Что-то связанное с украшениями не давало покоя. Потом она поняла, что на ней нет кулона, подаренного братьями. Но махнула рукой. Она помнила, как проверяла своё питье после того письма от зельевара Б.Б., но не смогла обнаружить зелье в своих напитках ни разу. Ей даже стало стыдно, что она тогда во всём подозревала Артура. Словно этот простодушный парень мог замыслить что-то плохое. Он с заговорщической улыбкой притаскивал ей из Большого зала пирожки с мясом, пирожные с заварным кремом и даже маленькие, плотно закупоренные бутылочки с её любимым морковным соком. Это было приятным разнообразием после больничных жидких каш и горячего молока с пенкой.
Санька с увлечением читала "Историю Хогвартса", а к учёбе решила вернуться, когда встанет на ноги. Всё равно у неё не получится проходить новые темы без учебников младших курсов.
Пару раз её навестила профессор МакГонагал, один раз зашёл маленький Флитвик, выразив своё восхищение её фейерверком на матче. Был даже директор Дамблдор, он принёс ей целую коробку шоколадных лягушек, бутылку сливочного пива и пожелал скорейшего выздоровления. Санька была рада полюбившемуся напитку — вкус пломбира, жжёного сахара и лимонадная основа напоминали коктейль, который бабуля покупала ей в детстве в большом универмаге районного центра. И то, что в так называемом пиве нет ни капли алкоголя, её только радовало.
Удивительно, какими добрыми становятся все окружающие, когда ты болеешь!
А ещё, каждый раз, просыпаясь, она находила на тумбочке новые цветы — роскошную алую розу с обрезанными шипами, или букетик фиалок, или жёлтые маргаритки. Один раз это были пышные герберы, в другой день — нежные лилии, наверное, магические, потому что запах от них исходил просто чудесный. Налюбовавшись цветами, она звала кого-нибудь из сестричек, и те по её просьбе отправляли вчерашние цветы в оранжерею, а новые помещали в красивую хрустальную вазу. Целитель Уайнскотт лишь неодобрительно хмурил брови, но молчал. Как ни странно, никто не знал, кто приносит цветы, нарушая режим больничного крыла.
Сама Санька была уверена, что это Артур, даже поблагодарила его однажды за светящиеся в темноте тюльпаны. Но парень покраснел и начал отказываться, говоря, что понятия не имеет, кто совершает такую глупость. Он так натурально изображал ревность, уговаривая её выбросить дурацкие цветы, что девушка решила его больше не мучить, но была очарована такой скромностью и романтичностью поступков своего неуклюжего кавалера.
В день выписки она проснулась рано. С нетерпением ждала целителя, который разрешит снять её повязки и покинуть опостылевшее больничное крыло. Этим утром к белоснежной ромашке с жёлтой сердцевиной была прикреплена открытка, с которой ей улыбались, подмигивая глазами и махая ручками маленькие русалки. На обратной стороне было всего два слова: "С выздоровлением!". И девушка гадала, кого Артур попросил это написать, потому что почерк был явно не его.
Ровно в восемь утра подошёл целитель с обеими помощницами. Улыбнувшись и подмигнув Саньке, он помахал палочкой над её телом, объявил, что деточка совершенно здорова и удалился. Герти и Сэмми торжественно сняли бинты с грудной клетки, под которыми действительно не осталось ни малейших следов от неудачного падения. Сэмми принесла выстиранную и выглаженную одежду, а Герти сбегала в сейф целителя за её личными вещами.
Серёжки с неё не снимали, а вот кулон от братьев девушка надела с особым удовольствием. Пусть никто не пытался её больше отравить, или подлить в сок приворотного, но подарок от Фабиана и Гидеона был ей ценен сам по себе. Палочку тоже вернули. В больничном крыле не разрешалось колдовать.
Помощницы целителя тепло попрощались с ней. Герти советовала поберечься, и не попадать больше в переделки, а Сэмми добавила, что они в любом случае всегда будут рады видеть её снова.
* * *
В гостиной Гриффиндора было непривычно пусто. Она догадалась, что все ушли в Большой зал на завтрак, после чего должны состояться последние тренировки грифиндорской команды по квиддичу. Ведь всего через неделю должен состояться заключительный матч этого сезона между командами. Артур так много о нём рассуждал, рассказывал, сколько приходится тренироваться, что ей стало немного стыдно, что она ожидала радостную встречу. Она же, в конце концов, не за границу уезжала. И видела всех вчера. Ей не верилось, что ребята до сих пор злятся на неё за тот фейерверк в честь Рабастана. Иначе её стол в комнате не был бы завален кучей открыток с поздравлениями. Она насчитала двадцать одно послание. Все просмотрела и убрала в специальную коробку. Там хранились разные открытки из прошлого Молли.
Завтракать не хотелось, вечером медиковедьмы устроили небольшой праздник по поводу её выписки, угостив выпечкой с орехами, курагой и мёдом. И Саньке казалось, что она сыта до сих пор. Так что в Большой Зал она решила не идти.
Комната показалась удивительно родной и уютной. Кровать застелена, на столике кроме открыток букет свежих полевых цветов это в октябре-то! Нигде ни пылинки, занавески на окнах пахнут свежестью, а сквозь приоткрытую створку окна в комнату залетает лёгкий ветерок, принося с собой ароматы осени.
Надеясь, что ребята зайдут в гриффиндорскую башню после завтрака, прежде чем идти на тренировку, и позовут её с собой, Санька решила приготовиться к следующей неделе — предстояло навёрстывать не только упущенные за время болезни задания и материалы седьмого курса, но и продолжить штудировать учебники за все прошлые годы. И почему ей казалось, что Гарри Поттеру так легко давалась учёба? Да они же вообще постоянно влипали в приключения, а серьёзно учились лишь перед экзаменами и зачётами. В остальное время большую часть работы за них делала Гермиона. Ну да, быть героем всея магической Британии — это не лафа, если ему и позволялись какие-то вольности, то порой лишь чудо помогало ему выжить и перенести все трудности. Санька вздохнула, понимая, что ни за что не хотела бы себе такой судьбы. Ей бы замуж выйти, дом обустраивать, да детишек воспитывать...
Сама же рассмеялась своим мыслям — начинает рассуждать, как настоящая Молли Уизли. Ну, а почему нет? Артур очень надёжный человек, заботливый, как оказалось, и даже романтичный. Спас её, опять же. Чего ещё желать?
Ну да, особой любви не случилось, хотя... какое-то влечение определённо есть. Всё-таки он — очень видный парень, и всё при нём, кажется. А самое главное — в его любви к ней Санька почти не сомневалась.
Снизу, из гостиной послышался какой-то шум, и она поспешила выглянуть из комнаты. Оказалось, два пятикурсника забежали взять свои мётлы. Мол, пока команда тренируется, можно рядом полетать — всем места хватит.
— А что? Тренировка уже началась?
— Давно! Даже позавтракали раньше, — крикнул на бегу черноволосый паренёк, Уолтер Рид, кажется. Гостиная опять опустела, а Санька поспешила потеплее одеться. Друзья, наверное, уже давно её ждут на поле, а она сидит здесь.
Сборы были недолгими, и скоро она бежала по лестницам и переходам замка к главному выходу, ощущая себя словно заново родившейся. Как же это классно — быть здоровой, когда ничего не болит, и когда можно идти, или бежать, куда захочешь!
Со слизеринцами она столкнулась в главном холле. Судя по шарфам и тёплым мантиям, ребята тоже собирались на улицу. Может, просто прогуляться, может, хотели посмотреть, как тренируется команда противников. Или в Хогсмид идут, у них-то тренировка завтра, как доложил вчера Артур.
Ей было приятно увидеть братьев Лестрейнджей, и даже Беллатрикс негатива теперь не вызывала. Поэтому Санька сразу всем улыбнулась, махнув рукой.
— Привет!
— О, смотрите, кто восстал из неживых, — насмешливо откликнулся Рудольфус.
— С выздоровлением, — неожиданно тепло произнесла мисс Блэк, сверкнув чёрными глазами.
— Рада видеть, — даже Валери вполне мило улыбнулась.
А вот Рабастан снова напряг — протиснулся сквозь строй ребят и, схватив Саньку за руку, наклонился и поцеловал тыльную сторону кисти. Выпрямился с широкой улыбкой. Карие глаза смотрели прямо и дерзко:
— Леди! Вы стали ещё прекрасней! Ваша улыбка разбивает моё сердце на тысячу осколков! Разрешите пригласить вас на бал!
Слизеринцы, усмехаясь, так и стояли полукругом, окружив Александру. Все с весёлым любопытством ожидали её ответа, только Рудольфус смотрел на брата с досадой и каким-то сожалением.
Санька растерянно пожала плечами и поинтересовалась:
— Какой ещё бал?
— Прюэтт, — возмутился старший Лестрейндж, — ты же в больничном крыле была, а не на том свете. Бал состоится на Самайн. Если тебе нужно уточнение, то в ночь с 31 октября на 1 ноября.
— А! Так до него ещё долго! — выкрутилась она.
Рабастан, не выпуская её руки, внимательно вглядывался в лицо Саньки:
— Лучше заранее побеспокоиться. Так каков будет твой положительный ответ?
Флинт хохотнул и на него зашикали.
— А ничего, что ты младше меня на два года? — спросила Санька с сомнением.
— Нормально! — уверенно улыбнулся Рабастан. — Главное, что я выше тебя ростом на три дюйма, сильнее в несколько раз, и умнее, чего уж скрывать.
— Рабастан! — возмутилась она.
— Хорошо-хорошо, насчёт ума, мы ещё сравним! А мой род не менее древний и чистокровный, чем твой. Ну так как?
Кто-то из слизеринцев хихикнул было, но тут же замолчал. Нашли, блин, цирк! Но Саньку ситуация скорее позабавила,чем смутила. Это вообще-то было жутко мило, вот так перед всеми не побояться её пригласить.
— Подумать можно? — она спешно старалась придумать причину для отказа. Нехорошо поощрять парня, если никаких чувств не испытываешь.
— Минуты тебе хватит?
— Хорошо! Я соглашусь, если ты выполнишь одно условие.
Среди его друзей поднялся ропот, но Рабастан лишь усмехнулся:
— Какое условие?
Санька уверенно улыбнулась, чтобы скрыть панику. Кто бы подсказал! Ах, да, квиддич!
— Поймаешь снитч — и я иду с тобой. Нет — значит, нет.
— Ого! — сказал кто-то.
И ребята зашумели. Санька улавливала только отдельные фразы.
— Ну ваще, Прюэтт! Зашибись! — кажется, это Флинт.
— Рабастан, не вздумай соглашаться! — высказался кто-то из девчонок.
— Это опасная игра, леди! — сумничал Малфой.
Казалось, каждый успел высказаться, прежде чем заговорил Рабастан:
— В таком случае у меня тоже есть условия.
— Их несколько? — усмехнулась Санька.
— Три, — младший Лестрейндж был невозмутим. Кто-то похлопал в ладоши. Санька не видела кто, потому что разглядывала скуластое лицо Рабастана, пытаясь обнаружить подвох или насмешку. — Первое — если я поймаю снитч, ты в любом случае соглашаешься. Даже, если Слизерин проиграет.
— Справедливо, — согласилась она.
— Второе — если я ловлю снитч, ты сразу выпускаешь свой фейерверк снова.
— Нет! — ей хватило гробового молчания гриффиндорцев её в прошлый раз.
— Да! — Рабастан поднял бровь: — Слабо? Ладно — вместо двух слов, изобразишь только одно коротенькое — "да"! Но звёзды должны быть в слизеринских цветах. И это будет подтверждением твоего согласия пойти со мной.
— Ну допустим. А что третье?
Тишина установилась такая, что Санька готова была уже просто сбежать, однако старалась по-прежнему не отрывать взгляд от парня.
— Поцелуй!
— Нет!
Краем глаза она видела, что все улыбаются.
— Да ладно! Почему же нет?
— Нет и всё!
— Ну это мы ещё посмотрим. Тогда третье условие, что первых два танца танцуешь только со мной.
— Если ты поймаешь снитч? — уточнила она.
— Да!
— Согласна! Я могу уже идти, мистер Лестрейндж?
Аплодировали теперь все, даже Рудольфус три раза похлопал.
— Спасибо, Прюэтт. Рад, что ты согласилась, — просиял Рабастан.
— Сначала поймай снитч, — пожала плечами Санька, и направилась к выходу.
— Не вопрос, леди! Поймаю!
И тут девушку осенила неприятная мысль, она замерла и развернулась к слизеринцам, окружившим Рабастана. Его поздравляли, хлопали по плечам и желали удачи.
— Ребят, — позвала Санька, чувствуя, что щекам становится жарко. — А можно вас попросить?
— Что такое? — снисходительная мина Рудольфуса едва не заставила передумать.
— Мне бы не хотелось, чтобы об этом знали все. Ну, вы понимаете...
Она тут же поняла, что сказала глупость. Их слушали девять человек. И если Лестрейнджей, Беллатрикс и Валери она хоть как-то знала, то ещё двух девочек и парня даже по фамилиям до сих пор не запомнила. А Флинта и Малфоя не считала надёжными.
— Что скажете? — Рудольфус даже не обернулся к своим, разглядывая Саньку, как диковинную зверюшку. Он был явным лидером среди слизеринцев.
— Вам непреложный обет принести, леди? — спросил Малфой, каверзно усмехаясь.
— Очень смешно, Люциус, — холодно произнесла мисс Блэк и тот перестал улыбаться. — Вполне приемлемое желание. Мы все будем молчать до самого бала. Только и ты не болтай тогда.
* * *
Эжени, Роб и остальные гриффиндорцы на трибуне подняли радостный крик при виде Саньки, словно она как минимум из плена вырвалась. Ей было это так непривычно и приятно, а главное стало понятно, что тот фейерверк действительно простили. Нет худа без добра.
Осень уж вступила в свои права, и сильные порывы ледяного ветра гоняли внизу жёлтую листву и мелкий мусор.
Санька плотнее закуталась в тёплую мантию и заново завязала шарф, устраиваясь рядом с друзьями. Ей было очень жалко команду, вынужденную летать на такой высоте, где порывы ветра казались ещё сильнее. Подлетевший поздороваться Артур ответил на её беспокойство, что они вообще-то не сидят на месте, а работают в поте лица, так что им даже жарко.
Она поняла, что это он её так успокаивал, видно же было, как он застывает перед воротами, в ожидании очередного мяча. Отобьёт — и опять зависает. Лицо уже красное от ветра, хорошо хоть руки в перчатках и на голове кожаный шлем. Про себя она отметила, что надо бы его потом чем-то горячим отпаивать, да и остальную команду, и играющих против них запасных, тоже напоить. Можно у домовых эльфов попробовать заказать грог, или что-то в этом роде.
Размышляя таким образом, она не сразу обратила внимание, что Эжени ей что-то говорит.
— Что?
— Я говорю, завтра нас в Хогсмид отпускают. Видимо, декан вошла в наше положение. Сегодня слизеринцы туда пошли, а завтра мы. Правда разрешили только последним трём курсам, и всем младшим, кто входит в команду. Ты пойдёшь?
— Конечно, — усмехнулась Санька, — я же как из тюрьмы вырвалась! Свободу хочу, сливочного пива, и много-много всякой сладкой ерунды. Кстати, мне директор подогнал целую коробку шоколадных лягушек. А ты же знаешь, я их терпеть не могу...
— Лягушек мне, — влез в разговор Роберт. — Эжени всё равно они не слишком нравятся. Правда, сестрёнка?
— Да забирай, — великодушно усмехнулась его сестра.
— Как у тебя с Дамианом? — тихо спросила Санька.
— О, я тебе потом расскажу, — оживилась подруга. — А завтра он тоже пойдёт в Хогсмид, мы договорились, что встретимся там. И я тебя умоляю, давай выйдем пораньше. Мальчишки наверняка будут дрыхнуть до полудня. Пусть потом идут сами.
