— Помочь. Защитить. Научить. Пробудить таланты? — с усмешкой прервал его пламенную речь Лафейсон. Разве не это он сам объяснял смертному мальчику совсем недавно? Всего чуть больше недели назад...
— Да, именно! И не только. Еще... Еще у вас есть способность передать что-то в Дар. Что-то такое, чем обладаете сами. А еще... — тут Хесеш жалобно-обиженно поджал губы и при этом заглянул в цинично-насмешливые глаза Локи с каким-то болезненным восхищением, — а еще вам дано ТВОРИТЬ. И не только творить самим, а еще и наделять смертных этой способностью. Потому что им тоже дано... А разрушать, убивать, порабощать — это же любой демон может! Даже лучше... Вообще, чем ниже существо духовно, чем меньше в нем гармонии, тем больше в нем разрушения. И тем больше оно хочет привести мир в соответствие со своим внутренним хаосом, от которого очень страдает! Но ведь это ошибка, разве от того, что вокруг все разрушено так же, как и в тебе, будет хоть капельку лучше? Хуже только! Все хуже и хуже! Может, все же попробовать наоборот посмотреть вокруг, найти что-то красивое и... Вот ты постоянно подчеркиваешь, что ты бог, хочешь, чтобы это признали другие... А ты что-нибудь как бог сделал? Делаешь?
— А должен? — напрягшись прошипел трикстер, с трудом подавляя желание приказать змею заткнуться.
— Разве речь про должен? Ты ничего не должен, у тебя свобода есть, высшая свобода, гораздо большая, чем у всех. Вот человек не может многое из того, что бог может, а животное не может того, что человек. А бог все может! И как человек поступать, и как демон, и как животное! Причем — любое! У тебя огромный выбор, самый большой... Но если ты поступаешь, как демон, мыслишь, как демон, и все желания твои, как у демона, то как ты думаешь, кого в тебе видят другие? А ты ждешь признания, поклонения, стараешься что-то доказать, кричишь об этом всем и каждому... Но другие судят не по словам, они судят по делам, а на подсознательном уровне чувствуют мысли, желания, и если все это у тебя, как у демона... То они и отбиваются от тебя, как от демона, даже жертвуя жизнью, а не встречают с восторгом и радостью, как могло быть по праву твоего рождения!
Ну здорово, да! Разрешил покопаться? И обсудить разрешил?! Оценили?!!
Ты меня еще решил учить быть богом, низшее пресмыкающееся?!
Но даже эта фраза не смогла прорваться через сомкнувшиеся от бешенства губы, он издал только мучительный полурык-полустон, подался вперед и рука, уже совсем не поддаваясь контролю, сама метнулась к горлу остолбеневшего змея, оставляя позади отставшую мысль, что во-первых — он сейчас призрак, и невозможно, а во-вторых... "Во-вторых" было еще хуже, потому что, словно в подтверждение всего сказанного, он отчетливо осознал, что действительно реагирует и действует, как... как если б он был...
— Проклятье!
Пальцы успели сжаться, но, вопреки всем ожиданиям, не прошли насквозь, а наткнулись на леденяще-упругую твердь металла, и в то же мгновенье руку откинул сильнейший разряд. Электричества? Магии?
Он откинулся назад, чуть не потеряв равновесие, и перехватил левой рукой запястье мучительно трясущейся правой. Больно было так, что хотелось шипеть. Все же он перевел взгляд на нага, и увидел, что того вообще опрокинуло вместе со стулом, теперь он нетвердыми движениями и с затуманенным взором вставал, опираясь на стол одной рукой. Другой он держался за грудь, видимо, пытаясь унять дыхание и колотившую всего его крупную дрожь. В помутневших глазах его застыли боль и испуг, по подбородку стекала капелька крови от прокусившего губу тонкого клыка.
— Хеш? Ты не ядовитый случайно? — ну улыбаться теперь, надо же хоть как-то разрядить обстановку.
— Я ядовитый, — даже не пытаясь понять, о чем идет речь, машинально-безучастно откликнулся змей.
— А, ну хана тогда тебе, давай прощаться, — Лафейсон показал на себе, где у Хесеша прокус.
— Что? — тот нащупал прокол, задумчиво посмотрел на окрасившийся кровью палец. — Да ну тебя, у меня иммунитет, — и, наконец, с каким-то вымученным облегчением улыбнулся.
— Что за устройство? — Локи указал взглядом на шею Хесеша.
Наг двумя пальцам, стараясь не прикасаться к чему-то невидимому, оттянул атласный воротник в сторону и вниз, открывая светло-серый испещренный рунами широкий ошейник, от которого вниз под одежду уходили две толстозвенных цепи.
— Атма ки-ик Ленгар, — с безучастным лицом прокомментировал он. Лишь где-то в глубине глаз, словно под толщей воды, мелькнуло тоскливо-обиженное сожаление. Такое, которое Лафейсон уже видел у него когда-то. Когда-то очень давно, когда змей еще носил наручники, а он нет. А вот теперь, выходит, опять...
Ууу... Это как же обидно должно быть, наверное...
Да не скажет он больше змею такого. Уже не скажет. Даже если на него самого еще больше железа навешают.
— "Якорь Души?" — перевел он, уже вполне представляя предназначение необычного предмета.
— Да, это своего рода астральный экран. Препятствует попыткам покинуть тело каким-либо способом. Даже сны теперь не снятся, — вздохнул змей. — Совсем.
И он приподнял полу своего одеяния, обнажая хвост, вокруг которого на цепях болтались еще два широких руненных металлических обруча.
— Не уверен, что хотел бы, чтобы Асгард получил эти технологии, — понимающе-задумчиво оценил бог. — Стой! Покажи-ка еще раз.
Значит, не показалось. Да и как могло показаться, если хорошо видно, что на нескольких участках тела от хвоста и выше глянцевой зеленой чешуи не было. Вместо этого там голубела болезненного вида кожа с неровными краями темно-ржавого цвета. Ожоги?
— Это то, о чем я думаю? — Лафейсон наставил указательный палец на самый большой участок незащищенного чешуей тела. А внутри что-то противно заныло. Прямо до тошноты.
— Это? А, да, — змей быстро опустил ткань. — Плата за попытку добиться кое-чьего уважения, — он улыбнулся, и в этой улыбке Локи не прочел ни обиды, ни злости, была в ней даже какая-то ностальгия. — Не очень удачная, правда, я действительно был в этом слаб, просто как-то никогда не думал, что мне когда-нибудь может понадобиться... Но с тех пор я попрактиковал несколько наших техник для работы с болью и думаю, — он еще раз улыбнулся, на этот раз с упрямо-лукавым торжеством, — что теперь бы смог намного лучше.
— Конечно. Весь бы такой ходил! А то бы и не ходил, — Локи отвернулся с досадой. Ну какого... Действительно же, как демон. — А что твой брат? Который целитель. Не справился?
— Не смог, — покачал головою Хесеш. — Что только на мне не перепробовал! Болело от некоторых способов страшно. Потом еще на меня и обозлился, — змей рассмеялся почти весело. — Говорит, лазишь всегда, где попало. Чужая магия, чуждая. И что, где получал, там пускай и снимают!
— Нуу... — Локи притворно-виновато протянул руки, связанные паутиной наручников. — Придется повременить. Но как только — так сразу!
А сможешь? Уверен? Если Хесешеву братцу-полубогу чужда асгардская магия, то для него сам наг отнюдь не родное и изученное создание. Ломать — это и правда не строить, и такие ожоги не снимешь чем-либо на подобие мидгардской Финиты...
— Не гарантирую только, что сразу, и что опять больно не будет. Ну так, как раз тебе шанс продемонстрировать, чего ты там такого достиг. Хотя могу кого-нибудь другого сперва взять и попрактиковаться. Сначала пожгу, а потом... Что смотришь так? Ну конечно, шучу!
* * *
— Хеш? Меня тут мидгардский мальчик одной забавной уловке научил. Если тебе понравится, конечно. Не хочешь сделать вид, будто ничего не случилось?
Хесеш растроганно улыбнулся:
— Ну конечно, мне нравится. С большим удовольствием соглашусь так считать.
И они просто сидели и пили. Как будто бы ничего не случилось. Вот только рука все еще болела и иногда вздрагивала, да и Хесеш время от времени поднимал руки к шее, будто хотел что-то поправить, но потом, опомнившись, опускал.
— А вообще-то ты мог бы предупредить насчет этой штуковины, что ли, — все же не выдержал Локи.
— Что я должен был сказать? Что, если тебе придет в голову на меня кинуться, это небезопасно? Я думал, мы уже это прошли.
— Да просто показал бы!
— Видишь ли... Это не очень приятно показывать, а ты и так знаешь, что у меня все серьезно. А теперь совсем плохо будет.
— Из-за этого Ётунхейма? Погоди, — Лафейсон выставил ладони вперед, как будто кого-то тормозя. — Тебе нужны оправдания, сейчас я тебе их сделаю. Как если бы я сам оправдывался... если бы меня кто-то слушал. Как насчет... Ошибка молодости? Мне было семнадцать, Хеш, по нашим понятиям мне было семнадцать! И... я действительно не все хорошо понимал... просто не все учитывал, — он пожал плечами и, будто удивляясь самому себе, покачал головой, — не считал важным.
— Ты серьезно? Признание ошибки — у нас очень серьезный аргумент. И ты сможешь в случае чего?..
— Да, подтвержу.
— Но я ведь говорил тебе, там не получится солгать... просто невозможно.
— А если это не ложь? — он улыбался. Просто открыто так, широко улыбался. С каким-то отчаянным вызовом, с бесшабашностью, глядя на Хесеша, который, видимо, еще просто не понимал...
— Ты?.. Как?.. Ты хочешь сказать?.. — наг уставился на него круглыми от изумления глазами, казалось, у него в голове не укладывается ничего подобного, как если бы ему сказали, что Солнце сошло с небес и зашло в ближайшую забегаловку выпить чашечку кофе.
— Что такое? Тоже умею иногда поколебать взгляд на некоторые, казавшиеся незыблемыми, вещи? — рассмеялся он, наслаждаясь ошарашенностью своего друга. — И как ощущения?
Было легко и весело. Потому что — он решился. И это было посложнее, чем решиться на что-то другое. Потому что, он не делал этого никогда. Не признавал ошибки.
Отец никогда не признавал ошибок. Разве что единственный раз, когда сказал, что был дураком, посчитав, что Тор готов к трону. И то это было... Да не то это было по правде. Со злости просто сказал он, в сердцах.
Тор тоже не признавал. И он тоже. Невозможно богу, невозможно царю, а главное — просто невозможно ему. Даже в мыслях недопустимо, даже себе!
А после они от него так хотели этих признаний, так добивались... Но невозможно ведь, совершенно немыслимо, даже если б казнили!
Но мидгардский мальчишка, запустивший автомобиль, который не умел водить, с целью доказать ему что-то и чуть не пустивший под откос все его планы, словно в зеркале отразил то, что не признать теперь было уже невозможно. И с тех пор что-то щелкнуло, и теперь даже хотелось... Что-то просто рвалось наружу, а Хесешу это надо, это действительно надо. И поэтому...
Он набрал полную грудь воздуха и немного прикрыл глаза. Сердце колотилось так, будто бы собиралось выскочить. Как странно... Оно ведь вообще-то осталось там, в камере... его сердце.
— Считай, что ты меня убедил. Не только ты, но ты поставил точку — то слово, которое должно было прозвучать, чтобы мозаика наконец-то сложилась. Я никогда не держался за свои заблуждения. И я достаточно созрел, чтобы понять, что геноцид — это не та политика, которая соответствует духу Асгарда, ему отведенной роли среди Девяти Миров. И это не то, чем бы могли гордиться его основатели. И теперь, — он встретился с глазами неотрывно глядевшего на него Хесеша, словно ища в них поддержки, потому что чувство было такое, как будто он по туго натянутому канату шагал через пропасть, — теперь я хорошо понимаю, что имел в виду Всеотец, ответив мне тогда "Нет, Локи".
* * *
========== 59. Недостающее данное ==========
Комментарий к 59. Недостающее данное
Глава очень маленькая, в курсе, но растягивать не хочу и со следующей смешивать тоже.
На самом деле, это вообще-то окончание предыдущей главы.
И в качестве последнего оправдания: всего 2 дня после проды прошло, это как бы "внеочередной выпуск")
* * *
— Не надо мне твоих восхвалений и благодарностей тоже — мне твоего выражения лица вполне хватит, — Лафейсон ехидно-самодовольно прищурился. — Устройства, фиксирующего изображения, у вас нет? Ладно, сам дома в Мидгарде нарисую, хорошо запомнил. Буду по утрам смотреть, повышать, — (самооценку), — настроение.
Он помолчал, потом посмотрел на Хесеша уже серьезно.
— Думаю, у тебя уже есть, с чем идти в суд. Если этого мало, то кое-какие соображения еще могу добавить. Твоим особенно должно понравиться. В нашей вселенной всего девять миров. И, если одну из ветвей отрезать... это... возможно, причинит невосполнимый вред всему Древу. Не очень сам в это верю, но, если равновесие нарушится, восстановить действительно может быть очень непросто. Если возможно вообще.
Он вновь замолчал. Прежняя эйфория от собственной храбрости стала спадать, одно признание тянуло за собой еще кучу отнюдь не приятных. Тяжелых... Гнетуще-досадных... Выкладывать теперь все?
— Предки столько веков хранили эти миры не для того, чтобы один из наследников... В общем, ты меня понял. Твоим будет достаточно.
Смешно и нелепо было ждать, что Всеотец бы одобрил такую попытку. Смешно и нелепо... "У меня бы все получилось, Отец!"... А если бы... действительно получилось? Ууу... Вообще было бы весело. Асгард — царство террора. Звучит? Ну да, пришел новый царь и вот чем навеки прославился. Геноцидом. Змей точное определение подобрал. Зацепило.
А если так... То выходит, хорошо даже, что Тор тогда помешал. С ума сойти. Да разве он мог когда о таком подумать? Забавно. Ведь как злорадствовал, когда Отец выдал брату, что тот не готов еще к трону. Как радовался... А сам. Был. Готов?..
* * *
— С этим разобрались? Чудесно. Теперь по Мидгарду.
Он улыбнулся, поднимая кубок. Что, ждешь еще подобных признаний, змей? А вот не надейся. С Мидгардом-то все в порядке. Там не в чем каяться. И не о чем сожалеть.
— Я там править хотел. Как бог. Это было бы всем только на пользу. Не делай такое лицо, я... — он осекся.
Ооо... Ведь змей-то смотрел... Штутгарт. Как он там всех на колени...
— Ладно. Пускай у меня тогда были несколько иные представления о смертных. (Заблуждения?) Но разрушать и уничтожать не собирался точно! А ты, — Лафейсон многозначительно улыбнулся, ему пришла в голову одна презабавная идея, — ты бы вообще-то и посчитать мог. Твои откуда-то эти два эпизода вытащили, значит, информация у них есть.
Хесеш кивнул. Во взгляде его явно проглядывало уважение.
— Скажи, что она тебе нужна для расчетов. Сможешь оценить не только с моего ракурса. Эта твоя штуковина, — он повел рукой с кубком в сторону мерцающего в центре купола, — ведь она вероятности считает. Давай. Мне самому интересно. Во что бы все вылилось при моей победе.
Наг молча встал и глубоко поклонился.
— И что сие означает? Только сейчас узнал, что я неплохо думать умею?
— Ты, — змей улыбнулся ему с каким-то детским восхищением, — ты как будто сотню лет у нас проработал.
— Я бы в вашем пункте обслуживания населения не работал и дня даже начальником! — насмешливо-самодовольно фыркнул бог. — А что, сам не мог?.. Очевидно же.
— Да, ты прав. И я действительно хотел это сделать. Мне дали всю нужную информацию. Не хватило данных. Я потому тебя и искал.
