Ей удалось это сделать неожиданно легко. После окончания урока, Александра Прюэтт задержалась, отдавая профессору своё эссе.
Кэти поспешила к преподавательскому столу. И Флитвик ожидаемо их познакомил.
— О! Мисс Прюэтт, — сказала она с удовольствием разглядывая девушку, — я так рада знакомству, вы очень здорово показали эти чары распознавания, даже у моего профессора в Дурмстранге не получалось так изящно и просто.
— Спасибо, — скромно улыбнулась студентка, вернув ей заинтересованный взгляд. — Вы там учитесь, мисс Хоган?
— Закончила в позапрошлом году. Скажите, а Гидеон Прюэтт случайно не ваш брат?
— Да, старший, — открытая улыбка буквально осветила её лицо, было ясно, что Александра очень любит своего брата. У Кэти на душе сразу стало теплей. Сестрёнка Гидеона ей понравилась. — А вы с ним знакомы?
— Виделись однажды, — кивнула Кэти. — Запомнилась фамилия.
— А, понятно. Я пойду? Мне надо поработать в библиотеке.
— Конечно, Александра, бегите.
Мисс Хоган порадовалась, что ей удалось не покраснеть при упоминании Гидеона. Но профессор оказался наблюдательнее своей ученицы, поспешившей покинуть класс.
— Как хорошо вы знаете Гидеона, Кэти? — небрежно осведомился он. — Гидеон Прюэтт — мой бывший ученик. Очень способный молодой человек, надо сказать.
— Надо же, — пробормотала она, стараясь принять равнодушно-вежливый вид. — Мы виделись всего лишь раз на дне рождения Аманды. Просто запомнился чем-то.
— Понимаю, — кивнул Флитвик, и было совершенно непонятно, что он имеет в виду. — Останетесь ещё на один урок? Сейчас придут шестикурсники.
— Пожалуй, нет, — отказалась она. — Хотелось бы посмотреть библиотеку.
— Хорошо, видимо, я найду вас там через два часа, чтобы проводить в Большой зал на обед.
— Думаю, да, — рассмеялась она. — От книг меня оторвать очень непросто, как вы, вероятно, поняли.
— Вполне разделяю эту вашу страсть, — усмехнулся он, протягивая ей листок, по которому мазнул волшебной палочкой. — Вот самый короткий путь к библиотеке.
* * *
Рабастан подвинул к себе блокнот, с которым теперь не расставался почти ни на минуту. Разве что во время тренировок с Антонином приходилось оставлять его в комнате, а потом, сдерживая шаг, спешить к себе, чтобы вновь увидеть пустую страницу, прежде чем принимать зелье и залечивать раны и ушибы. Борги ворчал, когда после лечения "непутёвый хозяин" сразу срывался к столу, чтобы опять проверить блокнот и, сжимая зубы, понимал — Санни не написала ни словечка.
Чёрная кожаная обложка с тиснением была уже изучена до малейшей завитушки. Басти поморщился, вспоминая, каким образом ему достался этот блокнотик.
Едва три Гарпии скрылись в общественном камине, рядом появился Руди, поприветствовав младшего брата такой затрещиной, что в глазах потемнело. Успеть увернуться Рабастан мог, но прекрасно понимал, что лучше этого не делать. Проглотив обиду, он позволил брату увлечь его в узкий проулок возле магазина "Флориш и Блоттс".
Лицо Рудольфуса пугало, когда оно превращалось в такую спокойную, ничего не выражающую маску, как сейчас. Увидев такое выражение, не следовало делать никаких резких движений, поскольку было ясно — братец так же далёк от спокойствия, как разъярённая мантикора. А реакция у Руди, порой, похлеще, чем у Долохова, и проклятиям его обучал не кто-нибудь, а сам мистер Реддл.
— Объясни в двух словах — какого драного жмыра тут случилось? — прошипел наследник Лестрейндж.
В двух не получилось, Басти описал всё слов за пятнадцать-двадцать, стараясь не ёжиться под острым взором сузившихся глаз Руди, и говорить уверенно и спокойно.
— Хогсмида, значит, тебе мало, в Лондоне погулять решил? — тихо переспросил Рудольфус, проигнорировав остальное.
Басти на всякий случай отступил на шаг, ощущая, как сам начинает злиться.
— Знаешь что, Руди, — начал он, стараясь сдержаться. — Я очень ценю твоё желание помочь, но попрошу больше не лезть в мои отношения с Санни!
На мгновение показалось, что Рудольфус сейчас ударит, тот замер, но потом глубоко вздохнул и покачал головой.
— Ты читаешь мои мысли, братишка, это было в первый и последний раз!
— Только одно прошу! — быстро среагировал Рабастан, когда понял, что сейчас Руди просто аппарирует. — Пожалуйста! Я куплю блокноты с Протеевыми чарами, передашь ей один?
Молчание затянулось.
— Блокноты? — наконец переспросил Рудольфус.
— Она сама хотела! Мы как раз за ними и пошли — купить их для переписки.
— У тебя пять минут. Время пошло!
Басти справился за четыре. Выбрал во "Флориш и Блоттс" те, что давно присмотрел. Как день и ночь — чёрный и белый. Кожаные обложки с тиснением, с защитой от потери и чужого любопытства. Любой посторонний, кто захочет прочитать, увидел бы лишь чистые листы.
Рудольфус успел успокоиться, во всяком случае, теперь он был просто мрачен. Блокнот он взял, сразу сунул в карман и скучающим тоном поинтересовался:
— Бросишься извиняться письменно?
— Считаешь, что я виноват?
— Зато ты не считаешь, как я погляжу!
Рабастан вздохнул и ответил, глядя себе под ноги:
— Извинения ценны только тогда, когда есть осознание вины и раскаяние. Сказать просто так "извини", не ощущая ни того, ни другого — глупость или лицемерие. Полкната — цена таким извинениям. Не так ли?
— Как всё запущено! — Рудольфус поморщился. — Тебя Долохов этому учит?
— Ты с этим не согласен?
— Ты, идиот, Басти, так и знай! Гордый и несгибаемый идиот! Но я озвучу, что ты должен осознать и в чём раскаяться, если сам не понимаешь! Ты должен был просто пообедать с ней, а не тащить ее в Лондон. А если бы вас увидели? О девушке подумал? В отличие от тебя, ей-то покидать Хогсмид точно нельзя было. Что касается поцелуя...
— Достаточно! — перебил его Рабастан, нащупав в кармане подаренного дракончика. Тот сразу цапнул его за палец. — Скажи лучше, как она? Сильно злится?
— Ей жаль, — хмыкнул Руди.
— Меня?
— Хотелось бы, чтоб тебя. И не надо так сверкать глазами, братец! Увы, ей жаль испорченной прогулки. Похоже, что и тебе жаль свидания, а не её! Драккловы эгоисты!
— Хватит читать мораль! Сильно расстроена? Плакала?
— Вот уж нет! Не плакала и не собиралась, но расстроена, разумеется. А судя по тому, что мне было велено спросить о причинах размолвки тебя, ревность там не на последнем месте.
Рабастан задохнулся:
— Ты считаешь... Руди! Она что, правда ревнует?
— Я бы этому так не радовался, — фыркнул Рудольфус. — Совет выслушаешь?
— Пожалуй, — осторожно ответил Рабастан. — Если он мне понравится.
— Придурок ты, Басти, но что поделать. Не стоит в этих блокнотах писать что-то серьёзное. Я про чувства. И выяснять отношения советую при личной встрече, глядя друг другу в глаза.
— Согласен, — кивнул Рабастан, пряча свой блокнот. — Только когда я теперь её увижу?
— Недели через три. Пролетят, и не заметишь! Сосредоточься на СОВ, это к школьникам снисходительное отношение, тебя могут попробовать завалить, имей в виду.
— Справлюсь! А ты сможешь вручить ей блокнот? Ну, после всего?
— Справлюсь, — в тон ему усмехнулся Руди. — И за что мне это всё?! Мало мне того, что Сигнус Блэк зачем-то забрал сегодня из школы дочерей! Бель не отвечает...
— Ты не знаешь? — ухмыльнулся Рабастан и был тут же прижат к стене книжного магазина. — Эй, отпусти, бешеный взрывопотам! Всё скажу! Сигнус Блэк пригласил ещё наших родителей и бабулю, к твоему сведению. И Розье там будут, чуть ли не полным составом. Ни о чём не говорит?
— Басти!
— Нет, я понимаю, незачем тебе это помнить...
— Рабастан!
— У Нарциссы Блэк сегодня день рождения. Самая младшая, если не знал, да ещё и забыл.
— Ах, у Нарциссы..., — Руди стряхнул с рукава невидимые пылинки, отступая. — Ну да, Бель ведь говорила. Зайду-ка я тоже в книжный.
— Сласти купи! Дети их любят, — Басти не стал признаваться, что сам подарил малышке книгу.
— Обойдусь без твоих советов, — отрезал Рудольфус. — Я передумал, закажу подарок совой.
Рабастан усмехнулся, вспоминая этот момент. Бедняга Руди, помнить теперь все дни рождения Блэков — это не книззл чихнул. Хорошо, Прюэттов куда меньше. И хорошо, что у него есть зачарованный календарь. Мамин подарок оказался очень полезным. Там все важные даты для родни подсвечены. Лунный телец, в виде которого сделан календарь, в нужный день открывает рот, стоит только приблизиться, и из него выплывает светящийся шарик. В эту субботу шарик взорвался с самого утра, зависая в воздухе золотистыми буквами: "День рождения Нарциссы Блэк. Любит фисташковое мороженое, книги по продвинутой трансфигурации и красивые цветы: последние увлечения — чёрные петунии и колумбина".
А ещё можно всегда увидеть дату, не доставая палочку. Чувствительный лунный телец сразу смущается, когда на него смотришь, и поворачивается спиной, на которой проступает светящаяся татуировка из даты и времени. Он и разбудить может, очень неприятно вереща, но Басти эти руны отключил сразу, едва услышал на следующее утро. Даже ворчун Борги показался ангелом по сравнению с этим ужасом. Домовик, кстати, одобрил. Даже подсказал, какая руна отвечает за будильник, хотя Рабастан и сам бы нашёл.
Дракончик лунного тельца невзлюбил, периодически атакуя. Вчера Опаловоглазый антипод умудрился сожрать шарик с важной датой до того, как она взорвалась, выдавая информацию. А потом выплёвывал по одной букве, те сильно жглись, судя по гримасам красавчика-дракона. Пришлось наколдовать вокруг тельца хороший щит. Дракончик до сих пор ищет в нём изъяны, стоит только отвернуться.
Басти поднялся из-за стола, бросив взгляд на лунного тельца. Пора было идти на занятие к звездочёту. Блокнот по-прежнему оставался девственно чистым.
Неугомонный дракончик небольшими перелётами как раз двигался к тельцу, стоящему на нижней полке.
— Мелкий, уймись!
Дракончик презрительно фыркнул, сворачивая в сторону фолианта по чарам, приземлился на стол и повернулся к Рабастану хвостом, делая вид, что телец интересует его ещё меньше, чем хозяин.
Басти рассмеялся, накинул зелёную мантию и сунул блокнот в карман. Кристиан Робертс обещал сегодня устроить блиц-опрос.
* * *
Санни захлопнула белый разговорник, как она обозвала блокнот с Протеевыми чарами. Всё было по-прежнему. Рабастан с субботы так и не написал ничего, сколько бы она ни гипнотизировала пустую страницу. Да и тогда был немногословен. Она помнила наизусть его короткое послание: "Здравствуй, Солнышко. Поздравляю с первой удачной аппарацией! Ты молодец!". Кому скажи! Она бы показала, хоть тётушке, да почти сразу захлопнула блокнот, а когда открыла, с огорчением убедилась, что запись исчезла.
И всё. Больше он ничего не писал. Ни "прости, пожалуйста, я так виноват", ни объяснений про Гарпий, а ведь она была не обязана их знать. Это Майкл Морган видел их на празднике у Аманды Стэнфилд. Ни просьбы ответить, ни попытки узнать, как дела, или, там, настроение. Ни слова о подаренном дракончике. Ни сожалений, наконец, о сорванном свидании. И понимала умом, что слишком многого хочет от гордого парня, а в душе всё равно наливалась новыми красками обида. Прошло три дня, а она до сих пор не могла забыть тот злосчастный поцелуй. И с кем! С Линдой Маршалл, которая на празднике перелизалась, кажется, со всеми мужчинами, а не только с победителями в ловле снитчей! Тогда, видимо, и поцеловался с ней Басти впервые, бессовестный победитель! А она-то даже не видела этого. И потом так спокойно разговаривал с ней, мерзавец!
Руди, который тоже сидел в библиотеке в обществе Беллатрикс, поглядел искоса в её сторону и подмигнул. Вот тоже, она им так восхищалась, а куда что делось уже в воскресенье? Ни грусти, ни трагического взгляда, ни молчаливого сочувствия хотя бы.
В воскресенье, за завтраком в Большом зале, Рудольфус дёрнул её за косу, проходя мимо к слизеринскому столу. И оглянувшись, скроил нахальную мину. На ЗОТИ вчера утром прислал мятый листочек, где она была изображена очень скверно, но узнаваемо, обложенная со всех сторон стопками книг. Картинка шевелилась: нарисованная Санни упиралась в лежащую перед ней книгу носом, с бешеной скоростью водя им по строчкам. Стопка книг справа шаталась, и в конце концов верхний фолиант падал на голову девочки-книгочейки, а её тельце замирало, распластавшись на столе в форме звезды.
Она ещё так засмотрелась на картинку, показывающую практически мультик с её участием снова и снова, что была застукана профессором Робертсом. С испуга невербально кинула на бумажку выученное вчера у Даркера заклинание, когда Робертс навёл на послание Руди свою палочку.
Результат ошеломил всех. Изображение с листочка ссыпалось, но не вниз, а вверх, презрев законы земного притяжения. Потом рвануло вперёд, раздулось в размерах и прилипло к классной доске. И теперь творческим экспромтом префекта Лестрейнджа в гробовом молчании наслаждался не только скрестивший руки и иронично поднявший бровь профессор Робертс, но и весь класс.
Всё испортил громко заржавший Флинт где-то на пятом повторе эпичной "Гибели заучки". Санни подпрыгнула, опомнилась и бросила на доску заклятие отмены, вспомнив его в этот самый момент. Отмена не сработала, точнее, сработала, но своеобразным образом. Теперь на доске жили своей жизнью и умирали под весом знаний штук пятнадцать уменьшенных заучек. На этот раз смеялись уже все. А гадёныш Рудольфус аж глаза утирал от выступивших слёз.
Санни проявила изобретательность, и справилась в итоге со спамом магического мира. Но получила от Робертса отработку в пятницу и три балла за "незабываемую демонстрацию чар". После чего профессор снял пять баллов за то, что она перепутала кабинеты Чар и ЗОТИ, и ещё семь — за сорванный урок.
Попытки найти сочувствие у других людей, не таких, как жестокосердный Рудольфус, тоже имели весьма специфический успех. Тётушка Мюриэль была первой, кого она выбрала в качестве жилетки. Та потребовала отчёт, выслушала почти до конца, начала говорить что-то, но не выдержала и принялась хохотать, выбив Санни из колеи своей "чуткостью". Даже отключила связь, так и не перестав заливаться совершенно беспричинным весельем. Зато спустя буквально десять минут с ней связался Джейми, как раз гостивший в ту субботу у матери. Не успел он вежливо и радостно поприветствовать "дорогую кузину", как Санни высказала ему всё, что думает о Рабастане и о мужчинах в целом, и отключилась уже сама, потому что стало ужасно стыдно. Джейми связаться в этот день больше не пытался, и она его понимала и не винила.
Но оказалось, что кузен поделился сомнениями с Гидеоном, а братец серьёзно озаботился её душевным покоем и моральным обликом, потому что буквально на следующее утро Санни получила письмо от наследника Прюэттов следующего содержания: "Дорогая сестрёнка. Я тут поговорил по душам с нашим кузеном Джейми, и честно говоря, потрясён этой историей. Ты понимаешь, что поступила взбалмошно и недальновидно? Во-первых, ты сама сказала тётушке, что капитан Холихедских Гарпий набросилась на Рабастана с поцелуями, а не наоборот. Во-вторых, он, правда, клялся тебе в верности? Или ты дала ему какое-то обещание? Или, быть может, уже приняла его предложение руки и сердца? Мне думалось, между вами нет никаких обязательств. Или есть? Иначе я не пойму, каких извинений ты ждёшь от Лестрейнджа. В чем его вина, скажи на милость? Джейми со мной согласен, хоть и воспитан чуть ли не среди маглов. Фабиану мы не стали рассказывать, так что не волнуйся, твоя история дальше нас двоих не пойдёт. Пожалуйста, будь осмотрительнее впредь. С любовью, твой брат Гидеон."
