Им недвусмысленно предложили убраться.
— Думаю, нам и правда лучше распрощаться, — кивнула она. — Ещё раз прошу прощения за испорченное свидание.
— Извинения приняты, мисс Маршалл! — Лестрейндж коротко поклонился и тихо добавил: — Меня бы кто простил...
Линда не стала дожидаться появления "злого" братца, кивнула подругам и поспешила обратно на почту. Лестрейнджа было жалко, но, судя по всему, в жалости и советах этот парень действительно не нуждался. И девушка та... Нехорошо получилось. Да уж, знала бы, где упадёшь, соломку бы подстелила, как любит говорить Люси.
— Аманда, будь добра, разошли девушкам сообщения, что на базу возвращаемся через три дня, — распорядилась Линда, когда они переместились в дом Стэнфилдов. — Загостились мы у тебя, да и матч не за горами, будет только на пользу чуть сократить каникулы.
Девчонки дружно застонали, но Линда только махнула рукой, поднимаясь по крутой лестнице. В комнате она сбросила мантию на спинку стула, подошла к зеркалу и грустно улыбнулась своему отражению. Красавица, богата, знаменита, а толку?
Даже у Рабастана Лестрейнджа есть девушка. Аманда тайно бегает на свидания к кому-то из местных парней. Люси, чистокровная, хоть и бережёт себя всё для кого-то, а тоже стреляет глазками, даже брат Аманды, тот ещё ловелас, теряет дар речи в присутствии мисс Сабо. А вот ей ну никак не встретить того самого, семь лет уже в капитанах, скоро бы и уходить надо из спорта, а к кому? И пора бы смириться, что нет на свете её идеала, а вот же... Разбередил младший Лестрейндж душу.
А ведь понравился ей чертёнок ещё на празднике. И не только потому, что по статусу вполне мог ей подойти. Пусть она и полукровка из-за маглорождённого отца, но по матери вполне древнего рода, и мужчин наследников у Дервентов нет, так что кто-то из её сыновей может быть принят в род дедом и стать наследником. И второй сын благородного дома мог стать отличной партией. Уж дед бы точно одобрил. Да и Лестрейнджи могли согласиться, узнай они её родословную. Но зацепил её Рабастан совсем другим. И то, как он ловил снитчи на празднике, лишь подлило масла в огонь.
Было в парне то самое обаяние, которое не заработать ни возрастом, ни статусом, ни воспитанием. И трудно понять, откуда такое берётся. Может, виноват дерзкий взгляд, и насмешливая улыбка? Манеры настоящего аристократа, а не подделки под него? Уверенность в себе? Ну и красавчик ко всему, из тех, что не придают этому значения, не замечая, какое впечатление производят на слабый пол при близком знакомстве.
Очаровательный юноша заставил быстрее бежать кровь по её жилам, но совершенно не смотрел не только на неё, но и на других девчонок. Тот поцелуй на празднике он, казалось, даже не заметил. А ради Лестрейнджа пришлось перецеловать кучу идиотов. Дурацкий был план. Парень точно не оценил, ловко отстранившись от объятий. Всё косился на рыжих Прюэттов. Впору было заподозрить интерес к мужчинам. Только дело оказалось в другом. Или точнее, в другой.
До сегодняшнего дня у Линды ещё была надежда его очаровать. Даже приглашение Аманды приняла отчасти из-за Лестрейнджа. Но к её досаде пересечься с Рабастаном в их собственном поместье было сложнее, чем поймать снитч. Вот только то, как он бросился за девчонкой с почты, сказало о многом. Будь у неё даже возможность и время, чтобы отбить его у этой ревнивой школьницы, Линда бы на это не пошла. Хуже нет, чтобы стать разлучницей у чистокровных. Может, вообще помолвлены с детства. Тут простым проклятием дело могло не обойтись.
Мисс Маршалл с досадой тряхнула головой, Рабастана придётся забыть, но впереди был матч, и страдать о недоступных мужчинах — последнее дело перед игрой.
Ей захотелось отвлечься, всё же разочарование было сильнее, чем показалось вначале. На этот день у неё ещё запланирован Лондонский Тауэр. Самое то. Девчонки ленятся, не хотят идти на экскурсию к маглам, а она сходит. Ни разу там не была, а ведь историческое место силы. Интересно же.
* * *
Кэйтлин Мебд Хоган родилась на безжизненном скалистом берегу Северной Ирландии в семье бедного рыбака. Там и провела безоблачное детство, по крайней мере, первые годы жизни долгожданной девочки в семье Хоган проходили мирно и ничем необычным не охарактеризовались.
Пятеро старших братьев, замученная бытом мать, вечно молчаливый отец с лицом, изрезанным морщинами и обветренным безжалостными морскими ветрами, да старая бабуля, которой, казалось, давно перевалило за сотню — составляли всю её семью.
Когда маленькой Кэти исполнилось пять лет и случился первый магический выброс, именно бабушка спрятала её от обалдевшего семейства, стоящего перед разрушенным флигелем крепкого дома. Бабуля несколько дней не выпускала Кэти из своих комнат, рассказывая о волшебстве, прекрасном замке с таинственным названием Хогвартс, и о мрачных башнях далёкого Дурмстранга в землях, где очень суровая зима.
Странно, но то, что Кэти волшебница, Хоганы приняли спокойно. Во всяком случае, никто и словом не попрекнул, когда бабуля вытолкнула малышку к общему столу во время обеда спустя две недели. Флигель был уже практически восстановлен, отец смотрел задумчиво, а мама вдруг обняла её, крепко прижимая к себе, и всхлипнула. Оказалось, что бабушка тоже волшебница, а мама нет. Но это Кэти узнала много позже.
А в одиннадцать лет вместо алого поезда, везущего юных магов в Хогвартс, Кэти посадили на пароход с бледного вида сопровождающим, который взялся доставить её прямиком в холодный Дурмстранг. Только замок оказался не таким уж холодным, а в женском общежитии для первокурсников было и вовсе тепло и уютно. И военизированная форма, выданная по прибытии, оказалось удобной и тёплой.
Воспитывали их строго, но Кэти быстро приноровилась к такой жизни, чёткие правила и распорядок дня ей даже нравились. Очень скоро школа стала восприниматься вторым домом, нашлись и друзья. И наставники оказались не такими сухарями, как виделось перепуганной маленькой ирландке на первом построении.
Когда Кэти закончила свой седьмой курс, все братья уже переженились, трое младших поселились далеко от родителей, а двое старших остались в родительском доме, разделив хозяйство пополам. Кэти хотела бы жить в родном доме, но бабуля умерла в день её возвращения. Родные говорили, что старуха молчала последние месяцы, ни жалоб, ни просьб, ничего. А две недели назад и вовсе слегла. Думали, что конец, а она, мол, всё ещё держится. Стоило Кэти появиться на пороге, та жестом отослала остальных, а внучку поманила к себе. Девушка бросилась к самому дорогому человеку, становясь на колени возле узкой кровати. Услышала горячечный шёпот: "Дождалась", и заплакала, молча, во все глаза всматриваясь в любимые черты. "Ну полно реветь-то, волшебница, — старуха ласково потрепала её по голове, и добавила непонятно: — Не обижайся на них, оставь, у тебя другая судьба". Кэти ещё чего-то ждала, и не сразу поняла, что бабули больше нет. И никогда не будет. Встала с пола, когда поняла, что не чувствует уже ног. Закрыла глаза бабуле.
Похороны прошли очень скромно, двое младших братьев не смогли прийти. Да Кэти их и не винила. Бабуля, пожалуй, только с ней и была близка. Все эти дни до похорон прошли как в тумане. Да и мать совсем отдалилась от неё, возясь с подрастающими внуками обоих молодых семейств. Братья вроде и улыбались, подшучивали, но явно им было не до неё. А может, невестки настраивали, они Кэти сразу невзлюбили, и почти не скрывали неприязни.
Удивил отец. В тот же вечер после похорон вызвал её в свой кабинет, со стенами, увешанными всевозможной рыбацкой утварью. Молча вручил старый рюкзак, а потом заговорил.
— Дочь, — сказал он, — ты уже взрослая, тут для тебя жизни не будет, слишком уж выбиваешься из общей массы местных кумушек. Не зарывай свой дар, как твоя бабка. Поищи своё место среди волшебников, таких же, как ты. И знай, мы всегда тебе рады, но не надо возвращаться насовсем. Найди себе там дело по сердцу.
Он неопределённо махнул рукой.
Кэти была потрясена — пожалуй, это была самая долгая речь старого Джо Хогана из всех, какие когда-либо слышали его дети. Она молча приняла рюкзак и сразу вышла из дома, уверенная, что именно этого и хотели родители, смущённо отводившие от неё взгляд с самого приезда.
Помотаться пришлось изрядно, всё-таки не так просто начинать жизнь с нуля, без особых знакомств, без жилья и почти без денег. Нет, в рюкзаке оказалась очень приличная сумма, невесть как накопленная родителями. Только Кэти старалась не тратить эти деньги, сама зарабатывая на свои скромные запросы и самое дешёвое жильё.
Казалось, ничего выдающегося её, полукровку, не ждёт в магическом мире. В чудеса она не верила давно, не было чудес даже у волшебников, и знала всё про свои скромные возможности. Казалось, ничто не могло сделать одинокую девчонку знаменитой, и к этому она точно не стремилась. Однако судьба неожиданно решила её побаловать.
Помог случай, познакомивший её с симпатичной скромной девчонкой Люси Сабо, на одном празднестве в маленьком городке Бретани. Люси увидела, как Кэйтлин покупает в сувенирной лавке маленький снитч.
— Интересуешься квиддичем? — спросила светловолосая ведьма, приветливо улыбнувшись.
— Была ловцом в школьной команде, — чуть помедлив, решила признаться рыженькая Кэти, смутно припоминая, что встречала мисс Сабо в Дурмстранге. Та училась на другом потоке и на два курса старше.
— О, мисс Хоган, ну конечно! Снитч на пятой минуте матча! А что ты делаешь на будущей неделе?
Оказалось, что Гарпии объявили очередной набор, и Люси как раз собиралась поучаствовать. Только одной было немножко страшно. Кэти, всё это время зарабатывающая себе на жизнь испытанием новых моделей мётел в крупной фирме, мгновенно решилась на авантюру. В итоге из двенадцати претенденток, места в команде получили лишь они двое. А спустя год Кэти, вслед за мисс Сабо, взяли в основной состав. Это было счастьем и исполнением мечты. Хотя девушка прекрасно понимала, что такое занятие не навсегда. Состав команды обновлялся регулярно, и самой старшей не было и тридцати пяти.
Вот с Гарпиями Кэти помотало по миру. Они побывали во всех странах Европы, летали на магловском самолёте в Штаты, Канаду, Мексику и Бразилию. Не часто, но побеждали. Кэти гордилась своими успехами. Из восьмидесяти семи игр она тридцать девять раз ловила снитч, что было очень неплохим показателем. Хотя Линда считала, что она может играть лучше, и зверствовала на тренировках. Зато и отдыхать их капитан умела, и с удовольствием устраивала праздники для своих девчат.
Вот и на дне рождения Аманды Стэнфилд — охотницы, как и Люси — все они веселились от души. Кэти по привычке больше наблюдала, чем участвовала, устроившись со своим коктейлем в уголке, где наслаждалась презабавным зрелищем и каким-то покоем. А потом увидела Его!
Он стоял у стойки, молчаливый и неприступный, отказав в танце всем гарпиям, включая капитана Линду. Тёмно-рыжие волосы, собранные в хвост, проницательные светлые глаза, твёрдый подбородок, высокий рост. Кэти поймала себя на том, что не сводит с красивого парня глаз. Она не слишком любила танцы, и вообще старалась отсидеться в сторонке, но этого молодого человека, похожего на героев старинных былин, которые бабуля рассказывала в детстве, мисс Хоган готова была сама пригласить на танец.
— Кто это? — тихо спросила она проходившую рядом с ней Аманду.
— Рыжий? У стойки? — уточнила та. И увидев кивок, хмыкнула. — Прюэтт. Гидеон Прюэтт. А ты, как всегда, не танцуешь?
Мисс Хоган помотала головой, и именинница оставила её в покое, поспешив на зов Линды.
Кэти не была невинной уже давно, да и никогда не рассчитывала на брак с чистокровным, потому и не посчитала нужным беречь непонятно что не пойми для кого. Первый роман случился ещё там, в фирме, изготавливающей мётлы. Улыбчивый паренёк из службы доставки помог ей с устройством на работу. Ждали кого-то другого, кто не явился, и Кэти, благодаря Заку Крестону, оказалась в нужное время и в нужном месте, получив необходимую как воздух работу. Отблагодарить его она захотела сама. Тот не был против, и первый опыт оказался удачным. Правда, роман закончился спустя неделю, когда парень попробовал настоять на совместном проживании, а через четыре месяца Кэти оставила фирму.
Приятные парни на её пути ещё встречались. Красавчик Бениту из Сан-Паулу, весельчак Олли из Торонто, Боб Стивенс из Нью-Орлеана... Кэти сразу оговаривала, что никаких долгосрочных обязательств не будет. Она не собиралась бросать карьеру в ближайшие годы ради детей или мужа. И всегда инициатором отношений и их разрыва была она сама. Сама решала, что ей нужно, когда, и сколько это будет длиться.
Но ни разу при виде парня у неё не замирало так сладко сердце, не разливалось такое тепло по телу, не слабели так ноги всего лишь от одного рассеянного взгляда. От греха подальше она сбежала на воздух, куда скоро вышли все остальные — новый конкурс намечался на улице. Линда была неистощима на выдумку. Кэти не любила шумных сборищ и совсем уже хотела ускользнуть, поискав себе местечко потише, где можно спокойно почитать, засветив Люмос. Он ей давался без палочки, что было важно, так как на таких праздниках палочки забирали при входе.
Но только уйти не успела, увидев, как тот самый рыжий Прюэтт решил поучаствовать в поимке снитча. Поймал, конечно, и получил обещанный поцелуй Линды, а как же. А потом взглянул на застывшую неподалёку Кэти, смотрел, не отрываясь, минуты две, показавшиеся бесконечными. И решительно подошёл сам.
— Пойдём? — спросил без улыбки и протянул руку.
Она только кивнуть смогла, вкладывая пальцы в широкую тёплую ладонь.
Тёмная комната на втором этаже дома Стэнфилдов запомнилась плохо. Прюэтт оказался вовсе не таким неприступным, сразу прижал к стене, едва вошли в комнату, что слегка разочаровало вначале. Но потом он умудрился заставить её забыть обо всём, оказавшись очень неплохим любовником. В меру нежным — кроме самого первого раза, в меру страстным, в меру внимательным, и даже не болтливым. Кэти терпеть не могла, когда после секса парни начинали трещать без умолку. Этот же посмотрел на неё внимательно, подперев голову локтем лишь после третьего, или четвёртого раза. Она успела потерять счёт.
— Ты ведь Кэти? — прошептал негромко, убирая рыжую прядку с её лица. — Я не ошибся?
— Правильно, — кивнула она, — Кэйтлин Мебд. Второе имя в честь...
— ...королевы фей, — усмехнулся Прюэтт.
— Верно, — удивлённо улыбнулась она, — бабуля настояла. Подозреваю, у неё в предках были феи.
— Моя королева фей! Из Ирландии, да?
— Дерри.
— У нас там драконий заповедник. Не то чтобы прямо там. На много миль южнее. Хотел бы рассказать подробнее, но...
Что "но", Кэти и сама хорошо понимала. Это было какое-то сумасшествие, волшебное безумие, стихийная неконтролируемая нежность. Все слова и объяснения казались лишними.
Прюэтт наклонился к её губам, забыв, о чём хотел сказать. И она сама потерялась в его страстных ласках, отдавая всю себя, без остатка. Больше они вообще не разговаривали, слишком уж ненасытным оказался этот парень, да и отклик от самой себя был мощным, как никогда прежде.
