— Рита, — Артур без сил опустился на пол, прислонившись спиной к злосчастному столу и вкладывая всю тоску и надежду в умоляющий взгляд. — Я же сдохну.
— От этого еще никто не умирал!
— Видит Мерлин, я буду первым, — проворчал рыжик.
Скитер опустилась перед ним на колени и провела кончиками пальцев по щеке:
— Зато представь, как здорово будет, когда наконец всё случится! Попробуй утешать себя этим, Медведик!
Артур застыл, млея от мимолётной ласки. И подавил разочарованный стон, когда Рита резво вскочила со словами:
— Ну, чего сидим, кого ждём? Вон тот хлам мне нужно как-то распихать по шкафам. Медведик, ну же!
В мыслях ворочалось тяжёлое: "Тебе нужно, ты и делай!", но Артур лишь кивнул, поднимаясь:
— Всё для вас, моя леди!
И покраснел, когда она уставилась на него с весёлым изумлением:
— А ты быстро учишься, котик! Вот за что я тебя люблю. Давай, помогу.
Надо сказать, что трудились они не зря. Артур не понимал, каким образом, но "Убежище" превратилось в самое уютное место в Хогвартсе, да и, пожалуй, в его жизни. Где-то Рита раздобыла целую гору тряпок, разномастных подушечек, скатерть на стол, свечи. Как-то всё это пронесла сюда. И даже держала здесь под столом целый ящик с упаковками котлокексов — единственным лакомством, которое она признавала. И пару бутылок с крепкими напитками. Правда, выдавала угощение очень скупо, а из бутылок позволяла отпить лишь глоток. Но это было ничто по сравнению с особым чувством, которое охватывало здесь Уизли — ведь в этом крошечном мирке для двоих у него было своё место, законное и очень удобное.
— Твоя софа, Медведик! Ну-ка, попробуй, — указала она однажды на появившийся здесь уродливый диванчик, накрытый пледом.
— Откуда? И как же магия?
— Оттуда. Чары уменьшения должны были слететь сами через определённое время. Я давно присмотрела эту рухлядь у старьёвщика, всё рассчитала, и вот — вуаля!
Софа оказалась хоть и продавленной, но на удивление удобной. Сама Рита предпочитала строгое кресло за простым столом, где сортировала газетные вырезки и кучу других бумаг и колдографий. В основном довольно старых. Странное хобби его девушки Артура интересовало мало.
Когда Рита увлечённо перебирала бумажки, он молча читал на софе свежую газету или журналы по квиддичу, либо вовсе дремал, стараясь не мешать. Иначе у Скитер сильно портился характер.
Беда, случившаяся однажды в такой тихий и сонный момент, странным образом обрадовала Скитер, которая тут же оживилась.
— Что за гадость? — Артур закашлялся, вскакивая с софы. Их уютный мирок заполнялся каким-то на редкость вонючим и противным дымом.
— Трубу прорвало, — Скитер откуда-то резво достала страшные штуки, похожие на оболочку головы какого-то чудовища. И одну такую хрень сразу стала напяливать на него. — Не дёргайся! Это магловские противогазы. Ну вот, попробуй дышать.
На себя она тоже напялила этот ужас, однако Артур магловскую штуку оценил. Дышать он мог, пусть и с некоторым трудом, и запах ядовитого дыма чувствовать перестал. А потом Рита показала ему трубу, щедро оплетённую паутиной, выходящую в углу из стены и тянущуюся к наружной стене, в которую и была встроена. В одном месте труба была повреждена, но отверстие выглядело слишком ровным, словно кто-то проделал его нарочно. Оттуда и сочился густой фиолетовый дым.
Скитер быстро заткнула отверстие какой-то ветошью, отчего дым перестал проходить в комнату.
— Ты помнишь, где находится лаборатория Вестерфорда?
— Конечно. Ты хочешь сказать...
— Да милый, она прямо у нас за стеной!
— Но это невозможно! Она на шестом этаже и в другом крыле!
— Загадки Хогвартса, Медведик! Ты же не удивляешься, когда из гриффиндорской башни можно тайным проходом быстро попасть в Большой зал, минуя кучу лестниц и коридоров.
Оказалось, Рита специально искала способ шпионить за скользким Дамианом, но на этот класс с трубой от вытяжки наткнулась случайно. Подозрения, как он видел, оправдались.
Сняв противогаз и стащив эту гадость с него, Рита взлохматила его волосы, похлопала по щеке и поманила к стене. Приставила к поверхности стены какую-то трубку и удовлетворённо улыбнулась:
— Послушай.
На удивление ясно он услышал какое-то шевеление, бульканье котла, сдавленные ругательства и вздох Вестерфорда, потом что-то упало, что-то звякнуло. Рита отняла трубку.
— Хватит.
— Что это даст? — зашептал Артур, испугавшись, что Дамиан тоже может их слышать. — Он же там один, ничего интересного ты услышать просто не сможешь. Он же не идиот, чтобы разговаривать с самим собой!
— Говори нормально, — фыркнула Рита в полный голос, — он нас без подобной игрушки не услышит. Очень дорогая вещь, котик, относись бережно. Всё-таки сто галеонов.
— Сколько?
— Ещё в обморок упади! Любая уникальная вещь стоит денег. И ты не прав — такие, как Вестерфорд, не всегда бывают одни. У него явно есть своя клиентура.
Она деловито приделывала трубку к стене, обмазывая каким-то серым желе место прикрепления.
— А теперь иди сюда!
На столе стояла вторая трубка, только пониже и шире в диаметре. Верхнее отверстие было закрыто темной сеткой. Рита что-то подкрутила на ней, и комнату заполнили те самые звуки. Бульканье котла, шаги, вздохи.
— Да не вздрагивай! Не услышит он нас. К сожалению, очень маленький радиус действия, но нам хватит. И привыкай, теперь эти звуки будут здесь всегда.
Она набросила на подслушивающий агрегат красивую салфетку, и трубка исчезла, будто на столе в этом месте ничего не было. А звуки остались.
— Охренеть! — наконец оценил Уизли.
— А то! Я знала, что тебе понравится, Медведик! Всё, отдыхаем.
— Как? Я не могу закрыть глаза, мне кажется, что он рядом!
— Привыкнешь.
Он, в самом деле, привык, и перестал обращать внимание на звуки, издаваемые шпионской игрушкой, тайком даже жалея Риту и её бесполезную затею. Артур свято верил, что единственный клиент у Дамиана — это он сам. Ну и директор, наверное.
Как раз от него и шёл сегодня Артур, спеша сразу обо всём доложить подруге.
— Как прошло? — та потягивала из маленькой рюмки содержимое одной из бутылок.
— Ужасно! Я боялся, что он попросит посмотреть ему в глаза.
— Зря. Твоя серьга дала бы тебе знать в случае чего.
— Да я понимаю, и спасибо тебе за подарок, но всё равно... Он спрашивал про тебя.
— Что именно? — насторожилась Рита.
— Ну типа как у нас отношения и было ли что-то, ну ты знаешь, — Артур покраснел.
— Что? — развеселилась Скитер. — Так прямо и спросил?
— Да, — мрачно подтвердил он, падая на свою софу. — Я честно сказал, что не было. Кажется, он остался доволен. А потом вдруг спросил, встретимся ли мы на каникулах. А ты же сказала не говорить! Я ответил, что ты меня собиралась навестить в Норе, но точно ничего не знаю. Ведь не знаю же, да?
— Умница! Всё правильно! А он что?
— Велел не показывать тебе упыря — мол, не всякому по плечу такое зрелище. Зачем отпугивать девушку. И даже дал денег на гостиницу, чтобы в доме долго не задерживались.
— Ого! Покажи.
Артур кинул на стол слабо звякнувший мешочек.
— Пять галеонов! — Рита присвистнула. — Да ты богат, Медведик!
Он скривился, засовывая в карман прилетевший обратно тощий мешочек.
— Я не клялся, что всё так и исполню... Ты уверена, что хочешь пожить в Норе? Может, мы и правда... Ну, снимем...
— Не волнуйся, — таинственно улыбнулась подруга. — Тебе всё понравится. Вот увидишь! Тише!
Звуки из лаборатории Вестерфорда привлекли и его внимание. И клиент, навестивший зельевара, заставил Артура побледнеть — такой мог учуять их шпионское устройство.
— Мой мальчик, — говорил директор Дамблдор, словно находящийся рядом. — Ты давно не заходил, что-то случилось?
— Чего желаете, господин директор? Я весь внимание, но осмелюсь напомнить, что вы обещали не беспокоить меня в лаборатории. И как раз сейчас я очень занят.
— Много времени я не займу, мой мальчик. Я пришёл выразить свои соболезнования. Посмотри, газета магловская, но... А это список пассажиров... Такая катастрофа! Это же твой старший брат?
— Сводный, — глухо подтвердил Дамиан.
— Самолет разбился без всяких видимых причин. Такая жалость... Эти маглы такие экстремалы...
Повисшее молчание длилось минуты две, а показалось вечностью. Потом Дамблдор попрощался и ушёл. А Артур смог выдохнуть. И чуть не подпрыгнул, когда из невидимой трубки раздался звериный рёв Вестерфорда и что-то увесистое с грохотом врезалось в стену и осыпалось осколками.
— Могу предположить два варианта, — азартно потирая руки, проговорила Рита. — Или он очень любил брата, или сам подстроил эту катастрофу, а директор его шантажирует. Мне срочно нужны магловские газеты!
* * *
Том проснулся резко, рывком перекатываясь в сторону, спасаясь от неведомой опасности и, только ударившись локтем о стену, вплотную к которой стояла широкая кровать, начал приходить в себя после кошмара. Он снился ему периодически, без всякой видимой причины. Будь накануне встреча с друзьями, или тихий вечер в пыльной библиотеке, или даже страстное свидание с очередной любовницей — ничто не гарантировало, что кошмар не вернётся. Он его не мог вспомнить, сколько не старался. И не мог объяснить. Кажется, что-то взрывалось, падало, рушилось... И когда это началось, тоже помнил смутно, но на последнем курсе в Хогвартсе кошмар уже преследовал его. Хорошо, что, как у старосты, у него была отдельная спальня.
Том зажмурился и с силой потёр ладонями лицо. Поэтому он никогда и ни с кем не делил постель или комнату, на которую неизменно накладывал заглушающее. Пусть кошмар снился не каждый день, а всего лишь раз в неделю, ну максимум — два раза, но рисковать и показывать эту досадную слабость Том никому не собирался. Несколько раз в прошлом, когда он путешествовал, досадное соседство всё же случалось, и на утро приходилось стирать память случайным свидетелям.
От кошмаров не помогало ничего. Ни очищение сознания, что стало практически неотделимым ритуалом после освоения окклюменции, ни многочисленные ментальные практики, ни зелье сна без сновидений — после пары месяцев ежедневного приёма, когда он отчаянно решил хоть некоторое время прожить как нормальный человек, образовалось неизбежное привыкание. Зелье просто перестало действовать. Заснуть стало настоящей проблемой, и тот отрезок времени, который хотелось забыть, охарактеризовался мучительными попытками не спать вообще, потому что стоило забыться на пару часов, как он проваливался в свой вязкий кошмар и просыпался от собственного крика разбитым, не отдохнувшим, с бешено колотящимся сердцем и холодной испариной.
Тогда он подался в Индию к одному местному целителю, которого порекомендовал ему надёжный маг. Как ни велико было разочарование, когда вместо седого и важного мудреца он увидел перед собой старого, морщинистого и абсолютно лысого рыбака, ведущего полунищенское существование, Том сжал зубы и сдержанно попросил о помощи. Старик оглядел его ясными, не утратившими улыбки глазами, спросил, что в жизни важнее всего, и на ответ "мудрость" просто рассмеялся, с кашлем и похлопываниями по худым коленкам. А потом предложил разделить скудную трапезу. Рыбу Том не любил, но, измученный бессонницей и потерей аппетита, съел всё предложенное, старательно поблагодарив странного старика.
— Оставайся, — коротко выразил тот своё согласие.
Три месяца ему пришлось жить в полуразвалившейся рыбацкой хижине, ходить в море на вёслах, чинить сети, собирать дрова, латать крышу и стены, готовить еду на костре и полностью отказаться от магии. Старик оказался непрост, и Реддл как губка впитывал его скупые замечания о мире, о магии, о людях, о болезнях и прочем. Каждый вечер, измученный физическим трудом, Том ложился на жёсткую циновку в углу хижины и закрывал глаза. Старик абсолютно молча клал свою морщинистую ладонь на его лоб и глаза. Дальше он ничего не помнил, просыпался лишь утром в предрассветной мгле, когда старик требовал вставать и приниматься за ежедневные дела. Прошло много недель, прежде чем к Тому вернулся самостоятельный полноценный сон. Последние дни в хижине он засыпал без помощи рыбака, а кошмар приснился лишь однажды — в последнюю ночь перед отъездом.
— Здоров, — удовлетворённо кивнул старик, наслушавшись его криков, прежде чем разбудить. — Больше я тебе не нужен.
— Но как же кошмар? — Том уже надеялся, что за три месяца излечился полностью, и это утро стало страшным разочарованием. — Он вернулся!
— Правильно. Вернулся. Это часть тебя, — ответил целитель на ломаном английском, подбрасывая мелкие щепки в костёр, над которым закипал отвар из разных травок в медном котелке. — Никуда он от тебя не денется. Этот кошмар — часть тебя самого.
И он гулко постучал кулаком по своей впалой груди.
Том сосредоточенно покивал, гася в себе отчаяние усилием воли, даже постарался понять и согласиться, что да — часть, сожри её мантикора, но смириться так и не смог. Как он — блестящий учёный, сильнейший маг современности, мастер во многих областях магических наук, включая тёмные искусства — и страдает от банальных кошмаров, словно какая-то впечатлительная девица. И такая злость порой охватывала, что с трудом удавалось сдерживаться. Такой глупый изъян в практически совершенном теле с могучим интеллектом и отменным здоровьем!
Контрастный душ помог — изобретения маглов Том всегда уважал и не считал зазорным использовать их наработки, будь то удачные методики или технологии. Потом пробежка и снова душ. Физические упражнения лучше всего устраняли последствия кошмаров. Переставали дрожать руки и нервно дёргаться глаз. Сегодня предстоял сложный день, и он должен быть в отличной форме.
Сова от Ричарда застала его за кружкой крепкого кофе без сливок и сахара. Пристрастился недавно с лёгкой руки Антонина Долохова.
"Сегодня!" — коротко сообщал Лестрейндж. "Мог бы и патронус послать!" — ворчливо подумал Том, скармливая сове тост с ветчиной, который не в силах был проглотить сам. Сова ветчину сожрала, а тост, презрительно клюнув, отодвинула от себя лапой. Том выхватил палочку, и умная мерзавка ждать заклинаний не стала, шустро метнувшись в открытое окно. Он просто нервничал перед важной встречей. Наверное, самой важной за последние несколько месяцев.
* * *
— Что стряслось? — Санни только поднялась по лестнице к совятне, чтобы отправить письмо родителям, когда натолкнулась на спускавшегося оттуда Рудольфуса. Слизеринский префект тут же ухватил её за локоть и отвёл чуть в сторону от входа в шумную и грязноватую башню. В маленьком закутке даже оконце имелось, правда, маленькое и закрытое, так что уютный уголок вряд ли пользовался успехом, запах тут стоял тот ещё, от продуктов жизнедеятельности сов не защищала толстая стенка. — Лучшего места не нашёл?
— Да ладно тебе придираться. Как вчера отработка прошла?
— А что, Флинт не рассказал?
— Сказал, что нормально. И больше ни слова добавлять не захотел, поганец.
— Так нечего добавлять, — Санни внутренне поблагодарила Флинта за деликатность. Ещё бы и реально сказать спасибо. Или лучше не заострять его внимание? — Это всё, что тебя интересовало?
