* * *
— Я сейчас досчитаю, а ты начерти пентаграмму. Покрупнее чуть-чуть, ты должен будешь потом в нее лечь. И... ой.
— Что опять не того? Давай, я решу все проблемы. Боссу так и положено — за бестолковых сотрудников соображать.
— Ты не смейся, проблема действительно может возникнуть, а времени нету совсем. Ты вообще выход из тела когда-нибудь практиковал?
— Ну, отличный попался специалист — потрясающий опыт работы с клиентами. Удивительно, но повезло — какой дурью я только здесь за это время не маялся. Пару раз выходил, только без толку — не пройти через стены.
— Извини, я вообще не подумал. К нам ведь клиенты с телами не ходят. А стенки твои — это да... Я просто был в шоке. Такое подавление магии, я притронуться даже не смог, даже не знал, что такое возможно построить... — покачал головой, все еще удивляясь. — До чего же дошли... Военная цивилизация. Ну, давай, ложись, приготовься. Стоп! Огни твои... Ох. Они же не из чего. Мы выйдем с тобой — пентаграмма погаснет. А она нужна, так легче вернуться, особенно первый раз — она же работает как маяк.
Смотрит снова так жалобно, виновато. Зануда.
— Ты проблему нашел? А я решил, — смеется задорно-лукаво. — Еще немного побуду с тобой — научусь решать до нахождения.
С тумбочки улетает посуда, и она с размаху бьется об стену, рассыпаясь на щепки, которые разлетаются по углам пентаграммы, поджигаясь от горящих там огоньков.
— А вторая? Потом все по новой настраивать...
— А вторая пусть тяжем питается, я сейчас подключу. А ведь счет-то придет, — покачал головой, ехидно глядя на змея.
— Придет, конечно. Ничего не бесплатно, — грустно смеется. — Ничего, не так много украли, для дела.
— Ты же жулик, халявщик, змееныш. Скажи еще — нет.
— Ну... как бы, — лапки в наручниках вытянул. — Всяко бывало. Это ты тут, наверное, сидишь ни за что.
— Дураки ни за что сидят, демон, — засмеялся жестоко и зло. — Я даже очень за что. Брата чуть не убил... раз так восемь. Чисто из зависти, знаешь? За трон. На который у меня прав даже нет. Врагов в родной мир проводил, наши при этом погибли. Не раз. В сговор еще с одними вступил. Мир чужой чуть не захватил, который мои защищали. Убил смертных ну... тысячи две или три. Достаточно, нет? Твоя очередь, ну давай, меня теперь чем-то таким порази. Если, конечно, сумеешь.
Наг плечами пожал, посмотрел почему-то на хвост, пошевелил им, подумал. Поднял на Локи глаза, улыбнулся.
— А я помог не тому. Он потом дел натворил, — засмеялся лукаво-печально. — Ну, обоих накрыли...
Замолчал и поник. Смотрит так проникновенно в глаза...
— И ты теперь?.. Хель! Офигеть... А ведь знаешь — тебе удалось! — Лафейсон рассмеялся изумленно-неверяще. — Поразил. Хорошо, что с тобой не поспорил. Ты из-за доброты своей, значит, страдаешь?
— Дураки страдают из-за доброты, бог! — смеется, закрыв лицо скованными лапками. — Заплатили! Выйду очень... сказочно... просто баснословно богатым!
* * *
Идиотизм какой — лежать вот так, руки-ноги в стороны, словно распятый. И смотреть в потолок. А сердечко-то стучит. И дурная блуждающая улыбка. И при этом такое противное чувство... Что сейчас этот гад скажет, что пошутил. Это просто кошмар. Сам бы смог так? Ай, ладно, о таком вообще лучше даже не думать. А мог? Да ладно... Не совсем же он... Уверен? Вздохнул. Ну вот то-то ж.
— В общем, слушай. Сейчас выходишь из тела, питаешь меня и держишься точно за мной. Я буду оставлять метки, ты их подкрашивай, у тебя это лучше получится. По меткам легче вернуться, хотя и по сторонам тоже, насколько можешь, смотри, запоминай. Это эфир, он, конечно, меняется, но есть кое-что, чего можно держаться, разберешься потом. Если вдруг меня будешь терять — сразу трешь перстень. Если там все со временем в норме — попробуешь заодно и вселение, я помогу. И даа... — семь делений с тебя!
* * *
========== Пробные вылеты ==========
Сколько в моей жизни было этих самолетов,
Никогда не угадаешь где же он не приземлится.
Я плачу за эти буковки и цифры,
Улечу на этом кресле прямо в новости.
Давай, я позвоню тебе еще раз,
Помолчим, поулыбаемся друг другу.
Я пытаюсь справиться с обрушившимся небом,
Я никак не слабачок, но тут такие перестрелки,
Я молчу, белеет парус одиноко.
(Земфира "Самолёт")
http://megalyrics.ru/lyric/ziemfira/samoliot.htm
* * *
Небо... Небо? Да с ума сойти — небо же! Серое, пасмурное. Влажно, мелкий дождь моросит. Красиво... Это красиво? Это? Конечно. Ещё как красиво, удивительно, сказочно просто... На глазах блестят слезы. На детских зеленых глазах. Небо Мидгарда... прекрасной волшебной Земли. Кто сказал — не любил? Презирал? Да вы что! Ничего же нет лучше... Это же... настоящее!
Все настоящее — воздух настоящий, дождь настоящий, ветер, птица какая-то пролетела... настоящая. Смеется. Птица? С ума сойти... Слезы градом... Вот же... Так бывает?.. Мир вокруг, звуки, все живет, шевелится, движется. И пускай плохо видно — кусочек маленький из коляски, и не подняться — пускай. Но зато не потолок, не стены, не стекло... Не иллюзии. Не иллюзии ведь? Улыбка сквозь слезы, покачал головой. Не иллюзии.
И мама вон сидит, книжку читает. Настоящая. Красавица... Да, красавица у него мама. Сидит, читает, тревожится. Что тревожишься, мама? Хорошо ведь все, да? Давай я тебе сейчас... звездочку. Вот.
Странное ощущение в груди, в пальцах, в сердце кольнуло. Над книгой углубленной в чтение молодой женщины загорается голубой огонек.
Все произошло мгновенно. Ударило, тряхнуло, закружилось, смешалось, понеслось, замелькало...
Ух... Головой-то зачем так об пол, аж язык от неожиданности прикусил. Потолок. Раскинутые в форме звезды руки-ноги.
Вздохнул. С прибытием, Ваше Высочество. Трап подайте, пожалуйста, и носилки. Встать-то совсем сил нет.
— Ну вот что ты делаешь? — наг смотрит с каким-то упрекающе-растроганным выражением. — Там мать маг потрясающей силы, а ты колдуешь. И она наготове, она предвидит возможную атаку, ждет. Это же львица... Она вроде спокойна и смотрит нежно, а почувствует что-то — порвет кого угодно за своего львенка. Я тебя еле выкинуть успел. Наверняка ведь почувствовала.
Поморщился. А что говорить-то? Эмоции какие-то нахлынули, голова плохо соображала. Мама. Ага, рыжая мидгардская девка. Бред. Вставать надо, что так валяться-то. Не будет трапа, и носилок тоже не будет.
— Кстати, какой магией ты это сделал? Своей, носителя, сочетанием?
Хмм... Хороший вопрос. Только Хель его...
— Не знаю. Захотел и сделал.
Встал с трудом, шатает, в пальцах покалывает, язык вроде тоже. Гадко.
— Ладно, разберешься еще. Магия, она частично на теле, частично на духе завязана, может быть, можно что-то и с собой прихватить. Это индивидуально очень, да и данных таких нет. Попробуешь. Осторожно только, по чуть-чуть, тело смертного может слишком большой силы сразу не выдержать. К тому же там своя магия, возможен конфликт.
— Понял, разберусь, не ной.
— Зеркало подморозь, пожалуйста, растаяло совсем. Тело как, ощущения? Комфортно? Органы чувств? Ничего не искажается?
— Да как сказать... Постороннее влияние есть. Мне эта девка из него красавицей виделась.
— Так это же хорошо, — заулыбался змей. — Тело-дух — система единая, одно на другое влияет. Когда ты в том теле — она твоя мать, и красавица, это естественно. Оно тебя как родное приняло, я же говорил! Ты просто не засиживайся в нем, если замечаешь такое — возвращайся в свое. Тебе же тут тоже, наверное, бывать надо. А то увидят, что долго свиную печенку не заказываешь — спохватятся. Да и отвыкать от своего тоже не дело, связь терять. Но смотри — осторожно, с этим ничего не случится, а смертное тело хрупкое, без еды гибнет, без воды гибнет, без воздуха, от смены температур. От бездействия слабеет, постоянного ухода требует.
— Знаю, оставь. Я готовился, — усмехнулся горько-презрительно. — Как к одному из возможных невеселых вариантов.
— Да я смотрю, ты и сейчас не очень веселый, — демон смотрит в глаза сочувствующе и немного расстроенно. — Что-то не так?
Сказать, нет? А ведь придется же. Еще двух таких перелетов, скорее всего, не потянуть.
— Перемещение всегда столько энергии требует?
— Нет, что ты, — на виновато опущенном личике плутовато-смущенное выражение. — Я просто подумал... Что прямой канал в эфире — это было бы здорово, потом находить очень легко, тебе пригодится. Обычно такую штуку создать — это годы требует, я и представить не мог, что ты за один раз пробьешь...
Ну, не дерьмодемон ли?
— Да ты от тяжа зарядись, энергия же халявная.
— Пошел ты, демон. Кролика подопытного нашел, — мотнул головой, ехидно оскалился. — Заряжусь — кое-кому хвост подпалю.
— Да я же не себе, это тебе будет удобно. Ничего искать не придется, раз — туда, раз — обратно, ни энергии дополнительной, ничего. Ты даже чувствовать будешь, если со вторым телом что-то не то — например, будят. Да, оно вроде как в коме пребывать будет, лучше во сне выходить. Нужно только осознанные сновидения попрактиковать — это не очень трудно, и полезно к тому же. Зато выглядеть будет очень естественно — состояние типа "спит как убитый". Ты зарядился? Подморозь зеркало и освобождай место — мне считать надо, не очень точно получилось.
— Ты не увлекайся, демон, — Лафейсон смотрит холодно и зло. — Заморозь, зарядись, построй пару туннелей и место освободи. Как бы дорого не вышло тебе спецобслуживание. — Минуя синий загорелись красным глаза. — Я таких вещей больше в жизни никому не позволю! Хватило!
— Извини. Времени просто мало, правда. — Посмотрел в глаза расстроенно и испуганно. — Если у тебя что-то происходит подобное, то это потому, что сам других используешь, не задумываясь. Оно же всегда так бывает.
— Ну сравнил... Я — бог!
— Да, я помню, — наг, втянув голову в плечи, уставился снова на бегущие цифры над зеркалом. Потом грустно добавил: — Только это же ничего не меняет, оно все равно так работает. Если ты — что-то, значит, и тебя. Хочешь чью-то свободу отобрать — потеряешь свою, ну так, чтобы понял, как это. Просто две стороны одного явления, задействуешь одну, включается и вторая. Не бывает палки с одним концом.
Задолбал. Без него и его теорий уже... Ладно, надо поесть, пусть считает. Энергия вернулась — настроение нет. Что-то вымотали его эти новые впечатления. Мидгард, дождь... Ребенок, которым быть еще долгие годы... Чего хорошего-то? Хель знает, выбирать-то не из чего. И уже скоро. Нет, не есть — поспать лучше, слишком тошно так ждать.
— Разбудишь.
— Да, конечно, ложись.
* * *
— Ну, проснись уже, я же потрясти тебя не могу. И полить водой не могу, и кричать я громко не могу тоже. Проснись... пожалуйста. Ну, как же тебя... Подъем!
— Проснулся уже, не усердствуй, я вообще все слышу всегда. Если бы я так спал, кое-кто бы уже никогда не проснулся.
— Знаешь, вот я думал, как тебя разбудить, а я ведь даже имени твоего не знаю. Странно, правда? Если это у вас не дурная примета...
— Нет, хорошая, очень даже вполне, — улыбнулся. Ну когда он последний раз знакомился с кем-то? Глупо, да, но почему-то приятно. — Локи... Бог Локи, принц Асгарда. Ну, твое-то я знаю... Хесеш.
— Как? Откуда ты знаешь? — изумление в светло-зеленых глазах. — То есть... именно эту адаптацию как... догадался?
— Да я бог — я все знаю, — смеется. — Интуиция, логика, незаурядные лингвистические способности — нужное подчеркнуть, выбирай вариант. Мы летим, или ты разбудил меня для этой светской беседы?
— Да, конечно, летим. Вперед полетишь теперь ты. Там легко, все готово, только подкрашивай метки. Это необязательно, конечно, они совсем еще свежие, просто хорошо, если это будет привычкой. Как между телами слетал — так подкрасил. Если там все нормально — вселишься еще раз. Осторожнее только, помни про влияние тела. Не колдуй, это очень опасно, почувствует мать. И вообще, там — война уже в самом разгаре. Если б не ты — никогда я туда бы не сунулся, не по себе мне от этого, я не военный совсем, я от таких вещей всегда держаться стараюсь подальше.
* * *
— Ну, и как? Ты доволен?
— Да ты знаешь — вполне. Очень мелкий, конечно, вот это зазря так валяться...
— Не зазря. К телу привыкнешь, попробуешь магию. Испытаешь, насколько свою туда можно носить. И потом... Это ж детство, многие были бы счастливы так вот — повторно, все сознавая, уникальный ведь шанс, новая жизнь.
— Детство? Да ну, никогда не стремился. Ну его к цвергам вообще.
— Что, так плохо все было?
Подумал. Вздохнул. Помолчал.
— Да нет. Хорошо было, даже слишком. Постепенно испортилось, а в конце и вовсе прелестный сюрприз ждал, — покачал головой, с горечью усмехнулся. — Отвяжись и считай. У нас ответственный финальный вылет.
— Не у нас — у тебя, — улыбается наг. — Вернее, у нас, только в разные стороны. Я все сделал, я не нужен больше тебе: дорогу ты знаешь, что и как делать — тоже умеешь. Я туда больше не полечу, посчитаю — и все, отправляю тебя. — Засмеялся смущенно. — У нас разные рейсы.
* * *
========== Ниц! ==========
Нам будут долго предлагать — не прогадать.
— Ах! — скажут, — Что вы, вы еще не жили!
Вам надо только-только начинать... —
Ну, а потом предложат: или-или.
И будут вежливы и ласковы настолько —
Предложат жизнь счастливую на блюде.
Но мы откажемся... И бьют они жестоко,
Люди, люди...
(В.Высоцкий, Деревянные костюмы)
* * *
— Потом обсудим, ты посчитай пока, — Лафейсон развернулся, направляясь к стоящим на полу возле кровати тарелкам с едой.
— Сначала ритуал проведем. Освобождения, — демон смотрит просительно и немного настороженно. — И... может, покормишь меня последний раз? Ты извини, но я давно уже есть хочу, тяжело соображать голодным.
— Давай, — Локи спокойно пожимает плечами, привычно надрезая оголенную закатавшимся рукавом вену.
— Сначала ритуал.
— Не дави на меня — не люблю. Не тебе решать, полудемон, что и когда мне делать. И вообще, — улыбнулся ехидно, подмигнул, поднял кубок. — У меня еще законные сутки аренды. Сам просил поменять aeternum(1) на biduum(2), почему не на die una(3)? Никто за язык не тянул, как ты просил — я все так и сделал, не так ли?
Змей смотрит грустно, тревожно.
— Я на всякий случай так сделал. Если бы мы не успели, мне трудно бы было второй раз решиться, по новой опять начинать. Мы же сделали это только для связи, и она не нужна уже больше. Отпусти. Ты сказал, что минуты лишней меня не продержишь.
— Я такое сказал? — протянул, глядя притворно-невинно. — А, ну да, вспоминаю. Да я пьяный был, я сказал совсем не то, что надо, — улыбнулся злорадно, прикрывая глаза, вспоминая. — Я сказал, что хотелось услышать тебе, что хотелось сказать мне — так бывает. Все иногда делают не то, что нужно, а то, что хочется.(4) Да?
Вздрогнул наг, отпил судорожно из кубка, молчит. Только съежился как-то. Посмотрел виновато и грустно.
