— Лили, — он дернулся на своей кровати и рывком сел в ней, открывая глаза. Хорошо, что рядом с ним на этот раз не было никого: ни Сибиллы, ни еще кого-нибудь для развлечения. Это был сон. Ему уже тысячи лет не снились сны, а теперь он так отчетливо слышал ее голос, видел языки пламени, освещающие ее лицо, уставшее, в каких-то грязных разводах, но спокойное, и глаза, все те же серые глаза с мягким светом. Еще ему почудилось, что песню достаточно гармонично сопровождает свист василиска. Достойный абсурдный сон, если бы ему вообще могли сниться сны. Он коснулся руками головы, словно проверяя, на месте ли она, но не мог отогнать полностью ощущений, которые его окутали. Ее глаза, бесконечная степь, багровое зарево.
Он опустил ноги на пол и наощупь надел мягкие туфли. Неужели это безумие от одиночества? Или желание новых тайн, видеть их там, где их и близко нет? Ведь что в сущности он увидел в душе, в которую проник: только череду страданий, как и в любом смертном, кого бы он ни взял. Кто-то лучше, кто-то хуже, с редкими исключениями в виде ведьм и прорицательниц, которые еще при жизни умудрялись стать зачисленными в его штат. Но все они были понятны и предсказуемы, он мог предугадать следующий шаг Сибиллы, ему понятна была ее реакция и стратегия, он видел раздавленные души на дне, видел, когда от них ничего не оставалось. С ней же все было не так, все неправильно... Он снова вспомнил фальшивые звезды на одеяле неба и ветер.
— Небирос, — голос его прозвучал глухо.
Демон, казалось, возник из воздуха.
— Караулишь меня? — Ник медленно повернул к нему голову. — Как ты посмел находиться здесь, когда я тебя не звал?
Выпуклые синие глаза внимательно смотрели на него в полном молчании.
— Ведешь счет демонам, — покачал головой Ник, — сначала обмен не в вашу пользу, потом Рамуэль, верно?
Глаза демона сменили цвет на металлический. Ник знал, что это близко к агрессии, но, быть может, он этого как раз и добивался: явных выпадов, а не тайных козней.
— Ты не ставишь нас ни во что, — прошипел демон. — Я должен был знать, что происходит.
— Узнал? — Яростно спросил Ник.
— Да, Аба, — со свистом проговорил Небирос, придвигаясь к нему. — Ты ценишь подобных себе. И этого никчемного человека — ты о ней не можешь забыть. Что в ней такого, кроме этого досадного совпадения с провалом в наших слоях?
Ник задумчиво смотрел в сторону, словно и не замечая демона. По большому счету, ему было наплевать на него, как и на всех остальных.
— Уходи, Небирос, — наконец произнес он холодным, как лед, голосом. — Я отсылаю тебя в пограничные земли, к вратам. Там и удовлетворишь свою страсть к играм и тайнам.
Демон дернулся к нему, но замер, наткнувшись на его взгляд: в глазах Абы плясал огонь, лицо и близко не было человеческим, за этой милой симпатичной маской орали и маялись сотни тысяч душ, раздираемых кошмаром и болью, и все это было сосредоточено в одном единственном лице его хозяина. Глядя ему в глаза, демон вспомнил, почему все они зовут его своим властелином, и отступил, глаза на его уродливой голове растерянно вращались в разные стороны.
— Да, хозяин, — глухо отозвался он.
— Можешь защищать там демонов. — С сарказмом заметил Аба. — Можешь отбить у света божьего плененных — я не возражаю.
Казалось, голова Небироса и вовсе исчезла в его невероятном теле, а шерсть на спине местами склеилась от выступившей жидкости.
— Я ценю демонов, — сверкнул глазами хозяин, — на своем месте. Прочь.
Одно короткое слово в конце вытолкнуло Небироса из комнаты, как будто его там никогда и не было. Он с позором унесся в дикие земли для того, чтобы больше никогда не показываться хозяину на глаза.
Глава 15
Грерия открыла глаза, и когда убедилась, что все вокруг крепко спят, соскользнула с кровати. Она отлично понимала, что ее натянутая история долго не просуществует. И ей совсем не хотелось объясняться с Самаэлем, когда он проснется, как бы им хорошо ни было ночью. Она тихо собрала свои вещи, и голой, не одеваясь, бесшумно скользнула сквозь дверь. В коридоре кто-то из проходивших мимо служанок странно посмотрел на обнаженную девушку с вещами в руках, но ни слова не сказал: здесь можно было увидеть и не такое. Грерия же скользнула за угол, и в темном коридоре натянула на себя платье и туфли. К себе в комнату она решила не заходить: слишком высока была вероятность того, что ее там мог поджидать какой-нибудь из сюрпризов Сибиллы, если не она сама. Оставаться в доме тоже было нельзя — ее отыщут, так или иначе. Поэтому у Грерии был лишь один выход: бежать на окраины ада, а лучше — за его пределы. Теперь, когда она не разгадала ни одной тайны, и ее план стать снова полезной Абе провалился, можно и нужно было бежать. Она слышала разговор Самаэля и Уцура под дверью, ее способности позволяли ей и не такое: девчонку обменяли, вопрос закрыт, Аба снова в далекой недосягаемости для нее, но чудом у нее снова есть молодость, за которой, прежде всего она и гонялась. Так что, чтобы не лишиться ее вновь, и вообще не лишиться головы в нежных руках Самаэля, ей лучше покинуть ад насовсем. Но для этого необходимо было вытащить свою сферу из миллионов похожих, которая, как известно, охранялась полчищами демонов судьбы и Джаредом. И отличить одну от другой могли тоже только они и хозяин, насколько она знала. А кто из них согласится оказать ей подобную любезность? Грерия злобно зарычала от досады. Но в любом случае ей следовало двигаться в направлении выхода. Пусть она будет сидеть в кустах под вратами, как бешеная собака, — все же лучше, чем вариться в слоях, куда ее запрут, если она останется на месте. Грерия подвязала длинный неудобный подол платья и решительно зашагала прочь. Она сумеет позаботиться о себе, в конце концов, она не девчонка, она — старая, как сам мир, ведьма.
Самаэль проснулся и тут же понял ошибку, которую совершил. Грерии не было, место рядом с ним пустовало, и на этот раз ему не приходило в голову искать каких-нибудь дрегов или других сумасшедших объяснений.
— Проклятая ведьма, — выплюнул он, ударяя когтями с размаху по кровати.
София испуганно взвизгнула и спряталась за Уцура, а тот лишь мрачно взглянул на падшего.
— Какого черта ты так будишь нас?
— Эта девчонка, проклятая ведьма, — он задыхался от злости, его смуглое лицо, казалось, еще больше потемнело. Он резко взлетел с кровати, затем начал нервно метаться по комнате. — Обвела вокруг пальца, как младенца! Я должен был сразу понять, сразу вспомнить ее. Я ведь видел ее! — Он остановился и бессильно рухнул на кровать.
Уцур никогда не одобрял такого бурного выражения эмоций, но исходя из того, что он впервые за долгое время не наблюдал улыбки Самаэля, решил, что дело серьезное.
— Ты говоришь, эта крошка была ведьмой? Ты уверен?
— Теперь-то конечно, — с досадой произнес Самаэль, садясь на кровати. Его крылья беспокойно подрагивали. — Я найду эту тварь. Я полечу и выслежу ее сверху, и тогда ей не поздоровится.
— Почему ты так уверен, что она — ведьма? — Спросил Уцур, пытаясь тоном своего голоса заставить его успокоиться. — Только из-за того, что она вышла живой со дна и прошла твою дверь?
— А этого мало? — Закричал Самаэль, глядя ему в глаза. — А если бы и было мало, то знаешь, кто она?
— Елена? — Подала голос София, выглядывая из-за мощной спины Уцура.
— Елена, — презрительно фыркнул Самаэль. — Это Грерия, бывшая Абы. А с тобой, — он зло посмотрел на Софию, — мы еще поговорим.
— Тише, — Уцур поднял руку в примиряющем жесте. — София нам сама все расскажет, верно? — Глаза его предупреждающе посмотрели на Софию, и она сразу поникла, опуская взгляд.
— Ты что... — изумленно произнес Самаэль, — запал на нее? — И когда Уцур промолчал, безудержно рассмеялся. — Мрачный Уцур и маленькая цепкая грешница.
— Прекрати, — глаза Уцура блеснули гневом, и на этот раз он не шутил. — София! — Потребовал он объяснений, снова повернувшись к ней.
— Прости меня, — прошептала София, — но я боялась, что она убьет меня так же, как и рыжую, которую привели со мной. Или она, или вы убьете — выбор был небольшой. — София затравленно смотрела на них обоих, потом перевела умоляющий взгляд на Уцура. — Бел, умоляю тебя, прости. Я больше никогда не солгу тебе.
— Конечно, — кивнул Самаэль, — если мы вырвем тебе язык. — Хищно оскалился он, и теперь Софии больше не казалось, что испанец веселее или симпатичнее. Она глядела на Уцура, как на последнее свое спасение.
— Пожалуйста, — прошептала она.
— Хорошо, — сказал Уцур, и от сердца у нее отлегло, а Самаэль удивленно нахмурился, — ты отправишься туда, откуда пришла. — София раскрыла рот, но так и не издала ни единого звука.
— Ты просто так отпустишь ее? — Самаэль был явно возмущен и считал этот вариант слишком легким. — Она покрывала ведьму, она лгала!
— Она потеряла свой шанс, этого достаточно. — Отрезал царь.
Самаэль какое-то время переваривал, а затем хитро подмигнул ему, и на губах его снова заиграла привычная улыбка:
— Только не говори, что корону, — падший не удержался и залился смехом.
А вот Софии было не до веселья, она все еще потрясенно и потеряно смотрела на Бела. Да еще и испанец только что подтвердил ее самые горькие предположения: что она потеряла не просто облегчение своей участи, а возможно, и самого Бела, который отнесся к ней иначе, чем к игрушке на одну ночь. От этого боль становилась совсем нестерпимой.
— Бел, — прошептала она, — но ведь я... она иначе убила бы меня.
Его презрительный взгляд окатил ее волной холода, и она умолкла. Уцур сотворил в воздухе какие-то жесты и вскоре с позволения хозяина, в комнату вошли демоны и, крепко взяв ее за руки, потащили прочь.
Уцур был мрачен, как никогда. Его глаза, казалось, стали еще глубже и темнее. Самаэль уже начинал дергаться от затянувшегося молчания.
— Что ты намерен делать? — Наконец спросил царь.
— Разыскать ее и воздать по заслугам. — Почти беспечно ответил Самаэль, и поскольку Уцур его не прервал, продолжил: — В доме оставаться она не стала бы — слишком легко вычислить. В слои — она сама себе не враг.
— А что насчет дна, на котором с твоих же слов она себя отлично чувствовала? — Перебил его Уцур.
— Кто знает, сколько ей это стоило. — Протянул Самаэль. — По крайней мере, выйти оттуда самостоятельно она не могла — послушно дожидалась меня.
— Ладно, — кивнул Уцур, — согласен. Так, где же ты будешь ее искать?
— Где-нибудь в пустых землях, наверное. — Почти удовлетворенно улыбнулся падший.
— Чему ты так радуешься? — удивился Уцур.
— Тому, насколько романтической может стать эта прогулка, и сколько там пространства и возможностей для охоты. — В предвкушении заметил Самаэль.
Уцур только передернул плечами, словно от отвращения. Он никогда не понимал страсти Самаэля к необузданной жестокости. Ведьме повезет, если ее сожрут василиски до того, как ее найдет падший.
Глава 16
— Доброй ночи, или как тут у вас принято, — Рамуэль вошел в покои Абы без стука и излишних условностей. Бросив быстрый взгляд по сторонам, упал в кресло, обитое бархатом. Его потрепанная и не совсем чистая одежда резко контрастировала с окружающей обстановкой, но он и виду не подавал, что его это хоть сколько-нибудь смущает.
— Быстро ты, Рамуэль, — произнес Аба, внимательно изучая посетителя. — Что так? Демоны закончились? — С издевкой спросил он.
— Нет, Ник, не закончились. — В тон ему ответил ангел. — И ты отлично знаешь, что происходит. — Он гневно сверкнул глазами, Аба же изобразил самое искреннее недоумение, какое мог.
— И что же, друг мой?
— Я не твой друг! — Прорычал Рамуэль, вскакивая, и из-за его спины сами собой показались когтистые лапы на сгибах крыльев.
— А, — только и сказал Аба. — Значит, скоро станешь. — Заметил он, оценивающе разглядывая торчащие конечности.
— Будь ты проклят, — с горечью выплюнул Рамуэль и отвернутся. По его лицу было видно, какие муки он испытывает, и что не просто так он пришел к хозяину, а после долгих раздумий и бессонных ночей.
— Я уже проклят. — Примиряюще ответил Аба. Он поднялся, обошел стол, и его рука успокаивающе легла на одну из лап. Крыло ангела расслабилось, и он бессильно опустился назад в кресло. — И что уж совсем верно — я тебе не враг.
— Ты знал. — Произнес Рамаэль, не поднимая глаз.
— Не буду отрицать. Да. Но ведь и ты знал, на что шел. И я не мешал тебе отводить душу и гробить моих демонов.
— Они думали, что ты убьешь меня. — Глаза Рамуэля гневно сверкнули.
— Какое расточительство. — Грустно заметил хозяин, и мягко пройдя к столу, налил из запасов немного виски. — Это тебя успокоит. — Протянул он ангелу бокал.
Рамуэль криво усмехнулся:
— А что дальше — гарем из грешниц? Я ведь как-никак знаю тебя. Чего ты от меня хочешь? Что тебе нужно? — Он снова поднялся и всем своим телом навис над столом. Его измененные крылья остались полностью прижатыми к спине.
— Я? — Брови Абы удивленно взлетели вверх. — Мне нечего больше хотеть.
— И все-таки ты чего-то хочешь.
— Просто компании. — Вдруг произнес Ник, но Рамуэль в ответ только помотал головой, словно сбрасывая наваждение.
— У тебя есть этот царь, у тебя есть Самаэль, не говоря уже обо всех остальных тварях, которыми кишат твои владения.
— Ну и много ты общался с этими тварями? — Спросил Ник. — Я имею в виду, не при помощи меча.
— А Самаэль? — Не отступал ангел. — Или он уже недостаточно чист для тебя? — Лицо его исказилось от боли.
— Не надо меняться такими темпами. — Остановил его Ник, кивнув в сторону зеркала. Когда Рамуэль увидел свое отражение, сразу поник.
— Ты уничтожаешь меня. — Выплюнул он. — Я превращаюсь в такого же, как Самаэль. Тебе мало его одного?
— Он вздорен. — Ответил хозяин и опустился в кресло за столом. — И пуст.
— Но это ведь ты выпотрошил его? — Не совсем уверенно спросил Рамуэль.
— Нет, не я. Он таким был. — Глаза Абы блуждали по лицу ангела, и Рамуэль знал, что хозяин изучает его, и из мельчайших деталей складывает сложнейшую картинку, что удавалось только ему одному. Обладая таким незаурядным умом, и действительно, будучи всегда интереснее и глубже того же Самаэля, что он делал здесь, в этой клоаке? И словно в ответ на его мысли Аба произнес:
— Кто был глуп, остался таковым и здесь, умные остались умными. Это не проклятие, Рамуэль, просто еще один мир, где живут существа. — Он не лукавил, в этот момент в нем не было ни лжи, ни высокомерия, которое слишком часто выливали на их головы ангелы с высших небес. Он уже был ниже некуда, и ему нечем было гордиться и не за что презирать других, он был честен в своей низости, в своем падении. Всего лишь жил здесь. Рамуэль покачал головой. В это почти хотелось верить, если бы не его жуткие твари-союзники, и бесконечное разнообразие слоев, где страдали и горели души.
— И каковы твои дальнейшие планы на меня? — Спросил Рамуэль. — Я буду заходить к тебе по утрам на чашечку кофе, и мы будем мило беседовать?
