Удачное имя, иногда думала Бисса. Он так похож на Смальтада-ри, что кажется — это и есть его сын. Вот только зря они увлеклись толстым жрецом, зря... Визги проповедника Храма внесли раскол в зеленый народ. Уже давно никто не уходил из леса, только одним путем они теряли людей, когда те уходили в Вечную Тьму. И вот теперь — сразу сотня. Сотня хороших бойцов, из них шестеро травников и даже одна ткачиха... Опасную игру затеял Гирен. Дессар не так глуп.
Женщина доела свой ужин и отправилась искать других охотников. Серхата учитель посылал к Краю Мира, что обрывался в вечную Тьму в Долине Ночи, а Миррон ходил к истокам Холодной реки, на Каменный щит, к Черным болванам, стерегущим логово Хёда Темного.
* * *
Миррон, кривой великан, громогласно пропел:
— Бисса! Зеленая мать! Рад видеть тебя, паучиха!
Она осторожно вывернулась из его объятий:
— И тебе легких троп, малыш, — тот фыркнул, как всегда. Эта шутка Миррону не надоедала. Бисса оглянулась, но второй охотник, настоящий малыш, куда-то пропал. Неужели он еще на Краю Мира? — Где Серхат? Вернулся?
Миррон расхохотался, но Бисса уловила мрак в раскатах грома, что великан по недоразумению называл смехом.
— Вернулся? Более или менее, — ответил Миррон. — Скоро увидишь. Я отправил его за водой.
Более или менее?
Бисса встала и потянулась — ребра ныли. Избыток чувств Миррона всегда дорого стоил Биссе, но великан был ее другом. Тогда, давным-давно, он и спас ее у Гнилого ручья от голода и лесных зверей, да и Серхат всегда был рядом.
Моя семья, подумала Бисса, и тепло растеклось по ее телу. Мои братья. Моя последняя семья.
Она устроилась у костра Миррона и, подняв мех с перебродившим ягодным соком, мелкими глотками начала пить кислую жидкость, поглядывая на вход в пещеру. Серхат был интересным рассказчиком, но сейчас Биссу интересовало только одно — то, что он увидел у Долины Ночи, то, что предсказывала им Тьма.
Маленький охотник подкрался неожиданно, спустившись с широких, врезанных в скалу ступеней. Он, видно, вошел в пещеру другим путем, потому что одежда Серхата вымокла до нитки, да и сам он казался выброшенной на берег рыбой. Тяжело дыша, но с довольной улыбкой, охотник внес в круг тепла, источаемый костром, большую и скользкую рыбину.
Бисса присмотрелась к коренастому Серхату, пытаясь понять, о чем говорил великан. Мокрые пряди закрывали низкий лоб, глаза смотрели мрачно, брови — сведены над переносицей. Каждый, кто увидит такое, сразу поймет — человек этот злой и неприятный... Каждый. Но не Бисса. Охотница знала Серхата слишком давно, чтобы не понять — это напускное. Тот никогда не злился всерьез, предпочитая обдумывать все спокойно, неторопливо. Лесная накидка из бурых и зеленых лоскутов свисала с плеч, вода капала с нее на каменный пол и убегала по желобкам куда-то к дальней стене. Бисса помнила, что где-то в той стороне должен быть маленький водопад и озерцо, питаемое ключами, теми самыми, что поддерживали пруд наверху.
Серхат улыбнулся, и Бисса поняла. У маленького охотника она не досчиталась половины зубов. Теперь, посмотрев внимательнее, она заметила — Серхат прихрамывал.
— Спокойных троп, Бисса, — прошепелявил он, присаживаясь. — Я надеялся, что ты придешь. Так не хотелось самому чистить этого хозяина дна.
Миррон подошел и осмотрел рыбу.
— Ты шел мокрой дорогой? Зачем?
— Хотел порадовать гостью, еловая твоя голова. Разве ты не видишь — Бисса вернулась.
Великан помотал головой и добродушно ткнул друга в бок. От такой любезности Серхат едва не свалился в костер, отпрыгнув на три шага.
— Ты меня не проведешь, — пробурчал Миррон. — Расскажи все Биссе. Она только вернулась с новостями, но хотела выслушать и твои, верно, Бисса?
— Верно. И новости у меня плохие, — кивнула женщина.
Серхат помедлил, подтащил рыбину ближе к огню, от чего запах тины и водорослей заполнил всю нишу, поправил повязку на ноге и сплюнул в пламя. Бисса терпеливо ждала.
— Боюсь, для тебя и у меня нет ничего хорошего. Я вышел к Долине Ночи, помнишь?
Бисса кивнула:
— Но пришел позже, чем ожидали. Это я знаю. Что-то произошло?
— Долины Ночи больше нет, — проговорил Серхат. — И Серебряного ручья. И Ледяного кургана. Тьма поглотила все. Край Мира идет к нам. Я дошел только до предгорьев Охранных гор, что подле Ледяного кургана, и видел изогнутый, как огромная стена, Край. Теперь там вечно сияет свет, и нет ни одного провала в темноту.
Бисса удивленно вскинула брови. Она знала, о чем говорит Серхат — Тьма часто отвоевывала у людей перевалы и обрывы, но ведь Долина Ночи, черная расщелина в сияющих горах, тянулась на тысячи шагов, а от Ледяного кургана в ненастный день и не видели Края Мира.
— Ты не ошибся? — с сомнением в голосе ответила Бисса. — Край Тьмы движется?
Она понимала, что Серхат прав. Все складывалось в одну корзину — и игра Храма, и слухи с Гнилого ручья, и волнение жителей Ледяного приюта. И Дессар. Что же предпримет Старый маг? Тьма идет. Нужно быть твердым.
— О нет, я не ошибся, — горько засмеялся Серхат. — Я потерял три пальца на ноге и половину зубов, выбираясь с обледеневших перевалов под ветром, что сошел с ума от злости. Я стоял в трех шагах от Края Мира, и свет обжигал мои глаза. Я не ошибся, зеленая сестра. Тьма идет.
Бисса лишь теперь заметила, что по всей огромной пещере разливается странный шум. Сотня голосов повторяла: "Старик! Старик! Старик!". Люди у соседних костров прислушивались, некоторые поднимались и шли к центру зала.
— Прости, Серхат, — Бисса коснулась руки маленького охотника почти нежно. — Я не хотела усомниться в твоих словах. Страшные новости несешь ты.
Серхат отошел от костра и уставился в полутьму под сводом. Там беспокойно летали летучие мыши, очумевшие от света, и белые корни деревьев пробивались сквозь скалу.
— Других у меня нет, — мрачно заметил он.
Бисса задумалась, а Миррон примирительно прогудел:
— Брат, сестра, Старый маг зовет. Пойдем.
Гул усиливался. Теперь многие шли к небольшому природному утесу, на котором стоял Дессар, призывая своих людей.
Бисса, с сожалением поднявшись, последовала за ним.
* * *
Толпа ревела. Бисса никогда не видела лесной народ таким... она не могла даже подобрать слово. Таким сплоченным? Таким взвинченным?
— Они будто дубиной оглушены, — пробурчал Миррон.
Точно. С ними просто что-то не так.
Великан стоял рядом, прикрывая Биссу от тычков и ударов. Слева пристроился и Серхат, время от времени морщась, но она так и не решила — от зубной боли или от происходящего вокруг.
Лесные люди пели. Собираясь у каменной ограды, за которой и возвышался утес, они на разный лад выговаривали нараспев три слова. И эти слова не нравились Биссе.
— Тьму разгонит Свет!
Пение поднималось к своду пещеры, путалось в старых корнях и старых словах, растекалось по темным углам. Те, кто еще не пришел к Дессару, прислушивались издалека, но Бисса видела — таких становилось все меньше и меньше.
— Тьму разгонит Свет! Свет озарит нас, — распевали в пещере.
Внимательно приглядевшись, Бисса увидела, что поют не все. Многие, как и она, стояли с каменными лицами, но она заметила Друма, что встретился ей в лесу, старого садовника Ньёра, толстого Вальбо из Аргора. Все они орали так, что казалось, вся пещера наполнялась их голосами.
Миррон наклонился к ней и громко прошептал:
— Гнилые потроха у визжащих.
Вокруг насторожились.
— Тихо, — шепнула в ответ Бисса.
Серхат коснулся ее двумя пальцами, потом сложенной ладонью. Подумав, маленький разведчик потер лоб и сжал руку в кулак.
Бисса и сама видела, что поющих лишь два десятка, и двое управляли ими. И одним из них оказался Старый Дессар. Учитель, грустно подумала Бисса. Ведь это ты отвратил жрецов от леса. Зачем же было возвращаться на прогнивший мост, благодаря которому можно лишь утонуть?
Теперь охотница понимала, почему ее не впустили в пещеры Первого очага и что за напасть шла из-за Гнилого ручья. Миссионеры. Храм вновь протянул руку, пользуясь зловещими знамениями. Она вспомнила рассказ Серхата и сжала его руку. Тот посмотрел с удивлением — такой жест на их условном языке означал сочувствие и дружбу.
С этими? — вопрошал его взгляд.
Бисса слегка качнула головой. Значит, ее дом теперь осквернен. От чего она ушла — то настигло ее, стараясь вновь захватить, унизить, уничтожить спокойствие. Свиток... Нет. Пока нет. Охотница боялась того, что могло таится под знакомой печатью. Серхат... Его жесты говорили ясно — нужно убить, и чем быстрее, тем лучше. Бисса понимала смысл, но не хотела так быстро сдаваться. Убить значило проклясть. И убивший, и убитый более не нужны были лесу. Только жизнь под зелеными кронами имела значение.
— Тьму разгонит Свет! Могущество его велико!
Пение прервалось, когда встал Дессар. Окладистая борода старика больше, чем все его тщедушное тело, привлекала внимание. Скрипучий голос Старого мага понесся над головами, отражаясь от стен пещеры.
— Идите к Свету или умрете, — Дессар говорил ровно, спокойно, но поглядывал на каждого, кто пытался выразить сомнение — взглядом ли, словом ли, движением. — Свет вступил в борьбу с Тьмой, и каждый должен понять это. Мы — дети леса, а лес не живет во Тьме.
Принимая проповедь за обычную игру Старика, кто-то звонко крикнул:
— Но ведь деревья — дети Тьмы!
Повисла тишина. Двое из поющих гимны пробрались через ряды, вытащили молодого охотника и крепкими ударами выбили ему четыре зуба и сломали нос. Окровавленный, он без сознания повалился на камень и замер.
Вокруг недовольно зашумели, Миррон хотел шагнуть, но Бисса его удержала.
— Смерть и увечья несет нам Тьма, — продолжил Дессар. — Мы должны стремиться к Свету. Долина Ночи ждет нас.
Повисла оглушающая тишина. Никто не дышал, казалось, что все замерло, даже время с шелестом пробегало мимо.
— Учитель! — вдруг услышала Бисса свой голос.
Зря. Но что теперь поделаешь.
— Учитель, теперь и мне вобьешь в рот слова? — задала она вопрос, и вокруг расступились. — Долина Ночи — гибель для всех нас. Мы должны идти к Храму!
Она видела краем глаза идущих со всех сторон — Гирена, Друма, Зеленоголового Жреца. Дессар с насмешкой смотрел на нее, но она умела читать на лице учителя. Под личиной вдруг появилась искра страха.
Бисса приободрилась:
— Кто послал вас к Долине? Горта? Тот жирный богохульник? Мы погибнем, а Храму радость. Проклятые жрецы ждут не дождутся, когда лес станет безопасным, и они выстроят вторую башню из наших деревьев!
Зеленоголовый подобрался вплотную, но Миррон ударил его в челюсть могучим кулаком, и гигант из Подземной страны опрокинулся на спину с шумом, втягивая воздух. Дессар указал на нее иссохшей рукой:
— Убейте ее. Она хочет предать вас Тьме!
Многие обернулись, десятки пошли к ней, и лишь четверо — Друм, Гирен, крепкий рыбак с Гнилого ручья, и какой-то неизвестный Биссе мастер зверей — вынули оружие. Длинные ножи и кнут мастера уставились в лицо Биссе.
На полу кряхтел и ругался Зеленоголовый, ощупывая рукой челюсть. Бисса заметила, что и в его второй руке появилась дубина, на которую бывший жрец опирался.
— Убейте ее, — повторил Дессар. — Убейте.
Друм напал первым.
* * *
Бисса потрогала голову — та зверски болела.
— Она снова с нами, — заметил Серхат.
Бисса видела, что лицо охотника пересекал новый шрам, а одна рука тяжело висела, почти не двигаясь. В ее поле зрения было только лицо Серхата и дымный свод с торчащими корнями. Спина чувствовала холод, по щеке стекало что-то теплое, на губах — соленый привкус.
— Что... — попыталась сказать она.
Вышел только хрип, но Серхат, похоже, понял:
— Как только придешь в себя, поведешь лесной народ к Храму. И лучше бы ты знала путь к спасению, сестра, потому что половина из них считает, что Тьма напала на Зеленый пруд, и хотят бежать, куда глаза глядят.
Она попыталась подняться, и с третьей попытки, с помощью Серхата, ей это удалось. Пещера выглядела опустевшей. Вдали, на осыпи, что-то громко вещал Миррон, воздев руки, но громоподобный бас охотника складывался в нечленораздельный гул.
— Треть разбежалась, когда рухнул утес, — сообщил охотник, придерживая Биссу.
— Утес? — переспросила она.
И тут память о забытом, вырванном из сознания черной паутиной вдруг вернулась. Она вспомнила, как Друм ударил Серхата, и скользящий удар кнута достал его в падении. Вновь понеслась навстречу ее лицу рукоять ножа — Друм хотел не убить, лишь оглушить. И тогда она сделала... Что?
— Что, — прохрипела она. — Что случилось?
Серхат просто указал на груду камней впереди. Что-то белое торчало из-под оползня.
— Там Старик. Он мертв, и ты убила его. Ты и твоя Тьма, — пожал плечами маленький охотник. — И заодно еще с десяток людей.
Бисса ощутила бегущие по щекам злые слезы. Аргор вернулся.
Я не хочу. Я лесной человек. Я здесь, и это мой дом. Зачем ты вернулась?
Горел дворец, и человек на ложе устало и отчаянно выкрикивал какие-то бесполезные приказы. Моя дочь. Мой город. Моя семья.
Она вспомнила, как ухватилась за три черных нити, как паутина оплела Друма и Зеленоголового, потянулась к Дессару. Старый жрец не ожидал нападения, и, наверное, поэтому так и стоял на краю, протянув руку. А может, все произошло слишком быстро для него?
Скала обрушилась.
Что теперь делать? Бисса обвела взглядом пещеру, отстранила Серхата и с трудом встала. Вокруг, поднимая бледные лица к ней, сидели зеленые люди. Безмолвно спали мертвецы.
— Зенгар послал ее к нам! Бисса несет мир лесу!.. — наконец различила она голос Миррона и вздрогнула. Гигант размахивал куском белесой кожи, словно флагом. Свиток. Бисса почувствовала, как по спине пробежал холод.
Их всего десять. Всего десять.
— Мы идем к Гнилому ручью, — прохрипела она, но Биссу услышали. — Мы идем к Храму. Дальше от Края Мира.
— Уходим! — закричал Серхат.
— Уходим! — подхватил откуда-то снизу Миррон. — Так повелела Бисса! Так хочет Зенгар-ри!
Бисса с облегчением увидела великана, хоть и в крови, но идущего к ней, живого, несколько ошарашенного великана.
— К Гнилому ручью, — сначала тихо, потом громче.
— К Храму, — еще громче, эхом от стен, слитным ревом.
— Когда Дессар успел нас так выдрессировать? — тихо спросила Бисса у Миррона.
Охотник пожал плечами и заорал еще громче. Бисса отобрала свиток и вгляделась в прыгающие руны.
"...настало время действовать. Храм не ждет удара из лесных пределов. Собери всех и иди к Змеиной реке, и Янтарная башня падет".
Зенгар, с легкой злостью подумала Бисса. Это моя судьба, а ты опять распорядился ей.
— 11. Что скрывают туманы -
Лодка с легким стуком приткнулась к деревянным, обросшим скользким мхом подмосткам причала на небольшом острове через несколько размашистых гребков. День влажно дышал, прогретый где-то наверху, над облаком тумана, а остров победно зеленел остроконечной вершиной в прозрачной белой вуали. Ари осторожно, стараясь не шуметь, привязал лодку и нырнул за наставником в тень густой растительности, обвивающей скальные выступы.
