Она часто вздрагивала, когда в толпе ей мерещилась его фигура. То в чьей-то улыбке чудились его черты, то в уголках чьих-то глаз таилась его усмешка. Временами Грерия всерьез задумывалась: не растворился ли он среди людей? Но если и так, то на такие крохотные частицы, что ей было не собрать его воедино за всю свою человеческую жизнь. Самаэль — белозубая улыбка на фоне неба. Самаэль — как хотелось слышать его имя, чтобы осталось хоть что-то, за что она могла бы держаться, хотя бы звук.
Он не был человеком, он не был больше падшим, его бесполезно было искать в аду или на небесах. Единственное, чем он мог и должен был быть — человеком, но кто мог знать, что его век будет так недолог. Яркая вспышка, растворившаяся без следа. А люди все также идут по своим делам, танцуют мальчишки на площади под звуки гитары и барабанов, гудят сигналами машины, толпясь в пробках, горд гремит и живет своей жизнью, но во всем его многообразии и ритмах нет единственного звука — звука его сердца. Можно брести дальше, можно мести улицы или кричать что-то из булочной в белом фартуке, можно прыгнуть со скалы в обрыв, или броситься в гущу машин — это не изменит тишины, оставшейся после его ухода.
— Грерия, — окликнул девушку чей-то голос, и обернувшись, она узнала Абу. Страх так и не пришел, как это случилось бы с ней раньше, пришла лишь надежда, что, если он убьет ее, страдания закончатся, и она сможет соединиться со своим любимым.
— Пришел за мной? — спросила Грерия, подымаясь со ступенек набережной, где она теперь просиживала часами, вспоминая последнюю беседу с Самаэлем.
Он неторопливо приблизился к ней, и не обращая внимания на то, что она стоит, присел на ступени. Грерия какое-то время постояла в нерешительности, но затем снова опустилась рядом с ним. Если это была уловка, то она ее только приветствовала. Если ему хочется сбросить ее в воду и утопить — добро пожаловать: она сама принесет камень и не будет упираться.
— Мне очень жаль, — вдруг произнес он, и от неожиданности Грерия посмотрела на него, и увидев в глазах неподдельную искренность его слов, заплакала, безудержно, навзрыд. До этого момента ни один человек, который знал бы Самаэля, не сказал ему ничего не прощание. Вежливое утешение и сожаление посторонних не трогало ее сердце, но Ник знал, Аба знал его дольше и больше, чем она.
Его рука легла ей на плечо, и он приобнял ее, прижимая к своему телу. Она помнила, как они лежали в одной кровати, как неистово занимались любовью, но в этом простом его жесте было куда больше человечности, чем за все то время, что они были вместе.
— Что с тобой происходит? — удивление и тревога отразились на лице Грерии. В ее душе подымался совершенно иррациональный страх: она вдруг испугалась того, что и он меняется, и с ним случится то же, что и с Самаэлем.
— О чем ты? — Он посмотрел на нее с легкой издевкой, и Грерия сразу стала успокаиваться, отбросив дурацкие мысли, саму возможность такого изменения в нем.
— Ничего, — она помотала головой из стороны в сторону.
— Ты действительно любила его? — спросил он.
— Да, — просто ответила Грерия, глядя на рыболовные суда, заходящие в бухту.
— Почему?
— Почему что? Почему любила? — Грерия повернула к нему голову. — Это вопрос без ответа. Просто потому, что он был.
— А меня? — неожиданно спросил он.
Грерия взглянула в его разноцветные глаза и ответила честно:
— Я любила твою власть, силу, ненависть и хитрость.
— Как ты думаешь, меня можно любить просто потому, что это я?
Грерия всматривалась в него какое-то время, словно видела впервые.
— Ты сомневаешься, любит ли она тебя? Эта девушка из слоев?
— Я не сомневаюсь, — ответил он, — но не знаю, почему.
— Если у тебя нет ответа на этот вопрос, считай, что тебе повезло, — усмехнулась Грерия.
— Что будешь делать? — спросил он.
— Не знаю, — ответила Грерия, подбирая хвосты юбки и оборачивая их вокруг ног.
— Если хочешь, если чувствуешь себя здесь чужой, можешь вернуться. — Заметив то, как дрогнули ее губы в кривой усмешке, Ник поспешил добавить, — В нормальном облике, и свободной.
— Спасибо, — сказала она, вновь глядя куда-то в даль моря, — но если я вернусь, я предам его. Поэтому я откажусь.
— Как хочешь, — он поднялся и бросил на Грерию прощальный взгляд. — Мне пора. Удачи тебе, Грерия.
И едва он успел произнести свои последние слова, как их обоих залило белоснежным светом, и Ник ощутил себя абсолютно скованным и неспособным пошевелиться в этой уникальной световой ловушке. Должно быть, над нею потрудился не один десяток ангелов и херувимов. Он пытался собрать всю свою силу, но ее было недостаточно в той человеческой форме, в которой он явился на поверхность, чтобы быть незаметным и не привлекать к себе избыточного внимания. Лицо и фигура Грерии растворились в свету, и он понятия не имел, ни где она, ни что с ней. Но злость, подымающаяся изнутри, говорила, что его обвели вокруг пальца, и подлая старая ведьма не оставила своих старых замашек, и стала всего лишь приманкой в идеально спланированной игре. И Нитра — еще одно звено мозаики, Ник застонал от злости и разочарования, ему непозволительно было так глупо попасться, пусть даже они и воспользовались для этого одним из его самых уязвимых мест — его приближенным.
— Прости, — услышал он невдалеке голос Грерии, — но Самаэля больше нет, и виной тому ты, ты причинил мне и многим другим столько горя и бед. Я до последнего не верила в то, что ты придешь. Я говорила Нитре, что тебе плевать на Самаэля, и насчет этого мне действительно жаль, я не думала, что ты способен хоть кого-то любить.
— Достаточно, вы свободны, — произнес бесстрастный голос, и Ник не сомневался, что он принадлежит кому-то из судей. Но он уже едва ли вслушивался в суть сказанного, так как сосредоточился на обдумывании того, каким образом ему освободиться.
Грерия пошла прочь, предоставив светлым дальше разбираться с Абой. Она не очень хотела участвовать в предприятии Нитры, когда та впервые предложила ей устроить Нику западню. Но когда ведьма рассказала ей о том, кто был автором случившейся катастрофы, она согласилась без малейших колебаний. Это были не просто демоны, решившие подкормиться человеческими смертями, нет, это была его воля, его приказ, следуя которому они устроили аварию и тем самым уничтожили единственного, кого она любила.
Лили рассматривала обложки книг, стоящих на полках в кабинете Ника. Калеб пропускал ее без проблем даже в его отсутствие. Если бы хозяин и возражал, с этой проблемой он разбирался бы лично. Лили не видела его уже некоторое время, а это означало, что ей самой пришлось искать ответы на вопросы, зародившиеся в ее голове после визита херувима. Лили вытащила одну книгу с полки, но та оказалась куда более увесистой, чем она могла предположить, и книга едва не рухнула на пол. Она подхватила ее обеими руками и с трудом водрузила на место. Что она искала здесь? Она едва ли могла бы ответить. Очередная книга замерла у нее в руках, когда она присела за его стол, но глаза не вникали в раскрытый перед ними текст. Лили думала о словах херувима, о жерновах судьбы и о том, кем же она была на самом деле. Почему не прыгнула тогда вовремя, что ей помешало: может, чрезмерная трусость? Лили с раздражением захлопнула книгу и чихнула от поднявшейся в воздух пыли.
Что она делала в слоях, почему они говорили, что она создала брешь? Она помнила лица, месиво тел, иногда отдельные личности, чем-то запомнившиеся ей, а в основном, демонов и массы людей: руки, ноги, туловища. Но она никогда не презирала их и не ненавидела скорее оттого, что ей всегда казалось, что она не лучше их, и так или иначе могла бы оказаться на их месте. Она никогда не лезла по головам, чтобы за счет жизней других выбраться, нет, она добровольно шла на дно. Она словно говорила миру: ты хочешь, чтобы я убивала, чтобы выжить? Я не стану, я предпочту погибнуть. Тем она отличалась ото всех остальных, она словно не участвовала в их игре, не подчинялась правилам, и летела, летела дальше вниз, пока глубже лететь стало некуда. Именно так она добралась до дна, очень быстро, даже слишком. Но то недоумение, что она вызывала в слоях своим поведением, та аномалия, которую она рождала вокруг себя, позволяла свету проникнуть в толщи ада. Лили тяжело вздохнула, потому что она вдруг задумалась о том, не стала ли бы она такой же аномалией для света, взойди она на небеса.
Дверь в кабинет открылась, и к своему удивлению она увидела на пороге не Ника, а одну из ведьм, что так часто насмехались над ней.
— Вот и наша принцесса, — язвительно произнесла рыжеволосая, появившаяся в проеме следом за подругой. — Ну что, закончилось твое время, — засмеялась она.
— Что вам нужно? — спросила Лили, подымаясь.
— Сядь, — тяжелым, как могильная плита, голосом велела ей первая ведьма. — Можешь забыть о своей власти здесь. Больше тебе никто не поможет.
— О чем вы? — Лили и не собиралась садиться, и лишь осторожно обошла стол справа.
— Давай просто развеем ее по ветру, — предложила рыжеволосая и снова залилась нездоровым смехом. — Пусть сдохнет.
— Она нам может еще пригодиться, — бросила ей через плечо темная ведьма.
И тут в окне, рядом с которым она оказалась, Лили заметила промелькнувшее черное крыло с багровым отливом, и знакомый голос прокричал ей: — прыгай! Не успел погаснуть в воздухе последний слог, как Лили в мгновение ока оказалась за окном, и сильная спина с мерно машущими по бокам крыльями подхватила ее и понесла прочь.
Ведьмы так и остались стоять с раскрытыми ртами, не в силах поверить в произошедшее. Все случилось настолько быстро, что когда они пришли в себя, Лили и след простыл.
— Ты же говорила, что у нее не осталось приверженцев, после того, как Рамуэль перешел на нашу сторону? — Закричала рыжая.
— Мы недооценили ее, — мрачно произнесла темная, и направилась вон из покоев Абы. — Нужно доложить об этом Нитре, пока не поздно.
В чем-то его крылья напоминали крылья Рамуэля, только они были теплее, словно в них было больше жизни. Лететь над землей с очагами лавы и черными мостами было уже почти привычно для Лили.
— Спасибо, Петра, — произнесла она, — но как ты узнал и так вовремя?
— Я едва не опоздал, — отозвался он, — ты знаешь: я теперь веду кое-какие дела с обитателями этого мира, не без того. И как только я понял, что замышляют ведьмы, я помчался к дому, и молил всевышнего, чтобы найти тебя вовремя.
— У тебя вышло, — пробормотала Лили, вспоминая ненавидящие взгляды ведьм. — Что я им сделала? — Спросила она каменное небо у себя над головой.
— Дело не только в ведьмах, — произнес Петра, заворачивая круг и опускаясь на камни у входа в колодец душ. — Это переворот.
— Какой переворот, зачем? И где же Ник? — Лили глядела на него недоуменно.
— Ты такое дитя, Лили, — усмехнулся он. — Это не первый, и не последний переворот в аду. Всегда находился кто-то или целые виды, которые решались бросить вызов Абе. Его власть зиждется на тоннах костей и крови. Ему постоянно приходится доказывать свое право на престол — таковы уж его подчиненные.
— Но что с ним, где он? — Теперь она уже не на шутку волновалась.
— Понятия не имею, — честно ответил Петра. — Все, что я узнал — это то, что ведьмы решили захватить власть, и увы, я знаю, что Рамуэль на их стороне.
— Но зачем ему это? Он никогда не был особо близок с ведьмами.
— Он будет их новым королем, если они возьмут верх. — Ответил Петра.
— Рамуэль? — Лили не могла поверить.
— Да, мне самому верится с трудом.
— Что мы здесь делаем? — Лили посмотрела вверх на отверстие колодца. — Ты предлагаешь бежать?
— Это самое умное, что можно сейчас сделать. — Ответил Петра, пробегая взглядом по стенам колодца. — Правда, я не знаю, как скрыть тебя от демонов.
— Меня незачем скрывать, — произнесла Лили и опустила взгляд, потому что это было равносильно тому, как ему в свое время признаться в том, что у него отросли черные крылья.
Петра выжидающе смотрел на нее.
— Они не тронут меня, — ответила Лили, — я им не нужна, моей сферы больше нет в колодце.
— Ты свободна? — Казалось, глаза Петры убегут сейчас по его лбу.
— Да, — призналась Лили.
— Так почему же ты до сих пор здесь? — Он смотрел на нее, не понимая.
— Не все изменения очевидны, как твои крылья, к примеру, но они есть, — произнесла она.
Петра покачал головой, окидывая ее взглядом.
— Это не изменения, это то, что было еще тогда, когда мы спасли тебя, верно? Еще тогда я заметил, что ты говоришь о нем не так, как о других.
Тяжело было скрыть чувство от того, кто сам ради него покинул все, что ему было дорого.
— Это так, — Лили больше не отпиралась, да и к чему.
— Но разбитая сфера — это еще далеко не все. Старик Джаред может приказать своим птичкам, и они разорвут нас в клочья, — вернулся Петра к делу.
— Да, недавно было сражение, много демонов полегло, — кивнула Лили.
— Сражение? — Петра ощущал себя так, словно он сто лет провел где-то в норе, а теперь узнавал наконец все новости разом.
— Между светом божьим и демонами. Они пытались прорваться, чтобы вытащить всех нас. — Ответила Лили. — Я сама не знала бы ничего об этом, если бы они не ранили Небироса. Тогда я и узнала о сражении.
— Кто-то из наших пострадал? — запинающимся голосом спросил он.
— Нет, все целы. — Она видела, как Петра облегченно вздохнул. Если в нем что и изменилось, то только крылья.
— Почему ты не сказала об этом в нашу последнюю встречу?
— Тебе и так было тяжело, — Лили отвернулась, не зная, как не напомнить ему снова о его потере.
— Ты видела ее? — Спросил он, помолчав.
— Нет, — едва заметно качнула головой Лили.
— Нитра, — темная ведьма застыла в поклоне.
— Подымись, дитя, — мягко произнесла женщина. Она теперь ощущала себя королевой и полководцем одновременно. С тех пор, как затея с Абой увенчалась успехом, и он как младенец заглотил ее наживку и оказался в путах светлых, она почувствовала себя намного уверенней. — Вы взяли служанку?
— Не гневись, Нитра, — рыжая упала ей в ноги, — ей пришел на помощь крылатый оборотень.
— Какой еще крылатый оборотень? — Нитра поднялась во весь свой немаленький худощавый рост.
— Мы никогда его не видели раньше. Очевидно, мы не учли какого-то из ее прихвостней. — Произнесла темная.
— Не учли, что ж, — казалось, это не сильно расстроило Нитру.
— Какие будут указания, госпожа? — Подобострастно глядя на нее снизу вверх, пролепетала рыжая.
— Нам нужно обезвредить Небироса, он единственный законный претендент на престол после Абы. Ты, — она ткнула пальцем в рыжую, — займешься этим, и на этот раз не допустишь никаких оплошностей.
Рыжая закивала и едва ли не на четвереньках задом удалилась из комнаты.
Нитра прошла к окну и замерла, всматриваясь в пейзаж.
— Дреги присоединились к нам, — произнесла она, не удостаивая темную ведьму взглядом.
— Отличная новость.
— Верно, просто превосходная. Если нам удастся вовремя обезглавить демонов судьбы, тогда, считай, победа у нас в кармане. Рамуэль станет новым повелителем, а мы будем дергать его за все ниточки, как нам заблагорассудится. — Лицо ее исказила кривая усмешка.
