Анифарский рассвет

Илья Гутман.

Анифарский рассвет

Ренессансное фэнтези

Синопсис: что же было ранее

Мир, называемый обитателями Эртой, далеко ушёл от множества остальных миров в плане магии, техники и общественного строя. Но нельзя сказать, что это принесло всем жителям мира счастье: половину континента Вестланд занимало тоталитарное государство Масхон, которым правили шеддиты — младшие братья демонов, падшие паладины. И весь континент дрожал, в ожидании вторжения со стороны Масхона. После того, как масхонцы изгнали из своей страны некромантов, те нашли пристанище на крайнем севере Вестланда. Некромантов возглавил Азиз Шакир, чародей, прибывший с Востока, с континента Мизрах.

Шакир умудрялся управлять некромантами, в то же время проживая в Стейнгарде, столице северной республики Гиперборей. Чёрный маг задумал призвать могущественного демона Карерона и прийти к власти в стране. Одним из его приспешников стал Апион Грант, самый ловкий вор на Севере. Против Шакира выступили двое — Ларратос Мельд, воин и маг, и Элиддин аль-Кахаби, паладин, соотечественник Шакира.

Апион Грант, увидевший вещий сон о призыве Карерона, переосмыслил свою жизнь и перешёл на сторону Элиддина и Ларратоса. Совместными усилиями они победили Шакира и навсегда избавили мир от пришествия Карерона. Элиддин посвятил Ларратоса в паладины — и тот начал изучение Первозданной Магии. Обучение давалось Ларратосу слишком хорошо — и у Элиддина возникла идея, что его ученик — Избранный, способный уравновесить Свет и Тьму.

В это время началась мировая война. Масхон произвёл вторжение во все страны Вестланда. Надеясь покончить с диктатурой шеддитов, Ларратос и его друзья отправились в странствия по миру в поисках древней цивилизации Перворождённых. Ларратос обратил в паладинов всех своих спутников. Найдя народ Перворождённых и заключив с ним союз, отряд Ларратоса вторгся в столицу Масхона Баалгард. Ларратос вступил в бой с диктатором Масхона Баалом Хаммоном и одержал над ним победу.

В это время Апион Грант ощутил опасность, нависшую над его родиной, республикой Гиперборей. Прибегнув к Первозданной магии и укрывшись в Тени, Апион обнаружил, что Масхонцы воссоздали небесное оружие Перворождённых — ракету Хаоса. Апион похитил ракету — и спас Гиперборей от магической катастрофы. Однако, опасаясь преследования со стороны шеддитов, Апион предпринял попытку перейти на более глубокий уровень Тени — и выдавил себя из реальности Эрты.

Тропы Межреальности занесли его в мир, называемый Эламом. Этот мир отстал от Эрты в историческом и техническом плане, но оказалось, что он обладает не менее могущественной магией. Апион очутился на севере страны под названием Мойрения. Немного освоившись в стране и выучив язык, он направился на юг, где расположена академия магов в надежде на то, что маги могли бы вернуть его домой. Маги сообщили Апиону, что могут отправить его за пределы Элама, но возвращения домой не гарантируют.

Апион понял, что покидание Элама с целью попытки вернуться домой — очень рискованное занятие — и принял решение, что лучше осесть в Эламе, чем погибнуть по пути назад. Чтобы освоиться в местном обществе он вступил в личную охрану князя, называемую Сумеречными Клинками. Апион помог княжне Снежане сбежать от вынужденного брака — и вступил с ней в любовные отношения. Когда Снежана поступила в академию магов, Апион пошёл туда же. В качестве своей специализации он выбрал аргомантию, грозовую магию. Будучи студентом магической академии, Апион изучил книги, из которых узнал о существовании могущественной расы магов Ситтари, представители которой способны совершать межмировые путешествия. Апион провёл собственное расследование с целью найти магов этой расы. Итог расследования оказался неожиданным: ближайшим представителем расы Ситтари является сам Апион. Во сне он встретился с духом своего отца — и тот обещал ему, что научит его межмировым перемещениям — но лишь при условии, что Апион начнёт изучение ситтарской магии чтобы справиться с богом Хаоса Зораном, который захватил власть над континентом Айрос.

Не без помощи знаний, которые он усвоил от отца, Апион экстерном закончил академию и приобрёл статус мага. В это же время приспешники Зорана совершили нападение на академию. Апион справился с ними и стал героем среди магов. Князь простил свою дочь за побег из дворца, и она вышла замуж за Апиона, после чего он стал аристократом.

После того, как стало ясно, что война с империей Зорана неизбежна, Апион принялся искать союзников. Он отправился на восток, в страну кочевников Гэнни-Джун — где объединил племена, ловко представившись новым воплощением легендарного хана Бареша. Вернувшись в Мойрению, он сумел предотвратить гражданскую войну — после чего объединённая армия поплыла на запад, в логово Зорана. После уроков отца Апион создал себе фамильяра — магическое животное, служащее боевым товарищем и транспортным средством. Его фамильяром стала крылатая пантера по имени Марта.

Одержав победу над Зораном, Апион достал из рюкзака магически уменьшенную и ослабленную ракету Хаоса и с её помощью взорвал вход во дворец, где уничтожил источник силы Зорана. После этого родственница Апиона, живущая на островах магов в Межреальности, телепортировала героя к своему дому, и он оказался на исторической родине.

Пролог

"Мир меняется — это знает всякий, — начал свою хронику архимаг Апион Грант, — меняется и совокупность миров, именуемая Универсумом. Тьма невежества и варварства развеивается в мирах, и в свои владения вступает Рассвет. Рассвет гуманизма, науки, магии, свободы и равенства. Мир всегда был изменчив. Новые поколения богов сменяют старые, и новые маги становятся величайшей силой Универсума.

Твари Преисподней и Бездны всегда отступали от натиска богов, а затем — полубожественных магов и воителей. Но прошло время Избранников Небес — и наступил век Людей Земли. Пришло новое поколение героев, отринувшее дух авантюризма, веселья и романтики. Это новое поколение героев не повторяет ошибок отцов, оно прагматичное, хладнокровное и трезвомыслящее. Именно этим героям и надлежит действовать в изменившемся мире".

Апион прекрасно помнил, как вновь встретился с Ларратосом. Тогда, несколько лет назад, в ноябре 1623 года...

* * *

Приближался вечер: солнце клонилось к закату. Туманно-морозный воздух Стейнгарда, наполненный снегом, ни шёл ни в какое сравнение с тем, что маги предсказали на конец декабря. Правда, этот мороз казался прохладой лёгкой рядом с тем, что царил в столице республики Гиперборей ещё шесть лет назад. До того, как древний бог зимы, холода и снега Карерон был повержен окончательно, силами паладина Элиддина аль-Кахаби, его ученика Ларратоса Мельда, жены Ларратоса Эраны — и не без участия самого известного в Стейнгарде и Гиперборее вора Апиона Гранта.

Небеса столицы патрулировали два лейтенанта городской стражи верхом на драконах. Теперь они были вооружены не автоматическими арбалетами, как ещё несколько лет назад, а скорострельными пистолетами, стреляющими магическими снарядами. Один из них воскликнул, показав рукой за спину напарника:

— Зигмунд, смотри! Там... Там летит какое-то чудовище!

Зигмунд оглянулся и обомлел: по воздуху летело существо, напоминающее пантеру, только по его бокам красовались крылья, как у нетопыря. Глаза твари пылали зелёным огнём. Из-за сильного удивления от столкновения с неизвестным существом и из-за не менее сильного тумана стражники поначалу не заметили, что на спине чудовища сидит человек в фиолетовой мантии, на поясе которого висят два длинных и тонких клинка.

— Кто вы? — выдавил из себя Лекс, напарник Зигмунда. — Назовите себя. Я вас чётко не вижу, подлетите ближе!

— Я не хочу подлетать к вам, но показаться почётче могу, — всадник крылатой бестии взмахнул рукой, и туман рассеялся. Снег, хлопьями летящий с небес прекратил своё падение, а непроглядные облачные небеса обрели прозрачность родниковой воды. Стражники переглянулись: они никогда не видели и не слышали, чтобы даже самые могущественные маги могли мгновенно, безо всяких действий посохом или хотя бы палочкой, без чтения длительных заклятий, изменить погоду. А значит, это...

— Ты демон! — воскликнул Лекс, выхватывая из кобуры магический пистолет, светящийся изнутри синим огнём маны. — Умри, порождение адской бездны!

Зигмунд последовал его примеру, но от одного взгляда всадника крылатой пантеры синие огоньки маны погасли в зачарованных пистолетах.

— Многие принимают меня за демона из-за моих способностей и фамильяра, что меня сопровождает, — размеренно ответил всадник чудовища. — Если угомонитесь и будете вести себя прилично, я вновь активирую ваши пистолеты. Я не демон, и я не порождение Бездны. Я вернулся в Стейнгард, на свою родину, где не был целых пять лет!

— Ты — стейнгардец? — более спокойно произнёс Лекс. — Постой, я уже видел твоё лицо. Ты — известный преступник, Апион Грант, Неуловимый!

— Это раньше я звался Апион Грант Неуловимый, — с достоинством ответил всадник существа, неспешно подняв руку к небесам, в то время как они покрылись иссиня-чёрной грозовой тучей. Слетевшая с неё молния поразила замёрзшую сосну прямо под пролетавшими верхом на магических животных стражами порядка. — А теперь я Апион Грант Громовержец, магистр Академии Рассвета!

— Не ожидал... от тебя... таких способностей, — удивлённо и испуганно промямлил Зигмунд. — Это... Лети дальше!

— Могу ли я узнать, где можно встретить Ларратоса?

— Ларратоса Мельда? Основателя ордена Утренней Звезды? Того, что убил Баала Хаммона и положил начало Эпохе Гармонии?

— Нет, шеф-повара Ларратоса, что приготовил праздничный пирог к моему возвращению, — Апион по старой, оставшейся ещё с воровских времён, привычке тихонько насмехался над недалёкостью отдельных представителей закона. — Конечно, паладина Ларратоса, господин лейтенант, — последние слова маг произнёс с плохо скрываемой иронией.

— Конечно-конечно, знаем, уважаемый мастер магии, — немного трусливо и несколько заискивающе произнёс стражник. — Отныне Ларратос Мельд — ректор академии паладинов в Масхоне, построенной на месте бывшей академии шеддитов.

— Спасибо, — довольно ухмыльнулся Апион. — Дальше я сориентируюсь самостоятельно.

* * *

Тогда Ларратос Мельд, глава ордена Утренней Звезды — обновлённого ордена паладинов, и по совместительству, ректор академии в Масхоне, задумчиво прохаживался по своей башне. С годами воспоминания его прежней сущности постепенно восстанавливались, но бСльшая часть предыдущей жизни так и оставалась для Ларратоса загадкой. Он — владелец шлема Тарадаша, мощного артефакта Хаоса, позволяющего проникать в демонические миры. Но Ларратос догадывался, что надевать шлем без особой причины — слишком опасный и необдуманный поступок, а вторжение в демонические миры, которое Ларратосу предстояло совершить, никак не представлялось без использования шлема. Сам же шлем Тарадаша в принципе мог погубить личность Ларратоса, поэтому, он надевал его только несколько раз.

Внезапно прямо в центре верхнего этажа башни ректора засверкал кокон фиолетовых энергий, после чего взорвался небольшим магическим взрывчиком, правда, не нанесшим никакого урона Ларратосу и содержимому башни, и перед ректором академии материализовался никто иной, как Апион Грант. Ларратос сильно удивился, заметив на нём фиолетовую мантию мага, а на поясе — два странных клинка.

— Апион! Апион, старый друг! Я знал, что ты жив! Как же я рад, что ты вернулся!

— И я! Я очень рад встрече с тобой, Ларри! Наконец-то я на родине!

— А что это на тебе за одежда? Что это за диковинные клинки на твоём поясе?

— Это долгая история, Ларри. Помнишь, что случилось с ракетой Хаоса, которой Хаммон собирался бомбануть по нашей родине?

— Как я понял, это ты её украл?

— Ты правильно понял. Я украл ракету и скрылся в Тени Абсолюта от отряда шеддитов. Испугавшись, что они найдут меня и в Тени, я решил спрятаться от них поглубже, чем обычно, на втором уровне Тени Абсолюта.

— Но я предупреждал тебя, что подобный поступок может стереть паладина из ткани бытия!

Апион посмотрел на Ларратоса, немного иронично: мол, как же, уничтожило меня, если вот он я, стою перед тобой, живой и невредимый. В ответном взгляде Ларратоса читалось: как же такое возможно?

— Можно сказать, Ларри, что всё это действительно стёрло меня из бытия. Из бытия Эрты. Но это не убило меня: я переместился в Межреальность, а там, ступив на золотую дорогу чистых энергий, я выбрел в мир под названием Элам. В Эламе я женился, за полгода закончил магическую академию по специальности аргомантии, грозовой магии, и узнал, что мой отец — представитель расы Ситтари, могущественных магов, живущих в Межреальности, а значит, я мне по праву рождения подвластна великая магия. Ознакомившись с основами истинной магии, я вступил в бой с Зораном — братом Укбуфура, установившем в Эламе власть над целым континентом.

Победив Зорана, я был телепортирован на Ситтарас тётей Наей, сводной сестрой отца моего отца. Там я поступил в академию Рассвета, которую закончил не за шесть лет, а всего за четыре года, поскольку на момент поступления я уже многое знал. Там меня научили астральной навигации, позволяющей контролировать путешествия между мирами. И угадай, кого из наших знакомых я встретил в академии Ситтараса?

— Неужели Трейка?

— Именно. А теперь я вернулся на Родину...

— А я узнал о великой опасности, нависшей над Эртой, как и надо всем Универсумом. Империя Укбуфур уже несколько сотен лет планирует удар по нашему ми...

— Уже не планирует, — отрезал Апион. — Истинные Маги почти полностью разбили её. Есть только два с половиной десятка миров, где властвуют братья Укбуфура. И мы победим этих хаотических божков!

— Значит, — обрадовано произнёс Ларратос, — надо собирать наиболее могущественных воинов и магов для борьбы с этими демоническими воителями.

— Хорошо, дружище! Я ты свяжись с Элиддином, а я достану в Эламе Ирвэна и генерала Арктура Коринфоса...

— Коринфос жив?

— Конечно, жив. В своё время его спас Арастиор. Вся эта афера с убийством Коринфоса была задумана им, чтобы манипулировать Баалом Хаммоном. Именно Арктур Коринфос был правой рукой Арастиора, а не Хаммон.

— А что же владыка Ирвэн?

— Магия Феникс даровала ему жизнь, он воскрес за пределами Эрты, и осел в мире Элам.

Зачин

В течение нескольких лет объединённые силы магов Ситтараса и паладинов ордена Утренней Звезды штурмовали цитадели братьев Укбуфура. К ним присоединились воинства разных миров, таких, как Элам, Астелар, Курратун и других. Апион закончил аспирантуру в академии Ситтараса и получил звание архимага. Орден Утренней Звезды, учреждённый Ларратосом и гвардия Небесных Клинков, служащая древнему дому Грантов и возрождённая Апионом по праву власти архимага объединились в великую силу — армию Рассвета.

Впереди предстояла битва за следующий мир — Анифар. Им правил Гирт Гуабэр, один из самых известных и могущественных братьев Укбуфура.

Сидя в башне академии Рассвета, Апион задумчиво пробегал глазами сквозь фрагмент анифарской священной книги "Деяния Господа нашего Гуабэра". Итак. Врага надо знать в лицо. Надо знать мифы мира, историю его религии, где можно найти намёки на возможные источники вражьей силы.

Само название "Анифар" с одного из языков мира, аллайского, переводилось как "Дикий", "Необузданный" или же "вместилище необузданной силы". Очевидно, имелась в виду природная сила, имевшая сильное влияние в этом мире. Про источники энергий говорилось и в священных книгах мира, в Деяниях Господа Нашего Гуабэра.

"И менялись боги под небесами Анифара, и было это до прихода Господа Гуабэра (да пребудет вечным царствие Его). И породил Древний Бог Кронос Триаду, трёх братьев породил он, Новых Богов — Юпитера, Нептуна и Плутона. И устроили маги, служители Триады, гонения на колдунов, служителей Кроноса. Да воцарились три брата над Царством Небесным, Царством Водным и Царством Подземным, и вернулись в Анифар друиды, союзники магов и вновь подчинили стихии.

Шли века. И погрязли в страстях земных три брата. И познал Юпитер Магдалену, дочь рыбака Гуабэра из города Альбург, и родила она Гирта, сына Юпитера. Но не признали селидорцы зачатие божественным, а Гирта — сыном Юпитера, и прокляли Магдалену Гуабэр, назвав блудницей её, и изгнали Магдалену и сына её Гирта в леса. И вырастили друиды Гирта в Священном Лесу и обучили его премудростям силы природной. Но не знал Гирт Гуабэр (да пребудет вечным царствие Его), кто отец его. И пошёл Гирт служить в дружину Магара, короля селидорского, и разбил южных варваров в бою. И вернулся сотником через три года в город родной, и прирезал земляков, что прокляли мать его и изгнали из Альбурга.

И получил сотник Гуабэр (да пребудет вечным царствие Его) графство и стал графом Этрурским. И пошёл он воевать с варварами западными и варварами восточными и разбил их. И стал он генералом королевских войск. Но вошли в мир наш твари демонические, прислужники Плутона, и шли они с далёкого севера. И собрал генерал Гуабэр (да пребудет вечным царствие Его) войско своё, и повёл его в ледники далёкого севера. И разбил он приспешников Плутона, и осознал, что есть он сын Юпитера. И вошёл сын Юпитера в царство Плутона, и одержал победу над ним.

И вернулся генерал Гуабэр (да пребудет вечным царствие Его) в Селидор, и понял, что погрязли Юпитер и Нептун в страстях земных и не оберегают мир наш от напастей. И вошёл сын Юпитера во владения отца своего и убил его. И повёл войска Гуабэр (да пребудет вечным царствие Его) в земли южные, земли западные и земли восточные и завоевал их, и распростёр крылья свои надо всем миром, ибо крылья Великого Орла есть крылья Владыки нашего.

Но не смирились маги и друиды с гибелью Юпитера. И устроил генерал Гуабэр (да пребудет вечным царствие Его) гонения на них. И призвал Владыка наш короля Магара к помощи в войне священной, но отказал ему король, ибо душу его отравили прислужники старых богов. И убил генерал короля, предавшего его, и провозгласил себя императором. И вошёл император Гуабэр (да пребудет вечным царствие Его) в царство Нептуна, и покончил с ним. И стал Владыка наш единым правителем мира земного, мира подземного, мира водного и мира небесного - и провозгласил себя Богом Единым".

Опытный взгляд архимага поймал несколько вещей. Во-первых, Триада аки Новые Боги. Эту триаду знают во многих мирах, и всяко, Гирт Гуабэр не мог убить богов Триады, находящихся где-то в Межреальности. Но маги... Маги, служащие Триаде... А ещё друиды, служащие необузданным силам природы и каким-то иным, более древним божествам. И культ некого Кроноса, ещё более древний, чем предшествующие друидические культы и судя по всему, этот Кронос был единым богом. Обычно всё не так: поначалу природные друидические верования, потом — вера в Триаду и прочее структурированное язычество, а лишь затем — единобожие. А тут — интереснейшая схема, как будто созданная для того, чтобы разгадать её смог великий архимаг: единобожие — друиды — Триада — снова единобожие. На самом деле, эта схема будет посложнее: жители Орлиного Континента, также известного под именем Орлан, понятия не имели, что они не одиноки в своём мире, пока не открыли другие части света. А вот в других частях света всё вполне укладывалось в традиционную схему. Два вида единобожия — вера в Единого и вера в Искупителя, а у аборигенов континента Латран — сохранившееся язычество второй стадии.

Что же до друидов... Апион читал, что их в Анифаре официально не осталось. Но исконная магическая энергия мира — не клатха и не мана, а гайя, природная сила. Значит, этому миру изначально покровительствует не Триада из Межреальности, а местные боги, духи природы. Похоже, изначально было именно поклонение этим богам, а затем, раз друиды и маги признали друг друга, друидизм, похоже наложился на культ Триады. Но он, Апион Грант, обязательно всё это выстроит более чёткий вариант этой структуры! Не будь он ситтарским архимагом!

* * *

Источник силы Гирта так и не был найден. Посовещавшись, бойцы с Хаосом решили, что разведка боем — не самая плохая идея. Чем собирать по крупицам старые легенды и пророчества, проще ударить всей мощью: если не победить, так хоть прощупать силы противника. Если наш отряд не справится с врагом, пошлём целую армию, — решил Апион Грант.

— Отлично, — улыбнулся Ларратос. — Вот теперь уже можно поговорить и о планах — планах предстоящего сражения, естественно.

* * *

Позвав изумрудного трёхголового дракона, гидру, Ларратос Мельд скомандовал погрузку.

— С-с-с-шшшш!

— Мирида, не вредничай, — в громоздком рогатом шлеме и развевающейся багровой мантии, наброшенной прямо поверх штормовки, Ларратос походил на барана. Или на демона, что было недалеко от истины.

— Но, хоссяин, эти сссамозванцссы, — прошипела гидра, сверкая тремя парами янтарных глаз, — посссмели притворитьсся вами!

— Это аватары. Я сам их создал, так что потерпи.

Мирида недовольно оглядывалась, сверля пассажиров злобным взглядом, но всё же позволила усесться как паладину, так и двум его копиям, созданным его же силой воли.

— Одел бы их, что ли, — донеслось со стороны Элиддина. — Думаешь, приятно сражаться в одной набедренной повязке?

Ларратос недовольно обернулся. Ну так и есть: Элиддинов танин (малый бронзовый дракон), в очередной раз лезет с дурацкой критикой.

— Пару часов выдержат — и ладно, — в прорезях шлема полыхнуло багровое пламя. — Я и повязки-то им дал только чтобы было, куда мечи крепить.

Дракон в ответ лишь ехидно хихикнул.

— Руханнур, помолчи хоть немного. Не трепли нервы. Найгам? — Элиддин обратился к Трейку по фамилии: аватары разрушаются, если услышат полное имя собственного владельца.

Аватар Трейка, его полная копия с ног до головы увешанная альмагтином, неторопливо взобралась на танина.

— Порядок! — улыбнулся Трейк-оригинал, перебросив через плечо небольшой рюкзачок с самыми необходимыми магическими предметами. Апион, твоя киска позволит мне прокатиться?

— Куда ж она денется, — архимаг почесал за ухом громадную крылатую пантеру. Кошка бурчала и недовольно щурилась. — А вообще, зря ты не взял своего дракона. Эта твоя саламандра как-то не вдохновляет.

— Сам ты не вдохновляешь! — раздался возмущённый вопль. — Ну не умею я летать, и что? Ты тоже не умеешь, но я ж молчу!

— Так у меня и крыльев нет, — пожал плечами Апион. — Эй, Ларри! Мы готовы, можешь начинать.

— Стойте! — возмутилась пантера. — Какое "начинать"? Мы что, отпр-равимся на бой не жр-р-рамши?!

— Кто ж сражается на сытый желудок?

— Я ср-ражаюсь!

— Ага, знаем мы, как ты сражаешься, — влез бронзовый дракон. — Как налопаешься, так сразу задрыхнуть норовишь.

— Ну хозя-а-а-а-ин, ну накор-рми-и-и-и! — замяучила пантера.

— Нет времени. И вообще, кто слопал половину всей нашей провизии, пока мы переодевались?

— Мяаау, смотр-р-ри, издохну я от голода...

— Издохнешь — воссоздам. Ты же бессмертный дух, забыла?

— Хватит! — рявкнул Ларратос. — Ругаться будем потом — когда сразим Гуабэра. Итак... начали!

* * *

— Да здесь холоднее, чем в погребе у тёти Наи! — потрясённо выдохнул Апион, когда ему в лицо ударил морозный воздух Анифара.

— Острова поляр-рного Севера всё-таки, — недовольно муркнула крылатая пантера, пытаясь подстроиться под неровные восходящие потоки. — Темно. Холодно. Снежно. Отвр-рратительно.

— Да уж, — поёжился Апион.

За время обучения на Ситтарасе он отвык от тягот похода. Неплотный серый плащ с рукавами, одетый поверх подрясника, не защищал ни от лютого северного мороза, ни от пронизывающих воздушных потоков. Архимаг ситтари прижался к горячему телу пантеры, мысленно ругая себя, что не догадался взять у Ларратоса запасную штормовку: паладинам, одетым по форме, ветер не страшен.

Руханнур тоже недовольно морщился. Дитя жарких пустынь, он ненавидел мороз. Да и цитадель, одинокой свечкой высившаяся посреди ледяных пустошей, ему решительно не нравилась. И почему все злодеи строят свои логова в неприятных с точки зрения экологии местах? Наверное, чтобы затруднить штурм.

— Послушай, Эли, тебе не кажется, что белый цвет этому зиккурату явно не идёт? — прогудел дракон. — Будь он зелёным — вышла бы неплохая стилизация под ёлку.

— Ты лети, а не болтай, — строго произнёс паладин. Морозный воздух инеем оседал на его усах и бороде, но Элиддин давно уже не обращал внимания на подобные мелочи.

А Трейк вообще не замечал холода, пристально рассматривая цитадель Гуабэра. Фамилиары вывалились из междумирья прямо над нею (спасибо Ларратосу!) и теперь плавно снижались, летая кругами.

Забавно, но магу гиртовское обиталище тоже чем-то напомнило ёлку — возможно, необычной скошенной формой крыш или же ярусностью. Крытые этажи цитадели громоздились друг на друга здоровенными четырёхугольными пирамидами. Таких этажей-ярусов на башне цвета хрусталя маг насчитал пять, а на вершине башни тускло блестел длинный шпиль.

— Ну, сейчас у неё сорвёт крышу, — пробормотал Трейк, сбрасывая взрыв-артефакт — усечённый звёздчатый додекаэдр, до предела наполненный магической энергией. Светящаяся искорка, подгоняемая могучей волей мага, исчезла далеко внизу.

Отряд пристально всматривался в полутьму. Спустя несколько томительных мгновений артефакт сработал: полыхнула бесшумная синяя вспышка, цитадель заволокло клубами жирного чёрного дыма.

Мгновение.

Другое.

Третье.

Навстречу пикирующим фамилиарам взметнулась ударная волна такой мощи, что удивился даже сам Трейк Найгам, создатель взрыв-артефакта. Казалось, раскололись сами небеса. В адском грохоте слышался треск тысяч взрывающихся алхимических петард. Зверей подбросило, саламандра и вовсе чуть не перевернулась.

— ...что делаешь! — разобрал маг сквозь плотный шум в ушах. — Кого взрываешь — нас или Гуабэра?!

Конечно же, этот возглас принадлежал Руханнуру.

— А чего вы хотели от столь могучей магии? Направленного взрыва?

Дым постепенно рассеивался. Ларратос, ожидавший увидеть на месте цитадели огромную воронку, оказался неприятно удивлён: взрывом снесло лишь верхний этаж строения, и то не полностью. Да уж, многообещающее начало! Неужели мощь Гуабэра настолько велика?

— Я — вниз! — Мельд кувыркнулся с гидры, на лету выхватывая из ножен оба клинка — разумеется, артефактных, выкованных из Небесной стали. Паладин задействовал внутреннее зрение и чуть сместился в пространстве, чтоб приземлиться у центра разрушенной взрывом площадки.

Рядом падали аватары Ларратоса — они, ускоряясь усилием воли, постепенно обгоняли оригинал: паладин вовсе не желал получить первый же магический удар со стороны тёмного бога.

Мягкое приземление. Клинки покрываются язычками призрачного фиолетового пламени. Звенящую тишину нарушает лишь лёгкое шипение магического огня. В воздухе пахнет гарью, снегом и Хаосом.

Глазами аватаров Ларратос Мельд рассматривает своего противника.

Гирт Гуабэр. Тёмный бог. Брат Укбуфура.

Демонический ставленник, держащий в страхе весь мир, оказался довольно плечистым, среднего роста брюнетом с длинными усами и аккуратно подстриженной бородой. Он выглядел довольно сильным воином, но никак не богатырём.

— Не впечатляет, — подумал Ларратос, но тут же усмехнулся собственным мыслям: разумеется, внешность адептов Хаоса никак не связана с их боевыми качествами. Демоническая мощь сделает быстрого, сильного и выносливого воителя хоть из хлюпика, хоть из пузана. Ларратос осмотрел Гирта второй раз — уже внутренним зрением. На этот раз его сила казалась колоссальной. Взглянув в глаза владыки Тьмы, паладин обомлел: настолько велико в них было зловеще-синее сияние.

Но! Гирт Гуабэр безоружен — и это здорово: будь он хоть трижды богом, всё равно одной лишь силой воли клинки из Небесной Стали не остановит.

Площадка быстро приближается... Есть! Мягкое приземление. Мельд выпрямился, готовый к бою. За спиной что-то шлёпнулось, но паладин даже не обернулся: внутреннее зрение услужливо явило образ Эриф, саламандры Трейка. Удивительно, что она вообще так долго продержалась в воздухе — её лётные качества ненамного выше, чем у секиры.

Гирт что-то произнёс, злобно сверкнув глазами и воинственно покрутив ус.

— За Рассвет! — выкрикнул Ларратос. Оба клинка полыхнули багровым. — Кир-ан-нур! — что, не нравится? — усмехнулся паладин, видя, как бог отшатывается от языков ревущего пламени и закрывается наспех сотворённым магическим щитом.

Гирт злобно уставился на Ларратоса, и тому показалось, что в его взгляде есть что-то знакомое, как будто их пути уже когда-то пересекались. Одной лишь силой воли тёмный бог, породив мощную огненную волну, которой чуть не сбил своего врага.

— Врёшь, не забьёшь! — рассмеялся Мельд, перестраивая огонь сразу в двух пламенных элементалей. Жаль, что натравить их на Гирта не выйдет — снизу уже спешат големоподобные твари, состоящие из чистейшего льда и ещё какая-то нечисть, которую тоже нужно чем-то отвлечь.

— С-с-шш, наконецсс-то сражшшение!

— А потом кор-рмёжка! — отлично, Марта с Миридой прибыли.

Великолепно! Теперь направить аватаров и элементалей наперерез гиртовским прислужникам, пригнуться, пропуская над головой прыгнувшую гидру... Х-ха, Мирида великолепна! Змеиное шипение, скрежет когтей и треск разрываемой магической сферы Гирта — вот она, самая сладкая музыка боя.

— Что, Гуабэр, проблемы? — усмехнулся Мельд, видя, как Тёмный Лорд пытается угробить гидру хаотическим выхлопом. Естественно, безрезультатно. — Сейчас мы тебя... Ох! Мирида, меня-то за что? Смотри, кого бьёшь! Мирида! Мир... Тьфу, пропасть. Вот так всегда — увлечётся, так и не подойдёшь, — с неудовольствием отметил паладин, чуть не словив хвостовой удар от своей любимицы.

Ладно! — перемахнув через сражающихся, Мельд аккуратно приземлился позади Гирта и едва не попал под удар бревна, запущенного его силой воли. Багровая мантия Хаоса хлопнула, взвившись перед паладином.

— Проклятье! — выругался Ларратос, с трудом удержавшись на ногах. — Думаешь подловить меня, Гирт? Перемещение предметов — старый трюк, им даже новички вла... Тьфу, пропасть!

...Когда ревущий огненный выхлоп, извергнутый Гуабэром, рассеялся, Ларри отбросил защитную мантию за спину и перешёл в контратаку.

— Ничего, Гирт, — выдохнул паладин, пригнувшись: каменная плита просвистела совсем рядом. — Этими... трюками... меня... не пронять!

Бревно. Ещё бревно. Балка. Какой-то обломок. Вспышка, только почему-то синяя. А, это молния Мириды! Грохот-то какой, сколько ж он этих обломков поднял? Шаг вперёд. Подпрыгнуть. Пригнуться. Подпрыгнуть. Прикрыться мантией. Отбить клинком. В глазах потемнело, с чего бы? И гул какой-то однообразный... Ах ты ж! Выходит, задело-таки, чуть рога не сшибло, бревно проклятое. Совсем про рогатость шлема забыл. Перекат. Разворот. Удар. Испепеление. Тьфу, это и не бревно было, а камень.

* * *

Руханнур приземлился последним, когда сражение уже вовсю кипело. Гирт вопил нечто нечленораздельное, Мирида шипела, заплёвывая ядом сферу-щит. Огненные элементали гудели, сцепившись с гиртовскими прихвостнями — белыми глыбоподобными тварями, лезущими с нижних этажей. Ларри орал и ругался, перемежая брань с заклинаниями: силой мысли Гирт поднял в воздух множество обломков, в изобилии валяющихся повсюду. Пространство наполнилось кусками стены, камнями, балками — паладину никак не удавалось пробиться к Тёмному Лорду сквозь шквал строительного мусора. Аватары вообще, похоже, засыпало; Марта уже огребла бревном по лбу и теперь вжалась в пол, медленно отползая в сторону.

Спешившись, Трейк Найгам сходу перехватил управление большей частью обломков. Разочарованно взвыв, мусор начал вылетать за пределы башни, а Трейк тем временем наскоро оценивал обстановку.

Тёмный бог — противник серьёзный, но маг из него довольно посредственный: защита относительно слаба. Вон, Мирида её уже процарапала, и даже божественной мощи недостаточно, чтобы вовремя затыкать рваные дыры. Хотя гидра вообще бесподобна, когда доходит до боя — с её-то регенерацией, иммунитетом к высшим энергиям и прочими боевыми качествами: убить Мириду можно разве что ледяной магией. Поскольку цитадель Гирта расположена на крайнем Севере, Трейк сперва опасался за гидру, но, увидев огненные всполохи, успокоился.

Очистив воздушное пространство от летающего мусора, Трейк снял с пояса жезл: пора показать этому богу-недоучке, что такое мощь настоящего архимага, мастера боевой магии, способного удерживать до пяти высших заклятий одновременно.

Раз! Маг активировал чары, не позволяющие использовать Хаос для движения предметов — кроме, разумеется, мечей из Небесной стали.

Два — связь Гуабэра с Хаосом существенно ослабла. Если повезёт, то бог вообще не сможет подпитываться от хаотических сущностей и постепенно выдохнется.

Три — огненная саламандра нырнула в одного из ларратосовских элементалей. Фиолетовое пламя взревело, в считанные мгновения охватив всю башню. Сражающиеся словно бы очутились в жерле вулкана, вот только союзников этот огонь не обжигал — хотя жар чувствовали и они.

Четыре — силы гидры удвоились, а скорость — утроилась. Когти раскалились добела, защитная сфера Гирта наконец-то не выдержала, развеявшись клочьями...

— Малдисьон! — крикнул Гирт. Гидра настигла-таки свою жертву — чуть ли не раньше, чем фигуру Гуабэра поглотил фиолетовый огонь.

— С-с-шшшш! — шипение Мириды слилось с громким треском и ругательствами Ларратоса. Паладин так и не успел добраться до врага: Гирт породил сразу два силовых выхлопа, один из которых буквально смёл гидру. Дракончик выкатился за пределы площадки, пробив стену и свалившись с башни. Ларри прикрылся мантией, но даже её не хватило — пришлось ставить ещё и щит Хаоса. Одновременно, явно напрягая последние силы, Тёмный Лорд восстановил защитную сферу, после чего погасил объявшее его пламя. Выглядел злодей неважно — весь обгоревший, с перекошенным от злости лицом, он тяжело дышал, сверля паладина злобным взглядом.

Трейк коротко хмыкнул. Пять — аватар мага скользнул к краю площадки, опустился на одно колено и точным движением установил ритуальную чашечку-курительницу.

* * *

Элиддин восстановил щит, прикрывающий танина, и вновь принял боевую стойку.

Трейк, конечно, силён, — подумал паладин, — но зря он окутал нас огненным элементалем. Плюсов почти нет, затраты энергии большие, жарко, видимость никакая — даже внутренним зрением не воспользоваться.

— Элиддин, мы так и будем здесь стоять? — голос Руханнура пробился сквозь гул фиолетового огня.

— Да, будем, — отрезал паладин. — Ты — не гидра, это ей всё нипочем: вон, уже опять в бою. Марта, похоже, развоплотилась, да и Апиона что-то не видно. Надеюсь, он просто ушёл в тень Абсолюта...

Дракон что-то буркнул, но хозяин его уже не слушал. Элиддин действительно очень беспокоился как за Апиона, так и за Ларратоса, однако лезть в драку прямо сейчас попросту бессмысленно: пока рядом с Гиртом Мирида, даже для Ларратоса места не остаётся, не говоря уже о прочих паладинах. Может, переключиться на нечисть? Кстати, летающих тварей тут что-то не видно, оружия у нечисти тоже нет. Вероятно, разумнее было бы обрушить лестницу — тогда гиртовской орде останется только стоять внизу и любоваться боем.

Не успел Элиддин прийти к такому выводу, как лестница с грохотом рухнула, объятая пламенем. Снизу взвился сноп ярких искр. Выходит, до кого-то из паладинов тоже дошло — и, скорее всего, до Трейка.

А вот огонь что-то тускнеет — то ли энергия кончается, то ли маг увеличил прозрачность пламени. Сквозь мечущиеся лиловые языки проступил смазанный силуэт Мириды, забравшейся на вершину гиртовской сферы. Ларратосу оставалось только ругаться — приближаться к атакующей гидре довольно опасно.

Мимо Элиддина скользнула фигура в измятых альмагтиновых доспехах: трейковский аватар приступил к установке ещё одной курительницы. Интересно, это какая по счёту? Но, вероятно, уже недолго осталось...

* * *

— Мирида! Мирида, подвинься — ты мне мешаешь!

— С-с-шшшшш! — гидра увлечённо шипела, проламывая сферу. И ноль внимания на хозяина...

— Ладно, попробуем по-другому, — стиснул зубы Ларратос, метнув один из мечей. Клинок, ускоренный силой воли, с лёгкостью пробил магический барьер, войдя в сферу по самую рукоять. А теперь...

Повинуясь мысленной команде, меч вспыхнул ярко-синим небесным пламенем, которое заполнило всю сферу.

— Экстендер! — крикнул Гирт.

Вот так-то, — довольно улыбнулся Ларри, усилием мысли возвращая клинок обратно в руку. — Нужно быть полным идиотом, чтобы выставить одинарный щит — его даже ломать не надо, достаточно лишь щели.

А вот Мирида, похоже, так не считала: гидре одной лишь щели было совершенно недостаточно. Щит трещал, но пока держался. А что, если попытаться выпить его энергию?

Ларратос мысленно потянулся к хаотической сфере.

Отлично! От неё действительно можно подпитываться!

— Ларри! — донёсся могучий голос Трейка. — Приготовься, я сейчас сниму барьер!

— Подож!.. — выкрикнул паладин, — ...ди, — убито окончил он. Барьер рассыпался каскадом искр. Мирида с победным шипением набросилась на Гуабэра, в считанные мгновения порвав Тёмного Лорда в клочья.

— Хозссяин, мы победили!

— Если бы, — Ларри усилил собственную защиту, отметив, что элементальный огонь полностью погас. — Мирида, приготовься!

Ларратос помнил то, что рассказывал ему Апион: для настоящих богов потеря тела может быть не смертельной, бог способен воссоздать новое тело.

— Мы можем измотаться, а он нет, — мгновенно принял решение Мельд. — И он неуязвимый, в отличие от нас! Его не победить, пока не найдём источник его бессмертия.

— Никогда не сдавайся, — ответил Трейк через аватар, начав произносить заклятие, — у нас есть последний козырь.

— Отставить отступление, — произнёс Ларратос и принялся наблюдать. Вскоре в воздухе материализовалось новое тело Гирта, но в то же время сверху, из глубин Междумирья, к цитадели потянулись узкие воронки смерчей. Двенадцать воронок — по числу ритуальных чашечек. Смерчики тоненькие — не толще мизинца — но невероятно длинные. Белые чуть изогнутые стержни, вращающиеся с чудовищной скоростью.

Вот их кончики всё ниже. Ещё чуть-чуть, и они коснутся курительниц, над которыми уже клубится белый пар.

— В стороны! — рявкнул Трейк, бросаясь к краю площадки. — Все в стороны, и оттащите аватаров!

Фамилиары, воители Рассвета и их копии бросились врассыпную. Гирт всё ещё бестолково топтался на месте — похоже, решил всё же заняться целительством.

— Есть! — выкрикнул Трейк, взмахивая жезлом.

Трубки смерчей с лёгким шипением коснулись чашечек. И, взвыв ранеными драконами, ринулись в центр, прямо на появившегося вновь Гирта.

Рёв пополам с треском. Не разобрать кто ревёт — то ли смерчи, то ли разрываемый на части Гирт. Его тело вновь перестало существовать в мгновение ока. Вращение воронок всё ускорялось. Сами смерчи окутались багровым свечением, высасывая хаотические энергии и выталкивая их в Междумирье.

Резко похолодало. Тлеющий мусор погас.

Остатки тепла, принесённого элементалями, бесследно растворились. Пол покрылся изморозью. Эриф, дрожа от холода, прижалась к ногам хозяина.

— Трейк! — донёсся до мага вопль Ларратоса. — Мирида не выдержит холода! А я не могу колдовать, всё сразу в воронки затягивает!

— Это ненадолго! — рявкнул маг, стараясь перекричать жуткий грохот смерчей. — Скоро всё прекратится!

Не прекратилось: Гирт снова воссоздал своё тело.

Маг ждал, что Гуабэр быстро иссякнет — но у бога, казалось, лишь прибывает силы. В центре площадки, в самом переплетении воронок, клубилась морозная хмарь, подсвеченная багровым. Туман пытался принять очертания какой-то фигуры. Заклятье становилось держать всё труднее...

Громкий треск — ещё более жуткий, чем от взрыв-артефакта — вот чем обернулся лопнувший смерч. Почувствовав слабину, бог напряг все силы — и смерчи взвыли, из последних сил удерживая его напор.

— Я не могу больше! — заорал маг. — Помогите мне

Загрохотало ещё сильнее — лопнуло сразу две воронки. Во рту образовался противный солёный привкус.

А потом стало легче: по клатхическим каналам в ауру Трейка хлынула чистая энергия, которой щедро делились паладины. Оборвавшиеся воронки стремительно восстанавливались, шум в ушах затих, вращение смерчей выровнялось.

Багровое свечение Гирта запульсировало, готовясь погаснуть.

Паладины затаили дыхание...

Громоподобный хохот заставил их вздрогнуть. Хаотическое пламя запылало с новой силой. Смерчи беспомощно всколыхнулись. Реальность дрогнула, истончаясь и смазываясь...

— Усиль нажим, Трейк! — возбуждённо крикнул Элиддин. — И смети этот зиккурат с лица Анифара.

— Нет! Теперь — самое время отступать! — заорал Трейк. — Нам его не одолеть! Быстро, по зверям! Бросаем аватаров и драпаем!

— ЧТО?! — донеслось со стороны Ларратоса. — На этот раз мы почти победили!

Башню ощутимо тряхнуло. Трещины стали глубже. Казалось, цитадель вот-вот рухнет. Смерчики, посланные Трейком, становились всё толще — и с каждым мигом вращались всё с большей и большей скоростью.

— Гирт всё сильнее! — маг старался перекричать рёв ветра и крики Гуабэра. — Я могу ещё больше усилить нажим, но тогда порвётся сама ткань реальности!

— И что?! — вновь выкрикнул Мельд.

— Мы не можем ради победы над одним врагом разрушить целый мир! Цена слишком ве... — Трейк не успел окончить фразу: пол под ногами начал проседать. Цитадель всё же не выдержала, складываясь, подобно карточному домику. Ткань реальности трещала, норовя лопнуть, время замедлило свой бег...

— УХОДИМ! — проревел Трейк, бросая заклинание, питающее смерчи и ускользая к земле в хаосе обломков.

* * *

В кабинет ректора академии паладинов постучали.

— Войдите, — произнёс Ларратос. Дверь открылась: на пороге стоял Апион.

— Имею доклад, Ларри. Аналитики нашей академии в течение недели изучая Анифар и силу Гуабэра, пришли к выводу: Гуабэр — плоть от плоти Анифара, Ларри. Будучи уроженцем своего мира, он черпает энергии из Великой Ледяной Аномалии на острове Белых Медведей.

— Той самой, где стоит цитадель?

— Именно. Маги вычислили, что с гарантией уничтожить его может только Меч Хранителя Анифара, разрубающий астральные нити, связывающие Гуабэра с Великой Ледяной Аномалией. А использовать Меч Хранителя может только абориген Анифара. Мы способны лишь научить его, как это делать.

— Придётся начать искать в Анифаре нужного могущественного мага или воина.

— Лучше мага, — ответил Апион, — так как именно они лучше всего чувствуют тонкие энергии — и наиболее способны к работе с ними.

— И где же найти лучшего мага Анифара?

— Лучшие маги обитают в собственном государстве, называемом Арканиэль. Недавно маги Ситтараса вступили в стратегический союз с ними...

— Отлично! В Арканиэле наверняка найдётся нужный нам маг...

— Есть ещё одна проблема, Ларри. Маг должен быть не просто уроженцем Анифара, а коренным жителем либо Великой Ледяной Аномалии на острове Белых Медведей, либо Орлиного Континента, к которому она привлекает.

— Постой, дружище! Маги Орлиного Континента под находятся под гнётом Гуабэра — и притесняются куда больше, чем все остальные люди! Власти не дают им учиться — и они в магии полные профаны!

— Это лучше, чем ничего, Ларри. Все великие маги когда-то были новичками и профанами. Было бы желание учиться — и всё получится.

Часть 1

Глава 1

Ночные встречи

Пьянящая звёздная ночь царила над тропическими островами. Огромная перламутровая луна освещала матово-синее небо, усыпанное бриллиантами ярких звёзд. Волны ласково бились о берега островов. И море, и небеса, и пальмы, и горы на острове — всё это дышало мечтой. И любовью. Как и та, что бежала по морскому берегу.

Она не любовалась мирно плескающимися волнами, а бежала к пещере. Это была симпатичная девушка, высокая, стройная и смуглая брюнетка с огнём в очах. Её зелёные глаза пылали любовью к Нему — к тому, к кому она бежала. К этой пещере, куда его запер неизвестный злодей. Её длинные черные волосы развевались по ветру, фиолетовое с золотой вышивкой вечернее платье блестело под перламутровыми лучами луны.

На её ногах красовались лакированные чёрные туфли на серебряных каблуках, шитые золотыми нитками, однако, эта великолепная обувь мешала ей бежать — и она просто выкинула их в море.

А вот и то самое место. Пещера, где заперт Он. Её возлюбленный, благородный офицер. Так и есть! Он уже ждёт её. Одетый в элегантный чёрный мундир, чёрный плащ, с мечом в ножнах и с серебряным значком, изображающим хризантему. Его длинные чёрные волосы спускались до плеч, на лице красовались длинные усы и элегантная бородка, а его глаза, небесно-синего цвета, светились любовью. И надеждой — и в то же самое время какой-то неземной тоской и отчаянием.

— Здравствуй, дорогая, — улыбнулся офицер.

— Как я рада тебя видеть! — восторженно воскликнула она, обняв его. — Я весь день ждала этой встречи!

— Я тоже ждал, — ответил он, обняв девушку в ответ. — Я — пленник этой пещеры, и лишь ночью, во сне я могу выйти из неё. Много лет я блуждал здесь ночами в одиночестве. Пока не повстречал тебя три ночи назад.

— Я так и не узнала твоего имени, любимый, — произнесла девушка.

— Имена не имеют значения, — с какой-то грустью произнёс офицер. — Если ты узнаешь моё имя, это тебе ничего не даст. Мне же ничего не даст твоё имя. Не имя главное в человеке, а его сущность.

— Ты прав. Имена не главное. Главное, что с тобой я могу быть сама собой.

Офицер в ответ щедро улыбнулся:

— Пойдём же из этого ужасного места. Я не хочу вновь возвращаться сюда до самого утра.

И они покинули негостеприимную пещеру.

— Обычно я не такая, — произнесла девушка. — В жизни я прямая, резкая, даже способная повести за собой людей. Но всё-таки я не должна забывать, что я женщина, и лишь здесь, во сне, наедине с тобой — я становлюсь сама собой и снимаю эту повседневную маску железной леди. Никто и не догадывается, что в глубине души я мечтательная и влюбчивая.

Они направились гулять по морскому берегу, любуясь друг другом и лунной дорожкой.

— Я тоже могу быть самим собой лишь с тобой. Меня всегда считали грубым и бессердечным воякой, но это лишь слухи. Не поверишь, но я — романтик. Старый солдафон тоже может быть мечтателем. Люди думали, что я неспособен на любовь, а способен лишь на кровожадное убийство. Но все они заблуждались. Я всегда проявлял милосердие к поверженным врагам, я никогда не был бессердечным головорезом.

— Вояка-романтик! Странно сочетание, но я верю, что ты именно таков.

— Я воспевал свои победы в стихах.

— Ты ещё и поэт?

— Конечно. Послушай моё стихотворение, посвящённое освобождению моего родного города от бунтовщиков:

Знай, друг мой, мятежников банда безбожных

Бежала от нас, не оставив следа.

Нам даром досталось, считай, поле брани -

Бежали враги, убоявшись греха,

Они заплутались, как стадо баранье,

Что вдруг потеряло в пути пастуха.

В холмы унесенные, словно мякина,

Которую ветер сдувает с полей, -

Мы видели только их спины, их спины

За грудою трупов людей и коней.

Им вал не помог, и стена не укрыла,

И враг, что надеялся дать нам отпор,

Покрылся одеждой бесчестья, и был он

Унижен, как схваченный за руку вор.

И к ним, словно кожа к лицу, пораженье

Прилипло — так Бог уготовил им наш,

И вместо вина им досталось презренье

Испить из своих опозоренных чаш.

Я болью роженицы мучился будто,

И Бог мой на сердце мне вылил бальзам,

Как в засуху — дождь, и увидел я утро -

Врагов же во мрак погрузились глаза.

Я с радостным сердцем пою, а они-то

Скулят над несчастьем, что пало на них,

Глас радости в доме моем, а разбитый

Наш враг мертвецов отпевает своих.

— Поразительно! Надеюсь, твои таланты полководца не уступают твоим поэтическим способностям!

— Но это не уберегло меня от ловушки, которую устроил мой тюремщик.

— А ты когда-нибудь любил?

— Когда я был свободен, у меня было три любимых женщины. Но с ними ничего не сложилось. А потом — в последнем военном походе враг пленил меня — и, после того, как получил от меня всё, что хотел, засадил в эту пещеру.

Луна стояла в зените, ярко освещая иссиня-черное звёздное небо. По небесной тверди прокатились две падающих звезды.

— Упала звезда — загадай желание, — улыбнулась девушка.

— А тут их упало две. Два желания. Чего бы ты хотела больше всего?

— Ты уже знаешь. Я бы хотела, чтобы мы с тобой были вместе. По-настоящему.

— Первое желание у нас совпадает. А второе моё желание — обрести наконец-то свободу.

— Скажи, — ненадолго задумалась она. — А ведь ты — настоящий? Мы же встречаемся во сне! Поэтому я никому не рассказывала об этих встречах.

— Я — настоящий, но вот в твоём существовании можно и усомнится. — С улыбкой и в то же время с сожалением произнёс он. — От вечного одиночества можно сойти с ума и насмотреться всяких галлюцинаций. Но я верю в то, что ты настоящая. У меня нет доказательств твоей реальности, но я верю, надеюсь и люблю.

Сны, — продолжал он, — это не только видения, возникающие в нашей голове. Через сон можно выйти на информационное поле — и через него общаться с другими людьми.

— Но я всё равно не хочу никому о тебе рассказывать, — задумчиво произнесла девушка. — Потому как я уже не в том возрасте, чтобы озвучивать подобные вещи. Меня знают как серьёзную, ответственную и авторитетную женщину, уже сумевшую многого добиться. И если я расскажу, что до беспамятства влюбилась в персонажа собственного сна, меня будут считать либо сумасшедшей, либо наивной дурочкой, которая, как школьница, влюбляется в собственные фантазии.

Поэтому никто не знает, что в своих грёзах я думаю о тебе. Лишь в своих грёзах я тут, рядом с тобой. Я люблю тебя — и мечтаю о тебе, как девчонка. Я знаю, что на самом деле ты далеко от меня. Очень далеко. Но любовь не может ошибаться — особенно такая сильная любовь. Именно ты дал мне это волшебное чувство, которого я так давно ждала.

— Ты говоришь красиво, любовь моя, — произнёс офицер. — И я верю, что ты — настоящая. Галлюцинация не может так красиво говорить.

— Если ты поэт, то может. Но я существую. И я не верю, что ты лишь плод моих фантазий. Потому как я не способна поверить, что полюбила призрак.

— Насчёт призрака — это сильное заблуждение. Я очень даже живой — и буду жить ещё очень долго. Но эту жизнь я обречён прожить в пленении. Но я надеюсь вырваться отсюда. И я верю, что именно ты меня освободишь из этого ужасного пленения.

— Но кто же тебя запер в той ужасной пещере?! Кто тот злодей?

— Я уже говорил, тебе, что имена не имеют значения. Если ты узнаешь его имя, это ничего не изменит.

— Почему он тебя держит тут? Ты ему нужен?

— Когда-то я был ему нужен, — с грустным выражением лица произнёс офицер, вспоминая старые времена. — Но теперь я не просто не нужен ему — я его враг. Я представляю для него опасность, вот поэтому он и запер меня здесь, в этой мрачной глубокой пещере.

— Если ты его враг — почему он попросту не убил тебя?

— Это элементарно, — ответил офицер. — Он недостаточно силён, чтобы отправить меня в бытие, поэтому он был вынужден заточить меня здесь.

— Но почему именно здесь? — недоумевала девушка. Почему не в башне и не в замке, а в обычной пещере? Какой смысл держать тебя здесь, без двери и без охраны?

— Ну, охрана мне не нужна — я просто не могу из этой пещеры выбраться, так как она просто не позволяет мне выйти. По той же самой причине моему тюремщику не нужны ни замки, ни башни.

— Если пещера не выпускает тебя, то каким же образом ты спокойно вылезаешь из неё ночью и гуляешь со мной?

— Скажем так: магия пещеры держится на силе воле моего тюремщика, надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Когда он спит, я обретаю свободу. Но всё равно я должен вернуться к тому моменту, как он проснётся — иначе просто кану в небытие — и мой тюремщик не прольёт надо мной ни одной слезы.

— Это такое проклятие?

— Можно сказать и так.

— А всё-таки? Что в этом месте такого особенного? Что это за пещера?

— Прошлый раз ты рассказывала мне, чем занимаешься по жизни. Значит, ты много училась. Если ты достаточно умна для своего образования, то уже должна была догадаться, что это именно за пещера. Подумай об этом.

Девушка хотела задать ещё несколько вопросов, но тут над морем задребезжал рассвет — и она проснулась.

Глава 2

Маг и друид

Весна раскрыла свои крылья над Орланом, Орлиным Континентом. В тропических широтах Орлана, в джунглях, в которых царит вечное лето, это ничего не изменило, в субтропиках прошёл сезон дождей и снова расцвели яркие цветы. Даже на севере, на полуострове Орлиной Головы, люди и природа ощутили весну. С завершением зимы сугробы начали таять, и под ними показались подснежники. На деревьях показались первые листочки. Оживился животный мир, птицы начали радостно петь, ощущая пробуждение земли-матушки после продолжительного сна. Перелётные птицы, почувствовав возрождение природы после временной смерти, именуемой зимой, вместе с попутным южным ветром полетели в свои гнёзда, на Север.

Но помимо радостно щебечущих ласточек и стрижей, на Север летела и ещё одна птица, которой всяко не было места среди перелётных. Это был один из символов Орлана, королевский орёл. Эта гордая птица, в отличие от беззаботных ласточек, плыла по небу совершенно одна. Если перелётные пташки весело чирикали, то орёл летел со спокойным, суровым и даже неожиданно серьёзным и сознательным для столь неразумного существа взглядом. Неспешно размахивая неестественно фиолетовыми крыльями, благородная птица, тем не менее, быстро пролетала над долинами, косогорами и оврагами, над сосновыми лесами, степями и полями Головы Орла, северного полуострова, где располагалась столица Селидора, древний город Альбург. Королевский орёл своим безупречным взглядом осматривал извилистый рельеф заснеженного, но уже вступившего в весну столичного округа. У подножия невысоких гор Северного Хребта располагались деревянные домики крестьян, а на вершинах — белокаменные усадьбы аристократии. Но не туда летел королевский орёл. Его взгляд зацепился за находящийся в Кедровой Долине участок местности, живущий отнюдь не по законам природы, а по совсем иным правилам, которые создали люди, существа, некогда жившие в гармонии с природой, но потом оставившие её.

Человек раньше не просто жил в гармонии с природой, а был её частью. Но с тех пор, как люди перебрались в города, они забыли это. Как и те люди в Кедровой Долине, построившие город Альбург, столицу Селидора. Они отказались от своей природы и перебрались в дома-коробки из жёлтого кирпича и построили из такого же кирпича стену, послужившую границей между миром природы и миром людей. Люди построили и храмы с позолоченными шпилями, устремлёнными вверх, к небесам. Люди всегда стремились к небесам — и это хорошо. Плохо лишь то, что устремив взгляд только вверх, многие из них перестали смотреть вперёд, на бескрайние равнины и плоскогорья. У людей есть душа, принадлежащая миру небес, но люди не должны забывать и того, что они принадлежат к миру природы. Однако, небольшая горстка людей этого не забывает — эти люди вернулись к природе и стали её частью. Их очень мало, но их не сломить, как и не сломить саму природу. И даже Владыка и его люди, как сильны бы он ни были, не смогут победить природу. Потому что люди всегда останутся сыновьями природы, хотят они того или нет, даже служители Владыки — блудные сыновья Природы, а значит её часть. И они никогда не смогут победить природу, так как часть никогда не может победить целое.

С такими мыслями королевский орёл ринулся вниз и приземлился в расстоянии полулиги от города. Он осмотрелся: ни души. Самое лучшее время и место, чтобы начать превращение. Конечно, можно было приземлиться и в нужном месте, но охранные системы засекли бы столь мощную природную магию. Встав по центру грунтовой дороги, орёл покрылся клубами зелёного дыма, под которыми его фигура принялась резко расти и менять очертания. Дым рассеялся — и вот уже вместо орла посреди пути стоял мужчина: высокий, мускулистый и плечистый блондин. На вид ему было лет тридцать пять, но его борода была настолько длинной, что могли бы завидовать почтенные старцы: она доходила до груди. Похоже, он никогда не брился. Волосы у него тоже оказались очень длинными, доходящими до поясницы. Но всё же, несмотря на длину волос и бороды, он не производил впечатления нечистоплотного человека, как и не кажется нечистоплотной часто вылизывающаяся кошка, хотя кошкам и не свойственно принимать ванну с мылом.

Носил этот мужчина фиолетовый кафтан, ситцевые штаны и сапоги из кожи болотного вепря, а за спиной — небольшой рюкзачок. Чтобы не особо отличаться от горожан, которым он попадётся по пути, странник быстро заплёл свои волосы в косу, свернул её сверху на голове, а затем надел на всё это вязаную чёрную шапку. В таком виде превращенец и пошёл к городу неспешным шагом.

Через некоторое время он стоял у городских врат. Странник осмотрел их: колоссальное сооружение из того же жёлтого кирпича. По бокам арки врат, как наверху, так и в середине находились бойницы, из которых выглядывали стрелки в пластинчатых доспехах. Странник успел заметить, что они вооружены, как луками, так и арбалетами. Город действительно хорошо защищён. У открытых врат стояла четвёрка стражников.

— Да пребудет вечным царствие Владыки, — поклонился странник служителям порядка, — я хочу пройти в город.

— Владыка вечен, — ответил ему традиционным приветствием усатый стражник, очевидно, главный. — Кто ты таков?

— Зовут меня Анвар. Я из округа Берёзовая Роща.

— Зачем путь держишь в наш город?

— Я собираюсь посетить библиотеку имени Владыки нашего, да будет вечным царствие Его.

— Проходи, Анвар, — кивнул головой страж порядка. Странник прошёл через врата, и тут встроенные в них зелёные камни ярко засветились, и из врат раздался странный звук, похожий на жужжание комара, только значительно громче и противнее.

Главный стражник оттолкнул Анвара за городские врата и выхватил из ножен меч. Подчинённые последовали примеру. Один из них попытался напасть на чужеземца, но командир жестом остановил его: мол, рано ещё нападать, ничего ещё не было, но будь наготове.

— Ты маг! — крикнул командир.

— Да, а что?! — флегматично ответил странник.

— Почему ты не сказал, что ты маг?

— А ты и не спрашивал.

— Я спрашивал, кто ты!

— Я и ответил, как меня зовут и откуда я, а вот являюсь ли я магом, ты не спрашивал.

— Будем считать и так, — ответил стражник. — Но вот магов в город лучше не пускать. Альбург — не для магов, а для нас, нормальных людей!

— Разве? — притворно изумился Анвар. — А я думал, что у вас есть целый квартал магов.

— Да, в нашем городе есть такой квартал. Но маги должны сидеть в своём квартале — и не разгуливать по остальному городу! Именно в этом гетто и место вашему брату! А покидать магам свой квартал по ночам запрещено — а ходить по остальным районам можно только днём.

— Что-то я не вижу, чтобы сейчас была ночь, — парировал Анвар, подумав: "вот, проклятый ксенофоб".

— Ты прав, сейчас день, — ответил командир. — Но одно дело наши маги, а другое — пришлые. Не знаю, как обстоят дела в твоём родном местечке, но у нас маги обязаны носить фиолетовую нашивку и остроконечный колпак, усеянный звёздами.

— Посмотри на меня, — ответил странник. — Моя одежда и так вся фиолетовая. А колпак у меня тоже есть, — он расстегнул рюкзак и достал оттуда синий колпак, усыпанный жёлтыми звёздочками. Он снял шапку, как можно быстрее, чтобы не заметили под ней огромной свёрнутой косы, и нацепил на голову колпак.

— Откуда я знаю, что ты не будешь применять свои заклинания против горожан? — продолжил страж порядка. — Учти, в нашем городе — несколько десятков Ледяных Стражей, несущих благословение самого Владыки. Из них наберётся с десяток охотников на магов. Если чего учудишь, — и пикнуть не успеешь — тебя порежут на мелкие кусочки!

— Спасибо, я предупреждён, — ответил Анвар. — Но как думаешь, что один посторонний маг может сделать против десятка охотников? Я не собираюсь нарушать закон, а если бы и нарушил — они бы меня, как говоришь и порезали бы на мелкие кусочки, а это уже забота охотников, а не твоя.

— Дерзишь, презренный колдун, — отрезал командир. — Это и моя забота тоже. Если я пущу тебя в город, и ты начнёшь всякие фокусы, то я буду в ответе за то, что пропустил тебя. Хотя... — тут глаза стражника мечтательно засветились, — я тебя уже предупредил об Охотниках. — И если ты попросишь нас очень убедительно, то мы тебя пропустим.

Анвар прекрасно понял, что имеет в виду командир, и расстегнул кошелёк, из которого достал универсальный пропуск всех времён и народов — около десятка серебряных монет, которые раздал стражникам со словами:

— О, благородные стражи, позвольте же презренному магу пройти в сей великолепный город, благословённый Владыкой.

— Так сразу и надо было просить, колдун, — довольно улыбнулся командир. — Я знал, что даже среди вашего мерзкого племени попадаются вполне нормальные люди. Проходи в город. Но я всё-таки отправлю префекту по зачарованной связи о твоём приходе, так как это моя обязанность — докладывать о разных подозрительных личностях.

Анвар в ответ улыбнулся и проследовал в город, под рёв и мигание зачарованной охранной системы. И вот он и оказался в Альбурге. Грандиознейший город! Судя по всему, здесь жил не один десяток тысяч человек. Правда, жили они, к сожалению Анвара, не по законам природы, но всё равно, строители внушали к себе уважение. Массивные дома из жёлтого камня были не чета деревенским домикам или лачуге, в которой жил сам Анвар. Над всем этим искусственным, и потому мёртвым великолепием возвышались шпили храмов Гуабэра. Улицы оказались просторными, что создавало у жителей и гостей города ощущение свободы. В окнах домов красовалось цветное стекло, с различными узорами, изобретённое именно тут, в Альбурге. Зимой унылые пейзажи Орлиной Головы скрашивались именно этим стеклом, через которое жители смотрели на природу.

Над этими домами, под позолоченной решёткой, возвышался верхний квартал, где находились шикарнейшие особняки богатых и знатных горожан. Там находился и главный храм Владыки, и дворец префекта, столичного наместника. Несмотря на то, что столицей империи Гирта Гуабэра служил именно Альбург, дворец самого Владыки находился не в городе, а на удалённом острове Белых Медведей — Гирт правил оттуда, а столицей с его благословения управлял префект, наместник Гирта по имени Алан Дорф. Владыку в столице почти не видели, и многие считали, что Гирт Гуабэр — нечто вроде божества, которому люди поклоняются, и которое даёт силу Ледяным Стражам, в то время как реальная политическая власть в стране находится именно в руках Дорфа. С другой стороны, будь Гуабэр больше божеством или больше политическим лидером, положение простого народа от этого ни капельки не менялось.

Улицы патрулировали городские стражники, изредка прохаживались простые люди, потому как многие из них находились на работе. Магов среди населения почти не попадалось, но все, кто встречались Анвару, носили синие колпаки и фиолетовые нашивки в виде пятиконечных звёзд. Все они ходили, опустив взгляд: похоже, маги были самым угнетаемым и унижаемым сословием.

Анвар брал пример с них, и шёл, опустив голову. Встреченные городские стражники, проходя рядом с ним, кидали ему вслед различные проклятия и оскорбления, вроде "когда-нибудь всех ваших перебьём", и "с дороги, колдовское отродье". Анвар старался не отличаться от магов и не реагировать, вести себя спокойно, как и они. Это даже хорошо, что его все принимают за обычного мага. Значит, меньше шансы, что обнаружат, кто же он такой на самом деле.

Теперь необходимо найти квартал магов. Не спрашивать же об этом патрулирующих стражников: им может показаться слишком подозрительным присутствие в городе постороннего мага. Магов также лучше не спрашивать: они тоже могут заподозрить в Анваре вражеского шпиона или лазутчика. Поэтому он поступил самым простым способом: стал следить за местными магами — куда же они идут. Часть просто прогуливается по городу, часть вышла из своего квартала, а вот всё то большинство, что идёт в одну сторону, и должно идти именно к своему дому, кварталу магов. Анвар неторопливо, как будто шёл сам по себе, двинулся за одним из магов, который шёл туда же, куда и все. Вскоре за одним из поворотов оказался квартал магов: сомнений быть не могло: на окраине города стояла ещё одна крепостная стена, патрулируемая стражниками сверху. Возле врат также стояли два солдата, с алебардами. А на жёлтой стене фиолетовой краской был нарисован символ колдовства — пятиконечная звезда с глазом по центру. Преследуемый маг, прошёл сквозь врата, а Анвар пошёл за ним.

— Побыстрее! Проходите же! — с плохо скрываемой враждебностью кричали городские стражники, и Анвар с магом прошли в отгороженный квартал.

Да, самое настоящее гетто, — подумал Анвар, оглядевшись. Вместо великолепных домов из жёлтого кирпича там стояли невзрачные деревянные хибары в два-три этажа. Эти уродливые домики стояли не на просторных величественных улицах, как во всём остальном городе, а на нелепых кривых узких улочках. Поначалу Анвар удивился, почему же в таком нищем квартале такие вместительные дома, если они обладают двумя, а то и тремя этажами. Внимательно приглядевшись, он заметил, что ко второму и третьему этажу в каждом доме ведёт отдельная лесенка. Значит, каждый этаж занимает отдельная семья, а дома общие.

Хотя магов по всей империи было почти что в сто раз меньше остальных людей, в столице составляли они составляли где-то десятую часть населения — многие из них в связи с озлобленностью немагического населения, в особенности, сельского, были вынуждены перебраться из местечек в города. В Альбурге квартал магов составлял где-то сороковую часть территории, зато здесь маги были в тесноте, да не в обиде: стены гетто не только отделяли колдовской квартал от основной части города, но и защищали магов от гнева толпы. А многие горожане ненавидели магов из-за многочисленных наветов, что на них делала доминирующая религия: чародеев обвиняли в ритуальных убийствах детей и использовании их крови в различных ритуалах, в связях с демонами и миром мёртвых, отравлениях колодцев чумой и многих других смертных грехах. Помимо этих обвинений, выдвигаемых религией, маги терпели унижения, угнетение и притеснение. Им запрещалось служить в армии и городской страже, запрещалось учиться в имперских школах и занимать высокие должности. Узкие улочки в гетто никого из магов не смущали, так как пройти пешком по ним они могли вполне спокойно, а верховой езде их ширина в принципе не могла мешать, потому как магам было запрещено ездить верхом, да и водить повозки тоже. Также магам запретили владеть оружием. А самым обидным для них было то, что магам было запрещено колдовать, в особенности, использовать боевые заклинания.

За боевые заклинания магам грозила смертная казнь, а за остальные заклятие, даже не за использование, а за одно лишь изучение их, — тюрьма. Собственно, эти люди уже не были настоящими магами — сохранилось одно лишь название. Выражаясь точнее, это были лица магического происхождения. А колдовать они в подавляющем большинстве не могли, а кто мог — воздерживался. Но и одно происхождение тоже сильно ограничивало людей. Магам было запрещено вступать в брак и вообще в интимные отношения с представителями немагического населения, хотя многие девушки любили магов, ибо про них ходили слухи, что мужчины-маги являются особо страстными любовниками. Но если простая девушка вступала в какие-то отношения с магом, или, что случалось куда реже, простой юноша с магичкой, оба подлежали смертной казни. Всё это объяснялось природой магов и демографической политикой Гирта Гуабэра. Ребёнок мага и магички всегда рождается магом. Ребёнок мага и простой женщины или магички и простого мужчины также всегда рождается магом. Бывает, рождается маг и в семье обычных людей, но это — очень редкие случаи, где-то один из тысячи. Получалось, что если маг и магичка поженились и завели четверых детей, то в следующем поколении будет четыре мага. А если этот маг женился на обычной женщине, а магичка вышла за простого мужчину, и каждый из них заведёт по четыре ребёнка, то от них двоих в следующем поколении будет восемь магов, что было чревато для немагического населения. Обычные люди настолько не любили магов, что ради подчёркивания их некой ущербности называли себя "нормальными людьми". Маги в ответ придумали им презрительную кличку, "нормалы".

Анвар шёл по узким улочкам квартала магов в поисках своего боевого товарища, Лауза, которому предстояло изменить многое в стране и в мире. Когда они общались последний раз, около двух месяцев назад, то договорились, что Анвар сможет найти Лауза в его доме в квартале магов, а точнее — в семнадцатом доме по улице Шляйхера. Найдя соответствующую улицу и отсчитав нужный дом по нечётной стороне, Анвар осмотрел его. Три этажа. На каком же из них живёт Лауз? Можно догадаться логически. Лауз живёт один. На балконе второго этажа сидят три мага, один старый и два молодых, играют в карты и разговаривают. Анвар присмотрелся к ним своим острым зрением и прислушался к их диалогу:

— Маг огня, — один из молодых магов, которому было около двадцати пяти лет, кинул на стол карту, на которой был изображён чародей в синей мантии, причём его изображение было движущимся, — отбивайся, папа.

Анвар знал эту игру. Зачарованные карты или чародейские карты — кому какое название больше нравится. Как и обычная колода, колода чародейских карт насчитывала четыре масти, только они совпадали со стихиями — земля, воздух, огонь и вода. Вода тушит огонь, огонь выжигает землю, земля гасит ветер, воздух успокаивает воду. Эта игра, как знал Анвар, была распространена во многих мирах. И одной из её особенностей было то, что фигуры, изображённые на картах, могли двигаться — и сражаться друг с другом. За использование многих заклинаний большинство магов сажали в тюрьмы, но магам-типографам власти Селидора разрешили при создании игральных карт использовать заклинание анимации. Картина символизирует: магам запрещены боевые заклинания в реальной жизни, но они могут наблюдать их в играх, имитирующих реальность. Лишь в игре, но не в бою можно почувствовать себя боевым чародеем — этакая насмешка над сословием магов со стороны властей.

— И маг воздуха, — карту кинул второй молодой маг. Совсем ещё молодой, подросток в возрасте около шестнадцати лет. — Попробуй отбить сразу двух магов, папа.

— Маг воды бьёт мага огня, а маг земли — мага воздуха, — ответил отец, кидая на стол две карты. Анвар присмотрелся своим орлиным зрением: маг огня кидался огнешарами, вылетающими за пределами карты но маг воды пустил из ладони водяной поток, который погасил огнешары и замочил самого мага огня, который приобрёл весьма нелепый вид. Маг воздуха выпускал из своей карты воронки смерчей, но маг земли кинул в них крупные комья земли, и воронки, впитав в себя землю редко замедлились. Следующий ком земли маг кинул прямо в лицу магу воздуха, после чего тот закрыл лицо руками.

— Бито, — ответил старший сын. — Я не понимаю, папа, почему если нормалы так не любят нас, то что мешает им нас вырезать подчистую?

— Потому как пока мы не колдуем, мы не представляем опасности для Гирта и его империи, Шнапе. Архимаг огня, — кинул он карту старшему сыну, — Мы — тоже люди, и нужны этой стране, как работники. Мы все образованы и поэтому не менее ценны, чем обычные крестьяне.

— Беру, — Шнапе взял карту. — Но что это за образование, папа?! Почему мы должны постоянно штудировать книги по истории магии и комментарии к ним? Я не могу так жить! Это не настоящая жизнь, уготованная для магов!

— Архимаг воды, — отец кинул следующую карту. — В молодости я был таким же мечтателем, сынок. Но я убедился, что лучше такая жизнь, чем никакой. Ходят легенды, что маги со всего мира собрались на священной земле...

— Неужто в стране Арзабах, где когда-то правили маги? — от изумления Шнапе раскрыл рот, позабыв про лежащую карту.

— Это только легенды. Я не верю, что маги со всего мира смогли создать отдельную нацию на древней земле.— А я верю. Помнишь книгу пророка Дариэля? Мы сидели на реках деладорских и плакали: если я забуду тебя, Элешамма, отсохнет десница моя. И отнимется язык мой, если не сохраню я память о тебе. Но твердит Единый: соберёт мой свет народ мой из земель северных и вернёт сынов и дочерей Элешаммы домой...

Конечно, разговор отца и его сыновей о земле, обетованной когда-то магам Единым Богом, был довольно интересным, но Анвар не желал тратить время зря. Поскольку Лауз живёт один, эта семейка явно не с ним. Взгляд Анвара спустился на первый этаж. Цветочки на подоконнике. Странник поглядел за окно: никаких следов хозяина или хозяйки, идеальный порядок, а также в уголке виднелась клетка с ярким радужным попугаем с большим клювом и жирный полосатый котяра, патрулирующий подле неё. Хм... Цветочки, попугай, котяра, идеальный порядок. На первом этаже жила либо старая дева, либо бабуся. По крайней мере, женщина, и немолодая, это однозначно. Может и не одна, а с семьёй, но Лауз никак не мог быть членом этой семьи, потому как он, опять же, живёт один. Стало быть, методом исключения, он живёт на третьем этаже.

Странник поднялся по старой трухлявой лесенке на третий этаж и постучал.

— Кто там? — нейтральной интонацией произнёс за дверью знакомый голос.

— Это я, Анвар, — ответил гость города.

— Проходи.

Анвар отворил дверь и прошёл в дом. В тесной коморке за круглым столиком сидел рыжий и бородатый маг в возрасте лет сорока, Лауз.

— Садись, друг мой, — предложил он. — Я сейчас приготовлю нам чаю.

Лауз вышел из комнаты в соседнее помещение, кухоньку.

— Как жизнь, Лауз? — спросил Анвар.

— У меня всё хорошо, — ответил маг. — Из тех книг, что дали нам маги из-за Пределов мира, я выучил пятьдесят заклинаний — такими темпами через пару лет я буду готов пройти испытание.

— Пятьдесят заклинаний за два месяца? — недовольно произнёс Анвар, словно учитель, отчитывающий двоечника.

— Послушай, Анвар, я понимаю, что это мало. Но я ещё вынужден работать, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.

— Я знаю, что ты должен работать, Лауз, но маги из-за Пределов не хотят долго ждать. Если у тебя нет времени днём, спи поменьше — и учи заклинания ночью. Иначе наши гости из-за Пределов найдут другого Избранного.

— Как это другого Избранного?!

— Прошло время Избранников Небес — и наступил век Людей Земли, — процитировал Анвар слова архимага Апиона Гранта. — Ты человек Земли, Лауз, как и я. Ты не потомок божественных и полубожественных существ, и ты — не избранник высших сущностей, который один во всём свете. Ты — избранник архимага Апиона Гранта — и других магов Ситтараса. И если ты не будешь делать то, что Апион от тебя требует, то он и его маги изберут кого-нибудь другого. Ты думаешь, в Селидоре недостаточно потенциально сильных магов?

— Да понял я. Что-нибудь придумаю, чтобы ускорить изучение магии. Сам то ты как?

— Когда я вошёл в город, меня приняли за обычного мага.

— Ещё бы! — рассмеялся Лауз. — Тупоголовые стражники ни за что не додумаются, что на Орлане ещё живы друиды, а их зачарованные врата вряд ли могут отличить энергии арканы и гайи. Как поживает ваш Круг?

— В Кругу Друидов всё отлично. Посланники Запределья вошли в контакт с архидруидом Арсеном — и сообщили, что со дня на день ступят на анифарскую землю. Архидруид послал меня, дабы я передал тебе их волю — и волю Хранителей.

— И какова же она, их воля, друид?

— Хранитель Священных Джунглей не сомневается, что ты пройдёшь испытания, даже владея малым количеством заклинаний. И он не сомневается, что ты получишь от Мирового Древа необходимый артефакт. А знания — можешь подтянуть потом.

— Ты говоришь о Мече Хранителя Анифара? — перешёл на полушёпот маг.

— Понимаешь ли, — полушёпотом же ответил друид, — произошли некоторые накладки. Предыдущего меча... больше нет. А новый меч Древо пока не может вырастить. Хранитель Священных Джунглей сам объяснит тебе всё это.

— Что же теперь делать?

— Хранители требуют, чтобы ты через три дня явился к Мировому Древу. Посланники Запределья также хотят тебя видеть в джунглях через несколько дней: они собираются доставить тебя в иное, более безопасное место, Избранный.

— Избранный, — задумчиво произнёс Лауз. — Три месяца прошло с тех пор, как Апион это сообщил мне это. Но мне до сих пор не верится, что это я...

— Это ты, друг мой. Апион и его маги нашли тебя, отсеяв пять кандидатов, но Апион сразу видит крупный магический потенциал.

— Да, Апион и маги Ситтараса — великая сила, — задумался Лауз. — Значит, отправляемся в священные джунгли завтра. А пока можешь расположиться у меня.

* * *

Маг и друид на протяжении всего дня сидели и разговаривали за жизнь. Вскоре они выяснили все новости, как из жизни квартала магов, так и из Круга друидов. Когда пришло время ужина, Лауз начал готовить пищу. Кастрюля с рисом и говядиной приятно булькала на печке, создавая ощущение уюта. Внезапно спокойную домашнюю обстановку нарушили бешеные крики на улице. Забросив приготовление пищи, Лауз выскочил на улицу, а за ним последовал и Анвар.

На улице стоял пожилой широкоплечий мужчина, судя по виду, мещанин, и размахивал мечом.

— Нормал?! — изумился Лауз. — Какого демона ты делаешь в квартале магов?! Да ещё в сей поздний час, когда до закрытия гетто осталось всего ничего?!

— Заткнись, колдун! — потребовал мужчина. — Или ты забыл, что мы, нормальные люди, хозяева в этом городе?! А не вы в тех кварталах, где вам не место?!

— А в чём, собственно, дело? — взяв себя в руки, более спокойным голосом произнёс Лауз.

— Я хочу видеть всех жителей этого дома! Живо! А не то всех вас изрублю на куски, как паршивых собак!

Маги, лишенные каких либо боевых навыков, оружия и способности колдовать, покорно вышли из дома, так как ничего ему не могли противопоставить. Как и предполагал Анвар, с первого этажа вышла одинокая пожилая женщина. С третьего спустились Анвар с Лаузом, а со второго — уже знакомые Анвару отец с сыновьями и пожилая женщина, похоже, мать семейства.

— Кто такой Шнапе?! — гневно спросил нормал, размахивая мечом.

— Я, — тихо промолвил старший сын семейства со второго этажа.

— Значит, это ты обрюхатил мою дочь, — Разъярённый горожанин поднял меч наверх и пошёл к молодому человеку, но между ними стал его отец, маг:

— Не тронь моего сына, мразь!

— Мразь тут лишь ты, — прошипел нормал, — коль так воспитал его. И все вы, маги, мрази. Отойди. А то я без колебания убью сначала тебя, а потом его. А могу и всю твою семью. А заодно и твоих соседей, — он обвёл мечом всех присутствующих.

— Может, можно договориться мирно? — с надеждой в голосе спросил отец Шнапе.

— Нет, — отрезал разъярённый нормал. — Я узнал, что моя дочь беременна. Нагуляла, шлюха, не выйдя замуж! Ну, думал, узнаю, от кого, заставлю подлеца жениться! А если не согласится — отрежу его достоинство. Я спросил у неё, кто это был. Она ответила, что маг Шнапе — и сказала адрес. Чего мне не хватало — как колдовского ублюдка в качестве внука! Не дочь она мне больше, коль так опозорила наш род! Завтра её казнят на центральной площади. А казнь твоего сына я устрою сам. Прямо сейчас. Отойди колдун, коль не хочешь разделить его участь!

В разговор встрял Лауз:

— Оставь эту семью в покое, нормал! Или будешь иметь дело со мной.

Взбешённый нормал загоготал:

— Да кто ты такой, колдун, коль смеешь угрожать мне?!

— Я — Избранный, — с праведным гневом в глазах произнёс Лауз. Анвар тихо зашипел на него, мол, держи свой длинный язык за зубами, но маг не хотел его слушать.

— Кем избранный? — нервно засмеялся нормал. — Что ты можешь? Я не вижу у тебя больших мускулов, и не похоже, чтобы ты умел сражаться. У тебя даже оружия нету, колдун.

— Да, я колдун! — парировал Лауз. — И поэтому опасен.

— Да вы не знаете никаких заклинаний!

— Хочешь проверить?! — надменно произнёс маг.

— Ну, попробуй, — вызывающе произнёс нормал.

Лауз поднял вверх правую руку, и над ней появилась шаровая молния размером со средний кочан капусты. Нормал поначалу испугался, но, придя в себя, побежал вперёд, на Лауза, размахивая мечом. Лауз взмахнул рукой в его направлении — и шаровая молния плавно, но быстро, полетела во врага.

Она ударила прямо в грудь. Нормал отлетел назад, на пару метров. Похоже, он умер уже в полёте, хотя пару мгновений его тело подёргалось от ударов током. Взлетел в воздух живой человек, а на землю упала бездыханная и несколько дымящаяся туша.

— Лауз, что ты наделал?! — закричал отец Шнапе. — Ты убил нормала!

— Ты что, сдурел, Куммер?! — заорал на него Лауз, ещё не осознав, какой поступок он совершил. — Я спас жизнь тебе и Шнапе! Благодарные у меня соседи, демон вас побери!

— Ты мог просто обездвижить или усыпить его, — ответил Куммер. — А теперь в связи с совершённым убийством ты всех нас подвергаешь опасности! Если маг, недочеловек, убил нормала, то власти так просто этого не оставят.

— Спокойно, — сосредоточившись, произнёс Лауз, испытывая некое отвращение к себе и до конца ещё не веря в ситуацию. — Я. Убил. Нормала. Нормала я убил. Я не должен себя винить.

Лауз пытался сосредоточиться, но его голос несколько дрожал:

— Как избранный... я должен справляться... и с более сильными врагами. А это... это было лишь испытание... Первое убийство... Какой же я Избранный... если бы не смог убить... это ничтожество.

— Молодец, ты Избранный, — одновременно иронично, сердито и с отчаянием произнёс старик Куммер. — Но маг убил нормала. Тут лежит свежий труп! И пока он тут себе лежит, нас всех могут замести!

— А если не будет трупа, то и обвинять нас не в чём.

— И что же делать?!

— Закопаем.

— Слишком тяжело на наших узких улочках закопать целое тело. К тому же, такое здоровое, как у этого жлоба!

— Ладно. Сожжём тело. Кремируем его. А прах закопать куда легче, — Лауз взмахнул рукой и над его ладонью появился огненный шар. — Огонь пожирает всё. В том числе и следы преступления.

Глава 3

Гончая берёт след

Рассвет стучался в окна особняка. Лежащий на кровати человек начал просыпаться, встретившись взглядом с лучами солнца, но ему хотелось поспать ещё хотя бы минут десять.

Внезапно раздался стук в дверь.

— Ким, это ты? — спросил лежащий.

— Это я, ваше превосходительство, — раздалось за дверью. Та открылась, и за ней стоял лакей в белой рубашке, чёрных жилетке и брюках.

— И почему ты стучишься ко мне так рано утром, пока я ещё могу спать? — надменно и высокомерно, но в то же время спокойно произнёс он.

— Виноват, ваше превосходительство, но с вами хочет поговорить сам префект. В дом постучал его посланник, и попросил передать, чтобы ваше превосходительство изволили как можно быстрее навестить его.

— Минут пятнадцать это "как можно быстрее" может подождать. Завтрак приготовил? — он встал с кровати во весь свой высокий рост. Его зелёные глаза уже начали просыпаться.

— Начал уже, ваше превосходительство.

— Молодец, Ким. Приготовь его, пока я привожу себя в порядок. А пока — расчёску и набор для бритья.

— Слушаюсь, ваше благородие, — поклонился лакей, вручил своему господину названные предметы и отправился на кухню. Господин же, встав перед зеркалом, надел синий шёлковый халат и принялся мускулистыми руками причёсывать длинные чёрные волосы. Затем он намазал щёки кремом и принялся бриться. Из зеркала смотрело более-менее бодрое благородное лицо мужчины чуть младше тридцати лет, суровое, но в то же время по-зимнему бледное. Вскоре господин сполоснул своё лицо — и уже не выглядел только что проснувшимся. Он неспешно пробрался в столовую и подготовился трапезничать.

— Завтрак готов, ваше благородие, — в столовую вошёл Ким с накрытым подносом. Хозяин снял крышку — там были крабовый салат со сметаной, яичница с беконом и сок лунных ягод. Еду Ким приготовил как обычно — великолепно. Плохого повара и не послали бы работать лакеем к аристократу.

После того, как хозяин поел, он переоделся. Поначалу он натянул доспех из чёрной кожи, а сверху — меховой слой доспехов, для ранней весенней погоды. В пояс он вложил два меча, а за пояс повесил миниатюрный арбалетик. Метательные звёздочки и ножи под рукавами тоже были тщательно закреплены. Оставался финальный штрих — глефа. Как у настоящего профессионала, глеф у него было несколько — и он достал одну из них с полки, после чего элегантно закрепил у себя на спине.

Он был готов.

Он вышел из дома и направился к северу верхнего квартала Альбурга. По пути ему попадались солдаты городской стражи — и, завидев старшего по званию, к тому же, обладающего аристократическим званием, а именно, рыцаря-капитана, яростно отдавали ему часть. Почёт и уважение — достойная награда для достойного служителя Владыки, — подумал рыцарь-капитан. — Достойная награда за учёбу у Владычицы, учёбу в монастыре и за проявленную отвагу в боях против врагов Владыки нашего. Ибо такого положения не так то просто и добиться. И добиться его может не каждый.

А вот и он! Жёлтый дворец префекта, возле входа которого у мраморной лестницы за резной позолоченной решёткой стоят два гвардейца в латных доспехах, шлемах-хаубреках с перекрещёнными блестящими алебардами.

— Здравия желаю, господин рыцарь-капитан! — дуэтом прокричали они, встав по стойке "смирно".

— Вольно, — хладнокровно произнёс он. — Пропустите меня во дворец.

— Как скажете, ваше превосходительство, — они опять ответили дуэтом и встали более свободно.

Внезапно дверь дворца открылась, и из дворца вышло три странных и даже показавшихся рыцарю-капитану отвратительными существа. Вне всякого сомнения, нелюдь: все трое, хотя и были человеческого роста, обладали бледно-фиолетовой кожей и перепонками между пальцами рук и ног: они ходили по дворцу босиком. На их головах виднелись гребни, похожие на петушиные. Но самой отвратительной частью их тела оказались несколько щупалец, свисающих там, где у них должен быть рот. Присмотревшись внимательно, рыцарь-капитан заметил вместо рта клюв.

Среднее существо носило серебристую мантию и держало в руках трезубец, двое же по бокам оказались облачёнными в мифриловые кольчуги — и держали странные трёхклинковые оружия, похожие одновременно на якорь, топор и кинжал. А за спинами у них располагались копья.

Какая-то важная шишка из нелюди — в сопровождении двух охранников. Гвардейцы, встретившись взглядом с главой делегации нелюди, вновь стали по стойке "смирно", приветственно кивнув головами. Главный представитель нелюди в ответ неспешно кивнул головой — и спокойным шагом спустился по лестнице. Тем же спокойным шагом шли и его охранники.

С трудом преодолев своё отвращение к нелюди, рыцарь-капитан прошёл во дворец. Он двинулся вперёд по красной шёлковой ковровой дорожке, пролегающий через холл. Холл поражал любое воображение: пол был выполнен из мраморной плитки, выложенной клеточкой — на нём чередовались тёмный и светлый мрамор. На потолке красовалось изображение владыки Гуабэра, воссевшего на небесах — и наделяющего своей благодатью ледяных стражей. Эти небеса, запечатлённые на потолке, поддерживались величественными колоннами, обложенными горным хрусталём. Окна были выложены цветным альбургским стеклом, а стены блестели серебром. В холле висело несколько люстр, выполненных из чистого золота, однако, воск с них не капал, потому как вместо свечей там горели маленькие стеклянные шарики, поддерживаемые силой Гирта Гуабэра. Под окнами стояли белокаменные статуи могущественных и гордых ледяных стражей, служителей Владыки.

Рыцарь-капитан прошёл по ковровой дорожке вперёд. Там, за холлом, на платиновом троне восседал префект Алан Дорф, наместник Владыки, да не отсохнет длань Его. На голове префекта красовалась серебристая диадема с сапфиром. Эта диадема напомнила рыцарю-капитану об одной женщине, которую он знал давно, можно сказать, в прошлой жизни. Но он тогда ещё был мальчиком, и она, наверное, не воспринимала его как мужчину...

— Здравствуйте, Кайус, — прервал его размышления префект.

— Здравия желаю, ваше высокоблагородие, — произнёс Кайус.

— Вы первый должны здороваться со мной.

— Виноват, ваше высокоблагородие, — извиняющимся, но хладнокровным тоном произнёс рыцарь-капитан, — задумался.

Кайус был в полном смысле хладнокровным — таков был дар Владыки Гуабэра. Он был хладнокровным, как личность — и мог силой воли временно охлаждать свою кровь почти до нулевой температуры. Это позволяло ему спокойно переносить любые морозы и купаться в ледяной воде — и не простужаться при этом, он вообще никогда не простужался. Мороз был его стихией, ибо он — Ледяной Страж.

— Вызывали меня, ваше высокоблагородие? — размеренным тоном спросил Кайус. Казалось, он разговаривал одинаковым тоном со всеми. Но в то же время, он умудрялся быть высокомерным с низшими по социальной лестницы — и абсолютно лояльным с высшими.

— Да, Кайус, я вызывал вас.

— Разрешите задать вопрос, ваше высокоблагородие, — произнёс Кайус.

— Задавайте.

— Что это за создания покинули дворец вашего высокоблагородия?

— Это был посланник эшхарготов северных морей в сопровождении двух охранников.

Кайус с изумлением смотрел на префекта, и в его глазах читался следующий вопрос, мол, кто же такие эшхарготы.

— Эшхарготы — нелюдь, организовавшая города-государства в морях. Они традиционно поклонялись стихии Хаоса. Издревле они были врагами нашей империи, но теперь Владыка, да не отсохнет длань его, заключил военный союз со многими их городами-государствами. Этот посланник обсуждал со мной соглашение о взаимовыручки.

— И что же решили?

— Если случится война с Деладором, эшхарготы просто не дадут их кораблям доплыть до нас. Они атакуют вражеские суда снизу — и потопят их.

— Чем я обязан сему визиту, ваше высокоблагородие?

— Вот такое дело, Кайус, — задумчиво произнёс префект. — Тут требуется помощь не любого Ледяного Стража, а именно вашего брата, охотника на магов, а вас в городе раз-два и обчёлся. Казалось бы, маги в последние годы живут спокойно и не высовываются под нашей властью. Ан нет. Недавно произошло убийство, и подозреваемый — кто-то из магов.

— Кого они убили?

— Предположительно, они прикончили Конрада Кросса.

— Того самого старика Кросс, ваше высокоблагородие? Ветерана войны?

— Да-да, именно его. Дожил до немолодых лет — и всё ещё был сильный мужик. Значит, мы имеем дело не с новичком, а с настоящим опасным магом-убийцей.

— Наконец-то! — обрадовано произнёс Кайус, которому давно не хватало достойного противника. Всякие хлюпики, спавшие с девками из нормальных семей или случайно спалившие амбар не в счёт. Оказалось, хладнокровие Кайуса было не абсолютным, и под стенами его внешне ледяного сердца нет-нет, да и вспыхивал огонь бурной страсти. Через несколько мгновений рыцарь-капитан поправился, сказав спокойным и размеренным тоном:

— Как вы прикажете, ваше высокоблагородие. Я разберусь с магом-убийцей. Я не подведу вас и Владыку. Что известно про преступление?

— Конрад Кросс пропал вчера вечером. Его дочь вступила в близкие отношения с магом по имени Шнапе — и забеременела от него. Опозоренный Конрад отрёкся от своей дочери — её казнь назначена на сегодняшний полдень, а вам предстоит сейчас пройти в гетто магов и убить этого самого Шнапе, чтобы другим колдунишкам неповадно было смотреть на нормальных девушек. И это — лишь одна из ваших целей.

— Шнапе? Именно этот недочеловек и убил Конрада?

— Неизвестно, Кайус. Раскрытие этого дела — вторая цель вашего визита в квартал магов. Потому как мы даже не установили факта, что убийство имело место. Может, его просто держат взаперти. Про Шнапе не слышали, чтобы он владел боевыми заклинаниями — он работал обычным библиотекарем в одном из районов столицы. Вот, похоже, и соблазнял интеллектуальных девушек, любящих читать книги. В любом случае он повинен смерти. Что же касается убийства — его могло и не быть, но наши детекторы магии однозначно засекли вчера вечером в колдовском гетто использование двух заклятий — шаровой молнии и огненной волны. И именно в районе улицы Шляйхера, где и проживает Шнапе. Конрад мог и уклониться от заклятий, но мы не располагаем всеми сведениями. Идите — и разузнайте правду, рыцарь-капитан!

* * *

Кайус спустился из верхнего квартала города в основной квартал города. Он шёл по улице Плотников, где и проживала семья Кроссов. А вот и пятый дом, дом той самой семьи. Кайус подошёл к нему и постучал в дверь. Никто не открыл. Он прислушался: в доме раздавались ругань и плач, и его могли просто не расслышать. Что же, представителям закона открыты любые двери. Кайус открыл дверь и вошёл в дом. Там стояла заплаканная красивая девушка и разъярённая баба, судя по всему, её мать. Девушка плакала, а тётка её избивала.

— Ну что?! Нагуляла брюхо от выродка, шлюха?! Скоро ты подохнешь!

— Мамаша, отвлекись от неё на секунду, — спокойно, размеренно, но требовательно произнёс Кайус.

— А! Добрый день, ваше превосходительство! Видишь, лярва, пришёл Ледяной Страж! За тобой!

Кайус в ответ покачал головой:

— Слишком велика честь для неё. За ней придут обычные городские стражники, а потом повесят её на центральной площади, как крысу.

Я же пришёл расследовать это дело и покарать самого колдуна. А также выяснить, что случилось с твоим мужем.

— Вчера вечером он ушёл в квартал магов разбираться с тем ублюдком, что совратил мою дочь. Ушёл — и не вернулся.

— Куда именно он ушёл?

— Эта шлюха знает! — она схватила дочь за волосы и кинула в ноги Кайусу. Тот выхватил глефу и направил её к шее несчастной девушки:

— Говори, где живёт твой хахаль! Говори немедленно, иначе ты сейчас испытаешь такие муки, после которых казнь покажется тебе удовольствием!

— Улица... Шляйхера... дом семнадцать, — пролепетала девушка.

— Видишь, — оскалил зубы Кайус, — это было не так уж сложно. — Бывай, мамаша, — он направился к двери.

* * *

Кайус, ледяной страж, шёл по городу по направлению к кварталу магов. Некоторые люди, особенно юноши и мальчишки, смотрели на него с восхищением и завистью. Большинство же несколько побаивалось его. А вот и она, крепостная стена колдовского квартала. Стражники, охранявшие вход, мигом стали по стойке "смирно" со словами:

— Проходите, ваше превосходительство!

И Кайус оказался в грязном и тесном гетто магов. Здесь уже не было людей, которые им восхищались, и даже не было тех, кто его побаивался: все откровенно боялись его. Особенно женщины и дети в ужасе и с криками убегали, увидев на своих улицах суровую фигуру охотника на магов. Некоторые, наиболее смелые женщины, заметив Ледяного Стража, прикрывали собой детей. Какие вы все наивные, — подумал Кайус, — вам не защитить своих детей. Если мне прикажут, я убью вас всех — вас, ваших детей, и вообще всех жителей квартала.

Кайус ненавидел магов — и убивать их было наслаждением. Но просто так находиться в колдовском гетто ему не нравилось. Он ощущал присутствие всех магов. Внутренним зрением он всегда видел ауру магов, полностью отличную от ауры нормального человека. А тут — множество этих аур, давящих на его душу. Но Кайус — выносливый, абы кто не становится Ледяным Стражем — он, как бы то ни было, выносит всю эту атмосферу, а вот маги его присутствия совершенно не переносят.

Один старик-маг, заметив Ледяного Стража, с удвоенной скоростью поплёлся домой.

— Стоять, старикан! — приказал Кайус.

— В-в ч-чём д-дело, в-ваше прев-восходительство? — дрожащим от страха голосом спросил он.

— Где улица Шляйхера, презренный?

— Т-там, — он испуганно показал рукой налево. — Ч-через чет-тыре улицы.

— Иди своей дорогой, — Кайус кивнул головой, и довольный старик ушёл.

Кайус проследовал по озвученному адресу — и вскоре оказался на улице Шляйхера. Отсчитав семнадцатый дом, он задумался. Дом в три этажа. На каком же из них проживает Шнапе? Шнапе и убийца — один и тот же человек? А может, убийца вообще из другого дома? А может быть и такое, что Конрад Кросс ещё жив, и томится в плену в доме кого-то из магов.

Так просто не разобраться. Нужен Камень Провидца. Кайус достал из кармана многогранный камушек цвета индиго, легко помещающийся на ладони. Эти камни были лично выкованы из Вечного Льда владыкой Гуабэром, да не оскудеет длань Его. Кайус настроил свой разум на Камень Провидца и мысленно приказал ему показать вчерашнюю сцену убийства. Над камнем появилось объёмное изображение. Вот и он, ветеран войны, с мечом, вот, похоже, все жители дома: пожилые супруги с двумя сыновьями — один на несколько лет помладше Кайуса, второй — подросток. Вот — древняя бабушка, а вот два бородатых колдуна, судя по виду, лет под сорок, очевидно, братья. Кайус вслушивался во вчерашний вечерний разговор. Старший из тех двух молодых людей — и есть Шнапе. Конрад Кросс хотел восстановить справедливость и кровью дочери и юного колдуна смыть позор со своего рода. Однако, он был убит рыжим бородатым колдуном, потом сожжён им. Второй бородач постоянно одёргивал первого, и первый пару раз назвал себя Избранным. Ха! Эти маги — жалкие пресмыкающиеся, но когда их становится много, больше, чем нормальных людей, они становятся слишком наглыми и высокомерными. Смог убить вооружённого воина — уже мнит о себе невесть что! Из разговоров следовало, что одного из них зовут Лауз, второго — Анвар.

Кайус оглядел дом внутренним зрением. Все, кто присутствовал вчера при этой сцене, сидят дома. Почему же?! Тут Кайус вспомнил, что по религии магов, вере в Единого, сейчас священный день, когда нельзя работать. Что же, в их книгах не сказано, что в этот священный день нельзя умирать! Кайус внимательно осмотрел их внутренним зрением. Отвратительные колдунские фиолетовые ауры, не то, что неяркие ауры обычных людей, или холодно-синие ауры Ледяных Стражей. У одного из бородатых магов с третьего этажа аура почему-то оказалась оранжевой. Это значит, маг не вполне обычный. Если этот тип со странной оранжевой аурой — Лауз, называющий себя Избранным, то помимо банального убийства назревает ещё одна ситуация, экстраординарная. Кайус внимательно вгляделся в ауры. Нет, слава Владыке. Странной оранжевой аурой обладает не Лауз, а его брат или товарищ, Анвар. А то, что Лауз называл себя Избранным — просто следствие его раздутого самомнения.

Кайус прокричал:

— Жители дома, говорит Ледяной Страж Владыки! Я приказываю вам выдать правосудию двух преступников, Шнапе и Лауза! Иначе я силой, дарованной Владыкой нашим Гиртом Гуабэром, уничтожу весь ваш дом!

Кайус услышал возню в доме — и вскоре из него вышли все без исключения. Кайус слышал, что кто-то из жильцов пробормотал: "я же говорил, за нами придут ещё". Вышла древняя бабка с первого этажа, двое бородачей с третьего и семейство со второго. Перед Шнапе стала его мать, довольно низкая и худощавая, но в то же время чувствовалась, что она сильная женщина. Она, глядя прямо в глаза Кайусу, заплаканно произнесла:

— Ваше превосходительство! Прошу вас! Не убивайте моего сына!

Кайус произнёс спокойно, но в то же время с невыносимо оскорбительной интонацией:

— Заткнись, сука! — и нанёс женщине такую сильную пощёчину, что она упала. Заплаканная, она встала и произнесла дрожащим голосом:

— З-за ч-что?! З-за ч-что, Лед-дяной Ст-траж?!

— Ни за что, — спокойно, уверенно и властно ответил Кайус. — Просто так. Было бы за что, вообще бы убил. Поступи приказ, и я с большим удовольствием убью всех присутствующих. Вырежу весь квартал. Сам сожгу ваши тела. И с огромной радостью рассею ваш прах над морем!

— Ты чудовище! — уверенно выступил с прямыми оскорблениями сам Шнапе, которому было более нечего терять. — Скажи! Вот скажи, почему ты так ненавидишь магов?!

— Потому что вы все, — Кайус обвёл рукой весь квартал. — Выродки, твари, недочеловеки! Способность к магии — это патология, аномалия, это кривизна в упорядоченной, совершенной кристаллической структуре нашего мира! Это отклонение в наследственности — и в душе, вроде лунатизма или эпилепсии, но значительно страшнее! Вы все, — он снова обвёл рукой квартал, — гнусные твари, лишь внешне выглядящие как люди. У вас даже ауры совершенно другие! Если бы вы, выродки, просто сидели в своём гетто и разлагались тут сами по себе, это было бы полбеды. Но вы, а в особенности — такие, как ты, — Кайус указал рукой на Шнапе, — заражаете своей болезнью нормальное население нашей страны.

Кайус прекрасно ощущал сырой затхлый воздух гетто. Влажность тут велика, сконденсировать из воздуха воду, а из неё породить лёд — проще простого.

— Маги — это болезнь, распространяющаяся по нашему миру. А я — доктор, — с этими словами Кайус взмахнул правой рукой, и кончиков его пальцев слетели три здоровенные сосульки, прошившие Шнапе насквозь.

— Одна из крыс, разносящих заразу, уничтожена, — удовлетворённо оскалил зубы Ледяной Страж. — Теперь — очередь второго грызуна, — Кайус вновь взмахнул рукой, и с неё опять слетели три смертоносных глыбины льда, на этот раз — в сторону Лауза. Но рыжий колдун оказался готов к этому. Он выставил вперёд руку, и от неё повеяло огнём. Не успев долететь до Лауза, сосульки растаяли.

— Я готов, охотник, — спокойно произнёс Лауз. — Вчера я прошёл первое испытание. А сегодня, выходит, время второго, которое назначил лично Гуабэр. Я справлюсь и с этим испытанием, и с последующим!

— Да что за чушь ты твердишь?! — изумился Кайус. — Я знаю, что ты называл себя Избранным. Это — бред сумасшедшего, потому как все вы, маги, психически ненормальные!

Вместо ответа Лауз кинул в Ледяного Стража огненный шар размером с небольшой арбуз, нацелившись прямо ему в живот. Кайус воззвал к дару Владыки, к хладнокровию — и его кровь вместе со всем его телом остыла. От Кайуса повеяло льдом и зимой, несмотря на стоящую на улице раннюю весну. Соприкоснувшись с холодным телом Кайуса, огненный шар быстро погас, и Ледяной Страж, воспользовавшись секундным замешательством врага, подошёл к нему поближе. Маг кинул в охотника шаровую молнию, но после того, как Кайус выставил руку, конденсируя воду из воздуха, между ними возникла тонкая ледяная стенка. Столкнувшись с шаровой молнией, она разбилась, но и сама молния погасла. Лауз начал накладывать следующее заклинание, но Кайус, не желая терять ни мгновения на манипуляции с тонкими энергиями и созиданием льда, выхватил из-за спины правой рукой свою глефу и, сделав ловким движением руки несколько взмахов ей, срубил Лаузу голову и четвертовал его тело. Охотника и всех присутствующих забрызгало кровью, мать Шнапе, не выдержав всего происходящего, упала в обморок, все остальные закричали от ужаса, только лишь сам Кайус спокойно вытер кровь со лба платком.

— Не может быть, — выдавил из себя Анвар. — Ты... Ты! Ты убил Избранного!

— Закрой свою гнилую пасть, колдун, если не хочешь отправиться вслед за ним. Ну, чего зенки раскрыли! Домой, живо, пока я не перерезал всех вас! А пока я вынужден вас покинуть. И чтобы без фокусов, — он крутанул глефой над головой.

Оставшиеся в живых, пока ещё не осознавая реальности происходящего, хлопали глазами, думая, как же хоронить внезапно погибших людей. Кайус, не оглядываясь, двинулся к выходу из квартала магов.

* * *

Кайус, успевший дома смыть кровь и переодевший доспех, стоял во дворце префекта, перед его троном:

— Ваше высокоблагородие, я успешно расследовал это дело, — сдержанно произнёс он. — Ветеран войны, Конрад Кросс, действительно был жестоко убит. Убийцей был вовсе не Шнапе, а другой маг, Лауз, его сосед. Оба преступника понесли заслуженное наказание. Лауз, несмотря на запрет, владел несколькими боевыми заклятиями и назвал себя Избранным. Хотя это был вполне обычный маг, и умер так же легко, как и все остальные. В своё время я и не с такими сталкивался.

— Я рад, что вы справились с заданием, рыцарь-капитан, — довольным тоном произнёс префект. — Вы заслуживаете награды за ликвидацию двух преступников. Держите ваше вознаграждение, — он протянул Кайусу немаленький кошелёк, наполненный серебряными монетами.

— Я с благодарностью принимаю вознаграждение, ваше высокоблагородие, — покорно ответил Ледяной Страж.

— Имеют ли место дополнительные сведения, которые вам следовало бы мне сообщить, рыцарь-капитан?

— Так точно, ваше высокоблагородие. Лауз, как я уже сказал, назвал себя Избранным, что было запечатлено в Камне Провидца. Его сосед или гость обладал странной даже для мага аурой.

— Аура запечатлена в Камне Провидца?

— Так точно.

— Отдайте мне его!

— Как прикажет ваше высокоблагородие, — Кайус протянул наместнику многогранный камень цвета индиго. — Могу ли я полюбопытствовать, зачем он вам понадобился?

— В городе могут начаться очень большие проблемы, рыцарь-капитан. Вероятность того, что они имеют отношение к расследованному вами делу, ничтожна, но мы сообщим вам, если это окажется так.

— Мы? Кого вы имеете в виду, ваше высокоблагородие?

— Себя, разумеется. И Самого. После просмотра информации, записанной на камень, я перешлю её по астральным каналам Владыке Гуабэру, да не отсохнет Длань его.

— Что же дальше?

— А дальше, как я уже сказал, мы сообщим, если требуется ваша помощь. Если я не прав, дело можно закрыть. Но если мои догадки окажутся верны, то дело только начинается. Если всё окажется так, как я подозреваю, и вы преуспеете на следующем этапе — вас ожидает следующее повышение. Вы уже будете не рыцарь-капитан, а рыцарь-майор. Если на то будет воля Владыки, да будет вечным царствие Его, вы даже стать префектом в одной из небольших областей — и получите в дар от Владыки бессмертие.

Глава 4

Поиски продолжаются

В самом разгаре обеденной трапезы в обеденную комнату Кайуса вновь вошёл Ким:

— Ваше превосходительство, ко мне прибыл гонец от префекта. Наместник Владыки, да не отсохнет длань его, требует вашего немедленного присутствия.

— Проклятие, — проворчал Кайус. — Даже поесть спокойно не даёт.

Оставив часть блюд нетронутыми на радость Киму, Кайус снова отправился в префектуру. Дойдя до дворца наместника и представ перед его троном, он произнёс:

— Вызывали, ваше высокоблагородие?

— Да, рыцарь-капитан. Я просмотрел Камень Провидца, после чего немедленно отправил всё, что было на нём записано, Владыке нашему, да не отсохнет длань Его. Когда Владыка соизволил проанализировать полученные материалы, то обомлел: это он!

— Кто, ваше высокоблагородие?

— Друид, которого наши тупоголовые стражники вчера пустили в город!

— Друид?! — обомлел Кайус, забыв добавить титул, — разве они не были перебиты Владыкой, да пребудет вечным царствие Его, и войсками Его тысячу лет назад?

— Мы тоже так думали, рыцарь-капитан, — ответил префект. — До тех пор, пока стражники не пустили в город одного мага, о чем сразу же послали сообщение мне, а уже я — Владыке, да не отсохнет длань Его. Владыка, рассмотрев сообщение, уловил оранжевый цвет его ауры. Да, рыцарь-капитан, не делайте удивлённые глаза, как и вы, он тоже это обнаружил. Оранжевая аура символизирует силу природы, а значит — это друид, вы должны были догадаться об этом сами.

— Откуда мне знать?! Нас этому не учили...

— Возможно. Когда вы учились читать ауры, ваши учителя могли считать, что друидов больше нет — и могли просто не рассказывать вам о том, как их распознать.

Друиды — те же маги, только природные. Они черпают силы не в космической энергии, называемой арканой, а в природной энергии, гайе. По силам друиды — почти то же самое, что и маги. А вот по сути — значительно хуже.

— Почему?!

— Потому как именно они всегда были злейшими врагами Владыки, да не отсохнет длань Его! Именно из них тысячу лет назад выдвинулся Хранитель, последний друид, осмелившийся бросить вызов Владыке нашему.

Если магов можно не трогать, пока они не выступают против Владыки нашего, не грешат против нашего народа и не совращают наших девок, то друидов необходимо убивать при первом же подозрительном действии.

— Почему же Владыка не велел выследить его сразу и убить?!

— Потому как решил проследить, куда он пойдёт и что будет делать, а если всё-таки ничего не случится, то и оставить лично его в покое, намотав на ус, что где-то есть друиды и их надо найти. А вот конкретно на этого — не нападать просто так, чтобы его не спугнуть.

И вот, что-то всё-таки случилось. Этот друид не называл себя Избранным или Хранителем, но Избранным назвал себя маг, с которым он общался. Некто, назвавшийся Избранным, оказался как-то связан со злейшими врагами Владыки, да не отсохнет длань Его. Тот самый сосед, на которого вы обратили внимание, и оказался искомым друидом, вошедшим в наш город.

— И что требуется от меня, ваше высокоблагородие?

— Ваша задача, рыцарь-капитан — выследить этого друида и доставить ко мне. Желательно живым. Если вы его убьёте, постарайтесь всё-таки найти их логово, а уже дальше — мы организуем отряд ледяных стражей и пошлём на их зачистку этого логова.

В любом случае, если вы мне доставите вчерашнего друида — живого ли, мёртвого ли, повышение вам гарантированно. После удачных вестей я лично дарую вам звание рыцаря-майора. А если вас повысит и сам Владыка — возможно, и рыцаря-полковника, так как это дело государственной безопасности.

"Возможно звание рыцаря-полковника", — подумал Кайус. — Игра стоит свеч.

* * *

Уже второй раз за этот день Кайус шёл по направлению к кварталу магов. Даже не шёл, а бежал. Он не обратил внимания на стражников у стены гетто, и прямо побежал к улице Шляйхера. Вскоре он оказался у искомого дома под номером семнадцать. Осмотрев дом внутренним зрением, Ледяной Страж выкрикнул:

— Эй, Анвар, выходи! Я знаю, что ты дома! И я знаю, кто ты, друид!

Как ни странно, Анвар вышел из дома, и Кайус тут же нацелил на него миниатюрный арбалет,

— Не ожидал, друид?! Я даже удивлён, что ты вышел сразу. Ты видел сегодня утром, на что я способен...

— Я не боюсь тебя, охотник на магов!

— Ты не боишься смерти! Это было бы достойным уважения, будь ты нормальным человеком! Я могу даровать тебе лёгкую смерть прямо сейчас, но предпочёл бы взять тебя живым. Что выбираешь? Умереть как свободный человек, или жить, как узник наших казематов?

— Ни то ни другое, — ответил Анвар. — Я выбираю жить как свободный человек — и вдали от тебя и этого негостеприимного города.

Друид покрылся облаками зелёного дыма, и Кайус принялся стрелять по этим сгусткам. Но когда облако развеялось, Ледяной Страж заметил, что Анвара там больше нет, а на его месте стоит королевский орёл с фиолетовыми крыльями.

— Превращенец проклятый! — выругался охотник на магов, и продолжил стрельбу, на этот раз, по птице. Орёл взлетел, а Кайус продолжал пускать по нему стрелы. Благородная птица уворачивалась и улетала ото всех стрел, и вскоре они закончились. Тогда Кайус принялся метать звёздочки и ножи. Но через пару мгновений видоизменённый друид летел уже слишком высоко, чтобы в него можно было попасть метательным оружием.

У Кайуса оставалось последнее средство. Он закрыл глаза, приложил к вискам указательные и средние пальцы обеих рук и напряг свой мозг. Отлично! Связь установлена. В голове Кайуса раздался голос Йарды, его верховой дракониды. "Лети сюда", — мысленно приказал Ледяной Страж. Через пару мгновений над конюшнями верхнего квартала показалась фигура чёрного дракона размером с лошадь. Спустя ёщё несколько мгновений Йарда приземлилась прямо в квартале магов, возле дома под номером семнадцать. Кайус запрыгнул на неё и погладил по голове:

— Молодец, хорошая девочка, — и мысленно приказал, — вперёд, за этой птицей.

Драконида с ледяным стражем оторвалась от земли и тронулась за королевским орлом. Скорость у них была примерно одинаковая, и она никак не могла его достигнуть. Ничего, — думал Кайус, — он приведёт нас в своё логово, — а если и нет, рано или поздно выдохнется.

Погоня предстояла долгой. В полёте, от нечего делать, Кайус начал вспоминать своё детство и юность.

* * *

Кайус почти что не помнил своих родителей. Как и собственную фамилию — и ранее детство, еле-еле всплывающее в памяти. Город, в котором он провёл первые годы жизни, он тоже не помнил, помнил лишь, что там было теплее, чем в Альбурге, а значит, он был южнее. Это был портовый городок. Насколько помнил Кайус, он не был единственным ребёнком в семье — он был старшим, и у него был не то брат, не то сестра.

Когда Кайусу было пять лет, в их дом пришли посланники Гирта Гуабэра. Они забрали Кайуса у родителей — те не хотели отдавать сына богу холода, Кайус сам плакал и сопротивлялся — но семья ничего не могла посланникам Владыки, ледяным стражам, способным повелевать морозными стихиями. Прислужники Гирта на своём корабле доставили Кайуса на далёкий север, на остров Белых Медведей, в край вечных льдов. Там мальчик предстал перед самим владыкой Гиртом Гуабэром — и тот передал Кайусу свой дар — хладнокровие, возможность ощущать ледяную стихию — и управлять ей.

После этого Гирт Гуабэр вывел Кайуса из собственной цитадели — и повёл его в цитадель владычицы Ингихильды, супруги Гирта и соправительницы острова Белых Медведей. Это был грандиозный дворец, выкованный изо льда. Вместе с десятками других мальчиков Кайус стал воспитанником владычицы Ингихильды. Все как один, воспитанники Ингихильды, несмотря на вечный мороз на острове, никогда не простужались — дар хладнокровия позволял им великолепно чувствовать себя в краю вечных снегов.

— Запомните, мальчики, — учила своих воспитанников Ингихильда. — Когда вы полностью познаете Силу Льда, вы обретёте великие силы и станете подобны господу нашему, великому владыке Гирту.

Ледяная владычица лично обучала своих воспитанников Силе Льда. Кайус помнил, что уже в возрасте восьми лет мог пускать ледяные шары и поднимать ледяных големов. Владычица неоднократно говорила Кайусу:

— Ты — мой любимый ученик, самый могущественный из тех, что у меня были. Когда ты станешь взрослым мужчиной, ты пойдёшь далеко.

Сейчас, во взрослом возрасте, Кайус понимал, что владычица Ингихильда — довольно красивая женщина. Внешне она вечно оставалась молодой — на вид ей нельзя было дать более тридцати лет, но на самом деле ей было девять сотен. Ледяная владычица была высокой блондинкой с бледной кожей, с ярко-синими глазами, в которых виделся вечный холод. От неё прямо веяло зимой и вечностью. Но хотя зима есть временная смерть природы и от владыки Гуабэра веяло смертью, от Ингихильды, наоборот, веяло жизнью. Только не той бурной жизнью, что проистекает в южных странах, а холодной, размеренной, но в то же время активной. Этой же, северной жизнью, веяло от её серебристо-ледяной мантии, посоха, украшенного навершием в виде звезды из неизвестного серебристого металла и кристаллической диадемы, светившейся синим цветом. Когда-то Ингихильда была обычной девушкой, желающей власти — и она встретила владыку мира, Гирта Гуабэра. Ингихильда стала его женой, он дал ей бессмертие и власть над ледяной стихией, после чего она стала королевой острова Белых Медведей — в то время, как Гирт правил всей империей, она отвечала перед ним за ситуацию на острове.

Когда Кайусу исполнилось тринадцать лет, владычица приняла у него последние экзамены — и осталась довольна самыми лучшими результатами. Помимо боевого использования ледяной стихии, от воспитанников требовалось предъявить владычице изготовленную из цельного куска льда поделку. Естественно, делать её надо было не руками, а силой воли, заставляя кусок льда преобразоваться в упорядоченную структуру. В основном воспитанники изготовляли модельки зданий, оружия, карет. А Кайус создал из своей глыбы льда целую скульптуру — саму владычицу Ингихильду, в мантии, с посохом и с диадемой, восседающую на ледяном троне — и с полярным тигром у её ног. Скульптура оказалась на удивление красивой и удивительно точно копировала владычицу.

— Я оставлю эту скульптуру на память, — величественно и холодно, но в то же время живо, произнесла Ингихильда. — Я буду хранить её и помнить о тебе, мой лучший ученик.

Но экзамены были сданы — таким образом, тринадцатилетний Кайус прошёл первую инициацию. Он перешёл на следующий жизненный этап. Пришли посланцы Гуабэра — и забрали Кайуса у Ингихильды. А ведь он к ней успел очень сильно привязаться — и сопротивлялся, и плакал, гораздо больше, чем тогда, когда его Ингихильда забрала его у родителей. Ледяной владычице и самой не хотелось расставаться со своим любимым учеником. Но воля владыки Гуабэра, да будет вечным царствие Его, непререкаема. Посланники Владыки увезли Кайуса далеко на юг, чуть севернее центра континента и доставили в монастырь в высоких горах.

Кайус более не был воспитанником ледяной владычицы, он стал послушником ордена Ледяной Стражи. Теперь его обучали боевым искусствам, как рукопашному бою, так и владению оружием — луком, арбалетом, посохом, мечами, топорами, метательными звёздочками, глефами. Главным учителем Кайуса был сам настоятель монастыря, Эрик Мориан.

Для официального вступления в послушники Кайус был вынужден пройти Церемонию Связи. Каждому новому послушнику выдавали только что вылупившегося из яйца детёныша драконида, который потом должен был стать транспортным средством и боевым товарищем своего владельца. Кайусу досталась чёрная самка, драконида размером с крупную кошку, которой он нарёк имя Йарда. На Церемонии Связи настоятель взял пробирку крови у Кайуса и столько же у Йарды — а затем смешал их воедино, после чего проводил над получившейся смесью серию обрядов крови. Когда получившаяся смесь засветилась, Эрик достал два шприца — и ввёл половину смеси Кайусу, а половину — дракониде.

— Отныне в жилах ваших течёт одна кровь, — торжественно произнёс Эрик, — отныне и навеки между вами есть связь. Йарда твоя, Кайус. Ты можешь звать её на расстоянии, а когда ты будешь летать верхом на ней, сможешь ощущать всё, что ощущает она — и смотреть на мир её глазами.

Йарда стала питомцем Кайуса. Он её кормил, заботился о ней — и почти весь день тратил на постижение боевых искусств, дара Владыки Вечного, Гирта Гуабэра.

Кайус рос и взрослел — и Йарда росла и взрослела вместе с ним. К тому моменту, когда Кайусу исполнилось восемнадцать лет, Йарда уже стала взрослой чёрной драконидой размером с лошадь. Кайусу пришло время пройти последние за пребывание в монастыре, но отнюдь не последние в жизни, испытания.

Кайус принялся вспоминать своё испытание, тот самый день когда ему исполнилось восемнадцать лет. Он помнил этот день прекрасно, как будто всё это произошло вчера.

* * *

Так! Кинутый кинжал со смачным звуком вошёл прямо в живот деревянному манекену. Ещё раз! Прямо в глаз! Кайус сосредоточился и представил себе, что это — не манекен, а живой противник и собрал все свои силы. Ещё бросок! Кинжал так глубоко вошёл в грудь деревянной кукле, что снаружи осталась только половина рукоятки.

О, Владыка! — подумал Кайус. — Неужели я забыл о времени?! Завтрак! Прямо как есть — босиком, в камзоле и с растрёпанными волосами он помчался в столовую. В голове колотится только одна мысль: опоздал на завтрак! Такое со мной впервые! Хорошо хоть, столовая рядом — всего-то и надо, что двор пересечь.

Вот оно, знакомое крыльцо с навесом, крытым соломой. В воздухе разлит великолепный аромат печёной говядины. Выходит, завтрак ещё не окончен.

Взбегая по ступенькам, он столкнулся с Диего.

— Кайус! Погоди чуток!

Он остановился, недовольно морщась: интересно, что этому балбесу от меня нужно?

Диего — тот, кого все послушники презрительно называли "стражем столовой". Раздолбай, любитель травки с тропических островов. Вот и сейчас он явно обкуренный: одежда грязная, меч отсутствует, зато рядышком лежит несколько косяков.

— Ну, чего тебе? — он хоть и старше, но Кайус был готов скорее сдохнуть, чем назвать мастером идиота, не сумевшего даже пройти посвящение.

— Тут... того... — этот недоумок успеет собраться с мыслями до конца трапезы? — Это... Тебя ждёт наставник, Эрик. Ибо это... он говорит... ты готов к испытаниям.

Завтрак моментально вылетел из головы. Даже не дослушав Диего, он бросился к центральному зданию монастыря. Так, теперь подняться на третий этаж...

Стоп! — спохватился он, вспомнив, в каком виде находится. — Я же будущий Ледяной Страж, а не свободный художник!

Час от часу не легче! Великий учитель, настоятель монастыря, служитель самого Гуабэра, тратит своё бесценное время, ожидая какого-то послушника... Но, с другой стороны, не нельзя же предстать перед ним прямо так?

А вот и комната, — подумал послушник. — Моя комната. Сам не заметил, как добрался. — Камзол с лёгким шелестом отлетел в сторону: сегодня одену плащ. Уже не помню, когда я в последний раз его надевал. Зимний, правда, вариант — светлый, с изображением пальм. Переоделся! Чуть не забыл! Волосы! Со временем туго, поэтому ограничиваюсь простейшей причёской: использую красную ленточку — и конский хвост падает за спину.

Выпрыгнув в окно, он начал карабкаться по стене: наставники обитают этажом выше и сами частенько срезают путь таким способом. Точнее, почти таким же: Кайус пока недостаточно силён и не может одним прыжком преодолеть сразу два яруса.

Владыка, до чего же неудобная обувь! Чуть не сорвался!

С трудом переведя дыхание, он всё-таки забрался в окно: Надеюсь, моей оплошности никто не видел, а то позора не оберёшься.

Торопливо пройдя по коридору, он с трепетом отворил дверь в комнату учителя.

Вот он — наместник самого Гуабэра, великий проводник божественной энергии. Сидит в позе лотоса перед окном. Даже не сидит — восседает, окружённый ореолом холода. Яркие блики играют на его великолепнейших доспехах из антрацитово-чёрной кожи болотного крокодила. А на коленях лежит меч, вручённый Эрику лично Гиртом Гуабэром.

Послушник бухнулся на колени, во все глаза созерцая Великого. Весь мир отступил куда-то на задворки сознания — для него не осталось никого, кроме Учителя.

— Здравствуй, ученик мой!

Какой мощный голос! Это голос настоящего воина и одновременно — мудрого наставника, знающего все истины Вселенной. Ученик подался вперёд, боясь упустить хоть слово.

— Во-первых, поздравляю тебя с совершеннолетием.

— Спасибо, учитель! — восторженно выдохнул Кайус, поклонившись.

Внутри всё пело от счастья — великий Эрик, помнит такую мелочь! Послушник и сам забыл, что именно сегодня ему исполняется восемнадцать лет.

— И теперь пришло время для Испытания, — продолжил учитель. — Настала пора сложить статус послушника — и пополнить ряды Ледяных Стражей, несущих свет Гуабэра, да будет вечным царствие его, повелителя нашего, учителя и защитника. Я уверен, — он улыбнулся. Улыбнулся мне! — Подумал Кайус — Поверить не могу такой неслыханной удаче! — Уверен, что ты легко справишься с первым испытанием, Кайус.

— Что я должен сделать, наставник? — да ради Гуабэра он готов на всё. На любое безрассудство, на любой подвиг. И нет в мире силы, способной остановить того, кому благотворит великий бог.

— Лишь тот способен называться ледяным стражем, кто доказал свою преданность делу Гуабэра в бою. Ты владеешь возвышенным искусством боя, даром Императора, но до сих пор не применял его против настоящих врагов. Ты — карающий, Кайус. Ты должен безжалостно прерывать жизнь каждого, кто осмеливается усомниться в светлом пути, предначертанном Гиртом.

— Будет исполнено, наставник! Укажите цель — и верный послушник не подведёт Великого.

— Не сомневаюсь, Кайус. Не сомневаюсь, — он тепло улыбнулся.

— Мне открылось, — продолжил учитель, — что Рей Баррос, один из влиятельнейших людей нашего города, сошёл с пути Гуабэра. Баррос занимается сбором налогов — а всем известно, как сильно деньги могут испортить человека. Светлый огонь, пылающий в сердце верующего, он променял на блеск презренного металла. И за этот презренный металл он готов нести абсолютно любую чушь про Хранителя, который придёт в мир и всех спасёт.

— Какова моя задача, наставник?

— Твоя задача, — Пабло перехватил свой меч двумя руками, подняв его над головой, — выступить проводником божественного пламени, вернув его в заблудшее сердце! Выступай, карающий, с благословением Владыки.

— Да не оскудеет длань Его!

Сходив в столовую и покончив с завтраком, Кайус вернулся в свою комнату, хотя комнатой это назвать трудно — просто часть общего зала, отгороженная передвижными стенками. Пару дней назад он всерьёз планировал устроить небольшую драку с соседями, отвоевав ещё несколько лиг пространства, но теперь это бессмысленно — став Ледяным Стражем, он покинет монастырь навсегда.

Вообще, странный сегодня день, — подумал послушник, — только и делаю, что бегаю да переодеваюсь. На этот раз в орденские доспехи. Всякие придурки вроде Диего могут сколько угодно жаловаться, будто бы чёрный доспех из кожи болотного вепря совершенно не защищает владельца. Но я-то знаю, что единственная надёжная защита — покровительство владыки Гуабэра, а доспех — символ Служения и дань традиции.

Так, метательные звёздочки на месте. Осталось взять только глефу.

Готово! Глефа закреплена на спине! Арбалет тоже.

Опустившись на колени, он вознёс молитву Гирту:

— О великий Император, владыка наш Гирт Гуабэр, да не оскудеет длань твоя! Позволь мне поразить врага от твоего имени! Клянусь избавить мир от сошедшего с пути истинного — или умереть с честью!

— Удачи, Кайус! Да пребудут с тобой мать — Ледяная Владычица и отец-Владыка!

Кайус вышел из зала во внутренний двор монастыря, где тренировались послушники. В саду, где росли апельсины и лиловые тюльпаны, копошились младшие послушники. Эрик, великий жрец Владыки, величественно спустился по ступенькам. Увидев учителя, все послушники, включая Кайуса, упали на колени. Через некоторое время наставник жестом позволил им всем встать. Кайус направился к лестнице, ведущей из монастыря.

Покинув монастырь, Кайус нацепил за глефу рюкзак и отправился бродить по городу. Но в его голову поползли тревожные мысли. И чем больше он удалялся от монастыря, тем сильнее его терзали нехорошие предчувствия. Почему-то казалось, что этот день станет последним. Первое убийство. Немного не по себе...

Нужно успокоиться, — подумал Кайус, — иначе точно рехнусь.

Пройдя мимо густых зарослей пальм, он свернул в сторону городской площади. Мартовское солнце приближалось к зениту. Здесь, в центре города, улицы широкие, а дома каменные. Да, величествен город Грандвилл. Одно слово — столица. Столица тропического округа Селидора. Дома на фоне величественных южных гор, цветущие вишни... Хотя вишня уже отцвела — прохладный ветерок катит по земле множество потрёпанных бледно-розовых лепестков, кое-где возводя из них небольшие валики.

А ветер-то северный! Послушник, проведший детство на острове Белых Медведей, остановился, вдыхая его прохладу и свежесть. Горные ветра наполнены живительной силой ледников.

Чем ближе площадь, тем больше попадается народу. Сколько Кайус бродил по городу — и каждый раз удивлялся, сколько здесь праздношатающихся. Встречные на него смотрели с опаской, некоторые даже шарахались. Неужели это из-за орденских доспехов? Смешно, — улыбнулся он. — Ведь мы, ледяные стражи,, караем только отступников, действуем исключительно на благо простых людей — так чего же им нас бояться?

Подошёл к набережной. Через прозрачную речку переброшен канатно-деревянный мостик. Довольно шаткий, но вполне пригодный для переправы. Каменные мосты должны быть ниже по течению.

А что тут за шум? И народу что-то многовато. Нет, тут всегда людно, но такие толпы собираются нечасто. Заметив послушника, народ начал перешёптываться. Они что, расходятся, что ли? Неужели так сильно боятся?

А-а-а, так вот в чём дело! Тот старик в центре мощеной площадки — это ведь проповедник. Рассказывает про Искупителя. Завелись в Империи недавно сумасшедшие, утверждающие, будто бы Владыка заблуждается. Говорят они складно, но идеи их до того дикие, что остаётся только пожалеть убогих. Так, эти, с позволения сказать, "священники", считают убийство страшным грехом. Даже убийство еретиков! Плетут что-то про мир и любовь — хотя какой мир может быть с врагами? А любить их можно одним-единственным способом — глефой по тому самому месту!

Вон как народ рассасывается — знают, чувствуют, что Гирт не одобряет такие проповеди. Только не надо так от меня шарахаться, — подумал Кайус, — мы с идиотами не воюем. И жрецы гиртовские не воюют — они, поймав такого священничка, попросту отбирают всё его имущество вплоть до одежды. И правильно, а то больно уж любят лжесвятоши о вреде богатства проповедовать. Вот пусть на своей шкуре да собственные же идеи проверят.

— Сын мой! — это он что, к нему, Кайусу, обращается?! — Я вижу, что встал ты на путь греховный, убийство невинного замыслил! Остановись, или Господь покарает тебя!

Кайус отчего-то вздрогнул. С таким трудом достигнутое спокойствие рухнуло. Его вновь охватили дурные предчувствия.

— Жалкий старик! — неприязненно произнёс он, — О какой каре идёт речь, если по вашей религии бог есть любовь?

— Любовь, — печально произнёс вредный дед, — тоже может стать карой.

— Да пошёл ты в ад! — выругался послушник и направился к дому сборщика налогов. Этот тип мог ради денег и родную мать продать, не говоря уже о проповедях ненависти к ближним. Может, он заодно с тем священником с площади? Это уже неважно.

Дойдя до дома Рея Барроса, Кайус огляделся: судя по звукам, хозяин дома — чай пьёт. Вламываться в дом днём глупо — вокруг шатается целая куча свидетелей — живёт, предатель, в центре города! Что же, пришлось отойти на сотню шагов к парку, наполненному цветущими вишнями, а также другими деревьями. Дойдя до парка, он дождался, пока народу рядом не будет, и прыжком взгромоздился на дуб.

Спрятавшись в ветвях могучего дерева, послушник вздремнул. Тропическая ночь спустилась довольно быстро: загорелись яркие звёзды, и взошла перламутровая луна. Под мелодичные песни цикад он раскрыл рюкзак и достал оттуда чёрный плащ и капюшон. Неспешно нацепив их, он оставил рюкзак на дереве и бесшумно спрыгнул с него на землю. Проскочив через тёмный парк и прокравшись к дому, Кайус достал с пояса набор отмычек, и, немножко пошуровав ими, взломал тугой замок.

Кайус крался по тёмному дому, благо глаза Ледяного Стража хорошо приспособлены к темноте. Вот комната, где спит жена Рея. Хорошо, что она в отдельной комнате, — подумал он, — а то, проснись она, пока я убиваю несчастного мытаря, придётся и её пришить, как свидетеля. Вот и следующая комната, там должно быть, сам Рей. И на ней замок! Странно, очень странно! Неужели он был готов к тому, что его зарежут, как порося? Ладно, отмычка знает своё дело. Пройдя в комнату, Кайус присмотрелся. Мужчина, лет сорока, как и рассказывал настоятель. Достав из рукава звёздочку, послушник полез за пазуху, где находилась бутылочка с ядом кураре. А именно, с очень действенной его разновидностью с тропических островов к востоку от континента — этот яд убивает человека, пока горит спичка, причём жертва всё это время пребывает в сознании.

Откупорив бутылочку и смазав ядом звёздочку, послушник запустил её в спящего. Отравленная звёздочка бесшумно вошла в шею, даже не пустив крови. Начинающий убийца удовлетворённо улыбнулся: зловредный мытарь был наказан.

Но он успел открыть глаза и прошептать:

— Ледяной страж! Гуабэр... всё-таки прислал тебя... Но ничего... Скоро придёт... Новый Хранитель... И невинные люди... убитые вами ... будут отомщены.

Немного успокоившись, Кайус вытер правым рукавом пот со лба, затем достал из шеи мытаря звёздочку и, вытерев её о кровать, спрятал в левый рукав. Открыв окно, он выскочил туда, а затем под покровом ночи побежал в парк, прямо к дереву, где лежал рюкзак. Никто из людей его не видел — лишь яркая луна, око Владыки, светила над ним. Кайус залез на дуб, а затем, экипировавшись, двинулся в монастырь. Он старался не думать о новом Хранителе, который должен отомстить служителям Гуабэра.

* * *

Эрик ожидал его в зале.

— Итак, ты вернулся, ученик мой, — радостно улыбнулся он. — По тебе вижу, что ты одолел нашего врага. Поздравляю! Властью, данной мне Гиртом Гуабэром, да не оскудеет длань Его, я приказываю тебе, Кайус, снять робу послушника. Ты нарекаешься Ледяным Стражем, карающей рукой нашего Владыки, Господа и Императора!

— Да не оскудеет длань Его! — ответил Кайус.

— Прими робу стража, Кайус — улыбнувшись, Эрик открыл шкафчик, и достал оттуда чёрную кожаную робу, на груди которой была вышита снежинка.

— Спасибо вам, наставник!

— Да не мне, а тебе, Ледяной Страж. И владыке нашему!

— Мать-Владычица озаряет нашу дорогу, а отец-Владыка указывает путь!

Кайус, неспешно надев новую робу, направился обратно к келье.

— Последний раз ты ночуешь в этой келье, — произнёс Эрик. — А завтра тебе велено направиться в столицу и явиться лично префекту, Алану Дорфу.

* * *

На следующий день после испытаний, Кайус перестал быть послушником — его признали настоящим Ледяным Стражем. Покинув монастырь, он верхом на дракониде направился в столицу, Альбург. Там Кайус предстал перед префектом, Аланом Дорфом и получил звание рыцаря-лейтенанта и дворянство. В обычном случае это было бы наследуемое дворянство, но никак не в случае Ледяного Стража. Потомки Ледяного Стража никак не могут быть дворянами, так как просто не могут существовать. Потому как Ледяные Стражи обречены на пожизненное безбрачие. Если ледяной страж женится, или хотя бы просто вступит в интимные отношения с женщиной, он сразу же умрёт. Послушники интересовались, откуда берётся сей запрет, в ответ на что настоятель отвечал, что жизненная энергия очень важна для Ледяного Стража, а сексуальная энергия — одна из важнейших частей жизненной. Человек, который растрачивает сексуальную энергию, растрачивает и жизненную, и воздержание укрепляет боевой дух.

Обет безбрачия был настоящим проклятием Ледяных стражей. Будучи послушниками, ещё в подростковом возрасте, многие из них просто не верили в силу этого проклятия. А напрасно, потому как два товарища Кайуса, считая веру в проклятие пустой, пошли к проституткам — и поплатились за это неверие собственными жизнями.

Итак, он почти не помнил своих родителей — и был обречён на жизнь без жены и детей. Человек без прошлого и без будущего, которому нечего терять. Идеальный убийца. Всякий Ледяной Страж сильнее собственных родителей почитал мать-Владычицу и отца-Владыку, они были его семьёй.

Два года отслужив в качестве обычного Ледяного Стража и получив повышение до старшего лейтенанта, Кайус был вынужден выбрать конкретную специализацию — асассина, специализирующегося на борьбе с воинами, охотника на магов или борца с нечистью. Кайус выбрал вторую специализацию.

* * *

Предаваясь воспоминаниям в погоне за друидом, он и не заметил, что спустилась ночь, а за ней пришло новое утро, и северные пейзажи постепенно сменились пейзажами средней полосы Орлана, затем субтропическими дождевыми лесами, а после этого — и тропическими джунглями. Полёт продолжался почти сутки — и друид-орёл наконец-то привёл охотника на магов в своё логово. Враг Гуабэра приземлился и принял свой человеческий облик возле костра, в палаточном лагере. Там располагалось около десяти друидов. Кайусу предстояла серьёзная битва...

Глава 5

Лагерь друидов

Кайус, один на дракониде, висел над лагерем друидов. Вот и Анвар, летевший в облике королевского орла, вот его собратья-друиды, все с длиннющими волосами и бородами, а вот этот, судя по всему, самый главный друид — старик с оранжевым посохом с серебристым навершием. Неизвестно, насколько сильны друиды по сравнению с простыми магами. Похоже, если он будет драться вместе с Йардой, у него будут шансы на победу.

Кайус мысленно приказал дракониде спускаться. После того, как та ступила на землю джунглей, охотник на магов спешился. От лагеря отделился самый старый, похоже, архидруид предводитель врагов Гуабэра. Он произнёс:

— Не трогайте его, братья. И ты, гость, оставь насилие за порогом нашего лагеря, ибо мир есть основа нашей природы.

— Издеваешься, друид, — прошипел Кайус. — Если надо будет, я перебью вас всех — и если вы не будете сопротивляться, мне же легче. Но можно, действительно, обойтись миром. Ты — главный?

— Да, я — архидруид Арсен.

— Сдавайся мне, и я даю слово рыцаря-капитана, что не трону твоих людей, и в целости и сохранности я доставлю тебя к префекту, наместнику Владыки нашего.

— Значит, ты не хочешь посидеть в нашем лагере, как гость, — произнёс Арсен, — тогда о тебе позаботится наш друг!

Из одной из палаток вышел человек с двумя перекрещенными клинками за спиной. Роста он был чуть повыше среднего, блондин, с голубыми глазами, по лицу он казался чуть-чуть постарше Кайуса, но глаза выдавали, что его возраст будет несколько побольше. Человек носил серебристую мантию с вышитой молнией. Сомнений быть не могло! Это маг! Причём, судя по клинкам, боевой маг!

— Ты прав, Арсен, — произнёс маг, и в его словах Кайус ощутил силу. — Я сам разберусь с гостем лагеря.

— Наконец-то, — обрадовался Кайус, — настоящий достойный противник!

Кайус прыгнул вперёд, попытавшись применить захват... что?

Едва не вписался в дерево. Мага как ветром сдуло — он немыслимо, просто нечеловечески быстр! И эта его стойка... Похожую Кайус нигде не видел.

"Йарда, помоги мне!" — мысленно воскликнул Кайус.

— Можешь не взывать мысленно к своей зверушке, не поможет, — хитро улыбаясь, произнёс колдун, показывая куда-то за спину Кайуса, — я связал её клатхическими нитями.

Выставив глефу, Кайус буквально на мгновение оглянулся: то, что враг способен читать мысли, ещё полбеды. Беда в том, что Йарда лежит, связанная сетью из светящихся, похоже, энергетических верёвок. За следующее мгновение Кайус успел обернуться и уклониться от летящей в него молнии.

— Умри же! — глефа, описав клинками две бабочки, взмыла в воздух. Казалось, что сам воздух нёс Кайуса вперёд, прямо на супостата. Боевой экстаз можно сравнить разве что с полётом, а блестящее лезвие, летящее к шее мага — с карающей волей самого Гирта.

Вспышка! Упоение битвы с грохотом рухнуло. Кайус откатился в сторону, пытаясь проморгаться и хотя бы понять: где глефа, отчего перед глазами плавают красные круги, почему правая рука онемела, словно от сильного удара; и главное — что это за слепящая полоска света вырвалась из кулака мага.

— Вообще-то клатхический меч не применяют против обычного оружия, — проследив за взглядом чужака, Ледяной Страж обомлел: его глефа разломилась надвое! Боевой маг каким-то чудом умудрился повредить её!

— И ваши глефы — не такое совершенное оружие, как кажется.

— Прекрати издеваться! — озлился Кайус, отступая к стенке, отступая к дереву, и бросая во врага ставшие ненужными обломки глефы. В одиночку ему этого мага не одолеть, зато, если удастся добраться до дракониды и как-нибудь перерезать связывающие её энергетические сети...

— Ты ещё не победил, богомерзкий колдун, — прошипел Кайус.

— Почему же богомерзкий? — притворно удивился враг, — ты — такой же маг, как и я.

Мысль об освобождении боевого товарища испарились мгновенно. Такое чудовищное оскорбление равносильно удару молота.

— Да как ты смеешь, дрянь, так оскорблять меня! — разгневался Кайус, и в его голове пробежала мысль: Убью колдуна! Если потребуется, даже ценой собственной жизни.

Кайус, достав с пояса короткие мечи, побежал на врага. Лёгкая вспышка — и его откинуло на десяток шагов назад. Арканная магия. Почему она сработала?! — недоумевал Кайус. — Где амулет, защищающий от арканных сил?!

— Не это ли ищешь? — подняв глаза, Ледяной страж наткнулся взглядом на амулет, зажатый в тонких пальцах мага.

Издевается, тварь!

— Охотник на магов, — продолжал колдун, — ты приговариваешься к смерти! За то, что ты убил Избранного, который должен был уничтожить Гирта Гуабэра!

Жуткие слова отзвучали.

Мир замер, вместе с Кайусом ужасаясь неслыханному святотатству. О, теперь-то он полностью осознал, почему так ненавидит магов. Колдуны — нелюдь. ТАКОЕ не имеет права существовать.

Гнева не было. Просто пришло чёткое понимание: нужно вычеркнуть это... это существо из ткани реальности.

Медленно поднявшись, Кайус сложил ладони лодочкой: о, великий Гуабэр, дай мне силу поразить нелюдь!

И сила пришла. Кайус ощутил, как боль и усталость истаивают под напором живительного потока. Мир поблёк, но враг виднелся отчётливо: ярко-синий, немыслимо чёткий силуэт.

— Гирт Гуабэр! Твоей рукой и твоим именем я ражу врага! — с ладоней охотника на магов слетела ослепительная красная молния. Кайус уже предвкушал, как её хищные отростки впиваются в негодяя...

Маг пошатнулся, отбив священный удар ладонью, и что-то произнёс — кажется, ругнулся.

— Не ожидал? Познай же истинную силу истинного бога!

Кайус бросился вперёд. Да, враг сильнее. Это очень могущественный чародей, похоже, из самого Арканиэля, независимого государства магов. Зато у него, у Кайуса, есть вера. Он знает, за что и ради чего сражается. Удары уходили в никуда. Враг ловок, очень ловок. Кайус выжимал из тела максимум. Пока сила наполняет его, он непобедим.

Подсечка! Маг споткнулся, а Кайус вновь покатился по полу: колдун ударил кулаком прямо в лицо.

— Умру, но умрёшь и ты, — прошипел охотник на магов, поднимаясь.

— Успокойся! — приказ прозвучал подобно гонгу. В глазах мага мелькнуло синее пламя. Но Кайус лишь тряхнул головой:

— Ни за что! Ледяные Стражи не сдаются, — он пропустил ещё один удар. Тело налилось тяжестью. Кажется, на него наложили какое-то заклинание. О Гуабэр, — взмолился Кайус. — Дай мне силу!

— Ты — козёл отпущения! Пойми же, вас, вас используют!

Маг говорил ещё что-то, но Кайус его не слушал: Гирт ответил на мою молитву. Вражеские чары разрушились. Рывок! Кайус буквально швырнул себя в сторону мага. Поймать, схватить, вцепиться хоть зубами — даже нарвавшись на меч или магию, он завершит начатое. Всё для победы — вот девиз ледяных стражей.

И тут Кайус получил удар во всё тело. Он не понял что к чему, но не мог пошевелить ни одним мускулом. Он не мог даже что-либо сказать.

— Извини, — раздался голос стоящего над ним мага, обнажившего клинок. — Мне надоело с тобой играть, и я тебя просто парализовал. А теперь я спокойно тебя убью.

— Нет, — раздался приказ архидруида, — это негуманно. — Давай сначала свяжем его, а потом будем думать, что именно с ним делать.

Архидруид и маг привязали Кайуса несколькими верёвками к одному из деревьев.

— Как же он нам может пригодиться? — ответил маг. — И какой может быть гуманизм по отношению к таким врагам?!

— Это ценный пленник. Теперь мы можем выставить Гуабэру ряд требований, по исполнению которых вернём его, ибо элитный воин Гуабэра в заложниках — это ценный козырь. Время на обдумывание у нас ещё есть!

— Главное — обдумать, что будет дальше с нашей миссией. Этот молодчик, — маг кивнул на Кайуса, — как я прочитал в его мыслях, убил Избранного.

— Я знаю, — ответил Арсен. — Анвар уже сообщил мне это.

— Надо всё обдумать, собраться, и спланировать наш следующий ход. Мы же проиграли битву — но не проиграли войну.

— Ты прав, Апион, — задумчиво произнёс архидруид. — Война ещё не проиграна. Смерть Избранного — это трагедия. Но не катастрофа! Избранный — это не посланник Богов, который один на весь мир. Это же обычный человек, воин или маг, только невероятно сильный. Мы отклонили пять кандидатур — и на шестой нашли Избранного. Когда он погиб, можно найти следующего — и мы его найдём! Избранного пока нет — но мы изберём его заново!

— Только надо сначала всё-таки убить этого типа, — Апион кивнул в сторону Кайуса, — потому как он может сбежать и создать нам немало проблем, а переговоры с Гуабэром — гиблая идея. Мы не ждём уступок от Гуабэра, потому как наша конечная цель — его смерть. Сначала убьём этого приспешника, а уже потом можно будет искать нового Избранного. Сильнее, чем был предыдущий. Лучше, если он будет хорош, и как воин, и как маг. Только где его можно найти? Кто может... — и тут взгляд Апиона остановился на Кайусе, и он загадочно улыбнулся.

Апион и Арсен переглянулись.

— Арсен, ты думаешь о том же, о чём и я? — спросил Апион.

— Уж не предлагаешь ли ты испытать в качестве Избранного одного из служителей нашего врага?! Ты с ума сошёл?! Это же сделка с дьяволом! Развяжи ему руки и повернись к нему спиной на мгновение — и обнаружишь в ней нож!

Кайус в это время ощутил, что действие парализующего заклинания постепенно проходит. Пускай он не может шевелить руками и ногами, но способность говорить потихоньку возвращается.

— Присмотрись внимательнее к его ауре, Арсен.

— Я видел его ауру. Тёмная и ледяная, как полярная ночь — и полыхает холодной энергией Хаоса.

— Да, его аура темна, — подтвердил маг. — Но я осмотрел её внимательно. В этой непроглядной тьме есть лучик света. В его ауре есть светлое пятнышко — этого человека ещё можно спасти.

— Возможно, — нахмурился Арсен. — Но может, следует сначала объяснить ему, что к чему в этой жизни? И тогда он сам примет нашу сторону.

— Я никогда не приму вашу сторону! — ответил Кайус. — Что бы вы не сулили! Я лучше умру!

— Во-первых, — похоже, прочитав мысли ледяного стража, произнёс маг, так как обратился к нему по имени, — Кайус. — Ты непременно захочешь перейти на нашу сторону, узнав, что ты не просто охотник за магов. Ты сам маг.

Кайус, несмотря на дарованное Владыкой хладнокровие, рассвирепел:

— Ты мразь! Ты нанёс мне самое страшное оскорбление! Это хуже, чем если бы ты назвал мою мать шлюхой! Такое оскорбление можно смыть только кровью — и ничем иным больше! Развяжи меня — и доставай оружие! Пускай ты сильнее меня — но я не оставлю это просто так! Лучше умереть — чем оставлять подобные оскорбления без ответа!

— Я не оскорблял тебя, Кайус, — спокойно произнёс Апион. — Это не оскорбление, а правда. Ты маг. Все Ледяные Стражи и их послушники — маги. И все наместники вашего Владыки — маги! Только многие даже не догадываются об этом!

— Как ты, сволочь, можешь оскорблять наших правителей?!

— Я никого не оскорблял! Такова структура вашего общества! Несмотря на распространённую магофобию и жизнь большинства магов в ужасных условиях, в вашей стране — магократия. Страной правят маги, но даже многие из правящей элиты об этом не догадываются, за исключением наиболее приближённых к Гуабэру префектов.

— Что за бред?! Как маги могут править нашей страной?!

— Вся структура вашего общества основана на власти ледяных стражей — и префектов, каждый из которых был когда-то одним из них. А Ледяные Стражи — маги! Как думаешь, откуда взялись твои способности повелевать силой Льда и чувствовать присутствие магов, и вообще видеть ауры и манипулировать тонкими энергиями?! Что это такое, если не магические способности?!

— Это способности, данные нам Владыкой Гуабэром, Господом и Богом нашим!

— Магия и есть силы, полученные от богов!

— Я не могу быть магом! — закричал Кайус. — Я смутно помню своих родителей! Но помню точно, что магами они не были!!!

— Всё верно, твои родители были нормалами. Но маги иногда рождаются и в семьях нормалов.

— Это невозможно! — Кайус задыхался от ярости. — Вероятность рождения мага в семье нормальных людей ничтожна! Всего лишь один к тысячи или около того!

— Ты и есть — один из тысячи, — парировал Апион, и его слова подействовали на Ледяного Стража, как удар молотом. — Люди Владыки забирают у родителей детей. Мальчиков. Одного из тысячи, того самого, способного к магии. Сколько людей в вашем городе?

— Тридцать тысяч.

— Из них около тридцати — маги, родившиеся в семьях нормалов. Половина из них мужчины — около пятнадцати человек. Из всех них вышли ледяные стражи. Вместе с прибывшими из других городов вас — пара десятков.

— Это невозможно!

— Это возможно, Кайус. Для охоты на волков используют собак. А собака по своей сути — одомашненный и дрессированный волк. Также и для охоты на магов правительство Гуабэра использует дрессированных магов.

— Чепуха! Если бы Ледяных Стражей набирали из магов, то отбирали бы детей магов из гетто!

— Будь это так, все бы знали, что Ледяные Стражи происходят из магов, поэтому власти и отбирают детей-магов из простых семей, чтобы никто не догадывался — ни маги, ни общество, ни сами Ледяные Стражи! А теперь следующий вопрос: почему, по-твоему, на Ледяных Стражей наложено безбрачие?

— Потому как сохранение сексуальной энергии увеличивает силу!

— Причина тут другая, более прозаичная! Законы Империи направлены на ограничение размножения магов — поэтому у вас запрещены смешанные браки — и вообще близкие отношения между магическим и немагическим населением. Запрещено вступать в подобные отношения и Ледяным Стражам — чтобы не рожали неподконтрольных магов и ситуация не вышла из-под контроля.

Кайус слушал: каждое сказанное Апионом слово вбивалось в его мозг, подобно боевому молоту...

* * *

Несколько часов Кайус молча обдумывал всё то, что услышал. Схема мироздания, которую ему предложил маг Апион, в отличие от привычной с детства схемы, была стройной, крепкой, простой и логичной. Действительно, если привычная схема рождала несостыковки, противоречия, то та система, которую вывел перед ним Апион, их совершенно не создавала. Это схема не оставляла ни одного вопроса без ответа — и Кайус сидел, привязанный к дереву, в состоянии сильнейшего шока, сравнимого, разве что, с потерей близкого человека. Вся жизнь, которую Владыка создал вокруг него, весь тот уютный мирок, оказался ложью. И самое главное — он, Кайус, оказался тем, кого более всего ненавидел и презирал, магом. Он никогда не был готов к подобной психологической травме. От прежнего величия ни осталось и следа — и он буквально преобразился на глазах. Из гордого, хладнокровного и надменного Ледяного Стража он превратился в жалкое, неуверенное в себе, вялое и апатичное существо. У него уже отсутствовали всякие стремление, и было лишь одно желание — чтобы его оставили в покое. Не было ни то, что клокочущей ненависти к магам — не возникало даже желание есть. Друиды в течение дня подносили Кайусу еду, но он игнорировал их.

Ближе к вечеру архимаг Апион решил, что Кайуса можно отвязать, так как с разбитым духом опасности представляет не более, чем таракан. После того, как Апион развязал Кайуса, тот рухнул на землю, почти не шевелясь. Вскоре прямо в такой позе, лицом к земле, он заснул.

На следующий день Кайус, бледный как смерть и молчаливый как рыба, ходил по лагерю друидов. Часть души как будто оказалась заперта внутри его психики. Никто и не думал его останавливать — вреда от него было не больше, чем от комнатного цветка. Никого не трогая и не прикасаясь к еде, он словно витал по воздуху, бледная тень человека, которым когда-то был.

Во второй половине дня Кайус предпринял несколько попыток самоубийства: он пытался прыгнуть на собственный меч, утопиться в озере, спрыгнуть в овраг и повеситься на ветке дерева — и каждый раз Апион и Арсен его останавливали.

Прошёл ещё один день. Друиды допытывались до Кайуса, чтобы он что-либо сказал. Единственная фраза, которую он смог произнести, звучала так: "пожрать, может, дадите"? Арсен немного обрадовался, что у Кайуса проснулся хоть какой-то аппетит, и что он сумел хоть что-то из себя выдавить. Но радость его оказалась не полной, когда он увидел, с какой неохотой Кайус ест. Он апатично запихнул себе в рот несколько ложек сваренной на костре каши, запил чашкой воды и больше есть не стал.

Снова Кайус бродил по лагерю, молчаливый и скрытный — но уже не такой бледный, и уделяющий хоть какое-то внимание внешним раздражителям. Аппетит Кайуса усилился, и он уже потихоньку начал включаться в жизнь, и давал односложные ответы на возникающие к нему вопросы. Прошло ещё три дня — и он уже стал похож на человека: снова смог нормально разговаривать — и выглядел, хотя как оборванец, а не рыцарь-капитан, зато как живой человек, а не бледная тень.

Архидруид Арсен, заметив, что психика Кайуса более-менее пришла в норму, пригласил его к себе на откровенный разговор:

— Надеюсь, ты понимаешь, какая судьба тебя ожидает в случае возврата в Империю вашего Владыки?

— Да... Да, я понимаю.

— Когда общаешься со мной, изволь обращаться ко мне "Великий архидруид".

— Я всё понимаю, великий архидруид.

— Что ты понимаешь?!

— Я нарушил приказ префекта, великий архидруид. Я не схватил живьём вас или Анвара. Я не убил никого из друидов — и не умер, пытаясь сделать это. Вместо этого я тут сижу и мирно беседую с вами, великий архидруид.

— И кто ты после этого, Кайус?

— Получается, что я предатель, великий архидруид.

— Верно. И ждут ли тебя на родине какие-нибудь почести после этого?!

— С предателями в Империи разговор короткий. Меня лишат дворянства и заключат в тюрьму, а потом могут и казнить, великий архидруид. Путь назад для меня закрыт.

— Всё верно. Однако у нас, друидов, ты всегда найдёшь приют — и всегда сможешь чувствовать себя как дома.

— Я благодарю вас за гостеприимство, великий архидруид, — сказал Кайус уже без ранее свойственного ему хладнокровия, зато собранно, а не промямлил, как он это делал дня два назад.

— Отлично. Теперь нам следует обсудить, что делать дальше. Ты убил Избранного, способного стать Хранителем, и нам необходим новый Избранный. Ты сам значительно сильнее Лауза как маг — и являешься великолепным воином. Я не имею право тебя заставлять — и просто спрашиваю, согласен ли ты стать новым Избранным.

Я не тороплю тебя с ответом. Но помни, если ты согласишься, то станешь врагом Гуабэра и его Империи.

— После того, как я нарушил приказ, я и так стал его врагом.

— Ты — враг Империи, но Империя пока не твой враг. Если ты выйдешь за пределы нашего Священного Леса и попадёшь туда, где Гуабэр имеет силу, тебя ожидают неприятности. Но если ты заляжешь на дно или уедешь в другую страну, куда Гуабэр ещё не распростёр свои лапы, ты сможешь жить долго и счастливо.

Если согласишься на стезю Избранного, то открыто выступаешь против своей Империи...

* * *

Ещё два часа Кайус бродил по священному лесу. Наконец он подошёл к Арсену и выдавил из себя:

— Я согласен.

— Я и не ожидал другого ответа. Присоединяйся к нам. Войди в Братство Природы — и, встретившись с Хранителем Священного Леса, ты сможешь стать Избранным.

— Что же я должен делать?!

— Ты должен пройти инициацию. А для этого необходимо принять Настой Провидца.

— Что за настой?!

— Он готовится из болотных грибов и северной травы эрбы. Подожди полчаса — и мы приготовим тебе Настой...

* * *

Минут через сорок зелье было готово. Кайус отпил его.

— Великий архидруид, — произнёс он. — Ничего не происходит. Я не ощущаю силы и не вижу никаких духов. Где хранитель леса?

— Жди, — ответил архидруид. — скоро ты всё увидишь. А пока осмотри лес — и ты столкнёшься с видениями.

Кайус отправился бродить по солнечному лесу, не замечая никаких видений. Но вскоре лес стал более ярким, солнце засияло жизнерадостными красками. Деревья, зашевелив листьями, как будто ожили и выросли. Зрение Кайуса обострилось, он замечал каждую складку травы, каждую травинку. Хотя и раньше он не мог пожаловаться на невнимательность. Всё тело наполнилось ощущением любви и блаженства, вроде как идущими от леса. Вскоре его глаза затуманились, а лес, задрожав, покрылся дымкой. На фоне ярких деревьев показалась тёмная чаща, откуда веяло сумраками и страхом. Даже не страхом: тревогой — испытывая страх, ты знаешь, чего боишься. А тревога безлична и иррациональна.

Но чего ему, Ледяному Стражу, бояться зайти в обычную чащобу? Ну уж нет! Выхватив один из клинков, он двинулся туда. Деревья, казалось, покрылись ухмыляющимися мрачными рожами. В чащобе Кайус ощутил угнетающую атмосферу. Мурашки пробежались у него по спине, и ощущение тревоги нагнеталось. Казалось, за ним наблюдает какое-то могущественное существо. Или... нечто. Кайус огляделся: никого! Повернув голову обратно, он заметил медведя. И не простого, а зелёного, полупрозрачного.

— В наши леса занесло служителя Гуабэра, — прогудел он. — Не ожидал.

— Здравствуй, медведь, — улыбнувшись, ответил он. — Как понял, ты — мой глюк? Вроде тех розовых летающих крокодилов, что ловил послушник Диего? — Кайус слыхал от него про галлюцинации. Но если ты не дурак, то знаешь, что на самом деле их не существует. С другой стороны, хоть какой-то собеседник. Стараясь с улыбкой относится ко всему, что происходит, Кайус пытался снять гнетущее чувство тревоги. Но оно, напротив, росло.

— Я не глюк, — гордо ответил медведь. — Я — Хранитель Джунглей, один из Древнейших богов этого мира. Анифар — мир Хранителей. Есть Хранители лесов, морей, озёр и гор.

— Ты — глюк! — произнёс я. — Медведи не говорят. Это не реально!

— Друиды знают, что у реальности несколько слоёв. Люди обитают лишь в одном из них. У тебя сместилась точка сборки, и ты видишь нижний мир, аки мир духов. Но является ли реальной та часть мира, где жил ты?

— Конечно, — ответил я, хотя и ощутил в своём голосе неуверенность.

— А чем же определяется сознание?

— Реальностью! — отрезал Кайус.

— Правильно. Но и сознание определяется реальностью. А может ли быть истинной реальность, в которой пребывает ложное сознание?

Прямо философ, а не медведь. Интересно, если у Диего такие же умные розовые крокодилы, почему он до сих пор не стал доктором философии?

— Не может, — ответил медведь на собственный вопрос. — Реальность, определённая ложным сознанием, есть фикция, иллюзия. Симулякр. Пусть твоя логика безупречна, но может ли она выстроить истинную картину мира, базируясь на ложных предпосылках?

Слова медведя звучали громогласно, каждое вбивалось в голову.

— Нет! — дух снова ответил на свой вопрос. — В твоей реальности Гирт Гуабэр — великий герой, мудрый правитель и защитник угнетённых. Но думаю, ты догадался, кто он вне твоей реальности-симулякра, в объективной реальности?

Его слова действовали как-то гипнотически. И, несмотря на протесты разума, Кайус был готов поверить им.

— Ты же знаешь, Кайус, что Гуабэр лгал вам. Вы, Ледяные Стражи, все являетесь магами, хотя этот факт скрывался от вас. А тот, кто врёт в одном, врёт и в другом. Прислушайся к голосу своей крови, и ты поймёшь, что я прав. Ощути свою кровь.

И Кайус прислушался. Он ощущал биение своего сердца и циркуляцию крови в каждой вене, каждой артерии, каждом сосуде. Помимо крови ощущалась пульсация чего-то нового, незнакомого и сильного. Но кровь стремилась к мозгу. Почувствовав головокружение, Кайус поспешил закрыть глаза. И тут...

Кайус видел горе. Страх. Разрушение. Смерть. По Альбургу шли войска Владыки во главе с ним самим. От них веяло гибелью и мраком. Жители, увидев армию, спешили прятаться по домам и запереться. Похоже, это был карательный рейд. А может, гражданская война. Владыка кидал в некоторые дома ледяные глыбы, и те рушились, как карточные домики. Навстречу ему вышел отряд друидов и солдат, несущих знамя с серебряным орлом на белом стяге — символику королевства силедорского. Войска короля!

— Генерал Гуабэр! — гневно выкрикнул архидруид из королевского отряда. — Ты предал наших богов! Ты предал братство друидов, ты предал жителей Силедора, ты предал короля! История запомнит тебя как гнуснейшего предателя!

Гуабэр усмехнулся, описав руками круг вокруг себя, зарождая над головой ледяную сферу:

— Историю пишут победители, великий архидруид! — сфера льда полетела к вражескому отряду и взорвалась, откинув ударной волной солдат и друидов. Четыре осколка сферы также взорвались, и войска Гуабэра бросились их добивать.

— Предатель! — всхлипнула одна женщина с маленькой девочкой на руках. Владыка ничего не ответил. Он выхватил из ножен меч и отрубил женщине голову. Из пустой шеи зафонтанировала кровь. Девочка же в ужасе завизжала, и генерал хладнокровно пронзил ей сердце.

В ужасе Кайус открыл глаза.

— Понял? — спросил медведь. — Вся твоя жизнь была ложью.

— Я знаю. Я был готов и к такому варианту. Но я слышал, что был и Хранитель Анифара. Это — один из вас?

— Нет. Этот Хранитель не из Древнейших богов.

В далёкие времена титан по имени Кронос объявил себя единым богом и правителем Анифара, и люди перестали верить в Хранителей. Кронос обучил колдунов, что помогали ему править. Друиды были почти перебиты, как и сейчас. Но в Анифар вошли три брата, три бога. Братья не могли победить Кроноса, не разрушив весь мир. Им нужно было человекоорудие. Человек, способный порвать астральные нити, связавшие Кроноса и мир. Три брата выковали меч для Хранителя. Хранителем избрали смертного, согласившегося помочь свергнуть Кроноса. Это был святой Сальватор, воин Юпитера. Когда с Кроносом было покончено, Сальватор донёс миру весть о трёх богах, и возродил друидизм. Но пришёл Гуабэр, и история повторилась по кругу. Чтобы победить его, нам нужен вновь Хранитель. Но род Сальватора прервался. Мы продолжим искать нового Хранителя Анифара.

— Что значит "мы"?

— Мы, хранители, и вы, друиды.

— Что-что?

— Что ты чувствуешь?

— Во мне циркулирует нечто. И вокруг. В лесу. В деревьях и в тебе, дух.

— Это гайа. Жизненная сила, сила природы. Она есть во всяком звере и всяком человеке. Но мало кто её чувствует. Когда гайа падает до нуля, существо погибает. Всякий человек способен её ощутить. Человек, не ощутивший её, до конца не раскрыл своего духовного потенциала. Ощутив гайу, человек становется подобен Хранителям, исконным богам Анифара.

Ты теперь тоже ощущаешь гайу. Друиды научат тебя её использовать. Маги используют энергию, называемую арканой, а в иных мирах клатхой, а друиды используют гайу.

— Выходит, я теперь друид?

— Ещё нет. Ты вошёл в Братство Природы. Лишь после долгих лет обучения ты сможешь пройти испытание на друида. Но для Избранного этого не требуется. Ты прошёл инициацию — и ты уже способен стать Хранителем.

— Понятно. А почему эта чаща такая мрачная?

— Ты не догадался? В мере живых она выглядит обычно. В нижнем мире она будет такой всегда. Потому что лес всегда будет помнить, что именно здесь были убиты друиды. Осмотрись тут, Кайус.

Кайус огляделся: тёмная чащоба была велика. Ощутив мощный источник тьмы, он пошёл туда. Там виднелся человек в тёмных одеяниях. Владыка! Гирт Гуабэр!

— Теперь ты идёшь путями гайи, — раздался его надменный голос, усиленный эхом. — Что же, когда-то я сам был друидом. Не удивляйся, что я тут. Будучи богом, я могу одновременно пребывать в разных слоях бытия — и моя личность может существовать одновременно в разных местах. Теперь ты знаешь правду обо мне. И вижу, это поколебало твою лояльность. Советую держаться от меня подальше — ради твоей собственной безопасности. Иначе ты об этом сможешь пожалеть, — при этих словах призрак Гуабэра испарился.

— Гуабэр начинает тебя бояться, — прокомментировал его слова Хранитель Джунглей.

— Выходит, я теперь Хранитель Анифара? — спросил Кайус. — Испытание завершено?

— Нет, — ответил призрачный медведь. — Осталось последнее испытание. Войди в пещеру под Мировым Древом — и сразись с тем, что там встретишь. Если выйдешь победителем, это значит, ты прошёл испытание.

— А если не выйду?

— Значит, ты там умрёшь.

Кайусу не понравилась такая перспектива. Но он направился в самый центр леса, к мировому древу Фрейаддрассиль, гигантскому эвкалипту, высотой почти в три лиги. Согласно верованиям друидов, этот эвкалипт составлял основу мироздания и соединял мир земной с миром небесным и миром подземным. Прямо под корнями эвкалипта находился вход в пещеру. Кайус вошёл в неё: там царила непроглядная тьма. Несмотря на это, Кайус продолжал спускаться, и в то же время по непонятным причинам стало светло. Он ДОЛЖЕН найти того, кто стоит на пути между ним и званием Хранителя Анифара. Но в пещере никого не было. Кайус осмотрелся: по-прежнему никого. Сзади его окликнул до боли знакомый хладнокровный и надменный голос:

— Не меня ли ищешь, красавчик?

Кайус осмотрел его: Высокий бледный человек, длинные чёрные волосы, зелёные глаза, доспехи из чёрной кожи. Копия его самого, Кайуса. Только, судя по всему, более живучая и уверенная в себе копия, в то время как сам Кайус неделю назад превратился в довольно слабое и нерешительное существо.

— Кто ты такой?! — удивившись и испугавшись, спросил Кайус.

— Кто я такой? — Лучше задай вопрос, кто же ты такой, парень. Ты в последнее время сильно изменился — и многое о себе узнал. В том числе узнал, и что ты маг. А вот я..., — двойник хищно улыбнулся. — Я — охотник на магов!

С этими словами он резко нанёс Кайусу два удара в лицо. Кайус не успел среагировать и пропустил оба удара. Первый разбил ему губу, второй — откинул. Кайус ударился головой об стену пещеры. Всё потемнело у него перед глазами, и он чуть не потерял сознание. Кайус собрал волю в кулак и встал. Он разбежался, прыгнул и приготовился нанести противнику удар в полёте. Не тут то было — ловкая подсечка, и бывший охотник на магов упал, не выдержав удара двойника. Быстро вскочив, Кайус набросился на супостата с кулаками. Но тот умудрялся блокировать все его удары, а вот сам Кайус от удара врага увернуться не мог.

— Сдавайся! — засмеялся двойник. — Я сильнее тебя!

— Нет, — ответил Кайус, кажется, начавший понимать, в чём дело. Он спокойно, без резких движений подошёл к двойнику и схватил его за грудки:

— Я знаю, кто ты, охотник на магов. Ты — это я. Ты — моя тень, моё прошлое, тьма внутри моей души, моя ненависть и бесчувственность. Чем агрессивнее я становлюсь, тем сильнее становишься ты — и быстрее меня уничтожаешь.

Я понял, в чём состоит последнее испытание. Здесь я испытываю не силу мускулов, а силу духа. Я не могу тебя уничтожить, потому как ты — часть меня. Чтобы побороть свой гнев, я не должен испытывать гнев. Чем большую я применяю для этого силу воли и чем больше себя ограничиваю, тем сильнее моё внутреннее сопротивление. Я должен выйти на новый, более высокий уровень. Чтобы ты меня более не беспокоил, я не должен гневаться на тебя. Я должен принять твоё существование — научиться жить со своими слабостями.

При этих словах двойник превратился в призрака. Он вошёл в Кайуса, и тот почувствовал прилив сил. Ощутив прилив бодрости, несмотря на многочисленные раны, кровотечения и следы от ударов двойника, Кайус пошёл к выходу.

У входа в пещеру стояли архидруид Арсен и архимаг Апион.

— Поздравляю, Кайус, — улыбнулся архидруид. — Ты прошёл испытание. Значит, ты понял, в чём его суть. Ум — одно из необходимых качеств для друида.

— Тот, кого ты победил, — вставил своё слово архимаг Апион. — Твоё эго. Сейчас Настой Провидца более не действует на тебя, но пока он действовал, в разных местах тебя могли посещать разные ведения.

— Почему я увидел его именно тут?

— В видениях пещера символизирует подсознание. Спустившись вглубь пещеры, ты одновременно спустился и в собственное подсознание — и столкнулся с собственным эго, а точнее, с его тёмной составляющей. А это в свою очередь значит, что у тебя есть и светлая составляющая — и сейчас именно она доминирует.

— Ты хочешь сказать, Апион, что я с тем призраком контактировал не физически, а ментально?

— В точку, — кивнул архимаг.

— Тогда почему же я весь в фингалах и крови?! Почему у меня чуть не выбит зуб — и почему я испытываю сильное головокружение, если это было лишь видение? По мне, всё это было вполне реально!

— Ты так и не понял, — засмеялся Апион. — Ты сам себя жестоко избил.

Глава 6

Древо Жизни

Шли дни. Кайус постепенно приходил в себя и превращался из сломленного и подавленного существа в спокойного и свободного, гордого и выносливого представителя Братства Природы. Теперь это был не подвластный Гуабэру и его префектом охотник на магов, а вольный охотник джунглей. Он добывал пищу для лагеря друидов — как мясо, так и различные фрукты и ягоды. Вместо изорванного и потрёпанного одеяния ледяного стража он носил новые кожаные доспехи с зелёной эмблемой в виде листа на груди. Он продолжал постигать пути Гайи, и архидруид Арсен сообщил ему, что он может впоследствии как пройти новые испытания и стать друидом, так и пойти к магам, чтобы продолжить обучение у них.

Внутреннее зрение, ранее позволявшее Кайусу выслеживать магов, теперь помогало ему ощущать присутствие различных животных и растений. Друиды научили его одной из превращенческих форм: Кайус освоил превращение в волка. Ранее элитный воин и офицер армии Гуабэра, он теперь стал волком-одиночкой, пускай и членом нового братства, но в то же время полностью самостоятельным и самодостаточным. Теперь вечерами он прогуливался по лесам в облике волка и выл на луну. Конечно, этих навыков было недостаточно для того чтобы пройти следующую инициацию и стать друидом: возможность пройти новые испытания давалась лишь тем, кто овладел пятью формами. Но Кайус пока не спешил. Он начал изучать и следующую форму — форму тигра. Но пока он не продвинулся особо далеко. Преобразовать всё тело в тигриное не получалось. Превращению подлежали лишь пальцы рук, способные обернуться мощными когтями.

В то время, как Кайус пришёл в себя, его драконида, Йарда, напротив, заболела тропической лихорадкой. После того, как друиды напоили её настоем различных целебных трав, она пошла на поправку, но летать всё ещё не могла — ей был необходим уход.

Пару недель спустя в лагере объявился архимаг Апион Грант:

— Здравствуй, Кайус, — произнёс он.

— Приветствую, архимаг, — поклонился бывший охотник на магов.

— Доволен ли ты жизнью в лагере братства?

— По правде говоря, моя предыдущая жизнь была куда лучше. Но путь туда мне закрыт — и в этом месте сейчас безопаснее.

— Вот об этом я и хочу поговорить. Здесь, в тропических лесах под сенью Мирового Древа поспокойнее, чем в имперских городах. Но не забывай: эти леса всё ещё находятся на территории империи Гуабэра. Несколько лет назад тут снова собрались последние выжившие друиды — и возродили братство, так что здесь вы все находитесь не в полной безопасности. Но в наибольшей опасности находишься ты, как предатель Империи — и как Избранный. Поэтому тебе лучше покинуть сей гостеприимный континент — и направиться в Арканиэль, страну магов, где тебя ожидают союзники.

— Плыть или лететь туда на драконе довольно долго.

— Я знаю, — ответил Апион. — Поэтому лучше всего тебе воспользоваться последним изобретением магов Ситтараса, — он протянул Кайусу некий чёрный предмет, напоминающий нечто среднее между жемчужиной и алмазом. По центру предмета красовалось изображение пылающего меча.

— Что это, Апион?

— Портальный камень. Наши, ситтарские маги обладают способностью перемещаться по особым дорогам, проходящим через астральный план каждого мира, однако, маги внешних миров такой возможности лишены. Мы были охвачены идеей дать подобную способность и нашим союзников из иных миров. Тогда, по моей идее мы стали заряжать аккумуляционные камни нашей собственной энергией — камень выступал сам в качестве мага. Взаимодействуя с разумом хозяина, камень способен искривить пространственную ткань и создать кратковременный астральный туннель между двумя точками пространства.

— Насколько кратковременный?

— Срок его существования — около минуты.

— И что, мне следует прямо сейчас активировать портальный камень и двинуться в Арканиэль.

— Нет. Вовсе нет. Ты уже стал Избранным, Кайус. Но пока ты не Хранитель. Сначала ты должен сделать первый шаг на пути к становлению Хранителем — и потом, когда получишь рукоятку меча, и начнётся твой длительный путь.

— У кого я получу рукоятку меча?

— У Мирового Древа.

— Откуда у дерева рукоятка меча?!

— Это длинная история.

— Расскажи, Апион. Я не тороплюсь.

— Давным-давно древние боги создали этот мир, Анифар, и оставили духов-хранителей следить за ним. Боги создали три континента и множество островов, но они были безжизненны и пусты. Тогда, согласно легенде боги создали Фрейаддрасиль, Мировое Древо — или Древо жизни.

— Ты имеешь в виду священное древо друидов?

— Фрейаддрассиль или дар Фрейи — не просто объект почитания. Это дерево — сама жизнь Анифара. Древо есть проекция мира и одновременно его источник. Как Анифар делится на мир земной, небесный и подземный, так и священное древо, находясь на земле, уходит корнями в подземелье, а ветвями в небеса. Именно это древо — мировая ось, в которой пересекаются три мира. Фрейаддрасиль — источник всей жизни в Анифаре. Все растения и все животные вашего мира происходят именно с него. И пока стоит Фрейаддрасиль, что бы не происходило с континентами, жизнь не прекратится — она вернётся с ветвей, корней и из ствола Древа Жизни.

— Я не понимаю...

— Фрейаддрасиль — универсальная экосистема, завязанная сама на себя. На ветвях этого древа растут другие деревья и живут всевозможные животные. Древо Жизни — резервная копия животного и растительного мира, которая будет использована в случае апокалипсиса.

— А причём тут клинок Хранителя?

— Мировое древо создано для того, чтобы защищать мир от разрушений — и противодействовать ему. Хранитель Анифара — одно из человекоорудий этой самой защиты. И Фрейаддрасиль способен вырастить клинок Хранителя, чтобы дать своему человекоорудию силу справиться со внутренними и внешними врагами.

— Всё равно не понимаю — почему только рукоятку? Почему не весь меч?

— Мировое древо способно выращивать и целый клинок. Но только раз в пять тысяч лет. Смотри! То, что помнит этот лес, я покажу магией иллюзий, — Апион сделал пас руками, и перед ним возникла фигурка в треть человеческого роста. Эта фигурка изображала мускулистого и плечистого светловолосого парня, судя по всему, высокого, в кожаных доспехах друида. В руке он держал длинный меч с матово-чёрной рукояткой и светящимся серебряным лезвием. — Это — первый Хранитель Анифара, он жил шесть тысяч лет назад. А вот это, — рядом с Хранителем появилась другая фигура, тоже плечистая и мускулистая, но рыжая — Кронос, один из древних богов, тиран.

Кайус, как завороженный, следил за боем двух созданных архимагом изображений. Они сражались во льдах острова Белых Медведей. Вскоре Хранитель победил и снёс голову Кроносу. Через некоторое время Хранитель был показан на вершине огромного дерева, очевидно, Фрейаддрасиля:

— Хранитель выполнил свою миссию. Мир не нуждается в нём более, а сие разрушительное оружие не должно попасть в злые руки, — он воткнул клинок в одну из веток дерева, и случилось нечто странное: серебристое лезвие словно растворилось в ветви, а рукоятка превратилась в небольшую веточку, тут же покрывшись листочками.

— Первый Хранитель с успехом выполнил свою миссию, — произнёс Апион, — освободив Анифар от Кроноса. — Но через пять с небольшим тысяч лет в мир пришло новое зло — Гирт Гуабэр. Через некоторое время друиды избрали нового Хранителя.

Перед Кайусом и Апионом возникло новое изображение — второй Хранитель, худощавый и чёрноволосый юноша летал в небесах и сражался с Гуабэром. За спиной у Хранителя развевались крылья, похоже, он прибег к частичному превращению в орла. Гуабэр летал безо всяких приспособлений, потому как божественная сила это позволяет. Оба противника располагались очень высоко, под ними величественно проплывали облака. Гуабэр резко обрушил на Хранителя меч, но тот не менее резко успел парировать удар. Ледяной бог вложил в свой удар хаотическую энергию, а Хранитель Анифара — силу природы. Энергия Гуабэра оказалась мощнее, чем энергия друида, и клинок Хранителя разлетелся на куски. Четыре куска лезвия упали на землю, пятый пробил его грудь и тоже ринулся вниз, как и сам Хранитель. Рукоятка же клинка загорелась.

— Как видишь, — произнёс Апион, — клинок Хранителя был уничтожен. А до созревания следующего пройдёт ещё четыре тысячи лет. Рукоятку же вырастить — не проблема. Теперь ты должен получить эфес меча — а Хранитель Джунглей сообщит тебе, что же делать дальше. Мне же необходимо возвращаться в Ситтарас — так что увидимся в Аркниэле через недельку!

* * *

Кайус и архидруид Арсен стояли перед Фрейаддрасилем, мировым древом, по сути — гигантским эвкалиптом.

— Где именно находится рукоятка меча хранителя? — поинтересовался Кайус.

— На самой вершине древа, — ответил архидруид.

— А как же я туда попаду? Пускай моя драконида идёт на поправку, она пока недостаточно здорова, чтобы лететь вверх.

— Думай. Ты же должен стать Хранителем. Какой же ты будешь Хранитель, если не сможешь добраться до своего будущего клинка?

— Когти! — догадался Кайус. Архидруид кивнул. Силой воли бывший охотник на магов начал трансформацию. Его пальцы рук покрылись чёрно-жёлтым мехом, ногти удлинились и стали тигриными когтями. Выпустив когти, Кайус полез вверх, по упругой древесине гигантского эвкалипта.

Несмотря на развитые когти, лез он довольно долго. Ствол этого колоссального дерева занимал около четырёх десятков метров в диаметре. В стороны расходились ветки гигантского эвкалипта, каждая из которых в несколько раз превосходила по размерам любое обычное дерево. На нижних ветвях, словно на земле, росли обычные тропические деревья — кипарисы, пальмы, эвкалипты. Как на самих ветвях, так и на растущих на них деревьях, заседала, бегала, прыгала, летала и копошилась различная фауна как обычные тигры и львы, обезьяны и жирафы, так и редкие животные тропиков: рыжие древесные лисобелки, обезьянопауки, покрытые ежовой шкурой пантеры-броненосцы и черепашьи шакалы, способные укрываться в панцирь. Пока Кайус лез вверх и температура опускалась, тропические животные сменились субтропическими: пригнувшись к ветке, втянув когти и активно вынюхивая круглым пятачком добычу, по траве полз пятнистый свинобраз. В то же самое время жирафий медведь, бурое рогатое существо с копытами, вытянув свою шею до веток деревьев, пожирал птичьи яйца.

После того, как Кайус поднялся ещё выше, субтропические флора и фауна сменились на флору и фауну умеренного климата, а затем — на живность арктического пояса. Заметив полярных тигров, Кайус вспомнил своё детство, вспомнил тигра, с которым играл в детстве, будучи воспитанником владычицы Ингихильды — но тут же отогнал эти воспоминания.

Как подумал Кайус, различная живность располагается не только на ветках, но и внутри веток и ствола.

Приблизительно через полчаса Кайус добрался до вершины дерева, увенчанной чем-то плоским, похожим на цветок. Воздух веял морозом, но Кайусу, выросшему на арктическом острове, он был совершенно не страшен. Вершина дерева оказалась увенчана плоской площадкой, похожей на огромный пень. Взобравшись туда, Кайус присел, дабы отдохнуть после долгого подъёма. От дерева веяло концентрированной гайей, природной силы. Но где-то тут, на вершине ощущалось очень сильное её присутствие, воплощённое в одном существе. Или духе.

Кайус закрыл глаза — и внутренним зрением увидел призрачного зелёного медведя:

— Хранитель джунглей?!

— Рад вновь тебя видеть, Кайус, — ответил медведь. — Ты пришёл за рукояткой клинка, не так ли?

— Да, о Хранитель Джунглей, — ответил он.

— Представляешь ли ты, что должен сотворить?

— Я должен собрать меч Хранителя из осколков — и победить Гирта Гуабэра.

— Да. Ты должен победить его — пока он не завоевал весь мир — и не уничтожил его силой Хаоса, что сделал его предшественник, титан Кронос.

— Мир уже уничтожался?!

— Да. Кронос, захватив Анифар десять тысяч лет назад, уничтожил большинство друидов. Но поскольку пока жива природа, живы и друиды. Прибегнув к хаотической энергии, Кронос уничтожил в нашем мире и саму природу — но его сил не хватило на уничтожение Древа Жизни. Почва излечилась — и жизнь с мирового древа вновь вернулась в Анифар. После того, как к власти пришёл Гуабэр, он также устроил гонения на друидов — и уничтожил священный лес. Но и его сил не хватило на то, чтобы уничтожить Фрейаддрасиль. Ты уже видел раны леса — и видел, на что способен Гуабэр.

Сейчас Гуабэр планирует завоевать весь мир — и прийти к мировому господству. Тогда ничто не остановит его от уничтожения природы, что даст ему новую хаотическую силу, как в своё время дало Кроносу.

— Но разве уничтоженная природа не восстановится?

— Она вернётся к первозданному состоянию. Но до того момента пройдёт не один век, и мир будет страдать, испытывая ужасные муки. Ты должен победить Гирта Гуабэра — до того, как он уничтожит жизнь в нашем мире. Предыдущие два Хранителя Анифара были друидами, но последний не справился с Гуабэром. Именно поэтому мы искали Избранника среди магов, а не среди друидов. Ты Избранный, Кайус. Но готов ли ты стать Хранителем?

— Я готов, Хранитель Джунглей. Я готов получить рукоятку клинка — и выступить против Гуабэра.

— Ты будешь готов, когда дашь Клятву Хранителя. Поклянись, что после того, как одержишь победу над Гиртом Гуабэром, вернёшь клинок туда, откуда он родом, воткнув его в вершину Фрейаддрасиля.

— Почему? Зачем я буду должен вернуть клинок, если я буду Хранителем?! Это будет мой меч! Подаренный мне самим миром! С помощью его... Да с помощью такого совершенного оружия я смогу совершить множество великих дел! Если хозяин клинка будет защищать мир, ничто ему не будет грозить!

— Запомни, Кайус. Хозяин клинка — сам наш мир, а ты будешь лишь его слугой, человекоорудием. Анифар не подарит тебе этот меч, а лишь вручит во временное пользование

— Пускай так! — разошёлся Кайус. — Пускай вещи называются по другому, но суть остаётся та же! Пускай я сражу Гуабэра не своей волей, а волей мира — но я буду держать в руках клинок! И это совершенное оружие будет полезным миру, если я буду на его страже.

— Ты так и не понял, — покачал головой призрачный медведь. — Никакое совершенное оружие не может быть использовано во благо, разве что в исключительных случаях. Поэтому мы и доверяем этот меч только Хранителю и только временно! Что будет, если ты захочешь сам прийти к власти? Или если тебя убьют и заберут клинок?! Человек, владеющий мечом Хранителя и неподвластный нам, опасен для мира, он способен нанести немало бед. Мы не допустим этого — и поэтому я требую: поклянись мне и миру, что ты вернёшь меч после того, как выполнишь свою миссию!

Кайус задумался: с одной стороны ему самому хотелось могущества и власти, с другой — отныне он ненавидел Гуабэра и его ближайших приспешников за то, что вырастили его во лжи. В его голове возникла мысль, а что, если поклясться вернуть клинок — но не возвращать его. Тогда Кайус стал бы врагом истинных богов Анифара — и в священный лес лучше не соваться. Хотя если у него будет власть, то зачем туда соваться?

— Я знаю, о чём ты думаешь, — глядя прямо в закрытые глаза Кайуса, произнёс призрачный медведь. — И не советую тебе так поступать. Ты не один, кто может стать Избранным. Так что, либо ты играешь по нашим правилам и принимаешь долю Хранителя, либо ты разворачиваешься — и идёшь на все четыре стороны. Не вздумай обманывать меня — я тебя насквозь вижу.

Кайус взглянул внутрь себя: чего же ему хотелось больше всего. Конечно, ему очень хотелось силы и власти. Но ещё больше после той жизни без семьи, без родителей, без любимой женщины, после той жизни, где он испачкал свои руки по локти в крови, ему просто хотелось покоя. Обычной жизни обычного человека, а не убийцы, жизни, наполненной радостью и уютом где-нибудь в райских тёплых краях. Жизни, где у него есть любящая жена и дети, а возможно, где-то нашлись ещё живые родители. Если он победит Гирта Гуабэра, быть может, проклятие безбрачия покинет его...

Светит ли ему такая жизнь? Сейчас — нет. Он — изгнанник и предатель, волк-одиночка, бросивший свою стаю. В империю ему не вернуться. Если он и дальше будет странствовать с друидами, то покоя не видать — рано или поздно войска Владыки перебьют их всех, а даже если его, Кайуса, не убьют, остаток жизни он проведёт в страхе. А если он согласится стать Хранителем — и выступить против Гуабэра, то в случае победы он имеет неплохие шансы на спокойную жизнь. Воткнул меч в Мировое Древо — и свободен: Хранитель сделал своё дело, Хранитель может уходить. Такой вариант был бы и лучше мирового господства.

— Да, — ответил Кайус. — Я клянусь, что сражу Гирта Гуабэра — или умру, пытаясь совершить это, и в случае победы верну клинок туда, где он произрастает.

— Хорошо, — улыбнулся Хранитель Джунглей. — Открой глаза.

Кайус открыл глаза — и увидел, что посредине пня, прямо на его глазах начала расти небольшая чёрная веточка с двумя ответвлениями по бокам. Она тянулась вверх, к солнцу — и увеличивалась в размерах. Через некоторое время веточка превратилась в чёрную блестящую рукоятку меча. Взяв её в правую руку, Кайус ощутил, как колоссальная природная сила вливается в него.

— Теперь я Хранитель! — обрадовано прокричал он.

— Ещё нет, — ответил дух леса. — Ты стал бы им, если бы вырос целый меч, однако до этого ждать ещё четыре тысячи. Ты должен собрать осколки, на которые рассыпался клинок второго Хранителя — и искусный кузнец должен выковать из них новый клинок.

— Где я возьму такого кузнеца?

— Ищи внимательно — и ты отыщешь его. Несколько таких кузнецов есть в нашем мире.

— А где могут быть осколки?

— Один из них упал на остров Кабир, крупнейший из Скорпионьих островов. Второй — в Хрустальное море, что к югу от него. Ещё два осколка упали на континенты восточного полушария — Латран и Деладор. А последний осколок, пронзив сердце последнего Хранителя нашего мира, обрёл свой покой на острове Белых Медведей, где расположен дворец Гуабэра. Древнее пророчество гласит, что новый Хранитель найдёт осколки в царстве земном, царстве подземном, царстве водном, царстве небесном и на вершине мира, в заполярье. Это остров Белых Медведей. Белые Медведи, мои братья, также были Хранителями этого мира.

— Примечательные места, — задумчиво произнёс Кайус. — Особенно последнее. Зато в поисках осколков совершу кругосветное путешествие!

— Да благословен путь твой, Хранитель, — поклонился зелёный медведь.

Глава 7

Прощание с Орлиным Континентом

По разухабистым дорогам майского Селидора шли двое. Первым путником был старик с посохом, одетый в белую рясу с капюшоном, закрывающим лицо. Более всего он напоминал монаха, обучающего юных послушников премудростям Гирта Гуабэра. Его спутницей была девушка в одежде крестьянки, с лицом, завёрнутым платком. Ярко светило северное майское солнце, в воздухе летели листья сакуры, природа полностью ожила после долгой зимней спячки. Но эти двое шли не на природу: не в лес и не на озеро, а напротив — в город.

Через четверть часа они дошли до Альбурга, столицы селидорской империи. Они оказались у городских врат из жёлтого кирпича, где их встретило четверо стражников. Из бойниц выглядывали лучники и арбалетчики.

— Да пребудет вечным царствие Владыки, — произнёс старик.

— Владыка вечен, — отделился от стражников командир.

— Мы хотим пройти в город, — сообщил старик.

— Кто вы такие и зачем держите путь в Альбург?

— Я — монах, служащий Владыке нашему, да не отсохнет длань Его. А это — моя племянница.

— Что же. Проходите.

Путники миновали городские врата, и тотчас же ярко загорелись встроенные во врата зелёные кристаллы, и врата громко загудели и зажужжали. Командир отряда городской стражи тотчас же выхватил меч и преградил гостям города дорогу.

— Вы маги! — произнёс он.

— Ты раскусил нас, — саркастично улыбнулся старик. — А теперь пропусти нас в город, пока мы не убили тебя и твоих людей.

— Что?! — командир привык, что маги — раболепные и покорные существа, знающие своё место — и никак не смеющие угрожать стражникам. — Как ты смеешь пугать меня, колдовское отродье?! Да я тебя на куски изрублю!

— Как вы с ним говорите?! Это — сильнейший маг в мире! — с акцентом произнесла девушка, и в её глазах пылал огонь.

— Успокойся, — сказал ей старик. — А тебе, командир, я советую взять свои слова обратно, если тебе дорога жизнь.

— Не вздумай сопротивляться, старик! Убирайся из города!

— Это я-то сопротивляюсь? — притворно удивился маг. — Это ты сопротивляешься мне, нормал.

— Убирайся! — командир взмахнул мечом. — Я предупреждал тебя.

— Я тоже предупреждал тебя, мой друг, — ответил маг.

Командир стражников с мечом набросился на мага, но тот пригнулся, после чего ударил врага посохом в грудь, повалив его на землю. Тотчас же другой стражник атаковал мага мечом, но тот, молниеносно выхватив из-под рясы ятаган, парировал его удары, после чего проткнул стражника. Увидев, что старик оказался сильным и опытным воином, стрелки в бойницах принялись стрелять по нему, но маг выставил левую руку ладонью вперёд, и стрелы вспыхивали в воздухе, не успевая настигнуть своей цели. Оставшиеся у врат стражники взволнованно вытащили из ножен мечи, но те раскалились, и они от боли побросали их. Один из лучников в башне тёр кристалл тревоги, желая вызвать подкрепление, но маг сжал левую руку в кулак, и кристалл разлетелся на щебень.

Маги вошли в город и направились к дворцу префекта Алана Дорфа. За позолоченной решёткой у входа во дворец их ждали двое стражников в латных доспехах. Старик выкинул вперёд правую ладонь, после чего земля содрогнулась, и могучая сила, выбив решётку и деформировав её, отбросила в сторону, как ветер отбрасывает в сторону листья сакуры. Стражники резко вскочили с мест, и их руки потянулись к оружию, но в это время развёл руки, после чего служителей порядка откинуло в разные стороны, ударив головами о стены. Те отрубились, а маг взмахнул ладонью правой руки вперёд, и могучая сила выбила дверь во дворец. Старик и девушка двинулись вперёд, по красной шёлковой дорожке.

Во дворце их уже поджидало несколько стражников.

— Где Алан Дорф? — спросил их маг.

— Его высокоблагородие сейчас на приёме у владыки Гуабэра, да не оскудеет длань его, — невозмутимо ответил стражник, находящийся во дворце. Похоже, эти ребята не из робких.

— Жалко. Мне хотелось бы встретиться с ним в честном магическом поединке.

— Как префект может участвовать в магическом поединке?! Колдуют только маги, и ты оскорбляешь наместника Владыки, утверждая, будто бы он способен к чародейству. Немедленно убирайся из дворца, колдовское отродье!

— Выйдите из дворца и посмотрите на своих коллег у входа. Я их вырубил. Я могу вырубить и вас. Будьте так любезны, не оказывайте мне сопротивления. Мне нужно поговорить с Аланом Дорфом. И даю слово, что покину вас после этого разговора.

— Если так хочешь поговорить с его высокоблагородием — можешь связаться с ним через хрустальный шар, стоящий у трона, — несколько дрожащим троном произнёс стражник, хотя он и старался скрыть волнение.

— Благодарю, — поклонился маг и направился к трону префекта. Оказавшись там, он силой мысли активировал хрустальный шар и вызвал в памяти образ наместника. Лицо префекта показалось в артефакте через несколько мгновений:

— Кто вызывает меня?! Ты?! Чего ты от меня хочешь?!

— Здравствуй, Дорф, — спокойно, несколько надменно и с притворной ласковостью произнёс старик.

— Зачем ты беспокоишь меня?

— Почти три тысячи магов проживают в гетто Альбурга. Они стратают, находясь в нечеловеческих условиях.

— И что?! Недочеловекам — нечеловеческие условия.

— Алан Дорф, оставь свои двойные стандарты. Я и ты — мы оба знаем, что ты не родился нормалом. Что же касается этих трёх тысяч — то я не могу смотреть как они страдают — и мой долг вывести их отсюда. Отпусти мой народ, Дорф!

— Никогда! Я никогда не отпущу твой народ!

— Не хочешь по хорошему? Тогда я выведу их и без твоего согласия! А вот тебе мой прощальный подарочек! — маг сжал кулак, и сильный импульс, порождённый его ненавистью, ударил разрядом статического электричества по лицу Дорфа, а хрустальный шар через несколько мгновений разлетелся вдребезги. Чародей покинул дворец наместника под недоумевающие взгляды дворцовых стражников — и в сопровождении своей юной спутницы направился к гетто, кварталу магов.

Стражники гетто без проблем пропустили старика и девушку в колдовской квартал, совершенно не думая, что они могут оказаться шпионами или иностранцами. Встав в центре самой большой площади квартала магов, старик громогласно произнёс:

— Внимайте мне, народ мой! Я — ваш Избавитель. Я пришёл вывести вас из этого ужасного места.

Маги повылезали из своих лачуг, изумлённо уставившись на провозглашённого пророка.

— И ты решил нас вывести? — недоверчиво спросил старик Куммер. — Так просто?

— Я пришёл вывести вас так, как это было предначертано в священных книгах, — раздалось в ответ.

— Как сказано в книге Изгнания, лишь Свет Единого может вывести магов из земли северной в Землю Обетованную.

— Я — Свет Единого. Пойдём же со мной!

— Громкие слова, странник! А сможешь ли ты подтвердить их громкими делами?

При этих словах в квартал магов сбежались городские стражники — десятки человек:

— А ну, прекратили беспорядки! — крикнул офицер, ведущий их. — Колдуны, отправляйтесь по своим домам.

— И вы их терпите? — спросил странник. — Атакуйте их!

— Да! Вы же маги! Не падайте духом! Не будьте покорны нормалам! — с акцентом крикнула сопровождающая старика девушка. — Атакуйте ваших врагов.

— Но как? — спросил Куммер. — Мы не полноценные маги. Мы даже не знаем, как колдовать.

— Но у вас есть потенциал, — ответил странник. — Произнесите хотя бы простейшее заклинание "шелшеллет барак" и сосредоточьте свою колдовскую силу на кончиках пальцев. Ну же! Вы сможете пускать цепные молнии — и стражники не будут вам страшны в таких количествах!

Маги, собравшиеся во дворе, принялись практиковать заклятие цепи молний. И вскоре они и преобразились в лице. Вместо забитых жалких существ на старика и на городских стражников смотрели несколько неуверенные в себе, но всё же затравленные маги, способные пускать цепные молнии, которыми и испепелили около трети стражников. Остальные в ужасе сбежали.

— Веди нас, свет Единого, — произнёс старик Куммер.

За несколько часов все присутствующие маги собрали все вещи, собрали детей и пожилых родственников — и направились вслед за стариком и девушкой.

Через несколько дней те привели их на запад, к морскому берегу. У берега стояла небольшая шлюпка — на ней и прибыли старик и девушка.

— Теперь можно немного отдохнуть, — предложил старик.

— И как же мы прибудем в Землю Обетованную, о Свет Единого? — спросил Куммер через час.

— Спокойствие, — ответил он, — видишь, там два десятка кораблей? — он показал на суда, стоящие за пару лиг. — Мы приплыли вместе с ними, и я велел капитанам остаться вдали от берега, чтобы не привлечь внимание местного флота.

Но тут на горизонте показались войска селидорской армии. Тысячи солдат были отправлены Аланом Дорфом в погоню за сбежавшими магами.

Маги испуганно задрожали.

— Корабли не успеют доплыть до берега и забрать нас, — взволнованно закричал Куммер. — Мы могли справиться с маленьким отрядом, но не с целой армией, собранной Гуабэром!

— Ничего страшного, — ответил старик, достав из-под рясы жезл с кристаллом на конце и взмахнул им в направлении моря. Тяжёлые морские воды расступились, и маги двинули по ставшему сухим дну.

— Вы владеете и магией воды тоже? — удивлённо спросила мага в рясе девушка в одежде крестьянки.

— Ты же слышала легенды, что раз в несколько сотен лет рождаются маги, способные овладеть всеми стихиями.

— И вы...

— Да. Теперь ты знаешь мой маленький секрет. Я не смог бы достичь своего поста, не обладай я парой козырей в рукаве.

Маги дошли до стоящих теперь на мели кораблей и спешно погрузились на них. Селидорские солдаты их настигали, но тот, кто называл себя Светом Единого, взмахнул жезлом, и морские воды вновь сошлись, потопив тысячи солдат Гирта Гуабэра.

— Не могу поверить! Вы убили их, — пробормотала девушка. — Я не знала, что вы так суровы!

— Успокойся, — ответил старик. В это же время огромная волна вынесла всех селидорских солдат, пустившихся в погоню, на берег — и все они были живы. — Я ещё не растерял своего гуманизма.

— Итак, — тот, кто называл себя Светом Единого, прохаживался по палубе корабля, магически усилив свой голос. — Мой народ покинул негостеприимный Альбург. К священным писанием следует прибавить новую книгу — Книгу Исхода Магов.

* * *

Приблизительно через час после беседы с хранителем священного леса Кайус спустился к подножию Фрейаддрасиля. Перед отправлением в Арканиэль надо было сказать друидам, что рукоять клинка получена — и надо было забрать с собой дракониду.

Добравшись до лагеря, Кайус достал портальный камень, дабы активировать его для перемещения в Арканиэль. Но до него донеслись звуки битвы. На друидов напали солдаты Гуабэра — не элитные воины вроде него самого, а простые стражники. Обе стороны уже понесли потери. По счастью, Йарда спокойно себе лежала на дереве, её никто не трогал, и она никого не трогала. Кайус подошёл к лагерю и властным голосом объявил:

— Солдаты, прекратите боевые действия!

— На несколько секунд солдаты остановились и друиды тоже. От солдат отделился офицер и произнёс:

— Ваше превосходительство... Префект объявил, что вы будете с ними. Но он объявил вас предателем — и мы не должны подчиняться вам.

— Я требую оставить друидов в покое.

— Простите, ваше превосходительство, но мы не выполняем приказы изменников родины. Префект приказал мне убить вас, но моя рука всё равно не поднимется на ледяного стража. Прошу вас, уходите, ваше превосходительство, и не мешайте нам убивать друидов, главных врагов нашего государства!

Часть Кайуса обрадовалась — ему давали совершенно спокойно уйти, а тут как раз и камень портала активировался, открыв зияющую сине-фиолетовую дыру в пространстве в человеческий рост. Казалось бы, прыгай в портал — и всё!

Но теперь Кайус был не такой, как раньше. Он не мог так просто зайти в портал в то время, как его союзникам грозила смерть. Хотя Арканиэль — государство магов, друидов там также, вне всякого сомнения, примут — в особенности, беженцев.

— Идите в портал! — прокричал друидам Кайус. — Я прикрою ваше отступление!

Друиды побежали к порталу, а Кайус в это время кидал ледяные шары в солдат и выставлял щиты льда между их стрелами и друидами. Многие друиды успели забежать в портал. Кайус мысленно воззвал к Йарде, велев ей зайти в портал. Драконида неспешно заползла астральный туннель, а вслед за ней зашёл последний друид. Кайус сам ринулся к порталу, но было уже поздно — перед самым носом бывшего охотника на магов он закрылся. Портальный камень, израсходовав свой заряд, превратился в обычную безделушку. Обеспечивая отступление других, Кайус не смог сбежать сам. Он остался один на один с солдатами, командир которых приказал атаковать. Один он не справится с таким отрядом. Пора бежать! Кайус, воззвав к силам гайи, превратился в волка и побежал на север.

* * *

В обличие волка Кайус со всех четырёх ног бежал от преследователей. Он бежал зигзагами, чтобы запутать следы. На воздухе скрыться невозможно: драконида вместе с друидами направилась в Арканиэль. Конечно же, простые солдаты не смогут его засечь в облике волка, а ледяных стражей поблизости нет. На него могут натравить собак, но с обычными животными он справится. Что же делать дальше? Продолжать бегать кругами и зигзагами вокруг этого места, дождаться, пока стража покинет лагерь друидов и перейдёт в какое-либо другое место — и остаться сидеть в лагере друидов. Маги Арканиэля, встретившие друидов, ждали его — и должны были его хватиться. Затем оставалось ждать, пока в Арканиэль вернётся Апион, отправится в лагерь друидов и заберёт Кайуса.

Размышления Кайуса прервал дротик, пролетевший возле его шеи. Он летел с воздуха! Его преследует Ледяной Страж, и судя по всему — борец с нечистью! Как и он, Кайус, способен легко отслеживать магов, так и борцы с нечистью могут легко отслеживать магических животных — и тех, кто принял облик животных с помощью магии. Ещё мгновение — и в воздухе пролетел ещё один дротик, на этот раз попавший Кайусу в спину.

Отравленный, — успел подумать бывший охотник на магов, теряя сознание.

* * *

Кайус пришёл в себя в зале суда, уже в человеческом облике. Выходит, дротик был не отравлен, а пропитан снотворным. Он осмотрел себя: руки и ноги в цепях, так что бежать или использовать силу льда или другие тонкие энергии невозможно: такие действия требуют определённые пассы, сделанные руками.

Судьёй оказался короткостриженный низкий и коренастый бледный мужчина лет сорока, судя по всему, сам когда-то служивший ледяным стражем. Хотя ледяные стражи и являются магами, они, как и жители гетто, стареют и умирают, как обычные люди — если Влыдыка лично не даровал конкретному ледяному стражу бессмертие. Судья зачитал обвинение:

— Ледяной Страж Кайус, вы обвиняетесь в государственной измене и в военных преступлениях, таких, как отклонение от приказа, сношения с неприятелем и уничтожение солдат собственного государства. Вы признаёте, что совершили обозначенные действия?

— Отныне я считаю военным преступником Гирта Гуабэра и тех, кто сознательно согласен с его политикой, — с достоинством ответил Кайус. — Но что касается отклонения от приказа, сношения с врагом и убиения имперских солдат, то я признаю, что совершил все эти поступки.

— Подсудимый признал свою вину, — произнёс судья. — А значит, выступление прокурора и прения сторон более не имеют смысла. Вина подсудимого очевидна, как очевиден и приговор: смертная казнь.

Но для начала, Кайус, я официально лишаю вас титулов Ледяного Стража, охотника на магов и рыцаря-капитана. Смертный приговор исполняется завтра утром. До приведения смертного приговора в исполнение вы заключаетесь в камеру!

Двое солдат сняли с Кайуса наручники, схватили его за руки и поволокли — через зал суда, затем по коридорам, где находились камеры предварительного заключения. Кайус ещё не окончательно отошёл от снотворного, и у него не было сил сопротивляться. Его довели до камеры, открыли решётку, закинули его туда — и заперли. Гогоча, солдаты ушли.

Несмотря на развязанные руки, возможности использовать силы льда по-прежнему не было: в камере царила сухая и жаркая погода, так что он не мог сконденсировать из паров в воздухе воду, чтобы из неё создавать лёд, способный стать в его руках опасным оружием.

Кайус огляделся: в камере уже сидел один человек, худощавый, среднего роста, смуглый усатый мужчина в возрасте около тридцати пяти лет.

— Здорово, сосед, — произнёс Кайус.

— Ну, здравствуй, товарищ по несчастью, — с заметным акцентом произнёс сокамерник.

— Меня зовут Кайус, — представился бывший охотник на магов.

— А я Сулейман. Сулейман бен Малик аль Бахри.

— Сулейман бен Малик аль Бахри! Я где-то слышал о тебе!

— Меня в основном знают по моему прозвищу — Альбатрос.

— Капитан Сулейман Альбатрос! Самый известный из пиратов современности?!

— Он самый, — кивнул сокамерник. — Самый известный из ордена Пиратов Южных Морей.

— Но также о тебе ходили слухи, как об известном бабнике и пьянице.

— Чего греха таить, — истерически расхохотался Сулейман, — я действительно таков. Пьяница, бабник и морской разбойник. Я был приговорён к смерти в трёх странах — и лишь тут, в Селидоре войска Гуабэра всё-таки умудрились меня схватить и арестовать. Завтра меня казнят.

— Меня тоже казнят завтра, — задумался Кайус. — Я бывший — Ледяной Страж. Приговорён к смертной казни за измену Родине и военные преступления, хотя это именно наша власть преступная, и я выступил не против Родины, а против государства.

— Поскольку я грабил корабли родной Аммайнии, меня тоже считают изменником моей Родины.

— Когда тебя поймали?

— Вчера. Только сошёл с корабля — и не успел оглянуться, как уже в цепях. Полгода плавал, сошёл на берег — не дали даже в бордель сходить. У меня полгода, как женщины не было!

— Нашёл о чём переживать перед смертью! У меня вообще никогда не было...

— Ты девственник?! Не верю! Такой симпатичный и сильный парень в таком возрасте не может быть девственником!

— Может, — ответил Кайус. — Владыка наложил на нас узы безбрачия, хотя точнее это надо было бы назвать проклятием безбрачия. Любой из нас, ледяных стражей, если переспит с женщиной, умирает.

— Да, не повезло вам, ребята.

— Умираем уже завтра, чего об этом думать?

— Да, ты прав. Вот к чему я пришёл — а ведь не от хорошей жизни и не в поисках приключений я подался в пираты! Не всегда я был пьяницей, бабником и разбойником!

— Охотно верю, — иронически улыбнулся Кайус. — В детстве нам всё это чуждо.

— Я говорю не только про детство, — ответил Сулейман. Когда-то я был обычным моряком, вполне набожным человеком — и однолюбом. Но начну свою историю, пожалуй, действительно с детства.

Моим отцом был Малик аль Бахри, старый морской волк. Его брат Амир, мой дядя, также был моряком. Как ты знаешь, наша страна, Аммайния, часто находится в состоянии войны с магами Арканиэля. Так вот, когда мне было четырнадцать лет, мой отец погиб на войне — его судно потопили арканиэльские маги.

— И ты решил им отомстить? — поинтересовался Кайус.

— Нет, — ответил Сулейман. — Конечно, гибель отца была для меня трагедией. Однако, я не держал обиды на арканиэльскую нацию. На войне, как на войне, маги — не чудовища, они такие же люди как и мы. Просто у них был приказ. Что же касается моей матери — то однажды, когда я уехал в город на базар, на нашу деревню напали бедуины-разбойники. Они сожгли деревню — и вырезали многих жителей, включая мою мать. И вот им-то я и поклялся отомстить.

Будучи ещё ребёнком, я не мог жить самостоятельно — и пошёл на корабль, где плавал мой дядя Амир, служить юнгой. Однажды мы обнаружили на мачте самку альбатроса, свившую гнездо и отложившую яйца. Капитан велел мне прогнать её — но я ослушался его приказа и вместо этого, напротив, подкармливал её рыбой. Поначалу капитан рассердился на меня, но затем простил меня за мою жалость к этой птице, и сказал, что если мне нравятся альбатросы, то могу оставить птичку. После этого ко мне прилипло прозвище Альбатрос.

— Забавная история, — улыбнулся Кайус.

— В общем, к восемнадцати годам я стал настоящим моряком, — продолжил Сулейман, — и мы вместе с Амиром и другими матросами с его корабля организовались в небольшую банду — и вырезали поселение тех разбойников.

Началась очередная война с магами Арканиэля — и я участвовал в боях — и лично зарезал несколько боевых магов, морских пехотинцев враждебного нам государства.

Официальной религией в Аммайнии служит вера в Гуабэра — но мои родители и дядя исповедовали веру в Искупителя. И я, соответственно, тоже. Я недолюбливал власть, устоявшуюся в Аммайнии — и с неудовольствием относился к войне с магами. Но приказ есть приказ, и если государство объявляет, что это — враг твоей страны, значит это и твой враг тоже.

Через два года война закончилась. Я вернулся в родное село и женился на девушке по имени Самира. У нас всё было прекрасно, была страстная любовь — и родилось трое детей. Я уходил в торговые рейсы на несколько месяцев — и за годы дослужился до офицерского звания лейтенанта. Но три года назад началась новая война с Арканиэлем. Война разлучила нас с Самирой. Наш корабль доходил до самой Элешаммы, столицы Арканиэля — и по приказу властей я убивал магов. И не только мужчин, но и женщин тоже. В результате боевых действий я получил повышение до старшего лейтенанта.

— Я думал, что в восточной культуре для нормального мужчины убийство женщины — табу, — перебил Кайус.

— Да, но речь идёт об обычных женщинах, — ответил Сулейман. — Не о магичках. Сила, боевые навыки и способности мага никоим образом не зависит от пола, поэтому женщины-магички столь же опасны, сколь и мужчины. В итоге я убивал врагов, магов, не обращая внимания на их пол.

Перебив гарнизон боевых магов, мы оккупировали портовый район Элешаммы — и получили следующий приказ: произвести зачистку района. Убить всех магов, боевых или гражданских. Всех — мужчин, женщин и детей. И если я мог убивать женщин-магичек, то на детей моя рука не поднималась. Я отказался выполнять приказ, о чём и сообщил своему капитану. Тот ответил, что за неподчинение приказу на родине меня ждёт трибунал и суровое наказание. Это могло быть что угодно: смертная казнь, тюрьма, разжалование в более низкое звание или исправительные работы. Капитан сказал мне, что это предстоит только в Аммайнии, а пока — я по-прежнему живой старший лейтенант и должен выполнять все остальные его приказы.

Несмотря на то, что мы крепко засели в портовом районе, маги сумели нас выбить оттуда — и сверху нам скомандовали отступление. Наш экипаж в полном составе сумел сбежать обратно на корабль — как и экипажи многих других судов. И мы поплыли обратно, в Аммайнию, попутно обстреливая боевых магов из корабельных баллист.

Внезапно один из магов шаровой молнией сбил нашего капитана, сидевшего на марсе...

— Где-где? — переспросил Кайус.

— Марс — это площадка наверху составной мачты, — пояснил Сулейман. — В общем, какой-то маг сбил нашего капитана шаровой молнией. Насмерть, за что наверняка получил в своей армии повышение. От этой шаровой молнии загорелся марс и все паруса. Большинство же матросов и офицеров после гибели капитана и возгорания корабля потеряло рассудок — они принялись метаться по палубе, словно крысы. Я был единственным офицером, который сохранил в чрезвычайной ситуации трезвость мышления — и приказал матросам держать курс на юг, где заметил огромную тучу. Некоторые офицеры пытались возразить, что там маги могут нас нагнать, в то время как уплывать надо на запад. Но я чувствовал, что там, где туча, будет и дождь, и это наш единственный шанс на спасение.

В итоге, маги, считая наш корабль уже готовым идти ко дну, позволили нам спокойно уйти на юг, в то же самое время преследуя наших товарищей, которые пытались сбежать на запад. Через четверть часа пошёл дождь, накрывший наш корабль. Мы были спасены! Я спас всех! Я приказал матросам достать из трюма запасные паруса — и вскоре наш корабль был почти как новенький.

Я созвал совет офицеров — и единогласно меня назначили новым капитаном. Я был счастлив вдвойне! Это было не только долгожданное повышение и почёт на родине — но и спасение. Предыдущий капитан обещал мне трибунал за невыполнение приказа, а теперь — он погиб — и никому не успел рассказать о моём поведении. А если бы кто из экипажа и знал это, они ни за что не пошли бы против меня, своего спасителя — и нового капитана.

Домой я вернулся героем. Жена и дети гордились мной. Вскоре эта война тоже закончилась — и я снова стал плавать в мирные рейсы. Но счастье продолжалось недолго. Три месяца спустя мне приказали плыть на один из Скорпионьих островов — защищать колонистов. Скорпионьи острова — целый архипелаг в Восточном полушарии. Самый крупный из них — Кабир, который поделили два государства — Аммайния и Арканиэль. Но существуют десятки островов поменьше. В общем, многие из этих островов также поделили между собой эти два государства — но некоторые из них так и остаются незаселёнными. В итоге оба государства тратят достаточные средства на колонизацию пока диких земель.

Наши колонисты заселили один из небольших островков, площадью в пару лиг — но там они столкнулись с другими колонистами.

— С магами из Арканиэля? — поинтересовался Кайус.

— Если бы, — ответил Сулейман. — Те колонисты вообще не были людьми. Это были эшхарготы, нелюдь, старые враги нашей страны. Не знаю, чего им не сиделось себе под водой. Но они, будучи амфибиями, решили заселять и сушу тоже. И помимо обычных поселенцев среди них попадались и очень сильные воины.

Что же, правительство отправило два корабля с морскими пехотинцами. Мы с лёгкостью вырезали всех охранников данного поселения. Но затем история, произошедшая во время атаки на Элешамму, повторилась. Поступил приказ — вырезать всех гражданских, мужчин, женщин и детей. И я снова отказался выполнить этот бесчеловечный приказ.

— Но это же эшхарготы, — ответил Кайус. — Нелюдь! Отвратительные создания!

— Пускай эшхарготы и нелюдь, но они такие же разумные существа, как и мы с тобой. В общем, я взял ответственность на себя и сказал, что не буду трогать слабых и безоружных эшхарготов. Но капитан второго корабля выполнил этот приказ. Вернувшись на родину, он сообщил властям, что я ослушался приказа. И вот, трибунал — и меня лишили звания капитана, выгнав из флота. Судья сказал, что, учитывая мои многочисленные военные заслуги, меня оставят в живых, но поскольку я отказался убить женщин и детей, власти убьют моих собственных жену и детей — по принципу талиона и в назидание другим, чтобы им неповадно было нарушать приказы.

Так и случилось. Мои родители погибли, когда мне было четырнадцать лет, а мои жена и дети — три года назад, когда мне было тридцать два. В самом рассвете сил я превратился в человека без прошлого и без будущего. Иногда мне казалось, что лучше бы в наказание власти убили именно меня.

— У нас много общего, — ответил Кайус. — Я тоже человек без прошлого и без будущего. Меня разлучили с родителями, когда мне было пять лет, и я не знаю, живы ли они сейчас. И в связи с проклятием безбрачия у меня никогда не будет жены и детей.

— Да, у нас много общего — мы прожили чем-то похожие жизни, и умрём от одной и той же смерти в один и тот же день.

В общем, я лишился своей профессии и средств к существованию. После этого я ушёл в запой. Я не знал что делать, как однажды в одном портовом кабаке повстречал нескольких ребят с моего корабля. Им было плевать, что меня изгнали из флота — и они хотели моего возвращения на борт в качестве капитана. И тогда я решил, поскольку моё капитанство всё равно вне закона, я смогу стать пиратом — и буду грабить корабли ставшего ненавистным мне родного государства. Я грабил корабли Аммайнии и союзного ей государства, Селидора. Так что я оказался приговорённым к смерти в обеих странах. Слухи обо мне росли по всему миру, как грибы — и за пару лет я стал самым известным и разыскиваемым в мире пиратом.

Только теперь я — пленник этой камеры. И завтра моя жизнь подойдёт к концу.

— А что же твоя команда, Сулейман? Неужели они оставили тебя, когда тебя арестовали?

— Увы, это так. Но мне и самому не верится, что такие преданные парни, как моя команда могли меня бросить. После того, как я сошёл на берег, войска Гуабэра решили атаковать моих ребят, но те, вместо того, чтобы сражаться и освободить меня, снялись с якоря и уплыли. За мою голову назначена огромная награда, а вот за головы моих ребят — нет, так что флот Гуабэра не погнался за ними.

— Я так и не хотел верить, что всё закончится вот так — что я погибну не в героическом бою, а как обычный преступник!

— И мне не верилось, что меня когда-нибудь поймают!

— Повтори, в каких странах тебя приговорили к смерти, Сулейман. Ты говорил про три страны, где тебе не рады, но я насчитал две — Аммайнию и Селидор.

— Ещё Латран. Там мы тоже ограбили пару кораблей.

— Значит, ты мог бы спокойно осесть во враждебных Гуабэру странах, Арканиэле и Деладоре?

— Мог бы. Но зачем? Я пират южных морей, и на морозном севере, в Деладоре мне делать нечего. А хотя Арканиэль и тропическая страна, я предпочитал держаться от него подальше — с этими магами мне лучше не пересекаться...

* * *

На следующий день должна была состояться казнь. Солдаты, схватив Кайуса и Сулеймана, связанных цепями, потащили их во двор, где уже простаивала гильотина. Кайус не мог сопротивляться: в цепях боец из него был никакой, и он не мог сделать нужные жесты для того, чтобы породить какой-либо снаряд силой льда. Группу солдат возглавлял ледяной страж, тот самый борец с нечистью, который усыпил Кайуса, когда тот бежал в обличии волка. За его спиной висела глефа! Такая же, как и та, которой Кайус лишился так недавно — и в то же время так давно, можно сказать в прошлой жизни.

Пока их вели к гильотине, Кайус внезапно ощутил запах дыма. Кто-то бросил во судебный двор горящий факел, который оказался дымовой шашкой. Селидорские солдаты, охваченные паникой, в ужасе забегали по двору, а тот, кто бросил факел, принялся таранить дверь. Через некоторое время деревянные врата слетели, не выдержав силы тарана, который держали шестеро человек восточного вида, все вооружённые арбалетами и абордажными ятаганами.

— Это моя команда! — обрадовался Сулейман. — Я знал, что ребята меня не бросят. — После этого он выкрикнул ещё несколько слов на родном языке.

Пираты ятаганами раскололи цепи Сулеймана и Кайуса. Ощутив свободу, Кайус взмахнул руками в направлении одного из солдат, конденсируя влагу из воздуха. С его руки слетела заострённая глыба льда, прошибив врага насквозь! Как приятно вновь повелевать ледяной стихией! Взмахнув обеими руками в направлении замешкавшегося ледяного стража, Кайус продырявил его десятью сосульками, слетевшими с кончиков пальцев. Враг не успел упасть, как Кайус выхватил из его рук глефу! Великолепно! Родное, привычное оружие! Взяв с трупа бывшего собрата по ордену один из клинков, Кайус кинул его Сулейману. Вскоре Сулейман и его команда, а также Кайус перебили солдат и ринулись за пределы судебного двора.

— Надо сваливать отсюда! — возбуждённо крикнул Кайус.

— Ты как нельзя прав, друг, — ответил Сулейман.

— Твой корабль далеко?

— Нет. Мы в портовом городе.

— Разве?! Мне казалось, до моря лиг пятьдесят!

— Значит, ты долго был в отключке, пока тебя сюда везли!

Вскоре Кайус и пираты добежали до портового района. Но корабля, напоминающего пиратский, в гавани не было.

— Эй, Сулейман, а где твоё судно? — изумился Кайус.

— Мои ребята не дураки, чтобы оставлять Морского Тигра в гавани! Они уже всё рассказали мне! Корабль находится на расстоянии пары лиг от берега и сейчас спокойно стоит на якоре. А пока придётся плыть на наших лодках!

Кайус и Сулейман с командой сели на лодки и на них поплыли в море. Через некоторое время на горизонте показался и корабль. "Морской Тигр", корабль капитана Альбатроса спокойно стоял на якоре, никем не повреждённый. Судно оказалось среднего размера каравеллой, как раз разработанной для небольшой команды в пределах десяти-двенадцати человек — капитанский мостик, камбуз, рубка рулевого и четыре баллисты, по две по бокам. Сам корабль был выполнен из оранжевого дерева, покрашенного местами в чёрные полосы, стилизованные под полосы тигра. Или же рыбы-тигра (Кайус не знал всю морскую фауну). Киль же был стилизован под хвостовой плавник рыбы, а спереди, там, где обычно у кораблей располагался таран, их было целых два — похожих на тигриные клыки, и рядом с ними, спереди, на боках судна были изображены два зелёных глаза.

— Скажи, Сулейман, а где ты достал такое странное судно? — поинтересовался Кайус.

— Не все матросы со старого корабля оказались верны мне, — ответил пиратский капитан. — Но я взял дюжину самых преданных, и мы украли из гавани Суры, столицы Аммайнии, новую разработку нашего флота. А для устрашения врагов я приказал перекрасить наш корабль в чёрно-жёлтые цвета.

Вскоре пиратские лодки доплыли непосредственно до "Морского тигра".

— Все на борт! — скомандовал Сулейман, вскидывая на корабль "кошку" на верёвке. Команда сделала то же самое — и все они поднялись на судно. Сулейман сделал жест Кайусу, мол, лезь за мной:

— Кайус, мои ребята освободили тебя, а ты спас нас, когда помог нам в бою! Я предлагаю тебе место в команде и должность помощника капитана.

— Спасибо, Сулейман! — обрадовался Кайус.

— Только теперь нам некуда плыть! Если меня после стольких лет смогли поймать обычные солдаты, то же самое грозит мне и в других странах. Уж не в Арканиэль же нам плыть!

— А я предлагаю именно в Арканиэль, — предложил Кайус. — Там за тобой не охотятся.

— Но я воевал с арканиэльскими магами. Они очень опасные противники!

— Я всё равно держу путь в эту страну, и пока иного решения, куда плыть, я не вижу.

— Хорошо. Мы поплывём в Арканиэль. Но я приму это только в качестве временного решения, — согласился Сулейман.

Кайус мысленно попрощался с родным Орлиным Континентом. Корабль снялся с якоря и направился на восток, к острову Кабир, где располагалась республика Арканиэль, единственное в Анифаре независимое государство магов...

Часть 2

Глава 8

Прибытие в Арканиэль

— Земля! — радостно выкрикнул капитан Альбатрос, вглядываясь через подзорную трубу в утренний тропический воздух после двух недель плавания.

— Видишь маяк, Сулейман? — поинтересовался Кайус.

— Да, друг! Через пару часов мы уже будем на месте! — после этого Сулейман Альбатрос прокричал что-то на своём языке, активно жестикулируя, — похоже, он задал курс.

Приблизительно через два-три часа судно Сулеймана доплыло до арканиэльского порта, который, согласно карте, принадлежал самой столице, городу Элешамма. Корабль аккуратно встал в проём между двумя каравеллами с фиолетовыми флагами, вплотную прислонившись к одной из мраморных пристаней. Над синими волнами уже стало солнце: началось утро. Сулейман приказал спустить трап и подготовился к встрече с таможней.

Кайус оглядел город: на цветущих зелёных холмах, покрытых пальмами, эвкалиптами кипарисами а также мелкими растениями, располагалось множество белокаменных домиков в один-два этажа, с плоской крышей. Меж ними можно было найти и башни. На самом высоком холме стоял храм, и один его вид поразил воображение Кайуса: он никогда не видел такого грандиозного сооружения. Храм тянулся к небу, он был значительно выше любого здания, и имел высоту где-то в одну четвёртую, а то и одну третью часть лиги. От основания храма к главным вратам храма, выполненным из хрусталя, вела грандиозная белокаменная лестница. На хрустальных же вратах величественно восседала золотая скульптура орла, а по бокам стояли сапфировая статуя буйвола и рубиновая статуя льва. Само здание храма было выполнено из белого и синего мрамора. Под куполом храма располагались яркие фиолетовые звёзды, очевидно, выполненные из аметиста. Но самой впечатляющей частью элешаммского храма выступал грандиозный золотой купол. Сейчас, когда наступило утро, купол освещал город, подобно второму солнцу. По бокам храма располагались четыре мраморные башни, увенчанные куполами — соответственно, рубиновым, сапфировым, аквамариновым и изумрудным. Похоже, эти купола символизировали магию четырёх стихий — огня, воды, воздуха и земли соответственно.

Недалеко от храма находилась ещё одна башня, чуть пониже купола храма, но выше всех остальных башен. Эта башня была увенчана аметистовым куполом, а над ним гордо реял флаг Арканиэля — фиолетовая пятиконечная звезда с глазом, окружённая сверху и снизу фиолетовыми полосами.

Кайус оглядел порт: если не считать мраморных пристаней и идеальной чистоты, гавань, как гавань — моряки, портовые служащие, и даже бордели. Самым интересным оказалось то, что все присутствующие оказались магами. Даже грузчики! Кайус немного обомлел, увидев, как двое магов-грузчиков переносят тяжеленные ящики при помощи магии воздуха: они поднимали руку, после чего ящики взмывали ввысь и плыли, в то время, как грузчики спокойно шли и переговаривались. Ещё месяц назад, когда Кайус был совершенно другим человеком, его психика не выдержала бы такого большого скопления магов в одном городе, и он направился бы убивать их всех, пускай и ценой собственной жизни. Но теперь Кайус осознавал и себя самого как мага, поэтому и не думал устраивать в городе резню. А учитывая наличие борделей в столице, можно было предположить о существовании магичек-проституток.

К кораблю подошли двое высоких молодых людей лет двадцати с небольшим. Один оказался чёрноволосый и смуглый, в красной мантии с вышитыми языками пламени, а другой — светловолосый, в тёмно-синей с вышитым изображением трёх волн. Маг огня и маг воды. Да ещё и с висящими в ножнах ятаганами. Первый показал рукой второму на Сулеймана Альбатроса и произнёс:

— Тара, Таль! Нормаль! — В этой фразе Кайус всё понял по мимике и интонации, мол, смотри, Таль, нормал. Фраза была произнесена с некой гордыней и даже надменностью и презрением, что Кайус даже вздрогнул. — Йа нактиль ату! — с каким-то злорадным задором заговорческим тоном произнёс он, проведя при этих словах ладонью вдоль своей шеи.

Когда человек активно жестикулирует, то жестам, интонации и выражению лица в принципе можно понять, что именно он имеет в виду, даже если язык совершенно незнаком. Так вот, этот маг огня произнёс что-то вроде "давай убьём его".

Вот тебе и раз! Кайус за годы жизни в империи Гуабэра привык, что маги представляют собой несчастных и забитых существ со сломленным духом, которых нормалы считают недочеловеками и которые опасаются обычных нормалов и откровенно боятся нормалов вооружённых. Тут же он столкнулся с кое-чем обратным: здесь маги — хозяева жизни. Гордый, сильный и свободный народ, некоторым представителям которого свойственна определённая надменность. Похоже, как в Селидоре низшими существами считаются маги, так и тут некоторые маги могут считать нормалов недочеловеками. Эти двое молодых людей, похоже, родились здесь и понятия не имеют, какова она, жизнь в других странах.

— Ля, Йариэль, ля, — произнёс Таль с успокаивающей интонацией, похоже, говоря, нет, Йариэль, нет.

— Гу аммайи, — вскрикнул Йариэль. — Аммаййа каталю аби!

И вновь более-менее понятно. Йариэль ополчился на Сулеймана, потому что он аммайец, и у него какие-то личные счёты с этой нацией.

В то же время Йариэль выхватил из ножен меч, как Таль не пытался остановить его, и направил клинок его в сторону Сулеймана. Тот выхватил свой ятаган, что-то быстро выкрикивая по-аммайски, а Йариэль начал что-то не менее быстро кричать по-аллайски. Поскольку языки очень похожи, будучи братскими, они, вероятно, понимали друг друга. Видя, что его товарищу, офицеру, грозит беда, Таль тоже выхватил ятаган. Маги подняли левые руки — и над рукой Таля возник сгусток воды, сконденсировавшись из воздуха, а над рукой Йариэля появился огненный шар.

Пришлось вмешаться Кайусу:

— Оставьте моего друга в покое! — требовательно выкрикнул он, правой рукой выхватывая из-за спины глефу, а левой создавая ледяное лезвие.

— Анта маг керах! — взволнованно прокричал Йариэль. — Сэрена! Сэрена! Та'азири!

На крики прибежала стройная и высокая смуглая девушка, молодая, от силы, лет двадцати пяти. У неё были длинные чёрные волосы и зелёные глаза. И если два мага, Таль и Йариэль носили только мантии, то девушка — кольчугу на всё тело, сверху покрытую поясом и бронелифчиком с наплечниками из неизвестного фиолетового металла. На поясе у неё висело два оружия — небольшой кинжал и жезл, и чувствовалось, что это не менее опасное оружие, чем меч. На левом наплечнике у неё располагался знак, изображающий язык пламени, на правом — другой, изображающий небольшой смерч. Два символа стихийной магии. Девушка — маг сразу двух стихий? Разве такое возможно? Хотя, если тут собрались маги, чьим занятиям наукой никто не мешает, то вполне возможны и могущественные чародеи, способные познать сразу две стихии.

— Гу маг керах, сэрена! — крикнул Йариэль, — показывая на Кайуса.

— Ва гу катиль аммайи, сэрена! — произнёс Таль, кивнув в сторону Сулеймана.

— Таштику, саганайа! — крикнула девушка, и два мага тотчас же замолчали. Кайус и Сулейман изумлённо переглянулись, посмотрев на неё и на магов: неужели эта девка... их командир? Это невероятно! Чтобы женщина служила в армии, да ещё могла командовать мужчинами? Кайус не мог подобного представить. Правда, владычица Ингихильда вполне могла выступить в качестве одной из главнокомандующих армии, но она была королева, императрица, почти что богиня, а тут — обычная девушка. Может, и она какая колдунская принцесса? По глазам не похожа, вроде как обычный офицер, если не считать того, что женского пола. Что за вывернутый мир этот Арканиэль! Сильные и гордые маги, смотрящие на нормалов с нескрываемым презрением, властная девушка, спокойно командующая двумя вооружёнными мужчинами!

— Ташлиму! — скомандовала девушка, и два мага встали по стойке "смирно", хором произнеся:

— Ка, сэрена!

— Анта маг керах, зар, — обратилась девушка к Кайусу. — Ми анта? Ма анта рази ма'а катиль аммайи фи Арканиэль?

— Я не понимаю, — пожал плечами Кайус.

— А вод дак понимашь? — спросила девушка с каким-то трудновоспринимаемым акцентом.

— Понимаю, — кивнул Кайус.

— Ты — ледяный маг, — продолжила она. — Что вы с аммайским бандэтом делайте в Арканиэле?

— Кто ты, чтобы нас допрашивать?

— Понтея Геллар, — представилась девушка. — Гапитэн боёвых магов.

— Что значит гапитэн? — изумился Кайус, — капитан, что ли?

— Да, гапитэн — это капитан.

— На каком языке ты говоришь?

— Я говорю деладорским языком!

— Как похоже на селидорский!

— Не время филологию учивать, ледяный маг. Ответай мой вопрос!

— Я изгнанник, — ответил Кайус. — На родине я не выполнил приказ префекта, меня объявили предателем и отправили на казнь. Вместе с капитаном Альбатросом мы сбежали с места казни и на этом корабле покинули страну. Здесь мы ищем убежища.

— Поворотись обратно! — требовательно произнесла Понтея. — Ты чужий на нашей земле.

— Нет, я не для того пробыл две недели в пути, чтобы просто так взять и повернуть обратно, — хладнокровно парировал Кайус, но в то же время в его душе пылал огонь досады. — Я приплыл в эту страну, и я здесь останусь!

— Ты наш недруг! — ответила Понтея. — Вы, ледяные маги, недруги Арканиэля!

— Ты должна пропустить нас! — Кайус продолжал гнуть свою линию. — Я выше тебя по званию. Ты — просто капитан, я — рыцарь-капитан, аристократ.

— Тебя же..., — попытался вставить своё слово Сулейман, но Кайус успел схватить его за руку, мол, молчи, не надо на весь остров кричать, что меня разжаловали и вообще лишили дворянства и какого-либо офицерского чина.

— Арканиэль — республика, — ответила девушка. — Тут дворянские титулы без веса. Ровно как и заморские военные титулы.

— Ты всё равно должна пропустить нас, — продолжал Кайус. — Я — Хранитель Анифара, меня избрал дух медведя, старый бог священных джунглей.

— Да, конечно, — иронично хмыкнула Понтея. — А я — богиня плодородия Фрейя. Не говори глупостей!

— Позволь я помогу, — вмешался Сулейман. — Я знаю подход к женщинам. Эй, красавица, — обратился он к Понтее и погладил её чуть пониже спины. — Как насчёт личной беседы? Может, потом сменишь гнев на милость?

Вместо ответа девушка влепила пирату такую мощную пощёчину, что он отлетел на пару метров. Сулейман схватился за голову, в это время Понтея выхватила из ножен кинжал и, став на грудь пирата, поднесла оружие к низу его живота.

— Если не прекратишь грязные намэки, бандэт, я тебе яйца отрежу! А тебе, ледяный маг, — она перевела глаза на Кайуса, — говорю, не вздумай атэковать меня, а иначе в это место сбёгнет весь город и потопит ваше судно вместе с вами. Если хочешь завершить всё хорошим путём, поворотись домой!

— Я не поверну, — ответил Кайус. — Неужели ты, капитан боевых магов возьмёшь на себя ответственность за смерть людей, пришедших с мирными намерениями?

— Вам повезло, — немного задумавшись, произнесла девушка. Сегодня нас инспектирует сам архимаг. Он и разберётся с вами двумя и с вашей командой.

— Йариэль! — позвала Понтея.

— Ка, сэрена, — огненный маг встал по стойке смирно.

— Тусар уль-маг а'алю!

— Ка, сэрена! — ответил Йариэль с энтузиазмом и пошёл по направлению к городу.

— Сейчас приидет архимаг, — произнесла Понтея.

— Всегда рад, — огрызнулся Кайус.

На пристань взошёл мужчина высокого роста. С первого взгляда он оказался довольно пожилым — около пятидесяти с небольшим лет. Со второго взгляда, Кайус понял, что ошибался — судя по опытному и несколько страшному взгляду, наблюдаемому в его карих глазах, его истинный возраст перевалил далеко за сотню — маги живут куда дольше обычных людей и умудряются хорошо сохраниться. Лицо у него было смуглым, но не от природы, а от загара — а значит, он был не коренным жителем Арканиэля, а приехал откуда-то с севера. Или, напротив, с очень далёкого юга.

Этот незнакомец носил плотные доспехи из кожи, тёмно-красного цвета. На ножнах в его мече висел средней длины меч с рукояткой из аметиста. На наплечниках этого доспеха красовалось два символа — язык пламени и холм. Снова могущественный маг, сумевший подчинить целых две стихии. За спиной мужчины висел посох из серебристого дерева, увенчанный пирамидальной структурой, также выполненной из аметиста. В его коротко подстриженные чёрные волосы прокралась седина, а на лице пышно расцветала щетина в возрасте двух-трёх дней. Кайус осмотрел фигуру незнакомца — и глянул в его карие глаза. Взгляд этого человека настойчиво просверливал бывшего охотника на магов. В этом взгляде ощущался жизненный опыт, властность, интеллект, ехидство, и, несмотря на это в нём ощущалась не характерная для магов склонность к интригам, а прямота, граничащая с пренебрежением. Хотя и склонность к интригам у него тоже должна была быть, иначе он не смог бы добиться столь высокого поста — и, как и всякий мастер своего дела, он профессионально её скрывал. Кайус осмотрел мужчину внутренним зрением: он прямо искрился магией. За ним ощущалась сила. И физическая тоже. Заострённый нос чародея в сочетании с его сверлящим зорким взглядом придавал ему сходство с хищной птицей. Он совсем не соответствовал тому образу, который во мнении большинства был связан с архимагом: вместо добродушного толстяка в остроконечном колпаке или рассеянного худощавого и чопорного человечка в очках перед Кайусом стоял он, сильный, высокий, надменный, смотрящий на Кайуса как на бешеную собаку. Впрочем, очки этот архимаг тоже носил — только не обычные, а с чистыми хрустальными стёклами и серебряной оправой, выполненной в виде двух полумесяцев.

— Ты кто таков? — требовательно спросил он на чистом селидорском языке, сверля Кайуса взглядом.

— Кайус, — последовал спокойный и хладнокровный ответ. — Бывший охотник на магов, а ныне беженец.

— Повезло тебе, что ты бывший охотник на магов, — усмехнулся архимаг. — С настоящими у нас разговор короткий, — архимаг посмотрел прямо в глаза Кайусу. — Я вижу, что ты не боишься не боишься. Нам нужны такие люди.

— Я убил слишком много магов, чтобы боятся, — лишённым эмоций голосом произнёс Кайус.

— Грубишь, парень, — усмехнулся чародей. — Ты хотя бы знаешь, с кем ты сейчас разговариваешь?

— С архимагом, — почти равнодушно ответил Кайус.

— Не просто с архимагом. Я — архимаг Элайа, самый могущественный из всех боевых магов республики Арканиэль, доктор магических наук, верховный главнокомандующий — и, так, между прочим, по совместительству — правитель этой страны.

— Простите, мессир, — немного виновато произнёс Кайус. — Я не знал.

— Ты — дерзкий юноша, — произнёс Элайа укорительным тоном, от чего Кайус несколько вздрогнул. Затем, выдержав театральную паузу, архимаг произнёс. — Я уважаю это в людях. Сам когда-то был таким. Ты далеко пойдёшь, если выберешь стезю боевого мага.

Смутившийся Кайус промолчал. Воспользовавшись случившейся паузой, архимаг вновь взял слово:

— Убив много магов, ты нанёс сильный удар по нашей стране, потому как каждый из них мог стать гражданином нашего государства, воевать и работать ради него. Но ты сам — могущественный маг, и принесёшь огромную пользу республике Арканиэль, если воевать и работать ради неё будешь ты сам.

Кстати Кайус, — произнёс архимаг, — мой товарищ, архимаг Апион Грант, сообщил, что ты должен прибыть в Арканиэль, и ты — ожидаемый гость в нашей стране.

— Почему же вы сразу не сказали?!

— Должен же архимаг произвести на новичка впечатление! Итак, Кайус, ты являешься магом, а значит, согласно закону о гражданстве по праву рождения, ты имеешь право приобрести подданство в нашей свободной стране и после определённых формальностей получишь собственное жильё.

— А как же мой товарищ, капитан Сулейман Альбатрос?! Его приговорили к смертной казни в трёх странах, и он такой же изгой, как и я!

— Что касается Альбатроса и его команды... Я хорошо знаю Сулеймана аль Бахри, бывшего нашим врагом. Он достойный и сильный противник. А значит, он и его люди тоже могут пригодиться нашей стране и нашей армии — в качестве наёмников. В арканиэльской армии служат не только маги, но и наёмники из других государств.

Тебе, Кайус, как новому гражданину, полагается отдельный дом. Сулейману и его людям предоставят хорошие комнаты в казарме наёмников. Обычно выдача жилища производится после длительных формальностей. Но поскольку это дело буду курировать лично я, всё пройдёт значительно легче. Следуй за мной, парень, — после чего архимаг обратился к Понтее:

— Сэрена, тесари маг керах. Гу эти. Ва туари сэрен Сулейман ва ансав, ахар тесари им куль фи шалем.

— Ка, маг а'алю, — поклонилась Понтея.

— Пойдём со мной, — произнёс Элайа. — Я дам тебе ордер на жильё и введу тебя в курс дела.

Архимаг Элайа и Кайус покинули порт и пошли в центр города, по направлению к башне с аметистовым куполом.

— Вы не знаете, где архимаг Апион Грант, мессир?

— Он вернулся в Анифар вчера, но тебя не застал. Отправившись на Орлиный Континент, он узнал, что ты сбежал на корабле Сулеймана и понял, что скоро прибудешь. Сейчас он сидит в моей башне.

— А что с друидами?

— Они благополучно прибыли в нашу страну. Хотя друиды и не совсем маги, моим личным указом все они приобрели гражданство. Теперь они занимаются выращиванием лесов и прочими вещами, помогающими восстановлению нашей экосферы.

— Кстати, мессир, Вы отлично говорите по-селидорски. Неужели вы мой земляк, сумевший сбежать от режима Гуабэра?

— Нет, Кайус, конечно, нет, хотя в нашей стране иногда попадаются маги с Орлиного Континента. Я родился и вырос в Деладоре, где прожил до двадцати лет, после чего приплыл сюда — и принялся восстанавливать государство. Общаясь с магами из других стран, я в совершенстве выучил все языки нашего мира, а когда официальным языком нашей страны избрали аллайский — и его.

Через некоторое время Кайус и Элайа дошли до высочайшей башни Арканиэля, с аметистовым куполом, башне архимага, из которой он управлял страной, и где располагалось правительство. Башня имела высоту более, чем в четверть лиги, внутри же оказалась мраморная колонна, окружённая винтовой лестницей.

— Тяжеловато, наверное, регулярно подниматься по лестнице на такую огромную высоту? — поинтересовался Кайус.

— Парень, уж не намекаешь ли ты на то, что я слишком старый? — засмеялся архимаг. — Может, я и не так молод, как раньше, но, всё так же вынослив — и с удовольствием несколько раз в день преодолеваю эту лестницу. Но вот если у тебя недостаточно сил подниматься пешком, на этот случай есть зачарованный подъёмник.

Архимаг Элайа щёлкнул пальцами, и в колонне открылась небольшая дверца, замаскированная под часть поверхности. Внутри колонны, благодаря магическому излучению было светло. Несколько смущённый подколкой архимага, Кайус последовал за ним. Внутри находилась круглая площадка, которая с огромной скоростью взмыла вверх.

— Под крышей башня имеет три этажа, — сообщил Элайа, — первый — приёмная для гостей, второй — этаж заседания правительства, а третий — мой личный кабинет и мои личные апартаменты.

— Мессир, вы живёте один? — спросил Кайус и тут же осёкся: архимаг очень старый по меркам нормалов, благодаря очень сильным потокам магических энергий он живёт больше других магов. Вполне возможно, что у Элайи и была жена, но он её похоронил, а Кайус задал нетактичный вопрос.

— Была у меня жена, Рина — ответил архимаг. — Мы познакомились много лет назад, ей было всего восемнадцать, а мне — шестьдесят. Конечно, потоки арканы были во мне не слабыми, так что я выглядел куда моложе своих лет. Как и сейчас. Рина была дочерью третьего правителя Арканиэля, архимага Заркана. После того, как мы поженились, Заркан назначил меня командором городской стражи. Рина родила мне сына, которого мы назвали Гурион. Заркан же решил укрепить свою власть, опираясь на чёрную магию: некромантию и демонологию. Он предложил мне стать его учеником и наследником. Я отказался от такого кощунственного предложения.

— Что в этом предложении кощунственного? — пожал плечами Кайус.

— Это оскорбляет Единого Бога: нельзя связываться с врагами Его и беспокоить прах мёртвых, которые уже отмучились в нашем мире. Итак, отвергнув предложение архимага Заркана, я стал его врагом, как и советник архимага, Адриэль. В правящих кругах Арканиэля образовалось две группировки: сторонники Заркана и сторонники нас с Адриэлем. Рина колебалась, но приняла сторону отца. Она оформила со мной развод. Наша группировка победила, а Заркан и его "семья" отправились в изгнание. Рина хотела забрать сына, но поскольку на моей стороне был Адриэль, ставший новым архимагом, лучшие адвокаты страны отсудили ребёнка у неё. С тех пор я не видел ни Заркана, ни Рины, но думаю, она ещё жива.

— А как вы сами стали архимагом?

— Двадцать с небольшим лет назад Адриэль был убит. Убит нежитью. Таких убийств в нашей стране почти не происходило, к тому же на правительственном уровне. Я, тогдашний командор городской стражи, лично возглавил расследование. В деле был задействован могущественный некромант. Я предполагаю, что это был реванш Заркана, но следов его самого мы не нашли. И вновь случился раскол. Моя группировка победила, и архимагом назначили меня... А вот мы и приехали!

Подъёмник прибыл на нужный этаж, и Кайус с архимагом покинули его. На этаже их уже ожидал архимаг Апион Грант собственной персоной.

— Рад видеть тебя целым и невредимым, Кайус! — воскликнул он и энергично пожал руку бывшему охотнику на магов. — Здравствуй, друг Элайа, — он пожал руку арканиэльскому архимагу.

Несмотря на то, что Элайе было уже более ста лет, а Апиону на вид — около тридцати (хотя неизвестно, сколько на самом деле), эти двое дружили и были друг с другом на "ты".

— Для начала, Апион, надо наконец-то уладить надоедливые формальности, — произнёс Элайа, сев за стол. Он достал бланк документа и принялся там что-то писать, — это — удостоверение о виде на жительство на выдачу жилища. Мои подпись и печать на нём покрывают всё. Потом я проведу тебя на улицу Огня и доведу до твоего нового дома.

— Благодарю вас, мессир, — поклонился Кайус.

— Не за что. Ты нам очень нужен, поэтому всё надо провести побыстрее. Для начала позволь нам ввести тебя в курс дела.

— Этот мир, называемый Анифаром, не один в Универсуме, — вмешался Апион. — В нашей вселенной, называемой Универсумом Рассвета, есть десятки и сотни населённых миров. В некоторых из миров правят местные хаотические боги, называющие себя братьями Укбуфура. Гирт Гуабэр — один из них. Более того, он — самый могущественный из уцелевших братьев Укбуфура.

Существует мир магов, называемый Ситтарасом, там обитают самые сильные маги в Универсуме. Маги Ситтараса и паладины из мира под названием Эрта объединились в новую силу под названием Армия Рассвета, противопоставленную братьям Укбуфура. Но справиться с Гиртом Гуабэром может только уроженец Анифара, поэтому нам и нужен ты.

Маги Ситтараса действуют во многих мирах, но, как правило, они действуют под прикрытием, скрывая факт своего существования как и существования всего своего мира. Однако тут, узнав о том, что местные маги организовали собственную нацию, наши маги заключили с ними союз. Я же, один из двенадцати архимагов, правящих Ситтарасом, расположенном в Межреальности, выступаю официальным представителем Ситтараса тут, в стране магов.

— Ты — важный член нашего союза, Кайус, — сказал Элайа. — Поэтому мы предлагаем тебе стать боевым магом, изучив магию одной из четырёх стихий, наиболее соответствующей твоей душе.

— Я согласен, — ответил Кайус.

— Но чтобы изучать боевую магию, одного вида на жительства недостаточно, — продолжал архимаг. — Надо быть полноправным гражданином, а для этого — изучить историю магии и овладеть аллайским языком.

— Когда можно приступать? — поинтересовался Кайус.

— Хоть с завтрашнего дня в школе министерства интеграции. Потом можно будет изучать боевую магию.

— Разве боевые маги учатся не годами?

— Да. С самого детства — сначала школа, а потом академия. Но ты — Ледяной Страж. Ты владеешь ледяной магией, а значит, уже многое умеешь.

— Лёд — это вода. Значит ли, что владея ледяной магией, я смогу легко овладеть магией воды?

— Вполне вероятно, что ты переучишься легко. Похоже, твоей душе наиболее соответствует именно магия воды. Ты спокойный и сдержанный человек, несмотря на то, что, если присмотреться внимательно, в глубине твоей души кипят страсти. Но вода бывает разная — как твёрдый лёд и холодная вода горных озёр, так и тёплая вода тропических морей и кипящая потоки гейзера, так и люди с различными вариациями водного темперамента могут познать магию воды.

— А какому темпераменту какие стихии соответствуют?

— Противоположность воды — огонь, которому соответствует пылкий, взрывной, страстный темперамент. Воздуху — лёгкий, весёлый, ветреный, воздушный, романтичный характер. Противоположность воздуха — земля. Этой стихии соответствует прагматичный, приземлённый и расчётливый характер.

После того, как ты сдашь экзамены на гражданство и выучишься на боевого мага, сможешь стать офицером нашей армии — тебе сразу же дадут звание лейтенанта.

— Лейтенанта?! — с некой досадой и даже возмущением произнёс Кайус. — Но мессир, я же уже капитан!

— Редко у кого в миграции имеется сразу всё то, что было у него в родной стране, — парировал архимаг. — А для того, чтобы добиться большего, чем на родине, надо много и хорошо работать. Для того чтобы стать капитаном, необходимо овладеть магией двух стихий. Одной стихией способны овладеть все, но ради двух необходимо постараться. Для этого необходимо не только много знать и быть сильным магом, но и обладать сложным характером, способным совмещать элементы различных темпераментов. Чтобы стать магом двух стихий, необходимо не только работать над магией, но и работать над собой.

— В иных мирах, — сказал Апион, — существуют маги, способные познать все четыре стихии, но поскольку Анифар является частично закрытым миром, то энергии клатхи, называемой здесь арканой, проникают в мир в недостаточном количестве, чтобы позволить магам овладеть многими стихиями. В Анифаре ходят легенды о невероятно сильных магах, способных постепенно овладеть всеми стихиями, но если они и рождаются, то лишь раз в несколько сотен лет.

Помимо стихийной магии существует ещё один вид боевой магии — клатхическая. Или арканная. Основанная на чистых энергиях. Я могу обучить тебя ей Кайус. Поскольку я нейтрален местным политическим процессам, я обещаю взяться за твоё обучение вне зависимости от того, есть у тебя гражданство Арканиэля или же нет. Поэтому к занятиям можно приступить хоть прямо сегодня.

— Что касается сегодняшнего дня, Апион, то я утомился переездами, к тому же надо будет заселяться в новом доме, так что, давай приступим к занятиям чуть попозже.

Глава 9

Интеграция

Расположившись в собственном доме, Кайус понял, что жизнь удалась. Но впереди предстояла большая работа. Отлично выспавшись, впервые на суше после двух недель плаванья, он направился в министерство интеграции, где предъявил свои документы о виде на жительство.

Там его направили в языковую школу, в класс для выходцев из Селидора. Из Селидора вырваться тяжело, поэтому класс, в котором преподавание велось на селидорском языке, состоял всего из пяти человек. В одном из них Кайус с ужасом узнал младшего брата Шнапе, убитого им ещё в Альбурге. Но сам брат, похоже, не узнал Кайуса, потому как не мог поверить, что Ледяной Страж будет жить в государстве магов. Да и Кайус внешне изменился — за то время, что он провёл в лагере друидов, он зарос бородой, а за время, проведённой в тропиках и в плаванье, загорел.

Кайус старался избегать этого мага. Брата Лауза звали Эбер. Точнее, его раньше, в той жизни, в Селидоре звали Эбер, что значит "кабан", а тут, в Арканиэле, он взял имя Кель Айа, что означает "голос Единого". Многие маги, приезжавшие в Арканиэль, меняли свои старые имена на новые, аллайские. В особенности обидные, уничижительные или ироничные имена. Кайус тоже подумывал некоторое время о том, чтобы сменить имя на арканиэльское, но не придумал ничего лучшего, чем его собственное, к тому же в его имени не было ничего уничижительного. Но фамилию он пока не взял. Хотя бы потому, что свою настоящую фамилию он не помнил, а придумать новую у него не хватало фантазии.

Изучение аллайского языка помогло Кайусу понять и смысл многих имён и названий. Эль — значит свет, йара — луна, хамма — солнце, шамма — небо, арза — земля, баха — море. Значит, имя архимага Элайа значит "свет Единого", название Арканиэль — "свет магии", Арзабах — "приморская земля", Элешамма — "свет небес". Имя мага огня Йариэль означало "свет луны", а имя мага воды Таль — дождь. Когда маги отстраивали Элешамму, большую часть территории вокруг занимала пустыня, где вода была сокровищем, вот детей и называли именем Таль, надеясь на дожди. Хм, очень подходящее имя для мага воды!

Потом выяснилось, что это совпадение не случайно: родители Таля — маги воды, и они нарекли ему соответствующее имя. Он пошёл по стопам своих родителей и также стал магом воды.

После изучения языка Кайус обучался клатхической магии у Апиона в башне архимага Элайи.

Однажды после занятий по языку Кайус направился на первый этаж башни архимага. Там его поджидал Апион, уже готовый к занятиям. С ним беседовал архимаг Элайа. Но Кайус заметил, что в башне архимага творится что-то не то. Присмотревшись внимательно, он обомлел.

В воздухе, над головами архимагов пролетала странная оранжевая тварь. Больше всего она напоминала осьминога — только щупалец было не восемь, а шесть. Глаза твари были большими — и вполне походили на человеческие. Только было непонятно, каким образом существо летает в воздухе, не имея крыльев. Присмотревшись, Кайус увидел, что оно парит в воздухе, подобно обычному осьминогу или медузе — но этого всё равно было не понять: осьминогам и медузам держаться на воде позволяла высокая её плотность, а чтобы так держаться на воздухе, нужно быть самому легче пёрышка, но не было похоже, что тварь обладает маленькой плотностью.

— Что это за зверушка? — изумился Кайус.

— От зверушки слышу, — человеческим голосом произнесло существо. По тембру голос казался похожим на детский, однако, в его интонации чётко слышался совершенно не детский цинизм. — Я — разумное существо! У меня чрезвычайно развит мозг. А вот насчёт тебя, — три правых щупальца были обращены в сторону Кайуса, — я не уверен.

— Успокойся, Хултук, — вмешался Элайа. — Не стоит начинать знакомство с оскорблений. Надо сначала познакомиться друг с другом, узнать слабые стороны друг друга, а уже потом можно друг друга и подкалывать, — Элайа выдержал паузу. — Хултук, это Кайус. Бывший охотник на магов из вражеского лагеря, а ныне — Избранный, Хранитель Анифара и новый мигрант. Кайус, это — Хултук из Ситтараса, товарищ архимага Апиона.

— Что ты за существо? — недоумевал Кайус.

— Я — представитель расы харрасов, — ответил Хултук. Мы происходим непосредственно из Бездны.

— Из Бездны? — изумился бывший охотник на магов. — Что это за место?

— Неужели тебе, как маленькому, надо объяснять очевидные вещи? Хе-хе, — издав странный звук, напоминающий ехидный смешок, произнёс Хултук. — Чему вас только учат в академии? А-а-а, ты зелёный новичок. Ничего не знаешь. Хе-хе, — Кайус, услышав этот звук, поморщился. — Слушай сюда. Бездна — целый план бытия, один из миров Хаоса. Если Геенна — Огненный план Хаоса, откуда исходят всевозможные демоны, то Бездна — водный план, откуда происходят твари Бездны. Вроде меня. Хе-хе. Бездна имеет свои зоны влияния на некоторые регионы во Внешних Мирах — и влияет на эволюцию флоры и фауны. Эшхарготы обязаны своим происхождением именно ей. Моё же появление на свет состоялось в самой Бездне.

— Если ты происходишь из самой Бездны, то почему же архимаг Элайа сказал, что ты из Ситтараса?

— Это долгая история, — задумался Хултук.

— Я и не тороплюсь, — парировал Кайус.

— Позволь я расскажу, — вмешался Апион. — Лет двадцать пять назад мой отец, архимаг Иллиндил Грант, во время странствия по Внешним Мирам столкнулся с вторжением октопоидов, тварей бездны в мир под названием Курратун.

— Кто такие октопоиды?

— Гуманоиды с осьминогообразной головой. Эшхарготы — одна из их разновидностей.

Мой отец и его отряд боевых магов ликвидировали отряд завоевателей из Бездны. Однако, те через некоторое время появились вновь — и оказалось, что они исходят из Серебряного озера, места, где мой старик уже однажды победил тварей Бездны, влияющих на жизнь местного населения. Твари Бездны исходили из матово-чёрной пирамиды. Отец попытался уничтожить пирамиду силой воли — но её стены поглощали магию. Тогда отец приказал отряду разобраться с тварями, а сам вошёл в пирамиду. Там он увидел серебристый пульсирующий кристалл, на магии которого и держался портал в пирамиде. Отец силой воли уничтожил кристалл — и закрыл портал, но его самого затянуло в Бездну — в водный мир в самое скопление октопоидов.

— Как же твой отец выжил под водой? — не поверил Кайус.

— Магия воды обеспечивает человека способностью водного дыхания, — ответил Апион. — Так вот, мой отец в одиночку победил целый отряд октопоидов — но заметил, что случайно ранил магией проплывающего подростка-харраса.

— Им и был я, — промолвил Хултук.

— Сколько же тебе лет? — полюбопытствовал Кайус.

— Тогда мне было двадцать пять...

— Апион же сказал, подростка...

— У нас подростковый возраст длится примерно до тридцати лет. Живём мы около вашего столетия. А сейчас мне пятьдесят — я — в самом расцвете сил.

— Так вот, — продолжил Апион. — Разобравшись с врагами, мой старик магией исцелил раны харраса, но октопоид всё равно был нездоров. Он сплёл портал домой на Ситтарас — и дома выходил раненного. Хултук был сдан в академию Ситтараса — и маги его изучали и воспитывали.

— Угу, — если это можно так назвать, Хултук кивнул своим телом-головой, — я — тварь бездны, воспитанная и выращенная магами Ситтараса. Ходячее ситтарское оружие против Бездны. А точнее, летучее и плавучее.

— Позволь узнать, Хултук, — Кайус слегка замялся прежде, чем задать вопрос, — ты... — мальчик или девочка?

— Ни то, ни другое, — раздалось в ответ. — Как и большая часть харрасов, я — бесполое существо. Обладают полом у нас лишь пять процентов особей, осуществляющих процесс размножения — но они лишены разума.

— Значит, ты — оно?

— Угу, — снова кивнул головой-телом Хултук. — Но — я не люблю, когда ко мне обращаются в среднем роде — я всё-таки разумное существо, а не просто тварь. И предпочитаю, чтобы ко мне обращались в мужском роде — так привычнее.

— А как ты летаешь по воздуху, Хултук? — изумился Кайус.

— Так и не понял? Хе-хе, — Хултук пролетел над головой Кайуса, после чего тот рефлекторно отдёрнулся. — Левитировать в воздухе мне позволяют врождённые магические способности. Я не просто питомец мага, я и сам — маг. У меня много различных колдовских способностей. Но по природе я маг-нейромант, колдую над мозгами. Правда, для того, чтобы поддерживать колдовские способности, мне и пища нужна соответствующая — мозги. Хе-хе. А сейчас я проголодался, — Хултук начал снижаться к голове Кайуса, а тот резко откинул его рукой. Тварь Бездны камнем ринулась на пол.

— Ты концентрированный ксенофоб, — прокомментировал действия Кайуса Элайа. — Ты терпеть не можешь всё, что так или иначе от тебя отличается и потому тебе непонятно. Ещё вчера ты ненавидел магов, пока не понял, что сам — один из них. Ты боишься и неведомых тебе существ. А Хултук пошутил. Хотя его вид ест мозги, он по природе всеядный — а воспитание на Ситтарасе отучило его от старых гастрономических привычек.

— Не до конца отучило, хе-хе — парировал сам Хултук. — Мозги людей я не ем. А вот мозг животного могу слопать за милую душу. Я могу съесть мозг быка, слона или носорога — заживо, а потом щупальцами присосаться к его нервной системой и подчинить тело себе. Потому как по природе я симбионтный паразит. Или наоборот, паразитический симбионт. Хе-хе.

— Ты больше — симбионт? Или паразит? — спросил Кайус.

— Зависит от конкретной ситуации. Я могу и не съедая мозг, подключиться к любой нервной системе. Могу подчинить себе любое тело — и человеческое тоже. Без шуток. Могу подключиться к нервной системе в ущерб хозяину, могу без ущерба, а могу и с пользой для него — всё зависит от того, как захочу я.

— Вот как?

Хултук снова кивнул:

— Я же нейромант, специализируюсь на мозговой магии. Могу просто подчинить хозяина и считать всю информацию с его мозга. Могу внушить идею, которой он будет одержим — и превратится в фанатика. Могу устроить своему владельцу амнезию. Могу эту амнезию вылечить. Могу создать ложные воспоминания. Я способен расколоть личность носителя, вызвав шизофрению, а могу и напротив, соединить части больного расколотого сознания. Я могу породить у врага любую психическую болезнь. А могу и вылечить её у союзника.

— Хултук, — очень полезное существо, — произнёс Апион. — Он залез в мозг моего друга Ларратоса, частично потерявшего память, и восстановил все его потерянные воспоминания...

— Забавно, — с небольшой улыбкой на лице произнёс Кайус. — Только непонятно, что Хултук делает здесь.

— В этом мире мы вновь столкнулись с эшхарготами, — произнёс Апион. — Мы уже сталкивались с ними в мире под названием Элам. Магам Ситтараса необходимо их исследовать, вот поэтому к делу был привлечён харрас, представитель близкого им вида.

— Мне, как порождению Бездны, должно быть легче их понять, — произнёс Хултук. — К тому же я способен прочитать и их мозг тоже.

* * *

Кайус продолжал изучать клатхическую магию и аллайский язык. Посещая башню архимага, он старался игнорировать Хултука. После двух месяцев интенсивных занятий он уже более-менее сносно говорил по-аллайски. Кайус сдал экзамен на первую ступень владения языком и перешёл к изучению истории магии. Класс располагался там же, в министерстве интеграции.

В этот день с самого утра Кайус практиковал клатхическую магию под началом Апиона — и несколько опоздал на первое занятие по истории магии. Ничего, — подумал он, — немножко опоздал. С кем не бывает? Не съест же меня преподаватель!

Кайус постучал в дверь класса.

— Войдите, — произнёс знакомый голос.

— Простите за опоздание, профессор, — произнёс Кайус, входя в класс, и обомлел: преподавателем по истории магии оказался ни кто иной, как архимаг Элайа.

— Прощаю, — произнёс он, — только впредь постарайся не опаздывать. Потому как человеку, который взялся спасать мир, негоже быть таким недисциплинированным.

Кайус уселся, не понимая, как это боевой маг, верховный главнокомандующий, правитель страны, занимается чтением лекций мигрантам, только начинающим жить в Арканиэле.

— Невозможно усвоить историю магии, не ознакомившись с историей самих магов и их священной земли, — произнёс архимаг. — Тридцать два века назад, за девятнадцать веков до воплощения Искупителя, два братских кочевых народа, аммайцы и аллайцы, решили осесть и основали два государства на острове Кабир. Аммайнийцы, не отличающиеся развитым воображением, назвали свою страну просто — Аммайния, — при этих словах по классу прошёлся смешок. — А аллайнийцы, бывшие поизобретательнее, нарекли своей стране имя Арзабах, то есть земля моря, морская земля или земля у моря. Если Аммайния занимала в основном пустынные и горные районы, то Арзабах — прибрежную полосу и небольшие острова.

Аллайнийцы, бывшие раннее язычниками, додумались до концепции Единого Бога или Абсолюта. Именно от него маги берут энергию, и именно от него берут силу все языческие боги. Маги Арзабаха осознали, что все языческие боги — лишь тени и отражения Бога Единого, а значит, если брать силу непосредственно первоисточника, то она будет значительно больше, чем если заимствовать её у языческих богов. Маги, принявшие веру в Единого, стали значительно могущественнее своих собратьев, которые продолжали исповедовать языческие верования.

Маги стали высшей кастой Арзабаха, жрецами и аристократами, цари Арзабаха тоже происходили из родов магов. В Арзабахе установилась магократия. Жители Арзабаха построили город Элешамма, то есть Свет Небес вокруг величественного храма Единого с золотым куполом. Согласно нашим священным книгам после того, как народ Арзабаха обратился в новую веру, Единый сам сотворил свой храм из небесного света, бело-синее мраморное здание из синевы самих небес и белых облаков, а золотой купол — из солнечного света. Хотя мы склонны предполагать, что храм всё-таки построили сами арзабахцы. Есть ещё одна, современная версия, утверждающая, что храм Единого создан некой могущественной цивилизацией, которая жила в Анифаре много тысяч лет назад — и этот храм — один из остатков её могущества.

Маги Арзабаха занялись прозелитизмом и за три сотни лет обратили в единобожие магов соседней страны, Аммайнии. Элешамма стала не просто столицей магократического государства Арзабах и священным городом этой страны, но и местом паломничества магов всего острова. Ещё за пять веков в веру в Единого были обращены все маги Деладора, и наш город стал центром паломничества всего известного мира. Тогда наступил золотой век Арзабаха, эта страна испытала невиданный экономический, политический и культурный подъём. Маги в других странах стали посредниками в торговле и дипломатических отношениях с этими странами.

Но эта эпоха процветания не могла длиться вечность. Двадцать один век назад, а точнее в семьсот тридцать восьмом году до воплощения искупителя случился день Великой Скорби, за которым последовала эпоха Великой Скорби. Аммайнийцы завидовали процветанию братского народа. Они знали, что в Арзабахе маги пришли к власти, став высшей кастой. Они знали, что маги Аммайнии почитают Элешамму, как священный город — и додумались до бредовой мысли, будто царь Арзабаха решил завоевать Аммайнию, хотя арзабахскому народу никогда не были свойственны захватнические настроения. Царь Аммайнии боялся, что Арзабах пойдёт войной на Аммайнию, а аммайские маги выступят пятой колонной, присоединятся к захватчикам и организуют переворот в его стране. Хотя им незачем было это делать: любой маг из Аммайнии мог переехать в Арзабах и стать представителем правящей касты. Поскольку лучшей защитой считается нападение, царь Аммайнии Джамаль, не дожидаясь мифического вторжения Арзабаха, напал первым.

Арзабах не был готов к такому вероломному нападению, но в то же время его жители сражались мужественно, не жалея своей жизни. Большая часть арзабахцев была убита, оставшихся нормалов насильно обратили в язычество, все маги, как аммайские так и арзабахские, стали гражданами второго сорта — те, кого данный поворот событий не устраивал, бежали в Деладор. Страна была завоёвана, арзабахские города стали аммайскими. Храм Единого был разрушен, как и сам город Элешамма. Чтобы арзабахцы более никогда не могли восстановить город, аммайцы выжгли землю и посыпали её солью. Придя в запустения, земли, на которых стояли город Элешамма и его пригороды, превратилась в пустыни и болота. Погибло государство Арзабах, прекратил своё существование его величественный народ, канул в историю и аллайский язык, став мёртвым священным языком. Конечно, священные книги были написаны на нём, он служил языком общения между магами разных народов, но это уже не был живой разговорный язык.

После лекции Кайус подошёл к архимагу Элайе.

— Прошу прощения, мессир архимаг. Могу ли я полюбопытствовать, почему вы, правитель государства, читаете лекции новым мигрантам?

— Снова дерзишь, Кайус. На самом деле, ничего удивительного нет. Моя основная работа — государственная деятельность, а вот лекции — моё хобби. Я — доктор магических наук, профессор магии, и когда-то преподавание было моей основной работой. Сейчас же я несколько изменил свои жизненные приоритеты. А что касается мигрантов, то я люблю смотреть, как они перерождаются, начинают новую жизнь, как умирает мигрант — и рождается арканиэлец. Я сам когда-то был таким же мигрантом.

На следующее утро Кайус вновь практиковал клатхическую магию под руководством Апиона в башне архимага Элайи. — Мастер клатхической магии, — произнёс Апион, — способен перехватывать заклятия противника, таким образом, обучаясь. Следи за рукой, — Апион выставил вперёд руку, и с кончиков его пальцев слетели маленькие сини шарики энергии. — Ты что-нибудь понял?

— Нет, — честно признался Апион.

— Сконцентрируйся на руке. Направь своё сознание на мою руку — и моё колдовство. Твои астральные нити должны перехватить заклятие.

Кайус тренировался — и с третьего раза его мозг подхватил компоненты заклинания — собственно, словесная формулировка, необходимый жест, и мысленный сигнал — и с первого же раза он сумел пустить кончиками пальцев шарики светлой энергии. Затем он перехватил заклятие пускания Апионом сгустков клатхи с ладоней, сгустков, подобных любому иному энергетическому шару.

После тренировки Кайус пошёл на лекцию архимага Элайи и на этот раз не опоздал.

— Город был разрушен, — начал лекцию архимаг, — Но само место, где стояла Элешамма, где располагался храм Единого, по прежнему оставалось святым для магов со всего известного мира. Маги всё равно свершали сюда паломничество, дабы поклониться руинам великого храма. Большая часть магов отныне жила в Деладоре, жила довольно спокойно — но при осознании того, что священного города больше нет, эта жизнь не могла быть счастливой.

Вскоре она перестала быть и спокойной. 1342 года назад в наш мир ступил Искупитель он же Азариэль, и за два века Аммайния и Деладор были огнём и мечом обращены в новую веру. Язычников в известном мире не осталось. Маги не могли отказаться от веры в Единого, так как переход в другую веру делал их слабее. Ибо маги черпают свои силы непосредственно у Единого Бога.

Азариэльцы же, видя упорство магов в их нежелании сменить веру на иную, которую считали единственной истиной, начали считать магов порождениями Дьявола. Власти, обращённые в новую веру, не любили магов — но не могли так просто их уничтожить. Маги по всему известному миру стали гражданами второго сорта, лишёнными многих прав. Отсюда пошли наветы, притеснения и угнетения. Азариэльцы запретили магам селиться в городах, за исключением особых районов — гетто, помеченных фиолетовой пятиконечной звездой с глазом, символом магии. Так символ магии стал символом угнетения магов. Магов обязали носить нашивки фиолетового цвета и остроконечные колпаки, чтобы нормалы могли отличить их от себя.

Середина девятого века от Искупителя ознаменовалась разработкой грандиозных кораблей и великими географическими открытиями. В 849 году путешественники из Аммайнии и Деладора узнали, что наши народы не одиноки в этом мире: в западном полушарии существует ещё один материк — Орлиный Континент, на котором живут люди. Причём оказалось, что их цивилизация находится примерно на том же уровне развития, что и наша, а их родной силедорский язык очень похож на деладорский, в результате чего можно прийти к выводу об общих корнях человечества. Уже пять веков между жителями восточного и западного полушария ведутся нескончаемые споры, кто кого открыл, мы их или они нас.

Открытие Орлиного Континента сильно отразилось и на жизни наших предков, магов. Наши единоверцы, обнаружив целый континент, куда ещё не ступала вездесущая нога церкви, стали небольшими группами переселяться в Селидор. Вскоре церковники всё-таки отправили на Орлиный Континент миссионеров, но получили решительный отворот от Гуабэра и его служителей, заявивших, что двум богам не место на одном материке. После этого события маги обрадовались: и в будущем в Селидоре можно будет жить спокойно, не боясь церкви, а также притеснений, наветов и преследований с её стороны. После этого маги восточного полушария стали переселяться в Селидор в массовом порядке.

Оказавшись в Селидоре, маги из восточного полушария начали обращать местных магов в веру в Единого. Гуабэр и его служители не уделяли этому особого внимания: маги составляли около 2-3 процентов населения, мало влияющих на жизнь остального населения страны. Но шли годы. Все маги обратились в новую веру — и, черпая силы от Единого Бога, стали значительно могущественнее. Будучи самым образованным слоем населения, маги поняли, каким ужасным и бесчеловечным является строй Гуабэра — и начали подбивать остальное население на восстание. Гуабэр понял, что ставшие сильнее маги представляют большую опасность для его строя и для него лично, и в 895 году начал борьбу с магами. Методы угнетения он взял с восточного полушария, но самое страшное — он запретил магам изучать и практиковать магию. Маги превратились в собственную тень. Многие пытались уехать из Селидора, но законы не разрешали подданным покидать свою страну. Маги Селидора оказались в захлопнувшейся ловушке, и лишь единицам удавалось сбежать.

Почти в то же самое время, в 902, в азариэльской церкви Деладора случился раскол. Реформисты выступали против церкви как ханжеской организации, против многих устаревших догматов и обрядов, в частности они признавали право магов на спасение души. Взаимная неприязнь между реформистами и ортодоксами грозила обернуться гражданской войной, но по счастью, в 905 году деладорские моряки совершили ещё одно открытие: они обнаружили континент Лантар на юге восточного полушария. Этот континент был необитаемым, если, конечно, не считать примитивных аборигенов-змеелюдов. Реформисты, составляющие меньшинство, большей частью переселились туда, а вместе с ними — немалая часть магов из Деладора и Аммайнии. Оказавшись среди реформистов, маги обрели равные права — и в той стране жизнь магов начала налаживаться. Но опять же — без священного города маги не могли жить счастливо.

В 1038 году аммайнийцы оставили азариэльство и обратились в веру в Гуабэра. Аммайния стала аванпостом Гуабэра в восточном полушарии, и притеснения магов на Кабире усилились, и большинство магов из этой страны было вынуждено бежать в Лантар.

После лекции Кайус прогуливался с архимагом Элайей по портовому кварталу, под одной из дозорных башен боевых магов.

— Мессир архимаг, вы не могли бы мне объяснить, что это за непонятная вещица, — Кайус показал на предмет, стоящий под дозорной башней. Это было нечто, похожее на огромную бочку, размером с комнату. Спереди на этой бочке был закреплён зачарованный гарпун, стреляющий магическими снарядами, сверху виднелся деревянный люк, по бокам же находились небольшие круглые окна, а также — сзади и по бокам — металлические детали, напоминающие плавники.

— Это экспериментальная подводная лодка, — ответил архимаг.

— Как лодка может плавать под водой? — удивился Кайус. — А главное, зачем это нужно.

— Если лодка герметичная, она не утонет, а если у неё есть искусственные плавники, то её пилот способен задавать направление и скорость. Зачарованный двигатель, установленный внутри, с лёгкостью двигает плавниками. А нужны подводные лодки для шпионажа и для уничтожения вражеских кораблей из-под воды.

— Как же называется эта лодка?

— Создатели назвали её "Барракудой", в честь хищных рыб, несущих смерть и угрозу более мелким рыбам.

— Почему же тогда подводная лодка простаивает тут, под башней, а не плавает в морях.

— "Барракуда" — экспериментальная подводная лодка. Это разработка, которую создали наши маги и один мастер, маг и изобретатель, прибывший в Анифар из другого мира. "Барракуда" — великолепная боевая машина, подводный транспорт и средство шпионажа. Мастер, прибывший из другого мира собирался наладить массовое производство подводных лодок или боевых субмарин, однако не успел.

— Что случилось, мессир?

— Он умер, — ответил архимаг Элайа. — Погиб на войне в совсем молодом возрасте. Так что экспериментальная подводная лодка "Барракуда" служит памятником одному из своих создателей.

— Жалко парня.

— Но твоя жизнь продолжается, Кайус. Ты должен жить своей жизнью, в которой, помимо прочего, тебе завтра предстоит сдать зачёт по моему предмету.

Кайус пошёл в свой новый дом — и там принялся читать учебник по истории магии, с того самого момента, на котором остановился архимаг Элайа на лекции:

После двух тысяч лет жизни без святого города маги решили собраться всем миром и восстановить город Элешамма. В 1218 году отцы-основатели, поселенцы первой волны, прибыли со всех сторон света на Кабир. Маги создали новое движение — "возвращение к Кабиру". Поселенцы первой волны прибыли в пустынную землю, где стояли руины храма Единого и когда-то располагался священный город Элешамма и установили палаточный городок, который тоже назвали Элешаммой. В качестве охраны приехало несколько десятков боевых магов, выученных в свободном Латране.

Поселенцы первой волны принялись восстанавливать священную землю. Маги воды превратили пустыню в цветущий сад, а маги земли смогли сделать из болот леса и поля. После того, как выросли леса, маги построили настоящий городок из деревянных домов, а не посёлок из палаток. Земля возродилась, а вместе с ней — и надежда магов всего мира на восстановление священного города. Отцы-основатели помогали магам бежать из Селидора.

Через двадцать-тридцать лет после отцов-основателей приехала вторая волна поселенцев, среди которых был и нынешний правитель республики, архимаг Элайа, а тогда ещё — двадцатилетний боевой маг из Деладора, который помимо того, что был магом огня, зарабатывал на жизнь кузнечным делом.

Поселенцы второй волны продолжили возрождать землю и отстраивать город, на этот раз не из дерева, а из камня. После этого маги, основываясь на древних чертежах из священных книг, за пятнадцать лет отстроили храм Единого. Среди строителей храма был и архимаг Элайа. Отстроенная Элешамма фактически стала городом-государством магов. Существует легенда, что было две ипостаси Элешаммы: город земной и город небесный, земная Элешамма есть протекция той, что расположена в небесах, как и храм Единого есть отражение небесного храма, и его чертежи были созданы древним магом после контакта с духом Единого.

Одной из главных проблем поселенцев был языковой барьер: маги из Деладора, Селидора и Аммайнии не могли свободно общаться между собой, и возникла идея о выборе единого языка для всех магов города-государства. Некоторыми из отцов-основателей была выдвинута идея: поскольку наши священные книги написаны на аллайском языке, поскольку все заклинания берутся из аллайского языка, всякий маг изучал аллайский язык в той или иной степени, а Элешамма, где мы находимся, была столицей аллайского народа, то наиболее логичным было бы выбрать городу-государству официальным языком именно аллайский. На что последовало не менее логичное возрождение, что аллайский язык две тысячи лет как мёртв, а значит, он не может быть выступить в качестве живого языка. На это последовал контраргумент, что жители города-государства должны выучить этот язык в совершенстве, и тогда он сможет стать официальным языком нового государства. Среди отцов-основателей было проведено голосование о выборе государственного языка, и большинство, среди которого был и архимаг Элайа, проголосовало за аллайский.

После того, как был выбран государственный язык, был сочинён и гимн Элешаммы. Затем пришлось подумать и о флаге. Фиолетовая пятиконечная звезда с глазом, знак магии, как и сам фиолетовый цвет, долгое время были символами нашего угнетения и унижения. Именно тогда, назло всем нашим врагам, отцы-основатели додумались превратить символы нашего угнетения в символы нашей гордости. Над высочайшей из башен Кабира гордо устремился ввысь новый флаг, с фиолетовой звездой и двумя горизонтальными фиолетовыми полосами, а на возрождённом аллайском языке была провозглашена официальная декларация о становлении Элешаммы независимым городом-государством.

Узнав о создании государства магов на Кабире, аммайнийцы, союзники Гуабэра, безо всякого объявления войны вторглись в Элешамму. Но маги оказались готовы к этому. Тогда, впервые за две тысячи лет на аллайском языке прозвучала команда "в атаку", и поселенцы принялись защищать своё новое государство. Элешамму защищало несколько тысяч магов, а отбиваться приходилось от десятков тысяч аммайских головорезов. Но обычные воины не могли ничего противопоставить обученным боевым магам. Маги не только отстояли свой город, но и ринулись дальше в атаку, преследуя и разбивая силы врага. Таким образом, поселенцы отвоевали всю бывшую территорию Арзабаха и изгнали всех аммайцев.

Тогда отцы-основатели провозгласили новое государство преемником царства Арзабах. Но поскольку в старом государстве маги представляли лишь правящую касту, а в новом — всё населения, было очевидно, что это — совсем не то государство. Для нового государства придумали название Арканиэль — то есть свет магии. Арканиэль — магократическая республика, которой правит сильнейший из магов, архимаг. Он правит до самой смерти, или до тех пор, пока его не сместит более могущественный чародей. Последние двадцать лет республикой управляет архимаг Элайа.

Создав новое государство, правители озаботились и созданием из граждан новых людей — образованных, владеющих боевой магией, выносливых и сильных физически. Наши маги уже не являются забитыми книжными червями, коими были в гетто других стран. Мы — свободный, гордый и сильный народ! Мы гармоничный народ, так как у нас образование и военная подготовка идут рука об руку. Мы единственная страна в мире, живущая в гармонии с природой: человек у нас не уничтожает природу, а, напротив, восстанавливает её, пустыни и болота у нас сменяются лесами и полями, а не наоборот, как во всех остальных странах. Мы сформировали новую нацию, и, после победы в войне с Аммайнией был издан закон о гражданстве по праву рождения: любой маг, родившийся в любой стране, имеет право стать гражданином республики Арканиэль. И после издания этого закона можно сказать однозначно: эпоха Великой Скорби закончена, маги стали гордым и свободным народом на своей собственной земле.

Глава 10

Жизнь в Элешамме

Кайус сдал архимагу Элаей зачёт по истории магии. Он продолжал изучать язык и культуру Арканиэля а также историю магических существ. Также он продолжал изучать и клатхическую аки арканную магию под началом Апиона. Через два месяца, овладев аллайским языком на должном уровне, Кайус сдал несколько экзаменов по языку и наконец-то получил арканиэльское гражданство. Но, несмотря на сданные экзамены, для овладения языком в совершенстве ему требовалась ещё как минимум пара лет.

Архимаг Элайа и архимаг Апион Грант также замечали и сильные изменения в характере Кайуса. Эти несколько месяцев он провёл в совершенно иных условиях, нежели всю свою прошлую жизнь. Это вольная республика Арканиэль. Это не ледяные чертоги владычицы Ингихильды, где все чувства умерли от морозов крайнего севера. Это не монастырь с его муштрой и хитрой системой наказаний за непослушание. Это не Альбург, где он, будучи Ледяным Стражем, смотрел на всех сверху вниз, и это не лагерь друидов, вынужденных выживать в суровых условиях селидорских джунглей. Здесь, в Арканиэле, в спокойных и размеренных условиях, он столкнулся с гуманным отношением к себе, основанным не на системе "раб-хозяин", а на равенстве. Опять же, это не монастырь, где он боялся настоятелей, и не Альбург, где все боялись его.

И сама природа Арканиэля изменяла его. Солнце, тёплый воздух и вода южных морей преобразовали его из надменного селидорского Ледяного Стража в свободного и гордого арканиэльского мага.

— Он стал человеком, — как-то сказал архимаг Элайа своему коллеге, архимагу Апиону, — Тепло нашего солнца и наших морей растопили его ледяное сердце.

И впрямь, здесь, в Арканиэле, Кайус стал уже не тот, что был раньше: он научился по-настоящему улыбаться. Не скалить зубы, не насмехаться, что он умел делать и раньше, а именно улыбаться, искренне и от всей души. Кайус научился искренне радоваться жизни и общению с другими людьми.

— Как думаешь, Элайа, — поинтересовался Апион, сможет ли тепло, что зародилось в его сердце, обратиться в огонь?

— Думаю, что да, — кивнул Элайа. — Когда-нибудь он станет великим магом, возможно, не менее великим, чем я.

Получив гражданство, Кайус вышел из ведомства министерства интеграции — и перешёл в ведомство министерства магии. Он направился в академию Арканиэля — и принялся изучать магию воды. Поскольку он в совершенстве владел силой льда, а лёд — это замерзшая вода, то обучение на мага воды оказалось для него элементарным делом — и уже через месяц Кайусу вручили диплом мага воды.

Будучи дипломированным магом воды, Кайус обрёл статус боевого мага и поступил в распоряжение уже знакомой капитанши, боевой магички Понтеи Геллар.

Понтея устроила торжественное построение своих подчинённых перед казармами боевых магов. Перед ней встали её лейтенанты, Таль и Йариэль, а за ними — Кайус.

— Боевые маги, — торжественно произнесла Понтея. — Капитан арканиэльских воинств может командовать двумя или тремя лейтенантами. Спешу сообщить вам, что сейчас в моё распоряжение поступает третий лейтенант. — При этих словах лейтенанты Таль и Йариэль переглянулись, а потом посмотрели на Кайуса, стоящего позади них.

— Кайус, шаг вперёд, — продолжила капитанша.

И Кайус сделал шаг вперёд.

— Властью капитана арканиэльской армии я исполняю приказ верховного главнокомандующего, архимага Элайи и назначаю тебя, Кайус, лейтенантом арканиэльских воинств. — При этих словах она надела на голову Кайуса серебристый шлем с остроконечным шпилем на ветру. Далее Понтея протянула Кайусу синий свёрток. — Это — форма боевого мага воды, лейтенанта арканиэльских воинств. Клянёшься ли ты, Кайус, носить офицерскую форму с гордостью и защищать родину магов от внутренних и внешних врагов? Клянёшься ли ты, Кайус, защищать честь мундира?

— Клянусь, — торжественно ответил Кайус.

— Тогда так тому и быть, лейтенант!

Кайус был принят в офицерский состав Арканиэля. Теперь боевые маги смотрели на него с уважением. Несмотря на разногласия, бывшие в начале с Понтеей, Кайус всё-таки подружился с другими её лейтенантами — Талем и Йариэлем.

Поначалу Кайуса выводил из себя тот факт, что он получил звание ниже своего старого титула, но вскоре привык к этому. Также его выводило из себя и то, что он попал в подчинение к женщине, к тому же, младше себя. Кайусу было двадцать восемь лет, Понтее же — двадцать пять. Но и к этому раскладу дел он постепенно привык и смирился. У Кайуса установились дружеские отношения не только с лейтенантами Понтеи, но и с ней самой, после того, как он свободно овладел аллайским языком. Кайус и Понтея довольно много общались.

В то же время Кайус много общался и с капитаном Сулейманом Альбатросом, ставшим младшим офицером арканиэльских наёмников.

— Слушай, дружище Кайус, я бы хотел развлечься с этой Понтеей, но вижу, что ты проводишь с ней много времени. Если у вас с ней что-то будет, то я не буду вам мешать.

— У нас с ней ничего не будет, Сулейман.

— Из-за твоего проклятия безбрачия?

— Не только. Видишь ли, Сулейман, она мне нравится, но я почему-то не испытываю к ней чувств.

— Она не в твоём вкусе?

— Вроде бы и в моём, но я почему-то не способен на эмоциональную связь с ней. Наверное, потому, что я до сих пор испытываю любовь к той женщине, что знал на заре своей юности. Скольких женщин ты любил, Сулейман?

— Я же тебе говорил, Кайус, что раньше я был однолюбом. У меня была одна любимая женщина, ставшая моей женой, Самира. Но она умерла. Вместе с ней умерла часть меня. Я начал много пить и стал настоящим бабником. И потом у меня были десятки женщин, Кайус, по крайней мере, по одной в каждом городе, где я бывал.

Теперь я не собираюсь где-либо оседать и связывать жизнь с какой-либо женщиной. Я же морской волк, волк-одиночка, после случившийся трагедии нигде не задерживающийся и не заводивший более эмоциональных привязанностей. А как у тебя, Кайус? Знаю, что у тебя не было близости с женщинами, но ты когда-нибудь любил?

— В моей жизни была одна женщина, в которую я когда-то влюбился. Но это было очень давно.

— Ясно. Значит, с Понтеей у меня всё получится?

— Не думаю. У Понтеи есть любимый человек. Правда, он находится в очень далёких местах.

* * *

Кайус помнил этот разговор с Понтеей.

— Значит, у тебя сохранились чувства к одной женщине ещё с детства? — спросила она.

— Да, и она находится очень далеко, на крайнем севере.

— Я тоже люблю одного человека, который находится далеко от меня.

— И где же?

— Я не знаю, Кайус. Этот человек где-то далеко и он заперт в пещере.

— Как же вы встречались?

— Во сне...

— Да неужели?!

— Не смотри на меня, как на сумасшедшую! Я верю, что это не просто сон, а магический контакт во сне.

— Да. Да, — кивнул Кайус. — Это вполне возможно. Архимаг Апион рассказывал мне, что сон — один из каналов контакта магов, и во сне можно общаться с другими магами, обучаться и даже встречаться с умершими родственниками. Он сам во сне встречался с погибшим отцом и обучался у его призрака магии.

— Значит, ты мне веришь?! — обрадовалась Понтея. — Веришь, что мой возлюбленный — не плод моего воображения или подсознания, а настоящий, живой человек?!

— Да, Понтея, я тебе верю. Но всё-таки посоветую тебе никому более про это не рассказывать.

— Конечно! Иначе, если об этом узнает архимаг и примет меня за сумасшедшую, то я обязательно лишусь своего поста!

— Расскажи, а как же ты дослужилась до поста капитана.

— Как и все боевые маги. Сначала школа, потом академия, с изучением одной определённой стихии — познакомившись с моим пылким характером, маги академии рекомендовали мне изучать силу огня. В двадцать один год я получила звание лейтенанта, а через три года во мне обнаружили скрытые свойства характера — мечтательность, лёгкость, романтичность, соответствующие стихии воздуха. Уже обладая магической специальностью, я за год с небольшим довольно легко изучила воздушную магию — и мне присвоили звание капитана.

— В каком возрасте обычно обнаруживают склонность ко второму магическому началу?

— Обычно в зрелом. Например, архимаг Элайа, прибывший сюда в двадцать лет, был магом огня, пылким человеком, одержимым идеей возродить наше государство. Но с возрастом он стал прагматичным и трезвомыслящим государственным деятелем — и обнаружил в себе склонность к магии земли.

Обычно человек наследует способности к магии той или иной стихии от родителей.

— А какими стихиями владеют твои родители?

— Никакими. Мои родители — нормалы.

— А разве ты родилась и выросла не здесь?!

— Выросла я здесь, но вот родилась в Деладоре, поэтому свободно говорю на обоих языках.

— А родители?

— Они остались в Деладоре. Не ехать же им в Арканиэль, если они не маги — наши власти просто не пустили бы их в страну. Когда мне было восемь лет, во мне обнаружили магические способности. Понимая, что магичку не ждёт великое будущее в Деладоре, где достаточно сильны позиции церкви, они отправили меня в Арканиэль вместе со своими друзьями — семьёй магов.

— Значит, таким образом они просто избавились от своего ребёнка?

— Не говори так, Кайус! Конечно, испытать в детстве разлуку с родителями — серьёзное испытание, такое не каждый сможет пережить без серьёзного вреда для психики. Но они знали, что ещё хуже для меня — оставаться в стране нормалов, где сильна власть церкви. Поэтому они и решились на такой шаг.

— Знаешь, Понтея, у нас много общего. Мы оба входим в ту несчастную долю, единицу на тысячу, что рождаются магами в семьях нормалов, и мы оба расстались со своими родителями в детстве.

— А твоя жизнь с родителями была лёгкой?

— Я не помню! Я вообще трудно представляю себе жизнь с родителями, поскольку воспитывался сначала у Владычицы, потом в монастыре. А ты помнишь?

— Прекрасно помню: судьба нас разлучила не навсегда — раз в год-другой во время отпуска я приплываю в Деладор и навещаю родителей.

* * *

Однажды Кайус вошёл в башню архимага, но не обнаружил там ни Элайи, ни Апиона, ни правящего совета архимагов.

— Мессир Элайа! — позвал он, — Апион! — но на его голос никто не откликнулся.

Однако, через полминуты над головой Кайуса что-то пролетело. Хултук, будь он не ладен! Кайус попытался приглушить своё отвращение — и как раз напрасно, потому как Хултук, не раздумывая, приземлился ему на голову — и обхватил её щупальцами.

— Проклятие! — вскрикнул Кайус, принявшись биться головой об стену башни в надежде сбить Хултука. — Я не дам тебе сожрать мой мозг, порождение Бездны!

— Я и не собираюсь есть твой мозг, Кайус, — услышал он голос Хултука. — По крайней мере, пока. Хе-хе. Для начала я подчиню тебя своей воле, а потом — посмотрим. Подчиняйся мне!

— Чёрта с два! — ответил Кайус.

— Подчиняйся мне! — на этот раз раздался в голове Кайуса неслышимый голос. Хултук подключился к мозгу Кайуса!

Кайус ощущал: стоит ему только чуть-чуть расслабиться, и его разум растворится во власти Хултука! Он чувствовал, как харрас протягивал к нему свои щупальца, как физические, так и ментальные. Стоп! У него, самого, Кайуса, после того как он изучал у Апиона арканную магию, появились собственные ментальные щупальца! Схватив харраса щупальцами клатхи, он оторвал его от головы и со всей силы швырнул об стену.

— Крепкая воля, — констатировал факт Хултук.

И тут колонна раскрылась, и внутри неё на зачарованном подъёмнике появились архимаги, Элайа и Апион.

— Мессир Элайа! Апион! — возбуждённо крикнул Кайус. — Хултук взбесился! Он попытался на меня напасть!

— Зачем же? — спокойно поинтересовался Элайа.

— Он хотел подчинить мой мозг своей воле!

— Хултук? — спросил Элайа, — ты же не хотел подчинить своей воле Апиона?

— Никак нет, — глядя на архимагов невинными и даже несколько оскорблёнными глазами, произнёс харрас.

— Кайус, — строго произнёс Апион. — Хотя Хултук и порождение Бездны, он давным-давно избавился от старых привычек.

— Он подключился к моему мозгу, я клянусь!

— Кайус, я знаю, что ты — ксенофоб, — парировал Апион, — и ненавидишь всех, кто не такой, как ты. Но в Хултуке мы уверены. И если ты будешь настаивать на своём, то мы усомнимся в состоянии твоего душевного здоровья.

* * *

Кайус по-прежнему ходил в башню архимага и изучал клатхическую аки арканную магию. Только теперь он держался от Хултука подальше, к тому же, находясь в башне, он постоянно носил свой лейтенантский шлем с шипом сверху, чтобы харрас не мог залезть на его голову. Хултук его больше не беспокоил.

Апион же вводил Кайуса в тайны мироздания:

— Между многими мирами существуют астральные связи. В частности, они имеются между Анифаром и миром под названием Эрта. Остров Белых Медведей связан с астральными нитями с крайним севером Эрты, где когда-то нашёл свой покой титан по имени Карерон, бог льда и зимы. Что это за связь, нам ещё предстоит узнать. И остров Белых Медведей, и крайний север Эрты — края вечной зимы. Карерон был убит, однако, по состоянию его мозга можно было судить, что его дух жив — и, похоже, именно его дух был как-то связан с Анифаром.

Помимо различных догадок об устройстве мира, Апион делился и открытиями и изобретениями, которые маги Арканиэля совершили не без помощи магов Ситтараса и изобретателей из Эрты. Однажды утром они сидели на вершине башни архимага и любовались рассветом. Красно-розовая заря засветилась в фиолетовых поутру небесах, серебристо-белые облака отразили лучи только вставшего солнца, разноцветные лепестки на деревьях раскрылись, почувствовав тепло, листья пальм и эвкалиптов потянулись к свету, и новорожденное солнце отразилось в ярко-синих морских водах.

— Чудесный вид у тропических островов Анифара утром, — романтично произнёс Апион. — Во все времена суток цветущие сады Элешаммы выглядят красиво, но сейчас, утром, это просто великолепное зрелище.

— Когда над Арканиэлем наступает рассвет, — кивнул Кайус. — это действительно грандиозно.

— Это больше, чем просто арканиэльский рассвет, — ответил Апион. — Это — анифарский рассвет. Помимо этого солнца, — он показал на горизонт, — над миром встаёт ещё одно — это солнце свободы и разума. Просвещение, которое покончит с эпохой Мрака во всём мире. Свет, который упорядочит этот необузданный мир, ибо слово "Анифар" на аллайском значит дикий, непокорный мир, вместилище необузданных сил. Посмотри наверх, подними свой взгляд над храмом Единого. Что ты там видишь?

Кайус поднял голову. Над Элешаммой, над храмом Единого, парил полупрозрачный город-призрак, состоящий из ярких, но в то же время воздушных силуэтов. Он возвышался над пустынной местностью Арканиэля как мираж, но в то же время от него веяло великой магией — и силой. Силой прошлого. Очертания города оказались сильно похожи на улицы и башни Элешаммы, а в его центре возвышался Храм — не менее величественный, чем тот, что на земле. Но и город, и храм выглядели более совершенными, от них веяло чем-то божественным. Цвета зданий храма оказались более яркими, чем те, что на земле. Град небесный находился на летающем острове идеальной круглой формы. Его опоясывала огромная бриллиантовая стена, а двенадцать башен на ней были выполнены из разных драгоценных камней. На алмазной стене имелось двенадцать врат, выполненных из жемчуга. Сквозь стену просвечивали высокие спиралевидные дома, построенные из золота и разноцветных кристаллов. Во дворе храма небесного произрастал колоссальный дуб с изумрудными листьями, мировое древо, а рядом протекала река, казалось бы, из чистого золота. В сравнении с этими величественными сооружениями Элешамма казалась обычным посёлком. И, несмотря на яркое солнце, от града небесного и золотой реки веяло лёгкой прохладой.

— Неужели это... — изумился Кайус.

— Верно, — кивнул Апион. — Это Элешамма небесная, "матерь всех городов, матерь всем нам, сестра справедливости", как говорил пророк Бархан. Старинный город, созданный, согласно местной религии, силой Единого, самая древняя столица этого мира. Возможно, это — город-призрак, оставшийся от первой цивилизации Анифара. Элешамма земная — лишь её проекция.

— Выходит, небесная Элешамма — доказательство того, что Единый любит народ магов, и именно ему, а не соседнему народу завещал эти земли?

— Верно. Это — знак от древних сил.

Согласно Книге Апокалипсиса, когда придут последние часы этого мира, Элешамма небесная воссоединится с Элешаммой земной, материализуется, и они станут двуединым неделимым городом, который будет стоять во веки веков.

— Почему я до сих пор не видел его?

— Потому как Элешамма небесная видна лишь в короткие минуты рассвета, и ты мог её не заметить.

— Выходит, люди не всегда замечают знаки свыше.

— Прискорбно, но ты прав. Однако, люди меняются вместе с миром. Посмотри вниз, друг мой Кайус, — продолжил Апион. Что ты видишь на земле?

— Людей. Самоходные повозки, сторожевые башни...

— Вот. Самоходные повозки, разработанные в мире Эрта, сюда были привезены моим боевым товарищем, ныне покойным изобретателем по имени Леон Турарий. Как и я, Леон родился в мире под названием Эрта. Он разработал базовую модель, которую ввели в массы местные изобретатели.

— Это ведь Леон разработал подводную лодку "Барракуда"?

— Да, это его творение.

— Как именно умер Леон Турарий? Архимаг Элайа сказал, что на войне но не рассказал подробностей.

— Неизвестно, как погиб этот великий человек. Либо на войне с Селидором, либо пал от бандитского кинжала. Я не был с ним рядом, потому как случились непредвиденные обстоятельства на Ситтарасе — пришлось судиться с собственой сестрой за обладание нашим поместьем. Скажу без преувеличения, что Леон был величайший гений Эрты. Маг, изобретатель, поэт! Он разработал самые совершенные в том мире военные машины, летательные аппараты и оружия для дозорных башен. После того, как наша экспедиция нашла сверхцивилизацию Перворождённых, Леон на два года поселился среди них, изучая их технологии. Вскоре он вернулся к людям с новыми знаниями и основал университет. После того, как мы создали армию Рассвета, Леон присоединился к нам. Видишь эти дозорные башни?

— Конечно.

— Это Леон разработал для них фокусирующую пушку, способную стрелять солнечными лучами. Такие же световые орудия он разработал и в Деладоре, с которым Арканиэль вступил в союз. В прошлом году селидорцы вторглись в Деладор. Они брали числом. В битве при городе Вестмар только башни, разработанные Леоном, смогли спасти город от уничтожения. Потом приплыли арканиэльские войска и с их помощью деладорцы разбили селидорцев. Но Леон умер в бою. То ли постарались селидорцы, то ли бандиты, коих развелось порядочно после войны.

— Мне жаль твоего товарища, Апион. Но надеюсь, сейчас он в лучшем из миров, — Кайус поднял голову. Небесной Элешаммы наверху уже не было.

* * *

Апион и Элайа также показали Кайусу скрытый, четвёртый этаж городской башни. Там Кайуса ждали четыре странных существа: одно выглядело, как красный демон с крыльями нетопыря, второе оказалось существом, похожим на барана, только стояло на двух ногах, как человек, третье было более всего похожим на грифона, но опять таки, как человек, стояло на двух ногах, а четвёртое, тоже стоявшее на двух задних ногах, оказалось более всего похожим на таракана.

— Кто все эти создания? — изумился Кайус.

— Люди. А точнее — арканиэльцы, — ответил Апион. — Добровольцы, принявшие участие в эксперименте. Мы разрабатываем зелья трансмогрификации, способные превратить человека в представителя иной гуманоидной расы.

— Навсегда?!

— Конечно, нет. Часть зелий имеет временный эффект, часть — эффект постоянный, но он проходит после того, как испытуемый субъект принимает зелье, обладающее обратным эффектом.

— И зачем вы всё это проделываете?

— Разрабатываем формулу зелья, которое позволило бы добровольцу, что его примет, превратиться в эшхаргота.

— Зачем?

— Эшхарготы — давние враги государства магов. Необходимо отправить к ним шпиона, чтобы выявить причину их вражды к Арканиэлю, а уже исходя из этого — строить дальнейшие стратегии.

— Проведённая работа впечатляет.

— Наличие эшхарготов в мире говорит, что раньше, до нынешней человеческой цивилизации тут существовала ещё одна, не менее развитая.

— Откуда вообще взялись эти эшхарготы?

— Поверь мне, тебе лучше не знать этого. Скажем так, эшхарготы — это мутанты, появившиеся в результате магической катастрофы.

* * *

Однажды, ближе к вечеру, архимаг Элайа вызвал Кайуса к себе, в городскую башню. Тот явился по первому зову. По пути в башню его он встретил Сулеймана.

— Ты куда? — поинтересовался пират.

— Привет, Сулейман, — произнёс Кайус. — Мессир вызвал меня на приём. Сам как поживаешь?

— Неплохо. Если не возражаешь, я тебя провожу.

Кайус и Сулейман двинулись дальше. На одной из улиц они наткнулись на Понтею.

— Идёте к мессиру? — спросила она. Как раз и я направляюсь к нему. Зачем он вас призвал?

— Он не сообщил, зачем вызвал меня, — ответил Кайус. — Сулейман же пошёл за компанию.

Понтея, Кайус и Сулейман добрались до башни. Они зашли внутрь, а затем вызвали магический лифт. Когда он тронулся, Сулейман тихонько приобнял Понтею за талию.

— Прекрати, наконец, ко мне клеиться! — гневно ответила она. — Не забывай, я — боевой маг! А три года назад я спокойно убила такого же аммайского капитана, как и ты, за что и получила повышение до старшего лейтенанта! Могу убить и ещё одного!

— Как ты его убила?! — вытаращил глаза Сулейман.

— Три года назад мы воевали с аммайцами, — ответила Понтея, — и выбили их из города. Один отряд удирал на корабле, а я шаровой молнией сбила их капитана, и поджарила паруса!

— Не может быть! — ответил Сулейман. — Я был на том корабле. Ты убила нашего капитана... Понтея, да я тебя...

Кайус подумал, что Сулейман скажет "ненавижу", но он сказал:

— ...уважаю. Ты — сильный и достойный противник. А на месте сбитого капитана мог быть и я. Но ты убила командира нашего корабля. А вместо него капитаном назначили меня. А бывший капитан хотел отдать меня под трибунал — за невыполнение приказа. Это попахивало смертной казнью. Но его не стало — и я избежал наказания. Понтея, да ты меня спасла!

Кайус не ожидал такого поворота событий. Что же, теперь Сулейман будет видеть в Понтее не только девушку, но и достойного боевого мага.

Тем временем лифт приехал на верхний этаж башни, в покои архимага Элайи. Перед архимагом стоял смуглый и высокий боевой маг. Он был облачён в белую робу с вышитым на груди солнцем и золотыми погонами старшего офицера. На его спине крест-накрест были закреплены два серебряных ятагана. Если судить по лицу, офицеру едва перевалило за тридцать, но по глазам было очевидно, что он раза в два старше: могущественные маги выглядят моложе своего истинного возраста.

— ... я уверен, это вновь было нападение нежити, мессир архимаг, — докладывал офицер, — раны, зафиксированные у пострадавших, явно оставлены зубами и когтями вурдалаков. Все они прошли дезинфекцию и опасности для общества не представляют.

— Имеете ли вы ещё что сообщить, командор?

— Я предполагаю, что похищения людей связаны с деятельностью того самого некроманта, поднявшего эту нежить. Именно в те дни, когда нежить выходит наружу, людей пропадает большинство...

— У меня гости, командор Гурион, — произнёс архимаг. — Оставь нас.

— Как скажешь... папа, — ответил офицер.

Что же, Гурион, сын архимага Элайи и внук свергнутого архимага Заркана был главой городской стражи Элешаммы. Неудивительно: он пошёл по стопам отца. Да и будучи сыном архимага, легко получить столь высокий пост.

— Рад приветствовать тебя, Лейтенант Кайус, — улыбнулся Элайя. Хорошо, что Хранитель Анифара, Избранный, является моим подданным, а также офицером моих воинств. Помнится, я обещал дать тебе осколок клинка Хранителя. Я держу свои обещания. Конечно, верховный жрец Единого не обладал желанием расстаться с ним. Но даже он не желает открыто выступить против указа архимага и правителя государства.

Кайус ждал, когда же архимаг наконец-то вручит ему осколок клинка хранителя.

— Вручить осколок меча — великая честь, Избранный, — архимаг радостно вознёс руки к небу.

— Простите, мессир, — сказал Кайус. — Но где сам осколок?

— Терпение, Кайус. Он у меня не с собой. Он по-прежнему лежит в храме. Но с разрешением, подписанным мной, верховный жрец вручит его тебе, — Элайя показал на стол: там лежало письмо с личной печатью мессира архимага.

— Благодарю, милорд, — поклонился Кайус и направился к выходу.

* * *

Кайус двинулся навстречу храму Единого. Его возбуждало одно лишь предвкушение владения первым осколком клинка Хранителя, и, казалось, ничто не может лишить его этого радостного чувства. Через четверть часа он уже поднимался по ступеням храма, такого великого и внеземного, будто бы запредельного, сотворённого непосредственно волей Единого Бога. Кайус дошёл до грандиозных дверей храма, и они сами открылись, приглашая его вовнутрь: даже вход здесь оказался зачарованным.

Стены храма оказались расписаны множеством сцен из священных книг древнего арзабахского народа: Книги Сотворения, Книги Колесницы, Книги Посланников Единого, книги Писаний Царства Арзабахского. На первой сцене, как нетрудно догадаться, был запечатлено создания мира Единым Богом. Вторая картина показывала появления пророка Заара, снисходящего на божественной колеснице с небес на землю. В третьей сцене можно было угадать пророка Харада, предсказывающего падение врагов Единого Бога. На четвёртой же картине оказались запечатлены тот же пророк Харад и Замир первый, основатель династии Замиритов, первый монарх Арканиэля.

Кайус бросил взгляд на потолок: там тоже была одна из таких сцен, а именно сцена из Книги Странствий, выбор Единым первого в Анифаре мага, Абу Раима. Кочевник Абу Раим, выйдя из шатра, устремил взгляд на небо, и оттуда с ним заговорил Единый Бог, представленный в виде солнечного света. Причём благодаря магии художника, расписывавшего храм изнутри, потолок храма действительно светился подобно солнцу на небе. Вдоль стен храма располагались статуи животных-символов Арканиэля: серебряный орёл, бронзовый бык и позолоченный лев. На амвоне храма располагался грандиозный хрустальный алтарь, возле которого стоял патриарх — короткостриженый верховный жрец Единого, облачённый в серебристую робу.

Слева от алтаря и амвона стоял орган, выполненный из чёрного дерева, зачарованный магами-музыкантами, поскольку он сам по себе, без участия живых людей, играл гимны Единому, а справа располагался фонтан, бьющий источником святой воды. Кроме Кайуса и верховного жреца в храме никого не было. Оно и понятно: вечерняя служба уже закончилась, прихожан нет. Остальные жрецы разошлись по кельям. Только вот почему сам патриарх тогда стоит у алтаря? И почему он не шевелится?

Кайус, почуяв неладное, побежал к жрецу. Тот молча стоял, никак не отреагировав на его приближение. Кайус посмотрел в лицо верховного жреца: неподвижно. Глаза остекленевшие, рот открыт, руки вытянуты. Слава Единому, дышит. Патриарх оказался не убит, а парализован. Или в трансе. Скорее всего, в трансе, так как парализованный упал бы. Кайус силой магии направил струю святой воды из фонтана прямо в лицо патриарху. Тот, казалось бы, пробудился после сны:

— Ты кто?... Где все?... Где я?... Что происходит?...

— Отдышитесь, ваше святейшество, — сказал Кайус. Вы у себя в храме. Все разошлись, так как наступил вечер — и они пошли спать.

— Да... Да..., — рассеянно произнёс патриарх, — кажется, я вспоминаю.

— Что вы помните, ваше святейшество? — задал вопрос Кайус.

— Полчаса назад, сразу после захода солнца, в храм зашёл странный долговязый худощавый маг. Он был бледен как смерть и носил красно-чёрный плащ. Он подошёл, будто подплыл ко мне, и его глаза засветились красным огнём. После этого я как будто провалился в небытие. А потом пришли вы...

— Меня зовут Кайус, и я посланник мессира архимага, — сказал бывший охотник на магов, — я обязательно сообщу ему о том, что случилось в храме, но сейчас я должен забрать осколок клинка хранителя.

— Понимаете ли, Кайус, — немного испуганно и быстро произнёс патриарх, — похоже, я не могу дать вам осколок клинка. Вероятно, целью того и был ваш осколок.

— Сам по себе он не наделяет хозяина особыми магическими силами, — сказал Кайус, — поэтому никому не нужен. Похитить его могли только те, кому надо, чтобы осколок не достался мне. За этим стоят наши враги, а именно — люди Гирта Гуабэра! Придётся возвращаться к мессиру архимагу!

* * *

Кайус вновь предстал перед Элайей и Гурионом:

— Мессир, я опоздал! Кто-то из приспешников Гуабэра ворвался в храм и отобрал осколок меча хранителя!

— Гурион расследует это дело, — ответил архимаг Элайя. — Но откуда у тебя такая уверенность, что за всем стоят люди Гуабэра?

— Патриарх сказал, что вошедший был бледным как смерть. Поскольку вражеский маг загипнотизировал его, он владел силами Хаоса. Я не сомневаюсь, что это был ледяной страж. К тому же кроме меня осколки клинка никому не нужны. Их похищение выгодно только нашим врагам! Я должен разобраться с этим, пока не поздно!

— Успокойся, — кивнул архимаг. — Мы сейчас же возьмёмся за дело...

— Но..., — начал было Кайус, но Элайя прервал его.

— Успокойся! Сейчас поздний вечер! У нас в Арканиэле есть поговорка: в любой непонятной ситуации ложись спать! Утром станешь куда более собранным!

* * *

Делать было нечего. Кайус пошёл домой. Он уже было собирался лечь спать, как внезапно в дверь постучали. Подумав, что это Гурион, он поспешил к двери. Но за порогом стоял не командор стражи Элешаммы, а подвыпивший капитан Сулейман Альбатрос, стоявший в обнимку с такой же нетрезвой девушкой. Спутница пирата оказалась высокой магичкой в серебристой мантии с кудрявыми каштановыми волосами и карими глазами. Оттенок глаз магички показался Кайусу странным, но мало ли, какие у магов глаза, среди магических родов не редкость, когда зрачки вообще разного цвета. Оказалась неожиданная гостья очень молодой для такого зрелого пирата: судя по лицу, ей было от силы двадцать лет.

— Что ты здесь делаешь, Сулейман?

— Кайус, у тебя же большой дом! Я хочу уединиться с дамой...

— Постой, у тебя же есть где жить!

— Друг, это не мой дом! Я живу в казарме с кучей солдат. Не хочу приводить туда девушку!

— Ладно, располагайтесь в спальне для гостей.

Пират и его новая подруга вошли в дом и направились к комнате.

— Сулейман, можно тебя на пару слов? — спросил Кайус.

— Конечно, дружище.

— Быстро же ты снимаешь девушек, — ухмыльнулся бывший охотник на магов.

— Природный талант, — улыбнулся в ответ пират.

— И не менее быстро ты забыл про Понтею.

— Я осознал, что нам с ней ничего не светит. Я понял, что она — серьёзная женщина, которой я многим обязан. Она не просто подружка на ночь-другую.

— Новую-то твою как зовут?

— Катрина, — ответил Сулейман. — Катрина Са'ар.

— Её фамилия переводится с аллайского как "Ураган". Катрина Ураган. Откуда взялось такое имя?

— Её отец — маг воздуха из Деладора. Приехав сюда, он и сменил фамилию на "Ураган". Она и сама маг воздуха. Надеюсь, она окажется и ураганом в постели.

— Желаю вам приятной ночи, — произнёс Кайус и отправился в собственную кровать.

Что-то показалось Кайусу неестественным в этой самой Катрине. А может, подозрительным. Опытный взгляд ледяного стража говорил: что-то в ней не то. С другой стороны, ничего в Катрине не предвещало немедленной опасности ему, Кайусу. А если странная девушка во сне нападёт на него, Кайус успеет проснуться и отразить нападение. Он заснул...

Глава 11

Старый город

Проснулся Кайус очень ранним утром, за несколько минут до рассвета. Разбудили его вопли, которыми обменивались Сулейман и Катрина.

— Куда ты уходишь?! — раздался изумлённый крик Сулеймана.

— Мне срочно надо домой! — ответила девушка.

— Подожди! Пойдём вместе, — ответил пират.

— Не могу! Мне надо уйти до рассвета!

— Почему?!

— У меня есть одна болезнь! Непереносимость солнечного света! Под лучами солнца мне очень плохо!

— Я провожу тебя домой!

— Нет! Мой отец не обрадуется, если я приведу домой мужчину, к тому же, такого взрослого...

Неизвестно, чем бы кончилась ссора между Сулейманом и его новой пассией, если бы не настойчивый стук в дверь. Быстро нацепив униформу, Кайус подошёл к ней и отворил: на этот раз за порогом стоял Гурион.

— Доброе утро, командор, — произнёс Кайус.

— И вам того же, — ответил офицер, входя в дом. — Кажется, я нашёл, куда ведут следы приспешников Гуабэра. Пойдёмте. О! Капитан Альбатрос! Вас это тоже касается. Выдвигаемся!

— Прошу прощения, — произнёс Сулейман, — я с дамой.

— Одевайтесь быстрее! — потребовал командор. — Даму проводите, она нам не понадобится...

Увидев командора городской стражи. Катрина мгновенно нацепила на голое тело робу, а на лицо капюшон и, выскочив за дверь, рысью побежала в сторону восточных окраин города. Гурион насторожился. Кайус тоже: у него возникла мысль, что Катрина может быть прислужницей Гуабэра. И тут же её отверг: в девушке не ощущалось сил Хаоса. Да и ледяными стражами могут быть только мужчины. Исключение — владычица Ингихильда. Вспомнив о владычице, Кайус подумал о детстве, о приятных минутах, проведённых с ней. Нет, не надо об этом думать сейчас...

После того, как Сулейман облачился в форму капитана, герои покинули дом, и Кайус закрыл дверь.

— Идём к люку центральной канализации возле храма Единого, — приказал Гурион, и отряд последовал за ним. Через четверть часа они добрались до люка. У входа в подземелье стояли поджидавшие командора боевые маги Таль и Йариэль, отдавшие ему честь.

— Именно сюда, в канализацию и ведут следы похитителя осколка, — сказал Гурион. — Здесь же встречаются и следы нежити. Предположительно, это и были кусавшие граждан вурдалаки. А то и вампиры.

— Разве вампир и вурдалак не одно и то же? — вытаращил глаза Сулейман.

— Лейтенант Йариэль, объясни наёмнику, какова же разница между вампиром и вурдалаком?

— Вампир пьёт кровь жертвы, а вурдалак питается её мясом, причём он может сожрать как мясо свежей жертвы, убитой им, так и старый труп, — ответил боевой маг. — Жертва вампира не умирает, а сама может стать вампиром. Вурдалак редко оставляет от своей жертвы что-нибудь, само по себе способное жить, но если укушенному человеку удалось сбежать или уничтожить вурдалака, он сам станет таким же, но только после смерти. Вурдалаки, в отличие от вампиров, могут существовать и при дневном свете. И собственным разумом вурдалаки не обладают — они, как и любые зомби, подчиняются своим инстинктам и воле некроманта. Вампиры же, напротив, — аристократия нежити, и мало того, что обладают своей волей, так ещё и могут подчинять ей других. Нередко вампиры сами могут колдовать. И вурдалаков нельзя отпугнуть или травмировать, используя чеснок.

— Сказки, — ответил Гурион. — На вампиров он тоже не действует. Ты бы, Йариэль, ещё бы сказал, что на вампиров действует крест. Сказка, придуманная священниками Искупителя! Да и святая вода их не убивает, а только травмирует и приглушает чувства. Чего вампиры боятся больше всего — так это огня. И серебра. Таль, чем ещё отличаются вампиры и вурдалаки?

— Вампир силён и вынослив, — ответил Таль. — Вурдалаки же — пушечное мясо среди нежити, легко убиваемое простыми солдатами, не говоря уже о магах. Вампир не выносит солнечных лучей, но и простой огонь может его сжечь. Вурдалак же способен жить на солнце, но обычные вурдалаки не выносят ни жары, ни холода. Некроманты наколдовали новые варианты вурдалаков — тропических и полярных.

Они изменяли вирусы, способные заразить человека и превратить в вурдалака. Эти вирусы не особо живучие, не выдерживают определённых температур. Вирус полярного вурдалака быстро погибает в горячих температурах. Вирус тропического вурдалака не выносит температур холодных, даже в прохладных.

— И всякий ли, кого кусает вампир, сам становится вампиром? — продолжил расспросы Гурион.

— Вампиром можно стать лишь по желанию вампира и собственному желанию, выпив его собственной крови, — ответил Таль, и не имеет значения, кусал ли вампир живого человека.

— Что же, господа хорошие, экзамен закончился, прошу последовать в канализацию, — произнёс командор, щёлкнув пальцами. Люк открылся, и офицер прыгнул. Остальной отряд — за ним.

Гурион начал делать пасы руками и быстрым речитативом читать неизвестные заклинания.

— Что вы делаете, командор? — спросил Кайус.

— Это — заклятие воздушно-капельного отталкивания, — улыбнулся Гурион. — Отталкивает от носителя воду и грязь. После того, как мы выйдем из канализации, от нас будет пахнуть не хуже, чем после званого бала у мессира архимага.

Отряд оказался в лабиринтах канализации.

— Идём на восток, — раздался приказ. — Следы вурдалаков ведут туда. Как и следы некроманта, что создал их.

Исполняя приказы командора, отряд продвигался по катакомбам, расположенным под Элешаммой. Временами им попадалась нежить: скелеты и тропические вурдалаки, выведенные некромантами специально для жаркого арканиэльского климата. Отряд атаковал их силами стихий, Гурион же оказался не просто магом огня, а магом Солнца: он пускал лучи солнечной энергии, которая выжигала нежить. Сулейман Альбатрос обстреливал нечисть серебряными болтами из арбалета. Конечно, вурдалаки — не вампиры, и солнечный свет не так эффективен против них, но, медленно, но верно, и эта нежить окончательно покидала мир. Гурион категорически запретил атаковать нечисть в ближнем бою:

— После укуса вурдалака необходимо вмешательство мага-целителя. Срочное! — строго произнёс он. — Иначе после смерти жертва превратится в вурдалака. А вирусы изменены, смерть может наступить очень скоро. Если жертва не прибегает к помощи целителя, лучше сразу отрубить часть тела, куда укусил вурдалак, чем помереть полностью. Чтобы этого не происходило, держитесь подальше от вурдалаков! Используйте магию, стреляйте из арбалета, кидайте камни в конце концов! Но ни в коем случае не подходите на расстояние ближе метра к этим чудовищам.

Кайус догадался, что он может безболезненно подставлять своё тело под укусы вурдалака: вирусы, порождающие эту нежить тропических широт, выживают только в тёплой крови. Он же, ледяной страж, способен понижать температуру своего тела — и превратить собственный организм в лагерь смерти для вирусов, а себя — в машину окончательной смерти для вурдалаков.

Теперь Кайус дрался и магией, и оружием ближнего боя. Он вызывал огонь на себя, в то время как остальные маги поражали супостатов силами стихий, а пират — выстрелами.

Так, час за часом они продвигались к восточной части канализации. Сверху виднелось ещё несколько люков: вход имелся и в этом районе. Но внизу отряд обнаружил ещё один люк.

— Что это такое?! — изумился Сулейман, — вход на нижний уровень канализации?

— Посмотрим, — ответил командор и открыл люк. — Да тут светло! Спускайтесь за мной!

Отряд направился спускаться по лестнице: первым направился вниз командир, затем Кайус, затем Таль с Йариэлем, а замыкал шествие Сулейман Альбатрос. Лестница оказалась немалой, путь занял несколько минут. Вскоре воины Арканиэля очутились внизу, но не на другом уровне канализации, а на твёрдой земле. На этой самой земле стояло множество руин домов, руины, подозрительно похожие на храм Элешаммы и — хорошо сохранившийся дворец, увенчанный четырьмя башнями, оказавшимися похожими на башню архимага Элайи. Местность патрулировали воины нежити, вурдалаки, скелеты и зомби, но от отряда Гуриона они находились далеко, потому и не заметили чужаков и не ринулись в атаку.

— Что-то тут не то, — задумчиво произнёс Кайус, оглядывая открывшийся перед его взглядом подземный город.

— Естественно, — ответил командор. — Мы глубоко под землёй, а тут светло, как в полдень возле храма Единого. Подними голову и посмотри наверх!

Кайус глянул и обомлел: потолок пещеры светился.

— Это — свечение смоляных камней, образовавших тут пещеру несколько тысяч лет назад, — прокомментировал сию картину Гурион. — Судя по остаткам зданий, это — руины старой Элешаммы, столицы древнего государства Арзабах. Дворец же, похоже, восстановлен из руин некромантами. А люк сделали они же, дабы удобнее было переходить отсюда в верхний мир — и обратно.

Впрочем, свет исходил не только от каменного купола над головой, но и от огромных деревьев, растущих на улицах подземного города. Как они вообще тут выросли? Конечно, потолок светится, но луч солнечного света никак не проникает в это тёмное царство.

— Удивляешься подземным грибам, Кайус? — улыбнулся командор. — Да, это не простые деревья, а арканиэльские люминесцентные подземные поганки.

Бывший охотник на магов присмотрелся внимательнее: действительно, это оказались настоящие грибы, некоторые размером с дуб, другие — с берёзу: ножки их были настолько длинными и широкими, что выглядели настоящими стволами деревьев. Шляпки же казались небольшими облачками. Грибница, больше похожая на корни, светилась даже выглядывая из-под земли.

— Арканиэльские алхимики выращивают похожие люминесцентные поганки для целебных зелий в тёмных чуланах, — прокомментировал стоявшую перед глазами картину Йариэль.

— Думаю, в чуланах эти грибы поменьше, — ответил Кайус. — Как они вымахали такими здоровенными?

— Похоже, они мутировали благодаря эманациям древней магии, оставшейся здесь ещё со времён Арзабаха.

— Всё это, конечно, интересно, господа, но есть ли у вас идеи, как пробраться туда, минуя все эти орды нежити? — поинтересовался Сулейман.

— Есть, — ответил командор. — Отец рассказывал мне, что новая Элешамма построена по чертежам старой, спасённым беженцами в древности. Чертежи старой Элешаммы я изучил ещё в детстве. Похоже, новой версией этого дворца является нынешняя башня архимага. А в неё ведёт потайной ход. Он должен вести и во дворец, где раньше жили цари Арзабаха.

— Где может быть проход туда? — спросил Сулейман.

— Проход должен везти из дворца в подвал храма Единого. И, соответственно, обратно.

Отряд зашёл в старый храм Единого, и в одной их келий командор нашёл небольшую дверцу, ведущую в потайной ход.

Дорога по потайному ходу заняла около двадцати минут. Никаких зачарованных охранных систем, она была рассчитана на эвакуацию, а не на отражение вражеского вторжения. Вскоре Гурион и его отряд добрались до длинного коридора, который охранялся несколькими десятками боевых големов, очевидно, созданных древними магами Арзабаха. Но их создатели не ожидали, что големы наткнуться на отряд, полностью состоящий из магов: стихийные атаки их всех разносили вдребезги. Добравшись до двери, закрытой на несколько магических замков, Кайус прибёг к арканной магии и разрушил чары. Да, изнутри крепость не такая неуязвимая, как снаружи.

Кайус оглядел тронный зад: он явно был отреставрирован в последние десятилетия. У стен висели красно-чёрные знамёна. Свет поддерживался благодаря горящим магическим светильникам. К трону вела шёлковая ковровая дорожка, а на троне, сделанном из человеческих или похожих на человеческие черепов, восседал высокий худощавый мужчина в красно-чёрном плаще. За ним стояла девушка в серебристых одеждах и с лицом, закрытым капюшоном. Местному лорду можно было дать на вид около пятидесяти лет. Он оглядел всех вошедших и произнёс:

— Кайус. Пешка архимага Элайи. Я ждал тебя. Ведь это я похитил клинок. Хотя мне больно дотрагиваться до серебра, я вынес его из храма в перчатках, — хозяин дворца оскалил зубы, которые оказались очень и очень острыми.

— Я догадывался, кто за всем этим стоит, — произнёс Гурион. — Некромант, главный враг архимага Элайи. Новый приспешник Гуабэра. А теперь ещё и вампир. Бывший архимаг Заркан.

— Эй! — крикнул Сулейман, внимательно оглядывая девушку в капюшоне. — Это же Катрина.

— Да, это я, — ответила Катрина, сняв капюшон.

— И она — тоже вампирша, — догадался Кайус. — Этим и объясняется её непереносимость солнечного света.

— Мама... — выдавил из себя командор.

— Что — изумлённо спросил Кайус, не поверив, что двадцатилетняя девушка может быть матерью шестидесятилетнему командору, пускай он и выглядит моложе.

— Катрина Са'ар, кою отец называл уменьшительно Риной — моя мать, — ответил Гурион. — А бывший архимаг Заркан — мой дедушка, что ты, думаю, знал, Кайус. Но мы не знали одного: Заркан и Катрина — вампиры уже давно. С момента инициации моя мать сохранилась в том самом возрасте, в котором приняла это проклятие.

— Ты прав, внук, — сказал бывший архимаг. — Уже сорок лет, как мы вампиры. Потоки магии замедляют старение и продлевают жизнь, поэтому мы, маги, живём больше обычных людей. Чем сильнее маг, тем он дольше живёт, однако, мы не бессмертны. До меня доходили легенды, что в других мирах маги могут жить вечно, но я в них не верю. Желая обрести истинное бессмертие, я обратился к некромантии и демонологии. Я призвал демона Грахака и получил от него особый дар — вампиризм и вечную жизнь.

— А я в восемнадцать лет вышла замуж за твоего отца, Гурион, — сказала Катрина. — В девятнадцать родила тебя. Ещё через год, в двадцать лет я развелась с Элайей и вступила в группировку отца. Он предложил и мне пройти инициацию и стать вампиршей. Я согласилась.

Но мне надоело быть вампиршей. Я сохранилась в юном возрасте. Хотя мне уже шестьдесят лет, во мне видят девушку. Остаться молодой навеки хорошо, но я оказалась слишком молодой. Во мне видят лишь девчонку, никто не воспринимает меня всерьёз.

— Вот поэтому мы и нашли альт

ернативный вариант бессмертия, — оскалил клыки Заркан. — Мы заключили договор с людьми Гирта Гуабэра. Он исцелит нас от вампиризма, и даст бессмертие, основанное на силе льда. Мы же помогаем ему избавиться от Хранителя Анифара. Я согласился: он — пешка архимага Элайи, а друг моего врага — мой враг.

Три недели назад к нам пришёл посланник Гуабэра, среднего роста, седой, крепкий, с короткими волосами.

— Дорф! — Кайус выдавил это имя будто какое-то ругательство. — Его только здесь не хватало!

— Вот именно, — ответила Катрина, — он также велел мне избавиться от тебя. Как у вампирши, у меня хороший слух, и я слышала, как вы шептались. Ты обратил внимание, как быстро Сулейман меня снял. На самом деле это я сняла его. Я собиралась втереться к нему в доверие, а теперь вышла на тебя.

— А ты, Гурион, — произнёс Заркан — мой наследник. Я предлагаю тебе место в нашей семье. Семье Са'ар, ставшей вампирским кланом Са'ар, а потом снова ставшей людьми. Арканиэль был основан как государство магов. А ныне быть ему государством некромантов.

— Никогда! — ответил командор. — Некроманты служат Тени, что есть оскорбление для света Единого Бога.

— Жаль. Убивать тебя я не буду, так как ты мой наследник. Но ты будешь пленён — до тех пор, пока не одумаешься. Из остальных кто-нибудь собирается ко мне присоединиться?

Никто не ответил на этот вопрос.

— Хорошо, ухмыльнулся Заркан, теребя бороду, — более всего страна Гуабэра натерпелась от пирата, Сулеймана Альбатроса. Катрина, убей его.

— Нет! — ответила магичка-вампирша. — Он мне нравится, и я не подниму на него руку!

— Значит, ты мой враг, — ответил Заркан и внезапно взмахнул рукой, с которой слетел поток морозного воздуха. Он ударил Катрину головой об стену, и она потеряла сознание.

Почему он атаковал дочь, но не трогал внука? Очевидно, Заркан видел своим наследником только мужчину. Но Кайусу и отряду было не до этого: они бросились в атаку на вампира, бывшего архимага. Правой рукой Заркан выхватил меч, левой же порождал потоки магии воздуха, блокирующие вражеские заклятия и стрелы. Силы Хаоса увеличивали силу и ловкость Кайуса, однако им было не сравниться с мощью, что давал Заркану вампиризм. Он теснил всех врагов одновременно.

Кайус перешёл в ближний бой. Он махнул клинком над головой вампира, но тот пригнулся, после чего сделал жест рукой, как будто кого-то подзовёт. Кайус удивился, но вновь ринулся в бой. Через некоторое время он понял, к чему был этот жест: Заркан призывал воинов нежити, находившихся во дворе.

Кайус отступил на несколько шагов и принялся, конденсируя воду из воздуха, а из неё порождать заострённые сосульки, направляя их в вампира. Тот продолжал блокировать магические снаряды Кайуса. Тот же краем глаза заметил в шкафчике рядом с троном нечто, похожее на серебряную пластинку или её осколок. Так это же осколок клинка Хранителя. Даже после того, как Кайус глянул на клинок, он ощутил колебания Гайи: от осколка веяло великими силами природы. Сомнений, чем же является данный предмет, более быть не могло.

Кайус рванул к осколку и выхватил его. Тотчас же волна природных сил вошла в его тело, он ощутил увеличение собственной мощи Гайи, усиление единения с природой. Где-то за тысячи лиг призрачный медведь, Хранитель Джунглей, ощутил, что Кайус нашёл первый осколок, а Кайус слышал, что тот говорит: продолжай в том же духе.

Кайус вложил осколок в руку как готовый клинок — и в его руке он преобразовался в призрачный серебряный меч. Ощущалось, что в руках Избранного даже осколок — сильный артефакт. Конечно, он не годится против Гуабэра, но против некроманта-вампира должен сработать.

Кайус направил клинок в сторону Заркана и взмахнул им. Серебристый луч света слетел с острия меча и пронзил вампира. Тот вспыхнул зелёным пламенем и обратился в пепел, который потом растворился в воздухе.

Кайус ощущал, что осколок не только увеличил его силу, но и наделил дополнительными способностями. Он подошёл к лежащей Катрине. Её аура прекрасно читалась, как и брешь в ней — проклятие вампиризма. Вложив в Катрину силу Гайи, он ощутил, что брешь затягивается, и Катрина превращается из вампира в нормального человека. Её глаза странного огненного оттенка карих преобразились в синие, кожа стала чуть более смуглой.

— Моя мать снова человек! — радостно крикнул Гурион. — Она снова...

Пока командор разрывался от своей речи, Кайус задумался о Катрине. Конечно, она обрадуется исцелению от вампиризма. Обрадуется тому, что станет старше физически. Но придётся ли ей по нраву то, что она состарится? И что будет делать дальше? Вернётся к архимагу Элайе? Или останется с Сулейманом? С другой стороны, это не его, Кайуса, заботы.

— ...возвращаться домой, — подвёл итог речи Гурион. И с этим Кайус был согласен: миссия выполнена, да и осколок найден.

* * *

Отряд командора Гуриона вернулся в башню архимага Элайи. Про Катрину решили пока ничего говорить: её спрятали в доме Кайуса.

Помимо самого Элайи отряд также ждал Апион. Элайя выступил с небольшой речью:

— Я признателен всем вам за то, что остановили опасного вампира-некроманта и защитили честь Республики Арканиэль и Единого Бога. Кайус, я рад что ты нашёл осколок клинка Хранителя. Ты справился лучше всех, и за это я нарекаю тебя званием героя республики, защитником мира.

-Благодарю, мессир, — Кайус опустился на одно колено.

— Когда приносишь благодарность архимагу, сними свой шлем!

— Конечно. Как скажете, мессир, — Кайус снял шлем. И тут он ощутил, что его парализовали. Из-за трона Элайи вышел Апион, направивший на Кайуса руку.

— Учитель, ты предал меня! — крикнул Кайус, собрав волю в кулак и попытавшись поднять своё отяжелевшее тело, но его руки тут же скрутили Гурион и Сулейман.

И тут на голову бывшего охотника на магов опустился Хултук, обхватив её своими щупальцами. Кайус ощутил, что под действиями чар нейроманта и архимага начинает терять ясность мыслей. Апион, Элайа, Гурион и Сулейман смотрели на это совершенно спокойно.

— Теперь я понял... почему вы покрывали Хултука, — заплетающимся языком успел произнести Кайус прежде, чем его разум канул в небытие. — Вы... Вы все... Вы все заодно с ним!

Глава 12

Тул'рум

Пять яиц, похожих на гигантские икринки, вплотную друг к другу лежали в тёмном помещении, похожем не то на подвал, не то на чердак или кладовку. К яйцам были проведены трубки, через которые эмбрионам подавали питательные вещества. Правда, эмбрионами их было назвать сложновато: это были вполне сформировавшиеся организмы. И даже скорее, не личинки и не куколки, а зрелые особи. Существа внутри яиц находились в спящем состоянии. Впрочем, они находились в нём всегда. Но теперь что-то нарушилось: одно из существ первый и последний раз за пять лет своего существование в качестве эмбриона открыло глаза. Оно огляделось: осмотрело яйцо, осмотрело себя, осмотрело тёмный подвал и зашевелилось. Существо принялось барахтаться внутри гигантской икринки и начало руками и клювом прорывать себе дорогу на волю. Услышав копошение, три других существа в яйцах также проснулись и начали вырываться на свободу. Пятое существо, не сообразившее, что к чему, начало вырываться позже всех — но и оно также вышло на свободу.

Через некоторое время существа освободились — и пошли на свет. Свет проходил через щели в стенах. Первые четыре принялись биться о деревянную стену в надежде вырваться на свободу. Пятое существо, хотя и оказалось самым медлительным, похоже, было умнее остальных. Вместо того, чтобы биться об стену в попытках прорвать её, оно оглядело подвальное помещение и нашло дверь. Свет шёл из-за неё. Существо открыло дверь и прошло в проём. Там находилась лестница, с которой шёл свет. Существо пошло по лестнице наверх и вскоре оказалось снаружи, во дворе. Наконец-то оно получило возможность разглядеть всё и всех. С жадностью глотнув жабрами свежий кислород, растворённый в воде, оно осмотрело в первую очередь себя: фиолетовая кожа, две руки, две ноги, голова, перепонки между пальцами рук и ног. Другие существа были устроены подобно ему. Осмотрев других существ снизу, оно поняло, что они все делятся на мужских и женских особей. "Значит, я — мужская особь", — подумало существо. Оно также заметило, что мужских особей от женских также отличает фигура: женская — поменьше и постройнее, мужская — побольше и мускулистее. Оказалось, что у мужских особей также имеется и вторичный половой признак — гребень на голове. Пятое существо также заметило, что оно мускулистее и несколько крупнее остальных мужских особей. Остальные существа также продолжали оглядывать себя, друг друга и местность. Вокруг располагалась сине-зелёная вода, в которой откуда-то сверху проглядывал довольно яркий цвет солнца. Вокруг разрослись грандиозные леса из деревьев-водорослей, и над ними величественно проплывали существа, похожие на скатов и, о чём-то чирикая, параллельно им летели рыбы-птицы, с плавниками, более всего напоминающими крылья.

Существо осмотрело и дом: он был выполнен из неизвестного подводного дерева, и у его фасада стояли четыре колонны. Двор дома окружал забор из кораллов, и большую часть двора занимали грядки, на которых произрастали водоросли. На крыльце дома появились ещё два существа, подобные вылупившимся из яиц. Мужская и женская особи, носившие зелёные одеяния из кожи, только они, судя по всему, были не первой молодости. Женская особь радостно крикнула:

— Смотри, Гураш! Наши дети! Они уже вылупились из яиц!

— Дети, добро пожаловать в мир! — воскликнул Гураш. — Мы — ваши родители. Мы принесли вас в этот мир, и мы должны ввести вас в курс дела.

Вылупившиеся существа молча смотрели друг на друга и на особей, стоявших на крыльце. Лишь только самое крупное существо, услышав слово "родители", непроизвольно вздрогнуло, как будто у него были какие-то воспоминания, связанные с этим понятием.

"У тебя не может быть воспоминаний!" — раздался в его голове внутренний голос. — "Ты только что родился".

"Пожалуй, это так", — ответило само себе существо. — "Но я не могу себе представить... Эти создания — мои родители...". "От осины не родятся апельсины", — ответил внутренний голос. Существо поняло идиому, хотя понятия не имело что такое осина и что такое апельсин. "Ты — моллюск", — продолжал внутренний голос, — "а значит, и родители твои — моллюски". Существо молча согласилось со своим внутренним голосом.

— Проходим в дом, поживее, — произнёс отец семейства. И новорожденные существа по одному пошли в дом. Отец принялся считать детей, одновременно нарекая им имена-номера:

— Первый, Вторая, Третья, Четвёртый. Пятый! Пятый, долго ли мне тебя предстоит ждать?!

— Виноват, отец, задумался немного, — произнёс Пятый.

— Потом думать будешь, когда поймёшь, что к чему! Марш в дом!

— Да, отец, — ответил Пятый и зашёл в дом.

Существа зашли в дом — и все подошли к открытому шкафу. Внутри лежали зелёные одеяния.

— Во-первых, — произнёс Гураш, — поздравляю вас, дети мои, с приходом в этот мир. Во-вторых — оденьтесь!

Новорожденные существа начали одеваться, только Четвёртый почему-то не торопился.

— Одевайся, Четвёртый! — потребовала мать.

— Я оденусь попозже, — ответил Четвёртый.

— Одевайся немедленно!

— Почему? — изумился Четвёртый.

— Неприлично прилюдно ходить голым.

— Хорошо, — ответил Четвёртый и принялся одеваться.

— В-третьих, — произнёс отец. — Знайте, мы — самая совершенная раса — эшхарготы. Мы — эшхарготы, — показал он на себя и мать. — И вы — эшхарготы, — он обвёл рукой детей. — Мы все эшхарготы. Это понятно?

Все новорожденные кивнули в ответ.

— В-четвёртых, у меня есть вопрос к вам. Что вы лично знаете о нашем мире и о нашей расе?

— Представители нашей расы живут около пятидесяти лет, — сказал Первый.

— Точнее, лет сорок-сорок пять, — ответил Гураш, — а особо живучие — все шестьдесят. Но в общих чертах ты прав. Что ещё вы знаете?

— Наше общество состоит из трёх каст, — констатировала Третья. — Жрецов, воинов и простолюдинов.

— Ты права, Третья. А вот наш род принадлежит к третьей касте — простолюдинам. Что ещё вы можете сказать?

— Наше общественное устройство куда лучше развито, чем у низших рас, — ответил Пятый. — Простолюдины — не рабы двух высших каст, а свободные граждане.

— Верно, Пятый, — ответил отец. — У простолюдинов даже больше свободы выбора, чем у воинов и жрецов. Родившийся в касте воинов всегда будет воином. Родившийся в касте жрецов — всегда жрецом. Простолюдин же волен выбрать, быть ему землепашцем, ремесленником, торговцем или чиновником. Простолюдин также может стать и воином или жрецом. Только в таком случае он не добьётся больших успехов. Представители касты воинов формируют офицерство, а каста жрецов — высшее жречество; рядовой состав армии и низшее жречество — все они происходят из нас, простолюдинов. Всем всё понятно?

Дети все, как один, кивнули.

— Есть ли у вас вопросы?

— Отец, а почему мы — высшая раса? — поинтересовался Пятый. — Если мы живём сорок с небольшим лет, а люди в среднем — около семидесяти.

— Потому как мы — венец творения, Пятый. В отличие от людей, мы не проводим часть жизни впустую, проходя ненужные стадии. Всякий человек сначала проходит стадию недочеловека, или личиночную стадию. Как и все животные.

— Какова она, личинка человека? — спросила Вторая. Пятого передёрнуло, когда он услышал это словосочетание, но внутренний голос тут же произнёс: "не выделяйся, веди себя спокойно, как все, не будь дураком!"

— Такая же, как у всех животных. Личинка человека рождается очень слабой, с недоразвитым мозгом — и постепенно, в течение многих лет развивается — и телом, и мозгом. В результате лишь в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет они становятся половозрелыми, хотя мозг у большинства из них всё ещё пребывает в личиночном состоянии.

Эшхарготы же — высшие существа. Хотя мы живём меньше, мы не тратим долгих лет на развитие. Размножение у людей и эшхарготов отличается кардинально. Если инкубационный период у людей длится девять месяцев, после которого рождается личинка человека, то у эшхарготов он длится три недели, после чего женская особь откладывает яйца. А вот яйца растут вместе с эмбрионами пять лет, после чего из них вылупливаются половозрелые особи. Эшхарготы совершенны, потому как мы рождаемся с уже готовым взрослым мозгом. И этот мозг не пустой. Наша кровь многое помнит. Наша кровь помнит наш язык — точнее, большинство слов. И наша кровь помнит, каковы они, основы социальной структуры эшхарготов, и каковы они, основы поведения в обществе себе подобных.

Потому мы и высшая раса — так как рождаемся взрослыми. Новорожденных эшхарготов не надо растить, почти не надо воспитывать и учить как себя вести. Все воспитательные и обучающие процедуры проходят за неделю-другую. Вы все уже готовы к тому, чтобы заводить собственных детей, но мужская особь должна также обеспечивать семью, а для этого необходимо выбрать профессию — и научиться ей, на что опять же хватит нескольких недель.

За две-три недели вам, Первый, Четвёртый и Пятый, необходимо научиться профессии. Вы все — как мужские, так и женские особи, должны, согласно древней традиции, также самостоятельно придумать себе и имена. И этим мы тоже выгодно отличаемся от людей, которым имена придумывают родители.

— А сейчас вам всем необходимо поесть, — произнесла мать. — Садитесь за стол.

Все уселись за обеденный стол, как отец, так и дети. Вскоре мать принесла обед — по сырому куску моллюска с водорослями в качестве гарнира. Все с аппетитом набросились на блюдо, за исключением Пятого.

— В чём дело, Пятый? — изумилась мать. — Почему ты не ешь?! У тебя нет аппетита? Ты не здоров?

"Я не могу есть эту гадость", — хотел сказать Пятый про кусок моллюска, но что-то остановило его, и в его голове раздался уже знакомый внутренний голос: "не выделяйся, болван! Веди себя, как все! Будь естественным!".

— Ничего-ничего, — произнёс Пятый и, не желая пробовать мяса сырого моллюска, положил в рот вилку водорослей. Что же, вполне съедобно, даже в некоторой степени вкусно. Преодолев себя, и стараясь не отличаться от остальных, Пятый заставил себя откусить немножко и от моллюска. Что же, не деликатес, но и не такая гадость, как он представлял. Есть можно.

* * *

В течение следующих дней родители учили детей тому, что умели. Мать обучала дочерей приготовлению пищи, отец обучал сыновей земледелию и ремёслам плотника и кузнеца.

— Если вы выберете себе иное ремесло, которым я не владею, можете изучить его у мастеров в городе Тул'руме, — советовал детям Гураш.

Сыновья за неделю научились земледелию и ремёслам. Гураш обучал их и чтению, и все трое выучили алфавит. Быстрее всех справился Пятый, он выучил алфавит всего за два дня, в то время как остальным требовалось на это три-четыре.

И Пятый вскоре, подобно жрецу в храме, прохаживался по дому и зачитывал тексты из священных книг Бездны:

"И пришёл Апокалипсис в Анифар, и сгорел в очистительном огне Хаоса старый мир, и утонул он в очистительных водах Хаоса. Но обрели спасение избранники Хаоса, и получили они в дар от него жизнь подводную".

— Молодец, Пятый, — похвалил его отец. — Прямо настоящий жрец из храма Тул'рума! Быть может, ты и впрямь выберешь себе профессию жреца, и станешь таким образом зарабатывать себе на жизнь?

Через неделю после рождения Пятый покинул родной пригород и отправился в город Тул'рум, крупнейшее поселение эшхарготов в Хрустальном море, чтобы научиться новым навыкам, которые смогли бы пригодиться ему в будущей профессии. Тул'рум поразил воображение Пятого: это оказался самый величественный город из всех, что он когда-либо видел. По правде говоря, это был единственный город, который он видел, но такое грандиозное зрелище он запомнил на всю жизнь: тысячи, даже десятки тысяч домов, сделанных как из дерева, так и из камня. Причём если дома простолюдинов были выполнены из обычного камня и дерева, то дома представителей высших сословий — из мрамора и какого-то дорогого чёрного подводного дерева. Деревья росли и в городе — водорослевые эвкалипты и кипарисы. Улицы патрулировали воины, как пешие, так и конные, оседлавшие морских коней. Но более всего воображение Пятого поразил храм Бездны. Он оказался выполнен в виде гигантской чёрной морской звезды, башня в центре которого стремилась наверх, к небесам и поверхности моря. Высота этой башни впечатляла — около сотни ростов эшхаргота. Как и настоящая морская звезда, башня была покрыта шипами.

Пятый направился в храм. Внутри его встретила настенная роспись, изображающая осьминогообразных существ, такая же роспись находилась и на потолке. На стенах находились и скульптуры в виде осьминогов, чьи щупальца служили канделябрами: в каждой присоске располагалось по красной свече, способной гореть под водой. На западной стороне храма располагался алтарь, опять же выполненный в виде осьминога — только с плоской головой. Вот он, истинный храм Хаоса, священное место для каждого эшхаргота!

К алтарю вышел эшхаргот в серебристой робе представителя верховного жречества и начал вещать:

— Братья и сестры, на сей день я не взываю к милосердию вашему, но я взираю к разуму вашему. Говорил я вам ранее, чтобы вы возлюбили ближних своих, а ныне я говорю вам, чтобы вы возлюбили и врагов ваших. Идёт война, и враг наш силён, и мы вынуждены воевать с ним, и я вынужден благословлять вас и сыновей ваших на борьбу со врагом. Но рано или поздно закончится война, и наступит мир с врагом нашим. Пока люди враги наши, но когда наступит мир, наступит и дружба с ними. И вы должны научиться быть разумнее, терпимее, и возлюбить тех, кто пока враги ваши.

Пятый прислушался к себе: голос крови говорил, что человечество — враг, и враг страшный, но разуму понравилась эта идея, что когда война рано или поздно закончится, и с людьми можно будет попытаться договориться о мире. Правда, не верилось о том, что Верховный Жрец сможет договориться с такими отвратительными созданиями, да и люди, если верить голосу крови, не испытывали особых симпатий к эшхарготам. Но в сердце Пятого, как, похоже и в сердце жреца, читавшего проповедь, жила надежда на возможность окончания войны и последующей дружбы между двумя расами.

— Великий жрец, — обратился Пятый, вспоминая, что за информация о мироустройстве записана в его крови, — а разве путь Хаоса приемлет дружбу с человеческой расой? Разве путь Хаоса — это не путь разрушения?

— Никак нет, — отрезал жрец. — Те, кто считают, что Хаос несёт одно лишь разрушение, понимают его поверхностно. Это обыденные, народные представления о Хаосе, далёкие от истины о нём. Всякий, кто поверхностно толкует Хаос и в то же время пытается следовать его заветом, идёт очень опасным путём, который ведёт к тьме, мучениям и разрушениям и адским мукам после смерти. Если ты не способен познать всей истинной сути, истинной силы и истинной красоты Хаоса, то тебе лучше держаться от Хаоса подальше.

Разрушение и ненависть — лишь одна из сторон Хаоса. Вся его сила, вся его красота — в множественности сторон, в целой радуге ярких хаотических красок. Хаос есть свобода и отсутствие всяких ограничений. Что есть Хаос? Хаос есть свобода! Свобода мыслить и свобода чувствовать! Свобода жить и свобода любить кого хочешь! Свобода от навязанных догм!

Хаос — одна из основ мироздания Универсума! Хаос и Абсолют — как свет и тьма, как мужское и женское начало — дополняют друг друга и в гармонии создают мир. Чем был бы мир без Хаоса? Чем был бы мир, состоящий из одного света, но без теней?! Без теней все бы ослепли. Сила Хаоса — не только сила разрушения, но это — сила страсти, сила творческого подъёма, сила борьбы и упоения победой. Хаос даёт нам силы для борьбы за существование, и в результате этой борьбы мы становимся сильнее и совершеннее. Путь Хаоса — путь к совершенству, к победе и к свободе. Силы Хаоса, как и силы Абсолюта, есть в каждом существе. В каждом преобладает то или иное начало. Если Абсолют отвечает за форму и материю, то Хаос, будучи главной движущей силой Универсума, отвечает за мировое движение. Абсолюту свойственны доброта, милосердие — но и пассивность. Без Хаоса, с одним Абсолютом — все были бы вялыми, пассивными и слабоумными, ибо в единстве и борьбе Абсолюта и Хаоса рождается ум. Абсолют — создаёт форму и материю, Хаос же наполняет форму и материю стремлениями. Хаос, движет горы, Хаос городит движение! И это не только движение к войне, но и движение к миру, какой может настать между эшхарготами и человечеством.

Пятый покинул храм в приподнятом расположении духа. Похоже, этот жрец оказался свободомыслящим и независимым. В голове Пятого мелькнула мысль, что можно было бы и самому стать жрецом — и читать народу проповеди об истинном пути Хаоса.

Интересно, как к этому жрецу относились все остальные? Наверное, он был слишком смелым, раз мог позволить себе такие вещи, правлению Храма явно не нравилась его политика, направленная на возможный мир с людьми. Этот жрец призывал поклоняться Хаосу как таковому. Пятый вновь спросил у своей крови о культе Хаоса. Главный жрец, как говорила кровь, поклоняется не Хаосу, как таковому, а конкретному богу. А зовут этого бога Гирт Гуабэр.

Знакомое имя, — подумал Пятый. — "Конечно, знакомое", — ответил ему внутренний голос. — "Это всё она, память крови".

Глава 13

Рухша

Пятый решил сходить на арену — посмотреть на сражения гладиаторов с морскими хищниками и друг с другом.

Купив на врученные отцом деньги билет, Пятый сел в первом ряду. В качестве гладиатора выступил высокий и мускулистый эшхаргот лет десяти, похоже, опытный боец

Гладиатор с лёгкостью справлялся с рыбами и морскими животными. Поначалу его врагами выступили обычные акулы, потом — морские тигры, животные-амфибии, похожие на тюленей, только полосатые, с чёрными и рыжими полосами — и закованные в панцири, подобные черепашьим. Как только Пятый увидел морского тигра, в его голове возникли ассоциации, как будто он где-то уже видел нечто подобное. Наверное, опять память крови. Пятый оценивающе оглядел морских хищников: его переполняла уверенность, что он тоже с лёгкостью одолел бы как акул, так и морских тигров. После того, как гладиатор победил последнего тигра, оратор произнёс:

— Непобедимый Клинок Луны с западных морей одержал победу над изголодавшимися хищниками! Он готов вступить в следующий бой — с любым воином! Воин, победивший его, получит пять золотых!

Пять золотых, — подумал Пятый — Да на эти деньги можно пару недель безбедно жить!

— Я хочу вступить в бой с Клинком Луны, — громогласно произнёс Пятый.

— Юноша из зрителей желает померяться силами с воителем Запада, — огласил оратор.

Пятый вышел на арену — и ему вручили копьё, меч и деревянный щит. Он кинулся на противника, но тот необычайно ловко уворачивался от ударов копья новичка. Когда Пятый слегка отвёл копьё, он не успел опомниться, как опытный гладиатор пробил насквозь его щит, к счастью, совершенно не задев руку начинающего бойца. Лунный Клинок, резко поднял копьё и перебросил Пятого через себя.

"Ну и силища", — успел подумать Пятый прежде, чем стукнуться головой о песок. По счастью удар оказался слабым, и лишь на пару мгновений вывел новичка из строя. Когда Пятый очнулся, он увидел, что Клинок Луны с копьём наперевес уже несётся на него. Пятый воззвал к внутренним силам — и внезапно получил подкрепление. Он молниеносно отпрыгнул от летящего копья и перерубил его мечом. Когда Лунный Клинок вытащил свою саблю, Пятый, резко накинувшись на соперника, выбил из его рук оружие и левой рукой резко подтолкнул гладиатора, повалив на песок. Пятый, торжествуя, поднёс меч к горлу Клинка Луны.

— Итак! — провозгласил оратор, — у нас определился победитель! Никому пока не известный юноша победил ветерана арены, Лунного Клинка. Как тебя зовут, сынок? — спросил он шёпотом.

— Пятый, — ответил победитель.

— А имени у тебя нет?

— Нет. Я пока не придумал себе имя, потому как совершенно недавно вылупился из яйца.

— Что же. Ты оказался очень сильным и быстрым как молния. Так что теперь ты получаешь на арене имя Рухша — молния.

Рухша, — подумал Пятый. — Симпатичное имя. И оно мне определённо нравится. Решено, так я и буду зваться!

Далее оратор обратился к зрителям:

— Перед вами новый победитель, юноша по имени Рухша — молния! Поздравляем тебя, Рухша! Держи пять золотых! Ты заслужил их. Возможно, Рухша станет постоянным бойцом нашей арены.

* * *

Пятый, получивший имя Рухша, вернулся домой.

— Здравствуй, Пятый, — приветствовал его отец.

— Здравствуй, отец. Только больше не называй меня Пятым. Я уже придумал себе имя.

— Интересно! Хотя ты и Пятый, ты — первый из наших детей, выбравших себе имя. Какое же?

— Рухша, то есть молния.

— Звучит красиво.

— И ещё, отец. Сегодня я заработал свои первые деньги.

— И как же?

— Победив на арене чемпиона. Я заработал пять золотых, чего мне хватит на пару недель.

— Это же просто отлично, Пятый. То есть Рухша. Ты уже решил, какой профессией будешь зарабатывать на жизнь?

— Пока ещё нет.

— Сходи, пообедай, твоя мать приготовила рыбное рагу.

Пятый сел за стол вместе с отцом и сёстрами. Мать скоро принесла еду. Братьев дома не было — они изучали различные ремёсла в городе. Рухша, сёстры и родители принялись за еду. Внезапно дверь раскрылась и на пороге показался эшхаргот в кольчуге.

— Гураш! Здравствуй, брат мой! — крикнул он.

— Здравствуй, братец Хагран! — ответил Гураш.

— Приехал из Фуш'пара, как только узнал из твоего письма, что у тебя родилось пятеро здоровых детей! Я вижу тут только троих из своих племенников!

— Дети, это ваш дядя Хагран, — представил гостя отец. — Хагран, это мои дочери, Вторая и Третья, а это — мой сын. Он уже придумал себе имя — Рухша. Его братья сейчас находятся в городе.

— Рухша, ты выбрал себе профессию? — поинтересовался Хагран.

— Нет, дядя Хагран. Но сегодня я участвовал в гладиаторских боях на арене — и заработал пять золотых.

— Значит, Рухша, ты неплохо дерёшься. Только одолев нынешнего чемпиона, можно заработать пять золотых. А можешь ли ты драться с животными?

— Думаю, что да, — ответил Рухша.

— В таком случае, племянничек, не хотел бы ты попробовать себя в ремесле охотника? Я кормлю себя этой профессией, может быть, и у тебя получится.

— Почему бы и нет?

— А давай после обеда отправимся на охоту!

— Договорились, — обрадовался Рухша в предвкушении охоты на рыб и морских животных.

* * *

После обеда Рухша и его дядя Хагран отправились на охоту. Хагран прибыл на повозке, запряжённой морским конём. Там было место для двоих, и морской конь вполне мог выдержать двоих всадников.

— Каково наше главное оружие? — спросил Рухша.

— Трезубцы. И гарпунные трубки, — ответил дядя. — У меня как раз есть с собой одна запасная трубка, и один запасной трезубец, как раз сойдут для тебя. Благодаря магии Хаоса из этих трубок вылетают небольшие зачарованные гарпунчики. Хаотические силы, заключённые в трубках, резко увеличивают скорость снарядов.

— Разве такие маленькие гарпунчики способны остановить опасного хищника?

— Я же говорю, они зачарованные. Они убивают животных зарядом хаотической магии. Это наиболее безопасный метод для охотников, так как драться со зверем не надо, и его мясо не отравляется.

Рухша и Хагран на повозке, ведомой морским конём, поплыли в подводные леса. Водоросли и кораллы образовали на дне моря целые джунгли из травы, деревьев и некого подобия лиан, свисающих с них.

— Достань-ка охотничью сеть, Рухша, — сказал дядя, и Рухша достал сеть, которую закрепил позади повозки. Хагран установил в сети светящийся камень, и мелкие рыбки принялись слетаться на свет. Вскоре у охотников была полная сеть мелких рыбёшек.

Рухша и его дядя двинулись на повозке дальше. Хагран вёл поводья морского коня, а Рухша держал в руках гарпунную трубку и оглядывался по сторонам.

— Дядя, смотри! Там плывёт крупная каракатица!

— Так сбей же её, Рухша!

Рухша нажал на курок, и небольшой гарпун, вылетев из трубки, пронзил каракатицу насквозь, после чего её коричневое тело неспешно пошло на дно. Рухша вскочил на дно и поднял это тело, прикрепив ремешками к задней части повозки.

— Неплохо для начинающего охотника, — ответил Хагран. Поплыли дальше.

Дальше же, за зарослями водорослей, похожих на пальмы, Рухша заметил пастбище крупных рыб с плавниками, похожими на лапы. Головы же их были увенчаны рогами. Рыбы безмятежно поедали мелкие травянистые водоросли, растущие под величественными морскими деревьями.

— Это — морские олени, — сообщил дядя. — Осторожно, не спугни их!

Рухша прицелился и спустил курок. Маленький гарпун, выпущенный из трубки, воткнулся в землю, чуть-чуть не достав до морского оленя. Тот помчался прочь от охотников, и его собратья, заметив, угрозу, бросились врассыпную.

— Всё-таки ты его спугнул, — разочарованно произнёс Хагран, ударив вожжами по морскому коню. Повозка двинулась за уплывающим морским оленем. Рухша стрелял из трубки по морскому животному, но никак не мог попасть. Олень поплыл на запад, по направлению к более глубокому уровню моря, где настолько темно и настолько велико давление, что эшхарготы и большая часть подводной живности неспособны там выжить.

— Он плывёт к Великой Тул'румской впадине, — усмехнулся Хагран. — Сейчас он попадётся в ловушку!

И действительно, морской олень вскоре оказался у самого края пропасти. Он мог только плыть вниз, где бы непременно погиб, или плыть над пропастью. Но из пропасти внезапно выплыла огромная иссиня-чёрная акула со странной формой головы. Рухша не успел разглядеть эту голову.

Морской олень оказался меж двух огней — между охотниками и опасным хищником. Он встал на месте, не зная, куда плыть. В это время Рухша прицелился — и попал прямо в спину морского животного. Небольшой разряд хаотических энергий — и тушка пала на дно.

— Неплохо, — мрачно произнёс дядя. — А теперь — сматываем отсюда, а не то эта рыбина съест нас! Это же рыба-топор, самый опасный хищник в этом районе Хрустального моря!

Рухша покопался в памяти крови. Он помнил про рыбу-меч, рыбу-пилу и рыбу-молот, но про рыбу топор не знал. Что же, теперь знает! Похоже, это очень опасная разновидность акулы. Рыба-топор оказалась сильно похожей на рыбу-молот, однако, её голова была увенчана не молотом, а, соответственно, подобием двустороннего топора, по рубищу с каждой стороны морды.

Хагран повернул морского коня:

— Думаю, нас эта рыбина не тронет! Ведь у него уже есть свежеубитый морской олень!

Однако Рухша в опровержение его слов, прицелившись, выстрелил и попал рыбе-топору между глаз. Хаотический разряд ударил её, но хищник оказался слишком большим, чтобы умереть от него. Гарпун, попавший между глаз, только разъярил опасного хищника, и акула бросилась вдогонку.

— Дурак ты, Рухша! — крикнул Хагран, принявшись изо всей силы хлестать морского коня, но акула, плавающая невероятно быстро, догоняла спасающихся бегством эшхарготов.

Рухша принялся вновь стрелять по рыбе-топору, но в основном промазывал. Акула, разинув пасть, зубами разворошила сеть, закреплённую за повозкой и проглотила большую часть попавшихся в неё мелких рыбок. В этот самый момент Рухша прицелился — и выстрелил акуле в разинутую пасть. Та заревела от боли и ярости и с удвоенной силой ринулась в атаку на эшхарготов. Тогда Рухша выхватил трезубец и со всей силы засадил его в брюхо рыбе-топору, распотрошив его. По воде пошла кровь, и акула перевернулась вверх брюхом.

— Рыбина мертва, — констатировал Хагран, велев морскому коню остановиться. — Надеюсь, ты достаточно умён, чтобы не возвращаться к краю бездны за морским оленем.

Рухша кивнул.

— Ты, племенник, прирождённый охотник, — продолжил он, привязывая тело акулы к повозке. — Мелкие рыбки и морской олень — бог с ними. Ты на первой же охоте довольно легко справился с опасным морским хищником! Тут мяса для всей семьи на неделю хватит!

И Хагран с Рухшой поплыли в дом Гураша.

* * *

— Уже вернулись? Так быстро — удивился Гураш, заметив повозку своего брата. Ого! Хагран, так ты умудрился завалить рыбу-топор! Ты действительно лучший охотник в нашей семье.

— Нет. Не я — лучший охотник в нашей семье, — ответил Хагран. — Рухша — лучший охотник. Это он завалил ту рыбину. Рыба-топор догоняла нас. Она съела пойманных мелких рыбёшек, но Рухша убил её трезубцем.

— Понравилось охотиться, сынок? — спросил Гураш.

— Конечно, — кивнул Рухша. Мне понравилось охотиться. Мне нравилось и биться на арене. Мне понравились и проповеди жреца в храме. Профессии жреца, охотника и воина мне понравились больше всего.

— И ты решил, кем хочешь стать?

— Да. Наконец-то сегодня я решил, кем мне быть, каким делом я буду заниматься по жизни. Я хочу стать во...

Он хотел сказать "я хочу стать воином", но тут же в его голове прозвучал внутренний голос: "Только не воином! Только не воином!". "Можно было бы стать и жрецом", — подумал Рухша. "Да, можно и жрецом", — согласился внутренний голос", — "хорошая, подходящая профессия".

— Во..., — задумавшись, произнёс Рухша. — Вот я тут подумал, что было бы хорошо, если бы я стал жрецом.

— Тебе не достичь вершин жречества, так как ты из касты простолюдинов. Однако, ты всё равно можешь дойти до довольно высокого поста. Что же, я уважаю твой выбор и горжусь тобой, сын.

Глава 14

Храм Хаоса

Воодушевлённый подсказанной внутренним голосом идеей о жречестве, как будущей профессии, Рухша вновь направился к храму Тул'рума. Уже стоял вечер, и в храме почти что никого не было. Только тот самый жрец, что читал проповедь о терпимости к людям.

— Я помню тебя, дитя Бездны, — произнёс жрец, увидев Рухшу. — Ты был сегодня на моей проповеди. — Чем епископ Хашикар, скромный служитель Хаоса может помочь тебе?

— Я хочу стать жрецом, епископ, — ответил Рухша.

— Но по твоим одеяниям я вижу, что ты из простолюдинов, — сказал Хашикар. — А значит, ты никак не продвинешься выше сана аббата.

— Это меня устроит, — сообщил Рухша. — Всё равно это лучше, чем копать землю или строгать мебель из древесины.

— И верно. Для того, чтобы стать настоящим жрецом, тебе необходимо изучить все священные книги нашего народа.

* * *

Рухша стал служкой в храме Тул'рума — и учеником епископа Хашикара. Епископ выделил своему ученику келью в одном из крыльев храма, выполненном в виде щупальца морской звезды. Денно и нощно Рухша изучал священные писания народа эшхарготов — и готовился через месяц-другой сдать все экзамены — и перестать быть служкой, получив мантию настоящего жреца.

Несмотря на всё, в глубине души Рухша несколько жалел о том, что не подался в охотники или воины. И он был одним из немногих служителей храма, что ходил при оружии: он всегда носил небольшой меч за пазухой.

Хашикар рассказал ученику историю своей жизни. Ему было восемь лет, и он был племянником Атахара, верховного жреца Хаоса. Ещё ранее верховным жрецом был Мурбаш, брат Атахара и отец Хашикара. Но пять лет назад Мурбаш умер при странных обстоятельствах в возрасте двадцати семи лет, не таком уж и старом. Трёхлетний Хашикар тогда был слишком молод, чтобы получить звание верховного жреца, и по праву наследования пустующее место занял младший брат погибшего, двадцатидвухлетний Атахар. Хашикар всегда подозревал, что его отец умер не просто так, а ему помогли — вероятнее всего, брат и вмешался.

Атахар отклонился от истинного курса Хаоса и перешёл на поклонение богу по имени Гирт Гуабэр. Хашикар догадывался, почему дядя принял его сторону: Гирт Гуабэр сам что-то предложил ему. Это могли быть как сила и обещание власти, так и банальный подкуп. Но он, Хашикар, всегда был верен истинным заветам Хаоса — и проповедовал те же идеи, что и его отец, деды и прадеды. Но вот с точки зрения самого Атахара — отступником был Хашикар. Хашикар представлял, что за верность старым идеалам его могут убить. Но он всё равно был верен тем идеалам, и открыто утверждал, что его не сломать, и что лучше он умрёт, чем предаст истинные идеалы Хаоса. Некоторые из священных книг Бездны ранее не были особо популярны, а после прихода Атахара к власти они вообще оказались под запретом.

Однажды Рухша спал в своей келье, как вдруг услышал внутренний голос: "Опасность! Тебе грозит опасность!" Мгновенно очнувшись, он заметил нескольких эшхарготов в чёрных робах и в масках, закрывающих лица. Убийцы! С чего бы это им прийти по его душу?

Но убийцы не тронули Рухшу и пошли по лестнице в его келье на верхний этаж, где располагались покои епископа. Рухша, удивившись собственной ловкости, бесшумно полез за ними. Вражеские лазутчики пролезли на второй этаж, и один из них почти добежал до кровати епископа, как Рухша успел вовремя закричать:

— Хашикар!

— А?! Что?! — спросил проснувшийся Хашикар, подняв голову. И вовремя, потому как там, где мгновение назад располагалась его голова, просвистел кинжал убийцы.

— Напали на нас! — констатировал Рухша, прыжком преодолевая расстояние от лестницы до кровати епископа. Оказавшись там, он оттолкнул убийцу и впопыхах выхватил из ножен меч.

Враги повыхватывали свои клинки, и Рухша успел их пересчитать. Пятеро! С одним-двумя, может, он и справится, но никак не с целой пятёркой убийц.

— Ты не нужен нам, служка, — произнёс один из них. — Мы пришли не за тобой, а за епископом! Отправляйся обратно, и мы тебя не тронем.

— Нет уж! — прорычал Рухша и набросился на одного из врагов. Тот еле отбил выпад служки, отлетев назад, но к Рухше со спины подкрался второй, занеся руку с кинжалом. Служка отреагировал мгновенно: по колебаниям воды он ощутил занесённую для удара руку и своей собственной рукой успел схватить её. Но с боку успел подбежать третий убийца и проделал стремительный выпад кинжалом. Рухша успел отскочить, но из его спины пошла кровь. "Довольно!" — произнёс его внутренний голос, "Не надо сопротивляться им, надо убить их!". "Как?!" — изумился Рухша. "Чёрт с тобой, придётся тебе открыться! Используй силу воды"!

Рухша ощутил неестественный прилив сил, он почувствовал, что эта сила растворена в воде, расположенной вокруг него. В это же время он ощутил, как его сознание расщепляется. Проклятие, я схожу с ума! — успел подумать Рухша. — Я слишком чётко слышал свой внутренний голос! Голоса в голове — не самый лучший знак! А тут ещё раздвоение личности! Да это он, внутренний голос! До того развился, что превратился в отдельную личность. "Нет времени!" — потребовал внутренний голос, "уничтожь их магией воды!"

Рухша, стараясь ни о чём не думать, воззвал к силе воды, и, сам не понимая, как, сотворил в центре комнаты огромный ледяной шар. Шар пустил не менее большие шипы, каждый из которых пробил насквозь убийц, покусившихся на епископа. Сам Хашикар смотрел на это зрелище, как зачарованный.

Рухша и сам пребывал в изменённом состоянии сознания. До него тут же снизошло откровение, что он никакой не служка, а маг воды, посланный в храм в качестве шпиона иной, могущественной стороной, только он довольно долго не помнил это. Он даже не эшхаргот! А кто же он?! Он... Он... Он человек! И зовут его... Зовут его Кайус! "Правильно!" — подсказал внутренний голос. "Я — Кайус, бывший охотник на магов, а ныне — арканиэльский боевой маг и офицер!" — подумал он, восстанавливая свою прежнюю личность. "Только что делает этот внутренний голос?". — "Наставляю тебя на путь истинный", — раздалось в ответ в его голове ехидным тоном. "Хултук, это ты?" — изумился он. "Нет, архимаг Элайа" — съязвил внутренний голос. — "Конечно, это я, идиот!"

Рухша-Кайус стоял с открытым ртом и несколько отрешённым выражением лица. С не менее удивлённым выражением лица смотрел на него и Хашикар.

— Кви эннахши, Рухша? — изумлённо спросил Хашикар, а Кайус посмотрел на него не менее удивлённо: он не понял вопроса, хотя, судя по интонации, вопрос был задан банальнейший. Покопавшись в мозгу, он понял, что, когда к нему вернулись старые воспоминания и прежняя личность, он настроился на общение на знакомых ранее языках, селидорском и аллайском, и поэтому не понял эшхарготского. Внутренне собравшись и соединив новые знания со старой личностью, он настроился на эшхарготский язык.

— Что случилось, я спрашиваю? — повторил Хашикар. — Как ты умудрился поразить врагов ледяными шипами?

— Я ощутил великую опасность, и Хаос предал мне силы, дабы я мог справиться с нашими врагами.

— Да, Хаос таков, Рухша. Иногда он может дать своим последователям те или иные способности по наитию.

— Как думаешь, кто стоял за нападением?

— Вероятнее всего, мой дядя.

Кайус анализировал язык эшхарготов, помня собственную личность — и помня родной язык. Более всего его поразило то, что эшхарготский, язык нелюди, оказался невероятно похож на селидорский или деладорский, только явно с примесью какого-то другого языка, совершенно чужого и инородного.

— Да, Хашикар, мы обязательно поговорим об этом утром. А сейчас мне необходимо помолиться — и возблагодарить Хаос за данную мне силу.

— Да, конечно, — кивнул епископ и направился спать, только после молитвы убери трупы врагов.

Рухша-Кайус упал на колени перед небольшим алтарём, делая вид, что молча молится, а сам принялся мысленно общаться со своим "внутренним голосом", так как у него накопилось множество вопросов к нему:

— Хултук!

— Ну, чего тебе?

— Можешь дать мне чёткий ответ, какого лешего у нас с тобой одно тело на двоих? И почему мы с тобой превратились в эшхаргота, если я — человек?!

— Потому как я подсоединился к тебе и стал твоим симбионтом, после чего господа архимаги влили тебе... точнее, нам зелье трансмогрификации, превращающее тело человека в тело эшхаргота. В голову эшхаргота очень легко превратился я, лишь одно щупальце исчезло. Теперь мы с тобой одно целое. Да не дрожи ты так, не навсегда: когда архимаги дадут нам зелье обратной трансмогрификации, всё вернётся на круги своя.

— Значит, ты изначально был в сговоре с архимагами?

— Конечно. Когда я пытался подчинить тебя своей воле, это была всего лишь проверка, проведённая по заданию Элайи и Апиона. Поначалу, согласно нашему плану, мы должны были подчинить тебя моей воле, после чего я должен был в виде эшхаргота внедриться в твоём теле в их общество в качестве шпиона. Но я понял, что твоя воля слишком сильна — и мы с архимагами решили, что нужно стереть твою память, чтобы можно было создать на основе тебя новую личность, подчинённую мне, готовую пойти на этот эксперимент.

— Всё равно я не понимаю. Зачем всё это проделывать насильно? Почему вы не сообщили мне, что собираетесь использовать меня в подобных опытах?

— Потому как, учитывая твою склонность к ксенофобии, мы знали, что если бы мы спросили твоего согласия, то добровольно ты бы не согласился влезть в шкуру эшхаргота.

— Тогда почему именно я? Почему вы не могли взять любого добровольца?

— Потому как ты — Избранный. Ты — Хранитель Анифара. Ты очень сильный маг и воин, к тому же, ты обучен как мастер-лазутчик, поэтому мы и решили, что лучшего шпиона, чем ты, не найти. Ещё одна причина заключается в том, что именно тебе, Хранителю и нужен осколок серебряного меча, а он находится где-то здесь. Так что ты и выполнил бы нашу миссию, а заодно и свою — с нахождением фрагментов артефакта.

— Зачем же было так неожиданно внедряться в мой разум? Раз меня и так уже назначили добровольцем, разве нельзя было взять и сообщить свой план сразу?

— Опять таки — мы были уверены, что ты не согласишься, а значит, учитывая твою колоссальную волю, насильное стирание твоей памяти также могло не сработать. Поэтому мы и использовали фактор неожиданности: это ввело тебя в состояние шока, что и позволило легко стереть твою память и сделать из твоей личности пластилин, из которого можно вылепить всё что угодно.

— Я так и не понял, почему ты стёр мою память? Раз у меня всё равно не было выбора, я бы в любом случае отправился шпионить в страну эшхарготов.

— Потому как поведение представителя одной расы, вторгшегося в общество другой расы, всегда выглядит неестественно. Было принято оптимальное решение: стереть твою память, чтобы человеческие замашки не выдавали в тебе чужака. Но любое существо, страдающее потерей памяти, всегда привлекает к себе повышенное внимание, поэтому мы также воспользовались особенностью эшхарготов, тем, что они рождаются сразу взрослыми, но практически не имея памяти. Наш шпион должен был не только выглядеть, как эшхарготы, но и мыслить, говорить и вести себя, как они. Поэтому тебя, а точнее нас и запихнули в яйцо и позволили появиться на свет в качестве новорожденного эшхаргота, дабы набираться памяти, опыта, интегрироваться в общество, а потом, уже обладая памятью и биографией эшхаргота — совершить нашу миссию.

— А что произошло с тем эмбрионом эшхаргота, вместо которого посадили нас?

— Его уничтожили.

— Это ужасно! — ответил Кайус, начавший воспринимать эшхарготов уже не как морских чудовищ, а как иную разумную расу, подобную человечеству.

— Это не более ужасно, чем аборты, к которым большинство людей относится совершенно спокойно.

— Но ведь при аборте убивают неродившееся существо, а тут — зрелое.

— Оно тоже ещё неродившиеся, хоть и обладает зрелым телом и мозгом. Вы, люди, полны двойными стандартами.

Тело эшхаргота мы извлекли из яйца и уничтожили. Но перед этим я подключился к его мозгу и вывел всю информацию из его памяти крови — язык и основы знаний о мире, после чего ты должен был легко войти в общество эшхарготов. Но, несмотря на то, что твоя память была стёрта, некоторые стереотипы поведения у тебя остались, они шли из подсознания и выдавали в тебе чужака, или же просто были отклонением от заданного курса. Именно поэтому рядом с тобой и был я — цензор, который был должен направить твоё поведение в нужное русло.

— Теперь всё понятно. За исключением одного: почему язык эшхарготов так похож на языки людей, селидорский и деладорский.

— Ты так и не догадался? Эшхарготы когда-то были людьми.

— Не может быть, — Кайус вытаращил глаза. — Вот почему Апион говорил, что мне лучше не знать, откуда взялись эшхарготы!

— Хм! Я ожидал более эмоциональной реакции на эти сведения. Апион, узнав это, чуть ли не упал в обморок, а ты довольно спокоен. Может, ты постепенно излечиваешься от своей ксенофобии?

— Просто я сам в шкуре эшхаргота, я привык к этому. И я когда-то был человеком. Можно вполне спокойно отнестись и к тому, что предки этих эшхарготов когда-то были людьми.

— А почему в их языке чувствуется примесь и какого-то иного, совсем чужеродного языка?

— Эта примесь — элементы языка Харгий. Это язык Бездны, мой родной. Само слово "эшхаргот" — это "Эйш Харгот" — человек запредельных глубин, или человек Бездны. Эшхарготы есть во многих мирах, и везде их язык основан на местном человеческом с примесью языка Бездны, и везде они зовут себя Эйш Харгот, или эшхарготами.

— Я многое понял, Хултук. Несмотря на происхождение от Бездны и внешнее отличие от людей, эшхарготы — такие же люди. Пускай у них жабры и щупальца, пускай они живут меньше нас, пускай у них не бывает детства, но по своей сути — это люди. Они воюют, охотятся, они учатся, исследуют свой мир, работают, они верят в Хаос не менее набожно, чем азариэльцы в Искупителя или маги в Единого — короче говоря, они живут. Живут, как люди. Они демонизируют нас точно так же, как и мы демонизируем их.

— Да, Кайус, ты действительно избавился от своей ксенофобии. Если уже и ты это понял, то ваш вид не обречён. А пока нам лучше отправиться спать.

Кайус, соединённый с Хултуком в теле Рухши, убрал тела убийц, как велел Хашикар, а затем пошёл спать.

* * *

На следующее утро Хашикар сказал Кайусу:

— Пришло время навестить моего дядю — и высказать всё, что я думаю о нём и его политике.

— Если Гирт Гуабэр действительно наделил его силами, я боюсь, что мы с ним не справимся.

— Я видел ночью, как ты уложил четырёх убийц. Хаос предал тебе силы.

Кайус и Хашикар проникли в главную башню храма. Там за столом сидел Атахар, верховный жрец и правитель Тул'рума. Он работал с какими-то документами.

— А, здравствуй, Хашикар. Зачем пожаловал ко мне? — с притворной любезностью произнёс дядя.

— Дядя Атахар, прошлой ночью на меня напали убийцы.

— Какая жалость, — пожал плечами верховный жрец.

— Пять лет назад мой отец был найден в кровати мёртвым, а сейчас то же самое могло произойти со мной! Меня спас мой ученик Рухша! И я думаю, что за всем этим стоишь ты!

— Да, за всем этим стою я, — признался Атахар. — И теперь советую тебе, племянничек, убраться из города, пока я тебя не убил.

— Мой ученик справился с четырьмя убийцами, — произнёс Хашикар. — Не поздоровится и тебе, если ты не признаешь себя убийцей и интриганом — и не уступишь мне пост верховного жреца.

— Позволь я тебе кое-что покажу, — сказал Атахар, открывая ящик письменного стола и доставая оттуда серебряный предмет. — Это — осколок клинка Хранителя Анифара, человека, выступившего против бога Хаоса Гирта Гуабэра. Хранитель был самым сильным человеком в нашем мире, его меч был самым мощным оружием — и всё равно, он проиграл в бою с Гуабэром, а его меч раскололся, и одна из его частей упала сюда в воду. Видите, каков могуч Гуабэр?!

— И что?! — встрял Хашикар.

— А то, что Гуабэр поделился со мной частью своей силы! Поэтому вам меня не остановить!

— Ну уж нет, — ответил Кайус, доставая из ножен клинок, но Атахар сделал небрежный пас руками, и вода вокруг Кайуса превратилась в глыбу льда. Иной бы сразу умер от обморожения, но Кайус успел настроить своё тело на хладнокровие — и выжил.

— Уходи отсюда, Хашикар, иначе разделишь его судьбу, — предупреждающе произнёс Атахар. — Твой ученик мёртв, а если сам хочешь жить, то в моём городе тебе делать нечего!

Кайус ощутил ненависть к верховному жрецу — и в то же время сочувствие к магам Арканиэля и их союзникам, которые обрели нового врага и к эшхарготам, томимым под властью диктатора. Это сочувствие обернулось теплом в его сердце, а это в свою очередь превратилось в огонь, струящийся в его жилах. Магия огня! Он овладел ей, а значит, потом сможет стать магом двух стихий — и получить повышение до ранга капитана. Но сейчас было не до этого. Сейчас перед Кайусом стояла иная цель — выжить. Большинство видов огня не горит под водой, но это и не требовалось — было необходимо растопить лёд. Кайус воззвал к душевному огню — и ледяная глыба мгновенно растаяла под его напором.

— Что такое? — изумился Атахар. Верховный жрец не успел толком среагировать, так как его тело пронзила красная хаотическая молния, пущенная Кайусом.

— Вот всё и кончилось, — произнёс Хашикар. — Моя месть свершилась. Мой дядя мёртв, и отныне я — новый верховный жрец и правитель всех эшхарготов Тул'рума.

— Я искренне поздравляю тебя, Хашикар. — Только с трупом надо будет что-то делать.

— На сей раз это не твоя забота, Рухша. Я сам займусь этим телом.

— Только сейчас лучше перейти в другое место. У меня нет настроения обсуждать дальнейшие планы, когда рядом лежит труп!

— Ты прав, мой ученик! Спустимся вниз, в главный зал храма.

Хашикар достал осколок меча Хранителя, и они неспешно спустились в главный зал храма. Поскольку царила ночь, в храме, не считая служки и нового верховного жреца, не было ни души.

— Ты говорил что-то о книгах, которые запретил Атахар...

— Да, — ответил Хашикар. — Атахар запретил пятую и шестую книги Бездны. Они были запрещены не только потому, как проповедовали любовь к врагам, но и потому, что в них была сказана и правда о Гуабэре.

— Что же там было о нём сказано? — изумился Кайус.

— Там сказано, что около тысячи лет назад Гирт Гуабэр вошёл в величайший из эшхарготских городов, Дал'шав — и убил Шаккара, самого великого из наших магов Хаоса.

Кайус вспомнил, что читал в селидорских священных книгах про Гуабэра: "И вошёл император Гуабэр (да пребудет вечным царствие Его) в царство Нептуна, и покончил с ним". Теперь всё стало понятно! Царством Нептуна священные книги называли мир эшхарготов, а за самого Нептуна посчитали самого могущественного их мага Хаоса.

Эшхарготы, хотя и поклоняются Хаосу, не просто не должны быть друзьями и союзниками строя Гуабэра. Они всегда были врагами Гуабэра и его строя, с тех самых пор, как он сам убил самого влиятельного из них. А после этого, согласно пятой книге Бездны, Гирт Гуабэр устроил геноцид эшхарготов во многих морях. Именно это и давало Хашикару мотивацию лишить своего дядю титула верховного жреца Хаоса.

— Теперь, став верховным жрецом, что ты думаешь изменить в мире? — спросил Кайус-Рухша, встав у алтаря.

— Для начала я собираюсь установить мир с людьми, — он выдержал театральную паузу, дабы посмотреть за реакцией ученика. Кайус же сохранил спокойное, нейтральное выражение лица, к чему он привык, будучи охотником на магов, — Знаешь, Рухша, хотя люди не столь совершенны как мы, хотя они могут жить только на поверхности, а не в двух стихиях, как мы, хотя они проходят личиночную стадию, они такие же как и мы. Они — наши братья.

Ого, — подумал Кайус, — Хашикар додумался до той же самой идеи, что и я.

— В шестой книге Бездны, которую велел уничтожить мой дядя, была рассказана наша история в древние времена. Эшхарготы когда-то были частью людей, а площадь суши была значительно больше, чем сейчас. Нынешний Орлиный Континент, Деладор и Кабир были частями одного материка, на котором располагалась величественная империя под названием Дор. Имперская нация заселила три основных района: Селидор — или Северный Дор, Деладор, или Западный Дор и Яадор — Южный Дор. Кабир и различные области Орлиного континента были колониями дорской империи.

— Но ведь Деладор расположен в восточном полушарии, а не в западном!

— Но если идти или плыть на запад, то он находится западнее. Так вот, человечество древнее, чем ты думаешь. Десять тысяч лет назад в Империи пришёл к власти Кронос, титан и тиран. Но не все люди ему покорились...

Так вот почему селидорский и деладорский языки так похожи друг на друга! — догадался Кайус. — Потому как селидорцы и деладорцы в давние времена были одним народом!

...не покорились Кроносу жители Яадора, — продолжал Хашикар. — После чего Кронос решил силой Хаоса уничтожить их. Кронос утопил Яадор. Вообще, большая часть континента оказалась под океаном, а хаотическая волна накрыла собой весь мир, уничтожив жизнь. Выжившие люди впали в варварство, а мировое древо Фрейаддрассиль за века вернуло жизнь на изменившиеся континенты. Но люди, жившие в Яадоре, хоть и не приняли политику Кроноса, были верны Хаосу. Истинному, первозданному Хаосу, Хаосу Бездны, которая была первична по отношению к Хаосу Геенны. Наши предки спаслись через веру — и обрели подводную жизнь.

— Почему твой дядя велел скрывать всё это?

— Потому как он не хотел, чтобы эшхарготы знали об общих корнях с людьми. По приказу Гуабэра он разжигал ненависть моего народа к людям, а для этого уничтожал все свидетельства нашего общего происхождения. Теперь я, новый верховный жрец, клянусь, что с сегодняшнего дня я объявляю окончание войны с Арканиэлем! Необходим посланник, который передаст мою волю арканиэльскому архимагу.

— Я выступлю в качестве этого посланника, — произнёс Кайус.

— Хаос дал тебе великие силы, Рухша. Думаю, он даст тебе сил выступить и в качестве дипломатического представителя. Надеюсь, люди не убьют тебя после того, как ты вылезешь из воды.

— Уверен, не убьют. Я умею убеждать.

— Когда отправишься?

— Сегодня же... И ещё, Хашикар...

— Да?

— Могу ли я взять осколок меча Хранителя?

— Зачем он тебе?

— Думаю, встретившись с людьми, я найду Хранителя, который покончит с Гуабэром, причинившим нашему и их народу столько зла. К тому же... к тому же, — додумался он, — если я принесу им этот осколок, это сразу покажет людям, что я пришёл к ним с миром и что мы на их стороне.

— Гениально придумано, мой ученик, — обрадовался новый верховный жрец. — Люди обязательно примут тебя с миром!

Хашикар протянул Кайусу осколок меча Хранителя. Взяв его в руку, Кайус ощутил в осколке великую магическую силу — такую же, как и в том осколке клинка из храма Единого, что вручил ему архимаг Элайа.

Попрощавшись с Хашикаром, Рухша-Кайус направился к выходу из храма. Впереди предстоял путь на поверхность. Напоследок он оглядел это великолепное подводное царство и джунгли водорослей. Конечно же, ему хотелось вернуться домой. Но в то же самое время часть его личности полюбила жизнь среди эшхарготов. Эта часть была счастлива эти несколько дней — в том числе и потому, что на несколько дней у него появилась иллюзия наличия собственной семьи и живых родителей, хотя в качестве родителей и выступала нелюдь. Он полюбил подводную охоту, местную флору и фауну, архитектуру эшхарготских городов. Короче говоря, часть его личности полюбила подводный мир — и Кайус был уверен, что когда-нибудь он вернётся в этот удивительный мир, хотя бы на пару дней.

Глава 15

Вторжение

Кайус в облике эшхаргота вышел из воды на арканиэльскую пристань, прямо в элешаммском порту. Тотчас же к вышедшему из воды октопоиду сбежались боевые маги, портовая стража. Они окружили Кайуса и направили на него ятаганы, мечи и жезлы с криками:

— Убью, тварь!

— Стоять, порождение Бездны!

— Да он нас не понимает!

— Руки вверх! — прокричал один из боевых магов, делая характерный жест жезлом, на случай, если ходячий моллюск не понимает аллайского языка.

— Молчать! Смирно! — внезапно скомандовал Кайус на чистом аллайском языке, хотя и с лёгким селидорским акцентом. — Как лейтенант арканиэльской армии приказываю вам опустить оружие.

Солдаты портовой стражи от неожиданности действительно замолчали. И вправду, не каждый день пойманная тварь говорит по-человечески, да ещё и командует, представляясь офицером твоих же войск! Воины, через пару мгновений придя в себя после первичного шока, молча переглянулись.

— Офицер-эшхаргот? — выдавил из себя один из них.

— Я — человек, — со свойственной ему ранее надменностью ответил Кайус. — И я — Хранитель Анифара, — он достал из-за пазухи осколок серебряного клинка и показал его воинам.

— Мы могли бы поверить тебе, — сказал один из солдат, — но только не сейчас, в самый разгар войны!

— Да какой войны?! — раздражённо ответил Кайус. — Война окончена! Между эшхарготами Хрустального моря и республикой Арканиэль наступил мир! И я — вестник этого мира! Я несу послание архимагу Элайе от верховного жреца эшхарготов!

— Какое там окончена?! — разъярился солдат. — Война не окончена! Она только началась — вчера! Оглянись, моллюск!

Кайус осмотрел город: часть зданий была разрушена, некоторые из них пылали огнём. По улицам столицы расхаживали аммайские солдаты. Порт же был забит аммайскими кораблями, которые Кайус, несомненно, видел, когда выходил из воды, но принял за корабли магов.

— Что случилось-то?! — крикнул он.

— Что случилось?! Вторжение случилось, эшхаргот! — ответил портовый стражник. — Вчера аммайцы безо всякого объявления войны собрали большую часть своего флота — и высадили морской десант прямо в столице, заодно устроив и морскую блокаду!

— Да что ты всё церемонишься с этой тварью?! — возмутился другой солдат. — Кончай его! Аммайцы и эшхарготы — союзники! И те и другие поклоняются Гирту Гуабэру.

— Нет! — ответил Кайус. — Я всё-таки офицер Арканиэля! Я — боевой маг! И я докажу вам это!

Кайус сделал пас руками, и в море поднялся водяной столб высотой в десяток метров.

— Маг воды? — изумился один из солдат. — Я не слышал, чтобы среди эшхарготов были маги.

— А я что-то слышал, — произнёс ещё один портовый страж, по форме было видно, что это — сержант, — Архимаг Элайа что-то говорил об отправлении шпиона к эшхарготам. Возможно, ты... вы и есть тот самый шпион. Простите, если это вы, господин лейтенант. Нам велено доставлять всех подозрительных личностей непосредственно к архимагу.

— Я бы с радостью пошёл с вами, — сказал Кайус. — Только как вы поведёте меня к башне архимага, если город оккупирован вражеским гарнизонам.

— Придётся пробиваться боем, — произнёс сержант.

Но у Кайуса в голове возник свой собственный план, как же пробраться до башни архимага. Йарда! Кайус чувствовал, что она жива и здорова — и находится в конюшне возле его собственного дома, пока не тронутого аммайцами.

— Да, я согласен с вами, — вслух произнёс Кайус, в то же самое время мысленно взывая к дракониде.

И та не замедлила явиться. Она прилетела через четверть минуты. Многие солдаты ничего подобного не видели, а потому на пару секунд оказались в замешательстве. Этого времени Кайусу хватило, чтобы оседлать свою питомицу — и полететь по направлению к башне архимага.

Летя к башне, с высоты птичьего полёта Кайус заметил установленную на рыночной площади гильотину. Слегка спустившись, он понял, что установили её аммайцы. А значит, тот, кого они собираются казнить — враг аммайского народа. А враг моего врага, как говорится — мой друг. Спустившись ещё ниже, он заметил, что казнимый — капитан Сулейман Альбатрос.

Палач зачитал обвинительный приговор. Кайус, учитывая схожесть аммайского и аллайского языков, понял, что казнят его всё за то же — за измену Родине и предательство.

— Держись, Сулейман, — крикнул он в то время, как палач отпустил нож гильотины.

Кайус успел, сконденсировав из влаги воду, создать огромный ледяной шар прямо на пути ножа. Шар не остановил нож гильотины, но тот пошёл по нему медленно, словно кухонный нож по маслу. В это время Кайус создал сосульки, которые пробили кандалы Сулеймана. Аммайские солдаты повыхватывали ятаганы из ножен, но Кайус, спустившийся к самой гильотине, создал ледяную стену, окружившую его и Сулеймана.

— Залезай, — крикнул он пирату, и тот не замедлил сесть подле товарища на спину дракониде. Верхом на Йарде Кайус и Сулейман полетели к башне архимага Элайи.

Они влетели в окно башни. Из других окон показывались архимаг Элайа и Понтея — и магическими снарядами отстреливались от аммайских солдат, которые пытались выбить дверь башни — или вскарабкаться по ней.

— Кайус! Сулейман! Рад видеть вас живыми и здоровыми, — спешно выкрикнул архимаг.

— И я рад, что вы живы, мессир! — ответил Кайус.

— Помоги же нам отбиться от вражеских атак! — приказал архимаг, и Кайус принялся вместе с архимагом и капитаншей боевых магов отстреливаться клатхическими снарядами от врагов.

Минут через пять с аммайскими солдатами вокруг башни архимага было покончено, и Элайа облегчённо вздохнул.

— Докладывай, — потребовал он, — поскольку ты вернулся добровольно, рискну предположить, что твоя миссия увенчалась успехом.

— Так точно, мессир архимаг. Абсолютным успехом. Между Арканиэлем и страной эшхарготов наступил мир. Впрочем, всё это следствия, а я устранил причину. Эшхарготы вступили в войну с нами, потому как в результате интриг к власти пришёл сторонник Гирта Гуабэра, и развязавший эту войну.

— Выходит, за той войной, как и за нынешней, стоял сам Гуабэр. Принцип "разделяй и властвуй", так любимый братьями Укбуфура. Как понимаю, ты устранил ставленника Гуабэра?

— Вы правы, мессир.

— А как твоя вторая миссия, связанная с осколками меча.

— Тоже увенчалась успехом, мессир. Осколок находился у того самого сторонника Гуабэра, и, победив его, я забрал фрагмент меча, — Кайус сунул руку за пазуху и достал оттуда осколок.

Архимаг Элайа дошёл до стола, открыл его и достал оттуда бутылочку с фиолетовым зельем.

— На, выпей, — произнёс он, протягивая склянку. — Это — зелье обратной трансмогрификации. Кайус отхлебнул глоток. Отвратительное пойло, он чуть его не выплюнул. Но пришлось себя пересилить, потому как лучше было употреблять такую гадость, чем оставаться в шкуре эшхаргота навсегда.

Вскоре Кайус ощутил боль и огонь по всему своему телу, в особенности по поверхности кожи. Фиолетовая шкура эшхаргота лезла с него как со змеи во время линьки, а из-под неё проглядывала родная человеческая кожа. На голове выросло новое щупальце, и часть головы отделилась от тела и взмыла ввысь, превратившись в Хултука. Оставшаяся часть головы принялась расти, восстанавливая естественные для человека размеры. Вскоре она приняла естественный облик.

— Как я рад быть снова человеком! — радостно воскликнул Кайус, с неподдельным восхищением осматривая своё тело.

— А уж мне-то как приятно не делить более своё тело с таким как ты, — ответил Хултук.

— С возвращением, Кайус, — первый раз за эту встречу улыбнулся архимаг Элайа, абсолютно спокойно и без тени сарказма. — И ещё. Я приношу извинения за то, что столь резко, без предупреждения втянул тебя в эту авантюру. Но сам понимаешь, у меня не было выбора.

— Извинения приняты, мессир! Спасибо, что сделали меня снова мной! — обрадовался Кайус, оглядывая свою кожу, на которой осталось немножко фрагментов чешуи эшхаргота. — Можно ли мне теперь принять ванну, мессир архимаг?

— Только быстро! — ответил Элайа. — Потому как идёт война, и республике нужна твоя помощь!

Кайус добрался до покоев архимага и принял ванну. Через десять минут он вытерся, оделся, и вновь поехал на лифте в кабинет архимага.

Там его поджидали Элайа, Понтея, капитан Сулейман Альбатрос и Хултук.

— Кайус, — обратился архимаг, — Хултук рассказал мне, что у тебя проклюнулся дар к магии огня в то время, когда ты в буквальном смысле влез в шкуру эшхаргота и ощутил смертельную опасность.

— Это так, — ответил Кайус.

— А значит, тебе, познавшему силу двух стихий, можно присвоить звание капитана.

— Но мессир, я ещё только начинаю познавать магию огня. Думаю, ещё рано давать мне звание капитана...

— Я считаю, что магические знания можно будет подтянуть потом, а сейчас у нас слишком мало времени, в то время как высокое звание будет нужно тебе сейчас, во время войны. К тому же, они пригодятся в экспедиции, куда ты скоро отправишься. Арканиэль, Латран и Деладор входят в альянс, называемый Триумвиратом. Наши союзники по Триумвирату признают все наши военные звания, поэтому тебе необходимо получить повышение сейчас. Кайус, шаг вперёд!

Он послушно сделал шаг вперёд.

— Преклони колено, — приказал архимаг, что Кайус незамедлительно присел, преклонив одно колено.

— Кайус, властью верховного главнокомандующего армией республики Арканиэль, в экстренном порядке присваиваю тебе звание капитана арканиэльских воинств, — при этих словах Элайа открыл шкаф и достал оттуда золотистый шлем, торжественно надев его на голову Кайуса. Затем он достал из шкафа фиолетовый мундир двух стихий, огня и воды и также протянул его новоиспечённому капитану.

— Встань, капитан! — приказал Кайус.

— Благодарю вас, мессир.

— Теперь следовало бы перейти к следующему шагу, — сказал архимаг.

— Вы говорите об освобождении столицы от вражеских войск? — поинтересовался новоиспечённый капитан.

— Это-то — само собой разумеется, — ответил Элайа, — но это будет не твоя забота. Эшхарготы стали врагами Гирта Гуабэра и его прихвостней. А это в свою очередь значит, что они могут стать нашими союзниками. Ты больше помог бы мне и государству, если бы направился не на баррикады, а к своему Хашикару — заключать военный союз.

— Неужели мне придётся вновь становиться эшхарготом? — спросил Кайус.

При этих словах в воздухе материализовался портал из синих магических энергий, и оттуда, улыбаясь, вышел архимаг Апион Грант.

— Апион, аммайцы вторглись в Арканиэль, — сообщил Элайа.

Улыбка тотчас же слетела с лица Апиона Гранта, и он выглянул в окно:

— Ого! Да в городе полным-полно вражеских солдат!

Он сделал пас рукой, и небеса покрылись чёрной грозовой тучей. Через некоторое время с небес разом ударили десятки и сотни молний.

— Что это было? — изумился Кайус.

— Я создал грозовую тучу, задав ей мыслеобраз аммайского пехотинца с установкой, что это — образ врага. Все вражеские солдаты, находившиеся на улицах города, уже мертвы.

— Ты так просто уничтожил всех вражеских солдат?! — Кайусу верилось с трудом.

— Потому как я владею двенадцатым уровнем магии по ситтарской классификации, — ответил Апион не без гордости. — Выше — лишь тринадцатый уровень, которым обладают боги.

— Что, война уже закончена? — недоумевал Кайус.

— Не будь таким наивным, — ответил молодой архимаг. — Да, я уничтожил всех вражеских солдат, находившихся на улице. Но многие из них сидят в гарнизонах, укреплениях, на кораблях и в занятых домах. И после грозы, что я устроил, мало кто из них рискнёт выйти на улицу. Так что придётся ещё проводить зачистку города.

— А мне придётся снова превращаться в эшхаргота, — вернулся к этой теме Кайус.

— Зачем? — спросил Апион.

— Необходимо встретиться с Хашикаром, их новым верховным жрецом — и договориться о союзе против аммайцев.

— В эшхаргота превращаться необязательно, если можешь дышать под водой, — парировал аргомант.

— Это как?

— Заклятие "рух майя". А говорить под водой сможешь, произнеся заклинание "диббур майя".

— Тогда полетели к пристани, — сказал Кайус.

Апион плавно провёл руками перед собой — и перед ним из воздуха материализовался сгусток синих магических энергий, приобретших форму пантеры. Это была Марта, служившая аргоманту фамильяром. Кайус и Апион оседлали своих верховых животных — и полетели к гавани.

Там их глаза столкнулись с грандиозной морской баталией, развернувшейся между флотами Арканиэля и Аммайнии. На аммайских кораблях можно было заметить несколько трупов солдат, которые выжившие сбрасывали в море. Впрочем, огромные людские потери не мешали им управлять судами и корабельными орудиями.

— Ты можешь что-нибудь сделать, Апион? — спросил Кайус.

— Нет. Я мог бы всколыхнуть море и поднять гигантские волны, но это потопило бы не только вражеские суда, но и наши. Мы должны плыть

— Смотри! Там два мага, — крикнул один аммайский солдат другому, и Кайус понял эту фразу. — Ну ничего! Они нас не остановят! Гирт Гуабэр уже отправил своего посланника к эшхарготам с требованием помощи в войне!

— После того, как к власти в Тул'руме пришёл Хашикар, они не послушают этого посланника, — полушёпотом сказал Кайус Апиону, и тот кивнул.

— Произноси заклинания для подводного плавания, — сказал Апион, — нам предстоит долгий путь.

— А что если... — задумался Кайус, показав на стоящую возле башни "Барракуду", — нам доплыть туда на подводной лодке? Это выйдет быстрее!

— Это экспериментальная модель, — парировал Апион.

— Но она же способна плавать, как говорил архимаг Элайа!

— Но сдвигать её с места? "Барракуда" — памятник гению Леона Турария, и было бы безнравственным по отношению к нему снимать этот памятник с постамента.

— Не думаю, что мастер Турарий обиделся бы, если бы мы использовали его творение с пользой для Триумвирата.

Немного поколебавшись, Апион согласился. Телекинезом он снял субмарину с постамента — и опустил её в воду, прямо у причала. Кайус прыгнул на крышу деревянной субмарины и открыл люк. Кайус и Апион залезли туда

— Йарда, подожди в башне архимага, — приказал Кайус. Апион в это же время развоплотил своего фамильяра, после чего они закрыли люк.

— Умеешь управлять подводными лодками? — поинтересовался Кайус.

— Думаю, что да, — ответил Апион, повернув рычаг. Субмарина пошла на погружение. — Я уже сидел за рулём многих машин, созданных Леоном Турарием. Так что — поехали! Но для начала — получайте, прихвостни Гуабэра!

Апион активировал зачарованный гарпун и тремя меткими выстрелами отправил на дно корабли неприятеля.

Субмарина поплыла на юг, в Тул'рум. Через четверть часа она уже пришвартовалась у храма Хаоса, возле входа в который стоял Хашикар. Кайус и Апион открыли люк и, произнеся заклинание подводного дыхания, вышли из "Барракуды", ступив на дно.

— Люди! Снова?! Я не позволю и вам осквернить наш город! — отчаянно закричал Хашикар, размахивая кинжалом.

Он принял Кайуса и Апиона за врагов. Что же, вполне предсказуемо.

— Приветствую тебя, верховный жрец, — произнёс Кайус по-эшхарготски, поклонившись. — Мы пришли с миром от имени республики Арканиэль.

— Если с миром и от республики Арканиэль, то это хорошо, — ответил Хашикар. — Только откуда мне знать, что вы — не аммайцы?

Кайус поднял руку ладонью вверх, силой воли породив над ней чистый клатхический шар.

— Это — светлое колдовство, которое даёт арканиэльским магам Единый Бог, — произнёс он. — Служители Хаоса из Аммайнии ничего такого не могут.

— Наконец-то, — облегчённо вздохнул верховный жрец. — Настоящие союзники. Меня зовут Хашикар.

"Знаю", — хотел ответить Кайус, но успел одуматься, и сказал:

— Очень приятно, Хашикар. Меня зовут Кайус, и я — Хранитель Анифара. Я встретил эшхаргота по имени Рухша, и он, вручив мне осколок меча, передал твои слова. Арканиэль согласен на мир — и хочет, чтобы вы помогли нам в войне с приспешниками Гирта Гуабэра.

— Я бы послал на помощь вам свои войска, — сказал Хашикар, но увы, один из приспешников Гуабэра уже вторгся в наш собственный город. Он ворвался в храм Хаоса — и оскверняет его.

— Всего один?! Разве нельзя послать туда армию?

— Нет, — ответил Хашикар. — Это — ледяной страж, и он очень силён.

— Ледяной страж, — это по нашей части, — сказал Кайус. — Пойдём, Апион, покажем служителям Гуабэра, что Тул'рум — не место для них!

Кайус и Апион ворвались в Храм Хаоса — и действительно, увидели ледяного стража, стоящего подле алтаря и разрушающего его. Кайус ощущал в нём что-то смутно знакомое.

— Стой, негодяй! — окликнул он осквернителя.

— Не может быть! — изумился тот, обернувшись на магов. — Кайус! Ты!

— Алан Дорф, — произнёс Кайус, доставая из-за спины глефу. — Ни в коей мере не ожидал тебя тут увидеть!

Алан Дорф также выхватил глефу, и они с Кайусом сцепились в схватке. В это время Апион сделал небрежный пас рукой, и с неё слетел сгусток клатхических энергий, принявший форму гигантской призрачной кошки. Создание из чистой энергии налетело на Алана Дорфа и вошло в него, разорвав тело изнутри — и запачкав кровью и потрохами алтарь.

— Алтарь придётся мыть, — пожал плечами Апион.

— Да в компании таких магов, как ты, мне ни один враг не страшен, — с гордостью произнёс Кайус, направившись к выходу из храма.

Там их ждал Хашикар:

— Ну как?

— Враг мёртв, — доложил Кайус. — Это был мой старый знакомый.

— Тогда я сообщу своему народу, что отныне республика Арканиэль — наш союзник — и немедленно направлю войска города-государства Тул'Рум на помощь вам.

Апион и Кайус, войдя в "Барракуду", поплыли обратно, по направлению к элешаммскому порту, куда и прибыли через четверть часа.

Там продолжала идти морская баталия, и теперь уже маги теснили аммайцев, топя и поджигая их корабли. В отчаянии один из аммайских капитанов прокричал:

— Где, чёрт возьми, наши союзники-эшхарготы?!

Буквально при этих словах из воды вылезли сотни эшхарготов. Но атаковали они не магов Арканиэля, а не ожидавших подвоха аммайцев. Победа объединённого войска магов и эшхарготов была очевидна. Апион материализовал своего фамильяра, а Кайус призвал Йарду с башни архимагов — и оба они полетели туда.

* * *

Кайус и Апион предстали перед архимагом Элайей.

— Мы заполучили союзническую помощь эшхарготов, — доложил Кайус. — И теперь наша победа очевидна.

— Так я и думал, — ответил Элайа. — В городе мы тоже добиваем остатки аммайцев. А теперь можно обдумать следующий шаг. Кайус, ты заполучил осколки меча Хранителя, находившиеся в Арканиэле и в Хрустальном море, то есть оба осколка из нашего региона. Осталось ещё три осколка — в Латране, Деладоре и на острове Белых Медведей. Чтобы их добыть, необходимо отправить экспедицию, и мы решили отправить вас на быстром и маневренном корабле. Для этого сгодится "Морской тигр", Сулейман Альбатрос согласился нам предоставить корабль и свои услуги капитана.

Остров Белых Медведей находится слишком далеко от нас, и там располагается цитадель врага. После визита за этим осколком меча можно нанести удар и по самому Гуабэру. Поэтому для начала тебе и Понтее необходимо совершить визиты в Деладор и Латран.

— Я не поняла, мессир архимаг. Какое отношение ко всему этому имею я? — изумилась Понтея.

— Понтея, а ты давно последний раз навещала своих родителей? — спросил архимаг Элайа.

— Два года назад, мессир.

— Сейчас самое время. Твои родители живут ведь в городе Вестмар?

— Не совсем, мессир архимаг. Они живут в Роквике, в небольшом посёлке недалеко от города.

— Именно в окрестностях этого города и находится следующий осколок меча Хранителя. Как раз Кайус совместит эту встречу со своей миссией.

— Я не понимаю, зачем Кайусу встречаться с моими родителями?

— Думаю, вы отправитесь вместе, после того, как узнаете у Хултука кое-что интересное, — ответил архимаг Элайа.

— Что же? — хором ответили Кайус и Понтея.

— Я могу прочитать мозг любого человека, в том числе и потерявшего память, могу легко считать потерянные воспоминания детства.

— Это я знаю, — ответил Кайус. — И что дальше.

— Когда мы с тобой были одним существом, Кайус, я прочитал твои забытые детские воспоминания. Выяснилось, что твоих родителей звали Миранда и Руфус Геллар, и у тебя была младшая сестра по имени Понтея. И даже не была, а есть и сейчас.

— Она моя сестра?! — изумился Кайус. — Это невозможно! Я из Селидора, а Понтея — из Деладора.

— Думаю, что это возможно, — ответила Понтея. — Мои родители ещё когда я была маленькой девочкой рассказывали, что наша семья прибыла откуда-то издалека, только вот я не помню, откуда. Значит, мы бежали от репрессий Гуабэра, после того, как его прихвостни в раннем детстве забрали моего старшего брата. Да, Кайус, выходит, что мой брат это — ты.

Когда я стала взрослой, родители говорили, что больше не могли завести детей, иначе произвели бы на свет второго сына. Наша семья лишилась брата, то есть тебя, и отец, старый вояка, который безумно хотел воспитать сына-воина, решил вырастить дочь-воительницу. И преуспел в этом.

— Да, ты выросла настоящей бой-бабой, — подтвердил Кайус.

— Я пойду с тобой, продолжила Понтея, — потому как Гирт Гуабэр должен ответить за то, что из-за него наша семья натерпелась страданий! Мы поплывём в Деладор, и я познакомлю тебя со своими родителями... вернее, с нашими родителями.

— С нашими родителями, — ответил Кайус. — До недавнего времени я полагал, что я, скорее всего, сирота. Выходит, у меня всё-таки есть семья. И я более не человек без прошлого!

Часть 3

Глава 16

Деладор

"Морской тигр" рассекал тяжёлые тёмные воды Северного Моря уже более десяти дней. Корабль перевозил новое боевое подразделение — отряд Хранителя. В этот отряд входили капитан Сулейман Альбатрос, Понтея, архимаг Апион Грант и собственно Хранитель, капитан Кайус Геллар, человек, наконец-то приобретший свою фамилию и какую-то связь со своей семьёй. Члены команды капитана Альбатроса в отряд Хранителя не входили. Судя по мрачному цвету вод, за то время, что Кайус пробыл в Арканиэле и среди эшхарготов, в Деладоре уже успела наступить поздняя осень. Если живёшь в краю вечного лета, то можешь и забыть, что где-то уже может незаметно наступить осень, в особенности, приближающаяся к зиме. Кайус тем временем учил у Понтеи деладорский язык. Вследствие его схожести с селидорским, этот язык давался ему очень легко.

На одиннадцатый день на горизонте показалась земля. Серые скалы выступали над водой на высоте нескольких десятков метров. И они простирались вдаль, уходя за горизонт.

— Крутые берега в Деладоре, — констатировал Кайус, — а пологих здесь не просматривается вообще.

— Курс на запад, — скомандовал Сулейман, пояснив. — Мы слегка ошиблись в навигации и взяли несколько лишних лиг на восток. Береговая линия Деладора представляет собой сплошные скалы. Лишь в районе Вестмара, единственного в Деладоре портового города имеются обычные, пологие берега. Вестмар — морские врата в Деладор. Путь к Вестмару пролегает через довольно узкую долину, где располагается лишь пара посёлков, а дальше по стране можно путешествовать только через Вестмар. Этот город — важнейший стратегический пункт Деладора.

Через пару часов "Морской тигр" причалил к вестмарскому порту. Все портовые постройки оказались новыми: Кайус вспомнил рассказ Апиона про нападение селидорцев на Деладор, и выходит, агрессоры разрушили старые портовые сооружения, и деладорцам пришлось строить новые. В гавани членов команды встретила деладорская портовая стража.

— Кто вы таковы? — спросил офицер портовой стражи, ступив на палубу "Морского Тигра".

— Здравствуй, Карл, это я, — ответила Понтея, выйдя из рубки. Похоже, они были с этим офицером давно знакомы.

— Рад видеть тебя, капитан Геллар, — улыбнулся он. — Кто твои спутники?

— Это — мой брат Кайус. Также капитан Геллар, — Кайус поклонился.

— Я знал, что у тебя в детстве был брат. Он нашёлся?!

— Мы совершенно случайно встретились в Арканиэле, служа архимагу Элайе.

— Кто же все остальные?

— Это, — Кайус показал на Апиона, — один из моих учителей, архимаг Апион Грант, мастер аргомантии.

— А я — капитан Сулейман Альбатрос, — назвался капитан корабля.

— Смело, — ответил офицер. — Тебя, Сулейман Альбатрос, приговорили к смерти во многих странах, а ты в открытую называешь себя...

— У меня есть бумага об амнистии, подписанная архимагом Элайей, — ответил пират, протягивая офицеру документ.

— Всё правильно. Архимаг Элайа, будучи одним из правителей Триумвирата, имеет право выписывать амнистию, действительную в любой из стран нашего альянса. Что же касается членов твоей команды, Альбатрос, то они тоже могут спокойно сойти на берег.

Поставив корабль у причала, члены отряда и команда корабля сошли на берег. Сулейман глянул на портовый трактир:

— Неплохое местечко. Думаю, мы с ребятами остановимся тут, пока вы направитесь в город.

— Пожалуй, я пока тоже остановлюсь в этом трактире, — сказал Апион. — А вам я пока не нужен.

— Хорошо, — ответила Понтея. — Пойдём, Кайус, я проведу тебя в Роквик, мой родной посёлок.

Кайус и Понтея пошли по долине в сторону города. Вокруг стояла поздняя осень: деревья уже давно сменили зелёные одеяния на жёлтые и красные, и под некоторыми из них даже лежал снег. Похоже, несмотря на то, что морозы не ударили, первый снег выпал пару дней назад и ещё не успел весь растаять. Через некоторое время на горизонте показался и сам город Вестмар. Город оказался окружённым грандиознейшей стеной из оранжевого кирпича. Высота достигала метров двенадцати, а вот длина простиралась за горизонт. Стену патрулировали гвардейцы в блестящих латах, вооружённые, арбалетами. А венчали стену башни, находящиеся на расстоянии десятков трёх метров друг от друга. Башни были выстроены из белого кирпича и покрыты крышами, выполненными из дерева, покрашенного оранжевым лаком. На вершинах башен висели оранжевые флаги с белым медведем по центру. Также над городом возвышались и шпили азариэльских храмов. В проёмах в стене Кайус разглядел странные механизмы, напоминающие баллисты, но увенчанные вращающимися зеркалами. Он догадался, что это за оружия — те самые фокусирующие пушки, о которых рассказывал архимаг Апион. Не приведи Владыка увидеть их в действии! Они в мгновение ока испепелят слона!

— Что это?! — искренне удивилась Понтея. Выходит, когда она последний раз здесь была, этих пушек ещё не было.

— Фокусировщики света, — ответил Кайус. — Мне про них рассказывал учитель. Это изобретение покойного мастера Леона Турария, переломавшего ход войны в пользу Триумвирата.

— Похоже, был великий человек, — согласилась Понтея.

Через четверть часа они дошли поближе к городу: из Вестмара вели две дороги, одна налево, а вторая — направо. Дороги были покрыты деревянной мостовой.

— Нам направо, — произнесла Понтея, и они пошли по правой вымощенной дороге. По пути они встретили экипажи: несколько обычных карет и две или три самоходных повозки на магическом двигателе, также разработанные Леоном Турарием. Также им встретился и человек на лошади. Внезапно лошадь подвернула копыто на мостовой и свалилась.

— Что случилось?! — изумился Кайус.

— Некачественный участок мостовой, — ответила Понтея. — Похоже, его построили из подгнившего дерева.

Вскоре на их пути показался и посёлок Роквик. Обычный посёлок с кирпичными домами, выполненными из такого же оранжевого кирпича, что и сам город Вестмар.

— Нам сюда, — произнесла Понтея, показав на вершину одного из холмов.

Там стоял кирпичный оранжевый двухэтажный дом, вокруг которого росли берёзы и сосны. Понтея подошла к двери и дёрнула за верёвочку звонка. Дверь открылась: за ней стояла пожилая пара, Руфус и Миранда Геллар, родители Понтеи. И Кайуса. Как ему было пока трудно в это поверить!

— Понтея! — радостно закричала госпожа Геллар.

— Здравия желаю, госпожа капитан, — улыбнулся отец, сам когда-то бывший военным.

-О, доченька! За эти два года ты сильно повзрослела, стала настоящей леди! — произнесла мать. — Каким серьёзным, зрелым и ответственным стало твоё лицо! Только что это за сюрприз, который ты по магической связи обещала нам показать?

Понтея молча кивнула головой в сторону Кайуса.

— Кто это? — изумилась Миранда.

— Не узнаёшь? — ответила вопросом на вопрос Понтея. Чета Гелларов несколько секунд изучала лицо Кайуса.

— Кайус? — полувопросительно-полуутвердительной интонацией произнёс отец.

— Кайус! — уже уверенно крикнула мать.

— Да, это я, — ответил он.

— О, Азариэль! — обрадовалась мать. — Наш единственный сын жив!

— Ты тоже капитан арканиэльских магов, как вижу! — улыбнулся отец. — Это судьба рода Гелларов, быть офицерами. И обоим нашим детям повезло родиться магами.

— Да, я читала, что если один ребёнок нормалов рождается магом, то вероятность того, что и второй родится с магическими способностями, довольно велика, — вмешалась мать.

— Но я помню, — продолжил отец, — что тебя забрала владычица Ингихильда...

— Да. Я был Ледяным Стражем. Но я сумел сбежать в Арканиэль и стал боевым магом и офицером.

* * *

Родители выделили Кайусу отдельную комнату. Пускай у него и был отдельный дом в Арканиэле, но жизнь тут показалась наиболее приятной. С ней не могли сравниться ни жизнь рыцаря-капитана в Селидоре, ни жизнь капитана боевых магов в Арканиэле, не говоря уже о полной лишений жизни послушника ледяных стражей в монастыре или, по сути, послушника друидов в джунглях. Конечно, иметь собственный дом, а тем более — особняк — удовольствие, не сравнимое с какой-то комнатой. Но тут он ощущал себя не просто гражданином свободного государства, не только рыцарем-капитаном или простым капитаном, а членом семьи. Именно здесь жизнь была более спокойной — и уютной. Для людей, не лишённых семьи, это само собой разумеется, а некоторые даже видят в семье и дополнительную обузу. Но для него, столько лет считавшего себя сиротой, каждый день, проведённый с семьёй, был счастьем. Нечто подобное он ощущал лишь будучи воспитанником владычицы Ингихильды, которая заменила ему мать. А сейчас — хотелось вместе с Понтеей провести пять-семь дней с родителями.

Конечно, ему уже двадцать восемь лет — и пора была бы подумать и о заведении собственной семьи. Но на нём по-прежнему висит венец безбрачия. Он уже не человек без прошлого — но по-прежнему человек без будущего.

Отношения с родителями постепенно выстраивались. Конечно, они будут не такими открытыми, как у Понтеи, но — постепенно наладятся, — уверил сам себя Кайус. Поначалу он вовсе не знал о чём говорить и держался молча, а потом — принялся рассказывать про себя и расспрашивать про жизнь вновь найденной семьи в Деладоре.

За обедом Кайус и Понтея обсуждали с родителями новости — родители рассказывали, что произошло в Деладоре, Понтея — что случилось в Арканиэле, а Кайус — историю всей своей жизни.

— А в прошлом году в Деладор вторглись селидорцы, — сказал отец. — Но они не смогли пройти дальше Вестмара. Я, как ветеран старых войн, решил взять меч и пойти защищать новую страну от ненавистного мне режима Гуабэра. Но власти мне не позволили, сказав, сиди уж, старик, война — дело молодых, а от тебя толку особо не будет.

— И правильно сделали, — ответила мать. — Иначе бы ты наверняка схватил шальную стрелу — и не сидел бы сейчас за этим столом.

— Наши бывшие соотечественники разгромили порт и слегка подразрушили городскую стену и несколько башен, — продолжал Руфус. — Если бы не пушки мастера Леона Турария, они бы разрушили город и вторглись вглубь страны. А так — отстроили порт и разрушенные башни — и город стал как новенький.

— Только проблем от этого не убавилось, — добавила мать.

— Права ты, старушка, — ответил Руфус. — Война окончилась, мы вышли победителями. Только ничего хорошего из этого не получилось. Война взрастила целую армию разбойников. Они убили мастера Леона Турария, а теперь совершают набеги на город.

— А я слышала, что Турарий погиб на войне, — сказала Миранда.

— Делать мне больше нечего, как верить всяким бабьим сплетням. Это явно бандиты его убили! Возьмём Нетопыря и его армию возмездия! Эти молодчики, разношёрстная компания из дезертиров и бывших селидорских военнопленных, устраивают засады на подходах к городу. Они грабят и убивают самых богатых и влиятельных людей. Они и убили Турария, я уверен!

— Нетопырь? — заинтересовался Кайус. — Что это за человек?

— Это не человек, — ответил отец. — Скорее, демон! Ночная тварь, подчинившая своей воле разбойников. По ночам он летает над городом, наводя ужас на мирных граждан.

— Как он летает? На драконе?

— Нет. У него есть собственные крылья.

— Городская стража не смогла его остановить?

— Она не смогла добраться до Нетопыря, — ответила Миранда. — Его логово находится на Вороньей скале к северу от города.

— Учитывая, как высоко располагается его база, и что туда практически не залезть, то это скорее не логово, а гнездо, — съязвил Руфус. — Но — Нетопырь и его бандиты — не единственные грабители, несущие угрозу нашему городу. Самые страшные грабители — это чиновники, сплошное ворьё и взяточники! Морды и животы здоровенные отъели, паразиты! Вот ты, Кайус, видел, в каком состоянии наши дороги?

— Видел, папа. Тут построили деревянные мостовые.

— Я про качество!

— В одном месте я видел, как лошадь подвернула ногу и свалилась.

— Вот! А причина в чём?! Некачественные мостовые! На строительство дорог выделяются средства с налогов, что мы, честные граждане, платим. Чиновники закупают самые дешёвые и некачественные материалы, а оставшиеся деньги кладут в собственный карман. Вот так и наживаются, сволочи!

— Разве против них нет управы?

— А что делать? Многие жители города слали письма королю. Он обещал разобраться, но проблема всё там же.

Наша семья тоже пострадала от произвола чиновников. Я решил приобрести самоходную повозку, а для неё построить гараж — небольшую пристройку к дому. Но Дэн Андреас, сельский глава, запретил мне строительство. Запретил мне, добропорядочному гражданину, строительство на моей собственной земле! Я здесь хозяин, и не его собачье дело, что мне здесь строить! Я пошёл к нему решать этот вопрос, и он недвусмысленно сообщил мне, что позволит строительство, если я дам ему крупную взятку. У меня нет таких денег! Поэтому от мыслей о самоходной повозке пришлось отказаться.

— Не беспокойся, папа. Я пойду и разберусь с ним!

После обеда Кайус собрался и пошёл в приёмную сельского главы. Прохладный и сырой осенний воздух летел в его лицо, бросая в него жёлтые и красные кленовые листья. В некоторых местах лежал снег, не успевший растаять после того, как выпал ночью. Но Кайус не обращал на погоду особого внимания. Он был взбешён тем, что к его наконец-то найденному отцу, старому офицеру, один из чиновников так пренебрежительно относится. Кайус дошёл до четырёхэтажного дома сельского главы, похожего на целый замок. Где же он взял деньги на строительство такой колоссальной домины? Не важно. Приёмная Андреаса находилась на втором этаже, и к нему столпилась небольшая очередь. Не обращая внимания на столпившийся народ, Кайус направился к двери.

— Куда без очереди, парень? — спросил какой-то мужик у двери.

— Я только спросить, — ответил Кайус, натянув маску старого хладнокровия, и зашёл в кабинет.

Там он взглядом столкнулся с Дэном Андреасом, сельским главой. Действительно, наел брюхо и морду. Он был более похож на бегемота, нежели на человека: толстая фигура, огромные щёки, лысина, маленькие ушки и выдающийся подбородок.

— У меня посетитель, — раздражённо произнёс чиновник, — дождитесь своей очереди!

— Господин Андреас, — с показным спокойствием обратился Кайус. — Вы помните Руфуса Геллара, ветерана войны, которому отказали в строительстве гаража?

— Помню, — ответил Дэн. — Идите, не мешайте работать!

— Так вот, я — его сын.

— Не знал, что у него есть сын. У него есть дочь, но она уехала куда-то далеко...

— Теперь знаете. И знайте, что хозяин имеет право делать на своей земле что хочет...

— Только с согласия хозяина посёлка...

— Вы не покупали посёлок, господин Андреас! Я вас прошу по-хорошему: позвольте моему отцу строить на своей земле то, что он хочет.

— По-хорошему?! Или что?!

— Вы ведь дорожите своей жизнью, господин Андреас, — с показным спокойствием произнёс Кайус, достав из-за спины глефу и приближаясь к чиновнику. Посетитель, сидевший перед столом, в ужасе пригнулся.

— Пошёл прочь, разбойник! — закричал Дэн. — Стража! Стража!

Тотчас же из стоявшего за ним охранного помещения примчались двое стражников в кольчугах и с мечами. Кайус пошёл на них:

— Ничего. Я и не таких убивал. Убирайтесь, парни, подобру-поздорову, я пришёл не за вами, а за вашим хозяином.

— Не слушайте его! — взвизгнул Андреас. — Я приказываю его остановить! А ты, разбойник, хоть тронь пальцем меня или стражу! Станешь разыскиваемым преступником!

— Единственный преступник тут — вы, господин сельский глава.

— А ты попробуй, докажи! Кому будешь жаловаться?! Что, некому?! Теперь я тебе ставлю условия! Убирайся из моего дома, пока я не объявил тебя в розыск!

Кайус молча ушёл. Он оказался не готовым к такому повороту событий.

* * *

Дома он рассказал семье о своём поражении. Отец не особо удивился, зная, что от таких нехороших личностей, как Дэн Андреас, настоящего спасения нет. Кайус решил отправиться на следующее утро в город, дабы наконец-то начать поиски осколка меча. Ночью Кайус проснулся, услышав свист в небесах. Он тотчас же выглянул в окно: над посёлком пролетела непонятная тень. Кайус пригляделся к небу: больше ничего не странного он не заметил. Наверное, показалось. Кайус пошёл к кровати и принялся спать дальше.

* * *

Наутро Кайуса растормошил отец:

— Вставай, сынок. Вставай же!

— В чём дело, папа?!

— Твой поход к сельскому главе кончился неудачей. Однако, похоже, что вместо тебя преуспел другой человек.

— Кто же?

— Одевайся и увидишь!

Кайус спешно оделся и выскочил с отцом на улицу. Там их ждала семья — и находилось великое множество народу. Все столпились вокруг центральной площади посёлка. Кто-то стоял с недоумением, кто-то — плакал, а кто-то искренне радовался. Чему же?!

Понятно, чему. На столбе в центре площади висело тело. Нет, даже не тело. Туша. Ранее принадлежащая городскому главе. В руках туши находился плакат, на котором кровью был нарисован силуэт летучей мыши и виднелась следующая надпись:

"Так будет со всяким, кто грабит простой народ. Нетопырь".

Город ждал. Кайусу следовало найти очередной осколок меча Хранителя — и наверняка предстояла встреча с Нетопырём.

Глава 17

Нетопырь

Кайус шёл по направлению к Вестмару, городу, окружённому стеной из оранжевого кирпича, городу, служащему вратами в Деладор. Врата в город, выполненные из особо крупных кирпичей, были открыты. На вершине врат красовалось выложенное из белых кирпичей на оранжевом фоне изображение медведя с алебардой. Возле врат стояло с полдюжины гвардейцев. Носили они блестящие латные доспехи, а вооружены были полуторными мечами а также усовершенствованными миниатюрными арбалетами. Очевидно, также изобретение покойного мастера Турария. На головах стражников красовались шлемы-морионы с оранжевыми перьями. От отряда отделился командир: высокий, статный, те же латные доспехи, как и у остальных, только с выкованным медведем, красовавшаяся под нагрудником белая с оранжевым сорочка, офицерские наплечники и оранжевый плащ с вышитым белым медведем.

— Стой! Кто таков?!

— Арканиэлец, капитан боевых магов.

— Проходите, капитан, — ответил офицер, посмотрев на форму Кайуса. Тот прошёл в Вестмар.

Зайдя в город, бывший охотник на магов принялся изучать его. Ага! Торговый квартал, храмовый квартал, кварталы ремесленников и гвардейцев. И, находящийся на вершине горы, верхний квартал, где виднелась ратуша. Очевидно, резиденция мэра. Верхний квартал, построенный из того же оранжевого кирпича, сам по себе представлял колоссальный замок.

Где же может быть следующий осколок клинка Хранителя?! Кайус подумал о тех осколках, что уже собрал: где они вообще находились до того, как попали ему в руки? Первый осколок ему вручил архимаг Элайа, забрав у верховного жреца храма Единого в Элешамме. Второй осколок он получил, находясь под личиной октопоида из рук Хашикара, верховного жреца эшхарготов в храме Тул'Рума. Оба осколка находились в центральных храмах крупных городов. Очевидно из-за того, что осколки обладают огромной магической силой, точнее силой Гайи, божественной природной энергии Анифара, жители мира помещали эти осколки в храмы. Может быть, чтобы сберечь их от тёмных сил, может быть, чтобы поклоняться им, как святыням, может, чтобы заряжаться от них энергией.

Наиболее логичным выводом было бы то, что и данный осколок клинка Хранителя находится в главном храме Вестмара. Кайус направился в храмовый квартал. Он занимал почти треть нижнего города. В основном этот квартал состоял из часовен и маленьких церквушек, но в центре его возвышался шпиль собора святого Теодора. Собор венчало два шпиля: самый длинный, по центру, оказался куда выше дозорных башен, второй же возвышался над входом в церковь и казался меньше основного раза в три. Оба купола были выполнены из дерева и покрыты чёрным лаком, сам же собор оказался построенным из белого камня. В окнах были мозаики из разноцветного стекла, изображающие святых и различные сцены из священного писания азариэльцев. Над вратами собора возвышалось золотое солнце, а на его крыше были выстроены в ряд фигуры семи ангелов с пылающими мечами. Небольшой шпиль над входом оказался увенчанным серебряным крестом, на главном же шпиле виднелась белокаменная скульптура, изображающая ангела, державшего золотой крест. Кайус отворил скрипучую дверь и под гулкие звуки эха своих собственных шагов двинулся в церковь.

Из главного зала церкви раздавались запах ладана, воска, серебра и дуба, из которого оказались выполнены кресты, на которых был распят Искупитель. В связи с обилием свечей в соборе было очень светло, даже светлее, чем на улице, где светило яркое солнце. Огонь свечей отражался в серебряных рамках икон, а из цветастых окон-мозаик проникали окрашенные лучи солнца.

К Кайусу вышел толстый и высокий бородатый священник лет пятидесяти. По виду он мало отличался от Дэна Андреаса, сельского главы.

— Чем я могу помочь, сын мой?

— Святой отец, я ищу верховного священника.

— Это я, сын мой. Я патриарх Габриэль. Что ты хотел в доме Божьем?

— Святой отец, я ищу одну реликвию — осколок меча Хранителя. Не знаете ли вы, где она может находиться?

— Я понял, что ты имеешь в виду, сын мой. У нас имелась эта реликвия. Но её забрали военные.

— Военные?! Реликвию?! Зачем же?

— Я не знаю, сын мой. Могу предположить, что поскольку это осколок меча, из него может быть выковано оружие. Я не хотел отдавать древнюю реликвию, но полковник, пришедший за ней, сказал, что действует от имени городских властей, и я не вправе мешать ему.

— Как его звали?!

— Полковник Ян Альварес.

— Благодарю, святой отец, — поклонился Кайус и направился к выходу. Задача усложняется. Необходимо найти полковника Яна Альвареса. Предположительно, он заседает в гвардейском квартале. Кайус направился именно туда. Где конкретно может быть полковник? Разумеется, в одном из гарнизонов или казарм. Но что делать, если весь квартал представляет собой сплошную казарму?

Надо где-нибудь посидеть и всё обдумать. Только где можно спокойно посидеть? Ранее, будучи послушником, Кайус сидел в раздумьях в своей келье, затем — в собственном доме. Но в городе у него кельи или комнаты нет. Не идти же домой к родителям ради уединения, если полковник где-то рядом! Где обычно сидят люди? В баре. Там можно узнать и немало полезных слухов.

Правда, — подумал Кайус, — я сам не пью. Я не люблю спиртное с тех пор, как первый и последний раз попробовал в пятнадцать лет вина — не понравилось как вкусом, так и последующим опьянением с нарушением координации тела и ясности ума: глаза косят, а вокруг всё расплывается. А охотник на магов, как собственно и боевой маг, должен иметь холодный рассудок, острый глаз и твёрдые руки. Алкоголь же мешает всему этому.

Тут же он рассмеялся над собственной наивностью: как он мог забыть про дар Гуабэра? Растворимые таблетки, заставляющие алкоголь улетучиться из спиртных напитков. И позволяющие сохранить рассудок. После того, как он переквалифицировался из охотника в мага, он полностью отринул путь Гуабэра. Но некоторые вещи, полученные ещё в бытность его служителем, продолжал носить с собой.

Бывший охотник на магов зашёл в бар и заказал здоровенную кружку пива. Когда её принесли, он незаметно кинул туда таблетку и с шипением спирт испарился из кружки. Кайус старался не выделяться: с усталым лицом пил пиво, смеялся над пошлыми шуточками и лапал официанток. Но в то же время он внимательно слушал, о чём же говорят завсегдатаи бара. И наткнулся на кое-что интересное:

— Говорят что старый полковник Ян Альварес, занимающийся набором рекрутов, очень подлый тип. Проще говоря, взяточник!

— Ты о том полковнике, что живёт в центральных казармах?

— Нет, в северо-западных. Альварес злоупотребляет служебным положением! Он набирает в гвардию людей, совершенно непригодных к этому: больных, многодетных отцов, на которых держится семья и предпринимателей, на которых держится торговля в нашем городе. Естественно, эти люди служить не хотят, и тогда полковник намекает, что этот вопрос можно было бы решить и денежным путём. Торговцы платят деньги сразу, а остальным приходится набирать деньги у родственников и знакомых, лишь бы не пойти служить. И, что характерно, находят.

— Не понимаю, почему мэр Трайдор терпит во главе вооружённых сил таких типов.

— По той же причине, что и отожравшихся чиновников. Рыба гниёт с головы. Если мэр позволяет ворам и взяточникам находиться у власти, значит, он сам от них не отличается.

Кайус запомнил. Полковник Ян Альварес проживает в казармах в северо-западной части гвардейского квартала. Он покинул бар и направился туда. Найдя казарму, он расспросил солдат, где находится полковник, и пошёл к его кабинету.

Ян Альварес обладал типичной деладорской внешностью: он оказался высоким короткостриженным блондином с голубыми глазами, лет пятидесяти. Полковник сидел за столом и нервно курил трубку.

— Господин полковник, разрешите обратиться.

— Хм, гражданский. Пришёл ко мне добровольно! Удивительно! Ты прибыл с целью завербоваться в гвардию?

— Никак нет, господин полковник.

— Имя и фамилия?

— Кайус Геллар. Господин полковник, меня интересует...

— Не перебивай меня, Геллар. Возраст?

— Двадцать восемь лет.

— Говоришь, Геллар, пришёл не для того, чтобы вербоваться в гвардию?! Тогда предъяви мне доказательство, что в гвардию тебе нельзя!

— Господин полковник, я пришёл не за этим.

— У нас не хватает людей. Не так важно, за чем ты пришёл, гражданский!

— Я не гражданский, я капитан боевых магов Арканиэля, — с достоинством ответил Кайус.

— А, офицер, да к тому же иностранный. Это меняет дело. Докладывай, капитан, зачем ты ко мне пришёл.

— Господин полковник, патриарх Даниэль сообщил мне, что вы забрали осколок меча Хранителя из собора. А я ищу эти осколки, господин полковник, по приказу архимага Элайи.

— Понимаю, капитан. Однако, и я забрал осколок из собора не по своей воле, а по вышестоящему приказу. Мэр Трайдор приказал мне конфисковать осколок, и я передал этот артефакт ему.

— Вы не знаете, господин полковник, зачем мэру потребовалась эта реликвия?

— Не знаю, капитан. Лучше спроси у него самого.

— Разрешите уйти, господин полковник.

— Разрешаю.

Кайус направился к выходу из казармы, после чего пошёл к верхнему кварталу, где и находилась резиденция мэра. У входа его встретили два гвардейца.

— Кайус Геллар, капитан арканиэльских боевых магов, — представился он, и гвардейцы пропустили его.

Кайус оглядел верхний квартал: он представлял собой отдельную фортификацию внутри городской крепости. По бокам стены квартала находилось с дюжину дозорных башен, снабжённых фокусирующими пушками. Сама ратуша тоже оказалась похожей на небольшой замок, поскольку также была выполнена из оранжевого кирпича и также была окружена башнями с фокусирующими пушками, на этот раз — в количестве трёх. На ратуше висел плакат, на котором была нарисована фигура, даже силуэт, изображающий нечто среднее между человеком и летучей мышью. Под плакатом красовалась подпись: "Разыскивается. Только мёртвым". Очевидно, Нетопырь, тот самый бандит, о котором рассказывал отец и о котором шли слухи по всему городу.

Кайус представился гвардейцам у входа в ратушу и его пропустили без проблем. Миновав коридор, Кайус оказался непосредственно в приёмной градоначальника. Сэм Трайдор, мэр Вестмара оказался упитанным кудрявым рыжеволосым мужчиной среднего роста с быстро бегающими хитрыми глазами.

— Здравствуйте, господин мэр. Меня зовут Кайус Геллар, я капитан арканиэльских боевых магов.

— Добрый день, капитан Геллар, — ответил мэр. — Зачем вы пожаловали ко мне?

— По приказу архимага Элайи я собираю осколки меча Хранителя, а полковник Альварес сообщил, что осколок находится у вас.

— Хм, полковник сообщил. А зачем осколок клинка понадобился мессиру архимагу, если не секрет?

— Секрета нет. После того, как я соберу все осколки, мессир архимаг воссоздаст меч и вручит его Хранителю Анифара. То есть мне.

— Ясно. Вы — Хранитель Анифара, и осколок нужен вам, чтобы остановить Гирта Гуабэра. Боюсь разочаровать вас, Кайус. Осколок был у меня, но теперь его у меня нет.

— Неужто у вас его забрали, господин мэр? — съязвил Кайус. Он уже привык, что осколок постоянно меняет своих владельцев, и кто-то его забирает. Похоже, он переходит уже в четвёртые руки. — Вышестоящее начальство? Может быть, сам король Деладора, его величество Оберон Медвежье Сердце?

— Не стоит так язвить, разговаривая с мэром, молодой человек. Но вы правы. Осколок у меня действительно забрали. А выражаясь точнее, украли.

— Кто это был?

— Нетопырь! Это не просто разбойник, это настоящий ужас родом с ночных небес! Он давно охотится за мной — и неделю назад пробрался в ратушу. Он совершил покушение на моё убийство — но ничего не вышло: меня не было на месте, так как я уезжал в столицу. Раздосадованный, Нетопырь, чтобы хоть как-то насолить мне, похитил осколок меча Хранителя.

— Господин мэр, что это вообще за Нетопырь, о котором все вокруг постоянно твердят?! Только и слышу разговоров, что о нём! Кто он и что он?

— Этого никто не знает, Кайус. Скорее всего, это демон, организовавший разбойников и оставшихся пленных селидорцев, а может быть, это представитель неизведанной, нечеловеческой расы. Ходят версии, что это может быть и человек, заполучивший демоническую силу. Нетопырь силён, хитёр и ловок. Когда он летает по воздуху, в него практически невозможно попасть. В ближнем бою ему тоже нет равных: орудуя своим пылающим красным клинком, он умудрялся справляться хоть с дюжиной гвардейцев, а потом — улетал в своё логово.

— Скорее, гнездо, — поправил Кайус.

— Ну может и гнездо, — согласился мэр. — Он грабит самых влиятельных жителей города и крадёт деньги непосредственно из городской казны. Попытки добраться до его гнезда были обречены на неудачу: мы не можем летать, а если наши люди пытаются штурмовать скалы верхолазаньем, тут же слетаются его бандиты и прогоняют всех наших.

— Слетаются? Разве не одному лишь Нетопырю доступна возможность летать?

— Летать-то может только Нетопырь, лишь у него есть крылья. Но бандиты из Армии Возмездия каким-то образом научились прыгать с большой высоты и с лёгкостью преодолевать её. Похоже, они смогли каким-то образом преодолевать силу земного тяготения.

— И вы так и не узнали, каким образом?! Неужели нельзя было опросить парочку пленных бандитов?!

— Они все несговорчивы! Не отвечают даже под пытками: Нетопырь научил их входить в особое состояние транса и не чувствовать боли. Очевидно, что тяготение они преодолевают, используя зачарованные устройства, вручённые им Нетопырём. Предположительно эти устройства, взаимодействуя с гаейей, каким-то образом обходят законы гравитации. Маги, вместе с покойным мастером Турарием занимавшиеся созданием защитных систем, пытались исследовать эти устройства. Безрезультатно: удалось узнать только то, что в их основе лежит какой-то кристалл. Если попытаться вскрыть это устройство, оно взрывается. Если хозяин устройства умирает, оно взрывается. А если изъять устройство у хозяина и отнести далее, чем на расстояние вытянутой руки...

— Оно взрывается, — догадался Кайус.

— Догадливый молодой человек, — съязвил мэр. — А ещё они взрываются от одного лишь желания владельца. Так что исследовать их пока не получается. Как видите, Кайус, бандиты Нетопыря умудряются оставаться безнаказанными, поскольку в их, как вы говорите, гнездо невозможно проникнуть. Этот человек давно стоит у меня на пути. А учитывая что он украл осколок меча, нужный и вам, то теперь он стоит и у вас на пути. Нетопыря необходимо остановить!

— Знать бы, как добраться до его базы живьём, а уже потом можно предпринимать попытки остановить его!

— Для того, чтобы убить Нетопыря, не обязательно вторгаться в его логово. Достаточно хорошо защищаться, когда он следующий раз нападёт на нас.

— Как скажете, господин мэр. Знать бы ещё, когда он вторгнется в Вестмар.

— А чего гадать? Он нападает сегодня.

— А вам-то откуда известно, господин мэр?!

— Он написал записку, привязал к камню и бросил мне с небес. Нетопырь предупреждает меня, чтобы я был готов к встрече с ним. И вместе мы подготовимся!

* * *

Кайус остался в ратуше, чтобы встретить бандита, называющего себя Нетопырём. Чутьё подсказывало ему, что это не просто бандит. Это и впрямь мог быть демон, как и говорили слухи о нём и городские легенды. Люди не умеют летать без помощи драконов или иных существ. А пылающий красный меч, про который рассказывал мэр?! В арканиэльской книге по истории магии было однозначно сказано, что пылающие мечи бывают только у демонов и иных могущественных тёмных сущностей из других миров.

Надо встретить этого Нетопыря во всеоружии! Кайус достал миниатюрный арбалет, прочистил его и зарядил новой обоймой стрел. Также бывший охотник на магов вложил в свою амуницию новые метательные звёздочки и ножи. Оружие для дальнего боя было готово. Также он перебрал в памяти заклинания ледяной магии, а также магии огня, которым его в пути обучил Апион, подготовив к возможному использовать самые эффективные. За спиной он закрепил глефу, выкованную в Арканиэле, а на поясе — меч на случай ближнего боя с Нетопырём.

Ночь спустилась довольно быстро. Мэр оставался в ратуше, а точнее, выглядывал из окна второго этажа. Кайус и гвардейцы с луками и арбалетами стояли наготове во дворе ратуши. Воины в сторожевых башнях подготовили фокусирующие пушки. Перламутровая луна освещала небеса, как фонарь дорогу. Неожиданно на фоне луны промелькнула тень! Это он! Нетопырь! Силуэт человека с крыльями, как у летучей мыши!

— Уничтожьте крылатого демона! — приказал Трайдор. Гвардейцы-лучники и Кайус принялись стрелять по летящему силуэту, а гвардейцы на башнях направили на него фокусирующие пушки. Бесполезно! Он летал на крыльях ветра, слишком стремительно, чтобы кто-нибудь сумел в него попасть. Нетопырь пошёл на снижение и кинул пару дымовых шашек. Внутренний двор ратуши покрылся туманом, и защитники города не могли разглядеть того, что творится в небесах. Ещё пара бомбочек — и две башни на стенах ратуши рухнули, разлетевшись на щебень.

— Переключите фокусирующие пушки в режим автоматического наведения! — приказал Трайдор, и гвардейцы на сторожевых башнях сделали это. Несмотря на искусственный туман, технический гений Леона Турария позволил фокусировать пушку на враге даже в условиях абсолютной невидимости. Сквозь мглу Кайус заметил, что Нетопырь взлетел повыше, и хотя пушки вращались, стараясь настроиться на летящий силуэт разбойника, он находился слишком далеко, чтобы орудия могли в него попасть. Как будто он знал механизм их работы! Ещё одна бомбочка, пущенная Нетопырём в сторону ратуши — и раздался звон стекла. Разбилось окно, и панические крики Трайдора озарили округу.

— Как вы, господин мэр?! — закричал Кайус.

— Жив пока! — ответил успокоившийся градоначальник. — Кайус, уничтожь его!

"Как?" — подумал Кайус. — "Секундочку, у меня же есть драконида, оставшаяся на корабле".

— Йарда! — воззвал он мысленно и заметил тень, поднявшуюся над портом. Драконида полетела навстречу зова своего хозяина. Через пару минут она была уже во дворе. Кайус вскочил на неё и мысленно приказал взлететь. Драконида взлетела и полетела в погоню за Нетопырём. Кайус достал свой миниатюрный арбалетик и направил его в сторону разбойника. Он собирался выстрелить, как внезапно Нетопырь сам выхватил небольшую металлическую трубку и выстрелил какими-то огненными искрами, и одна из них продырявила Йарде крыло. Рептилия со свистом ринулась вниз. Она упала прямо на площадь, получив серьёзные ранения и переломы. С самим же Кайусом, чей удар смягчила драконида, по счастью, ничего не случилось.

Бывший охотник на магов оглядел своё верное животное: повреждения велики, но дракониды — необычайно живучие животные, обладающие сильными способностями к регенерации. Дней за пять-семь она придёт в норму. Но что делать сейчас?! Теперь Нетопыря по воздуху не догнать, а делать что-то надо.

Кайус глянул на небо: Нетопырь полетел по направлению к своему "гнезду". Он же не сумел убить Трайдора! Чего же он добился?! Вряд ли одного лишь разрушения нескольких башен. Нетопырь явно не дурак и проделывал свой вылет не просто так. Да и почему-то предупреждал о нём заранее...

— Что теперь, господин мэр? — спросил Кайус.

— А теперь придётся тратить множество денег на восстановление башен, созданных Турарием! А что же Нетопырь? Придётся подкараулить его в следующий раз.

— Если он не преуспеет в следующий...

Внезапно диалог оборвался от истошного крика, который издавал бегущий офицер. Известно, что бегущий офицер вызывает в военное время панику, а в мирное — смех. Учитывая, что все, увидав его лицо, испытывали чувство ужаса, явно наступило военное время: Нетопырь объявил городской гвардии самую настоящую войну.

— В чём дело, офицер? — изумился Трайдор.

Офицер ничего не ответил. Он отдышался, но не мог говорить, только кричал. Судя по всему, он пережил сильнейший стресс. Офицер истерично жестикулировал и мычал, судорожно маша руками в сторону гвардейского квартала.

— Успокойся! — приказал Трайдор. — Приди в себя и говори как офицер, а не визжи, как животное или баба.

— Там! Это... там! Там! — речь офицера начала приобретать нечто, похожее на смысл. Мэр, а вслед за ними Кайус и защитники города пошли в сторону гвардейского квартала.

— Это там... Это случилось... там! Он... у казармы! — кричал взволнованный офицер, показывая на северо-восточную казарму. Защитники города подошли к казарменной площади... и увидели голову полковника Альвареса, насаженную на кол. Под головой, прямо на мостовой виднелась надпись, сделанная кровью: "Трайдор, ты следующий!"

Мэр побледнел.

— Теперь всё ясно, господин мэр, — констатировал Кайус. — Основной целью Нетопыря было не просто запугать вас! Его показательный налёт был отвлекающим маневром, во время которого его люди пробрались в казарму и убили полковника Альвареса. Он хотел не просто запугать вас. А очень сильно запугать!

— Заткнись! — истерично закричал мэр. — Всё пропало! Надо уничтожить Нетопыря — и как можно быстрее.

— Кажется, я знаю, как можно незаметно прокрасться на базу Нетопыря, — произнёс Кайус.

— Как же?! Почему ты не говорил с самого начала?!

— Поначалу до меня это просто не дошло! У меня есть начальные друидические навыки! Я могу превратить свои руки в тигриные лапы и вскарабкаться по скале.

— Действуй, Хранитель!

— Только доставьте мою дракониду на корабль, — потребовал Кайус.

* * *

Кайус, убедившись, что Нетопырь улетел далеко, последовал по направлению к его базе на вороньей скале. Воззвав к силам гайи, он преобразовал свои ладони в тигриные лапы, и, выпустив когти, полез по скале. Лезть по камню оказалось не так удобно, как по мировому древу, однако, скала оказалась большей частью покрыта мхом, на ней даже росли деревья, что облегчало верхолазанье. Через некоторое время он добрался до вершины скалы. Там располагался даже не лагерь, а целый посёлок бандитов, состоящий из бревёнчатых изб. Вполне логично: когда все бандиты могут с лёгкостью спускаться за ресурсами и подниматься ввысь, здесь, на вершине скалы вполне можно устроиться на постоянное место жительства.

Поскольку стояла глубокая ночь, и более никаких нападений не планировалось, подавляющее большинство бандитов Армии Возмездия спало, лишь патруль из двух бандитов прохаживался вдоль края скалы. Больше и не требовалось: чужаки практически не могли проникнуть столь высоко, отряд поставили большей частью для галочки. Но вот чужак и прокрался! Он с лёгкостью уложил бы двух обычных бандитов. Но это патруль! Чтобы поднять тревогу, достаточно и одного! Надо действовать! Кайус дождался, пока патрульные пройдут подальше, выскочил на вершину. Воззвав к силам гайи, он преобразовал свои руки обратно в человеческие, после чего выхватил отравленную звёздочку и кинул её в шею одному из бандитов. Тот бесшумно свалился. Второй разбойник, заметив, что его товарищ внезапно упал замертво, изумлённо оглянулся. Он не успел ни взвизгнуть, ни крикнуть, как Кайус запустил ему в лицо вторую отравленную звёздочку. Великолепная, бесшумная работа профессионала! Раздалась пара небольших взрывчиков, очевидно, это взорвались их устройства, способные преодолеть земное притяжение.

Теперь необходимо избавиться от тел. Он подошёл к одному из них и скинул со скалы. Второе тело он раздел, сам накинул его одеяния и также сбросил вниз. Теперь, под личиной разбойника он принялся осматривать лагерь.

Вот тебе и на! За видимой вершиной скалы скрылись настоящие летающие острова, соединённые верёвочными мостами. На этих островах также располагались избы! Целый летающий городок! Вполне вероятно, эти острова — результат аномалии, появившейся в результате той самой магической катастрофы, что потопила большую часть дорской империи. Волны Хаоса вполне могли заставить куски земли парить в воздухе. Кайус предположил, что, основываясь на этих самых хаотических энергиях, Нетопырь и научил своих людей преодолевать силы гравитации.

Дойдя по верёвочным мостам до одного из островков, Кайус заметил среди бревенчатых домиков крупный, двухэтажный дом, построенный из оранжевого кирпича, вероятно, украденного из Вестмара. Судя по всему, это и был дом Нетопыря. Кайус, предположив, что главарь обитает на втором этаже, полез туда. Отлично! В комнате за письменным столом сидел человек, на лбу которого были закреплены очки, очевидно для защиты глаз во время полёта. Он носил чёрные одеяния, как и все остальные разбойники, только за спиной у него находился странный рюкзачок. Он самозабвенно рисовал какой-то чертёж. Кайус пригляделся к нему: смуглая кожа, длинные серые волосы, на вид где-то лет сорок. Человек явно не местный, но очевидно одно: это и есть Нетопырь.

Лучше было бы, если бы он спал, это была бы быстрая и безболезненная смерть. Но и сейчас он, похоже, настолько поглощён работой, что не заметит приближающегося убийцу. Кайус бесшумно достал отравленную звёздочку и запустил её в сторону шеи. Но Нетопырь с невообразимой ловкостью выхватил из ножен меч и отбил звёздочку в потолок. Затем левой рукой он вытащил металлическую трубку, которой ранил Йарду и выстрелил в Кайуса. Тот пригнулся, уворачиваясь от выстрелов, и, оттолкнувшись рукой от пола, полетел к Нетопырю, надеясь сбить его ногой. Разбойник отскочил от летящей ноги и побежал к окну. Кайус, достав меч, прыгнул на врага, но Нетопырь молниеносно поднял обе руки, и из рюкзачка вылетело два штыря, на которых вследствие натяжения оказались крылья. Разбойник выпрыгнул из окна и, нарушая законы тяготения, полетел резко вверх. Он разгонялся! Нетопырь слегка опустил ладонь, и в неё прыгнул меч, загоревшись алым пламенем, после чего разбойник полетел обратно. Кайус встал в защитную стойку, дабы спарировать вражеский удар. Отразить удар удалось, но он был нанесён с такой силой и таким твёрдым клинком, что меч Кайуса раскололся. Тогда он выхватил из-за спины глефу, чей удар Нетопырь умудрился спарировать. Кайус проделал глефой круговое движение, что позволило выбить оружие из рук врага. Кайус наступил на меч и поднёс к шее Нетопыря острие глефы:

— Я победил тебя, бандюга! — торжественно произнёс Кайус. — Мэр Трайдор требовал разыскать тебя. Только мёртвым. Он сказал, что после вторжения войск Гуабэра именно ты — самое большое зло.

— Тебе не следовало верить всему, что тебе рассказывали, — произнёс Нетопырь. — Когда-то я работал на Вестмар и на мэра Трайдора.

Внезапно с первого этажа по лестнице поднялся никто иной, как Апион Грант. Оглядев обстановку, он иронически произнёс:

— Спокойно, друзья, не перережьте друг друга, а то мне ещё пол потом мыть после вашей кровищи.

— Апион, вы знакомы?! — изумился Кайус, продолжая держать острие глефы у шеи Нетопыря.

— Конечно, знакомы! Это Леон, мой старый друг. Леон, это мой ученик Кайус, Хранитель Анифара.

— Какой Леон?! — изумился Кайус. — Леон Турарий?!

— Это я, — ответил Нетопырь. — И я буду благодарен, если ты уберёшь от моей шеи своё оружие.

— Это невозможно! Леон Турарий погиб!

— Я тоже так думал, — ответил Апион, — пока гвардейцы не доставили на корабль раненную Йарду. Я увидел, что у неё простреляно крыло из магического пистолета, изобретённого Леоном, и понял, что Нетопырь использует его изобретения. Солдаты рассказали, что цитадель Нетопыря находится на Вороньей скале, вот я призвал своего фамильяра и полетел туда. Велико же было моё удивление, когда я узнал, что опаснейший преступник Нетопырь — никто иной, как мой старый друг Леон Турарий.

— Всё просто, — продолжил Леон. — Страны Триумвирата пригласили меня в качестве специалиста, военным требовались мои изобретения. В Латране я ещё не был. В Арканиэле всё прошло отлично. Здесь, в Деладоре, благодаря моим изобретениям гвардия отстояла город — и мы выиграли войну. Всё было бы великолепно, если бы не деладорские чиновники, а в особенности — мэр Вестмара, Сэм Трайдор. Эти чинуши настолько погрязли в воровстве и коррупции, что просто расхватали все средства, выделенные в городской бюджет для того, чтобы заплатить мне и моим людям за выполненные услуги, и мы остались с носом. Я поклялся, что справедливость восторжествует, и все виновные будут наказаны. Я собрал самых преданных своих людей и освободил селидорских пленников, после чего вручил им антигравитаторы, позволяющие победить законы тяготения — и мы стали Армией Возмездия.

Для себя же я разработал летательный аппарат, приводимый в действие мышечной силой рук. Согласно законом физики, с ним я не мог не только летать, но даже плавно парить, однако, в сочетании с антигравитатором данный аппарат позволил мне царствовать в небе. Я стал крылатым мстителем, гибелью с небес. После этого я пустил слухи о собственной смерти — и место мастера Леона Турария занял разбойник Нетопырь.

— Я и сам оказался в шоке, — вмешался Апион, — узнав, что поэт и величайший изобретатель Эрты возглавил шайку разбойников. Но с другой стороны, чего удивляться, я и сам когда-то был самым известным вором на своей родине.

— В Эрте все знают, что я был поэтом, — добавил Турарий. — Но не все знают, каковы были мои ранние стихи. Я воспевал разбойников, которые грабят богатых и помогают бедным, восстанавливая справедливость. Я сам ходил с ними, но потом стал более серьёзным человеком и вплотную занялся наукой. Здесь же я вспомнил свою молодость. Как видишь, Леон Турарий не так прост. Меня все знали только как рассеянного изобретателя, и никто не догадывался, что я способен организовать целую банду.

— А откуда пылающий красным огнём меч? — спросил Кайус. — Я читал, что только демоны могут зажигать мечи алым пламенем.

— В Эрте, моём родном мире, мой друг Ларратос посвятил меня в паладины и вручил меч из небесной стали, зажигаемый силой воли хозяина. Цвет этого огня зависит от характера владельца, но красные мечи бывают не только и демонов. Став врагом власти, врагом системы, я ступил на путь Хаоса — и отныне мой меч горит красным пламенем.

Хапуги, держащие всё, не только в Деладоре, но и во многих других странах — вот оно, истинное зло, не менее страшное, чем Гирт Гуабэр и все остальные братья Укбуфура. Нетопыря, самого страшного из разбойников Деладора, создал именно мэр Трайдор. Своими действиями он сам заточил нож, который его убьёт. Я отсылал ему предупреждения, что он умрёт, если не откажется от награбленного и не принесёт публичное покаяние. Пока он не внимал моим предупреждениям, так что сегодня придётся нанести ему публичный визит. Либо он покается при всём народе и раздаст награбленное жителям города, либо он получит по заслугам.

— Леон, Трайдор будет обязательно наказан. Только скажи мне, у тебя ли осколок клинка Хранителя?

— Нет. И никогда его у меня не было. Откуда ты вообще взял, что он может быть именно у меня?

— Это мне сообщил Трайдор.

— Ясно. Он сказал это тебе, чтобы заинтересовать тебя в уничтожении ненавистного ему Нетопыря. Он манипулировал тобой!

— Теперь всё становится на свои места. Сэм Трайдор должен быть наказан!

— У меня есть план, как мы можем это осуществить...

* * *

Утром Кайус и Апион вели связанного Леона по улицам Вестмара. Через некоторое время они привели его на площадь ратуши.

— Не может быть! Вы поймали Нетопыря! — обрадовался Трайдор, увидев идущих. — Только почему вы привели его ко мне живым?! Я требовал только мёртвого! Хотя, с другой стороны можно устроить казнь прямо сейчас...

— Да, казнь состоится прямо сейчас, — улыбнулся Нетопырь, легко развязывая верёвки, бывшие завязанными на фальшивые узлы. — Только казнят не меня, а мэра Трайдора.

— Что это значит?! — истерично взвизгнул мэр. — Гвардейцы! Огонь!

Солдаты принялись стрелять по Нетопырю, но Апион сделал пас руками, и незримый щит возник между главарём бандитов и стрелками. Болты и стрелы просто отскакивали от этого щита.

— Взгляни в глаза своей смерти, — произнёс Нетопырь, сняв лётные очки.

— Не может быть! Леон Турарий! — изумился мэр. — Я думал, ты мёртв!

— Я жив, и я переродился. А ты, Трайдор, мой духовный отец.

— Я ничего не понимаю!

— Именно ты создал Нетопыря, несущего возмездие!

— Как?!

— Напомнить?! Ты не заплатил за мои услуги по созданию фокусирующих пушек в городе. Ты оставил без оплаты труд многих достойных людей. А я более всего на свете ненавижу несправедливость!

— Какой-то юношеский максимализм, Леон — презрительно произнёс Трайдор. — Деньги — не главное в этой жизни, главное, что ты спас жителей города.

— Вы предали его, господин мэр, — произнёс один полковник, возглавляющий гвардейский отряд.

— И чёрт с ним, он не местный! — рявкнул мэр. — Полковник Торрез, прикажи своим людям расстрелять его.

— Я более вам не подчиняюсь, господин мэр, — ответил полковник Торрез, опуская арбалет. Остальные гвардейцы последовали его примеру. — Мастер Турарий спас наш город во время войны. Именно ему наша страна обязана своей целостностью и независимостью! Предавая его, вы предаёте наш город и нашу страну. Вы — предатель!

— Немедленно стреляй в него, ты, идиот! — истерично закричал мэр.

— Мэр Трайдор, — спокойно произнёс полковник Торрез. — Согласно директиве о правах народа я отстраняю вас от власти — и временно возглавляю правительство до следующего указа его величества, короля Оберона третьего Медвежье Сердце. Вы арестованы до проведения официального суда.

— Ты не смеешь! — причитал мэр, достав нож и побежав на полковника. — Это военный переворот!

— Стойте на месте, гражданин Трайдор, — подняв арбалет, потребовал полковник, — иначе я буду вынужден стрелять.

— Не посмеешь, дубина! Я хозяин в этом городе! — возмутился мэр и побежал на полковника. Тот махнул рукой, и градоначальника изрешетил дождь из обычных и арбалетных стрел.

— Гвардейцы, уберите тело, — приказал полковник.

Через некоторое время полковник произнёс:

— Я благодарю тебя, капитан Кайус Геллар, за помощь с восстановлением справедливости в нашем городе. С человеком, действительно стоящим за нападениями Нетопыря, покончено. Господин Турарий, я признаю, что вы уничтожили главных коррупционеров и воров, сидящих наверху в нашем городе, поэтому фактически вы действовали заодно с нашей системой правосудия. По закону я должен вас арестовать. Но я поступлю по справедливости. Все обвинения с вас снимаются. Можете быть свободны.

— Благодарю вас, полковник, — поклонился Турарий.

— Господин полковник, — сказал Кайус. — У мэра Трайдора где-то был осколок меча Хранителя.

— Я прекрасно понял, что вы имеете в виду, капитан, — ответил полковник. — Он лежал у мэра на столе. Скоро я его принесу.

Через некоторое время полковник Торрез, временный городской глава, принёс Кайусу осколок клинка Хранителя. Взяв осколок в руку, Кайус ощутил в нём великую магическую силу, такую же, как и в двух предыдущих осколках в Арканиэле и Хрустальном море.

— Благодарю господин полковник.

— Что ты собираешься делать дальше, Кайус? — спросил Леон Турарий.

— Для начала попрощаюсь с родителями. А потом направлюсь в Латран, где должен быть следующий осколок меча Хранителя.

— Я тоже направляюсь туда. Мои услуги изобретателя нужны в Латране. Хотя Гуабэр или его союзники туда не вторгались, жители Латрана воюют со змеелюдами, аборигенами континента.

— Значит, поплывём вместе. Но для начала надо вернуться в Арканиэль и отчитаться перед архимагом Элайей.

Глава 18

Вершитель грядёт

— Много эпох назад не существовало ничего, — начала утреннюю проповедь юная жрица Шикха из народа хармаларов, принадлежащего расе змеелюдов. — Был лишь Первородный Змей. И сотворил он Анифар наш мир, а затем создал Хакса и Хиксу, пару змей по образу и подобию своему, мужчину и женщину. Создал он и Обезьяну и других животных. И посадил Он в Изначальном Саду Древо Познания для змей. Змеи вкусили плод Древа Познания и стали ишшахарами. Но хитрая Обезьяна обманом достала плод Древа познания и стала человеком, двуногим теплокровным. Первородный Змей велел Хаксу изгнать Обезьяну из Изначального сада.

Шикха была высокой стройной змеелюдкой с бронзовой пятнистой кожей и была облаченна в оранжево-красную рясу.

— В то время как Хакс сражался с обезьяной, Хикса молилась Первородному Змею, — продолжила Шикха. — И повелел Первородный Змей, что мужчины будут сражаться, а женщины молиться во славу ему. И родили Хакс и Хикса много сыновей и дочерей, и стали сыновья воинами, а дочери жрицами. И разделились ишшахары на два народа: хармаларов-болотников и дабмаларов-пустынников. Но начали потомки Обезьяны войну с ишшахарами, и создал Первородный Змей ледяного змея Йормунганда по образу и подобию своему, и посадил в Изначальном Саду Древо жизни для лучших воинов, и вкусили те от него и стали Бессмертными.

И изгнало воинство ишшахаров потомков Обезьяны с континента Латран. Но хитры были те. Желая бессмертия, они обманом переманили на свою сторону часть ишшахаров, обещая бессмертие и им. Но покарал Йормунганд тех отступников. Но, желая бессмертия, потомки Обезьяны обратились ко злу, духам — и те научили их некромантии. И научили потомки Обезьяны некромантии отступников, и те уничтожили многих Бессмертных.

После речи юной жрицы присутствующие в храме змеелюды попадали на колени, молясь Первородному Змею.

— Великолепно, — шёпотом произнесла Ома, настоятельница храма Первородного Змея. — Всего неделю как тебе исполнилось двадцать три года, и я произвела тебя из послушниц в жрицы, и вот, ты уже великолепно читаешь проповеди.

Народ в храме продолжал стоять на коленях, читая молитвы своему божеству.

— Выйдем, сестра Шикха, — шепнула настоятельница.

— Как скажете, святая мать.

Шикха последовала за Омой во внутренний двор храма. Храм, как и все поселения хармаларов, располагался на болоте. Пели зелёные кулики. Солнца не было видно — над болотами, где небо обычно пасмурное, оно встречается довольно редко — но птиц не обмануть. Они знают, когда наступает утро, и когда вечер. Храм располагался на холме — и с него хорошо обозревался Лакхаш. небольшой городок. На окраинах паслись минозавры. По улицам меж хижин из тростника и деревянных лачуг ходили рабочие в замасленных комбинезонах. Квартал ремесленников, где располагался храм, был одним из самых бедных в городе, но сам храм смотрелся драгоценным кольцом среди гвоздей. Именно здесь, в нищем квартале болотного города, было идеальное укрытием для некромантов, которых власть и не думала искать. Пели кулики, лягушки и цикады — болото жило полноценной жизнью. Городок патрулировали солдаты в кожаных или старых кольчужных доспехах. В качестве оружия они использовали обычные дубинки.

— Тебе знакомы последние слухи? — спросила мать-настоятельница. — Приближается новая сила.

— Вы говоришь о Вершителе, святая мать? — поинтересовалась Шикха.

— Да, о нём. Раньше дабмалары почти не представляли угрозы нашему народу. Их княжества воевали между собой, и им было не до войны с нами, единым государством. Единственный вред нашей стране представляли разве что небольшие группы налётчиков, некромантов и пустынных пиратов. Но с приходом этого Вершителя все изменилось. За последний месяц его воины взяли два города.

— Ну и что? — пожала плечами Шикха. — Какое нам и нашему Храму дело до того, что происходит в стране дабмаларов?

— Беда в том, что эта страна уже объединена и превратилась в настоящую империю. И на сей раз Вершитель завоевал два наших города — Ашуран и Хишшир.

— Чего же так все боятся Вершителя? — спросил Шанкаршан.

— Потому как он страшнее самого страшного некроманта, сестра, — ответила настоятельница. — Его воины куда сильнее и опаснее. С некромантами хоть можно договориться, дав им возможность спокойно похищать тела с кладбища а с Вершителем — никогда! Этот деспот, похоже, поклоняется духам и ищет силы в Первозданной тьме. Он опасен не только для храма, но и для простых подданных, так как устроил настоящую охоту на ведьм. Его воины, мамлюки, сжигают на костре всех несогласных. Он страшнее не только некромантов, но и бандитов: Бандиты стригут с граждан деньги и оставляют в покое. А Вершитель лезет в душу. Его власть меняет подданных! И дети при нём вырастают какими-то тупыми куклами, готовыми вечно восхвалять его.

— Храм часто находился под враждебной властью, — уверенно сказала Шикха. — И боролся с её проявлениями, сохраняя у народа верность Первозданному Змею. А до нас он ещё не дошёл.

— Вот именно — ещё, — строго ответила Ома. — Раньше Вершитель вёл себя предсказуемо. Пришёл к власти в Харросе, установил там новый порядок, а потом каждый год захватывал по одному городу дабмаларов. А тут — войско объединённой империи дабмаларов пошло атакой на наши земли. Вершитель укрепляет свои позиции! Я боюсь за будущее нашего Храма, нашего города...

— Но и у нас — единое государство, — ответила Шикха. — Думаю, до нашего города дело не дойдёт. Святая мать, а почему его называют Вершителем?

— Он утверждает, что вершит правосудие, которое несёт мир. Там где он властвует, нет войн и междоусобиц. Но лучше война, чем такой мир. Его символ — рука, сжимающая меч.

Вершитель не только силён, но и хитёр. Когда его воины брали Ашуран, городская стража сама открыла им врата. Почему же? Да потому, что среди защитников города затесался шпион. Во всех оставшихся городах хармаларов мигом перебили всех привратников неясного происхождения — и запретили всем остальным стражникам приближаться к вратам. Но при штурме Хишшира Вершитель поступил проще: его люди банально подкупили привратников — и ситуация повторилась.

— Святая мать! Святая мать! — во внутренний двор вбежала взволнованная жрица.

— Успокойся, Каршана, — ответила Ома. — Что случилось?

— Вам лучше это видеть.

Жрицы прошли к главному входу. Там виднелась надпись, сделанная золотистой краской:

— Скоро Вершитель придёт по ваши души.

— Ах так! — подбородок Омы нервно дрогнул. — У нашего народ есть одно действенное оружие против него. Вершитель пожалеет, когда встретится с болотным змеем Йормунгандом, богом нашего народа, слугой Первородного Змея!

Глава 19

Латран

В башню архимага Элайи вошли Кайус, Апион и Леон Турарий. В воздухе левитировал Хултук. Сам же Элайа сидел за столом и работал с какими-то документами.

— Не может быть! — ахнул архимаг, отвлёкшись на вошедших. — Я думал, ты умер, мастер Турарий!

— Так многие думали, — ответил он. — Но я затаился в тени — и вот теперь я вернулся.

— Докладывай, капитан Геллар, — приказал архимаг.

— Третий осколок клинка хранителя у меня, мессир архимаг, — произнёс Кайус, продемонстрировав артефакт. — Я отнесу его к себе домой. А теперь я собираюсь отправиться в Латран, дабы найти там четвёртый осколок.

— Я направлюсь вместе с Хранителем, — произнёс Леон. — Мои услуги нужны в Латране.

— Где именно находится осколок неизвестно, — произнёс архимаг Элайа. — Никто из колонистов ничего не слышал о нём. Вполне вероятно, что осколок находится в лапах ишшахаров аки змеелюдов, аборигенов Латрана.

— Нет смысла идти на контакт с ними, — вставил своё слово Леон. — Я уже сталкивался с ними. Змеелюды — дикари, а точнее даже — полуразумные животные.

— Не стоит их недооценивать, — ответил Элайа. — Змеелюды — настоящая разумная раса. Пускай их цивилизация и находятся на уровне древности, их интеллект вполне сопоставим с человеческим. А согласно одной гипотезе, до магической катастрофы они были куда более здоровой и совершенной расой, чем сейчас.

— Выходит, нам требуется контакт с аборигенами, — констатировал Апион.

— В точку, — кивнул Элайа.

— А если нужен контакт, то требуется и моя помощь, — произнёс внезапно влетевший Хултук.

Был сформирован новый отряд для путешествия в Латран: Кайус, Апион, Леон и Хултук. Если не считать капитана Альбатроса и его команды, конечно.

* * *

Раскаты вечернего грома озаряли небеса северного побережья Латрана. Атмосфера этого латранского региона была примечательна постоянными грозами, зарождавшимися в тёмной атмосфере, возможно, приобретшей свои особенности в результате магической катастрофы. И если в Деладоре, расположенном в северном полушарии царила поздняя осень, то здесь — наоборот, подходила к концу весна, готовясь передать эстафету лету. Посёлок Новый Рейтон, расположенный на берегу, живописно освещался вспышками молний. Латран когда-то был колонией Деладора, но пять веков назад обрёл независимость, хотя и не получил столицу — так, несколько штатов, каждый из которого по сути был отдельным государством. Штаты занимали довольно маленькие территории, поэтому между людьми и аборигенами почти не было вооружённых столкновений. Среди населения попадались беженцы из Селидора и Аммайнии и их потомки, и даже арканиэльские маги, разочарованные в жизни среди себе подобных. Но подавляющее большинство населения всё же составляли потомки выходцев из Деладора.

Вскоре молния озарила корабль, плывущий с севера. Это было судно Сулеймана по прозвищу Альбатрос, "Морской тигр". Из двухэтажного кирпичного домика вышел высокий светловолосый человек, мэр посёлка, а с корабля, приставшего к берегу — трое — блондин чуть выше среднего роста, худощавый высокий человек с серыми волосами и здоровяк с длинными чёрными волосами. За ними по воздуху вылетело существо, похожее на осьминога.

— Что вам нужно, дорогие гости колонии? — спросил мэр.

— Мы — посланники арканиэльской вольной республики, — представился блондин. — Я — архимаг Апион Грант, а это — мой ученик Кайус Геллар, капитан арканиэльской армии. А это — мастер Леон Турарий. Мы прилетели по прямому приказу самого архимага Элайи.

— Что же посланникам мессира архимага угодно в нашем скромном посёлке?

— Во-первых, мы ищем осколок меча Хранителя, древнюю реликвию, необходимую чтобы остановить Гирта Гуабэра, — сообщил Апион.

— Ничего не слышал о нём, и вряд ли кто в посёлке вообще слышал, — сказал мэр.

— Что же, я так и думал, — прокомментировал Кайус.

— Также я пришёл предложить свои услуги изобретателя, — сообщил Леон. Я могу сконструировать фокусирующие пушки, которые можно установить в дозорные башни. Это в несколько раз усилит нашу оборонную мощь.

— Весьма кстати, — ответил мэр. — В Новом Рейтоне, как и по всему Латрану уже много лет пропадают поселенцы. Я считаю, что в этом могут быть замешаны змеелюды, поэтому установка этих ваших пушек сильно облегчит нашу жизнь.

— А часто пропадают поселенцы? — спросил Апион.

— Несколько человек в год. В основном гражданские, неспособные за себя постоять. Но вот лет двадцать пять назад вообще был убит и похищен капитан континентальных войск. Причём боевой маг, бывший арканиэлец.

— Как они это сделали? — изумился Кайус

— Пойдёмте в мою приёмную, господа — произнёс градоначальник. — Я покажу вам один кристалл.

Когда представителя отряда вошли и сели, мэр активировал голографический кристалл, разработанный магами Арканиэля. Кристалл показал в воздухе следующую картину: капитан континентальных войск, высокий мужчина с небольшой бородкой патрулировал с магическим жезлом наперевес местность вокруг посёлка. Внезапно за его спиной показалась непонятная тень. Капитан оглянулся, но его уже пробила стрела. Арбалетная стрела. Некий трос, на который она была натянута, потащил его обратно.

— Неизвестные убили капитана Йара Нури, — произнёс мэр, — и утащили его тело в неизвестном направлении.

— Жалко капитана, — произнёс Апион, — как и многих других поселенцев, похищенных аборигенами. Если вы не знаете ничего про осколок клинка Хранителя, то надо будет выйти на контакт с ними. Мы всё равно собирались это сделать.

* * *

В то время, как Леон занялся разработкой фокусирующих пушек, а Кайус принялся изучать местность посёлка, Апион в сопровождении Хултука и своего фамильяра, летающей пантеры Марты отправился на поиски аборигена, которого можно захватить в плен. Он полетел исследовать ближайшие места, где могли сидеть в засадах аборигены.

Через три часа Апион вернулся и держал в руках целую связку костей:

— Ни за что не догадаетесь, где я был, — произнёс он. — В ста километрах к югу я нашёл руины одного из местных городов. Они разрушены и заросли лесами, и, похоже, из поселенцев так далеко никто не заглядывал.

— Значит, змеелюды настолько развиты, что у них были большие города?! — изумился Леон.

— Были, — кивнул головой Апион. — Но их больше нет. Они вымерли: я ни нашёл в городе ни одного живого.

— Отчего же они могли погибнуть? — спросил мэр.

— Думаю, от магической катастрофы. Судя по облику руин, они дожили примерно до того же уровня, что и человеческая цивилизация нашей родной Эрты, а потом хаотическая катастрофа уничтожила их цивилизацию. А может, их погубила и другая беда.

— Змеелюды редко в открытую нападают на наши поселения, — задумчиво произнёс мэр. — Я даже толком не знаю, как они выглядят.

— Их облик можно реконструировать с помощью магии, имея их кости, — произнёс Апион.

* * *

Через некоторое время заклинание Апиона, просканировав сущность костей, реконструировало облик аборигенов. Четыре змеелюда — существа с чешуйчатой кожей, двумя руками и ногами. Повыше людей, со здоровенными клыками и когтями, один жёлтый, второй зелёный и двое пятнистых.

— Такие же, как и змеелюды Эрты, — задумчиво произнёс Леон.

— Да, такие же, — ответил Апион. — Только, похоже, они обладали более развитой цивилизацией. Только это, похоже, какие-то элитные особи, усиленные паленгенезией. Они более живучи и выносливы, чем змеелюды Эрты.

— Значит, они представляют собой очень опасных противников, — констатировал Кайус.

— Эти существа были расквартированы недалеко от посёлка — произнёс мэр. — Они должны быть где-то рядом. Необходимо отправиться в другие стороны, где вы ещё не были.

Апион и Кайус в сопровождении Хултука принялись исследовать местность вокруг поселения, в то время, как Леон остался в лагере. Пройдя несколько лиг к югу, они вышли к болотам.

— Вполне возможно, что аборигены обитают тут, — произнёс Апион. — Болота — излюбленное место обитания всяких рептилий, так что наши змеелюды могут жить тут, в местности, непригодной для существования людей.

Они шли два часа. И внезапно они увидели на болотах целый город, населённый змеелюдами. Город был окружён вполне обычной белой крепостной стеной из каменных блоков, только она вся была расписана змеями, и благодаря влажному тёплому климату оказалась покрыта толстым слоем моха. В самом центре поселения виднелось пирамидальное здание храма, построенное из тех же самых каменных блоков. Впрочем, храмов в городе оказалось много. Патрулировали город стражники в кожаных и кольчужных доспехах. Судя по этим доспехам и низким домам, они находились на уровне развития, соответствующем древности.

— Вот это да, Кайус, — произнёс Апион. — Мы нашли развитую цивилизацию змеелюдов! Они куда больше, чем полуразумные животные.

— Это ещё что, Апион. Судя по всему, эта цивилизация когда-то была на уровне вашей Эрты. Похоже, их цивилизация пострадала от магической катастрофы.

* * *

Кайус и Апион шли по городу: местное население их побаивалось, но атаковать не решалось: похоже, среди змеелюдов ходили слухи, что люди — очень опасные противники. А может быть, они просто знают, что между людьми и ишшахарами нет войны, а значит, есть некое подобие мира.

Среди аборигенов города они выискивали того, с кем можно было бы пойти на контакт.

И кажется, они его нашли — им оказалась высокая и худощавая девушка, судя по лицу (если их возраст соответствует возрасту людей) лет двадцати с небольшим, обладающая из всех жителей города наиболее любопытным и живым взглядом.

— Весёлая и жизнерадостная, — произнёс Апион. — Такая легко пойдёт на контакт.

Кайус и Апион пошли по направлению к змеелюдке.

* * *

Шикха шла домой из храма. Неожиданно перед ней возникло две странные бледные низкие и худощавые фигуры. Теплокровные! Люди, потомки Первородной Обезьяны. Оба существа обладали какими-то неестественно-благородными взглядами и странными чистыми фигурами. И от них веяло миром и спокойствием. Значит, атаковать не будут.

Над головами теплокровных летело странное существо, похожее на осьминога. Оно подлетело к Шикхе и дотронулось щупальцами до её головы. Жрица не испугалась, а осталась стоять, словно зачарованная. Она закрыла глаза, и ощутила, что летающее существо постигает её, её знания о мире и родной язык. После этого существо слезло с головы Шикхи и перелетело на голову одному из теплокровных, а где-то через минуту — другому. Шикха же продолжала стоять, к собственному удивлению — вполне спокойно.

— Меня зовут Апион, а это — Кайус, — представился один из теплокровных на чистом языке хармаларов. Похоже, летающая тварь, познав язык, каким-то образом прописала его в головах теплокровных.

— Шикха, — представилась девушка. Я знал, что мы сможем общаться с теплокровными! Пойдёмте ко мне домой. — Там пообщаемся.

Шикха привела двух чужаков домой, и они уселись за стол ужинать.

— Вкусите же пищу хармаларов, чужаки.

— Как понимаю, хармалары — название вашей расы?

— Нет. Мы называем себя ишшахарами. Хармалары — наш народ, народ болот. Дабмалары принадлежат к нашей расе, но они — другой народ, хотя у нас и похожие языки. Они — народ пустынь, и между нами никогда не было мира. Но я верю и надеюсь, что когда-нибудь он будет.

— Понятно, — сказал Кайус. — Одна раса, два народа, народ болотников и народ пустынников.

— Я вижу, Шикха, тебя что-то сильно беспокоит, — произнёс Апион.

— Вершитель. Он завоевал множество городов, объединив города-государства Дабмаларов в единую страну. А скоро захватит и наш город.

* * *

Кайус и Апион анализировали различные слухи, все те обрывки информации о Вершителе и его воителях, что поведала Шикха. Вершитель был силой. Великой силой. Даже величайшей во всём Латране. Армия хармаларов в принципе может дать ему отпор, но в последние годы она сильно дезорганизована.

Про его воителей рассказывали, что их практически невозможно убить. Что при штурме города Фадран один воин, сражаясь за какой-то квартал, уложил целую сотню ополченцев. Их боялись все болотные люди. Впрочем, боялись их и жители империи Вершителя. Боялись мамлюков и восхищались ими — до истового фанатизма. Они и сами были фанатиками, их преданность Духам, порождениям Тьмы, поддерживали капелланши — жрицы, служащие Вершителю.

Сам же Вершитель был тёмной лошадкой: о его прошлом имелись лишь самые обрывочные сведения. Рассказывают, что он — могущественный маг — и наследник саркаров, древних бессмертных императоров, правящих единым Латраном в старые времена, до катастрофы. Саркарам когда-то прислуживали Бессмертные — выносливые воины, которые, согласно религии вкусили плоды Древа Жизни, а согласно мнению еретиков были созданные искусственным путём (Апион и Кайус переглянулись при этих словах, речь, очевидно шла о паленгенезии — а те кости, что они обнаружили, принадлежали именно Бессмертным). Согласно легенде, после смерти последнего саркара четыре оставшихся Бессмертных заснули вечным сном до тех пор, пока не придёт его потомок. Будучи наследником саркаров, Вершитель, сумел зайти в древний храм в городе Харросе и пробудить их. Пробудив Бессмертных, он организовал собственную армию, поставив их офицерами — и свершил в родном городе военный переворот. Вершитель стал диктатором. Став главой города-государства, и назначив своих офицеров генералами Воинства Вершителя, он принялся строить новый порядок. Наиболее влиятельные сторонники старой власти и жрицы Первородного Змея были казнены на дворцовой площади. Наименее влиятельным Вершитель позволил покинуть город. Первым делом он провозгласил культ Духов, вторым — культ собственной личности. После этого объявил курс на военное производство — и заставил большую часть населения вкалывать в кузницах и литейных по двенадцать часов в сутки, изготовляя доспехи и мечи. После этого было организована армия названная воинством Вершителя.

— Похоже, они организованы не хуже, чем армии нашего альянса, — сказал Апион.

— Стойте! — крикнула Шикха. — Если у вас есть целый альянс, то что вам стоит остановить войска Вершителя?

— Здесь, в Латране, нас мало, — ответил Апион, — и у нас мало оружия. Если привести из Арканиэля хотя бы один отряд боевых магов, мы отбили бы город. Но пока распишешь ситуацию и получишь разрешение, город падёт. Мы ничего не сможем сделать.

— Зато мы можем, — сказала Шикха. — Пускай наша армия не так хорошо организована, но ещё со времён империи у нашего народа есть защитник. Йормунганд — древний бог нашего народа, заснувший в главном храме в Такшаке, в столице нашего государства. Если его разбудить, он защитит нас!

— Хорошо. А параллельно можно наблюдать за вторжением сил неприятеля с помощью магии. Сейчас я наложу на территорию заклятие обсервации. А через голографический кристалл мы сможем увидеть, что происходит.

Глава 20

Хранитель и Вершитель

Кайус, Апион и Шикха летели на восток, к городу Такшак, столице государства хармаларов. Кайус и Шикха летели на спине Йарды, а Апион — на своём фамильяре, Марте. Через несколько часов они добрались до Такшака. Кайус оглядел его: город принципиально не отличался от Локхаша — те же белые стены, расписанные змеями, такие же хижины и лачуги. Пирамидальный храм из белых каменных блоков оказался по форме таким же, как и в Локхаже, только он был в два раза выше.

Летучие звери приземлились у расписанной змеями дверями храма. Герои вошли внутрь. Там, возле алтаря в виде раскрытой змеиной пасти с клыками-свечами стояла пятнистая жрица ишшахаров в оранжево-золотой мантии.

— Благословен будет Йормунганд, святая мать, — поклонилась Шикха, и Апион с Кайусом последовали его примеру.

— И ты благословена будешь, — ответила жрица традиционным приветствием. — Я — Маджуса, матриарх этого храма. Зачем же, сестра, ты привала сюда теплокровных?

— Это — наши союзники, — ответила Шикха.

— Я -хранитель Анифара, — произнёс Кайус, — и я ищу осколок меча Хранителя. Нет ли его в храме, святая мать.

— Такого осколка никогда не было в нашем храме.

— Очень жаль. Я думаю, что он помог бы нам отбить Локхаш.

— Как это — отбить! — жрица вытаращила свои немигающие глаза.

— Город Локхаш подвергнется нападению воинств того, кто называет себя Вершителем. Мы должны разбудить Йормунганда чтобы остановить его.

— Вершитель уже добрался до Локхаша? — изумилась жрица. — Я вам не верю!

— Смотрите сами, святая мать, — сказал Апион, достав кристалл и поставив его у алтаря. В воздухе перед алтарём появилась объёмная картинка. Кайус, Шикха и матриарх собрались возле алтаря. Вовремя Апион активировал кристалл, так как вторжение вторжением воинов Вершителя в Локхаш уже началось.

Сотни змеелюдов, закованные с ног до головы в жёлтые стальные доспехи, разработанные для пустынной местности, приближались к вратам города. Их уже ожидали воины у врат. Они маршировали и кричали строевую песню:

Воины Вершителя справляются с врагами

И сносят аванпосты на своём пути.

Раздавим неприятеля стальными сапогами!

Трепещет он от страха: не сможет он уйти.

— Воины Вершителя, — громогласно произнёс змеелюд, патрулирующий городские врата. — Я — посланец князя Аруха. — Вы вторгаетесь на нашу территорию. Поворачивайте обратно, иначе вы столкнётесь с гневом его армии.

— Посланец Наруха, приветствую тебя, — от толпы отделился довольно высокий змеелюд, жестом приказав своему войску остановиться и замолчать. — Я генерал Умар, и я несу воля Вершителя, владыки этого мира, покорившего все земли дабмаларов и дающего народу благо. Пока ваши намерения лишены враждебности, мои также её лишены. Откройте ворота и пропустите моих воителей, и, клянусь офицерской честью, наши войска не устроят боя. Князь сохранит свою власть над городом: после того, как он признает власть Вершителя, Вершитель признает его своим наместником, а мой отряд будет расквартирован в вашем городе, который присоединится к великой империи Вершителя.

— Сколько вас в отряде? — спросил посол герцога.

— Тысяча бойцов, — ответил генерал.

— А нас — пять тысяч защитников города.

— Пять тысяч новобранцев в кожаных и наспех заклёпанных кольчужных доспехах с дубинками. А нас — целая тысяча профессионалов в стальных доспехах и с оружием, зачарованным самим Вершителем. Бой — наша стихия, мы родились и закалились в бою! Никто не владеет оружием так, как мы! Последний шанс, посланник! Откройте городские ворота, и мы не тронём герцога и защитников города.

— Вам нас не запугать, — ответил посланник! — и добровольно мы ни за что не откроем ворота перед врагами! Лучники, огонь!

И лучники из башен Локхаша принялись обстреливать захватчиков города. Однако, их стрелы совершенно не пробивали жёлтые латные доспехи мамлюков. На врата взошли несколько городских стражей с вёдрами и принялись поливать врагов горящей смолой. Мамлюки отреагировали мгновенно: они отстегнули свои щиты, которые, оказалось, были зафиксированы на металлических держателях и подняли их навстречу летящей смоле. Похоже, эти щиты были сделаны из особого металла, устойчивого к термическому воздействию.

— Почему эти щиты зафиксированы на держателях? — спросил Кайус.

— Смотри сам, — ответила Шикха. Присмотревшись, люди заметили, что на спине каждого атакующего были закреплены компактный арбалет и композитный лук. С небывалой для своей комплекции лёгкостью ряд воинов, стоявший за поднявшими щит, выхватил луки и принялся стрелять по стрелкам из башен и солдатам, льющим горящую смолу. Мигом те попадали за врата. После этого первый ряд мамлюков также молниеносно выхватил арбалеты и закрепил щиты за спиной.

— Зачем же арбалеты?! — изумился Кайус. — Среди защитников нет латников, чьи доспехи пробиваются арбалетными болтами. А лук натягивается куда быстрее!

Вскоре он увидел своими глазами, зачем всё это нужно. Мамлюки прикрутили к своим арбалетам катушки и выстрелили в направлении врат. Оказалось, арбалеты были совмещены с механизмом, включающим "кошку" и верёвку. Включив что-то в этом механизме, мамлюки взмыли ввысь, на врата.

— Кто же разработал такую технику? — не без восхищения спросил Кайус.

— Сам Вершитель, — ответила Шикха. — Он лично разработал всю броню и вооружение и сам зачаровывал боевые топоры.

Кайус внимательно осмотрел нападающих: у них не было разделения на лучников, арбалетчиков или бойцов ближнего боя. Все — качественно обученные универсальные солдаты. Вершитель, каким бы жестоким диктатором он не был, достоин уважения.

Воины Вершителя, оказавшиеся на верху врат, пустили в бой свои топоры. Они с точностью, отточенной месяцами и годами, рубили и давили ими своих врагов. Одного топор мамлюка ударил обухом по лицу, после чего зубы полетели по поверхности врат, а сам пехотинец упал в город. Другому мамлюк вогнал голову почти по глаза в плечи, а третьего разрубил пополам. Остальные нападающие также успешно справлялись с другими стражниками. Вскоре территория была очищена. Трое нападавших повернули лебёдку, и с резким ударом поднялись врата. Жёлтая волна воинов Вершителя захлестнула город, сметая всё на своём пути — и они прошлись по трупам, действительно, давя неприятелей стальными сапогами.

В самом городе результаты битвы были вполне предсказуемы: войска Вершителя одерживали победу за победой — не числом, а уменьем, силой, и великолепными оружием и доспехами. Генерал Умар посылал к князю своих эмиссаров с требованием сдаться. Теперь уже требования были не такими гуманными: генерал уже не предлагал князю сохранить власть — ему обещали лишь сохранение свободы в случае сдачи на милость победителям. Это предложение князь отверг. Но чем ближе подходили мамлюки к дворцу, тем более суровые требования выдвигал генерал: на следующий раз эмиссар не обещал свободу, а обещал лишь сохранение жизни князя. А когда стражники стояли у замка, и генерал выступил собственнолично, он обещал Аруху лишь быструю и безболезненную смерть в случае сдачи. Но тот, естественно, отказал.

Замок был мигом взят, вскоре последние оставшиеся защитники оказались перебиты. Объединённое воинство городских стражей и банд всех кварталов было разбито наголову. Нападавшие от силы из тысячи потеряли два-три десятка воинов. Элита, что ни говори.

Вскоре в городе было организованно некое подобие порядка. Бои закончились, и на улицы вышли сотни зевак. Войска Вершителя расквартировались в бывших частях городской стражи и в спешном порядке похоронили в братских могилах трупы стражников. На дворцовой площади из жёлтых солдат выделился палач. Он привязал пленного князя к плахе и принялся, на глазах у толпы методично отрубать ему по кусочку от конечности. Князь орал и выл, и желал отрубиться от болевого шока. Но нет — палач сделал ему особый укол, позволяющий не терять сознание от боли.

— Говорят, вещества, поддерживающие казнимого в сознании, разработал Вершитель, — произнесла Шикха.

Палач истязал князя на протяжении получаса под радостные крики и улюлюканье толпы, в том числе и вчерашних сторонников князя. Наконец, когда всем поднадоело, он резким движением снёс ему голову.

— Вот, — произнесла Шикха. — Вершитель — это однозначное зло. Его нужно ликвидировать.

— Нам действительно придётся пробуждать Йормунганда для защиты столицы и вообще страны, — задумчиво произнесла матриарх.

— Правильно, — ответил Кайус. — А мы в это время отправим сообщение в Арканиэль и потребуем отряд боевых магов. Жёлтые солдаты ничего не смогут противопоставить магам. Мы снесём подчистую дворец Вершителя и установим нашу власть, несущую идеалы демократии.

— Кайус, не надо идти на столь радикальные меры, — сказал ему Апион. — Наша цель — не весь город. Думаю, нам годится лишь Вершитель, потому как вполне вероятно, что именно у него находится следующий осколок меча. В то же самое время все созданные им механизмы управления лучше сохранить нетронутыми — можно использовать их же для ведения собственной политики и возродить храмы Первородного Змея.

— Точечный удар по Вершителю, — задумался Кайус. — Для этого надо пробраться через город к его дворцу. Как же это сделать?

— Пленного может доставить солдат Вершителя, — ответила Шикха. — Или капелланша.

— Господа союзники, — произнесла матриарх. — Мне бы тоже хотелось найти воина Вершителя или капелланшу.

— Зачем же?

— Для того, чтобы пробудить Йормунганда от векового сна, необходимо принести в жертву его врага. Солдат из воинства Вершителя, а тем более жрица была бы идеальным вариантом.

— Думаю, что я смогу отыскать кого-нибудь из них, — сказал Апион.

* * *

Буквально через четверть часа Апион Грант ворвался в храм, затолкнув туда связанную по рукам и ногам жрицу духов, которая была скорее жрицей Вершителя.

— Откуда она тут?! — крикнули хором Шикха и Маджуса.

— Он а была со шпионом, находившимся недалеко от города.

— Как же ты их нашёл так быстро?!

— Продвинутое заклятие поиска. Я же один из сильнейших магов во всём Универсуме. План таков: мы снимаем переодеваем в её одежду Шикху, та, под конвоем которого она поведёт одного во дворец самозваного Вершителя. А великая матриарх приносит врага в жертву — и пробуждает Йормунганда для защиты страны.

* * *

Поначалу Апион и Кайус подумали, что будет странно, если одинокая жрица конвоирует пленного мужчину, но поняли, что люди выглядят слобее ишшахаров, а ишшахарам сложно на глаз определить пол человека. Они решили, что во дворец Вершителя проникнет именно Апион, поскольку он способен становиться невидимым, уходя в Тень Абсолюта. К несчастью, Апиона срочно вызвали на Ситтарас, поэтому Кайусу пришлось действовать одному. Шикха нацепила рясу капелланши, после они с Кайусом на спине Йарды долетели до Харроса. Шикха связала Кайуса и под видом пленника повела его по столице.

Городская стена и храм столицы пустынников выглядели примерно так же, как и в городах болотников, только моха на них не было. Ступив в город, бывший охотник на магов не поверил своим глазам: чистота, порядок, не то, что грязные города хармаларов. Вершитель ввёл в своей империи обязательную гигиену. Но также Кайуса удивили и сами здания: они были похожи на дома Деладора и Арканиэля. Чуть ли не на каждом шагу попадались памятники Вершителю и его генералам. И пропагандистские плакаты: "Защитим нашу Родину" — с тремя дружными воителями и с великаном-Вершителем, стоящим за ними, "Спасибо Вершителю за наше счастливое детство". — Диктатор держал на руках довольного ребёнка и плакат "Ликвидируем безграмотность", где Вершитель протягивал книгу радостному кузнецу.

Кайус никогда с таким не сталкивался. Это же чистой воды проявления тоталитаризма, которого он никак не ожидал от столь не развитого народа! Конечно, в древности, как и в любой исторический период, имелись правители с диктаторскими замашками. Но тоталитаризм был невозможен в связи с неразвитыми техническими возможностями государства и откровенно слабой магией. Шикха провела Кайуса в центр города, в дворцовую зону... Вскоре они оказались у входа во дворец Вершителя.

— Кто это, сестра? — спросил офицер, дежуривший у врат дворцовой зоны.

— Поймала врага народа. Один из солдат армии теплокровных, — сказала Шикха, показав Кайуса в наручниках. Офицер кивнул, мол, проходи, и открыл врата.

Кайус с Шикхой прошли внутрь и врата закрылись. Они оказались во внешнем дворе резиденции Вершителя, где патрулировало несколько воинов. Кайус, используя заклинание, выученное у Апиона, порвал свои наручники.

Сделав это, он встретился с изумлёнными взглядами солдат. Те не успели удивиться, как он уложил обоих усыпляющим заклятием — опять же школа Апиона. Заснули, как убитые. Обыскав одного из врагов, он нашёл трос и приделал его к арбалетной стреле-"кошке". Закинув "кошку" в окно дворца, он с ловкостью акробата полез по тросу. Вот они, коридоры дворца Вершителя! По пути Кайусу попадались дворцовые охранники, но он их спокойно усыплял магией.

Далее Кайус дошёл до винтовой лестницы, ведущей на самую высокую башню. Вне всякого сомнения, резиденция самого Вершителя. Он сел на окно, выглядывающее во внутренний двор, и, метко прицелившись, бесшумно кинул "кошку" в окно самой башни: если он откроет дверь в башне, Вершитель его заметит. Кайус полез по канату и через некоторое время оказался на самой вершине. Да, тронный зал диктатора и демонопоклонника. А вот и он! Рост не такой уж и большой для змеелюдов, золотая маска — и золотые доспехи с наплечниками, увенчанными подобием лезвий мечей — и два здоровенных топора, висящих на бёдрах. Вне всякого сомнения, он, Вершитель, кровавый тиран, гроза всех змеелюдов Латрана. Стоит спиной к Кайусу и смотрит на карту острова. Кайус ощутил его импульсы: желание власти, желание покорять и подчинять. И сильное магическое начало.

Вот тебе! — Кайус наложил на врага усыпляющее заклинание. Однако... Ничего не случилось! На него, оказалось, не действует усыпляющая магия! Объяснение может быть только одно: у него слишком развит мозг. Остаётся убить его. Кайус выхватил меч и прыгнул к Вершителю со спины, чтобы снести ему голову. Но внезапно Вершитель обернулся — и резким ударом топора ударил человека в грудную клетку, сломав ему несколько рёбер. Кайус отлетел до стены башни, выбив несколько кирпичей и чуть не получив сотрясение мозга. Кайус заметил, что над ним нависла фигура врага с двумя лезвиями топора, занесёнными для удара. Он резко, насколько мог, встал и выставил меч, удерживая удар. Кайус напряг все свои силы и откинул Вершителя назад. Тот вновь побежал на человека, но он уже более уверенно парировал два выпада жестокого диктатора.

Хранитель и Вершитель молча уставились друг на друга с ненавистью. Человек осмотрел своего врага: несмотря на золотой шлем-маску, покрывающий всё лицо, было очевидно, что его лицо пышет злобой:

— И куда же ты лезешь не в своё дело, маг?! — произнёс он на чистейшем аллайском языке.

— Вы говорите по-аллайски? — изумился Кайус. — Человек?!

— А кто же ещё? — спокойнее и с некой укоризной произнёс Вершитель и снял маску. Под ней находилось уже немолодое бородатое лицо с синими глазами.

— Но как такое возможно? Как человек может править змеелюдами?

— Очень просто. Рост у меня высокий, а под маской моего лица не видно. Моя жизнь тут не была лёгкой. Я оказался здесь в качестве раба, похищенного из посёлка. Кстати, я до сих пор не представился. Йар Нури, капитан континентальных войск.

Вскоре в окно по тросу, пущенному Кайусом, взобралась и Шикха.

— А я капитан Кайус Геллар, Хранитель Анифара. Постойте, Йар, вас же убили! Я сам видел с помощью заклинания, где вас поразила арбалетная стрела. Стрела рабовладельца...

— Ты же сам знаешь, Кайус, что мага убить не так уж легко. Ну, пробили мою грудь — но силы магии уничтожили стрелу и оживили меня.

— Как же вы пришли к власти?

— Поначалу я был рабом, даже не знающим языка. За полгода я более-менее овладел им и сумел сбежать. Я зашёл в старый храм в Харросе и обнаружил лежащих в анабиозе четырёх Бессмертных, стражников старых императоров. Я назначил Бессмертных своей гвардией, совершил военный переворот и принял имя Вершитель.

— Почему вы назвали себя Вершителем?

— Потому как существуют древние легенды, что Вершитель покончит с мировым злом и объединит народы Латрана. Я назвался этим именем, чтобы сплотить змеелюдов вокруг себя. Но, похоже, ты тоже собирался свершить военный переворот. Зачем тебе потребовалось меня убивать?

— Я хотел вместе со своим напарником Апионом Грантом возглавить государство. Мы планировали покончить с вашим тоталитаризмом и установить здесь демократический строй.

— Здесь?! Демократический строй?! — Йар искренне расхохотался. — Это в принципе невозможно! Какая может быть демократия в полупервобытном обществе?! Какое может быть народовластие с таким народом?! С дикарями, как и с детьми, надо быть построже. Только строгий режим позволяет из хаотической группы создать чёткую структуру!

— Да, народ тут большей частью таков. Но надо его просвещать — с ростом уровня образованности повышается и нравственный уровень — и строй постепенно может смягчаться.

— Я этим и занимаюсь. Я устроил ликвидацию безграмотности — и моя империя обросла сетью средних школ. Через некоторое время режим можно будет и немножко смягчить.

— Почему вы боролись против поклонения Первородному Змею и Йормунганду, а начали насаждать поклонение Духам? Почему вы, маг, за силы тьмы?

— Это не силы тьмы, — ответил Йар. — Духи — исконные боги Анифара. Они также известны как Хранители. Кому как не тебе, Хранитель Анифара, знать это. Я общался с ними и знаю многое о прошлом Латрана.

— Отлично, Йар, — улыбнулся Кайус. — Теперь всё ясно. Кроме одного. — Если вы общались с духами Анифара, и я предположу, что вы знаете, где находится реликвия — осколок клинка Хранителя. А учитывая, что вы бывали в древних храмах, я рискну предположить, что он имеется у вас.

— Конечно, имеется, — улыбнулся Йар, доставая осколок из-за пазухи. — Он находился в древнем храма Харроса и я использовал его для концентрации сил природы.

— Отлично, — произнёс Кайус. — Почти все осколки собраны — пора возвращаться в Арканиэль. Я думал вас убить, а оказалось — вы на нашей стороне. Всё закончилось хорошо, если не считать...

— Если не считать чего? — спросил Йар.

— Йормунганд. Жрицы в Такшаке проводят ритуальное убийство, чтобы разбудить своего древнего бога — и защитить свою страну от вторжения ваших воинств.

— Только не это! — улыбка тут же слетела с лица Йара. — Йормунганд! Это же древний демон!

— Неужели?!

— Этот морозный змей был питомцем восставшего бога Карерона, который предал своих собратьев и стал демоном.

— Разве Йормунганд не был питомцем Первородного Змея?!

— Был. Карерон и есть Первородный Змей, это одно из его прозвищ, одна из его ипостасей. Что же до Йормунганда. Карерон — древний демон! И Йормунганд тоже.

— Не может быть! — ахнула Шикха.

— Сила Йормунганда не так велика, как у его хозяина, — продолжал Йар, — но она всё равно колоссальна! Её хватит чтобы заморозить всю страну болотников! Да и весь Латран тоже! Мы должны остановить его!

— Апион с лёгкостью справился бы с этой тварью, — констатировал Кайус. — Однако, он покинул Эрту. Без посторонней помощи нам не справится.

— Есть одно средство, которое может помочь нам, — довольно произнёс Йар, доставая из-за пазухи гранёный зелёный кристалл размером с детскую ладонь в платиновой оправе. — Это — экзистенциальный амулет, оставленный могущественной расой Перворождённых. Он взаимодействует с сущностями. Он способен породить великого героя, который принесёт свободу, справедливость и счастье своей расе.

— В первую очередь Йормунганд угрожает ишшахарам, — вставила слово Шикха. — Поэтому я считаю, что для начала воспользоваться артефактом должен именно представитель нашей расы. Думаю, вы не возражаете, если им воспользуюсь я.

— Женщина-воительница? — удивился Йар. — Мне это сложновато представить.

— Вы немного отстали от жизни, господин Вершитель, — сказал Кайус. — За последние десятилетия в Арканиэле появилось немало солдат и офицеров из женщин.

— Что же, — поколебавшись, сказал Йар, — действуй, Шикха.

Кайус и Йар не возражали. Шикха взяла в правую руку амулет и сосредоточилась на его сущности — и на своей сущности. Через некоторое время фигура Шикхи покрылась сине-зелёной дымкой, а когда та растаяла, то она предстал перед магами в зачарованной кольчуге и с ятаганом. Само лицо Шикхи изменилось: её глаза стали куда более серьёзными.

— Я чувствую силу, — сообщила Шикха, — она наполняет меня. Я ощущаю, что камень помимо силы дал мне боевые навыки, какими обладают Бессмертные.

— Похоже, ты — один из сильнейших ишшахаров, — ответил Йар. — Я думаю, что скоро оставлю пост императора, и мне нужен преемник. Или преемница. Новый правитель всех ишшахаров. Я думаю, что ты сможешь заменить меня — после того, как справишься с Йормунгандом. Удачи тебе, Шикха!

— Мы уверены, что справимся, — произнёс Кайус, мысленно взывая к дракониде. Йарда через пару минут приземлилась у дворцового окна. — Шикха, садись сзади меня! Мы покончим с Йормунгандом.

Кайус и Шикха сели на дракониду — и полетели на восток, в столицу болотников, где те проводили жертвоприношение, пытаясь пробудить Йормунганда.

В полёте Кайус достал из-за пазухи хрустальный шар.

— Что это? — спросила Шикха.

— Мадаббар, устройство для связи, — ответил бывший охотник на магов. — Изобретён магами в мире под названием Эрта, — после чего продолжил уже в мадаббар:

— Здравствуй, Леон. Я нашёл осколок меча Хранителя, но есть одна проблема. Болотные змеелюды собираются воскресить демонического змея по имени Йормунганд.

— Кто же за всем этим стоит? — ответил из мадаббара Леон Турарий.

— Жречество змеелюдов-болотников. Признаюсь, Леон, наша вина тут тоже есть. Просто так нам с ним не справиться, нам нужна твоя помощь в бою.

— Как я вас найду?

— Мы летим в Такшак, город змеелюдов к востоку от Нового Рейтона. Лети туда же. Ты сможешь отследить нас по сигналу мадаббара.

* * *

Через несколько часов Йарда с двумя всадниками приземлилась у входа в такшакский храм. Минуту спустя ко входу подлетел и Нетопырь, он же мастер Леон Турарий.

— Пора покончить с Йормунгандом, шавкой Карерона, — произнёс Кайус, раскрыв дверь и войдя в храм. И обомлел: в зале никого не было. Где же Йормунганд?! Где всё жречество? Внимание Кайуса привлекла дверь высотой с десяток человеческих ростов. Точно! Учитывая, как огромен храм, основной зал находится за этой дверью!

Кайус сосредоточил клатхическую силу на двери, и, используя заклинание, выученное у Апиона, попытался открыть её.

— Безрезультатно! — прокомментировал он. — Дверь слишком массивная.

— Позволь мне, — сказал Леон, достав левитатор, — с помощью этого устройства можно устроить много забавных игр с левитацией.

Леон нажал на курок левитатора, и Кайус ощутил, что у него теперь есть силы открыть храмовую дверь. И она открылась. Но к ужасу вошедших церемония уже подходила к концу. Распятый труп капелланши висел на кресте, а жрицы уже направились к выходу. Йормунганд, белый змей длиной в несколько десятков метров, с головой размером с быка. Он спал в центре храмового помещения, свернувшись колечками. Он как будто был создан из единого куска льда, и над его гигантской тушей курился морозный пар. На голове гиганта красовалось два рога, а во рту — клыки такого же размера.

— Пробудись же, о Йормунганд! — прокричала Маджуса, ударив посохом о пол храма. И Йормунганд пробудился. Он открыл огромные сапфировые немигающие глазищи, поднял голову, покрутил её и дыхнул морозным паром на весь храм. Через мгновение всё убранство храма оказалось покрыто тонкой глыбой голого льда. Маджуса и остальные жрицы замёрзли. Леон успел взлететь и увернуться от ледяного дыхания, Шикху спасла зачарованная кольчуга, а Кайуса — возможность переносить любые морозы.

— Бежим отсюда! — крикнул Леон.

— Идиотки! — на ходу крикнул Кайус, убегая от Йормунганда и показывая на жриц. — Они пробудили собственную смерть!

— Беги быстрее! — подгоняла его Шикха. Троица героев выскочила из храма в болотный город — и Йормунганд двинулся за ними, фыркая морозным воздухом и превращая тропическую болотистую местность в зону вечной мерзлоты.

Леон взлетел как можно выше и принялся отстреливать супостата из магического пистолета. Кайус просчитывал, в какое же место лучше всего ударить ледяного змея, но идей не приходило: существу, у которого нет ни рук, ни ног, ни крыльев, практически нечего отрубать. Ледяные заклинания порождению мороза всяко не нанесут никакого урона — придётся атаковать его магией огня. Кайус кидался огнешарами в Йормунганда, но столь маленькие магические снаряды наносили ничтожный урон столь крупному существу.

Внимание чудовища на себя приняла Шикха. Он с криками "в атаку", размахивая мечом, побежала на ледяного змея, а тот обрушил голову и тушу на бегущую ишшахарку. Она успела пригнуться и проскользить по гололёду, распарывая брюхо Йормунганду. К несчастью, шкура у супостата оказалась слишком толстой, и Шикха умудрилась распороть лишь самый верхний слой кожи. Но — вот удача — он врезался клыком в созданную им же самим гололедицу.

— Рубим голову! — крикнул Кайус, и вместе с Шикхой и налетевшим Леоном они принялись бить мечами по шее врага. Но Йормунганд оказался проворнее. Он резко поднял голову, поломав собственный клык, отчего стал ещё более яростным. Леон, взлетев, принялся кидать во врага бомбочки с огромной высоты. Однако, они тоже причиняли ему столько же вреда, сколько слону дробинка.

Кайус в это время вспомнил, как, будучи Рухшой, охотился на рыбу-топор, и догадался, что подобную тактику можно применить и против ледяного змея.

— Спускайся пониже, Леон! — крикнул Кайус. — И пролети прямо перед его пастью! Как можно ближе к ней!

— Так он же откроет пасть, чтобы меня сожрать! — крикнул Леон.

— Так и надо! — настаивал на своём Кайус. — Когда он откроет пасть, кинь туда самую мощную из своих бомбочек!

Леон ринулся вниз, и Йормунганд раскрыл пасть, пытаясь проглотить его. Леон кинул одну из бомбочек, но ледяной змей уже успел закрыть пасть. Тогда он подлетел ещё ближе, но не успел среагировать сам: Йормунганд проглотил его. Но через несколько мгновений он с грохотом повалился на гололёд, и его брюхо разорвалось.

— Нет! — закричал Кайус. — Йормунганд побеждён! Но какой ценой! Леон погиб! Пожертвовал собой, сидя в брюхе этой твари.

— Да успокойся, — раздался знакомый голос из пасти ледяного змея. — Жив я. Большинство рептилий не пережёвывает пищу. Я сам удержался в пасти, кинув бомбу в желудок. А теперь буду благодарен, если ты поможешь выбраться отсюда!

— Поможем, — ответил Кайус. — Только как же быть со жрицами ишшахаров, которых заморозил Йормунганд?

— Змеелюды, как и все рептилии, хладнокровны, — сообщил Леон, — и когда холод пройдёт, они, как ни в чём не бывало, оживут.

Глава 21

Элешамма небесная

"Морской тигр" держал путь на север, к берегам Арканиэля. Кайус задумчиво прохаживался по своей каюте. Экзистенциальный амулет, превративший обычного ишшахара в могучего воина, вне всякого сомнения, невероятно могущественный артефакт. Использовать ли его на себе? — задавал сам себе вопрос Кайус. И ответил: конечно, есть риск, что станет хуже. Но если он породил великого героя расы ишшахаров, то наверняка сможет породить и великого героя среди людей, сделав его, Кайуса, необычайно сильным.

Он достал из ящика комода экзистенциальный амулет, сжал в руке и сосредоточился на его сущности. Приятное тепло накрыло всё тело Кайуса, и ему вспомнилось, как он был эшхарготом, вспомнились подводная охота, служба в храме Хаоса, битвы с приспешниками Гуабэра и величественные подводные джунгли. Всё это вспоминалось с любовью. И тут Кайус подумал, какой приятной была жизнь эшхаргота, а следующая мысль была, что вот она, настоящая жизнь. А человеческая жизнь — какой-то суррогат и иллюзия. Он, Кайус, а точнее, Рухша, не человек, а эшхаргот, застрявший в человеческом теле.

— Что за бред?! — спросил сам себя Кайус. — Я не эшхаргот! Я человек!

— Нет, я эшхаргот! — ответил он самому себе.

Кайус, поняв, что его сознание раскалывается, бросил экзистенциальный камень обратно в комод. Всё становится ясно! Этот камень обладает собственной волей! Он работает с сущностями не так, как хочет его владелец, а так, как хочет он сам, камень! Кайус вспомнил, что когда вылезал из Хрустального моря, часть его личности полюбила подводную жизнь. Эта часть, объединившись с его эшхарготскими воспоминаниями, поначалу отрезанными от человеческих, и стала Рухшей. Часть личности осознала себя как отдельную личность — и наступил раскол сознания. Или шизофрения.

Как же от неё избавиться? Кто же вылечит повреждённую психику? Возникло одно существо на примете.

— Эй, Хултук! — позвал Кайус.

— В чём дело? — спросил подлетевший харрас.

— После того, как я использовал артефакт Перворождённых, моя личность раскололась. Ты не мог бы исследовать мою психику и исцелить патологии?

— Легко, — ответил Хултук, присосавшись щупальцами к голове Кайуса. Через несколько минут он произнёс:

— Я изучил твою психику — и обнаружил в ней две части. Две личности — собственно Кайус и Рухша, осознавший себя отдельным существом.

— Я это знал, — ответил Кайус. — Не мог бы ты как-нибудь помочь мне.

— К сожалению, Рухша — не шизоидный компонент, а полноценная личность. Я не могу ни стереть его из твоего мозга ни реинтегрировать с твоей личностью.

— Больше никакого способа его уничтожить? — спросил Кайус.

— Устранение личности Рухши возможно лишь после уничтожения твоего мозга, — ответил Хултук. Однако, я могу загнать его личность в подсознание.

— Как угодно. Только сделай так, чтобы он меня не беспокоил.

— Как скажешь...

* * *

Кайус вернулся в Арканиэль с хорошими новостями и с четвёртым осколком клинка Хранителя. Итак, четыре осколка меча из пятерых были собраны. Остался последний, расположенный на острове Белых Медведей, том самом, где располагался дворец Гуабэра.

— Кайус, после того, как ты соберёшь все пять осколков, они не превратятся обратно в меч, — предупредил архимаг Элайа. — Клинок необходимо будет выковать заново.

— Вы можете посоветовать хорошего кузнеца, мессир?

— Этот кузнец стоит перед тобой, капитан! Будучи магом огня, я изучал и кузнечное мастерство.

— Мессир, для меня большая честь принять вас в команду!

— Отплывать планируешь на "Морском Тигре"?

— Да, мессир. Поездка обещает быть долгой.

— Вовсе нет, — ухмыльнулся Сулейман. — Леон, иди-ка сюда.

Мастер Леон Турарий подошёл к архимагу.

— Используя антигравитатор, я разработал технологию левитации, позволяющую нашему кораблю летать. Выгляни в окно!

Кайус глянул в окно и обомлел: возле башни архимага парил корабль. Он и не думал падать, а спокойно себе держался в воздухе, словно на волнах.

— Использование антигравитатора и парящих механизмов во много раз увеличило его скорость, — пояснил Леон. — Мы долетим до острова Белых Медведей за считанные дни.

— Отлично, — ответил Кайус. — Но у меня есть в Арканиэле ещё одно дело. Увидимся завтра.

Кайус заполучил все осколки клинка, кроме одного, если верить тому, что сказал Хранитель Джунглей. Однако, дома он складывал осколки вместе, чтобы понять, как будет выглядеть воссозданный меч. Судя по форме клинка, недоставало не одного, а целых двух осколков. На самом деле их было не пять, а шесть! Один из них, как и знал Кайус, находится на острове Белых Медведей. Где же искать второй? — задался он вопросом. В пророчестве, что упомянул призрачный медведь, говорилось, что Хранитель найдёт осколки в царстве земном, царстве подземном, царстве водном, и царство небесном и на вершине мира. Он уже побывал во многих городах царства земного, в царстве подземном у вампиров, в царстве подводном у эшхарготов. Предстоит побывать на вершине мира, в заполярье и в царстве небесном. У него, как и у всякого царства есть столица. Что ещё может быть столицей царства небесного кроме вечного города, по отношению к которому величественная Элешамма является лишь столицей. В храме Элешаммы небесной и должен находиться один из осколков.

* * *

На пороге следующего утра Кайус оседлал Йарду и полетел вверх, над храмом Единого. Скоро должен был наступить рассвет. Элешамма небесная пробудет над земной от силы четверть часа. Но и этого должно хватить.

И вот, лучи арканиэльского солнца показались из-за горизонта. Облака над храмом Единого засветились красными, синими и жёлтыми цветами — и начали обретать форму, превращаясь в летающий город-остров. По бокам Элешаммы небесной взмыли вверх стены и башни, прозрачные, но яркие. Кайус мысленно приказал Йарде спуститься и осторожно поставил правую ногу на "землю" перед городскими вратами. Нога и не думала проваливаться. Да, — подумал Кайус: Свет Единого может создавать настоящие воздушные замки. Бывший охотник на магов встал на обе ноги и посмотрел вниз: интересное и необычное зрелище: стоять ногами, словно на твёрдой земле, на облаках — и в это же время наблюдать через полупрозрачную поверхность за Элешаммой земной. С высоты птичьего полёта.

Возле врат материализовались две полупрозрачные фигуры боевых магов в офицерских мундирах.

— Кто вы такие? — изумился Кайус.

— Мы Аралайа, — ответил один из офицеров голосом, отдающим эхом. — Души праведных магов Мы храним врата Элешаммы небесной от демонов из миров Хаоса, от Цаханайа, душ грешников. На рассвете наши миры пересекаются на короткий промежуток времени — и тогда мы храним врата от враждебных живых. Но уже две тысячи лет живые не поднимались сюда. А кто ты?

— Я — Кайус, Хранитель Анифара. Я вам не враг. Я должен остановить бога Хаоса Гирта Гуабэра.

— Мы чувствуем, что ты говоришь правду, Кайус, — раздался в ответ голос, усиленный эхом. — Мы рады, что Хранители объединились с Единым против Хаоса. Можешь проходить.

При этих словах ворота раскрылись. Но звука не последовало, лишь яркий свет из-за дверей, отражение золотых домов, реки и купола храма Единого. Кайус зашёл внутрь. По улицам древнего потустороннего города ходили Аралайа, среди которых были легендарные маги прошлого.

— Ты торопишься в храм Единого, живой? — поинтересовался один из Аралайа, в котором он узнал пророка Бархана. Кайус кивнул.

Дух пророка сделал пас руками, и на золотистой реке появилась серебряная лодка. Бывший охотник на магов сел на неё — и поплыл, применив магию воды к жидкому золоту в реке. Где-то через семь-восемь минут он прибыл к небесному храму Единого. Отлично! До исчезновения города-острова осталось ещё около десяти минут. Он успеет!

Возле храма росло яркое золотистое дерево знакомой формы. Мировое древо! Похоже, Фрейаддрасиль тоже является лишь копией небесного, как и та сама Элешамма земная есть проекция небесной.

У входа в храм Кайуса ждал ещё один Аралайа со знакомыми чертами лица.

— Я помню тебя. И я знаю тебя, Кайус, — произнёс дух, и его слова отозвались эхом. — Пророк Заар предсказал твоё пришествие. Но у меня были свои счёты с тобой. Ты убил меня.

— И я помню тебя, Шнапе, — ответил Кайус. — И раскаиваюсь в том, что убил тебя. Отныне я гражданин Арканиэля — и сражаюсь против Гирта Гуабэра.

— Я тебе верю... — произнёс дух Шнапе и ненадолго задумался, — и прощаю тебя. Но тот, кто сторожит алтарь, может быть не так милосерден.

Двери храма, подобно городским вратам, открылись совершенно бесшумно и испуская яркий свет. Кайус двинулся внутрь. Внутреннее убранство мало отличалось от интерьера храма в земной Элешамме, только всё было выглядело более ярким. Возле органа стоял пророк Заар. Но он не мог быть врагом, а вот возле алтаря Кайус заметил худощавую бородатую фигуру. На алтаре же лежал осколок серебряного клинка.

— Лауз, — удивился он.

— Убийца вернулся к убитому, — укоризненно произнёс призрак мага. — Я стал сильнее и готов отомстить за собственную смерть.

— Теперь мы теперь на одной стороне, Лауз. Я против Гуабэра, я новый Хранитель Анифара.

— Это я должен был быть Хранителем, — ответил Лауз, и в его голосе раздался металл, усиленной эхом. — Ты занимаешь моё место. Готовься к смерти!

Лауз взмахнул рукой, и из неё вылетела полоска синего света. Смертоносное оружие, продолжение руки.

— Духи умерших магов научили меня многому из того, что знают, произнёс Лауз, ринувшись на Кайуса. — А создавать клатхический меч меня научил дух архимага Иллиндила Гранта из другого мира.

— Какое совпадение, — ухмыльнулся Кайус, создав аналогичную полосу света, — а меня этому обучил его сын. Два клатхических меча столкнулись, породив множество искр.

Кайус, применив силу к призраку, левой рукой породил острые сосульки, которые кинул в старого врага. Но Лауз просто расплавил их силой воли. Кайус пустил волну огня, но Лауз и её развеял.

— Видишь ли, — ухмыльнулся Лауз, — я теперь больше похож на истинного Избранного. — Архимаг Иллиндил научил меня гасить любую магию.

— Кроме природной! — усмехнулся Кайус, сжав левую руку, и ноги его предшественника оплели призрачные, но вполне реальные корни.

— Ты ещё и друид! — не поверил Лауз, ударив клатхическим мечом по схватившим его корням. Он отвлёкся на корни лишь на долю секунды — но и это Кайусу хватило на то, чтобы снести энергетическим клинком его призрачную голову. Да, теперь он был на той же стороне, что и Лауз раньше, но тот расплатился за свой фанатизм. Поскорбеть по дважды убитому бывшему Избранному можно будет потом.

Побеждённый Лауз испарился, а Кайус взял с алтаря ещё один осколок клинка Хранителя и положил за пазуху.

— Интересно, а в какой мир попадают убитые призраки?

— Нельзя убить то, что уже мертво, — произнёс пророк Заар. — Если ты победил призрака, через некоторое время он возрождается. А вот, кстати, и он.

Перед алтарём материализовался Лауз.

— Мне что, в третий раз тебя убивать? — спросил Кайус.

— Нет, — раздалось в ответ. — Ты победил меня. А значит, ты — настоящий Избранный. Ты — истинный Хранитель Анифара. Я прощаю тебя за твои преступления. Ступай и выполни свою мисси...

Лауз не успел договорить, поскольку снова начал таять. Как и дух пророка Заара, небесный храм Единого и вообще весь город-остров. Солнце засияло ярче, и Элешамма Небесная направилась обратно в свой мир. Кайус провалился сквозь пол храма и ринулся к другому храму Единого, в Элешамме земной. Звать Йарду тоже поздно, да и падение произойдёт не в море, а прямо на купол храма. Если произойдёт. Кайус ухмыльнулся: он был готов и к этому варианту. За пазухой, рядом с осколком лежал портальный камень, вручённый Апионом. Кайус сжал его правой рукой — и провалился в портал, после чего приземлился на собственной кровати.

Кайус ощутил эмоции Йарды: она пришла в шок от исчезновения хозяина, но вскоре осознала, что он находится в другом месте и успокоилась.

Глава 23

Остров Белых Медведей

За два дня судно Сулеймана, бывший "Морской Тигр", переименованное в "Шмеля" за способности к полёту, добралось до острова Белых Медведей.

— Я скоро вернусь с последним осколком клинка, — произнёс Кайус, вылетая с корабля на дракониде.

На своей верной дракониде Кайус летел над островом Белых Медведей. Владыка Гуабэр, согласно сведениям, добытым у Апиона, на острове отсутствовал, иначе бы он засёк прилёт отступника из Ледяных Стражей. Стоял вечер. Точнее, стояло вечернее время, а здесь, над полярным островом, висело солнце, хоть и на очень низкой высоте. Да и само небо здесь слишком низко висело над землёй. Зато, несмотря на сумерки, небо горело сине-зелёным огнём северного сияния.

Вот и они, чертоги владычицы Ингихильды — грандиозная цитадель, состоящая из основного здания и шести башен по бокам, при взгляде сверху по форме напоминающая снежинку. Он приземлился возле входа — здоровенных арочных врат, выполненных из блестящего льда, похожего на хрусталь. Возле входа располагалось шестеро ледяных големов. Они столпились перед входом, когда Кайус приземлился. Но он взмахнул руками, с жестом, мол, разойдитесь. И големы разошлись, приговаривая что-то вроде "слушаюсь, ледяной страж".

Кайус прошёлся по коридору цитадели — и добрался до башни из льда, внутри которой скрывалась винтовая лестница. Он полез вверх по ступеням, сквозь ледяные стены оглядывая чертоги. Вот и зал второго этажа — там владычица Ингихильда проводила занятия у воспитанников, судя по всему, довольно больших, седьмого или восьмого года обучения. Остальные сидели в своих комнатах-кельях.

Кайус внимательно глянул на владычицу. Он покинул её чертоги в возрасте тринадцати лет, пятнадцать лет назад. За эти годы он превратился из маленького и наивного мальчика в сильного, бесстрашного и хитроумного мужчину, воина. Ингихильда же совершенно не изменилась. На вид ей было около тридцати лет — или чуть поменьше, то есть она выглядела примерно ровесницей Кайуса. Именно она, владычица Ингихильда, была первой и единственной любовью Кайуса. Любовью романтичной, детской и наивной. Потом, в более зрелом возрасте, заклеймённый обетом безбрачия, он старался держаться подальше от женщин — и у него не возникала новая влюблённость. Даже романтичная, умозрительная. Но он пронёс свою чистую детскую любовь сквозь всю жизнь, сквозь годы послушничества, сквозь десятилетие службы ледяным стражем. Теперь Кайус понимал, что именно эта чистая, незамутнённая, детская любовь долгие годы была единственным светлым пятном в его тёмной, хаотической душе. Именно это светлое пятно и позволило ему стать человеком, а не бездушной куклой в руках Гуабэра. Именно это чувство не дало Кайусу превратится в чудовище, а позволило в открытую противостоять Владыке и его режиму. Только теперь Кайус всё осознавал, как взрослый человек. Детская романтичная любовь есть лишь фантазия, мало общего имеющего с реальностью. Что тогда для взрослой женщины был маленький мальчик? И сейчас — пускай он зрелый мужчина, ему лишь двадцать восемь лет, а ей — около девятисот. Кайус не прожил и тридцати лет, а она прожила где-то тридцать его жизней. И он для неё по-прежнему несмышлёный мальчишка. Она называла его любимым учеником — но это была не любовь между мужчиной и женщиной, а покровительство учительницы к ученику, близкое к материнским чувствам. Может, и любовь Кайуса к владычице была сублимацией чувств к матери, которой его лишили?

Успокойся, Кайус, — велел он самому себе, — она тебя уже забыла. Пускай ты был у неё любимым учеником. Но таких любимых учеников у неё были десятки, а то и сотни. А я здесь не для того, чтобы предаваться своим старым воспоминаниям и тоске по детству. Я здесь ради последнего осколка меча Хранителя.

Кайус дошёл до чертога на последнем, третьем этаже цитадели. Там также стояли ледяные големы, и они расступились после повелительного жеста Кайуса. Колоссальные ледяные врата открылись силой воли бывшего охотника на магов, и он по искрящейся серебром дорожке прошёл внутрь, в колоссальный зал, где стоял ледяной трон владычицы Ингихильды. Трон пустовал, а рядом с ним в воздухе парил осколок меча Хранителя. Фрагмент грозного оружия, способного сразить Гуабэра; чтобы враг не сумел его найти, он хранился в дворце его супруги, где никто не вздумает его искать, и куда никакой идиот не сунется, потому как големы-охранники сразу убивают всех, кто входит в башню... Кроме ледяных стражей, служителей Гуабэра. Никто не смог предугадать, что один из ледяных стражей выступит против своего Владыки — потому как Страж скорее покончит с собой, чем перейдёт на сторону врага.

Что же ты медлишь, Кайус? — спросил он самого себя. — Бери осколок меча, беги отсюда со всех ног — и улетай с этого проклятого острова! Пока не вернулась Ингихильда — она скоро отпустит своих учеников с занятий!

Но что-то останавливало Кайуса от такого поступка. Он не мог так просто взять меч и сделать ноги. Что-то его держало здесь. Воспоминания, старые чувства к владычице, не могли позволить ему так просто покинуть с детства знакомую цитадель.

Беги, Кайус, — велел он себе. — Немедленно хватай осколок меча и делай ноги. Владычица вернётся скоро. Она враг, жена врага и соправительница врага! Если она тебя здесь увидит, то убьёт тебя на месте без колебаний!

Но Кайус не бежал. Вскоре он осознал одну из причин, по которой был здесь. Рядом с креслом на полке серебрилась ледяная скульптурка. Это была не просто поделка мастера, это была статуэтка, силой воли своего творца созданная из глыбы льда. Она изображала саму владычицу Ингихильду, восседавшую на своём троне, с таким же надменным, спокойным и благородным взглядом и такой же спокойной и хладнокровной улыбкой. Диадема на её голове искрилась серебром, соболиная мантия отблёскивала зимне-синим огоньком. Это она! Та самая скульптурка, которую он, Кайус, создал на выпускном испытании — и вручил владычице. Она хранит её до сих пор! И это единственная статуэтка, которую она оставила! Значит, она до сих пор помнит его, Кайуса. Помнит! Но! Помнит, как мальчика, помнит как способного ученика, но узнает ли она его во взрослом мужчине?

Внезапно Кайус ощутил опасность. Что-то летело на него. Неужели владычица атакует незваного гостя? Отпрыгнув, Кайус заметил пролетевшую над ним здоровенную серебристо-белую тушу с чёрными полосами. Полярный тигр! Один из питомцев Ингихильды! Это ужасно сильные, ловкие и умные животные, куда умнее собаки! Тигр стоял перед троном и угрожающе рычал.

— Заткнись, зверюга! — в ответ угрожающим тоном произнёс Кайус и выхватил из ножен один из своих мечей. Разъярённый таким обращением тигр вновь бросился на Кайуса, но тот отпрыгнул: зверь оказался не особо ловким и увернуться от лап такого здоровой и неповоротливой туши — проще простого. Прыгай, животина, прыгай, — подтрунивал зверя Кайус, подготовив клинок. Он знал, что следующий прыжок будет для твари последним: тигр явно уже стар и неуклюж.

— Давай, вперёд! — рыкнул Кайус.

Тигр ринулся в бой — и снова взлетел ввысь. Кайус подставил клинок прямо под его брюхо. Давай, — ухмылялся Кайус, — прыгай, старая развалина! Старый тигр?! — промелькнула следующая мысль в его голове. Пока животное летело в прыжке, Кайус быстро и внимательно осмотрел узоры на его шкуре, а в особенности, на морде. Это он! Резко вложив меч обратно в ножны, он снова отпрыгнул, показал пустые руки, мол, расслабься, я безопасен, и успокаивающим голосом произнёс:

— Спокойно, Торлаг, это я. Кайус, твой старый друг.

Когда Кайусу было семь лет, вместо старого умершего тигра владычица завела нового тигрёнка и назвала его Торлагом. Воспитанники любили с ним играть, а Кайус проводил с ним больше всего времени. За пару лет Торлаг вырос во взрослого тигра — и Кайус, вступивший в ранний подростковый возраст, любил ездить на нём верхом — и пугать младших воспитанников, за что получал нагоняй от владычицы. Потом Кайус с ним ходил на охоту — и вместе они добывали куропаток, северных оленей и полярных зайцев. Кайус привязался к Торлагу, а тот к нему.

Полярные тигры обычно живут чуть меньше двадцати лет — и Кайус был уверен, что Торлаг уже умер, а вместо него Ингихильда завела нового питомца. Но нет: Торлаг оказался волевым и живучим зверем.

Вот и сейчас, несмотря на старческую неуклюжесть, тигр переполнялся силой — и был готов защищать свою хозяйку и её владения. Торлаг вслушался: человек знает его имя — значит, не так опасен. Он не совсем чужой. Но может ли он быть своим для хозяйки? Голос его не знаком. Не громко, но для порядка тигр немножко рыкнул, мол, нападать не буду, но ты всё равно убирайся.

— Не помнишь меня, Торлаг? — продолжал Кайус. — Мы с тобой играли. Мы охотились вместе.

С тех пор, как Кайус покинул чертоги в день тринадцатилетия, его голос сильно изменился — и зверь мог его не узнать — ни по голосу, ни по высокой мускулистой фигуре.

Тигр вслушался. Голос чужой. Но интонации-то свои, родные! Кайус, свой! Друг! Любимец хозяйки! Торлаг прилёг, вытянул передние лапы, и, положив на них голову, довольно замурлыкал, если так можно назвать счастливое рычание.

— Узнал меня, — обрадовался Кайус. — Узнал меня! Ты умный зверь, Торлаг!

Кайус подошёл к тигру и погладил его голову. Затем погладил шею и почесал за ухом. Тигр, радостно мурча, перевернулся на спину и откинул лапы. Кайус принялся гладить его по животу:

— Эх, потрепала тебя жизнь, старик. Но ты, вижу, держишься. Молодец!

Внезапно за спиной Кайуса раздался стук, словно гром ударил в краю вечных снегов и льдов. Это закрылась дверь чертога. Кто-то вошёл сюда. Оглянувшись, Кайус заметил, что в тронный зал величаво вошла сама владычица Ингихильда.

— Что, Торлаг, с мышкой играешься? — высокомерно и в то же время с любовью произнесла она. — Большая мышка попалась!

Пора! — раздалась мысль в голове Кайуса, — пока она распинается — взять и атаковать её арканной магией, против которой сила льда бессильна. Парочкой шаровых молний — и она, не ожидая, не успеет ничего предпринять. Но почему-то он не мог встать и атаковать второго после самого Гуабэра врага свободного мира. Что-то ему мешало — и не хаотическая магия владычицы, а что-то внутри него самого.

— Мышка, — ухмыльнулась владычица. — А ты что здесь делаешь? — Цитадель лишь для моих воспитанников, а в тронный зал кроме меня допускается один Бог Холода.

— Я ваш воспитанник, — не поворачиваясь, произнёс Кайус.

— Бывший, — поправила Ингихильда. — А ныне — ледяной страж. Что ты делаешь в моём тронном зале без приглашения? Отвечай же, не томи меня.

Кайус, выхватив меч из ножен, обернулся к Ингихильде. Он держал клинок направленным на неё — и руки его дрожали. Сейчас, — промелькнула мысль в голове бывшего Ледяного Стража. — Атакуй её сейчас! Убьёшь её — ослабишь вражеский лагерь! И сломаешь моральный дух её мужа! Она злодейка! Она многих мальчиков лишила родителей и счастливого детства, она превратила их в бездушных и чёрствых эгоистов с ледяным сердцем. И сейчас самое время ей отомстить. Пускай она в совершенстве владеет ледяными чарами, но ничего не сможет противопоставить доброму клинку охотника на магов! Ну же! Меч уже в руке! Атакуй, Кайус! Очисти мир от зла!

Рука Кайуса с мечом, направленным на владычицу, дрожала. И вместо того, чтобы напасть, он резким движением вогнал меч в ледяной пол цитадели и сам встал перед Ингихильдой на одно колено:

— Рад видеть вас, миледи! Мой клинок к вашим услугам!

— Кайус?! — изумилась владычица. — Да, Кайус, это ты! Как ты изменился за эти пятнадцать лет!

— А ты — нисколько не изменилась, — с нежностью произнёс Кайус, сам поразившись, как фамильярно он разговаривает с великой владычицей, супругой бога холода, правительницей острова Белых Медведей, которая в тридцать с лишним раз его старше.

— Ты был самым способным и сильным из моих учеников, — произнесла Ингихильда, нисколько не смутившись тону Кайуса. — Я долго думала о тебе и после того, как ты покинул мои чертоги. Я боялась, что навсегда. Во мне жила надежда, что я тебя увижу — и ты вернулся ко мне. Такой сильный человек как ты мог бы стать новым префектом — в том числе и на нашем острове...

— Я вижу, ты до сих пор хранишь статуэтку, которую я тебе подарил.

— Да! Ты не только могущественный повелитель ледяной стихии — у тебя с детства великие способности к искусству. Ты способен творить прекрасное.

— Ты — гораздо прекраснее любых произведений искусства, — произнёс Кайус и подошёл к владычице. Он страстно обнял её и поцеловал в губы.

Торлаг озлобленно зарычал: ему показалось, что Кайус покушается на его хозяйку.

— Выйди, Торлаг, — Ингихильда показала на дверь чертога, и тигр с виноватой мордой поплёлся туда. Дверь открылась магией владычицы, а когда зверь вышел — закрылась.

Владычица сама в ответ поцеловала Кайуса в губы:

— Я всегда тебя любила, — произнесла она. — Но ты был маленьким мальчиком, и я не могла завести с тобой отношений. Я верила, что ты вырастешь достойным мужчиной.

— Ты полюбила образ, — произнёс Кайус, — поглаживая её по талии. — После того, как я в тринадцать лет тебя покинул, ты заочно полюбила меня, а точнее, образ мужчины, каким я должен был вырасти.

— Но этот образ совпал с моими ожиданиями. И ты вернулся. Ты — идеальный мужчина, которого я ждала.

— Но почему? Почему ты полюбила меня — сначала ребёнка, а потом воображаемого идеального мужчину? У тебя же есть муж.

— Ледяной бог? Да какой же он мне муж? Скорее политический партнёр. Я лишь очередной его префект, наместница, правящая островом, где располагается его цитадель. Меня нельзя назвать его женой.

— Но вы же поженились — почти девять сотен лет назад!

— Фактически я его рабыня. Моя власть сильно ограничена рамками, что он поставил. Этот остров — настоящий аллод — я правлю им, но мне запрещено покидать его пределы. Ледяные големы подчиняются мне — но они же следят, чтобы я не покидала остров. Они мои слуги — и мои тюремщики.

Я вынуждена отрывать детей от родителей — и править островом в соответствии с его принципами! Я вышла за него замуж — и наш брак оказался фиктивным...

— Ты не любишь Гирта Гуабэра?

— Люблю?! Да я ненавижу этого мерзавца! Когда-то я была обычной девушкой. Я мечтала о власти, о бессмертии, о вечной молодости — и о силе. Я встретила его — и он обещал дать мне всё это. Он даровал мне вечность, он даровал мне силу и власть. Но зачем мне эта власть, если я правлю лишь краем вечных льдов?! Зачем мне вечность, если у меня нет настоящего мужа, а есть одиночество, бесконечная зима, старый тигр и несчастные дети, лишённые родителей! Когда-то я пережила всех своих родственников! Лучше бы я тогда не встретила его! Лучше бы я за сорок-пятьдесят лет состарилась и умерла!

— Не говори так, — сказал Кайус. — Любая жизнь лучше смерти. И я никак не могу представить тебя старухой.

— Такая жизнь хуже. Жизнь в ледяной пустыне, где у тебя нет близких людей, а есть горе, отчаяние, ненависть к Гирту. Он чудовище, он не человек.

Но... теперь... Теперь у меня снова есть ты, — владычица, крепче обняла Кайуса и страстно его поцеловала.

Кайус ещё сильнее обнял владычицу и принялся её раздевать. Он стянул с Ингихильды пестрящуюся синим огоньком мантию из соболя, под ней осталось лёгкое платье из серебристой ткани. Владычица расстегнула на Кайусе его кожаный доспех и сняла его, проведя бледной холодной рукой по широкой могучей груди Ледяного Стража. Внезапно Кайус отпрыгнул, как ошпаренный.

— Что случилось? — изумилась Ингихильда.

Тело Кайуса было готово к продолжению, но его разум отчаянно сопротивлялся.

— Не получится, — ответил он. — Владыка наложил на меня проклятие безбрачия — я не могу вступить в близкие отношения с женщиной — иначе я умру. У меня за всю жизнь не было женщины.

— Это не так уж много, — ответила Ингихильда. — У меня не было мужчины где-то восемьсот семьдесят лет. С тех пор, как был убит мой первый муж.

— Гуабэр никогда не спал с тобой?! — изумился Кайус.

— Ни разу. Я и говорю, что он муж только номинальный. Числясь моим мужем, он ни разу ко мне не притронулся. Ты слышал, что я говорила. Он как будто и не человек, а какое-то другое существо, лишённое человеческих потребностей!

— У меня есть эта потребность, — произнёс Кайус, — но я её постоянно подавляю. Я убиваю в себе эту потребность, иначе она убьёт меня.

— Гирт может снять проклятие безбрачия, — произнесла Ингихильда. — Но и я, как второе лицо в государстве и его номинальная супруга обладаю частью его способностей. Я сниму с тебя проклятие безбрачие. И могу даровать тебе бессмертие.

* * *

Кайус со счастливым и удовлетворённым выражением лица сидел сбоку на кровати владычицы Ингихильды, а та, довольная, лежала. Вскоре Кайус заснул...

...и оказался в тёмной пещере. Он прибегнул к клатхической магии и создал шар светящихся энергий, который развеял тьму в пещере.

— Я узнаю это место! — закричал Кайус. — Это — пещера под корнями древа Фрейаддрассиль!

— Да, это она, — ответил ему знакомый голос.

Оглядевшись, Кайус заметил позади себя эшхаргота в жреческих одеяниях.

— Кто ты такой?! — спросил бывший охотник на магов.

— Рухша, — ответил эшхаргот. — Лишь сейчас я могу существовать как самостоятельное существо.

— Но ты же — часть меня! Как такое возможно?!

— Во сне возможно всё.

— Я сплю?

— Да, Кайус. Мы спим.

— Но ведь Хултук загнал тебя в моё подсознание!

— А где мы сейчас находимся?! Помнишь, что говорил хранитель священных джунглей?

— В видениях пещера символизирует подсознание.

— А сон — тоже видение. Ты управляешь нашим телом наяву, а тут, во сне, я могу существовать самостоятельно.

— Давай пойдём отсюда, — предложил Кайус. И они вышли в ночные джунгли, где их и встретил зелёный призрачный медведь.

— Здравствуй, хранитель джунглей, — произнёс Рухша. — Я застрял в теле Кайуса. Я жить хочу! Как самостоятельное существо! Помоги мне!

— Я не могу помочь тебе, Рухша, — ответил призрачный медведь. — Быть может, тебя освободят силы Хаоса?

— Я знаю, кто может нам помочь! — закричал Рухша. — Хашикар! Я поплыву к нему!

— Но мы же спим, — возразил Кайус.

— Хашикар владеет могучими силами Хаоса, — ответил Рухша, — а значит, он — один из тех магов, которые способны к коммуникации во сне. Я поплыву в храм Тул'Рума!

— Как ты поплывёшь, если море далеко?

— Очень просто, — ответил Рухша. — Я создам море силой мысли. Это сон. Это наш сон. И мы здесь можем всё что угодно, в том числе творить и изменять мир.

Рухша взмахнул руками, и перед ним разлился океан, мгновенно преобразовав джунгли в береговую линию.

— Я поплыву на подводной лодке "Барракуда", — произнёс Рухша, и тотчас же субмарина материализовалась перед ним. Эшхаргот залез на неё и открыл люк.

— Я плыву с тобой, — сказал Кайус.

— Зачем же?

— Я тоже заинтересован в том, чтобы тебя больше не было в моём теле.

— Поплыли.

Субмарина "Барракуда" погрузилась в воду и поплыла на восток.

— Путь займёт не одну неделю, — сказал Кайус.

— Не забывай, что это сон. Здесь возможно всё — в том числе и ускоренное плаванье. Силой мысли я могу разогнать субмарину в десятки и сотни раз.

И спокойно разогнал. Примерно через полчаса субмарина остановилась у храма Хаоса в городе Тул'рум. Кайус и Рухша вышли из неё — и направились в храм.

Хашикар был там. Он сидел за столом и писал тексты проповедей. Интересный метод — готовиться к проповедям во сне, — отметил Кайус. — Сочиняешь себе, а проснулся — уже знаешь, что рассказывать прихожанам.

— Здравствуй, Хашикар, — произнёс Рухша.

— Рухша?! — не поверил верховный жрец. — Где ты так долго пропадал? Твоя семья волнуется! Я волновался! Я опасался, что тебя убили люди! Кстати, здравствуй, Кайус.

— Дело в том, — произнёс Рухша, — что по сути я и Кайус — один человек. Вернее, одно существо.

— Это правда, — сказал Кайус. — Я был направлен в качестве шпиона к эшхарготам. Моё тело преобразовали магией, а мою память стёрли, записав на меня память крови эшхаргота. Я выглядел как эшхаргот — и считал себя одним из них. Из вас.

— А я был частью Кайуса, — сообщил Рухша. — До тех пор, пока в последние дни не осознал себя отдельной личностью. Мы делим одно тело, и лишь во сне я свободен.

— Мы хотим, Хашикар, чтобы ты помог нам, — сказал Кайус. — Я хочу освободить свою психику от Рухши.

— Я не могу помочь вашей проблеме, — отрезал Хашикар. — Но я встречал подобные вещи в древних хрониках расы Перворождённых. Представители этой расы могли бы помочь вам!

— Точно! — обрадовался Кайус. — Апион рассказывал, что в мире Эрта ещё сохранились Перворождённые. Они помогут нам.

* * *

Кайус проснулся. Он надел кожаный доспех и присел на ледяной трон. Старое проклятье снято, теперь он свободен от уз безбрачия — и в любой момент, по желанию, мог обрести бессмертие. Но теперь стояла проблема с Рухшей. Но ничего. Он одолеет Гирта Гуабэра, а потом вместе с Апионом направится в Эрту и там обязательно встретится с Перворождёнными, которые помогут ему — и спасут Рухшу.

-Ты доказал мне, что жить стоит, — произнесла в это время владычица Ингихильда. — Я хочу жить с тобой — но для начала надо устранить Гуабэра.

Вот тебе и раз, — прошлась по голове Кайуса мысль. — Я подумывал убить владычицу — а она сама открыто призывает выступить против Губэра.

Владычица облачилась в лёгкое серебристое платье и сама села на трон, на колени к Кайусу.

— Я пятнадцать лет ждал этого, — произнёс Кайус. — Я вернулся к тебе, чтобы сказать: я люблю тебя, Ингихильда.

— Я тоже люблю тебя, Кайус, — она, обняв её за шею.

— Будь моей женой! — предложил Кайус.

— Я согласна, — не раздумывая, ответила она. — Но для начала мы должны справиться с тем, кто погубил мою жизнь и обрёл на вечные страдания. Гуабэр должен быть свергнут — и тогда ты сможешь стать новым префектом. Мы с тобой будем править островом вместе!

— А ты не думала править целой империей? — спросил Кайус.

— Думаю, управление целой империей слишком сложно для меня, — пожала плечами Ингихильда. — Одного острова вполне хватит.

— Неужели ты планируешь всю жизнь править этим куском льда? — изумлённо произнёс Кайус.

— Я живу тут почти девять веков. Я почти забыла, какова она — жизнь за пределами этого острова. Где ещё мы можем править?

— Я — гражданин республики Арканиэль. В нашем архипелаге есть множество незаселённых островов — а маги всё прибывают в нашу страну. Мы с тобой можем построить крепость на одном из островов — а потом построить город, куда приедут новые люди. Мы с тобой будем править не этой глыбой льда, а райским тропическим островом.

— Да! После того, как Гирт будет побеждён, я стану свободна! — девятисотлетняя владычица радовалась, как девчонка.

— Но у меня есть к тебе ещё одна просьба, — сказал Кайус.

— Какая же?

— Есть ещё одна причина, почему я к тебе пришёл. Я знаю, у тебя есть осколок меча Хранителя. Он нужен мне для того, чтобы я смог победить Гирта Гуабэра.

— Бери его! Возьми осколок, Хранитель! Я не удивлена, что это ты. Если когда-то я избрала тебя, то значит, тебя избрали и древние боги нашего мира. Когда ты выступишь против него?

— Завтра утром, — ответил Кайус. — Это последний осколок меча. Я отдам его великому кузнецу — и он воссоздаст осколок меча Хранителя. Завтра я и мои соратники пойдём — и покончим с властью Гуабэра.

— И тогда мы с тобой получим свободу и истинную власть! — обрадовалась Ингихильда. — Свобода так просто не даётся. Её можно заслужить в бою! Я пойду в бой вместе с тобой и твоими соратниками!

— Я не позволю тебе вступить в бой! Ты мне слишком дорога!

— Кайус, не надо воспринимать меня как хрупкую девушку! Пускай я не воительница — но я в совершенстве владею силой льда! В навыках управления льдом только один человек сильнее меня — сам Гирт Гуабэр!

Глава 23

Встреча с Гуабэром

— Явился — не запылился, — крикнул архимаг Элайа, увидев приближающегося Кайуса на дракониде. — Где ты провёл целый вечер и ночь? Мы думали, что тебя уже убили, и наша миссия провалена!

— Всё нормально! — крикнул в ответ Кайус. — Я добыл последний осколок меча Хранителя!

— А где ты был всё это время?!

— Он был со мной, — раздался властный женский голос.

— Кто это?! — спросил Элайа, увидев, что Кайус сидит на дракониде не один.

— Владычица Ингихильда, — раздалось в ответ. — Не бойся, архимаг. Я на вашей стороне. Вместе мы освободим мир от Гуабэра.

— Мне в это не очень-то верится, — отрезал Элайа.

— Не хочешь — не верь, — отрезала владычица.

— Как хотите, мессир! — сказал Кайус. — Но я ей верю!

Внезапно в воздухе показался ещё один дракон. Зелёный, трёхголовый. Кайус вздрогнул, увидев его, подумав, что это один из агентов Гуабэра. Но Апион вместо того, чтобы маскировать корабль или, напротив, идти в атаку, приветливо замахал рукой. Неожиданный союзник?

На палубу приземлился зелёный дракон, на котором сидел человек в чёрных доспехах, с двумя мечами из небесно-голубого металла. У него были карие глаза и короткие чёрные волосы.

— Рад видеть тебя, старый друг! — восторженно крикнул Апион, и они обнялись после долгой разлуки.

— И я рад, дружище Апион! — произнёс прилетевший.

— Дамы и господа, для меня большая честь представить вам моего старого друга, — торжественно сказал Апион, — это — Ларратос Мельд, полководец армии Рассвета и глава паладинов ордена Утренней Звезды. Ларратос, а это, — Апион по очереди представил присутствующих, — архимаг Элайа, правитель страны магов Арканиэль, владычица Ингихильда, перешедшая на нашу сторону, капитан нашего судна Сулейман по прозвищу Альбатрос, это — капитан Понтея Геллар из арканиэльской городской стражи, а вот это, наконец, Кайус, Избранный, Хранитель Анифара.

— Рад знакомству, Кайус, — улыбнулся Ларратос и пожал ему руку. — Я и сам когда-то ходил в избранниках.

— А пока, — сказал Элайа, — необходимо заняться восстановлением меча Хранителя.

* * *

Архимаг Элайа направился к корабельной кузнице. Там он положил осколки меча Хранителя и силой воли разогрел их — и расплавил. Взяв щипцами размякшие осколки, он соединял их — и бил молотом. Элайа оказался настолько профессиональным кузнецом, что удары молота звучали почти как музыка.

Пока архимаг, вспомнивший свою рабочую молодость, восстанавливал меч Хранителя, Кайус ощутил присутствие чего-то знакомого. Закрыв глаза, внутренним зрением он заметил призрачного зелёного медведя.

— Хранитель священных джунглей! — вслух произнёс он. — Что ты здесь делаешь?

Поняв, что рядом присутствует какой-то дух, все присутствующие, владеющие магией, закрыли глаза, перейдя на внутреннее зрение — и заметили медведя, невольно став свидетелями разговора.

— Духи всех местностей следили за тобой с того самого времени, как ты прошёл испытание в пещере, Хранитель Анифара, — ответил он. — Теперь пришло время последней битвы. Я сам предоставлю тебе всю силу, что могу, — от призрачного медведя пошли зелёные волны, и часть из них влилась в Кайуса, что, как он ощутил, сделало его сильнее.

— Что за испытание в пещере? — живо заинтересовалась Понтея.

— Приняв друидский настой, дающий возможность видений, я зашёл в пещеру, где столкнулся с собственным тёмным двойником. Победить его я смог, только осознав тьму в себе — и приняв её. Потом оказалось, что пещера была выбрана не случайно: в видениях и снах образ пещеры символизирует подсознание, потому именно в пещере я и смог встретится со своим эго.

— Не может быть, — Понтея вытаращила глаза.

— В чём дело? — Кайус, похоже, удивился ещё больше.

— Как я могла забыть, что пещера — это подсознание?! Теперь я всё поняла!

— Что ты поняла?

— Помнишь, я рассказывала тебе, что во сне встречаюсь с мужчиной, запертом в пещере?

— И?

— Я поняла, где он. И кто он такой. Это...

Разговор прервал подошедший архимаг Элайа, нёсший в щипцах раскалённый меч Хранителя:

— Кайус, своими навыками и магией огня я воссоздал древний клинок. Теперь охлади его силой льда!

Кайус взял рукоятку меча из священного дерева и силой воли пустил ледяную волну по его лезвию. Вскоре меч был уже охлаждён.

— Меч восстановлен! — послышался голос призрачного медведя. — Хранитель вернулся в Анифар.

— Хранитель с нами, — подтвердил Сулейман. — Курс на цитадель Гуабэра.

Через считанные минуты корабль долетел до пирамидальной цитадели Гирта Гуабэра, ледяного повелителя.

— Я ждал вас, — произнёс Гирт Гуабэр, леденящим голосом, от которого мурашки пробежались по коже. — Новый Хранитель. Причём из моих же бывших офицеров! Когда-то я убил твоего коллегу. А поскольку ты не обычный мой враг, а предатель, то твоя смерть станет особо мучительной.

Кого я ещё вижу!, — рассмеялся Гирт. — Моя дражайшая супруга! Присоединилась к врагам! Кайус служил мне недолго, ты же — почти тысячу лет, и твои мучения при смерти также растянутся на длительный срок.

Владычица смело ответила, глядя прямо в глаза Гирту:

— Тогда зачем ты давал мне вечную жизнь и всю силу? Почему ты мне не позволил умереть раньше?!

— Если сама смерть кажется тебе избавлением, то я могу приговорить тебя и к вечной жизни, полной мучений и пыток!

Услышав эти слова, владычица спряталась за спину Кайуса и схватила его за руку.

— Почему ты так интимно прижимаешься к ледяному стражу? — спросил Гирт. — У вас с ним что-то было?

— Да! — ответила Ингихильда. — Но вот с тобой у нас ничего никогда не было! Ты дал мне власть, но никогда по-настоящему не был моим мужем!

— Да плевать на ваши отношения, — рассмеялся Гуабэр. — Однако, выступая против меня, ты нарушаешь вассальную клятву!

Кто ещё тут? И конечно же, Ларратос и Апион, мои старые знакомые! Причём знакомые со мной уже много лет!

— Старые знакомые? — удивился Апион. — Как такое может быть?! Мы не могли тебя видеть тогда...

— Не могли, но я вас видел, — усмехнулся Гуабэр. — Вернее, вы видели только моё тело. Моё старое тело. Потому как я — бывший бог вашего мира. Я — Карерон!

— Невозможно! — хором выкрикнули Апион и Ларратос, после чего Апион продолжил. — Карерон был побеждён десять тысяч лет назад!

— Я был побеждён, — ответил Гуабэр. — Уничтожен. И моё тело замёрзло от моей собственной ледяной магии, законсервировав себя и создав ледяную аномалию. Но жизнь бога не прекращается с уничтожением его тела. Моя сущность выжила.

Моя сущность, покинув Эрту, поселилась в мире Анифар, на острове Белых Медведей — и создала новую ледяную аномалию. Когда прошло несколько веков, моя сущность стала настолько сильна, что затем создала и новое антропоморфное тело. Тогда я, Карерон, перебил друидов и стал богом и правителем Анифара, в то время, как моё исконное тело осталось в Эрте, замороженное. Моя власть опиралась на морозных колдунов. Моё имя, Карерон, звучало на местном языке как "Кареронос", что вскоре и сократилось до "Кронос".

Я правил, пока не пришёл Хранитель — и не убил меня. Но моя сущность снова выжила. Но поскольку она уже лишилась собственного, созданного мной человеческого тела, так называемого "вторичного тела", то она уже не могла создать себе новое — и могла либо вернуться в собственное тело, если бы его воскресили, либо остаться в ледяной аномалии в Анифаре. Шли века и тысячелетия. Друидизм возродился, а в мире расцвела вера в Триаду. Всё продолжилось, когда на остров Белых Медведей вошёл генерал Гирт Гуабэр со своим воинством, желая уничтожить демонов из Аномалии.

Я понял, что не обязательно воссоздавать собственное тело — а можно вселиться и в чужое, и при этом твои способности сохранятся. Я вселился в тело Гуабэра — и начал править от его имени. Я убил короля, подчинил себе весь мир и устроил гонения на представителей иных религий. Я снова взошёл на анифарский трон. Я, Карерон, стал вечным правителем Селидора. Гирт Гуабэр же, в чьё тело я вселился, погиб.

— Нет! — встряла в разговор Понтея. — Я уже обо всём догадалась! Гирт Гуабэр жив! Он заперт в пещере собственного подсознания, в то время, как в его голове живёт сознание Карерона. Лишь ночью, когда ты спишь, он может быть свободным. Гирт Гуабэр! Я знаю — ты там, внутри. Я знаю, ты меня слышишь! Гирт, не позволяй злу помыкать тобой! Я в тебя верю! Я люблю тебя!

— Ха-ха-ха! — злорадно рассеялся бог холода. — Не дождёшься. Внешне — ты суровый капитан боевых магов. А на самом деле ты — маленькая и глупенькая девочка, которая верит в сказки! Думала — подошла к зачарованному принцу, призналась ему в любви, поцеловала его — и бах! — могущественный титан, участник Восстания Демонов, который покорил Анифар и Эрту и уничтожил не один мир, покинул это тело! Будто бы сила любви изгонит меня?! У тебя ничего не выйдет — это тело слишком для меня дорого!

Перейдём к вам, господа Ларратос и Апион. В образе духа я навещал и Эрту, когда почувствовал, что Азиз Шакир планирует меня воскресить. Затем в человеческом обличье, перед самым воскрешением я осел в городе Стейнгарде, ожидая, что вот-вот воскресну и буду не таким уж покорным рабом, как ожидал Шакир, и смогу прийти к власти и в другом мире. Но тут, господа, вмешались вы. Обидно.

Мои планы оказались из-за вас сорваны. Но это тело я не покину никогда.

— Не захочешь добровольно — поможем мы! — произнёс Ларратос. — Покончим с этим!

— С большим удовольствием, — ответил бог холода.

— Нет! — отчаянно закричала Понтея. — Остановись, Гирт Гуабэр. Я тебя люблю! Ты сильный! Ты сможешь изгнать зло из своего тела!

— Замолчи! — властно крикнул Гуабэр-Карерон, сделав небрежный жест рукой, будто давил маленькое надоедливое насекомое — и Понтея покрылась огромной глыбой льда.

— Она моя сестра! — возмутился Кайус. — Ты ответишь за это, Карерон, — Кайус сосредоточившись на мече Хранителя, начал ментально плести особое заклинание, разрывающее астральные нити неприятеля и позволяющее выдавить его за пределы мира.

Раздался толчок энергий. Матрица Абсолюта отозвалась лёгкой пульсацией. Вскинув голову, Кайус увидел, как облака над цитаделью приходят в движение — они бегут по кругу, всё ускоряясь. Вот облачный покров лопнул, в образовавшуюся дыру проглянули холодные немигающие звёзды Междумирья. Завершив первую часть заклинания, Кайус перенёс своё внимание на Гуабэра, без особых усилий разъяв щит. Ларратос что-то крикнул, но Хранителю было не до того — пора было продолжать плетение.

Гуабэр-Карерон не показал ничего особенного, приняв облик дракона.

— Примитив, — раздался голос Апиона. — Даже я, хоть и не бог, могу превращаться в гораздо более изящные, могучие и смертоносные формы. К тому же столь крупное создание позволит и всем остальным ввязаться в бой.

И действительно: Ларратос с Миридой атаковали практически одновременно. Воздух наполнился шипением, воплями, звоном мечей. На бога холода налетел Апион верхом на крылатой пантере, пуская в него огненные шары.

Гирт встряхнулся. Пламя погасло, Марта отлетела в сторону. Гуабэр-Карерон в облике дракона развернулся, намереваясь ударить по гидре, но вдруг вздрогнул и задёргался. По его телу зазмеились молнии, воздух наполнился жужжанием и треском, запахло электричеством.

Неприятель снова обрёл человеческую форму, как тут, прислушавшись к зову Хранителя, небеса прорвал луч света, очень тонкий, толщиной чуть больше иголки, но необычайно длинный.

— Меч Хранителя! — произнёс Гуабэр, отталкивая Кайуса от себя силой воли. Кайус отлетел на пару метров и упал было с корабля. Но его подхватила Йарда, которой он успел упасть на спину.

Кайус был спасён, однако, он потерял концентрацию — и астральная связь с Гуабэром прервалась. Кайус понял, что Гуабэр не позволит так просто порвать свои астральные нити, пока жив и полон сил.

Гуабэр-Карерон отступал. Он летел к собственной цитадели, к верхнему этажу зиккурата. Кайус двинулся за ним верхом на Йарде. Гуабэр, а за ним и Кайус влетели в окно верхнего яруса, и тут неприятель взмахнул двумя руками, и цитадель покрылась снаружи огромной глыбой льда. Та всё росла и росла, пока не насчитала в диаметре несколько десятков метров.

— Они нескоро сюда пробьются! — захохотал Гуабэр-Карерон. — А за это время я успею с тобой справиться!

Кайус понял, в чём заключался план Гуабэра — изолировать Кайуса для боя один на один, таким образом, чтобы все остальные не смогли прорваться к цитадели. Кайус угодил в ловушку. Гуабэр значительно сильнее Кайуса, а значит, с лёгкостью его убьёт в бою один на один, а после этого уничтожит клинок Хранителя. А это в свою очередь значит, что весь остальной бой потеряет смысл: если нет Хранителя и его серебряного клинка, способных справиться с ним, то Гуабэр, не важно, с лёгкостью или без, одолеет всех остальных. А это значит, что Кайус должен победить!

Кайус высунулся в окно и постарался проглядеть, что происходит снаружи. С неба шёл метеоритный дождь — огромные камни падали на ледяную глыбу, похоже, Апион постарался. Но такими темпами глыба будет разрушена не ранее, чем через четверть часа.

— Ну, давай! — крикнул Гуабэр, доставая свой меч.

Кайус, выхватив клинок Хранителя, набросился на своего неприятеля. И тут же был откинут более мощным ударом Гуабэра.

— Слабак! — расхохотался Гирт, подлетая к Кайусу и спуская его с лестницы. Хранитель Анифара пролетел по ней до самого первого этажа, до основания ледяного зиккурата. Ему повезло, что не получил серьёзных травм.

Что же делать?! Кайус, сравнив свои силы с силами Гуабэра, уже не надеялся на себя. Надеяться на других тоже не было смысла. Оставалась одна, призрачная надежда. Экзистенциальный амулет. Если верить Йару, он способен породить героя, несущего свободу и справедливость своей расе. После первого использования амулет вызвал раздвоения личности, но поскольку, Кайус, похоже, и так обречён, других вариантов не оставалось.

Он сунул руку за пазуху и вытащил амулет, сосредоточившись на его сущности. И вот, в нём снова проснулся Рухша, вышедший из подсознания. Но Кайус продолжал держать амулет, сфокусировавшись на его сути. И вот, из его тела вылетел синий призрак, который начал сгущаться и обретать формы. Вскоре он превратился в эшхаргота с мечом и в мифриловых доспехах, великого воителя. Рождённый от внебрачного союза Кайуса и Хултука, он наконец-то обрёл собственную плоть.

— Рухша! — не поверил Кайус.

— Это я, — ответил эшхаргот. — Артефакт, который дал мне возможность осознать себя как личность, позволил мне обрести и собственное тело.

— Извини, — произнёс Кайус. — Я прервал первый сеанс, чем не дал тебе возможность стать самостоятельным существом. Оказалось, Перворождённые действительно помогли тебе.

— Извинения приняты, — кивнул Рухша. — Я свободен! Я полон решимости справиться с Гуабэром! А потом я обязательно изменю наше общество — и покончу с этой ужасной кастовой системой!

— Я понял! — сказал Кайус. — Этот артефакт создаёт героя, несущего свободу и справедливость своей расе. Но в моих руках он несёт благо не людям, а эшхарготам! Благо людям он принесёт в руках другого героя.

В это время Гирт Гуабэр, желая продлить удовольствие от смерти главного врага, неспешно спускался по лестнице.

— Прячься за лестницу! — прошептал Кайус и Рухша спрятался.

— Ну что, герой, готов встретиться с медленной и мучительной смертью? — издевательски хохоча, произнёс Гуабэр-Карерон, неспешно идя прямо на Кайуса. Тот отходил. И тут внезапно на Гуабэра со спины напал Рухша, проткнув мечом его живот.

— Откуда здесь ещё враг! — недоумевая произнёс Гуабэр.

— Мне помог этот артефакт. А теперь с тобой будет покончено, диктатор! — обрадовано произнёс Кайус, вновь направив клинок на астральные нити. Небеса снова прорвал луч света и обрушился на глыбу льда, которая начала крушиться.

— Отходим! — послышался снаружи голос Апиона. — Это астральная нить света! Она уничтожит всё, что под неё попадёт!

Отряд бросился врассыпную. Кайус силой меча Хранителя направил астральную нить прямо на сердце бога зимы, на его сердечную чакру. Если уничтожить её, то Гирт не просто погибнет. Прорвутся астральные нити, связывающие его сущность с Анифаром, и он не будет отныне неуязвим. Нет! Это убьёт в нём не все божественные силы! Кайус направил меч повыше, на шестую чакру, и Гуабэр, извиваясь от боли, упал на колени.

Кайус осмотрел поле боя. Он посмотрел на Гирта Гуабэра, на своих союзников, и в особенности на Понтею. Она, уже вышедшая из глыбы стараниями архимагов, с ужасом глядела на Гуабэра, чью голову пронзал астральный луч. Да, Понтея была влюблена в Гирта Гуабэра — не в ледяного бога, а в человека, по сути, в мёртвого человека, человека из прошлого, авантюриста и романтика, решившего покорить крайний север — и в результате самого покорённого наиболее могущественным и опасным из тёмных духов крайнего севера. И Понтея его сестра. Ради сестры можно пойти на риск.

Ведь существует ещё одна возможность. Если всё сделать как надо, то есть шанс, что сущность Карерона будет изгнана из Гуабэра, но скорее всего, ничего не получится. Шанс есть, если догадки осуществились. Кайус догадался, кто именно должен стать героем из людей, которого породит экзистенциальный медальон.

— Лови, Гуабэр, — сказал Кайус, кидая умирающему Гирту медальон, полный магией. Гуабэр рефлекторно поймал его, ощутив в нём шанс на спасение — и тотчас же потерял свой человеческий облик. Он превратился в гигантского ледяного голема с ужасающим выражением лица, от которого тянуло злобой — и продолжал расти. Похоже, амулет воссоздаёт истинное тело Карерона!

Но в то же время рядом с этим демоническим големом материализовался он же, Гирт Гуабэр — в человеческом обличии.

И Кайус направил силу меча на голову гигантскому ледяному демону. Он вложил в удар всю энергию меча, всю свою энергию и данную духом священного леса энергию природы. Он давал астральному удару столько силы, сколько мог: не только во имя себя, но и во имя всего мира, во имя страны, которая должна освободиться от гнёта Карерона, во имя своей сестры, и во имя её — владычицы Ингихильды

Голова гигантского голема не выдержала столь мощного астрального удара, и клатхическая сила оттолкнула его назад. Голем отлетел и ударился об стену башни. Мощная силовая волна потрясла башню и весь остров Белых Медведей, а может быть, и весь мир. Все создания, подчинённые воле Гуабэра, остановились как вкопанные, и ледяной демон разрушился.

Личность Карерона ушла в небытие.

Через некоторое время Гирт Гуабэр оглядел присутствующих. Он смотрел на всех совершенно другими глазами и другим лицом. В его выражении лица и глаз более не читалось той надменности, агрессии, холодности и хищного взгляда. На авангард армии Рассвета смотрел человек добрый, мечтательный, жизнерадостный, и в то же время мужественный, одним словом — благородный.

Он оглядел самого себя, посмотрел на небо, словно оглядывая весь мир, и крикнул на весь остров:

— Анифар! Я вернулся!

Гирт Гуабэр был освобождён от тёмного влияния Карерона! Кайус сначала подумал, что это может быть ловушка, но нет! Его ледяная хаотическая аура сменила цвет на более светлый.

— Гирт Гуабэр, это ты, настоящий, герой из моих снов! — радостно крикнула Понтея, бросившись к нему в объятия. Гирт обнял её, и, сам того не ожидая, взлетел в небеса, к самой вершине своей башни. Затем он спустился и спокойно вместе с ней приземлился у основания. После этого Гирт поднял обе руки ладонями вверх — и рядом с ним сформировались два гигантских ледяных голема. Потом он резко сжал кулаки — и големы рассыпались в ледяные щепки.

Гуабэр с любовью смотрел на Понтею, а так же с восхищением — на армию Рассвета:

— Друзья! Вы представляете, что это значит?

Никто не понял, что он имеет в виду.

— Я не просто свободен! — радостно произнёс Гуабэр. — Я — свободен и всесилен. Я — бог зимы, холода и снега! Хранитель! Мою благодарность тебе не выразить словами! Ты не уничтожил во мне сущность Карерона. Но ты уничтожил его личность! Отныне я могу всё!

— Не ожидал я, что в результате нашей победы Гуабэр останется жив, — вставил своё слово Апион.

— А по мне так всё вышло отлично, — ответил Элайа. — Для спасения Селидора даже не нужны будут политические перестановки. Можно будет править по-новому, но используя старую систему.

— Гирт Гуабэр, — обратился Ларратос, — у армии Рассвета имеется к тебе предложение. Мы странствуем по мирам и уничтожаем демонических владык. Наиболее сильных было трое — ты, а точнее, Карерон, Баал Хаммон в Эрте и Зоран в Эламе. Если бы ты присоединился к нам, вместе мы бы стали непобедимы.

— После того, как, будучи одержимым Карероном, я потерял себя, я готов мстить демоническим владыкам, — ответил Гирт. — И я безо всякого раздумья присоединюсь к вам.

— Гирт, — обратился Кайус. — Не против ли ты, если я заберу Ингихильду с собой?

— Разумеется, я не возражаю, — ответил Гуабэр. — Ингихильда не была моей женой, она была женой Карерона. Даже не женой, а одной из наместниц. Ты уж береги её, Хранитель.

— Ты тоже береги мою сестру, Гирт.

— Удачи тебе, Кайус, — сказал Гуабэр. — И запомни навсегда: прежде чем начать сражаться с мировым злом, сначала надо победить зло в самом себе, иначе это зло победит в тебе человека.

Карерон сказал, что не верит, что сила любви способна изгнать его из моего тела. Однако именно сила любви стала одной из причин, почему он был побеждён. Ты использовал свою силу, силу меча, силу природы и силу амулета, Хранитель, но вероятность победить Карерона была ничтожна. Его удалось уничтожить лишь потому, что была слишком велика моя собственная воля, которая получила шанс освободиться. А моя воля оказалась в тот момент сильна, потому как я снова захотел жить. И жить я захотел ради Понтеи. Так что можно сказать, что без силы любви не обошлось.

Эпилог

Так и закончилась история анифарского рассвета. С диктатурой было покончено, и наступил рассвет гуманизма, свободы и развития мира и каждого его жителя. Миссия Хранителя была выполнена — и Хранитель был более не нужен, особенно, учитывая, что у Анифара теперь был другой, более могучий защитник и правитель. Кайус вернулся к мировому древу — и воткнул туда клинок.

Гирт Гуабэр остался правителем Селидора — и приступил к реформам, постепенно смягчая существующий строй. Магов уже не преследовали и не считали недочеловеками, и все они получили право на свободный выезд в Арканиэль. Через пару лет Гирт на время покинул Анифар — и присоединился к Ларратосу и Апиону. Теперь Армия Рассвета была непобедима.

Понтея, супруга Гирта Гуабэра, стала префектом в Альбурге и селидорским архимагом. Рухша вернулся в Тул'рум, к своей семье — и заменил погибшего в яйце эшхаргота, вместо которого он родился. Вместе с Хашикаром они провели в Тул'руме реформу, покончившую с кастовым устройством общества. И Рухша знал, что это только начало. Ему ещё предстояло нести революцию в другие города эшхарготов.

Шикха сменила Йара на посту императора единого государства ишшахаров. Это государство заключило постоянный мирный договор со штатами Латрана.

А Кайус... Он наконец-то получил то, о чём мечтал. Как и Гирт Гуабэр, он получил свободу, покой — и любовь. Как офицер арканиэльской армии, он построил собственный замок на одном из ранее незаселённых Скорпионьих островов, где и поселился вместе со своей возлюбленной.

Конец.

Ноябрь 2008-Август 2010.

Стихи Шмуэля бен Йосефа ибн Нагрелы ха-Нагида (993-1055).

Как видно из этого диалога, деладорский язык похож на селидорский, и Кайус воспринимает его, как искажённый селидорский. Поскольку данная книга написана на русском языке, различия между родственными языками показаны посредством искажения русского языка. — Примечание автора.

Паленгенезия — наука, занимающаяся созданием новых форм жизни и усовершенствованием старых. Подробности — в романе "Сталь и Пламя".

68