На службе церкви

— Итак, молодой человек, позвольте преподать Вам несколько уроков ведения дуэли, — спокойно произнёс Ди Таэ, упираясь шестом в грудь священника, — урок первый: не смейте недооценивать своего противника, — Эрик убрал шест и отвёл кресло чуть вбок, поворачиваясь вокруг своей оси.

Хьюго, мигом вскочив на ноги, попытался рубануть его сзади. Маг уверено сблокировал и продолжил:

— Урок второй: не поддавайтесь ярости, — ловкий поворот шеста, и меч вылетел из рук Де Крайто. Секунда, и священник вновь оказался на земле, но теперь шест, с неизвестно откуда появившемся на конце лезвием, недвусмысленно был нацелен ему в шею. — И, наконец, третий урок, — Эрик выдержал паузу, — никогда не провоцируйте на дуэль того, кто мудрее и опытнее Вас, — князь убрал оружие, расстегнул фиксирующие тело ремни и протянул поверженному противнику руку. На секунду изумрудно-зелёные глаза Эрика Ди Таэ столкнулись с серо-стальными глазами Хьюго Де Крайто.

— А Вы быстро учитесь, — усмехнулся князь, — признание своих ошибок — это полдороги к победе. Но ведь признайтесь, Хьюго, у Вас было желание выдернуть меня из кресла. По глазам видел, что было. Но вы этого не сделали. Спасибо.

Де Крайто зыркнул на мага исподлобья, подобрал меч, валяющуюся на земле сумку и молча пошёл прочь. Князь Ди Таэ задумчиво смотрел ему вслед. Анна приблизилась почти бесшумно и встала рядом с братом.

— Стоило устраивать этот цирк... — недовольно проговорила она.

— Захотелось его проучить, — отозвался Эрик, — но второй раз я бы не хотел с ним сражаться. Он быстро учится.

— Значит второй поединок за мной, — усмехнулась девушка, — проверим, так ли он силён, как ты утверждаешь, — глаза чародейки недобро сверкнули.

— Будешь играть? — поинтересовался князь, глядя на сестру снизу вверх. Та молча кивнула. — Он сильный противник, Анна. Сильный и опасный.

— Что ж, тебе ли не знать: чем опасней противник, тем слаще победа...

— Если только она не равна поражению, — закончил за неё брат.

Эта фраза уже много лет украшала гербовый щит семьи Ди Таэ.

Архив ##MN susN3 (часть первая)

/По материалам отчёта Кипелова Виктора, оружейника, и княжны Высокого дома Анны Ди Таэ/

В баре царил полумрак. Обычное, впрочем, освещение для подобного тихого местечка, где честные люди и нелюди могут скоротать вечерок, не опасаясь патруля инквизиции. Собственно, именно поэтому Арьята сюда и зашла, когда на город обрушился ливень. Главное пережить ночь, а утром она уйдёт из города, вновь оставив инквизицию с носом. Просто необходимо добраться до владений древних, а там работа всегда найдётся, если не для ведьмы, так для менестреля. Арьята провела рукой по чёрной ткани гитарного чехла. В свои пятнадцать с небольшим лет она считала себя достаточно самостоятельной, чтобы в одиночку пересечь пол-Европы, имея за спиной магию и гитару. Ей нечего бояться, кроме как инквизиции, которой тут — Арьята окинула полутёмное помещение взглядом — к счастью, нет. Правда девочку насторожил человек, сидевший за дальним столом в тёмном углу и не желающий высовываться на свет. Хотя, мало ли кто и по какой причине не хочет открывать своё лицо. Взгляд девочки на секунду задержался на входной двери. Та резко распахнулась, и в помещение ввалился инквизиторский патруль из шести человек.

— Именем Господа и святой инквизиции, всем оставаться на своих местах! — приказал капитан патруля, — будет проведён досмотр на выявление богопротивных элементов.

Арьята сжалась в комок. Ну, уж нет, так просто они её не возьмут. И пусть она ещё молодая и не слишком опытная ведьма, но её сил и знаний хватит, чтобы оставить от инквизиторов горстку пепла!..

I

Анна сидела за дальним столиком в самом тёмном углу небольшого бара, относящегося к той категории тихих местечек, где удобно назначать встречи со всякими интересными личностями. И хотя информатор уже давно ушёл, чародейка продолжала сидеть за столиком, медленно потягивая пиво из высокого стакана и слушая шум дождя за окном.

Это обаятельное местечко ей пару недель назад показал Виктор. Анна только-только вернулась с очередного задания, и, получив несколько дней выходных, решила навестить байкера.

Тот как раз выводил из гаража мотоцикл. Княжна едва не поперхнулась приветствием, ибо обычно расхлябанный небритый и нечёсаный Виктор был облачён в белую рубашку и чёрный кожаный плащ. Правда, дополняли картину всё те же потёртые кожаные штаны и берцы, но из них байкера, похоже, нельзя было вытряхнуть даже под страхом смерти. Мужчина был чисто выбрит, волосы, обычно представлявшие собой густую гриву, неподдающуюся расчёсыванию, собраны в аккуратный хвост.

— Привет, детка! — махнул рукой он.

— Ка-акой ты красивый! — протянула Анна, разглядывая его с ног до головы.

— Э... мм... хм, — смутился мужчина, — ты тоже, детка.

— Да ладно, — отмахнулась княжна, — я бедная замученная, усталая ведьма, которую злобный священник гонял по горам и долам, делая вид, что улаживает конфликт с подгорным народом.

— Рид на меня вчера выплеснул то же самое, только с точностью до наоборот. Стенал, что ему досталась самая жестокая в мире ведьма, страдающая хроническим трудоголизмом.

— Вот редиска! — воскликнула чародейка, — хотя, по правде сказать, я тоже пришла жаловаться. Но вижу, ты куда-то собираешься...

— Да, хочу навестить семью, — как-то сразу посерьёзнел Виктор.

— А, ладно. Тогда в другой раз.

— Слушай, может, съездишь со мной? — неожиданно предложил он.

— А как они отнесутся к тому, что ты привёз незнакомую девушку?

— Думаю, против не будут. Пожалуйста.

Лишь когда они свернули в сторону кладбища, Анна поняла, о каком визите шла речь.

— Не нужно мне было с тобой ехать, — виновато проговорила она.

— Всё нормально, — откликнулся мужчина, — я же сам тебе предложил. Будет хоть какая-то гарантия, что я сегодня не наклюкаюсь в зюзю.

Позже, когда они сидели в баре, Виктор рассказал ей всю эту невесёлую историю. Анна молча слушала.

— ...мать, отец, сестра — все умерли у меня на глазах, — с горечью проговорил он, — семь лет назад, мы едва переехали в Будапешт и чем-то привлекли внимание местных теневых баронов. Да собственно, это была моя вина: я намеревался устроиться здесь оружейником и крепко просчитался... В общем, отказался работать на них, ну и... — байкер махнул рукой и залпом допил остававшееся в кружке пиво, — меня оставили в живых, только потому, что я был им нужен, мол, живи, тварь, и помни, кто тут главный, — мужчина замолчал, пошарил по карманам, извлёк сигаретную пачку, убедился, что она пуста, и досадливо смял бумагу.

Анна задумчиво смотрела на него, переваривая только что услышанное. Она привыкла, что Виктор — вечный раздолбай и шут, постоянно пререкающийся с госпожой кардиналом по поводу и без. Виктор, спокойный и непробиваемый, полная противоположность паникёра Рида, и тут ... такое... Впрочем, если бы он не был таким, то, наверное, давно свихнулся бы.

...Интересно, есть ли в отделе хоть один сотрудник, не имеющий скелета в шкафу?..

— Как ты попал в отдел? — решилась спросить княжна Ди Таэ.

— Слышала о парне, по прозвищу Стилет? — хитро прищурившись, осведомился Виктор.

— Ха, ещё бы! Он в своё время поднял на уши весь Будапешт, перебив главарей теневых группировок. Довольно интересным способом, смею заметить: у каждой жертвы в груди торчал метательный стилет. Собственно, его из-за этого Стилетом и прозвали. Полиция искала его, но безуспешно, пока после очередного убийства он не явился в полицейский департамент лично и не сдался властям. Его приговорили к высшей мере и казнили около пяти лет назад. А какое отношение... Стоп! Ты... Ты — Стилет? — недоверчиво уставилась на него Анна

— Да, — усмехнувшись, кивнул Виктор, — когда-то меня называли именно так.

— Так уж получилось, — продолжил он, — что священником, пришедшим исповедать меня в камере смертников, оказался Рид. Мне тогда было уже всё равно, а он начал разглагольствовать о бытие. Ну, я его и послал, заявив, что к чёрту вечность, какой в ней прок?! В ответ он назвал меня олухом царя небесного, надавал оплеух и за шкирку выволок из камеры, заявив опешившей охране, что грешник, мол, раскаялся и теперь желает послужить Господу, во искупление, так сказать. Вот так я и попал в отдел.

— Честно, я слабо представляю Рида, навешивающего тебе оплеухи. Он скорее лапшу на уши навешает...

II

Анна усмехнулась, вспоминая этот разговор. И как она могла забыть основной закон этого сумасшедшего мира: всё вокруг отнюдь не то, чем кажется. Вот и сейчас... Княжна окинула взглядом зал и остановилась на девчонке с гитарой в чехле. С виду обычная такая девушка-подросток лет пятнадцати-шестнадцати... Чародейка хмыкнула — надо же, чистый магический дар! Такая редкость среди людей, не принадлежащих к Высокому дому. Но над этим алмазом уже кто-то поработал, хоть и довольно топорно, первые штрихи, так сказать, натаскана только на нападение и, ни малейшего понятия о защите, хотя маскируется неплохо. Огранку нужно бы завершить...

Тут дверь хлопком распахнулась, и в зал ввалился патруль инквизиции.

...Этих тут только ещё не хватало! — подумала она, продолжая наблюдать за юной ведьмочкой. Девочка испуганно сжалась в комок.

Инквизиторы направились прямиком к девчонке.

...Эй, да что она собирается делать?! — княжна вовремя сумела распознать "огненный град".

Взвившись прыжком из-за стола, Анна Ди Таэ мгновенно накрыла девочку антимагическим колпаком, в следующий момент, оказавшись между ней и инквизицией.

...Арьята понимала, что деваться ей некуда и, заметив приближающийся патруль инквизиции, решилась на отчаянный шаг.

Формулу "огненного града" прервало посредине. Девочка почувствовала, как невидимая стена отрезала её от магии. В следующий момент человек, сидевший в дальнем тёмном углу, оказался между ней и патрулём.

Высокая худощавая девушка с копной шикарных бледно-золотистых волос нахально смотрела в глаза капитану патруля, поигрывая боевым пульсаром на ладони.

— Что это значит?! — прорычал инквизитор.

— Княжна высокого дома Анна Ди Таэ, — холодно представилась девушка, — боевой маг в статусе мастера, сотрудник спецотдела дипломатического корпуса при единой всеблагой матери-церкви.

— Не вмешивайтесь! — рыкнул на неё инквизитор. — Мы должны арестовать эту ведьму.

— Уже не должны! — отрезала княжна — Эта девочка — ученица дома Ди Таэ и находится под моей защитой.

Арьята задохнулась от изумления. Ученица?! Дома Ди Таэ?!

— Я приказываю Вам убираться! — повысил голос капитан патруля.

— Ага, щазз! — Анна швырнула ему под ноги пульсар, одновременно снимая с девочки блокирующий колпак. Схватив её за руку, княжна рванулась к выходу.

— Давай быстрей! Пока они проморгаются — успеем уйти далеко!

Девчонка поправляла лямки гитарного чехла, который успела схватить во время поспешного бегства из бара. Спустя пять минут они забились в какую-то подворотню, прячась от хлещущего ливня.

— Как тебя зовут?

— Арьята, — буркнула девочка.

— Я — Анна.

— Я знаю. Я не Ваша ученица! И вообще не просила мне помогать!

— Ну и глупая, — откликнулась девушка, — впрочем, я тебя не держу, иди... до первого же патруля, — мстительно добавила чародейка.

— Вы работаете на церковь! — с упрёком воскликнула Арьята.

— На дипломатический корпус, — спокойно поправила её княжна, — вот что, Арьята, я вправе предложить тебе действительно стать ученицей дома Ди Таэ, ты вправе отказаться, дело твоё. Но скажи, как долго ты пробудешь на свободе?

Девочка пристально посмотрела на Анну: нет, эта не врёт. Арьята задумалась. Стать ученицей Высокого дома — об этом мечтает каждый мало-мальски владеющий даром человек, родившийся в обычной семье. Но церковь... Хотя... Ей ведь действительно некуда деваться.

— Хорошо! — тряхнула головой девочка. — Я принимаю Ваше предложение.

— Отлично, — улыбнулась княжна Ди Таэ, — но сейчас нужно убраться отсюда и где-то пересидеть до утра. Ночью нам из города не выйти, а телепортироваться в такую грозу я не рискну, — Анна задумалась, куда податься.

...Рид? Нет, если инквизиция продолжает их искать, то к архонту наведаются в первую очередь. Злата? У неё и так проблем по горло. Виктора нет в городе — его недавно восстановили в должности, и он теперь на задании... Остаётся единственный возможный вариант.

— Арьята, как ты смотришь на то, что мы переночуем у священника? — спросила княжна.

— Он Ваш друг? — откликнулась девочка.

— Нет, он мой враг, вдобавок у него прогрессирующая мания величия пополам с хронической паранойей, но он нас примет.

— Ладно, — вздохнула Арьята, — уж лучше ночевать в компании параноидального батюшки, чем под дождём.

— Ну, не знаю, не знаю, — тихо пробормотала себе под нос Анна Ди Таэ.

III

Старинная церковь на южной окраине Будапешта уныло смотрела в дождь тёмными стрельчатыми окнами, напоминая в темноте обгрызенную кляксу. Впрочем, если обойти церковь сзади, то со стороны внутреннего двора, можно было увидеть освещённое окно.

Хьюго Де Крайто, помимо работы в спецотделе дипломатического корпуса выполнял ещё и свои непосредственные обязанности, положенные по сану. А эта церквушка на окраине Будапешта кроме второго места работы служила ему ещё и домом. Небольшая комнатка в глубине здания его вполне устраивала.

Хьюго ворочался с боку на бок, пытаясь уснуть, но тщетно. У священника было такое дурное ощущение, что после того, как он побывал в доме Ди Таэ, всё пошло не так. Холодное равновесие, в котором он пребывал до сих пор, пошатнулось. Отец Де Крайто всё никак не мог избавиться от ощущения беспокойства и нервного напряжения. Его снова начали преследовать кошмары, которые с каждым днём становились всё запутанней и жутче, оставляя после себя сладковатый привкус сумасшествия. И виновником этого, по мнению Хьюго, был один человек — светловолосая ведьма Анна Ди Таэ. Образ чародейки преследовал его, и он не мог избавиться от этого наваждения.

Когда он сталкивался с ней в отделе, она тут же начинала выводить его из себя. В такие моменты священнику хотелось её убить. Ведьма насмехалась над ним, выставляя дураком перед всеми. Ей, кажется, доставляло удовольствие доводить его до белого каления. И хуже всего было то, что Анну в её насмешках поддерживали все сотрудники отдела: от госпожи кардинала до этого клоуна Виктора. Единственным, кто более менее нейтрально вёл себя в таких ситуациях, был Профессор. Тот просто тихо посмеивался, наблюдая за всем происходящим. Но это всё было наяву...

Зато всё чаще и чаще ведьма возникала в его ночных наваждениях, из которых не было возможности вырваться, и о которых Де Крайто старался не вспоминать.

Застарелая боль и ненависть, с которыми он жил все эти годы, претерпели какую-то необратимую реакцию и теперь сжигали его изнутри.