— Айк впечатлился вашей телеграммой, — ответил Громыко. — Он явно не ожидал от нас такой реакции. Тем более он не ожидал такой подлянки от Даллеса. Не удивлюсь, если через некоторое время последуют кадровые перестановки. Хотя, с другой стороны... Ему осталось сидеть в Овальном кабинете примерно девять месяцев, поэтому он может ограничиться обычной выволочкой, а новый президент так или иначе приведёт с собой свою команду.

Думаю, сейчас Эйзенхауэра больше беспокоит исход парижской встречи. Наши и американские дипломаты провели за эти полгода большую работу, подготовили несколько беспрецедентных по значению соглашений, ну, вы в курсе, конечно. Было бы обидно потерять плоды всех трудов из-за провокации Даллеса, и президент тоже так считает.

Обратите внимание ещё на последнюю фразу. Президент готов выплатить компенсацию, но извиняться за инцидент не станет. Думаю, он именно это имел в виду под 'невозможным'.

— Пожалуй... М-да, как бы ни хотелось окунуть мерзавцев в дерьмо, но Айк прав, стоит сначала обсудить ситуацию с ним в Париже, наедине, — согласился Никита Сергеевич.

— Что будем делать с пилотом?

— Эйзенхауэру пока ответим, что ищем тело, нашли катапультное кресло с зарядом взрывчатки. Сейчас важно сообщить президенту, что мы его поняли и принимаем его предложение встретиться в Париже конфиденциально. Пишите, Андрей Андреич.

Ответ Хрущёва Эйзенхауэра одновременно и порадовал и огорчил:

'Господин президент!

Я рад, что мы с Вами поняли друг друга. Менее всего мне хотелось бы сейчас разрушить то хрупкое взаимопонимание, что сложилось между нами в Кэмп-Дэвиде.

Я согласен с Вашим предложением отложить выяснение обстоятельств инцидента до нашего конфиденциального разговора в Париже. Разумеется, мы проведём наше расследование, так же, как Вы проведёте своё. При встрече мы сможем обменяться информацией и попытаться найти взаимоприемлемое решение, не отражающееся на престиже вашей и нашей страны. Полагаю, будет желательно избежать лишней огласки и шумихи в прессе. Возможно, стоит дать короткое сообщение о пропавшем над горами Пакистана самолёте с научной аппаратурой? Для нас это будет знаком Вашей приверженности заявленным в предыдущем послании намерениям.

Информирую Вас, что на данный момент обнаружено катапультное кресло пилота упавшего самолёта. В кресле был заложен мощный заряд взрывчатки. К счастью, никто из поисковой команды не пострадал, но пришлось вызвать сапёров. Интересная подробность, особенно для 'научного самолёта', не правда ли?

Поиск и сбор обломков продолжался до темноты и будет продолжен. Самолёт распался на множество частей, на очень большой высоте, обломки разлетелись по большой площади, поиск затруднён. Если будут какие-либо новости, я сообщу Вам дополнительно.

С уважением, Н.С. Хрущёв.'

Президент внимательно прочитал телеграмму:

— Бог мой, эти негодяи заминировали катапульту у самолёта-разведчика! — он передал бланк телеграммы Гертеру.

— Но сэр, вы же сами требовали установить самоликвидаторы в самолёте? — удивился госсекретарь.

— Я имел в виду разведывательную аппаратуру, фотоаппараты, планшеты с картами! Но минировать кресло пилота?

— Так если пилот попадёт в руки красных живым, они так или иначе вытрясут из него всю информацию, — Гертер пожал плечами. — У нас бы вытрясли. Вы считаете, у красных будет иначе?

— Конечно, нет... Но всё-таки, взрывать пилота — это как-то неправильно, вы не находите?

— Я часто нахожу, что многое из того, что мы делаем — неправильно, — философски ответил госсекретарь. — Но мы продолжаем это делать.

— Поблагодарите Первого секретаря от моего имени, — распорядился президент. — И продолжайте подготовку к саммиту в Париже.

В последующие дни Хрущёв ещё несколько раз информировал президента о ходе поисков обломков. Обсудив ситуацию с Серовым, они сообщили, что в степи обнаружены отдельные обломки кабины пилота, на некоторых из них остались следы крови.

Это была малая дезинформация, по сравнению с большой ложью ЦРУ и Госдепартамента.

Аллен Даллес и Ричард Биссел поняли, что с самолётом что-то случилось, сразу после того, как по времени у него закончилось топливо. Теоретически, конечно, длинные крылья U-2 позволяли, периодически отключая двигатель, продлить полёт на полчаса-час, а то и больше, планируя на восходящих воздушных потоках. Практически же не было гарантии, что выключенный в полёте двигатель удастся запустить снова, поэтому пилот едва ли стал бы рисковать.

Подождав ещё часа три, руководители ЦРУ сочли самолет погибшим. Удивляло молчание Москвы — никакой информации, ни по телевидению, ни по радио, ни в газетах не появлялось. Ни 19 апреля, ни на следующий день, ни 21-го, ни позже.

— Не понимаю, — произнёс Биссел, когда они с Даллесом в очередной раз обсуждали ситуацию. — Если красные сбили самолёт — почему молчат? Почему не вопят на весь мир об 'американских шпионах'? Если не сбили — тогда где он?

— Может, он грохнулся где-то в горах Гиндукуша? — предположил Даллес. — В смысле, сам грохнулся, без помощи русских?

— Нет, мы же слушали эфир! Он крутился возле Семипалатинска, красные пытались его сбить, не могли, и жутко ругались из-за этого, а потом вдруг — тишина.

— Может, повредили, он стал уходить обратно, но не дотянул до Пешавара или Аданы? Упал где-то в горах?

— Вот это вернее. Думаю, можно принять это за рабочую гипотезу и поискать в горных районах Пакистана и Афганистана, с воздуха. В Адану он с повреждениями, полученными под Семипалатинском, не полетел бы, — Биссел сосредоточенно изучал карту. — Лететь надо над Каспием, иранской или иракской территорией, а там красные сейчас летают свободно. Одно дело, проскользнуть на рассвете, когда ПВО красных ещё спит, и другое дело — возвращаться днём, когда всё ПВО взбудоражено и находится в полной готовности. Поищем в Афганистане и Пакистане. Надо бы через Госдепартамент сделать заявление о пропаже исследовательского самолёта.

(В реальной истории такое заявление было опубликовано 3 мая, с тайного одобрения президента)

— Для этого нужна санкция президента, — Даллес задумался. — Попробую подойти к Гертеру с просьбой. Но придётся соврать, что самолёт не долетел до СССР.

Госсекретарь, как и ожидал Даллес, поначалу не проявил особого энтузиазма:

— Пропал 19 апреля, говорите? Вскоре после взлёта из Пешавара? А что же вы четыре дня ждали?

— Искали в горах, своими силами, — соврал Даллес.

— Не уверен, что могу опубликовать такое сообщение без санкции президента...

— Пожалуйста, мистер Гертер, вы нас очень выручите, — попросил Даллес.

Гертер, в действительности, уже получил инструкции от президента, как раз на подобный случай.

— Гм... Ну, о'кей, если вы утверждаете, что самолёт не пересекал советскую границу...

— Он мог заблудиться, и залететь через границу, но, полагаю, упал раньше.

Гертер понимающе посмотрел на Даллеса, но текст заявления взял.

В сообщении, опубликованном Госдепартаментом, говорилось, что с 1956 года по программе изучения метеоусловий верхних слоев атмосферы NASA использует самолеты фирмы 'Локхид' — U-2. Один из таких самолетов, выполнявший задание 19 апреля 1960 года в воздушном пространстве Турции, говорилось далее в сообщении, пропал без вести около 9 часов утра — возможно, потерпел катастрофу в районе озера Ван. Пилот, вылетевший с аэродрома Адана, находясь в районе Восточной Турции, докладывал о неисправности кислородного оборудования.

'Восточной Турцией' Госдепартамент после событий 1958 года, именовал официально непризнанную США Народную Республику Курдистан. (АИ)

Сообщение появилось в газетах 23 апреля, (АИ, реально — 4 мая), но на него мало кто обратил внимание. В пропаже самолёта над горами сенсации не было. Руководство ЦРУ напряженно ждало, какова будет реакция СССР на сообщение, но Москва по-прежнему молчала. В Вашингтоне прошла пресс-конференция, но представители NASA не дали сколько-нибудь информативных ответов на вопросы журналистов — за прикрытие делишек ЦРУ им не доплачивали.

В тот же день представитель госдепартамента США сделал заявление для прессы, в котором повторялась версия NASA. В заявлении была высказана 'осторожная догадка', что самолет, выполнявший исследовательский полет по программе NASA, по всей вероятности, мог случайно пересечь советско-турецкую границу и оказаться над советской территорией.

Примерно через час после заявления госдепартамента ещё раз выступил руководитель отдела информации NASA. Он уточнил, точнее, впервые в текущих событиях, признал, что У-2 имел фотокамеры, якобы, 'для фотографирования облачности', но заявил, что это невооруженный гражданский самолет. В заявлении он также обратился к советской стороне с просьбой проинформировать США, если об этом самолете что-либо известно в СССР, чтобы не продлевать поиски.

Хрущёв дал распоряжение Громыко ничего не отвечать. Он знал, что в 'той' истории, сдвинутой на начало мая, на этом этапе Яков Малик проболтался на дипломатическом приёме, и Даллес обо всём узнал. Но сейчас Малика, от греха подальше, 'зарядили' в командировку в Монголию (АИ)

— Пусть там перебродившим кумысом хоть обопьётся, — заметил Никита Сергеевич, — зато языком трепать не станет.

После очередного совещания у президента, Даллес поделился с Бисселом своими соображениями:

— Что-то тут не так... Сегодня я был у президента, ожидал вопросов по U-2, но он лишь спросил, не нашли ли мы самолёт, и больше не задал ни одного вопроса...

— Полагаю, президент знает лишь то, что мы сказали в официальной версии, — предположил Биссел. — Тем более, Советы молчат, то есть, президент думает, что самолёт действительно не долетел до советской границы...

— Странно всё это, — Даллес задумался. — Обычно он живо интересуется результатами полётов, а тут его как будто не интересует тема пропавшего самолёта, вообще... Мог бы хотя бы спросить... И ещё, во время совещания я заметил, что президент смотрит на меня как-то необычно.

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Я совершенно случайно поймал его взгляд, обращённый на меня. Президент никогда на меня так не смотрел...

— Как — 'так', сэр?

— Как-то нехорошо... Как бы оценивающе... — медленно произнёс Даллес. — Не нравится мне это...

Он полез в верхний ящик стола, и тут ему на глаза попалась завалявшаяся там с 1956-го года под бумагами плоская зелёная жестяная баночка с русской надписью 'Вазелин' (АИ, см. гл. 02-09)

'Ох, не к добру это...', — подумал Даллес.

Вскоре после инцидента Анастас Иванович Микоян отправился в зарубежную поездку. Он посетил Ирак, Иран, Курдистан, Афганистан и Читрал, где договорился с властями о размещении в горах советских радиолокаторов и зенитно-ракетных комплексов. Техника перебрасывалась дирижаблями и вертолётами Ми-6. Размещение началось уже в мае 1960 г. Это позволило сформировать передовой южный пояс ПВО, частично закрывший СССР от проникновения самолётов противника с южного направления. (АИ)

Никита Сергеевич вернулся в Крым уже 20-го апреля, а 21-го пригласил на совещание ракетчиков и авиаторов, поговорить о перспективных проектах.

(В реальной истории подобное совещание состоялось 12 апреля 1960 г, обсуждали 'истребитель спутников' и другие проекты Челомея.)

Перед совещанием он пригласил для беседы в узком кругу Устинова, Келдыша, Бартини, Микулина, Дементьева и Микояна.

— Значица, так, товарищи, — традиционно обратился Хрущёв к соратникам. — Мы тут, между делом, очередного американского воздушного шпиёна уконтрапупили. Сами понимаете, долго такая лафа продолжаться не может. У американцев активно идёт работа над разведывательными спутниками по программе 'Корона' (Corona http://space.skyrocket.de/doc_sdat/kh-2.htm). Весь прошлый год их преследовали неудачи, но янки — ребята упорные и не дураки. Думаю, в этом году им повезёт. Надо нам подумать над средствами противодействия.

Вторая опасность, о которой меня предупредил товарищ Серов — на фирме 'Локхид', с 1958 года Келли Джонсон, создатель нынешнего виновника торжества — самолёта U-2 — работает над проектом сверхзвукового высотного разведчика А-12. Машина вырисовывается уникальная, с крейсерской скоростью более трёх тысяч километров в час, а максимальная и вовсе 3300. Дальность и потолок — тоже под стать — 5200 километров по дальности и почти 26 тысяч метров по высоте. Проект пока ещё в начальной стадии, но пора думать о том, как ему противостоять.

Сами понимаете, теоретически зенитной ракетой достать его можно, но ЗРК стоит на месте и не может гоняться за таким самолётом по всему северу РСФСР, к примеру. А с ростом скорости и высоты шансы, что он зайдёт в зону поражения и пробудет в ней достаточно долго для результативного перехвата, стремятся к нулю, так, вроде, математики говорят? — он взглянул на Келдыша.

— Именно так, — кивнул Мстислав Всеволодович. — Что касается спутников, тут следует учитывать, что они летают по более-менее постоянным и предсказуемым орбитам. То есть, достаточно составить расписание прохода спутников над той или иной точкой нашей территории, и соответственно, спланировать график работ так, чтобы не попадать во вражеские объективы.

— Это годится, пока спутников немного, — возразил Устинов. — Когда их станет больше, они работать не дадут. Фиг спрячешься. Опять же, в авиации бывает, что надо лететь далеко и долго. Тут не под один, так под другой спутник так или иначе подставишься. Для стационарных объектов применим маскировку — например, будем маскировать производственные корпуса под жилые здания, накрывать заводские дворы маскировочными сетями. Пусть враг знает, что здесь что-то есть, но не знает, что именно.

Но аэродром, скажем, сетью не закроешь. Можно, конечно, бетон краской разрисовать, но так или иначе, на аэродроме присутствует характерного вида техника, всё не спрячешь. В отдельные, особо важные моменты можно, скажем, дымогенераторы использовать, но опять же, постоянно дымить не получится, дым может сдуть ветром, да мало ли...

— А можно ли спутник на орбите, скажем, временно ослепить, чем-нибудь вроде оптического квантового генератора? — спросил Хрущёв. — Не сбить, а именно вывести из строя оптику, или ещё какие внутренние системы?

— Можно, — ответил Келдыш. — Такие прикидки мы делали. Но это — отдельная большая тема для исследований. Тут необходимо понимать, что сделать ОКГ, способный сбивать ракеты или спутники, чисто теоретически можно, но добиться, чтобы он стрелял с частотой пулемёта — маловероятно. Потратим гигантские деньги, и ничего не получится. С этой точки зрения один раз выстрелить лучом, чтобы ослепить спутник получится быстрее, чем сделать ОКГ, способный сбивать, скажем, подлетающие к кораблю ракеты, тем более, способный сбивать боеголовки МБР.

Мы, разумеется, не сомневались, что у руководства страны интерес к таким системам рано или поздно возникнет. Поэтому предварительные исследования по этой теме у нас ведутся, и уже не первый год. Экспериментируем и с газовыми ОКГ, и с твердотельными, и со сведением лучей нескольких ОКГ при помощи системы зеркал.