кель-Гараса, засунув в него своё собственное заклятье стены развеяния чар и разместив этот камень над проходом, чтобы всяк входящий глупец избавлялся от магии и беспомощно проваливался в сон, не имея шанса издали производить попытки избавиться от начертанного какой-нибудь кислотной стрелой.

И десяти ярдов не отступив от предыдущего, мастер накарябал второй символ сна, только теперь на сохранившемся в этой части потолке. И к трём жертвам первого присоединились ещё двое заснувших. И ещё два символа сна "украсили" бортики моста у двух площадок следующего яруса, тем самым охватив максимальный объем пространства с перекрытием областей действия на случай попыток физического соскабливания чернил. И смерть в беспробудном сне — это по-божески, но не для всех была уготована такая милость. И для продуманной правдоподобности мастер у лестницы вниз хладнокровно вытряхнул из портативного отверстия всех зомби, свалившихся туда во время сбора остатков с верхнего этажа Башни Склепа. И ради пущей безопасности Керрил призвал трёх сильных воздушных элементалей для разборок с шибко умными или не подверженными сну как таковому. И на всякий случай мастер, определившийся с конечным этажом поисков Тёмного Ветра, на остатки засыхающих чернил раскрошил перламутровые шарики, высвободив запасённые в них заклятья глубокого сна в двух крайних точках яруса.

Приготовления оказались не лишни. Из-за кулис на эстраду так и посыпались исполнители хорового храпа, большая часть которых валилась с "чёрного хода". Керрил, оглядываясь вполглаза на спящих шейдов, воспользовался возможностью наконец-то осмотреться как следует.

Этаж кабинетов мастеров таинств Андрентайда сохранил в целости лишь одну комнату, имевшую приметный узорчатый синий сигил для занятий магией и переделанную под женскую спальню. Остальное обвалилось, а выше сама башня обломилась аки трухлявый ствол. Удручающее зрелище ухоженной разрухи ухудшала царившая вокруг атмосфера фиолетово-пурпурной дымки, прятавшей башню в Тени окружающего мира. Керрил не поручился бы за эмоции базирующихся здесь людей, специально убивать которых он не имел намерений, наоборот, по его задумке город Андрентайд должен будет оттягивать ресурсы города Тултантара, облегчив для королевств Фаэруна первые годы вторжения имперцев, выживших после падения Нетерила и спустя многовековые скитания решивших с помпой вернуться на родину. Башня Мастеров Таинств явно хранила свои секреты до сих пор, поскольку несколько металлических дверей оставались запертыми спящей в них магией. Чего нельзя было сказать про круг телепортации и про рунный обелиск, обращаться с которым мастер не умел и потому не мог точно утверждать, только ли по городу он позволял телепортироваться, либо ещё куда подальше — действующие однозначно.

Мастер больше всего обрадовался рабочему сигилу, помогавшему Хьюродис с освоением сложных заклинаний из стопки старинных учебников на столе: механика полёта, творение лича, мифаллар под микроскопом, всё о гуляющих по ветрам, Бездна слаадов, краткий экскурс по слоям Абисса, ручной альманах Бигби, россыпь магических зёрен, эфир стихийный, введение в рунную магию — и прочие вкусности. Там же на столе нашёлся великолепный магический шар на подставке из трёх согбенных демонов, в свою очередь, державших в лапах кристальные шары. (иллюстрация 134) Ветер унюхал остаточный "запах" слаадов, когда прикоснулся к предмету. Главней всего в текущем контекста оказалась маленькая дверь, которую строптивая женщина сравнительно недавно трансфигурировала в зеркальце с оправой, превратив летучих мышей в золотые цветы с фиолетовыми листьями. (иллюстрация 135) Хьюродис не тронула венчавший всё чей-то глаз с вертикальным зрачком и руническую надпись — "Здесь Быть Теням". Собственно, мастер нашёл тот самый артефакт, посредством которого медуза связывалась с покровительствующим ей принцем-некромантом из Тултантара и который был способен создавать теневые двери для перехода на План Тени, откуда Хьюродис столь тщательно изучала Хиллтоп — пока там не обосновался некий арканный иерофант с прямым покровительством кое-какого воплощённого лесного божества. Хьюродис мало доверяла своим вербовщикам, потому, уходя на ритуал с мифалларом, она оставила в своей спальне лишь подачки шейдов да ненужные её больше безделушки. В том числе нашедшуюся в том же защищавшимся ловушкой сундуке рапиры большой дороги, обострённой и кислотно-коррозийной, а главное, что ножнами лезвию служил сам эфес — это для бандитов просто шикарно. (иллюстрация 136) Или кормирский перстень офицера, дававший защиту и стойкость, излучавший малозаметный синий свет и позволявший по команде открывать все простые замки. (иллюстрация 137)

Либо всё брать, либо ничего. Мастер по себе знал, насколько чужие подарки могут полниться сюрпризами, особенно если они от таких искушённых в Искусстве Магии, как элита шейдов. Исходя из этой логики Керрил мог бы убрать темень и применить заклинание идеального магического запоминания следующих нескольких минут, за которые следовало успеть пролистать все справочники, учебники и пособия, над воссозданием заклинательных примеров из которых придётся долго корпеть. Однако меры предосторожности и перепродажу ещё никто не отменял. Поэтому всё находки, кроме игрушечной дверцы-зеркальца, отправились в портативное отверстие.

Мастер понимал, что Тёмный Ветер ни за что не будет разгуливать по базе шейдов — его обязательно захватят. Керрил готовился бросить в нынешнего владельца глобулы что-нибудь из арсенала жемчужных шариков, однако не смог устоять перед возможностями сигила. Обратившись в центре круга в вихрь и достав внутри себя шаровидный посох заклинателя, мастер обратился к древнему инструменту, в десятки раз превосходящему по удобству современные магические круги. Делая ставку на атаку, Керрил воспользовался допустимой школой отрицания, чтобы при помощи сигила, аналогом которого артефакт был недавно создан, сохранить в нём заклинания якоря измерений, великого рассеивания чар и великого пробивания заклинаний.

Понимая, что его ждут с распростёртыми руками, Керрил перед переходом на План Теней применил на себя заклинания круга против зла и сферу неуязвимости, защищающую от всех заклинаний уровня четвёртого круга и слабее. Теневую дверь он открыл на высоте двух своих ростов, чтобы хоть как-то и на сколько-то удивить поджидающих. Порой сложно назвать удачей, когда герой сваливается на головы своих врагов. Керрил хотел бы именно этого, но увы и ах. Он появился на поверхности квадратного дворика жуткого железного замка из зловеще выглядевшей башни в окружении стен — туда внутрь шейды так и не сумели пока пробраться. Все люди затаились в противоположном углу от теневой двери, которая привела воздушных элементов в мир мрачно-серой палитры с небом, черней ночи. Разумеется, умник совершил тактический ход, отправив призывников в одну сторону, а в другую запустил заклинание кислотного тумана, заволокшего видимость и вынудившего убегать из него всех здравомыслящих.

Вражеский отряд заклинателей спустил свои заклятья, кто во что горазд. Один из призванных воздушных элементов тут же развеялся. Второй же отряд опрометью бросился из едкого марева, придавшего ядовито-зелёных красок сему дворику. Керрил же без страха и зазрения совести метнулся поверх своего клубящегося творения, чтобы прямо на ходу приготовиться и грохнуть по всей толпе — цепной молнией.

Тёмный Лич стоял в рунном круге перед своим глянцевым чёрным троном и никак не пострадал от скачущего электричества, в отличие от сундуков по обе стенки. Керрил с первого взгляда истинным зрением опознал его за "недовоскрешённого" оркскими шаманами приснопамятного Бельферона! Слабая тень былого могущества захватила силу и глобулу Тёмного Ветра, но шейды неохотно делились своими тайнами даже между собой, не говоря уже о папаше Хьюродис, пребывавшем из-за орков в хилой форме. Вот только такому опытному личу, как Бельферон, и не надо было клянчить крохи с чужого стола, он сам мог и, по всей видимости, за вознаграждение занимался обучением шейдов-магов — все ученики полегли, как один. Тёмный Лич даже не почесался от их гибели, продолжив накладывать на себя быстротечные защитные заклинания со скоростью опытного архимага.

Разогнавшийся Керрил сделал ставку на один удар. Он резко остановился перед рунным кругом, тем самым прицельно совершив кручёную подачу своего шарообразного посоха заклинателя, в конце довернувшего к чрезвычайно гибкому Тёмному Личу, имевшему своё оружие для парирования. Атаковавшему хватило касания вскользь, чтобы все три заклятья моментально высвободились, феерично лишив нежить всех наложенных заклинаний, сделав податливее на магические воздействия и заякорив на Плане Тени. Мастер Керрил не зевал, на практике опробовав высшее колдовство, доставшееся ему от поглощения знаний из трёх вложенных друг в друга фолиантов — Тёмный Лич пал жертвой заклятья чёрной памяти и собственных занятий магией Плана Теней. Тени сгустились, и на кожаной обложке гримуара, боком стукнувшегося об пол костьми фаланг, засияло короткое заглавие — "Бельферон". Мастеру, уже знающему, как, оставалось только наклониться, чтобы поднять увесистый фолиант и достать с одной из последних страниц глобулу Тёмного Ветра.

Керрил точно знал, что прорицатель в какой-то мере определяет будущее. Что само знание будущего скрывало часть путей развития истории. Поэтому, как ему ни хотелось вызнать секреты могущественнейшего мага и перенять его опыт, Керрил швырнул омерзительную книгу из трансформированной нежити на чёрный трон. Не его это судьба. Пусть кто-нибудь другой становится рабом заключённого на страницах многовекового интеллекта, на чужой игровой доске и без своих козырей обидно проигравшего напористой молодости. Подхватив свой шар, сыгравший главную роль в поражении Бельферона, мастер отправился обратно через ранее открытую теневую дверь. Однако последнего шага не сделал. Какие бы отвратительные чувства в нём не вызывала этот жуткий гримуар — такими вещами не разбрасываются. Это не ночной горшок в окно на улицу кому-нибудь на шляпу — тут надо принять особые меры для утилизации...

Пройдя обратно к сигилу, заряжавшемуся от мифаллара, мастер спрятал зеркальную дверцу в кольце-шкатулке, доставшемуся от благородного капитана нетерского грузовика. Затем в два примечательных теневых самоцвета, изъятых у пары обшаренных и обледенелых во сне шейдов, Керрил, опробовав вынесенное из Большой Библиотеки заклинание ограниченного желания, переместив из своей ауры оба лишних зерна, делавших его похожим на Мёртвого и Тёмного Ветров и способных помешать дальнейшим делам — куда-нибудь до завтра да пригодятся. Далее Керрил извлёк недавний трофейный свиток с заклятьем подобия. Обладая способностью запомнить, имея возможность исполнить, испытывая потребность в применении, Керрил встал в центр синего круга, сконцентрировался, сосредоточился и воспользовался свитком. Рядом возник воздушный элементал — точная копия, только всего пятой ступени посвящения с заклятьями до пятого круга, но со всеми нынешними способностями и с телепатической связью.

Под бдительным присмотром самого себя, Керрил посреди синего круга превратился в дуб, чтобы вместе с преданным помощником неторопливо создать из своих ветвей посохи, за неимением подходящей книги заклинаний сохранивших в себе плетения подобия, чёрной памяти и ограниченного желания. Хотелось ещё понаделать палочек для вложения заклинаний от подобия, ненужных ему, но пригодящихся оригиналу, однако в условиях ограничения по времени — это несусветная глупость! Затем вместе с практически идеальным союзником мастер стал дорабатывать заклятье в синем шаре с учётом наличия всех трёх сфер с Ветрами: Мудрым, Мёртвым, Тёмным. Заготовка легко конфигурировалась из другого такого же сигила — утренняя маята с паутиной сейчас казалась несусветной дуростью!

Глава 27 — Заветный ковчег.

Время существования подобия было ограниченным, но даже зная это, псевдо-разуму трудно найти в себе достаточно мужества, чтобы принести себя в жертву. Керрил и не хотел такой самоотдачи от своего созданного из теней подобия, наоборот, требовалось именно принуждение, чтобы в последние мгновения подавить сопротивление. Только с таким прецедентом появлялся реальный шанс пересилить волю Хьюродис и Кель-Гараса.

Именно из этих тяжёлых соображений мастер на завершающем этапе поменялся местами со своим подобием. В синий шар уже были вложены все три сферы ветров, ведь медуза не даст времени доделывать заклинание. Оставалось умножить ёмкость и мощь заготовки. Для этого парой умов решено было содрать очередную напольную мозаику, завернув "орешек" в "скорлупу", обмотанную символами метамагии: подобие рисовало усиление, сам мастер вкладывал протяжённость и постоянство.

Керрил не раз принимал волевые решения, выливавшиеся в собственные страдания. Вот и сейчас, скрепя сердце и разум, мастер заставил своё подобие из теней инициировать последний шаг, убеждая тем, что некротическая копия лича Кель-Гараса внутри мифаллара станет непреодолимым препятствием, если тени не вольются в заготовку до последней капли, дабы скрутить помеху хоть на несколько мгновений.

Страх боли оказался не обоснован — вихрящееся вокруг синего шара тело просто начало отвердевать. А вот неожиданно вылезший кошмар быть поглощённым едва не подкосил Керрила, по сохраняющейся телепатической связи буквально сопереживавший и сочувствующий своему подобию, без остатка вплавляемого в супер-сосуд могущественного заклинания, которое должно было быть впору махонькому мифаллару.

Имперцы делали искусственные источники магии не только универсального городского типа, но и специфичные, например, создававшие Узкое море или служившие аналогами узловых стихийных источников. Некоторые свойства мифалов можно было задать исключительно на стадии производства или реконфигурирования, что происходило в данный момент под контролем Хьюродис. Одну возможность Керрил уже упустил, когда та внедряла в кристалл свою душу, поэтому сейчас ставки повысились — выбирать средства не приходилось. В случае невозможности выполнить взятые на себя обязательства расплата станет божественным приговором.

Проникновение в Храм Ветров должно происходить молниеносно и во всеоружии. Поэтому отдых сейчас обязателен, однако, по заведённой не к добру традиции, терять это время Керрил не мог себе позволить: пока тело будет отдыхать, разум продолжит трудиться на другом уровне сознания. Для плодотворного анализа нужно собрать больше вводных — надо срочно наведаться к Храму Ветров.

Мастер и рад был бы подстелить "дырявый" платок под получившимся неохватным синим шаром, буквально пылающим сырой небесно-голубой магической энергией, да только этот козырный туз невозможно спрятать в рукаве. Проблема просто вынести его из этой башни, не убивая подряд всех шейдов. А ведь люди, лишившись командующего, могут покинуть базу следом за несущимся отсюда Ветром. Осталось молиться Тиморе, чтобы богиня удачи улыбнулась тому угловому проёму с силовой дверью, настроенной на пропуск куда-то по какому-то условию. Раньше то был путь наверх, теперь — вопрос к местным обитателям.

Прикрытие спящим шейдом-магом ожидаемо не дало результатов в деле прохождения сквозь силовое поле. Воздушный элементал даже раскорячился, расширив зев своего вихря для "глотания" пылающего синего шара — вопреки угрозе заработать несварение желудка. Увы, не помогло. Кольцо из Кормира тоже не стало пропуском. Ключом к успеху могло оказаться зеркало портативной двери, но, как убедился обстоятельный Керрил, из всех позиций на этаже она открывалась всегда в одно и то же место внутри двора железного бастиона, где он поверг ослабленного лича Бельферона.

Нервно смеющийся и досадующий ветер — то ещё зрелище. Керрил зря боялся и усложнял — десятки храпящих шадоваров охладили пыл оставшихся, спрятавшихся в своём теневом лабиринте и носа не казавшими оттуда. Проверив время действия усыпляющей магии, воздушный элементал разоблачил нескольких спящих командиров, сложил стопкой, уменьшил и дал кобре проглотить их в ледяной каземат для последующих допросов с пристрастием, после чего по-быстрому вымелся вон.

У Керрила промелькнула шальная мысль, что женская улыбка окажется с хитринкой. Ничего и никого, подвох отсутствовал — площадь перед Башней Мастеров Таинств предстала такой же запустелой. Убедившись, что и отсюда теневая дверца открывается в то же самое место, Керрил воспользовался шаровидной формой своего посоха заклинателя Аркана, поднатужившись и разродившись несколькими призрачными тайными глазами, помогшими выяснить окружающую обстановку.

Ксанос и Диикин не трудились запирать за собой двери, некоторые из которых оказались выломанными полуорком, а сколько-то и кобольд умудрился вскрыть своими ловкими музыкальными пальцами. Не выспавшиеся из-за тряски и злые друг на дружку, они в данный момент препирались со своим рабовладельцем, поручение которого было успешно выполнено ими — все конструкты выведены из строя. Среди них всего двое хранителей щита оказались вдребезги разломаны, с остальными помогло кольцо создателя големов. Дольше всего колоритная парочка провозилась с кучами пауков.

Пораскинув мозгами, мастер усвистал в Большую Библиотеку, дабы положить зеркальную дверцу на пьедестал у колонны, где раньше находился фолиант с любовным романом. На втором он оставил эфес рапиры больших дорог, длина лезвия которой превышала рост кобольда. Тягаться с маститыми арканистами Тултантара мастер не собирался и вообще справедливо опасался их, а идеи чар клинка он намотал на ус, хотя сперва подумал водрузить вместо рапиры демонический орб, но данный артефакт был востребован кое-кем другим. (Керрил был готов сбагрить проблемную вещь, забрав назад обещание личного участия в подготовке и настройке портала в Абисс. После оказания посреднических услуг богам мастер не мог себе позволить данное приключение, портящее реноме. Однако не было препятствий к опосредованному снабжению батальона эльфийских призраков Аскалхорна товаром, выставляя на продажу в аффилированной лавке подвернувшуюся под руку литературу и артефакты. Хотя кто знает — вдруг какой бог точит зуб на Лолс и наймёт Керрила?)

Ковчег Трёх Ветров впечатлял куда меньше Храма Ветров Андрентайда, закрытого ажурными латами теневого "доспеха". Элементами защиты служили внутренние декоративные перегородки, ещё в бытность Империи Нетерил хитроумно обработанные силой Теневого Плетения богини Шар. Мастер Керрил не смог сходу преодолеть их. И не расстроился этой неудаче — у него имелась универсальная отмычка. Это ум. Заветный ковчег срабатывал лишь со сферами трёх ветров, этим фактом и воспользовался воздушный элементал, когда после примитивных проверок спрятался там самолично, предварительно видоизменив призванного меньшего воздушного элементала, развернув его вихрь в ленту и запустив "порыв ветра" шастать вокруг — соглядатаем. В тесноте, как говорится, да не в обиде — или это из другой оперы?

Желание. Как много и как мало значит это слово. Благородные джинны вовсе обладают врождёнными способностями исполнять желания, как соответствующее заклинание из девятого круга. Гениальные существа рождены Эфиром, как ангелы Астралом. Первые в борьбе за Первичный Материальный План помогали Изначальным, другие Богам. Джинны в массе своей добры, каверзное исполнение ими людских желаний зачастую связано с судьбой самого смертного. Хочу летать — разбился с высоты облаков. Хочу быть богатым — утонул в океане бесценной для бединов воды. Хочу, хочу, хочу... Ифриты в этом плане предпочитают сами убивать пленителей.

Перед мастеров остро встал вопрос формулирования желания. Брешь в барьере? Это ошибка Хьюродис? Недочёт архитектора? Оплошность строителя? Последние варианты отпадают, поскольку желание поменять прошлое находящихся внутри мифалов равносильно желанию срыть вулкан крестьянской лопатой. Медуза тоже вряд ли ошиблась в протоколе активации. Время подточило? Возможно. Но как это выявить? Хьюродис тоже ведь могла заклинанием пожелать сделать барьер Храма Ветров нерушимым или узнать все его секреты. Надёжный путь проникновения заключается в производстве сфер ветров для помещения в ковчег, нужно только исполнить желания о наличии материалов и об известности способов создания всех трёх. Надёжный не значит быстрый.

С другой стороны, очевидно, что магическая сила мифаллара должна пронизывать всё и вся в городе — храмовый барьер не является для неё препятствием. Отсюда следует простейшая идея о том, что можно пожелать форму сырой магии, однако последствия совершенно непредсказуемы — навечно потеряться или запутаться в Плетении.

Факт, что сейчас мифаллар находится в разобранном состоянии. Создаваемое им поле, именуемое мифалом, напоминает слой стихийного узла, то есть, до реконструкции ядра находится в состоянии "как есть", что означает: Хьюродис пока ещё не может устанавливать свои законы на территории Андрентайда. Она сможет их издавать только при помощи готового мифаллара, фундаментальными свойствами которого медуза сейчас и занимается, сперва сделав из него свою филактерию, а теперь раскручивая маховик мощности искусственного источника магии.

Гениальный Керрил измыслил идею о готовом мифалларе! Свой не сотворить, понятное дело, но ведь есть сломанный трофей с имперского транспортника. Маломощный, разумеется, но такой и нужен. Достаточно починить и задать ему свойство отрицания храмового барьера! Правда, мастер берёг его для другого дела.

Прятавшийся в ковчеге Керрил взял идею измором. Зачем починять мифаллар? Если только ради отмены конкретного барьера, то это недостойная цель и глупая трата ресурса. С поры создания защиты Храма Ветров некоторые законы магии поменялись, касающиеся как Плетения в целом, так и Теневого Плетения с самим Планом Тени, что объясняет возникшие у Тултантара трудности с возвращением на родной Прайм. Вот это и есть искомая брешь в храмовом барьере — Тени! Если убрать тенисто-силовое поле, то ветер свободно просочиться сквозь решётки, какими бы они там нерушимыми не являлись. Протащить крупные объекты тоже не проблема — достаточно "влиться" в форму заклятья газообразного облика.

Мастер Керрил уже пообещал и даже продемонстрировал божественному Латандеру, как можно задать Плетению перманентные свойства испускания света, чтобы раз и навсегда избавиться от Теней. Солнечный венец пси-пламени сам излучает свет и носителю передаёт эти свойства, при этом, кардинально не влияя на Пряжу Мистры и на самом деле лишь прогоняя теневые иллюзии, а не уничтожая их насовсем. Этот артефакт мощный, бесспорно, но вряд ли он справиться с храмовым барьером, а если и да, то его придётся передавать своей копии, что вместе с ним останется на другой стороне и пропадёт при переходе оригинала на этаж выше.

Смирившись с тем, что в один из самых коротких дней в году не успеет выспаться и подготовиться, Керрил извернулся внутри ковчега и достал книгу о магических зёрнах. Латандер, слава богу, подарил знания о части из них, однако его щедрость на распространилась на способ выращивания зёрен внутри себя подобно тому, как за время отдыха запомненные заклятья наполняются магической мощью. А вот в древнем трактате как раз-таки подробно расписывались рациональные приёмы не только аурного сохранения зёрен вместо заклинательных плетений, но и секреты их вербально-соматического проращивания в круговую или секторальную волну, конус, луч, сферу, когда заложенный потенциал вариативно высвобождается согласно насущной необходимости. Так, по книжному примеру, из одного и того же среднестатистического зерна энергии огня можно получить: огненное дыхание, десяток мелких метеоров, три прожигающих луча, сферу пламени, огненную вспышку, пылающее оружие, огненный дождь, огненный бич, огненную стену, огненный щит. Причём, та же огненная стена, созданная из зерна того же уровня сложности четвёртого круга, продержится не около минуты, а часы! А ведь "посеять" внутри себя можно и более мощные зёрна, с приданием проращиваемым из них формам свойств взрыва, особой дальности и так далее. Основная задача магического зерна — это точка подключения к Плетению для перекачки маны в заклинание. Одна беда — все эти книжные прелести практиковались до того, как реинкарнация Леди Тайн запретила подобные вольности. Распространённые некогда зёрна превратились из магических в эпические. Сейчас можно быть способным запомнить в себе дюжину огненных шаров, но, если колдовской мощи хватает только на три магических зерна, то только три и сможешь. Причём, только из одной категории, чтобы не случился конфликт, подобный антагонизму стихий. Из свежих нотабене также становилось ясно, что так называемый Бан Мистры в контексте сохранения в ауре не различал отдельное зерно от заклинательной сцепки. И мастер Керрил уже на собственном опыте знал, насколько сложно объединить даже пару зёрен хотя бы внутри артефакта, о разработке заклинания того же функционала и речи не идёт: архисложно, долговременно, ресурсоёмко...

Полезность проглоченного учебника не исчерпывалась методами подготовки зёрен к созреванию во время стадии сна у человека-мага. Чтец обнаружил крайне полезные для себе сведения о том, как лучше и проще всего присоединять магические зёрна к заклинаниям, экстремально усиливая тот же огненный шар. Мастер уже поступал схожим образом, но результат у недоучки получался ужасно малопродуктивным.

Впитывая древние знания, мастер Керрил нехотя признал ошибочность своего представления о космологии. Так, Прайм или Первичный материальный план — это не исключительно Торил или его звёздная система. Таковых миров на Прайме великое множество. Переходные планы Эфир и Астрал присущи самой Вселенной, они имеют характерные черты для каждого из миров Первичного материального плана и способны меняться или быть изменёнными в пределах целого скопления миров, которых касаются и где всем заправляют Всевышние, подобные Лорду Ао.

Приземляя свой неуёмный разум, мастер вернулся к перечитыванию раздела, посвящённого смешиванию магических зёрен. Во времена написания сего трактата к четырём базисным стихийным планам относились и два энергетических: План Положительных/Позитивных Энергий и План Отрицательных/Негативных Энергий, которые ныне составляют отдельный диполь, откуда клирики призывают силы для лечения живых, а нежить черпает силы на своё существование. Так некогда в Эфирном Плане рядом с Торилом существовала связка Внутренних Планов. В эпоху Мирового Колеса алмазы ценились невероятно по той простой причине, что их монокристалл в форме октаэдра соответствовал структуре Внутренних Планов. (иллюстрация 139) В вершинах квадрата: вода, ветер, огонь, земля. Рёбра между ними могли быть только: лёд, дым, магма, грязь — так называемые парастихийные планы. Над и под этим квадратом располагались вершины Планов Положительных и Отрицательных Энергий, ребра от которых к стихийным планам назывались — квазистихийные планы. Соответственно: пар, молнии, сияние, минералы и соль, вакуум, пепел, пыль. Понятное дело, что магические зёрна энергий могли легко образовывать лишь данную дюжину комбинаций. Ныне трудноосуществимо любое сочетание, но бывшие пара— и квази— в помощь пытливому заклинателю.

Керрил поёрзал в внутри ковчега, вспомнив заветы несостоявшегося учителя из водных элементалов. Нынешние аспекты Воды мало сочетались с прежними, больше основываясь на физических свойствах материи, нежели магических. А по личному опыту мастер мог утверждать, что тогда неофиту втюхали экспортный вариант да ещё и с примесью личных антипатий. Вода — универсальный проводник, в этом суть аспекта жизни — сочетания Воды и Позитива. Вода — универсальный растворитель, в этом суть смертоносного аспекта кислоты — сочетания Воды и Негатива. Лёд и пар — просто пограничные агрегатные состояния, хотя газ раньше представлялся квазистихийным туманом из пузырьков и капель, а лёд и вовсе ассоциировался с воздухом, что могло быть основано на свойстве расширения воды, застывающей при охлаждении посредством уноса тепла — ветром. Грязь как символ примитивизма и бесформенности, потенциал новообразования и деградация структуры — нейтральность или неопределённость. Плюс квинтэссенция стихии воды как её шестой аспект. А есть ещё распространённые формы пузырьков, капель, струй, волн, снежинок. Полюбившаяся Керрилу вода была многогранна.

Возвращаясь к содержанию трактата о магических зёрнах, Керрил про себя посетовал, что эта справочная книга лишь краешком касалась темы генезиса новых магических качеств — создания новых магических зёрен. Мастер уже на собственном опыте убедился, что при объединении двух зёрен получается одно — некоторые расхожие образования были получены путём слияния нескольких. Например, зёрна повиновения и проклятья создавались на основе зерна контакта.

Заря уж выгорела, когда таившийся в ковчеге трёх ветров арканный иерофант наконец-то определился с заветным списком заклинаний. И вот уж Керрил вилами сияющего сознания по воде туманного тела выписывал желания, которые кровь из носу следовало воплотить в сотрясающуюся действительность. Мастер причёсывал фразы дословно в поисках баланса между потребностями и возможностями, чему способствовал писательский опыт "Мудрого Ветра", вышедшего из книги в реальность — электризованным металлом. Тогда ошибку трактовки помог исправить другой том — сейчас такой роскоши нет.

Как доложил просвистевший через щёлку приоткрытой крышки ковчега воздушный соглядатай, Ксанос с бывшим бельфероновским посохом в руках наводил шороху в Башне Склепа, а Диикин следовал за мародёром, неохотно помогая сметать трофейное добро на летающий диск Тенсера. Асаби безуспешно пытались разобрать завал, из-за тряски постоянно расширяющийся. Аштара сортировал барахло и жратву. Шадовары носа не казали из своего логова.

Сносно передохнувший Керрил своей воздушной натурой чётко ощущал, как близка Хьюродис к тому, чтобы вознести Андрентайд к облакам. Продолжая пользоваться услугами заветного ковчега, мастер приступил к реализации плана.

Первое магическое зерно энергии сияния словно бы самим солнечным светом наполнило золотой кубок Латандера. И мастер пожелал! Чтобы эта реликвия Амаунатора была вынесена из Андрентайда в день перерождения Мистры, а потом возвращена в день её убийства для восстановления исторической справедливости. И символика Лорда Утра перешла в знаки Бога Солнца. Реликвия мёртвого бога моментально выпила всё сияние, после чего быстро потускнела, сберегая всю благодать для жреческих рук.

Второе магическое зерно энергии сияния словно бы самим солнечным светом наполнило многократно уменьшенный голубовато светящийся запутанный клубок паутины фазового насекомого. Мастер в считанные мгновения утрамбовал хаотично замигавший ком паучьей пряжи в золотой кубок — и пожелал! Чтобы эта реликвия Амаунатора из рук молящегося жреца либо при подношении зерна энергии сияния изливала свою солнечную благодать Жёлтого Бога на окружающее кубок Плетение, делая саму Пряжу Мистры сияющей подобно Солнцу, у которого в принципе не может быть никакой Тени.

Третье магическое зерно энергии сияния словно бы самим солнечным светом наполнило золотой кубок Амаунатора, миг назад спектральной рукой вынесенного из ковчега трёх ветров к самому барьеру у входа в Храм Ветров. И мастер возликовал! Золотисто солнечное сияние феерично выплеснулось из реликвии, образовав вокруг неё ореол на десять футов радиусом. Фиолетово-пурпурное свечение просто сорвало, оставив на месте покоцанные ветрами и временем ажурные перегородки из внутреннего убранства Храма Ветров — "порывистый" соглядатай беспрепятственно проник вовнутрь. Однако высшая радость наблюдающего в щёлку Керрила длилась сущие мгновения: излучаемый "облагороженной" зоной свет сгустил тени вокруг себя, создав угрозу схлопывания "светового пузыря". Ему не показалось, Тени действительно словно сдуло или смыло, а не уничтожило. Всему виной слово "изливала", компромиссно употреблённое при формулировании заклятья ограниченного желания. Увы, чуда не произошло — всё строго по "рецепту" от леди Логики и стоящей за её плечом сестрицы Интуиции. Главное, что "излившееся" сияние заляпало и другие материальные предметы, временно лишив их свойства "отбрасывать тени".

Немедля со следующим этапом, мастер закрылся в заветном ковчеге, изоляционные свойства которого уберегли оставленный снаружи пылающий синий шар от всплесков сияния и участия в желаниях. С отвращением и брезгливостью Керрил достал, колдовской тигель, теневые самоцветы и комок спрессованного книжного праха и пыли. Стихийная форма воздушного элементала требовала чрезвычайной аккуратности, изворотливый и ловкий мастер вполне справился с намеченными задачами, что потребовало импровизации наравне с предельной концентрацией. Сперва следовало проявить силу элемента воды, заклинанием сжижения превратив в жидкость оба теневых самоцвета. Как ни жестоко, но тёмная магия требует жертв. Для заполнения чернильницы мастер, скрепя сердце, сделал необходимо дело, заклятьями сжижения превратив уменьшенных и замороженных людей в жидкость, которую стал перемешивать пером. Следующим ингредиентом в колдовской тигель отправилась черепаховая жемчужина с заклятьем сновидения, способного стать как лечебной мечтой, так и вредоносным кошмаром. Далее Керрил примешал жидкий книжный прах.

Всё к одному.

Мастер уже редактировал фолианты...

При сгущений теневых энергий да с такими поистине жертвенными приготовлениями третье по счёту заклятье ограниченного желания успешно сработало, взамен кошмарной чернильницы и пера органично вписав в историю Бельферона трактат об Ат-Ар Беспощадной, Жёлтой Богини и Воплощении Ненависти Бога Амаунатора, для поимки и завладения силой которой Тёмный Лич на самом деле измыслил "родить" дочурку Хьюродис...

Эпилог.

— Мы ветряные посланцы к новой Владычице Андретайда! Послушайте, что Ветра передают вам о коварстве Бельферона! — Громогласно взвыл темнейший среди трёх, появившихся на квадратной площадке, куда их привёл круг телепортации на верхнем лестничном марше при входе в Храм Ветров.

Воздушный элементал якобы от Мёртвого нёс на руках кошмарно смердящий ненавистью гримуар, а внутри себя крутил кости бедина, почитавшего Ат-Ар. Воздушный элементал якобы от Мудрого нёс в руках нещадно палящий кубок, а внутри себя крутил кости монаха, посвятившего себя служению Латандеру, утреннему аспекту Амаунатора. Воздушный элементал якобы от Тёмного руководил процессией.

Керрил вцепился в свой шарообразный посох заклинателя, посредством которого управлял своими призывниками, издали наблюдая за реакцией медуз, обнаружившихся в башне. Четыре по четыре, они участвовали в ритуале, находясь в рунных кругах, в центре которых огненные кольца окружали ужасных шлемоносцев и ужасов битвы. По-современному оживлённые доспехи служили то ли эталоном, то ли модулятором, то ли маятником — мастер беглым взглядом не смог определиться. По-летнему одетым медузам помогали рунные камни, когда-то использовавшиеся и древним властителем Андрентайда. Благодаря им этой ночью город вновь воспарил, медленно, но неотвратимо поднимаясь вверх. Плотные клубы пыли и песка поднялись внутри и снаружи, но и без них стояла зловещая темень хоть глаз выколи — в этом году самые длинные ночи зимнего Солнцестояния совпадали с новолунием.

Мастер с трудом сдерживал свою нервозность, прекрасно осознавая, что своими решениями может идеально следовать по проложенным богиней Шар рельсам или наоборот замутить ей воду способствованию сохранению своеволия у медузы-марионетки. А ещё он только что своими руками создал пособие для осквернения опять собственного же изделия-реликвии во славу Амаунатора — за такое Лантандер против шёрстки погладит...

Верные Хьюродис медузы всё равно сперва атаковали и уничтожили воздушных элементалей, только потом начав разбираться с принесёнными ими дарами.

Всё к одному.

В итоге каждая из шестнадцати и все четыре оживлённых доспеха оказались при деле, чтобы их Госпожа Хьюродис не повторила судьбу Карсуса, которого, судя по правдивым воспоминаниям из книги чёрной памяти Бельферона, подставила собственная жена, поклонявшаяся Мистрил и укравшая у мужа победу, став новой Леди Тайн, взявшей имя Мистра. В том же гримуаре описывался безопасный способ обретения части божественных сил через осквернённый божественный артефакт — Хьюродис просто, постепенно и безопасно выпьет Ат-Ар Беспощадную! Оставайся медуза живой, то таким образом стала бы лишь полубогиней, а нежить обернётся демиличем, вот только Бельферон, как гласили строчки его правдивых воспоминаний из чёрной памяти, не хотел становиться богом только наполовину, поэтому приберёг этот путь в качестве запасного, задавшись целью взойти на Пантеон Фаэруна полноценным богом, измыслив благополучно для себя поглотить женскую суть божественной дочери на правах её родителя — всё это читалось в главах много после создания Бельфероном собственной филактерии. Служанки поспешили выслужиться...

Элементалист вовремя успел спрятаться в толще камня, заметя следы своего проникновения через барьер Ветров на шесть секунд отложенным заклятьем великого рассеивания чар.

Хьюродис в ярости едва не порвала на клочки своего батяню, навсегда превращённого в книгу-нежить. Она решилась зафиксировать текущее достижение, чтобы лично взглянуть на постепенно затягивающуюся прореху в барьере и показать результат своему посоху с черепом, передавшим Шар письма от Латандера и Джергала. Среди служанок Хьюродис отсутствовали жрицы Хозяйки Ночи, а хоть на миг покидать Храм Ветров она не могла, пока работа над мифалларом не будет полностью завершена. Не могла она и находиться близь своей филактерии при осквернении реликвии Амаунатора из-за той силы, что излучал золотой кубок, отодвигая Теневое Плетение — это могло необратимо испортить весь проделанный труд. Амбициозная медуза, уже ставшая личем, была моложе и глупее ненавистного отца и уж точно не обладала интуицией, чтобы самостоятельно ни вычислить, ни почувствовать подвох. Разумеется, она нервничала и дико сомневалась, ругая своих служанок за убийство посланцев Трёх Ветров и гадая о тех тайнах, что ещё может скрывать Андрентайд и что от неё утаили шейды, у которых в башне невесть что происходит. А ещё нервничающая Хьюродис, возжелавшая немедля вчитаться во все тайны Бельферона, знала от своего посоха-почтальона, что некий божественный посредник обязался сделать Шар судьбоносное подношение от имени Латандера, попросившего убрать Воплощение Ненависти под угрозой убирания Теневого Плетения. Эта интрига вроде как разрешилась, поскольку владычице Андрентайда до чёртиков уже опостылели пески Анаурока, убраться из которого она сама была готова с превеликой радостью, оставив городу Тултантару его пустынную родину.

Терпенья мастеру Керрилу было не занимать, не говоря уже о моментальной точности. Он выбрался в начале ночной импровизации медуз и скрытно дождался приближения кульминации, когда участницы уже не могли прерваться под угрозой испепеляющего облучения божественным сиянием Амаунатора.

Как и предполагалось умником, мифаллар был превращён в сгусток энергии, крутившейся в циклотроне из шестнадцати сегментов, представлявших собой хрупкие стеклянные колбы, вытянутые беременными колбасками. Шестнадцать медуз должны были отдать свою сущность в жертву ради божественного существования семнадцатой. Пока все они живы, но ещё свежа была кровь на осквернённых алтарях, на которых они ранее из пленников понаделали скелетов мозгоедов, служивших дополнительным препятствием второго этажа. Для Керрила они не стали препятствием.

Пока энергетический мифаллар мерно крутился белкой в колесе... Прямо в него и был телепортирован большой синий шар, пылающий прорвой магии.

Мифаллар-филактерия по всем параметрам превосходил инъекцию и сразу же начал поглощение с преобразованием материи в энергию, чему активно способствовало созданное из энергии Плана Тени подобие мастера Керрила. Словно громоздкий маховик, мифаллар продолжал вращение, чуть замедлившись, как жернова, перемоловшие вместо пшеницы — ореховую скорлупу. Это вызвало крупное вздрагивание всего Андрентайда.

Синего сплава мифрила с аврорумом оказалось слишком много для моментального преобразования. Энергии у искусственного источника магии пока едва хватало на полёт. Копия лича Кель-Гараса с благословения Шар оказалась и вовсе поглощённой душой Хьюродис, сознание которой целиком пребывало в прежней телесной оболочке, только прошлым днём пережившей превращение в нежить. Всё ещё телепатически соединённый, Керрил выдал своему подобию самоубийственное указание стать разгонным элементом, попутно начавшим сплавлять все шестнадцать сегментов в единое кольцо.

Разумеется, мастер Керрил напоследок хапнул свою долю магии за оказанные услуги, за счёт поглощения выдранного удвоив дистанцию тайной досягаемости, очень повысив силу заклинаний, обретя понимание и способность обращения тайной энергии заклинаний в тайный огонь — пылающий синим цветом плотный заряд сырой магической энергии высокого качества. Едва не сгоревший в своём же синем пламени ловкач со свистом удрал через "форточку" ещё сохранявшегося в барьере светлого отверстия, едва не прищемившего "хвост" прыткому воздушному элементалу, стремглав юркнувшему в ковчег трёх ветров, откуда благополучно совершил планарный переход к своему заждавшемуся фамильяру на Плане Огня.

Когда взъерошенная медуза Хьюродис, умертвившая "подруг" ради ускорения магического ритуала, примчалась к своей ненаглядной филактерии — синий обруч уже сформировался. Прочитавшей затею отца пришлось в срочном порядке сигать в центр кольца, чтобы отщепить усик и закрутить в спираль к своей мёртвой оболочке, а потом присосаться к осквернённому кубку, хлебая только что подчинённую мощь Ат-Ар Беспощадной для возвращения полного контроля над мифалларом-филактерией, с молниеносной скоростью отправляющем летающий город Андрентайд — в космические дали. Двуличный мифаль-демилич завершил своё "обручение" в аккурат, когда заарканенные руины оказались выведены на орбиту Торила...

— Мир Вам, о, Латандер! — Церемонно поклонился прихожанин первому лучу светила, упавшему на рубиновый алтарь аббатства Око Солнца.

— Здравствуй, Керрил! — Бодро откликнулся аватар, срыгнувший с лучистой дороги и фамильярно продолживший крепкое рукопожатие в мужские объятья с похлопыванием по спине, с усталой напряжённостью державшей подобающую осанку. — Я вижу, ты справился молодцом!

— На том и стоим, — с закружившейся головой и едва сохраняя лицо выдавил оробевший молодой полуэльф, польщённый вниманием и безусловным поощрением в виде богатырской силы, коей откровенно недоставало хлюпику.

Святая мощь, имевшаяся у сошедшего с солнца небожителя, надёжно укрывалась внутри телесной оболочки, лишь малая толика просачивалась наружу, чтобы, упаси боже, никто в радиусе полумили не спутал бескрылого ангела или дэва с богом во плоти. Пятью похлопываниями переданные полуэльфу и растёкшиеся по телу капли сильной и чистейшей божественной энергии пьянили похлеще бокалов наилучшего эльфийского вина, которое хотелось безостановочно хлестать бочками. Блаженство было идеально отмерено, через несколько ударов разогнавшегося сердца дополнившись сладкой истомой в мышцах...

— Хорош смущаться, мастер! — Вполне по-человечески обращался аватар великого бога. — Твоя афера просто что-то с чем-то! — Восхищался добряк, хотя всё должно было быть наоборот. — Материализация одного из солнечных Воплощений Ненависти в нежити с выдворением в даль космической ночи — это образцовая демонстрация истинной сути. Не без шероховатостей, конечно, но в целом, посредник, ты угодил всем трём богам.

— Спасибо, — всё ещё выбитый из колеи Керрил скромно потупился на такую лестную и двусмысленную оценку, а особенно за шибко показную поддержку прямо на глазах сотен людей из местного племени бединов, раньше поклонявшихся Лорду Утра лишь чуточку больше ныне избытой и позабытой ими Ат-Ар Беспощадной — ещё бы все кочевники поступили так же во всём Анауроке.

Меж тем божественный интриган вытащил заплетающегося Керрила на загибающуюся на север огненную ленту, заговорив куда серьёзнее:

— В краткосрочной перспективе всё радужно: я теперь властен предоставлять смертным покровительство от имени Жёлтой Богини, а таившиеся имперские личи, получив сигнал, в большинстве мигрируют в перспективное место за новыми исследованиями, после них останется только расчистить всякую шушеру... Ты определённо понимаешь, Керрил, что переложил нынешние проблемы на плечи будущего, усугубив их. Вышибать личей по одиночке посильно и смертным. Сталкиваться с группой высшей нежити и бессмертный поостережётся, — невесело хмыкнул смертный сосуд бессмертной божественной сущности, мельком глянувший в сторону горизонтов магократии Тэя, — особенно когда те будут находиться в скорлупе мифаля-демилича. Керрил, прояснишь для меня свою позицию относительно бывшего Андрентайда? — Не потребовал, но настоятельно предложил компанейский аватар Латандера, непринуждённо являвшего собой просто очень сильного и осведомлённого смертного из числа не кичащихся благородством и с куда большим бы удовольствием забурившегося бы сейчас в кабак, чтобы глотнуть с приятелем забористого эля дварфов и приударить за пригожей девицей, дабы получить оплеуху припозднившейся спутницы и потом всю ночь страстно извиняться в постели.

— Полагаю, Хьюродис захочет свободы. Выбраться из скорлупы она сможет в собственном демиплане... — начал сверять часы Керрил, зная, что боги не всеведущи.

— Недопустимо, — резко отрезал Латандер. — Кое-где существует Некрополис, интеграция нового квартала взбаламутит ту систему. Многие захотят порыбачить в мутной воде. Как считаешь? — Залихватским тоном подмигнул тот ещё авантюрист.

— Кошмар Диикину обеспечен, — прокомментировал Керрил, робко улыбнувшись.

Так он вежливым намёком отстранился от участия и высказал своё понимание того, что Латандер уже выдумал кое-что во имя светлого будущего и что великий бог лучше Керрила осознаёт необходимость срочно заразить Хьюродис идеей отправки в тот самый райский для нежити Некрополис, пока на её борту не собралась разношёрстная толпа прожжённых гениев со своими амбициями и нуждами, а так же силами подчинить девку себе. Мёртвая медуза сама найдёт дорогу к конгломерату нежити, Латандеру останется воспользоваться проторённой ею тропкой, чтобы время от времени отводить душу в схватке с достойным его противником. Вон как руки чешутся взяться за булаву и вдребезги раздолбать некротический мифаль Хьюродис, но не обделённый умом рыболов не станет давить червя, на которого сможет выловить щуку — и собрать дружескую компанию соратников.

— Ладно, — не стал унывать бог, принимая и понимая отказ. — По ходу дела ты отжал себе прилично и смог выбраться без потерь — оплата услуг всеми произведена, меркантильный ты мой прихожанин, — поддел Латандер, хмыкнув и дружески похлопав по плечу. — Полагаю, пора герольду рыцарского турнира трубить о призе зрительских симпатий, — произнёс балагур, подражая напряжённому тону собранного спутника, которого он вёл к площадке с чарующей огненной розой в честь богини Чонти, с которой Латандер имел любовные связи.

У жаждущего покоя Керрила ёкнуло сердце, а ум повис в хаосе прогнозов. От пристального взгляда бога не укрылся ни один нюанс реакции чересчур загадочной персоны, успешно вписанной Латандером в поговорку: "Держи друзей близко, а врагов ещё ближе".

— Прошу, позвольте высказать пожелание... — неровным голосом взмолился мастер, сглотнув и едва удержавшись от некультурного облизывания разом пересохших губ.

— Валяй, — по-простецки проявил любопытство Латандер, явно уставший от великосветских раутов и дипломатическо-протокольных встреч с демонстрацией его божественного достоинства.

— Я бы пожелал... счастья для Аялы и Дрогана, — вымолвил Керрил, мокрыми глазами глядя на восхитительное полыхание лепестков огненной розы. Расставаться с детскими грёзами всегда тяжело и больно. — Я... добился становления архоном, но это... половинчатость, как ни крути. И эльфийская кровь... полезна в родословной, но половинчатость лишает чувства общности... Я хочу вернуть эльфу Аяле Копьё Ветра нечаянно отнятое у неё, но не знаю, как. Пожалуйста, помогите мне стать подлинным человеком, а ей передать от меня эльфийское... Другого извинения она не примет... — выговорился Керрил, слишком поздно понявший, насколько много для эльфов значит род и Благородный Дом да сколь сильна любовь между Дроганом и Аялой, что дварф воспользовался первым попавшимся предлогом, чтобы героически умереть от размолвки, а после омоложения захотеть поскорее убраться аж с самого Торила — в какой-то межпланарный город с символичным названием Сигил. А ещё Керрил, уразумел, что понятие и значимость племени для бединов было вполне сопоставимо объёмом с эльфийским домом — деревенская община ни в какую аналогию с ними не лезет.

— Мужественное решение, честное и благородное, — одобрительно просиял Латандер, по-новому взглянув на мастера Керрила. — Я вижу, ты не боишься вторжения в личное пространство на кончике лезвия дерзкой проверки бога на вшивость. Хех, давно я не испытывал подобного!.. Милая, что скажешь по данному экземпляру?

— Низменная корысть и эгоизм мага превалируют над добродетелями друидизма. Стремление к духовному росту слабо, честолюбие тоже. Загадочная человеческая натура сильна, но прискорбно исковеркана и отвратительно изуродована самоистязаниями в удовлетворение жажды личного могущества и мнимой свободы от страстей... Взаимопомощь приемлема. Следует разоблачиться, встать в центр цветка и принять внешний вид, который станет первичным, — последнее предложение строгая да так и не показавшаяся Чонти произнесла ласковей, с нотками матери, любящей каждое дитя, несмотря ни на что, и всегда радующейся за успехи ребёнка и выбор им правильной стези.

— Извините, великолепная Мать-Земля, я очень прошу Вас милостиво подчеркнуть достигнутую мной многоликость в качестве олицетворения изменчивости многогранной Природы и в противоположность безликости пустоты, — выговорил густо алеющий Керрил, подольстившись к Леди, чтобы скрыть своё смущение наготой физической и душевной, а также сильный мандраж перед предстоящим действом, затрагивающим слишком глубинные аспекты сущности, чтобы здравомыслящий индивидуум пребывал безмятежным.

Вся одёжка и артефакты моментально убрались в расширенное пространство солнечной броши, принятой Латандером, не постеснявшимся проявить интерес к изделию, чтобы не показывать искорки ревности, право слово, неуместной к какому-то смертному бессмертному, откровенно отказавшемуся стать его экзархом в то время, когда полубогом мечтал стать каждый первый.

Чонти и Латандера связывали долгие и тесные отношения, потому провинившийся перед Мать-Землёй, но угодный Лорду Утра индивидуум удостоился божественной милости:

— Принимается. Следует учесть, — продолжила великая богиня, не одобряющая поведение некогда привеченного ею друида и потому прямо к нему не обращающаяся, — что вместе с кровью эльфов вытечет их расовое волшебство. Процесс добровольного пожертвования, — продолжала Чонти, в точности интерпретировав желание передать заодно и четвертинку изначально имевшейся крови лунных эльфов, — обернётся высшим даром в случае решимости постигать планарный друидизм, — строгий выговор сопровождался болезненным обниманием закрывающихся лепестков бутона огненной розы, словно готовившейся в буквальном смысле выпаривать эльфийскую кровь.

По сути, Чонти вынесла суровый вердикт, отлучающий Керрила от предоставляемых Природой Фаэруна благ и заклинаний, выпинывая с Торила на вольные хлеба. Керрил чем-то сильно разочаровал её, но ещё был способен исправиться и послужить правому делу. И мастер даже догадывался, чем он особенно не угодил: он реально провинился использованием чужой беспомощности в своих корыстных интересах — это помимо пренебрежением священными заветами друидизма.

Богиня также вложила мысленные образы в слова о возможной инициации, исчерпывающе поясняя упомянутый род редкостной деятельности — планарный друидизм. Силы природы, малые и великие, являются проявлением более глубокой реальности, где космические сферы бытия вращаются друг вокруг друга в удивительном небесном танце. Эти движения генерируют энергию яростнее бури, блестящее солнца и даже жизнеспособнее жизни. Друиды, понимающие экологические связи между видимым и невидимым, более способны, осведомлены и настроены на события, которые происходят во всех сферах существования. Для арканного иерофанта процесс замещения субстанций представлялся крайне познавательным и жутко интересным — весьма грустным и очень выгодным. Никаких сожалений о спонтанно принятом решении Керрил не испытывал и взамен ничего не просил, хотя глупо скрывать наличие надежды с верой в лучшее и некоторым раскаянием за содеянное непотребство, к тому же, так он мог избавиться от комплекса неполноценности и бремени вины перед Дроганом с Аялой. А наказание телесной болью... Это всего лишь страдание физической формы, "одежды" его духовной сущности — такие уроки ему не раз уже преподавались.

— О Великая Мать, спасибо! Я готов, — дюже собравшись, твёрдо заявил наглый и смелый, оставляющий позади тяготы прошлой жизни и предвкушающий завораживающие открытия...

— Быть человеком не означает лишь являться им по крови. Боль в наказание за скверное использование сил Природы с геноцидом гноллов и благодатью в счёт будущих потрясений. Беды грядут из-за неумолимого сближения Торила и Абейра, — наставительно напутствовала крупица воли великой богини, пополнявшей ряды своих чемпионов и обеспечивавшей союзникам надлежащую поддержку среди смертных.

Торил — вотчина Богов, Абейр под властью Примордиалов, ещё называемых Исконными, Извечными, Изначальными. Уничтожение Скрижалей Судьбы в Смутное Время дестабилизировало мироздание достаточно, чтобы серьёзно вкладываться в подготовку к отчаянным временам. Гипнотический голос не останавливал внушение ни на миг:

— Брат по оружию, брат по убеждениям — братство сродни оазису среди барханов суровой реальности. Будь ответственным и обстоятельным в наработке практического опыта работы с планарными энергиями для исправления всякого рода искажений и аберраций. Боец стоек при наличии стержня из смысла жизни и побеждает под стягом ясной цели. Боги и смертные вплетены в мироустройство, дополняя друг друга. Благ для себя добиваясь, помни, что рост и жатва всего лишь часть вечного цикла, за которой следует удобрение почвы для следующих поколений. Бери от жизни и возвращай сполна, чтоб в заботе и любви к окружающему обрести собственное счастье и гармонию существования...