* * *
Утром следующего дня Мира проснулась уже в лодке, от поскрипывания старого дерева и тихих всплесков за бортом. Белесые клубы тумана висели над рекой и скрадывали детали, но темная стена слева, видно, была скалистым берегом Холодной реки. От города они уплыли порядочно, скалы начинались в дне быстрой езды на ногглах или в четырех — пешком. Мира приподнялась и выбралась из-под плаща, которым ее заботливо прикрыли.
Мужчины сидели на носу лодки и вглядывались в туман. Ари услышал шум и, обернувшись, кивнул Мире.
— Доброе утро, Хозяйка птиц, — Зенгар смотрел вперед, и голос терялся в тумане. — Умывайся, только тихо. Есть разные жители этого тумана, и не всех из них хотелось бы повстречать на маленькой лодке.
Мира вздрогнула. Она поняла, о ком говорил Зенгар — речные змеи, шесть локтей длиной, издавна грозили тем, кто отправлялся вплавь по Холодной реке. Рыбаки, жившие в городе и продававшие рыбу у порта, рассказывали, что змея может чуять лодку издалека и долго преследовать ее, набрасываясь на неосторожных и забывшихся. Девушка отсела от борта подальше и начала рыться под плащом, разыскивая флягу с водой. Ари, заметив ее замешательство, зачерпнул из реки и протянул Мире.
— Мы плывем в речное убежище Ищущих на озере Туманов, — прошептал Ари. — Учитель Зенг думает, что жрецы могли видеть нас у Речных ворот Аргора. Погоню, если она будет, встретить лучше там.
— Скажи, Ари, — Мира впервые назвала Темного по имени и смутилась, — то, что ты говорил о Безликих, знает еще кто-нибудь? Может, жрецы охотятся вовсе не за мной?
Ищущий нахмурился, Зенгар на носу лодки тихо хмыкнул.
— Проверь, — Ари указал назад. — Милосердие жрецов — известная вещь.
— Тихо, — Зенгар поднял руку. Туман опустился ниже, к самой воде. Плеск волн почти утих. Мира до боли в пальцах сжала скамью и задержала дыхание. Ари с учителем вынули длинные дротики и вглядывались в серую взвесь. На мгновение все застыло.
Тишину резко разорвал громкий всплеск слева. Зенгар обернулся, метнул дротик в облако брызг. Вода вздыбилась, лодку кинуло на правый борт, разворачивая. Мира заметила в тумане что-то темное, длинное, летящее высоко над водой. Снова ударила волна, хлестко ударилось об воду в тумане плотное тело. Зенгар оглянулся. Ари поднимался с колена, Мира лежала на дне лодки, все еще крепко держась за скамью. Он резко кивнул и отошел ближе к середине лодки, доставая новый дротик.
— Учитель, — Ари всматривался в туман, — что там?
— Водяная змея, — мрачно ответил Зенгар. Клубы мокрой пыли наплывали с носа, закрывая все, только темнела вода вокруг лодки. Зябко скатывались под плащи капли воды.
— Она летела, учитель. Пролетела над нами.
— Спроси об этом Хозяйку птиц, Ари-гран, — Зенгар пригнулся, поднимая со дна лодки трезубый гарпун. — Надеюсь, холодный яд не улетел в туман и змея вернется медленной, а не то...
Лодку тряхнуло. Мира с ужасом почувствовала, как поток воды перехлестывает через край. Девушке показалось, что лодка переворачивается. Она подняла глаза и увидела, как Ари бьет что-то темное, обвившее весло, длинным ножом, а Зенгар резко опускает трезубец в воду. Серая взвесь вокруг закружилась, свилась в жгуты под веками, дохнула холодом — и выхлестнула через кончики пальцев. Лодка вздрогнула. Мира услышала тяжелый всхлип воды, нехотя отпускающей днище.
— Нет, Мира! — Ари на мгновение отвлекся и получил удар веслом по ногам, откатившись к девушке. — Стой! — он схватил рулевой шест и, высвободив его из креплений, ударил плашмя по темному, толстому изгибу, переваливающемуся через борт. Зенгар, изловчившись, попал все-таки гарпуном в темной воде так, что дрожащую рукоятку вырвало из рук. Вместе с крепко сидящим гарпуном змея наконец скрылась в воде.
— Попал в голову, — Зенгар тяжело дышал. — Или в шею. Хозяйка птиц, прошу, опусти лодку.
Мира очнулась, вокруг резко стало тихо, и в тот же момент серые жгуты и холод ушли, растворились в воздухе. Лодка с резким шлепком врезалась в реку. Девушка с ужасом смотрела на спутников. Ари, вполголоса ругаясь, рассматривал след удара на предплечье и ощупывал ногу. Зенгар тихо засмеялся.
— Ты спасла нас, — наставник Ари опустился на корточки, — От дочери Холодной реки мы могли и не уйти. Твой дар спас нас, — он положил руку Мире на плечо и слегка сжал. — Та змея была очень сильна, и если бы ты не подняла ее из воды...
Мира приподнялась на руках и заглянула за борт. Ее тошнило, страшная слабость разлилась по телу. Туман рассеивался, где-то наверху проступили первые отблески Высокого неба. Подул легкий ветер.
Ари, шипя сквозь зубы от боли, перебрался к девушке и поднял со дна лодки мокрый плащ.
— Спокойнее, Мира, — он обернулся и взглянул за корму, в редеющий туман. — Змеи не вернутся. Отдыхай. Все хорошо.
Девушка судорожно вдохнула холодный, пахнущий рекой воздух. Лодка медленно плыла по течению вдоль темнеющего берега.
* * *
К часу Первого света туман рассеялся. Река, широкая и плоская гладь, мерно несла лодку вниз по течению. Зенгар внимательно оглядывал близкий берег, превратившийся в поросший низкими, корявыми сосенками косогор. Мира и Ари сидели на корме. Воздух становился теплее, иногда ветер доносил тепло сверху, где ярко сияло обычной чересполосицей Высокое небо. Робко пели редкие птицы.
Мира после встречи в тумане с опаской оглядывалась по сторонам, но ровная гладь реки не предвещала новых неожиданностей.
Девушка прислушивалась к себе, к ощущениям, оставшимся после сражения с речной змеей. Тогда, в пещерах Подземелья, она не чувствовала ничего особенного, обнаружив с помощью новой, таинственной и ранее неподвластной ей силы жрецов. Мира непроизвольно вжала ногти в ладони, вспомнив весь ужас той стычки. Слишком много вокруг нее зла, Тьма притягивает его, освети свет мой путь и отврати тень...
Ари, скрипя уключинами, вывел лодку на стремнину, и она, мягко покачиваясь, мимо раздавшихся берегов вышла на дымное зеркало озера Туманов. Мира залюбовалась покрытой белыми прядями, словно холодный металл, чистой ледниковой водой, что несла сюда Холодная река и множество ручейков и речек с окрестного кряжа. Вокруг, по берегу, плотной синеватой стеной стоял смешанный лес. Где-то рядом дорога из Аргора в Храм, вспомнила Мира. В Храм, куда ведет ее свиток учителя.
Мира теперь, когда первый порыв был сброшен в тину терпения, почти не боялась длинного, ведущего в неизвестность пути. Немного задачу облегчал и Ари, что с ледяным, достойным снежного гостя спокойствием встречал любую опасность. Зенгар... О нем Мира ничего пока не могла сказать. Где-то, как на старом складе, в нем проглядывала отцовская забота и теплое, покровительственное участие. Но в лесу, да и у входа в Подземелья он предстал совсем другим, холодным, уверенным в себе.
Боялась Мира теперь и себя, той новой силы, что просыпалась под знакомыми прядями техник Воздуха. Никто из магов-учителей Аргора не нашел бы нового в технике, поднявшей лодку. Обычная, простая и быстрая Петля. Да только самый тяжелый предмет, что поднимался в полет раньше, был небольшой, в ладонь Миры, каменный огневик. Лодка же не просто поднялась, взлетела, с тремя людьми и черными кольцами речной змеи впридачу.
И видела внутренним взглядом Мира теперь по-иному. Раньше, поднимая птицу, она словно плела изящную паутину из маленьких лучиков серебра, что витали в воздухе... Но страшная сила, схватившая лодку, да и серая волна в Подземельях были совсем другими. Словно через маленькую пока трещину в дне огромного сосуда стремилась вырваться, бушевала и билась о стенки неимоверная мощь.
Больше всего пугало Миру, что вернуть эту мощь в разбитый сосуд помогали не усилия девушки. Что-то утягивало, закрывало поток, и он исчезал сам собой. Можно ли доверять такому способу управлять силой? Мира зажмурилась, чувствуя холод капель тумана на веках и скулах, на обнаженных руках и кончиках пальцев. Где-то далеко в темноте под веками, маня и зазывая, поселилось серое пятнышко, и, вглядываясь в него, девушка ощущала приятную, но пугающую слабость. Тьма притягивает тебя. Тьма не оставляет жертву.
Страх медленно переливался внутри ее сознания, оставляя борозды беспокойства. Никогда больше, поклялась Мира. Никогда больше не призову, вольно или невольно, эту серую силу, что Ари и Зенгар зовут Тьмой.
Тьма — изнанка света. Так учили в Храме. Смерть — изнанка жизни, но можно ли поклоняться ей, черпать из нее, управлять ей? Только сейчас Мира ясно поняла, что всегда, работая с птицами, смешивая клей или подогревая на небольшом огоньке в лавке краски, она ощущала чужое, холодное присутствие. Пусть далеко, за непрозрачным, прочным барьером, но присутствие неизвестного, пугающе необъятного нечто.
Лодку качнуло. Мира, вырванная веером брызг из пучины ужаса, куда она медленно погружалась, взволнованно вгляделась в стену зелени совсем близко впереди.
Остров. Небольшой остров где-то в тумане.
И, искусно запрятанный, видимый только с той стороны, откуда приближалась лодка, деревянный причал со разбухшими от сырости столбами.
— 10. Бисса. У Зеленого пруда -
Бисса любила бывать у Зеленого пруда. Даже сейчас, в тревожное время общего сбора, когда никто не мог предсказать, во что выльется очередное провидческое видение старого мага, она знала — в серых громадах замшелых елей, у глубокого, рассеченного почти надвое узким мысом озера, где никогда не появлялись враги зеленых людей, можно найти приют и заботу.
Она прошла последние шаги по тропе, когда-то еле видимой, а теперь вытоптанной многими и многими ногами, минула трезубую сосну, что одиноко раскинулась у поворота тропы, поприветствовала стражей, неслышно замерших где-то в ее ветвях, последний раз насладилась шумом леса и направилась к сердцу озера по мысу.
Там, на небольшом каменистом островке, стояло длинное каменное здание, сложенное из грубых блоков. Никто не озаботился закрепить их, и щели между ними зияли, как шрамы старого воина, но Бисса знала — истинный дом лесного народа не под каменной крышей. Она прошла мимо трех пар стражей, последние из которых показались и коснулись кончиков носа, желая Биссе удачи, и прошла вниз, в сырой подземный ход, уводящий в большую, сухую и теплую пещеру.
Удача мне очень понадобится, думала Бисса. Ее руки привычно складывались в нужные жесты — пожелание удачи молодым охотникам, лесное приветствие — мастерам зверей, легкий намек на новости — ученикам Старика, сидящим поодаль, и, наконец, глубокое почтение самому Дессару, Старому магу, восседающему на деревянном помосте в глубине пещеры, у огромного бездымного костра.
— Ты вернулась? — тихо спросил Дессар, вглядываясь в лицо ученицы.
Бисса, стараясь казаться невозмутимой, кивнула. Свиток будто жег сквозь ткань сумки.
— Хорошо. Ты не одна, народ леса собирается по моему зову. Грядут страшные, чудовищные времена, и я готов провидеть ваш путь к спасению. Завтра пойдет дождь, и я донесу вам свое решение.
Решение?
Краем глаза Бисса видела лица сидящих у стен, играющих детей, охотников, обжигающих длинные рогатины. Лесные люди — всего лишь отшельники, ушедшие из Аргора. Некоторые ушли сразу, некоторые — после восстания Кузнеца, многие — после победы Храма Света. Это обычные люди, родственники старого леса, напомнила себе Бисса. Они могут пойти за любым из нас, не только за Стариком. Что же он задумал?
— Учитель, хочешь ли ты выслушать мой рассказ? Я была у Белых стен, в Змеиной теснине, у Лесного предела и Гнилого ручья, в Первом очаге и окрестных лесах. Интересен ли тебе мой рассказ?
Дессар лениво потянулся.
— Позже. Я выслушаю тебя позже, ученица.
Он знаком дал понять, что Бисса может присоединиться к отдыхающим, и та повиновалась. Сейчас она почти не ощущала беспокойства, такого, как раньше, в лесу — почти нет. Лишь усталость. Бисса расправила плащ на теплом выступе и вытянула ноги. Ее окружали друзья, но лесные люди жили в одиночку, редко небольшими семьями. Сто лет под зеленым пологом разрушили желание строить города.
Бисса далеко не так любила одиночество, как многие здесь, но шумная пещера смущала охотницу. Может, отправиться на поверхность? В лесу есть дичь, а кормить всю эту ораву тяжело... Но Старик сам решал, кто пойдет в охотничьи партии. Когда зеленые люди собирались вместе, он становился похож на старого мага, что правил городом раньше, когда Бисса еще называла себя жителем Аргора. Темная аура окутывала Старика.
Правители обречены, нахмурилась Бисса. Каждый правитель обречен. Тьма опутывает их.
* * *
Когда Бисса отдохнула и отправилась за едой, что шкворчала и пропекалась у костров, к ней приблизились три молодых охотника. Братья Ёргемы были так похожи, что казались близнецами, хоть и родились они от двух разных матерей.
— Бисса, длинная дорога умерила твой пыл? — спросил Гирен Ёргем. — Теперь ты признаешь Волю Света?
Она лениво смерила юношу безразличным взглядом.
— Плохое приветствие, Третий, — почему-то их раздражало такое обращение. — Я пришла с вестями для Старого Дессара. Воля Света не мой конек.
Двое оставшихся братьев раздраженно заголосили, пытаясь вызвать Биссу на разговор, но Гирен не отстал, лишь прищурился.
— Что ты скажешь, если и твой учитель примет Волю Света?
— Скажу, что ты сошел с ума. Дессар не пожелает делить с кем-то лес, — ответила Бисса, доставая короткой деревянной лопаткой печеный клубень. Сидящий у костра одноногий толстяк, бывший охотник, приветственно похлопал ее по плечу. — Старый Дессар слишком мудр, чтобы кинуться во все это сейчас.
Гирен оглянулся на братьев, но те потеряли интерес к Биссе и грызли длинную ногу снежного зверя, зажаренную на вертеле.
— Осталось недолго, — прошипел он. — Великий Горта предсказал, что лес перейдет во власть Храма, и тогда...
— Что — тогда? — Бисса откусила клубень. Он был сладким и вязким, как проповедь, но пах лучше — горячей землей и дымом. — Тьма отступит, распадется, и Край Мира исчезнет? Мир станет огромным, а деревья маленькими? Что — тогда?
Гирен протянул руку, и, обжигаясь, вытащил из самого огня печеный гриб.
— Тогда и поквитаемся, — посулил он, работая челюстями.
Бисса отодвинулась подальше и прислонилась к теплой, покрытой копотью стене. Поклонники Горты-проповедника ушли с ним, но часть осталась, чтобы нести "истинную" веру в темные, дремучие уголки леса. Глупые мальчики, нежно подумала Бисса. Вас не было в Аргоре в ту ночь. Вы ничего не знаете.
Ей не хотелось думать о будущем. Сейчас ее интересовала лишь еда, тепло костра и чистая вода, что плескалась в выбитом позади прудике.
Гирен ушел, и Бисса, глядя ему вслед, вспомнила, что этот мальчик был сыном дерева. Кто-то из горожан оставил в лесу маленького, молчаливого младенца, а охотники Дессара подобрали и назвали в честь героя, собиравшего рать тогда, за городскими стенами, за стенами, сотканными из слов.
