Анифарский рассвет

Домой я вернулся героем. Жена и дети гордились мной. Вскоре эта война тоже закончилась — и я снова стал плавать в мирные рейсы. Но счастье продолжалось недолго. Три месяца спустя мне приказали плыть на один из Скорпионьих островов — защищать колонистов. Скорпионьи острова — целый архипелаг в Восточном полушарии. Самый крупный из них — Кабир, который поделили два государства — Аммайния и Арканиэль. Но существуют десятки островов поменьше. В общем, многие из этих островов также поделили между собой эти два государства — но некоторые из них так и остаются незаселёнными. В итоге оба государства тратят достаточные средства на колонизацию пока диких земель.

Наши колонисты заселили один из небольших островков, площадью в пару лиг — но там они столкнулись с другими колонистами.

— С магами из Арканиэля? — поинтересовался Кайус.

— Если бы, — ответил Сулейман. — Те колонисты вообще не были людьми. Это были эшхарготы, нелюдь, старые враги нашей страны. Не знаю, чего им не сиделось себе под водой. Но они, будучи амфибиями, решили заселять и сушу тоже. И помимо обычных поселенцев среди них попадались и очень сильные воины.

Что же, правительство отправило два корабля с морскими пехотинцами. Мы с лёгкостью вырезали всех охранников данного поселения. Но затем история, произошедшая во время атаки на Элешамму, повторилась. Поступил приказ — вырезать всех гражданских, мужчин, женщин и детей. И я снова отказался выполнить этот бесчеловечный приказ.

— Но это же эшхарготы, — ответил Кайус. — Нелюдь! Отвратительные создания!

— Пускай эшхарготы и нелюдь, но они такие же разумные существа, как и мы с тобой. В общем, я взял ответственность на себя и сказал, что не буду трогать слабых и безоружных эшхарготов. Но капитан второго корабля выполнил этот приказ. Вернувшись на родину, он сообщил властям, что я ослушался приказа. И вот, трибунал — и меня лишили звания капитана, выгнав из флота. Судья сказал, что, учитывая мои многочисленные военные заслуги, меня оставят в живых, но поскольку я отказался убить женщин и детей, власти убьют моих собственных жену и детей — по принципу талиона и в назидание другим, чтобы им неповадно было нарушать приказы.

Так и случилось. Мои родители погибли, когда мне было четырнадцать лет, а мои жена и дети — три года назад, когда мне было тридцать два. В самом рассвете сил я превратился в человека без прошлого и без будущего. Иногда мне казалось, что лучше бы в наказание власти убили именно меня.

— У нас много общего, — ответил Кайус. — Я тоже человек без прошлого и без будущего. Меня разлучили с родителями, когда мне было пять лет, и я не знаю, живы ли они сейчас. И в связи с проклятием безбрачия у меня никогда не будет жены и детей.

— Да, у нас много общего — мы прожили чем-то похожие жизни, и умрём от одной и той же смерти в один и тот же день.

В общем, я лишился своей профессии и средств к существованию. После этого я ушёл в запой. Я не знал что делать, как однажды в одном портовом кабаке повстречал нескольких ребят с моего корабля. Им было плевать, что меня изгнали из флота — и они хотели моего возвращения на борт в качестве капитана. И тогда я решил, поскольку моё капитанство всё равно вне закона, я смогу стать пиратом — и буду грабить корабли ставшего ненавистным мне родного государства. Я грабил корабли Аммайнии и союзного ей государства, Селидора. Так что я оказался приговорённым к смерти в обеих странах. Слухи обо мне росли по всему миру, как грибы — и за пару лет я стал самым известным и разыскиваемым в мире пиратом.

Только теперь я — пленник этой камеры. И завтра моя жизнь подойдёт к концу.

— А что же твоя команда, Сулейман? Неужели они оставили тебя, когда тебя арестовали?

— Увы, это так. Но мне и самому не верится, что такие преданные парни, как моя команда могли меня бросить. После того, как я сошёл на берег, войска Гуабэра решили атаковать моих ребят, но те, вместо того, чтобы сражаться и освободить меня, снялись с якоря и уплыли. За мою голову назначена огромная награда, а вот за головы моих ребят — нет, так что флот Гуабэра не погнался за ними.

— Я так и не хотел верить, что всё закончится вот так — что я погибну не в героическом бою, а как обычный преступник!

— И мне не верилось, что меня когда-нибудь поймают!

— Повтори, в каких странах тебя приговорили к смерти, Сулейман. Ты говорил про три страны, где тебе не рады, но я насчитал две — Аммайнию и Селидор.

— Ещё Латран. Там мы тоже ограбили пару кораблей.

— Значит, ты мог бы спокойно осесть во враждебных Гуабэру странах, Арканиэле и Деладоре?

— Мог бы. Но зачем? Я пират южных морей, и на морозном севере, в Деладоре мне делать нечего. А хотя Арканиэль и тропическая страна, я предпочитал держаться от него подальше — с этими магами мне лучше не пересекаться...

* * *

На следующий день должна была состояться казнь. Солдаты, схватив Кайуса и Сулеймана, связанных цепями, потащили их во двор, где уже простаивала гильотина. Кайус не мог сопротивляться: в цепях боец из него был никакой, и он не мог сделать нужные жесты для того, чтобы породить какой-либо снаряд силой льда. Группу солдат возглавлял ледяной страж, тот самый борец с нечистью, который усыпил Кайуса, когда тот бежал в обличии волка. За его спиной висела глефа! Такая же, как и та, которой Кайус лишился так недавно — и в то же время так давно, можно сказать в прошлой жизни.

Пока их вели к гильотине, Кайус внезапно ощутил запах дыма. Кто-то бросил во судебный двор горящий факел, который оказался дымовой шашкой. Селидорские солдаты, охваченные паникой, в ужасе забегали по двору, а тот, кто бросил факел, принялся таранить дверь. Через некоторое время деревянные врата слетели, не выдержав силы тарана, который держали шестеро человек восточного вида, все вооружённые арбалетами и абордажными ятаганами.

— Это моя команда! — обрадовался Сулейман. — Я знал, что ребята меня не бросят. — После этого он выкрикнул ещё несколько слов на родном языке.

Пираты ятаганами раскололи цепи Сулеймана и Кайуса. Ощутив свободу, Кайус взмахнул руками в направлении одного из солдат, конденсируя влагу из воздуха. С его руки слетела заострённая глыба льда, прошибив врага насквозь! Как приятно вновь повелевать ледяной стихией! Взмахнув обеими руками в направлении замешкавшегося ледяного стража, Кайус продырявил его десятью сосульками, слетевшими с кончиков пальцев. Враг не успел упасть, как Кайус выхватил из его рук глефу! Великолепно! Родное, привычное оружие! Взяв с трупа бывшего собрата по ордену один из клинков, Кайус кинул его Сулейману. Вскоре Сулейман и его команда, а также Кайус перебили солдат и ринулись за пределы судебного двора.

— Надо сваливать отсюда! — возбуждённо крикнул Кайус.

— Ты как нельзя прав, друг, — ответил Сулейман.

— Твой корабль далеко?

— Нет. Мы в портовом городе.

— Разве?! Мне казалось, до моря лиг пятьдесят!

— Значит, ты долго был в отключке, пока тебя сюда везли!

Вскоре Кайус и пираты добежали до портового района. Но корабля, напоминающего пиратский, в гавани не было.

— Эй, Сулейман, а где твоё судно? — изумился Кайус.

— Мои ребята не дураки, чтобы оставлять Морского Тигра в гавани! Они уже всё рассказали мне! Корабль находится на расстоянии пары лиг от берега и сейчас спокойно стоит на якоре. А пока придётся плыть на наших лодках!

Кайус и Сулейман с командой сели на лодки и на них поплыли в море. Через некоторое время на горизонте показался и корабль. "Морской Тигр", корабль капитана Альбатроса спокойно стоял на якоре, никем не повреждённый. Судно оказалось среднего размера каравеллой, как раз разработанной для небольшой команды в пределах десяти-двенадцати человек — капитанский мостик, камбуз, рубка рулевого и четыре баллисты, по две по бокам. Сам корабль был выполнен из оранжевого дерева, покрашенного местами в чёрные полосы, стилизованные под полосы тигра. Или же рыбы-тигра (Кайус не знал всю морскую фауну). Киль же был стилизован под хвостовой плавник рыбы, а спереди, там, где обычно у кораблей располагался таран, их было целых два — похожих на тигриные клыки, и рядом с ними, спереди, на боках судна были изображены два зелёных глаза.

— Скажи, Сулейман, а где ты достал такое странное судно? — поинтересовался Кайус.

— Не все матросы со старого корабля оказались верны мне, — ответил пиратский капитан. — Но я взял дюжину самых преданных, и мы украли из гавани Суры, столицы Аммайнии, новую разработку нашего флота. А для устрашения врагов я приказал перекрасить наш корабль в чёрно-жёлтые цвета.

Вскоре пиратские лодки доплыли непосредственно до "Морского тигра".

— Все на борт! — скомандовал Сулейман, вскидывая на корабль "кошку" на верёвке. Команда сделала то же самое — и все они поднялись на судно. Сулейман сделал жест Кайусу, мол, лезь за мной:

— Кайус, мои ребята освободили тебя, а ты спас нас, когда помог нам в бою! Я предлагаю тебе место в команде и должность помощника капитана.

— Спасибо, Сулейман! — обрадовался Кайус.

— Только теперь нам некуда плыть! Если меня после стольких лет смогли поймать обычные солдаты, то же самое грозит мне и в других странах. Уж не в Арканиэль же нам плыть!

— А я предлагаю именно в Арканиэль, — предложил Кайус. — Там за тобой не охотятся.

— Но я воевал с арканиэльскими магами. Они очень опасные противники!

— Я всё равно держу путь в эту страну, и пока иного решения, куда плыть, я не вижу.

— Хорошо. Мы поплывём в Арканиэль. Но я приму это только в качестве временного решения, — согласился Сулейман.

Кайус мысленно попрощался с родным Орлиным Континентом. Корабль снялся с якоря и направился на восток, к острову Кабир, где располагалась республика Арканиэль, единственное в Анифаре независимое государство магов...

Часть 2

Глава 8

Прибытие в Арканиэль

— Земля! — радостно выкрикнул капитан Альбатрос, вглядываясь через подзорную трубу в утренний тропический воздух после двух недель плавания.

— Видишь маяк, Сулейман? — поинтересовался Кайус.

— Да, друг! Через пару часов мы уже будем на месте! — после этого Сулейман Альбатрос прокричал что-то на своём языке, активно жестикулируя, — похоже, он задал курс.

Приблизительно через два-три часа судно Сулеймана доплыло до арканиэльского порта, который, согласно карте, принадлежал самой столице, городу Элешамма. Корабль аккуратно встал в проём между двумя каравеллами с фиолетовыми флагами, вплотную прислонившись к одной из мраморных пристаней. Над синими волнами уже стало солнце: началось утро. Сулейман приказал спустить трап и подготовился к встрече с таможней.

Кайус оглядел город: на цветущих зелёных холмах, покрытых пальмами, эвкалиптами кипарисами а также мелкими растениями, располагалось множество белокаменных домиков в один-два этажа, с плоской крышей. Меж ними можно было найти и башни. На самом высоком холме стоял храм, и один его вид поразил воображение Кайуса: он никогда не видел такого грандиозного сооружения. Храм тянулся к небу, он был значительно выше любого здания, и имел высоту где-то в одну четвёртую, а то и одну третью часть лиги. От основания храма к главным вратам храма, выполненным из хрусталя, вела грандиозная белокаменная лестница. На хрустальных же вратах величественно восседала золотая скульптура орла, а по бокам стояли сапфировая статуя буйвола и рубиновая статуя льва. Само здание храма было выполнено из белого и синего мрамора. Под куполом храма располагались яркие фиолетовые звёзды, очевидно, выполненные из аметиста. Но самой впечатляющей частью элешаммского храма выступал грандиозный золотой купол. Сейчас, когда наступило утро, купол освещал город, подобно второму солнцу. По бокам храма располагались четыре мраморные башни, увенчанные куполами — соответственно, рубиновым, сапфировым, аквамариновым и изумрудным. Похоже, эти купола символизировали магию четырёх стихий — огня, воды, воздуха и земли соответственно.

Недалеко от храма находилась ещё одна башня, чуть пониже купола храма, но выше всех остальных башен. Эта башня была увенчана аметистовым куполом, а над ним гордо реял флаг Арканиэля — фиолетовая пятиконечная звезда с глазом, окружённая сверху и снизу фиолетовыми полосами.

Кайус оглядел порт: если не считать мраморных пристаней и идеальной чистоты, гавань, как гавань — моряки, портовые служащие, и даже бордели. Самым интересным оказалось то, что все присутствующие оказались магами. Даже грузчики! Кайус немного обомлел, увидев, как двое магов-грузчиков переносят тяжеленные ящики при помощи магии воздуха: они поднимали руку, после чего ящики взмывали ввысь и плыли, в то время, как грузчики спокойно шли и переговаривались. Ещё месяц назад, когда Кайус был совершенно другим человеком, его психика не выдержала бы такого большого скопления магов в одном городе, и он направился бы убивать их всех, пускай и ценой собственной жизни. Но теперь Кайус осознавал и себя самого как мага, поэтому и не думал устраивать в городе резню. А учитывая наличие борделей в столице, можно было предположить о существовании магичек-проституток.

К кораблю подошли двое высоких молодых людей лет двадцати с небольшим. Один оказался чёрноволосый и смуглый, в красной мантии с вышитыми языками пламени, а другой — светловолосый, в тёмно-синей с вышитым изображением трёх волн. Маг огня и маг воды. Да ещё и с висящими в ножнах ятаганами. Первый показал рукой второму на Сулеймана Альбатроса и произнёс:

— Тара, Таль! Нормаль! — В этой фразе Кайус всё понял по мимике и интонации, мол, смотри, Таль, нормал. Фраза была произнесена с некой гордыней и даже надменностью и презрением, что Кайус даже вздрогнул. — Йа нактиль ату! — с каким-то злорадным задором заговорческим тоном произнёс он, проведя при этих словах ладонью вдоль своей шеи.

Когда человек активно жестикулирует, то жестам, интонации и выражению лица в принципе можно понять, что именно он имеет в виду, даже если язык совершенно незнаком. Так вот, этот маг огня произнёс что-то вроде "давай убьём его".

Вот тебе и раз! Кайус за годы жизни в империи Гуабэра привык, что маги представляют собой несчастных и забитых существ со сломленным духом, которых нормалы считают недочеловеками и которые опасаются обычных нормалов и откровенно боятся нормалов вооружённых. Тут же он столкнулся с кое-чем обратным: здесь маги — хозяева жизни. Гордый, сильный и свободный народ, некоторым представителям которого свойственна определённая надменность. Похоже, как в Селидоре низшими существами считаются маги, так и тут некоторые маги могут считать нормалов недочеловеками. Эти двое молодых людей, похоже, родились здесь и понятия не имеют, какова она, жизнь в других странах.

— Ля, Йариэль, ля, — произнёс Таль с успокаивающей интонацией, похоже, говоря, нет, Йариэль, нет.

— Гу аммайи, — вскрикнул Йариэль. — Аммаййа каталю аби!

И вновь более-менее понятно. Йариэль ополчился на Сулеймана, потому что он аммайец, и у него какие-то личные счёты с этой нацией.