— Мне нужно зайти в кабинет и взять там кое-что, чтобы ритуал был исполнен, как следует.
— Не задерживайся, — произнес Петра, хмурясь, — сейчас слишком неспокойно. Ты уверена, что тебе стоит идти одной?
— Ничего не случится, Петра, сейчас всем не до меня, — грустно усмехнулась она и пошла наверх. А Петра перевалил через плечо свою нетяжелую ношу и зашагал вниз.
Лили заскочила в покои Абы, чтобы взять с полки его кабинета книгу о капхах. Ей казалось правильным, чтобы в последних словах, сказанных над его останками, звучал его родной язык, в память о его расе, ушедшей в вечность, и о последнем из них.
Но прямо там, в кресле, ее ждал сюрприз. Вначале она даже вздрогнула в надежде, когда заметила мужскую фигуру, но затем на лице ее отразилось разочарование.
— Рамуэль, — произнесла она, узнавая падшего. Его крылья были чернее ночи, а одежду он себе выбрал багровых тонов. На столе перед ним лежал сияющий меч, с которым Лили когда-то пришла в ад. — Ты занял трон, но королевства больше нет. — С сарказмом произнесла она.
— Но еще есть королева, — ответил он, пристально глядя на нее.
— Что тебе нужно?
— А тебе? — он сверлил ее взглядом. — Зачем ты вернулась? Все в здравом рассудке уже бежали или бегут отсюда. Или пришла насладиться делом своих рук?
— Я пришла похоронить друга, — холодно по слогам произнесла Лили.
— Друга? — его глаза наполнялись гневом. — Или друзей?
— О чем ты? — Лили насторожилась.
— Ты предпочла мне Абу, но с этим хотя бы можно было смириться, потому что все мы были под ним, но ты предпочла мне каких-то гадких насекомых, — на лице его отразилось отвращение.
— Что ты сделал, Рамуэль? — с подозрением спросила Лили.
— То, что и должен был, — зло усмехнулся он. — Убил твоих драгоценных братьев.
— Нет, — Лили отказывалась верить. — Небироса разорвали дреги.
— Да, но кто им поспособствовал. — Он поднялся из кресла во весь свой немаленький рост. — А второго заколола твоя подружка, за что ей огромное спасибо.
— Какая подружка? — Лили потрясенно смотрела на него.
— София. Без нее меня бы уже не было, но вот шутка судьбы, не так ли, — он усмехнулся, — входит София и спасает меня, заколов демона. Она ведь нормальной ориентации, в отличие от некоторых, и предпочитает людей насекомым.
— Они были капхами, — произнесла Лили, стоя словно в прострации.
— Мне все равно, как звались эти проклятые демоны.
— Ты сам хуже их всех.
— Мне это уже говорили, — рассмеялся он, а глаза его впивались в Лили, ненавидя и пожирая.
— Я пришла сюда, чтобы отдать свою жизнь за тебя, — сказала Лили, подходя вплотную к столу. Ее глаза теперь едва ли можно было назвать нежными.
— Ты опоздала, — проговорил он.
Молниеносным движением она схватила меч со стола и выбросила руку с лезвием вперед в отточенном ударе. Рамуэль успел схватиться за рукоять, но было уже поздно — меч проткнул насквозь его в живот.
— Ты тоже, — прошептала она, глядя, как затуманиваются его глаза.
— Лили, — он хотел сказать что-то еще, но на его губах появилась кровавая пена, а звуки превратились в хрип.
Лили в ужасе смотрела на торчащий из его тела меч и бегущую кровь, словно только теперь осознала, что случилось. Она еще никогда не убивала. Смерть дрегов в долине она не воспринимала, как убийство, наверное потому, что не считала их людьми, и не знала, кто они. Но сейчас перед ней был человек, некогда ангел, с которым они жили вместе. Это было настоящим убийством, и она совершила его не колеблясь, без единой мысли, как идеальная машина. Лили не сразу смогла вновь прикоснуться к мечу, но все же пересилила себя и вытащила его. Черные крылья безвольно обвисли по сторонам кресла, голова его опустилась на грудь и волосы рассыпались вокруг темным ореолом. В нем не осталось ничего от ангела, он убивал, обрекал других на страдания ради своей цели и своих амбиций. Меч в руке словно придал ей сил и хладнокровия. Лили не могла допустить, чтобы оружие осталось с предателем. Ей казалось, что само его присутствие оскверняло меч, который принадлежал только славным воинам. Хотя, страшно было думать о том, то теперь он был покрыт и кровью капхов, и падшего ангела. Лили забрала его с собой, застегнув пояс, снятый с Рамуэля. Затем потянулась за книгой, которую искала, и на нее с полки свалилось сразу несколько переплетов, но ни один из них не был тем, который она искала. Значит, книга была в библиотеке. Это была ирония судьбы: не зайди она в покои Абы, возможно, падший остался бы жить.
Лили бросила прощальный взгляд на Рамуэля, который, казалось, заснул в кресле, и, придерживая меч, пошла прочь.
Как бы ей хотелось все вернуть вспять. Веселого улыбчивого Танату, грозного и искреннего Рамуэля, счастливого Петру, не познавшего ни изменений, ни разочарования, и Небироса с Саргатанасом. Она вспоминала, как бережно касались ее его лапы, как внимательно он слушал и сопереживал ей, как оберегал ее, каким близким и надежным был другом, готовым пожертвовать собой ради нее. Как бы ей хотелось вернуть его. И Самаэля Грерии. И тот самый глупый эпизод, после которого все пошло наперекосяк. И Ника. Сердце больно защемило, и она вспомнила, как они познакомились, в ее собственном мире у моря. Она не хотела и не могла верить, что потеряла и его. Во сне она говорила с ним совсем недавно, и ей казалось, что все это было на самом деле, он жив. Она отдаст последнюю дань Небиросу и отправится в проклятые горы, где бы они ни находились, и разрушит кокон, чего бы ей это ни стоило. Если ничего другого не останется, лучше уж сгореть в сиянии света, но только не блуждать по миру в одиночестве, без него.
Глава 55
Лили скользнула в полумрак библиотеки, теперь уже осторожно, озираясь и держа руку на мече. В помещении царила тишина, и только один голос негромко бубнил в стороне. Лили удивилась, и, если бы не ее затея, возможно, предпочла бы покинуть библиотеку, но она была уже так близко к цели, что не хотела отступать. Аккуратно выглянув из-за полок, она всмотрелась в фигуру, застывшую у стены, и спустя несколько долгих секунд облегченно вздохнула и сделала шаг вперед.
— Он говорил о времени, как о своей собственности, но разве это не песок, сыпящийся у нас между пальцев. И что есть человек в сравнении с вечностью?
— Здравствуй, Марк, — тихо произнесла она, приветствуя его.
Он поднял голову и всмотрелся в нее, но, похоже, так и не узнал.
— Мы знакомы?— спросил он.
— Да, мы встречались как-то, — ответила Лили, а сама глядела в его лицо в надежде увидеть там осознание происходящего, но Марк был все в том же странном отрешенном состоянии, в котором она находила его во время визитов к Абе. И сейчас, когда все души были свободны, она была уверена, что и его сферы больше не существовало, но он, как ни в чем не бывало, продолжал стоять в библиотеке у полок и рыться в книгах. — Марк, вы понимаете, что случилось? — произнесла она, и он поднял голову. — Вы свободны! Вы можете уйти отсюда.
— Благодарю, но я пока занят здесь. — Он углубился в чтение одной из книг, шевеля губами.
Похоже, он был абсолютно безумен, и, в отличие от Софии, разбитая сфера не дала ему ничего, лишь закрепив его состояние, лишив надежды навеки. Лили с отчаянием смотрела, как он переворачивает страницы, не обращая на нее ровно никакого внимания, и только теперь задумалась, сколько же тысяч человек еще необратимо пострадали от того, что случилось. А сколько по-настоящему плохих людей оказалось на свободе, и что они сделают с подобными безумцами, когда столкнутся с ними здесь нос к носу — конечно же уничтожат, не раздумывая, а не станут раскланиваться перед ними и церемониться. Следом пойдет библиотека и все ее книги, затем комнаты и все ценное, что в них хранилось на протяжении бесконечно долгого времени.
Но об этом уже было слишком поздно рассуждать. Обойдя Марка, Лили пробежалась глазами по полкам, и на одной из них заметила то, что искала. Она протянула руку и достала книгу.
— Вы тоже интересуетесь временем? — спросил Марк.
— Нет, — виновато улыбнулась Лили, не зная, что ему сказать, — это книга по умершему языку.
Марк только покачал головой, но Лили, извинившись, покинула комнату, прижимая книгу к груди. Теперь, после встречи с Марком, ей казалось, что она больше не вынесет: здесь можно было хоронить всех, пока еще живых и мертвых, потому что это был настоящий конец всему.
Петра ждал ее внизу, там, где они и договаривались. Коридоры на этом уровне были совсем разрушены, и старые камни то тут, то там валялись, выпав из стен. Петра смущенно топтался у завернутого тела. Лили вопросительно посмотрела на него, и он неловко улыбнулся.
— Лили, я переживаю насчет Сильвии.
— Да, конечно, — спохватилась она, — иди.
— С тобой точно все будет в порядке? — спросил он, но Лили видела, как он мается от нетерпения.
— Да, иди, — махнула она ему. Уже сделав шаг в сторону, он остановился и всмотерлся в оружие у нее на поясе.
— Меч Рамуэля?
— Да, — кивнула Лили, опуская взгляд и не желая ничего ему объяснять.
— Ладно, я вернусь, — произнес он, глядя на нее грустно и изучая книгу, которую она держала в руках.
— Иди, Петра, — сказала она, подняв на него глаза и пытаясь запечатлеть его образ в своей памяти.
Он зашагал прочь по коридору, а она смотрела ему вслед, пока последний звук его шагов не растворился в глухом рокоте, доносящемся с верхних этажей.
Лили раскрыла книгу, пролистала ее, а затем, вдруг согнувшись пополам от почти физической боли, опустилась вместе с книгой к савану. Отвела рукой край ткани, и пустой бесцветный глаз уставился мимо нее в потолок. Она не понимала, плачет ли она, или просто влага стекает по ее лицу в сыром подвале. Когда-то ей рассказывали о том, что дом построен на костях капхов, впрочем, как и на костях всех остальных рас, существоваших в аду задолго до них, теперь она принесла последние кости к остальным. Лили перевесила меч на спину, чтобы он не мешал ей, и проводя рукой по строчкам, стала произносить слог за слогом.
— На тха дра ха та-ан, апрата ба чена, нада тхаан... — утерев слезу и размазав грязь по щеке, она продолжила с того места, на котором остановилась: — пха арата дах таисо.
Ее брюки были совсем грязными, бурые разводы от пыли пустых земель покрывали штанины ниже колена, а рубашка почти насквозь пропиталась потом и хранила на себе следы крови. Она не помнила, когда спала последний раз, когда нормально ела: короткие передышки сменялись все новыми и новыми трагедиями, так что ей было не до того. Она снова не помнила, что такое счастье, и была ли когда-нибудь счастлива на самом деле — теперь легче было поверить, что все это было не больше, чем сны. Только потери причиняли очень настоящую страшную боль.
— Ма каана, бхар ва тарчеко.
Капля крови с меча скатилась на землю, смешавшись с кровью капха, а затем сверху упала слеза Лили, и древняя формула капхов обрела смысл и силу. Сила толкнула коридор, закружив пространство в вихрь, заставив коридор сомкнуться с другим коридором, уходящим в вечность, темные провалы их срослись воедино, изогнувшись новыми поворотами в доме.
Лили вздрогнула, и оперлась рукой на пол, ощутив, как у нее закружилась голова. Ей нужно было экономить силы, чтобы добраться до гор, а она позволила себе и вовсе раскиснуть. Пытаясь подняться, она опустила взгляд вниз и не нашла на земле ни ткани, ни останков. Осмотревшись по сторонам, она не нашла и стен — вокруг нее расстилалась пустыня, и песок был светлее бесконечного неба, низко висящего над землей. Лили скорее ощутила, чем увидела море — и пошла в его сторону, не веря в происходящее. Неужели она снова потеряла сознание?
Но ветер трепал ее волосы, и грустные звуки флейты заставили сердце вздрогнуть. Она знала эту музыку, она сама когда-то сочинила ее, в своем одиноком мире. Лили преодолела сразу огромную часть пространства и вышла на берег: перед ней расстилалось темное море, а с неба свисали бутафорские звезды, неумело приметанные к синей ткани.
— Не может быть, — прошептала Лили и, сев на корточки, коснулась наползающей на берег волны. Прохладная вода снимала усталость и пыль с тела. Она плеснула себе в лицо еще и еще раз, пока не ощутила себя более живой. Рукав ночной сорочки намок, а помпон колпака свесился на плечо. Дурацкая одежда оказалась на ней поверх меча и того, что было надето раньше.
— Привет, — тихо произнес такой родной голос. Лили подавила судорожный вздох и повернула свое лицо к нему: Ник стоял там целый и невредимый, в черных джинсах, футболке и пиджаке, такой, каким она его увидела впервые, и с интересом смотрел на нее.
— Что это за место? — спросил он.
— Вечное море, — прошептала она, вновь укладывая подбородок на колени и боясь поверить в то, что это не сон. Балахон скрыл ее судорожно вцепившиеся в голени пальцы.
— А небо, а пустыня? — Его глаза изучали ее, взвешенно и с осторожностью, словно она была опасна.
— Это ничто, пустота. — Произнесла Лили, пытаясь понять, что же произошло на самом деле, когда она произнесла последние слова на языке капхов. — Если бы он был жив, все было бы иначе...
— Кто? — Спросил Ник.
Лили выругала себя за то, что произнесла это вслух.
— Не помню, — пожала плечами она.
Он как-то странно посмотрел на нее.
— Ты пришел забрать меня?
— Я пришел забрать тебя. — Одновременно произнесли они.
Ник озадаченно посмотрел на нее.
— Кто ты?
Лили вновь подняла на него глаза. Теперь они были наполнены болью, и эта боль растворила желтое в сером, и они стали зелеными.
Кто она? Человек, который полюбил его без оглядки, ошибка, которая разрушила его жизнь и его мир. Если бы не она, ничего не случилось бы: ни гибели Небироса, ни падения Рамуэля, ничего из тех необратимых вещей, которые изменили все. Но теперь она знала, что принадлежит ему. Ее сердце билось в унисон с его сердцем, а ветер срывал тепло с ее губ и прикасался к его коже. Она никогда никого не любила так сильно, как его.
— Лили, — сказала она, и протянула к нему руку. — Пойдем, пожалуйста.
Одинокая печальная флейта мягко рвала душу на части, а звезды, эти огромные смешные латки на небе, стали опадать вниз, сыпаться и сыпаться сверху. Ник застыл на какое-то время зачарованный, он не мог поверить — в слоях не было музыки, не могло быть. Одна из звезд упала ему прямо на плечо.
— Ник, — она схватила его за руку, — мир рассыпается, нам пора.
С удивлением он понял, что она права: мир складками начал заваливаться по краям и сворачиваться.
— Откуда ты знаешь... — начал он, но Лили бросила на него умоляющий взгляд:
— Пожалуйста, идем, нам нельзя медлить.
Он побежал, разгоняясь с ней по твердой прибрежной полосе и преодолевая притяжение мира. Прямо за их спинами земля стала проваливаться, а ткань неба начала опадать ему на плечи. Он успевал сделать бросок, но не успевал объяснить ей, что и зачем нужно сделать, чтобы выйти вместе с ним, когда она вдруг просто прильнула к нему и все, что ему оставалось — выскочить с ней наружу.
