— Мистер Даллес, — холодно произнёс Айк, бросив перед директором газету с очередной статьёй о событиях в Греции, с фотографиями жертв. — Какого чёрта творят ваши подчинённые? Да ещё перед важнейшей четырёхсторонней встречей в Париже? Как прикажете всё это понимать? Как, по-вашему, я буду отвечать на вопросы европейских политиков?
Даллес сообразил, что у него появился шанс:
— Сэр, операция в Греции готовилась давно, с октября 1958 года. К сожалению, после известных вам событий я был временно отстранён от руководства, и утратил контроль над ситуацией. Будь я на своём посту, я приказал бы отложить операцию, как минимум до окончания парижских переговоров. В Греции всё было готово, переворот должен был однозначно увенчаться успехом. Но из-за моего отсутствия остановить выполнение плана было некому, возникла некоторая несогласованность действий греческой стороны, ЦРУ, Госдепартамента и 6-го флота. Что и привело к провалу операции.
Директор ЦРУ сокрушённо развёл руками и всем своим видом изобразил вселенскую скорбь. Президент не верил ему ни на грош, но, как опытный военный, он прекрасно понимал важность единоначалия при проведении любых войсковых или же специальных операций. Но формально Даллес был прав, и по лицам генерала Твайнинга и помощника по национальной безопасности Грея было видно, что они склонны ему поверить.
— Сэр, полагаю, в данном случае директор Даллес прав, — поддержал его Грей. — Отсутствие общего командования операцией с нашей стороны, безусловно, привело к поражению. Чтобы не допускать подобных провалов в дальнейшем, было бы логично либо восстановить полномочия директора Даллеса, либо немедленно найти ему замену. Но оставлять национальную разведку без руководства немыслимо.
Эйзенхауэр понял, что Даллес его подловил, и обратил своё поражение в победу. Раз он сам не руководил операцией — с него за провал не спросишь. Сейчас можно лишь попытаться минимизировать потери.
— Мистер Даллес, возвращайтесь к исполнению ваших обязанностей, — сухо произнёс президент. — Генерал Твайнинг, что известно о действиях красных? Они высаживали свои войска для подавления мятежа?
— Насколько нам удалось выяснить — нет, сэр, — ответил генерал. — Со стороны правительства применялась техника советского производства, но, судя по радиоперехватам переговоров, экипажи были греческие. Возможно, были несколько военных советников со стороны красных, но это мизер, к делу не пришьёшь. Были сообщения о применении каких-то новых вертолётов, но красные в последние года полтора поставили в Грецию много различных образцов вооружения.
— Стратегическая авиация красных применялась? Я имею в виду — массированно?
— Наши радиолокаторы зафиксировали одиночные пуски ракет, предположительно — с Ту-95, в течение 3-4 мая, но массированной поддержкой это назвать сложно, — отрицательно покачал головой Твайнинг. — Пока неясно, что творилось в Афинах утром 1 мая, есть непроверенные сообщения о каких-то низколетящих самолётах и сильных взрывах в городе, в частности, было полностью разрушено здание министерства обороны. Но что за самолёты, и что там были за взрывы — пока неясно. Это могли быть бомбы, сброшенные истребителями греческих ВВС.
— Выходит, как ни удивительно, но Хрущёв своё слово сдержал... — пробормотал Айк. — А что там за история с нашей военной миссией? Кто виновен в нападении на здание?
— Сэр, мы пока не разобрались до конца, ясно одно — там был жестокий бой, — ответил Твайнинг. — Оружие применялось в основном стрелковое, ещё лёгкая артиллерия или гранатомёты, и самодельные зажигательные средства. Группы греческого Сопротивления могли применить самодельные огнесмеси, после того, что мы делали с ними в ходе контрпартизанских операций, я бы этому не удивился.
— Сэр, я прошу дать ход этому делу, — влез в разговор Даллес. — В ходе этого штурма погибло несколько десятков граждан США, по большей части — офицеры ЦРУ. Мы не должны оставлять такие действия без последствий.
— Учитывая, чем занимались там ваши офицеры, не думаю, что новое греческое правительство признает за собой какую-либо вину, — пожал плечами Айк. — О'кей, мистер Гертер, подготовьте ноту премьеру Папандреу. Хотя нам сложно будет настаивать на наказании виновных, учитывая, что мы сами же это и начали.
— Сэр, есть ещё одна проблема, — заметил Даллес. — К мероприятиям была привлечена наша секретная диверсионная сеть на территории Греции. Крайне желательно сохранить её существование в тайне.
— Что-о?! Какая ещё сеть?
— 'Греческие диверсионные группы', сэр. У нас в каждой из стран НАТО имеются небольшие, хорошо обученные секретные подразделения, на случай советской оккупации или левого переворота, — пояснил Даллес. — Естественно, что мы привлекли их к действиям.
— То есть, чёрт подери, мы не просто финансировали и инспирировали этот переворот?! Мы ещё и непосредственно участвовали во всех этих преступлениях, подобных преступлениям нацистов, о которых уже неделю визжит вся мировая пресса?!
— Не мы сами, сэр, технически это были греки...
— Но нами обученные, снаряженные и финансируемые?
— Да, сэр...
— Fuck... Мистер Даллес, вас в детстве, случаем, не роняли? Или вы родились идиотом? — прошипел президент. — Вы предлагает надавить на греческое правительство из-за нескольких десятков шпионов, сгоревших в пожаре, тогда как эти шпионы организовали пытки и казни сотен, если не тысяч, местных граждан?
— Да ещё при этом может выплыть очень неприятная история с секретными диверсионными подразделениями НАТО, сэр, — добавил Твайнинг. — Учитывая, что такие подразделения у нас есть во всех странах НАТО, лучше бы не поднимать этот вопрос вовсе. Скандал может получиться эпический...
— Господа, вы хоть раз можете сделать что-нибудь, не встав с разбегу обеими ногами в дерьмо? — саркастически спросил Айк. — Мистер Гертер, о каких-либо нотах не может быть и речи. Из-за самодеятельности наших шпионов мы вынуждены промолчать. Всё, джентльмены. Если выяснится что-нибудь ещё — держите меня в курсе. Все свободны.
— Итак, мистер Даллес, вы предприняли две попытки сорвать Парижскую встречу, и оба раза облажались, — холодно констатировал Уильям Мартин.
— К сожалению, господа, в разведке такое случается, — сокрушённо развёл руками Даллес. — В этот раз обстоятельства повернулись против нас.
— Да они поворачиваются против вас, дай бог памяти, с апреля 1955 года, — ехидно припомнил Никсон. — Как раз тогда ваши китайские агенты обосрались со взрывом самолёта Чжоу Эньлая. (АИ частично, см. гл. 01-30) И после этого всё и началось. Провал за провалом.
— Вы несправедливы, сэр, — укоризненно ответил Даллес. — Чжоу мы всё-таки убрали.
— Угу, — саркастически произнёс Джозеф Кеннеди. — И при этом потеряли Бирму.
— В этот раз план был продуман до мелочей, всё почти получилось, — ответил Даллес. — Несмотря на недисциплинированность греков, власть уже фактически была в руках генералов. Вот, — он передал Никсону несколько листов бумаги. — Рапорт нашего резидента в Афинах, Кэмпбелла. Они уже держали Грецию за горло, арестовали несколько тысяч левых...
— ...и ни одного коммуниста, — заметил Никсон, читая отчёт. — Немудрено, что всё пошло прахом. Кто мог их предупредить?
— Коминтерн, — предположил Рокфеллер.
— Скорее всего, — согласился Даллес.
— А что делали ваши секретные диверсанты, как их там... 'Гладио'? — ехидно спросил голос из самого тёмного угла комнаты. — Вы, кажется, готовили их как раз для борьбы с Коминтерном?
— Они-то, как раз, проявили себя очень активно и дисциплинированно, — возразил Даллес. — Но в Греции ещё осталось много коммунистов и их скрытых сторонников. Турки со своим геноцидом греков, надо признать, очень сильно нам подгадили.
— Да уж, мы веками держали русского медведя в черноморской луже, а из-за турецких и греческих козопасов красные сейчас оттяпали проливы, и теперь хрен мы их оттуда выгоним... О чём, чёрт подери, думал Айк?
— О Йеллоустоуне, чёрт подери! — ответил Никсон. — Вам-то, сэр Виктор, может быть, и плевать, но это действительно большая петарда в заднице Америки. Хрущёв невероятно ловко разыграл политическую комбинацию, по сути — обменял информацию о Йеллоустоуне на доступ в проливы. Конечно, если бы их по-прежнему контролировали турки, этого бы не случилось. Но когда греки заняли Константинополь, всё встало с ног на голову.
— А потом этот чёртов идиот, возомнивший себя новым византийским императором, фактически подарил проливы красным! — прошипел Даллес. — Конечно, мы с ним расквитались за это предательство, но что толку? Выбить их из проливов теперь будет очень непросто...
— Король Павел понимал, что сам он захваченную у турок территорию не удержит, и пригласил туда русских, — пожал плечами Кеннеди. — Ловкий ход, что и говорить. Мысленно я ему аплодировал.
— Только не просите его исполнить 'на бис', — донесся ехидный смешок из угла.
Все засмеялись, но смех вышел невесёлым.
— Господа, смех смехом, но надо что-то делать, — заметил Рокфеллер. — Иначе наши корпорации могут потерять военные заказы. Как нам сорвать эти чёртовы переговоры?
— Гм,.. у меня есть одна идея... Предположим, найдётся американец, который побывал в Советской России и вернулся оттуда? И предположим, что этот американец совершит нечто ужасное? — предположил голос из угла. — Скажем, убьёт президента? Мы сможем обвинить в этом Советы, и вернуть ситуацию в выгодное для нас русло.
— Сэр Виктор? Вы предлагаете убить Айка? — в ужасе спросил Никсон.
— А почему нет? Это выглядит вполне разумным выходом.
— Какого дьявола! Нет, я категорически против! Выборы на носу, это повредит имиджу нашей партии!
— Сейчас идёт предвыборная кампания, — воспротивился Кеннеди. — Мой сын Джон строит её на обвинении Айка в отставании от Советов по ракетам. А вы хотите сделать Эйзенхауэра мучеником? Да вы с ума сошли? Ни в коем случае.
— Такую операцию быстро не подготовить, — покачал головой Даллес. — В прошлом году мы посылали одного человека в советское посольство, он должен был попросить политического убежища, пожить год-полтора в СССР, а затем вернуться. Но красные его завернули.
— То есть? — удивился Хант. — Они отказали американцу в политическом убежище? Почему? Разве это не великая победа для их политического строя?
— Вы удивитесь, но они объяснили ему, что в СССР другие стандарты жизни, и ему там не понравится. И посоветовали уехать в Южную Америку, — рассказал Даллес. — Такое, действительно, на моей памяти случилось впервые.
— М-да... Необычно. Они всегда принимали беженцев с Запада с распростёртыми объятиями. Ну, почти всегда. Но никогда не заворачивали с ходу, — припомнил Никсон.
— Вообще-то предложение сэра Виктора не лишено смысла, — заметил Джозеф Кеннеди. — Но, полагаю, оно требует достаточно долгой подготовки. Ведь человек должен пожить в красной России хотя бы год.
— Полгода достаточно для вербовки и подготовки, — пожал плечами Хант.
— Да можно сделать ещё проще — найти человека, заплатить ему, чтобы он на суде публично признал себя агентом Коминтерна, пообещать свободу и другое имя, а потом, после суда, убрать его без шума, — послышалось из угла
— Господа, в любом случае невозможно подготовить сколько-нибудь серьёзную операцию за неделю, — ответил Даллес.
— А главное, — добавил Рокфеллер, — сейчас смерть Айка невыгодна Советам. Президент и Хрущёв в прошлом году, похоже, нашли общий язык по некоторым вопросам. Потом ещё эти русские солдаты, которых наши моряки спасли в океане, эти парни прямо-таки покорили наших обывателей. Хрущёв, судя по его публичным выступлениям, на самом деле надеется на прогресс в отношениях. Он открыто говорит об этом.
Поэтому никто не поверит, что при таком политическом раскладе убийство Айка подстроили красные. Скорее, будут искать тех, кому выгоден срыв переговоров, продолжение гонки вооружений и конфронтации.
— Да, — согласился Хант. — Пожалуй. Эта идея могла сработать в 58-м, но не сейчас.
— Господа, мы придаём этим переговорам излишне много значения, — пожал плечами Никсон. — Поймите, любой договор может быть денонсирован при изменении политической конъюнктуры. Это всего лишь ничего не значащая бумажка. Даже если Айк сейчас подпишет какие-то соглашения, следующий президент, или тот, кто будет за ним, всегда может заявить, что эти соглашения более не отвечают интересам Соединенных Штатов, и денонсирует их. (Как пример — договор по ПРО 1972 года). Поймите: Айк уходит. Он — фигура так или иначе сыгранная. Так пусть договаривается о чём хочет и уходит с миром. На дальнейшую политику страны он уже не повлияет никак. Её будет определять либо Джон, — он кивнул Джозефу Кеннеди, — либо я. То есть — мы с вами. Так какая разница, какие бумажки подпишет Айк в Париже?
— Вот именно, — поддержал его Даллес. — У нас с вами, господа, есть более серьёзная проблема — Куба. Каждый из нас потерял там большую или меньшую часть вложенного капитала. Я предлагаю поработать над его возвращением.
— Согласен, — ответил Рокфеллер. — Я вот тут подумал над словами сэра Виктора... Мы обычно сравниваем Россию с медведем. Этакий толстый увалень, страшный в гневе, но неповоротливый и отчасти флегматичный. Но последнее время Советы больше напоминают мне другого зверя, пострашнее.
— Какого же, Дэйв? — поинтересовался Кеннеди-старший.
— Волка Фенрира из скандинавских легенд. И моё мнение — лучше бы его не злить, чтобы он не вырвался на свободу.
#Обновление 27.11.2016
13. Хайнлайн в СССР.
К оглавлению
Помимо разрешения греческого кризиса, у советской разведки было много и других забот и успехов. Перечисленные Серовым перебежчики и предатели были лишь мелочью, вершиной айсберга. Чаще разведка участвовала в значительно более мирных, но при этом не менее важных мероприятиях. В перерыве сессии Верховного Совета к Никите Сергеевичу подошла министр здравоохранения Мария Дмитриевна Ковригина — единственная на тот момент женщина среди посвящённых в Тайну.
— Никита Сергеич, как бы нам с вами обсудить несколько важных вопросов?
— Сейчас не успеем?
— Боюсь, что нет, и надо бы ещё Ивана Александровича Серова пригласить. Без него мне с этим делом не управиться, а вас он скорее послушает.
— Так давайте сегодня после окончания заседания? — предложил Хрущёв.
Собрались вечером в кремлёвском кабинете Первого секретаря. Серов явно был уже в курсе, он пришёл с папкой, полной заранее подобранных Ковригиной информационных распечаток.
— Никита Сергеич, — начала министр, — у меня есть идея, как наша страна может заработать весьма существенное количество валюты. Но потребуется помощь МИДа и компетентных органов.
— Слушаю вас, Мария Дмитриевна, — заинтересовался Хрущёв.
— У нас сейчас наблюдается очень серьёзный прогресс по всем медицинским и биологическим направлениям, — продолжила Ковригина. — Товарищ Веденеев прислал важнейшую медицинскую информацию. Прежде всего это сама 'электронная энциклопедия', где перечислены наиболее опасные заболевания, и там же имеется информация о методах их лечения и названия лекарств, их краткие описания. В присланном наборе учебников есть описания технологий получения множества препаратов, а также описано их действие на организм и способы применения. Благодаря нашим учёным, мы сильно продвинулись и в технических средствах диагностики и вообще в медтехнике. Можно сказать, что наша медицина за прошедшие несколько лет вырвалась на самые передовые позиции в мире. Экспорт наших новых лекарств уже по многим позициям опережает западные страны.
