Лакки сама отмерила сорок капель зелья в маленькую рюмку.
— Ровно на четыре часа, — сказала домовушка. — И я сумею вас разбудить, если мастер Джейми придёт раньше.
Санни была уверена, что ни за что не уснёт. Идея посетить вечеринку вопреки воле всех родных, казалась преступлением, но стала навязчивой и страшно будоражила. Отказаться от неё теперь, когда Джейми стал сообщником и что-то придумал, не было ни сил, ни желания.
Забравшись под одеяло, она решила просто лежать с закрытыми глазами и мечтать. Зелье выпила залпом и опустила голову на подушку. Кажется, Лакки поправила одеяло, а потом тихонько потрясла её за плечо.
— Хозяйка Санни! Пора проснуться. Мастер Джейми пришёл.
— Что? — Санни рывком села на кровати. — Я всё-таки уснула? Ой, сколько времени?
— Половина седьмого. Мастер Джейми ждёт в гостиной.
Санни выпрыгнула из кровати, мгновенно всё вспомнив. На удивление она прекрасно выспалась и была полна сил и решимости, хорошее зелье оказалось. От усталости не осталось и следа.
Перед Джейми она опять появилась в халате, боясь потерять время.
— Привет! Ну что?
— Кузина, ты очаровательна, — засмеялся Джейми. Он стоял у стола, на котором лежал непонятный свёрток. — Не буду тебя мучить, так что не спеши меня убивать. Итак, ты ведь в курсе, что мама артефактор, каких мало? Так вот. Ещё давно, когда я был мелким, она изготовила чудо-колечко. Разумеется, в единственном экземпляре и, конечно, незапатентованное. Достаточно было капли крови на это кольцо от существа или человека, и я становился этим существом, или человеком, стоило мне надеть это кольцо.
Санни слушала очень внимательно.
— Каким существом?
— Да хоть домовым эльфом. В таком виде я мелким ходил с ней на Косую аллею.
— Ты хочешь превратить меня в домовика? — ахнула Санни.
— Не выйдет, — ухмыльнулся он. — Кольцо не может изменить только одно — общую массу тела. Ты получилась бы слишком высокой домовушкой.
— Тогда что? — Санни выдохнула с облегчением. Домовушкой почему-то становиться не хотелось.
Джейми достал из кармана коробочку и открыл её, показав простое серебряное кольцо.
— Последний раз я его использовал на экзамене в универе. Сдавал за своего друга Майкла Моргана органическую химию. Он тоже сквиб и сейчас работает в магловском отделении банка Гринготтс.
— Я стану этим Майклом?
— Совершенно верно. Разве что будешь чуть пониже ростом. Хотя не факт, Майкл ужасно тощий, возможно, ростом вы сравняетесь. Капля его крови последней впиталась в это кольцо, и активация продержится ещё полгода, если не капнуть другую кровь.
— Но Гидеон и Фабиан...
— О, это просто. Я уговорил их взять с собой моего друга-сквиба. Они не слишком сопротивлялись и пообещали подыскать две палочки. Вот — возьми одежду. Это моя, всё чистое. Я немного из этого вырос, но зная комплекцию Майкла, тебе должно быть в самый раз. Мантию для тебя обещали взять твои братья. Кстати, встретимся с ними в "Дырявом Котле". Я снял там номер, Лакки сможет перенести тебя прямо туда.
— Ты чудо, Джейми! — Санни всё же бросилась ему на шею и крепко обняла, звучно поцеловав в щёку.
— Подожди! Мы ещё кольцо не проверили. Вдруг не подействует.
Санни испуганно отстранилась, только сейчас поняв, что не всё так просто. Мало того, что кольцо могло не подойти, так ещё и мальчиком становиться придётся. Со всеми вытекающими.
— Я быстро! — сказала она и бросилась обратно в спальню. Стоило, по крайней мере, посетить туалет, прежде чем становиться парнем.
Джейми встретил её понимающей улыбкой.
— Готова?
— Да, — выдохнула Санни, протянула ему руку и зажмурилась. — Это больно?
— Неприятно, — лаконично ответил Джейми, взяв её за кисть. — Лакки, будь добра, приготовь стакан воды.
— Да, мастер Джейми, — пискнула домовушка.
Санни дёрнулась, желая отсрочить неприятное, но Джейми держал крепко. И она явственно почувствовала холодный ободок кольца, скользнувшего на безымянный палец.
Распахнув глаза, она успела увидеть, как кольцо сжимается на пальце, подстраиваясь под её размер, а потом что-то больно кольнуло.
— Ой!
— Я рядом! — твёрдо сказал Джейми и вдруг крепко её обнял, прижимая к себе.
А потом начался сущий ад. Мышцы дёргало, кости, казалось, выворачивает из суставов, кожа натягивалась, а ещё всё тело зверски чесалось. Но Джейми не позволял шевельнуться. Закончилось всё внезапно. Дико хотелось пить, а в остальном даже отголосков боли и зуда не осталось.
Кузен её отпустил и сунул стакан воды прямо к губам.
— Пей.
Санни ухватилась за стакан, жадно глотая прохладную воду. Хотелось раздеться.
— Жарко! Ещё, — попросила она, осушив всё до капли. Голос показался чужим.
— Больше нельзя, — с сочувствием покачал головой Джейми. — Потерпи минут десять. Как раз переоденешься. Потом можешь пить всё, что хочешь, кроме алкоголя. Хотя жажда пройдёт сама, когда организм окончательно перестроится.
— Получилось? — голос точно был не её и звучал довольно жалобно.
— А то! — Джейми глядел с превосходством и хитринкой во взгляде. — У маман всё высшего качества. Привет, Майк. Выглядишь на восемнадцать, дружище. Не передумал ещё идти на вечеринку?
— Мне срочно нужно зеркало! — Санни с грохотом поставила стакан на стол.
— Ну нет, — запротестовал кузен. — Сначала переоденься, а то сюрприз будет непоправимо испорчен. Давай прямо здесь, я отвернусь.
Свёрток с одеждой Санни развязывала дрожащими пальцами — мужскими, длинными и сильными. Из-под краёв пижамы виднелись черные волоски на руках выше запястья. Одежду Джейми подобрал всю, даже бельё. Стараясь не пялиться на своё новое тело, Санни поспешила раздеться. К счастью одежда кузена пришлась впору. Всё, даже кожаные сапоги. Странно было не ощущать тяжесть груди, и пристраивать то, что имелось теперь между ног. Но она справилась.
— Всё! — говорить длинные фразы незнакомым мужским бархатистым голосом она пока не решалась.
Джейми обернулся и окинул её одобрительным взглядом.
— Отлично выглядишь, Майки! Кстати, запомни, Майкл Морган — твоё имя на этот вечер.
— Запомнила.
— Угу. Давай к зеркалу. Или нет. Лакки, крошка, можешь нам сюда зеркало принести?
Лакки с удовольствием оглядывала хозяйку в новом обличье. Она кивнула и щёлкнула пальцами.
Прямо перед ними оказалось зеркало в полный рост. Санни взглянула и не поверила своим глазам:
— Я — Мерлин!
* * *
Эйлин сразу вскочила, передумав страдать. В конце концов, мало её жизнь до сих пор трепала? Вот сейчас пойдёт и каждому на голову выльет по бочке воды! Каждому из самых дорогих людей на свете! А чтоб очнулись!
— ...ради матери, — услышала она голос Антуана, ставший на октаву ниже. Похоже, он вообще говорил сквозь зубы. — Раз уж такой смелый, скажи мне, наконец! Почему ты меня ненавидишь? Выясним раз и навсегда!
— Ты сам знаешь! — голос Северуса звенел от непролитых слёз, сердце Эйлин болезненно сжалось, и она, не чувствуя ног, поспешила к дверям кухни. — Мы так тебя ждали, а ты! Почему ты нас бросил? Почему тебя не было рядом, когда маме было плохо?! Когда этот... Когда он ударил маму! Почему ты не помог?
— Ждали? — Антуан явно опешил от такого заявления. Такого растерянного Робертса Эйлин ещё не видела. Она застыла в дверях, пока никем не замеченная.
— Я знал! — выкрикнул всё ещё возмущённый Северус. Кулаки у сына были сжаты, вид взъерошенный и воинственный, глаза горели праведным гневом. — Знал, что он мне не отец! А ты, ты... Как ты мог позволить какому-то маглу обижать маму? ... Жить с нами?
Голос у него всё же сорвался, Северус всхлипнул, и Эйлин поспешила вмешаться, хотя всё ещё чувствовала слабость.
— Он не знал, — как бы тихо не прозвучал её голос, оба мгновенно повернулись к ней. Мерлин, как же они были похожи! С этой тревогой за неё, с явным желанием броситься к ней и поддержать, с испугом, что она всё слышала. — Я ничего никому не рассказала. Это только моя вина, сынок. Твой папа искал меня... О тебе он ничего не знал. Я слишком хорошо спряталась, когда подумала, что никто меня не любит. Это я не хотела, чтобы нас нашли. Я ошиблась, Северус!.. Я так ошибалась! Ты сможешь меня простить?
— Спряталась? — глаза ребёнка широко открылись. — Мам, но зачем? Он же...
Слово "хороший" в адрес отца так и не прозвучало. Но повисло в воздухе, подарив Эйлин ещё одно выражение растерянности на лице Антуана. Ей вдруг стало смешно: от облегчения, от ощущения миновавшей катастрофы. Но отчего-то вместо смеха из груди вырвался сдавленный всхлип, а из глаз хлынули непослушные слёзы. Да ещё и ноги окончательно перестали держать, и пришлось опуститься на колени.
Перепугавшиеся мужчины бросились к ней одновременно. Северус обвился вокруг шеи как пиявка, причитая, что ей нельзя волноваться — и откуда он это взял? А вот Робертс просто подхватил её на руки. Прямо вместе с сыном. И так крепко прижал обоих к себе, что смех всё же прорвался сквозь слёзы.
— Поставь немедленно, ты что! — она безуспешно пытаясь дотянуться до лица и вытереть слёзы.
— Сразу же, — хрипло ответил Антуан, — как оба признаете, что я вам нужен.
Северус сердито запыхтел, но было видно, что это не всерьёз.
— Нужен, очень нужен! — Эйлин пришлось шмыгнуть носом. — Ну, Сев, решай уже. А то мне стыдно, надо лицо умыть.
Мальчишка вжался лицом в её грудь и что-то пробурчал.
— Не слышу, — строго произнёс Антуан, неотрывно глядя в её глаза. И она легко читала сейчас в его взгляде: "Мои! Оба!".
— Нужен, — выкрикнул ребёнок, заставив их вздрогнуть. — Как будто непонятно!
О Мерлин, как же она любила эту широкую улыбку Антуана! А казалось, больше никогда не увидит.
Их бережно поставили на пол. Северус сразу отскочил, переводя заполошный взгляд с матери на отца. Явно не знал, что делать и как теперь себя вести. Щёки у него тоже подозрительно блестели, что он и подтвердил, сердито вытерев глаза рукавом.
— Северус, — мягко произнёс Робертс, обнимая Эйлин за плечи. — Если ты не голоден, то может, погуляешь?
— А можно? — осторожно переспросил ребёнок, и тут же небрежно добавил: — Не голоден я!
Эйлин кивнула ему, подбадривая:
— Только далеко не уходи.
— Мам, не маленький!
Только его и видели. Хлопнула входная дверь.
— Антуан! Там не опасно?
— Элси присмотрит, — Робертс бережно усадил её за стол, словно она была тяжело больна. Даже не хотелось признаваться, что слабость уже отпустила, и она прекрасно себя чувствует. — Это теперь ваша домовушка. Она взяла шефство над... нашим сыном. Меня ещё нянчила. Теперь вот новое счастье себе нашла.
— Да уж, счастье, — улыбнулась она ему. — Ты уж прости его, маленький, а характер... Даже не знаю в кого.
— В меня разумеется. От того и счастье, — его усмешка стала самодовольной. Быстро же он пришёл в себя. — Будешь кофе, или тебе нельзя? Голодная?
— Я так долго ждала тебя! — прошептала она, не замечая новой порции слёз.
Он странно посмотрел, а потом опустился возле её стула на колени, взял в руки её ладошки и глухо отозвался:
— Я так долго тебя искал!
И принялся целовать каждый пальчик на её руках, как когда-то давно. Но она помнила, словно это было вчера.
Эйлин вырвала одну руку и запустила пальцы в его густую шевелюру. Робертс замер, прикрывая глаза.
— Я бы чего-нибудь съела. И да, кофе, или лучше горячий шоколад.
И тогда он засмеялся. Легко, тихо, понимающе.
— Как скажешь, любимая.
Вскочил и сам взялся колдовать у плиты. А у неё в груди растекалось тёплой волной незамутнённое счастье. Она, конечно, понимала, что её упрямым мужчинам ещё придётся искать общий язык. Но они у неё умные и добрые — найдут.
Звук бьющегося стекла вывел её из нирваны.
— Прости, — Антуан оглянулся, на лице написана досада. — Кажется, я всё испортил. Может, всё же кофе?
* * *
Магнус Нотт мрачно уставился на бокал коньяка перед собой. Недавний обед в ресторане и образ юной мисс Прюэтт, прямо и открыто глядящей в глаза, не выходили из головы. Вроде тихая скромная девчонка, наивная, невинная, а посмотрит иной раз — и всё, мурашки в районе затылка от дерзости во взгляде. И никакого тебе трепета или восторга. Тёткина школа, или отцовская. В такой миг невольно поверишь, что выступить с магловским танго перед всей школой мисс Прюэтт заставила вовсе не глупость, а скорее всего смесь дерзости, смелости и внутреннего стержня, который раньше в ней заподозрить в голову бы не пришло. Это чувствовалось в словах, брошенных ему в лицо перед прощанием. И он слишком поздно осознал, что за всеми так хвастливо перечисленными им достоинствами, словно читал её как открытую книгу, он упустил главное — характер девчонки. Тот самый, о каком говорят, что гнётся, но не ломается. И досаду на себя пришлось скрывать за любезностью. Не нужен, значит?
Не про таких ли говорят — в тихом омуте вейлы резвятся?
— Сын, — кивнул отец, проходя в столовый покой и занимая место во главе стола. — Решил вернуться и вспомнить свои обязанности перед семьёй, или деньги закончились?
Магнус, вскочивший при виде отца, лишь скрипнул зубами, коротко поклонился и занял место по правую руку. Домовики шустро накрывали на стол — лорд Нотт не любил, чтобы еда появлялась из воздуха, говоря что-то вроде: "Здесь не богадельня великого светлого, которую он считает личной вотчиной. Предпочитаю видеть тех, кто готовил для меня пищу".
— Молчишь? Правильно. Все обсуждения после. Приятного аппетита!
Правило номер два гласило — обед прилично поглощать в молчании. Отец знавал голодные времена и терпеть не мог пренебрежения к еде.
Потому Нотт-младший ничего не ответил, лишь слегка склонил голову, демонстрируя внимание, и поспешил отдать должное великолепному жаркому из куропаток. Он мог поклясться, что отловили птичек как раз перед самым обедом. А что, неплохое развлечение для молодых боевиков, — каждый считал счастьем угодить лорду-дракону. Магнус легко мог представить, как отец не далее как вчера вечером, набивая трубку перед гудящим камином, мог эдак небрежно бросить что-то вроде: "Давно уже куропаток не ел, забыл даже вкус", а потом велеть юному Пранку проваливать, дабы тот выспался и был с утра свеж и исполнителен. Вот именно так, практически прямым текстом. До Малфоя с его изящными манерами и тонкими витиеватыми намёками простым боевикам ковена как до Авалона пешком. Пранку, естественно, достало ума повторить это в тренировочном зале. И вот, пожалуйста, деликатес на столе. Домовики всегда готовили превосходно.
За чаем наступало время "для лёгкой беседы". Всё серьёзное обсуждать в столовой считалось дурным тоном. Но, видимо, сегодня был особый день.
— Лорд Кавендиш решил продать дом, — внезапно произнёс Теодор Нотт. — Помнишь его особнячок в городе?
— Уэльс?
— Кардифф. Я купил его, перехватил у Малфоя из-под носа.
Магнус поднял изумлённый взгляд. Неужели отцу мало поместья? Или любовницу завёл на старости лет?
— Владей. Но пока я жив, продавать не смей. Хватит уже позорить отца, ошиваясь по чужим углам. Ладно бы в башне сидел... Будет куда жену привести, если решишься. Домовика дам, одного. Обстановку Кавендиши почти всю оставили. Так что на обустройство тратиться почти не придётся. Порт-ключ.
