— Браво, внучек, — Сольвейг даже похлопала в ладоши, заходя в малый столовый покой. — Я даже знаю, кто ещё мог бы дать тебе новые знания по ЗОТИ.
— И кто же, мама? — успела спросить первой Бастинда. Хотя слова Сольвейг заинтересовали всех троих.
— Антонин Долохов, конечно, — старая леди заняла своё место за столом. — Мастер дуэлинга и боевых искусств.
Ричард фыркнул:
— Можно подумать, мы готовим ребёнка к войне, а не к каким-то вшивым СОВам. Я могу попросить Антонина, если вы о нём такого высокого мнения, но помнится мне, давать уроки Рудольфусу он отказался. Хотя у них с Руди прекрасные отношения.
— Он отказался, Дикон, не из каких-то принципов, — спокойно ответила Сольвейг, намазывая джем на поджаристый тост, — а потому что и без него Нотт вплотную занимался твоим наследником в тот месяц, он тоже мастер боевых искусств не из последних. А у Долохова, помнится, как раз была бурная интрижка с какой-то девицей. Что нас возвращает к Робертсу, который едва женился, и к влиянию хм-м... активного исполнения супружеского долга на способность к обучению молодёжи.
— А ничего, что я тут сижу? — пробурчал Рабастан.
Сольвейг взглянула насмешливо:
— Судя по оригинальной надписи на перилах главной лестницы, внучек, ты неплохо разбираешься не только в супружеских отношениях, но и в их извращённой форме.
— С этого места поподробнее, — оживился Ричард, откладывая в сторону письмо Нотта. — Рабастан?
— Я всё удалю, — сквозь зубы ответил побагровевший Басти, посылая возмущённый взгляд невозмутимой бабуле.
— Будь так любезен, — на удивление мирно согласился старший Лестрейндж, — и постарайся сделать это до рождественского приёма.
— Займусь прямо сейчас.
— Прямо сейчас ты нормально позавтракаешь, — возразила Бастинда. — Ричард, ты говорил, у тебя какие-то дела сегодня?
Лестрейндж перевёл взгляд на жену и улыбнулся:
— Деловая встреча, ничего особенного. Кстати, спасибо, мне уже пора. Приятного аппетита, леди. Рабастан, библиотека в твоём полном распоряжении.
— Бабушка! — не выдержал Басти, едва за отцом закрылась дверь.
— Что, милый? Что тебя больше возмущает? То, что я отмазала тебя от занятий по ЗОТИ с любящим отцом, или что лишила возможности каждое утро подрываться ни свет, ни заря к главной лестнице с банкой краски?
— Ричард, кстати, мог бы дать несколько уроков, — оживилась Бастинда. — Уж он-то точно не хуже Антонина и Магнуса разбирается в боевых искусствах.
— Да я лучше сдохну, — отреагировал Рабастан и поспешно добавил: — Прости, мам!
— Мальчик прав, дорогая, — усмехнулась Сольвейг удивлению дочери. — Думаю, для тебя Ричард и правда лучше всех Магнусов и Антонинов, во всех своих проявлениях. А Рабастана он доведёт до нервного срыва, учитывая сжатые сроки подготовки.
— Хорошо, вы правы! — подняла руки Бастинда. — Ричард, в самом деле, бывает резок.
— Резок, мам? Ты серьёзно?
— Я сейчас же напишу Антонину. Честно говоря, я и не подозревала, Басти, что Трой тебя не устраивает.
— Устраивает! И вообще я уверен, что сдам ЗОТИ без всякой дополнительной подготовки. Хоть прямо сейчас. Но я ничего не имею против Долохова. Так что пиши. Иначе отец всё равно не отстанет.
— Так и сделаю, — кивнула она. — Но ты несправедлив к отцу. Ладно-ладно, не хмурься. Лучше скажи, что там за надпись на лестнице?
Рабастан вскочил и холодно поклонился:
— Приятного аппетита, леди. Прошу прощения, но вынужден вас покинуть.
И быстрыми шагами вышел из столовой.
— Что? — спросила Бастинда.
— Иногда ты бываешь такой же толстокожей, как твой супруг, — хихикнула Сольвейг и отпила глоточек кофе. — Пиши Антонину. Я рада буду увидеть его снова.
* * *
— Хочешь передохнуть и посмотреть подарки? — Антуан накрутил на палец чёрный локон и медленно отпустил, пропуская шелковистую прядь между пальцев, старательно отводя взгляд от обнажённой груди супруги с темными сосками, с маленькой, почти незаметной родинкой напротив сердца. Казалось, он успел исследовать всё: и глазами, и языком, и зубами, и кончиками пальцев... Но каждый раз находил что-то новое.
Эйлин блаженно потянулась, разрушая все его благородные планы.
— Ну если хочешь, — грудь призывно качнулась, — Конечно любопытно, что подарили твои друзья... Антуан!
Она охнула, когда его пальцы невесомо очертили родинку на груди.
— Прекрати так остро реагировать, — прошептал законный супруг и одним движением оказался сверху. — Или я... Оу, Эйлин!
— Я... м-м-м, да! Я не нарочно! О, Мерлин!
— И это не нарочно?
— Ладно, признаюсь... Но это ты виноват! От твоего голоса у меня всё внутри... Да! Ещё!
— Хорошо, молчу.
Его губы почти касались её рта, она пила его прерывистое дыхание как нектар, ловила затуманенный взгляд, впитывала в себя запах и каждый стон, каждое прикосновение и ласку... И с первобытным безумством двигалась навстречу, чтобы полнее, глубже, во всю мощь ощутить радость жизни, впитать его силу и снова, в который уже раз, взлететь к небесам вместе с ним, вырываясь из раскалившихся осколков невыносимой неги.
— Хочу пить, в душ и подарки! — выпалила Эйлин, чтобы совсем не утонуть в затопившей её нежности.
— Эй-ли-ин, — простонал Робертс, тяжело дыша и упираясь лбом в её плечо. — Дай хоть в себя прийти!
— Зачем? Попить я и сама могу, и в душе мне тоже помощь не нужна. А ты отдыхай, милый. Только чуть-чуть меня освободи.
— Ты возмутительно бодра! — пожаловался он, падая рядом. — Мне никакого здоровья не хватит.
— Это после седьмого раза?
— А ты считала?
— Не придирайся, и оставь в покое мою грудь! Здоровья у него не хватит! Антуан! Руки! Я в душ!
— Через пять минут проверю, как ты там, — проворчал он, переворачиваясь на спину.
Глаза сами собой закрылись, как только Эйлин скрылась из виду. Робертс чувствовал себя опустошённым, расплавленным, до отупения счастливым и в то же время бесконечно несчастным. В голове не укладывалось, что буквально через пару часов нужно вернуться в Хогвартс. Жизнь ужасно несправедливая штука, это он уже понял давным-давно. Или он сам дурак. Надо было вытребовать у Дамблдора выходной! Нет, нужно наслаждаться тем, что дано!
В итоге, душ опять превратился в полный разврат, но помыть друг друга кое-как удалось. Пусть и не с первой попытки.
Умиротворённые и розовые после душа, они с аппетитом уплетали закуски, оставленные Элси, запивая каким-то восхитительно-освежающим вином из хрустального графина.
— Подарки же! — Эйлин кивнула на горку упаковок у самого камина. — Принеси, будем рассматривать.
— Командовать в этом доме буду я, — усмехнулся Робертс, стирая кусочек масла с её щеки.
— Предлагаешь сменить дом? — подняла бровь Эйлин.
Антуан тяжело вздохнул и дотянулся до палочки:
— Ты не могла бы плотнее запахнуть халат? Спасибо! Акцио подарки на нашу свадьбу!
— А ты можешь сидеть в одном полотенце, так и быть, — Эйлин с удовольствием его оглядела. — Ну что там в коробке? Открывай уже.
Больше всего Эйлин понравился набор котлов и инструментов от Лестрейнджей и безумно красивый гобелен от Ванессы Дэшвуд. А Антуану явно приглянулась трость от Теодора Нотта, скрывающая внутри какое-то оружие. Эйлин даже не стала просить посмотреть поближе. Боевики удивили — узнав о свадьбе буквально накануне, сумели скооперироваться и презентовали несколько старинных фолиантов по зельеварению. Видимо, прошерстили все домашние библиотеки. И откуда только узнали о профессии невесты? У Эйлин загорелись глаза, но она отложила книги в сторону, сказав, что посмотрит позже. А вот подарок в простом пакете её заинтриговал.
— Почему ты его отложил?
— Да это от Магнуса, — Робертс потянулся к жене. — Он всё равно не умеет делать подарки. А у нас осталось так мало времени.
Эйлин увернулась от его руки, и сама потянулась за пакетом.
— А ещё говорил, что он твой лучший друг!
— Ну хорошо! Сейчас убедишься! — проворчал недовольный Антуан и небрежно разорвал пакет. Оттуда выпала простая коробка продолговатой формы. Он стеснялся почему-то показывать подарок Нотта жене. Не хотелось, чтобы она думала о нём плохо.
Но деваться было некуда, сам виноват, надо было вскрыть в первую очередь, а не привлекать внимание любопытной как книззл женщины, откладывая подарок в сторонку.
— Свиток, — растерянно произнёс он. Нотт сумел удивить даже его.
— Открывай же! Что там?
— Понятия не имею, — Робертс сорвал красную ленту и развернул пергамент.
Эйлин увидела, как расширились глаза Антуана, не удержалась и, покинув пуфик, бесцеремонно уселась к нему на колени, заглядывая в свиток.
Вздохнув, Робертс помог ей устроиться поудобней и прижал к себе, обняв за талию.
— Я дурак, а ты умница, — поцеловал он её в висок. — Нотт сделал самый лучший подарок! И гори оно всё огнём.
— Неделя вместе! — ахнула Эйлин. — Беру назад все свои мысли и слова! Твой Магнус — чудо!
— Ага, от слова чудище! Отпразднуем? Самым приятным способом?
* * *
Перо для подарка Рудольфусу оказалось в прозрачной продолговатой коробке с синим бантиком и незамысловатым вензелем: переплетённые золотые буквы "М" и "П" венчали две скрещенные волшебные палочки — белая и чёрная — и синий треугольник над ними, вершина которого была направлена вниз.
Санни поблагодарила улыбкой Кручока, доставившего посылку, и домовик Мюриэль тут же исчез.
— Тётушка! Спасибо огромное! Оно прекрасно!
— Ты даже не знаешь его свойств, а туда же, — фыркнула Мюриэль. В зеркальце было видно часть её спальни. — Хоть из любопытства бы поинтересовалась. Не абы кто делал, а родная тётка, у которой с фантазией всё в порядке.
— Правда?! — Санни подозрительно сощурилась. — И какие свойства у этого пера, можно узнать?
На вид перо было совершенно восхитительным — длинным и изящным. Нежно-голубое опахало становилось темнее к узкой части, а завершалось сине-зелёным навершием с непонятным переливающимся рисунком. На шерстинках можно было разглядеть крошечные золотистые короны и силуэт девушки, абсолютно натуральный. Красотка вертелась, когда на неё смотрели, подмигивала густо накрашенными глазами и кокетливо изгибала свой... Н-да, хвост-то Санни сразу и не приметила. Девушка явно была русалкой. Остро заточенный очин казался то тёмно-синим, то золотистым. А там, где начинались шерстинки, ствол пера охватывало крошечное золотое кольцо.
— Можно ли узнать? — переспросила Мюриэль. — Нужно! Ладно уж, ты какая-то не любопытная. Но Рудольфус-то точно захочет узнать его свойства. И что ты ответишь? Вот-вот. Скажешь ему, что это "Перо Скрытых Желаний". Он-то поймёт, раз коллекционирует перья, а тебе объясню. Говорит ему девушка, что хочет подарок, а перо строчит: она имеет в виду такую зелёную шляпку с серебристым рисунком на полях, которую видела вчера в магазинчике мадам Малкин на Косой Аллее. Главное представить эту девушку и момент, когда она это говорила и с какой интонацией. Или очередная пассия говорит: "Ты меня не любишь!" А перо напишет: "Ты совсем мною не интересуешься: даже не заметил, что на мне новые серёжки!" Или, например, подруга соглашается: "Ладно, только один поцелуй". А перо выдаёт: "Она будет счастлива, если ты при этом полапаешь её за задницу и даже ущипнёшь, а целовать можешь раз пять, она не против". Ну и всё в таком роде.
— Ужас! — отреагировала Санни.
Мюриэль хохотнула:
— Ещё бы! Страшное оружие в руках мужчины. Ну а я считаю, что нет ничего плохого, если хоть один парень будет правильно понимать, чего от него хочет его женщина. Тем более у него с Беллатрикс любовь, так что обоим будет лишь на пользу. И вообще, перо не всегда под рукой, так что не всегда он будет таким понимающим. А зачаровать перо он сможет только на одну девицу. И сильно надеюсь, что он сделает правильный выбор.
— А как он зачарует на Бель? — заинтересовалась Санни.
— А вот это интересный вопрос. Умница! И он обязательно поинтересуется. У каждого такого пера свой способ активации. Про это перо скажешь, что его надо дать девушке в руки и попросить написать что угодно, хоть цветочек пусть нарисует. И всё. Терпеть не могу сложные активации. Кстати, кроме него никому больше не говори ни про его свойства, ни название, даже Беллатрикс, поняла? Иначе смысл подарка теряется.
— Поняла! — Санни даже отдёрнула руку от упаковки, чуть не соблазнилась опробовать красивое пёрышко. Вот бы ужас был, когда Руди понял бы, что перо уже на неё зачаровано. — А если ещё кто-то случайно возьмёт и нарисует что-то? Ну, из девиц.
— А ничего не будет. Только на первую будет зачаровано. А секреты выдавать только тому, кто первым перо погладит, да не просто перо, а русалку на нём. Ну это обычное дело. Об этом и сам бы догадался. Русалка там шкодная, ещё поболтать может с хозяином пера, впрочем, это тебе лучше не знать и ему не рассказывать. Сам поймёт. Ты не опоздаешь на праздник?
— Всё, побегу! Спасибо тебе огромное.
— Да уж пожалуйста. Ерунда, конечно. Сказала бы заранее, я бы что-то более интересное ему смастерила. А так — экзотика, но не более. Хотя раздобыть непросто. Беги, стрекоза!
* * *
Санни немного стеснялась, считая красивое перо слишком простеньким для подарка на день рождения Лестрейнджа. Да ещё тайно его вручить не удалось. Как только она вошла в гостиную префектов, которую деканы Гриффиндора и Слизерина благосклонно разрешили использовать для праздника Рудольфуса, её тут же окружили девчонки-слизеринки и кажется кто-то из Рэйвенкло и, расхвалив синюю мантию с серебряной вышивкой, потребовали показать подарок.
Спрятать перо в непрозрачную упаковку Санни не догадалась, поэтому все смогли увидеть коробку и её содержимое. И уж тем более она не ожидала, что подарок произведёт такой фурор.
Все заговорили одновременно, и Санни только отдельные фразы могла разобрать.
— Ничего себе! Круто!
— Какая прелесть!
— Сколько стоило?
— Как тебе удалось? У них же всё только на заказ!
— А-а, тоже такое хочу!
— Красотища!
Девчонки наперебой расхваливали пёрышко, передавая из рук в руки коробку. Санни уже начала переживать, что кто-то откроет и активирует его. Но Валери удалось завладеть подарком, и она вернула его Санни.
— Имейте совесть, — заявила мисс Нотт. — Санни, извини их, ведут себя как дикарки. Это всё потому, что Руди подарки сразу прячет и никому не даёт посмотреть. А как тебе удалось сделать заказ у Мажи Покахонтас?
— Как ты сказала? — сделать вид, что не расслышала, было легко. Девушки продолжали бурно шуметь, гадая, для чего такое милое пёрышко может служить, и обсуждая, какие кто видел вещицы этой же фирмы.
— Ну как же. "Magie Pocahontas" — это французская фирма. Ты разве не у них заказывала? Вот же, видишь, тут эмблема этой фирмы.
— А, ну да! — Санни смущённо улыбнулась Валери и стоящей рядом с ней Андромеде Блэк. Признаваться, что она приняла эти две буквы за инициалы тётушки, теперь было бы стыдно.
Дальнейшие объяснения не понадобились. Потому что к ней пробрался Руди, перед которым все тут же расступились.
