— Еще представь, что произойдет, когда об этом узнают люди! — вздохнул Клант. — Уже сейчас мы еле справляемся с постоянными случаями нападений в приграничных зонах...
— Вряд ли будет война, — покачала головой девушка, — но нам придется закрыть границы, чтобы предотвратить конфликт. И это значит, что мы не сможем рассчитывать на помощь людей.
— Я думал об этом. В любом случае будет что-то ужасное. Война с людьми закончится нашей победой и нашим же поражением. Не важно, откроем ли мы княжества для доступа островитян или просто позволим перерожденным бесчинствовать там, но в итоге мы не сможем восстановить мир с людьми, — произнес легард сухо. — Оракул предупреждал об этом. Если бы для восстановления нашего рода нужна была всего лишь кровь людей, то легарды могли бы без мук совести пожертвовать зеркальной чаше столько крови, сколько она смогла бы вместить. Но это была бы кровь в дар от убийц, отданная не по доброй воле. Нас предупредили об этом...
— Да, я помню, — согласилась девушка, теребя прядь волос. — Кровь должна быть от потомка всех народов людей, отданная в дар и по доброй воле в обмен на жизнь среди нас.
— Для нашей цели достаточно даже единственной капли из проколотого пальца, что не такая большая жертва для любого. Нужно лишь отыскать нужную кровь, чтобы стать сильнее. Именно в крови людей наша сила и наша слабость. Истинное в нас каждый день борется с человеческим — это естественный процесс, который Ашарса лишь ускорила. Мы все делаем правильно, но нам пока просто не везло.
— А ты хоть знаешь, когда все получится? — вздохнула девушка. — Я верю в лучшее, надеюсь, но страшно думать, что и на этот раз... Нет, нет! Я уверена, что все будет хорошо!
* * *
В зарослях колючих лоз я просидела три дня, пару раз ночью пробираясь на кухню, чтобы хоть что-то съесть. А еще привыкала к новому телу и следила за тем, что происходит в замке.
Как я и предполагала, вечер моего семнадцатилетия прошел относительно спокойно. Меня пробовали искать, но безрезультатно. Нынешний слух позволял мне отчетливо слышать голоса в разных частях парка, у конюшен и возле замка. В этом были свои плюсы, пусть даже мое сердце и болело от понимания, что будут думать родные завтра. Но и появиться перед ними в виде большой непонятной кошки, чтобы как-то все объяснить я не смела, ведь говорить с ними не могу — пробовала, не получается, не приспособлены связки зверя для подобного.
На следующий день после праздника меня начали искать. Хорошо хоть без собак, иначе псины в два счета выследили бы неизвестную тварь в ежевике. Облазив все земли вокруг замка и расспросив жителей соседних деревень, стражники сообщили отцу о моем исчезновении, а тот приказал послать гонцов во все концы княжества, проверять каждый камень, каждый куст. А узнав, что моя кобылка так и осталась в конюшне, еще и все возможные окружные пути и тропы.
Если бы мне вздумалось бежать из княжества, меня бы нашли. А отец почти сразу уверился, что я именно решила бежать. Обидно. Но придется смириться с тем, какие выводы сделали родные. Хорошо хоть Ольма велела слугам запереть мою комнату и никого в нее не пускать.
— Если Вира настолько идиотка, что вздумала бежать, то я не хочу, чтобы Алория несла за это ответственность! Если мы не найдем ее, а такое может быть, то я не хочу, чтобы нас всех обвинили в чем-либо! — орала Ольма на весь замок. А я мысленно благодарила сестренку, ведь именно на что-то подобное я и рассчитывала.
Подождав еще день, я отправилась в путь, слабо представляя, что меня ждет в дальнейшем. Двигаться решила ночью, чтобы не попадаться на глаза людям, а отдыхать днем. Единственное, о чем я не подумала, так это о том, как же и чем я буду питаться все это время! В замке я могла утащить что-то из кухни, но как быть с едой вне родных стен? Несколько дней я голодала, раздобыв только крошечный кусочек сыра с подоконника дома во встреченной мною деревеньке, чуть не напугав жителей и решив больше не приближаться к человеческому жилью. За это решение я обругала себя через три дня, пытаясь уснуть на дереве днем, прогоняя голодные фантазии. Еще через день, почти у самой границы Алории, я начала терять контроль над телом. Мой разум в какой-то момент перестал контролировать зверя... В себя я пришла дожевывая кролика, не испытывая при этом ощущения отвращения от вкуса сырого мяса и крови во рту. Было вкусно, так вкусно, что я чуть опять не провалилась в темноту забытья, где властвовали лишь звериные инстинкты, но сдержалась, напуганная тем, что произошло.
А вдруг это знак! Вдруг однажды я просто стану зверем, забыв о том, кем была до этого! Решив больше не ослаблять контроль, я вступила под кроны старого леса, на той стороне которого начинались владения Барры.
В лесу передвигаться стало проще, не нужно было прислушиваться к каждому шороху и движению. Мое присутствие замечали только птицы и мелкое зверье, но слишком поздно для себя. Чуть не потеряв самообладание от голода, я потратила несколько дней, выслеживая и поедая целиком мышей и белок, клыками и когтями прерывая их последний сдавленный писк, не испытывая ни капли жалости и сожалений.
Утратив счет времени, я выбралась за пределы леса, когда лето полностью вступило в свои права. На полях крестьян Барры вытянулась, спеша налиться соком и силой, пшеница, в которой деловито шуршали полевки. Если бы не люди, я с удовольствием насладилась охотой, с каждым разом становившейся более удачной.
Переждав в густой траве время до вечера, я побежала на север, ни на секунду не сомневаясь в направлении, напряженно прислушиваясь к каждому звуку, пока на моем пути в низине пустынных полей не выросли владения князя Барры. Заглядывать "на огонек" я не стремилась, даже собиралась свернуть в видневшуюся позади княжеской резиденции рощицу, когда в голову пришла мысль все-таки навестить обитателей замка. Время было не позднее, так что я вполне могла рассчитывать подслушать что-нибудь интересное, особенно с учетом того, что князья из Эдишь должны были уже приехать.
Пробраться за замковые стены и в сам замок оказалось даже не делом техники, а простого желания. Замок окружали не только многочисленные постройки, но и довольно большое поселение, домов в сто, грозившее в ближайшие годы превратиться в настоящий город. Именно наступление невысоких каменных домиков и вынудило князя приказать разобрать замковую стену, позволив местным и приезжим купцам разбить большой, ни на секунду не умолкающий рынок под стенами замка.
Я не прогадала. Известный своей любовью к грандиозным застольям, князь Баррийский решил произвести впечатление на гостей. Мне оставалось только гадать, который уже вечер в замке длится пиршество, из приоткрытых, по причине вечерней духоты, окон лились аппетитные ароматы и громкая музыка. Полежав немного среди бочек у самых стен и внимательно осмотревшись, я выбрала ряд окошек на втором этаже замка, куда можно было попасть по боковой лестнице. Невысокие зубчатые выступы защищали лестницу от любопытных глаз, а окна оказались световыми люками в большой зал замка. Выбрав угловое окошко, так что меня сложно было рассмотреть в тени стены и лестницы, я прислушалась к доносившимся звукам, чутко выуживая из гомона голос князя.
Несколько минут я ждала, начав разочаровываться в том, что проделала такой опасный маневр ради выслушивания витиеватых речей ни о чем, когда кто-то из многочисленных гостей спросил:
— А правда ли, что одна из дочерей Виктора бесследно пропала?
Я даже переместилась чуть ближе к свету, чтобы лучше видеть происходящее внизу, не забывая посматривать по сторонам. Моему взгляду открылся длинный стол, на котором кушаний и напитков уместилось больше, чем желающих всем этим полакомиться. Факелы по обе стороны от стола, закрепленные в кольцах на стенах, бросали причудливые тени на пол и собравшихся. Часть гостей и самого хозяина замка я не видела, но зато рассмотрела того, кто задал князю вопрос. Неряшливо одетый молодой мужчина, непонятно как оказавшийся за столом. По внешнему виду я отнесла бы его к охотникам или наемникам.
— Да, до меня доходили подобные сведенья, — небрежно ответил князь. — Но я не верю в подобную историю.
— Отчего же? — удивился кузен князя Эдиша. — Мы были там как раз тогда, когда князь Виктор рассылал гонцов на поиски Вирены. Говорят, она решила воспротивиться браку по договору с легардами.
— Я всегда говорил, что эта семейка — змеиный клубок. И князь, и его сестрица, и все эти многочисленные девицы, — презрительно расхохотался князь Алердо. — От них можно было ожидать чего-то подобного.
— Но вы ведь собирались жениться на старшей дочери князя, — напомнил все тот же молодой человек.
— Какая глупость! Вы здесь, в Барре, только несколько дней, уважаемый лорд Амеррио, но даже магическая степень вас не оправдывает, — прошипел князь. — Кто вам сказал, что я?!.. Я?!.. Это все враки.
"Маг?" — мысленно переспросила я, прилипая носом к стеклу, чтобы внимательнее рассмотреть молодого человека. Даже на расстоянии он не внушал мне доверия. Встреть я его в другом месте, даже будучи в привычном для себя облике, предпочла бы обойти по большой дуге. От мага веяло чем-то, что я не могла точно определить, но от чего шерсть между лопаток вставала дыбом.
Видимо, гости тоже это чувствовали, потому что то и дело бросали на молодого человека неодобрительные взгляды, а кто-то из гостей недовольно осведомился:
— А по какому делу вы здесь? Если не ошибаюсь, у мага должна быть веская причина покинуть стены академии?
— Все верно, — ответил Амеррио, больше уделяя внимания поросенку на своей тарелке, чем людям. — Я держу путь на запад по важным делам.
"Лжет!" — безошибочно догадалась я, но гости и сам князь вполне удовлетворились этим ответом. У меня же возникло ощущение, что этого, так называемого мага, я уже где-то видела. Но вот где?.. И, главное, когда?
В этот момент Амеррио поднял голову, рассматривая верхний ряд окон. Я хотела резко отстраниться, но вместо этого осторожно, по миллиметру, отступила в темноту.
— Я прошу простить меня, — поспешно не то извинился, не то просто перед фактом поставил гостей маг.
Но как бы Амеррио не спешил, к моменту, когда он выбежал из замка, я была уже на краю поселения, где и ощутила странное покалывание между ушей. Не останавливаясь, я помчалась прочь, спеша оставить между собой и магом как можно больше спасительных метров. Когда замок и поселение превратились в светящуюся точку, покалывание прошло, как и чувство опасности, а я сделала себе пометку на будущее. Не знаю, сведет ли меня судьба с этим магом еще раз, но мне стоит постараться избежать этого.
* * *
Стараясь как можно реже приближаться к человеческому жилью и всячески избегать любых мест, где чувствовался даже стертый, смытый дождями и унесенный ветрами запах человека, я двигалась все дальше и дальше на север. Что-то подсказывало мне, что чем меньше следов на землях княжеств я оставляю и чем быстрее перемещаюсь, тем больше у меня шансов остаться в живых.
Своей интуиции я доверяла всегда, но в шкуре зверя стала полагаться на нее настолько, что меня мало волновало, насколько логично я действую. В голове, как набат стучало одно: "Быстрее, Вира!", на все остальное мне пока было плевать.
Изматывая себя не только ночными перебежками, но и дневными, я не заметила, как степи и леса Барры сменились бесконечными, открытыми всем ветрам долинами Мележа. Здесь пришлось держаться подальше от побережья, где разместились самые крупные города и деревни этого княжества.
Пустынные земли не позволяли крестьянам ни разводить скот, ни выращивать даже самые простые злаки, из-за чего большую часть продуктов в Мележ завозили из западных княжеств. Расплачивалось с ними знаменитой на все княжества рыбой и креветками.
В который раз меня порадовало, что учителя смогли впихнуть в мою голову минимальные знания об истории, экономике и географии всех княжеств. А интуиция зверя безошибочно вела меня вперед, как если бы меня и мою цель связывала светящаяся красная линия.
Я не боялась этого пути. Пока все шло совсем неплохо, за считанные недели я преодолела чуть ли не три княжества, позволяя себе только недолгие передышки в густых зарослях, в затененных оврагах и среди крон редких деревьев. Ноги болели, но я, стиснув зубы, старалась этого не замечать. Каждый день промедления мог оказаться для меня последним. А возможно — и для всех княжеств.
В Мележе пришлось поголодать, но зато я бежала, не останавливаясь, несколько дней, не допуская мысли об отдыхе и усталости, стремясь как можно быстрее попасть в Беривел. Пробраться через родное княжество матери представлялось мне самым сложным и опасным, хотя я ни разу там не была, но много читала о тех землях.
Я думала об опасности, но совсем не ожидала того, что произошло...
Так уверилась в открывшиеся мне звериные чувства, что совершенно позабыла о других обитателях полей и лесов. Мне нравилось ловить птиц, мышей и рыбу в мелких речушках, но я и представить себе не могла, что рядом постоянно обитают и другие хищники, рассматривающие меня как достойную замену оленю или косуле.
Первая встреча с лесным котом закончилась моей ожидаемой победой. Не желая с ним соперничать, я шипела, как могла громко, выгибала спину и вздыбливала шерсть, посверкивая лишними глазами. Кот, не ожидавший подобного гостя в моей морде, быстро удрал. Даже выследив его логово по запаху, я долго не могла догадаться, как он в него забрался. Нюх указывал на плотное сплетение древесных корней, но как за них пробраться я так и не поняла.
С волком все вышло не столь просто. Если бы не его хромота и не моя способность карабкаться на дерево при любой опасности, меня бы разорвали пополам в ближайшем к Алору лесу, не задумываясь над тем, кого именно зверь ест.
Вторая встреча с волками вышла самой отвратительной. Волки гнали по лесу молодого оленя, а я по глупости перешла тропу, по которой жертва убегала от преследователей. Несколько волков забыли о других возможностях и устремились вслед за мной.
Если бы не вовремя проснувшийся инстинкт, я бы даже не услышала их — просто не обратила бы внимания за обычными лесными звуками. Между нами оставалось всего десять метров, когда я поняла ту почти безвыходную ситуацию, в которой оказалась. Голова пошла кругом от ужаса, взвыв и зашипев одновременно, я устремилась прочь, надеясь оторваться от волков. Те не восприняли мой невразумительный рык всерьез и бросились следом.
Я бежала. Бежала даже тогда, когда исколотые подушечки лап просто перестали чувствоваться, даже когда за спиной отчетливо слышалось голодное сопение и скрежет вырываемой под когтями с корнем травы. Мне ничего не оставалось, только поджимать хвост плотнее к телу и не останавливаться ни на миг.
