Наследники предтеч 1: Выживание

Из-за отсутствия ножей пришлось использовать скальпели, а костёр удалось развести только после знакомства с соседями, которые додумались прихватить с собой механическую зажигалку. Они, кстати, оказались одними из немногих нормальных в общении людей. Ещё такими показала себя небольшая группа на другом берегу реки, у которой удалось выменять на часть репеллента котелок, и мужчина, поселившийся на острове примерно на километр выше по течению.

Однако уже через десять дней поведение части народа в обеих знакомых группах начало меняться: вместо спокойного и приветливого, оно стало дёрганным и агрессивным. Прежние приятели вдруг, ни с того ни с сего, начали подозревать гостей в желании украсть, напасть или обмануть. Даже после того, как соседи успокаивались, пульс и дыхание оставались учащёнными, на коже проступал нездоровый румянец, речь звучала более резко и отрывисто, а глаза лихорадочно блестели. Подозревая, что причиной может оказаться какая-то неизвестная инфекция, врачи выдали соседям по несколько хороших порций всех имеющихся у них антибиотиков, после чего свели контакт к минимуму. Во-первых, потому что забыли заказать средства защиты, и сами могли заразиться, а во-вторых, чтобы не нарываться на слишком уж участившиеся ссоры.

На следующий день после этого с Романом случилась беда. Во время охоты за грызуном мужчина увлёкся и, поскользнувшись на влажном после дождя склоне оврага, покатился вниз.

— А, чёрт! — выругался он, врезавшись в поваленное дерево. — Росс! Иди сюда, мне помощь нужна!

Тот поспешно спустился по крутому склону. Роману сильно не повезло. Падая, он напоролся верхней частью ноги, около паховой области, на покрытый грибами и мхом, полутрухлявый, но увы, ещё достаточно крепкий сук так, что тот пронзил бедро чуть ли не насквозь.

— Есть вероятность, что повреждён крупный сосуд, — высказал Росс свои соображения, бегло осмотрев место повреждения. — Если ветку вытащить сейчас, то будет слишком большая потеря крови. Надо оставить кусок в ране до тех пор, пока не вернёмся в лагерь.

— Сможешь? — Роман с перекошенным лицом вцепился другу в руку и, дождавшись кивка, резко добавил: — Тогда чего же ты ждёшь?!

Несколько минут потребовалось для того, чтобы обстругать ветку до такой степени, когда её удалось обломить, не повреждая рану сильнее. Мужчины с трудом выбрались из оврага и отправились в обратный путь, который показался гораздо длиннее и сложнее, чем обычно. Роман, почти повиснув на более высоком спутнике, скрипел зубами и тяжело дышал, а тот, в свою очередь, его поддерживал, стараясь при этом как можно меньше задевать пострадавшую ногу и не поскользнуться на совершенно мокрой от уже надоевших ливней траве.

Когда удалось вернуться на остров, Романа начало знобить. Росс с сомнением осмотрел рану, потом, на всякий случай, приготовил жгут, несколько зажимов и глубоко задумался. Крупные сосуды всё-таки не повреждены, иначе кровь выделялась бы активнее, особенно когда он ощупывал окружающие ткани и проверял, насколько крепко засел сук. Сейчас следует расширить рану — так и вытащить дерево удастся без того, чтобы повредить ногу ещё больше, и промыть легче будет. А последнее немаловажно, особенно учитывая, сколько грязи и бактерий попало в ногу вместе с трухлявой палкой.

— Чего тянешь, режь уже, — прекрасно понимая, что так будет лучше, поторопил пациент.

Прикинув, как можно надрезать колотую рану, чтобы её удалось качественно промыть, но при этом свести дополнительные повреждения к минимуму, Росс приступил к операции. Но почти сразу же из под скальпеля брызнула кровь, причём с напором и силой, характерным для крупной артерии. На мгновение растерявшись — ну не могло на этой стороне бедра и на такой глубине быть ни артериол, ни артерий, особенно крупных — хирург схватил самодельный жгут. Однако несмотря на все усилия, поток крови не только не прекратился, но даже не стал меньше. После пары безуспешных попыток, Росс оставил бесполезное занятие и поспешил ещё расширить рану, чтобы удалить сук и вручную зажать сосуд. Судя по скорости кровопотери, времени было мало, и счёт шёл на минуты, если не на секунды.

Повреждённая артерия находилась глубоко, к тому же добраться до неё очень мешал не то застрявший в плоти обломок палки, не то неизвестно как попавший в рану камень. Наконец Россу удалось стянуть края сосудистой стенки так, чтобы кровь не била фонтаном. Быстро наложив стежки и убедившись, что главная утечка устранена, хирург впервые обратил внимание на общее состояние пациента и прикоснулся пальцами к его шее, чтобы прощупать пульс.

То, что Роман находился без сознания, не удивительно, учитывая общую анестезию и большую потерю крови. Но губы друга посерели, кожу покрыл холодный пот, пульс удалось прощупать почему-то только в центре шеи, и он оказался очень частым и слабым, нитевидным, а выделяющиеся из мочевого канала капли влаги прочертили тонкую дорожку на измазанном в крови бедре. Это — верные признаки сильного геморрагического шока.

Резко выдохнув, Росс выругал себя и полумёртвого друга за то, что ни один из них не подумал о том, чтобы взять раствор физиологической жидкости или хотя бы чистую поваренную соль и капельницы. Метнулся к котлу, набрал полкружки тёплой кипячёной воды и по каплям влил в пересохший рот пациента. Потом хирург схватился за волосы, но тут же заставил себя не предаваться отчаянию — пока есть хоть какой-то шанс, надо бороться.

Больше Росс не осмелился рисковать и использовать скальпель для расширения раны: вдруг опять повредит что-то, чего вообще-то в этом месте находиться не должно. Сейчас главное — спасти жизнь, а о застрявшем обломке потом подумаем. Поэтому врач удовлетворился тем, что промыл рану настолько хорошо, насколько было возможно, смочил её сильными антисептиками и прикрыл тканью.

Закончив, обтёр кожу друга от крови, закутал его в спальник, сел рядом и приподнял Роману голову, положив её на свои колени, чтобы было удобнее постоянно смачивать губы, язык и пытаться заставить раненого проглотить хоть немного воды. Восполнить недостаток жидкости — единственная надежда на спасение.

Роман умер через два часа. Но только когда появились признаки окоченения, Росс прекратил ухаживать за погибшим товарищем и застыл, уставившись на реку невидящим взглядом. Всегда трудно пережить смерть знакомого человека. Ещё сложнее, когда друг умирает на глазах. Но хуже всего то, что оставшийся в живых мужчина прекрасно понимал, что Роман умер не от полученной раны. Его убил Росс. Убил, пытаясь спасти. Если бы не его «помощь», возможно, друг остался бы в живых. По крайней мере, у него ещё был бы шанс.

Мысли Росса тянулись тягуче, каждая словно наносила очередную рану в области сердца. Врач — убийца. Если бы не этот разрез, если бы артерия находилась там, где ей положено...

Неожиданно апатию сменила ярость, Росс стряхнул голову мертвеца с коленей и обвиняюще стукнул того кулаком.

— Это ты виноват! Ты, а не я! Если бы ты не был ненормальным мутантом, если бы у тебя всё находилось на своих местах, ничего бы не случилось! — В полубезумном состоянии хирург схватил скальпель и, сорвав спальник, склонился к ноге. В нём горело яркое желание доказать, убедить хотя бы самого себя, что в смерти друга доля вины Росса не так уж велика.

Нескольких минут хватило, чтобы понять, почему не помогал жгут. Чуть выше раны артерия уходила под костный вырост — тот самый, который врач сначала принял за чужеродный предмет. Возможно, в обычной ситуации он служил защитой для сосуда, но сейчас не позволил остановить кровь.

— Это ты мутант! — Хирург снова ударил кулаком по груди мертвеца, а потом всё-таки не смог сдержать слёзы. Пусть даже и мутант с аномальным строением тела, но Роман был другом Росса. Единственным настоящим другом в новой жизни.

Потом, немного успокоившись, врач вооружился раковиной от большого двустворчатого моллюска и пошёл на другой край острова, копать могилу. Физический труд помог отвлечься и начать мыслить рационально. А когда мужчина углубился в землю на глубину локтя, пришло страшное подозрение, заставившее замереть и похолодеть.

Оставив импровизированный совок в яме, Росс почти бегом вернулся в лагерь и снова схватился за скальпель. Несколько широких разрезов обнажили внутренние органы мертвеца, и их форма, а также расположение подтвердили предположение. Не человек.

Резкими, почти паническими движениями хирург искал отличия, которые можно определить даже без вскрытия, и поиски быстро увенчались успехом. Суставчатые рёбра, заметно выступающие, к тому же подвижные, клыки в верхней челюсти, зубная формула...

Отложив скальпель, мужчина ощупал самого себя. Вывод очевиден — он точно такой же, как и Роман. Самое удивительное, некоторые отличия можно было бы легко заметить и без вскрытия, однако внешний вид, как себя, так и других людей, казался таким нормальным, таким правильным, что все несоответствия не привлекли внимания, пока Росс не задумался над этим вопросом.

— Не человек, — почти неслышно прошептал Росс, ещё раз посмотрел на труп и снова потянулся за орудием.

Когда хирург закончил вскрытие и отправился докапывать могилу, он испытывал только пустоту и глухое отчаянье.

Все внутренние органы отличались формой и размерами, а назначение некоторых невозможно даже предположить. Кровеносные сосуды расположены непривычным образом, и даже мышцы не такие: крепятся иначе, да и структура волокон необычна. Весь многолетний опыт врача, все земные знания оказались не просто бесполезными, но ещё и способными сильно помешать, ведь ориентируясь на них, легко навредить или даже убить, не желая того. Как, например, случилось сейчас.

От понимания сложности задачи у Росса возникло сильное желание бросить всё, чем он занимался в прошлой жизни, забыть, отгородиться и переквалифицироваться, например, в охотника, как сделал бывший физик Борис на соседнем острове. Но врач быстро взял себя в руки. Всё равно он никогда не сможет забыть первой смерти. Если отступить сейчас, то груз неискупленной вины останется с ним до конца. Нет, это не дело: убил и в кусты. Теперь его прямой долг, долг перед самим собой и погибшим другом, попытаться поднять местную медицину. Ведь иначе Роман умер зря.

Почему-то хирургу показалось важно хотя бы немного привести тело в порядок перед похоронами, и положить в могилу рядом с ним аккуратно завёрнутые в листья два скальпеля и несколько хирургических игл. Нет, Росс не верил ни в загробную жизнь, ни в перерождение, но на душе всё равно стало легче. Как будто он отдал погибшему последние почести.

Засыпав труп землёй, и покрыв её толстым слоем красного мха, Росс опустился на колени перед кривым деревянным крестом.

— Я клянусь, что не отступлю, и твоя смерть не будет напрасной.

10 – 15-е сутки

Верхний ярус джунглей

Следующий день наглядно показал, что даже в верхнем ярусе леса отнюдь не безопасно. Когда я собирала разные виды фруктов для очередной попытки справиться с жором, мартышки на соседнем дереве подняли дикий гвалт. Присмотревшись, я увидела странное животное, похожее на большую зелёную шестирукую паукообразную обезьяну без головы. Однако уже через мгновение стало ясно, что голова у неё находится на своём законном месте, просто в тот момент обезьяна склонила её на грудь, судя по всему, перекусывая хребет пойманной мартышке. Громкие крики остальных членов стаи, а особенно забрасывание ветками и плодами, не понравились хищнику, и он негромко рыкнул. Голос оказался низким, глубоким, вибрирующим, от него я прижалась к ветке, а вся стая на мгновение затихла, после чего поспешила покинуть негостеприимную крону с опасным соседом.

Немного поколебавшись, я, хотя и была на другом дереве, тоже отступила, но одновременно, забралась повыше с целью лучше разглядеть опасного хищника. Тот же, удобно устроившись на развилке ветвей, сытно перекусил свежим мясом, сбросив остатки вниз. На второе пожевал зрелые фрукты и лишь после этого неспешно, но с удивительной грацией, которую трудно ожидать от такого неуклюжего на вид существа, направился вниз по стволу и быстро скрылся в густой листве.

Несмотря на то, что я и раньше вела себя достаточно осторожно, после этой встречи стала ещё бдительней. Но, как ни странно, постоянное обострённое внимание оказалось совсем не в тягость, наоборот, помогало замечать красоту и гармоничность окружающего мира, наблюдению за которым я и посвятила пять следующих дней. А это, в свою очередь, хорошо отвлекало от грустных мыслей после очередной неудачной попытки справиться с жором.

Заодно продолжила осваивать кулон. Компьютер в нём мог выполнять множество заказанных дополнений, в том числе работать как фото— и видеокамера. Причём великолепного качества, с функциями приближения или увеличения как минимум до уровня неплохого микроскопа, отсроченной съёмки и многого другого. Вот их и опробовала.

Результаты одновременно порадовали и расстроили. Хорошо то, что и фото и видео очень чёткие, да ещё и фокус можно установить заранее — и он смещается вслед за объектом. А увеличение такое, что реально можно вместо микроскопа использовать. Но кое-что другое огорчило. Несмотря на всю чёткость получающейся картины, от реальной она отличалась весьма сильно. Компьютер искажал не только цвета, но, примерно в половине случаев, даже фактуру поверхности, а иногда и форму предметов. Из-за этого некоторые обезьяны на фото были мало похожи на себя же в реальности. Радует, что хоть со звуками таких проблем не замечала.

Подумав, что исправить искажение можно где-то в настройках, я копалась в них больше часа. Но, хотя варьировать удавалось многие параметры, нужного найти так и не удалось. Через некоторое время я сдалась и вернула предусмотрительно сохранённый первоначальный вариант. Пусть даже искажает — это лучше, чем ничего. Придётся привыкать. Да и не всегда такие глобальные отличия как с той же паукообразной обезьяной: приспособившись, чаще всего вполне удаётся понять, что или кто именно на снимке.

Кроме обезьян, в кронах водились крупные пернатые, напоминающие павлинов, и другие, похожие на попугаев и птиц-носорогов. Множество видов птиц поменьше размером, небольшие симпатичные животные, похожие на лемуров, древесных енотов, крыс, белкоподобных грызунов и летучих мышей. Несколько раз удалось заметить осторожных ночных хищников, величиной с крупного домашнего кота. У каждого из них по бокам тела располагались две широкие складки кожи, которые, расправляясь, позволяли животным планировать при прыжке. На деревьях со сладкими сахаристыми плодами часто встречались бурые, зелёные и красновато-золотистые ящерицы, достигающие иногда метровой длины (две трети которой приходилось на хвост) и пары килограммов веса. Кстати, длиннохвостые рептилии во время ливня становились малоактивны, добыть их в это время не составляло труда, а мясо обладало нежным вкусом, слегка напоминая нежирную курятину. Кроме этого в кронах водилось несколько видов змей. И что удивило меня больше всего, как минимум пара из них если и не растительноядные, то, как минимум, любит разнообразить свой рацион фруктами.